Переписка с протоиереем Георгием Флоровским

Письмо 1

О «стенозе» сердца и «склерозе» ума. Желание братских отношений. О трудностях издания «Вестника». Православная Церковь мало представлена Западу. О переводе статьи проф. С.В. Троицкого

16 марта 1954 г.

Дорогой отец Георгий!

Ваше air lettre[15] от 26 декабря прошлого года[16] я получил со значительным опозданием.

(Оно было почему-то адресовано на rue Pétel, тогда как я там никогда не жил. Кто дал Вам этот адрес?)

Но вот, я сам отвечаю Вам с еще и значительно большим промедлением. Истекшие месяцы я чувствовал себя совсем неважно. Да и теперь еще не оправился. Силы мои умаляются. Чувствую, как это ни странно, признаки старости и рамольности[17].

Недавно посланы Вам недостававшие Вам номера нашего «Вестника». Я ждал выхода из типографии последнего, № 17, чтобы послать все вместе. «Вестник» Вам с самого начала посылался регулярно, но так как мы не имели от Вас никакого ответа, так как не получили от Вас ни разу Вашего академического издания, то мы решили, что и Вы стали «кафаром», подобно «Соборам» м. Анастасия[18]. Простите, что так откровенно исповедую Вам наши помыслы. Но правду скажу, мы никогда не ожидали от Вас ни такого «стеноза»[19] сердца, ни такого «склероза» ума. И теперь, получив Ваше письмо, увидели в нем, что наши надежды на Вас были не без оснований. Слава Богу.

Мне лично очень хотелось бы, чтобы и впредь, и уже «навсегда и всерьез» между нами были добрые братские отношения. Присылайте, пожалуйста, нам Ваше издание и даже издания, которыми мы весьма интересуемся. Если можно, присылайте, по крайней мере, два экземпляра: один — по адресу моему, другой — по адресу Совета Экзархата.

Наш «Вестник» издается нами с величайшим трудом в силу крайней нашей бедности. Издание, конечно, далеко не окупается. Мы имеем сравнительно большой дефицит. Я сожалею об этом, потому что мне хотелось бы видеть «Вестник» значительно более полным. Тем более это, что в настоящее время Церковь наша слишком мало представлена Западу через печатное слово.

Мне стыдно, что при множестве прекрасных по внешности, а нередко и научному достоинству западных изданий мы можем издавать лишь самое небольшое количество экземпляров с таким ограничением к тому же и объема.

В 11-м и 12-м номерах помещен французский перевод статьи проф. С.В. Троицкого. Перевод этот был опубликован прежде, чем мне удалось его просмотреть. К сожалению, он был настолько неудовлетворителен, что пришлось сделать новый, который и издан отдельным оттиском. Я Вам не посылаю этого отдельного оттиска, потому что Вы можете иметь русский, т. е. подлинный, текст статьи, а оттисков у нас осталось всего 16 или 18 штук.

Прося Вам у Бога всякого благословения на Ваши труды, радуясь всякому Вашему успеху. от всей души шлю Вам мои наилучшие пожелания.

Молитесь и Вы за меня.

Да хранит Вас Господь.

Недостойный архимандрит Софроний

Письмо 2

0б издании книги «Старец Силуан» на английском языке в Англии и Америке. Просьба к о. Георгию посодействовать и рекомендовать книгу. Английское название книги «Man of Great Love».

Сент-Женевьев-де-Буа, 20 мая 1957 г.

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий!

Позволяю себе обременить Вас горячей просьбой посодействовать мне в одном весьма важном для меня деле. Дело в том, что написанная мною уже много лет тому назад книга о Старце Силуане в течение всех истекших лет переводилась разными лицами на разные языки: французский, сербский, немецкий, голландский и, наконец, английский, но ни на одном из них еще не была издана, отчасти потому, что я не решался предпринять необходимых для этого усилий. Но вот теперь книга была дана одному английскому издательству Faber and Faber (London), и на днях получен от них благоприятный ответ, однако еще не окончательный. Они колеблются относительно коммерческой стороны этого предприятия; не зная заранее, какой возможен тираж и какое распространение получит эта книга, они, чтобы обеспечить себя в этом отношении, обратились к одному американскому издательству — Yale University Press, предлагая им совместное издание книги для Америки и для Англии. Таким образом, если Yale University Press не откажется от такого сотрудничества, то книга будет издана.

В связи с этим я решаюсь усердно просить Вас сделать все возможное с Вашей стороны, чтобы Yale University Press приняло книгу. Ваш голос будет иметь решающее значение. Как это сделать, не мне советовать Вам. Но, считаясь с весьма большим количеством самых благоприятных отзывов от лиц, живущих в Америке, с выражениями пожеланий видеть эту книгу по-английски, я думаю, что помимо богословского или аскетического ее достоинства (или недостоинства) возможно уверить Yale University Press в том, что книга получит достаточно широкое распространение.

Английская версия по размеру представляет только 80 000 знаков, вместо 180 000 оригинала. Большие сокращения сделаны особенно в первой части. Думаю, что сделаны и исправления в стилистическом отношении, устранены многие повторения, неуклюжие выражения подлинника, и прочее (это говорю о первой части, написанной мною). Интегральный перевод, кроме того, был бы для американского читателя слишком громоздким.

Питая большую надежду, что Вы пойдете навстречу изданию писаний и жития Старца Силуана, которого Вы знали и лично, посетив Афон, я позволяю себе сообщить Вам адрес издательства, наименование книги по-английски, имя переводчицы (хорошо известной в Англии, сделавшей много переводов с русского языка, между прочим, «Анны Карениной» и «Войны и мира» Толстого, православной уже много лет):

«А Man of Great Love»

Editor: Eugene Davidson

New Haven — Connecticut

Transl, by Mrs. R. Edmonds

«Человек великой любви» — под этим названием покойный еп. Николай (Велимирович) написал о Старце некролог в своем миссионерском журнале.

Примите выражения моей искренней преданности и любви о Христе и вместе моей благодарности.

Недостойный архимандрит Софроний

Ответное письмо 1

Готов помочь с рекомендацией книги. О курсах и назначении в Гарварде

Cambridge (Massachusetts, USA),

18 июня 1957 г.

Дорогой отец Софроний!

Получил Ваше письмо. Постараюсь сделать, что возможно. Прямой связи с Yale University Press у меня нет, но я написал одному из влиятельных профессоров в Yale, имеющему отношение к Истории православного Востока, с просьбой выяснить дело и с горячей рекомендацией издания. Надеюсь получить ответ (и совет) в ближайшие дни. Я буду в New Haven в июле и, если нужно, смогу установить личный контакт.

У нас только что закончился учебный год, и я могу заняться литературной работой. Впрочем, нужно думать и о курсах на будущий год. В Harvard Divinity School я только что получил положение «ординарного профессора» (в русской терминологии, а здесь это называется full professor, то есть «профессор вполне»), по Истории Восточной Церкви. Кроме сего, читаю курс в греческой семинарии в Бостоне и считаюсь «почетным капелланом» семинарской церкви.

Спасибо, что написали.

С братской любовью Ваш Γεώργιος Φλορόβσκη πρωτοπρεσβύτερος

Ответное письмо 2

Отказ издательства. Об учебном курсе

Cambridge (Massachusetts, USA), 16 сентября 1957 г.

Дорогой отец Софроний!

Простите, что раньше не написал. Лето выдалось беспокойное: пришлось около 5 недель провести на разного рода съездах, и с последнего мы вернулись только в прошлую среду.

Yale University Press отклонило участие в издании Вашей книги, ссылаясь на то, что оно не издает обычно книги по религии. Рукопись была передана в Regnery Publishing House; в Чикаго, действительно по специальности. У меня с ними связи нет, и нужно ждать ответа: в летнее время мало что движется. В случае отрицательного ответа мы попробуем Seabury Press, это англиканское издательство, на которое возможно «воздействовать»: причем они неофициально выразили «интерес». Таким образом, придется подождать, и я не только книги имею в виду.

На этой неделе уже начинаются классы в греческой семинарии, а на следующей и в университете. Хотя лекций у меня не много — две в Τίμιος Σταυρός и две в университете (плюс два семинара), времени уходит много — на подготовку, беседы со студентами и т. д. В университете мой курс в этом году — History of Spirituality Eastern and Western, Ancient and Medieval[20]. В первом полугодии предстоит говорить всего больше о греческих отцах и подвижниках Сирии и Египта. Семинар будет об имени Божием. Другой — о Достоевском.

Много литературной работы всякого рода.

С 1 июля я выбран «полным профессором», по-нашему «ординарным», по кафедре Восточной Церкви, вплоть до отставки. Это дает мне удовлетворение после ухода из семинарии, при обстоятельствах малоправдоподобных.

Будущим летом рассчитываем снова побывать в Европе, на этот раз на севере, в Швеции, и Дании, и, может быть, в Шотландии, и даже Париже. Экуменический съезд в Греции отложен предположительно до 1959 года, в частности из-за Кипрского вопроса и перемены в Афинской Архиепископии.

Прошу молитв.

С братским целованием

всегда Ваш Г. Флоровский

Письмо 3

Впечатления об Англии. «Миф» рассеялся. О неожиданной omкрытocmu англичан. Об их богоискании. Об издании книги «Старец Силуан» в Англии и о реакции на нее. Ответ человечества на молитву преп. Силуана. Об усталости

S^te Geneviève-des-Bois, Рождество Христово, 1957 г.

Христос посреде нас!

Дорогой отец Георгий!

К дням Рождества Христова и к Новому году примите мои наилучшие пожелания Вам и Ксении Ивановне.

Я очень надеюсь, что Господь хранит Вас в добром здоровье и во всем содействует Своею благодатью.

В этом году я был в Англии; провел там два месяца: сентябрь и октябрь. За это время путешествовал много по стране, с юга до севера всю страну пересек; видел много интересного и нового для меня, что переменило мое отношение к Англии и к ее народу. «Миф» об Англии, созданный историей (политической), внедрившийся в мое сознание с детских лет, рассеялся. Другой «миф» об Англии, той, которую я видел, с которой близко соприкоснулся, занял его место. Два моих первых путешествия, в 1952 и 1955 годах, дали мне возможность увидеть в жизни этого великого народа многое такое, чего я не предполагал раньше: благородную простоту, величественную скромность и поразительный (в сравнении с другими народами) такт. Это путешествие еще более углубило мои первые впечатления и пополнило их: я во многих встретил там удивительную мягкость, терпеливую любовь, нелживую дружбу и искание беседы о Боге. Последнее меня больше всего удивило. В этом отношении были даже странные случаи. Я раньше слышал, что в Англии о трех вещах не ведут беседы: о Боге, о политике и о частной жизни людей. У меня, при общении с англичанами, никогда не был затронут только второй пункт, т. е. о политике. Оказывается, англичане несравненно более легко раскрываются сердцем своим и доверчиво пускают туда, чем это я видел, например, здесь, во Франции.

Путешествуя по стране, я в душе благословлял этот действительно великий народ. И вот результат: книгу Старца, английский перевод, приняло издательство англиканское The Faith Press. Уже подписан контракт. Издание предполагается к 20-летию со дня кончины Старца Силуана, т. е. к сентябрю 1958 г. Книга принята с весьма большим расположением. Первый англичанин, давший о ней весьма благоприятный отзыв, V.R. Canon of Worcester A.P. Shepherd DD Oxon. (Я с ним лично познакомился. Он приезжал в Лондон.) Издательство дало книгу на прочтение одному своему сотруднику, имя которого я еще не узнал, он молодой богослов, который не только согласился с первым отзывом, но и со своей стороны выразил еще большее удовлетворение.

Я очень надеюсь, что великая молитва Старца Силуана за весь мир была благоприятна Богу и что на его великую любовь ко всему человечеству сие последнее ответит также любовью. По закону: «Что посеял он, то и пожнет».

Я Вам лично очень благодарен за то, что Вы всегда поддерживали меня в этом моем служении памяти Старца, отца моего и благодетеля в высшем смысле этого слова. Yale University Press рекомендовало (об этом Вы мне писали) тоже книгу одному чикагскому издательству, которое запросило переводчицу о ней. Но теперь уже это чикагское издательство должно будет иметь дело с Faith Press.

Я не так стар, но силы мои покидают меня, и моя трудоспособность все понижается. Чувствую, как стал ленив на все положительно. Даже думать стало для меня утомительным. Но хотел бы дожить до того часа, когда смог бы сказать, подобно летописцу: «Исполнен долг, завещанный от Бога мне, грешному».

Всегда с глубокой благодарностью вспоминаю Вас.

Помню о Вас и в порядке моего предстояния Богу.

Архимандрит Софроний

Ответное письмо

Об успехе с изданием книги «Старец Силуан». О «материалистичности» Америки. О ее духовных интересах. «Открытие Америки». Православие в Америке — своры, раздоры, интриги. О приглашениях говорить о Православии. Православная Церковь в США. Соблазн раздоров, театральности. О защищенности молодежи

Cambridge (Massachusetts. USA),

24 января 1958 г.

«И есть, и будет».

Дорогой отец Софроний!

Спасибо за поздравление и простите за поздний ответ. На каникулярное время обычно скапливается так много «отложенной работы», что справиться не поспеваешь.

Очень рад приятным известиям о книге. Я не решался советовать насчет британских издателей, хотя и думал, что Faith Press или SPCK (и даже Mowbray) были бы не хуже Faber. Книга о Старце будет с любовью принята и на нашей «стороне воды», среди православных и англикан, да и других. Америка совсем не так «материалистична», как это часто кажется многим из Европы, и интересуется не только «business» и «atom danger»[21], но и «вопросами Духа». Здесь широкое поле для православной «миссии», или, вернее, «оглашения», но, к сожалению, православие, и особенно русское, интересуется не этим, а сворами, интригами, тщеславием и «народной гордостью». Очень рад, что Вы «открыли» — по крайней мере для себя — Англию, такую, какова она на самом деле. Я сделал это открытие 30 лет назад и затем в продолжение 10 лет систематически объезжал страну, читая лекции и проповедуя. Это «открытие» в свое время «примирило» меня с жизнью, хотя за него я принял много поношений, особенно в Париже. Здесь же я «открыл Америку». Сразу после моего назначения в Гарвард меня пригласили беседовать о Православии с разными студенческими группами в университете: методисты, англикане, лютеране. Недавно я говорил на съезде лютеранских пасторов в одной англиканской церкви, куда меня пригласили опять на Ash Wednesday[22], и даже съездил на один день (вернее, вечер) в Филадельфию для той же церкви. Предстоит еще говорить у Congregationalists[23], поехать в Vavver College, около New York'а, и т. д. В прошлом году здешнее отделение Interseminary Movement (наподобие Студенческой Христианской Федерации в Европе) пригласили меня провести retreat[24] для студенческой группы — около 40 человек — о Православии (3 дня). Группа состояла преимущественно из баптистов, конгрегационалистов и других «сектантов», но была необычайно внимательна, вдумчива и духовно трогательна. Всего не расскажешь, и мой опыт, конечно, довольно узок и ограничен. Не нужно забывать, что и Православная Церковь в USA огромная, хотя это и скрывается раздорами и разделениями, и не в меньшей степени косностью, равнодушием, формализмом и т. д. К сожалению, и в «пастырстве» есть скрытый соблазн самолюбования, театральности, который сбивает с пути особенно молодых, и к тому же лишенных всякого руководства. В результате молодежь в нашем приходе запущена и ничего не знает. Инициативу должны брать миряне, особенно young adults[25], то есть около 30 и старше. Я нередко веду беседы с этой группой, особенно в греческих приходах, и недавно ездил даже в Pittsbury, Ра. В Бостоне есть большая православная группа студенческая и скоро будет годовой съезд, где я буду служить литургию по-английски и читать key-address[26]. Хотя у меня есть приход и церковь, пастырских забот достаточно, и научной производительности и писательству это не всегда помогает. Простите за болтливость. Храни Вас Господь. Бодрствуйте.

С любовью о Христе и братским целованием

Ваш всегда Г. Флоровский

Письмо 4

О кончине Владимира Николаевича Лосского. О нем же как богослове. Лосский о преп. Силуане. Связь догмата и духовности. В учении преподобного — вся православная традиция

S^te Geneviève-des-Bois,

20 февраля 1958 г.

