Переселенец. Долг чести

- Что чужак желает? - спросил тот, видя что я один. Спрашивал на английском, пусть и плохоньком. Видимо определил принадлежность машины, тактические знаки на ней остались, закрасить было нечем.

- Хочу продать уважаемому человеку машину и оружие, - сообщил я на арабском, за столько лет в других телах я изучил несколько языков, арабский был среди них. - Всё взято с бою, мои трофеи.

- О, вы отличный воин, Шариф бей будет рад с вами поговорить и услышать увлекательную историю вашего сражения, - ответил тот на арабском. Похоже, со мной общался толмач купца.

- Благодарю.

Меня сопроводили к главе каравана, он оказался с земель Сирии. В этой истории Турция тоже распалась после Первой Мировой, потеряв изрядно земель, Франция взял под свою руку часть, как раз сирийцев, а они не объявляли войну России. Уже легче. Поздоровавшись уважительно, я представился и меня усадили рядом с караванщиком, выдав плошку с пловом. Перед этим тарелку с водой, помыть руки, что я и сделал. Ел руками, так было принято, сворачивал ещё горячий плов в шарики и ел. Мы пока не общались, сначала приём пищи. Для меня, скажу честно, слишком жирная пища, но отказать, обидеть караванщиков, а я этого не хотел. К машине не подходили, но с интересом поглядывали, то что я хочу её продать с всем содержимым, уже было известно. Хозяин каравана, он в Царьград шёл, его турки снова в Стамбул переименовали, сам тот из Дамаска, явно не собирался отказываться от сделки.

Когда закончили с пловом, потом были фрукты, виноград и персики, и попили зелёного чая из небольших пиал, я и описал как захватил машину, ну и то что я из плена сбежал. Это да, тоже сообщил. Кстати, об этом было известно, караванщики тоже слышали. Потом перечислил что есть в машине. Оказалось, у купца Шарифа, хозяина каравана, были русские деньги, он раньше торговал с русскими в Царьграде, и даже порадовался, теперь он может отдать их мне. Две тысячи сто двенадцать рублей. На самом деле это даже не половина, но я кивнул, продано. Свои вещи, рюкзак и винтовку со снайперским прицелом, я уже снял. Остальное теперь принадлежало караванщикам. Те быстро всё распотрошили и изучали, вертя в руках. Шариф был доволен. Я его предупредил что тут с проданной техникой и имуществом могут быть проблемы, но тот отмахнулся, как незаметно переправить покупку с содержимым в Сирию, тот знал. Вскоре действительно во внедорожник сел один из его людей, ещё двое в кузов к пулемёту, запустили мотор и укатили по дороге. Не знаю куда, но предполагаю в надёжное место, где машина отстроиться. Возможно недалеко, раз лошадей с собой не взяли. А нет, взяли, один всадник, привязав трёх верховых, поскакал за ними следом, а купец на радостях подарил мне дорогой кинжал с каменьями на рукоятке и ножнах. Чёрт, да он стоит в два раза больше чем то, что я продал. Только продавать его не буду, подарок от души, оставлю на память. Да и лезвие отличное, дамаск. У меня такой был, пропал в рюкзаке Ивана, наверняка в той лодке нашли.

Задерживаться я не стал, купил у караванщиков осла, обменял на наручные часы, попрощался с ними, хорошие люди, навьючил на ослика свои трофеи и винтовку, при себе только разгрузку и автомат оставил, даже офицерскую сумку на него повесил, и потянув за повод, энергичным шагом направился прочь. Причина, почему я продал технику и оружие, находясь в центре Турции, была веской. На карте сбитого лётчика указаны все аэродромы, что английские, что турецкие, вот турецкий аэродром находился всего в двадцати километрах от меня, у окраины небольшого городка. Там железнодорожная станция была. Туда и решил направиться. Также я замаскировался. Снял с себя всю одежду и обувь, и надел купленную у караванщиков, обменял на вторую пару часов. Было чистое исподнее, шёлковое, серый халат, туфли с длинными носками, два шемаха и красная феска, всё надел, кроме фески, спрятав пистолет под одежду, и всё, я безобидный путник. Оружие замотал в коврик, я его тоже приобрёл, спать мягче будет. Пока темнота, на халат нагрузку и накинул, автомат на плече, если что скинуть и спрятать можно быстро, и вот так направился прочь. На машине двадцать километров, это не много, а вот пешком, это да, немало. Да ещё в моём состоянии, однако я лучше двое суток на время пути потрачу, чем напорюсь на засаду или поисковую группу. А так на меня не обратят внимание. Кстати, санитарную сумку с лекарствами я взял с собой, там хватит на полный цикл лечения. Да и перевязочные есть, мало ли пригодятся. Не хотелось бы, но загадывать не хочется.

Двигался я даже не двое суток, а четверо. Двое суток отлёживался, всё же плов сильно ударил по мне, но ничего, отлежался, может лекарства помогли, даже немного отъелся на вторые сутки, когда голод проснулся. Да и силы с каждым разом, пусть понемногу, но прибывали. К моменту, когда я дошёл до аэродрома, я уже мог пройти три километра, прежде чем мне требовался отдых. Прогресс. Правда, скотина эта тупая, осёл, мне всю душу вымотал, то идти не хочет, гад, то наоборот не остановишь. С водой проблем не было, на три дня хватило. Я все семь фляжек забрал, раз канистра с остатками воды с внедорожником ушла. Хватило как раз. У караванщиков немного фруктов и овощей купил, я и супчики варил, они мне сейчас полезны. Вот так и добрался до конечного пункта. Уже начинался рассвет, когда я рассмотрел вдали строения. Достав бинокль, и стал изучать что там есть.

- М-да, - только и пробормотал я.

Лицо у меня было замотано платком, вроде как от солнца, встающего прячусь, на меня не обращали внимания, вот так и изучил аэродром. Да какой там аэродром, одно название только. Пара грузовиков, в кузове одного цистерна, видимо роль топливозаправщика исполняет. Шесть полуразобранных самолётов, в стороне свалка сгоревшей техники, видимо наши налетали, разбомбили, всё туда стащили. Ангар стоял в стороне, с заметными заплатами, они выделялись. Внутри было какое-то копошение, но какое, непонятно. Здание диспетчерской с башней, два склада, и обломки трёх других, их не восстанавливали. Это всё что я обнаружил. Визуально ни одного работающего аппарата, того что может подняться в воздух, я не видел. Вздохнув, убрал бинокль, и потянув осла за повод, направился к городку. Осёл нехотя пошёл за мной, тот колючки подбил с обочины и жевал их, а тут пришлось идти дальше. Осла я напоил, речка встретилась по пути, сам воды там набрал, да и искупался, хорошенько помывшись. По привычке накипятил и все фляжки заполнил, снова те все полные, в двух чай подслащённый, и вот так шёл.

Рассвело окончательно, но никаких работ на аэродроме я не заметил, разве что из здания диспетчерской вышел турок в комбинезоне техника и ушёл в ангар, больше не показываясь, на этом всё. Вот так добравшись по обочине дороги до окраины, меня со спины два грузовика догнали, полные турецких солдат, и скрылись в городе, я прикинул расклады. Нужен новый план. Хм, а что там в ангаре? Я так понимаю, аэродром тут запасной, на карте английского лётчика это не было отмечено, просто как военный аэродром, но сейчас визуально было понятно его назначения. Меня ангар интересовал, не может быть, чтобы там не было чего-нибудь интересного. Отвлекая меня от размышлений и громко свистя, в город вошёл поезд с грузовыми платформами, втягиваясь на станцию. На платформах брёвна, а на них сидело множество народу. Дернув осла за повод, опять гад остановился и колючки подбирал, я сошёл с дороги и направился к аэродрому. Он не огорожен был, видимо смысла нет, и так беспрепятственно дошёл до ангара. Большие створки ворот, они в бок открывались, были полуоткрыты. Если проще, одна створка закрыта, другая на пару метров отодвинута, что позволяло зайти внутрь.

Подойдя к открытым створкам, я зашёл внутрь, втянув осла следом, обнаружив первым делом трёх турок, в чёрных комбинезонах техников, что сидели на ящиках и резались в карты на ящике побольше, что исполнял у них роль стола. А вот другая находка заставила мою душу воспылать от радости. Турки сидели справа, там разные ремонтные механизмы, бочки стояли, а слева стоял «Аист», русский самолёт, такой же я угнал, и летал по России. С виду тот был как новенький, хотя ещё два полуразобранных таких же аппарата давали понять, что из трёх собрали один. Камуфляжная пятнистая раскраска осталась прежней, её похоже обновили, снизу самолёт окрашен голубым, также и тактические знаки ВВС РИ тоже были на месте. Странно. Видимо самолёт планировалось использовать, возможно для высадки диверсантов в тылу русской армии. Тут поди угадай.

Тут один из турок, подняв голову, увидел тень, и что-то спросил агрессивным тоном. Не знаю, что он говорил, турецкий мне неизвестен, поэтому ответил на арабском:

- Эфенди, часы, - потряс я тремя наручными часами, они у всех английских солдат были. - Купи, недорого, эфенди.

Похоже толстяк тут был старшим, и он немного знал арабский. Только плохо, но понять друг друга мы смогли. Тот спросил откуда я, сказал из Египта, путешествую. Лицо к меня замотано куфией было, только глаза видно. Тот это объяснил остальным, и встав, неспешно подошёл ко мне, изучая часы, остальные двое за его спиной были, когда тот выбрал и купил, за двадцать лир, это половина цены за такие часы, остальные торопливо стали выбрать. Но платить эти двое не стали, а крича начали выталкивать меня из ангара, забрав часы. Среагировал я мгновенно, выхватил подаренный кинжал и штык-нож, и нанёс обеими руками два удара, на пол повалились два трупа. Не сводя взгляда с испуганного толстяка, техники не вооружены были, я присел и вытер клинки о комбинезоны турок, после чего убрал их и достал пистолет, после чего поинтересовался, ткнув стволом в «Аиста»:

- Что с самолётом?

- Всё готово, заправлен, можно лететь.

- Хм, - я на миг задумался и уточнил. - Когда его забрать должны?

- Эм-м-м… - тот посмотрел на часы, не купленные у меня, а на те что на руке были, на свои, и ответил. - Сейчас должны.

- Ясно, - и стал командовать. - Трупы убрать. Всё прибрать тут. Быстро!

Тот тряся в согласии головой, подскочил к телам двух подчинённых и схватив их за руки, показывая не дюжинную силу, волком утащил за бочки, похоже с топливом. Потом стал веником заметать следы крови. Я же отвёл осла за разобранный самолёт, где и привязал его, а толстяк рюкзак и свёрток ковра с винтовкой отнёс в салон самолёта. Я сам всё внутрь убрал. Снял головной платок, убрав его в карман, связал толстяка. Руки за спиной, в рот кляп, и стал ожидать тех, кто прибудет за самолётом. К моему удивлению был один. Ждать пришлось минут двадцать, вот подкатил «Виллис» в командирской версии, американцы Турции их поставляли, и притормозив, высадив лётчика-офицера, укатил. А тот прошёл в ангар. Это был не англичанин, турок, вот я и вырубил его, как только тот в полутёмный ангар вошёл. Комплекция у нас схожа, комбинезон и шлемофон мне в качестве трофея достались. Ремень снял с кобурой, в нём оказался «Волков», мой пистолет. Видимо трофей. Я быстро переоделся, застегнул ремень, поправив кобуру, турки на правом боку носили оружие, я также подвесил. У лётчика планшетка была с картой, Крым и часть Греции на ней были, но полётного маршрута не имеюсь.

План у меня был такой, летать во Францию и там восстановиться. А оттуда уже до Англии доберусь. Закончу начатое. Не люблю оставлять дела не закончив их, остановившись на полпути, а дальше уже решу, что буду делать. Скорее всего сделаю документы и отправлюсь путешествовать. Тот же клад откопаю, ранее с помощью которого хотел устроить приключения всей своей семье, собрав детей и внуков. Теперь уже не получится. Дальность до Франции высока, до Марселя почти две тысячи километров, две заправки полных для «Аиста». Я планировал перелететь в Грецию, дозаправиться, потом в Италию, ближе к Риму, тоже заправиться, и дальше уже будет Франция. Найму врача и тот поможет мне восстановиться. Связав лётчику руки сзади, я привёл его в чувство и пытался допросить, не получись, арабского тот не знал, пришлось привести толстяка, и вынуть у него кляп, вот тот и перевёл, как смог. Лётчик с фронтовой части был, получил приказ доставить трофейную машину к передовой, дальше тот уже узнает на месте что делать. А полётного маршрута нет, так он его по памяти помнит до нужного полевого аэродрома. Вот так закончив допрос, я решил с помощью пленных открыть ворота ангара, толкать нужно, электромоторов на створках нет. Но сначала запустил двигатель «Аиста», чтобы прогревался. На холодном взлетать не стоит. Пусть самолёт восстановленный, его всё же проверяли, полетали над аэродром, местный диспетчер провёл проверку, тот умел управлять, но всё равно стоит прогреть. Кстати, убрал в салон три канистры с бензином, больше не было. Развязал пленных, объяснил, что нужно делать. Я с лётчика снял комбинезон, но у того форма под ним была, так что тот не привлекал к себе внимания. Вот так те толкая и открыли сначала одну створку, потом и вторую, как я услышал гул авиационных моторов снаружи.

На аэродром, сильно дымя одним мотором, там языки пламени было видно, заходил на посадку транспортный самолёт с английскими опознавательными знаками. Похоже его подловили наши истребители. На аэродроме завыла сирена, из диспетчерской выскочили двое, подбежав к одной из машин, при этом крикнув что-то в нашу сторону. Как объяснил толстяк, нужно тушить мотор, они по совместительству ещё и пожарная команда. А аэродром не запасной, вполне себе действующий. Просто вся авиация Турции на прикрытии столицы или на передовой. На мой вполне закономерный вопрос почему аэродром не охраняется, не то что зениток, даже солдат нет, тот пожал плечами, мол, кому они нужны. Всё что было уже разбито. Вон, восстанавливают потихоньку технику и передают машины в войска. Вот их работа. Мол, не солдаты они. Я им велел уйти за створку, чтобы снаружи не было видно, а сам встал с другой стороны, у меня за спиной гудел мотором «Аист». Общались мы в большинстве знаками, вполне понять можно. Что за модель не знаю, кажется транспортник на базе двухмоторного бомбардировщика. Точно транспортник, только у них в боку дверцы прорезаны. Тот ревя одним движком, который вскоре заглушил, второй что горел и так не работал, винт стоял, и подкатил к ангару, остановившись метрах в ста. Дверца тут же открылась и салон начали покидать пассажиры и экипаж, борт-стрелок, а его голову было видно в блестящей сфере бронеколпака, тоже покинул машину. Сбегав к «Аисту», я взял автомат, сунув два магазина за ремень, чую пригодится, что-то много англичан. Видел первых трёх, это солдаты были, вооружены, остальные следом лезли, когда я за автоматом рванул, но сколько точно пока не знаю.

