Глава 1

Иногда это просто кипело внутри меня.

Этот гребаный гнев.

Он был направлен одновременно ни на что и на все вокруг меня. Он был сконцентрирован на предметах и людях, потому что они были постоянным напоминанием о том, что мы потеряли. И иногда это скопление ненависти было направлено на единственного человека, который меня принимал и любил таким, каким я был на самом деле — отвратительной, мерзкой задницей.

Этот пресс гнева заставлял меня испытывать злость ко всем окружающим, хотя я прекрасно понимал, что не мог ничего поделать с этим. Это ощущение было подобно сильнейшему урагану, который скручивал мой желудок и бесновался в нем, кружился и вызывал приток новой ярости. И он не заканчивался до тех пор, пока я не ударял обо что-то кулаком, пока не находил мишень для вымещения своего гнева, но это было лучшим вариантом, чем просто стошнить от чувства безысходности и неспособности справиться с тем, что на меня давило. Напряжение нарастало, оно парализовало мое тело, заставляло заходиться дрожью, но был выход, он был… Он был заменой выплескивания бессмысленной злости… мне могла бы помочь…

Только одна чертова стопка.

На противоположной стороне лакированной барной поверхности располагались, по меньшей мере, сто различных бутылок с алкоголем, которые были выставлены в ряд. Казалось, что каждая из них взывала ко мне, но те, что стояли в верхнем ряду справа, особенно приглянулись — «Kettle One», «Grey Goose», «Skye» (прим. пер. — марки водки). Понятия не имел, какого долбаного хрена я себя так истязал. Но я это делал.

Каждый чертов день.

— Приятель, ты уверен, что тебе ничего не нужно плеснуть в стакан? — бармен наклонился через бар и склонил голову к плечу, спросив у меня ту же самую вещь, что и каждый день. Он был молодым парнем, скорее всего, подрабатывал тут, чтобы окончить университет или, возможно, что-то еще, так же у него была сияющая улыбка, которая, я уверен, сводила девушек с ума и приносила ему высокие чаевые. Я не встретился с его взглядом; мой взгляд был устремлен на стену напитков, которая находилась позади него.

С легкой дрожью во всем теле я оттолкнулся от бара и поднялся на ноги.

— Я в порядке, — солгал я.

Я быстро повернулся на пятках, пока не изменил своего мнения, и направился прочь из бара в жаркий вечер Майами. Тем более, что скоро должна вернуться с занятий Рейн, а я совершенно не хотел, чтобы от парня, который завязал с алкоголем, пахло, как от питейного заведения, даже если я провел еще один день, ничего так и не заказав. Если бы она узнала, что я ходил в бар, то сильно бы разозлилась, а этого лучше избегать.

Я находился вблизи дерьма, от которого мои ладони буквально зудели, и прекрасно понимал: если бы я открыл рот, то обязательно заказал бы себе выпить. А если бы моих губ коснулась водка, то меня было бы не остановить. Я бы сдался, и даже Рейн была бы здесь бессильна.

Я облажался.

У меня все еще оставалось немного времени до прихода Рейн, поэтому я направился через Pier Park и спустился к пляжу. Здесь немного людей, и я этому очень рад. У меня было множество ссор с местными и туристами на этом пляже. Хотя у нас с Рейн был статус почти знаменитостей, с того времени как мы вернулись, но я не думал, что меня бы это спасло от тюрьмы, если я еще раз поссорюсь и кинусь в драку с очередным придурком, который одет в шорты-бермуды. Поэтому мне нужно было сохранять спокойствие, не лезть в драки и не затевать ссоры.

Быстро скинув кроссовки, я подошел к самой кромке воды, где теплые волны ласкали мои ноги. Когда волна устремлялась на берег, водоросли касались моих пальцев. На берегу лежало несколько мертвых медуз, а отломившиеся от кораллов кусочки плавали в набегающих волнах. И если бы я закрыл глаза, то с легкостью мог бы представить, что снова находился на острове.

Остров.

Наедине с Рейн.

Мой рай.

Мой, но не ее.

