Передаю цель. Повесть

«ПЕРЕДАЮ ЦЕЛЬ»

Кайманов десятки и сотни раз участвовал в пограничных поисках, многими руководил сам, во многих выполнял те задачи, которые ставили перед ним старшие начальники. Он вовсе не собирался ограничиваться ролью наблюдателя, но пока лишь внимательно слушал, как, командуя мангруппой, подполковник Аверьянов из помещения пункта технического наблюдения четко отдавал приказания по телефону.

Капитан Гребенюк доложил, что застава развернута по тревоге. Поступали доклады и от других командиров подразделений.

Разгулявшийся «норд» зашел с северо-запада, нагнал еще больше туч и стал швыряться такими снежными зарядами, что вся округа окуталась сплошной снежной мглой.

- Видимость - ноль, - сказал Аверьянов.- Условия идеальные для нарушителя, самые тяжелые для нас. Главное - перехватить «его» до подхода к берегу, не дать выйти к транспортным магистралям.

- Через море-то и на лыжах сейчас идти не очень уютно,- вспомнив свой выход на лед, сказал Кайманов.

- Его могут высадить с подлодки у кромки льда: море-то не все замерзло, только в Финском да Ботническом заливах, а чистая вода от нас всего-то в километрах двадцати-тридцати. Ветер с северо-запада, нам в лицо, под острым углом к берегу, ему почти попутный.- Аверьянов посмотрел на часы:

- Время,- сказал он.- Выезжаем встречать мангруппу на шоссе…

Кайманов, хоть и понимал, что в такой буран едва ли пригодится его искусство следопыта (и свои-то следы не увидишь), тем не менее сел вместе с Аверьяновым и двумя радистами в вездеход.

Через несколько минут были на шоссе.

Аверьянов развернул на коленях карту и стал методично отдавать приказания командирам машин - кому какой занимать участок дороги, в каком направлении и в каком квадрате выставлять наряды. Сам, руководствуясь картой, занял место в непосредственной близости от оцепленного района.

Один за другим поступили доклады от командиров машин о готовности подразделений.

Наблюдавший за подполковником Кайманов не мог не оценить ту оперативность, с какой Аверьянов взял под контроль огромный район. Но, как назло, метель все усиливалась. Сыпал и сыпал снег. Щетки стеклоочистителя едва успевали сметать его с ветрового стекла, на которое тут же садились мохнатые снежинки. Такой снегопад означал, что целая мангруппа, рассредоточенная от берега в глубину погранзоны, может не заметить нарушителя. Лучше было бы задержать его еще до подхода к берегу, на ледяном поле. Но кто может поручиться, что пойдет он точно к торосам, где спрятан рюкзак, а не в каком-нибудь другом направлении?

Кайманов, полузакрыв глаза, мысленно перебирал в памяти события прошедших суток, сопоставляя и сравнивая самые незначительные эпизоды, встречи, разговоры, вспоминая лица людей, реплики, интонацию, жесты. Он еще не мог сказать ничего определенного, но думал все об одном: если в Средней Азии действовала целая группа, то и здесь наверняка должны быть пособники, встречающие нарушителя, а то и отвлекающие на себя внимание пограничников. Одна за другой летели минуты. Метель все усиливалась. Ветер швырял в ветровое стекло пригоршни снега. Стоило выйти из машины - стегал по глазам, забивал дыхание.

- Что скажешь, Яков Григорьевич? - спросил по своему обыкновению Аверьянов.- Может быть, он в такой буран и не пойдет? А может, уж и прорвался через оцепление?

- Все возможно,- ответил Кайманов.- Скажу только то, что всегда говорил мой первый начальник заставы: «Думай за нарушителя». Такая непогодь для него - сущий подарок. Должен идти…

- Весь вопрос, в каком месте и откуда? - сказал подполковник.- Мы его здесь ловим, а он возьмет и пойдет где-нибудь за полсотни километров в стороне.

Аверьянов на секунду задумался, вызвал по радио капитана Гребенюка и, когда тот появился в эфире, спросил, кто у них на посту технического наблюдения.

- Сержант Таиров.

- Предупреди: снегопад создает помехи. Если нарушитель действительно идет в нашем направлении, он уже может быть в секторе локатора. Что у вас в районе обрыва?

- Вдоль берега направил дозоры с собаками,

- Имей в виду, что собаки едва ли смогут работать: очень сильный ветер, следы заметает. Докладывай мне каждые пятнадцать минут.

