Перстень Мериада

Глава I

Лето в Дакире всегда теплое; иногда воздух раскаляется настолько, что трудно было дышать. Но этот июнь, к счастью, обещал быть не таким жарким, во всяком случае, первая его половина.

Воздух был пропитан терпким ароматом цветущих кустарников; Стеллу слегка подташнивало от запаха жасмина. Его было чересчур много по берегам Иден, неспешно несшей воды среди буйного разноцветья.

Принцесса ехала под конвоем из четырех молчаливых солдат: один ведет Ферсидара под уздцы, двое по бокам, один сзади. Время от времени девушка посматривала на Валара; его прямая спина и ехидные взгляды через плечо бесили её. Наверное, он делал это специально, чтобы позлить её.

На мосту через Иден король подъехал к ней.

— Как Вам Дакира?

— Мне эта страна не по вкусу, — хмуро ответила девушка.

— Если бы Вы не вели себя так заносчиво и не злили Вильэнару, Вас встретили по-другому. — Это прозвучало как укор. — Но Вы же не желаете ничего слышать, все принимаете в штыки. Хотя ещё не поздно.

— Не поздно для чего?

— Для того чтобы начать перемещаться по Дакире свободно.

— Я не предательница.

— Какие громкие слова! — усмехнулся Валар. — Успокойтесь, мне не нужны тайны лиэнского двора, я всего лишь говорю о помощи. Вернее, даже о честности. Вильэнара будет спрашивать Вас о разных вещах, а Вы ей чистосердечно обо всем расскажите.

— Допустим, я ей всё расскажу — и что?

— Можете ехать на все четыре стороны. Сейчас ещё не распогодилось, но через неделю, смею Вас уверить, это будет райское место!

— Боюсь огорчить Вас, но я буду молчать.

— Очень жаль. От Вас требовалось не так уж много — ответить на пару вопросов, Ваша честность не нанесла бы никому вреда.

— Повторяю, я ничего не скажу и не смогу оценить прелестей местной природы.

— В таком случае Вам придётся оценить другие прелести. Они, безусловно, не оставят Вас равнодушной. Как бы Вам не пришлось сожалеть о том, что не воспользовались моим советом.

— Я не буду ни о чем сожалеть.

— Что ж, дело Ваше, но, полагаю, глубокое подземелье с крысами Вам не понравится. Если Вам повезет, и Вы оттуда выберетесь, сами себя не узнаете: от Вас останется одна тень. А те, кто проводят там больше пяти лет… — Он замолчал и многозначительно посмотрел на неё.

— И что с ними случается? — Страх предательски зашевелился в закоулках ее души.

— О них просто забывают, и они сходят с ума. Медленно-медленно, в полном одиночестве. Они стонут, скребутся в дверь, бьются головой о стены… Такие, как они, даже не помнят своих имён. Подземелье никого не щадит, не пощадит и Вас.

— Я не боюсь, — как можно тверже ответила девушка. По спине пробежала дрожь. Лишь бы он этого не заметил!

Но Валар заметил. В нем появилось что-то кошачье, самодовольное, хитрое.

— А Вы боитесь подземелья, — он улыбнулся. — Но, поверьте, есть вещи страшнее крыс.

— Что, например?

— Стена смерти. Когда-то Вильэнара завела традицию украшать её поверженными врагами. Если она посчитает Вас слишком строптивой, то предпочтет не тратиться на камеру.

— Вы говорите о той стене, на которой… которую… — Она запнулась и судорожно сглотнула. Почему, почему она не осталась в Лиэне, ну, по крайней мере, в Сиальдаре? Они же убьют её и…

— Той самой. На ней уже немало голов, и при Вашем характере у Вас есть все шансы пополнить коллекцию Вильэнары. Молитесь, чтобы Вам достался хороший палач. Мне Вас будет жаль, если Вас это, конечно, утешит, в чём я, впрочем, сомневаюсь, но так распорядилась Всевышняя, — как приговор, заключил Валар.

— Всевышняя? Вы так называете колдунью? — Стелла старалась не думать о произнесённом им слове «палач».

— Вот ещё! — фыркнул король. — Всевышняя — это Всевышняя. Богиня, если угодно. Она покинула Дакиру много столетий назад, когда ещё не было пустыни Одок. Кстати, Вы упомянуты в Великой книге — это большая честь.

— А что там написано?

— То, что девушка с севера попытается бросить вызов колдунье. Всего одна строчка, так что не обольщайтесь.

— А в конце строчки?

— Такие строчки не дописываются. Да Вы и сами прекрасно знаете, что в конце. Ума ни приложу, почему Вам понадобилось идти по дороге смерти.

— Это мое личное дело.

— Разумеется. Ваше личное дело выбрать, каким образом умереть.

— А я не собираюсь умирать.

— Неужели решили наступить на горло своей гордости? Похвально. Я рад, что возобладал здравый смысл. Безусловно, мы могли бы договориться.

— Договориться? С Вами, дакирским королем? — Стелла нарочито отвернулась от него. — Лучше подземелье.

— А чем Вам так не нравится мой титул?

— Не люблю дакирцев.

— За что же?

— За близость к Вильэнаре.

— Вот, значит, как. Значит, подземелье? — В его голосе появились стальные нотки. — Противно говорить с дакирским королём?

— Мне не приятно разговаривать со всеми, кто, хоть косвенно, имеет отношение к темной магии.

— А я имею к ней вовсе не косвенное отношение.

— Так Вы… — опешила она.

— Колдун. Судя по выражению Вашего лица, такого поворота событий Вы не ожидали.

— Но я думала…

— Что Вы думали? Что будут всякие эффектные штучки, вроде появлений и исчезновений Вильэнары? Это не по моей части. Магией нужно пользоваться по делу, не привлекая к себе излишнего внимания. Ну, так как, Ваше высочество, по-прежнему собираетесь молчать?

— Да, собираюсь.

— Может, всё-таки передумаете? Вам ведь не хочется превратиться в жабу?

— Превращайте в кого хотите, мне всё равно!

— А Вы уже жаба, во всяком случае, надулись, как жаба! — Валар рассмеялся. — Когда захотите поговорить, позовете меня через слугу. Мне надоело преодолевать стену Вашей враждебности.

— Вы, случайно, не читаете мысли?

— К счастью, нет.

— К чьему счастью?

— Разумеется, Вашему. Так что можете смело мысленно проклинать меня и весь мой род до седьмого колена.

Валар отпустил поводья, и Стеарх мягко скользнул по воздуху. Двуликое существо! За каждым его словом что-то скрывается. Вот они какие, дакирцы! И зачем он затеял этот разговор, то пугал, то переходил на дружеский тон. Чего он добивался?

План побега сложился спонтанно. Вскоре после разговора с Валаром их догнал человек на взмыленной лошади и с низким поклоном подал королю пакет. Вскрыв его и быстро пробежав содержимое глазами, Валар нахмурился. Отдав необходимые распоряжения, король со свитой безо всяких объяснений (хотя, кому он должен был что-то объяснять — ей, пленнице?) ускакал. Остались только Стелла и её охрана.

Не воспользоваться шансом было бы преступлением. Подождав, пока всадники скроются из виду, девушка огляделась — её интересовало оружие. В ходе наблюдений и подслушанного обрывка разговора она поняла, что оно у генра справа. Оставалась всего одна проблема — руки, но, к счастью, она начала с ней вовремя бороться. Узел был не крепкий, и, внимательно ощупав его, Стелла который час понемногу, осторожно, незаметно развязывала его. Сейчас веревка лишь формально стягивала ей руки — достаточно одного умелого резкого движения.

— А Вы просчитались, Валар! — ехидно подумала девушка. — Вы мне дорого заплатите и за дешёвый сарказм, и за кровь невинного Леоналя.

Выбрав момент, Стелла приказала Шарару отвлечь внимание конвойных. Пёс завилял хвостом и со всех ног бросился в лес. Генры что-то закричали; один из них пришпорил лошадь, погнался за собакой.

Девушка не теряла времени даром. Освободив руки, она вернула себе контроль над поводьями, воспользовавшись эффектом неожиданности, изо всех сил ударила генра в солнечное сплетение и выхватила у него оружие.

Она понимала, что справиться со всеми ними невозможно, поэтому решила избавиться от них поодиночке. Нельзя было подпускать их на близкое расстояние, оставался один единственный вариант — использовать лук. Но проблема заключалась в том, что он висел на луке седла Лайнес.

Водя преследователей кругами, Стелла звала Шарара. Всё, что ей нужно, это напугать лошадей. Шарар зарычит, бросится им под ноги, лошади заартачатся, может, встанут на дыбы, а она совершит дерзкую вылазку и добудет лук. Но от этой идеи пришлось отказаться — шансы, что её схватят, были два к одному. И девушка понадеялась на ноги Ферсидара.

За ней гнались трое; один остался с лошадью. Гнались плотной группой, которую ей никак не удавалось разбить. А нужно было разбить. И принцесса всё дальше и дальше углублялась в лес, справедливо полагая, что для удобства они разделятся. Они действительно разделились, желая взять её в кольцо, но Стелла вовремя раскусила их манёвр.

— Была — ни была! — прошептала она и, неожиданно возникнув перед одним из генров, метнула кинжал. Одним меньше, но остальные двое уже спешили сюда. И принцесса снова начала петлять, пытаясь разделить их, а потом, переменив тактику, с фланга зашла им в тыл. Завязался бой, который благодаря вовремя полученному ранению одного из нападавших, немного уравнял шансы.

Как ни странно, она справилась, даже с тем, что остался стоять у Лайнес. С ним было проще всего — он не ожидал нападения. Советы Миранды на счет ежедневной практики оправдались, путь был свободен.

По дороге Стелле попалась труппа бродячих артистов. После недолгих раздумий, принцесса решила спросить у них, как добраться до ближайшего города.

Девушка обратилась к ним на языке путников. Артисты переглянулись и, перебивая друг друга, бойко заговорили по-дакирски:

— Радерт фавед дзе ранд — и йоз вред ив Иде.

Поняв, что Стелла их не понимает, они озадаченно умолкли. Одна из артисток, коверкая слова, повторила указания на знакомом девушке языке:

— Если поедите прямо, попадёте в Иде.

Поблагодарив их за помощь, принцесса поехала дальше. Что-то заставило её обернуться — как выяснилось, не напрасно. Девушка увидела, как лицедейки заспорили, бросая косые взгляды в её сторону. Наконец одна из них подобрала пышные юбки и оседлала распряженную клячу. Отчаянно нахлестывая её веткой и нещадно барабаня по бокам рваными башмаками, она поскакала куда-то по лесной тропе.

— Уж не за генрами ли? — подумалось Стелле.

Странное поведение артистов заставило ускорить темп движения и принять простейшие меры безопасности: при первой же возможности она свернула за придорожные заросли. И снова не напрасно — вскоре мимо неё пронеслись генры. Быстро же они появились, будто уже шли по её следу, когда их предупредила дакирка!

Лошадь одного из них, то ли чего-то испугавшись, то ли заартачившись, вильнула вправо; резко осадив её, всадник не удержался в седле и, ударившись головой о пень, беспомощно распластался на земле. По-видимому, он потерял сознание.

Принцесса мгновенно спешилась, подкралась к нему и на всякий случай плашмя ударила по голове. Теперь, кажется, все в порядке. Лишь бы те, другие, не вернулись, заметив, что их ряды поредели!

Не теряя времени даром, девушка сняла с генра верхнюю одежду и знаки воинского отличия. Всё это, конечно, ей не по размеру, но ничего, она это как-нибудь исправит. Для чего ей всё это? Ради приведения в исполнение одного маленького дерзкого плана. Он зиждился на одном простом, но гениальном постулате: «Я могу выжить и сохранить свободу, только переодевшись мужчиной». В плане было много изъянов, но другого у неё, к сожалению, не было.

Стелла достала из сумки шпильки и кое-как собрала заплетённые в косу волосы в подобие мужской прически. Правда, всё равно придется убрать свою шевелюру под шляпу. Она тоже ей велика — нужно напихать чего-нибудь внутрь.

Из подручных материалов и клейкого сока растений девушка смастерила себе пушок над губой:

— Буду изображать молоденького паренька.

Здесь же, на дороге, принцесса придумала убедительную легенду, которую предстояло рассказать часовым в Иде, предъявив овальный карнеол в серебряной оправе.

Так как генры ездили исключительно на вороных лошадях, Стелле предстояло продолжить путь на Ферсидаре.

Лес Тибер редел и, наконец, резко оборвался возле ограды пшеничного поля. С его опушки хорошо виден был Иде с остроконечными черепичными крышами. Он тонул в зарослях жасмина и шиповника, в которых гнездились певчие птицы. С одной стороны — поля, фермы и трактирчики, с другой — розово-белое море цветущей растительности.

Вопреки опасениям, девушка беспрепятственно въехала в город.

В Иде царило привычное оживление базарного дня. Бесконечные ряды повозок раскинулись на широкой превратной площади; между ними проворно сновали мужчины и женщины, с корзинами и без, стремительно проносились верховые.

Стараясь не попадаться на глаза, Стелла медленно продвигалась вдоль повозок. Ей нравились яркие ткани, выставляемые на продажу загорелыми торговцами с золотыми серьгами в ушах; кое к чему хотелось прицениться, но приходилось ограничивать себя в желаниях ради собственной безопасности. Очевидно, осторожничая, она перестаралась.

— Хан вред йоз, рой? Хану даман бренк йоз?- весело крикнул один из неспешно прогуливавшихся по базару генров. Для ясности он перевёл вопросы на язык путников.

Сердце ушло в пятки, но она смело держалась и бравурно ответила:

— Я Ханк. Вот, нашёл лошадь в лесу, неподалёку отсюда; с ней была собака.

— А почему ты не говоришь по-дакирски? — подозрительно поинтересовался генр. — Ты же носишь карнеол.

— А я новенький! — наугад выпалила девушка. Несмотря на все её старания, голос никак не желал опускаться ниже сопрано. — Я из нового грандванского набора.

— Что-то я не слышал, чтобы в Грандве объявляли набор. Щупленький ты что-то!

— Уж какой есть! — парировала Стелла. — А что касается набора… Ну, я случайно здесь оказался. Заехал к тетке в Верне, а там как раз убили одного из ваших… то есть, наших. Ну, я оказал тем парням кое-какую услугу, а они предложили мне поступить на службу наместо их товарища. Обещали горы золота!

— Уж чего-чего, а золота они всегда много обещают! — крякнул дакирец. Принцессе повезло, что он был пьян.

— Слушай, так ты грандванец! — вдруг осенило его.

— Да, я родом из Грандвы.

— Говорят, у вас язык забавный. Можешь сказать что-нибудь по-грандвански?

— А сам как думаешь? Не немым же я родился!

— Так сделай милость, прокурлыкай что-нибудь. Никогда ещё грандванца не встречал.

Порывшись в темных закоулках памяти, Стелла извлекла на свет одну короткую фразу. Была ли она на грандванском или на сиальдарском, девушка не знала, но, тем не менее, на свой страх и риск, воспроизвела её, стараясь растягивать слова.

Генр от души расхохотался:

— Да, верно, чудной язык! И слова-то как тянут, спесивцы! Ты, Ханк, тоже потешный парень. Езжай-ка ты к Суржу и пристрой у него лошадёнку.

— А где мне его искать, этого Суржа?

— Если поторопишься, наткнешься на него у Копфа. Да, пожалуй, сейчас он пьет в «Красном драконе». А ты знаешь, что такое «Красный дракон»? — Он приосанился. — Это самое лучшая гостиница в городе, где подают только свежий эль и отменное вино. Запомни: те, кто живут в «Красном драконе», заслуживают уважения.

— Можно вопрос?

— Валяй!

— А Сурж, это кто? Фамилия у него есть? — По её мнению, эти вопросы должен был бы задать любой нормальный человек, а ей и нужно было, чтобы её принимали за нормального человека.

— Тупица, Сурж — это и есть фамилия! Это наш офицер; тебе служить под его начальством.

— А обращаться мне к нему как?

— Сеньор офицер, разумеется. Когда подрастешь, может, будешь звать его по имени. Но это если повезет! А теперь бегом, пока он не уехал на обход.

Стелла с облегчением распрощалась с генром, мысленно поблагодарив богов за то, что они помогли ей сохранить инкогнито. Конечно, к Суржу девушка не поехала (она ведь в своём уме, да и этот офицер тоже!), а свернула на соседнюю улочку, где, к своему удивлению, обнаружила чистый постоялый двор. За таллан мальчишка-конюший согласился накормить лошадей — в мире не существует ничего бесплатного. Их хозяйка нашла прибежище в общей зале странноприимного заведения с унылым беленым потолком.

Окна выходили не на улицу, а на открытую аркаду, поддерживавшую галерею-коридор второго этажа, тем не менее, в помещении было светло и по-своему уютно: очевидно, у хозяина были творческие задатки, и в свободное от работы время он активно воплощал их в интерьерах своего заведения. Служанка в красном переднике, что-то мурлыкая себе под нос, подметала пол. За её ладными, ритмичными движениями лениво наблюдали немногочисленные посетители.

Сев за небольшой столик у двери (на случай, если придется спешно спасаться бегством), Стелла заказала баранью ногу и кувшин недорогого вина. Подавальщица, синеглазая, свежая и румяная, предложила ей «хороший крепкий эль, такой, что и на королевский стол подать не стыдно», но принцесса вежливо отказалась, сославшись на то, что у неё ещё болит голова после вчерашнего. Подавальщица поверила — значит, ей удалась роль молодого генра. Что ж, чем меньше привлекаешь внимания, тем легче жить.

Девушка ела и внимательно наблюдала за посетителями. Честно говоря, её больше интересовали разговоры, нежели их передвижения. Говорили, конечно, по-дакирски, но бойкая хозяйская дочка значительно облегчала процесс перевода. Перегнувшись через стойку и демонстрируя всем желающим свои прелести, из скромности слегка прикрытые газовым шарфом, она обсуждала последние новости со своими приятелями из постоянных клиентов. Спеша поделиться всем, что знала, дакирка мешала дакирский с языком путников.

Благодаря своим скудным познаниям в лингвистике принцесса поняла, что хозяйская дочка рассказывала о том, что узнала сегодня от одного генра. Эти сведения непосредственно касалось Стеллы: разговор шёл о сбежавшей опасной преступнице, то есть, о ней самой. Из взволнованной болтовни дакирки не сложно было уяснить, что принцессу ищут по всей стране, поэтому благоразумнее всего было бы немедленно покинуть Иде.

— Ой, говорят она просто прелесть, хоть и чужестранка! — Хозяйская дочка с дежурной улыбкой подлила одному из посетителей эля. — Говорят, у неё глаза, как у серны.

— Кто говорит?

— Ну, те, кто её видел. Энрикс, например.

— Энрикс! Он же вечно пьян, как свинья.

— А сегодня утром он был трезв, как стеклышко. — Дакирка обиженно поджала губки. Очевидно, Энрикс не был ей посторонним.

— Ну, допустим, она красивая. Но все эти россказни о мече и пятидесяти убитых — точно сказки. Скажи уж честно, что Энрикс опять приставал к добропорядочной девушке, та дала ему от ворот поворот, и он в свое оправдание сочинил всю эту историю.

— Так, по-твоему, и сеньор Сурж лжет? Стал бы он подымать на уши своих ребят из-за очередной пассии Энрикса! Нет, это шпионка, которая отправила на тот свет пятьдесят человек.

— Прямо уж пятьдесят!

— Ну, сорок. Не придирайтесь к словам, я убитых не считала!

— И как же они её ловят?

— Как обычно. Расставили кордоны на дорогах, прочесывают лес, опрашивают местных жителей. Сеньор Сурж говорил, что за неё даже объявили награду.

— И сколько? — Этот аспект интересовал дакирца больше всего.

— Не знаю ещё. Наверное, тысячи две.

— Ну, тогда она не опасная преступница! Налей-ка мне ещё эля, Роксана!

Разговор оборвался, а, возобновившись, потек совсем по другому руслу, не имевшего к Стелле ни малейшего отношения.

Очередная благодарность богам была послана за то, что дакирцам не пришла в голову мысль обратиться за разъяснениями к первоисточнику — мнимому генру за столиком у двери.

