Перестрелка на ранчо

Предисловие автора

Человек, которого называли бретером, просто умел хорошо стрелять. Это умение обычно являлось результатом крепкой нервной системы, быстрой реакции и хорошей координации движений. Такой человек, возможно даже не имея ни малейших намерений становиться бретером, выходил победителем из случайных стычек. И после двух-трех таких побед он, независимо от своего желания, приобретал репутацию бретера.

Очень немногие бретеры гордились своей репутацией. Представление о бретере как о человеке, который специально задирает других, чтобы увеличить количество своих жертв, мало соответствовало действительности. Такое случалось разве что с самонадеянными юнцами либо с людьми, имевшими отклонения в психике.

Оружие — опасная вещь, и мужчины на Западе понимали это лучше других. Они носили револьверы, потому что это было необходимо для выживания. Для этого имелась сотня других причин, кроме желания застрелить соседа.

Глава 1. СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛОВУШКА

Под грифельно-серым небом далекие горы были похожи на свалку ржавого железа, беспорядочно набросанного вдоль горизонта. Вблизи пустыня имела цвет розовой семги, выделялись серые пятна шалфея и редкие кустики седой полыни. Единственным зеленым объектом была густая хвоя высоких сосен в ущельях ржаво-красных гор.

Сюда-то и приехал я из Техаса, чтобы окопаться и переждать, пока Хью Тейлор не пришлет мне весточку. Не каждому повезет иметь такого друга, как Хью, который всегда подаст руку в беде. Когда, вернувшись из Мексики, я был вынужден скрываться от правосудия, один только Хью предложил мне помощь.

Выбивая фонтанчики пыли, упали первые капли дождя. Я полез в сумку за плащом. Пока я его вытащил, дождь уже стоял плотной стеной и не собирался, казалось, прекращаться ни к ночи, ни к следующему утру.

Буян, мой вороной конь, устал за последние недели. Я первый раз видел своего здоровяка таким изможденным. Впрочем, чему тут удивляться: мы с ним проехали от округа Даммит в штате Техас до земли апачей в центре Аризоны, причем не по столбовым дорогам.

Красные отроги гор начали приобретать более четкие очертания. Я различал багровые опухоли оползней, вгрызавшихся в лицо равнины, глубокие шрамы ущелий. Там и тут по складкам скал змеились серо-зеленые полосы, говорившие о частых дождях на высокогорье.

Тропа заворачивала на север, огибая подножия гор.

— Повернешь направо, к ранчо «Тин-Кап», — говорил Хью Тейлор, — а там спросишь Билла Кейза. Ты останешься на его попечении, пока не уляжется буря. Я думаю, что смогу достаточно быстро уладить это дело.

По левую руку горы вдруг расступились, и тропа повернула на склон, извиваясь между сосен. По обе стороны дороги, уходя под деревья, небесно-голубым ковром расстилались заросли барвинка. Тропа была едва видна — ею, очевидно, не часто пользовались, но я с острым любопытством отметил следы двух всадников. Следы были совсем свежие, и вели они в каньон Тин-Кап.

Будьте уверены, что я держал ушки на макушке: даже в такой дали от всех, кто меня знал, можно было ожидать опасности, а человек, находящийся в бегах, учится двойной осторожности.

И тут я услышал выстрел.

Он прозвучал так резко, так ясно и окончательно, что я вскинул голову и положил руку на приклад своего винчестера. Моя винтовка ехала в чехле дулом назад, а приклад был у меня прямо под правой рукой, так что в случае нужды я мог вытащить винтовку так же быстро, как шестизарядный револьвер.

Буян тоже услышал выстрел, а он очень хорошо знал, что значит этот звук. Он обогнул обломок скалы, перегородивший тропу, и я, посмотрев вниз, в маленькую долину, увидел каменный дом с каменным же сараем, два загона и двух лошадей без всадников.

Потом я увидел и людей. Воздух был чист и прозрачен, а до них было не более двух сотен ярдов. Их было трое, причем один лежал на земле. Мужчина, стоявший над телом, вдруг поднял голову и закричал второму, который находился около дома:

— Нет, это не он!

И тут они увидели меня.

Должно быть, они оба на мгновение застыли в панике, но затем один рванулся к лошади, а второй потянулся за револьвером. Честные люди не хватаются за револьвер при виде подъехавшего незнакомца, поэтому моя винтовка тоже выскользнула из чехла. Противник выстрелил, но я не беспокоился — они были слишком далеко.

Он метнулся к лошади. Я поворачивал вслед за ним дуло винтовки. Когда он вспрыгнул в седло, я спустил курок. Он дернулся, как будто был ранен, и я увидел, что револьвер выпал из его руки. Оба всадника галопом понеслись прочь. Они не желали больше быть моей мишенью.

Буян не боялся стрельбы. И пока я сидел в седле, у него не было оснований бояться. В конце концов, мы с ним проделали путь от самой Мексики. Но об этой части моей жизни я не люблю распространяться. Даже Хью, мой лучший друг, об этом ничего не знал. Для него я оставался тихим мальчиком, который вырос на его глазах на ранчо нашего дядюшки, которое имело клеймо «XY».

Буян был в неважной форме для погони, так что я позволил им уехать, а сам спешился возле лежащего старика и пощупал его пульс. Впрочем, больше для проформы — ни один человек с такой раной, которую я увидел, не мог остаться в живых. Первый выстрел прошел высоковато, а второй, видимо, был сделан через некоторое время, так как кровь возле первой раны уже запеклась.

Внезапно я услышал стук копыт по камням и обернулся, разведя руки в стороны. И думать нечего пытаться вынуть оружие, когда на вас направлены дула четырех ружей.

— За что ты его убил? — спросил коренастый, широкоплечий мужчина с красным квадратным лицом и глазами как два буравчика. Он был суров, как горная зима, а из его спутников по меньшей мере двое выглядели так, словно они сопровождали самого дьявола в инспекторской поездке по аду.

— Не надо спешить с выводами, уважаемый, — довольно сухо ответил я. — Я не убивал этого джентльмена. Когда я въехал в Кап, здесь стояли два типа, причем один прямо над телом. Они выстрелили в меня и смылись вверх по каньону.

— Мы слышали выстрелы, — настаивал коренастый. — Он мертв, а ты здесь.

Я смотрел на них, оценивая. С этого бока меня клеймить уже было негде. Я уже был в бегах, скрываясь от обвинения в убийстве, которого не совершал. И вот, прибыв сюда отсидеться, я влетаю прямиком в то же самое положение. Никто, кроме меня, не видел этих двоих, так что толкование происшедшего полностью зависело от того, что это за люди.

По первому впечатлению, лишь один из четверых был способен на снисхождение — темноволосый, кареглазый юноша с задумчивым взглядом. Он был красив и выглядел честным парнем, хотя, возможно, слабовольным.

Тот коренастый, что разговаривал со мной, был, похоже, у них за главного.

— Кто ты? — требовательно спросил он. — Как ты сюда попал?

Что-то в его манере насторожило меня, и я решил ничего о себе не рассказывать, и уж меньше всего — что я Уот Белл.

— Звать меня Малыш Папаго, я из Соноры. А попал я сюда обыкновенно — на коне да по дороге. И сколько бы я ни попадал по разным дорогам в разные места, ни разу, — я подчеркнул голосом эти слова, — я не задерживался там, откуда хотел уехать.

Он поджал губы и остро блеснул глазами. Я видел, как в них зажегся злобный огонь. Этот человек был не из тех, кого легко сбросить со счета. Он по праву считал себя старым волком и отнюдь не собирался позволять первому встречному доводить себя до ручки. Однако, когда я назвал свое вымышленное имя, в его глазах мелькнуло некое недовольство, и у меня появилось чувство, что он ожидал другого. Это чувство было таким сильным, что я начал думать сразу о многих вещах.

Если подолгу ездить по разным тропам, читая знаки, то у тебя развивается какой-то новый инстинкт. Я обеими ноздрями ощущал сильнейший запах тревоги и почему-то был уверен, что поступил правильно, назвавшись Малышом Папаго. Самое забавное было то, что если бы он вздумал проверить мои слова в Соноре, он бы обнаружил, что я не солгал. Бывает ведь, что человек носит на разных дорогах разные имена. Так и я был Уотом Беллом в округе Даммит, штат Техас, и Малышом Папаго в Соноре.

— Линч, — вмешался юноша, — давай укроемся от дождя. И тело тоже надо занести. Я любил старину Тома Ладлоу, и негоже его телу валяться под дождем. — И он добавил: — Обо всем можно переговорить за кружкой кофе.

Линч колебался: я ему очень не понравился, и ему хотелось довести дело до перестрелки.

— Ладно, — наконец согласился он и, повернувшись к остальным, добавил: — Вы двое возьмите Ладлоу и перенесите в конюшню. Накройте его одеялом и приходите в дом. Да заведите, пожалуй, и лошадей туда же. — Он обратился к сутулому мужчине, который был повыше своего широколицего товарища: — Проследи, чтобы все было путем, Билл.

Когда я услышал это обращение, у меня шевельнулось слабое подозрение, но я не подал виду. И вскоре широколицый сам ответил на мой незаданный вопрос:

— Берись за ноги, Кейз, а я за подмышки.

Линч решительно направился к двери дома, а мы с юношей — следом. Войдя в дом, Линч скинул плащ, и я с изумлением увидел у него на груди шерифский значок.

— Ну что, Долливер, кофе — твоя идея, — сказал Линч. — Займешься?

Долливер кивнул. Я видел, что он заметил мою реакцию на значок Линча и очень заинтересовался. Он повернулся к полкам и начал доставать с них банки, словно делал это не в первый раз. Тем временем я пытался проследить свой путь и найти предвестья того положения, в которое я угодил.

Хью Тейлор велел мне ехать в «Тин-Кап» и спросить там Билла Кейза. Приехав сюда, я застаю на земле труп человека, по всей видимости — владельца ранчо, причем это не Билл Кейз. А Билл Кейз при этом служит у шерифа. Тут моя логика отказывала; я зашел в тупик.

Это был очень симпатичный домик, опрятный, как спальня старой девы, а запах кофе придал ему совсем уж домашний уют. Посуда, развешанная вокруг большого камина, блестела чистотой. Дверь во внутреннюю комнату была завешена одеялом.

Линч плюхнулся на стул и начал мастерить самокрутку. Его вытянутый череп был покрыт крутыми кольцами кудрей, а усы, наоборот, свисали вниз. Кинув шляпу на крючок, я развесил плащ и уселся на другой стул. Линч заметил два моих револьвера и слегка напрягся. Что-то в моем облике его беспокоило, и я подумал, что, наверное, револьверы — тот факт, что я их носил; впрочем, вряд ли он их боялся.