- Слушаюсь, товарищ подполковник.

Аверьянов не исключая возможности появления нарушителя в любой точке блокированного района, но офицеры, контролирующие все возможные направления, по-прежнему ничего не могли доложить.

Вездеход тронулся с места. Снег все валил и валил. Включенные фары, казалось, упирались короткими желтоватыми столбами света в трепещущую на ветру белую стену. И непонятно было, как только водитель находил дорогу в этой сплошной снежной завесе.

Солдат-радист передал подполковнику микротелефонную трубку.

- Товарищ подполковник, докладывает капитан Гребенюк. У дальнего мыса Таиров засек цель на льду. Движется со скоростью по крайней мере а пятнадцать-шестнадцать узлов. Направление движения почти совпадает с направлением ветра. Лейтенант Друзь доложил, что с нарядом лыжников перекрыл район появления цели со стороны моря.

- Наконец-то! - воскликнул подполковник.

И хотя нарушитель появился совсем в другом секторе, чем его ожидали, но шел он все равно к островку, к тому месту, где его не мог взять локатор и где только и можно было подняться на крутой высокий берег.

- Пятнадцать-шестнадцать узлов - это около тридцати километров в час, без двигателя,-сказал Аверьянов.- Какая сила его так прет? Свяжите меня с командиром аэросаней…

Приказав лыжному наряду идти развернутой цепью за лейтенантом, Аверьянов предупредил о том, что нарушитель, заметив преследование, может повернуть обратно.

- А теперь срочно на пост технического наблюдения! Только на экране локатора можно увидеть всю картину!..

Выехали на дорогу, по которой уже прошел снегоочиститель. Вот показалась вся занесенная снегом березовая рощица, за рощицей, наконец-то, вырос белым кубом пост наблюдения.

Войдя в помещение, Аверьянов ответил на приветствие, сбросил с себя шапку и куртку, попросил Таирова уступить место возле экрана.

Фомичев доложил подполковнику курс, пеленг, скорость движения, расстояние от берега - осе данные о нарушителе, но с некоторым сомнением добавил:

- Не пойму только, что его подгоняет. Движется слишком быстро для лыжника. Вот посмотрите, этот импульс - отличный лыжник лейтенант Друзь. А нарушитель уходит от Друзя и даже от аэросаней.

Луч развертки антенны, протянувшийся от центра к периферии экрана, мерно описывающий круги, указывал на едва заметный передвигающийся импульс. Это - нарушитель, неизвестно каким способом выдерживающий скорость всадника. Вслед за этим импульсом двигался еще один, но помедленнее. Как понял Кайманов - лейтенант Друзь. С другой стороны выгнулось дугой оцепление с юго-востока до района торосов, где был оставлен наряд под началом ефрейтора Калабухова. Вслед за им пульсом нарушителя и лейтенанта Друзя двигалась самая яркая и самая быстрая точка - аэросани. Но и сани двигались с остановками, видимо, им мешали снежные заряды, заструги и торосы.

Достаточно хорошо разбираясь в значении светляков на экране, Кайманов все же подумал: «Тут-то хорошо видно, кто куда движется! А там, на льду, ничего не видно! Можно под самым носом у лыжников или аэросаней прошмыгнуть, и поминай как звали! На такой скорости нарушителя никакие лыжники не возьмут. Только аэросани и догонят, а они пробираются ощупью.

- Всем рациям перейти на прием,- сказал Аверьянов, не отрываясь от экрана.- Деменчук, измените курс саней на пять градусов к северо-западу. Осторожнее, впереди торосы. Стоп. Выбрасывайте десант. Лыжников разверните по оси с юго-запада на северо-восток. Дистанцию держите в пределах видимости. Номера лыжников: к югу - первый, к северу - последний. Будьте внимательны - нарушитель останавливается… Лейтенант Друзь, перед вами нагромождение льда. Нарушитель остановился от вас в ста пятидесяти метрах. Будьте внимательны! Нарушитель вас заметил. Будьте внимательны! Не стрелять! Брать живым!.. Ефрейтор Ка-лабухов! Вашей группе - бросок на лыжах в направлении островка. Выйти на двести метров левее. Там вероятна встреча с нарушителем…

Затаив дыхание, Кайманов слушал наполнившие комнату ответные голоса: неведомого командира аэросаней Деменчука, лейтенанта Друзя, возглавлявшего группу лыжников, старшего наряда, оставленного в торосах ефрейтора Калабухова, начальника соседней заставы, других офицеров.

