Перехватить шеф-повара

карьеры шеф-повара, — она продолжила говорить. — Я была неправа.

— Я никогда не хотела быть такой, как он, или вспоминать потом о своей жизни, как

о череде ошибок и разочарований, которых я могла избежать, — сказала я. Возможно, это

являлось корнем моих проблем. Возможно, как сказал Логан, я была настолько

осторожной и осмотрительной в своих решениях, что именно это и мешало мне в

достижении чего-то значимого.

— Я знаю это, милая. Мне следовало больше доверять тебе. И в ту ночь, когда я

услышала все, что Логан сказал тебе, я поняла, что твой отказ от того, чтобы занять то

место — это было больше моей виной, чем твоей.

— Как это? — спросила я, заправляя волосы за ухо.

Мама затихла на какое-то время, ее взгляд был сосредоточен на мне. Наконец, она

изобразила некий намек на улыбку и сказала:

161

— Я так беспокоилась о том, чтобы ты не пошла по стопам своего отца и не

совершила тех же самых ошибок, что единственное, что я видела, это только то, что у тебя

с твоим отцом очень много общего. Я никогда не утруждала себя тем, чтобы увидеть,

насколько вы разные. И это было несправедливо, а что еще хуже, это имело негативные

последствия.

— Но это вполне понятно, — сказала я. — С ним было нелегко жить, и он причинил

тебе много физической и душевной боли во время вашего брака и после него. Ты хотела

для меня только лучшего, — черт, я сама хотела для себя лучшего.

Она сжала мою руку, и ее улыбка стала шире.

— Возможно. Тем не менее, вместо того, чтобы поощрять твое стремление, я

привила мысль о том, что риск в погоне за своей мечтой это глупо и безответственно, и я

прошу прощения. Но все это заканчивается прямо сейчас. Потому что если ты не

совладаешь со своим страхом и не изменишь своей привычке убегать от трудностей и

неизведанного, тогда ты никогда не получишь того счастья, которого заслуживаешь, или

того счастья, которого бы ты хотела получить от своей работы... и счастья вместе с

Логаном.

У меня перехватило дыхание и защипало в глазах, но я сморгнула ненужные слезы.

— Спасибо, мама, — сказала я, мой голос дрогнул.

Всю свою жизнь я так нуждалась в ее поддержке, такой же, которую она без особых

усилий оказывала Крису, я уже отчаялась в своих попытках доказать ей, что я была кем-то

большим, чем просто дочерью своего отца. И теперь, она не только поощряла меня к тому,

чтобы стать самой себе начальником, она еще нашла для меня место, чтобы я могла

шагнуть вперед. Все это казалось осуществимым, как будто я стояла на перекрестке

обещавшим новые перспективы с великими приключениями впереди. Жаль, что тоже

самое нельзя было сказать о моих отношениях с Логаном.

Мама перегнулась через консоль и обняла меня.

— Что скажешь насчет того, чтобы быстро осмотреться вокруг?

— Как мы собираемся туда попасть?

— Не ты одна знакома с нужными людьми, — она вытащила из своей сумочки ключ

и фонарик, заглушила мотор и вышла из машины.

Я последовала за ней, вдвоем мы отодвинули деревянную панель, блокировавшую

дверь. Когда мы открыли дверь, заскрипели петли, и нас встретил затхлый запах сырости.

Мы вошли внутрь, и мгновенно нас окутали вонь гнили, пыли и плесени. Мама включила

фонарик и провела лучом света внутри здания, освещая брошенные за рабочими столами

инструменты, окурки и оборудование, покрытое пылью.

— Ну что же, по крайней мере, нетронутый антикварный деревянный потолок в

неплохом состоянии, — сказала я, уклоняясь от ручной пилы, забытой на бетонном полу,

лезвие было съедено коррозией, но по-прежнему оставалось достаточно острым, чтобы

«наградить» меня столбняком.

Моя мама что-то пробормотала, соглашаясь со мной и осматриваясь по сторонам.

— Каркас довольно неплохой. После того, как все будет очищено, у тебя появится

огромное пустое пространство, чтобы сделать здесь все так, как ты хочешь.

Когда мы ходили по зданию, в моем воображении начал формироваться внешний

облик ресторана. Я представляла открытую кухню и дровяную печь, коротая должна была

быть подобием бьющегося сердца ресторана, рисовала интимную атмосферу,

заполненную смехом, добрыми разговорами и вкусной едой, которая бы вдохновляла и

дарила бы гостям ощущение уюта. Все было настолько ярким в моем воображении, что от

этого казалось еще более достижимым.

В тот момент я знала, что пришло мое время бросить командование чужими кухнями

и возложить на себя ответственность за свою собственную. И я хотела сделать это здесь, в

Денвере, где у меня была поддержка и где я чувствовала себя как дома. Несмотря на то,

что риски по-прежнему пугали меня, непредсказуемость наполняла меня таким

162

волнением, которого я не ощущала никогда раньше. Возможности были бесконечны,

впереди яркое будущее.

— О чем ты думаешь? — спросила меня мама.

— Мне нужно будет заручиться надежным источником финансирования, — сказала

я, что означало привлечение ресторатора, который мог бы дать рекомендации, знания и

опыт, а что самое важное — финансирование, оставив всю творческую составляющую и

контроль за мной. Нужен был своего рода партнер.

Мгновенно в моей голове возник образ Трента, но не было ни единой возможности,

что он принял бы мой звонок, не говоря уже о том, чтобы обдумать мою идею. Если он

принимал решение, то оно было окончательным. Исключений не было. Он ясно дал это

понять, когда мы разговаривали в последний раз.

Тем не менее, когда-то он поверил в меня как в шеф-повара, возлагал надежды на

мою готовку. Я должна была попробовать.

***

Мой самолет приземлился в аэропорту LaGuardia на пятнадцать минут раньше

расписания. Снежное одеяло укрыло землю снаружи, небо поздним февральским утром

было бесконечно-серым, и я надеялась, что это не было плохим предзнаменованием тому,

ради чего я приехала. Пока самолет выруливал по направлению к трапу, все мои мысли

были только о Логане, вместо предстоящей встречи.

Скоро он должен был выйти на поле в Майями, чтобы встретиться лицом к лицу с

командой the Saints ради того, чтобы побороться за титул чемпиона, который он так

отчаянно желал. Крис отправил мне билет, но я отказалась от него. Как бы я не хотела

увидеть игру собственного брата на Суперкубке, я не могла стать свидетельницей того,

как Логан самолично уничтожал бы себя самого. Кроме того, мне нужно было

позаботиться о собственном будущем.

Наша горячая ссора по-прежнему лежала тяжким грузом у меня в голове. Логан

обвинил меня в том, что я позволяю своему страху управлять моими решениями. Я

решила доказать, что я представляла собой нечто большее, чем то, что он утверждал.

Теперь, я должна убедить Трента Келлера.

Прозвучал сигнал, дающий понять, что теперь можно отстегнуть ремни

безопасности, и пассажиры незамедлительно вскочили на ноги, скучившись словно пауки

в своих рядах, пока не подошла их очередь убежать. В то время пока все поспешили на

выход, я оставалась на своем месте, собираясь с силами. После того как последний

человек покинул салон, я поднялась, достала свой багаж из верхнего отделения, а затем

встретила нанятого водителя в зоне выдачи багажа.

— Добро пожаловать в город, мисс Лалонд, — сказал он, забирая мои вещи и

указывая подбородком, чтобы я следовала за ним на улицу. Воздух имел запах

одновременно похожий на жженный крендель, выхлопные газы и мочу.

Он провел меня к специально обозначенному месту, зарезервированному для

лимузинов. Как и всегда аэропорт LaGuardia был сумасшедшим домом с перегруженным

движением и суматошными туристами, которые прибывали и отъезжали. Водитель

уложил мою сумку в багажник, и я села в салон из мягкой кожи, прикрывая свои ноги

кашемировым одеялом, лежавшим в корзине рядом с моим сиденьем.

— Нам предстоит несколько более длительная поездка до Бэттери-Парк-сити из-за

скользких дорог, поэтому устраивайтесь поудобнее ( прим. Бэ́ттери-Парк-си́ти (англ.

Battery Park City) — квартал в Нижнем Манхэттене), — сказал водитель после того как

завел мотор и настроил радио на станцию с классической музыкой, посмотрев на меня в

зеркало заднего вида. — В баре есть спиртное и закуски.

Он поднял перегородку и влился в море различных транспортных средств.

Рекламные щиты, высотные жилые дома и небоскребы пролетали за моим окном. Прошло

163

почти шесть лет с моего последнего визита в Нью-Йорк, но было такое чувство, что

ничего здесь не поменялось. Тротуары, как и всегда, были заполнены недовольными

местными жителями и рассеянными туристами. Резкий контраст с непринужденной и

доброжелательной атмосферой Денвера, где я выросла.

Пока мы совершали свое путешествие по городу, я просматривала заметки, которые

сделала в своем блокноте, потягивая воду Perrier, надеясь, что пузырьки газа приглушат

нервозность, которая бушевала внутри меня. Несмотря на многие годы работы на самых

высококлассных кухнях с самыми высокими требованиями, подобных той, что была в

Brindille, ни одна из них не могла сравниться с тем давлением, которое я ощущала по

поводу того, чтобы посвятить Трента в свою задумку.

«Оскара» кулинарного мираОн согласился встретиться со мной», — напомнила я самой себе. Но только

потому, что мой отец оказал то небольшое влияние, что у него осталось в этой сфере,

чтобы устроить для меня личную встречу. Как выяснилось, мой отец работал с деловым

партнером Трента сразу после того, как только окончил кулинарную школу — хоть какая-

то польза от моего отца после того, как я рассказала ему о встрече — и тот человек по-

прежнему кое-что задолжал моему отцу, что мой отец, в конце концов, реализовал. Для

меня.