Когда принцесса допивала вино (оно было молодым, кисловатым, но, как ни странно, идеально подходило к яблочному пирогу, заказанному девушкой на десерт; она руководствовалась правилом: когда можно сытно поесть, это нужно сделать), в залу вошёл худощавый человек с носом коршуна. Скользнув глазами по лицам присутствующих, он грузно плюхнулся на стул, метнув шляпу на стол.

— Эй, Роксана, подойди ко мне на пару минут! — Ещё пара быстрых взглядов по сторонам.

— Ничего, подождёшь! — Огрызнулась из-за стойки дакирка.

— А твои золотые серёжки тоже подождут?

Слова подействовали: Роксана тут же оказалась возле нового посетителя с саркастическим вопросом: «Чего изволите?».

— Послушай, трещотка, ты весь Иде знаешь… Кстати, кто этот парень, что все время косится на дверь? Он, что, никогда шляпу не снимает?

«Этим парнем» была Стелла.

— Почём я знаю? В первый раз его вижу.

Запахло жаренным. Ещё немного — и её инкогнито будет раскрыто. У этого человека есть подозрения на её счёт, скоро они будут и у Роксаны. Нет, если уходить, то именно сейчас.

— Эй, красотка, сколько с меня? — Принцесса подозвала подавальщицу.

— Как, Вы уже уходите, молодой человек? — Новый посетитель встал и подошёл к девушке; Роксана следовала за ним, как тень.

— А, что мне тут до ночи сидеть? У меня куча дел в городе, и мне недосуг с Вами болтать. — Стелла бросила монеты на стол и решительно направилась к двери.

— Может, Ваши срочные дела позволят Вам назвать нам своё имя? — Нет, он, определенно, что-то подозревает!

— Лионель, Лионель Дагре. — Она хлопнула дверью.

— Ну и развелось здесь воров! — Дакирец вернулся на своё место. — До того обнаглели, что среди бела дня заявляются в приличные заведения в полной форме. Давно пора провести чистку среди новобранцев, а то набирают всякую шваль, а они потом позорят честь собратьев. Ведь у этого малого наверняка было полно всякой всячины под шляпой. Ничего, вот поймаем эту девчонку, я ими займусь, всех разжалую и пересажаю, мерзавцев! Стыдно людям в глаза смотреть — стыдно, а ведь должен гордиться, что я из элитных войск!

— И не говорите, сеньор Сурж, люди сейчас совсем без совести! — поддакнула Роксана. — Но ведь Вы их всех выведете на чистую воду.

— Твоими бы устами… Ладно, скажи-ка мне, не появлялась ли здесь эта девчонка?

Стелла вздохнула с облегчением лишь тогда, когда затерялась в базарной толпе. Она была на волосок от гибели, чуть не попалась! Нервы натянулись до предела; ей казалось, что за ней попятам крадутся генры.

Девушка боялась абсолютно всего: быть пойманной, того, что кто-нибудь украдет Ферсидара, вытащит у неё кошелек, стащит сумки с одеждой. Но вот ворота Иде остались позади, и страх понемногу стал отступать.

Придержав лошадь у столба с указателями, принцесса выбрала монамирскую дорогу. Ровно стучавшие по широкой, недавно заново вымощенной дороге копыта, успокаивали, отгоняли тревогу. В конце концов, все хорошо, она не попалась, и игра продолжается!

Маскарад «а-ля» генр, был хорош, но сулил множество неприятностей. Положим, пьяные дакирцы ещё ей поверят, но ведь не все генры пьяны или, как Сурж, заняты приятным разговором с девушкой и мыслями о поимке преступницы! Кстати, чтобы не забывала, эта преступница она и есть. Так что ловят её по всем правилам.

А, вот и кордон. Интересно, что в таких случаях говорят своим генры? Должен же быть какой-то пароль, условный жест… Так как костюм не посвятил её в сии тайны, лучше объехать кордон сторонкой, то есть леском. Если остановят, скажу, ищу рыжеволосую девчонку. Может быть, поверят, хотя надежды мало. Главное правило: держись подальше, скачи быстрее.

Стелла въехала в придорожные заросли, спешилась и выглянула на дорогу. Шестеро. Двое конных, остальные спешились и играют на траве в кости. Но за дорогой следят. Конечно, не все, а те двое, конные. Один влево, другой вправо. Трезвые, как стеклышко. На вид.

Лошадей придется вести в поводу, подальше от караульных. Будем надеяться, что у них не абсолютный слух.

Жестом послав Шарара вперед, — мало ли, кто по какой надобности бродит по лесу — девушка медленно продвигалась вперёд. Ей повезло: лес в этом месте был рукотворным, деревья росли рядами, а не в творческом беспорядке.

Под ногами тихо потрескивали ветки, принцессе казалось, что слишком громко. Вот и генры. Шаг замедлен до предела. Не слышат. Не видят. Слава богам!

Девушка решилась выйти на дорогу мили через две, когда дорога резко вильнула влево. Ей было страшно, но скитаться с лошадьми по лесу, мягко говоря, не удобно. Шарар куда-то делся, но посвистать его она не решилась.

С лихим свистом мимо пронеслась дорожная карета, запряженная четвёркой коренастых лошадей; багаж забавно подпрыгивал на ухабах.

— Интересно, сколько стоит проезд в такой карете? — подумала девушка, проводив экипаж глазами. — Надо взять на заметку.

С дорожной каретой Стелла столкнулась ещё раз. Дорога шла берегом Иден и вследствие наличия неподалёку моста и нескольких деревушек была разбита колесами тяжёлых крестьянских повозок. Кучер волей-неволей должен был осадить лоснившихся от пота лошадей и перейти на шаг.

Несколько крестьян в синих рубахах сидели на дороге и тяжёлыми молотками вбивали в почву граненые булыжники. Экипажу пришлось остановиться.

— Эй, вы слепые? — Кучер стегнул длинным кнутом воздух. — Дорогу, дубины стоеросовые!

— Ничего, объедешь! — оскалился один из работников.

Оба они, и крестьянин, и кучер, говорили на языке путников.

— Ишь, умный нашёлся! Я сейчас по спине твоей объеду!

Кучер устрашающе щёлкнул вожжами. Серая коренная повела ушами и привычно двинула вперёд корпусом. Её подобострастный порыв был грубым образом пресечён возницей.

— Важный кто там? — Рабочий мотнул головой в сторону кареты.

— Да как сказать… Есть пара торговцев. Они мне обещали накинуть десяток талланов, если к утру будем в Монамире.

— А ты и рад лошадей запалить! Продажная твоя душонка! Они у тебя и так с разбитыми копытами.

— Не твоего ума дело! Так вы уберетесь отсюда?

— Видишь, мы дорогу починяем? Сеньор Альбертин сказал, что если за два дня не управимся, он с нас шкуру спустит.

— А чего вдруг?

— Да потому, что иначе с него Сам лично шкуру снимет и ремней наделает. Он ведь был здесь и, на чём свет стоит, ругал сеньора Альбертина. Тот и не знал, куда глаза девать. Ладно, проезжай, не задерживай движение! Видишь, сеньор генр ждёт, пока ты соизволишь убрать свою колымагу.

— А вы, сеньор, — обратился он к Стелле, ошибочно принимая её за дакирского наёмника, — поезжайте по дорожке, мы посторонимся.

— Ну и свинья ж ты! — Кучер сплюнул на землю. Сердито пихнув ногой коренника, он привёл экипаж в движение и по обочине объехал ремонтируемый участок. Лошади перешли на рысь, а потом на «рваный галоп» — так принцесса окрестила потуги несчастных животных. Пассажиров, наверное, нещадно трясло. Ездить со вставными челюстями в таких экипажах противопоказано.

Ближе к вечеру дорога свернула в подлесок с яркими пятнами зарослей рододендрона. Этот кустарник был для неё в диковинку, и девушка спешилась, чтобы рассмотреть пунцовые бутоны.

Сердце в который раз чуть не выпрыгнуло из груди при звуке копыт.

Привычным движением Стелла юркнула в кусты. Конечно, не одна — вместе со своими четвероногими друзьями.

Мимо пронеслись, поблёскивая наконечниками копий, четверо в кожаных колетах — охрана. За ними, не сразу, а через пару минут, в сопровождении ещё пяти всадников на дороге появилась женщина в тёмно-синей накидке с капюшоном.

Всадница остановилась в самом удобном для подсушивания месте. Разумеется, удобном для Стеллы. Не стоит и говорить, что, затаив дыхание, девушка обратилась в слух.

Тяжело вздохнув, женщина провела платком по лбу.

— Ну и жара в этом году! — Она сняла капюшон.

— Надо же, Вильэнара собственной персоной во всем блеске своего великолепия! — изумилась принцесса.

— Эти колымаги вконец раздолбали дорогу! — пожаловалась колдунья одному из своих спутников, очевидно, личному телохранителю или начальнику охраны.

— О чём Вы изволите говорить?

— О дорожных каретах, болван! — Она была не в настроении. — Давно следовало что-то с этим сделать.

— Стараемся по мере сил, госпожа.

— Не было никаких известий от Его величества? — раздражённо спросила колдунья, выделив голосом два последних слова.

— К сожалению, нет, госпожа. Его величество сейчас в Монамире.

— В Монамире? — удивилась она. — Значит, я еду в Иде, а он сейчас в Монамире. Надеюсь, меня хотя бы встретят?

— Не могу знать, госпожа, насколько мне известно, никаких распоряжений…

— Хватит! Больше ни слова о нём! Он действует мне на нервы. Мальчишка — и вдруг король! Почему мне до сих пор не преподнесли короны? Я, хозяйка Дакиры, великая Вильэнара, — и просто госпожа! А он король!

— Но он король по праву рождения, госпожа, — осмелился возразить её спутник. Его должность Стелле так и не удалось идентифицировать.

— Заткнись, ничтожество, плевать я хотела на его права! Убирайся и изволь послать кого-нибудь в Иде. Пусть приготовят для меня королевские покои. Конечно, если Его величество не имеет ничего против! — съязвила Вильэнара.

Дакирец поклонился и скрылся из виду.

— Нет, все они в конец распоясались! Этот со мной спорит, другой смеет перечить моей воле. Я пришла — а он не соизволил меня принять. Видите ли, нужно заранее просить аудиенции! — злобно проворчала колдунья, «выпуская пар». — И это мне, его госпоже! Ничего, он мне за всё ответит, я ещё сломаю эту гордую шею! Упустил девчонку, нашёл на кого её оставить! Теперь приходиться самой ехать в Иде и разыскивать эту Стеллу.

Лошадь Вильэнары с места сорвалась в карьер. И она, и картеж в мгновение ока затерялись вдали. Подождав немного, Стелла осторожно выползла на дорогу, огляделась — никого — и вернулась за лошадьми. Раз они убеждены, что она в Иде, то можно беспрепятственно продолжать путь. Похоже, её логика для них непостижима.

Глава II

Был жаркий полдень. Стелла пережидала его в тени какого-то дерева; посреди посадок между виноградниками. Виноградников было много; они тянулись до самого горизонта, смыкаясь на востоке с зелёными клиньями полей.

Дорога огибала виноградники широкой дугой; вдоль неё тянулась унылая ограда, призванная уберечь урожай от незваных четвероногих гостей.

За время, проведенное под личиной Ханка, принцесса успела узнать много нового. Во-первых, в Дакире была хорошо развита система пассажирского сообщения, воспользоваться ею можно было за вполне сносную плату, которая зависела от расстояния и количества багажа. Ходили такие кареты раз в неделю.

Вторым любопытным открытием, на этот раз из области политики, стало то, что Вильэнара и Валар не ладили друг с другом, то есть фактически в стране царило двоевластие. Один старый генр, вышедший на пенсию и доживавший век содержателем придорожного кабачка, рассказал, что когда молодой король готовился вступить на престол, колдунья потребовала от него передать всю власть вместе с королевским титулом в её руки. Валар отказался, публично заявив, что если он и все его родственники, близкие и дальние, внезапно умрут, она и тогда не получит корону, и даже сумел ненадолго выгнать её из страны. Конечно, Вильэнара вернулась, но её авторитет пошатнулся. Немало этому способствовало то, что молодой король за короткий срок сумел привлечь на свою сторону генров. В общем, он неплохо устроился в роли теневого правителя.

Девушку, между тем, занимали вовсе не взаимоотношения Валара и Вильэнары, а местонахождение перстня Мериада. Как она убедилась, колдунья его не носила, значит, он хранился в её замке на озере Алигьеро. Но как туда попасть? Нужно достать лодку. Так как лиэнской принцессе её не дадут (глупо даже надеяться!), следует прибегнуть к помощи генра по имени Ханк. Желательно появиться в рыбацкой деревушке вечером, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Хотя, в её случае подозрения могло возбудить что угодно и когда угодно.

Сладкая дремота оборвала нить размышлений на самом интересном месте. Принцесса недолго погрузилась в мир сновидений. Когда она проснулась, солнце успело сползти вниз по небосклону, как раз до мысленной отметки обеда. Желудок не преминул это подтвердить.

Лениво потянувшись, Стелла встала, отвязала лошадей и побрела по кромке посадок к одному из ответвлений большой дороги. Скорее всего, проселок вел к деревне.

Утоптанная земля покрылась паутиной трещин. Солнце нещадно палило. Виноградники бесконечными шпалерами тянулись по обе стороны просёлка. Виноград был изумрудный, насквозь пронизанный светом. Интересно, это из него делают знаменитое вино?

Казалось, окрестности вымерли. Ни одного человека, ни одного живого существа, только Стелла, которая зачем-то идёт по этой пыльной дороге.

Надежды принцессы оправдались — на горизонте замаячила деревня. Воспрянув духом, девушка прибавила шагу и вскоре достигла своей цели.

Деревня была домов тридцать или около того; все чистенькие, с тяжелыми ставнями.

С кузницы доносился мерный звук молота.

Первым делом Стелла отыскала колодец. Напившись сама, она не забыла о Шараре и лошадях.

Оглядевшись, девушка пошла вдоль ограды из плюща, за которой тянулись обособленные друг от друга хозяйства. Неожиданно за поворотом она наткнулась на вороного коня, лениво помахивая хвостом, отгонявшего назойливых мух. Он был привязан у большого сеновала, вплотную примыкавшего к зелёной ограде, и беспрепятственно мог «лакомиться» прошлогодней травой. Правда, такое угощение было ему не по вкусу.

Конь был не один: рядом, разомлевшие от жары, стояли ещё четверо. Хозяев не было видно, но Стелла не стала испытывать судьбу. Быстро сев в седло, она юркнула в ближайший проулок. Он вывел её на ещё одну тонкую серую ленту дороги. Предположив, что она ведет в соседнюю деревню, девушка решила поехать по ней и, несмотря на бунтующий желудок, пообедать в другом месте, до которого ещё не добрались генры.

Принцесса проскакала мимо маслобойни, переполошив птиц, врезалась в клин уток и въехала в заброшенный фруктовый сад. Сквозь листву просвечивал очередной беленький домик. От него предательски тянуло едой.

Какой же это соблазн!

Стелла остановилась и, не выдержав, с жадностью набросилась на яблоки. Да, они кислые, да, неспелые, да, с ними можно заработать несварение желудка, но ей так хотелось есть! Увлекшись процессом сбора плодов, принцесса всё дальше и дальше уходила от лошадей, приближаясь к белому домику. Миновав низенький заборчик, она оказалась в другом саду; тут яблоки были вкуснее, появились груши, сливы, чернослив.

Подола не хватало, все карманы были полны фруктов. Не выдержав их груза, девушка плюхнулась на землю и принялась есть. Тут её внимание привлекло небольшое деревце с удивительно аппетитными плодами (чем-то экзотическим, что она ела в далёком детстве). Яблоки полетели на землю, а Стелла, уцепившись руками за дерево, всеми силами пыталась добраться до желаемого. Очередная неудачная попытка закончилась тем, что она подвернула ногу и упала. Нет, так просто плоды было не достать, нужна была палка, и, досадуя на свою неуклюжесть, девушка заковыляла на её поиски. Они продолжались недолго, вплоть до того момента, когда девушка увидела Стеарха, мирно щипавшего траву возле ограды заднего двора.

И экзотические плоды, и яблоки тут же были забыты. Принцесса попятилась, а потом, не выдержав, побежала. Пара минут ушла на поимку лошадей, в отсутствии бдительного контроля, беспрепятственно бродивших по саду.

Стелла уже занесла ногу в стремя, когда услышала смягченные травой шаги. Она с трудом удержала равновесие — сердце обмерло, за доли мгновенья упало из груди в пятки. Эти мгновения стали роковыми; перекинуть через седло вторую ногу девушка так и не смогла, балансируя в неудобной позе между небом и землей.

— Ав менер йет йо, рой? Рингу? И лолу ар такеранан биисас… Ве ред ивимель йо вер ивмир нер кьер. Скардам, чре йозу дарун след! — Ей показалось, что голос Валара прогремел над дорогой. — Сверад ар даман, рой!

Стелла онемела от страха, не в силах ни залезть в седло, ни вынуть ногу из стремени. Она боялась повернуть голову, боялась встретиться со стальными глазами дакирца.

— Ты, что, глухой? Не понимаешь по-дакирски? — Принцесса нашла в себе силы боязливо поднять голову при новом звуке этого голоса. Валар был рядом, один, без охраны. Даже не скажешь, что перед ней король.

— Да, господин. — Нужно было что-то ответить, нужно было до конца играть роль желторотого генра. — Извините, я недавно на службе, приехал из Грандвы и не успел…

— Зато успел научиться воровать. Ладно, яблоки я тебе, так и быть, прощаю. Может, ты всё же слезешь на землю? Или ты примерз к седлу от страха?

Принцесса кое-как высвободила ногу из стремени и неуклюже поклонилась.

— Ну, хотя бы так. — Дакирец скептически осмотрел её и перешёл на грандванский, искусно растягивая слова. — Как тебя зовут?

— Ханк, господин. То есть, Ваше величество.

— И куда же ты так спешишь, Ханк?

— В Монамир.

— А тебе не кажется, что он в другой стороне? — с издёвкой поинтересовался Валар. Принцесса непроизвольно втянула голову в плечи. — Зачем тебе в Монамир? Там твой отряд?

— Нет.

— Тогда зачем? Или ты дезертир? — Глаза его недобро прищурились.

— Никак нет! По совету командира я веду в столицу лошадь и собаку, пойманных в лесу. Мне сказали, что они принадлежат «лиэнской девчонке».

— И поэтому собака без ошейника? — покачал головой король. — Откуда ты знаешь, что эти животные действительно принадлежали той девушке?

— Мне так сказали.

— Кто сказал?

— Офицер.

— Как зовут этого офицера?

— Сурж.

— Очень интересно. Значит, девушку вы не нашли, а принадлежавших ей животных — да. И где же?

— Возле Иде.

— Занятно. А почему ты уверен, что твои находки нужно непременно отвезти в Монамир?

— Так у меня же приказ…

— Покажи мне его.

— У меня устный приказ.

— Как, неужели у тебя нет сопроводительных бумаг, даже письма к коменданту?

Стелла промолчала.

— Ну, так как?

— Мне ничего не дали, просто велели отвезти.

— Интересно, очень интересно. Вместо того чтобы оставить их в Иде, ты тащишься в Монамир. Ты уверен, что правильно понял приказ? Или уверена? — Валар рассмеялся и указал на овальный карнеол в серебряной оправе. — У кого Вы его украли? Убили какого-нибудь генра? К примеру, возле Иде.

— О чём Вы, Ваше величество? — Принцесса постаралась изобразить на лице удивление, хотя знала, что бледна, как смерть. — Да, я был в Иде, но никого не убивал. На любом постоялом дворе могут подтвердить мою личность.

— Неужели? Милая ложь, но, увы, не совершенная, хотя, не спорю, у Вас богатое воображение. Я хорошо помню Вашего вороного, да и в Вашей истории концы с концами не сходятся. Может, прекратим этот нелепый маскарад? — Резким движением он сорвал с её головы капюшон. Девушка готова была расплакаться, когда огненная змея упала на спину.

Пути к спасению были отрезаны, оставался только одно средство. Она выхватила меч, но клинок с черной змеёй на лезвии легко отвёл удар.