Тут эти двое решили, что это их шанс и с криками рванули к самолёту, размахивая руками. Я как раз салон покинул, так что подбежав к створкам, упав на бетонный пол, и прицелившись, срезал двумя очередями тех трёх солдат, их всего трое и было, потом стал прореживать остальных. Хорошо вооружены были только солдаты, у остальных пистолеты, так что дальности хватало и я их выбивал. Ну и этих двоих тоже срезал, наповал. Что меня удивило, четверо среди пассажиров были в форме офицеров российской армии. Причём в высоких в званиях, три полковника и генерал. Вот их я старался не зацепить. Когда англичане были перебиты, двое полковников встали и один стал зубами помогать другому снять верёвку с рук, все офицеры были связаны. Перезарядившись, два магазина я уже расстрелял, дал очередь по кабине грузовика, тех двоих что мотор собирались тушить, я уже срезал, но в кабинет ещё один был, пытался уехать. Только с испугу дважды заглох. Вскочив, я рванул к транспортнику. Дальше быстро провёл контроль, мне подранки были не нужны, и ножом срезал верёвки с офицеров. Полковники стали вооружатся, а генерал, слегка отряхнувшись, повёл шеей, и осмотрев меня, велел на английском:

- Представьтесь.

- Младший унтер-офицер Вершинин, - сообщил я на русском. - Мне так сообщили в лагере для военнопленных. Сам я память потерял после попытки самоубийства в лагере военнопленных. Видите, следы на руках, это ожоги от проволоки под напряжением. Как мне сообщили в лагере, я был борт-стрелком второй эскадрильи Двести Шестого бомбардировочного Омского полка, Шестой армии Южного фронта, был сбит три месяца назад при выполнении боевого задания. Сам я, на следующий день после попытки самоубийства, бежал из лагеря для военнопленных. Это произошло неделю назад. Там весь лагерь разбежался… - чуть помедлив, приняв решение, я быстро сказал. - Ваше высокопревосходительство, в городе солдаты, скоро они будут тут. В ангаре стоит наш «Аист», я как раз хотел на нём улететь. Вам как раз на четверых места хватит, а я найду как вернутся. Если кто умеет управлять, нужно улетать немедленно. Карту я дам, и покажу где мы находимся.

Управлять умели аж двое полковников, у них свои личные самолёты имелись, так что мы побежали к ангару. Там я достал свои вещи из салона, передал планшетку, и те забравшись в салон, вскоре покинули ангар и оторвавшись от полосы, улетели. Я же, свернул комбинезон, переоделся снова в жителя пустыни, навьючив всё на осла и направился в город. А турецкие солдаты появились не скоро, я уже среди детворы и зевак затерялся. Причём тех двух грузовиков не было, были местные полицейские, на лошадях. Осматривали убитых, самолёт ярко полыхал, уже огонь и до салона дошёл, искали нападающих. Ну а я ушёл. Нужно к следующему аэродрому двигаться, а это без малого девяносто километров. В принципе, тоже неплохо, постепенно восстанавливаюсь, физическую форму возвращаю. А то до сих пор скелет, вон как генерал с полковниками смотрели, доходяга и есть. А так меня даже поразил выверт Судьбы. Ведь всё готово было чтобы покинуть Турцию, и надо же лимонников сюда ветром принесло, да ещё с пленными русскими офицерами. Куда их везли, не знаю, да и поговорить времени не было, сразу отправил, но знаю, если бы не помог и не отдал самолёт, совесть бы грызла. Я-то выберусь, а у них шансов не было, теперь хоть появился. Куда те держат курс, не скажу, может в Крым. Думаю, так и поступят, через передовую опасно, а на воде окопов и зениток нет, разве что на истребителей противника наткнуться. Тут как повезёт. На борту рация есть, свяжутся со своими, вызовут истребительное прикрытие. Ладно, это их дела, а мне нужно уходить.

Шёл весь световой день, и под вечер сойдя с дороги, встал на ночёвку. От того городка я на семь километров ушёл за день, прогресс, силы прибавляются. Причём не спал сутки. Сварил похлёбки, почистил оружие от нагара, и спать лёг. На коврике это удобно. А накидка камуфлированная за одеяло. Обычно я выбирал укрытия, вот и сейчас попался овраг, что уходил вдаль от дороги, тут каменный мосток был, спустился, отошёл по сухому дну подальше, и тут устроился. Не я один им пользовался, старое кострище было. Я ветки на осле перевозил, для костра, там и развёл его. Становлюсь опытным путешественником.

Следующие девять дней обошлись без неожиданностей. Я тихо и мирно двигался, в большинстве подальше от дорог, причём днём, отсыпаясь ночью. К аэродрому я подошёл как раз в тот день когда всё съестное у меня закончилось. В населённые пункты я не заходил, мало ли кто распознает во мне европейца, так что старался держатся от людей подальше. А аппетит только рос, и я его не ограничивал, уже три дня ем полную порцию, поэтому не удивительно что припасы к концу подошли.

Осёл с вещами остался в низине, добравшись по-пластунски до верхушки, я стал в бинокль изучать территорию военного аэродрома. Вот тут всё куда серьёзнее. Да и принадлежит тот англичанам. Охрана, зенитки, техника туда-сюда катается, всё по-взрослому, не безалаберно как у турок. Больше трёх десятков тяжёлых дальних четырёхмоторных бомбардировщиков. Видимо отсюда те летают бомбить наши тылы. Меня они не интересуют, только если в плане диверсии, чтобы уничтожить тут всё. Изучил склады «ГСМ», боеприпасов и бомб, стоянки других самолётов. Хм, а неплохая подборка техники. Для себя я сходу подобрал три подходящих аппарата, на одном до Франции даже без дозаправки долететь можно, дальность как раз две тысячи километров. Насчёт диверсии на аэродроме я думал серьёзно, жаль склады с боеприпасами и горючим сделаны с умом, окружены валами, значит взрывная волна пойдёт вверх и техника, и люди на аэродроме не пострадают. Надо что-то придумать. Громко хлопнуть дверью, покидая Турцию, вот чего я хотел.

Изучая аэродром, я прикинул восемнадцать разных схем как уничтожить этот аэродром, причём со всем личным составом, тут и мой личный опыт, и знания из баз знаний будущего. Там действительно я узнал немало. Хотя большую часть воспроизвести я не мог, нет технического обеспечения, но и оставшихся знаний хватало чтобы устроить тут Армагеддон даже с наличными средствами. А вообще отлично что аэродром военный. Тут и взрывчатка, и детонаторы, всё на месте, ничего с собой не нужно приносить. Бомбардировщиков я насчитал тридцать семь, из них два в ремонте, у одного хвост сняли, у другого двух двигателей нет. Сама авиачасть, что тут стояла, явно была ночного времени действия, аэродром полусонный, техники только работают. Также тут звено истребителей было, кажется «Спитфайры». Видимо для защиты аэродрома. Помимо них четыре транспортных воздушных судна, один из них я и планировал угнать, двухмоторный «Дуглас», до Франции хватит топлива, также было несколько разных самолётов, кажется два санитарных. В общем, подборка такая неплохая. Что интересно, два самолёта были гидро, один на поплавках, двухместный, другой летающая лодка с возможность посадки на бетонную полосу. Его я тоже отметил как возможную добычу для угона. Кстати, модель мне не известна, видимо что-то новенькое. Она может садиться и на аэродром, и на воду.

Вот так лёжа изучая аэродром, время семь вечера, я прикинул. Устроить одновременно диверсию с уничтожением аэродрома и угон самолёта, не то чтобы невозможно, а архисложно, всё может сорваться от любой случайности. Проще всё сделать в два этапа. Сначала угнать самолёт, спрятав где-то поблизости, а следующей ночью, уже устроить диверсию. Причём, чтобы не насторожить охрану и командование на аэродроме, нужно угнать самолёт так, чтобы местные посчитали, что тот штатно поднялся в воздух со своим лётчиком, и пропал, что дальше неизвестно. Может двигатель отказал? То есть, нужно угонять тот самолёт, что готовят к вылету, незаметно проникнуть на борт, и ликвидировать лётчика. Я это к чему, «Дуглас», на который я строил планы, запустил моторы и пошёл на взлёт. Ушёл транспортник. А чуть позже и гидролодка, перед самым наступлением темноты, тоже улетела. Остался только один аппарат, что мне подходил. Обычный на вид немецкий «Шторьх». Пусть дальность в двое меньше чем у «Аиста», четыреста с не будет, но во Франции таких аппаратов хватало, продать, даже без документов, труда не составит. Пусть три посадки для дозаправки придётся делать, но этот аппарат тихий и может сесть где угодно. Ах как жаль, что «Аиста» нет, с ним мне привычнее. Влюбился я в этот самолётик.

Ладно, решено, как поступить я теперь знаю, у меня три основных плана операции и ещё четыре в запасе если что пойдёт не так. Спустившись с холма, я забрал ослика, пообещав тому перед расставанием прирезать, если подложит упрямиться, и направился в город. Рынок уже не работал, опоздал, поэтому зашёл в местную харчевню. Чёрт её знает, как она называется, но для меня харчевня. Есть в харчевне я не стал, пополнил запасы продовольствия, на два дня точно хватит. Купил ещё горячую стопку лепёшек, десять штук, взял варёного мяса с гарниром, была картошка, прямо вместе с глиняным кувшином и забрал. И фруктов полмешочка, свежих нет, ещё не созрели, так что сухофрукты. Тут ещё копчёную конскую колбасу продавали, взял два круга, и мёда банку. Вот так вернувшись к окраине, я направился прочь от города, рядом с которым и расположился британский военный аэродром. Мне нужно найти место для отстойника угнанного самолёта, земля должны быть ровной, хорошее укрытие, самолёт не меньше суток будет стоять, чтобы его не нашли, пока я диверсию устраиваю. Отойдя от города, устроившись неподалёку от дороги, расстелив коврик, я достал горшочек с мясом и картошкой - и пока тёплое хорошо поел, с лепёшкой, одной хватило. Потом чай из фляжки попил. Пока ел, прислушался к шуму с аэродрома, а там уже давно все проснулись, приступили к боевой работе, тяжёлые бомбардировщики поднимались в воздух и нагоняя клин, улетели. Причём, мне показалось что полк был разделён на две группы. Одна в сторону Крыма пошла, а вторая куда-то в сторону Грузии, где передовая сейчас.

Я-же, поев, собрался и приступил к поискам. Пол ночи искал, потом устроился спать, а когда рассвело продолжил, и ведь нашёл отличное место. Правда, рядом с дорогой, всего в полукилометре, но я уверен, здесь как раз искать и не подумают. С воздуха найти самолёт можно будет, укрытия тут нет, но у британцев повсеместно используются маскировочные сети, вот скатаю одну такую и с собой заберу. Вещи я спрятал на месте будущей стоянки самолёта, и на ослике. Погоняя его, «поскакал» к аэродрому. Надеюсь до наступления темноты успеть, дальше буду действовать. Тянуть я не хотел. На полпути продал ослика двум парням, похожим на бедуинов, у них три верблюда было. Отдать просто так, не поймут, так что после долгой торговли ослик был продан за десять лир и до города я доехал на попутной машине. До заката ещё три часа, с машиной я выиграл изрядно времени, так что решил вздремнуть на крыше какого-то сарая, набравшись сил.

Проникнуть на территорию аэродрома оказалось не просто, а очень просто. Что важно, сейчас, угоняя самолёт я должен провести всё чисто, значит на аэродроме никого нельзя убивать, иначе следующей ночью будет сложно работать, охрана настороже окажется, это сейчас те изрядно расслаблены. Так что темнота, наше всё. В течении двух часов я изучал предоставленную авиационную линейку, которую я планировал угнать. Народу на аэродроме хватало, этой ночью бомбардировщики не работали и даже сейчас шла профилактика механизмов, а у шести бомбардировщиков шла замена двигателей. К сожалению, угнать нужный самолёт было сложно, тот что мне приглянулся, «Шторьх», находился в режиме консервации. Их тут шесть стояло под маскировочными сетями, все на хранении, пока не используются, видимо нет нужды. В резерве пока. Однако мне повезло найти два тюка неиспользуемых маскировочных сетей песчаного оттенка. Нашёл в кузове пикапа. Тот без двигателя стоял, в ремонте находился. Не долгосрочном, судя по деталям и инструментам рядом. Видимо двигатель на переборку или профилактику увезли. Пикап действительно выглядел потасканным, явно изрядно побегал.

Уже полночь была, когда раздался шум мотора, хотя на аэродроме постоянно шумели, включилась подсветка полосы, и на посадку пошёл одномоторный самолёт. Знакомый аппарат. «Сесна-170». Никаких тактических номеров самолёт не нёс, только бортовой номер. Значит, машина частная. Да и окрашена в бело-синий цвет. Самолёт в конце полосы развернулся, носом в сторону разгонной полосы, борт покинули пассажир и лётчик, а к самолёту подъехал топливозаправщик. Это могло означать только одно, гости задерживаться не планируют и скоро улетят. Кстати, и пассажир и лётчик были в строгих костюмах, похожи на бизнесменов или банкиров. Что им здесь надо? То, что это американцы, я уже понял, по внешнему виду. Сам я сбегал к пикапу, загрузился масксетями, кило двадцать, и ведь несу, вон как в силах подрос. Топливозаправщик укатил, у самолёта никого, полосу давно выключили так что у машины было темно. Открыв кабину, принюхался, пахло спиртным и немного перегаром. Внутри никого, ну молодцы, они в полёте ещё и употребляют, между передних сидений в держателе я обнаружил бутылку виски. Оба тюка масксети я закинул на диван сзади, и сам там устроился, приготовив нож и пистолет. Принюхавшись, задумался. Я не чувствую своего запаха, привык, но уверен, что он есть, от меня и от одежды. Эти двое могут учуять. Нужно чем-то перебить. Подумав, я достал и открыл бутылку с виски, и пролил, запах резко усилился. Бутылку я положил на пол, как будто та не удержалась в держателе при посадке и выпала, неплотно прикрученная крышка отлетела.