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий!

Я был очень рад получить Ваше письмо от 24 января. Теперь снова пишу Вам, прежде всего о понесенной нами потере в лице Владимира Николаевича Лосского, внезапно скончавшегося 7 февраля. Вы, несомненно, уже получили от кого-нибудь известие об этом печальном событии, и потому не предполагаю писать Вам более подробно о нем. Во всяком случае — для нас он был чрезвычайно ценным, и лишиться его нам не легко. Он проделал огромную работу. И если всякий человек неповторим, незаменим, не сводим ни на кого и ни на что другое, то, конечно, такие люди, как Владимир Николаевич, тем более незаменимы. Мало есть «богословских умов». Владимир Николаевич при своем огромном даровании именно в этом порядке, те. богословия, был еще и на редкость усердным и трудолюбивым, и за время, более чем десяток лет, за четверть века, можно сказать, стяжал весьма большой запас «научных знаний», которые послужили ему для основательной защиты православной традиции.

Итак, это в общем порядке. Но уход Владимира Николаевича для меня является также и личной потерей, как друга, как советника, как помощника. Кроме того, он издательству Faith Press дал согласие написать введение для английского издания книги Старца Силуана. Его намерение, или его «идея», было — указать в введении на нерасторжимую связь высших духовных состояний с «догматическим» или богословским видением. Указать, что в аскетическом учении Старца Силуана, выраженном совершенно особым образом, скорее, в форме молитвенных обращений к Богу, заключены все наиболее существенные положения святоотеческой богословской традиции. Мы говорили с ним об этом незадолго до его кончины, и я не знаю, как именно реализовал бы он свою мысль на тех четырех страницах (1000 слов), которые ему были предложены издательством.

Теперь я знаю, что издательство предполагает обратиться к Вам с той же просьбой: написать введение для английского издания Старца. И я исключительно радуюсь этой их идее. Дело в том, что книга Старца принята английскими богословами и некоторыми иерархами, как, например, архиепископ Йоркский доктор Рамсей-Михаил, не боюсь сказать, с энтузиазмом. Последний мне говорил, при нашей личной беседе, что идея книги — единство аскетического, духовного «акта» с богословским созерцанием — является для них в настоящий момент чрезвычайно актуальною и важною, так как непрестанно растет в недрах англиканской церкви стремление восстановить «аскетическую жизнь» на богословской базе. Немалым утешением явилось для меня одно письмо митрополита Николая Крутицкого, вызванное запросом одного священника здесь. Митр. Николай тоже богословски защищает учение Старца. Я пошлю сегодня же Вам копию его письма (простой почтой). Послал я Вам также и статью епископа Михаила (Чуб) в «ЖМП», из которой видно, что «там» книга Старца принята с большим уважением.

Итак, дорогой отец Георгий, прошу Вас, согласитесь на предложение Faith Press — ради нашего общего дела. Издательство знает, что Вы английский D.D.[27] И Ваше введение будет иметь весьма большое значение.

Примите мою преданную о Христе любовь.

Недостойный архимандрит Софроний

Письмо 5

Просьба написать предисловие для английского издания «Старца Силуана». Универсальность Христа у Старца Силуана. О вселенском деле Православия. Отклики па книгу из Сербии и ее переводах на другие языки

S^te Geneviève-des-Bois, 21 февраля 1958 г.

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий! Сегодня я отправил Вам мое письмо par avion[28], в котором сообщаю Вам о кончине Владимира Николаевича Лосского и также мою горячую просьбу — не отказаться написать введение для английского издания книги Старца. Я знаю, что имя Ваше в Англии и Америке известно более всякого иного из русских; я знаю, что никто не осведомлен так из опыта самого тесного и долголетнего общения с «английским» (говорящим на английском языке, в Америке и в Англии, главным образом) духовным миром, как Вы, и, следовательно, со всей «проблематикой» этого мира, с теми проблемами, которые являются для них действительно актуальными в настоящее время. знаю, что для столь действительно «универсального» человека не только в смысле внутренней установки, но и по своей эрудиции написать «нужное» введение в книгу будет не трудно. Именно эту святую «универсальность» (ибо нет никого и ничего во всем мире более универсального, чем Господь Иисус Христос) носил в себе и Старец Силуан, живя ее через пребывание в заповедях Христа и в долголетнем «акте» непрестанной молитвы за мир…

Я пресеку свое слово, чтобы не обременить Вас слишком.

Я знаю, что Вы заняты сверх меры, но не теряю надежды, что в этом вселенском деле Православия Вы не откажетесь принести в жертву несколько часов своего драгоценного времени.

Книга Старца, по всей вероятности, будет издана и в Америке; об этом хлопочет Faith Press. Издательство всеми силами стремится к тому, чтобы издание книги совпало с двадцатилетием со дня кончины Старца, т. е. в сентябре месяце.

Если Вы пожелаете иметь от меня дополнительные сведения, я с величайшей радостью сообщу Вам все немедленно.

У меня есть немало откликов со стороны богословов (серьезных), иерархов, монахов, мирян всякого порядка и прочее. Некоторые, как, например, отзывы Сербской Церкви, чрезвычайно благоговейные. Один из них напечатан в «Гласнике» Сербской Патриархии, где выражена надежда, что, когда появится возможность издания духовных книг на сербском языке в Югославии, необходимо в первую очередь осуществить издание перевода на сербский язык. Книга эта уже в значительной мере переведена там. Переводится она и на немецкий язык, и на французский. Но я дорожу более всего в настоящее время английским изданием по многим причинам.

Прилагаю при сем копию письма митрополита Николая: ответ одному здешнему священнику.

Ответное письмо

Смерть В.Н. Лосского — грустная потеря. Согласие написать предисловие. О. Георгий и Старец Силуан

Cambridge (Massachusetts, USA), 24 февраля 1957 г.

Дорогой отец Софроний!

Только что получил Ваше письмо. О смерти Владимира Николаевича узнал случайно в пятницу вечером: газет мы не читаем вовсе и с русскими кругами вообще не имеем контакта. Я был так поражен, что даже усомнился, не смешали ли Владимира Николаевича и Николая Владимировича, но оказалось, что это так. О Владимире Николаевиче я недавно думал и даже говорил у себя в семинарии, в связи с выходом английского перевода его книги, которую я рекомендую всем моим слушателям. Да, это грустная потеря. Вечная ему память. Не откажите передать прилагаемую карточку его семье. Напишите подробнее, как это случилось.

Предисловие к книге отца Силуана напишу охотно. Я часто о нем вспоминаю, хотя говорил с ним обстоятельно не больше двух раз. У меня сохранилось его письмо (скорее, записка), которую он мне вручил однажды в монастыре. Подожду письма от издательства. Нужно будет видеть и английский текст, чтобы не ссылаться на то, чего в нем недостает по сравнению с русским изданием.

Пишу Вам в Чистый понедельник. Земно кланяюсь, прошу прощения и молитв.

С братским целованием искренно любящий

прот. Георгий Флоровский

Письмо 6

Благодарность за готовность написать предисловие. Просьба указать на духовно-богословские ошибки в книге «Старец Силуан». Преп. Силуан о чтении газет

S^te Geneviève-des-Bois, 2 марта 1958 г.

Неделя Торжества Православия

Дорогой отец Георгий!

Все, что касается моего служения Старцу Силуану, я стремлюсь делать с молитвою. И Ваше письмо от 24/11 я открывал с молитвою, и благодарю Бога, что он расположил Ваше сердце принять на себя труд написать введение в его книгу, несмотря на всю Вашу нагрузку.

Я написал уже переводчице о том. что Вам будет нужен экземпляр рукописи, чтобы ссылаться на тексты английской версии, и жду теперь ее ответа. Дело в том, что было сделано в свое время только три экземпляра: один находится у издательства Faith Press, другой послан в Америку какому-то другому издательству, для согласования издания для Англии и Америки, как они часто это делают, и, наконец, третий — у самой переводчицы для корректуры. Этот последний — единственный, который возможно будет послать Вам.

Я позволяю себе послать Вам один экземпляр русского издания, на всякий случай (надеюсь, получите его через дней десять).

Карточку Вашу я послал Лосским.

Глубоко сожалею, что отделен от Вас таким непреодолимым для меня пространством. Мне сильно нужна Ваша помощь во всем моем деле служения моего Старцу, которое я понял, как волю Божию о мне, ни на что не способном. Но усердно прошу Вас, когда Вы увидите в моей книге существенные ошибки, черкните мне об этом, и я постараюсь изложить Вам или мою действительную мысль, или внести нужную поправку.

Если бы Вы мне позволили, я хотел бы обращаться к Вам иногда с вопросами богословского порядка. Если можно, сделаем так: я буду Вам писать, а Вы не отвечайте, если некогда, или ответьте в двух словах.

Между прочим, о «чтении газет» есть в книге Старца на стр. 33 (издания по-русски[29]).

Это место страшно понравилось молодому английскому богослову, который вторым читал книгу для издательства, по поручению издательства. Он сам мне говорил об этом.

Самый лучший привет Ксении Ивановне.

Преданный с любовью

а. Софроний

Ответное письмо

О сошествии Христа во ад — в восточном и западном богословии. Крест одиночества. О равнодушии православных к богословию. От «пастырей» требуется не «свидетельство об истине», а совершение служб и «треб». У неправославных — больше интереса к богословию

Cambridge (Massachusetts, USA), 10 марта 1958 г.

Дорогой отец Софроний!

Получил Ваше письмо, писанное в Неделю Православия, и одновременно получил извещение от издательства, что рукопись мне посылается, с тем чтобы я затем переслал ее в американское издательство. Я очень рад, что издание налаживается.

Письмо владыки Николая прочел с большим интересом. Его объяснения вполне убедительны. Что же касается смысла сошествия Христова во ад, по святоотеческому толкованию, которого держался и Запад до XV века, это было победное явление торжествующего Христа в мире усопших, которым были разрешены «вереи вечные» и «ад упразднися». Таков и смысл пасхальных последований в Пентакостарии[30]. Истолкование же сошествия во ад, как приобщения к «мукам», является поздно на Западе, развивается преимущественно у кальвинистов (часто до кощунственных последствий) и из этого «мутного источника» проникает и к нам (например, у Иннокентия Херсонского). Подробное изложение всего вопроса дано у И. Кармириса: «Ή είς άδην κάθοδος Χριστού έξ επόψεως ορθοδόξου»[31] (Ἀθῆναι, 1938) — очень основательная и трезвая работа. Конечно, здесь перед нами тайна, μυστήριον. Но на изложение Старца это не распространяется.

Я буду очень рад беседовать с Вами заочно на богословские темы. Нам всем приходится нести крест одиночества. Я больше утешаюсь своим преподаванием среди инославных, нежели среди православных, которые, увы, равнодушны не только к богословию в техническом смысле слова, по и к вероучению, которое, готовясь к пастырству и священнослужению как «по привычке», исключают из своего кругозора. Я говорю сейчас о греческих студентах в здешней семинарии του Τιμίου Σταυρού: среди русских это было, пожалуй, еще хуже.

В нынешнем году у меня в семинарии хороший класс! По крайней мере слушают со вниманием и уважением, и, м.б., больше ко мне, чем к предмету, — но на свой счет все же не принимают! От «пастырей» ныне не требуется «свидетельство об истине», но только совершение служб и «треб», а все, что сверх этого, даже принимается с беспокойством, как признак не то «фанатизма», не то «беспокойного ума». Наша православная молодежь ищет богословия, но ответа не получает. В этом году я уже провел с ними один retreat осенью, а второй предполагается сразу после Пасхи. Греческие церковные власти только не препятствуют этому, а русские — глубоко равнодушны и, скорее, удивляются. В Гарварде я читаю курс о восточном монашестве, небольшой группе, и веду семинар по св. Григорию Нисскому. Все неправославные мои студенты прочли книгу В.Н. Лосского сразу же после появления ее в английском переводе, а православным она кажется «трудной» и неинтересной: мало относится к «практической жизни», то есть к житейской суматохе (что, впрочем, к счастью, правда).

Несколько раз в год появляются мои полупроповеди в греческом переводе в ежемесячнике здешней греческой архиепископии.

Ну, заговорился. Прошу молитв.

С братской любовью

Георгий Флоровский

Привет от Ксении Ивановны.

Письмо 7

О своей статье «Единство Церкви». О нарушении тождеств и различий в догматике. Последствия примата «сущности»: материализм — в гносеологии, папизм и ex opere operatum — в экклесиологии, юридизм — в сотериологии. Последствия примата «персоны»: протестантство — в экклесиологии, экзистенциализм — в философии. О равенстве Богу обоженного человека (по св. Максиму Исповеднику). «Личный Бог» как тождество объективного и личного

S^te Geneviève-des-Bois, 16 марта 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

Так как я не пишу сразу по-французски, а делаю наброски по-русски и затем отдаю в обработку на французский язык, то черновики мои носят характер не совсем «упорядоченный», и следовало бы их переписать, прежде чем отправить Вам. Но это возьмет много времени, и я рискую послать их Вам в гаком виде, как их имею. Простите.

Я выбрал самое художественное из той части моей статьи[32], которая будет опубликована в следующем номере «Контакт», как продолжение первой части. Дальнейшее развитие предлагаемой мною «схемы» состоит в том, что как только мы нарушаем «равновесие» тождеств и различий, так мы неизбежно впадаем или в «объективизм» (природный), или в «субъективизм».

В плане познания вообще признание «онтологического примата» Сущности перед Персонами приводит или к исканию «объективного» знания, «сверх-личного», чтобы не сказать «безличного», — это так называемый научный принцип «эксперимента», суженного признанием только «материально» доказуемого, или, в философии, искание «универсального разума», незыблемых законов логики, очищенных от всего «субъективного», «психологического», что в дальнейшем приводит к отрыву от всего «человеческого»; еще дальше — «метафизика», сверх человеческое, трансцендентальное и прочее. (Не мне Вам писать об этом.)

В плане церковном — следствие мы имеем в католичестве. В филиоквестической перспективе, когда за Сущностью признается, как сказано выше, онтологический примат, это приводит к папизму (автоматическое сообщение избранному на папство «харизмы непогрешимости» с того момента, как только он выразит на избрание свое согласие. Вы, наверное, читали об этой идее, выраженной Пием XII в его «мессаж»[33], адресованном «Второму Мировому конгрессу лаического[34] апостолата» в октябре 1957 года. Это, между прочим, замечательный документ по своей несуразности. В нем мы находим мысли Хомякова о неуместности разделения Церкви на учащую и учащуюся и подобное).

Папизм в филиоквестической перспективе нозможен именно потому, что они опираются на «природу вещей», и личность папы не играет решающей роли, так как она просто подлежит или подпадает под примат природы.

В области сакраментальной — это чрезмерный акцент па ex opere operatum[35], в сотериологии — на юридическом моменте и прочее.

Когда же, наоборот, примат отдан принципу Персоны, тогда следствием такого нарушения «экилибра»[36] является в церковной жизни протестантизм, где слишком подчеркивается значение «субъекта», что приводит к неумеренному индивидуализму (так как истинный смысл Персоны также утерян). В философии — экзистенциализм. И прочее, и подобное.

Эти несколько слов я предпосылаю здесь для того, чтобы Вы как можно быстрее увидели, на чем сосредоточено мое внимание.

Все это в самой статье я выражаю с большой долей уверенности, что это именно так. Но Вам я отдаю на суд мои мысли с надеждой, что Вы мне поможете удержаться на царском пути отцов. Я не хотел бы, по недостатку моего опыта и знания, наговорить вещей, которые далеко отстоят от возлюбленного мною Православия.

Мне кажется, что если отойти от мысли, что во Христе человеческая природа, обоженная совершенно, равна Богу, не прелагаясь в Божественную природу, тогда трудно понять выражения св. Максима, что человек становится по благодати тем, что Бог есть по природе[37].