— Так тебя, значит, зовут Малыш Папаго? — резко прозвучал его вопрос.

Наши глаза встретились, и я понял, что нам с шерифом Линчем не бывать друзьями. Он был определенно человек действия и в придачу, очевидно, что-то искал. Я даже подумал, уж не знаю ли я, что он ищет.

— Некоторые меня так называют, — ответил я, — и мне это имя нравится. Вы тоже можете его использовать.

— Ты хорошо рассмотрел тех двоих, что ускакали? Ну, тех, кого ты будто бы видел?

— Я их действительно видел, но не очень хорошо. Один из них махнул к своему мустангу, а другой вынул пушку. Ну и, ясное дело, когда в меня целятся из пушки, хоть бы с такого расстояния, я не стану тратить время на высматривание особых примет.

— Сколько выстрелов ты слышал?

— Один.

Долливер поднял глаза от кофе.

— А я три.

— Да, верно, — согласился я. — Одним выстрелом, очевидно, был убит старик. Потом нарисовался я, и один из этих типов выстрелил в меня. Потом я в него. — Я немного откинулся на стуле. — Однако, как вы сами, несомненно, заметили, в старика стреляли дважды. Возможно, что его ранили в другом месте, а потом убийцы прошли по его следам до ранчо и здесь прикончили.

— С чего ты это взял? — требовательно спросил Линч.

— Если вы заметили, шериф, — сказал я, — дождь не успел смыть следы старика. Они вели от корралей, и даже оттуда, где я стоял, было видно, что он дважды упал на этом маленьком склоне, и на одежде его были пятна крови.

Очевидно было, что шериф ничего такого не заметил, и он внимательно посмотрел на меня. Я-то понимал, в чем дело. Причина, по которой шериф не увидел этих следов, была в том, что его внимание было сосредоточено на мне.

Долливер принес кофе и налил нам в чашки. Он мне нравился — чистосердечный малый и не дурак.

Дверь отворилась, и вошел Билл Кейз со своим приятелем толстяком. Они стряхнули воду со шляп и развесили плащи, причем оба при этом поглядывали на меня. Долливер налил им кофе, и они сели у стола.

Мне показалось немного странным, что шериф Линч не торопился в погоню за теми двоими, о которых я рассказал. И я вообще плохо понимал, что происходит. Мне бы хотелось поговорить с Долливером. Я был рад его присутствию. Я не знал этой страны и сразу попал в неприятное положение, и если хоть кто-нибудь не придет мне на помощь, то очень скоро мне придется выбирать: либо прокладывать себе путь выстрелами, либо каяться в грехах с петлей на шее под высоким тополем.

— Ты бывал раньше в этих краях? — снова задал вопрос Линч.

— Ни разу в жизни. Я родился в Калифорнии, потом уехал оттуда в Аризону, потом в Мексику.

— А как же ты нашел это место? В эту долину трудно попасть случайно. — Он с подозрением вглядывался в меня, тщетно пытаясь прочесть что-нибудь в моих простодушных глазах. Я изобразил самое невинное выражение лица, специально припасаемое для крайних случаев.

— А вам не случалось ехать через эту пустыню? Единственное зеленое пятно во всем поле зрения — здешние сосны. Естественно, я сюда и направился. Я рассудил, что там, где вода, могут быть и люди.

Это звучало правдоподобно. Он немного поразмыслил над услышанным.

— Говоришь, ты родом из Калифорнии? А выговор у тебя техасский.

— Так черт побери, — широко ухмыльнулся я, — чему тут удивляться! Последний раз я ехал до Мексики с восемью техасцами. Дома у нас многие говорили по-испански, — соврал я, — так что, разговаривая по-английски с этой техасской командой, я нахватался их словечек.

Это тоже было достаточно похоже на правду, но шериф не был удовлетворен. Но прежде чем он задал следующий вопрос, я сам пошел в атаку.

— А в чем дело, шериф? — спросил я. — Вы кого-то преследуете? И при чем тут я?

Линчу не понравился мой вопрос, и я сам ему тоже очень не нравился.

— Мы ищем преступника, одного техасца. Он, по всей видимости, направился сюда, — проворчал он. — Он убийца, и звать его Уот Белл. Нам сообщили, что он поехал на запад, так что мы теперь обшариваем все дороги.

— Неподходящая погода для погони, — посочувствовал я, — если только не идти по горячим следам. Этот Белл, что ли, очень крутой, что его надо брать вчетвером?

В глазах Долливера блеснул смешок.

— Я не с ними, — сообщил он. — Просто тут неподалеку мое ранчо, и я присоединился к ребятам — нам было по дороге. Мое клеймо — «Косая Т».

Глава 2. ЗАГАДКА РАНЧО «КОСАЯ Т»

Линч покончил с допросом и принялся за кофе. Пока он переваривал полученную информацию, я прислушивался к болтовне остальных и понял, что убитый старик, Том Ладлоу, владелец ранчо «Тин-Кап», вроде не имел врагов. Уин Долливер, его ближайший сосед, очень любил старика, как и его сестра, Мэгги Долливер.

Ближайший город — Латиго, где располагается офис шерифа Росса Линча. Толстяка зовут Джин Бэйтс. Но об Уоте Белле и о причинах, заставивших шерифа броситься выслеживать его под дождем, не было сказано ни слова. Зная о трудностях путешествий на Западе и о любви всех шерифов к своим крутящимся креслам, я был почти уверен, что шерифа кто-то навел на мой след. Было бы совсем нелогично предположить, что он с двумя помощниками попрется под дождем просто на случай, если человек, на которого объявлен розыск, вдруг покажется в Аризоне.

Вдруг Линч поднял голову.

— Мы едем в Латиго, — сказал он, — и я считаю, что тебе лучше поехать с нами.

— Я должен считать себя арестованным?

Его голубые глазки опять злобно сверкнули. Я ему совершенно не нравился.

— Не обязательно, — ответил он, — но мы задали еще не все вопросы, на которые хотелось бы получить ответ.

— Послушайте, друг мой. — Я немного наклонился вперед, а так как я держал руки на бедрах, то рукоятки револьверов при этом практически легли мне в ладони. — В мои планы не входит отвечать за то, чего я не делал. Вы приехали сюда с опозданием и Бог весть по какой причине решили, что я виновен. Теперь вы вбили себе в голову, что меня надо арестовать. Вы не сделали ни малейшей попытки, и Долливер тому свидетель, проверить истинность моих слов. Вы сидели и пили кофе, пока дождь смывал все следы. Вы не попытались преследовать настоящих убийц. Вы искали преступника по имени Уот Белл, но, как только оказались в тепле, под крышей, все амбиции вас покинули. Мистер шериф, я не стану вам подыгрывать. Я не убивал Тома Ладлоу. Я его первый раз в жизни увидел. У меня достаточно денег и лошадь получше любой из ваших. У Ладлоу не было ничего, на что я мог бы позариться. К тому же мой единственный выстрел был сделан из винтовки, а Ладлоу убит из пистолета, причем выстрелом в упор.

Лицо Линча налилось кровью.

— Я знаю, что делаю! — сдерживая себя, объявил он. — У меня есть свои резоны!

Я чувствовал: пора что-то предпринимать. Я не знал, насколько они настроены на перестрелку. Зато я знал, что мне куда выгодней стреляться с ними здесь, чем когда они будут идти по моему следу. У меня вдруг мелькнула догадка, которая, конечно, могла быть неверной, но могла и попасть в точку. Догадка заключалась в том, что Линч знал наверняка: Уот Белл поехал прямиком на ранчо «Тин-Кап». И более того, Линч знал, что Уот Белл не должен уйти оттуда живым. Поэтому хотя Линч и сомневался, тот ли я человек, который ему нужен, он был полон решимости пристрелить меня, раз уж я попался им на дороге.

— Ну ладно! — сказал я. — У вас есть свои резоны. Но и у меня тоже есть резоны не ехать с вами в Латиго! Я ношу револьверы не для забавы, и если бы те две пули, что получил Ладлоу, были моими, черта с два он добрался бы до ранчо! Если вам кажется, что я блефую, и если вы хотите посмотреть, умею ли я держать пушку в руках, прошу делать ваши ставки! Игра начинается!

Линч был разъярен, как дикий кот в пчелином рое, но у него хватало ума, чтобы ясно видеть свое положение. Росс Линч отнюдь не был трусом, но расклад был очевиден ему, как и мне. Во-первых, присутствие Уина Долливера, оказавшегося здесь, как я уже знал, случайно. Во-вторых, тот факт, что я назвался Малышом Папаго. Это имя ему ничего не говорило. И если, как я был теперь уверен, ему было сказано, что на ранчо должен прибыть Уот Белл, то я сбил его с толку относительно своей личности.

Кроме всего прочего, он был не дурак. Он видел два револьвера, причем далеко не новеньких. Если мы в этой хижине спустим собак, то пострадаю не один я. Линч понимал это лучше всех.

Напряжение смягчил Долливер. Он все же был сообразительный малый.

— Росс, в его словах что-то есть. И почему вдруг мы должны подозревать именно его? Я бы мог точно так же найти Ладлоу, если бы не присоединился к вам в сосняке. И следы мы должны были осмотреть. Честно признаюсь, мне это и в голову не пришло. — Он повернулся ко мне. — Ты не знаешь, попал ты в того, в кого стрелял?

— Кажется, ранил. Лошадь под ним дернулась. Я старался прицелиться, но хорошей возможности не было.

Я решил не говорить о револьвере, который выронил стрелявший, но при первом же удобном случае найти его. Этот револьвер мог стать ключом к ответам на моим вопросы по этому делу.

Линч собирался что-то сказать, и мне было ясно: это будет что-то нехорошее.

— Послушай, Росс, — опередил его Долливер, — не надо цепляться к Малышу только потому, что он попался нам на пути. На самом деле у нас нет оснований подозревать его. У него, безусловно, не было причины убивать Тома Ладлоу. Разреши ему поехать со мной. Мне нужен работник на несколько дней, а как только он тебе понадобится, ты приедешь за ним. Ситуация постепенно разъяснится, а Папаго не откажется немного поработать у меня. Я заплачу ему по высшей ставке.

— Это мне подходит, — согласился я. — Я не ищу неприятностей. Я сделаю все возможное, чтобы найти настоящего убийцу, и если вам угодно, пройду вместо вас по следам этих двоих. Мне случалось и раньше ходить по следам, — добавил я специально для Линча, — и я всегда находил, куда они вели.

Линчу это не понравилось, но для перестрелки на таком маленьком расстоянии он был слишком благоразумен, а присутствие Уина Долливера позволяло отступить чинно, сохранив лицо.