Что я помню по этой машине? Дальность как у «Аиста», девятьсот пятьдесят километров, но кушает авиационный бензин, придётся побегать чтобы найти топливо. Не страшно, были бы деньги, всё будет. Сам самолёт одномоторный с верхним расположением крыла, четырёхместный, плюс груз в сто килограмм. Скорость максимальная двести сорок, крейсерская двести. Бак на сто шестьдесят литров. Потолок в четыре с половиной тысячи метров. Первые экземпляры покинули завод в тысяча девятьсот сорок восьмом. Откуда я это всё так хорошо знаю? У моего младшего сына и у средней дочки такие самолёты в личном пользовании. Они оба пилоты. Дочке я подарил на день рождения, сын сам заказал. На обеих машинах я налетал больше ста часов, поэтому знаю самолёт хорошо. Между сидений планшетка лежала, подтянув к себе, стараясь не светить сильно фонариком, переключив на синий фильтр, и прикрывшись полой халата, я изучил полётный маршрут. Так они из Афин прилетели? Из Греции? Понятно. Дальности им вполне хватало, но с полными баками. А пилот тут опытный, хоть и бизнесмен, в темноте и сориентировался. А может с земли навели, тут неподалёку у англичан локатор стоял, я разговор техников о нём слышал, мол, профилактику скоро ему будут проводить, пять дней без «глаз» будут.

Да нет, вряд ли локатором. Пиндосы сюда явно тайно прибыли, ночью, значит афишировать не хотели, так что нет, никаких локаторов. Их ждали, именно тут, вон быстро машину заправили, значит встреча спланирована. На базе командует офицер в звании полковника. Вряд ли к нему прибыли… или к нему? Хм, одни вопросы. Никаких ответов. Надеюсь ответы будут. О, а вот и американцы. Действительно не задержались, всего час потратили. Укрывшись на заднем сиденье, американцы фонариком не пользовались, закинули сумку на заднее сиденье, я чуть не хекнул, в грудь попали, а сами сели спереди. Причём ругаясь за пролитое спиртное. Пилот ругал пассажира, тот последним прикладывался к бутылке. Они пристегнулись, и пилот вскоре запустил двигатель. Пассажира я оглушил, он мне живой нужен, а вот лётчика убил, банально сломал рывком шею. Пока мотор гудел, прогреваясь, я отстегнул его, перетащил труп на заднее сиденье, тяжело было, кабина тесная, после чего устроился на его месте. Успел даже шнурком связать руки пассажира, и пошёл на взлёт, мне дали разрешение, помахав фонариком. Мол, долго стоишь. Поднявшись в воздух, я на бреющем, сделав двадцатикилометровый круг, совершил посадку там, где спланировал. Пришлось включать прожектор, он у «Сесны» в носу, эта модель оборудована была. Так что сел благополучно, подсветку выключил и подогнал самолёт к стенке оврага. Да, я в овраге стоянку решил устроить. Тут пологий спуск был, скатился после посадки, также сам тягой от винта и поднимись. Дальше я вытащил пассажиров и тюки сетей наружу. Пассажир в себя так и не пришёл, крепко я ему въехал кулаком.

- Уф-ф, устал, - проболтал я.

Тягать два тела — это не тюки таскать. Они куда легче. Хорошо ещё не церемонился, просто сбросил на землю и волоком оттаскивал. Пассажира ещё хорошенько связал. После этого запустив мотор, развернул самолёт и хвостом вниз скатился к краю склона холма. Тут уже, заглушив мотор, занялся делом. Взял заранее приготовленные колышки, вбивал их наверху, а сеть раскатывал на самолёт. Осмотрел, вроде неплохо, но ещё вторую сверху. Вот теперь самолёт отлично скрыт. Колышками края сеток закрепил, чтобы ветром не сдуло. В бинокль осмотрелся вокруг, тишина, отлично, ну и занялся трофеями и телами. При рюкзаке, я кстати сбегал за ним, была складная лопатка, трофей с патруля, вырыл в песчаной почве могилу и сбросил вниз первый труп. Закапывать не стал, на подходе второй. Кстати, костюмы с них снял, с обувью, у одного мой размер, аккуратно свернул и убрал в салон самолёта. Пленный ещё не очнулся, так что осмотрел сумку что тот бросил на меня. Ничего себе? Полная пачек американских долларов. Что-то мне везёт на такие подарки, к чему бы это? Пачки по десять, двадцать и пятьдесят номиналом, набралось двести тысяч ровно, как я подсчитал. Похоже принесли оплату за что-то, но за что? Подойдя к пленному, я стал приводить его в чувство, глубокий нокаут, но всё же привёл в сознание.

Сломать янкеса удалось быстро, тот хоть и не понимал, что происходит, но отвечать стал быстро и споро. Я много ожидал, но чтобы такого… Если проще, то эти двое представители одной крупной американской нефтяной компании, которая производит на своих заводах довольно прочную и лёгкую ткань, которая кстати не горит, только плавиться. Та имеет огромные заказы, но у компании есть конкурент, такой же завод в России. Вот и было решено оплатить англичанам, всё же по факту одна нация, чтобы завод прицельно разбомбили. Крайне желательно вообще уничтожить. Возможно и русские начнут покупать эту ткань. А применяется она в достаточно широком спектре, в авиастроении тоже. Тот же парашютный купол не из шёлка, а из этой ткани. Есть ещё отдельная отработка, немного другая модель, эта ткань идёт на фильтры. Воздушные и многослойные на масляные, вот здесь и кроется золотая жила. Ресурс двигателей подскочил многократно, и плёнка эта стоило очень дорого, а тут русские мешают. Вот такие дела. Для меня это всё было новостью, я не то что о таких страстях не знал, но и вообще не подозревал о наличии такого производства и материалов. Теперь буду знать. А почему деньги обратно везли, хотя полковник вроде как дал согласие, то причина в том, что его неправильно проинформировали о цели, только тут разобрались. Его самолёты до местоположения завода просто не дотягивали. Нет, разбомбить он их сможет, но ни одна машина не вернётся, топлива не хватит. Поэтому деньги не взял, и предложил подождать пока его полк не перебазируют ближе к фронту, а тот передвинется дальше вглубь России, или нанять немцев. Они до завода как раз достанут.

Так что закончив допрашивать пленного, я его прирезал, кинжалом, и сбросив в яму, вскоре закопал и замаскировал. После этого отмыл кабину, две фляги с водой использовал, там до сих пор спиртным пахло, оставил двери открытыми, пусть продует, выветриться, и устроившись под самолётом, вскоре уснул. Растяжки я ставить не стал, смысла не видел. Три часа до рассвета и ещё часов пять посплю, а потом снова к аэродрому.

Вот так ещё засветло я добрался до аэродрома, и тем же путём, как и в прошлый раз, через лазейку в ограде, оказался на территории англичан. Вот теперь поработаем, если уж устраивать диверсии, то сполна. Тем более полк и сегодня не работал, всё ещё профилактика техники шла. Им трое суток дали для этого, заодно отдохнут. Сегодня, проснувшись, используя подручные инструменты, ручные гранаты и пять пар наручных часов, сделал мины с часовыми механизмами. Спасибо будущему за подаренные базы знаний. Вот четыре мины я и использовал. Одну на склад авиабомб, причём шести ближайшим бомбам вкрутил взрыватели, и примотал к одной гранату. Сдетонирует эта, остальные от неё. Потом склад топлива, следом грузовик с бомбами у стоянки бомбардировщиков, и топливозаправщик. Вот пятую мину использовать на аэродроме не стал, покинул его, и добрался до железнодорожной станции, я видел, как туда вечером входил состав с топливом. Заминировал его, у вокзала прирезал офицера-англичанина, который мне подарил мотоцикл-одиночку, и погнал к стоянке самолёта. И только когда добрался до него, громыхнуло. Над станцией встал огромный гриб огненного облака. Там горели цистерны. Я специально поставил часовой механизм так, чтобы рвануло на станции, пробудив всех на аэродроме, повыскакивают, а тут и у них рванут мины. Так жертв среди личного состава будет больше. Вот с разницей в пять минут и на аэродроме почти разом раздались взрывы. От взрыва авиабомб я думал меня сдует, в семи километрах находился, не помог земляной вал, а что на аэродроме было… Тем более грузовик с бомбами и топливозаправщик тоже рванули, как и склад бензина, добавив свои неприятности к тому что было. Думаю, аэродром можно считать уничтоженным. Да и станция изрядно пострадала. Сам я успел снять обе масксети, скатав и убрав в салон, запустил двигатель, погоняв его, пожары на горизонте не стихали, и дав газу, выехал из оврага, разогнавшись, поднялся в воздух и полетел в сторону Греции. По Турции пока хватит, у меня и других дел хватает.

***

Опустив винтовку, я вздохнул. Что ж, вот сейчас точно можно сказать, что всё, отомстил всем. Зарядив магазин винтовки, повесив ту на плечо, я сел на мотоцикл и покатил прочь от авиазавода, где Черчилль, премьер-министр Англии, недавно с трибуны говорил речь работникам завода.

Знаете, мало кому доведётся отомстить лично за собственное убийство, возможно я один такой уникальный, да, скорее всего так и есть, однако мне это удалось. Нет, Черчилль как раз в моём убийстве не виноват, хотя возможно порадовался этому. Просто быть в Англии и не убить Черчилля? Против себя я не пойду. Однако от мести, как ни странно, я получал несравнимое удовольствие, как бы сказал какой подросток – ловил кайф. Это точно, прямо в суть ткнул. Жаль, но всё закончилось. Два с половиной месяца назад, я покинул Турцию, продал самолёт в Греции, паспорт у «Сесны» был, на треть цену сбросил, мигом забрали и даже имени не спросили. Я потом на эти деньги два месяца во Франции и жил, восстанавливался. Всё ещё скелет, но уже обросший мясом. Точнее мускулами. В последнее дни пробегаю десять километров, не запыхавшись. Теперь бегаю пять, но с грузом в пять килограмм в рюкзаке. Восстанавливаюсь. Время поджимало, так что решил начать мстить. Кстати, деньги с американцев положил на счёт в Париже. Даже документы не потребовалось чтобы его открыть, счёт не накопительный, а сберегательный, забрать деньги может любой, кто знает код. Сохраннее будут, если потребуется чуть позже использую. А так деньги были, на акцию мщения хватало. В общем, я всё это время жил в окрестностях Парижа, добирался зайцем на поезде, от пограничников прятался, но доехал. Снял домик на окраине и жил, отъедаясь. Частный врач меня сопровождал, пичкая лекарствами, залечил ожоги на руках, но именно благодаря ему я избавился от всех болячек. Даже стоматолога посетил, зубы в порядок привёл. Документов как не было, так и нет, без надобности мне они пока. Человек-невидимка. Ну и восстанавливался. А когда решил что сил хватит, угнал с частного аэродрома, тот находился в окрестностях Парижа, самолёт. Он принадлежал британскому банкиру, та же «Сесна-170», и перелетел в Англию.

Дальше нашёл княгиню, её не зачистили, и по-взрослому поговорил с ней. Когда передал привет от Ивана, та сразу поплыла, чуть ли не при мне поседела. Однако не знал какую репутацию приобрёл в прошлом теле. В общем, та весь расклад и выдала. Знаете, может кто скажет, что я не прав, что нужно держатся своих принципов, но я её не убил. Дети её были в этом доме, спали, и оставлять мать с ними в доме вне кондиции, мне это было не по душе. В общем, её в живых оставил. А любовника её, я в дом ночью проник, в спальне наше общение шло, этого жалеть не стал. Отрезанную голову на подушку положил и сообщил княгине:

- Не советую возвращаться в Россию, или вредить ей, найду и уничтожу.

После этого я покинул особняк. Сам я весь в чёрном был, с ножами и кинжалом на поясе. Маска лицо скрывала, только глаза видно. Представлялся, Иваном Михайловым. Телефонные провода в доме я оборвал, чтобы княгиня, когда придёт в себя, не предупредила своих. И сразу же посетил её родителей. Вот этих жалеть не стал, и надпись на стене оставил. На английском:

«Чтоб быть справедливым возмездье могло. Лишь злом воздавать подобает за зло. Генерал Волков убит, но те кто приказали убить его, тоже поплатятся за это».

Остались трое, двое члены королевской семьи и один из действующих министров. Между прочим, лорд. Сразу как стало известно о возмездии, начались широкомасштабные поиски, но меня это не волновало. Министра я подловил в его же кабинете, тот часто работал допоздна, сняв живьём кожу и оставил надпись на стене:

«Инстинкт мести в конечном счете есть ни что иное, как инстинкт самосохранения. Генерал Волков убит, и даже большие расстояния не спасут его убийц от мести».

Вот тут запаниковали и те двое. Один решил податься в бега. Королевский кортеж с немалой охраной, плюс четыре бронетранспортёра с солдатами, на большой скорости направился в сторону аэродрома. На одной из улиц рвануло сразу четыре припаркованных автомобиля, превратив кортеж в пылающие обломки. Погибли все. В машинах было подобие напалма, накрыло всю улицу. Были случайные жертвы среди жителей и прохожих. А на рекламном плакате нашли надпись:

«Ошибочно думать, что месть представляет только бесполезную жестокость. Генерал Волков убит, остался последний убийца, и скоро придёт его черёд».

Последний закрылся у себя в замке, подходы охранял целый батальон солдат, даже минные поля сделали вокруг и патрули с собаками. Два дня подготовки и дворецкий нашёл своего хозяина в кабинете, всего распотрошённого, а рядом лежало тело кузины, той самой княгини Романовой. Если не хватило мозгов понять, что в это дело лезть не стоит, то нужно показать, что она ошиблась. К тому же детей её тут не было. Голова княгини лежала на подносе. На стене осталась последняя в этой истории надпись:

«Неспособному мстить остается только ненавидеть. Генерал Волков убит, да свершилось правосудие и все кто виновен в его гибели понесли заслуженное наказание. Помните, наказание всегда свершается, иногда принимая удивительные формы».