Если природа превалирует над личностью, то как возможно познание этой личностью природы? Если личность превалирует над природой, то где сущность? Равновесие между «объективным» и «личным» — их совпадение, их тождество — так, мне кажется, приходится понимать «личного Бога». Личного, но не вне-сущностного и не сверх-сущностного. Если сущность не вполне выражается в акте, то что есть невыраженное? Потенция? Если «акт» не сообщим человеческой природе в Своей вечной полноте, то что можно мыслить о человеческой природе во Христе? Стал ли Христос-Человек носителем Божественной вечности и в Своей непреложной человеческой природе или Он подлежит в самой вечности тому, что некоторые отцы Церкви думают: то есть как человек Он вечность живет, как непрестающее, правда, торжествующее восхождение к Нему? Или же Он достиг подлинного «субботствования» и уже не подлежит даже в плане человечества никакому дальнейшему «развитию», возрастанию и прочее.

Простите, я пишу, бросая наскоро главные мысли, не стремясь даже привести их в порядок.

Прошу Вас принять мою глубокую признательность на готовность помочь мне.

Архимандрит Софроний

Письмо 8

О кресте одиночества. Жизнь как действие и самопознание. Об уклоне католиков. Об обращении некоего католика. Неравновесие в догматическом видении отражается и в реальной жизни. Как понимать схождение Христа во ад. Об истощании Логоса

S^te Geneviève-des-Bois, 16 марта 1958 г.

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий! Вы, своим выражением о «кресте одиночества, который нам приходится нести», попали в самый центр моего переживания в данный момент. Я набираюсь «дерзости» представить Вам на суд и строгий контроль то, что отдаю сейчас в печать на французском языке.

Я буду Вам глубочайшим образом обязан, если Вы найдете возможность «остановить» меня от этого шага или, наоборот, утвердить своим хотя бы самым коротким ответом, но возможно скорее, чтобы и практически я смог изъять из типографии отданный текст.

Вопрос, меня неизменно занимающий: жизнь наша, как вечный акт, включает в себя два «момента»: самый акт — действие, проявление или дыхание жизни, и второй — познание, самосознание, разумение действуемого мною.

Эти два момента — в бытии простом — едино, хотя в известном отношении неизменно пребывают различимыми, как Любовь различна от Премудрости. Эта тема меня занимает вообще, потому что вне «догматического» разума я рассматриваю всякий акт как еще не достигший своего совершенства. Вера «адогматическая», т. е. не имеющая никакого отношения к тому, что именуется сознанием или самосознанием, не может существовать, если говорить о нераздельности Любви и Разума в вечном бытии. Существует, однако, обычно вера «до-догматическая», которой в большинстве случаев удовлетворяются люди, о чем Вы и пишете в своем мне письме.

Сейчас я имею большею частью встречи с католиками. В перспективе моего мышления я все время искал, условно выражаясь, «логического» противоречия римо-католичества и, следовательно, «логического выражения» их «уклона». Некоторый опыт моих бесед с теми из них, кто способен мыслить догматически, показал мне, что предлагаемая мною «схема» действительно ставит их перед возможностью понять некоторые их «уклонения», которые в своей исторической «проекции» принимают чрезвычайно важный характер.

Я пошлю Вам мои наброски по-русски моей «схемы». Она должна быть напечатана в «Контакт»-ревю[38], прежде бывший едва ли не исключительно отразителем мнений группы отца Евграфа Ковалевского. Теперь издатель этого ревю, прежний католик француз, желает выбраться из тех узких рамок, в которых он увидел себя, принадлежа к этой группе. Он ищет возможности жить Православие в его истинной универсальности. Он обратился ко мне, между прочим, прося меня дать ему что-нибудь. Поскольку проблема единства Церкви сейчас занимает центральное место во всем почти, что говорит и организовывает Рим, постольку я счел возможным вернуться к этой теме, но уже не в том порядке, как она меня занимала прежде, а несколько более глубоко, и именно «догматически».

Моя основная мысль в этой схеме сводится к тому, что всякий раз, когда мы в своем разумении о Божественном Бытии — Святой Троице — нарушаем данный нам в Откровении «экилибр» тождеств и различий, мы тем самым неизбежно вносим «дезэкилибр» в наше бытие, временное и вечное.

Я излагаю в моем тексте ряд «антиномий» догматов Церкви о Троице и о воплощении Бога Слова. Оба эти догмата, троичный (представленный в Символе, приписываемом Афанасию Великому, Символе веры Никео-Цареградском и в исповедании св. Максима) и «халкидонский», я полагаю, являются самыми важными и самыми основоположными всей нашей веры.

(Мой русский текст я вынуждаюсь послать Вам простой почтой, потому что здесь авионная идет по расчету из 5 гр. только.)

Помимо того, троичный и халкидонский догматы, как действительно основоположные, отражаются и на нашем аскетическом «акте», на всей нашей «догматической» мысли в плане аскетики. Вне этого видения, вне этого «равновесия» и в подвижничестве мы теряем, как мне кажется, настоящий корректив всего, настоящее «направление», ту линию, по которой мы, как по компасу, направляем корабль нашей жизни. Вне этого, мне кажется, невозможно «верно» руководить обращающихся к нам. Но все это я выражаю в данном письме не как окончательное утверждение или самоутверждение, а с тем, чтобы объяснить Вам мою основную мысль, прося Вас или утвердить меня, или «удержать» от заблуждений.

Письмо митрополита Николая было ответом на запрос протоиерея Димитрия Соболева, которого Вы, наверное, знаете. Я лично думаю, что отец Д.С. «искал», к чему можно придраться. По существу же, как Вы говорите в Вашем письме, самый текст не только Старца Силуана, по и моих комментарий проблемы «кенозиса»[39] в такой мере не ставит. Схождение во ад невозможно понимать «пространственно» или «временно» в узком смысле этого слова. Я всегда ношу в себе веру, что Господь «сходил» в такие глубины, которые исключают всякую возможность «судиться» с Ним, возможность не только для людей, но и для бесов. Не стоял вопрос «искупления» бесов, но суд Божий совершился, и на этом Суде победителем ада в абсолютном смысле явился Господь.

Проблема «кенозиса» для меня всегда остается в плане веры, а не богословского усвоения. Как безначальная Ипостась Слова, Творца всего, могла воспринять в Себя сотворенный образ бытия — я не постигаю. Я верую, что таковая возможность для Бога существует, поскольку в твари пред Богом стоит не «факт», а следствие Его же «акта». Если Бог творит таким порядком, что обращается с тварью, как бы с «фактом» для Него Самого, то этот «факт» для Бога не простирается на созданную Им природу, образ бытия, сущностно воспринимаемый (как Вы говорите об этом в своей статье «О твари и тварности»[40], что тварь получает «сущностный» характер). Воспринять «зрак раба»[41] (μορφή ύπάρξεως — образ бытия) — вот о чем речь для меня в акте воплощения и кенозиса. Но «как» это возможно, я не исследую. Для меня «истощание» Слова есть акт, познаваемый верою, даюший мне ответ на мои вопросы и разрешающий проблему моей «жизни», моего «акта».

Простите, что я так длительно Вас задерживаю.

Примите мою благодарную любовь и преданность.

Привет Ксении Ивановне.

Архимандрит Софроний

Письмо 9

Об актуальности статьи о. Г. Флоровского «Проблематика христианского воссоединения» (1933 г.). О докладе в память В.Н. Лосского: догматы Церкви суть выражение «фактов» духовного бытия. О триадологии прот. С. Булгакова и диалектике немецкого идеализма

S^te Geneviève-des-Bois, 21 марта 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

В воскресенье, 16 марта, я послал Вам два письма: одно — par avion, другое — простою почтой, с приложением некоторых моих набросков для статьи «О единстве Церкви по образу единства Святой Троицы». Особенно второе было написано в состоянии полного «разрыва», и мне за него стыдно пред Вами. А сегодня я прочитал Вашу статью — «Проблематика христианского воссоединения» («Путь» № 37, 1933)[42] — и удивился, до какой степени она «актуальна». Словно за истекшие двадцать пять лет не произошло «сдвигов», все стоит на тех же «позициях», которые намечены Вами. Читал я ее ввиду предстоящего моего выступления на одном католическом местном собрании в целях «сближения» (rapprochement).

Кроме того, мне предстоит говорить на одном собрании в память В.Н. Лосского. Там я должен прочитать доклад на тему: «Подвиг богословской защиты догмата Церкви». (Собрание 30 марта.) Одна из основных моих идей на этом докладе выражена Вами в упомянутой статье так: «…вся полнота ведения дана изначально в опыте и сознании Церкви и должна быть только опознана»[43]. Отсюда моя мысль, что догматы Церкви не суть результаты богословской работы, а выражение в словах человеческих того, что Духом Святым дается как непосредственное видение «фактов» духовного мира. У Вас я нашел подтверждение этой мысли: «…неправота и неправда (Запада) в самом догматическом опыте… Речь идет не столько о постепенности и последовательности в логических дедукциях и развитии, сколько о первичной четкости, „ясности и отчетливости“, самого верующего узрения, т. е. самого Откровения… Нужно найти основную болезненную точку в римском опыте. Кажется, ее можно разгадать и показать»[44]. Именно этого я и искал. Перечитал я и «Главы о троичности» отца Сергия Булгакова. Мне кажется, что я понимаю его идею о едином Боге не только по Сущности, но и в «плане Ипостасей», но разделить ее не могу: мне лично представляется совершенно излишним создавать новое понятие «Абсолютного Триипостасного Субъекта», в Котором «не существует порядка Ипостасей, Которые даны в едином абсолютном акте самополагания Я», в Котором «не существует происхождения Ипостасей Одна от Другой, но лишь Их взаимное самополагание»[45].

Не забывал ли отец Сергий о «монархии» Отца («рождающего» и «изводящего»)? В общем его диалектика чрезвычайно близка к диалектике немецкого идеализма (Фихте — субъективного, Шеллинга — объективного и Гегеля — абсолютного). Мне самому немного неловко от совпадений моей «схемы» со схемами указанных философов, но вместе с тем я с удовлетворением встречаю у них понимание «ТОЖДЕСТВА СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА» (у Гегеля, конечно).

Теперь в связи с уходом В.Н. Лосского я еще больше обращаюсь мыслью к тем, кто из нас «предварил», — к старшему поколению нашему. Даже их ошибки сейчас мне представляются «этически» другими, чем это было раньше. Во всяком случае, наше поколение многим обязано им. Мне так грустно от ухода Лосского еще потому, что, увы, слишком мало таких умов, таких душ, которые «живут» догматом, то есть «богословы» по самой своей установке внутренней.

Да хранит Вас Бог.

С любовью преданный

архимандрит Софроний

Письмо 10

Пасхальное приветствие. О книге В.Н. Лосского «Мистическое богословие» — ее идеи задолго предварены статьей о. Георгия Флоровского

Пасха, 1958 г.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Дорогой отец Георгий!

Дорогая Ксения Ивановна!

Шлю Вам к дням Пасхи Христовой мои наилучшие пожелания.

В маленьком храмике, что я имею здесь отдельно от всех других (как монашескую церковку), я всегда вспоминаю Вас, а в день Пасхи особенно. Да хранит Вас Господь.

Сердечно преданный о Христе Воскресшем.

Дорогой отец Георгий, читая снова книгу Лосского «Thеologie mystique»[46] перед докладом о нем на собрании в память его, я на сей раз был удивлен, до какой степени подавляющее большинство высказанных им в его труде положений за пятнадцать лет до того были изложены Вами в Вашей статье «Тварь и тварность». Конечно, никто не работает так, чтобы все создать самому: и язык, и цитаты, и прочее, и самую структуру своего трактата, — так как все это обусловлено временем, в которое живет автор, но все же работа Лосского была настолько подготовлена во всем Вами, что я просто поражен. Раньше я этого не замечал, читая сначала и давно Вашу статью, а затем уже книгу Лосского. А теперь это совпало по времени: сначала я прочитал немного Лосского, затем читал Вас, затем снова Лосского.

В связи с этим мне пришла мысль просить Вас о разрешении перевести Вашу статью на французский, если этого перевода еще нет, и прочитать Вашу статью большой группе французов, а если позволите, то и напечатать где-нибудь. Теперь это было бы очень своевременно, так как некоторые французы не знают о Вас, и Лосский для них явился первым откровением, а один француз назвал его — «отцом Церкви» в самом XX веке.

Ответное письмо

Статья «Тварь и тварность» была замолчана из-за критики софианства. О несогласии с христологией и сотериологией В.Н. Лосского

Cambridge (Massachusetts, USA), 8 апреля 1958 г.

Дорогой отец Софроний!

Только что получили Ваше письмо с поздравлением и взаимно Вас приветствуем со Святым Праздником, ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!

Английскую рукопись получил. Как уже писал Вам, но до сих пор не смог найти времени сосредоточиться и написать предисловие. Надеюсь сделать это в ближайшие дни.

Книгу Лосского и я недавно перечел — по поводу выхода английского перевода. Ваше впечатление совершенно справедливо. Моя статья «Тварь и тварность» была в свое время замолчана, так как в ней (не без основания) усмотрели оппозицию софианству, и в то время это считалось в Париже непростительной дерзостью. И теперь профессора Богословского института[47] ее не упоминают, даже когда пишут как раз на тему о «тварности» (например, отец В. Зеньковский). Независимость мысли и верность отеческому преданию в некоторых кругах мало поощряется. Лосский имел мужество сопротивляться «морю», и в этом его большая заслуга. С некоторыми его мнениями, впрочем, я не согласен. Христология у него недостаточно подчеркнута, и в этом он невольно поддался «морю». В этом пункте я очень согласен с о. Василием (Кривошеиным). Глава о Церкви у Лосского меня не только не удовлетворяет, но смущает (о чем я уже вскользь высказался печатью, в сборнике L’Église et les Églises, изданном Irénikonʼом) — я не могу согласиться, что Христом спасена только наша «природа», а «личность» спасается только Духом Святым. Это — искусственное разделение, могущее привести к серьезным недоразумениям. Моя статья была напечатана по-французски, в неразработанном виде, прежде ее появления по-русски, но в издании практически недоступном, даже мало известном, хотя в том же номере появились статьи Бердяева и Карсавина (еще в 1927 году). Это был «Logos», который начали издавать в Румынии, издание оборвалось на втором номере, и его не достать ни в какой библиотеке. Я сам сделал экстракт из русской статьи, с небольшими дополнениями по-английски для нашей конференции в Англии, на которую не попал из-за отъезда в Соединенные Штаты, но статья появилась в The Eastern Churches Quarterly (Supplement) в 1948 году. Против перевода русской статьи на французский ничего не имею и буду очень рад, если это сделаете. В случае, что найдется, где ее напечатать, нужно будет сделать небольшие дополнения — указания к литературе и кое-где добавить отеческие тексты, да и проверить еще раз ссылки.

Еще раз спасибо за письмо и за добрые братские чувства.

Ксения Ивановна шлет привет.

С братским целованием всегда Ваш

Г. Флоровский

Письмо 11

О письме митр. Николая. О болях-болезнях. О визите представителей Московской Патриархии. О начале богословской работы в России. Об зкклесиологии В.Н. Лосского. О трудности выражения истины Божественного Бытия. Единство чрез пребывание в заповедях Христа. Литургия и «разрыв» сознания

S^te Geneviève-des-Bois, 2 мая 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

Ваше письмо от 8/IV я получил 12-го. Благодарю Вас за него. Сегодня я получил письмо из Лондона, в котором мне пишут, что первая «корректура» уже делается и что сама книга выйдет к дням памяти Старца Силуана (двадцать лет; сентябрь 1938–1958). Между прочим, мне пишут, что они еще не получили от Вас «Введение», но мне кажется это вполне естественным и нормальным, так как работы у Вас должно быть чрезвычайно много. По мере течения лет нарастает жизнь у каждого из нас, а силы, скорее, упадают.

Получил я перед Пасхой также письмо от митрополита Николая из Москвы, в котором он мне лично уже пишет (в ответ на мое письмо), что он и его собратья весьма ценят книгу Старца и что выражение его о якобы напрасном, с моей стороны, истолковании аскетического опыта Старца, подводить под богословский угол, не относится ко мне и было только вставлено в письмо к другому человеку без предположения, что содержание его (митрополита Николая) станет более широко известным. На просьбу отсюда опубликовать его письмо в нашем «Вестнике» он ответил согласием, прося изъять только те слова, которые не относятся непосредственно к содержанию книги.