Я вытащила свой телефон и отправила ему короткое сообщение: «Оскара» кулинарного мираЕду в лимузине,

чтобы встретиться с Трентом». Я не ожидала никакого ответа, но мой телефон

завибрировал у меня в руке, сигнализируя о новом сообщении. «Оскара» кулинарного мираПомни — Лалонды не

умоляют. Будь профессионалом, но в тоже время естественной». Я покачала головой,

представляя, как эти слова были громко произнесены суровым голосом моего отца.

Как бы я не ненавидела то, что нуждалась в его помощи — я хотела договориться о

встрече самостоятельно, но каждый раз, когда я звонила в офис Трента, его ассистент

отвечал, что его календарь распланирован на следующие три месяца — я была в тоже

время рада тому, что отец поддержал одно из моих решений, подергав при этом за кое-

какие ниточки. Однако я знала, что отец поменял свой настрой, потому что я, наконец,

предприняла шаги, чтобы стать самостоятельной.

Час спустя лимузин подъехал к тротуару перед Брукфилд-Плейс, где находился

Институт Кулинарии ICE — для тех из нас, кто был занят в данной индустрии — и там же

располагались офисы холдинга the TK Hospitality Group. Я вышла на площадь,

разглаживая складки на юбке от своего костюма, и посмотрела на огромный комплекс.

Холодный воздух «кусал» мои щеки и «покусывал» кончики пальцев на ногах. Лодки

покачивались около доков в реке Гудзон, которая была по соседству, а полностью

стеклянный снаружи Всемирный торговый центр через дорогу отражал темные облака,

витавшие наверху (прим. 1. Брукфилд-Плейс — всемирный финансовый центр — комплекс

зданий в Нью-Йорке, расположенный в одном квартале на запад от того места, где

находился Всемирный торговый центр. Комплекс находится в нижнем Манхэттене, с

видом на реку Гудзон. 2. ICE — крупнейший и наиболее активный центр кулинарного

образования в Нью-Йорке. Институт был основан в 1975 году и сейчас является одним из

самых престижных учебных заведений в области кулинарного искусства в Америке).

— Приятно провести вам время, — сказал водитель, достав мою сумку и захлопнув

багажник.

Я заплатила, снова поблагодарив его, и положила свой блокнот в сумку. Я

наблюдала за тем, как задние огни лимузина растворились в уличном потоке, вдохнув

холодный воздух и протянув еще несколько секунд, чтобы успокоиться, я вошла в здание

и поехала на лифте прямо на двадцать пятый этаж.

Когда я заколебалась перед дверями из матового стекла, с логотипом the TK

Hospitality Group, я задалась вопросом, что творилось с Логаном и как обстояли дела с

разминкой перед матчем, так что быстро проверила обновления в телефоне, но потом

решила сделать обратное. Мне было необходимо сосредоточить все свое внимание здесь и

сейчас, и не похоже, что Логан думал обо мне — он четко дал понять это.

164

Я пригладила волосы и поправила костюм. Приподняв подбородок, я расправила

плечи и решила направить всю нервозность для того, чтобы выглядеть уверенной, а затем

вошла в приемную, которая была отделана в элегантном современном стиле.

— Благодарю вас за оперативность, — сказала женщина за стойкой. — Мистер

Келлер готов встретиться с вами. Пожалуйста, следуйте за мной.

Трент поднялся, когда я вошла в его кабинет. Он была одет в темные джинсы,

шерстяной пиджак «в рубчик», под которым была серая рубашка с воротником,

довершали все очки в черной оправе.

Он кивнул секретарю и жестом пригласил меня присесть.

— Ну что ж, мисс Лалонд, вам лучше представить все хорошо и быстро, потому что

сегодня у меня весьма напряженное расписание, — его тон был прохладным и

сдержанным, граничащий с полнейшим отсутствием интереса, как будто каждая секунда,

проведенная со мной была пустой тратой времени.

Я прочистила горло и присела на самый край неудобного пластикового стула,

который вероятно стоил больше моей машины, мои нервы снова были на пределе.

— Я ценю то, что вы согласились встретиться со мной, тем более в воскресенье.

— В качестве услуги моему партнеру, — сказал Трент так, как будто мне нужно

было напоминание о том, что ему до меня вообще не было никакого дела.

— Услуга это или нет, я беспокоилась, что мой отказ работать с вами должен был

полностью исключить саму возможность данного разговора, поэтому я очень благодарна,

что вы готовы выслушать меня.

— Мы четко прояснили то, что та должность, которую мы обсуждали изначально,

уже занята, и что я не имею привычки давать вторые шансы, разве не так? — спросил он,

усаживаясь в свое кресло и опираясь лодыжкой о колено второй ноги.

Я кивнула и проглотила негативные мысли, которые безудержно поглощали мой

разум.

— Так.

— Тогда, я не совсем уверен в том, что вы здесь делаете, Гвен.

Я сделала глубокий вдох.

— Я пришла обсудить мое собственное предприятие.

Его брови поднялись вверх.

— О? И что же это?

Я вытерла ладони о свою юбку-карандаш, радуясь тому, что на ткани не осталось

никаких следов от пота.

— Я хочу открыть ресторан в Денвере, и я бы хотела, чтобы вы рассмотрели

возможность финансовой поддержки этого проекта. Возможность того, чтобы стать моим

бизнес-партнером, — четко, прямо по делу. Я хотела, чтобы слова излучали уверенность,

но небольшая дрожь в голосе выдала меня.

Я ждала ответа от Трента, и когда он этого так и не сделал, я продолжила.

— Это развивающаяся область, которая нацелена на новую, инновационную кухню.

— Развивающийся рынок часто имеет свой синонимом мертвый рынок. В самых

развитых направлениях средний срок жизни нового ресторана равен трем годам, — сказал

он. — Как вы планируете бороться со столь слабым звеном в цепи? Эта индустрия столь

же неумолима, как и непредсказуема, а всего лишь исключительной пищи и приятной

атмосферы здесь недостаточно.

Я убрала за ухо прядь волос и произнесла:

— Потому что Денвер это веселый, яркий город, жители которого жаждут

приключений, которые стремятся попробовать что-то новое и пойти на риск, но

кулинарное поприще не отражает их индивидуальность некоим образом. Это надежно, но

не безопасно.

— И вы думаете, что сможете восполнить данный пробел? — спросил Трент.

165

— Я знаю, что смогу, — сказала я, и вся мои прежние опасения исчезли. — Вы

говорили, что меню, разработанное мною, предоставило бы гостям возможность получить

впечатления, как будто их прием пищи на собственном дворе прошел где-то за границей.

И это именно то, что ищут жители Денвера, то страстное чувство к перемене мест, когда

ты вместе с тем остаешься дома. Они хотят перенестись куда-нибудь, при этом удивиться

и вдохновиться. Они хотят испробовать новые ингредиенты вместе с известными

составляющими. Я могу предоставить все это.

— Возможно, у вас есть способности и талант, — сказал он. — Но чтобы этот бизнес

был успешным, вам также необходимы приверженность и надежность. То, что мне

известно о вас, пока не внушает особой уверенности.

Я снова кивнула. Он была прав. Я была непредсказуема и нерешительна, но теперь

все изменилось.

— Я получила кредит для развития малого бизнеса, который зависит от нахождения

второго инвестора, чтобы внести недостающую часть. Я здесь сегодня для того, чтобы

сделать все возможное, чтобы убедить вас захотеть стать тем самым инвестором.

Трент положил локти на стол, бумаги смялись под его весом.

— Есть сотни рестораторов по всей стране, которые обладают таким же

возможностями, как и я. Один живет в Вейле, штат Колорадо. Почему же столько усилий

только ради меня?

«Оскара» кулинарного мираИ я обойду каждого из них, если понадобится», — но я оставила это на самый

крайний случай.

— Потому что я чувствую, что вы понимаете меня и мою кухню, и вы всегда

признавали мой потенциал, — сказала я. — Поэтому вы пригласили меня на

собеседование. Я верю в то, что с вашим опытом и талантом, работая в команде, мы могли

бы создать процветающее заведение, способное изменить кулинарное поприще Денвера в

лучшую сторону.

— Даже если и так, то это большой риск, — сказал Трент.

— Так и есть, — сказала я. — Но я уверена, что это того стоит.

— Когда я встретился с вами в Stonestreet’s, вы никак не показали, что это именно

то, чем вы бы хотели заниматься, — сказал он. — Мне любопытно, посему вы избрали

именно этот путь.

— В то время я сама не знала, чего хочу — или где хотела бы быть. Денвер должен

был стать всего лишь временной остановкой, — я прочистила горло. — Большую часть

своей жизни я переезжала с места на место в надежде улучшить свои навыки и

усовершенствовать свое мастерство. Я говорила сама себе, что причина, по которой я

нигде не пускала корни или никак не развивалась самостоятельно, состояла в том, что в

глубине души я была кочевником. Но если быть честной, то думаю, что выбрала тот путь,

потому что так было легче, чем привязываться к чему-то. Мне не нужно было всецело

отдаваться чему-то. Но потом я вернулась в Денвер, и, наконец, впервые в жизни ощутила

почву под ногами. Я воссоединилась со старыми друзьями, со своей семьей... влюбилась.

Мне понадобилось всего несколько месяцев на то, чтобы признать все это. Теперь, для

меня нет другого места, которое я хотела бы называть своим домом.