— Что за ребячество, Ваше высочество? Нужно уметь проигрывать. Отдайте мне оружие, а то можете нечаянно пораниться. И избавьтесь, наконец, от этого глупого пушка над губой!

Он один. Она тоже одна. И он вертит ей, как хочет! Холодные глаза, бесстрастный тон. Всё должно быть по его правилам… Но он же один!

Кинув на него презрительный взгляд, принцесса положила меч на землю. Валар, взяв под уздцы Ферсидара, наклонился за ним. Стелла промахнулась на считанные дюймы — дакирец родился в рубашке, нож всего лишь оцарапал ухо.

Не дав опомниться, Шарар с разбегу запрыгнул ему на плечи и с помощью хозяйки повалил с ног. Принцесса попыталась вернуть себе меч, но это оказалось не так-то просто. Быстро избавившись от щенка, Валар перекатился на другой бок, надёжно прижав к земле её оружие, и, ухватив девушку за запястье, умелым движением лишил опоры. Оказавшись на земле, девушка несколько раз пыталась нанести удар ножом, но после упорной борьбы вынуждена была разжать пальцы, сдавшись на милость победителя.

Она сидела на земле с крепко связанными за спиной руками.

Утирая кровь носовым платком, король попутно отряхивал одежду от пыли. На неё он не смотрел. Шарар, её отважный верный Шарар, даже не пытался ей помочь.

— Опять пытались бежать? — с укором спросил Валар, наконец повернувшись лицом к принцессе. Платка от уха он не отнимал. — И когда Вы избавитесь от этой пагубной привычки? Ну, допустим, Вы бы сумели убежать? И что, думаете, Вас не поймали бы?

Принцесса промолчала.

— Молчите? Тогда я отвечу за Вас: нет. Вас поймали бы ещё до рассвета. В лучшем случае, посадили бы под замок, а в худшем — повесили.

— Что? — Стелла вздрогнула. — Меня?

— Именно Вас. Вернее, не принцессу Стеллу, а безымянную убийцу. Или Вы предъявили бы патрулю своё удостоверение личности? Так что давайте не будем испытывать судьбу. Свой шанс Вы уже упустили. Поверьте, в этот раз я с Вас глаз не спущу.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть досаду. Она попробовала растянуть веревку — ничего не вышло, руки слишком крепко связаны. Кажется, уже немеют пальцы.

— Неудобно? — Дакирец поднял её на ноги. — Но это был Ваш осознанный выбор: попробовать бежать и оказаться со связанными руками. Сейчас я предлагаю Вам сделать ещё один выбор: въехать в Монамир как принцесса или как пленница. Если пообещаете вести себя тихо, я Вас развяжу. Выбирайте!

— А, что, между этими двумя ролями есть разница? — буркнула Стелла. — Я всё равно останусь пленницей.

— В таком случае, между поездкой в обозе с ночлегом в солдатской казарме и путешествием верхом на собственной лошади с возможностью осмотреть окрестности тоже нет никакой разницы. Что ж, если Вам нравятся веревки, я оставлю всё, как есть.

— Я обещаю хорошо себя вести, — сквозь зубы процедила принцесса.

— Значит, разница всё же есть, — усмехнулся король. — Смотрите, не обманите моих ожиданий!

Валар осторожно перерезал веревки. Девушка с облегчением вздохнула и демонстративно скрестила руки перед собой.

— Похоже, я немного перестарался. — Дакирец взял её за руку и при помощи нескольких несложных движений разогнал кровь по венам.

— Теперь лучше! — Он улыбнулся и неожиданно поцеловал кончики её пальцев. — У Вас удивительные ладони.

— А какое это имеет отношение к моему положению? — насторожилась девушка.

— Никакого. — Он отпустил её руку. — Просто сделал Вам комплимент. Вы что-то имеете против комплиментов?

— Нет.

— В таком случае, не ершитесь. Мы с Вами можем мирно сосуществовать, для этого достаточно не обвинять меня во всех своих бедах и с презрением напоминать, что я дакирец. Никогда не ненавидьте никого без веской причины.

— А я и не ненавижу.

— Прекрасно! В таком случае, пойдёмте.

— Куда? Под замок?

— Туда, где Вас накормят в соответствии с Вашим титулом. Вы ведь устали и голодны, не так ли?

— Да, — честно призналась принцесса, — я не отказалась бы от обеда.

— В таком случае позвольте мне помочь Вам сесть в седло.

Кто бы мог подумать, что «сей любезный кавалер» пару минут назад хладнокровно скручивал ей руки! Стелла отказалась от его помощи.

— Ваше высочество, Вы ничего не забыли?

Что ещё ему нужно? Она обернулась и вопросительно посмотрела на дакирца.

— Карнеол, — подсказал Валар.

Стелла сняла цепочку и протянула королю.

— На этот раз без фокусов? — улыбнувшись, спросил он.

— Как получится, — пожала плечами девушка.

Валар не обманул: обед был великолепен. Они сидели за накрытым чистой белой скатертью столом на первом этаже того самого дома, на задворках сада которого принцесса собирала яблоки. Приятный обед из трёх перемен сопровождался занимательным рассказом о местных традициях. Король прекрасно говорил по-лиэнски, чем, несомненно, обрадовал девушку: ей не хотелось, чтобы их подслушивали. Если уж он будет над ней издеваться, у его подчинённых не будет повода для злорадных смешков.

— Что Вы намерены со мной сделать? — Преодолев страх, принцесса, наконец, задала мучивший её вопрос.

— В каком смысле «сделать»? — Одним ухом он слушал её, а другим — только что прибывшего с донесением генра.

— В прямом.

— А что же, если не секрет, из Вас можно сделать? Что-то делают с неодушевленными предметами, а Вы не вещь. Так что выберете другой глагол.

— Меня и этот устраивает.

— Извините, Ваше высочество, я должен на минутку Вас покинуть. Обсудим эту тему чуть позже.

Валар вышел вслед за гонцом на крытую веранду. Стелла привстала и быстро огляделась по сторонам — нечего и думать о побеге, генров тут больше, чем у неё пальцев на руках. Четверо «каменных изваяний» по углам недружелюбно посматривают на неё, так что лучше сесть и изображать наслаждение едой.

Наконец король вернулся, разрушив атмосферу тягостного враждебного молчания.

— Итак, о чем мы говорили? — весело спросил он.

— Обо мне. Точнее, о моей участи. Вы посадите меня в подземелье с крысами?

— Нет. — Её собеседник улыбнулся. — Вы будете жить во дворце. Я познакомлю Вас с городом, уверен, Монамир Вам понравиться. Если Вы чистосердечно ответите на все мои вопросы, беспрепятственно сможете гулять по городу.

— А, вот оно как обернулось! — Стелла с досадой отодвинула от себя тарелку. — Это подло! Прежние тюремщики хотя бы не лгали…

— И в чём же я солгал Вам? Хоть я и дакирец, но в половине случаев говорю правду, — рассмеялся Валар. — Вам придётся учиться мне верить.

— А я не верю! Привыкайте к этому.

— Попробуйте абрикосы — может быть, они улучшат Ваше настроение.

— Ешьте сами!

— Ваше высочество, может, за столом Вы не будете… — Он нахмурился.

— Что не буду?

— Грубить. Если Вы не голодны, это не повод мешать есть другим.

Стелла промокнула губы салфеткой, встала и демонстративно задвинула свой стул.

— Ну и характер! Куда же Вы собрались?

Принцесса молчала, плотно сжав губы.

— Ваше высочество, перестаньте! Сядьте.

— Не сяду.

Решив не тратить попусту время на уговоры, дакирец встал, подошёл к ней и отодвинул стул. Она не шелохнулась.

— Если я чем-то Вас обидел, приношу свои искренние извинения и смиреннейше прошу сесть и продолжить прерванную трапезу.

— Спасибо, я наелась.

— Я не заставляю Вас есть, а всего лишь прошу сесть.

Его упорство против её упорства. И, как не прискорбно, он победил — она села. И даже попробовала абрикосы.

— Вот и славно! — довольно улыбнулся Валар. — И впредь, когда решите проявить характер, не отказывайтесь от еды, придумайте какой-нибудь другой способ. Гнев проходит, а голод остаётся. И люди очень сожалеют о своём необдуманном поступке.

— Люди сожалеют о многих поступках, даже хорошо обдуманных.

— Великолепный ответ, достойный королевской особы.

Монамир, столица Дакиры, как любая красавица, постаралась предстать перед Стеллой в лучшем наряде.

Дорога проходила через богатые предместья; по обе стороны мелькали тенистые сады и загородные резиденции дакирской аристократии. Изредка попадались аккуратные деревни с «подковами» постоялых дворов. Перед ними было многолюдно: люди разгружали повозки, деловито бегали туда-сюда, запрягали и распрягали почтовых лошадей. Чем ближе к городу, тем больше становилось таких постоялых дворов.

В Монамир они въехали через облицованные красным гранитом ворота.

Ещё издали заметив королевский эскорт, часовые вытянулись во фронт. Под звуки фанфар над надвратной башней подняли королевский штандарт.

Валар со снисходительной улыбкой принимал почести, иногда отвечая на громкие приветствия легким кивком головы. Ехали медленно, боясь задавить обывателей, которые, теснясь вдоль улиц, выкрикивали здравицы. Можно подумать, они встречали победителей.

— Они всегда такие? — поинтересовалась Стелла.

— Монамирцы? Нет, конечно! Просто меня давно не было в столице.

Что ж, приятно, когда тебя хоть изредка встречают с фанфарами и так искренне радуются. Они его любят. Значит, есть за что.

Королевский дворец — огромный комплекс разноплановых сооружений, историческое ядро и сердце города — утопал в зелени. Садов было множество, как обычных, так и разбитых на искусственных террасах — и это на фоне суровых каменных стен.

По желанию короля они спешились во внешнем дворе и через один из садов направились к открытой аркаде бокового крыла. Принцесса догадалась, что решение не было случайным: ему хотелось поразить её великолепием своих владений. Если так, то Валар блестяще справился со своей задачей.

Окна отведённых Стелле комнат (их было две: огромная спальня и небольшая туалетная) выходили в маленький висячий сад. В него можно было попасть через стеклянную дверь.

Когда стража и слуги удалились, девушка первым делом умылась и забралась на высокую перину. Было так хорошо, так приятно лежать на нагретом солнцем покрывале. Дорога утомила её, хотелось полежать в тишине часок-другой.

Отдохнув, принцесса переоделась (к счастью, ей оставили сумку с вещами) в свободные легкие вещи, которые обычно надевались под верхнее платье, но в данном случае должны было спасти её от жары. Сразу задышалось свободнее.

Стелла снова растянулась на кровати и закрыла глаза. Она чувствовала, как солнце лижет ступни её ног, наполняет покоем каждую клеточку тела. И как будто она у себя дома, а не в плену у дакирского короля.

Принцесса вздрогнула, когда кто-то нечаянно коснулся её руки, поправляя подушку. Девушка открыла глаза — у изголовья кровати стоял Валар.

— Что Вам нужно? — Стелла села, торопливо наглухо застегивая блузу и проверяя, не задралась ли юбка.

— Успокойтесь, ничего, кроме Ваших щиколоток я не видел. — Он присел возле кровати. Я просто пришёл взглянуть, как Вы устроились.

— Когда входят к женщине, обычно стучат.

— В некоторых случаях этим правилом можно пренебречь. Поверьте, я не хотел напугать Вас. Не бойтесь меня, я не кусаюсь! — рассмеялся Валар.

Он протянул руку — девушка отшатнулась, зачем-то крепко сжав в руках подушку.

— Ваше высочество, перестаньте! Я просто хотел узнать, довольны ли Вы комнатой…

— Ну, узнали? — Она не спускала с него больших испуганных глаз.

— Узнал. Право, не смотрите на меня так, будто Вы увидели приведение.

— Лучше бы приведение.

— Кому как. Хорошо, я уйду, если уж так действую Вам на нервы. Только вот ума не приложу, почему.

— Заявляетесь без стука к девушке — и не понимаете?

— А, вот Вы чего боитесь. Увы, я пришел вовсе не для того, чтобы завязать с Вами более тесные отношения. Не спорю, Вы красивая привлекательная девушка, но этого не достаточно, так что можете спать спокойно. Пожалуйста, встаньте на секундочку.

— Зачем? — насторожилась Стелла.

— Затем, что я хочу велеть сшить Вам новое платье. То, в чем Вы ходите, просто ужасно.

— А Вам нужна красивая кукла? — с вызовом спросила девушка.

— У Вас слишком богатое воображение. И язык, который опережает мысли, — покачал головой Валар. — Будьте любезны, встаньте.

— А Вам не кажется, что это уже чересчур? — Принцесса залилась краской, почувствовав, как его взгляд скользит по её фигуре.

— Нет, не кажется. Так Вы хотите платье?

— Но не такой ценой!

— Да какой ценой, Ваше высочество? Что Вы вбили себе в голову? Я всего лишь хочу понять, какой фасон Вам подойдет, и больше ничего. Я к Вам пальцем не притронусь.

Стелла колебалась. С одной стороны, она не отказалась бы от нового платья, но ведь ничего не дарят просто так.

— Мышь! — неожиданно крикнул Валар.

Девушка с визгом вскочила на ноги. Король рассмеялся, обошёл кровать и склонился над её рукой:

— Простите меня за эту маленькую хитрость. Вечером я пошлю к Вам портниху.

Принцесса вырвала руку и бросила на него злобный взгляд.

— Уже ухожу. Вам ничего не нужно?

— Ничего, — сквозь зубы процедила девушка.

— Что ж, тогда до завтра! Я зайду после завтрака, и мы внимательно обсудим сложившееся положение.

Она думала, что платье — всего лишь предлог, чтобы оправдать своё поведение, но ошиблась: вечером к ней действительно зашла швея и сняла мерки.

А через три дня великолепное платье серебристо-голубого шёлка, отделанное дымчатым кружевом, лежало у неё на кровати.

Обещанный разговор ни к чему не привёл. Король был очень корректен, ещё раз извинился за нежданный визит и, разумеется, пытался выяснить цель её приезда в Дакиру. Принцесса ничего ему не сказала, но Валар и так всё знал, так что допрос был всего лишь формальностью.

— Зачем Вы меня расспрашиваете, если и сами всё знаете?

— Я не знаю и половины того, что знаете Вы, — улыбнулся дакирец. — Я лишь догадываюсь.

И он задавал, и задавал вопросы, каплей за каплей пополняя свои сведения. Стелла злилась на себя и, в первую очередь, на него, того, кто хитрыми вопросами и умильным взглядом заставлял её говорить то, чего она говорить не хотела.

Солнечные лучи играли в струях фонтанчика. Стелла в новом платье сидела на скамейке под магнолией и наблюдала за тем, как медленно меркнет день за крышами домов. Их она не видела уже вторую неделю, не видела из-за того, кто нарядил её в шелка и запер в золотой клетке. И его не видела тоже — Валар не появлялся с того самого утреннего разговора-допроса.

Девушка с ненавистью посмотрела на узорчатый шёлк, но тут же расплылась в улыбке. Всё же, он угадал её вкусы, она обязательно возьмёт это платье в Лиэну. Конечно, если она попадёт в Лиэну. Но чтобы вернуться домой, нужен план, а его пока нет.

Стелла наклонилась и сорвала цветок. Пожалуй, стоит собрать букет и назло прислуге поставить вместо того, который срезают для неё в оранжерее. Идея увлекла её; кружась между клумбами, она ломала хрупкие стебли, нарочно избегая тех цветов, которые ей приносили. Букет получился огромный, разноцветный, но принцессе казалось, что в нём чего-то не хватало, какого-то важного акцента. И тут её взгляд упал на магнолию — то, что нужно!

Принцесса забралась на скамейку и попыталась дотянуться до ветки. Бесполезно — слишком высоко. Тогда она сбегала в комнаты за стулом и, поставив его на скамейку, вскарабкалась на него. Осторожно балансируя на шаткой конструкции, девушка потянулась за соблазнительными цветами. Но чувство равновесия подвело её. Девушка упала бы и, как минимум, сильно ушиблась, если бы её не поймал Валар, вовремя оказавшийся в нужном месте.

— Осторожнее, Ваше высочество! — Он осторожно поставил её на землю.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила принцесса.

— Не ушиблись?

— Нет.

— И что Вам понадобилось на дереве?

— Ветка магнолии.

— Магнолия опасный цветок. Поставив в спальне всего одну ветку, Вы рискуете не проснуться.

— А я бы рискнула и поставила сразу две. — Стелла подобрала свой букет.

— Почему две?

— Назло Вам.

— Не нужно так быстро переходить от защиты к обороне.

— А я и не переходила.

— В таком случае, позвольте спросить, зачем Вам понадобилась магнолия?

— Просто так, для красоты.

— Хотите, я срежу Вам ветку? Но, предупреждаю, аромат магнолии не хуже сильного снотворного.

— Спасибо, не нужно. Из Ваших рук я её не приму: вдруг и вправду навечно засну? — желчно заметила девушка.

— Если поставите в спальне большой букет и будете нюхать его перед сном, то точно уснёте. Причем независимо оттого, кто его срезал. Хотя, не спорю, цветок красивый. Так он Вам нужен или нет?

— Понятия не имею.

Валар пожал плечами и всё же срезал ветку.

— Ещё будут какие-нибудь пожелания?

— Спасибо, никаких. — Принцесса перебирала собранные цветы.

— Вижу, Вы в новом платье… Оно Вам понравилось?

— Да.

— Я Вас ещё в нём не видел. Повернитесь-ка!

— Если Вы ещё не поняли, я не кукла. — Стелла окинула его высокомерным взглядом. — Так что не стоило утруждать придворную портниху — её труд пошёл насмарку.

— А, по-моему, Вам идёт. Красивой женщине всё к лицу.

Высокомерие сменилось смесью страха и негодования, когда взгляд дакирца остановился на том же завитке волос, на который некогда так упорно смотрел Кулан.

— Платье великолепное, — вынес вердикт король. — Крой безупречен, сидит оно на Вас идеально.

— Что ж, я рада, если Вам нравится. Но, зарубите себе на носу, я не принимаю подобных подарков.

— Хорошо, если угодно, заплатите после портнихе.

— Я бы и сейчас отдала, но…

— Но у Вас нет денег. Может, всё-таки примете, как подарок? Безо всяких обязательств.

— Что Вам от меня нужно? — холодно спросила принцесса.

— Мне от Вас? Ничего. А вот Вам, быть может, вскоре от меня что-то понадобиться, так что на Вашем месте я следил за тем, как и что Вы говорите.

— Вам мой тон не нравится, да? А другого не будет!

— Ваше высочество, не ведите себя, как уличная торговка! Это Вам совсем не идёт. Вот так, успокойтесь. А теперь так же спокойно объясните, что Вас не устраивает.

Стелла промолчала.

— Как оказалось, Вам нечего сказать. А платье Вам удивительно к лицу, почти под цвет Ваших глаз…

— Хватит! — не выдержав, крикнула девушка.

— Стелла, что с Вами? Чего Вы так боитесь? Неужели комплиментов? Я всего лишь пытался отдать должное Вашей красоте.

— И всё?

— А Вам нужно что-то большее? — Валар сократил разделявшее их расстояние до минимума.

— Мне нужно, чтобы Вы оставили меня в покое.

— Совсем в покое, увы, пока не получится. Я, пожалуй, отпустил бы Вас, но Вильэнара… Ваше высочество, скажите честно, Вы хотите убить её или просто украсть этот перстень?

— Какой перстень?

— Ваше высочество, мы же не дети! Ну, так как?

— Мне нужен только перстень. Заметьте, я собираюсь возвратить его, а не украсть.

Этот разговор был ей неприятен, ей хотелось как можно быстрее уйти к себе, в обжитый мирок.

— Хотите, я немного помогу Вам? За вознаграждение, разумеется, — вкрадчивым голосом предложил король. Он опять напоминал ей кота.

— И за какое же вознаграждение? — Стелла в сомнение покачала головой и смело посмотрела ему в глаза.

— Совсем крошечное и необременительное.

— Нет, — твердо ответила принцесса. — Я обойдусь без Вашей помощи.

— Вам даже не интересно, что я попрошу взамен?