Командиры подразделений, блокировавшие берег, молчали, но Кайманов знал, что и их радиостанции стоят сейчас на приеме, а сами они готовы в любую минуту выполнить распоряжение начальника мангруппы.

- Правее, Деменчук, - спокойно . продолжал Аверьянов.- Лейтенант Друзь, нарушитель заметил ефрейтора с группой, снова возвращается, идет по своей лыжне на вас.

- Посмотри, Яков Григорьевич,- сказал Аверьянов.- Ручаюсь, что такого задержания ты еще не видел…

Подполковник отстранился настолько, чтобы и самому наблюдать за экраном и в то же время дать посмотреть Кайманову. Тот наклонился и увидел остановившийся яркий импульс аэросаней, идущие от него фронтом светлые точки - цепочку лыжников. Еще один импульс - нарушитель. Навстречу ему двигалась такая же точка - лейтенант Друзь. Со стороны островка приближалась, замыкая кольцо, группа оставленного в торосах наряда.

И вдруг Кайманов вспомнил безобидный случай, тем не менее, оставшийся в памяти на всю жизнь… Сам он, молодой Кайманов, сидит, поджав ноги на ковре, перед ним - его учитель, знаменитый в Туркмении следопыт - Амангельды. Дочь Амангельды, по имени Аксолтан, разводит в тамдыре огонь, собирается печь чуреки. Из закопченной дыры тамдыра жаркими языками вырывается пламя от горящих, как порох, веток саксаула, освещает лоб и глаза девушки, нижнюю часть ее лица, закрытую в присутствии мужчин яшмаком - цветистым платком.

Пламя прогорело, и Аксолтан начинает укладывать в тамдыр чуреки, пришлепывая их к внутренним Стенкам.

- Сколько чуреков насчитал? - лукаво улыбаясь, спрашивает у Кайманова Амангельды.

- А я их и не считал, яш-улы ,- смущенно говорит Кайманов.- Шесть или семь…

- Ай-яй-яй!.. Хочешь стать следопытом, а чуреки не считаешь, - с упреком говорит Амангельды.- Чурек - не бандит, стрелять не будет. Бандит будет. Поймает Ешка кочахчи - бандитов, скажет, шесть иди семь поймал… А восьмой бух из винтовки Ешке в спину: «Зачем меня не посчитал?»..

Воспоминание мелькнуло в мозгу и пропало. Кайманов весь напрягся, понимая, что сейчас, когда нарушитель уже в зоне локатора, счет времени идет на секунды.

- Сколько у тебя лыжников за аэросанями, Дмитрий Дмитриевич? - спросил он.

- Шесть. Лейтенант Друзь седьмой..,

Это совпадение чисел еще больше встревожило Кайманова.

- Семь..- твердо сказал он.- Лейтенант восьмой…

- Ты обсчитался,-спокойно сказал Аверьянов.- На буксире за аэросанями ушло вместе с лейтенантом семь человек.

- Посмотри сам.

Аверьянов приник лбом к козырьку локатора, тут же отстранился.

- Всего семь,-сказал он.-Помехи в такой снегопад и опытного оператора с толку собьют…

Кайманов наклонился к экрану локатора и увидел, что Аверьянов прав: в группе лейтенанта, расположившись полукругом, двигались на сближение с импульсом нарушителя семь светлых точек. Но Кайманов совершенно ясно видел, что всего минуту назад их было восемь. Исчез крайний светлячок, тот, что ближе других передвигался к высокому берегу.

- Опутали нас с тобой, Дмитрий Дмитриевич! - воскликнул Кайманов.-Нарушитель не на ледяном поле у острова, а в вашей «мертвой зоне», под обрывом!

Аверьянов с секунду молчал, зная, что Кайманов не бросает слов на ветер, но и не видя причин для такого его решения.

В ту же минуту радист передал ему трубку:

- Товарищ подполковник, вас просит начальник заставы…

- Докладывает капитан Гребенюк,- прозвучал глуховатый голос в мембране.- Товарищ подполковник, под высоким берегом, в двадцати метрах от спуска к морю, прятался в нише неизвестный восточного типа. Документов у него нет. Говорит,, приехал к родственникам, шел с соседнего хутора, заблудился в метель.

- Вот он, пособник! - воскликнул Кайманов.- Тёперь веришь, что восьмой импульс вошел в мертвую зону? Сколько времени займет на машине отсюда - к этому спуску?