Откинувшись на спинку кресла, он сложил пальцы домиком, прижав те к губам,

изучая меня взглядом прищуренных глаз. Я заставляла себя не дергаться под столь

пристальным испытующим взглядом. По его выражению я не могла сказать, было ли

интересно, смешно или же он был оскорблен, что я имела наглость прийти к нему с таким

предложением.

Некоторое время мы сидели в мучительной тишине, прежде чем Трент опустил руки

и сказал:

— Вот, что я скажу вам. Вы приготовите блюдо на мой выбор за ограниченное

количество времени прямо сейчас, и если я буду сражен тем, что вы мне представите,

тогда мы можем продолжить обсуждение вашей идеи. Как вам такое?

166

Все это звучало просто ужасно не потому, что я сомневалась в собственных

кулинарных способностях, или потому, что я не была готова принять вызов. Все это было

ужасно потому, что исход всего зависел только от меня. Не было никаких су-шефов или

ресторанных критиков, чтобы обвинить меня в том, что я допустила ошибку в

приготовлении определенного блюда. Но я уже достаточно набегалась по чужим кухням,

воплощая в жизнь мечты других людей. Теперь настала моя очередь.

— Я готова, — сказала я, мой голос был ровным и уверенным, тогда как в животе

порхали бабочки.

— Прекрасно, — сказал он, отодвигая кресло и поднимаясь на ноги. — Вы можете

оставить свои вещи здесь. Нам сюда.

Трент повел меня к лифтам, и мы спустились на третий этаж. Стальные двери

разъехались в стороны в вестибюле ICE.

Словно внезапное наводнение воспоминания о днях в моей кулинарной школе

нахлынули с поразительной силой — боль в мышцах и онемевшие руки после нарезки

сотен луковиц морковок и сельдерея на кубики одинакового размера, что было

направлено на то, чтобы улучшить мои навыки в обращении с ножом; бесчисленные часы,

потраченные на разделывание рыбы и правильную нарезку ребрышек; раз от раза

охватывающее тебя разочарование после провала в приготовлении пяти основных

французских соусов, когда подгорело молоко или передержал на огне муку, и то чувство

эйфории, которое охватило меня, когда я, наконец, освоила их все.

Я помнила это так, словно все было только вчера.

Трент разговаривал с девушкой за стойкой регистрации. Она кивнула, посмотрев на

меня, стоявшую неловко в стороне, и нырнула за угол. Через несколько минут она

вернулась и вручила мне новый поварской кафтан, фартук, колпак и набор ножей.

— Я часто арендую здесь место для демонстраций или проверок, — сказал мне

Трент, когда проводил через сеть коридоров. — Наличие кулинарной школы в такой

непосредственной близости является одной из основных причин, почему моя штаб-

квартира находится в Брукфилде, а не в центре, как у других.

Через стекла закрытых дверей я видела классы в середине занятия, студенты в белых

куртках и повара-любители в фартуках, которые с одинаковой внимательностью слушали

своих наставников. Трент провел меня в зону проведения частных мероприятий, которая

выходила прямо на Нижний Манхэттен, это была чистая промышленная кухня в одном

конце комнаты, а в другом находился стол.

— Хорошо, Гвен. У вас есть два часа, чтобы приготовить самый лучший в моей

жизни сэндвич с арахисовой пастой и желе, — сказал он.

Моя спина оставалась прямой, а выражение лица ничего не показывало, несмотря на

то удивление, которое я испытала, услышав его слова. Я ожидала, что Трент попросит

какое-то более изысканное и утонченное блюдо, или что это будет нечто вроде

стандартного теста из кулинарной школы на приготовление идеального омлета. Но

сэндвич с арахисовой пастой и желе? Грандиозный по своей простоте, неограниченный по

вкусовым комбинациям — соленый и сладкий, хрустящие и мягкий, традиционный или по

оригинальному рецепту — я понятия не имела, какой из них он предпочитал.

— В вашем распоряжении полностью оборудованная кухня и кладовая. Удачи, —

сказал он, потом извинился, оставив меня с моим заданием наедине.

Я прислонилась к прилавку из нержавеющей стали, мой разум стремительно работал

на то, чтобы найти правильный рецепт, способный впечатлить Трента, но ничего не шло

на ум. «Оскара» кулинарного мираВозьми себя в руки, Гвен», — сказала я самой себе. — «Оскара» кулинарного мираЭто то, чему ты училась.

Просто делай все по порядку».

Вздохнув, я переоделась в поварскую куртку, повязала фартук поверх своей юбки-

карандаш и спрятала волосы под колпаком. Я помыла руки, заточила ножи и направилась

в кладовую.

167

Когда я изучила ассортимент продуктов передо мной, то в памяти всплыл тот

момент, когда я будучи еще маленькой, сидела за кухонным столом с кровоточащим

носом и рассеченной губой, после того как Крис случайно попал футбольным мячом

прямо мне в лицо, а мама соорудила для меня сэндвич с арахисовой пастой и желе, только

в ее исполнении клубничное варенье было заменено на яблочное чатни из банки ( прим.

традиционные индийские соусы, оттеняющие вкус основного блюда), дополнив это

поджаренным беконом. Она утверждала, что это лучше, чем куриный суп и подходит для

того, чтобы оживить тебя, но я всегда подозревала, что она сказала это только потому, что

сэндвич нужно было просто собрать и еще мой отец запретил в нашем доме

консервированные супы с нитратами.

Но сейчас я вспомнила, как соленые и сладкие нотки сочетались в арахисовой пасте,

подкопченная и жирная текстура бекона, а еще имбирь и кардамон в чатни наполняли

меня теплом и спокойствием. Вместе они сделали так, что мои раны причиняли не так

много боли. Это воспоминание было таким особенным, почти священным. Только я и моя

мама, объединенные одним скромным и простым сэндвичем.

Я поняла, что очень часто существовали какие-то совершенно простые блюда,

которые вызывали эмоции, воспоминания и детали, практически полностью забытые, но

которые всегда были там, прямо у вас под носом, готовые ворваться, принеся с собой

самые тонкие ароматы или самый лаконичный вкус. И я надеялась, что мой ответ на

рецепт собственной мамы подействовал бы на Трента точно так же.

Посмотрев на часы — осталось полтора часа — я быстро собрала все необходимые

мне ингредиенты, предварительно разогрев духовой шкаф на 375 градусов, и начала все

подготавливать для чатни. Я очистила и порезала яблоки и груши на одинаковые кусочки

по дюйму, нашинковала желтый лук, натерла свежий корень имбиря и отмерила

необходимое количество яблочного уксуса, специй и сахара.

Я поставила сотейник на сильный огонь и положила в него все ингредиенты. Пока я

ждала, когда чатни начнет кипеть, я разложила сырые орешки кешью и арахиса на

противень толщиной не больше четверти дюйма, сбрызнув все это оливковым маслом,

посыпала солью и свежим розмарином, а затем отправила все это на самый верх духового

шкафа для обжарки. Вытерев руки о полотенце, я нарезала бекон ломтиками и уложила их

на холодную сковороду, стоявшую на плите, и включила самое маленькое пламя до тех

пор, пока мясо не отдаст часть собственного жира.

Как только содержимое сотейника закипело, я уменьшила пламя до среднего и

накрыла его, чтобы чатни продолжало кипеть, а затем вытащила орехи из духового

шкафа, переложив их в комбайн, добавила туда еще оливкового масла и включила на

самую высокую скорость, чтобы перетереть арахис и кешью в мягкую пасту.

Я снова посмотрела на часы. Неужели уже прошло пятнадцать минут? Я не могла

беспокоиться о времени — мне нужно было сфокусировать все у себя в голове и

полностью сконцентрироваться.

Жир появился на сковороде, бекон подпрыгивал и скручивался, и я прожарила

кусочки до коричневого цвета с другой стороны, поливая каждый из них кленовым

сиропом. Я выключила кухонный комбайн и переложила кремообразную ореховую пасту

в миску, опустила сотейник в ванночку со льдом, чтобы быстро охладить смесь из груш и

яблок, затем переложила бекон из сковородки на бумажное полотенце, чтобы он немного

подсушился.

Меня наполнило нечто вроде спокойствия Дзен, мои движения были быстрыми,

размеренными и четкими. И когда я пробовала каждый отдельный компонент, все запахи

были явно различимы, на замену моей нервозности пришла уверенность.

Когда осталось пять минут, я выложила на разделочную доску два кусочка самого

пушистого белого хлеба, который я видела — есть свое место и время для грубого

деревенского мультизлакового или пышного хрустящего батона, но не в этот раз — я

168

намазала самодельный чатни на один ломтик и ореховую пасту на другой, посыпала

каждый из них хрустящим беконом и прижала их друг к другу.

Я только закончила поджаривать сэндвич в масляной чугунной сковороде, когда

услышала скрип кожаных подошв Трента по ступеням дальше по коридору. Я надеялась

улучить еще несколько секунд спокойствия до начала вынесения приговора, но вселенная

решила отказаться помогать мне.

Трент вошел в комнату его лицо ничего не выражало. Для предстоящего

мероприятия он переоделся в серый костюм, фиолетовый галстук и рубашку бледно-

лавандового цвета.

— Итак, мисс Лалонд, что у вас есть для меня? — спросил он, прислонившись к

прилавку из стали напротив меня и скрестил руки. Мое сердце дрогнуло в груди от его

голоса. Я узнала его, тот, который явно свидетельствовал о том, что он устроил все это

для меня только ради того, чтобы посмотреть как я оступлюсь.

— Обращение к классике, — сказала я, разрезая хлеб по диагонали и положив

каждую половинку на тарелку. — Здесь у нас сэндвич с пестой из обжаренных кешью и

арахиса с розмарином, беконом с кленовой глазурью и яблочно-грушевый чатни. Моя

мама делала что-то подобное для меня, когда я была маленькой, — я подвинула ему

тарелку и начала ждать.