Напряжение вернулось. Нараставшая внутри меня буря не отличалась от произошедшей с нами в прошлом году, перевернувшей мою шхуну, впоследствии оставив нас с Рейн на спасательном плоту в центре Карибского моря без надежды когда-либо снова увидеть людей. У нее не было никого, кроме меня, и я должен был стараться добывать воду, еду и построить хижину на необитаемом острове. У нее был только я, чтобы защищать и накормить ее.

Как долбанный пещерный человек.

Я любил это.

Но, с другой стороны, Рейн любила цивилизацию. Ей нравилось принимать душ, она любила разнообразное диетическое питание, а еще обожала общаться со своей подругой Линдсей и ее парнем Ником. Ей нравилось жить в квартире, кроме того она просто не могла без покупок в торговом центре и приготовления еды на плите. И, как я понял позже, она любила свою учебу, ей очень нравилось изучать экологию и возможность сохранения Эверглейдс. Она любила находиться среди людей.

Я же ненавидел их.

Пляж был единственным местом, где я ощущал себя нормально. Это напоминало мне о кораблекрушении, и как я остался наедине с Рейн. Но после всего произошедшего она не могла находиться рядом с водой. У меня заняло некоторое время, чтобы уговорить ее остаться в Майами — когда нас спасли, Рейн хотела вернуться в Огайо — но она позволила мне выбрать место, где я хотел жить. Ну, и плюс ко всему, она попала в экологическую программу в ближайшем университете и открыла в себе огромную привязанность к сохранению Эверглейдс. Я бы, конечно, предпочел небольшой домик у воды, но мы поселились в квартире в Майами-Бич.

Рейн никогда не появлялась вблизи пляжа. Сначала она спускалась и даже пыталась гулять вместе со мной, но закончилось все весьма неутешительно — ночными кошмарами. Она говорила, что видеть пляж из окна было для нее вполне достаточным. Она даже не могла смотреть на него с балкона, настолько ей был невыносим один его вид. Она, конечно, пыталась тщательно скрывать свою реакцию, ссылаясь на то, что не выходила на балкон, потому что я там курил, но мне то было понятно, что она просто ненавидела вид океана и звуки прибоя.

Все, что любила она, я ненавидел. Все, что до ужаса пугало ее, я любил.

Как могло быть все так странно?

Но, в большинстве своем, у нас все получалось. Несмотря на огромные различия в наших мнениях, мы спокойно уживались вместе на протяжении долгих недель. И все было просто замечательно, когда мы находились лишь вдвоем. Рейн наслаждалась своей учебой в университете, а я мечтал когда-нибудь убедить ее купить маленький домик у воды, но не собирался давить на нее, даже, несмотря на то, что нахождение среди всех этих людей было совершенно нестерпимым для меня. И, плюс ко всему, мое мудаковатое настроение улучшалось, когда она была рядом со мной.

Я любил ее, а любовь к ней — это единственная вещь, которая помогала мне держаться от сумасшествия.

Нахождение в нормальном, адекватном состоянии.

Я на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Ветер принес мне запах океана: аромат морской воды и жизни, которая кипела под поверхностью воды. Когда я открыл глаза, то чуть не врезался в парочку, которая гуляла по пляжу, но так получилось, что я лишь слегка задел парня по плечу, когда проходил мимо.

— Эй ты, тупая задница! Смотри, куда прешь!

Мои кулаки невольно сжались, когда я резко развернулся и уставился на мудака, который только что прошел мимо меня. Парень был одет в светло-голубые шорты с гребаной морской звездой на них, ему было где-то в районе тридцати, его каштановые волосы были немного с проседью на висках. А его спутнице было не больше двадцати пяти. Я не был уверен, но, возможно, этими словами он лишь хотел покрасоваться перед ней, но мне на это было определенно наплевать. Состояние спокойствия, которое было даровано морскими волнами, испарилось, и на его место пришла бушующая буря, которую я пытался сдержать весь день.

Без какого-либо предупреждения или каких-то мыслей я размахнулся и ударил его кулаком в грудь.

Хотя я не ударил его слишком сильно, это чувствовалось просто восхитительно, когда мои костяшки соприкоснулись с человеческим телом. Очень хорошо. Он рухнул, словно гребаная кирпичная стена, несмотря на то, что этот удар был больше похож на толчок, но уголки моих губ приподнялись.

— О, Боже! — закричала девчонка. — Какого хрена с тобой не так?