- Пять-шесть минут…

- Срочно выезжаем… Основному нарушителю понадобится минут пятнадцать, чтобы туда дойти.

- А тот импульс, что в районе острова?

- Справятся и без нас, потом выясним… Передай нарядам под обрывом, во избежание ненужных жертв замаскироваться, в случае появления неизвестного, скрытно преследовать, блокируя со стороны моря.

- Тогда кто же так лихо пер прямо к островку через все море? - передав распоряжение и уже садясь в машину, спросил Аверьянов.- Слушай, Яков Григорьевич, а тебе не померещилось?

- Пусть даже померещилось, но мы немедленно должны быть на том месте, где задержали пособника!..

Водитель, дежуривший у крыльца в «газике», так рванул машину с места, что майор и подполковник от неожиданности откинулись.

Тем не менее Аверьянов еще и подхлестнул командой шофера:

- Гони вовсю! В три минуты быть под обрывом!..

Но как гнать, когда встречный ветер несет снег почти горизонтальными струями, залепляет стекло? Вот уж и дорога пошла под уклон. Вездеход заносит. Удерживая машину, водитель отчаянно в обе стороны крутит баранку, пытается тормозить двигателем. «Газик» идет почти юзом, чудом удерживаясь в колее.

- Гони! - приказывает Аверьянов, теперь уже заразившись тревогой Кайманова.

Кайманов молчал, лишь наблюдая, как побледневший водитель лихорадочными усилиями, почти вслепую удерживает на курсе машину.

Наконец, спуск кончился. Под колесами захрустел ноздреватый у берега ледяной припай. Струи снега здесь летели навстречу машине почти вдоль обрыва.

Проехали метров двадцать вдоль обрыва, у его подножья вездеход остановил уже дожидавшийся их здесь капитан Гребенюк.

- Ни звука! - вполголоса предупредил его подполковник.-Где задержанный?..

Капитан жестом предложил подойти к стене обрыва. В ближайшей нише со связанными за спиной руками сидел у стены незнакомец в белом полушубке и такой же белой барашковой шапке, опустив глаза в землю, сдвинув сросшиеся на переносице темные брови.

- Салам алейкум, Аббас-Кули,-подходя вплотную, вполголоса сказал Кайманов.- Можете развязать ему руки. Теперь с места не двинется, если жить хочет…

Задержанный, узнав Кайманова, не то что слова сказать не мог, от страха, как рыба, лишь хватал воздух.

- Ешка!..- наконец едва прошелестел он сдавленным шепотом.

- Точно, Ешка,- подтвердил Кайманов.- Только для всех - давно уже Яков Григорьевич.

- Прости, Кара-Куш…

- Ладно, прощаю,- так же сказал Кайманов.- Так кого ты здесь встречаешь?

Ноги задержанного подогнулись, как будто он почувствовал свой смертный час.

- Не хочешь говорить?.. Сами узнаем… Смотри сюда.

Кайманов развернул перед лицом задержанного фотографии отравленных проводников.

- Узнаешь?..

Тот, став белее снега, молча, не отрываясь, смотрел на фотографии трупов.

- Вы и сами могли их убить,-то ли оправившись от первого испуга, то ли наглея, а может быть и на что-то надеясь, тихо сказал Аббас-Кули.

- Кто их убил, ты отлично знаешь,- так же вполголоса сказал подполковник Аверьянов.

- Вызовите-ка мне лейтенанта Друзя,- приказал он радисту.

Щелкнул тумблер радиостанции, раздался взволнованный голос:

- Товарищ подполковник, докладывает Друзь! Нарушитель мертв. Кем-то убит совсем недавно ножом в спину. Шел с попутным ветром к острову под парусом на специальном устройстве вроде буера. Ведем преследование по лыжне, появившейся в направлении к высокому берегу.

Аверьянов и Кайманов молча переглянулись: оставались считанные минуты до появления того, ради сохранения которого был убит еще один пособник.

- Прекратить преследование, развернуться цепью, замаскироваться,- скомандовал Друзю подполковник.

- Пусть лейтенант повторит, что он сказал о нарушителе,- попросил Аверьянова Кайманов и, взяв микротелефонную трубку из рук радиста, поднес ее к уху Аббаса-Кули.

Тот, все так же молча, с бегающими от страха глазами выслушал доклад лейтенанта.

- Ты понял, Аббас-Кули, что не приди мы сюда, это была бы и твоя судьба,- сказал Кайманов,- ни Клыхчан, ни Шарапхан свидетелей не оставляют…

- Понял…- едва прошептал серыми губами задержанный.