Последние недели Поста и затем Пасхальные дни были у меня сверх меры нагруженными, а теперь я лежу в постели: несносные боли почти во всем теле от простуды. Настоящей болезни точно и нет, но я весь парализован болями, которые моментами, усиливаясь, доводят меня до страшного утомления (сердца).

В конце Страстной недели сюда (в Париж) приехали представители Московской Патриархии: протоиерей Павел Статов и секретарь митрополита Николая А.С. Буевский. Мне лично пришлось с ними встретиться лишь на самый короткий момент, так как я живу вне Парижа и сообщение мое с Парижем не совсем легко. Оба представителя здесь оставили прекрасное впечатление своим спокойствием и действительно глубоким расположением ко всем. Насколько я понял, приезжали они сюда, с тем чтобы на месте увидеть, чем они могли бы быть полезны. Но в современной реальности эта помощь с их стороны почти не осуществима, потому что ни здешние власти, ни тамошние не пойдут нам навстречу, и Церковь Русская при всем своем желании помочь нам материально не может.

Из деталей русской церковной жизни самым положительным моментом в настоящее время является приготовление к выпуску богословского журнала «Богословский вестник». Они здесь особенно подчеркивали свой интерес к нашей богословской работе и даже усиленно просили всех нас не ослаблять этой работы, а наоборот — усиливать. По-видимому, наш «Вестник» им очень нравится и за последние годы его издания он, несомненно, оказал влияние на их (в России) работу. У них есть Ваши книги, которые они ценят чрезвычайно высоко. У меня же остается все же впечатление, что это только «начало» богословской работы в России после страшного разгрома, а следовательно, они еще долго будут нуждаться в нашем содействии отсюда.

Вашу статью «Тварь и тварность» я предполагаю переложить на французский язык, хотя сознаю, что работа эта сложна и длительна. По исполнении хотя бы частично этого перевода я постараюсь послать Вам то, что будет сделано, для Вашей «корректуры» в плане мысли и терминологии. Конечно, если бы Вы прислали мне сюда английский перевод, опубликованный еще в 1948 году, то это облегчило бы и ускорило нашу работу.

Относительно «экклесиологии» Лосского, то есть о «искусственном разделении» «ролей» Христа (спасающего только природу) и Святого Духа (спасающего «личности»), к сожалению, приходится сказать, что она (его экклесиология) тем самым может привести «к серьезным недоразумениям», как Вы пишете в своем письме. Я лично тоже не разделяю его (Лосского) мнения в этом пункте его учения, хотя всегда я стараюсь подходить к каждому богослову с учетом некоторых ограничительных заданий «исторического момента», а также ограниченностью наших средств. Иначе говоря, каждый богослов в известной мере обусловлен задачей «частичной», «местной», «временной». Я стараюсь подходить к трудам всякого богослова с мыслью, что мы все должны общими усилиями искать наибольшего приближения богословского изложения догмата к его извечному содержанию в самом акте Бытия. Подобно тому как мы подходим к Посланиям и Евангелиям, то есть не останавливаемся вниманием на отдельных выражениях Писания, несогласованных одно с другим, а ищем согласования их между собою. Из моих здесь встреч с католиками и другими конфессиями или «течениями» мистическими я тоже увидел, что при нашей склонности к «рациональному» мышлению, при котором всякое утверждение одного момента «исключает» другой момент, невозможно найти такую формулу, которая бы соответствовала и онтологическому плану вечного Бытия и в то же время отвечала конкретным людям на их запросы и в перспективе их мышления. Едва скажешь одно слово, как немедленно выступает «обратный» аспект, и, таким образом, все «боятся» утери истины. Страх этот во многом я приветствую, но иногда чувствую, как он налагает «узы» на всякое наше слово о Божественной Жизни.

В этом отношении я сам иногда пытаюсь пробиваться сквозь этот «связывающий» страх, при всем сознании некой «опасности» такого дерзания.

Отсюда у меня постоянная мысль, что если бы мы действительно пребывали в духе заповедей Христа, тогда несравненно скорее достигли бы и полного единства «опыта», догматического, а ранее еще «аскетического», то есть духовного акта нашего.

То же самое, то есть сковывающий страх, я испытываю и при служении моем литургии. Я сознаю себя бесконечно далеким от Христа, но совершать литургию без сознания, что все мы должны «целиком» войти в Божественный Литургический Акт, жить «Голгофу», Воскресение и Вознесение, — не достигается Литургия. А носить в себе такое сознание, то есть призвания Богом всех нас жить жизнь Христа в ее богочеловеческой полноте, — страшно. Итак, создается некий «разрыв» сознания: с одной стороны — полного недостоинства, с другой — беспредельности Божьего дара нам.

Простите, что снова загромождаю Вас моим письмом. Но моя молитва к Богу о том, чтобы хранил Вас ради нас, чтобы умножал Ваши силы.

Преданный с любовью

архимандрит Софроний

Привет Ксении Ивановне.

Ответное письмо 1

О воплощении Бога. Обожение человеческой природы во Христе отличается от обожеиия человеков. Об антиномичности догматов: антиномии нет для Божественного Логоса и в созерцании. О римском богословии: опасно обобщать, идея filioque — не центральна для Рима, опасность логических дедукций в богословском анализе. Богословие начинается с воплощения Бога. О «прелести» в миру: о «наивной» и о демонизме

Cambridge (Massachusetts, USA), 15 мая 1958 г.

Дорогой о Господе отец Софроний!

Прилагаю копию «Предисловия», которое одновременно посылаю в издательство. Буду ждать Вашего отклика.

Только сейчас добрался до Ваших статей и писем и постараюсь сказать, что могу.

С тем, что Вы говорите об антиномии Троического Бытия, я вполне согласен (в Вашем рукописном тексте). Только в одном пункте я имею сомнение: осторожно ли говорить о воплощении под категорией «энергии». Ведь богочеловеческое единство есть ипостасное единство, καθ᾽ὑπόστασιν. «Энергетически» можно говорить только об «обожении» человеческого естества воплощенного Слова, но и в этом случае нужно строго различать, ибо «обожение» исходит в данном случае из Самой Ипостаси Слова (так у преп. Иоанна Дамаскина: «восприятие» есть сразу и «обожение»[48]), хотя оно и осуществляется, вместе с тем, силою Духа Святого («проблема» крещения Христа в Иордане). Во всяком случае «обожение» человеческого естества Христова радикально отлично от «обожения» человеков. То, что Вы говорите дальше о богочеловеческом единстве, восстановляет перспективу, но я ожидал бы большего развития момента ἀτρέπτως[49], относящегося и к человечеству. Во всяком случае Христос по вознесении не меньше человек, чем «во дни Его с нами», а может быть, и больше (в этом вопросе Ориген был весьма двусмыслен, и кое-что от этой двусмысленности осталось неразъясненным и в позднейшем отеческом богословии, прежде всего из-за трудности отчетливо описать «прославление» человеческого естества).

Антиномичность догматов бесспорна. Но остается вопрос и преображения разума. Для Божественного Логоса нет антиномий, без умаления «логичности», скорее, здесь полная мера Логоса. Поэтому антиномизм в богословии (в русском богословии впервые анонсированный о. П. Флоренским) меня всегда смущал, даже у Лосского. Последняя «антиномия» в том и заключается, что Божественное Бытие сразу и мета-логично (ибо трансцендентно тварному разуму) и вполнелогично (ибо сам тварный «разум» есть только «образ» Божественного Логоса). «Антиномия» снимается в «созерцании»: θεωρία — ἕνωσις[50]. Во всяком случае, Божественное Бытие не a-логично и не пара-логично, а потому и богословское познание (γνώσις по Иоанну Богослову[51]) не может быть а-логично («иррационально») или пара-логично. Даже антиномия не есть пара-логизм. Святые отцы ясно различали ὑπέρ и παρά[52].

Относительно западного (римского) богословия я тоже — лично для себя, во всяком случае, — предпочитаю осторожность в суждении. Во-первых, не следует слишком обобщать и брать все «латинское» богословие в одни скобки. В частности, Дунс Скот заслуживает большего внимания, чем ему уделяется под гипнозом томизма. Во-вторых, я очень сомневаюсь в центральности filioque для всего догматического развития Запада и не думаю, чтобы «папизм» можно было вынести из filioque, — то есть «вывести», может быть, и можно, но меня, как историка, интересует не логическая дедукция, а фактическая филиация[53] идей. «Папизм» существовал уже, когда filioque eще не была даже в проспекте. Лев Великий вряд ли знал Августина «DeTrinitate»[54]. «Папизм» можно вывести, скорее, из какой-то христологической неясности западного богословия, которую, однако, еще нужно более отчетливо нащупать. Насколько я могу сейчас усмотреть, это было своего рода «крипто-несторианство», коренившееся в некотором «гипер-историзме» Запада. Или, иначе, смысл вознесения Христова был так воспринят, что «исторический» и «онтологический» планы разрывались и «историческое бывание» Церкви обособлялось в автономную сферу. Вероятно, filioque как-то входит в этот ход идей, но это требует более тщательного и отчетливого анализа, чем мы до сих пор знали. «Моду» на filioque в современном русском (зарубежном) богословии завел Карсавин, и у Карсавина ее усвоил В.Н. Лосский, а затем ее довольно топорно развил Верховской, который истории вовсе не знает и логическую дедукцию принимает за экзистенциальный ход развития. Наконец, вера Западной церкви далеко не исчерпывается западным «богословием». Я думаю, что по вере католичество более православно, чем в его школьном (или метафизическом) богословии.

Лично я полагаю, что начинать богословие нужно не с таинства Святой Троицы, а с таинства Боговоплощения, которое непосредственно «отображается» в действительности Церкви и в «новом бытии» христианина. Тайну Троицы мы только потому знаем, что «Един от Святыя Троицы» стал человеком. Иначе мы впадем в метафизику и никогда не дойдем до богословия.

Тем не менее я вполне согласен, что примат «сущности» — опасное начало в богословии.

Писать сейчас подробно нет времени, и нет времени спокойно и «созерцательно» продумать все большие темы. Кое-что, впрочем, мне предстоит вскоре написать. В конце апреля читал в университете так называемую Dudleian Lecture (то есть лекцию, установленную по завещанию P. Dudley еще в 1751 году; это считается самым почетным приглашением не только в Гарварде, но во всем американском университетском мире). Я развивал там тему, намеченную еще 25 лет тому назад в статье «Проблема христианского воссоединения» (в «Пути», 1933 года). А теперь я должен эту лекцию записать для печати (у меня был только подробный конспект). Ваши письма доставили мне большое утешение. Здесь есть с кем говорить на богословские темы, но не среди православных, кроме двух-трех моих собственных учеников (не русских).

Не забывайте нас в Ваших молитвах.

С братским целованием всегда Ваш во Христе

Георгий Флоровский

P.S. Относительно трудностей «совместной» жизни и работы у меня свои соображения. Мне кажется, что «прелести» в миру гораздо больше, чем нам хочется допустить. «Осуждать» плохо и опасно, но «судить» (διακρίνειν) неизбежно, или, лучше сказать, «рассуждать». Я очень боюсь, что кроме «прелести» в собственном смысле, допускаемой по небрежению, есть много «ложной духовности», культивируемой сознательно и нарочито. В Америке это совершенно очевидно и об этом открыто говорят и пишут. Непосредственно это касается протестантских и обмирщенных кругов. Но я имею основания думать, что зараза пришла уже и в среду православных, даже духовенства, и под видом «духовной жизни» многие занимаются самым зловредным «оккультизмом». Я никого не стану обвинять, но принимаю свои меры предосторожности. Подобные же подозрения приходят в голову и неправославным. Недавно мне пришлось говорить на эту тему в одном англиканском vicarage’e[55] в Бостоне, где я проповедовал на великопостной вечерне. Разговор начался с романов Charles Williams’a, действительно очень замечательных (особенно «War in Heaven»[56]), в которых описывается демоническое действие в мире. Charles Williams — один из современных классиков английской литературы и верующий англо-католик (теперь уже покойный). Возможно, что нечто подобное есть в Европе. Было, во всяком случае, нечто подобное в первые годы в Сергиевском Подворье (до нашего приезда в Париж). А несколько позже я случайно обнаружил нечто страшное, уже будучи иереем, когда одна «благочестивая» прихожанка на 10 rue Montparnasse открыла мне свою «тайну», уверенная, что такой «ученый» священник не может быть настолько старомодным, чтобы не заниматься «высшей мистикой». Это была настоящая борьба с бесом — после двухчасовой беседы я чувствовал себя точно избитым, совершенно мокрым, как после самой изнурительной физической работы. Но, слава Богу, Господь помог. Подобных людей можно было встретить и в окружении покойного Н.А. Бердяева, который слишком доверчиво относился к этой «высшей мистике» и в тоже время бурно отвергал подлинную аскетику и учение святых подвижников. Это, может быть, и не совсем на тему, но я научился быть очень осторожным не столько насчет так называемой «наивной прелести», которую сравнительно легко распознать, сколько насчет замаскированного «демонизма», одетого в «ангельскую маску», ибо он непримирим и агрессивен.

Г. Флоровский

Кстати о Contacts. Я уже давно получил письмо от М. Balfour и не ответил. Извинитесь пред ним за меня. Он просил моего участия, а я не имею времени подумать об этом конкретно. Надеюсь это сделать до своего приезда во Францию.

Ответное письмо 2

О написанном предисловии. Об упадке монашества на Афоне. О забвении святоотеческих творений. О равнодушии семинаристов к книге В.Н. Лосского. Как усвоить святоотеческую мысль. О вытирании «богословской культурности». Для исторической миссии нужна «культурность»: не только святость, но и мудрость

Cambridge (Massachusetts, USA), 18 мая 1958 г.

Дорогой отец Софроний!

Получил Ваше письмо из Лондона. Что же Вы решили насчет дела? Предложения весьма привлекательные.

Одновременно посылаю мое предисловие в издательство и копию посылаю Вам. Копию рукописи, присланную мне из Faith Press, по их указанию отсылаю в американское издательство. Напишите, что думаете о моем писании. Написал под живым впечатлением перечитывания книги. Ввиду краткости не смог уместить всего, что хотел и что, может быть, было нужно.

Вы в связи с этим вспомнили о Святой Горе. Видали ли Вы книгу о. Феоклита (из Св. Дионисия[57]) «Μεταξὺ οὐρανοῦ καὶ γῆς»[58] (Ἀθῆναι, 1957)? Написана она вполне «по-святогорски» и с большим чувством. Издана очень хорошо. Мы скорбим об упадке наших русских монастырей на Св. Горе. Но как будто Св. Гора вообще быстро клонится к закату. Все обители в упадке, и это вызывает тревогу и ревнителей монашеского жития. Но Элладская Церковь относится к этому более чем равнодушно, не исключая и Ζωή[59]: не отжило ли монашество свое время?! В связи с этим в Афинах большие споры, и, странным образом, — конечно, по «тактическим соображениям», — Афону больше сочувствует группа Аливизатоса и его друзей, чем Ζωή и т. п. Коечто из этого спора прорывается и в печати, только в ’Εκκλησία и отчасти в Άνάστασις. Ζωή обвиняют в «западничестве» и в этой связи возник бурный протест (до уличной демонстрации перед Митрополией) против избрания о. Котсониса во епископа.

В этой связи поднимается вопрос о забвении святоотеческих творений в современном греческом богословии, и мое имя часто поминается в спорах (в частности, моя мысль о «ново-отеческом синтезе», neopatristic synthesis). Трембелис недавно весьма неудачно напал на одну докторскую диссертацию, представленную в Афинском факультете одним из здешних учеников, и «ересь» оказалась учением св. Григория Паламы! Диссертация была пропущена summe cum laude[60] большинством всех против одного (Трембелис) — только Трембелис отсутствовал.

Этот конфликт имеет свои отголоски здесь. Я рекомендовал в школе (греческой) книгу Лосского, ее читают с увлечением МЛАДШИЕ, а СТАРШИЕ молчат в недоумении. Но на идею устроить монастырь в Америке ВСЕ смотрят с ужасом и недоверием. Я говорю о греческой церкви. А в здешней «русской», может быть, еще хуже.