На этом всё, на второй день, то есть, сегодня, я совершил ликвидацию Черчилля, это первый его официальный выезд после всех похорон, в Англии царил траур. В кортеже погиб наследник престола и ещё трое членов королевской семьи. Десять дней я нахожусь в Англии, и столько всего успел сделать. Причину заказа я выяснил. Моя догадка верна, княгиня желала стать Императрицей и шла на всё, сметая всех со своего пути. Так что, когда через её родителей поступил приказ ликвидировать Волкова, та согласилась сразу. О том, что я решил вернуться, в Англии узнали уже через час после того как я императорский дворец покинул, быстро всё обговорили и приняли решение, и этим же днём передали приказ-просьбу задействовать все возможные силы. Та надавила на мужа, а он приказал своему подручному Казарину. И дальше понятно. Это как произошло, а теперь почему. Боялись. Я как генерал был сильно непредсказуем, а провал в этой войне им не нужен. Кстати, я не первый генерал, который умеет работать головой, мозгами, а не есть в неё, были и другие, которых те ликвидировали. Перед самой войной пошло поветрие с гибелью нескольких командующих и других генералов и адмиралов. Их считали опасными. Остались, скажем так, бездари. Ну не знаю, эти «бездари», ещё держатся. Может они не такие и хорошие командиры, за них работают замы, другие офицеры, те же солдаты, но пока держаться. Год война идёт, а всех тех задач, которые распланировала Антанта, так и не достигли. Кстати, генштаб быстро заткнул дыру после гибели генералов и адмиралов. Выдали звания полковникам и капитанам первого ранга, из лучших. Думаю, это тоже сказалось. Приказ Алексей подписал. Так что за этот год и войска и офицеры получили богатый боевой опыт, пусть только от обороны, но главное он есть, надеюсь научаться и наступать.

После ликвидации Черчилля, я задумался что мне дальше делать. Возвращаться в Россию я не хочу, но помочь нашим тоже желаю. Раз в гнезде врага нахожусь, то займусь его мягким подбрюшьем. Я получил опыт диверсанта, проникая на разные охраняемые объекты, теперь нужно усилить опыт проникновением и уничтожением других объектов. Заводов, складов, доков. В общем, список большой. Да, я собирался нанести удар в этот раз по производствам.

***

Следующий месяц в Англии царил ад. Первую неделю я пустил на подготовку, вскрыл склад со строительной взрывчаткой, вывез три грузовика, потом делал детонаторы и часовые механизмы для инициации. Уходить далеко не стал, использовал обычные часы, где наручные, а где и будильники. С ними даже проще было. А вот потом началось. Я считал, что сделал не так и много за эти три недели, мог бы и больше, но думаю другие со мной не согласятся. За три недели я уничтожил их инфраструктуры, состоявшие из: восемь железнодорожных мостов, всегда врывал, когда по ним поезда проходили, так восстановить тяжело и дольше, восемьдесят шесть автомостов, большая часть деревянная, так что просто обливал бензином и поджигал, оттого такие цифры. А взорвал всего пять автомостов, интереса для меня они не представляли, просто мимо не мог проехать. Так вот, дальше по списку, три плотины, двенадцать шлюзов на реках, две гидроэлектростанции, два военных аэродрома. Из производств: двенадцать заводов, восемь фабрик и четыре дока. Маловато. Причём один док с крупным кораблём внутри. Я ему подорвал погреб со снарядами носовой башни. И последняя операция, за неё я вправе гордится. Её провёл три часа назад, решив, что пора закругляться. Я узнал, что недавно сформированный пехотный полк, закончив формирование и учения, вскоре будет погружен на морские транспорты и отправлен к арене боевых действий у Чёрного моря. Два дня я без сна минировал дорогу от военной части в сторону порта. Тут двенадцать километров, сомневаюсь, что их отправят на машинах. Нанятый сотрудник, дав объявление в газете и радио, скупал железо. Болты, гайки, шарики от старых подшипников, всё что могло быть поражающим элементом, я и закладывал фугасы на обочине, причём разлёт осколков в три стороны, вперёд и по бокам. Как самодельные «МОНки». Фугасы укладывал каждые сто метров. Успел приготовить на пять километров. Когда полк вышел, он растянулся на шесть, но уже не важно. Фугасы я усилил бутылками с самодельным напалмом. В этот раз детонаторы с радиоприёмниками. Ну и когда те вошли в зону, активировал. Полк смело с дороги. Выживших не было, а я укатил прочь. Лишь над местом взрыва кружил частный одномоторный самолёт с транспарантом. Там на русском языке было написано:

«Генерал Волков жив, генерал Волков жил, генерал Волков будет жить».

В фирме, где я заказал эту рекламу, русского не знали, доплатил чуть больше и вот выполнили договор по рекламной акции. Директор фирмы думал, что на транспаранте написана реклама газированного напитка из Румынии, так в договоре написано было. Я представился гражданином этой страны. Да ему пофиг, деньги оплачены, солидные, тот и отработал. Думаю, читающих по-русски в Лондоне, а полк в окрестностях формировался, хватает, так что надпись прочитают. Пусть англичанине генерала ищут, решив, что тот жив, но скрывается. Вот и будут искать тёмную кошку в тёмной комнате.

За этот месяц я изрядно сдал, всё же такие напряги, так что решил, полк будет последним, и покину Англию. Также угоню самолёт с частного аэродрома. Тот на котором из Франции прилетел, канул в глубинах Ла-Манша. Я сначала на бреющем прилетел, совершив посадку на ночной дороге, выгрузил личные вещи, поднялся, в этот раз на километр, сразу в эфире гвалт появился, локаторы засекли, и прыгнул с парашютом. А самолёт дальше полетел. Тут до пролива километров тридцать было. Чуть на пост воздушного наблюдения не опустился, те кстати, меня засекли, пришлось уничтожить. Потом добрался до Лондона и начал работать. Как мне кажется, вполне продуктивно. Долги роздал. Аж камень с души свалился. Напрягают меня долги. Мотоцикл я использовал с коляской, вернувшись в город, доехал до снятого домика, и кивнув приветливо хозяйке, та на веранде покачивалась в кресле-качалке, в своей квартире стал собирать вещи, снимая мундир полицейского. Это съёмная квартирка у меня, за всё время присутствия в Англии, уже девятая. А покинуть Лондон оказалось непросто, видимо уничтоженный полк окончательно, хотя куда больше, разозлил правительство Британии и их генералов. На каждом перекрёстке стояло по бронетранспортёру. Не знаю где столько нашли, и отделению солдат. При каждом полицейский, допрос и личный досмотр проводили со всеми. Даже женщин досматривали и обыскали. Для этого были военнослужащие женского пола.

Окна дома, где я арендовал квартирку, выходили как раз на перекрёсток, поэтому я сразу засёк гостей, и пронаблюдав что происходит, понял, сейчас начинается планомерная зачистка города с полной проверкой всех, кто в нём проживает. Район за районом, квартал за кварталом, все квартиры, но всё будет тщательно осмотрено. Кто же это такой умный на мою голову? И ведь поняли, что моя база именно в столице. Это так, мне тут удобнее. Хотя свидетелей хватает, те же наёмные работники, с кем я общался. Я хоть и пользовался гримом, но опознать думаю смогут, да и голос характерный. Надо думать. База в Лондоне удобная, но в подобном плане всё же имеет некоторые неудобства. Вздохнув, я закончил собираться, и покинув квартирку, вышел за задний двор. Тут имелась причина почему я выбрал для аренды жилого помещения именно этот дом. А дело в том, что во двор выходит воздуховод линии метро. Хозяйке оплатили то что тут велись работы и теперь стоит бетонный колпак. Я давно подготовил ключ, несложно с моими навыками медвежатника. Так что открыв люк, стал по скобам спускать вниз, не забыв люк запереть за собой.

Дальше дойдя до ближайшей ветки линии, не стал подниматься на перрон, как я отметил, и тут были солдаты, а так пропуская поезда, укрываясь в нишах, дошёл до технического коридора, карта схемы метро у меня была, и вышел к Темзе. Тут сброс воды идёт, что скапливается в метро, и насосы её откачивают. Решётка мной уже была подпилена, так что сняв её, выбрался наружу, поставил на место, и осмотрев ночное небо полное звёзд, направился к берегу. Там снял костюм, водонепроницаемый, до груди был, закинув его в реку, рюкзак за спину, чехол с винтовкой на бок, я не избавился от неё, отличная штука, и энергичным шагом направился к небольшой ферме неподалёку от Лондона. Я там собирался разжиться транспортом. И да, сливная труба вывела меня за пределы города. С транспортом проблем не возникло, полюбил я по просторам Англии гонять на мотоциклах, вот и тут угнал… мопед. Вполне достаточно. За ночь смог уехать от Лондона подальше, всё тропками и через разные броды. А в окрестностях Лондона объявлено военное положение, всё перекрыто, видимо все силы бросили на мои поиски, хотя по радио говорилось о группе. Видимо не верили, что это всё одному по плечу. Так я до конечной цели, аэродрома, и добрался. Тут проблема, самолёты есть, а топлива в баках нет, перехватил дежурного, узнал от него что приказ поступил два дня назад, держать самолёты без топлива и сняв какую деталь, без которой самолёты летать не смогут. Те и выполнили. Запчасти лежали под замком в сейфе.

Хмыкнув, я свернул тому шею, за пять минут вскрыл сейф, причина почему так долго провозился, в сингалке, помимо обычной сигнализации была ещё механическая, её сложно отключить было. Нашёл нужную деталь от мотора и подошёл к «Аисту». Да-да, самолёт российской постройки. Установил деталь, заправил самолёт, шесть канистр в салон, вещи мои уже там, погонял мотор на разных режимах и поднявшись в воздух полетел в сторону Франции, по моим прикидкам где-то в районе Гавра пересеку береговую черту. Однако, я не учёл злости и наглости англичан, посты наблюдения на берегу видимо передали информацию о пролёте неизвестного самолёта, и те подняли истребители. Я рацию настроил на волну, где те работали. Ого, шестьдесят «ночников». Солидно. Прижимаясь к волнам, я летел на максимальной скорости прочь. Что плохо, самолёт, выбранный мной, не был военным, а имел гражданскую раскраску. Он был жёлтым. На аэродроме ничего лучше не было, хоть это. Тем более «Аист» российской постройки, их ещё лицензионно во Франции начали выпускать. Этот самолёт меня ни разу не подводил. И теперь началась охота, дичь убегала, а охотники настигали. Примерное направление те знали и, хотя я сменил маршрут, как раз на Гавр, найти для них всё же не предоставляло сложности, и нашли. Когда я услышал голос английского пилота, хорошо рация стояла английская, военная, ловил их каналы, то резко дёрнул штурвал в сторону. Чуть не зацепив волну крылом. А услышал я:

- Я Альбатрос, атакую биплан.

Очереди подняли линию фонтанов по воде. Тут произошло странное, я даже удивился. Выходя из атаки, истребитель, противника чиркнул крылом о верхушку волны, и заскакал как блинчик по воде, разрушаясь, скорость большая была. В общем, пилот неверно оценил высоту, или поздно вывел машину из атаки, и вот результат, машину угробил и сам погиб. Однако навести на меня остальных, тот вполне успел. По крайней мере где искать теперь знали, а многие видели вспышки выстрелов и направились в мою сторону. Я же, всё прикинув, пошёл на минимальной скорости к берегу. Вот-вот тот появиться. Скорость мне удалось держать в районе восьмидесяти километров в час, что вполне позволяло удерживать машину в воздухе. А вот причина такого поступка, разные скорости у истребителей и моего биплана. Они просто проскакивали мимо, да и я летал не прямо, а рваными зигзагами, взять на прицел такую юркую тихоходную цель у них не выходило. Ладно днём бы происходило. В результате ещё один истребитель врезался в воду. Лётчик неправильно высоту оценил. Тогда истребители разбежались, и восемь единиц одновременно строем атакуя, отрыли огонь, полого снижаясь. Вот гады, куда не сунься, под очередь влезу. И пришлось, воды вокруг меня вскипели от снарядов и пуль, самолёт затрясся, попадания были, но мотор тянул, и я летел дальше.

То, что следующую атаку я могу не пережить, было понятно. Забрав офицерскую сумку, та с Турции со мной, в ней всё самое ценное, я заклинил штурвал, самолёт летел прямо, и открыв дверцу просто выпрыгнул, с сорока метров, войдя в воду примерно в десяти километрах от берега. Кстати, вот так прыгать тоже нужно уметь, чтобы не покалечиться, в базах «Выживания» это было. Вошёл в воду аккуратно, слегка ошеломило от удара и холодной воды, всё же конец сентября, но терпимо. «Аист» пролетел совсем немного, то что я покинул самолёт, осталось незамеченным. После второй атаки, биплан вспыхнул и упал в воды пролива, а пилоты не прекращали атаки, делали заход за заходом. Воды у места падения кипели от пуль и снарядов. Видимо решили, добить так добить. Уверен, и какой корабль их флота сюда направят, для окончательной проверки. Я старался не мелькать на поверхности, ещё рассмотрят, поэтому срезал ножом шнурки и скидывал ботинки, а когда те улетели и гул множества авиационных моторов начал стихать, загребая поплыл к берегу. Старался плыть километр напрягая силы, дальше просто загребая, отдыхая, частично на спине. Проплыл я километра два, обойдя место падения, и тут вода чуть забурлила и метрах в ста от меня показалась рубка всплывающей подлодки. Что за чёрт? Но это оказались не черти, а русские. На рубке кроме номера был герб РИ.

То, что вокруг Англии несколько русских субмарин рыщет, я в курсе, читал газеты. То там торпедировано судно, тот в другом месте минная банка оказалось и эсминец на дно пошёл. То есть, работают морячки, и вот теперь я вижу их. Лодка полностью всплыла, открылся люк и на рубке замелькали головы моряков, двое в фуражках были. Затарахтел дизель, и та направилась к месту падения моего «Аиста». Тут я и понял, что они меня не видели, а видимо со стороны наблюдали за обстрелом и падением самолёта, на всякий случай погрузившись, и вот когда англичане улетели, всплыли и подошли. Странно что они не опасаются в пролив входить, узкое место, эсминцы зажмут, и мама не успеешь сказать. Я перестал загребать, и слегка ушёл под воду, работая руками, чтобы не утонуть, только нос и глаза торчали над водой, наблюдая за русской субмариной. Встречаться с ними, и уж тем более подниматься на борт, мне совсем даже не надо. Другие планы, оправиться в тёплые страны. Весомый вклад в победу я вложил, пусть заводов и фабрик немного уничтожил, но все они занимались производством разного боеприпаса, а склады не бесконечны, и скоро опустеют. Так что с боеприпасами у англичан скоро станет совсем туго. А до берега часов пять, плыть, уже рассветёт, когда доберусь, так что нет, никаких встреч с русскими моряками, а в себе я уверен.