— Нет, неинтересно.

Прижимая к себе цветы, девушка решительно направилась к стеклянной двери.

— Стелла, это Ваш единственный шанс, другого больше не представится.

— Меня такие предложения не интересуют. Я Вам не верю и не желаю обсуждать Ваши сомнительные желания.

— Ваше высочество, перестаньте грубить.

— Значит, Вы хотите, чтобы я спокойно выслушивала, как Вы предлагаете мне всякие мерзости?

— Велика сила женского воображения, — покачал головой он.

— Все, хватит, я ухожу!

— Вы сегодня не в духе… Тяготитесь своим статусом?

— Каким статусом? — Она обернулась. — Пленницы? А Вам было бы приятно на моём месте?

— Я бы извлек из создавшегося положения хоть какую-то выгоду.

— Какую же? Какая здесь может быть выгода?

— Какую? Хотя бы ту, которую Вы упустили пару минут назад, позволив чувствам взять вверх над головой. Боюсь, из Вас не выйдет дипломата.

— Я привыкла доверять своим чувствам.

— Может, Вы и правы. По-своему правы. Люди, живущие чувствами, зачастую бывают счастливее тех, кто привык жить разумом.

Она хотела что-то ответить, но не успела: он подошел к ней, обнял за сведённые плечи и поцеловал. В щёку. Слегка прикоснулся губами.

Выронив букет, Стелла сначала опешила, а потом попыталась вытащить у него кинжал, но король опередил её движение.

— Опять Вы за старое! — Он осуждающе посмотрел на неё и, поцеловав кончики пальцев, отпустил. Выходило так, будто она, а не он должна чувствовать себя виноватой.

— От Вас я этого не ожидала! — прошипела принцесса, бросив на него полный ненависти взгляд. — Уходите, я не желаю Вас видеть! Запомните, я убью Вас, если найду, чем это сделать.

— Подумайте над моими словами, я действительно хочу Вам помочь. Считайте, что своё вознаграждение Вы выплатили сполна.

— Почему Вы так хотите мне помочь? — Стелле послышалось в его голосе что-то новое. Это новое обескуражило её, охладило её пыл. Ей хотелось уже не убить его, а узнать, что кроется за этим тоном, окрашенным обычными человеческими эмоциями. — Вы же мой враг.

— Враг? — Он покачал головой. — Как категорично! Только белое и черное, и ничего посередине… Враг… Выдумали тоже!

— Ничего я не выдумывала! — вспылила девушка. — Вы убиваете моих друзей, служите Вильэнаре — и утверждаете…

— Я ничего не утверждаю, — мягко возразил Валар, вертя в руках ветку магнолии. — Утверждения лишком категоричны.

— Тем не менее, Вы мой враг. Так почему Вы хотите мне помочь?

— Просто так.

— Но должна же быть какая-то причина…

— Вы не поймёте.

Он помолчал, а потом тихо добавил:

— Что бы Вы обо мне ни думали, я покажу Вам место, где Вильэнара хранит перстень. Зачем — это мое личное дело. Дальше, разумеется, Вам придется выбираться самой, но, думаю, для Вас это не составит большого труда.

— Но почему… — Девушка была вконец обескуражена. Всё начиналось так просто и понятно, а закончилось…

— Вы мне нравитесь, может, даже больше, чем я думаю.

Валар вложил в её руку ветку магнолии и ушёл, скрылся в противоположной стороне сада. Оторопевшая Стелла в недоумении смотрела то на срезанные им соцветия, то на место, где он только что стоял. Она решительно ничего не понимала. Это было против человеческой логики.

Глава III

Стелла уложила вещи, ещё раз прислушалась и вышла в сад. Она знала, что в дальнем углу, там, где разрослись пунцовые пионы, за зеленью притаилась маленькая лестница. По ней можно спуститься на террасу нижнего этажа. Остальное — дело случая и умения пользоваться верёвкой. Верёвка у неё была: девушка её из подручных материалов. Девушка подошла к предприятию ответственно и не поленилась ещё раз осмотреть сад, убедившись, что вторая дверь затерта и из неё не видно угла с лестницей. На всякий случай принцесса заглянула сквозь стекло — так, ничего особенного, какая-то комната с зачехлённой мебелью. Нежилая.

Бежать без оружия — глупо, поэтому его нужно сегодня же раздобыть. Еду ей приносят слуги в сопровождении кого-то из королевской охраны. После ужина он заходит еще раз, один, чтобы убедиться, всё ли в порядке. Нужно просто притаиться и ударить чем-нибудь по голове. Дальше — действовать по обстоятельствам.

Генр должен был зайти ровно в девять, но вместо него появился Валар. Что ж, у него тоже есть оружие, пусть всего лишь кинжал, операция не отменялась.

До поры, до времени камень был крепко зажат в кулаке. Разумеется, руку она спрятала в складках покрывала.

— Как Вы себя чувствуете? — Валар сел напротив неё.

Стелла промолчала.

— Ваше высочество играет со мной в молчанку? — Он пристально смотрел на нее, будто догадывался.

— Нет. Просто не хочу отвечать.

— Вы сегодня не в настроении?

— Все было хорошо, пока Вы не пришли, — буркнула девушка, незаметно пододвинувшись к нему.

— Вы само очарование! Упрямы, импульсивны и принципиальны. Собирайтесь, мы едем к Вильэнаре.

— Прямо сейчас? — Такого поворота Стелла не ожидала.

— Разумеется, нет. Выезжаем завтра с утра. Вас это неприятно удивило?

— Признаюсь, да…

Либо сейчас, либо никогда! Она резко метнулась вперед, замахнувшись камнем. Ударить не получилось: дакирец действительно догадывался о чём-то подобном и сумел вовремя себя обезопасить.

— Как Вам не стыдно, Стелла! — Он с укором посмотрел на принцессу и разомкнул её пальцы. Камень гулко ударился о пол. — Пытаться убить своего благодетеля таким пошлым способом!

— Как же, благодетеля!

— Именно благодетеля. Объяснять почему, я сейчас не буду, потом сами поймёте, когда посмотрите на все с другой стороны. Сядьте, успокойтесь. Вот так. Будем считать, что этого инцидента не было.

Стелла покорно присела на кровать.

— Это все, что Вы хотели мне сказать?

— Нет, разумеется.

— Будете читать нотации?

— Кто? Я? — Валар рассмеялся. — Уж кому-кому, но не мне этим заниматься. Я всего лишь замечу, что Вы даже не представляете, как Вам повезло.

— Повезло быть в очередной раз униженной врагами?

— И кто же Вас унижает? — Кажется, её слова задели его. — Вы живёте, как королева, я закрываю глаза на Ваше буйное неадекватное поведение — и после этого Вас унижают? Да Вас хоть раз кто-нибудь оскорбил?

— Действиями — да.

— Какими еще действиями? Просто диву даешься, какое у Вас бурное воображение! Кстати, пока не забыл, в замке Вам на время вернут оружие.

— Зачем? — Принцесса постаралась погасить блеск в глазах.

— Не обольщайтесь! Просто Вильэнара хочет, чтобы Вы рассказали ей о каком-то камне… Так что на пару минут меч будет в Вашем распоряжении.

— Мне и одной минуты хватит, — усмехнулась девушка.

— Даже не вздумайте пробовать, я Вас абсолютно серьезно предупреждаю. Любая Ваша выходка в замке Вильэнары неизбежно приведет к Стене смерти.

— А что с моими животными? Они живы?

— Разумеется. Предупреждая следующий вопрос, отвечу: они останутся у меня. У Вас замечательный пёс, а я люблю хороших собак.

— Послушайте Вы, безбожник… — на повышенных тонах начала Стелла.

— Перешли на оскорбления? Это не достойно принцессы и любой уважающей себя девушки. Оскорбляют тогда, когда не могут привести разумных контраргументов; в какой-то степени, это признак слабости. А что касается безбожника… Я же Вам говорил, — раздраженно напомнил Валар, одарив ее холодным взглядом стальных глаз, — что у меня есть Бог, вернее, Богиня. Да, она покинула Дакиру, но она есть, была и будет жить вечно в сердце каждого дакирца. Потрудитесь запомнить!

Странно, он чрезвычайно болезненно воспринял обвинение в безбожии. Принцесса не думала, что её слова произведут такой эффект.

— Скажите, — робко пробормотала девушка, — ведь теперь уже всё равно, Вы могли бы удовлетворить моё любопытство и…

— Ну же, продолжайте!

— Помниться, Вы говорили, что готовы назвать место, где хранится Перстень смерти…

— Он в кабинете Вильэнары, на столе, где она держит свои бумаги. Может, будет лежать в верхнем ящике, но это неважно, так как, ощущая себя в полной безопасности, она не вытащит ключа. Колдунья, наверно, и примет Вас в своем кабинете, так что, если захотите, Вы его найдете. Он в маленькой красной коробочке. Только не забудьте, кто Вам об этом сказал.

— В какую игру Вы играете? — нахмурилась Стелла.

— В свою собственную. Что-то мне подсказывает, что у Вас будет удивительная судьба, и мне не хотелось бы испортить её в самом начале, — рассмеялся он.

— Вам что-то от меня нужно?

— Ничего. Когда окажитесь на свободе, просто оставьте меня в покое. Вильэнара и я не имеем ничего общего, так что прошу разнести нас по разным колонкам списка Ваших мнимых и явных недоброжелателей.

Стелла ехала рядом с Валаром; по бокам, конечно, охрана. Король беседовал с ней о всяких пустяках так, будто это была безобидная прогулка, а не поездка в замок Вильэнары.

Мысли в голове принцессы путались, а Валар всё говорил и говорил…

Она не знала, верить ли дакирцу или нет, солгал ли он или действительно решил помочь.

А король был спокоен и чему-то улыбался.

Возле водопада Лейвадор они ненадолго остановились: дакирцу хотелось похвастаться местной диковинкой. Оставив охрану возле дороги, девушка вслед за ним подъехала к обрыву.

С огромной для равнинного водопада высоты ежесекундно срывались потоки струящегося водяного стекла и падали в озеро Алигьеро, раскинувшееся в естественной земной впадине.

Лейвадор низвергался не одним единым потоком, а множеством мелких, падавших на каменистые уступы и оттуда сплошной стеной устремлявшихся вниз, в бурлящую пену озера.

Воздух был полон брызг; шум водопада заглушал голоса.

— Это то, что нужно! — подумала принцесса, исподтишка оглянувшись на охрану — не видят. Рискованно, конечно, но попробовать следует.

Ей пришлось долго ждать, но удобный момент всё же представился. Валар отвернулся — и тут она выхватила у него кинжал. Движение было молниеносным, а удар должен был стать смертельным, но не стал. Как он это увидел — одному ему известно, но заметил вовремя, тем самым, спас себя жизнь.

Лезвие скользило по касательной, оцарапав кожу; король с трудом вывернул её руку. Стелла вырвала запястье, отскочила, поскользнулась на мокрых камнях и покатилась вниз, в грохочущую бездну.

Помощь пришла неожиданно, от того, от кого она не ожидала. Точно рассчитав расстояние, дакирец смело спрыгнул на один из нижних уступов и в самый последний момент вытащил её из объятий пропасти.

Девушка тяжело дышала; шум Лейвадора стеной стоял в ушах.

Понимая, что сама она не в состоянии принимать решения, Валар взял руководство на себя. Выбрав наиболее устойчивые камни, он легонько подтолкнул её:

— Лезьте первой: мне так спокойнее.

Она покорно полезла наверх, судорожно цепляясь за всё, что попадалось под руку. Наконец трудный путь был окончен. Валару он дался легче, чем ей: как-никак, он вырос в этих краях и знал каждый камушек.

— Ваше высочество, то, что я Вам скажу, очень серьезно, и повторять я не буду. — Он приложил носовой платок к отметине от ножа. Убедившись, что царапина ему ничем не грозит, Валар плотно застегнул камзол, отряхнул прилипшую грязь и поправил перевязь так, чтобы завуалировать пятна крови. — Вы можете мне не верить, но я желаю Вам добра. Да, звучит немного пафосно, но так оно и есть. Поэтому все Ваши попытки насильственно оборвать мою жизнь бессмысленны, более того, они пагубны, и в первую очередь для Вас. Не спорю, у меня долгое терпение, но и оно когда-нибудь закончится. Не приведи Вас, боги, попасть мне тогда под руку! Ваша жизнь — это сотые доли мгновения, Вы их даже не заметите, так что не искушайте судьбу! Все Ваши предыдущие выходки, даже эту, я Вам прощаю, но следующая не пройдет для Вас безнаказанно. Пора учиться хоть иногда думать, а не сразу хвататься за нож. Если Вы не будете мне мешать, то благополучно бежите с тем, что ищите. Вам вернут вещи, лошадей, собаку; также будут провизия и деньги. Всё это я велю оставить в одной из деревушек на берегу озера. Я Вас туда провожу. После мы расстанемся, и Вы никогда сюда не вернетесь.

— Почему Вы так хотите помочь мне? — Девушка смотрела на неё широко открытыми глазами. — И это после того, как я дважды покушалась на Вашу жизнь…

— Трижды, — с улыбкой поправил дакирец, — если не считать встречи на грандванском поле.

— Тем более! Вы должны меня ненавидеть.

— Кому должен? Вам? Себе? Вам я точно ничего не должен, а все свои долги я знаю наперечёт. Для ненависти нужна серьёзная причина, а у меня её нет. Вы делали это по глупости, поэтому я и не предпринял никаких репрессивных мер. Повторяю, здесь может идти речь только о моём терпении. Вы подошли к самому краю, так что постарайтесь впредь следовать не эмоциям, а холодному разуму.

— Но почему Вы так хотите помочь? Это подозрительно.

— Рискните! Вдруг Вам повезет, терять Вам всё равно нечего. Колдунья допросит Вас и посадит в подземелье. Она при мне отдавала соответствующие указания Угбану.

— А кто такой Угбан?

— Ваше счастье, что Вы не знаете Угбана! Он мастер всевозможных пыток и совершенно не знает жалости. Именно поэтому ему и поручены ключи от подземелья.

— Вы меня пугаете.

— Ничуть. Это Ваше будущее. И даже я не смогу его изменить.

— Но Вы же король!

— В замке Вильэнары моё слово мало что значит. Так что будущее у Вас одно, и весьма печальное, если Вы не примете моё предложение. Итак?

— Не знаю почему, но мне хочется Вам верить.

— Так верьте! Другого случая бежать не представится.

— Но Вы же рискуете своей жизнью! Ради меня, абсолютно чужого человека, доказавшего свои недружелюбные намерения. Ведь если Вильэнара обо всём узнает…

— А кто ей скажет? — лукаво улыбнулся Валар. — А если и узнает, в этом нет большой беды. Политика — сложная игра, но в ней никогда не бывает безнадёжных ситуаций. Кроме того, у меня две жизни, а у Вас одна. Так кому из нас она нужнее?

Король взял руку оторопевшей девушки и вновь поцеловал кончики её пальцев. Стелле показалось, что ему не хотелось отпускать её, но он всё же отпустил. Повернулся, пошёл к лошадям. Даже не оглянулся, чтобы узнать, идёт ли она, не боясь, что она воспользуется этим. И она действительно не воспользовалась — не смогла.

Дорога, петляя, спустилась к берегу озера. Там, у причала, ожидала лодка.

Генры гребли медленно, неторопливо, будто им некуда было спешить.

Когда лодка подошла к острову, Стелла содрогнулась при виде мрачных замковых стен. Замок был огромный — тень протянулась до самого берега.

Причалили. Плывший вместе с ними слуга проворно соскочил на берег и побежал к будкам стражников. Традиционный пароль — и ворота открыты. Гости вошли — и они с гулким эхом захлопнулись.

Девушка сразу ощутила парившую здесь атмосферу страха. Ей вдруг стало жутко, так жутко, что хотелось забиться какой-нибудь уголок, туда, где её никто не найдёт. Но спасительного угла не было.

Слева тянулась мрачная стена с кольями. Сколько кольев — столько и голов. Большинство уже превратились в лысые, отшлифованные непогодой жёлтые черепа, остальные пугали прохожих выклеванными глазницами и лохмотьями кожи. Это была знаменитая Стена смерти.

У Стеллы закружилась голова; тошнота подступила к горлу. Эти головы… Нет, лучше не смотреть!

— Ваше высочество, Вам плохо? Нюхательная соль не нужна? — шёпотом поинтересовался Валар, взяв её под руку. — Не смотрите на них, это всего лишь очередное средство запугивания. Так как на счет соли? — улыбнулся он.

— Я не собираюсь падать в обморок! — твердо ответила девушка.

— Тогда обопритесь о мою руку и смотрите не по сторонам, а под ноги.

В покои замка они вошли через одну из башен.

Здесь царил полумрак; факелы отбрасывали косые тени на каменные плиты. Один темный зал перетекал в другой, и в каждом было полно вооруженных людей. Наконец помещения начали приобретать «человеческий вид». «Человеческие комнаты», по представлениям Стеллы, были обставлены мебелью и имели окна. Миновали огромный угловой зал с витражами, свернули направо, поднялись по лестнице.

Второй этаж был светлее первого, но коридоры остались прежними — длинными и узкими. С одной стороны тянулся ряд бесконечных дверей, с другой — арочные окна, чередовавшиеся с унылыми каменными простенками. В простенках висели бронзовые подсвечники.

Пройдя только ему известным путём по лабиринтам коридоров, Валар остановился возле одной из дверей. Она ничем не отличалась от прочих. Дакирец отпустил охрану и, дождавшись, пока они уйдут, постучал. Три длинных, четыре коротких. Ему открыла девушка в форменном платье и, сделав реверанс, пригласила войти:

— Госпожа ждет вас.

Король подтолкнул оробевшую принцессу и отослал служанку.

Они оказались в кабинете Вильэнары — светлой, хорошо обставленной комнате, устланной коврами. Наполовину занавешенная гобеленом дверь вела в ещё одно помещение слева. За дверью кто-то быстро ходил.

— Посидите здесь. — Валар усадил её в одно из кресел и прошёл во вторую комнату.

Девушка откинулась на спинку и осмотрелась. Хозяйка замка, безусловно, любила комфорт: в комнате было много мебели, причём, не просто мебели, а хорошей мебели. К примеру, у окна, задрапированного тяжелыми лиловыми портьерами, стоял стол с резными ножками в виде львиных морд. На нем аккуратными стопками лежали бумаги, стояли письменные приборы. Наверное, это и есть стол Вильэнары.

Стелла встала и, осторожно повернув ключ в замке верхнего ящика, открыла его. Сердце радостно вздрогнуло при виде обитой бархатом коробочки. Красной коробочки. Не раздумывая, девушка протянула за ней руку. Открыв, девушка увидела перстень. Его оправа мягко переливалась в лучах света; большой восьмиугольный камень, кажется, рубин окружало кольцо хризопразов.

При звуке шагов принцесса быстро спрятала перстень и убрала коробочку на место, не забыв задвинуть ящик и вставить в замок ключ. Корсет плотно прилегал к телу, так что она не боялась, что перстень потеряется.

Когда из соседней комнаты вышли Валар и Вильэнара, Стелла неподвижно сидела в кресле. Колдунья в красном платье со стоячим воротником за что-то сердито выговаривала спутнику по-дакирски. При виде принцессы её губы скривились в презрительную усмешку.

— Изволь встать, когда я стою! — на ломанном лиэнском приказала она.

Исподлобья взглянув на неё, девушка встала.

Вильэнара села в кресло у окна и указала королю на место рядом с собой.

— Вижу, Вы её привезли… Надеюсь, она смирно себя вела?

— Вполне.

— Ни одной выходки?

— Сами посудите, что она могла? Все было в меру пристойно.

Колдунья перевела взгляд на принцессу. Она смотрела долго, пристально, оценивая оказавшегося на ее территории противника.

— Вот мы и встретились. Уже у меня. — Вильэнара зло рассмеялась. — И как ты себя чувствуешь? Страшно?

Принцесса промолчала. Она еле сдерживалась. Ей так хотелось ударить эту женщину, ударить наотмашь, по искривленному улыбкой лицу.

— Валар, может, Вы научите эту девицу хорошим манерам?

— Чему именно? — устало спросил Валар, за спиной у колдуньи сделав девушке знак успокоиться.