Мы предполагаем быть в Париже на несколько дней в начале июля, 7-13, проездом в Ниццу, но сейчас смущен «событиями».

Ксения Ивановна передает Вам привет. Прошу молитв.

С братским целованием Ваш всегда

Г. Флоровский

P.S. Вы меня как-то спрашивали, чего не хватает в моей коллекции «Журналов Московской Патриархии». Вот список недостающих номеров: 1944-9 и 10; 1945-9; 1946-7 и 8; 1951-7 и 8; 1952-4; 1954-5, 9 и 12; 1956-2. Если у Вас окажутся дубликаты этих номеров, для меня это будет приятное пополнение. Берлинского издания «Голос Православия» у меня только два случайных номера. Слышал, что теперь выходит журнал Чешской Церкни, но его здесь нигде нет. Знаю, что один из (русских) преподавателей (православного) богословского факультета в Прешове занят переводом «Восточных отцов» на чешский (с моего ведома), в качестве учебника по патрологии, но, по-видимому, это дело оказалось трудным для него; он жалуется (через третье лицо) на трудность русского текста, но я думаю, что трудность не в изложении, а в содержании: вряд ли переводчик достаточно подготовлен к усвоению святоотеческой мысли. Для этого нужно соединение духовного зрения (что дается, впрочем, по милости Божией, а не в порядке «естественного» дарования), богословской (и общей) культуры и литургической оформленности. Я боюсь, что «богословская культурность» в Православии вымирает с нашим поколением. «Духовная жизнь», конечно, важнее. Но без «культуры» (богословской) и внутренней «культурности» ИСТОРИЧЕСКАЯ миссия Церкви не может быть выполнена, особенно во времена общего кризиса и распада культуры, который мы сейчас переживаем. Кризис Средиземноморского мира в III–V веках нашей эры был преодолен не только святостью отцов, но и их мудростью: святой мудростью и умудренной святостью Афанасия, Златоуста, каппадокийцев и т. д. Я не уверен, что это достаточно понимается руководителями церковных школ по ту сторону занавеса.

Г. Флоровский

Письмо 12

О спешке издать книгу о Старце Силуане при жизни других свидетелей. О видении Старца Силуана в славе. О страхе ошибиться. Воплощение Бога — воплощение ипостасное. Христос-Человек как обязательный пример. Xpucmология радикального различия исключает христианскую антропологию. Христос избегал «самообожения». О тайносовершительных словах. Спор с Богом: судить будет Сын-Человек, а не Отец-Бог. Вечная жизнь — не прогрессия, а полнота Божественной жизни. О недостатке богословской культуры

S^te Geneviève-des-Bois, 25–26 мая 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

Прежде всего спешу выразить Вам мою глубокую благодарность за Ваше «Введение» к Старцу Силуану. Оно вполне отвечает моему желанию: все только о Старце.

Тот факт, что Вы при своих посещениях Афона имели с ним личное общение, придает Вашему «Введению» характер исторического свидетельства о нем его современников, среди которых одно из видных мест занимает и покойный епископ Николай Жичский. С самого начала моей работы над книгою одною из моих главных забот было дать действительно историческое свидетельство о нем. Поскольку свидетельство одного лица всегда дает место предположениям, что оно, это свидетельство, «субъективно», постольку я торопился написать книгу и издать ее так, чтобы ее могли читать знавшие лично Старца и на Афоне, и вне Афона. О том, насколько неблагоприятными были условия, в которых я жил во время писания книги, знает один Бог. Помимо крайней бедности моей, я к тому же всегда был «полубольным», всегда неуверенным за завтрашний день. Это вынуждало меня писать «как можно скорее». В сущности, книга представляет слепок нескольких набросков, сделанных мною иногда во время моей работы на кладбище в Сент-Женевьев, иногда в поезде, иногда в комнате, после целого дня терзаний. Когда опасность потерять вообще всякую возможность работы и по материальным соображениям, и по состоянию моего здоровья стала принимать очень конкретный характер, я решил «кончить» книгу и издать ее в том виде, как она «вышла», или «вылилась» из-под руки в первый момент. Не надеясь найти издателя, я решился на «египетскую работу»: печатать книгу на ротаторе у себя в комнате в «Донжоне». Это взяло у меня много времени и потребовало чрезвычайного напряжения всех моих сил и «средств». Уже по выходе первого «ротаторного» издания, когда я получил немало самых благоприятных отзывов, я принял предложение одного человека из Америки помочь мне издать книгу «как следует». Тогда я задумал переработать всю книгу, написать ее совсем в ином «духе», иным порядком, для людей «иного склада», но Бог судил обо мне иначе: я внезапно заболел как раз накануне того дня, когда думал приняться за эту новую работу. После моей болезни и нелегкой операции я был уже без сил и для «печатного» издания ничего не смог сделать, кроме незначительных поправок и немногих дополнений в первой части.

История моих отношений со Старцем Силуаном порождала во мне вопрос: всегда ли Сам Господь был в том «состоянии», как Его видели апостолы на Фаворе, или это только апостолы в ту ночь пришли в такое состояние (духовное — под действием благодати), которое дало им увидеть то, что всегда было неизменным? (Я имею здесь в виду «Человека-Христа»[61].) Дело в том, что в начале моего хождения к Старцу Силуану Бог дал мне не один раз видеть его в такой славе, что я не смел поднять своих глаз, чтобы смотреть на него прямо. «Показать» теперь Старца людям таким, каким дал мне его видеть Господь, выше моих сил. Вот почему я всегда исполнен страха, что моя грубость, мое невежество, мое ничтожество как автора первой части книги затуманят его светлый лик и как-то омрачат память о великом Старце. Я, с одной стороны, усматривал необходимость в первой части книги говорить об учении Старца и его опыте в «богословском» преложении, преломлении, то есть так, как и сам его воспринимал во время наших бесед. С другой, зная, как «условно» и «односторонне» всякое человеческое слово, я боялся и продолжаю бояться моими «промахами» и ошибками умалить величие его святости и сделать его слова «необязательными» и все вообще свидетельство мое о нем неполноценным. Впрочем, я верю, что его полувековая молитва о всем мире не пройдет бесследно, и мир, за его любовь, ответит ему любовью.

26 мая 1958 г.

Дорогой отец Георгий, я не отправил Вам моего письма, предположив продолжить его.

Я лично думаю, что Вы нашли для «Введения» тот «стиль», который отвечает английской «психологии». Видно, что Вы знаете этот «мир» прекрасно. То обстоятельство, что Вам было дано недостаточно места для выражения иных Ваших мыслей в связи со Старцем и вообще в связи с православной аскетикой (spirituality), может быть «исправлено», если Вы расположитесь и найдете время для написания о нем отдельной статьи в каком-нибудь богословском журнале в Англии или и в Америке. Конечно, для меня было бы весьма желательным, чтобы в своей статье Вы указали, что лично встречали Старца и беседовали с ним. Старец Силуан и своей жизнью, и своими словами дает возможность затронуть многие и различные аспекты духовного бытия и опыта.

Примите мою благодарность и за Ваши письма и данные мне в них указания. Еще раз я убедился на собственном маленьком опыте, как легко сделать «ляпсус». Конечно, я не мыслю воплощение «энергетически». Это было бы с моей стороны впадением или в несторианство, или, что еще хуже, в «метафизическую» перспективу нехристианского Востока. Я «исповедую Иисуса Христа, пришедшего во плоти»[62], то есть именно «ипостасное» воплощение. Но что мне хочется подчеркнуть всегда, так это то, что Христос есть действительно «единосущный» нам человек, и в силу этого — «обязательность» Его примера для нас во всем. Если мы сделаем ударение на «радикальном» отличии Христа от нас, прочих человеков, то я не вижу возможности построить нашу христианскую антропологию. Я, конечно, ни на мгновение не забываю о «радикальном» отличии Христа от нас, потому что мы все являемся тварными ипостасями, а Он — безначальный Бог. Но ипостасное воплощение Бога Слова ставит нас перед поразительной картиной: с одной стороны — действительно с момента «восприятия» совершилось уже и «обожение», с другой — в Священном Писании мы имеем немало текстов, которые показывают Христа «избегающим» «самообожения». И в воплощении действует Дух Святый (Дух Святый найдет на Тя, посему и Рождаемое Свято наречется Сыном Божии[63]), и в воскресении (Бога, Который воскресил Его из мертвых и дал Ему славу[64]). И многие подобные тексты. Также и слова Самого Христа о Себе: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно. Есть другой, свидетельствующий о Мне…»[65] Простите, я позволил себе привести эти тексты совсем не потому, что упускаю из виду Ваше несравненно более глубокое познание Писания, но чтобы дать Вам возможность в суждении обо мне видеть точнее ход моего мышления.

У меня даже встает вопрос: не потому ли мы и в литургии не считаем слова Христа: «Приимите, ядите, сие есть тело Мое…» и «Пийте от нея вси…» тайносовершительными, но обращаем наш молитвенный эпиклез[66] ко Отцу преложить предложенные тайны Духом Святым, чтобы избежать «самообожения» Христа?

Вот в каком смысле мне представляется это важным: если Христос во всем уподобился нам[67] и с такою настойчивостью подчеркивал, что Он — Сын Человеческий, то имя сие, «Сын Человеческий», не следует ли нам понимать не только как собственное Христа. но и как общее всем нам, людям? Помню, одно время я был в сильной внутренней борьбе с Богом: я страшился осуждения Божия; моя мысль была такова приблизительно: «Если я так немощен по естеству моему, Тобою созданному, что при всем напряжении всех моих сил всего моего существа я не могу пребывать в любви Твоей, то как же Ты будешь судить меня? Кто — Ты и кто — я? И разве истинен суд, если неодинаковы условия бытия у Судьи и подсудимого? Чтобы судить меня, Ты должен подлежать тем же условиям, в которые я заключен, иначе суд Твой будет „неравным судом“. Ты слишком велик; Ты не можешь судить меня…»

Однажды, после подобной дерзкой молитвы, я получил ответ в сердце моем: «Судить тебя будет не Бог, а Человек». И тогда совсем в ином свете предстали мне слова Христа: «…Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну… и дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий»[68], Который, будучи во всем мне подобным и единосущным, поднял не только подобные моим условия жизни, но и больше сего, так, что ни один человек на земле за всю историю не сможет Ему сказать, что Он, Христос, был в лучших условиях, чем судимый Им. Итак, никто из нас не имеет основания «оправдывать» себя немощью человеческого естества. Отсюда заповедь — «быть совершенными, как совершен Отец Небесный»[69] — дана не в порядке только педагогическом, «направительном», но и в более глубоком, подлинном смысле, т. е. как показание возможности осуществить это «задание»; возможности, доказанной Самим Человеком-Христом. Обожение Божией Матери я лично мыслю как совершенное уподобление Христу до равенства Ему, но не в плане Божественной природы, а лишь человеческой. Но Человек-Христос «воссел одесную Отца», т. е. достиг заповеданного нам Им совершенства — «как Отец Небесный».

Вечную жизнь я не могу мыслить, как непрестающее восхождение, я вполне разделяю мысль св. Максима, что человеку положено такое совершенство, такая полнота, после которой не будет уже «возрастания»[70]. И если бы вечность для человека мыслить как непрестающее торжественное и блаженное восхождение, то в конечном итоге это превращается в «дурную» бесконечность. Не говоря уже о том, что всегда восхождение от меньшей меры в большую связано с болезненным подвигом или, по крайней мере, напряжением. Но как Христос «вошел Предтечею за нас во внутреннейшее за завесу, сделавшись Первосвяшенником на век по чину Мелхиседека»[71], так и достойным из сынов человеческих будет в вечности дана та же слава.

Мне представляется очень важным выяснить, в чем непреложным и неизменным в вечности останется различие между Богом и тварью. Эта, так сказать, «онтологическая дистанция» относится к сущности Божества. Но любовь Бога к человеку, выявленная в воплощении, открывает нам план Творца сделать человека причастником Божественной славы в ее безначальной полноте.

Так и св. Симеон Новый Богослов в 34-м гимне говорит, что Владыка не считает недостойным Себя видеть рабов равными Ему, но и радуется сему[72].

4 июня 1958 г.

Простите. Думая еще продолжить мое письмо, не отправил его даже до сего дня. Я послал Вам на днях «ЖМП» за два года, недостающие Вам номера. Постараюсь достать и остальные. Перешлю их постепенно. Также и «Голос Православия» (берлинский), и чешский тоже постараюсь найти.

Недостаток богословской культуры в наше время может привести к еще большему ущербу в проповеди слова Божиего, чем это было бы во времена наших святых отцов. В этом я вполне следую Вашему мнению, сам себя сознавая, однако, лишенным такой культуры. К сожалению, нередко в истории нашей Церкви мы видим некоторый «неучет» этого момента в сознании не только среднего священства, но и высшего. Впрочем, «неучет» самый связан еще и с тем, что иметь подлинно свыше данный «опыт догмата», т. е. когда духовный аскетический акт или состояние сливается воедино с «познанием» или догматическим видением, не достигается одними человеческими силами или желанием. Так что ни «святости», ни «мудрости» в большинстве случаев не хватает служителям Церкви.

Относительно «Контакт». Бальфур, десять лет тому назад оставивший католичество ради универсальности Православия, сначала был связан с о. Евграфом и вообще его группой и работой. Это теперь показалось ему недостаточным, и он обращается ко многим с просьбою сотрудничать в его издании, ради достижения «контактов» между православными всех рас и всякого происхождения на Западе. В этом отношении ему было бы очень ценно получить от Вас хотя бы самый небольшой «артикль»[73] или разрешение напечатать на страницах «Контакт» перевод какой-либо из Ваших статей. То, что Вы говорили в Америке («Проблема христианского воссоединения», то, что было в «Пути», 1933 года), теперь действительно было бы актуальным и очень нужным здесь. Я не имею достаточного времени и средств для того, чтобы осуществить как можно скорее переводы некоторых из Ваших статей. Но возможно, что еще не утеряно время. Если бы могли Вы прислать английский текст, то перевод могли бы сделать другие люди, не знающие русского языка.

Дело с предложенным мне в Англии домом двинуто. Оно находится в периоде хлопот о визах и о правах на residence[74] в Англии. Труднее всего получить там «социальную помощь», как мы здесь получаем ее от Французского правительства (т. е. или по годам, свыше шестидесяти пяти лет, или по инвалидности, как, например, я).

Еще и еще много раз выражаю Вам мою благодарность и прошу Вас усердно взять на себя труд свидетельства о Старце Силуане, чтобы дело это перестало быть связанным с моим именем, чтобы оно стало нашим общим всех православных делом.

С любовью преданный

архимандрит Софроний

Письмо 13

Приглашение посетить церковь в S^te Geneviève-des-Bois,

S^te Geneviève-des-Bois, 25 июня 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

За истекшие недели я смог отправить Вам некоторые из тех журналов, которые Вам недоставали. Наиболее старых у меня не нашлось. Не нашел я их и в других местах, в частности, в бюро нашего Экзархата. Но если они Вам нужны, то я еще буду искать их. Думаю, что посланные должны были уже прибыть к Вам, считая две недели на дорогу.

Я очень хотел бы видеть Вас хотя бы на короткий час, когда Вы будете в Париже. Если бы Вы мне сообщили тогда свой адрес, то я приехал бы к Вам. А может быть. Вы пожелаете приехать ко мне в Сент-Женевьев-де-Буа и отслужите у нас в монашеской нашей церкви, которая всем очень нравится, литургию? Я был бы этому чрезвычайно рад. Мы могли бы принять Вас с Ксенией Ивановной и еще с кем-нибудь, так как мы там «хозяева». В церковь эту никто из посторонних, живущих в самом Сент-Женевьев, не допускается нами в силу договора нашего с экзархом, который просил нас не открывать двери нашей церкви для частных лиц из Сент-Женевьев, чтобы тем самым не опустошить церковь, в которой служит о. Лев. Это «условие» экзарха является для нас весьма удобным, так как мы действительно имеем в пашей церкви тишину и свободу. И таким образом мы совершенно свободны и от всякой зависимости или контакта с о. Львом. У нас при церкви есть домик, где мы принимаем наших гостей, приезжающих или из-за границы, или из Парижа и других мест Франции. Вы так увидите нашу маленькую communauté[75]. Нас шестнадцать человек.

