Перед судом народа

НА СКАМЬЕ ПОДСУДИМЫХ

Вот они сидят на скамье подсудимых. Мразь. Гнильё. Человеческие отбросы. Василий Тищенко, Иван Речкалов, Николай Пушкарёв, Юнус Напцок, Григорий Мисан, Василий Павлов, Михаил Ластовина, Иван Парамонов, Григорий Тучков, Иван Котомцев, Игнатий Кладов.

При виде этих мерзавцев хотелось крикнуть во весь голос: глядите на них, советские люди, глядите в их продажные скотские морды. Пусть ребёнок, мать которого задушили эти змеи, плюнет в их бегающие глаза. Пусть мать, у которой засекли шомполами сына в подвалах гестапо, утешит своё окровавленное сердце, видя их на скамье подсудимых. Пусть сам народ подпишет приговор предателям.

Смрадная червивая кучка. Сейчас они без немецких мундиров, значков и полицейских нарукавных повязок. Сейчас они обезврежены. А что они делали, все эти подлые изменники, когда «работали» на немца, продавшись душой и телом злейшим врагам нашей родины! Они душили, расстреливали честных советских людей, измывались над ними.

Вот этот — по фамилии Тищенко — староста «Зондер-команды СС-10-А» и следователь фашистского гестапо. Он самолично подвергал пыткам советских граждан. Он бил их плетью, выворачивал руки. Там, в застенках гестапо, применялась не только плеть. Честных жителей Краснодара, преданных родной советской земле людей, там кололи булавками, выдёргивали им волосы, срывали у них ногти. А когда они кричали, немцы заводили патефон. И вместе с немцами крутил патефон подлец Тищенко.

А этот — Пушкарёв Николай — назывался у них «группенфюрером». Он был командиром отделения «Зондеркоманды». Он жрал с немцами колбасу и с немцами же убивал невинных советских людей. Он хладнокровно смотрел, как метались и умирали краснодарцы в огне подожжённого здания. В эти минуты он стоял на карауле у горящего дома и курил немецкие сигареты...

А вот тот — Речкалов Иван — мог подробно объяснить техническое устройство «душегубки» — она ему была хорошо знакома. Он сопровождал её верхом на коне к противотанковому рву, вытаскивал из машины трупы задушенных и закапывал их. Ему платили за это. Его угощали сигаретами. Он был доволен.

А тот, пожилой,— Михаил Ластовина — служил у немцев палачом в буквальном смысле этого слова. Он выводил своих земляков и ставил их в ряд по четыре человека, лицом ко рву... Сто краснодарцев было расстреляно при участии этого злодея. Некоторых закапывали полуживыми. Девушка, по имени Маруся, умирая, крикнула Ластовине окровавленным ртом:

— Придут наши и отомстят за нас!

И сейчас, глядя на этих пойманных изменников родины, которые сидели на скамье подсудимых, хотелось громко сказать им:

— Так вот, наши пришли! Рассказывайте, сволочи, советскому народу, как это вы душили и вешали земляков, как вы за фашистскую подачку предали русскую землю. Держите ответ перед народом!