Она опустилась на песок и помогла парню присесть, когда я, в свою очередь, отвернулся от них и направился в сторону улицы. До меня доносились их крики о помощи и просьбы, чтобы хоть кто-нибудь вызвал полицию, но я даже не обратил на это никакого гребаного внимания. Пару человек на пляже остановились и ошарашено смотрели на меня, но я просто прошел мимо. Быстро подошел к тротуару, отряхнул со своих ног песок, надел кроссовки и направился домой. Было намного позже, чем я предполагал, поэтому вбежал по ступенькам подъезда, обернувшись пару раз через плечо, чтобы убедиться, что за мной никто не гнался.

Наша квартира с одной спальней не была большой, но она расположена в роскошном районе города и за счет этого стоила почти так же, как моя шхуна. В квартире одна спальня, два балкона, гостиная и огромная столовая. Она была расположена на четвертом этаже, поэтому у меня не заняло много усилий, чтобы подняться по лестнице на нужный этаж. Я ненавидел находиться в ограниченном пространстве лифта с людьми. Они постоянно пытались завести со мной диалог, а я никогда не был в подходящем настроении. После того, как мы прожили тут около месяца, соседи прекрасно знали, кто я такой, и тот, кто пытался спросить меня о том, как я выжил в море, определенно начинал наше знакомство неверно.

Рейн не знала о большинстве моих стычек с соседями, но и я в свою очередь был рад держать их в секрете.

Врал ли я ей?

Да, возможно, но все могло быть намного хуже.

Короткая пробежка от пляжа до дома напомнила о том, что мне просто необходимо вернуться к прежним физическим нагрузкам. Джон Пол был бы просто в бешенстве, если бы узнал, что я не поддерживал себя в форме, тем более Лэндон дал мне ясно понять, что вместе с массой я потерял физическую силу. Возможно, посещение спортзала могло бы помочь мне не думать обо всем дерьме, что происходило в моей жизни. Тем более, что спортзал в нашем доме, располагающийся в подвальном помещении, был круглосуточно открыт, что означало, что я мог бы посещать его ночью, чтобы избегать людей вокруг себя. Пару километров на беговой дорожке, поднятие гантелей и, возможно, приседания, а потом я бы мог полежать в джакузи и немного расслабиться.

Только физические нагрузки могли заменить мне желание двигать камни, чтобы построить нам хижину или же стремление искать мидий и крабов. Я старался немного перенаправить свои мысли, чтобы не думать об острове постоянно.

Я подошел к верхней ступеньке и закрыл на мгновение глаза, прежде чем вставить ключ в замочную скважину и открыть дверь. Внутреннее пространство квартиры поприветствовало меня нейтральными красками и дорогой мебелью, которая досталась нам вместе с квартирой. Роскошная квартира, что была передо мной, для многих людей была бы идеальным домом мечты, но это не было тем местом, где я хотел бы находиться или жить.

Я быстро скинул кроссовки и направился через гостиную на балкон, чтобы выкурить сигарету. Иметь возможность покупать «Мальборо» было единственной вещью, за которую я благодарен цивилизации, но иногда я скучал по тому, как сам себе делал сигареты из листов лобелии (прим. пер. — индейский табак), что я нашел на острове, на котором мы «застряли» с Рейн. Я задавался вопросом, можно ли где-нибудь здесь достать такую штуку. Я выкурил сигарету и затушил ее в небольшой железной пепельнице, что купила мне Рейн, потому что собственники квартир хотели, чтобы я заплатил штраф за то, что бросал окурки на улицу, и поэтому нам пришлось пойти на такие меры.

Ублюдки.

Десять минут спустя ключ в замке вновь повернулся, и единственная причина моего существования вошла в квартиру с тяжелыми пакетами.

— Для чего все это? — спросил я, взяв из ее рук пару сумок.

— Для ужина, — ответила Рейн с милой улыбочкой. Она поставила две сумки на стол, пока я пристроил остальные на столешницу. Она взяла овощи, мясо, какой-то азиатский соус в бутылке и остальные покупки и убрала их в холодильник.

— Как прошел твой день? — спросила Рейн, когда стала нарезать цукини и грибы.

— Тебя не было со мной, — проговорил я напряженно, — поэтому день был отстойным.

Рейн посмотрела на меня через плечо и улыбнулась.