Он отломил кусочек и изучил его под лампами, понюхал сердцевину и отправил его

в рот. Его взгляд оставался прикованным к потолку. Каждая частичка меня гудела от

желания узнать, что он думал об этом.

А потом он улыбнулся, промурлыкал что-то и откусил большой кусок.

— Я возьму это с собой, если вы не возражаете. Позднее у меня будет

благотворительное мероприятие, а я терпеть не могу эту пищу на банкетах, — сказал он.

— Свяжитесь со мной на следующей неделе. Обсудим с вами детали.

У меня на лице появилась широкая улыбка от уха до уха. У меня получилось. И

единственный человек, которому я хотел позвонить и поделиться этой новостью был

единственным, номер которого я набрать не могла.

Глава 20

ЛОГАН

— Есть какой-нибудь дискомфорт? — спросил доктор Бакстер, удерживая в руках и

двигая моей левой ногой в разные стороны на кушетке в тренажерном зале.

Я покачал головой. Укол Торадола уже успел сотворить чудеса, и сеансы

физиотерапии, которые я посещал между тренировками последние две недели перед

Суперкубком, помогли мне восстановить в достаточной степени силу и

работоспособность обоих колен, так что я с уверенностью мог ступить на поле в игре

против the Saints.

— Это то, что я хотел услышать, — он провел осмотр суставов и мышц около

травмированного места, немного надавливая. — А как теперь?

Я немного вздрогнул, когда он сжал коленную чашечку.

— Небольшая чувствительность. Но ничего такого, с чем бы я не мог справиться.

С момента приезда в Майями я пережил бесконечные пресс-конференции, интервью

и, наконец, день общения с прессой. Как обычно, снова и снова, были все те же глупые

вопросы, и само собой ни один из репортеров не мог не спросить меня о том, как

проходило мое выздоровление после выхода из больницы. Каждый раз я отвечал, что все в

порядке. И на этот раз это было правдой, к большому неудовольствию задницы по имени

Том Фелпс. На самом деле, я был больше чем просто в порядке, моему восстановлению

169

давало дополнительные ресурсы мое непреодолимое желание надеть форму и закончить

то, что начала наша команда в сентябре.

Доктор Бакстер кивнул и взял спортивную ленту со стойки. Пока он оборачивал мои

лодыжки, колени и запястья, потолок раскачивался от чистой энергии семидесяти пяти

тысяч голодных фанатов Колорадо и Луизианы, которые ожидали начала игры. Звуки

аплодисментов и топот над головой заставляли меня дрожать изнутри, все мое тело гудело

от силы и предвкушения, словно провода под напряжением.

— Хорошо, Логан, все готово, — сказала доктор Бакстер, закрепляя последнюю

ленту вокруг моего локтя. Он отбросил рулон в сторону стойки, на которой были

разложены шприцы и бутылочки с обезболивающими, но его поймал Крис, когда вошел в

комнату.

— Ну, так что, Док? Ты готов соскребать этого придурка с газона, если он упадет без

чувств при виде защитника? — спросил Крис, похлопывая его по спине.

— Сконцентрируйтесь на собственной игре, мистер Лоланд. У вас есть, о чем стоит

позаботиться, — забрав ленту из рук Криса, док Бакстер смерил его своим взглядом, а

потом скрылся в коридоре.

Крис закатил глаза и прислонился к стойке, скрестив руки на груди.

— Он когда-нибудь смеется?

— Не часто, — ответил я, принимая вертикальное положение и свешивая ноги с

кушетки. — Как дела?

— Чувствуешь это? — спросил он, втягивая в себя воздух так, будто он находился в

розарии, а не на стадионе, построенном во второй половине восьмидесятых.

— Запах пота? — запах был настолько сильным, как будто прямо въелся в

потрепанный ковролин.

— Запах победы, — сказал он, потирая руки друг о друга, как озорной ребенок.

— Почему меня не удивляет, что для тебя победа пахнет точно также как твоя

спортивная сумка с восьмого класса? — я надел компрессионные носки и поправил

кромку своих штанов из лайкры. — И не сглазь нас.

— Никакого сглаза, если ты готов. Ты настроен потанцевать сегодня?

На первый взгляд его слова казались совершенно невинными, если не обращать

внимания на то, что они были сказаны лучшим другом и товарищем по команде в ту ночь,

которая могла оставить нас на страницах истории. Но я знал, что Крис на самом деле

спрашивал о том, было ли мое внимание сосредоточено на игре или по-прежнему

возвращало меня в больницу, обдумывая мою стычку с Гвен. Мог ли он рассчитывать на

меня, когда это было нужно, не смотря на все то дерьмо, что произошло в моей личной

жизни.

— Я уже родился танцующим, — сказал я, этот ответ был старым как мир клише, но

это не делало его менее правдивым. — Так же как и ты.

— Просто проверяю, — сказал он.

Мы смотрели друг на друга, между нами повисло молчание — нечто, что стало

привычкой в последнее время. Гвен стала тем расколом, который появился в нашей всегда

столь беззаботной дружбе, мы оба избегали любого упоминания о ней, как будто ходили

по минному полю.

Я снова вспомнил о том, что Крису было известно о предложении из ресторана еще

несколько месяцев назад, о том, как Гвен сделала выбор в пользу того, чтобы поделиться

этой информацией с ним, а меня оставить в неведении. Это был еще один пример того,

170

насколько она не доверяла мне, о том, что она отказалась рушить свои защитные барьеры

и открывать для меня свою жизнь и сердце.

Я хотел вернуться к нашему разговору, но Крис перебил меня.

— Я отправил ей билет на матч в Майями, — сказал он.

— Я подозревал, — ответил я, кивая.

— Она решила не приходить.

— Это я тоже подозревал, — сказал я, пытаясь скрыть свое разочарование. Хотя

Гвен ясно дала мне понять, что до тех пор, пока я не поменяю профессию, она не хочет

быть частью моего будущего, я по-прежнему надеялся, что она отбросит все это для того,

чтобы поддержать меня в самый важный для моей карьеры вечер.

— Потому что она в Нью-Йорке, — сказал Крис осторожно, как будто не был

уверен, сколько информации он мог доверить мне.

Мои брови удивленно взлетели вверх. Я обвинил Гвен в том, что она была трусихой,

поэтому новости о том, что она предприняла что-то, должны были обрадовать меня — по

крайней мере, я мог бы порадоваться за нее. Но все, о чем я мог думать, так это то, что

шаг вперед к достижению ее мечты, был шагом назад от меня. Даже не смотря на всю ту

боль и злость между нами, я не хотел терять ее, даже учитывая весьма реальную и очень

жестокую вероятность того, что она уже ушла. Я желал только того, чтобы она приняла

мою точку зрения.

— Это хорошо для нее, — я прочистил горло. — Это именно то, что ей следовало

сделать.

Крис посмотрел на меня, ясно давая понять, что он знал, что я говорил ему полную

фигню.

— Лишь бы это помогло тебе собраться, Стоунстрит, — сказал он. — В обычной

ситуации я бы даже не завел о ней разговор, но мне нужно, чтобы сегодня ты

присутствовал здесь на все сто процентов.

— Я собран, — сказал я, поднимаясь и разминая свои запястья и локти, ослабляя

ленты для большего удобства.

Очевидно, Гвен сфокусировалась на том, чтобы двигаться вперед. Но горячность ее

слов, после нашего последнего разговора, не оставляла меня последние две недели.

Возможно, я был опрометчив, неосторожен и эгоистичен, но я не мог по-другому. И

принимать близко ее слова было опасно, особенно сегодня вечером, поэтому я задвинул

их подальше.

И снова тишина повисла между нами, нас прервал Тони, просунувший голову в

дверной проем.

— Эй вы, неудачники, готовы сегодня закончить игру? — спросил он. — Уоллес

хочет скоро выступить со своей речью.

Шоу начинается.

***

— Сейчас или никогда, — прокричал я парням в кругу. — Доставим гребаный мяч в

эндовую зону!

Это была вторая игра на драйве, и мы были на своей отметке в сорок и у нас

оставалось меньше девяноста секунд в овертайме после того как the Saints провалили

171

свою попытку заработать дополнительные очки на игровом табло после своего последнего

владения мячом.

Ричи Уолш — квотербек the Saints, заработал преимущество в счете 6:0 в самом

начале игры, но мы сравнялись, когда Крис уладил это недоразумение в эндовой зоне

новоорлеанцев. После этого игра прекратилась в обмен голевыми моментами до тех пор,

пока наш полузащитник провел успешный тачдаун на тридцати ярдах, давая the Blizzards

железный перевес в счете 23:12 в четвертом периоде. The Saints объединили все силы,

чтобы заработать тачдаун, успешно заработав еще два очка и еще один заброс, чтобы

сравнять счет и отправить матч на овертайм.

— Вест слот, бринго Зэт, Ю сплит, — выкрикнул я, указывая на глубокий заброс на

Криса, который бы обеспечил нам первый даун, если все прошло бы так, как надо. Мы

прокричали «Blizzards» в унисон и разбежались, защита выстроилась в форме пистолета.

Когда я занял свою позицию на поле за пределами центральной зоны, яркие

прожектора на поле и толпа людей затерялись в цветной дымке и шуме. От пота у меня

жгло в глазах, а сердце колотилось в области горла. Кровь стучала в мышцах и в ушах.

Несмотря на то, что мои колени были весьма далеки от того, чтобы восстановиться

полностью, мое тело просто кричало от боли после бесчисленных ударов, которые я

получил за прошедшие три часа, я никогда не ощущал себя более живым или

сосредоточенным за все годы поддержания формы, тренировок и подготовок для этого

кульминационного момента.