Лодка отошла, дальше уже только силуэт с трудом различаю, так что снова поплыл к берегу. Ботинки я скинул, на дно тянут, остальное при мне, как и сумка. Понятно думаю почему я не стал окликать моряков. Поднимусь на борт и прости прощай свобода, доставят на базу, и дальше младший унтер-офицер Вершинин продолжит службу. Как я уже говорил, не моё, да и я не Вершинин. Тем боле могут связать меня и то что в Англии происходило. Оно мне надо? Вот так и двигался дальше. До берега я не доплыл, нет и не утонул, просто встретил возвращающихся с ночного лова французских рыбаков, смог докричаться и меня подняли на борт. Рыбакам рассказал сказочку о контрабандистах, что доставляли меня в Англию, но на борту возникла поножовщина и я сам прыгнул за борт, так как видел берег вдали. Похоже на борту все друг друга поубивали, были слышны выстрелы. Меня раздели, дали стакан грога выпить, а то трясти от холода начало, и выдали сухую одежду. Свою мокрую я выжал, и повесил в матросском кубрике сохнуть, мне тут место выделили, так что лёг отдыхать. Капитану я выплатил небольшую сумму, пусть и мокрыми купюрами, и когда подошли к причалу, тут уже ждали машины, за уловом приехали, спокойно покинул борт и ушёл в центр Гавра, обо мне тот пообещал не сообщать.

Город я покинул сразу, покушал в кафе, точнее позавтракал, нанял таксиста и тот отвёз меня в Париж. Там снял домик на окраине, этот другой, и неделю отходил. Всё высушил что в сумке было, часы к часовщику носил, в них вода попала, а вот патроны к оружию пришлось выкинуть, но удалось прикупить сотню в магазине для охотников. Патроны «парабеллума» тут были. Покупал из-под прилавка, с наценкой, документа не было. Сейчас ввели правило продавать оружие и боеприпасы, и вести учёт. Так за неделю я и отошёл от всех дел последних дней. Я всё также гражданин без документов, ранее числился вроде как Вершинином, а теперь пора настала задуматься какое гражданство брать. Возвращаться в РИ не хочу, там сразу под ружьё поставят. Не то чтобы я отказываюсь от России, но генерала в солдаты, как-то не по мне. Унтерская служба слишком для меня… скажем так, мелковата. С другой стороны, если получу под командование своё подразделение, то я повеселиться готов, напомню германцам кто их императора в плен взял, а то совсем нюх потеряли. Стоит подумать. Хм, а ведь моё желание не возвращаться больше продиктованное моей гордостью и тщеславием. Я только сейчас это понял. Не знал, что я на подобное способен. Оказалось, всё банальное просто, не может генерал стать унтером, вот и сидела в душе заноза, что ныла об этом. Да я, когда разобрался в себе, теперь из принципа вернусь и начну воевать простым унтер-офицером.

Если так, то возвращаться беглому пленному обратно к своим стоит с большой помпой. Это я к чему всё это, просто радио слушаю и довольно часто описываются бои Антанты против России. Плохо там всё. Если на Южном фронте противника ещё держат, горы помогают, то немцы всё же прорвали фронт и кидают туда один за другим свежие резервы. Расширяя его. Наши всё делают зеркально, но пытаются заткнуть прорыв и организовать колечко. Там сейчас такая мясорубка идёт, что на земле что в небе. С японцами всё без перемен. Да и вообще, пусть я генерал, но интересно же начать сначала, из простых унтеров дорасти до офицера, потом до дворянина. Между прочим, приключения которых я так желал. В общем, окончательно решено, так и сделаю.

Почему я так резко решил? Были причины. Получил небольшой эмоциональный толчок. По прибытию в Париж неделю назад, как я уже говорил, снял домик, причём сразу на месяц, ну и договорился с хозяйкой насчёт прислуги, приходящей. Готовить и убирать. У той должны быть нужные связи, найдёт работниц. Причём намекнул, что убираться придётся по повышенной ставке, в спальне. Намёк та понял, и оценивающе на меня посмотрела. А что? Выглядел я хоть и уставшим, с кругами под глазами, да сильно худым, хорошо ещё не заболел от холодной водички, видимо грог помог, но вполне ничего, и неожиданно предложила свои услуги. Теперь уже я оценивающе посмотрел на неё. Когда я недавно два месяца проживал в Париже, то тоже монахом не жил, да и с какой это стати? Это в Англии не до того, а тут сговорить легко было. Парижанки они вообще на секс легко ведутся, и уговаривать особенно не надо. В прошлый раз была горничная, не особо красивая, но шарм был, да такой что с ног сбивал. Плохо что не сразу к той с предложением подошёл, да и что я дистрофик мог? А потом ничего, сговорились, и дальше та немало времени у меня в постели проводила. Тоже своеобразная тренировка. Поначалу быстро сдыхал, дыхалки не хватало, а потом ничего, втянулся. Сейчас же бросив оценивающий взгляд на хозяйку дома, дал согласие, и мы сразу в спальню пошли, на ходу целуясь и срывая с себя одежду. Та была симпатичной, фигуристой, и грудь третьего размера, вполне стоячей, не обвисшей. А ведь хозяйке около тридцати было. Одним словом – понравилась, да и я её не разочаровал. Так и сговорились. Та приходила каждый день, готовить, и по договору дважды в неделю убиралась, но в спальне у меня та была каждый день, да не по разу. Я быстро восстанавливался, тренировки с откормом, секс, и вот на седьмой день пребывания в Париже, лёжа обнажённый в кровати, Анна, как звали хозяйку, как мою бывшую супругу, как раз слезла с меня, поцеловала, у нас скачки были, и легла рядом, тяжело дыша, я и вспомнил разговор с моим бывшим командиром, полковником Говоруновым. Не знаю откуда такие ассоциации, но почему-то вспомнились сейчас. Хотя знаю откуда ассоциации. Анна с присвистом дышала, также как и полковник когда-то, он инвалидность получил за год до моего ранения. А ранение в шею, горло повреждено, говорил с трудом. Также тяжело дышал.

Я тогда жить не хотел, ещё бы, лишился своей гордости, став неполноценным мужчиной. На грани был. Вот тот и сказал длинную речь, что для него нехарактерно. Сейчас дословно уже не процитирую, но если сокращённо и понятно, то смысл сводится к такому: Если ты потерял цель и смысл жизни, то смени её, откажись от своего прошлого и начни жизнь сначала. Найди себя, найди новую цель, и живи, просто живи, а не существуй. Знаете, меня тогда его слова зацепили, я действительно изменился, и сменил приоритеты, и надо сказать не пожалел. И вот сейчас мне вспомнился полковник, он умер через полгода после той нашей встречи в госпитале, я был на похоронах. А ведь тот узнав о моём ранении покинул село в Алтайском крае и приехал, именно ради меня. Умер он от асфиксии, задохнулся, что неудивительно с его-то ранением. Волноваться ему было нельзя, врачи строго настрого запретили. Среди провожающих было немало офицеров, действующих и бывших, которых тот воспитал. Те, кто мог и успел прибыть. Знаете, мне вот не понравилось, как вела себя супруга полковника. Я остался на пару дней, и смог разговорить её. Рассказ мне ещё больше не понравился. Вроде в рассказе ничего такого не было, но… Полковник из магазина шёл, увидел трёх парней, те просто сидели на низкой чугунной ограде, и пили пиво, курили, травили анекдоты. Вроде ничего такого, ну пусть общественное место, только сидели те на ограде у памятника героев Второй Отечественной войны. Полковник мимо такого пройти не мог, подошёл и вежливо попросил уйти, даже пояснив свои мотивы, его обматерили, облили пивом, плеснув, щелчком кинули в него не погашенную сигарету, и послали куда подальше. Тот разволновался, что ему категорически запрещено. Смог дойти до дома, тяжело дыша, супруга «скорую» вызвала, да та не успела, не откачали. Тех троих я нашёл, двое местные были, один питерский гопник, родители к бабушке отправили. Видимо на перевоспитание, да та сама от него шугалась. Он уже успел уехать, но я его потом нашёл. Нет, я парней не убил, так, наказал слегка. Купил коробку кубинских сигар, курил и тушил о тела, снова закуривал и тушил, поясняя, как они не правы, и учил какими хорошими нужно быть. По пятьдесят процентов ожогов по всему телу. Ещё ожоги пивом поливал. Проняло всех троих, да так что обещали бросить курить, пить и цветы носить по всем датам к памятникам наших павших воинов. Могут ведь когда захотят. Я проверил, деревенские слово держали, стали вполне нормальными парнями, женились, дети уже малые, а гопник на наркоту подсел. Этот сам себя наказал. Я при проверке проследил за ним, тот прохожих грабил, как раз на одиночную девушку напал, проломив ей голову кирпичом. Не успел вмешаться. Оставил его рядом с трупом жертвы, сломав руки и ноги, вещи жертвы тот успел по карманам распихать, так что его приняли и отправили по этапу. При этом частично тот держал своё слово, не пил и не курил, хотя цветы к памятникам перестал носить. С зоны тот уже не вернулся, погиб. У всех своя жизнь.

Вот так я лежал, перебирал кудряшки Анны, та голову мне на грудь положила, и вспоминал. Как-то мысленно ушёл так в прошлое. Кстати, Анна оказывается замужем был. Кольца на пальцах я видел, но у неё их много. Муж полицейский, жандарм местный. В принципе мне как-то всё равно, а о муже пару дней назад узнал, та как-то обмолвилась об этом. А ведь полковник прав, вот так размышляя, я начинал понимать. Я ведь патриот, без всяких приукрашиваний. Я не патриот государства, я патриот страны, народа, нашей субкультуры в конце концов. Бросать страну в такое тяжёлое время я не хотел. Одно дело подальше от Алексея в Швейцарии жить, другое война на территории нашей страны. С изменениями, то тут тоже во всём Говорунов был прав, я закостенел в своём прошлом теле. Генерал и граф, обеспеченный человек что засел как паук и дёргал за свои нити. Пусть почти все дела я передал младшему сыны, до этого три года держа в замах чтобы освоился на новом месте, а сам ушёл на покой, но дела для себя я по сути не нашёл. Ушёл на вполне заслуженный отдых, но это целью дальнейшей жизни не было. Ну рыбачил я, путешествовал на самолёте, побывав в разных странах, изучая как живут люди в других государствах. Не по делам летал, встречаясь с разными людьми и агентами, а именно просто отдыхал. Знаете, начало наскучивать, поэтому и загорелся поиском сокровищ. О да, это та цель ради которой стоит жить. Нашёл одни сокровища на тропическом острове или затонувшее судно с ними, можно начать следующее. Эта цель в жизни никогда не истончиться и интерес вряд ли погаснет, каждый раз что-то новенькое. Да вот срубили на взлёте. Нет, насчёт поиска сокровищ, тут я не передумал, но посчитал что идею отложить можно, да и нужно.

Это я к чему. У меня был шанс. Попав в тело Ивана, я мог спокойно начать сначала, жить, чуть позже воевать. Я потратил этот подарок, новое тело и новую жизнь, на месть. Нет, не так. На – МЕСТЬ. Я не разочарован, пусть в следующем теле пришлось закончить, но поработал здорово, и огонёк ненависти и злости, что горел в душе и толкал мстить, погас. В принципе, теперь мне англичане просто неприятны, враги да, но такого желания как ранее, полностью стереть их с лица Земли, уже не было. Я мог сделать документы, того же француза, парижанина, и жить как хотел, но я желал подвигов, боёв, адреналиновых всплесков, и война что сейчас идёт, мне в этом поможет. Можно работать тайно по тылам врага, и надо сказать это будет куда действеннее, если попаду в регулярную российскую армию. Однако и там я надеюсь прославлюсь, что меня тоже интересовало. Я не скрываю, я немного тщеславный. Ну может и не немного, а много, чего ничуть не стыжусь. У каждого могут быть недостатки, я вот, например, славу люблю, когда меня чествуют. В образе генерала Волкова, слава была немного с тёмным налётом, из-за особенности моих действий, но и такая мне нравилась. Сейчас попробую немного изменить цветовую гамму. В общем, планы такие, пусть уже осень, вон, октябрь идёт, перебираюсь снова в Турцию, краду какого важного офицера, угоняю самолёт, и с ним лечу к нашим. План довольно простой и вполне рабочий. Дальше сажусь на каком из наших аэродромов, надеюсь зенитчики не сшибут, перед посадкой стоит связаться с ними, значит, самолёт с рацией должен быть. Дальше передаю офицера в руки контрразведки, ну и сам объясняю кто я, напирая на потерю памяти. Стоит помянуть спасённых старших офицеров, надеюсь они долетели, те меня должны опознать.

Анна встала, и накинув халат, ушла в ванную комнату, а я продолжал размышлять. План надо сказать отличный, и потеря памяти, которую врачи и знающие Вершинина люди должны подтвердить, многое изменит, и его место службы тоже изменится. В бомбардировочный полк его теперь нет смысла посылать, раз я ничего не помню. А если сам привёл самолёт, то думаю проведут проверку, может в школу переподготовки лётного состава отправят и сделают лётчиком. Предполагаю, с последними потерями, в лётчиках имеется острая потребность. Может за пленного офицера даже какое звание получу, на офицера не замахиваюсь пока, но старшего унтера, а то и фельдфебеля, вполне. Мне стало интересно начать с низов. Это и была та цель, трудная, но выполнимая, всё зависело от меня. Вон, в бомбардировочной и штурмовой авиации лётчики в званиях унтер-офицеров и фельдфебелей летают, вполне хватало. Даже среди истребителей. Хотя как раз именно туда дворяне и аристократы стараются попасть, и потерь среди них немало. Кстати, если на счету пятьдесят сбитых, то тут и личным дворянством попахивает. Такие слухи ходили среди авиаторов, так что лётчики из простолюдинов старались попасть в истребительные части. Это я к чему, двое фельдфебелей на Западном фронте нащёлкали столько самолётов противника, подтверждённых, об этом в газетах писали, фото их было, это я ещё в Турции газету читал, видимо трофейная. Там о них описывалось, и подтверждалось, оба стали хорунжими, и получили дворянство, не наследное. Стимул для других, и мне он нравился. С моими базами знаниями я буду отличным истребителем, так что постараюсь попасть именно в эти подразделения.