— Умению держаться в приличном обществе.

От Стеллы не ускользнуло, что при выражении «приличное общество» он чуть заметно скривил губы. Очевидно, дакирец не относил Вильэнару к этому пресловутому приличному обществу.

— Ладно, что с неё взять! Хотя она принцесса…

— Принцессы тоже бывают разные, к тому же, нужно делать скидку на возраст…

— Какой еще возраст?

— Бунтарский. Все мы в этом возрасте подвержены бесконтрольным всплескам эмоций.

— Подвержены только те, кто не умеют держать себя в руках. Кстати, как Вы её нашли?

— Случайно.

— Вы на редкость удачливы, — усмехнулась Вильэнара. — Итак, дорогая, твоя мечта сбылась, и ты попала в мой замок. Довольна?

Стелла опять промолчала.

— Раньше ты была более разговорчива. Я же предупреждала тебя: не суйся не в свое дело.

— Это мое дело, — сквозь зубы пробормотала девушка. — Я хочу знать, что Вы сделали с моей матерью.

— А твоя мать — это кто?

— Минара Акмелур.

— Не помню. Мало ли на свете дурочек? Когда это было?

Принцесса не выдержала и рванулась к колдунье.

— Я тебе сейчас напомню, ты у меня сейчас все вспомнишь! — кричала она, отчаянно пытаясь добраться до стола.

— У одной безмозглой курицы родилась вторая, — хохотала Вильэнара.

— Я убью тебя, убью, слышишь, гадина?! — Девушка повисла на руках пытавшегося удержать ее Валара.

— Да тише Вы, совсем с ума сошли! — шипел ей на ухо дакирец. — Она же Вас провоцирует! Неужели Вы не понимаете?

Стелла замолчала. Тяжело дыша, она исподлобья смотрела на торжествующую обидчицу.

Убедившись, что она успокоилась, дакирец вернулся на место.

Вольготно устроившись в кресле, колдунья начала допрос. Принцесса отвечала неохотно, некоторые вопросы и вовсе игнорировала. Пресытившись бесплодным разговором, Вильэнара перешла к последнему интересовавшему ее пункту:

— Я слышала, у тебя есть одна интересная вещь… Мне нравятся магические камни, и я хочу, чтобы ты показала, как им пользоваться. Валар, отдайте ей на время меч, но глаз с неё не спускайте! — распорядилась колдунья. — Крепко держите её, и если она попытается что-нибудь выкинуть, убейте, не раздумывая.

Король кивнул и достал меч принцессы. Если бы она только знала, что он всё время был у него!

— Держите! — Он протянул меч рукоятью вперёд, придерживая свободной рукой за клинок. Подал смело, не боялся, что она убьёт его. А это было так просто, достаточно только…

— Проявите благоразумие, — словно прочитав её мысли, посоветовал Валар. Его рука по-прежнему придерживала клинок меча. Нет, она ошиблась: он вовсе не беспечен и внимательно следит за всеми её движениями. Рискованная игра. И зачем она Вильэнаре? Хотя, она и тут себя обезопасила: король первым попадёт под удар, если девушка вздумает воспользоваться возвращённым оружием. Полутора минут ей вполне хватит на то, чтобы сотворить заклинание. Хорошо придумано — устранить потенциального врага и, заодно, её, Стеллу.

Колдунья некоторое время молча рассматривала принцессу, потом повернулась к столу и размашисто подписала какую-то бумагу.

— Передайте Угбану. — Вильэнара протянула королю лист. — И, раз уж Вы здесь, подпишите одну бумагу.

— Будьте умницей: не надо, сами же потом будете жалеть, — прошептал он и отошел к столу.

— Так какую бумагу? — Валар развернул подписанный колдуньей лист, пробежал глазами и убрал.

— Небольшую. Речь о деньгах. Мне нужны двадцать тысяч талланов.

— У Вас непомерно растут запросы! — покачал головой король и, периферийным зрением заметив движение за спиной, бросил осуждающий взгляд на принцессу. — Десять тысяч. Это моё последнее слово.

Вильэнара хотела что-то возразить, но передумала. Может, удержало присутствие пленницы. Она лишь метнула на собеседника злобный взгляд, не возымевший, впрочем, успеха — сумма кредита не изменилась.

Валар вернулся к Стелле, лихорадочно соображавшей, как ей выбраться из змеиного логова, и снова так же осторожно протянул ей меч.

— Надеюсь, Вы разумная девушка, — в пол голоса сказал он, глядя ей в глаза. — Даже если убьёте нас обоих, что маловероятно, всё равно не сбежите. Так что и рисковать не стоит.

— Ну, покажи мне, как управлять Камнем богов. — Колдунья снова обращалась к Стелле.

Девушка повертела в руках меч, но ничего не ответила.

— Дай его мне! — нетерпеливо приказала Вильэнара.

— Вы не имеете права его касаться, — громко и чётко возразила принцесса, прижав меч к груди. Король молчаливо это позволил.

Колдунья побелела. Её пальцы скрючились, словно лапки паука.

— А, вот как! — наконец выдавила она из себя и вдруг взорвалась: — Убирайся в подземелье, к крысам, мелкая выскочка! Пусть они дочиста обглодают твои кости!

— Валар, — прошипела Вильэнара, — отберите у неё меч и выставите отсюда. — И с усмешкой добавила: — Пусть её пример послужит Вам уроком.

— Ну, идемте? — Дакирец взял пленницу под локоть. Она дрожала от еле сдерживаемой злости.

— Отдайте меч, — вкрадчивым голосом попросил он, пытаясь разжать её пальцы. — Не цепляйтесь за него, как за соломинку. Вы же не утопающая!

Его усилия увенчались успехом и, провожаемая злорадным смешком Вильэнары, принцесса оказалась по ту сторону двери. Опять безоружная. Впереди вырисовывалась безрадостная перспектива: унижения, боль, тюрьма, смерть.

Стелла полагала, что, выйдя за дверь, Валар сразу вызовет конвой, но он этого не сделал, приказав генрам ждать внизу. Девушка думала, что он что-то скажет, как-то объяснит своё поведение, но он молчал, снова ведя её куда-то по длинному коридору. Наконец король остановился и достал подписанный Вильэнарой лист.

— Эта бумажка — Ваша смерть. Замечательный приказ, где во всех подробностях расписывается, что, как и где следует с Вами сделать. Теперь посмотрите, что я с ним сделаю.

Валар разорвал приказ на мелкие кусочки и, открыв окно, выбросил их в озеро.

— Теперь Вы убедились в моей честности? Там, у Вильэнары, Вы смотрели на меня, как на предателя… Кстати, перстень у Вас?

— Да.

— Чудесно. Вы меня не обманите?

— О чём Вы?

— Мы негласно заключили маленькое соглашение, и я хочу быть уверенным в том, что Вы его не нарушите.

— Я по-прежнему не понимаю, как я могу нарушить это соглашение.

— Очень просто: воткнуть нож в спину, когда я отдам Вам оружие. Напоминаю: каждое покушение на мою жизнь отныне получит должный отпор. Поверьте, я владею оружием лучше Вас и не хотел бы стать виновником Вашей смерти.

— Я обещаю ничего не предпринимать, если Вы сдержите своё слово.

Вместо ответа дакирец протянул ей меч. На этот раз он был в ножнах. Вслед за мечом был возвращён кинжал.

— Спасибо! — Стелла просияла от счастья. Она хотела тут же убежать, но король удержал её:

— Это неразумно. По всему замку расставлены караулы, гораздо безопаснее будет, если я провожу Вас. Мы даже возьмём конвойных, чтобы со стороны казалось, что всё идёт так, как задумала Вильэнара.

— Здесь дежурят генры?

— Нет. Вернее, генры из личного полка Вильэнары. Доверять им нельзя, поэтому придется разыграть маленькую комедию. И не щеголяйте перед всеми своим оружием!

Они спустились по лестнице. В угловой зале их дожидались конвойные.

Сказав, что Вильэнара приказала отвезти узницу в Кеталар, Валар потребовал лодку. Когда она оттолкнулась от берега, принцесса с облегчением вздохнула: ей казалось, что прямая власть колдуньи не простирается дальше острова с мрачным замком.

Весла мерно ударялись о спокойную гладь озера; солнце окрашивало золотом мощные плечи и руки гребцов. Девушка сидела рядом с Валаром и задумчиво переводила взгляд с конвоиров на воду. Она до сих пор не верила, что спасена. Спасена… Но почему спасена, чем ей нужно будет заплатить за своё спасение? Девушка искоса бросила взгляд на соседа: он сидел неподвижно, чуть откинувшись назад, и смотрел в никуда.

Лодка мягко стукнулась о берег. Конвойные проворно соскочили на причал и привязали лодку. Пока они суетились с веревкой, король помог Стелле сойти на берег.

Слуги подвели лошадей.

— Подождите меня в Эфине, — бросил он своим людям, толпившимся у причала. — У нас с Её высочеством конфиденциальный разговор.

Когда они скрылись из виду, Валар взял под уздцы Стеарха и медленно пошёл вдоль берега, пригласив принцессу следовать за собой. Он привел её в небольшую рыбачью деревушку. Мокрые сети сушились на солнце, в несколько рядов протянувшись вдоль кромки воды. Между ними весело бегали друг за другом босоногие загорелые дети.

— Ваши лошади, — король указал на плетень у местного кабачка. К нему действительно были привязаны две навьюченные лошади. Вроде бы похожи. А вот и Шарар. Как всегда вьется вокруг Лайнес. Нет, увидел её, завилял хвостом, побежал.

— Ну, оставляю вас вдвоем. — Валар с улыбкой смотрел на то, как Стелла треплет щенка. — Я своё слово сдержал. Холмы Аминах в той стороне, — он указал нужное направление. — Через них Вы безопасно доберетесь до Сиальдара.

Принцесса рассеянно кивнула и пошла к лошадям. На полпути она остановилась. Нет, нельзя же так, нужно отблагодарить его. Лишь бы он не ушёл!

— Одну минуточку, подождите! — Она обернулась и отчаянно замахала руками.

— Я Вас внимательно слушаю. — Он подъехал к ней.

— Я была несправедлива по отношению к Вам, — запинаясь, сказала Стелла и покраснела. — Простите меня!

— А, может, это всего лишь ловушка? Вы не допускаете такой мысли?

Принцесса покачала головой. Глупо было бы разыгрывать всё это ради того, чтобы снова посадить её под замок.

— Почему Вы так уверены? До сих пор Вы мне не доверяли.

— Нужно же кому-нибудь доверять! Вильэнара так искренне желала упечь меня в темницу… Не похоже, чтобы всё это было разыграно.

— Вильэнара лицемерка, а дакирцам верить нельзя, — саркастически заметил Валар.

Принцесса потупила взгляд. Нужно было что-то сказать, но вот что? Оправдываться как-то неудобно, да она и не умеет. Взгляд упал на ярко освещенные окна кабачка, а потом на вещевые сумки.

— Валар, признаю, я была неправа. Мне так стыдно за все эти вещи… Что Вы хотите, чтобы я сделала?

— Ничего, это Вы чего-то от меня хотите.

— Знаете, я хочу выпить за Ваше здоровье.

— Неординарное желание. Не боитесь, что вино будет отравлено? — В его глазах сверкнули шаловливые искорки.

— Нет, не боюсь.

Спешившись, он направился к кабачку.

— Куда Вы? — удивлённо бросила ему вслед девушка.

— После этой нервотрёпки Вам необходимо поужинать. Еда здесь, конечно, простая, но вкусная. Думаю, на веранде есть место.

— А здесь есть веранда?

— Есть. С видом на озеро без рыбацких сетей. Вы любите рыбу?

Принцесса пожала плечами. Рыба так рыба, лишь бы съедобная. А есть действительно хотелось, да и пить на голодный желудок — удовольствие ниже среднего. К тому же, это неприлично. Молодец, Валар, так умело исправил её оплошность!

Оставив принцессу на веранде (одного мановения руки хватило, чтобы она опустела), король зашёл внутрь. Хозяин лебезил перед ним, подобострастно заглядывал в глаза, попутно выгоняя через чёрных ход пьяных. В честь визита Его величества выпивка для них стала бесплатной.

Вскоре перед Стеллой задымились горшочки с местными деликатесами, заблестело блюдо с фруктами, заструилось по стенкам бокалов вино. Откуда в рыбацкой деревушке бокалы, она так и не узнала. Видимо, из личных запасов хозяина.

— Как Вам местная кухня? — Валар с улыбкой наблюдал за тем, как его спутница орудует ножом и вилкой.

— Спасибо, все очень вкусно.

— Желание выпить за моё здоровье не пропало?

— Да, в скромности Вам не откажешь!

— Это была Ваша идея, а не моя. Что до меня, то я предпочёл бы выпить за Ваше благополучное возвращение на родину.

После бокала вина разговор опять прервался. Стелла ела, а дакирец почему-то пристально смотрел на свои руки. К еде он практически не притронулся.

Наконец ужин был окончен.

— Прощайте, Ваше высочество. — Валар встал.

— Уже уходите? — удивилась принцесса.

— Да. К сожалению, меня ждут дела.

— Надеюсь, мы расстаёмся друзьями и обязательно когда-нибудь встретимся. — Девушка поднялась вслед за ним.

— Еще недавно Вы называли меня врагом, а теперь вдруг другом?

— Но ведь Вы повели себя, как друг. Если не друг, то кто?

— И не друг, и не враг. Просто оказавший Вам услугу прохожий. Мы из разных миров, противоположных миров, которые абсолютно случайно встретились в одной точке. Только судьбе было угодно, чтобы я…

— Чтобы Вы что?

— Неважно. — Король улыбнулся. — Удачи!

Он склонился над её рукой и поцеловал кончики пальцев. Больше не было произнесено ни слова — только взгляд, смысл которого девушка тогда не разгадала.

Валар уехал в Монамир; принцесса осталась одна. Ей почему-то стало грустно; закат, всего пару минут назад пленявший своими красками, померк. И неудивительно: одна, без денег, в захолустной деревушке.

— Нечего сказать, благодетель! — с досадой подумала девушка. — Всё-таки обманул.

Она допила оставшееся в бокале вино и в задумчивости посмотрела на кабачок. Да, это не гостиница, переночевать тут не удастся. Ишь, чего захотела: гостиницу в рыбацкой деревушке! Стоп, мысль о ночёвке отпадает. Вильэнара по ту сторону озера, нечего лишний раз ворошить пчелиный улей. Нужно встать, отнести бокалы хозяину (если оставить их здесь, до утра они не достоят) и скакать отсюда, куда глаза глядят. Желательно, по направлению к холмам Аминак.

Словно по мановению волшебной палочки появился хозяин.

— Сеньора, подождите одну минуточку! — Он мялся, пряча руки за спиной.

— Что ещё? — Что от неё нужно этому дакирцу с лицом прохвоста?

— Сущая безделица! Его величество просил Вам передать. — Хозяин с поклоном положил на стол туго набитый кошелёк.

Принцесса поспешила убрать кошелёк. Ей не хотелось открывать его при хозяине.

— Сколько я Вам должна за ужин?

— О, не беспокойтесь: за всё давно уплачено.

Что ж, значит, она опять напрасно обвиняла Валара. Он даже позаботился о такой мелочи, как оплата ужина.

Отойдя к коновязи, девушка открыла кошелёк: он был доверху набит золотыми таланами. При умеренных запросах их хватит до Лиэны.

Приятно было снова потрепать Лайнес, почувствовать запах своего седла.

Принцесса собрала поводья, ещё раз проверила подпругу и рысцой выехала из деревни.

Дорога, петляя, взбиралась наверх, к главному тракту. По обеим сторонам мелькали чёрные точки домов; кое-где зажигались огни.

— Надо поторопиться, если я хочу заночевать под крышей, а не на дороге, — подумала девушка. — Вряд ли кто-то пустит меня к себе посреди ночи, даже хозяин постоялого двора сто раз подумает перед тем, как встать с постели.

Ещё один виток — и она выехала на дорогу. Пришлось остановиться, чтобы сориентироваться. Кажется, холмы Аминак были на западе, поэтому она поехала на запад, свернув на соответствующую дорогу па развилке. Чтобы найти ее, пришлось проехать немного на север по монамирской дороге. Тут она пустила лошадь галопом.

До ближайшего постоялого двора она добралась только на рассвете. Сквозь глаза-щелочки она с трудом разглядела покосившуюся вывеску. Постоялый двор стоял па отшибе; вокруг не было ни деревень, ни ферм.

Открыли ей только тогда, когда уставшая ждать Стелла забарабанила по воротам ногами. Хозяйка была заспанная, в ночном чепце. Позади неё маячила фигура парня с топором в руках — охрана. О комнате сговорились быстро: принцесса отдала бы за кровать любые деньги.

Последние сознательные минуты того дня (вернее, первые минуты уже нового дня) были посвящены размышлениям о поступке Валара. Длились они ровно столько, сколько хозяйка стелила постель.

— Почему он так поступил? Почему был так добр ко мне, почему дважды спас мне жизнь, не надеясь на благодарность? — вертелось у неё в голове. — Неужели только из желания позлить Вильэнару? То, что он сделал, — сущее безумие, не имеющее разумного объяснения.

Но объяснение всё же нашлось. Разгадку неразумного повеления дакирского короля подсказал разговор в висячем саду, во время которого Валар почти признался ей в любви.

Глава IV

Вильэнара узнала о пропаже принцессы только через два дня после её побега, когда пожелала спуститься в подземелье и проведать узницу. Колдунья скучала, а, как известно, нет лучшего способа развлечься, чем с пристрастием допросить злейшего врага. Хотя Стелла не была злейшим врагом, всего лишь занозой, неожиданно вонзившейся ей в палец, эту занозу оказалось не так-то просто вытащить. Теперь же ей хотелось на неё посмотреть.

— Ну, где наша красавица? Приведи её. — Вильэнара присела на стул в комнате конвойных. Ей здесь не нравилось: колдунья не любила сырости.

— Простите, госпожа, но кого Вы имеете в виду? — Охранник попался непонятливый.

— Ладно, болван, скажи Угбану, пусть зайдет.

Короткий разговор с Угбаном её озадачил. Еще бы! Она приказала посадить лиэнскую принцессу за решетку, а хранитель подземелья не имел о ней ни малейшего понятия. Угбан не только не видел её, но даже не получал приказа об её заточении. Цепочка размышлений быстро привела к Валару. И колдунья в гневе поскакала в Монамир и потребовала объяснений.

Валара не испугал разъяренный вид Вильэнары. Он, как всегда спокойно, сказал, что, во-первых, не намерен выслушивать вопросы, задаваемые в подобной форме, во-вторых, просит впредь, как и всем, докладывать о себе прежде, чем войти и, в-третьих, не обязан ей ничего объяснять. Он не её слуга, чтобы что-то ему приказывать. Пришлось задать вопрос другим тоном.

На него был получен следующий ответ:

— Да, Вы отдали мне соответствующую бумагу, но я ее Угбану не передавал. Если пленницы нет в подземелье, это не моя вина. Я поручил её заботам стражи, потом выяснилось, что Вы ещё раз хотите допросить её, но не в замке, а в Кеталаре. Мне сообщил об этом один из Ваших охранников. Да, на тот берег мы переправились в одной лодке, но после я Вашу пленницу не видел. Хотите знать, где она? Спросите у конвойных, но прежде с пристрастием допросите своих охранников. Уверен, сообщник быстро найдётся. Теперь, после всего, что Вы рассказали, я догадываюсь, кто это. Полагая, это юный Гермес; он очень странно вёл себя в тот день. Я не придал тогда этому значения — мальчишки всегда немного волнуются, когда заступают в караул.

Вильэнара вынуждена была поверить в ложь, придуманную и поданную так искусно, что обвинить сочинителя в измене не представлялось возможным. Среди её охраны действительно числился некий Гермес, который таинственным образом исчез в ту самую ночь, когда бежала лиэнская принцесса.

По возвращению домой колдунью постигло ещё одно разочарование: в красной коробочке не оказалось перстня. Вконец взбешённая, она послала на поиски воровки надёжных людей.

За эти два дня и две ночи Стелла успела далеко уехать от озера Алигьеро.

