Умирает мой бунт бестолковый,
был он весел, и молод, и крут...
Поражения черные вдовы
в мои комнаты тихо бредут.
Успокоят усталых героев,
разожмут, не спеша, кулаки
и пригоршнями пепла покроют
уцелевших костров угольки.
А потом, как вернувшись с погоста,
сядут на пол, белея лицом...
И тогда я пойму: эти гостьи
не покинут уже мой дом.