Из Англии я пока ответа властей о разрешении нам поселения там не получил. Но и отказа тоже нет. Так что мы ждем с некоторой надеждой «авторизации».

Ваш приезд в Сент-Женевьев может пройти в совершенном покое, вне всякой встречи с кем бы то ни было, если Вы того не пожелаете сами. Можете посмотреть и кладбище, которое чрезвычайно выросло за последние годы.

Преданный Вам во Христе

архимандрит Софроний

Ответное письмо

О высоком богословском уровне католиков. О православной «отсталости» и ее причинах

Париж, 11 июля 1958 г.

Дорогой отец Софроний!

Было так утешительно встретиться с Вами и провести несколько часов в братской беседе. Спасибо, и да хранит Вас Господь.

За несколько дней пребывания в Париже мне удалось поближе войти в курс современной богословской работы, преимущественно среди французских католиков. Безусловно нового я нашел мало. Но подъем растет количественно. Уровень богословской жизни очень высок, кругозор расширяется. В этом богословском возрождении католицизма очень мало латинизма и «романизма» в узком смысле. Фокус внимания: Священное Писание, древние литургии, святые отцы. На фоне этого движения «отсталость» православного мира ощущается особенно ясно. Вся богословская перспектива переменилась за последние двадцать пять лет. Мы живем уже в другом мире. То же чувствуется на богословском секторе экуменического движения. Причины православной «отсталости» понятны. Но тем более очевидно, что необходимо сделать богословское усилие и — не скажу «догнать время» — ответственно приняться за работу, ибо время не ждет. Между тем богословский ледоход еше не начался среди православных. Единичные попытки еще не меняют состояния замороженности.

В ближайшие дни мой адрес будет с/о Conseil Œcuménique des Églises, 17 route de Malagriou, Genève.

С братским целованием и любовью

всегда Ваш Г. Флоровский

Письмо 14

О поездке в Россию. О дезориентации и дезинформации русских. О создании академических кадров. О «реставрации» и боязни нового. Об огненной молитве и слабом богословии. О плаче некой женщины. Что такое ад. О конфликте веры с неверием. Как возможен контакт с Западом без компромисса

S^te Geneviève-des-Bois, 28 августа 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

Ваше письмо от 11 июля я получил уже по моем возвращении из моего путешествия на Восток. При нашем свидании в Париже я говорил Вам о нем, как о возможности. Длилось оно с 16 июля по 5 августа. Я побывал за это время в Москве, Троице-Сергиевой Лавре, во Владимире, Ленинграде и Киеве. Я до отъезда моего предполагал, что буду иметь возможность говорить с представителями Русской Церкви по тем вопросам, которых мы коснулись в нашей беседе, т. е. об экуменическом движении, о тех богословских проблемах, которые в настоящее время стоят в центре внимания экуменистов. На деле сие оказалось невозможным.

Из лиц, принявших участие в поездке в Голландию, в Утрехт, я смог более обстоятельно поговорить только с епископом Михаилом (Чуб). Митрополит Николай или слишком занят, или по какой-либо иной причине, мне неясной, не проявил желания говорить со мною. Неясные мне причины могут быть различные. Во всяком случае, одна из них, наиболее возможная, неумеренная любовь некоторых лиц писать доклады по начальству. Причем делают это иногда люди, которые прямо на это не поставлены. Но это неважно. Печально только то, что в Патриархии я не увидел из всех моих бесед, с второстепенными лицами, настоящей осведомленности о положении вещей. Они совсем не в курсе событий в плане церковной жизни, хотя им самим может казаться, что они достаточно широко и правильно осведомлены. Эта «дезориентация», в силу «дезинформации», надолго может отсрочить настоящую встречу Русской Церкви с Западом. Конечно, явление это «исторически», как Вы пишете, понятно. Но от этого не становится легче.

Епископ Михаил, между прочим, во время нашей беседы сказал, что «как было бы важно для всей нашей богословской работы, если бы о. Георгий взял бы на себя какую-либо из наших академий. При нем академии стали бы тем, чем они должны быть по своему назначению. В настоящее время мы не имеем настоящих академических кадров, и создать их скоро — нелегко. Самым важным для нас сейчас в этом порядке является „предварительная“ работа, т. е. хотя бы относительная богословская образованность кончающих наши семинарии и академии. Настоящая эрудиция достигается долгими годами и еще при условии, что учащиеся по своим интеллектуальным способностям соответствуют трудности этой задачи, высоте требований подлинного богословия. У нас немало очень хороших молодых людей, глубоко благочестивых, но нельзя сказать, чтобы они были по всему своему прошлому подготовлены для слушания действительно академического курса и для самостоятельной работы. Самый профессорский состав наших семинарий и академий, при многих прекрасных качествах духовных, не всегда отвечает академическим требованиям. Прошло слишком много лет без настоящей ученой работы, когда все мы были отвлечены иными задачами. Но можно, однако, отметить большую одаренность русских людей, которые схватывают быстро, сравнительно, существенные стороны богословских проблем». Так, по смыслу, а не дословно, говорил епископ Михаил.

Что касается меня лично, то я вынес впечатление, что Русская Церковь, т. е. управляющие сим кораблем, в настоящий момент почти целиком заняты «реставрацией». Реставрацией того, что было в момент перед «переломом» истории. Повсюду проводятся «ремонты», при которых восстанавливаются «старые» синодальные мотивы. И это касается не только зданий, но и богословия. Первая задача академий — осведомить учащихся с тем, что было сделано до «перелома».

Я отметил бы даже боязнь всего «нового». Некоторое «оправдание» этой боязни вижу в том, что, конечно, не овладев тем, что было оставлено нам как наследство от наших отцов, не могут они войти в обсуждение всего того, чем занят в настоящий момент Запад.

Когда еп. Михаил был в Голландии, я послал ему Ваше письмо, чтобы поставить его в известность о факте нашей «отсталости». Лично на меня еп. Михаил произвел самое хорошее впечатление. Он — человек культурного происхождения. Есть еще в Ленинграде некий священник — о. Петр Гнедич, по происхождению своему культурный человек, из семьи известных Гнедичей. Он в молодости своей «застал» еще высококультурную среду и легко разбирается в философских проблемах, что стало большой редкостью в России в силу всеобщего перерыва занятий этим «бесполезным» предметом.

О. Петр поместил много статей в «Журнале Московской Патриархии». В 1954 году он был один момент доцентом Ленинградской академии, но скоро был отставлен. Причины мне непонятны. Теперь он пишет свои статьи в «ЖМП» под именем: «Свящ. П. Викторов». Он — по отцу Викторович. Думаю, что это из-за неудобства устранить в подписи свое академическое звание — доцента академии. Отца Петра, главным образом, занимает проблема «сотериологическая». Он имеет Вашу книгу «Пути русского богословия» (и «Восточных отцов» тоже). Много извлек из нее. Часто на нее ссылается. Мне показалось весьма интересным «совпадение» его проблематики, или «пути», с Вашим: он тоже «начинает» со Христа и с вопроса спасения. Весьма глубоко чтит Митрополита Филарета Московского. Имеет большой материал для показания, что с самого начала «Катехизис» Филарета не содержал идей «сатисфакции». В одной из своих статей в «ЖМП» он приводит много текстов, показывающих богословскую установку М. Филарета в этом вопросе. Лично я боюсь, что именно смелость мысли о. Петра была причиной его удаления из Ленинградской академии. Ему была поручена кафедра патрологии, которую после него взял Парийский. О. Петр, однако, до сего времени помещает свои статьи в «ЖМП»: «Свящ. П. Викторов».

Сложна обстановка «там». Много самых искренних стремлений к наилучшему, но не всегда видишь согласие, что именно является лучшим. Я приветствую благоразумие руководителей, поставивших себе скромную задачу «реставрации». Но все же не могу не сожалеть, что богословская мысль в России стоит несравненно ниже той интенсивности молитвы, которая поражает в России. Народ молится с таким усердием, чтобы не сказать «огнем», какого — огня — нигде в мире больше не увидишь. Люди, на вид простые, стоят в церкви часами и не хотят уходить из нее. Если мы здесь даже небольшое число присутствующих в храме должны «тянуть» на молитву, то там ни у кого из священников не хватит силы хотя бы немного удовлетворить жажду народа.

Одним из самых сильных впечатлений для меня было следующее: я служил литургию в храме Московской академии в Троице-Сергиевой Лавре; после литургии, когда я давал народу крест, я видел много плачущих лиц. Но одна женщина плакала с таким глубоким страданием, что даже мое сердце заболело. Я взял в левую руку крест, правою взял ее голову и тихо, на ухо, спросил: «Какое у Вас горе?» Она ответила: «Молись, владыка, за меня: у меня сын неверующий». Отошла она от меня с еще большим плачем, я остался пораженный глубиною ее страдания, которое было не меньшим, чем страдание матери, потерявшей единственного сына. Ее слова были для меня как бы ответом на мою мысль: почему и о чем плачут сии люди?

Помню, Старцу Силуану одна женщина писала из Франции, прося его молиться, чтобы Бог избавил ее от необходимости ехать куда-то на работу в такое место, где не было русского православия. Она говорила в письме приблизительно так: «Я не богослов, я не знаю, что такое ад, но в душе моей его представляю себе, как комфортабельную современную жизнь, только без храма и без молитвы…» Когда я был в России, то вынес впечатление, что самым глубоким «конфликтом» в России является именно конфликт «веры». Одни — плачут о тех, кто отказывается видеть столь явное, «очевидное» Бытие и присутствие Бога, другие — стыдятся, что среди них, в такой передовой стране, как современная Россия, есть еще немало людей отсталых, «суеверных» и не способных к «научному» миросозерцанию. Так что и те и другие — не безразличны. Безразличия, кажется, меньше всего в России. Одни хотят всех привести к Богу, другие — «просветить» и сделать культурными. И вот, когда я услышал слова той женщины: «мой сын неверующий», тогда вспомнилось мне письмо парижской женщины об «аде», как современной культурной жизни, только без Бога, и я подумал: «Вот, Русская Церковь, в своей ненасытной молитве, живет в этом аде неверия».

За столь короткий срок невозможно проникнуть во многое. Но я вынес впечатление, что духовный «конфликт», не выявляемый внешне, быть может, является, по существу, самым актуальным и глубоким в жизни России. Я ни разу, ни от кого не услышал ни одного слова, которое касалось бы политического плана. В аэроплане, в гостиницах, где, по-видимому, можно встретить прежде всего партийных людей, сии последние заняты только двумя мыслями: производство страны и вопрос войны: будет ли или нет? Я, разумеется, говорил, что не верю в возможность войны, и заметил, что им это было приятно. Но верующие люди никак не касались никаких других вопросов, кроме только церковной жизни у них в России и здесь, на Западе.

Много я беседовал с некоторыми сотрудниками Патриархии. Увидел, что они неверно понимают «контакт» с христианским Западом. Они думают, что самый этот контакт, самая «встреча» с ним, приведет их к компромиссам, к утере «полноты» Православия. И когда я говорил, что тот, кто сам знает, во что он верует, кто сам живет действительно «полноту» Православия, тот мысли об утере этой полноты не может иметь. Вопрос вовсе не ставится так, чтобы единения с западными достигнуть путем «компромиссов» в самой вере пашей. Но что соединение, или сближение хотя бы, невозможно иначе, как через бесстрашный контакт в самой духовной жизни нашей, совместной жизни. Невозможно ожидать от западных, чтобы они «жили» полноту догматов Православия, не войдя в общение с нами. После, когда станет ясным из многолетнего опыта, что западные христиане ни за что не хотят принять «полноту» Православия, можно снова поставить вопрос о неудаче этого опыта общения. Но для этого необходимо сделать шаг к общению в молитве с ними… Эти мысли путали моих собеседников. Кто из нас прав — пусть судит Господь. Я ссылался на пример патриарха Сергия, который «не боялся», потому что сам был тверд в своей вере, и принял в Церковь группу' западных христиан с сохранением их обрядов и уставов. Но и пример патриарха Сергия не был для них убедителен. Таким образом, мое впечатление, что необходим еще некоторый срок, чтобы русские люди почувствовали себя более уверенными в своей собственной вере, а затем уже безбоязненно вступили в общение с Западом.

Я видел также редактора «ЖМП» Ведерникова. Он более смелый, свободный и интуитивный, но он еще недостаточно осведомлен о том, что теперь «актуально» в жизни христианского мира, взятого в своем целом.

Недавно послал я Вам некоторые номера «ЖМП» за этот год. Скоро, надеюсь, выйдет из печати моя книга по-английски. Может быть, Вы напишите что-либо в связи с ее выходом? Я очень хотел бы этого.

Также, если расположены, пришлите английский текст какой-нибудь из Ваших статей, чтобы мы могли их перевест и на французский и опубликовать в «Контакт», который с 1 января должен будет выходить в форме книжек, подобных «Иреникон».

О моей дальнейшей судьбе я еще не знаю ничего окончательного. Из Ноте Office[76] ответ на мою просьбу о разрешении residence в Англии не последовало отказа, следовательно, «нет препятствий» в этом отношении, но самый переезд в Англию для меня связан со многими иными трудностями, и я не уверен ни в чем.

Шлю мой самый искренний привет Ксении Ивановне.

Был чрезвычайно рад встрече с Вами.

Архим. Софроний

Ответное письмо

Мысли о России. На Западе не лучше: нет ни веры, ни богословия. О «реставрации», которая дает иллюзию благополучия. О боязни возрождения святоотеческих традиций. О своих текущих академических планах

Andover Hall, 26 сентября 1958 г.

Дорогой отец Софроний!

Как видите, мы уже дома — с прошлого воскресенья. Ваши письма получили почти одновременно в одно утро: пересланное обратно из R. и переданное о. Василием. Большое спасибо!

Очень интересен Ваш рассказ о московских впечатлениях. Он подтверждает вполне мои догадки: я так и представлял себе положение — во всяком случае, «на верхах». Такое же впечатление получил и один из недавних немецких посетителей проф. Э. Шлинк из Гейдельберга, который подробно рассказывал о своих встречах в России. Великая сила веры и крайняя недостаточность богословской мысли и понимания. В таком же смысле отзывался и Финляндский епископ Павел, который недавно побывал в Советской России. Только и с нашей стороны занавеса в этом отношении положение не лучше. Богословского творчества нет никакого, и потребность богословствования не замечается. Только у нас и вера оскудела. В Греческой Церкви, может быть, еще хуже. От этого многие впадают в разочарование и даже уныние.

Относительно Советской России я давно уже догадывался, что дальше «реставрации» старого порядка воображение не простирается. И «реставрация» дает удовлетворение, создает иллюзию «порядка» и «благополучия». А между тем этот «старый порядок» был весьма не благополучен и не реален (в смысле англ. un-real[77]). Однако именно этого большинство не желает признать, вопреки очевидности. Когда вышли, в свое время, мои книги о святых отцах, среди откликов был и такой (и это исходило от очень замечательного протоиерея, ко мне близкого): «Напрасно и ДАЖЕ ОПАСНО! Вы напоминаете о беспокойных эпохах церковной истории! Знакомство с отцами откроет недостаточность ходящих учебников и внушит недоверие. Хорошо, что отцов забыли и не к чему о них и напоминать. Так лучше!» Как Вам это понравится?! Сказано это было с большим убеждением. Впрочем, в то же время покойный митрополит Антоний высказался как раз в противоположном смысле: «Слава Богу, что напоминаете об отцах». Его собственное богословие, как и богословие владыки Сергия, было, к сожалению, весьма далеко от святоотеческого, как ни ссылался он на отцов.

Вы, впрочем, видели или увидите о. Василия. после его возвращения из Мюнхена, и он Вам расскажет о В.S. съезде[78]. Съезд был в общем удачный, но богословская секция была пестрая и бледная. Интересным был только обмен мнениями о богословии преп. Максима Исповедника в священном собрании, в котором и я принимал участие. Только времени на дискуссию было очень мало. Я очень рад, что Вы переезжаете в Англию. Конечно, будет и там много трудностей, особенно поначалу.