— Как у тебя получается быть таким милым? — спросила она.

— Загадка, — пробурчал я с глупой улыбочкой.

Рейн положила все нарезанные овощи в большой сотейник и начала рассказывать мне о своем занятии по ботанике, затем начала расставлять тарелки и столовые приборы на столе, одновременно с тем успевая отвлекаться на готовку. Мне, скорее всего, следовало бы помочь, но я смотрел на нее зачарованно, пока она передвигалась по кухне, как богиня домашнего очага, что заставляло меня стоять, как умалишенного идиота, и пялиться, истекая слюной. Когда наш диалог продолжился, она совершенно потеряла всякую нить разговора и продолжила дальше о диатомовых водорослях, и о том, насколько они важны для нашей экосистемы. Но к тому моменту, как она прекратила передвигаться по кухне и соблазнительно вилять своими бедрами, я выскользнул на балкон, чтобы выкурить сигарету, пока Рейн не прекратила свой рассказ о водорослях и немного отвлеклась.

Когда я вернулся обратно, то надеялся проскользнуть незаметно для нее, но она посмотрела на меня сердитым взглядом. Я хитро улыбнулся и подмигнул, но Рейн не приняла моих извинений и покачала головой.

— Грубиян! — бросила она мне.

Я приблизился к ней, когда она стояла ко мне спиной, и положил свои ладони ей на бедра. Приник губами и втянул кожу ее шеи. Рейн подалась назад достаточно для того, чтобы оттолкнуть меня своей спиной в грудь, в то время как помешивала овощи в сотейнике. Я не обратил на это внимания и приник губами к ее уху.

— «Говорю я жестко, неискушенный в мягкой мирной речи».

— Это откуда? — проговорила она очарованно.

— «Отелло».

Она слегка потерлась о мое тело, и я подумал, что хоть раз в жизни мне пригодилась степень по английской литературе.

Рейн промурлыкала и прижалась ко мне спиной немного сильнее, близость ее тела напомнила о том, что сегодня она очень рано ушла на занятия. Обычно я просыпался раньше, чтобы убедиться, что побывал в ее теле до того, как она уходила на занятия в университет, где полно парней, но не по вторникам, когда занятия у нее начинались очень рано. Я не был в ее восхитительном теле с прошлой ночи, что, скорее всего, объясняло мое отвратительное настроение.

— Очень скучал по тебе сегодня, детка, — проговорил я. И скользнул своими руками вверх по ее телу, отчаянно прижав к себе. Я провел пальцами по нижней части ее груди, немного приподняв ее, а затем стиснув ладонями.

— И я по тебе очень скучала, — произнесла она. — Мне сегодня нужно будет заниматься вечером, очень много задали.

Я сглотнул, прекрасно поняв, что именно это означало: быстрый ужин, после которого Рейн усядется на диван в гостиной и разложит вокруг себя, по меньшей мере, пятнадцать книг. Она будет так поглощена своими занятиями, что я опять останусь без ее внимания.

Пошло все нахер.

Я схватил ее за бедра снова и прижал к себе, чтобы она точно поняла, что именно я имел в виду. Затем переместил губы на ее шею и проложил дорожку из поцелуев от уха до плеча. Мой член стал еще тверже, когда я пробрался пальцами под ее футболку и провел ими над поясом шорт.

— Ты будешь виноват, что наш ужин подгорит, — проговорила Рейн, оттолкнув мою руку. — Может завтра утром перед моими зан…

— Пошел ужин нахер, — прорычал я. — Выключи гребаную плиту.

Находиться внутри нее было намного важнее какого-то ужина.

— Бастиан…

— Выключи плиту!

Я пробрался чуть выше под ее футболку, сжал в ладонях обе ее груди, подразнив соски большими пальцами, и прижался бедрами к ее попке. Рейн ахнула, и я услышал тихий щелчок, говоривший о том, что она отключила плиту. Поэтому не стал терять больше ни секунды. Опустил одну руку и приподнял Рейн вверх, заставив ее тем самым запищать и захихикать одновременно.

Мой самый любимый звук на свете.

