Перестань мне сниться

Глава 16-2

Я сижу на берегу, спустив ноги в реку. Вода приятно холодит кожу, приносит свежесть в жаркий летний день. Яркое солнце согревает лицо и я еще выше подставляю его под палящие лучи. Пение птичек успокаивает, и кажется я осталась бы здесь навсегда.

Позади шуршат шаги по зеленой упругой траве. Чувствую чужое присутствие, но не поворачиваюсь посмотреть. Я знаю, что гость ничего плохого не сделает. На плечо ложится тяжелая тёплая рука, аромат мужского одеколона врывается в мое пространство.

— Почему ты не купаешься?

Я щурюсь и поворачиваюсь в сторону Адама.

— Вода прохладная.

Он тепло улыбается, черные волосы сверкают на солнце при каждом движении. Адам в одних плавках и его крепкое загорелое тело притягивает взор. На предплечье извилистым узором чернеет татуировка. Я отворачиваюсь, краснея.

— Тогда я тебя согрею, — хитрость в голосе Адама настораживает меня, но я поздно реагирую.

Он хватает меня на руки и подойдя к краю берега, прыгает. Я кричу. Холодная вода смыкается над нашими головами.

Я резко просыпаюсь. От жара пот стекает по лицу. Простынь, накинутая на мое тело, влажная и кажется весит целую тонну. Я резко сажусь и головная боль напоминает о себе. Перед глазами плывет и я несколько раз зажмуриваюсь, пока слабость не проходит.

Комната, в которой я нахожусь, мне не знакома. Белые стены, тумбочка и шкаф, интерьер похож на больничную палату.

Я медленно поднимаюсь на ноги и делаю несколько неуверенных шагов. Резкая боль на затылке заставляет прикоснуться к больному месту. Мои пальцы нащупывают повязку и я вспоминаю, что у меня голова ранена.

Дверь открывается и в комнату входит невысокая, худенькая девочка лет четырнадцати.

— О, вы уже проснулись. Отец велел вам лежать. Рана была глубокая, пришлось зашивать, — с этими словами она легко берет меня за руку и ведет обратно к кровати.

Я не возражаю. Голова крутится и сил вообще нет. Мне действительно лучше немного полежать.

— Где я? — голос хриплый и я прокашливаюсь, при чем рана резко откликается болью.

— Вы у нас дома, — добродушно отвечает девочка, поправляя подушку. Она улыбается мне как старой знакомой. — Адам вчера привез вас без сознания. Вы все были в крови. Но я не испугалась, я не боюсь крови. Я даже вчера помогала отцу, когда он зашивал вам голову, потому что моя старшая сестра куда-то пошла гулять со своим парнем.

Она щебечет, как воробушек. Я невольно улыбаюсь. Вьющиеся пряди черных волос лезут ей на лицо, и девочка постоянно их поправляет.

— Ты не знаешь где сейчас Адам? — спрашиваю, вспомнив о пожарном.

— Его нет. Он уехал, как и незнакомый мужчина, который вчера был с ним. Адам просил помощи у моего отца, а вот другой вел себя отстраненно. Недоверчив он какой-то. Все говорил Адаму, что напрасно послушал его. Но мы не обращали на него внимания. Адаму мы не откажем в помощи. Они подождали, пока все не прошло, а потом, когда отец сказал, что вы все равно будете спать до утра, уехали. Адам сказал, что сегодня приедет, но его еще не было.

— Как тебя зовут?

— София, — улыбается девушка.

— А я Дженифер. София, можно у тебя кое-что попросить. Мне нужен телефон, хочу позвонить.

— Сейчас принесу.

Девушка вихрем вылетела из комнаты. Все воспоминания вчерашнего дня возвращаются, и меня охватывает паника и страх.

Помню, как Дэнни говорил, что не только пожарная часть взорвана. В городе наверняка настоящий ад. А что с моими родителями? Я волнуюсь, чтобы с ними все было хорошо. Конечно, вчера им никто не звонил и они не знают, где я. Что же это происходит? Неужели наша страна подверглась нападению?

София быстро возвращается со стареньким телефоном. Хорошо, что я помню мамин номер наизусть. Где мои вещи я вообще не имею представления. Сумка скорее всего так и осталась в разрушенном кабинете.

