Перекресток

8 Огонь

Лет двести спустя Белинда в своём замке лежала в ванне, полной сливочно-белой искрящейся пены. Ванна была вырезана прямо в полу и выложена чёрным мрамором. Вокруг царил аромат благовоний, мускуса и розового масла, которое во влажные волосы Белинды втирала Вивиана.

— Это было омерзительно! — Белинда с силой ударила ладонью по воде. — Вивиана, ты даже не можешь себе представить! Какие там запахи! Сама не знаю, как я смогла это вынести! Особенно в этой харчевне! — Её передёрнуло. — Вонь… и эти ужасные мухи… Я пропахла этой гадостью насквозь! Мне кажется, я никогда не отмоюсь!

— Сейчас вы пропахли насквозь розовым маслом, — заметила, невольно морщась, Вивиана. — У меня от него уже голова закружилась!

— Ничего, потерпишь! — Белинда томно опустила веки. — А вот у меня, похоже, начинается смертельная мигрень!

— Вы прекрасно знаете, — сказала Вивиана, — Что у вас не может быть мигрени… тем более, — она фыркнула, — смертельной!

— Не цепляйся к словам! — рассердилась Белинда, — Это просто выражение! Ладно, пускай мне только кажется, что у меня мигрень, но это, поверь, ненамного лучше! И перестань дёргать меня за волосы!

Несколько секунд она молчала, закрыв глаза; затем вдруг резко села в ванне и сжала руками колени.

— Хуже всего то, — с яростью сказала она, — что мне придётся туда вернуться! Правда, надеюсь, уже не в такие жуткие условия.

— И что вы теперь будете делать, — когда узнали, кто взял ребёнка? — спросила Вивиана.

Белинда задумчиво сощурила глаза.

— Долго это не продлится, — произнесла она, наконец, — Очень скоро станет ясно, что это не обычный ребёнок. Что-то случится, Вивиана… обязательно случится. И я должна быть в это время там… чтобы знать.

Она вздохнула, скривила губы; затем резко повернулась, так что душистая пена разлетелась снежными хлопьями.

— Нет, это всё-таки невыносимо! Я всё ещё чувствую себя испачканной! Придётся по-другому! Отойди, Вивиана!

Вивиана поспешно отошла; Белинда резко взмахнула рукой и тут же среди воды заплясали языки оранжевого пламени. Ещё через миг ванна пылала, как чаша с пуншем.

Пламя с треском плясало вокруг Белинды, не причиняя ей никакого вреда. С тех пор, как много веков назад она стала огнём своего костра, а затем родилась из пламени вновь, огонь стал её сутью, её стихией; вечно скрытой в глубинах её естества.

Прошло какое-то время. Белинда, жмурясь, нежилась в огне, как саламандра. Затем решительно, хотя и не скрывая сожаления, затушила рукой огонь и встала из ванны.

— Ну вот, — она улыбнулась, сверкая глазами и всем обнажённым пылающим телом, — Теперь я чиста! Вивиана, ты помнишь инквизитора? В одном он был прав, старый дурак! Он вечно твердил, что ничто не очищает так, как огонь!