А потом все действия начали происходить с перерывом на доли секунды — рывок,

перехват, быстрый отход назад, бросок. Только после того, как мои пальцы больше не

касались мяча, время вернулось к своему обычному темпу, так хорошо мне знакомый. Я

сделал два шага в сторону, наблюдая за тем, как отличный крученый летел прямо в руки к

Крису, поджидавшему на отметке в тридцать ярдов, прежде чем защита Saints повалила

его на землю.

Я взглянул на часы — у нас была минута до окончания дополнительного времени.

— Вперед, вперед, вперед, — кричал я, мчась по полю, чтобы начать следующий

розыгрыш мяча, параллельно слушая то, что тренер Эшли говорил в мой наушник. Я

собрал парней в кучу.

— Дабл ган, тройной наклонный тандр, все на одного, — сказал я, повторяя свой

призыв.

— Бл*дь, это рискованно, — сказал Тони, пытаясь отдышаться. Суставы его пальцев

были порезаны и окровавлены и выглядели так, как будто побывали в драке в каком-

нибудь баре, а не на игре в футбол. Черная боевая раскраска под глазами практически

стерлась.

— Нет, это умный и агрессивный ход, — сказал Крис, его голос был твердым, а

выражение лица серьезным. — Томпсон справится с этим.

Остин кивнул и сказал:

— Давайте, покончим с этим.

Все дружно хлопнули в ладоши и надели свои капы. Я занял свою позицию за

центральной линией и снова отбросил все ненужное в сторону, сосредоточившись на

своем дыхании, на том, как адреналин пульсировал у меня в венах, на жесткой земле у

меня под ногами. Мое сердце билось так сильно, что я был уверен — моя грудь могла

просто треснуть пополам.

172

Я сжал мяч и отдал пас на Остина. Он побежал к боковой линии, а затем отдал

быстрый пас наверх. На какое-то мгновение я подумал, что все правильно, что Остин

собирался пробежать к линии ворот так, чтобы никто не настиг его. Но затем защитник

новоорлеанцев остановил его в менее чем десяти метрах от цели, схватившись железной

хваткой за переднюю часть его футболки. Когда Остин должен был рухнуть на поле, он

отправил мяч, совершая отчаянный бросок, на Дастина Олсена, который бросился следом

за ним. Дастин поймал мяч буквально кончиками пальцев, едва удержав его в руках, и

стремительно двинулся в угол эндовой зоны, чтобы оформить тачдаун.

Вот и все, игра закончилась. Мы победили.

Стадион взорвался безумными возгласами и пением. Целое полчище обрушилось на

поле. С неба посыпались серебристые и дымчато-синие конфетти. Мои товарищи по

команде окружили меня, подпрыгивая, хлопая меня по спине. Все, что я мог в тот момент,

— это только стоять на месте и не верить в происходящее, в полнейшем оцепенении. The

Blizzards стали обладателями Суперкубка. Я стал квотербеком, выигравшим Суперкубок.

Вокруг меня кружили камеры, их вспышки снова вернули меня к реальности. Сорвав

с головы свой шлем, я прокладывал себе путь к боковой линии команды the Saints сквозь

море из журналистов так, как будто шел по снегу, который был мне по самую щиколотку.

Ричи Уолш встретил меня на полпути и заключил в объятия.

— Поздравляю, Стоунстрит, — прокричал он мне на ухо. — Сегодня был отличная

игра. Колорадо заслужил это.

— Это была упорная борьба, — сказал я. — Вы все показали выдающуюся игру.

Новый Орлеан скоро сюда вернется, — я сжал его плечо. Ричи поздравил меня еще раз и

затерялся в толпе.

Следующие несколько минут были сплошным туманом, состоявшим из

поздравлений и моего имени, которое выкрикивали журналисты, задававшие мне вопросы

со всех сторон.

— Логан, что дало вам сегодня преимущество?

— Вы сможете повторить этот успех в следующем году?

— На что похоже то, когда ты, наконец, осуществил свою мечту?

Уж, точно это не то, чего я ожидал.

Чувство гордости по-прежнему было со мной, но волнение и эйфория, которые

охватили меня раньше во время игры, куда-то исчезли. Ранее я убедил себя в том, что

когда достигну того, чего всегда желал, то тогда эта часть моей жизни станет полной, что

я почувствую новую искру, чтобы добиться большего, драйв, который побудит меня к

тому, чтобы развиваться умственно и физически еще больше, но вместо этого внутри меня

была пустота.

Я оглянулся вокруг на друзей и семьи, которые окружили игроков. Затем заметил

своего отца, который смеялся и разговаривал с тренером Уоллесом, потягивая свой ярко-

голубой Gatorade, Роуз Лалонд, которая осыпала своего сына поздравлениями и

поцелуями. Фил без умолку болтал со спортивными журналистами, и я практически видел

те значки доллара, что пылали в его глазах. Всеобщее возбуждение, повисшее в воздухе,

было настолько мощным, что было ощущение, будто его распылили из аэрозольного

баллончика. Я ничего этого не чувствовал.

Я искал Гвен, зная, что не найду ее, но все равно продолжал искать. Пустота

продолжала разрастаться, становясь ощутимой болью в груди, которую невозможно было

отрицать.

173

А потом я заставил себя признать правду в ее словах. Если бы эта игра по-прежнему

развивала бы меня и приносила радость, я бы не был сейчас настолько опустошенным.

Мое тело не разваливалось бы на части, восставая простив постоянного натиска, под

который я его отправлял. Мое сердце говорило бы мне о том, что эта победа не стоила

того, чтобы я жертвовал ради этого своим здоровьем и будущим. В этот момент мне было

понятно, что хоть этот спорт навсегда останется частью меня, но настало время закрыть

эту главу моей жизни и открыть следующую.

Я надеялся лишь на то, что по-прежнему мог восстановить то, что разрушил между

нами с Гвен. То, что я еще не потерял ее.

Том Фелпс толкнул микрофон к моему лицу, демонстрируя свое обычное

скептичное и не впечатленное выражение на лице.

— Логан, как ты думаешь, руководство the Blizzards сможет собрать достаточно

хорошие кандидатуры на предстоящий сезон, чтобы заменить уже не молодой состав и

сделать еще одну попытку выиграть чемпионат?

Мне хотелось спросить, не рассматривает ли он до сих пор меня как непомерную

трату таланта и денег, но воздержался. В конечном счете я получил свой приз и доказал

то, что он был неправ. Я прочистил горло и ответил:

— Я уверен, что главный штаб соберет конкурентноспособную команду. Они будут

заслуживать надлежащего уважения за то, что получили свое место в команде the

Blizzards, чтобы быть там, где мы есть сейчас, и я более чем уверен в их силах, чтобы

двигаться вперед.

Я снова посмотрел на отца и тренера Уоллеса, которые улыбались мне, на Криса,

который показывал лунную походку детям, одетым в форму Blizzards, на Дастина, Тони и

Остина, которые положив руки друг другу на плечи, давали интервью ESPN. Меня

захлестнули воспоминания, когда мы в буквальном смысле на протяжении многих лет

делили между собой кровь, пот и слезы. Я буду скучать по каждому из них, но я был готов

к изменениям. Я был готов создать что-то за пределами футбола. Я был готов к новым

начинаниям.

— Но... — я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Когда менеджмент будет

формировать команду на следующий год, им нужно будет обратить особое внимание на

позицию основного квотербека, потому что the Blizzards пойдут завоевывать следующий

кубок без меня.

Пресса замерла, и на мгновение вспышки камер прекратили щелкать. Я, наконец,

поразил мудака Тома Фелпса настолько, что он заткнулся.

— Логан, ты можешь повторить это? Без тебя? — пропищала Венди, репортер из the

Colorado Post, выступая перед Томом и протягивая свой диктофон. Она широко, но весьма

обеспокоено, улыбалась.

— Конечно, Венди, — сказал я. — Я принял решение, что сейчас, когда я на самом

пике, самое подходящее время для меня, чтобы уйти. Я не могу представить лучший

вариант для того, чтобы завершить свою карьеру в the Blizzards, чем после выигрыша

Суперкубка.

Я кивнул им в последний раз и аккуратно прокладывал себе путь сквозь толпу через

все поле туда, где была организована сцена с трофеем. Парни должны были понять — все,

в конце концов, должны будут понять. The Blizzards сделали то, что мы должны были

сделать как команда. А теперь настало время сделать что-то себя, для себя одного.

174

***

Я стоял на крытой веранде Гвен, держа в руках бутылку соуса Fred’s Five Pepper

Insanity и тарелку с крабовыми пирогами по рецепту моей мамы, думая, что возможно мне

следовало выбрать что-то еще, нечто более изящное. Какой бы подарок сказал бы шеф-

повару: «я засранец, прости меня»? Комплект японских ножей? Набор специй? Идеально

зак“ленная чугунная сковорода? Я отмахнулся от мыслей, которые не мешали мне

набраться мужества и оповестить о своем присутствии.

За прошедшие три дня меня испепелили взглядом владельцы the Blizzards и главный

менеджер, мои товарищи по команде, мой агент, тренерский штаб, все спортивные

журналисты, мой отец — никто из них не верил, что я в серьез решил уйти, и никто из них

не мог переубедить меня. В каком мире извинение перед женщиной размером с эльфа

было самой сложной задачей? Та единственная, с которой я хотел быть рядом.

Я поднял кулак, чтобы постучать, когда дверь распахнулась. Мисси облокотилась о

дверной проем, ее пальцы удерживали бутылку пива.

— Мы сделали ставки на то, как долго ты проторчишь на улице, прежде чем,

наконец, наберешься храбрости и позвонишь в звонок. Я поставила на пять минут. Думаю,

что я выиграла.