Мне абсолютно наплевать на тарелки и все дерьмо, что уже было разложено на столе на кухне. Я расстегнул пуговицу и молнию на ее шортах и легко устроил верхнюю часть тела Рейн в центре стола. Она сделала слабую попытку убрать от себя подальше тарелки и серебряные столовые приборы, когда я расстегнул молнию на своих джинсовых шортах и прижался к ее спине.

Сжав член в своей руке, я провел головкой по ее влажности. Слегка присел, чтобы найти более удобный угол проникновения и затем резко, во всю длину вошел в ее тело.

— Черт… да. Именно так.

Когда я вошел в ее тело, все дерьмо, которое преследовало меня первую половину дня, исчезло, пока не осталось ничего, кроме ощущения пульсации ее киски и тихого позвякивания серебряных столовых приборов. Больше ничего не имело значения. Крохотные стоны и прерывистое рычание срывалось с губ Рейн, когда я входил внутрь-наружу, постаравшись толкнуться как можно глубже. Приподнявшись вверх, я захватил край ее футболки и потянул до уровня плеч, потом положил свою ладонь ей на поясницу, а другой крепко сжал бедро Рейн для того, чтобы удержать равновесие. Когда опустил глаза вниз, я мог видеть, как мой член толкался внутрь ее тела и затем резко выскальзывал наружу. Я немного замедлил свои движения, пока наслаждался зрелищем наших соединяющихся тел, и немного сменил угол проникновения, чтобы стимулировать ее заднюю часть клитора.

— О, черт… Бастиан!

— Чувствуешь это? — прорычал я. — Это так приятно ощущается, когда я толкаюсь своим членом в твою узенькую и влажную киску. Тебе нравится это? Ммм?

— Боже… да… пожалуйста, еще!

— Пожалуйста, что? — я почти полностью вышел, в ней осталась только головка члена, и замер на месте, пока не проговорил. — Ты хочешь больше этого?

— Да! Да! Пожалуйста!

Я, бл*дь, чертовски обожал, когда она меня умоляла во время секса!

— Ты подталкиваешь меня к тому, чтобы я кончил, — проговорил я хрипло. — Лежишь полностью открытая для меня.

Рейн издала стон еще раз, тогда я увеличил свой темп, опустив руку туда, где соединялись наши тела. Она немного приподняла свои бедра, тем самым предоставив мне больше возможности для прикосновений. Я схватил ее руку, опустил к клитору и удерживал ее ладонь там, пока она ласкала себя пальчиками.

— Бл*дь, ты просто потрясающая, — прошептал я. После чего прижался к ее спине своим твердым телом и подстроился под темп ласк ее клитора своими толчками.

— Ах! Бастиан!

— Давай, детка! Кончи на мой член!

У нее не заняло много времени последовать моему приказу, ее тело напряглось вокруг моего члена, и я мог поклясться в этот самый момент, что ощущал себя так, словно опять оказался на том острове, и наши ноги омывали теплые волны.

— О… бл*дь! — простонал я. Мои бедра неистово задрожали, и я прижался к ее телу, когда мой член выплескивал освобождение в нее.

Я опустил голову и прижался лбом к ее спине, неистово дыша. Ощущал себя так, словно мои ноги собирались подогнуться подо мной, я не мог больше находиться от нее в такой близости. Как бы ни была Рейн красива в такой позе, она не могла лежать так вечно, поэтому я выскользнул из ее тела и помог ей подняться.

— Господи, — пробормотала Рейн, пока старалась изо всех сил устоять на дрожавших ногах.

Я рассмеялся.

— Ты такая милая сразу после секса, — проговорил я смущенно. — Мне срочно нужно сделать это еще раз.

Рейн нагнулась и собрала свою одежду с пола, покачала головой со счастливой улыбкой на губах, а затем неспешно направилась в ванную, чтобы освежиться после секса. Я же просто воспользовался одной из салфеток, чтобы вытереть свое освобождение и ее влажность с моего члена, перед тем как натянуть джинсовые шорты обратно и помыть руки. Я не имел ничего против того, чтобы пахнуть сексом, тем более, что он был с Рейн, поэтому мне просто было насрать на это.

Рейн вернулась из ванной, все еще румяная и красивая. Она кивнула в сторону стола.

— Тебе убирать беспорядок.