Учебный год у нас начался: в Гарварде и в греческой школе. В Гарварде в этом году я читаю, между прочим, курс патристики, к нему нужно готовиться, так как я должен вместить весь материал в ограниченное число часов. Меня неожиданно выбрали председателем библиотечной комиссии в Divinity School[79], и это означает немало работы, т. н. стратегической. Библиотека запущена, и много нужно сделать, чтобы привести ее up to date[80]. На некоторое время придется отложить мои планы.

Перед Мюнхеном мы хорошо отдохнули в Северной Италии — пробыли 9 дней в Cernobbio, на Lago di Roma, в трех милях от самого Roma. Это была наша vacation[81].

Здесь погода резко переменилась: вчера было безумно жарко, а сегодня холодно и идет дождь.

Ксения Ивановна шлет привет.

С братским целованием и любовью

Ваш Г. Флоровский

Письмо 15

Об отзывах па книгу «Старец Силуан» в английской церковной печати. Просьба написать статью о Старце Силуане. О богословии как компиляции, а не выражении реального догматического и аскетического опыта

S^te Geneviève-des-Bois, 17 декабря 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

К наступающим дням Рождества Христова и Нового года примите мои наилучшие пожелания — Вам и Ксении Ивановне.

Давно уже не имел вестей о Вас, и сам я не писал Вам. Но было немало случаев вспоминать Вас в течение этих месяцев, кроме, конечно, неизменного воспоминания о Вас в ином порядке, литургическом. Книга о Старце вышла к двадцатилетию его кончины, как это и предполагалось. Я думаю, что Faith Press Вам послало должные Вам экземпляры. Возможно, что и критические отклики в английской печати Вам известны. Но на всякий случай посылаю Вам при сем в копиях три-четыре из них. Первый по времени был отзыв Воддемса, в Church of England Newspaper[82]. Если принять во внимание, что ему как официальному представителю англиканской церкви необходимо защищать ее престиж и даже, б.м., превосходство, то его отзыв можно считать скорее положительным. Вы знаете, что у них есть основания опасаться слишком большого влияния Православия. Через три недели после того появился отзыв в Church Times[83], по их обычаю, — безымянный. Этот отзыв носит наиболее свободный характер непосредственного выражения впечатления от книги. Наконец, третий появился в Times Literary Supplement[84]. Как литературный орган, он отмечает больше всего «литературный» момент книги.

Кроме того, мадам доктор д’Аллон, принимающая самое близкое участие в издании «Контакт», прислала мне копию того отзыва, который она думает поместить в следующем номере «Контакт»-а. И его тоже прилагаю.

У меня всегда была мысль просить Вас написать в каком-либо богословском журнале в Америке Ваш отзыв, с более обстоятельным изложением тех мыслей, которые было невозможно втиснуть в узкие рамки «Предисловия» к книге. Я хотел бы. чтобы Вы в той статье указали, что Вам привелось и лично встречаться со Старцем на Афоне и беседовать с ним. Таким образом и Ваша статья и Ваше «Предисловие» будут живыми свидетельствами об историческом факте. Это очень облегчило бы меня: с меня снялась бы тяжесть единоличного свидетельства. Итак, пожалуйста, дорогой отец Георгий, сделайте что-нибудь в этом направлении. Я знаю, что Вы перегружены, как Вы мне и писали в Вашем последнем письме, но Бог даст Вам силы на это маленькое усилие.

Моя жизнь еще не определилась «географически», и визы я еще не получил в Англию. Подал прошения и жду. В остальном я благополучен: здоров, служу, встречаюсь с людьми, которые приезжают сюда к нам на литургию, в нашу монашескую церковку. Пишу мало: мне самому трудно выезжать и иметь книги. Библиотеки для меня в этом смысле просто недоступны. Это обстоятельство мешает мне обосновывать выражаемые мною мысли ссылками на святых отцов. Ведь недостаточно (для очень многих специалистов) только выразить мысль, хотя бы и очень ценную. Им нужно ее «документировать», поскольку богословие в наше время уже давно приняло характер компиляции, а не выражения своего действительного «догматического опыта» и опыта аскетического. Это было признано как право за отцами.

Еще раз повторяю мои самые искренние поздравления и пожелания. И да хранит Вас Господь.

Ответное письмо

Православие в Америке «выдыхается». Приходы — национальные колонии. О бездействии духовенства. Отстранение от церковной жизни

Cambridge (Massachusetts, USA), 7 февраля 1959 г.

Дорогой отец Софроний!

Вчера получил Ваше письмо, и одновременно пришла книжка из Лондона. Спасибо. Очень радуюсь, что книга была хорошо встречена прессой. Сюда она еще не дошла. Не сомневаюсь, впрочем, что и в Америке она найдет понимающих читателей, хотя, может быть, и не среди православных. Положение, впрочем, сложное. Среди молодежи православной есть искреннее искание духовной жизни, но оно находит мало откликов среди учащих, поглощенных суетой мира. Странным образом Православие здесь «выдыхается» именно потому, что официальные руководители держатся за старые пути. Православные приходы становятся иностранными колониями и утрачивают церковный характер. Разочарование молодежи в иерархии угрожает духовной трезвости не меньше, чем обмирщение «старших». Здесь, в Бостоне, есть довольно большая организация православного студенчества, объединяющая несколько высших школ. Активная группа включает около 50–60 человек. Они искренно ищут православных путей. Большинство здесь греческое (по происхождению). Но среда многочисленного здешнего духовенства всех наций это движение встречает мало интереса, и вся тяжесть руководства падает на меня, при помощи двух-трех молодых священников греков, бывших в последние годы лично под моим влиянием. В массе же клир здесь старается не отстать от века сего и приспособиться к духу времени, сохраняя при этом видимость старого. Здесь все это, конечно, на более примитивном уровне, чем в Париже, в Богословском институте, где стремятся заслонить, или заместить, святых отцов традициями русской религиозной философской мысли.

Я очень доволен своей работой в Гарварде. Но от прямого участия в церковной жизни я отстранен, да и сам отстраняюсь, ибо кооперировать с людьми чуждого духа тяжело и не безопасно. К счастью, настоятель здешнего русского прихода человек честный и искренний, хотя несколько старомодный, и отношения у нас открытые и братские. Сожалеть к тому же у меня нет и времени, которого не хватает и на текущую литературную и академическую работу.

Очень рад, что Ваш переезд в Англию налаживается. Да благословит Господь Ваше начинание. Мы рассчитываем быть в Оксфорде на патристическом съезде и будем рады Вас повидать.

Летом собираемся в Европу, включая поездку в Грецию. Кроме экуменических съездов предстоит также празднование св. Григория Паламы в Салониках, в котором я приглашен принять участие в качестве одного из главных спикеров или проповедников. Не уверен, смогу ли я побывать, хотя бы кратко, на Святой Горе.

Что с о. Василием и где он? Состоялась ли его хиротония? Со времени нашего совместного пребывания в Мюнхене я от него ничего не получал и ровно ничего не знаю.

Работаю над книгой. Давно пора ее кончить. По разным причинам работа затягивается. Задача, которую я себе поставил, может быть, превышает мои силы.

За все слава Богу. Жизнь наша течет мирно. Ксения Ивановна передает Вам сердечный привет.

Молитесь о нас.

С любовью о Господе и братским приветом

Г. Флоровский

Письмо 16

О предстоящем переезде. Просьба написать статью о Старце Силуане. О планах писать еще. Отзывы на книгу в английской прессе. О святости и гении

S^te Geneviève-des-Bois, 15 февраля 1959 г.

Дорогой о Господе отец Георгий!

На этих днях я получил благоприятный ответ от английского консульства на мою просьбу о визах для восьми человек, желающих поселиться в одном имении, купленном нами. Остаются еще немногие формальности с визой французской для меня (как апатрид[85], я должен иметь французскую визу с правом обратного въезда во Францию в течение года). Но и эту визу я надеюсь теперь получить, и таким образом в скором времени, в начале марта, возможно, мы совершим наш переезд в Англию. Очень прошу Вас, дорогой отец Георгий, молиться, чтобы это мое предприятие прошло под знаком благоволения Божия и зашиты нас свыше.

В свое время я написал в Лондон, что Вам не была послана книга Старца, и теперь я получил ответ, что книга Вам послана издательством. Думаю, что Вы ее уже получили. Вы знаете, что пребываю неизменно благодарным Вам за предисловие. Конечно, я очень хотел бы увидеть где-нибудь написанную Вами статью о Старце и православном аскетизме вообще, чтобы таким образом побольше знали о книге люди и книга распространилась бы. Я уже говорил Вам, что это нужно нам в том смысле, что малый коммерческий успех с книгами, написанными православными авторами, затрудняет нахождение гадателей.

Я сам предполагаю теперь писать вторую книгу по-английски, чтобы ею восполнить те пробелы, которые создались большими сокращениями в английской версии. Сокращениями, которые многие места книги делают неясными и даже непонятными вообще. Эту вторую книгу я легко сдам кому-либо в Лондоне, если моя первая пройдет без больших промедлений.

До сего времени я получил десять-двенадцать журналов разного характера; во всех книга отмечается с сочувствием. Отозвались даже чисто «литературные круги». Эти — в связи с «Плачем Адама», относительно которого один из критиков сказал, что теперь немыслима какая-либо «антология» русской литературы без «Плача Адама»[86]. В одном журнале его перепечатали полностью.

Среди отозвавшихся я не без глубокого удовлетворения отмечаю отзыв в Catholic Herald. Также в органе английских баптистов и других пара церковных движений или образований. Мне утешительно видеть, что большинство из авторов отзывов говорят о святости Старца. Когда это в Англии, то приходится обратить несколько особое внимание.

Конечно, святость принадлежит иному плану, стоит на ином этаже, чем художественный гений. И если у гения неизбежна трагедия в путях его творчества, в его искании выразить словом, или картиною, или в звуках, или ином роде искусства тот мир, который он созерцает духовно в моменты вдохновения, то у святых тоже в этом мире неизбежна трагедия, хотя она принадлежит иному плану и непременно носит иной характер. То обстоятельство, что книга Старца отмечена в трех или четырех «литературных» органах, поставило меня перед этим вопросом. Старец не поэт, ни даже просто писатель. И если у него есть черты художества, то они, скорее, «случайны», как не имевшиеся в виду автором.

Я на днях получил также приглашение д-ра Кросс на 3-ю конференцию патрологов в Оксфорде. Возможно, что я могу сделать маленькую коммуникацию[87] на тему: «Три отречения у св. Кассиана Римлянина и у св. Иоанна Синайского (Лествичника)»[88]. Если я буду к тому времени жить уже в Англии, мне будет менее трудно поехать в Оксфорд. Там я снова надеюсь встретиться с. Вами.

Мои наилучшие пожелания матушке Ксении Ивановне.

Примите выражения моей глубокой о Христе любви и преданности.

Архимандрит Софроний

Ответное письмо

Об успехе книги «Старец Силуан» в Америке. О текущих планах. О работе в университете

Cambridge (Massachusetts, USA), 6 мая 1959 г.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Сердечно Вас поздравляем, дорогой отец Софроний, со Светлым Праздником. Храни Вас Господь. Желаем паче всего мира и радости.

Давненько не было писем от Вас. За печатные же посылки большое спасибо. Как распространяется книга о Старце здесь, не могу сказать. В книжном складе греческой семинарии распродано двадцать пять экземпляров, и заказ возобновлен. Рецензий в американских изданиях еще не видал. Как дело с Вашим переездом?

Об отце Василии Вы мне ничего не написали. Молчит и он сам. Обратил внимание, что в списке предстоящей патрологической конференции в Оксфорде его адрес указан у епископа Антония.

У нас новостей мало. Лекции уже закончились. До отъезда в Европу — в начале июля — рассчитываю закончить книгу о восточной традиции и еще кое-что. Сперва предстоят два богословско-экуменических съезда в Германии и в Австрии, потом поездка в Афины и на Родос. Если обстоятельства сложатся благоприятно, думаем побывать в Константинополе. Торжества в Салониках — 600-летие св. Григория Паламы — отложены на ноябрь, но меня просят приехать для этого нарочито: возможно ли это будет сделать, еще не знаю. На меня возлагается одна из главных речей, и я выбрал тему: «Последуя святым отцам…» (О методе православного богословия.)

О церковных делах я ничего не знаю. По-видимому, митрополит Борис старается «облагородить» здешний Московский экзархат, но удастся ли ему сделать это с наличными здесь силами — весьма проблематично.

Избрание нового греческого архиепископа прошло в Константинополе весьма не гладко, и против него здесь настроено очень много народа, так что положение весьма неясное.

Своей работой в университете я очень доволен. Стараюсь приобщить протестантскую молодежь к изучению святых отцов. В этом году меня звали беседовать в студенческие кружки — лютеране, епископалы и квакеры. Недавно служил и проповедовал в албанской церкви (Константинопольской юрисдикции).

Пишите и молитесь о нас.

С братским целованием и любовью

Ваш Георгий Флоровский

Письмо 17

О переезде в Англию. Об организации повседневной жизни. Трудности из-за нехватки времени на всех. О текущих делах

The Old Rectory (Essex, England), 6 мая 1959 г.

ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ ГОСПОДЬ!

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий!

Был глубоко обрадован Вашим пасхальным приветом, который я получил уже здесь, в Англии.

Вы, ясно, понимаете, что совершить на старости лет такой переезд, начать новую жизнь в новой стране, где мне все неизвестно, языка которой я совсем не понимаю, — не легко и не просто. Мы, то есть я и те, что со мною, мы сразу погрузились в пучину работы. Надо сделать чрезвычайно многое, чтобы наладить жизнь. Больших усилий стоила наша маленькая церковь внутри дома. Главную ее часть мы закончили (приблизительно) к пятнице перед Лазаревой субботой, и службы Страстной недели и Пасхальной совершали и совершаем в ней. Для нас это большой успех. Слава Богу.

Кроме того, необходимо было организовать повседневную жизнь: «кухню», огород, отопление, уборку дома, приведение в порядок комнат наших, уборку сада и прочее без конца. Все мы работали действительно до упаду. Спать мне приходилось нередко не более четырех часов в сутки.

Люди, наивные часто, стремились сразу же после нашего приезда (о котором написано было во многих журналах и даже говорили по радио в отделе внутренних известий) ехать к нам с визитами, с желанием видеть наши богослужения, устройство нашей «аскетической» жизни, наши «уставы», «порядки» и все тому подобное. Писали нам письма, ждали от нас нетерпеливо ответов, терзали нас всем этим. Я написал около двухсот писем за эти два месяца, но не погасил тем недовольства нами. Многие обижены моим невниманием. Я в ужасе.

Я в отчаянии от всего этого, потому что многие, в обиде своей, «мстят» нам, конечно недобрыми словами, неправильным истолкованием всего нашего поведения и прочее. Не исключена возможность, что некоторые нарочно «используют» столь трудное наше положение в смысле практическом, чтобы посеять нечто против нас. Но приходится часто против нашего желания проходить мимо всех обвинений, потому что иначе все будет не сделано и провалится.

Один местный священник, продавший нам этот дом, очень хороший человек, придя к нам во время наших работ, увидев свой дом в «таком ужасном состоянии», ушел глубоко разочарованный. Только вчера, придя снова и увидев нашу церковку, успокоился и переменился. Нельзя показывать людям что-либо незаконченным. Не способные видеть «конец» произведения но его началу, они испытывают только «шок». Так мне не хочется принимать пока почти никого, чтобы не оставлять неправильного впечатления в их сознании.

Мне казалось, что я написал Вам отсюда air letter[89], извещая Вас о моем переселении и о других некоторых делах. Не понимаю теперь, что произошло: потерялось ли письмо, или я «только хотел» писать Вам.