Миновав мост через Мартвен, она остановилась и проверила, на месте ли перстень. Конечно, он был на месте — девушка берегла его, как зеницу ока. Ей захотелось надеть его, но противный внутренний голос зашептал:

— Стелла, это не твой перстень. И он никому не приносит счастья. Вспомни о Визаре!

Пришлось отказаться от честолюбивой мечты. И почему внутренние голоса всегда такие гадкие? Всегда всем не довольны и вечно всё запрещают.

Лес Венесла порос жимолостью и рябинником с пахучими вкраплениями островков рододендронов; из деревьев были каштаны, каменные дубы и лиственницы. Воздух в нём был особенный, наполненный теплом южного солнца, ароматом хвои, буйно цветущих растений и запахом свежескошенного сена. И неудивительно: повсюду сушилась трава.

Принцесса выехала на большую поляну, окаймленную жимолостью; посреди неё высилась высокая копна ароматного сена. Приглядевшись, девушка поняла, что это не просто копна, а целый воз сена. Ее движущая сила, каурая лошадь, щипала траву, время от времени отмахиваясь от назойливых мух.

Хозяин кобылы, маленький сухонький старичок, подбирал с земли последние травинки. Он недовольно покрикивал на лошадь, когда та в очередной раз делала несколько шагов вперед.

— Надеюсь, не все дакирцы такие, как те, что пытались продать меня властям в Ячимаре. Попробую поговорить с этим крестьянином. Близость могилы не способствует лжи, — подумала Стелла и смело подъехала к дакирцу. Крестьянин уже покончил с сеном и, кряхтя, залез на произведение своего многочасового труда.

— Здравствуйте! Простите, я совсем не говорю по-дакирски и знаю только язык путников, но, надеюсь, Вы меня поймёте. — Начало получилось сумбурным. — Не подскажите, как добраться до Амара.

— Йот? — Старик обернулся.

— Вы не понимаете меня… — разочарованно пробормотала принцесса. — Я всего лишь спросила, как проехать к Амару. К городу Амару, а не к реке.

— Доехать туда очень просто: нужно всего лишь не сворачивать с дороги.

Её понимали! И ответили на понятном ей языке.

— А не могли бы Вы указать эту дорогу?

— Конечно, тоже мне, трудность! Моя деревня стоит на берегу Венеслы, всего в шести милях от Амана. Так что, нам по дороге.

Удобно устроившись на сене, дакирец стегнул лошадь. Каурая ленивым шагом вытащила воз на лесную дорогу.

— А ну-ка, Клана! Этак мы не скоро дома будем! — Крестьянин вытянул кобылу вожжами. Клана прибавила шагу; её хвост ожесточённо оборонялся от мух. На пригорке возница придержал лошадь.

— Неподалёку в прошлую среду повалило дерево, надо быть осторожнее, — объяснил он.

Миновав поваленную пихту, снова перешли на рысцу. Девушка с улыбкой наблюдала за тем, как старик подпрыгивает на сене и злиться на лошадь, которая, повинуясь летнему зною, всё время порывалась остановиться.

— Житья с ней нету! — пожаловался он. — Восемь лет она у меня, и восемь лет я никак не выбью из неё лень. Стоит мне отвернуться — ан, она уже стоит! Но я свою Клану на другую лошадь ни на что не променяю! Однажды (зимой было дело) поехал я в лес за дровами. Погрузил — а тут волки. Всю жизнь её благодарить буду за то, что жив остался — вихрем до дома донесла! И все дрова целёхоньки остались.

Воз заскрипел, дёрнулся и резко остановился. Лошадь испуганно прянула ушами.

— Странно! Будто бы колдовство чует. Нет у Вас чего-нибудь такого?

— Есть. Амулет.

— Тогда понятно. Ей, Клана, греве, греве, джарта даман! Град эрин йозе треб джартес!

Клана снова затрусила по дороге.

— Знаете, Вам повезло, что меня встретили. Тут люди необразованные, языков не знают. Я-то Вас понял только потому, что провёл молодость в предгорьях Симонароки.

— Но Вы родились в Дакире?

— Уж и не знаю! Мои родители пасли в горах овец, часто бывали у дальних родственников в Верне, иногда и меня брали с собой… А потом приехали какие-то чиновники, велели выбирать, быть нам дакирцами или грандванцами. Мы решили записаться дакирцами: наши предки лежат в этой земле.

Впереди послышалось пение. Возница улыбнулся и пояснил, что это заливаются соловьем девушки-ягодницы. Казалось, под их песни и Клана побежала быстрее. Весело позвякивала сбруя; воз легко катился по проселочной дороге.

У брода через ручей Стелла наконец увидела таинственных певиц. Весело размахивая лукошками, они босиком бродили по воде.

В памяти отпечатался отрывок простенькой песенки, слова которой ей затем перевёл пожилой возница.

Стрик гвант, янар,

Дзе ж йоз, мина амар?

Фрез йозе блан радана

Прес деллос иет ограна.

Шорин плер фиан рена

Претакен йозе абавена,

Брент то фрез йозе

Нахту ие заткала мие.

Смеркалось. Солнце косыми лучами падало на дорогу. Волшебный золотистый свет разлился по лесу, заиграл в гриве лошади.

У самой Венеслы свернули на боковую ухабистую дорогу.

Дакирец натянул вожжи:

— Я вздремну немного, а Вы присмотрите за лошадкой. Дальше никуда сворачивать не надо, всё прямо да прямо.

Воспользовавшись потерей бдительности хозяина, Клана попыталась свернуть с дороги, чтобы перехватить пару травинок, но Стелла вовремя наставила её на путь истинный.

Деревня предстала перед глазами вся целиком, за крутой петлёй поворота. Она приютилась на крутом берегу Венеслы, протянувшись вдоль неё единственной улицей, начинавшейся кабачком с комнатами для проезжающих и заканчивавшейся мельницей.

По тропинке, полукольцами опоясавшей берег, мальчишки тащили наверх сети с рыбой — свой дневной улов.

— У меня небольшой дом, сами на голове друг у дружки спим. Так что не обессудьте, я Вас у Бертрама устрою. — Возница проснулся и вернул себе бразды правления.

— А Бертрам — это кто?

— Владелец кабачка.

За разговором они подъехали к неказистому дому, поделенному двумя разными семьями; к одной из них принадлежал хозяин Кланы. Семья у него была большая: два сына, две невестки, вдовая дочка и пять внуков.

Их встретила одна из внучек — загорелая девушка лет четырнадцати — пятнадцати, босоногая, в подобранной до середины икр юбке и светлой домотканой кофте.

— Уже вернулся, дедушка?

— Ты тут посуетись, Илька, Нору подсобить себе возьми или кого другого из домашних. Только чтоб сено через час все на сеновале было!

— Хорошо. А это кто? — Девушка метнула озорной взгляд на принцессу.

— Да по дороге встретил. Пусть мамка метнёт чего-нибудь на стол — мы проголодались.

— У нас как раз картофельные оладьи стынут!

За длинным столом сидели чинно, по правилам старшинства. Стеллу как гостью посадили по правую руку от хозяина. Семья ужинала не в полном составе: сыновья уехали на дальние покосы, а один из внуков ушёл в ночное. Ужин принцессе понравился, да и дареному коню в зубы не смотрят.

На ночь ей постелили под навесом во дворе. Ночи были тёплые, в комнатах душно, поэтому девушка с радостью согласилась переночевать на свежем воздухе, а не у Бертрама. Она прекрасно устроилась на набитом сеном матраце и спокойно проспала бы до утра, если бы посреди ночи её нечаянно не разбудила Илька. Девчонке не спалось, и она решила отнести поесть кузену, коротавшему ночь в компании лошадей, верного пса и костра. Проходя через двор, Илька сослепу споткнулась о соседский забор.

— Кто здесь? — тихо спросила Стелла.

Девочка замерла:

— Я. Только Вы спите!

Вероятно, домашние не одобряли ночных отлучек. Ну, если не хочет, чтобы об этом узнали, никто и не узнает. Принцесса повернулась на другой бок. Сквозь дремоту до неё донеслись приглушённый разговор и возня. Приоткрыв один глаз, девушка подумала, что, наверное, это опять Илька — вернулась и разговаривает с собакой.

Нет, это не была собака.

— Пустите, пустите, я не хочу! — доносился с сеновала голос Ильки. — Да говорю же, не хочу!

Стелла встала. Если ей хочется выспаться, нужно прекратить эту возню. Да, лучше было бы заночевать в кабачке — это не дом, а проходной двор! В прочем, это и есть двор.

Сено шуршало и падало сверху прямо ей под ноги. Может, она не вовремя? Обычно сеновалы облюбовывают на ночь влюблённые. Вернее, любовники. Но если уж они предаются утехам втайне от всех, могли бы заниматься этим гораздо тише — это в их же интересах. А она не намерена всю ночь выслушивать их бурные излияния.

— Да говорю же, я не… — Голос Ильки оборвался на полуслове.

— А чего тут хотеть? Нужно делать. — Теперь говорил мужчина.

Стелле это не понравилось. И этот тон, и протесты девушки. Нужно во всём разобраться, но деликатно. Вдруг это всего лишь одна из любовных игр?

Осторожно взобравшись по лестнице, девушка заглянула на сеновал. Так и есть — парочка! Тёмный субъект за тридцать (на молоденького мальчика даже со спины не похож) и Илька. Только это вовсе не любовные игры — судя по кляпу во рту и брыкающимся девичьим ногам, близость наступила не по обоюдному согласию. А мужчине всё равно — прижал её и наслаждается жизнью.

Под руку принцессе попался кнут, и она без зазрения совести полоснула им по голому заду. Интересно, в деревнях наказывают за порчу незамужних девушек? Или это норма жизни?

Мужчина подпрыгнул и тут же подучил от жертвы в кадык.

— Забери демоны этих девок, совсем распоясались! — Он ухватил Ильку за руку. — Куда собралась? Мы ещё не закончили.

— Это ты за себя говори, Бертрам! Мне сторицей хватило!

— А я вот ещё не распробовал, подходишь ли ты для подавальщицы. Тут ведь всесторонняя проверка нужна, чтобы потом никаких претензий.

— Скотина! — Она вывернулась и схватила вилы. — Вот возьму и продырявлю тебе живот!

— Ну и повесят тебя, дуру! Ты бы не выпендривалась, нечего из себя недотрогу строить! Кого ты там своими криками всполошила? — придерживая штаны, он обернулся. — Это еще кто?

— Наша гостья.

— Шла бы ты, гостья, спать и не мешала другим людям развлекаться. Чего встала, проваливай! А ты, Илька, бросай вилы и иди сюда, если не хочешь, чтобы на завтра вся деревня знала, что тебя заезжий хахаль обрюхатил.

— Ты меня не пугай, я сама про тебя такого порасскажу!

— Да кто тебе поверит, размазне? Хватит болтать, займись своим бабским делом!

Противостояние затягивалось, и Стелла поспешила поставить точку в этой истории. Смастерив их веревки петлю, она ловко затянула её поперёк туловища Бертрама.

— И кляп ему в рот! Ту тряпку, что он мне в рот совал, — подстрекала из своего угла Илька, торопливо застегивая пуговицы на кофте.

— Вот, теперь замуж за него выходить придется, — посетовала она. — Без девичьей чести никто больше не возьмёт. А ведь у меня старшая сестра незамужняя — ей-то какой позор!

Совместными усилиями они утихомирили Бертрама и оставили до утра лежать на месте преступления. Что было потом, принцесса не узнала, так как уехала очень рано. Она не питала радужных иллюзий и догадывалась, что её ищут.

Амар, небольшой провинциальный городок, облюбовал место возле блестящей ленты реки. По рассказам хозяина Кланы в нём жил владелец окрестных земель барон Сеньегар. Он был настолько стар, что дети давно потеряли надежду на наследство. Помнится, девушка тогда из любопытства спросила, какую фамилию носят представители королевского дома. После долгих расспросов выяснилось, что Дакирой правит род Дуарлингов.

Город, не в пример деревне, просыпался позже. Только-только открывали ставни лавочники, распахивали двери своих заведений заспанные трактирщицы. На улицы выходили прачки и другие люди, которым по роду занятий положено рано вставать.

Никакого контроля проезжающих не велось — очевидно, городок был настолько тихим, что надобности в охране горожан от незваных гостей просто не было.

Как и многие города, Амар начинался с ферм, потом перетекал в кузницы и мельницы, облепившие берега реки. За рекой дорога распадалась на сеть небольших улочек, пересекавшихся друг с другом под самыми разнообразными углами.

Не мудрствуя лукаво, Стелла остановила свой выбор на неприметном трактирчике возле лавки суконщика. Утренняя прогулка пробудила аппетит, и принцесса решила перекусить.

После завтрака выяснилось, что ей придётся задержаться в Амаре несколько дольше, чем она рассчитывала: у Лайнес сломалась подкова. Промаявшись до полудня в поисках кузнеца, согласившегося подковать лошадь за приемлемую цену, девушка вновь оказалась в знакомом трактирчике.

Она сидела и нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Хозяин, на редкость щуплый малый, обещал принести хорошего вина, но, похоже, не торопился исполнять обещания. И тут принцесса вспомнила, что у неё самой есть вино. Девушка вышла за ним, решив приправить подарком Валара скромный обед. Когда она вернулась, появился хозяин, с улыбкой поставил на стол бутылку и, откупорив её, наполнил кружку с откидной крышкой.

— Это вино специально для Вас, сеньора. Из моих личных запасов, — пояснил он.

Принцессу эта рекомендация не убедила. Девушка решила начать со своего вина, чтобы сравнить его качество с местным. Янтарная жидкость заструилась по стенкам. Она пригубила кружку — вино было отменное. Взглянув на вторую бутылку, девушка заметила, что трактирщик унёс с собой пробку.

— Подозрительно, — принцесса отставила бутылку в сторону.

— Странне вьи, сеньора! Такое хороше вино пьить не хнотите, — укоризненно покачал головой человек, сидевший за соседним столом.

Он встал, пододвинул к себе откупоренную трактирщиком бутылку и плеснул вина в пустую кружку.

— С Въяшего пазволеня, за Вьяше здорови! — Дакирец осклабился и подмигнул ей.

Стелла рассмеялась. Он был такой забавный, нескладный, такой же, как его произношение. Но улыбка тут же исчезла: дакирец поперхнулся и схватился рукой за горло.

— Да что же йето? — недоумённо прошептал он и рухнул на пол.

Принцесса кинулась к нему, но поздно — он уже не дышал.

Дакирец лежал на боку, подогнув ноги, раскинув руки, широко раскрыв изумленные глаза.

— Вино отравлено! — прошептала девушка.

Она бросилась к стойке хозяина, но его и след простыл. Перепуганная девушка-подавальщица сказала, что он ушёл пять минут назад. Куда, она не знала. Поиски на соседних улицах тоже не принесли плодов.

Стоит ли говорить, что Стелла тут же покинула Амар?

Весь день прошёл в пути; темп передвижения значительно увеличился. Отравленное вино просто так не приносят, а хозяин трактира — всего лишь исполнитель. А если есть исполнитель, то есть и заказчик, контролирующий его действия. И ему очень не понравится, что девушка не пожелала отправиться на тот свет. Соответственно, он постарается исправить свои недочёты в рекордно короткие сроки.

Вечерние сумерки застали её неподалёку от границы холмов Аминак. Увлекшись заметанием следов и потеряв единственную проходившую через Амар дорогу на запад, Стелла шагом ехала вдоль берега, пытаясь отыскать мост или брод. Ни того, ни другого пока не было видно. Вокруг — никого, ни малейших признаков жилья, только вдалеке, ниже по течению, покачиваются огоньки рыбачьих лодок.

Подумав, девушка рысью поднялась выше по течению и выехала на одну из грунтовых дорог, ведущую в Кон-Раки. Конечно, если была дорога, была и переправа. В данном случае — брод, помеченный рядом столбиков.

— Что ж, воспользуемся местными удобствами! — Принцесса смело спустилась к реке; копыта зашлёпали по воде.

За Амаром дорога резко сворачивала влево. Поворот девушке не понравился: по обеим сторонам густой кустарник. Не желая испытывать судьбу, Стелла предпочла сделать круг по полю. В конце концов, она всегда сможет вернуться на дорогу.

Медленно сгущались сумерки. Подул прохладный ветерок, подул и стих.

Когда принцесса уже отчаялась найти признаки человеческого жилья, на горизонте замаячили очертания каких-то построек. Скорее всего, фермы.

Надежда умирает последней, у неё ещё был шанс заночевать не под открытым небом.

Последние лучи заходящего солнца осветили чёрное облако, стремительно приближавшееся с юго-запада. Смолкли цикады. Воздух словно застыл. Надвигалась буря.

Девушка заскользила глазами по окрестностям в поисках укрытия. Таковое быстро нашлось — открытый для просушки земляной погреб возле ограды фермерского участка. Не долго думая, она юркнула внутрь. Дверь была высокая, спуск — пологий, поэтому удалось завести в погреб лошадей.

Стелла слышала завывания ветра, оглушающие раскаты грома. Шарар уткнулся ей мордой в колени; лошади жались друг к другу.

Оглушительные удары грома раздавались над самой головой, заставив подпрыгивать сердце.

Принцесса услышала треск и с ужасом поняла, что это дверь в амбар, которую срывает с петель ветер. В голове мелькнула отчаянная мысль. Стелла надела на палец перстень Мериада и зашептала:

— Именем твоего хозяина заклинаю тебя помочь мне! Разгони грозовые тучи, успокой ветер! Да будет так волею Мериада!

Ничего, она напрасно сотрясала воздух.

Ветер, между тем, крепчал, и дверь начала поддаваться. Девушка лихорадочно перебирала в голове все виды молитв, и тут ее осенило: молитвы бесполезны, нужно слово. Должно быть ключевое слово, которое помогало использовать перстень кому-то кроме Мериада.

— Смерть.

Никакой реакции, а дверь уже трещит. Последние минуты ее жизни утекали сквозь пальцы, заставляя мозг работать с усиленной силой. Если не «смерть», то что? Ну, конечно, кольцо же отлито в незапамятные времена, когда язык был совсем другим! Ей нужен старо-лиэнский. Стелла чуть не разрыдалась от радости: она знает, знает это слово! Спасибо, спасибо вам, люди, за то, что окрестили так пустыню.

Итак, ее последний шанс.

— Мер.

Повинуясь не знанию, а интуиции, она поднесла к губам перстень и согрела его дыханием, направив поток воздуха к двери. Ей показалось, что хризопразы по очереди заискрились и потухли.

Сильнейший порыв ветра сорвал дверь с петель.

Её подняло к потолку, завертело, закрутило… Но принцессе не суждено было попасть в Лену. Блеснул рубин в перстне — и ветер утих, мягко опустив свою жертву на землю.

Ураган не причинил вреда ни Стелле, ни её четвероногим друзьям.

Когда принцесса отважилась выглянуть наружу, на небе не осталось и следа от бури. Ласково мерцали звёзды; картина была удивительно мирной, будто и не было никакого урагана. Ни одного поваленного дерева, только перед входом в погреб валялась сорванная с петель дверь.

Выведя лошадей, девушка зашагала к ферме, манившей усталую путешественницу ярко освещенными окнами.

Запрыгала, забегала вдоль ограды собака на цепи. Скрипнула дверь, вышел во двор обеспокоенный хозяин.

— Доброй ночи! Не разрешите ли мне переночевать у Вас?

— А Вы кто? — недоверчиво поинтересовался дакирец. — Я сейчас на Вас собаку спущу!

— Не надо, я не разбойница! Я Вам заплачу.

— Ладно, зайдите во двор, — смилостивился хозяин и поднял с крыльца масляный фонарь. — Подойдите сюда, к полосе света.

Непродолжительный разговор и признание её внешности благонадёжной обеспечили принцессе ночлег и остатки холодного ужина. Правда, судьба оказалась к ней ещё благосклоннее: холодная пища быстро превратилась в горячую. Непривычную для лиэнского желудка тушёную баранину с овощами и чесноком девушка заслужила благодаря тому, что жена фермера оказалась ужасной модницей.

Фермерша появилась на сцене не сразу, а лишь тогда, когда муж гулко крикнул:

— Эвелин, глянь, не осталось ли чего на кухне! У нас гости.