А у меня в голове вертелся вопрос: как они узнали, что Уот Белл направился сюда? Почему Хью Тейлор велел мне на «Тин-Кап» спрашивать Билла Кейза, если ранчо принадлежало Ладлоу? Кто убил старика и за что?

Другой загадкой был Билл Кейз. Тейлор сказал, что я могу ему доверять, но он, похоже, не узнал меня. Как ему меня описали? И описали ли вообще? Может быть, Хью мало знал его и ошибся? Во всяком случае, мне лучше было воздержаться от болтовни до тех пор, пока я не уясню положение вещей.

И еще об одном я подумал вдруг — раньше это не приходило мне в голову. Когда Хью встретил меня той ночью и сказал, что дядя убит и что я обвиняюсь в его убийстве, я мало о чем мог думать. Я действительно быстро уехал из города после ссоры со старым Томом Беллом, но до самого моего возвращения и понятия не имел, что он был убит в ту же ночь. Хью показал мне плакат с назначенным за мою голову вознаграждением, но сказал, что никогда не верил в мою виновность. Он уже нанял людей для расследования этого дела и посоветовал мне уехать и переждать, пока он за мной не пришлет.

Голова моя гудела от вопросов. Оставил ли дядюшка завещание? И кому он завещал двести тысяч акров своего ранчо? И кто на самом деле убил его?

Билл Кейз поднялся и пошел к выходу, и мой взгляд упал на его револьвер, рассеянно отметив свежий скол на костяной рукоятке. Шериф Росс с Бэйтсом вышли следом, а за ними и мы с Долливером. Когда он верхом появился из-за угла, Кейз седлал лошадь, чтобы перевезти тело убитого в город.

Заехав за дом, я соскочил с седла и нырнул в камни. Торопливый осмотр показал одно: револьвер исчез!

Уин Долливер с любопытством следил за мной, но ничего не сказал. Он начал разговор, лишь когда мы уже порядочно проехали по дороге к ранчо «Косая Т», до которого было всего шесть миль. Долливер непринужденно рассказывал о своей земле, о скоте, о дожде. У Ладлоу было всего около шести сотен голов скота, а у Долливера — в четыре раза больше. У Кейза и Бэйтса, которые совместно владели одним ранчо к западу от «Тин-Кап», тоже был скот.

Когда показалось ранчо, Уин обернулся ко мне.

— Ты хорошо разглядел тех всадников? Сможешь их узнать в лицо?

— Нет, — признался я, отметив про себя, что это был первый острый вопрос, который он мне задал, и гадая, что за ним стоит, — но один из них оставил на месте происшествия револьвер. Причем когда я осмотрел место, его уже не было.

— Может быть, ты его просто не нашел?

— Нет. Я запомнил, куда он упал. Рядом с этим местом был свежий след сапога.

Мы больше ничего не успели обсудить, потому что дверь дома отворилась и на крыльце показалась такая девушка, что я тут же забыл обо всем на свете.

Я не умею описывать девушек, тем более таких. Скажу только, что это была именно та, которую я всю жизнь искал. И дело тут не в цвете глаз или пышности волос, хотя все было что надо; просто это была девушка, созданная для меня. Она была стройна и изящна, и в глазах ее искрился смех, а также доброта и интерес.

— Мэг, — спешившись, произнес Долливер, — познакомься: это Малыш Папаго. Его путь пересекся с нашим, и он слегка повздорил с Россом Линчем.

— На нашем ранчо это говорит лишь в его пользу! — оживленно ответила Мэгги Долливер. — Ты знаешь, как я отношусь к Россу!

Уин хмыкнул.

— И не я один, особенно после того, как ты отшила его последний раз на танцах в Латиго! А вот как насчет Хауи Тейбера?

Она покраснела, и я не мог этого не заметить. Имя тоже заинтересовало меня.

— Как ты сказал? — переспросил я.

— Тейбер. Он совладелец ранчо Росса Линча. То есть Тейбер владеет ранчо, а Линч пасет коров — в свободное от шерифских дел время. Этот Тейбер довольно богат. И он последний раз устроил форменный спектакль вокруг Мэгги.

Кофе Мэгги варила лучше Уина, и печенье у нее было божественное. Я большей частью слушал, ответив только на ряд случайных вопросов о Мексике. Но потом я включился в разговор, задав свой первый вопрос:

— А что Кейз? Кто он такой?

— Кейз? — озадаченно переспросил Долливер. — Честно сказать, я его не люблю. Он работает на ранчо вместе с Бэйтсом, как я уже говорил, и они с Линчем — не разлей вода. Говорят, что он в свое время состоял в шайке конокрадов в Бредшоу, но я не знаю, правда ли это. Еще он вроде считается бретером. Я знаю, по крайней мере, что он убил одного человека — проезжего в Латиго.

Мэгги смотрела на меня с любопытством; тут ей в голову пришла какая-то мысль, и она обратилась к Уину:

— Чего мне никогда не понять, так это кому в голову могла прийти мысль убивать такого славного, доброго старика, как Том Ладлоу!

— Это была ошибка, — ответил я, повторяя слова, подслушанные в разговоре убийц. — Они искали другого.

— Кого? — удивился Уин. — И зачем?

— Мне кажется, — неохотно выговорил я, — что они искали меня. Я думаю, что они увидели всадника в том месте, где им сказали, и подстрелили его. А когда поняли, что ошиблись, все равно прикончили его, чтобы убрать свидетеля.

— А за кем же они охотились? — взволнованно спросила Мэгги.

— За мной, — сухо повторил я. — Я думаю, что за мной.

И более того, сказал я себе, если они хотели убить меня, а убили другого, то они непременно повторят свою попытку. Будь они уверены, что я Уот Белл, а не Малыш Папаго, они бы силой заставили меня ехать с ними в город, а по дороге пристрелили бы «при попытке к бегству». И возможно, только присутствие Уина Долливера помешало им застрелить меня сразу.

— Не принимай слишком серьезно мои слова о работе, — после некоторого молчания доброжелательно произнес Уин. — Я просто хотел избавить тебя от Линча без лишней драки. Он грубый и крутой, а тебя сразу невзлюбил. Это было очень заметно. Он опасен, хотя я считаю, что тебе надо больше бояться Билла Кейза.

Они больше ни о чем меня не спрашивали, даже о том, почему я думаю, что убийцы охотились за мной. Каковы бы ни были их намерения — а я был уверен, что они пригласили меня к себе не без причины, — больше они ничего не спросили и ничего не рассказали.

Глава 3. ПАПАГО-ПАСТУХ

Тем не менее я поднялся на рассвете вместе с другими ковбоями, позавтракал с ними и с Уином и выехал на работу. Позднее утром, когда к нам присоединилась Мэгги, я услышал, как Уин сказал ей:

— Кто бы он ни был, Мэг, но ковбой он что надо. Он сделал больше, чем оба наших работника.

Может быть, потому, что кедровые урочища так освежали мне душу после колючих кустарников, по которым я два года лазил, работая на «Биг-Бенде», но я и правда сделал много. А может быть, потому что было так приятно держать в руке лассо или коровий хвост вместо револьвера. Однако все время, пока я вкалывал, мой мозг напряженно работал, и та правда, что вырисовывалась передо мной, очень не радовала меня.

Оборванные концы начали сходиться вместе, и до меня стало доходить, что я сделал большую ошибку, удрав из Техаса. Хью Тейлор был не только моим кузеном, но и другом, как я считал. Подай мне кто другой подобный совет, я никогда бы не последовал ему.

Хью Тейлор в шестнадцать лет убежал из дома и вернулся на ранчо, где мы вместе росли, лишь спустя четыре года. Прожив с нами около года, он опять исчез, но через несколько месяцев вернулся — при деньгах и лошади под серебряным седлом. Он был крупнее и сильнее меня и старше на два года. Любую работу он умел делать хорошо, и дядя его очень уважал.

А я все это время работал на ранчо, никуда не отлучаясь, пася коров, чиня ограды, перегоняя стада. Я дважды перегонял коров на север, и в Абилине случилась перестрелка, где я первый раз убил человека. Я отнюдь не гордился этим и уговорил тех ребят, что вернулись после отгона, ничего не рассказывать, так что на ранчо «XY» об этом никто не узнал. Позднее, на «Биг-Бенде», произошла стычка с бандитами-мексиканцами: я проник в их лагерь и увел обратно украденных лошадей, не сделав ни единого выстрела.

Потом, когда мне было уже двадцать четыре года, я крупно поругался с дядей и, взбешенный, уехал в Мексику. Переходя границу, я назвался Малышом Папаго, потому что не хотел, чтобы меня знали как племянника Тома Белла. По дороге от Коагуилы до Дюранго я имел несколько перестрелок, а в Соноре пристал к старому Валвердесу, чтобы защищать его ранчо от бандитов. Там я еще дважды дрался, один раз с мексиканцем, другой — с американцем.

После двух лет отлучки я надумал вернуться домой, и первым, кого я встретил, был Хью. Тогда мне показалось, что это — редкая удача, и я помню, как он удивился, увидев меня.

— Ты здесь, Уот?! — воскликнул он. — Разве ты не знаешь, что тебя разыскивают по обвинению в убийстве?

Я чуть не упал. В ответ на мои расспросы он рассказал, что в ту ночь, когда я поссорился с дядей, он был застрелен насмерть и что я разыскиваюсь как убийца, но на «XY» прошел слух, что меня в Мексике убили бандиты.

— Лучше всего тебе будет убраться отсюда, — сказал мне Хью. — Езжай на запад, в Аризону. У меня там есть друзья. А я тем временем постараюсь все выяснить.

Итак, мой дядя был мертв, и все считали, что его убил я. Я не убивал его, но кто-то же сделал это! Кто? Потом, какого черта Хью послал меня в этот «Тин-Кап»? Я прибыл к свежему трупу, а шериф в это время искал «преступника-техасца» по имени Уот Белл — причем точно зная, где и когда его ловить.

Этот последний факт я никак не мог увязать, пока не вспомнил свою последнюю остановку в Линкольне, штат Нью-Мексико. Я останавливался там у приятеля Хью Тейлора. Если этот приятель телеграфировал Линчу, а Линч прикинул, за сколько дней можно проехать оставшееся расстояние, то ему было нетрудно попасть на «Тин-Кап» аккурат в день моего прибытия. А уединенное ранчо в забытом Богом ущелье — идеальное место для убийства.

У дядюшки Тома Белла, насколько мне известно, не было родственников, кроме меня и Хью. Естественно, он оставил бы свои двести тысяч акров нам. В случае смерти одного из наследников другой взял бы себе все целиком. Мне были неприятны эти мысли, но я помнил, что Хью даже мальчишкой всегда отличался жадностью.