- Пароль?..

Аббас-Кули, опустив глаза, покачал головой.

- Ты сам его скажешь… тому, кого встречаешь. И еще скажешь, что все спокойно, что дураки геок-папак, как один, побежали к острову… Если к этому добавишь еще хотя бы слово, оно будет последним в твоей жизни…

Чуткое ухо Кайманова уловило подхваченный и донесенный сюда ветром чей-то кашель.

Подполковник сделал знак всем рассредоточиться и замаскироваться. Одетые в белые маскхалаты пограничники словно растворились в вихрях метели.

Шорох лыж и тяжелое дыхание бегущего человека доносилось еще с минуту, затем все стихло.

Чувствуя, что напряжение достигло предела, Кайманов, укрывшись в нише позади Аббаса-Кули, подтолкнул того в спину.

Словно очнувшись, Аббас-Кули поднял голову, произнес хриплым голосом по-древнетюркски: «Сруби голову неверному»…

- …«И да вознаградит тебя аллах»,- донесся ответ.

Из белой мглы шагнула рослая фигура в маскхалате, с белой марлевой занавеской на лице. Прислушиваясь, замерла.

В одной руке появившегося Кайманов рассмотрел гранату, в другой маузер.

- Дорога свободна? - по-курдски спросил пришедший. (Снова толчок в спину Аббаса-Кули).

- Свободна… Все геок-папак побежали к острову…

Прибывший нарушитель сунул гранату в карман и, не выпуская маузер из рук, наклонился, стал отстегивать лыжи.

- Сейчас пойдем,- сказал он,

Чувствуя знакомый холодок, появляющийся в минуты крайней решимости, Кайманов с силой толкнул вперед Аббаса-Кули, одновременно вышиб ногой маузер из руки нарушителя, на которого тут же навалились подоспевшие солдаты.

Кайманов узнал этот голос, эти точные уверенные движения: слишком часто встречался он с этим человеком в начале войны, когда, разыгрывая из себя близкого друга «кизил-аскеров» - красных солдат,- Клычхан вел крупную игру, стремясь поднять восстание целого племени в приграничных районах.

Признаться, Кайманов не рассчитывал встретить его так далеко от родной Средней Азии, но едва увидел Аббаса-Кули, понял: тигр придет за шакалом…

- Салам, Клычхан,- сказал он, срывая марлевую занавеску, закрывавшую лицо нарушителя.- Вот мы и встретились…

- А-а, Кары-капитан ,- не теряя самообладания, ответил удерживаемый за руки солдатами Клычхан.- А я еще подумал, кто ж это сумел меня задержать?

- Кары-майор…- поправил его Кайманов,- Теперь не удивляешься?..

- Не-ет… Теперь не удивляюсь… Со. старым другом приятно встретиться и в аду… Что ж, хитростью и льва можно поймать, а силой не поймать и мыши. Аббас-Кули! - обернувшись, окликнул он пособника.- Молись аллаху, чтобы послал тебе легкую смерть. О том, что геок-папак меня взяли, узнают уже сегодня. Тебя найдут и на дне этого холодного моря.

Аверьянов с Каймановым снова сидели в теплой операторской. Майор невольно сравнивал свою жизнь, прожитую в трудностях и лишениях, с жизнью таких молодых защитников границы, как лейтенант Друзь, сержант Таиров, капитан Гребенюк, не говоря уже о подполковнике Аверьянове, человеке по возрасту не намного моложе его самого, но работающего совсем, казалось бы, в другом времени. Многое изменилось в охране границы, особенно за последнее время, и все эти изменения прошли всего лишь на протяжении одной жизни, его жизни…

Кайманов не жалел о том, что в дни его молодости не было на границе этих удивительно умных машин, всякого рода аппаратов и приборов: долго еще будет необходимо и его испытанное мастерство следопыта, такое же обязательное в работе, как и эта чудо-техника, с помощью которой так мастерски вел операцию подполковник Аверьянов… Опыт таких, как он, Кайманов, и сегодня нужен границе. И тем не менее…

В операторскую вошел сержант Таиров.

- Товарищ подполковник, разрешите принять вахту? - сказал он.

- А вот майор Кайманов сейчас оператор,- ответил подполковник,- спрашивайте у него.

- Давай, сынок, принимай,- вздохнув, ответил Кайманов.- Передаю цель…