Анна уже ушла, я тоже посетил ванную и накинув халат, пройдя на кухню, на столе обед ждал, ужин тоже готов, сам разогрею, сегодня любовницу больше ждать не стоит, сел и принимая пищу, вернулся к размышлениям по поводу возвращения. Идея мне нравиться всё больше и больше, я даже вроде как второе дыхание приобрёл, и продолжил обдумывать всё и строить планы. Решение серьёзное, и вот так с бухты-барахты принимать его не стоит, что у меня нередко бывает. Поддаюсь эмоциям, а потом, когда осознание приходит, пытаюсь разобраться в том, что сделал. Если война будет проиграна, а такое нельзя исключать, слишком крупные силы противостоят России, противника больше в четыре раза, то перейду диверсиям, уничтожая на территориях противника всё что можно, пусть булки не расслабляют. Люблю это выражение. То есть, это уже мщение. Вот когда удовлетворю своё желание мести, там уже видно, что дальше делать буду. Пока не ясно, но то что снова вернусь к идее поиска сокровищ, это и так понятно, благо есть на что покупать судно и снаряжение. Однако до этого ещё дожить нужно. Что кстати, вполне возможно. Учёные из будущего, изучая мои прыжки по телам, сказали, что вполне возможно я теперь всегда после смерти буду прикован к разным телам. А может и нет, пока это наука объяснить не может, лишь гипотеза. Пусть история с Иваном произошла случайно и пока в единственном числе, в Вершинина я попал практически специально, кто же знал что Иван мёртв. Думаю, и учёные не знали, и на мои просьбы отправить именно в Ивана, просто заслали куда Бог пошлёт. Куда удалась привязка, туда и заселили. Дело случая. Это сказал главный, когда я уже в капсуле лежал перед отправкой. Тогда я его не понял, сейчас вполне понимаю. Так что, шанс что я после гибели снова очнусь, но уже в другом теле, был очень велик. Вот и думаю. Почему бы и не повевать? Для меня сейчас это куда интереснее, чем тут отлёживаться. Да и нашим помочь нужно. А вообще, как получится. Даже самому интересно.

Вот так я и стал собираться. На подготовку потратил два дня. Больше искал подходящий самолёт, чем на закупку снаряжения. Да и то это было продовольствие, остальное и так было. Из оружия всего один «Парабеллум», но мне хватит. А вот самолёт стоит угонять вместе с хозяином. Помните тот на котором я улетел в Англию? Его хозяин с помощью суда смог получить с владельца аэродрома компенсацию превышающую стоимость самого угнанного самолёта. Так что нет, подставлять французов не стоит. Плевать конечно, но проще пробраться на борт улетающего самолёта и угнать его. Так мне попался «Дуглас» в стандартной комплектации - грузопассажирского. То есть, за кабиной пилотов пассажирский отсек на шесть мест, и в сторону хвоста уже грузовой. Вполне нормальная комплектация, я когда заказ делал, тоже о таком подумывал, но выбрал всё же эксклюзив, сделали самолёт под меня. Узнав, что тот завтра улетает, я стал собираться. Успел сдать дом Анне, та опечалилась, но я сообщил что изменилась ситуация, мне пора, и оставил оплату за остаток месяца. Захватив свою офицерскую сумку и туристический рюкзак, в нём продовольствие и скатка плащ-палатки, укрываться, направился на аэродром. Смог ночью проникнуть на борт и стал ждать. Дальше пилоты прошли на борт, я их принял, тела сложил в пассажирском отсеке, и запустил оба двигателя, как будто те работают. Потом трое пассажиров прибыли, всё мужчины, причём один был в форме майора-пехотинца британской армии. Этот меня заинтересовало. Принял всех троих, двух в ножи взял, а майора, он первым на борт прошёл, вырубил и потом связал. Дальше вернулся в кабину, поднял самолёт в воздух, и полетел в сторону Турции. Как раз топлива до Анкары хватит. Там дальше видно будет.

Эта машина тоже была оборудована автопилотом. Новинка, на моём личном самолёте он тоже был, но тогда их только внедряли. Вот санузла тут нет, ну и ладно, не особо и нужно. Поднявшись на высоту в тысячу метров, проверив курс, я поставил автопилот и направился в грузовой отсек, нужно пообщаться с пассажиром. Тем более самолёт летел не пустым, а осмотреть груз я не успел. Кстати, судя по полётной карте с указанием маршрута, «Дуглас» делал странный крюк. Сначала в Цюрих, потом в Лондон. Я даже воспылал надеждой, Цюрих — это банки, но быстрый осмотр двух ящиков и трёх мешков меня разочаровал. С банками я угадал, но в грузе была отчётность для одного из банков, а не наличные средства. Я больше трофеев с пяти англичан по карманам нашёл, чем в грузе. У пассажиров при себе было две дорожных сумки и саквояж офицера, в них трофеев много оказалось. Одной наличности почти две тысячи фунтов, плюс немного драгоценностей и карманный шестизарядный «Браунинг М1906» у одного из пассажиров. Патронов в сумке две пачки, пятьдесят, включая запасной магазин. Кобуры к нему не было, его я тоже к себе в карман убрал. Вот оружия у майора почему-то при себе не было, в вещах тоже. Одну дорожную сумку я решил оставить, все ценные трофеи сложил в неё. Теперь стоит заняться майором, тот уже самостоятельно вернулся в сознание и осознал ситуацию.

К сожалению, майор ничего нового мне не сообщил, он навещал кузину, отпуск по ранению у него. А так тот фронтовик, прибыл с театра военных действий. Сам тот летел в Лондон, пусть с посадкой в Цюрихе, где должны были сойти те двое других пассажиров, это был чартерный рейс. Майор мне был не нужен, так что клинок кинжала, подарок сирийца, вошёл в его сердце. Вернувшись в рубку я так и продолжал управлять, а через два часа, открыл дверь и волоком подтаскивая тела мёртвых англичан, просто выкинул их наружу. Мы как раз пересекли береговую линию, и внизу было Средиземное море. Точнее Лигурийское море. И Монако внизу промелькнуло. Закрыв дверь, я пообедал и продолжил пилотировать, изредка меняя маршрут. До Турции две тысячи километров, как раз дальность «Дугласа», летел я на крейсерской скорости в двести километров в час, соответственно сам путь занял около десяти часов, но всё равно появился я над Турцией засветло. На борту было почем-то всего два парашюта, хотя это же англичане, чего я ожидал? В общем, накинул на себя ременную систему, обвешался вещами, две сумки и рюкзак, и открыв дверь шагнул наружу.

Плотный поток ветра сразу завертел меня, но я опытный парашютист, быстро руками и ногами выправил падение и дальше скользил до самой земли, лишь в двухстах метрах потянув за вытяжное кольцо. Парашют сработал штатно, дёрнуло сильно, но терпимо, дальше мягко опустился на землю. Не брякнулся, а пробежался. Меня ветер нёс, дрейфовал. А самолёт на километровой высоте продолжал удаляться. Там автопилот работал. Топлива ещё километров на сто и всё, встанут моторы. Может турки раньше его сшибут? Но это вряд ли, они с тылу боевые авиационные части не держат, вот предупредить о самолёте не заявленного в полётном расписании, вполне могут. Так что скорее всего сами англичане пришлют пару истребителей, узнать кто это летит и на запросы не отвечает. А запросы были, пока через Италию летел, потом через Грецию, а вот турки пока молчали. Что дальше уже не знаю. Ветер действительно гулял, с трудом погасив купол, парашют из старых партий, натуральный шёлк, так что сложив его в сумку, неаккуратно, комком, всё равно на продажу планирую, и поправив поклажу стал как можно быстрее удаляться прочь. Выбрал я для прыжка пустынную местность, попалась такая, вот и решил тут высадиться, до Анкары ещё километров двести, однако не волнует, главное на месте.

Стемнело уже через два часа, а я с грузом пробежав за это время семь километров, с одним получасовым отдыхом и ужином, вышел на шоссе. Не знаю где самолёт, да и не интересно, если честно, а вот трасса заинтересовала, тут можно раздобыть транспорт. Дело в том, что та карта с английского лётчика, сбитого тут, на этих территориях, не сохранилась, пошла на дно с обломками «Аиста» в проливе Ла-Манш. Однако имея отличную память, я давно её изучил и запомнил, так что знал где и что искать. Большинство аэродромов у передовой, но и тут тоже есть разные, и боевые, и запасные. Примерные свои координаты я знал и до ближайшего аэродрома, турецкого, сто сорок два километра, а вот до ближайшего английского, двести пятнадцать. Тот дальний бомбардировочный, где я диверсию совершил, его не считаю. Если не восстановили, то сейчас там мало что осталось, так что исключил его из своего интереса. Трасса не пустой была, следы на глинисто-песчаной почве свежие, так что сложив вещи на обочине, стал ожидать. А куда торопиться? Транспорт сам ко мне подъедет, а дальше главное не медлить и не упустить возможность.

Больше часа пришлось ждать, похоже ночью трасса не самая активная. Однако вот послышалось рычание множество мощных моторов тяжёлых грузовиков, и на горизонте стали видны отблески фар. Я шустро убрал вещи с обочины, и пропустил колонну мимо. Судя по отсветам от фар, это англичане. Тактические знаки их были. Тенты задёрнуты, так что скорее всего что-то тяжёлое везли, а не солдат, насчитал двенадцать машин, ни сопровождения, ни охраны, тут те похоже себя вольготно чувствуют. Жаль, с ними я связываться не хотел, мне что поменьше и пошустрее нужно. И мои ожидания вскоре вознаградились. Услышав мотоциклетные завывания, я приготовился, и присмотревшись, фарой тот светил ярко, плохо видно седока, сделал прицельный выстрел. Мотоцикл проехав немного, лёг набок, взвыв мотором, а седок покатился по дороге. Готов. Подбежав, я сделал контроль, поставив одиночку на подножку, заглушил двигатель, мотоцикл особо не пострадал, между прочим знакомая модель, я такой же угнал во время диверсии на аэродроме и станции. Ну и обыскал сержанта. У мотоциклиста капральские знаки различия были, забрал его планшетку, сумку посыльного, оружие, револьвер «Энфилд» вторая модель, да всю мелочёвку выгреб, дальше свои вещи забрал, устроился в седле и запустив движок погнал к нужному аэродрому. Бак я проверил, километров на сто будет, но сокращу путь, чем не радость? А если топливо найду, то на этом мотоцикле и до аэродрома доберусь.

Не доехал, патруль остановил уже через час, всего километров сорок проехал. Тот прятался на перекрёстке, и включил фары, когда я подъезжал. Ну и на дорогу один солдат выходил с поднятой рукой, приказывал остановиться. В кустах я рассмотрел знакомый силуэт «Доджа», и пулемётчика за крупнокалиберным пулемётом «М-2». Я даже порадовался их появлению. Как только я подкатил к солдату, сбрасывая скорость, то поставив обе ноги на землю, для большей устойчивости, и выдернув пистолет и револьвер, они уже были приведены к бою, открыл огонь. Из «Парабеллума» в пулемётчика на внедорожнике, из только недавно добытого «Энфилд-2», в солдата рядом с собой, а потом из двух стволов по двум силуэтам возле «Доджа». Всего я четверых насчитал. Сработал так легко по той причине, что никто от меня выстрелов в упор не ожидал, у тех двоих оружие даже похоже не приведено к бою было, судорожно затворами щёлкали. Убрав «Парабеллум» за ремень, я поставил мотоцикл на подножку, и оббежал стоянку поста, делая контрольные выстрелы из револьвера. Оружие мне не понравилось, кончатся патроны, выкину, вот его и использовал чтобы боезапас побыстрее закончился. После этого, подсвечивая фонариком, выключив фары «Доджа», пересчитал трупы и оружие.

- Что-то не так, - пробормотал я, осматриваясь.

Тут действительно что-то было не так. У солдат с поста было два «СТЕНа», две винтовки «Ли-Энфилд» и один ручной пулемёт «Брен». Что-то на четверых много, значит был пятый. Вскочив на место переднего седока, я снял с держателя поисковую фару, и включив её стал изучать окрестности. Осветив кустарник чуть дальше, увидел, как кто-то метнулся в сторону, раздался хлопок, и я рассмотрел вспышку выстрела. Пуля свистнула совсем рядом. Меткий стрелок, до меня ему было метров семьдесят, запредельная дистанция для пистолета. Выключив фару, я и так ослепил неизвестного, поставив её на место, подхватил автомат и побежал в сторону кустарника. Дальше короткими очередями проредил кусты. Работал на звук. Опустошив магазин, повесил автомат на плечо и достав «Энфилд-2», стал обыскивать кусты. То, что неизвестный солдат ранен и жив, я слышал. Был вскрик, а сейчас доносилось громкое дыхание с булькающими звуками, видимо в грудь, лёгкие зацепил. Включив фонарик, осветил тяжелораненого штаб-сержанта британской армии. Хм, так вот кто командир поста, а я думал капрал, что за пулемётом стоял.

Добив выстрелом сержанта, снял с него разгрузку. Немного порченой та была. Достал из кармана документы, сейчас я собираю их, чтобы предъявить после перелёта на российскую территорию, что не просто сидел, а уничтожал врагов государства. Оружие, пистолет похожий на «Кольт М1911», но французская копия. Убрал в кобуру и тоже прихватил, ну и карманную мелочь, как и наручные часы, я их всегда собирал. Кстати, у сержанта отличные лёгкие десантные полуботинки были, мой размер, мои в проливе утонули, так что снял, примерил и надел. Обувь как новенькая, протектор даже не поцарапан, видимо совсем недавно получил. Вернувшись к внедорожнику, скинул труп пулемётчика, после чего перегрузил все вещи в кузов. Я его курткой одного из солдат от крови протёр. Мотоцикл загнал в кусты и бросил, в кузов мне его всё равно не поднять. Оружие у солдат, документы, и мелкие трофеи тоже забрал. Привычка. Трупы прятать не стал, где бросил там и лежат. Да и капрала того, что на дороге лежит, мотоциклиста, так и оставил, даже не думая убирать. Я далеко буду, когда найдут, так что всё равно. Вот так запустив движок и включив фары в наглую погнал по дороге дальше. На каждой возвышенности останавливался, и в бинокль, трофей, найденный в «Додже», изучал дальнейший маршрут. В пути мне повстречался ещё один пост, уже бронетранспортёр был, я его объехал, и вот так ранним утром, перед самым рассветом добрался до нужного аэродрома. Кстати, в пути встретил лагерь торгового каравана и в наглую зарулил к ним. Нет, тут торговец другой был, незнакомый, но он выкупил у меня всё оружие, я только два пистолета оставил и четыре ручных гранаты. Один пистолет скрытого ношения «Браунинг» и «Люгер». А вот револьвер «Энфилд-2» подарил купцу. Те сняли даже крупнокалиберный пулемёт, забрали канистры и рюкзаки солдат, да всё что мне было не надо. Я всё своё продовольствие отдал, а то к нашим с ним прилечу, поди объясни почему все надписи на французском. Оставил немного продовольствия, на двое суток из английских рационов и пайков. К своим прилечу с разной карманной мелочёвкой за мародёра примут, так что и часы наручные продал, да всё что не нужно. Себе золотой портсигар и зажигалку ещё оставил. Надеюсь к ним не прицепятся. Скажу турки подарили, что меня выхаживали. Из налички чуть больше двух тысяч рублей банкнотами, и немного золотых и серебряных монет. От фунтов английских избавился, купец обменял на рубли, у него тоже были, полторы тысячи. Всё забрал. Убрал в офицерскую сумку. Только машину оставил, мне до конечного маршрута километров восемьдесят осталось. Продал не за деньги, откуда они у меня пленного, как я их объясню нашим? Хм, уже русских нашим стал называть, а ведь ранее дистанцировался после того как меня сбили, вроде как наш сбил. Так что я получил за трофеи не деньги, другое оружие, холодное. Отличную саблю, османскую, дамаск. Без украшений, настоящее оружие войны. Сабля не длинная для своего типа, скорее укороченная. Как мне пояснил купец, кончик её обломили, и другой кузнец поправил, включая балансировку. Даже и незаметно, отличное оружие. Ну и шашка Златоустовская. Казачья. Немного подранная, но так и не поймёшь кому та ранее принадлежала. Казаки могут определить какого казака шашка, а тут убрали все приметы. Я немного помахал ими, произведя на караванщиков впечатление, а вот я приуныл, тренироваться надо, те мышцы что помогают с саблями работать, практически не тренированы.