Я улыбался, когда она отчитывала меня, но мне было абсолютно пофиг, потому что я был сейчас полностью удовлетворен и доволен. Поэтому переставил тарелки и столовые приборы так, как все было до того, как мы устроились на столе, затем присел на один из стульев и наблюдал за Рейн, пока она продолжила готовить ужин. После того, как мы поели, я уселся на противоположную сторону дивана и играл в игру на телефоне, пока Рейн занималась.

Когда она, наконец, закончила, мы отправились в кровать. Было уже поздно, но я все равно пытался удовлетворить свое желание к ней, особенно после того, как мы чуть раньше занялись быстрым сексом на кухне. На этот раз я брал ее медленно и неспешно, изматывал и заставлял умолять от желания. Я трахал Рейн до тех пор, пока ее голова не склонилась на подушку от усталости, и весь ее лоб не был покрыт потом.

— Бастиан… О, Боже.

— Ты такая красивая… — прошептал я ей на ухо.

Она подняла свои ноги и обвила ими мои бедра, чтобы я подстроился под ее ритм, пока Рейн не кончила, яростно сжав своими мышцами мой член. Затем кончил и я, прижав ее крепко к своей груди, пока она поглаживала меня ладонями по спине.

В такие моменты мне было абсолютно наплевать на то, где мы находились. Мне было похрен на то, что в этом же доме жили сотни людей помимо нас, и тысячи туристов прогуливались по пляжу. Здесь и сейчас были только я и Рейн.

Спокойствие.

Удовлетворение.

Вспомнив о случайном парне, на которого я напал на пляже, я понял, настолько не заслуживаю всего того, что сейчас окружало меня. Рейн не заслуживала такого дерьма, как я, она была моей противоположностью. Милой, вежливой, дружелюбной ко всем, с кем бы ни пересеклась. Если бы она знала, что я сегодня сделал…

Я тяжело сглотнул.

— Назови причины, по которым ты еще со мной… — беспомощно прошептал я. Затем взглянул на нее и ощутил беспокойство, что образовывалось в моей груди. Мы делали это и раньше, спрашивали друг у друга такие вещи, но я совершенно не мог понять, почему именно в данный момент испытывал такой страх.

Рейн улыбнулась и погладила мою щеку. Она кивнула, и я прижался к изгибу ее шеи и начал внимательно слушать. Она проскользнула пальцами в мои волосы и легко играла с прядями за моим ухом, когда начала говорить.

— Я люблю твою силу, — сказала она. Рейн всегда начинала с этого. — Я всегда наслаждаюсь чувством защищенности, когда ты со мной… как будто никто и ничего не смеет причинить мне боль, когда ты рядом.

— Это правда, — проговорил я едва слышно. — Никогда не позволю ничему плохому приключиться с тобой.

Я почувствовал, как она кивнула еще раз.

— Люблю твои глаза, — продолжила она, — и то, как ты на меня смотришь, словно я единственная во всей вселенной. Это заставляет мое сердце биться чаще. Мне нравится, как ты всегда хочешь обо мне позаботиться. Даже когда я не хочу, но знаю, что ты все это делаешь, потому что любишь меня.

Я сжал ее сильнее в своих объятиях.

— Бесконечно ценю, что ты так сильно стараешься не пить ради меня. Я прекрасно понимаю, что это совсем непросто — это ежедневная борьба — но все равно ты продолжаешь бороться, не сдаешься. Стараешься ради меня. Это часть твоей силы.

Моя грудь вздымалась и опадала, я сделал глубокий вздох и прижался губами к ее ключице. Ощутил покалывание от чувства вины из-за моих постоянных походов в бар, но несмотря на это, я больше не выпил ни капли спиртного с того дня, когда затонула моя шхуна.

— Но больше всего я обожаю то, как ты меня любишь, — прошептала она. — Я люблю страсть, которая бушует внутри тебя, и то, как ты обращаешься со мной, чтобы я почувствовала себя самой желанной женщиной на планете.

— Я тебя очень люблю, — ответил я ей твердо.

— Знаю, что так и есть, Бастиан, — ответила она, прижавшись губами к моему лбу. — Я тоже тебя очень люблю.

Я тяжело сглотнул комок, что образовался в моем горле, а Рейн прижалась чуть ближе ко мне, и я прикрыл свои глаза. Мой разум успокаивался наряду с моим телом, и я почувствовал, как ее пальчики поглаживают меня по лицу, когда провалился в сон.