Несколько разрозненных вопросов доказали мне, что имя Хью Тейлора здесь было никому не известно. Но Тейлор-то знал здешних людей, и они знали его! Я как раз обдумывал это, сидя в седле и присматривая за стадом, когда ко мне подъехала Мэг.

— Уин говорит, что вы отличный работник! — улыбаясь, сказала она. — Вот было бы хорошо, если бы вы остались. Вы ему понравились, и ему было бы не так одиноко, когда я уеду.

Эта новость ошеломила меня. Я повернулся в седле.

— Значит, вы уезжаете? Когда?

Должно быть, она прочитала что-то в моих глазах, потому что улыбка сползла с ее лица.

— Я… я выхожу замуж, — прошептала она.

Это был конец. Говорить было больше не о чем. Если на этом свете существовала девушка для меня, так это была она. Я хотел быть с нею, как ни с какой другой. Но кто я такой — Малыш Папаго, скрывающийся от правосудия.

Я не знаю, о чем она думала, но вид у нее был безрадостный. Мы просто стояли рядом, глядя на стадо, пока оно не передвинулось. Но при нем было достаточно пастухов и без меня, поэтому я не пошевелился.

— Вы молчите, — сказала она наконец. — Вы так ничего и не сказали.

— Что ж тут скажешь? — искренне спросил я. — Вы уже все сами сказали.

Она не стала притворяться удивленной и требовать объяснений. Она прекрасно поняла, что я имел в виду и что я теперь чувствовал. Наконец она заговорила, и то, что она брякнула, было так похоже на всех прочих женщин, что я почти обрел снова почву под ногами. Она сказала:

— Ведь мы с вами знакомы всего несколько часов.

А сколько надо? Что, есть такой закон, где сказано: если парень знаком с девушкой три недели, семнадцать часов и девять минут, то он имеет право в нее влюбиться? И другой закон, где сказано, что она должна знать его шесть месяцев, четыре часа и пять минут, чтобы признаться, что он ей нравится?

— Нет такого закона, не было никогда и быть не может, — сказал я ей. — С кем-то это происходит быстро, с кем-то медленно. А для меня это была одна минута, когда мы въезжали во двор, а вы вышли на крыльцо. Тут все и случилось. А прочее уже не важно.

Голос у меня совсем не был похож на голос влюбленного. Я говорил резко и горько, потому что именно так я себя и чувствовал. И тут меня вдруг осенило, и все стало ясно как Божий день.

— Что ж, вас он по крайней мере не украл!

Она вскинула на меня удивленные глаза.

— Украл? Меня? Кто?

— Хью Тейлор, — сказал я.

— Кто? — Она была уже не только озадачена, но и испугана. — Кого вы имеете в виду?

— Я имею в виду Хауи Тейбера — приятеля Линча. Только его зовут Хью Тейлор, и он мой двоюродный брат.

— Ваш двоюродный брат? — Она глядела на меня в упор, но в глазах ее было не много удивления — я ожидал больше. — О ком вы говорите?

— Я говорю о высоком привлекательном блондине. У него широкие плечи и глубоко посаженные голубые глаза, а на подбородке — небольшой шрам. Он ездит на хороших лошадях, умеет хорошо одеться и очень ловко обращается с револьвером. Вот о ком я говорю. О своем кузене Хью Тейлоре, который, впрочем, вполне мог назваться Хауи Тейбером.

Она была белее бумаги и смотрела словно сквозь меня.

— А как зовут вас? — неожиданно спросила она.

— Уот Белл, — ответил я. — Тот самый, кого Росс Линч искал на «Тин-Кап». Откуда он узнал, что я буду там? Об этом знал один человек на свете — Хью, которого я считал своим лучшим другом.

— Я не верю, — сказала она. — Ни одному вашему слову не верю. Вы, вероятно, с ним знакомы — вы, преступник, скрывающийся под чужим именем. Вы сочинили вею эту историю.

— Ладно, — сказал я, — я ее сочинил!

И я, ударив лошадь поводьями, поскакал обратно к ранчо. Если бы подо мной был Буян, я бы вовсе уехал прочь, но я, желая дать ему отдохнуть после трудного пути, взял ковбойскую конягу.

У меня была одна мысль: взять Буяна и мотать отсюда как можно скорее. Но куда? Обратно в Техас! Доказать, что я не убивал дядюшку. Доказать, что я не преступник.

Коняга оказался совсем не плохой скотиной, он галопом пронесся через холм к ранчо. Я подлетел сзади к корралю, спрыгнул на землю и замер на месте: во дворе я увидел Росса Линча и Джина Бэйтса. На ступеньках стоял Уин Долливер с потемневшим суровым лицом. Линч сделал шаг вперед и объявил:

— Уот Белл! Вы арестованы за убийство!

— Чье? — спросил я.

— Тома Ладлоу! — сказал он и, ухмыльнувшись, добавил: — Тебя ищут и в Техасе, но мы повесим тебя за наше!

Меня захлестнула волна бешенства. Уперев руки в бедра, я посмотрел на него в упор.

— Росс Линч! Я не убивал Ладлоу, и ты это прекрасно знаешь! Как знаешь и то, кто на самом деле убил его! И я тоже это знаю! Это…

Джин Бейтс выхватил револьвер, и Линч тоже. Я вскинул свои револьверы и быстро выстрелил, шагнув одновременно вправо — чересчур быстро, потому что первая пуля выбила револьвер из руки шерифа, а я вовсе не этого хотел. Я хотел убить его. Вторая пуля попала Джину Бэйтсу прямо над пряжкой ремня.

Уин Долливер не пошевелился. Он просто стоял на крылечке, широко раскрыв глаза. Но свои мысли он держал при себе. Не знаю, где была Мэгги, но два ковбоя стояли возле барака, а еще один был в коррале. Он сунул руку в свою седельную сумку и вынул коробку патронов 44-го калибра.

— Лови! — крикнул он и бросил патроны мне.

— Спасибо! — Я поймал коробку левой рукой и стал пятиться к корралю. Линч, не сводя с меня глаз, держался за онемевшую руку.

— Я убью тебя! — прорычал он. — Я убью тебя, даже если это будет стоить мне жизни!

— Тогда я согласен! — крикнул я в ответ. Вскочив на конягу, я обратился к Уину: — Спасибо, Долливер! Ты мне здорово помог. А Тома Ладлоу убили Джин Бэйтс и Билл Кейз. Скол на рукоятке револьвера Кейза появился при падении на камни, ты знаешь где!

Тут я развернул коня и на рысях ускакал прочь.

Коняге пришлось нелегко, но он был упрям. Он выдерживал эту рысь, пока мы не скрылись в лесу. Там я пустил его трусцой, потом шагом и начал запутывать след по-индейски. Я столько вилял и поворачивал, что у самого голова закружилась. Я проехал по нескольким ручьям, по скальным полкам, по песку. А потом снова повернул на сто восемьдесят и направился к «Тин-Кап».

С этим конягой мне было далеко не уехать. Он нуждался в отдыхе. Я нуждался в пище. На ранчо «Тин-Кап» была еда — вряд ли они так быстро сообразили все увезти. К тому же это было недалеко от ранчо «Косая Т», а я не собирался бросать там Буяна. Этот вороной слишком много для меня значил. Я относился к нему как к собственному ребенку с тех самых пор, как старый Валвердес подарил его мне.

Вот теперь я действительно стал преступником: оказал сопротивление властям при аресте. Но если бы я смог доказать, что Ладлоу убили Бэйтс и Кейз и что шериф об этом знал, то я был бы оправдан. И я твердо был намерен это доказать.

По выражению лица Линча я понял, что моя стрельба была для него неприятной неожиданностью. Хью не мог предупредить его об этом по той простой причине, что он сам не знал о моих способностях. Хью всегда побеждал меня в стрельбе. По крайней мере, до моего отъезда в Мексику. Вероятно, он сказал Линчу, что я не бог весть какой стрелок. А выстрелы, один из которых выбил револьвер, а другой продырявил Бэйтса, были очень неплохими, и со стрелками такого сорта он бы предпочел больше дела не иметь.

К тому времени, как солнце начало клониться к закату, я лежал в соснах, наблюдая за ранчо «Тин-Кап». Все время, оставшееся до темноты, я рассматривал ранчо и изучал окрестные тропы. Я не мог позволить себе не заметить ловушку, хотя, по моим представлениям, вряд ли они сразу додумались стеречь меня на «Тин-Кап».

Было уже за полночь, когда я тронулся к ранчо. Проехав немного, я привязал конягу и, заткнув снятые шпоры за рожок седла, пошел дальше один, крадучись, как кот.

Дела мои обстояли достаточно мрачно. Я оказал сопротивление при аресте и убил Джина Бэйтса. Хью Тейлор, которого я считал своим лучшим другом, заманил меня в ловушку. А Мэгги Долливер, девушка моей мечты, была влюблена в Хью. Жить дальше было прямо-таки незачем. Но я был слишком зол. И я не собирался смириться и уехать, оставив все как есть.

Если я и уеду, то лишь восстановив свое доброе имя и объявив на весь мир имя настоящего убийцы дядюшки Тома Белла. А до тех пор — у меня есть работа, которую надо сделать.

Теплое полуденное солнце высушило землю после дождя, и двигаться было легко. Каменный дом, тихий и темный, бесшумно отворил дверь, едва я толкнул ее. Оказавшись внутри, я не стал терять время: когда Уин в день убийства готовил кофе, я успел заметить, где хранится еда. Я торопливо достал мешочек с кофе. Он был почти пуст!

Я озадачился: ведь когда я видел его последний раз, он был полон! Я протянул руку к полке, где лежали бобы, — там тоже было пусто. И тут я уловил сзади какой-то шорох и резко обернулся, положив ладонь на рукоятку револьвера.

— Не стреляйте! — раздался голос, который так взволновал меня, что я бы при всем желании не смог спустить курок. — Все продукты, упакованные, лежат на столе.

— Мэг! Вы… это… для меня? — Я не мог поверить. Я двинулся к ней вокруг стола. Она стояла на пороге внутренней комнаты, за одеялом.

— Да. — Просто и честно. — Я сделала это для вас, хотя не знаю, правильно ли я поступила. Может быть, они говорят о вас правду. Может быть, это вы убили вашего дядю и Тома Ладлоу.

— Но ведь вы в это не верите?

— Нет. — Она заколебалась. — Нет, я не верю. Я знаю Росса Линча, Уот — вас ведь так зовут? Он был замешан в очень многих грязных делах. Я даже считала единственным недостатком Хауи то, что он сотрудничал с Линчем и этим дьяволом Кейзом.