На мой взгляд размен отличный. С машины тоже много что сняли, для меня главное доехать до конечного пункта. Добрался, укрыл машину в стороне, завалив нарубленным кустарником, и с вещами отойдя в сторону, сделал лёжку и вскоре уснул. А прямо в открытом поле, в трёхстах метрах от кустарника со спрятанной машиной. Я её заминировал, растяжку у бака поставил. А до аэродрома километра три оставалось.

Весь день, пока спал, англичане мне спать не давали шумом авиационных моторов. То есть, поспать-то поспал, только просыпался постоянно, поэтому не сказать, что я был выспавшимся и в хорошем настроении. Этот аэродром я планировал также уничтожить, окончательно достал своим шумом. Умывшись водой из фляжки, у меня их три с собой, две с англичан и одна своя. Плюс двухлитровый термос, купленный во Франции, в магазине для туристов. Позавтракав в сухомятку, прикопал пустую банку с консервированной кашей, тоже во Франции купил, последняя осталась, ну и другие следы приёма пищи и жизнедеятельности, я выглянул из своего убежища. Дело в том, что я хоть и спал в открытом поле, но всё же в укрытии, тут трещина в земле была, метра полтора глубиной. Так я на низ вещи свои уложил, и спал на них, укрывшись плащом. Нормально. И теперь выглядывая, «Додж» за спиной в низине стоял, стал в бинокль изучать расположение аэродроме. Солнце сбоку, оптика блик не должна дать. Нет, плохо видно, был бы я на возвышенности, другое дело, я сейчас часть техники с боковым видом, два ангара, и всё. Одно даёт предположить, что аэродром тыловой, и транспортный. Я рассмотрел с краю два транспортника, причём оба побиты и разукомплектованы, а вот стоянку с самолётами не видел. От меня не рассмотреть.

Время было, до рассвета ещё часа четыре, так что я занялся делом. Часы наручные я одни составил, те что на руке, поэтому снял их и достал инструменты, что купил в Англии. Это был кожаный чехол с разными пинцетами, зажимами, скальпелями, отвёртками, мелкими кусачками. То есть, инструмент сам лично подбирал, по одному, а чехол сшили по заказу. С помощью этих инструментов я из подручных средств делал мины с часовым механизмом, и разные детонаторы. С радиоуправлением тоже. Всё работало, как опыт в Англии показал. Только паяльник утонул с «Аистом». Во Франции я чуть похуже купил. Он сейчас в вещах. У меня была тротиловая шашка, подарок от торговцев коих ночью встретил. Она одна у них была, ещё динамит, шашек двадцать, но его я брать не стал, хватит шашки. И вот с помощью часов и запала от одной из ручных гранат, слепил вполне неплохую мину с часовым механизмом. Осталось ещё две ручные гранаты, растяжками их установлю. Раньше из-за наличия одного ножа я тратил до часа на создание одной мины, а сейчас пара минут и готово. Так что отложил шашку, и стал ожидать наступления темноты. У меня всё готово было.

Проникнуть на аэродром удалось ближе в полуночи, долго изучал возможность проникновения, охрана тут внешняя неплоха была. Кстати, аэродром оказался не транспортным, а вполне себе бомбардировочным. На нём тоже тяжёлые дальние бомбардировщики базировались. Только теперь другие модели встретились. В Англия почитал журналы посвящённые авиации, включая современные образцы, впрочем, журнал у меня с собой, и знал, что на том уничтоженном аэродроме были «Галифаксы», а тут уже базируются «Ланкастеры». Причём, что отвратительно, подходящей машины я не нашёл, только бомбардировщики. Одна группа улетела, когда стемнело, даже чуть раньше, а другая группа готовилась. Так что проникнув на территорию, я стал раздумывать. Для начала на складе «ГСМ» разместил мину, через час рванёт, а на складе боеприпасов вкрутив в десять бомб детонаторы, поставлю растяжку, на носу одной из бомб. Нитку привязал к ящику. Склад рванёт, ящик упадёт от взрывной волны и выдернет кольцо, дальше уже черёд склада бомб. После этого стал искать транспорт, что меня отсюда увезёт. У крайнего бомбардировщика механики закончили работы, я затащил вещи внутрь и побежал к штабу авиачасти за пленным. Проникнуть в здание удалось через открытое окно. Убив двух офицеров, забрав их удостоверения, заодно часы себе вернул, отличная пара, швейцарская фирма, и заглянул в соседний кабинет. Там трое было, двоих я на клинки сабли и шашки нанизал и одновременно ногой в челюсть полковнику. Вырубил с гарантией. Дальше документы у обоих офицеров прибрал, в планшетку. Полковника связал, все документы в его планшетку собрал со стола, карты, и перекинув через подоконник, аккуратно сбросил вниз. На аэродроме затемнение, так что закрыв на ключ дверь изнутри в кабинете полковника, подвесил последнюю гранату на растяжку, поправил тёмные шторы на окнах, выбрался наружу, и взвалив полковника на плечо, хорошо масса небольшая, тот невысокий и худой был, побежал к нужному бомбардировщику. Едва успел, уже экипажи подходили. Полковника я устроил на месте штурмана, привязав его к креслу, так что пришлось выбираться, и работать шашкой с саблей. Семь изрубленных тел, такое было количество экипажа в бомбардировщике, остались лежать у машины. С ними два механика. Дальше я прихватил парашют, некоторые несли их в руках, накинул на себя. Шум на аэродроме стоял знатный. Вот так забрался на место пилота, осмотрел приборы управления, всё интуитивно понятно, и запустив двигатели, дождался, когда тронется соседняя машина, пошёл следом на рулёжку. Тревоги на аэродроме пока не было, видимо убитых ещё не нашли, добравшись до полосы, пристроился следом за ведущим и поднялся в воздух. А вот когда отлетал от аэродрома, там стали взлетать ракеты. Нашли значит. Тут и рвануло позади. Мы успели километров на десять отлететь, но вспышку увидели отлично, а потом ещё раз громыхнуло. Хорошо горит. Ничему нагличан опыт не учит. Надо подальше склады выносить чтобы техника при детонации не страдала. Хотя самолётов там мало было, но хоть инфраструктура пострадала.

Управлять четырёхмоторным тяжёлым самолётом оказалось куда труднее чем двухмоторным, но пока проблем не было, уже успел освоиться. Следом я поднялся на высоту, и пристроившись за ведущим, стал подниматься ввысь, нагоняя строй. А чуть позже отстал и затерялся в темноте. Достав карту, с тела штурмана планшетку снял, тут указан маршрут, на Царицын летели, как я понял, бомбить бронепанцирный завод что там размещался и выпускал нужную русским войскам продукцию. Вот так подсвечивая карту я и выбирал маршрут. В принципе, если не возвращаться, что я естественно делать и не думал, до Москвы топлива вполне хватит. Да и до столицы, что уж говорить. Туда даже предпочтительнее. Это достаточно крупный город, император там, генштаб, наградят больше, но вот доберусь или нет, это вопрос. Поглядим-увидим.

Что плохо, рация была у штурмана, который ещё за связь отвечал, а не у пилота, и мне до него не дотянуться. Неудобно там было. Пока летел над Чёрным морем, я поставил автопилот, он тут был, чтобы лётчик отдыхал. Вот так перебравшись к штурману, проверил как полковник, тот ещё не пришёл в себя, я подключил шлемофон, и стал перенастраивать рацию, ловя нужную волну. Вот отыскал несколько, на которых на русском общались. Волну авиачастей у столицы я знал, слушал их, когда там работал, и мстил. Вот на эту волну и настроил рацию. Сейчас та на приём работает. Причём чтобы общаться в эфире, мне снова к штурману придётся перебираться и включать на приём и выдачу. Не самая удобная конструкция. Тем более рация под сиденьем штурман была. Хм, работает как дополнительный подогрев. На высоте это вполне актуально. Решив проверить рацию, я стал вызывать воздушные службы у Царицына, надеюсь добью:

- Царицын, Царицын, ответьте Вершинину. Приём.

Я нудно вызывал радистов на основной волне авиации РИ. Обычно тылы ВВС работают на них, но бывает меняют каналы и работают на других, так что я искал нужный канал. Наконец мне ответили:

- Внимание, неизвестная рация, покиньте эфир.

Связь была на удивление чистой и чёткой, я даже порадовался, радист явно не у Царицына, а где-то рядом отозвался. Видимо крымская, тут где-то остатки Черноморского флота прячутся, англичане его изрядно проредили. Одна эскадра британцев вошла в Чёрное море, но пока у Турции, к Крыму не ходила, эсминцы только шныряют туда-сюда.

- Слушай, и внимай. Из Турции идёт одиннадцать «Ланкастеров» на Царицын. Не знаю видите вы их или нет, но через два часа они будут над городом. Пусть противовоздушная защита будет наготове. Приём.

- Информация принята. Сообщите ваш позывной. Приём.

- Нет у меня позывного. Я младший унтер-офицер Вершинин. Служил в бомбардировочном полку, борт-стрелок. Полгода назад был сбит и оказался в плену. Три месяца назад бежал, болел сильно, скрывался на территории Турции. Научился управлять самолётами, рядом авиашкола была. Меня учили двухмоторной машиной управлять, а я угнал у англичан четырёхмоторный «Ланкастер». Сейчас лечу на нём. Экипаж мной уничтожен, в плен взят командир полка, полковник Монтгомери. Он тут на месте штурмана связанный. Очень сложно управлять четырёхмоторной машиной. Лечу на километровой высоте. У меня полётная карта, с тела штурмана снял, судя по нему, те одиннадцать «Ланкастеров» к Царицыну не прямо летят, в районе Донецка поворот на Царицын сделают. Там тоже можно перехватить. Приём.

- Подтвердите, что вы унтер-офицер Вершинин. Приём.

- Подтвердить не могу. Со слов других пленных я бросился на ограду под напряжением, хотел спровоцировать охрану лагеря, меня убил ток. Но откачали. Памяти я лишился, совсем. На руках лишь следы ожогов от проволоки. Всё что ранее было не помню, память чистый лист, так что кто я и где служил, мне другие пленные сообщили. Участник побега, точнее я его и устроил, убравшись за пределы лагеря, уничтожив офицера, сержанта и часового на вышке. Потом из пулемёта расстрелял другие вышки и патруль, ворота, и начал расстреливать казарму с ротой охраны. Наши ушли, вот и я тоже, только недалеко. От голода обессилил сильно. Кочевники подобрали, плох я был, сильное истощение, три месяца выхаживали. Я там в школе и обучился летать. Всегда мечтал, а тут бесплатно, и инструктор опытный, хотя и турок. А потом решил, что пора возвращаться, уничтожил ещё один патруль, пять солдат на внедорожнике…

- Говорит Земля-Один. Прекратите выдачу информации в эфир, - прозвучал другой голос. - «Ланкастер» сообщите своё курс. Приём.

- Двести шестнадцать. Приём.

- Что двести шестнадцать? Приём.

- А что курс? Я что, штурман? Приём.

- Кхм, сообщите направление. Приём.

- Столица. Лечу из Турции напрямую к столице. Топлива как раз хватит. Сейчас в районе Одессы. Подлетаю. Приём.

- «Ланкастер», я Земля-Один, накладываю запрет на полёт к столице. Как поняли? Приём.

- Я вас не знаю. Приём.

- «Ланкастер» причины выбора такого курса? Приём.

- Столица, генштаб, император. У меня тяжёлый трофейный бомбардировщик, который я всё же надеюсь посадить, и пленный. Я там больше получу чем у фронта. Приём.

- А как же потеря памяти? Приём.

- Я же не идиот, я память потерял, а не мозги. Приём.

- Принято. «Ланкастер» у вас полная бомбовая загрузка? Приём.

- Вроде да, тяжело идёт самолёт. Еле поднял с взлётной полосы. Приём.

- Поступил приказ, с бомбовой загрузкой столица не примет. Требуется сбросить. Приём.

- А я знаю как? Тут рычагов и кнопок хрен знает сколько, я боюсь их тронуть. Взлетел самолёт, летит, и слава Богу. Я не знаю как сбрасывать. Приём.

- Приказ прежний. Держите свой курс. Приём.

- Принято. Надеюсь полковник очнётся, я ему крепко в челюсть двинул, до сих пор без сознания. Может поможет. Приём.

- Принято. Тишина в эфире.

- Э-э-э, Земля-Один, не уходи. Думаешь так просто по рации общаться. Это ты там на стуле сидишь с чашкой кофе в руке, а я ползком добрался до кабины штурмана, сейчас вишу вверх ногами, и рацией пользуюсь.

- Зачем?! - изумились с той стороны. - Приём.

- Рация у штурмана под сиденьем, по-другому до неё не добраться. А в кресле штурмана ещё полковник связанный. У него ботинки ваксой воняют, голову кружит. А самолёт сам летит, тут автопилот. Удобно. Да, у меня вопрос, Земля-Один. Я после побега из лагеря случайно освободил четырёх русских пленных офицеров, генерала и трёх полковников, на турецком аэродроме это было, подарил им «Аиста», и те к нашим улетели. Хочу знать, долетели? Приём.