Сейчас пишу Вам простым письмом, чтобы послать вместе с тем копию одного, последнего по времени, отзыва на книгу. В нем очень хорошо выражено «онтологическое» понимание заповеди о любви к ближнему, к врагам и прочее. Также с весьма большим уважением автор отзыва говорит о Вас, как о выдающемся богослове православном на Западе. Отзыв этот производит впечатление, что он написан человеком, воспитанным на современной богословской литературе Европы, что не совсем обычно в Англии. Моя переводчица сказала даже, что в самом языке отзыва есть нечто, выдающее автора, скорее, как иностранца, хорошо владеющего английским языком, но не англичанина по происхождению. Я об этом судить не могу.

Позднее я постараюсь достать самый журнал этот и пошлю его Вам. Я живу в деревне (для Англии — «глухой деревне»). Издательство довольно тем, как распространяется книга. До сего времени продано 800 экз. Я не знаю, удовлетворительно ли это или мало?

Слышал я, что, после того как в печати, самой разнообразной, появилось столько разнообразных отзывов о книге, издание ее в Америке становится весьма вероятным. Поддержите это дело.

Отец Василий имел какие-то трудности с отцом архимандритом Николаем и вынужден был покинуть Оксфорд и поселиться в Лондоне. Во всех случаях «человеческих» конфликтов каждый видит свою правду, и всякий суд со стороны становится рискованным. Конечно, о. Николай, старик уже, не может быть гибким и «эластичным», и с ним жить, возможно, не просто. Я об этом слышал только от отца Василия самого.

Дело с его рукоположением в епископа до сих пор мне неясно. Я видел его месяц тому назад в Лондоне. Тогда он писал митр. Николаю о своих делах и ждал оттуда решения о себе. С тех пор я ничего нового из Лондона не узнал. Но это не значит, что ничего не произошло за это время. Таким образом, мои сведения — несколько «черствые», устарелые.

Если Вы приедете в Англию, то я всячески постараюсь облегчить Вам путешествие и к нам в Old Rectory. Будет для меня великой радостью принять Вас здесь. Дом большой. Сад большой. Место прекрасное. Тишина почти пустыни. Мы — на краю света. Если бы в материальном отношении жизнь была бы менее трудной, то все было бы действительно весьма благоприятно.

Я, как писал уже Вам, думаю сделать на Оксфордской конференции маленькое сообщение «О трех отречениях, необходимых для достижения совершенства у преп. Кассиана Римлянина и преп. Иоанна Синайского (Лествичника)». Если Вы сможете мне, как действительно знаток отцов, указать некоторые иные места у св. отцов, имеющих отношение к этому вопросу, то буду глубоко благодарен. Мне трудно ездить в библиотеки. Если у Вас сохранилась моя брошюра по-французски или по-русски «Об основах православного подвижничества»[90] (Des fondements de l’ascèse orthodoxe…), то там на стр. 8–9 — русск. и 6–7 — франц. Вы увидите, о чем я хочу говорить.

Мое благословение и наилучшие пожелания Ксении Ивановне.

Преданный с любовью

архимандрит Софроний

Дошло до меня смутное сведение о внезапной кончине архимандрита Андроника Элпединского, Индийского, но я не могу до сих пор получить подтверждения этому.

Ответное письмо

Поддержка в начинании. О распространении книги о Старце в Америке. О текущих делах

Cambridge (Massachusetts, USA),

23 мая 1959 г.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Дорогой отец Софроний!

Только что получил Ваше письмо от 6 мая и очень обрадовался. О Вашем переселении только из него и узнал. Не огорчайтесь. Трудности и неприятности (непонимание и недовольство) очень часто только свидетельствуют, что начинание доброе. Храни Вас Господь. Когда устроитесь, напишите подробнее, кто же в конце концов с Вами поехал и как Вы налаживаете Вашу жизнь. Не знаю, удастся ли нам у Вас побывать, так как сразу же после конференции мы должны будем лететь домой — 27 сентября, воскресенье, так как 29-го, во вторник, у меня первая лекция в университете. Когда же мы сможем приехать в Англию, еще неясно. Конференция на Родосе заканчивается 29 августа, и затем мы остановимся на день-два в Афинах и поедем еще дня на два в Салоники, по приглашению митрополита Пантелеймона. Дальнейшее же еще не решено.

Автора присланной Вами рецензии я хорошо знаю, вернее, знал его до войны. Он — чистокровный англичанин. В свое время — до войны — он провел полгода в Сергиевском Подворье и выучился по-русски. Интересовался больше всего о. Сергием Булгаковым. Был деятельным участником Fellowship’а[91] свв. Сергия и Албания. Богословски он очень серьезно образован и, думаю, разбирается в вопросах духовной жизни. Орден, к которому он принадлежит, отличается сочетанием учености и молитвенности.

Книга и у нас распространяется хорошо. В одной греческой семинарии продано 50 экземпляров и заказано еще.

О теме Вашего предполагаемого доклада в Оксфорде подумаю и разыщу Вашу статью.

О смерти о. Андроника не слышал, вообще, мы совсем ничего не знаем о церковных делах да и газет не читаем никаких — ни русских, ни английских. Я его мало знал. В прошлом году он был проездом в Бостоне, но мы только поговорили по телефону.

Я знал, что о. Василий уже не в Оксфорде, но не знал причины. Он мне не писал с прошлой осени, после того как мы были вместе на конгрессе в Мюнхене.

Простите за сухое письмо. Занятия в университете кончились, но именно поэтому я должен теперь приводить в порядок запущенные дела — писать письма, дочитывать книги и т. д. Мысль рассеивается и не идет в глубину. А до отъезда в Европу — 6 июля — много нужно сделать и написать несколько докладов на лето.

Молитесь о нас. Ксения Ивановна шлет Вам привет и добрые пожелания.

С братской любовью

Г. Флоровский

Письмо 18

О недоброжелательстве к монастырю в церковной среде. О церковной иерархии Церкви. О превращении ее в «классовые отношения». Деспотизм епископов — результат снижения богословского уровня. Всякий земной порядок несет опасность злоупотребления. О внешнем авторитете

The Old Rectory (Essex, England), 29 мая 1959 г.

ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!

Дорогой и глубокочтимый отец Георгий!

Спасибо за письмо. Спасибо за доброе слово. Начало наше здесь во многом было чрезвычайно благоприятным. Но это не устраняет тех непониманий и недовольств, о которых Вы говорите, как о свидетелях именно доброго начинания. Самым печальным моментом является то, что этих недоброжелательств и недовольств встречаешь гораздо более в ближайшей церковной среде, чем в инославных и иностранных.

Я не исключаю возможности Вашего приезда к нам сюда до Оксфордской конференции, на машине из Лондона или даже из Оксфорда.

Отец Василий должен быть рукоположен в епископа здесь, в Лондоне, 14 июня. Думаю, что рукополагать его будут экзарх архиепископ Николай (Еремин) и епископ Антоний (Блюм). Титул нового епископа — Волоколамский, должность — второй викарий экзарха.

В связи с этим моя мысль снова остановилась на вопросе иерархического строения Церкви. Неизбежность и неустранимость иерархии все мы понимаем. Нет, думаю, среди православных никого, кто восставал бы против этого «учреждения», «установления». Но исторический опыт показал, что когда неравенство, связанное непременно с идеей всякой иерархии, переходит известные границы, тогда разрушается возможность нормального общения между иерархическими степенями. Вступая в высший иерархический «класс», к сожалению, большинство епископов теряет должное уважение к тем, кто состоит в низшей по отношению к ним степени, т. е. священникам. В единую церковную жизнь вносится чуждый ей элемент «классовых отношений». Епископы слишком часто перестают быть не только братьями, но даже и отцами. Они сами себя чувствуют прежде всего владыками (деспотисами[92]) и тоже слишком часто склоняются к «деспотизму». Если в прошлом такое подчеркнутое «неравенство» между епископатом и священством (о монашестве даже и не говорю) было как-то соответствующим «социальному» строю и реальному положению вещей (редкость образования, например), то теперь удерживать ту же дистанцию между священниками и епископами стало совсем неполезным для бытия Церкви. Я глубоко убежден, что в начале революции такое явление, как «Живая церковь» (и иные «пресвитерианские» движения в другие времена и в других условиях), были вызваны именно подчеркиванием «неравенства» со стороны самих епископов. В настоящий момент я с глубокой скорбью слежу за тем, как все более и более проявляется тенденция епископата провести «грань» между ним и прочим Телом Церкви. В борьбе против идеи «царского священия»[93] всех христиан, в борьбе против идеи соборности, включающей помимо епископата и священство, и монашество, и мирян, в стремлении признать епископат в целом носителем непогрешимости и исключительного права учительства, и подобных вещах, я вижу страшную реакцию, могущую гибельно отозваться на судьбах Церкви в будущем.

По моему мнению, это можно рассматривать, как резкое снижение богословского уровня церковного сознания наших дней. И боюсь, что сейчас уже трудно противодействовать этому снижению.

Не могу сказать, что я не встречал никогда епископов, которые не старались устранить непереходимую пропасть между иерархическими степенями и оставались в личном порядке братьями, друзьями, сотрудниками и сослужителями у престола Божия. Но, к сожалению, это явление не часто. Удивительно, как сильно влияние социальных форм жизни каждого исторического момента на церковную жизнь. Удивительно, как редко встречается сознание, что наше христианство есть религия абсолютная и посему долженствующая приводить к сознанию своей независимости от прочего мира, где всякий «строй», всякий «режим», всякий «порядок» неизбежно носит в себе возможность «злоупотреблений», извращений, эксплуатации и впоследствии полного вырождения.

Если возвратиться к Церкви, к тому, что мы видим в ее жизни за последние два столетия, то нельзя остаться равнодушным пред тем фактом, что почти исключением являются епископы, которые защищали духовное (эзотерическое[94]) и богословское начала Церкви. И в прошлом такие борцы, как преп. Максим Исповедник, или преп. Симеон Новый Богослов, или свят. Григорий Палама (до своего епископства), вынуждались преодолевать снижающее духовное и богословское влияние епископов. Пределом извращенного понимания «церковной иерархии», эзотерической по существу своему, является, конечно, Ватикан. Слава Богу, у нас этого нет. Но тенденции к установлению «внешнего» авторитета встречаются у нас в большей степени, чем следовало бы.

Возможно, что в скором времени выйдет немецкий перевод книги Старца Силуана.

Сей будет значительно полнее английской версии. Переводчица боялась перегрузить и сокращала многое, но в издательстве (Патмос-Ферлаг, Дюссельдорф) просили ее пропускать возможно меньше. Этой работой она занята сейчас, живя у нас здесь, в Old Rectory.

Да хранит Господь Вас в добром здоровье, благословляя труды Ваши обилием нетленных плодов в Вас самом. И в тех, кто слушает Вас и учится у Вас.

Преданный архимандрит Софроний

Привет Ксении Ивановне.

Ответное письмо

О своих планах в Англии. О событиях православного Бостона. О. Георгий и сам держится подальше от «высоких мест» церковных

Cambridge (Massachusetts, USA), 14 апреля 1960 г.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!

Дорогой отец Софроний!

Взаимно приветствуем Вас со Светлым Праздником и желаем щедрых милостей от Господа — Вам лично и братии Вашей.

Меня несколько смущало Ваше долгое молчание, даже на Рождество.

Вы приучили нас одно время к частым письмам.

Хотелось бы знать побольше о Вашей жизни.

Этим летом, если Бог благословит, предполагаем быть в Англии. Экуменические собрания в этом году будут в Шотландии — главным образом в St.Andrews. Только в самом начале предстоит комиссионная сессия в Durhamʼе. Но после этого мы рассчитываем побывать и на юге, включая конференцию Fellowshipʼа и краткий визит в Оксфорд — для кое-каких справок в библиотеках, — если только этому не помешает Всеправославная конференция в Родосе, намеченная теперь окончательно на сентябрь. Патриарх прошлым летом твердо сказал мне, что он рассчитывает на мое участие. Однако я далеко неуверен — друзья покойного архиепископа Михаила сейчас не в фаворе.

Вообще же у нас все в порядке. Только в этом году я устал больше прежнего. «Дух» все еще бодр, но плоть не обновляется[95].

Русский собор — митрополита Леонтия — достраивается в Бостоне. До сих пор был закончен только полуподвальный этаж, которым и пользовались лет десять. В порядке личной дружбы с местным настоятелем я имею возможность довольно часто служить, но, по разным обстоятельствам, «литургическая программа» сведена здесь к минимуму и к тому же службы очень часто проходят, за исключением воскресений и самых больших праздников, при пустой церкви. Это действует довольно угнетающе. На литургию Великой субботы я приглашен в греческий собор — служить с епископом Афинагором (Коккинакис). Предстоит рукоположение в диаконы одного американского грека, бывшего три года послушником в Св. Пантелеймоне па Святой lope: ему пришлось вернуться, так как от него требовали отказа от американского гражданства, на что, по разным причинам, в тот момент он не был склонен согласиться. Я его близко знаю. Вообще же я отстою теперь далеко от всех «высоких мест» церковных.

О моей поездке в Салоники в ноябре — на празднование 600-летия св. Григория Паламы — Вы, наверное, слышали. Там же был и епископ Кассиан. Мы оба — вместе с митрополитом Пантелеймоном и Аливизатосом и Сотириу — получили почетный докторат от Салоникийского университета. Основную речь — «Св. Григорий Палама и предание отцов»[96] — произносил я по-гречески, т. е. в переводе с моего английского текста. Из СС присутствовали в качестве делегатов отец Ружицкий и Успенский из Ленинграда. Поездкой своей — вернее, полетом — я был очень удовлетворен. Простите за многословие.

Сердечный привет от Ксении Ивановны.

С братским целованием о Господе и любовью

Г. Флоровский

Письмо 19

О новой жизни в монастыре. Об ужасе-исступлении пред тайной Божественного Бытия. О необходимости пройти испытания для Царства. Царствовать — обнять духом всю тварь

The Old Rectory, Рождество Христово 1960/61 г.

Дорогой и глубоко чтимый отец Георгий!

Эти святые дни дают мне благой повод писать Вам, послать Вам мои наилучшие пожелания. Живя теперь снова в месте пустынном, тихом, более чем пустыня Афона, я теперь имею возможность немало времени посвящать «единому на потребу»[97]. Да будет благословен промысл Божий о мне. Здесь я могу в несравненной тишине совершать божественную литургию. И, совершая ее, я всегда помню Вас.

Пережив в течение многих лет великую нужду быть воспринятым рукою Самого Бога, чтобы не испепелилось мое существо от ужаса пред тайной Его Бытия и непостижимостью судеб Его в нашем существовании, я могу позволить себе «судить» немного о тех, кто отдал ум свой на служение Ему, кто погрузил свой ум в Его Божественное Бытие. Ужас по-славянски соответствует экстазу, исступлению, или «выступлению» из всего того, что «после Бога». И все же — это ужас. Болезненно для всего нашего существа стоять пред непостижимостью не только того, что человеки на своем языке, всегда беспомощном, именуют «сущностью», но и непостижимостью любви Его и судеб Его. Так, сокрушая нам «кости», Он понуждает нас на непрестанное искание Его. «И сие труд есть пред нами»[98].

Тот, рождение Которого в мир мы празднуем сейчас, принес на землю Огонь[99]; но мы видим, что не во всех еще явился сей Божественный Огонь в Своей всепожирающей силе[100]. А там, за этим «пожиганием», и не ранее его, мы узреваем Свет Несозданный. У преп. Макария Великого есть поразившее меня замечание о том. что не прошедшие множества тягчайших испытаний — неспособны к Царству[101]. И это, конечно, так. Ибо Царство не есть некий тихий уголок, с прекрасным садом, оглашаемым «небесной» музыкой, огражденным такою стеною, через которую не пролезают «нечистые», которая скрывает от глаз святых адское пламя. И если царствовать значит получить от Бога силу обнять духом всю тварь, весь космос, все сущее силою Вседержителя-Духа Святаго, то, несомненно, всем нам необходимо вырастать, стать «мужем совершенным» до полноты Христова возраста[102]. И тернист путь к сему «мужеству»; много слез вытечет из сжатого сердца; много воздыханий неизглаголанных вырвется из стесненной груди; не перестанет «замирать дыхание» и вместе с ним «останавливаться ум» в бессилии своем «подняться» и «обнять Возлюбленного»… Да будет имя Господне благословенно…

Простите меня.

С неизменной любовью преданный

архимандрит Софроний