В темноте я не мог видеть ее глаз, но мои руки вдруг сами легли ей на плечи.

— Мэг, — нежно сказал я, — мне нужно ехать. Что бы там ни было, но я должен снять с себя обвинение, и я намерен это сделать, куда бы ни привела меня нить расследования. На меня навесили убийство старины Ладлоу, как раньше навесили убийство дяди Тома. Я не могу допустить, чтобы вы сомневались в моей честности, даже если мы с вами больше никогда не увидимся. Точно так же я не хочу, чтобы люди думали, что я убил дядю — после всего, что он для меня сделал.

Некоторое время она молчала, и все мои силы уходили на то, чтобы не притянуть ее теплые плечи к себе. Наконец она заговорила:

— Делайте то, что надо, Уот. Я понимаю, что вы чувствуете.

— Но, Мэг, а если кто-то… Я хочу сказать, если я найду убийцу и им окажется кто-то близкий вам, что тогда?

Она снова подняла на меня глаза.

— Значит, так тому и быть. Уот, мне кажется, я догадываюсь, о чем вы думаете и кого считаете виновным. И все же я пришла сюда и приготовила для вас припасы. Я знала, что вы придете. Я даже привела вашего коня, Уот. Он в конюшне.

— Буяна? — Мой голос дрогнул. — Вы привели Буяна? О, милая! Я снова чувствую себя человеком! Этот коняга честен и усерден, но все же это не Буян.

— Я чувствовала, что вы его любите. — Она высвободилась и отступила на шаг. — А теперь вам лучше уехать. Прощайте, и удачи вам во всем!

Глава 4. В ДОЛИНЕ КОНОКРАДОВ

Так я и ушел, выскользнул из дома с мешком провизии через плечо. Буян ткнулся мордой мне в ладонь, нетерпеливо переступая на месте. Но я подождал, пока Мэг не уехала, и лишь потом вскочил в седло и направился в горы. Проезжая мимо оставленного коняги, я отвязал поводья и отпустил его, зная, что он сам найдет дорогу обратно на ранчо «Косая Т».

У меня уже возникла одна идея. Раз Билл Кейз обретался в Бредшоу, туда-то я и махну, прямо в Долину конокрадов. Там должны найтись какие-нибудь концы. Я не стал дожидаться утра. Буян отдохнул и рвался в путь, и мы направились на запад, огибая Латиго. На третий день я остановился на ночевку у Барсучьего источника, в каньоне Агуа-Фриа, и наутро, после торопливого завтрака, пересек Бамблби и Черный каньон, держа курс на гору Дохлой Коровы. Обогнув пик по козьей тропе, я спустился в Ущелье конокрадов.

Люди Запада знают свою страну, и не надо удивляться, что даже далеко на востоке, в техасском округе Даммит, мы знали о тайных тропах, ведущих от Разбойничьего Насеста и Дыры-в-Стене до самой Мексики. Долина конокрадов была всего лишь промежуточным пунктом на этом пути, но я кое-что слышал об этих людях, перегоняющих краденых лошадей. Это были крепкие орешки.

У моего Буяна было особое чутье на опасность. Он тут же прижал уши, когда впереди показались беспорядочно разбросанные хибары и коррали посреди маленькой долины среди гор. Я знал, что в дороге за мной никто не следил, и когда Буян остановился перед салуном, он же магазин, который служил местной штаб-квартирой, на ступеньках его бездельничало полдюжины мужиков.

Рядом, у огромного сарая, на лавочке сидел человек с винтовкой на коленях, и перед соседней хижиной еще один лениво что-то строгал.

Я спрыгнул с коня, привязал его у коновязи и подошел к крыльцу.

— Привет! — поздоровался я.

Тощий тип с вытянутым заостренным лицом, по виду типичный бандит, повернул ко мне голову.

— Привет.

Никто больше ничего не сказал, и когда я, сворачивая самокрутку, предложил угоститься табаком, никто не сдвинулся с места. Коренастый крепыш, сидевший на корточках у стены, — я видел стоптанные каблуки его сапог — посмотрел на меня и затем кивнул на Буяна:

— Ничего конек. Такой далеко доскачет.

— Он уже доскакал до вас. — Я тоже посмотрел на коротышку. — Я не прочь выпить. Хочешь присоединиться? Я угощаю.

Он живо поднялся.

— Никогда не отказываюсь выпить! — честно предупредил он. Мы толкнули дверь и навалились брюхом на стойку. Пахло жареным беконом, сухофруктами и специями. Я оглядел полки. Откуда-то выскочил толстяк в грязной рубашке и принялся, приплясывая на месте, обмахивать стойку тряпкой.

— Что желаете, джентльмены?

Коротышка хихикнул.

— Он каждый раз спрашивает «что желаете», а у самого в баре круглый год только индейское виски!

Толстяк был возмущен.

— Индейское виски, скажите на милость! — фыркнул он. — Это прекрасный ржаной самогон моего собственного производства! Индейское виски! Вы всю жизнь пьете из лошадиного следа, а беретесь судить о напитках!

Он поставил перед нами два стакана и бутылку. Коротышка наполнил оба стакана, и толстяк потянулся забрать бутылку.

— Оставьте, — сказал я ему. — Мы выпьем еще.

Я положил на стойку золотую монету, и толстяк так быстро схватил ее, что я глазом не успел моргнуть.

— Лучше не швыряться такими монетами, если у тебя их много, — посоветовал Коротышка. — Особенно при Волке Кетле. Это тот тип, с которым ты поздоровался. Он тут за главного, пока Дэйвис в отсутствии.

— Дела у вас ключом не бьют, — высказал я свое впечатление.

— Какое там! — Отвращение Коротышки было нескрываемо. — Вообще ничего! Есть слухи, что скоро будет большое дело, но кто его знает. Откуда ты едешь?

— Из Соноры. Меня зовут Малыш Папаго.

— А я Коротышка Карвер. — Он взглянул мне в глаза. — Сонора, говоришь? А мне кажется, я тебя должен знать. — Он заговорил тише. — Бьюсь об заклад, что ты тот самый тип, которого я однажды видел в перестрелке в Додже. Его звали Уот Белл из Техаса.

— Если тебе кажется, что мы похожи, — отозвался я, — то лучше забудь об этом. Ему это может не понравиться!

Коротышка засмеялся.

— Ясный перец! Со мной можешь быть кем тебе угодно. А что тебе у нас надо? Хочешь присоединиться?

— Не совсем. Я ищу своих приятелей, Билла Кейза и Хауи Тейбера.

С лица Коротышки сошла улыбка.

— Ты их здесь не найдешь. И если они и правда твои приятели, то ищи себе другого напарника. Я с твоим Тейбером в одной упряжке не ходок.

Я искоса посмотрел на Коротышку.

— Так значит, он здесь бывал?

— Бывал? — Коротышка взглянул на меня через плечо. — Он был здесь вчера!

— Что?

Я выпалил это так громко, что к нам повернулось полдюжины голов. Понизив голос, я переспросил:

— Ты сказал «вчера»?

— Да точно! Он приехал на рассвете, и они с Дэйвисом долго шушукались. Потом Дэйвис отчалил в Долину Черепов, а куда подался Тейбер, я не знаю, но направился он на восток.

Пару минут я не мог вымолвить ни слова. Если Хью где-то поблизости, то пришел час действовать. Но что я, собственно, узнал? Какие у меня доказательства? То, что Хью — свой человек в Долине конокрадов? Это, конечно, уже кое-что, но этого мало.

Тогда-то я задумался первый раз о тех его отлучках с ранчо, где мы росли. Об отлучках, из которых он возвращался с лошадью в серебряной сбруе и полными карманами денег. Мне стало понятно, откуда брались эти деньги. Догадывался ли об этом дядюшка Том Белл? Он был проницательный старик и не зря объездил столько дорог и равнин. Он умел читать любые следы… И тут же появилась следующая мысль: может быть, он прочел правду о Хью и прямо спросил его об этих его отлучках?

И тогда Хью убил его.

Остатки моих добрых чувств к Хью протестовали против этой отвратительной догадки, но все же она казалась мне все более и более вероятной. Мы с дядей Томом жестоко поссорились, и я сразу же уехал. Легче легкого было убить его и свалить вину на меня. Ошеломление Хью по поводу моего неожиданного возвращения могло означать его страх перед возможными последствиями. Кроме того, он, видимо, поверил слухам о моей смерти в Мексике.

И конечно же он постарался выпроводить меня из округа прежде, чем я успел с кем-нибудь переговорить.

Качающиеся двери распахнулись, и вошел Кетль. Он подошел к стойке и, искоса посмотрев на меня, заказал выпивку. Что-то было такое в его лице, что я нутром почуял надвигающуюся опасность.

Он взял свой стакан и повернулся ко мне.

— Мы здесь не любим чужаков! — объявил он. — Говори, чего тебе надо, и мотай отсюда!

Я вспыхнул, но сдержался. Этот человек раздражал меня, и я не собирался уходить в сторону. Я устал убегать, я хотел действовать и был готов подкрепить свои действия свинцом.

— Кетль, — отчетливо произнес я, — я приехал не к тебе. Я ни разу о тебе не слышал. Может быть, тебе кажется, что ты — большая шишка, но на мой взгляд, это не шишка, а прыщик на ровном месте!

Его лицо потемнело, и глаза зажглись желтым волчьим огнем. Он развернулся ко мне, чтобы ответить, но я опередил его.

— Не надо метать в меня свои молнии, Кетль, они от меня отскакивают. Если ты хочешь настоящего разговора, пусть говорят револьверы. Но если ты притронешься к пушке, я тебя убью!

Коротышка Карвер опасливо отодвинулся от меня и встал лицом к залу. Я не ведал, чью сторону он возьмет. Мы с ним знакомы всего несколько минут, но между нами успела протянуться нить товарищества, какое часто возникает у людей одной породы и воспитания.

Прежде чем кто-либо из нас успел шевельнуться, Коротышка заговорил:

— Он приехал к Кейзу и Тейберу. Они посылали за ним!

— Что? — Слова Карвера, очевидно, остановили Кетля. — Откуда ты знаешь?

— Я ему сам сказал, — подтвердил я.

Он пронизал меня подозрительным взглядом. Его снедала какая-то злоба. Может быть, тому причиной был я, но скорей всего, он просто был негодяй по природе, бретер, у которого шип под седлом.

— Где ты познакомился с Тейбером? — спросил он.

— В Техасе, — спокойно ответил я, — а с Биллом Кейзом — в Соноре.

Последнее было сказано наугад, так как я понятия не имел, бывал ли Кейз в Мексике.

— Его зовут Малыш Папаго, — вставил Карвер.