- Долетели. Повторяюсь, тишина в эфире.

- О, - раздался мой вопль в эфире. - Я тут в кабине штурмана нашёл систему открытия бомболюка и сброс бомб. Земля-Один, я готов к сбросу. Приём.

- «Ланкастер», я Земля-Один. Сброс. Приём.

- Принято. Сброс… Ой, я случайно на Одессу сбросил… Ой, там пожары в порту у бухты и взрывы… Ой, прожектора и зенитки заработали.

- «Ланкастер», я «Земля-один, подтвердите пожары в Одессе. Приём.

- Подтверждаю. Приём.

- Одесса оккупирована врагом, так что вы нанесли удар по нему. Не переживайте. Тишина в эфире. Это в последний раз.

- Принято.

Оставив рацию на той же частоте, только на приёме, я перебрался обратно, на ходу хихикая. Всё было подстроено, и разговор, нужный вброс информации был сделан, и сброс бомб на Одессу, я его спланировал сразу после взлёта, когда карту с полётным маршрутом изучал. А систему сброса изучил, когда полковника вязал, а не когда с неизвестным общался. На минуту выходил из разговора, подправлял курс чтобы сбросить не на жилые кварталы, а на порт. Удалось, но кривенько, всё же я не опытный бомбардир, но порт тоже полыхал. Ха, десять минут самолёт летел сам на километровой высоте, и ничего. Два часа, на скорости четыреста двадцати километрах, я преодолел две трети пути до Киева, когда полковник очнулся. Англичан потряс головой, застонал, морщась, и начал осматриваться. Наконец подняв голову посмотрел на меня. Мне пришлось перегнуться через спину и посмотреть на того, лёгкое дежурное совещание помогало нам всё видеть, а так он у меня за спиной в кресле сидел. Мы вот уже как час снизились и летели на восьмидесяти метрах от поверхности земли. Это очень опасно, но позволяет скрыться от локаторов. Разве что посты воздушного наблюдения засекут шум этой тяжёлой машины. А так управлять ею стало действительно легче. Да и сброс груза сказался на экономичности моторов, те стали меньше потреблять топлива. Теперь точно долетим, хотя я и раньше в этом не сомневался. Топлива точно хватит, главное наши бы не принудили сесть где раньше.

Поднявшись метров на триста и включив автопилот, мы к Киеву подлетали, а там свои должны быть истребители-«ночники», я подошёл к полковнику, и надев на него шлемофон, а то тот что-то орал, а я на слышал. После этого включил внутреннюю связь, и тот хотя бы мог сообщить что он хотел.

- Вы кто?

- Господин полковник, вы русский знаете? - спросил я у того на английском, вернувшись на место пилота и снова опуская машину ближе к земле.

- Нет.

- Фигово, - сказал я уже по-русски, но снова перешёл на английский. - Ладно. Я Иван Сусанин, самый известный русский богатырь, который уничтожал врагов пачками, как тот герой сказки с мухобойкой, семерых убивахом.

- Так вы русский?

- Ха, понял. Да, русский. Я бежал из лагеря под Анкарой три месяца назад. Вот сейчас к своим возвращаюсь. Кстати, полковник, я болел и не совсем в курсе дел, сколько удалось пленных вернуть обратно? Наверняка ведь не все до наших прорвались.

- Думаете я знаю?

- Думаю да.

- Почти всех, часть погибла при сопротивлении, но сколько-то всё же смогли уйти к своим. Некоторые катера захватили и одна группа даже сторожевик. Не наш, турецкий.

- Это всё от недоедания, ослабевших было много. Вот если бы те в порядке были, чёрт-с два бы вы их поймали. А вообще за то, что вы, суки, творили в лагере, я вас резал, режу и буду резать. Знаешь скольких твоих соотечественников я уничтожил? Много. Давай посчитаем…

- Я не хочу этого слышать, - прервал тот меня.

- А придётся. Почти три десятка голов наберётся, где я собственными руками действовал. И это если не учесть, что я заминировал твой аэродром.

- Заминировал?! - воскликнул тот в ужасе.

- Да, простейшая работа. Мина на складе топлива, сам сделал, с часовым механизмом, сработала, когда я взлетел, и растяжка из гранаты на складе авиабомб. Тут всё тоже сработало, аэродром твой снесло. А ещё экипаж этого бомбардировщика я порезал на тонкие ломтики. Мне кочевники саблю и казачью шашку подарили, научили ими пользоваться. Причём за месяц, говорят память предков проснулась, только тренироваться надо, мышцы слабые. Так что разрубил я их, и ещё двух механиков… Ты чего молчишь, полковник? Челюсть болит? Не боись, бил ногой сильно, но аккуратно, не сломал. Как сказал один киногерой, не бойся Козладоев, бить буду аккуратно, но сильно. Ха-ха-ха… - засмеялся я.

- Всё равно мы вас победим.

- Пока жив хоть один русский солдат, то вряд ли. Хотя какая-то правда у вас есть. Такое впечатление что часть генералов вообще на вас работают, а другие используют голову для двух дел. Они в неё едят, и ею гвозди забивают. Ни на что другое она не годна.

- Вы плохой солдат, вы оскорбляете своих командиров.

- Своих я не помню, память потерял, а сужу по тому что вижу. Может раньше было какое уважение, но после потери памяти всё это стало пылью. Я сужу по делам, а не по внешней обёртке. Если командир справный, я за ним в огонь и воду. А если паркетный шаркун, то за ним не пойду. Я присягу не давал.

- Но вы солдат?

- Память потерял, а что раньше было, мне плевать. Может я вообще не Вершинин никакой? Я же не помню. По чести сказать, мне присягу снова надо бы давать. Слушай, полковник, хочешь анекдот? Про русского генерала.

- Я в туалет хочу.

- Пруди в штаны, - посоветовал я. - Как наши ослабевшие лёжа на нарах. Сил дойти до туалета не было. Не всем помогали, так что вонь в бараке стояла знатная.

- Отведи меня в туалет. Ты обязан по Женевской конвенции обеспечить меня всем необходимым. Туалетом в том числе.

- Ах ты тварь, о Конвенции вспомнил?! Что же вы гады творили, когда голодом военнопленных морили?!

- Я полковник, а ты всего лишь уорент-офицер, и обязан мне подчиняться, - разозлился тот.

- Ни хрена себе завязочки?! Знаешь, скину-ка я тебя полетать, тут недалеко. А нашим скажу, сбежал, полетать решил. Без парашюта.

- Отведи меня к туалету.

- Как? Я не знаю, как эту бандуру сажать.

- В хвосте есть туалет.

- Есть туалет? - изумился я. - Что ж ты сволочь двуличная раньше не сказал?! Всё, меня не беспокоить… Там почитать есть что?

На пять минут пришлось прерваться. Я поднялся на пятьсот метров, чёрт с ними, пусть локаторы видят, наши и так знают где я лечу, и отвязав полковника, сопроводил в хвостовой отсек. Я первым отлил, действительно очень хотелось. У него та же нужда была. Сам туалет вид имел крупного ведра, а сверху стульчак и крышка. Дальше вернувшись, я хотел привязать того, но полковник пытался нокаутировать меня ударом лба. Кстати, довольно профессиональное не раз отработанное движение. Однако тот не Депардье, я успел отшатнутся. И дал ему такого леща, что тот сел и свёл глаза в кучу. После чего я отработал на нём все способы рукоприкладства, от банального щелбана, до фофона. Тряся кистью правой руки, отбил, снова привязав того, ещё и ноги тоже. Сел на своё место, пока полковник плавал в своих снах, а на голове росли шишки, снова подключил шлемофон, и взял управление, то даже отшатнулся. Рядом летел русский истребитель и силуэт лётчика показывал явно неприличные жесты.

- Это ещё что за клоун? - вслух я подумал, и тот за грозил мне кулаком, как будто всё слышал. - Ой!

Мне как-то не по себе стало. А рация точно на приём стоит, а не на выдачу? Надо проверить. Снова поставив автопилот, я включил освещение кабины, чтобы тот меня лучше видел, и развёл руками, мол: чего? Тот погрозил кулаком и постучал по наушникам. Сам истребитель висел чуть впереди и выше, чтобы под винты моих моторов не попасть, так что лётчику приходилось оборачиваться и выгибать шею.

- На связь что ли выйти? Как будто я разбираюсь в этой британской бандуре. Понаделают хрени, а ты мучайся, - пробурчал я.

Не выключая освещения, я отключишь шлемофон, и перебрался к месту штурмана, где снова подключил его и включил рацию на связь. Даже лбом постучаться о стенку хотелось, рация работала, и все наши переговоры с полковником могли слышать. Ладно хоть мало кто понять мог, мы на английском общались. А я точно помнил, что ставил рацию на приём, включая внутреннюю бортовую связь. Точно, этот, когда возился, пяткой ботинка тумблеры переключил, я планку-то защиты на место не поставил. Дал ему за это ещё леща, всё равно без сознания. В общем, после включения рации на приём, я вернулся в кресло пилота, подключил шлемофон и услышал мат лётчика-истребителя. Кстати, поглядывая в иллюминаторы, отметил ещё три хищных силуэта, что сопровождали меня в стороне.

- Я в эфире, - сообщил я.

- За клоуна ответишь, - сразу отозвался лётчик.

- Я тут вообще не причём, этот мудак с трамплином для мондавошек под носом, каблуком ботинка сбил настройки рации, и та стала работать в эфир. Кстати, много слышали?

- С самого начала.

- Залёт, - коротко прокомментировал я.

- Ты поверь, ты ещё не осознаешь насколько. Кстати, что за трамплин для этих?

- Усы.

- Хм, я тоже усы нашу. Ладно, Клон, теперь это твой позывной. Следуй прежним курсом, у нас приказ сопровождать вас, дальше другие встретят. Отбой.

- Принял.

Так и летели. Полковник вскоре очнулся, но голова явно болела. Посмотрел на меня мутным взглядом и отвернулся. Я же, попивая из стакана-крышки термоса горячего чая, смешанного с мёдом, и довольно мурлыкал попсовую песню из своего времени:

- Мы летим, ковыляя во мгле,

Мы ползем на последнем крыле.

Бак пробит, хвост горит и машина летит

На честном слове и на одном крыле... (Х. Адамсон).

Чуть позже нас действительно передали другим истребителям, а те уже другим, и вот на рассвете мы подлетели к столице. Надо сказать, я был не в восторге и уже лелеял планы сбежать из России. Скажем так, то о чём мы говорили с полковником, было не для чужих ушей. Однако, благодаря ему всё ушло в эфир, естественно обрастёт множеством лишних подробностей и скорее всего карьеры мне не сделать, затравят, не любят генералы, когда их хают, по себе знаю. Если начнётся подобное давление, уйти я смогу всегда, покинув Россию, в принципе меня тут ничего не держит. Долг? Возможно, но если вспомнить Англию, то я его выполнил с перевыполнением плана. Так что я считай тут доброволец, захотел пришёл, захотел ушёл. Как-то так. Не думайте обо мне плохо, это просто я размышляю. Нервничаю слегка, всё же дело-то серьёзное.

Последние сотни километров меня вели радисты штаба воздушной обороны столицы, и вывели на аэродром дальней авиации. Он находился в тридцати километрах от города. Тут базировались два полка Балтийского флота, второй полк истребительный. Вот сюда и навели, освободив длинную бетонную полосу. Кстати, помеченную точками, бомбили и чинили полосу. Мне предложили помочь с посадкой, хотя бы морально, один из опытных лётчиков-дальняков бы помогал, но я сказал, что справлюсь, мол, разобрался что тут и как. Так что действительно зашёл на посадку, выпустив шасси, на всякий случай сделав ошибку. Поздно на посадку пошёл, и пришлось на второй круг идти, истребители всё вились вокруг, но не вблизи, не мешали, вот вторая посадка вышла куда лучше. Кстати, на аэродроме у зданий я видел множество легковых машин, было даже два автобуса. Были люди и в военной форме и в гражданском. Подозреваю, это журналисты. Ну да, хорошая пиар акция — это немаловажная вещь, военные это тоже должны понимать. Сел хорошо, и сбрасывая скорость, притормаживая, перевёл моторы на малый газ, а потом немного дав поработать, заглушил. Сразу не стоит. Прописано в технике безопасности. В журнале вычитал. А то работали и работали на максимуме, а тут раз и заглушили. Сейчас, когда те слегка остыли, вот и заглушил, окончательно остановив тяжёлую машину в конце полосы.

Журналистов на борт и близко к борту не пустили, пока работали военные. Выстроили оцепление, и ко самолёту подошло несколько офицеров, в основном ВВС, местные видимо, морячки были, было двое жандармов, явно из военной контрразведки и несколько крепких солдат. Я открыл люк, и помог спуститься полковнику, солдаты его приняли. Развязывать я его и не думал, руки связны. Тот сразу начал жаловаться на меня, но слушать его не стали, усадили в машину. Далее, жандармы приняли все бумаги что были при нём, с того капрала-посыльного, и укатили, а я достал свои вещи. Рюкзак, две сумки, и свои саблю с шашкой, завёрнутые в небольшой красивый коврик. Я на нём спал. Купец подарил, он турком был и ему было плевать что я русский. Бизнес, и ничего лишнего, а англичан тот сильно не любил. Все личные вещи у меня осмотрели, оружие пока забрали, холодное тоже. Приняли документы убитых британских солдат и карты, что удалось добыть. Кстати, вещи тоже забрали, но честно всё описали, номера оружия тоже, большая сумма денег удивила, но я пояснил что уничтожил два английских патруля на «Доджах», и продал машины туркам. Те рублями платили. За трофейное оружие и амуницию тоже. Так что это всё законные трофеи. Что с бою взято, то свято. Я обнаглел настолько, что даже попросил копию описи, и мне чуть позже её выдали. Всё точно. Думал после этого меня в штаб на допрос повезут, но нет, пока лётчики изучали самолёт, внутри лазили, подошли журналисты. Интервью брать. Сначала со мной поработали фотографы. Одет я был стильно, переоделся перед посадкой, светло-зелёный комбинезон, лётный. Купил во Франции и мне его по размеру подогнали, восемь карманов у него. Этикетки я срезал, а контрразведчикам сказал, что трофейный. Под комбинезоном только бельё, холодно на ветру. Ботинки с сержанта трофейные, свело-коричневые, на голове шлемофон, ремень и кобура. С виду непонятно что та пустая. На ремне ещё пустые ножны были, я их назад сдвинул, чтобы не видно было, и фляжка. Тоже трофейная. Она удобнее наших, честно признаюсь.