— И что же это за гости в двенадцатом часу ночи? — В ореоле свечи на площадке низенькой лестницы, ведущей на антресоли, показалась женщина в традиционном ночном наряде. Белый накрахмаленный чепчик, ночная рубашка с рюшами (естественно, до полу!), кокетливый розовый пеньюар, наверно, купленный в ближайшем городе во время весенней ярмарки.

— Это всего лишь девушка, так что можно без церемоний. Метни на стол холодного мяса и ложись спать.

Фермерша спустилась по скрипучим ступеням и, даже не взглянув на Стеллу, поманила её на кухню.

— Хлеб Вам нужен? — Она по очереди поднимала крышки горшочков, словно раздумывая над тем, чего ей не жалко для полуночной гостьи.

— Спасибо, у меня есть свой.

Тут фермерша впервые посмотрела на неё, посмотрела и вдруг стала ходить вокруг неё кругами.

— Ах, как необычно, как хорошо сшито, как сидит! — восторженно повторяла она.

Принцесса недоумевала, что в её потрепанном дорожном костюме могло вызвать такой бешеный восторг. В конце концов, она поняла, что ахи и вздохи посвящены её амазонке.

— В Амаре шили? — Фермерша присела рядом, протянула тарелку с сыром (оказывается, в этом доме есть не только холодное мясо), налила домашней фруктовой настойки. Она была сладкая, но вкусная.

— Нет, у одного столичного портного.

Судьба ужина была окончательно решена. Фермерша, позабыв о сне и ворчливом супруге, дожидавшемся её в спальне, принялась колдовать над очагом. Помешивание содержимого горшка она чередовала с расспросами о моде. Ей непременно нужно было знать, модно ли декольте и если да, то какое: треугольником, сердечком или каре? Верно ли говорят, что столичные дамы боготворят изумрудный цвет? Можно ли носить с бальным платьем шаль? Она ведь приглашена на ежегодный прием у барона и не хочет осрамиться. Пришлось обсуждать с ней причёски, украшения, материалы нижних юбок, духи, туфли, рукава…

Наряды фермерша за недостатком средств шила сама, поэтому желала досконально изучить все особенности кроя. Принцесса о таких мелочах, конечно, не знала, — уж она-то шила платья у портнихи! — зато отлично разбиралась во всех аксессуарах, без которых женщина не была женщиной. Благодаря этим знаниям она и поужинала вышеупомянутой бараниной.

На ночлег её определили в комнатку в мансарде. Здесь, при свете огарка свечи, перед тем, как заснуть, девушка успела написать письмо Маркусу, отправленное адресату намного позднее, уже в Артиксе.

Милый Маркус,

Спасибо за письмо! Оно мне очень (очень!) помогло проделать этот трудный путь до Дакиры. Да, я всё-таки туда добралась. Зачем? Потом расскажу, если мне, конечно, разрешат — видишь ли, съездить сюда меня попросил тот, кто не очень любит болтливых. Ты знаешь всех моих знакомых, так что легко догадаешься, кто он. Интересно, что бы он сказал, узнай, что я назвала его своим знакомым?

Я пишу тебе с одной из дакирских ферм и с минуты на минуты ожидаю гостей от Вильэнары. Эта настырная дама, во что бы то ни стало, хочет лишать вас (тебя и Старлу) возможности наслаждаться моим обществом. Но у неё ничего не выйдет, я же упрямая и настырная.

Знаешь, то, что Вы в меня верите, научило верить меня. Я поверила в свои силы и… поверила в людей. Они не всегда такие, какими кажутся с первого взгляда. Ну, во всяком случае, кое-кто.

Вера спасла мне жить и сегодня вечером. Я поверила в силу перстня, и он помог избежать неминуемой гибели. Да простят меня боги, но, похоже, я действительно любимица Мериада! Ой, кажется, я проболталась! Ну ладно, думаю, тебе можно.

Путешествие, скажу честно, не было увеселительной прогулкой, зато я узнала столько нового! По ту сторону Ринг Маунтс так чудесно! Нет, не буду описывать все в письме — бумаги не хватит. Одни грандванские королевы чего стоят! Ты представляешь, в Грандве целых две королевы!

А в Дакире виноградники. И так тепло, что порой не знаешь, что надеть. Но красиво, очень красиво. Словом, при встрече буду радовать тебя подробными отчетами и дорожными впечатлениями.

В Сиальдаре я познакомилась с дядей. Какой же он душка! Обязательно вас познакомлю, Старле он понравится. Почему именно Старле? Потому что у них похожий склад ума. Был бы он чуточку менее занудлив и не зацикливался по части долга и хороших манер, цены бы ему не было! Но я и так его люблю.

Представляешь, один грандванский граф объяснился мне в любви! Я, честно говоря, не знала, что и делать. Жалко его, конечно, но… Нет, ты не думай, я ему вежливо все объяснила. Действительно вежливо. И ничего я такого не делала, ничем его не провоцировала — я же порядочная девочка.

Хоть я и обещала не описывать всех своих приключений, не могу умолчать о том, кто мне очень помог. Он помог мне выбраться из рук Вильэнары, сообщил о местонахождении перстня и четыре (!) раза спасал мне жизнь, хотя порой я этого не заслуживала. Я только сейчас поняла, как много он для меня сделал. Ведь он помог мне бежать — мне, которая пыталась его убить! А до этого, зная о моём враждебном отношении к нему, он вытащил меня с того света. Я умудрилась заболеть практически неизлечимой болезнью — а он поставил меня на ноги, хотя, будь я на его месте, я бы просто не вмешивалась, предоставив меня своей собственной судьбе. Мы до этого и встречались-то три раза, и все три раза из нашего общения ничего путного не вышло — он из лагеря Вильэнары. А тут окружил заботой чужого ему человека. Но потом, видимо, я перестала быть ему чужой. Я точно не знаю, только предполагаю, сам он чрезвычайно скрытен. Это человек высоких кровей (выше не бывает), колдун и лекарь. Жаль, что он дакирец! И жаль, что он оказался по ту сторону баррикад. Хотя, честно говоря, я теперь не знаю, за кого он, думаю, что сам за себя. Тут все так запутано!

Я очень по тебе скучаю и, надеюсь, ты приедешь меня навестить. Боюсь, я отпраздную день рождения в пути, так что можешь не торопиться с покупкой подарков.

Засим прощаюсь, так как свеча догорела, а подушка тянет к себе мою многострадальную голову.

Береги себя и присматривай за Старлой!

Искренне твоя,

Стелла

Глава V

Холмы Аминак не походили на идеально ровные холмики с детской картинки — одни тупыми вершинами вздыбились к небу, другие почти сливались с окружающим ландшафтом.

Вопреки ожиданиям, Стелла не смогла найти вчерашнюю дорогу, пришлось поехать по узкому просёлку, по словам фермера, соединявшего его владения с большим королевским трактом.

Сделав круг и свернув не туда, девушка очутилась возле старого моста через Амар. Прямо в воде были установлены леса для починки каменных сводов. Гладкий булыжник подсказал принцессе, что она выбралась на долгожданную королевскую дорогу.

— Эй, куда ведёт эта дорога?

— Куда хотите, туда и ведёт. — На ломаном языке путников ответил один из рабочих.

— А в Кон-Раки?

— И туда тоже.

— Я видела неподалёку ещё одну дорогу… Ту, что идёт через брод.

— Это венесская. Через Кон-Раки она тоже проходит.

— Спасибо за помощь!

Она тронула поводья и, воспользовавшись ровным дорожным мощением, пустила лошадей рысью. Начинало припекать, принцесса надела свою многострадальную шляпу и расстегнула верхние пуговицы глухой амазонки.

— Погода-то какая! — вздохнула она. — Вот бы провести лето в городке, вроде Иде!

Ей нравилась Дакира, даже больше, чем несравненная Санина, и, если бы не некоторые обстоятельства… Но они портили всё удовольствие от гипотетического отдыха; имя им было — Вильэнара.

Дорога полого взбиралась на холм. Ударив по бокам лошади, Стелла взлетела на гребень и, соскользнув вниз, понеслась вдоль обочины. Дождь пыльцы золотил ноги Лайнес; перед глазами мелькал пёстрый ковёр трав. Девушке вспомнились бешеные скачки по окрестностям Лиэрны в ту пору, когда она ещё не подозревала о существовании Вильэнары и Наамбры и смутно представляла, кто такой Маргулай. Воистину, это было счастливое время!

Принцесса придержала лошадь, пустила ее шагом, а потом и вовсе остановилась. Найдя место подходящим для отдыха, девушка спешилась, стреножила лошадей и села на траву. С выбранной позиции хорошо была видна дорога, уже не мощеная, а обычная грунтовая. В очередной раз лениво взглянув на неё, Стелла заметила лошадь без седока. Обыкновенная рыжая кобылка медленно брела в её сторону; когда она подошла поближе, девушка различила на чепраке монограмму «Р.Д.». Стараясь не делать резких движений, принцесса поймала ее.

— Чья же она, и где её хозяин? — Стелла внимательно осмотрела беглянку. Осмотр не выявил следов крови — значит, хозяин лошади жив. По крайней мере, был жив на тот момент, когда лишился средства передвижения.

Шарар с интересом обнюхал кобылу, и тут девушку осенило: у нее же есть собака, она поможет найти пропавшего человека.

Пес быстро взял след и, маневрируя между холмами, привёл хозяйку к зарослям бересклета. Возле него были привязаны две лошади: вороная и чалая.

Из орешника доносились голоса. О чём-то спорили.

— Кто здесь?

В ответ послышался истошный крик: «Помогите!» и неожиданно оборвался, будто чья-то рука зажала женщине рот. Принцессе это не понравилось.

Разум подсказывал, что она ввязывается в очередную неприятную историю, но она в который раз не прислушалась к его голосу. Неприятные истории — это её профиль. Вот и сейчас, не выпутавшись из одной, она уже норовит влезть в другую.

Зачем ей кого-то освобождать, таскаться по дорогам чужой страны, ночевать, где придётся, прятаться по темным углам, ведя борьбу за существование? Войны ведут мужчины, взрослые мужчины, а не маленькие девочки. Но, видно, мужчин не осталось, если она здесь и опять готовится занять позицию для игры со смертью.

Измельчали благородные доны, попрятались за высокими стенами замков и загородных домов, плетут интриги, убивают слабых, спят на золотых сундуках. А когда приходит время доказать, что они не просто так живут — пасуют, прячутся по своим норам, повторяя: «Не женское это дело!». Да не женское, но ведь кто-то должен делать эту работу? Не бежать же, подобно многим, с тонущего корабля, не пытаясь спасти тех, кто бежать не может?

А корабль тонул. На нём было стишком много зла, слишком многие затаили злобу, слишком непрочен был мир.

Нет, проблемы не решают силой, на пролом идут лишь быки на корриде, но, когда мирные средства исчерпаны, приходится действовать кулаками.

Герои перевелись. Больше не встретишь странствующих рыцарей без страха и упрёка, готовых бороться со злом во всех его обличиях. Да и были ли они? Кто знает, может, сейчас где-то затихал последний осколок уходящего мира, которому суждено было стать заключительным аккордом в очередной главе книги Виарматы?

Войны начинают мужчины, а мир созидают женщины — такова истина. Кто знает, может, когда-нибудь люди придут к согласию и раз и навсегда сложат оружие, чтобы старое зло не созидало новое.

Но, входя в заросли орешника, Стелла об этом не думала, ей просто хотелось помочь тем, кто попал в беду.

Их было трое: двое мужчин и одна женщина. Представители сильного пола связывали упирающуюся пленницу, вернее, связывал один, а другой нервно расхаживал рядом. Ещё неизвестно, кто из них был больше противен принцессе: бородатый генр с верёвкой в руках или нервозный парень с вьющимися русыми волосами.

— Что это вы делаете, сеньоры?

— Не вмешивайтесь в чужие дела, езжайте своей дорогой! — не оборачиваясь, ответил генр.

— А с чего вы взяли, что это чужое дело? — с вызовом бросила девушка. — То, что Вы делаете, омерзительно и не достойно порядочных мужчин, так поступают только разбойники.

Парень с русыми волосами удивлённо взвизгнул:

— Это же женщина!

— И что из этого? Отпустите девушку. Немедленно!

— Да кто ты такая? Не лезь не в своё дело, тебе говорят, а то получишь!

— Полегче на поворотах, я ведь могу и не словом ответить.

Генр, нахмурившись, посмотрел на Стеллу. Похоже, её настойчивость начинала ему надоедать.

— Отвезёшь её к сэру Даэру. — Генр подтолкнул пленницу к спутнику. — И перестань трястись, как трусливый заяц!

— Сеньоры, вы не забыли, что я ещё здесь? — Принцесса улыбнулась и выразительно показала на рукоять меча. — Между прочим, он острый, и я умею им не только ветки рубить. Кажется, я ясно дала понять, что девушку нужно освободить.

— Да что Вам от нас нужно, сеньора? — раздражённо спросил генр.

— Во-первых, не сеньора, а сеньорита. — Она снова улыбнулась. — А, во-вторых, кто эта девушка, и зачем вы её связали?

— Это Джерада, служанка сэра Реда Даэра.

— Зачем же было её связывать?

— Не Ваше дело!

— Сеньор, боюсь, Вы начинаете грубить, а моё терпение не бесконечно. В последний раз прошу: развяжите девушку — уверена, она поедет с вами и без кляпа во рту. Кстати, я нашла её лошадь.

— Вы хотите сказать, лошадь Реда Даэра? Она украла её. Отдайте её Смару и можете считать свой долг исполненным.

Стелла колебалась. Может, они правы, и эта девушка — преступница? Хотя, в любом случае, связывать её не следовало.

Чашу сомнений качнулась в сторону спасения дакирки после того, как та, выплюнув неплотно засунутый кляп, прокричала:

— Не верьте им, умоляю! Они лгут! Я ничего не крала, эта лошадь моя! Я вовсе не служанка Реда и бежала из его дома потому, что…

Договорить ей не дала звонкая пощёчина генра.

— Так ты и чужих хочешь впутать в эту грязь? Заткнись, дрянь!

Джерада заплакала и с мольбой посмотрела на принцессу.

— Сеньоры, это уже не смешно! Или вы её немедленно развяжите, или я…

Вместо ответа генр сделал шаг к лежавшему на земле кнуту, но Стелла была наготове и оказалась у него первой.

Генр отступил, раздумывая, стоит ли связываться с этой сумасшедшей, а его русоволосый спутник начал развязывать Джераду.

— Это та самая девушка, которую когда-то искали! — шепнул он. Губы у него тряслись. Действительно, трусливый заяц.

Оказавшись на свободе, дакирка побежала к лошадям. Бородатый генр бросился за ней. Стелла поспешила на помощь беглянке, подставила подножку и оглушила преследователя, а затем помогла Джераде взобраться в седло. К счастью, у второго участника похищения не хватило духу помешать им.

— Я так Вам благодарна! — прошептала дакирка, крепко сжав руку спасительницы. — Если бы не Вы, я бы погибла!

— Вы хотите сказать, они бы Вас убили? — нахмурилась принцесса.

— Нет, что Вы! Но для меня это было бы равносильно смерти, снова оказаться в руках Реда Даэра.

— Кто такой этот Ред Даэр?

— Мой кузен. Понимаете, вся эта история из-за денег. Я дочь барона Алаиса Даэра; других детей у него нет. Он очень хороший, но бедный. А Ред… Он уехал отсюда лет восемь назад, разбогател. Ред хотел жениться на мне из-за титула.

— Но разве он не барон, как и Ваш отец?

— Нет. Его отец был младшим братом моего отца, а по закону титул переходит старшему в семье.

— Все равно не понимаю. После смерти Вашего батюшки (я искренне желаю ему прожить ещё лет сто) Ваш кузен автоматически получит баронский титул.

— Бароном станет его брат, тот самый генр, который связывал меня.

— Замечательно же Ваш кузен обращается со своей кузиной!

— Он считает, что имеет на это право. По его мнению, я опозорила Реда. Видите ли, он и мой отец подготовили брачный контракт, я об этом ничего не знала. Потом отец сказал мне, а я… Я отдала сердце другому. Вчера вечером должно было состояться обручение, но я сбежала, сбежала с тем, кого люблю больше всех на свете.

— Извините за нескромный вопрос, а не проще ли было этому Реду Даэру жениться на любой другой знатной девушке?

— Не проще. Чтобы претендовать на должность главного королевского сборщика налогов, он должен стать бароном прямо сейчас, а с его родословной нечего рассчитывать на удачный брак: его мать была бродячей певицей. Покойный Эдвин Даэр женился на ней, когда она уже ждала Реда.

— А Ваш отец… Разве он не видел, что это гнусная сделка, что Вас продают, словно товар? — Возмущению Стеллы не было пределов.

— Он стар и ему нужны деньги, — вздохнула Джерада.

Похоже, она полностью оправдывала поступок отца. Интересно, куда она сейчас поедет? Наверное, к тому самому человеку, ради которого решилась пойти против воли родных. Видно, не быть Реду Даэру главным королевским сборщиком налогов! Что ж, у него ещё вся жизнь впереди, к тому же, деньги… Впрочем, это уже не её дело.

Они простились у первой развилки.

Через три дня Стелла была в Кон-Раки.

— Как всегда я выбрала не ту дорогу! — вздохнула Стелла, проводив глазами последний указатель.

Действительно, дорога, которая была её верной спутницей в течение последних дней, предательски сворачивала на запад. Что ж, будем надеяться, что в Водик она всё же попадёт. Найдётся ведь какая-нибудь тропинка для посвященных в загадку злобного старика!

И она съехала в широкую лощину, где начинались городские предместья.

При виде заманчивой вывески с кабаном все соки её желудка заиграли туш, но принцесса заставила себя проехать мимо. Хватит с неё отравленных бутылок в сомнительных заведениях, если и обедать, то не здесь. Лучше всего купить продуктов и приготовить обед самой. Она с тоской покосилась на свою тощую сумку с провизией — вяленое мясо её давно не прельщало.

В раздумье девушка остановилась возле задней стены какого-то дома.

— Здравствуйте! — неожиданно услышала она голос Джерады.

Обернувшись, принцесса увидела молодую пару, переходившую улицу. Им пришлось посторониться, чтобы пропустить повозку торговца фруктами.

— Признаюсь, не ожидала Вас здесь увидеть. — Джерада Даэр улыбалась; значит, у неё всё хорошо.

— Я тоже. — Стелла с интересом рассматривала спутника своей случайной знакомой. На его лице тоже ни следа забот и печали. А как же страшный и ужасный Ред Даэр? Неужели ему расхотелось получить повышение по службе? Или он вовсе не такой, каким его обрисовала Джерада?

— А мы вчера вечером поженились. — Девушка буквально светилась от счастья. — И теперь у нас маленький очаровательный домик в предместье. Гедеон обещал, что года через два мы переедем в город. Ой, — вдруг спохватилась она, — я же вас не представила! Гедеон Авиль, с некоторых пор мой муж и верный товарищ. — Гедеон снял шляпу и поклонился. — А это моя спасительница. Как забавно, я даже не спросила Вашего имени!

— Стелла. — Можно было, конечно, добавить свою фамилию, но большинство королевских родов у всех на слуху, так что не стоило рисковать, пришлось ограничиться именем. Лгать же ей не хотелось.

— Мы как раз шли в город, чтобы пообедать, может, и Вы составите нам компанию? — краснея, предложила Джерада.

— С удовольствием.

Новоиспеченная супружеская пара выбрала для первой совместной дневной трапезы таверну возле городского рынка, которой владела тётка Гедеона. Сам он, как и его отец, был портным. Неудивительно, что старый барон Даэр так активно возражал против брака своей единственной дочери. Стелле стало смешно при мысли о том, что этот молодой человек в новом, непривычном для себя платье (жена обязывает) может унаследовать баронский титул. Но Ред Даэр этого точно не допустит.

«Мамаша Авиль» усадила их в отдельной комнатке и приказала подать всего самого лучшего. Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы понять, что она готова пылинки сдувать с баронской дочки.

Обед проходил в дружеской атмосфере, говорили в основном женщины — Гедеон, очевидно, боялся показаться необразованным и молча потягивал эль.