— Не слыхал о таком! — резко оборвал его Кетль.

Тут подал голос другой посетитель бара — долговязый, с черными обвислыми усами.

— А я слышал, — сказал он. — Это тот самый, что убил Белобрысого Дика.

Кетль хищно прищурился, и я понял, что слова долговязого произвели на него впечатление. Белобрысый Дик, с которым я столкнулся в Соноре, был опасным человеком, он имел на своем счету пятнадцать трупов.

— Это к делу не относится, — равнодушно произнес я. — Мне надо поговорить с Хауи Тейбером!

— Тебе придется подождать, — проворчал Кетль. — Его здесь нет.

Ситуация постепенно разрядилась. Коротышка вернулся к стойке и взял еще одну порцию. Едва слышным шепотом он предупредил:

— Будь осторожен. С Волком еще никто так не разговаривал. Он теперь будет ждать удобного случая разделаться с тобой. Этот тип подлее гремучей змеи. — Он опрокинул выпивку в рот и добавил: — Я еще кое-что вспомнил. Этот Уот Белл тогда был при стаде с клеймом «XY»… а мы как раз собираемся использовать это ранчо для наших дел в Техасе.

— Что значит «использовать»?

Он метнул на меня удивленный взгляд.

— Что? Ты даже этого не знаешь? — Он помолчал, кругами водя перед собой стакан. — Что же тогда у тебя общего с Тейбером?

Это был опасный вопрос, и я заколебался. Коротышка обмолвился, что он не в ладах с Тейбером. Я рассчитал, что на короткий срок моего пребывания в долине иметь друга мне куда выгодней, чем еще одного врага, и, понизив голос, честно сказал:

— Тейбер — мой двоюродный брат. Я думаю, что это он убил моего дядю и подставил меня, пока я был в Мексике. И более того, я считаю, что он намеренно послал меня сюда якобы отсидеться, а сам задумал меня здесь убить.

Я тихо рассказывал ему о своих перипетиях, стараясь изложить все как можно короче. Он время от времени кивал.

— Хорошо, что ты мне это рассказал, — наконец сказал он. — Здесь в округе розыск на Уота Белла не объявлялся, так что ты скорее всего прав: Линча на тебя навели.

— Розыск не объявлялся? Откуда это тебе известно?

Он ухмыльнулся и тихо сказал:

— Оттуда. Я детектив Ассоциации скотоводов, и я расследую самую крупную в истории кражу лошадей.

Мы вместе вышли на улицу. В его рассказе содержался ответ на многие мои вопросы. Уже несколько лет по старым конокрадским тропам от Разбойничьего Насеста и Дыры-в-Стене до Мексики движется непрерывный поток угнанных лошадей. Эта долина является важным перевалочным пунктом. Последнее время стало ясно, что затевается еще более мощная афера, так как один из людей, связанных с бандой, вдруг стал владельцем ранчо «Пен-Хендл» в Техасе. Это ранчо имело тесные связи с ранчо «XY» в центре южного Техаса. Стало исчезать огромное количество скота, который затем тайно переправлялся к южной границе, с перевалочными пунктами на крупных ранчо.

— И кто же стоит за всем этим? — спросил я. — Есть у вас догадки?

— Угу. Имеются. — Коротышка Карвер закурил. — За этим стоит Хауи Тейбер. Этот твой кузен является мозговым центром крупнейшей скотокрадской организации в стране.

Четыре года — с шестнадцати до двадцати лет — Хью Тейлор отсутствовал на ранчо «XY». Отлучался он и потом. Очевидно, ездил он сюда и пока я был в Мексике. Тогда-то, видимо, он и начал сводить вместе свои юношеские знакомства и строить организацию, о которой мне сейчас рассказал Карвер.

— Коротышка, — обратился я, — ты можешь отсюда незаметно улизнуть?

— Угу.

— Тогда пошли телеграмму шерифу округа Даммит. Я хочу знать, правда ли, что я разыскиваюсь там за убийство. И пусть еще посмотрят в завещании Тома Белла, кому оставлено в наследство ранчо «Икс-Уай». А мне надо кое о чем поговорить с моим дорогим кузеном! — И после секундного раздумья добавил: — До встречи на «Тин-Кап»!

— Остерегайся! — снова повторил Коротышка. — И даже не столько Хью, сколько Билла Кейза и Кетля!

Глава 5. В ЧЕМ СИЛА МАЛЫША ПАПАГО

Когда Коротышка ушел, я послонялся немного вокруг, запоминая окрестности и обдумывая положение дел. Было уже далеко за полдень, солнце клонилось к закату. Хью наверняка уже знает, что я жив и что его план убить меня в «Тин-Кап» провалился. Очевидно, «Тин-Кап» был выбран из-за уединенного расположения, а о моем прибытии Линчу и Кейзу сообщил тот приятель, у которого я последний раз останавливался. Соответственно, они меня там поджидали. Может быть, у них и в других местах были наблюдатели, которые сообщали о моем продвижении.

Наверное, они нашли способ удалить Ладлоу с ранчо или почему-то считали, что его там не будет. Они убили его случайно, видимо, потому что он слишком рано вернулся. Несомненно, они имели виды на ранчо: уединенность этого места идеально соответствовала их планам.

Я каждой жилочкой ощущал окружающую меня опасность и совершенно не мог стоять спокойно. Любой встречный мог оказаться врагом, в любой момент могли появиться Билл Кейз, Хью Тейлор или Росс Линч, и тогда не миновать стрельбы. Но вокруг меня было столько вражеских револьверов, что не было никакой надежды проложить себе дорогу назад выстрелами.

Ежесекундное ожидание опасности странным образом мешалось с неодолимым желанием снова увидеть Мэгги Долливер. Ни одна женщина не производила на меня подобного впечатления, и несмотря на то, что у нее было взаимопонимание с Хью, я был убежден, что мог бы добиться ее расположения. Разве то, что она привела мне Буяна и приготовила провизию, не говорило, что она верит мне?

Время от времени я подходил к корралю проведать Буяна и каждый раз проверял, где лежит седло, рассчитывая, сколько времени мне потребуется, чтобы быстро оседлать коня. Я собирался это сделать, как только стемнеет. Седлать его у всех на глазах значило бы выдать свое намерение скорее уехать. А я хотел, чтобы они считали, что я согласен ждать возвращения Хауи Тейбера сколько потребуется.

Тем не менее я ощущал на себе подозрительные взгляды, и мое беспокойное поведение только укрепляло подозрения. Волк не сводил с меня желтых пронзительных глаз, и прочие тоже постоянно крутились около меня. Но Коротышка, похоже, сумел ускользнуть. Он был здесь своим, и его передвижения не вызывали вопросов.

Мысли мои все возвращались к Мэгги и Уину. Уин дружески отнесся ко мне, и мне было радостно считать его другом, особенно теперь. Я опять вернулся в салун и сел на стул у стены, держа револьверы наготове. Приближался вечер, солнце опустилось за пик Вассена и окружающие его горы. Яркий блеск аризонского солнца сменился мягкими пастельными красками. В кустах послышался крик перепела, поодаль одиноко орал осел. Где-то хлопнула дверь, и я услышал плеск ведра, опускаемого в колодец. Приглушенный гул голосов мешался со звяканьем посуды. Но я был в таком напряжении, что не чувствовал голода.

Я поднялся со стула и потянулся с самым непринужденным видом. Затем, уже который раз за день, я лениво побрел к корралю. Волк Кетль проводил меня взглядом, но я сделал вид, что ничего не замечаю. Беспечно поглядев кругом, я положил руку на шею Буяну и стал с ним шептаться. А через минуту пролез между жердями ограды и скрылся с глаз Кетля и всех прочих.

Движения мои были резки и уверенны. Буяна еще ни разу в жизни не седлали так быстро. И почти сразу же я снова пролез сквозь ограду и появился на виду. Я медленно скрутил самокрутку, чиркнул спичкой и беззаботно пошлепал назад к салуну.

— Браток, — сказал я сам себе, — если ты унесешь отсюда свою шкуру в целости, то считай, что тебе крупно повезло.

Снова усевшись на стул, я прислушался к разговорам, но ничто не привлекло моего внимания, пока вдруг у крыльца не показались два всадника. Они появились так внезапно, что никто не заметил их приближения.

Лошади остановились прямо напротив меня. На землю спрыгнули двое.

— Волк! Есть чего пожрать?

Это был Хью Тейлор!

С бьющимся сердцем я медленно опустил руки на колени, не сводя с него глаз.

— Если ничего нет, то держись! — Вторым всадником оказался Билл Кейз. — Я голоден, как медведь гризли!

Уже совсем стемнело, и лиц было не различить. Хью подошел к крыльцу — высокий, сильный, такой знакомый мне человек. Я вдруг забыл, что он мой враг. Вспомнилось, как мы вместе купались, менялись лошадьми, удирали с уроков, чтобы пойти на охоту.

И тут он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Он видел лишь черный сидящий силуэт, но ему, видно, тоже что-то показалось знакомым.

— Кто это? — послышался резкий вопрос.

— Это я, Хью! — тихо сказал я. — Я подумал, что нам пора поговорить.

При звуке моего голоса Кейз дернулся, словно его ударили, и повернулся ко мне. Волк тоже смотрел мне в лицо. Они втроем почти окружили меня.

— Уот? Ты? — В его голосе прозвучало что-то вроде сомнения или неуверенности. Может быть, он тоже вспомнил. — Нам с тобой не о чем говорить.

— А о дядюшке Томе, Хью? Я ведь не убивал его… А ты?

Он резко выдохнул.

— Мы не будем о нем говорить, Уот. Не сейчас. Тебе не нужно было сюда приезжать.

— Разве? Ведь ты сам послал меня в «Тин-Кап», Хью! Ты рассчитывал, что меня там убьют? Разве не ты придумал послать своего брата, с которым вместе вырос, в руки убийц?

Я знал людей Запада. Даже нарушители закона редко бывали жестокими. Многие из них были ковбоями, увлекшимися чужим скотом, иные слишком ловко умели стрелять, но истинные негодяи встречались редко. Они скорее были безответственны и беззаботны, как многие люди в этой стране, где права собственности не были четко определены. Бывали среди них, конечно, и убийцы, и люди с криминальными наклонностями, но я обращался не к ним.

Хью не отвечал, и я продолжал говорить, не повышая голоса, но каждый нерв, каждый мускул у меня был напряжен до предела.

— Они убили не того, Хью, и теперь я сам взялся за расследование. Я задавал вопросы — о завещании дядюшки Тома, о том, действительно ли я разыскиваюсь за убийство. А теперь у меня есть вопросы к тебе.