— Не будь так уверена. Я знал о пари, поэтому тоже поставил кое-какие деньги по

дороге сюда, — сказал я, пытаясь скрыть свое промедление за сарказмом, но провалился.

Мое дыхание вырывалось наружу в виде почти прозрачных белых облачков.

Снег обрушился на Денвер, когда я был в Майями, снег кружил в воздухе, а земля

была скользкой ото льда. Мои кости ныли от холода, а мои мышцы по-прежнему

пульсировали после игры. Суставы в моих коленях были словно зажаты в тиски, и я мог

только представить то словесное наказание — и месяцы восстановления — которое

должно было обрушиться на меня от моего ортопеда на следующей неделе.

— Да-да, если бы только ты был столь же хорош в увиливании, как и в том, как ты

умеешь бросать мяч через поле, — сказала Мисси, сильнее стягивая свой фиолетовый

кардиган, чтобы защититься от холодного, пронизывающего ветра. — Как бы там ни

было, это впечатляющее заявление.

— Думаешь, этого было достаточно, чтобы Гвен выслушала меня? — спросил я,

желая, чтобы Мисси дала мне хоть маленькую подсказку, куда я шел. Была ли Гвен по-

прежнему в ярости? Она была обижена? Или ее злость и боль превратились в ледяное

пренебрежение? Успела ли Гвен уже вычеркнуть меня из своей жизни и я опоздал?

— Есть только один способ узнать это, — сказала Мисси, не дав мне никаких

подсказок. Разглядывая блюдо у меня в руках, она отодвинулась в сторону так, чтобы я

мог войти в тесную прихожую. — Путь к ее сердцу лежит через желудок, так что ты на

верном пути.

Я последовал за Мисси в привлекающую своей стариной гостиную, которая

переходила в кухню. Гвен, сложив руки на груди, стояла за кухонным островом, как будто

использовала его в качестве барьера между нами. На ее лице была нечитаемая маска. На

ней был серый свитер, а ее темные волосы были стянуты в пучок на затылке.

— Гвен, надеюсь, ты помнишь своего бывшего начальника и недавно вышедшего на

пенсию квотербека — обладателя Суперкубка — игрока колорадской команды Blizzards,

— сказала Мисси, указывая на меня, как будто я был призом на «Колесе Фортуны». Она

175

повернулась ко мне. — А ты, Логан, помнишь своего бывшего шеф-повара, которая

недавно решила открыть свой собственный ресторан?

Гвен открыла свое заведение? На Манхэттене? Здесь в Денвере? Было столько всего,

о чем я хотел спросить, но я понятия не имел, с чего начать и было ли у меня на это право.

Когда ни один из нас ничего не сказал, Мисси поставила свое пиво в раковину, взяла

свое пальто и сумочку с табурета, обняла Гвен и прошептала что-то ей на ухо, чего я не

расслышал.

— Пожалуй, я пойду. У меня свидание с одним женатым адвокатом. Ведите себя

хорошо, — сказала она с легкой смешинкой в голосе.

А потом Мисси ушла, оставив меня и Гвен, смотревшими друг на друга в неловком

молчании. Какое-то время единственным звуком был фильм «Форсаж» на заднем плане. Я

хотел пробиться сквозь напряжение, разделявшее нас, и притянуть Гвен в свои объятия,

поцеловать ее, зарыться лицом в ее шею и вдохнуть запах ее кожи, которая всегда пахла

корицей. Но не мог — я был лишен такой привилегии.

— Я принес крабовые пироги, — сказал я, наконец, немного жестко и официально. Я

ненавидел это.

— И острый соус, который, как ты знаешь, я просто обожаю, — сказала она,

подтверждая, что мне определенно следовало прийти с чугунной сковородой. — Ты

приготовил крабовые пироги сам или ходил с визитом к морозильной камере в бакалее?

— Прояви ко мне хоть капельку уважения. Конечно, я приготовил их. Я даже

добавил порезанный кубиками перчик «халапеньо», — сказал я, надеясь, что упоминание

секретного ингредиента, который она добавляла в ночь открытия Stonestreet’s, могло, по

крайней мере, заставить ее улыбнуться.

Гвен пожала плечами, как будто это вообще не имело для нее никакого значения.

— Ты мелькаешь во всех новостных заголовках беспрерывно. Я предположила, что

ты был слишком занят для домашней готовки.

— На самом деле все это внимание превратило меня в кого-то вроде затворника. —

переступая с ноги на ногу, я крепче сжал тарелку в руках, мои пальцы по-прежнему

зудели от желания коснуться ее. — Это предоставило мне время для раздумья.

— О чем?

— Обо всем, Гвен, — сказал я. От моего ответа черты ее лица смягчились —

говорить все сейчас или уже не вспоминать об это никогда. — Мне нужно, чтобы ты

знала, что я настаиваю на своем решении играть в прошлое воскресенье. Если бы я не

сделал этого, то всегда думал бы о том «а что если».

— Значит, это стоило того? — спросила она.

— Да, это было потрясающе, спустило меня с облаков на землю, и еще это был

целый калейдоскоп других вещей, о чем я всегда мечтал, — я поставил бутылку соуса

Fred’s Five Pepper Insanity и тарелку на столешницу, от уголка, где порвалась

алюминиевая фольга, поднялась тонкая струйка пара. — Но еще ты должна знать о том,

что победа, кубок в руках — все это не было в полной мере тем, что я всегда представлял

себе. Чего-то не хватало.

— Тогда, что же это было? — спросила она, ее голос был настороженным, но

любопытным. — Если это не было тем, что ты представлял, тогда, как это могло стоить

всех рисков?

— Это было... облегчением, — сказал я. — Не пойми меня неправильно. Я горжусь

всем, что сделал, чего достиг в своей карьере, но я должен был чувствовать нечто

176

большее. Суть в том, что я не приложил никаких усилий для того, чтобы оценить все, что

ты говорила о моих ожиданиях и о достаточной любви к спорту, чтобы посвятить этому

всю свою жизнь.

— Именно это сподвигло тебя на то, чтобы сделать неожиданное заявление о

завершении карьеры? — спросила она.

Я кивнул.

— Я люблю футбол, всегда так было и всегда так будет. Но не это моя цель —

больше не моя цель. Это не то, что я представлял себе, когда задумался о следующих

пяти-десяти годах. Но с тем, что чемпионат стоял между мной и моим будущем, я не мог

заглядывать так далеко вперед, — я сделал глубокий вдох и продолжил. — Когда

конфетти вокруг меня опускались на землю, репортеры выкрикивали свои вопросы, я

понял, что, в конце концов, ничего из этого не было по-настоящему значимым, потому что

там не было тебя, чтобы разделить этот успех со мной.

Она втянула воздух, ее глаза широко распахнулись, но для меня этого было

достаточно, чтобы увидеть проблеск надежды в глубине ее карих глаз.

— Если бы не футбол, то чему бы ты хотел посвятить свою жизнь? — спросила она.

— Пока не могу сказать точно, но у меня по-прежнему есть дела в ресторане и

благотворительный фонд по борьбе с раком яичников, так что мне есть чем заняться. У

меня есть время, чтобы решить чем заниматься, — я немного помедлили, а потом обогнул

тумбочку так, что теперь мы были настолько близко, что я мог протянуть руку и убрать

волосы с ее плеч. — Дело в том, что для меня не имеет значения, чем я занимаюсь до тех

пор, пока со мной рядом есть ты. Я прошу у тебя прощения за то, что не слышал тебя и не

воспринимал твои возражения всерьез. Я вел себя эгоистично, безответственно и отметал

прочь все твои переживания.

Вздохнув, Гвен отвернулась от меня и сосредоточилась на деревянных полках,

служивших украшением стены, где стояли в ряд покрытые эмалью голландские жаровни.

Когда она снова посмотрела на меня, ее губы были сжаты в тонкую линию из-за

разочарования или гнева — в этом я не был уверен.

— Ты не отметал прочь мои переживания, Логан. Ты вообще полностью отстранил

меня от процесса принятия решений.

— Если бы я мог вернуться назад и повести себя по-другому, я бы так и сделал, но

ты ни разу не дала мне ни единого намека на то, что хотела чего-то постоянного со мной,

— сказал я, поднимая ладони в жесте, выражавшем поражение. — Мне никогда не

приходило в голову, как мои поступки могли бы отразиться на «нас», когда «нас» не было.

Ты отказалась впустить меня в свою жизнь, Гвен, — после паузы я добавил. — И ты была

не единственной, кого не допускали до принятия каких-то решений.

Она закусила губу и кивнула.

— Я знаю. Я много думала и приняла кое-какие решения.

— Правда? — спросил я, предвкушение и мрачное предчувствие начали зарождаться

в груди. — Крис сказал мне, что ты поехала в Нью-Йорк.

Гвен снова кивнула.

— Насколько я не согласна с твоим выбором носить форму, настолько же ты был

прав в том, что я была трусихой.

— У тебя были на то свои причины, — сказал я.

— Да. И они по-прежнему есть, — медленно, она опустила руки по бокам, ее поза

стала расслабленной. — Мне было не так просто принять это, признать, чего именно я

177

хочу. Особенно, когда я хочу этого так сильно, что мне страшно, что будет со мной, если я

не получу это — или если это упорхнет от меня.

— Но это не означает, что ты, по крайней мере, не попыталась, — сказал я.

— Тебе так легко говорить об этом, — она подняла руку, когда я хотел возразить. —

Я не имею в виду что-то плохое. Но ты вырос в доме, где восхвалялся успех. Твой отец

отличный пример того, что случается, когда все идет так, как надо.