Дым обжигает мои глаза. Пятнадцать человек лежат передо мной убитые, но я стою не двигаясь. Лэндон крепко держит одну мою руку, а Джон Пол другую.

Приводят последнего человека — это полицейский одного из крошечных районов. Я задаюсь вопросом, почему он тут. Гантер Дрейк хватает его и быстро толкает в круг, и я вижу, как меняется его лицо.

Рейн занимает его место.

Я все еще не могу сдвинуться с места, не могу произнести ни слова.

Гантер опрокидывает ее на спину, Франк подбадривает его. Четверо мужчин приближаются к ней — низкий полный парень с грязными волосами, темнокожий парень с дредами на голове, придурок с гладким черным хвостиком, ублюдок со стрижкой «ежик» и пивным животом.

Форма, которая одета на полицейском, исчезает, темнокожий парень с дредами срывает с Рейн мою футболку, пока ублюдок со стрижкой «ежик» и полный парень удерживают ее ноги.

Я не могу сделать ни вдоха, когда резко открыл глаза. Все мышцы в моей груди сжались вокруг сердца и легких. Пот большими каплями стекал по моему лбу, попав мне в глаза, и мои конечности неконтролируемо вздрогнули.

Я схватился за край пижамы Рейн. Она была мне нужна рядом, как можно ближе к моему телу, но я не хотел ее будить. Поэтому с силой сжал ее пижаму, пока, наконец, не впился ногтями в свои ладони. Притянул ее тело как можно ближе к себе и старался изо всех сил унять дрожь, но получалось у меня это хреновей некуда. Мне каким-то чудом удалось успокоить свое дыхание, но как только это получилось, я сосредоточился на том, чтобы не вдыхать слишком часто.

Я задышал через нос, старался вдохнуть как можно глубже и выдохнуть как можно медленнее через рот. Но это только усилило боль в моей груди. Я схватил Рейн как можно сильнее и уткнулся головой в ее плечо.

Нежные пальцы ласково погладили меня по затылку.

— Бастиан? — я не смог промолвить ни слова. — Что не так, малыш?

— Ничего, — проскрежетал я. Но это, по меньшей мере, звучало смехотворно.

Рейн переместила свои пальцы на мою щеку и приподняла лицо, чтобы встретиться со мной взглядом. Я сделал это настолько неохотно, что когда, наконец, поднял на нее свои глаза, напряжение немного исчезло, и я снова мог свободно дышать.

— Кошмар?

Я кивнул, не сказав ни слова.

— Ты не мог бы мне про него рассказать?

Я отрицательно покачал головой, и она понимающе кивнула в ответ. Приобняла меня одной рукой за плечи и другой прижала к себе мою голову. Рейн так и держала мою голову у своей груди, пока я пытался вернуть остатки здравого смысла и скользнуть в привычное состояние.

Рейн знала меня настолько хорошо, что это временами пугало. Исходя из того, что раньше она требовала больше ответов, но теперь ограничивалась односложными ответами и отлично чувствовала, когда мне было необходимо немного пространства для моего разума, чтобы обдумать те или иные вещи. В конце концов, я все равно бы рассказал ей, о чем мой сон, и Рейн это прекрасно понимала.

Однако, даже когда она мне говорила, какие причины подстегивали меня видеть те сны, я не мог избавиться от гнетущего ощущения, что это не соответствовало причинам, по которым я их видел. Возможно, это было из-за того, что у меня в детстве был недостаток взаимодействия и привязанности, как считала Рейн, или, возможно, это было, потому что единственный мужчина, который полностью заменил мне родителей, научил меня как быть хорошим убийцей — чертовски хорошим убийцей.

А возможно и потому, что я просто скучал по этой части своей жизни. Скучал по крови и борьбе.

— Я не могу больше, — прошептал я Рейн, мое горло и рот в одно мгновение пересохли. — Так сильно хочу выпить. Это сильнее меня.

— Я знаю, малыш, — ответила она спокойно. — Но ты сильнее этого.

Я на мгновение прикрыл свои глаза и яростно покачал головой.

— Только внешне, это все напускное. — Я встретился с ее глазами. — У тебя есть больше внутренних сил, чем у меня.