— Ты слишком любопытен. — Похоже, он принял решение, и я даже услышал в его голосе нотку сожаления. — Тебе вообще не следовало возвращаться из Мексики, Уот. С твоим приездом все пошло колесом. Ты влип в дело, которое тебе не по зубам. Рано тебе с нами тягаться, братец.

— Ты думаешь? — Я засмеялся, хотя мне было совсем не смешно. — Я уже не тот, Хью. Ты все еще считаешь меня младшим братцем, а я за это время многое повидал и тягался с такими, о которых ты и не слыхивал.

— Он говорит правду, босс, — подал голос человек с черными усами. — Его зовут Малыш Папаго. Он уложил Белобрысого Дика и прошел по следам его отряда. Никто не ушел живым.

— Значит, малыш вырос! — В голосе Хью слышался сарказм. — Что ж, тем лучше. Неприятно убивать малышей.

— У тебя еще есть шанс, Хью, — тихо сказал я. — Покончи с этим раз и навсегда. Сдай убийц Ладлоу властям, признайся в своих аферах и уезжай из страны.

— Ты рехнулся? — Хью по-настоящему разозлился. — Ты? Ты даешь мне шанс?

— Значит, ты говоришь «нет»? — Я видел, что Билл Кейз и Кетль в нетерпении. По их мнению, мы беседовали слишком долго, да и тон разговора их раздражал.

— Ах ты дурак! — с презрением процедил Хью. — Сидел бы лучше у себя в Мексике! Тебе бы рвать когти, а ты еще и сюда притащился! Не хотел я убивать тебя, но у меня нет выбора.

И тут я не устоял перед искушением.

— Как же я мог уехать, Хью? Я люблю Мэгги!

— Что ты сказал?

Он так резко повернулся ко мне, что я ощутил тот самый прилив яростной энергии, который был мне необходим. Я одним прыжком слетел с крыльца и нырнул за угол дома. Я бы не решился проделать это под неотступными взглядами Кейза и Кетля, но Хью частично загородил меня от них. Я стрелой промчался до мескитового куста и, спрятавшись за ним, пронзительно свистнул.

Ответом был выстрел, сбивший ветку около моей головы. Но мой свист остановил их: они решили, что это сигнал и что ко мне явится помощь. Это и правда был сигнал, но не о помощи. Я звал Буяна.

Умный конь знал, что ему делать. По этому сигналу он привык развязывать резким движением головы скользящий узел, если был привязан, или сталкивать мордой верхнюю жердь ограды. Я сам научил его этому трюку, как и некоторым другим.

Раздался частый стук копыт, и кто-то закричал:

— Корраль открыт! Там кто-то есть!

Я свистнул еще раз, и вороной остановился как вкопанный между домами. В меня снова выстрелили, и я решил, что хватит изображать из себя мишень. Высмотрев темную тень, я выстрелил по ней. Услышав вопль и шум падающего тела, я бросился к коню, вскочил в седло и помчался прочь.

Маршрут я наметил давно, со слов Коротышки, который хорошо знал местность. Буян стрелой вылетел из Долины конокрадов и повернул налево, на скальную полку. Нас теперь загораживала гора, и мы растворились в темноте. Буян умел, когда надо, ступать бесшумно, как кот. Мы обогнули гору и вышли к верховью Сикаморы, потом прошли вниз по Сикаморе до тропы, ведущей на юг параллельно Черному каньону. Затем я пересек плато опять к Агуа-Фриа, и поднялся по ручью Скво.

У меня было два преимущества перед моими преследователями: темнота и отличный конь, и я воспользовался ими на все сто. Опасность настигнет меня утром, но я надеялся, что Коротышка встретит меня на ранчо с хорошими новостями. И что бы ни случилось, я должен хоть раз повидать Мэгги — это стоит любой гонки и любой опасности.

Утро рассеяло тьму и озарило ярким светом холмы. Я радовался открывшемуся виду, свежему встречному ветру и доброму коню. Я оставил позади целую жизнь: детство на ранчо «XY» у дядюшки Тома Белла, потрепанного и упрямого, но честного, как ясный день, — вместе с Хью, старшим кузеном, мастером на всякие штуки. Мы никогда не были особенно близки, но мы вместе росли и много времени проводили вдвоем. Как же грустно прощаться с другом, как грустно обнаружить, что тот, кем ты восхищался, так здорово переменился…

Когда солнце поднялось высоко, я свернул в глубокое русло пересохшего ручья. Спрятавшись в тени, я расседлал Буяна и растер его. Привязав коня к колышку на клочке травы, я поспал часок, потом позавтракал и снова оседлал коня. Солнце к тому времени, как я тронулся в путь, уже перешло границу, отделяющую утро от дня, и сияло ослепительно и жарко. Всего я провел у этого ручья около трех часов.

Солнце сверкало, отражаясь от плоской скалы. По равнине ползли тени облаков. Я долго изучал подступы к долине, держась низин и передвигаясь вместе с тенями, но никого не увидел. Мы с Буяном приближались к развязке, которая ожидала нас на ранчо «Косая Т» или на «Тин-Кап». Но не здесь.

Ранчо «Тин-Кап» безмолвно лежало перед нами в лунном свете. Буян спустился по тропинке в долину. Я натянул поводья, осматриваясь вокруг, но все было тихо, как в гробу. Это сравнение заставило меня содрогнуться, так оно было похоже на правду.

Осторожно обходя ранчо, я заметил что-то вроде сгустка тьмы среди сосен и стал медленно приближаться к нему. Остановившись и прислушавшись, я различил тихое фырканье и переступь лошади. Шепча в ухо Буяну, чтобы он не шумел, я продолжал приближаться.

Под сосной у ручья ночевал человек. Наблюдая, я услышал звук шагов. У куста стоял Коротышка Карвер.

— Вот решил переехать ночевать под куст, — сказал он. — Как-то показалось безопаснее. Они могли заподозрить и меня.

Он протянул мне две телеграммы. Я зажег спичку, загородив пламя шляпой, и прочел:

В УБИЙСТВЕ БЕЛЛА ПРИЗНАЛСЯ УВОЛЕННЫЙ МЕКСИКАНСКИЙ БАТРАК.

РОЗЫСКА НЕТ НИ НА КОГО.

Острое чувство облегчения и за себя, и за Хью заполнило мою душу. Я бы не стал его винить в том, что он в мое отсутствие завладел ранчо, но если бы он оказался убийцей дяди Тома… Я вскрыл другую телеграмму.

ПО ЗАВЕЩАНИЮ ТОМА БЕЛЛА РАНЧО ПЕРЕХОДИТ К УОТУ БЕЛЛУ, КОГДА ОН ВЕРНЕТСЯ. ПРИЧИНА: «ОН ОСТАВАЛСЯ ВСЕ ВРЕМЯ СО МНОЙ И ПОМОГАЛ РАБОТАТЬ». В СЛУЧАЕ НЕВОЗВРАЩЕНИЯ БЕЛЛА РАНЧО ПЕРЕХОДИТ К ХЬЮ ТЕЙЛОРУ.

Итак, я не изгнанник, а владелец двухсот тысяч акров пастбищ и огромного количества скота. И все же у меня не было ненависти к Хью. Он, наверное, поверил, что я мертв и что он может считаться полноправным владельцем ранчо.

Вот его воровской бизнес — это другое дело. Дядя Том, наверное, перевернулся бы в могиле, узнай он, для чего используется старое доброе ранчо «XY».

— Мы едем на ранчо «Косая Т», — сказал я Карверу. — Ты читал телеграммы?

— Да, я прочел их на телеграфе, — ответил он. — Тейлор действительно пытался устроить тебе здесь засаду, это уже доказано. Мы взяли Росса Линча.

— Взяли? Он арестован?

— Да, прошлой ночью. В Латиго был большой шум. Мы обнаружили Росса в горах со стадом краденого скота. Он убежал в Латиго, там мы его и взяли. Он во всем признался на смертном одре.

Глава 6. ТРУДНЫЙ ПУТЬ ДОМОЙ

И тут же я понял, что мы находимся не там, где надо. Если Росс Линч и во всем признался, то Хью сейчас наверняка уже об этом знает. И Хью, и Кейз, и Кетль!

В таком случае они понимают, что игра окончена: через несколько часов Долина конокрадов будет обложена шерифскими отрядами добровольцев. Откуда следует, что Хью Тейлор скачет на ранчо «Косая Т»!

А может, и нет?

— Поехали! — скомандовал я. — Голову даю на отсечение, что Тейлор сейчас летит на ранчо «Косая Т» за Мэг! А также чтобы покончить со мной. А уж Кейз и Кетль непременно захотят ему помочь. А я столько наболтал у них в Долине конокрадов, что они теперь точно знают, где меня искать. Поехали!

Не дожидаясь, пока Коротышка заседлается, я вскочил на Буяна и что было духу понесся по дороге на ранчо «Косая Т». Никогда я еще не скакал с такой скоростью. Буян был в ударе. Мы перелетали с обрыва на обрыв, и вот уже перед нами заблестели в лунном свете крыши построек. Во всех окнах горел свет, и я замедлил скачку. Оставив Буяна в тени каменной конюшни, я направился к дому.

Уже рассветало, небо стало серым. Во дворе ранчо я увидел несколько лошадей, еще несколько силуэтов темнело за домом, и вокруг слонялись какие-то мужики. В любом случае это была сила. Я на цыпочках подкрался к дому и замер под окном. В комнате было несколько человек. Я увидел Уина Долливера с гневным, потемневшим лицом и рядом с ним бледную, с расширенными глазами Мэгги.

— Его здесь нет, и уже давно! — говорила Мэгги. — Прикажи своим людям убраться отсюда!

— Он придет! — Это был голос Кейза. — Он втюрился в тебя, крошка. Он сам сказал Хью, что влюбился в тебя!

Мэг обратила взгляд на Хью.

— Он правда так сказал? — И тут она вздернула подбородок и объявила: — Ну так знайте, что я тоже его люблю!

Сердце мое так прыгнуло, что мне пришлось вцепиться в подоконник. Однако раздался голос Хью, и я весь обратился в слух.

— Вот как? Значит, ты променяла меня на другого?

Она повернулась к нему.

— Мне очень жаль, Хью. Я как раз собиралась тебе сказать. Ты же сам знаешь, что я никогда не была в тебя влюблена. Да, ты мне нравился. Ты так убедительно говорил, я почти верила. Но все же я не была уверена в своих чувствах, и мне никогда не нравилась твоя компания. (При этих словах Билл Кейз хрипло засмеялся. ) Я надеялась, что ты переменишься. Но этого не произошло. А потом появился он, и я поняла, что никто другой мне не нужен.

— Он не только отнял у меня ранчо, но и отбил девушку! — с горечью проговорил Хью. — Хорошенькое дело!