Со слов Гвен все звучало так идеально. Как будто я не находился под непрерывным

прессингом, контролем и под непрерывным напряжением, потому что должен был

превзойти своего отца. Как будто все это не грозилось каждый день пустить меня ко дну.

— У его успеха есть темная сторона. Мне понадобилось много времени на то, чтобы

обозначить, что значит победа лично для меня, а не то, как ее видит он. Я до сих пор

работаю над этим.

— Логан, я признаю, что, должно быть, сложно соответствовать этому, но как бы

там ни было, ты видел, что бывает, когда это не так. Когда тяжкий труд, преданность делу

и решительность оправдываются, — сказала она. — Но я видела, что случается, когда

этого не происходит. Когда ты жертвуешь всем снова и снова. Все ради того, чтобы

приблизиться к своей мечте, и когда тебе на мгновение кажется, что она принадлежит

тебе, ты можешь только наблюдать за тем, как она ускользает от тебя.

Гвен смотрела сквозь меня, сосредоточившись на телевизоре. Спустя какое-то время,

она покачала головой, словно освободившись от своих воспоминаний, и встретилась со

мной взглядом.

— Я знаю, что неудача может сделать с человеком, как она может изменить его,

превратить в уменьшенную, более пустую версию того, кем он был когда-то, —

продолжила она. — Я так долго думала, что правильным было то, когда ты твердо стоишь

на ногах, удерживая свои амбиции и ожидания в равновесии. Я была убеждена, что я не

буду слишком привязываться или не стану человеком, которого я не одобряю — или что

еще хуже, человеком, которого я не уважаю.

— Но ты поехала в Нью-Йорк...

— Как я уже сказала, у меня было время подумать. И моя мама помогла мне, — она

улыбнулась, как будто вспомнила какой-то сокровенный момент. — Ты был прав. Я не

рисковала, не бросалась в неизвестность, и я поняла, если я продолжу вести настолько

безопасную игру, то упущу невероятные возможности. Поэтому, я села в самолет, чтобы

узнать, облажалась я с самой большой возможностью за всю свою карьеру или нет.

— Любая кухня была бы рада заполучить тебя, — сказал я, только теперь в полной

мере осознавая все неожиданные последствия, которые имела наша ссора в больнице. Как

слова, которые я выкрикивал тогда ей, всколыхнули Гвен и придали ей смелости — и и

возможно, забрали ее из моей жизни навсегда.

— К счастью, ресторатор согласился встретиться со мной и выслушать мои

предложения по поводу нового проекта, несмотря на то, что я отклонила его предыдущее

предложение, — сказала она. — Ему понравилась моя идея, и он согласился дать мне

финансовую поддержку для того, чтобы я открыла свой собственный ресторан.

Глаза Гвен загорелись тем огнем, который говорил мне о том, что победа была по-

прежнему ощутима и свежа. Я хотел бы разделить с ней этот трепет, это волнение, но все

о чем я мог думать, это только о месте положения. Нью-Йорк так далеко. Но я бы

переехал, если бы мы могли быть вместе постоянно.

178

Но внезапно меня осенило, что возможно она могла не хотеть видеть меня там. Что

она могла захотеть поймать свою мечту за хвост в одиночку. И когда она резко вздохнула,

пригвоздив меня тяжелым взглядом, я приготовил себя к тому, чтобы быстро сорвать

пластырь и получить подтверждение того, что я уже потрял Гвен.

— Я назвала его «Айва» в честь не очень известного запретного плода, — сказала

она. — Я открою его в заброшенном здании фабрики Millwork and Woodcraft Company...

здесь, в Денвере.

Сердце колотилось у меня в груди.

— Что это значит для нас? — спросил я.

— Это значит, что все, чего я хочу, — находится прямо здесь, в Денвере. Здесь, с

тобой, — сказала она, ее голос был ровным и уверенным. Гвен сделала шаг вперед,

коснулась моей руки. — Всю свою жизнь я находилась в поисках цели, месте, где бы я

могла осесть, но при этом чувствовать свободу, и мне пришлось вернуться домой, чтобы

понять, что страсть в работе и любовь не обязательно должны быть

взаимоисключающими, — ее щеки вспыхнули, когда она переплела наши пальцы. — Я

люблю тебя, Логан, и это пугает меня больше всего.

Больше мне ничего не надо было слышать. Обхватив лицо Гвен руками, я поцеловал

ее, крепко и уверенно. Мой язык скользнул по ее собственному, она выгнулась,

прижавшись ко мне всем телом. Настойчивое чувство зародилось во мне. Я провел зубами

по ее нижней губе, и Гвен впилась в мои губы, а потом промурлыкала, когда я усадил ее

на кухонный остров, а она обхватила мою талию своими ногами. Отстранившись, я

посмотрел в ее подернутые поволокой глаза. Ее грудь вздымалась и опадала от коротких

вздохов.

— Я тоже люблю тебя, Гвен. Я люблю твой монохромный гардероб, который

сочетается с твоим острым языком и яркой личностью. Я люблю твою страсть к еде,

путешествиям, культуре, и твое желание поделиться своими впечатлениями со всеми

вокруг, — я ослабил ее пучок, наслаждаясь тем, как волосы рассыпались по ее плечам. —

Я люблю то, что ты побуждаешь меня к тому, чтобы быть лучше и терпишь мою готовку,

а еще притворяешься, что смеешься над моими шутками. Но больше сего я люблю то, что

ты видишь то, кто я есть внутри на самом деле и...

— Эй, Сладкая Булочка?

— Да?

— Крабовые пироги остывают, пока ты здесь несешь всякую чушь.

Я рассмеялся.

— Разве ты не знаешь, что самые лучшие они на вкус, когда достигают комнатной

температуры?

Гвен закатила глаза.

— Может, ты заткнешься и подойдешь сюда?

Он сжала пальцами ткань моего свитера и притянула меня ближе, прижимаясь

своими губами к моим, я улыбнулся, думая о том, что, в конце концов, возможно, то, что я

принес крабовые пироги и острый соус, не было настолько плохой идеей.

179

Эпилог

ГВЕН

Шесть месяцев спустя...

«АЙВА»

Дегустационное меню от шеф-повара:

УДИВИТЕЛЬНОЕ ТРИО:

жареная морковь, сливочное масло, фундук;

эскариоль (прим. разновидность цикорного салата), греческий инжир, сыр-

рикотта;

охлажденный суп с лелейником, икра, обжаренный во фритюре омар, цветы

японского цуккини.

ПЕРВОЕ БЛЮДО:

гречневая галета по-бритонски, карамелизированная цветная капуста, мята;

крудо из рыбы снеппер, подкопченные орешки кешью, чесночно-ячменный мисо.

ВТОРОЕ БЛЮДО:

палтус, подрумяненный горошек, мускатная тыква, анис, горчица;

красная свинина Болоньезе, паста — гарганелли, масло чили, фенхель;

ребрышки тушеные по-корейски, ванильно-лимонная полента, цитрусовые цукаты,

капуста.

ЗАВЕРШАЮЩЕЕ БЛЮДО:

тосты с хурмой, айва, карамелизированный имбмрь, корица;

груша Comice, шоколад Guanaja, ириски.

У Евы было яблоко. У Денвера теперь было свое собственное искушение в виде

«Айвы» в Куинсе и большой дровяной печи, которую в той или иной мере использовали

для приготовления всех блюд. Завораживающее пламя, которое танцевало в

потрескивающих бревнах, тонкий запах подкопченной пищи витал в воздухе и мягкое

тепло от огня, которые распространялись по всему залу, вскоре заманили всех людей

города, чтобы попробовать мою версию интернациональной кухни — с фермы прямо на

стол.

180

Сегодня вечером персонал на кухне проводил небольшой пробег обширного

дегустационного меню для шести специально приглашенных гостей, чтобы устранить все

возможные изъяны перед официальным открытием. Я никогда не думала, что мой отец

посетит предварительный просмотр, и хотя какая-то часть меня хотела, чтобы он оказался

здесь, я могла лишь мечтать о таком.

И когда я приступила к сложному процессу открытия ресторана, столкнувшись со

всеми мелкими деталями совершенно не связанными с приготовлением пищи и в то же

время не менее важными, я поняла, что, скорее всего, именно из-за этого все попытки

моего отца потерпели крах — он никогда не мог увидеть что-то за пределами кухни.

Высокий смех наполнил воздух, и я подпрыгнула, роняя щипцы, которые

использовала для того, чтобы раскладывать нежнейшие ингредиенты на разделочном

столе из нержавеющей стали. Со своего места во главе кухни, я посмотрела через плечо

туда, куда Трент Келлер вел группу в лаундж-зону. Я медленно выдохнула, пытаясь унять

трепет у себя в животе. Умом я понимала, что у меня не было причин для переживаний —

моя семья и друзья поддерживали меня, не смотря ни на что — но я по-прежнему хотела

произвести на них впечатление, устроить самый лучший прием в их жизни.

— Дизайн просто потрясающий, — услышала я голос своей матери. Она ахнула,

когда ее взгляд упал на цитрусовые деревья в горшках, украшавшие барную стойку,

покрытую ореховым деревом, и я улыбнулась.

За прошедшие шесть месяцев старый столярный цех был полностью переделан в

ресторан на восемнадцать столиков, который сохранил свой изначальный вид, но теперь

ощущался более интимным и привлекательным. Балки и фермы, которые поддерживали

свод высокого потолка, были отреставрированы, отколотый и покрытый краской

бетонный пол был почищен, а кирпичные стены были очищены и были покрыты

составом, чтобы сохранить богатый красный цвет.