Дрожащими пальцами набираю номер телефона и с нетерпением слушаю гудки. Трубку никто не берет и мое сердце чуть не вырывается из груди. Неужели что-нибудь с ними случилось? Сразу нажимаю снова вызова и жду.

— Алло, — услышав неуверенный голос мамы я выдыхаю с облегчением.

— Алло, мам, это я Дженифер.

— Дженнифер? — облегчение в ее голосе подсказывает, что она сильно волновалась за меня. — Где ты? Я не могу дозвониться тебе со вчерашнего вечера. Дженнифер, в городе такое происходит. Постройки горят, люди в панике, мы боимся выходить из дома. Говорят, что по улицам ходят вооруженные люди. И ты еще пропала. Я думала с тобой что-то случилось.

Паника в словах мамы заставляет меня задуматься рассказывать ли всю правду. Но я понимаю, что рано или поздно она узнает.

— Мам, ты только не волнуйся, — делаю короткую паузу. — Со мной все хорошо. Пожарную часть, что возле нас взорвали и меня немного задело. Вот и пришлось обратиться к врачу. А телефон я оставила на работе.

— Ты ранена?

Ну вот, теперь она будет еще хуже волноваться.

— Нет, только царапина. Вы главное не выходите из дома, я скоро приеду.

— Будь осторожна. На дворе непонятно что твориться.

Когда я отключаю телефон, я замечаю, как за мной наблюдает София. Большие серые глаза с восторгом ловят каждое мое движение. Я улыбаюсь ей и благодарю за телефон. Она счастлива от моих слов, выскакивает из комнаты, а через несколько минут заходит средних лет, седоватый мужчина. Он приветливо здоровается и осматривает меня профессиональным взглядом, а затем просит повернуться, чтобы проверить повязку.

Я терпеливо выдерживаю все процедуры, которые он делает, хотя иногда хочется орать от боли. Наверное, обезболивающее перестало действовать.

— Все в порядке. Рана не кровит. Надо будет менять повязку. Я напишу тебе лекарство, которое нужно будет принимать. Все быстро заживет, — успокоил меня врач. Если он сейчас и не работает по специальности, то раньше точно являлся врачом. Его уверенные действия не оставляют сомневаются.

— Спасибо. Вы спасли мне жизнь.

— Да. Больница разрушена и многие врачи погибли. Я вызвался добровольцем помогать раненым. Вот тебя оглядел и иду на стадион. Там развернули палаточный городок, куда свозят пострадавших.

Его лицо хмурится, как будто ему больно что-то вспоминать.

— Неужели в городе на столько плохо?

— Многие умерли. Не хватает полицейских, спасателей и медиков. Городское руководство в отчаянии, если согласно принимать помощь беженцев. В противном случае на такого, как я не обратили никакого внимания. А на мое предложению помочь только бы засмеялись.

Я открываю рот, хочу задать следующий вопрос, но он меня перебивает, сказав, что спешит и быстро покидает комнату.

Я в квартире беженцев. У людей, которых всегда боялась и презирала. Как так получилось, что как раз беженцы помогли мне в тяжелой минуте. Адам вынес из разрушенного кабинета, а этот мужчина не дал мне истечь кровью. Я даже не знаю его имени.

Испытываю стыд за свои мысли и за то, кем я считала их. Ведь эта семья вообще не похожа на преступников и опасных людей. Я всех относила к одной категории. И только сейчас понимаю, как была не права. Мои убеждения базировались только на поведении некоторых подростков, но я не видела картины целиком. Наверняка многие беженцы как раз такие, как этот преждевременно поседевший мужчина и его милая, желающая общения дочь. Они убежали из дома от тяжелой и опасной жизни. Пытаются прижиться в чужой стране и не потеряли человечность и доброту.

Понимаю, как мое мировоззрение меняется. Я больше не могу испытывать неприязнь к этим людям. У меня больше не бегут по телу мурашки от слова беженцы. Не могу представить, как я раньше могла думать плохо о людях, не зная их. Я просто отнесла всех беженцев в категорию «плохие». Я подверглась своим страхам, они взяли над моим умом контроль.

Но теперь все изменилось. Страх отошел и остается только понимание.