— Мне показалось, что это ты пытался ограбить его, Хью, — сказала Мэгги, — и не только ограбить, но и убить!

— Жаль, что не убил! — буркнул Хью.

— Босс, — вмешался Кейз, — пойдем расставим ребят. Он скоро будет здесь, я нутром чую!

— Хью, — с угрозой заговорила Мэгги, — если ты сейчас же не уведешь своих людей, я возненавижу тебя!

— Ой, какой ужас! — фыркнул Кейз.

Хью Тейлор свирепо обернулся к нему.

— Заткнись! — рявкнул он. — Не суйся не в свое дело!

Кейз злобно прищурился.

— Если бы не мое! — огрызнулся он. — Ты со своей любовью посадил нас всех в лужу. Когти надо рвать, а не сидеть у твоей куклы! Забирай ребят и чешите отсюда! Я сам позабочусь о мистере Уоте Белле, когда он появится!

— Выйди вон и жди меня! — резко приказал Хью. — Я не допущу никаких комментариев по поводу мисс Долливер!

Билл Кейз смотрел на Хью горящими от ненависти глазами.

— Не залетай слишком высоко, Тейбер. или как тебя там. Мы работали на тебя лишь потому, что ты умел все правильно рассчитать и загрести денежки. Все шло хорошо, пока ты не впутал в это дело женщину. Но не думай, что мы твои рабы. Мы можем уйти точно так же, как пришли, если захотим!

Хью Тейлор повернулся к Кейзу.

— Тебе пострелять захотелось? — спросил он.

Тут я решил, что пора отлипнуть от окна. В три длинных бесшумных прыжка я добрался до задней двери и проскользнул внутрь. Все прошло легко, и я пропустил не больше пары слов, пока не оказался снова в пределах слышимости, в кухне. Видно было, что Кейз уперся.

— Пострелять? — отвечал Кейз. — Нам с тобой нет смысла стреляться, Тейбер. Если мы хотим прикончить Уота Белла, то надо идти расставлять ребят! А с тобой мы разберемся потом. Я просто говорю, что ты не смеешь приказывать мне, тем более таким тоном!

— Ладно, Кейз. — Голос Хью был холоден как лед. — Пошли.

Я хорошо знал этот ледяной тон. Он означал перестрелку — хотел этого Кейз или нет. Однако, хотя Хью и побывал на своем веку в разных переделках, я сомневался, достанет ли ему быстроты, чтобы стреляться с такими мастерами, как Кейз или Кетль.

Кейз и Хью вышли из дома, и я шагнул из кухни в комнату. Уин резко обернулся, услышав мои шаги. Мэгги застыла на месте.

— Уот! Тебе нельзя здесь находиться! Беги скорей!

И тут она упала мне на грудь, и я обнял ее, обернувшись через плечо к Долливеру.

— Позаботься о ней, Уин! Достань дробовик — я знаю, у тебя есть. Принеси все заряды. Если дела пойдут плохо, остановишь их дробовиком. Я пошел!

— Не глупи, Уот! — серьезно сказал Долливер. — У тебя нет ни единого шанса!

— Я должен прикрыть Хью. Они убьют его. Он этого не понимает, не видит, что Кейз нарочно вызывает его на перестрелку. Теперь, когда они поняли его идею, когда большая часть плана уже выполнена, Кейз и Кетль решили, что Хью им больше не нужен. Они хотят от него избавиться.

— Ты будешь защищать человека, который хотел тебя убить? — недоверчиво спросил Уин.

Я пожал плечами, понимая, что, возможно, делаю глупость.

— Он мой кузен. Мы росли как братья. И дядя Том одобрил бы меня. В любом случае эти люди — враги и мне и ему.

Я внимательно оглядел двор из-за двери. Расклад был такой: Кейз отошел от Хью футов на десять и стоял к нему лицом. Волк Кетль подходил справа, он был футах в пятидесяти от Кейза. Вместе с Хью они образовали треугольник.

Кейз заговорил первым:

— Тейбер, нам это не нравится. Ты слишком заносишься. Изображаешь из себя хозяина, забираешь большую часть денег. Мы решили вывести тебя из нашего дела.

Может быть, я бессердечный человек, но мне было ужасно любопытно. Я хотел посмотреть, много ли белловской крови осталось в Хью. Насколько я знал, он первый раз в жизни столкнулся с открытым противоборством, причем эти двое были старыми волками, опытными и беспощадными. Мне было интересно, что он будет делать?

Почти целую минуту он молчал, усердно раздумывая, и когда он наконец заговорил, сердце мое возрадовалось. Этот человек пытался прикончить меня, он водился с негодяями и нарушал закон, но это был мой брат.

— Ну что ж, Билл! — сказал он. — Я вижу, ты и правда захотел постреляться. А ты, Кетль? Осталось в тебе что-нибудь волчье или совсем в койота превратился? В каком-то романе это называлось «вручить капитану черную метку». Забавно… это был пиратский роман, мы читали его вместе с Уотом. И должен сказать, что вы ему в подметки не годитесь!

Он шагнул им навстречу, переводя взгляд с одного на другого.

— Широко встали. Мастера! Но хоть одного я с собой заберу на тот свет!

Руки потянулись к револьверам, и тут я шагнул на крыльцо.

— Я с тобой, Хью! Которого ты берешь? Я возьму другого!

Глаза обоих противников обратились на меня. Кейз и Кетль отнюдь не обрадовались такому повороту дела! Хью же не пошевелился.

— Возьми Кетля, — сказал он. — Кейз у меня давно напрашивался!

— Оба они скунсы порядочные, — спокойно произнес я. — Не будь койотом, Кетль! Получай, что просил! — И с этими словами я прыгнул в сторону, одновременно выхватывая револьверы.

Кетль мгновенно выхватил свой и резко пригнулся, зарычав, как волк, чье имя он носил. Я увидел красную вспышку его револьвера и бросился на него, спуская курок своего правого кольта.

Кетл выстрелил еще раз, и тут мой второй выстрел ударил его пониже кармана рубахи. Он, дернувшись, выпрямился, и я всадил в его открытую грудь еще одну пулю. Он упал, упираясь в грязь обеими ладонями. Я повернулся к Хью: он лежал ничком, пытаясь подняться, а Кейз с проклятиями прицеливался в него для последнего выстрела.

— Брось пушку, Билл! — крикнул я. — Бросай, или я стреляю!

Он повернул ко мне лицо, на котором не было ничего, кроме злобы. Он мог быть побит, он мог быть ранен, но в этом загнанном звере кипела ненависть. Он поднял револьвер, и я ощутил удар пули. Собрав все силы, чтобы сохранить равновесие, я прицелился и выстрелил. Кейз упал на колени, потом на четвереньки, но он еще не сдался.

Невероятным прыжком он вскочил на ноги. Рубаха его вся намокла от крови, но оба револьвера уставились дулами на меня. Рявкнули выстрелы, сверкнуло пламя; я опять качнулся и шагнул вперед, всадив в него две пули с обеих рук.

Он отшатнулся, нашпигованный свинцом так, что недолго и утонуть, но продолжал стоять, рыча и чертыхаясь, прожигая меня взглядом. Но вскоре блеск в его глазах потух, и он опустился на землю, продолжая шептать проклятия. Я обернулся к Кетлю, но с ним было покончено.

Обращаясь к темному ряду мужчин, стоявших возле лошадей, я крикнул:

— Порядок, ребята! Бросайте оружие!

Они, очевидно, подумали, что я окончательно рехнулся. Я получил пулю, а может, и не одну, и мои револьверы были почти пусты, а я призывал сдаться дюжину крутых мужиков, прошедших огонь и воду.

— Он прав! — Из-за угла сарая появился Коротышка Карвер. — Расстегивайте ремни! Вы окружены!

— У меня в руках дробовик и полно зарядов! — Это крикнул Уин из окна.

Они колебались, и я их понимал. Их было двенадцать человек, но из-за угла сарая на них была направлена винтовка, а из окна — дробовик. Винтовка Спенсера стреляет пулями 56-го калибра весом в 360 гранов. Не надо большого воображения, чтобы понять, что из «спенсера» достанется не одному, а с пулей 56-го калибра внутри далеко не ускачешь. Что до дробовика, то он двуствольный, что означает смерть двоих без перезаряживания. Был еще и я, нетвердо стоящий на ногах, но сделавший лишь один промах, и никому не хотелось проверять на себе, промахнусь ли я еще раз или нет.

— Да к дьяволу это все! — Черноусый верзила, вспомнивший меня по Соноре, отстегнул свой пояс с оружием, и это послужило сигналом для остальных. Все побросали пушки.

В этот момент из-за горы показались шестеро всадников. Они на рысях въехали во двор. У двоих на груди были шерифские значки. Я повернулся и медленно побрел к Хью, навстречу выскочившим из дома Уину и Мэгги.

Опустившись на одно колено, я осторожно перевернул Хью. Веки его дрогнули, и он посмотрел на меня. Ему уже никто не мог помочь: Билл Кейз не тратил пули даром. Удивительно, как он до сих пор был жив.

— Спасибо, малыш! — прошептал он. — Ты подоспел вовремя! Ты с Мэг… я рад! Правда рад! — Он судорожно, со всхлипом вздохнул три раза и продолжал: — Дя… дя Том… сказал, почему он… оставил ранчо… тебе. Он знал, что я… вор. Я был дурак.

Мы внесли его в дом, но еще до наступления дня он откинул шпоры.

А в другой комнате страдал я. Я все же заглотил две пули, а не одну, и доку пришлось одну вырезать. Было жутко больно, и они дали мне пулю в зубы, чтобы кусать, пока док рылся в ране. Мэг была со мной, не отходила ни на шаг, хотя я и посылал ее посмотреть, как там Хью.

Хью отходил, и незадолго до его конца я вылез из постели и пошел к нему. Док кричал, что это безумие, но я пошел.

Он был в сознании и посмотрел на меня с кровати.

— Да что уж там, Хью, — сказал я. — Передай привет дяде Тому.

— Думаешь, мы с ним встретимся? — тихо прохрипел он.

— Без сомнений! — уверил я. — Любой ковбой может однажды поехать не по той дороге или поставить на корове не то клеймо. Но я думаю, что Инспектор там, наверху, во всем разберется!

— Спасибо, малыш, — повторил он. — Когда ты вырастешь, ты будешь большим человеком!

Я взял его за руку, и он, глядя мне в глаза, чуть сжал мою ладонь.

— Твой малыш весь в тебя, — мягко сказал я. — Пусть живет, как умеет!

И знаете, я могу поклясться, что он улыбнулся… Все же мне повезло иметь такого друга, как Хью.