Открытая кухня, которая перетекала в общий зал, была полностью оборудована

нержавеющей сталью, белой керамической плиткой и посудой из Франции. Висящая

медная посуда, свежие травы в горшочках из терракотовой глины, а также резервуары с

живыми морскими обитателями только добавляли акцента индустриальному стилю. Когда

мы вместе с Трентом обсуждали различные элементы дизайна для «Айвы», мы оба

сошлись во мнении, что хотели бы убрать барьер со стороны общего зала, чтобы показать

процесс приготовления и поделиться видом, запахами и звуками кухни с гостями, и дать

возможность каждому столу на переднем ряду наблюдать за каждым шагом создания их

блюда.

— Так и есть, Роуз, — раздался голос Логана, такой глубокий и властный, как будто

он был на футбольном поле.

Одетый в один из своих сшитых на заказ костюмов, он олицетворял собой все, что

пропагандировал GQ. На его широких плечах плотно сидел темно-серый пиджак от

Armani и белая рубашка, которая была расстегнута на шее, где можно было мельком

увидеть его летний загар. Мое сердцебиение участилось, когда я представила нас наедине

вдвоем в темноте, его рот и руки на мне повсюду, когда я буду снимать всю эту одежду с

его тела.

— Но на самом деле основной акцент на дереве и огне, — продолжил он.

— Потому что огонь это сердце ресторана, — сказала Мисси в своей обычной

слишком громкой манере, так что ее голос эхом отразился от стен. — Гвен объясняла нам

эту концепцию. Сто раз.

181

Я была рада, что она приняла решение прийти сегодня вечером. Через несколько

месяцев после того, как она сказала Дэну, что не хочет детей — никогда — в результате

чего они расстались, она была бледной версией себя. Быть может этот вечер мог бы

ознаменовать начало новой главы для нас обеих.

— Гвен была просто одержима поисками поставщиков, товары которых

соответствовали бы ее видению. По выходным она вытаскивала мой зад из постели в пять

утра и везла меня на все эти фермы, ранчо и рынки. Она даже заставляла отца

присоединяться к нам. Правда, старик? — Логан похлопал Боба по спине.

— Стоунстрит, мы знаем. Это единственное, о чем ты болтаешь, после того, как снял

с себя форменную футболку, — вмешался Крис, даже не пытаясь скрыть свой негативный

настрой. Крис так и не простил Логану то, что он объявил о своем уходе по

национальному телевидению, сначала не обсудив все с ним. Добавил еще и то, что

тренировки закончились пару недель назад, а главный офис так и не определился с

позицией квотербека на предстоящий сезон.

— Просто, прости, — сказал Логан. — Просто я знаю, как Гвен взволнована по

поводу того, что вы пришли попробовать все те блюда, которые она так упорно

совершенствовала.

Я была взволнована и, хотя я очень высоко оценила их поддержку, еще я узнала,

сколько внимания было сосредоточено на моих целях в последнее время. К счастью,

Логан хорошо восстанавливался после двух операций на колено, и в настоящее время он

вел переговоры с телеканалом FOX, чтобы присоединиться к их команде аналитиков

эфиров НФЛ, это место гарантировало ему возможность по-прежнему оставаться в спорте,

который так долго являлся всей его жизнью, где он мог использовать все свои бесценные

знания игры.

Сделав глубокий вдох, я вытерла руки о фартук, сделанный из денима и кожи,

выпрямила спину и пошла поприветствовать первых посетителей «Айвы».

— А вот и шеф-повар! — воскликнул Трент, улыбнувшийся при моем появлении.

Вся компания приветствовала меня объятиями, и со всех сторон доносилось:

«Поздравляю!», «Чем это так приятно пахнет?» и «Планировка с открытой кухней просто

потрясающая».

Словно ощущая все мои сомнения, Логан обнял меня за талию и положил руку мне

на бедро.

— Ты справишься, — прошептал он, его рот коснулся моего уха. Тревога внутри

меня немного рассеялась. Он был прав. Я должна была со всем справиться. Теперь

настало самое время продемонстрировать это.

— Не хотите присесть? — я указала на стол, который был расположен около места

подготовки холодных блюд, где старший шеф-повар был занят тем, что раскладывал

первый пункт меню «УДИВИТЕЛЬНОЕ ТРИО», навеянного садом — жареная морковь,

сливочное масло, фундук, эскариоль, греческий инжир, сыр-рикотта, охлажденный суп с

лелейником, икра, обжаренный во фритюре омар, цветы японского цуккини.

— Сначала тост, — воскликнул Логан, хватая из-за бара бутылку шампанского,

которую в качестве поздравлений прислал мой отец.

Вытащив пробку, он наполнил шесть бокалов и передал их по кругу, пропуская

своего отца — Боб бросил пить и начал посещать психолога, чтобы справиться со своим

горем, связанным со смертью Джейн. Одной из множества положительных вещей,

связанных с уходом Логана из команды, и самым главным было то, что эти двое могли

182

наладить отношения как отец и сын без давления футбола, который вбивал клин между

ними.

Логан прочистил горло и обнял меня покрепче.

— Гвен, мы так гордимся тем, чего ты достигла с «Айвой» уже сегодня. Я знаю, что

ты избегала шумихи вокруг открытия, но я вынужден был рассказать об «Айве» журналу

Food & Wine, который вышел сегодня, как об одном из самых ожидаемых ресторанов

года, и еще рассказал о тебе, как о самом сексуальном шеф-поваре, на которых стоило бы

посмотреть, — он замолчал, посмотрев вниз на меня, и то тепло, которое излучал его

взгляд, прошло через все мое тело. — Но самое главное то, что мы гордимся тем, что ты

следуешь за своей мечтой и штурмуешь кулинарный мир. Это только начало твоего

путешествия, — Логан посмотрел на собравшихся и поднял свой бокал. — За новые пути

и бесконечные возможности!

— За бесконечные возможности! — все чокнулись своими бокалами и выпили

шампанское.

От значимости его слов, нервозность снова затрепетала у меня в животе. Не из-за

страха, что я находилась на неверном пути или что я проиграю, а потому что это означало,

что все реально. Что все это случилось, потому что я, наконец, нашла в себе смелость

попробовать.

И когда Логан наклонился, чтобы поцеловать меня, звуки смеха и радостных

разговоров закружились вокруг нас, напоминая мне о том, что наличие плана было частью

острых ощущений в будущем. Что с каждым новым приключением, ошибкой и сложной

задачей, мы с Логаном решим все вместе. Мы всегда будем друг у друга.

Конец

183

Классическая лазанья от Джейн Стоунстрит

Время приготовления: 2 часа

8 порций

МАКАРОННЫЕ ИЗДЕЛИЯ:

2 фунта сухих листов лазаньи

Оливковое масло первого отжима Extra-virgin

СОУС БОЛОНЬЕЗЕ:

1 1/2 фунта говядины

1 1/2 фунта итальянских колбасок

1 средняя крупно нарезанная луковица

4 зубчика очищенного чеснока

3 крупно нарезанные моркови

2 крупно порезанных стебля сельдерея

1/4 чашки порезанного свежего базилика

1/2 чашки порезанной итальянской петрушки

1 чайная ложка сушеного орегано

1 чайная ложка молотой корицы

1/4 чайной ложки мускатного ореха

2 столовые ложки муки

2 чашки насыщенного красного вина

2 банки (28 унций) томатов

3 столовые ложки жирных сливок

СМЕСЬ ИЗ РИКОТТЫ:

2 кварты жирного сыра-рикотта

1/2 чашки тертого сыра пармезан

2 слегка взбитых яйца

кошерная соль и свежемолотый черный перец

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:

1 фунт нарезанного сыра моццарелла

3/4 чашки натертого сыра пармезан

184

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ:

1. Разогрейте духовку до 375°F.F.

2. Варите листочки лазаньи в кипящей, подсоленной воде до размягчения, около 8-

10 минут, регулярно помешивая. Слейте воду и взбрызните лазанью оливковым маслом,

чтобы она не прилипала.

3. Налейте в большую сковороду оливковое масло и нагрейте до средней

температуры. Когда масло разогреется, добавьте в него мясо и колбаски, обжаривая их до

золотистого цвета. Приправьте все солью и перцем.

4. Смешайте в кухонном комбайне лук, чеснок, морковь, сельдерей, базилик,

петрушку и сухой орегано. Измельчайте все, пока у вас не получится пюре, а затем

добавьте все в сковороду к мясу и колбаскам. Добавьте корицу, мускатный орех и муку.

После того, как все перемешаете, добавьте вино и готовьте, пока оно не выпарится

наполовину. Добавьте томаты и жирные сливки. Варите мясной соус 15 минут, а затем

снимите с огня.

5. В миске перемешайте сыр-рикотта, сыр пармезан и яйца. Приправьте все солью и

перцем.

6. Чтобы собрать лазанью, выложите 1/2 чашки мясного соуса на лист для запекания

размером 9х13 дюймов. Положите шесть кусочков лазаньи поверх мясного соуса.

Высыпьте половину смеси с сыром-рикотта на лазанью, распределяя по краям лопаткой.

Добавьте треть нарезанной моцареллы. Положите 1, 1/2 чашки мясного соуса поверх

моцареллы. Посыпьте 1/4 чашки тертого сыра пармезан. Повторите то же самое со

следующим слоем: лазанья, смесь рикотты, сыр моцарелла, мясной соус и сыр пармезан.

На верхний слой положите листочки лазаньи, оставшийся мясной соус нарезанную

моцареллу и пармезан.

7. Накройте фольгой и запекайте в разогретой духовке 30 минут. Снимите фольгу и

запекайте еще 30 минут. Перед подачей дайте охладиться 15 минут. Затем нарежьте на

кусочки размером 2х2 дюйма.

Приятного аппетита!

185