Она скользнула своими пальцами в мои волосы и смахнула их с влажного лба.

— У тебя больше сил, чем кажется, — проговорила она. — Ты работаешь над этим каждый день, и каждый день становишься сильнее внутри.

Все в моей голове хотело отрицать ее слова. Я не чувствовал себя сильным. Потому что прибывал в двух состояниях — хотел или выпить, или потрахаться.

— Я хочу тебя, — сказал я. И увидел толику боли, что сверкнула в ее глазах, но не смог принудить себя обратить на это большое внимание.

— Ты такой пошлый, — пробормотала она.

Я боролся со своим разумом, чтобы попытаться объяснить ей мои чувства.

— Когда я нахожусь внутри тебя… — проговорил я. — Это не потому, что я просто хочу трахнуться; я делаю это потому, что так ощущаю твою поддержку. Когда я чувствую, как твои руки лежат на моей спине, и когда ты держишь меня, именно тогда я ощущаю себя сильным.

Взгляд Рейн смягчился, и ее глаза заблестели. Она провела своими пальцами по моей челюсти, пока ее взгляд блуждал по мне. Я не мог понять, о чем она думала: поняла ли то, что я хотел сказать, или же это наоборот заставило ее думать, что я непроходимая задница. И только когда я подумал, что мне нужно оставить ее в покое и побыть немного в одиночестве, Рейн заговорила.

— Трахни меня, Бастиан, — проговорила Рейн. — Жестко.

Без колебаний я схватил ее и заставил оседлать свои бедра. Потянулся к ее затылку, схватив Рейн и притянув к себе, чтобы ее губы приникли к моим. Наши языки сплетались с большой скоростью, и я не хотел ничего больше, только поглотить ее. Она схватила заднюю часть моей шеи и удерживала мой взгляд напротив своего, когда вернула мой поцелуй с еще большей страстью.

Я больше не мог ждать ни минуты.

Встав на колени, я усадил Рейн на бедра. Она приподнялась и обернула свои пальчики вокруг моего члена, направив его в свое лоно. Я поднял, а затем резко опустил ее на член. Она отклонилась назад, и я положил ладонь на ее поясницу, пока другой рукой ласкал грудь.

Рейн застонала, и я сжал ее сосок пальцами, когда она приподнималась и опускалась на моем члене. Ее кожа ощущалась такой нежной в моей ладони, я погладил обе ее груди, перед тем как схватить за задницу и крепко сжать.

Теперь я начал двигаться, приподнимал и опускал Рейн на свой член опять и опять, пока тонкий слой пота не покрыл нас. Рейн выдыхала свои прерывистые вдохи в мою грудь, а ногтями крепко впивалась в мое плечо, чтобы удерживать равновесие.

Она так держалась за меня, как будто я мог позволить ей упасть.

Наши взгляды встретились, у меня не было ни слов, ни эмоций, чтобы выразить свое состояние. В ее взгляде было желание и необходимость; там была любовь, но также там было множество других чувств. Смотреть в ее глаза было так же, как и смотреть в глаза ангелу — ангелу-хранителю — которого оправили с небес, чтобы он сохранил мое сердце и душу.

Крики Рейн отдавались эхом в маленькой спальне от потолка и стен и создавали самую соблазнительную музыку для моих ушей, я сменил позу и уложил Рейн на матрас, развел ее ноги и приподнял их до уровня своих бедер, затем накрыл ее тело своим и продолжил.

Она приподняла ноги выше и обернула их вокруг моей спины, а пятками уперлась в мою поясницу. Давление ее объятий было более чем достаточно, чтобы увеличить свой темп и заставить меня двигаться сильнее, мой член вколачивался в ее тело жесткими толчками.

Наконец насытившись, я замедлился и успокоился, упав на ее тело и попытался успокоить дыхание. Ногами Рейн сильнее обхватила мою талию, а руками схватилась за мои плечи. Я губами прижался к ее шее в молчаливой благодарности и скатился с нее.

— Ты — мой мир, — прошептал я у ее кожи. — Я могу справиться со всем, только если ты будешь со мной.

Буря, что царила внутри меня, наконец-то, успокоилась. По крайней мере, сейчас я прикрыл глаза и забылся сном без кошмаров.