— Гедеон, может, мы наконец услышим твой голос? — Джерада незаметно толкнула его под столом. — Расскажи нам о своей поездке в Амар.

— А что тут рассказывать? — пожал плечами молодой человек.

— Я тоже недавно была в Амаре, — постаралась поддержать беседу Стелла. — Интересно было бы сравнить наши впечатления.

— Не знаю, может, я не прав, но мне больше нравится Кон-Раки. В Амаре слишком шумно и грязно.

— Мне тоже так показалось. А Вы давно здесь живёте?

— С самого рождения. Я ещё помню, как тётушка Авиль открывала своё заведение, а мы (я и мои сестры) помогали ей. — Похоже, Гедеон наконец-то разговорился. — Повсюду висели гирлянды из бумажных цветов (сестры трудились над ними две недели), а на столах…

Поток его воспоминаний был прерван стуком в дверь. Вошла подавальщица с большим натёртым до блеска жестяным подносом. Сняв крышку, она положила перед Стеллой охапку белых роз.

— Это мне? Вы не ошиблись? — Принцесса в недоумении переводила взгляд с цветов на лицо подавальщицы. — Но от кого?

— Один сеньор велел передать, — загадочно ответила та.

— Какой сеньор? Могу я на него взглянуть?

— А он уже уехал.

— Давно уехал?

— С полчаса уже. Вот, велел подать цветы вместо второй перемены.

— Значит, когда я вошла, он уже был здесь?

— Нет, он приехал позже. Спросил, не обедает ли здесь красивая рыжеволосая девушка, и велел передать цветы.

— Но, может, это не мне?

— Именно Вам. Он Вас абсолютно точно описал.

Принцесса тщательно перебрала розы в поисках записки — ни строчки. Но цветы были чудесны!

— У Вас появился тайный воздыхатель? — в полголоса поинтересовалась Джерада.

Стелла пожала плечами. Она решительно ничего не понимала. Розы, тайный поклонник в провинциальном городке… До этого у неё были только тайные враги.

— У вас вчера была свадьба, а я вам ничего не подарила. Позвольте в качестве свадебного подарка передать вам эти розы.

— Но они Ваши…

— Признаюсь, я ума не приложу, что с ними делать. Я уезжаю, и этот букет будет мне обузой.

После недолгих возражений дакирка согласилась принять цветы, но не в подарок, а, как она выразилась, «на хранение». При помощи её предприимчивого супруга, казалось, бывшего в дружеских отношениях со всеми торговцами, Стелла запаслась продуктами. Её отчаянные попытки заплатить за них закончились тем, что она чуть не поссорилась с Джерадой. Пришлось принять в дар в счёт уплаты долга за спасение.

При выезде из города принцессу поджидал неприятный сюрприз в виде трёх всадников с преступными намерениями. Одного из этой троицы она узнала — это был тот самый русоволосый парень из зарослей бересклета. Джераду он отпустил, а на неё навёл ищеек. Собственно, и неудивительно, ведь, поддавшись чарам еды и солнца, девушка нарушила целых два правила. Правило первое гласило: лицам с приметной внешностью, скрывающимся от кого-либо, не следует путешествовать в людных местах в светлое время суток. А правило второе заключалось в том, что, будучи узнанным, необходимо либо немедленно уехать из опасного места, либо (что эффективнее, но не гуманнее) избавиться от свидетелей. Правила были просты, но, тем не менее, Стелла в дальнейшем их не раз нарушала.

Все друг друга видели, поэтому было бесполезно притворяться, что они любуются красотами голубого неба.

— Это она! — указал на неё русоволосый парень и поспешил скрыться в ближайшем переулке.

— Смотрите, не упадите со страху с лошади, сеньор хорошая память! — крикнула ему вдогонку принцесса.

Теперь можно было рассмотреть тех, кто остался, уж эти-то настроены решительно. Ба, и тут не без знакомых! Везёт же ей сегодня на старых приятелей! Кто бы мог подумать, что амарский трактирщик покинет своё тёпленькое местечко ради того, чтобы исправить ошибку своего вина. А второй ей не знаком, зато горит желанием с ней познакомиться, угрюмый тип ростом с каланчу, а руки, наверное, подковы ломают. И седой. Да, с такой работой, как у него, поседеешь.

Эх, не сиделось ей дома, захотелось сильных ощущений! Вот и получит она такие сильные ощущения, что после о них никому рассказать не сможет.

— Да, это действительно она, — подтвердил отравитель-самоучка. — Такую ни с кем не спутаешь! Что будем делать, мессир Угбан?

Ну, девочка, ты у нас догадливая, а уж счастливая! Мессир костолом собственной персоной! Похоже, Валар не приврал, живописуя род занятий и душевные качества этого человека. И бежать-то некуда… Или попробовать?

— Как что? Заберём перстень и позаботимся об её уютном отдыхе.

Принцесса плотно сжала губы, прикидывая свои шансы. Если честно, шансов никаких. Повелитель подземелий слишком силён для неё. Оставалось надеяться на то, что боги и в этот раз будут милостивы. Но ведь они так непостоянны!

Угбан пропустил почтенную пару, совершавшую дневной моцион, и подъехал к Стелле. Со стороны могло показаться, что он просто случайно встретил на улице старую знакомую. Но по лицу этой знакомой было видно, что она предпочла бы никого не встречать. Перестав насвистывать какую-то мелодию, совсем не подходившую для такого серьезного момента (или серьёзного только для неё?), Угбан притронулся рукой к шляпе.

Трактирщик встал несколько поодаль и в нерешительности теребил перчатки:

— Здравствуйте, сеньорита.

Стелла слегка склонила голову в ответ. Что же будет за этой вежливой прелюдией? Тут всё-таки улица, так что, может быть… А, с другой стороны, зачем убивать именно здесь? Можно взять её под руки и вывезти на природу, не вызывая лишних подозрений. Свободный пустырь всегда найдётся.

— Ну, давайте его сюда, — глядя сквозь неё, приказал тюремщик.

— И не подумаю!

Она сама не ожидала от себя такой смелости.

— Что ж, придётся мне забрать его самому.

Лошадь Угбана сделала несколько шагов, таких же неторопливых и самоуверенных, как слова её хозяина. Неужели даже у неё есть на это право? Наверное, есть, если всё внутри Стеллы холодеет от страха.

Осадив Лайнес и восстановив первоначально разделявшее их расстояние, девушка дрожащей рукой надела перстень. В сложившихся обстоятельствах на другую помощь рассчитывать не приходилось. Конечно, можно позвать на помощь, но разве кто откликнется? А если и откликнется, эти двое быстро убедят его пройти мимо. В общем, получится то же самое, что и с Джерадой.

— Перстень власти над смертью, — хорошо заученной скороговоркой начала девушка, — именем твоего хозяина заклинаю тебя защитить меня. Пусть мои враги возвратятся к пославшей их и более меня не побеспокоят!

— И ты думаешь, это поможет? — Угбан флегматично улыбнулся. — Нужно уметь проигрывать.

Его пальцы потянулись к ней. Стелла отдёрнула руку, быстро прошептала: «Мер!» и потянулась за кинжалом — бесполезно. Остававшийся до поры до времени в стороне трактирщик неожиданно оказался у неё за спиной и ловко схватил её за локти.

— Держи крепче, чтобы не дёргалась. — Угбан нагнулся за верёвкой. — Вот, свяжешь ей крылышки. Надеюсь, учить не надо?

— Обижаете, мессир Угбан! Я прошёл школу в Кеталаре и был лучшим учеником в своём выпуске, — с гордостью ответил трактирщик.

Интересно, что это за школа? Может быть, спросить? Тоже мне, нашла время для расспросов! Её вяжут, как овцу, а она думает о таких пустяках! И перстень не помог… Эй вы, боги, ленивые философы, почивающие на лаврах бессмертия, может, вы снизойдёте до несчастной смертной, которую убивают из-за вашей побрякушки? В конце концов, она вам нужна или нет?

Пока трактирщик возился с верёвкой, Угбан попытался снять перстень, но отдёрнул руку, будто обжегшись.

Рубин в кольце заиграл ярким пламенем. Верёвка с треском порвалась и превратилась в горстку пепла. Девушка поспешно поднесла руку к губам и на выдохе пробормотала, по очереди указав на обоих мужчин: «Мер».

Красноватая струйка вырвалась из кольца, заклубилась и, разрастаясь, превратилась в облако густого тумана.

Почуяв опасность, лошадь Угбана захрапела и неподобающим для её стати галопом понеслась прочь. Трактирщик немного замешкался и попал в облако тумана, с поразительной быстротой укутавшее его мутной кровавой завесой. Когда она рассеялась, принцесса увидела распростёршееся на земле тело.

Лошадь, ещё живая, силилась подняться на ноги и жалобно ржала.

Гонимая страхом, Стелла поспешила покинуть город.

Примерно сто лет назад возле реки Аминак поселился старик — любитель загадок и превращений. Объехать его жилище было невозможно: вдоль реки протянулась линия непроходимых болот, прерывавшаяся лишь у самого истока. Конечно, обитатели окрестных холмов знали безопасные тропы, но не спешили делиться своими секретами. Бедным непосвящённым пришлось проложить новую дорогу, увеличив путь из Кон-Раки в Водик почти на неделю.

У реки Аминак принцесса оказалась вечером следующего дня: от страха порой вырастают крылья. Берег был болотистый, заросший камышами; склоны холмов круто обрывались над водой.

Тропа привела к сквозному проходу, в конце которого маленьким пятном голубело небо. Воскресив в памяти ответ на загадку хозяина туннеля, девушка спешилась и смело шагнула внутрь.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте.

Стая испуганных появлением человека летучих мышей, громко хлопая крыльями, пронеслась над головой.

Шарар притих, принюхался, заворчал. Принцесса полностью разделяла настроения собаки, ей тоже было страшно в тёмной мокром проходе.

Стелла потянула за собой лошадей: ей хотелось поскорее выбраться наружу. Вновь над головой пронеслись летучие мыши — и одновременно с двух сторон раздался металлический скрежет. Худшие опасения воплотились в жизнь: вход и выход из тоннеля были надёжно заблокированы. В наступившей тишине принцесса услышала тихие шаркающие шаги. Ещё минута — и они гулким эхом отозвались под потолком.

Крохотный огонёк выплыл из бокового прохода.

— Идём за мной! — прошептал старческий голос.

Этот старик недаром наводил на всех страх: он обладал властью над чужим сознанием. Его голос гипнотизировал, полностью подавлял волю.

Невидимый проводник привёл её в другую пещеру. С одной из стен широкой стеной стекала вода, исчезавшая в недрах холма. В дальнем углу была устроена скромная постель. Возле неё валялось несколько кувшинов.

Старик подошёл к ложу, пошарил рукой под овечьей шкурой, достал свечной огарок, затеплил его от огнива и осветил лицо девушки. Стелла, в свою очередь, тоже оглядела хозяина пещеры. Он оброс длинными, давно не мытыми волосами; белая борода свисала сосульками до колен; конец был заткнут за пояс из верёвки. Глаза, необычно подвижные для его возраста и образа жизни, скользнули мимо неё и остановились на потоке воды.

— Ты знаешь, что эта дорога платная?

Довольно невежливо разговаривать с человеком и смотреть мимо него. Наверное, он считает её слишком молодой для того, чтобы удостоить взгляда. Интересно, он вообще на кого-нибудь смотрит?

— Нет, я этого не знала.

Никогда не говори «да», не подумав. Вдруг условия проезда изменились?

— Тогда знай, что она платная. — Старик перевёл взгляд на один из кувшинов.

— И сколько я Вам должна? — Она потянулась за кошельком.

— Старости не нужны деньги, — усмехнулся он. — Я беру другую плату, посильную всем. Я загадаю загадку и дам время подумать. Когда с потолка упадёт тридцать капель, ты дашь мне ответ.

— А если не дам?

Старик пожал плечами:

— Значит, не дашь. Потом узнаешь. Вот твоя загадка, слушай внимательно! И, запомни, всего тридцать капель! Итак, без чего не может быть жизни?

Стелла нахмурилась, сделав вид, что глубоко задумалась. Отсчитав двадцать пять капель, она робко предположила:

— Без матери?

Хозяин закивал седой головой:

— Угадала, можешь ехать дальше. Ступай! — Он указал на проход, по которому она сюда попала.

Принцесса с облегчением вздохнула. Иногда боги на что-то годятся! Она быстро зашагала по низкому коридору, постоянно натыкаясь на стены, рискуя набить не одну шишку. Но вот, наконец, и главный тоннель.

Задрожала каменная плита и медленно отошла в сторону — ловушка выпустила свою пленницу.

Ближе к выходу её глазам предстал ответ на вопрос, что случалось с теми, кому не хватило тридцати капель для разгадки столетней тайны. По обеим сторонам прохода застыли в причудливых позах окаменевшие люди; их было много, все разного возраста и социального положения, но с одинаковым концом. Девушке вдруг живо представилось, как эти люди бежали, пытались выбраться, бессильно толкали тяжёлую плиту — и каменели, вот так, прямо с вытянутыми напряженными руками, или бессильно скорчившимися на земле.

На другой берег Стелла перебралась по узкому деревянному мостику без перил. Чтобы найти его, пришлось поплутать, прыгая по кочкам глинистого берега. Рядом с мостиком торчали из воды полуразрушенные опоры старинного каменного моста; часть их была использована неизвестными строителями при возведении временной переправы. Раз был мостик — значит, старой водикской дорогой время от времени пользовались.

Глава VI

За Аминак холмы были выше, а низины между ними — уже. Появились стреноженные лошади; с каждым днём их становилось всё больше. Стелла часто видела крохотные деревушки на плоских вершинах холмов, некоторые всего несколько домов.

В поросшей бирючиной низине принцесса повстречала группу молодёжи, весёлой гурьбой спускавшуюся со склона. Притаившись за пригорком, Стелла с интересом наблюдала за ними.

Компания разделилась: парни пошли дальше по логу, а девушки занялись сбором трав. Вскоре молодые люди вернулись верхом на неоседланных лошадях. Разбились на пары и поехали по низине в сторону дороги.

Принцессу выдал неугомонный Шарар, которому зачем-то понадобилось залезть на пригорок и громко залаять.

— Хотс дела дагиф! — в один голос воскликнули дакирки.

Они так настойчиво хотели познакомиться со щенком, что хозяйка испугалась, что эта «дела дагиф» может покусать их. Пришлось выйти из-за своего укрытия и отозвать его.

Дакирцы о чём-то заспорили, с любопытством посматривая на Стеллу, потом одна из девушек порылась в сумке и протянула белый цветок с семью лепестками:

— Такент нер арика!

— Я не понимаю, — смущённо улыбнулась принцесса.

— Вьязмите нъя счастие! — Девушка с трудом выговорила короткую фразу на знакомом Стелле языке.

— Спасибо! — Она приняла из её рук цветок и воткнула в волосы. Дакирка улыбнулась и побежала к остальным. Стелла запомнила эту босоногую девушку с льняной сумкой через плечо и её улыбку, добрую и искреннюю.

Молодёжь взобралась на гребень холма, а принцесса поехала дальше по дну оврага. Дорога, в низменных местах выложенная кирпичом, оставляла желать лучшего, но сам факт её существования был хорошим знаком. Если есть дорога, то возле неё есть деревни и таверны, где можно передохнуть и подкрепиться. Ожидания девушки оправдались, и к вечеру она набрела на придорожное заведение под названием «У двух ив». Почему именно «У двух ив», непонятно — ни одной ивы поблизости не наблюдалось, но, очевидно, они когда-то существовали, так как соседняя деревушка именовалась Ивовым пригорком.

«У двух ив» доживала последние дни, держась наплаву за счет того, что через Ивовый пригорок проходила одна из второстепенных дакирских дорог, которой изредка пользовались не желавшие платить таможенные сборы грандванские купцы. Но чаще, разумеется, ей пользовались местные жители.

Начинал накрапывать дождь. Решив переждать капризы погоды в тёплом помещении, девушка свернула с дороги и, миновав пустырь с остатками какого-то сооружения (амбара или чего-то в этом роде), подъехала к деревянному зданию таверны, зазывавшей посетителей покосившейся вывеской. Кроме неё провести вечер у очага решили ещё двое — мужчина с острой бородкой и женщина в простом дорожном платье. Они подъехали почти одновременно с ней.

— Интересно, во что мне всё это обойдётся? — подумала принцесса, поручая лошадей заботам старика-конюха.

Внутренне состояние таверны не слишком отличалось от внешнего, зато там было тепло и сухо — немаловажно при условии того, что дождь за окном уже не моросил, а шёл в полную силу. Стелла заняла свободный стол в уголке; делать заказ она не спешила, да её никто и не торопил.

Хлопнула входная дверь, и на пороге возник ещё один человек. По-собачьи отряхнувшись от капель дождя, он через весь зал потребовал:

— Хозяин, элю! Да самого крепкого!

Бухнувшись на скамейку рядом с приезжей парой, он, с наслаждением крякнув, вытянул ноги.

— Сеньор, Вам не кажется, что это невежливо? — обратился к нему мужчина с бородкой. — Вы не у себя дома, а тут дамы…

— А разве я кому-то мешаю? — нахмурился толстяк.

— Мне. Зантрек Ошби, изволь убрать отсюда ноги, а заодно и свою пьяную рожу! — неожиданно рявкнул приезжий.

Его спутница испуганно ухватила его за рукав и зашептала:

— Не надо, Освальд! Чем он тебе помешал?

Зантрек Ошби удивлённо захлопал глазами, а потом вскочил, вытянувшись во фронт.

— Простите, капитан, я Вас с первого взгляда не признал!

— А ты меньше пей, — посоветовал капитан.

Ошби некоторое время в нерешительности переминался с ноги на ногу, а потом сел, на этот раз как можно дальше от пары, хотя и за тот же самый стол.

— Да у брата сын родился, — продолжал оправдываться он, — так я, этого, чуть-чуть выпил… А Вы-то куда пропали, капитан? Мы все так жалели, что Вы подали в отставку. Этот новый Вам и в подмётки не годится.

— Хватит подлизываться, Зантрек! — потеплевшим голосом оборвал его капитан. — Знаю я, как Вы меня любили!

— Да как родную мать! Мы ведь за Вас, сеньор капитан, душу продали!

— Душу продали, а деньги пропили! — рассмеялся его собеседник. — Ну, как тут дела? Трей всё ещё служит?

— Служит, сеньор капитан. Только теперь у него детишек полон дом. А дела у нас обычно. Что в такой глуши случится?

— Вот потому, что глушь, я и уехал. Познакомься с моей женой. Асмена, это сержант Зантрек Ошби.

Сержант с готовностью вскочил на ноги и отвесил капитанше низкий поклон. Та в ответ одарила его улыбкой.

— Поздравляю, сеньор капитан! Вот не думал, что Вы когда-нибудь женитесь!

Капитан пожат плечами. Подошла подавальщица, крепкая крестьянская девушка, налила Ошби элю, поставила перед супружеской парой блюдо с незамысловатым ужином.

— Так как, капитан, мне убираться?

— С какой стати?

— Ну, так Вы говорили что-то про мою пьяную рожу…

— Сиди, где сидишь! Только, Зантрек, выпивка без закуски — верный путь к увольнению со службы. Разве новый капитан не предупреждал тебя?

— Как же, стану я его слушать! Мальчишка он, только девчонкам глазки строить умеет. Вы уж извините, сеньора, но он своё капитанство нашёл под юбкой одной столичной дамы.

— И кто же это? Не Алее? — заинтересовался капитан. Похоже, он живо интересовался всем, что произошло за время его долгого отсутствия.

— Он самый! Вы же помните, как он всех нас чуть не осрамил?

— Да, прескверная вышла история! Кстати, Зантрек, ты сейчас на службе? — Сержант его не понял, поэтому пришлось уточнить: — Ты при исполнении?

— Нет, сеньор! Стал бы я пить при исполнении! Чем могу быть полезен? — с готовностью предложил он свои услуги.

— Видишь ли, мне хотелось заехать к нашим, поговорить с ребятами, а жена устала. Ей эта конура не подойдёт, так что я был бы очень признателен, если ты с приятелями проводил её до дома моей сестры. Надеюсь, ты ещё не забыл Элен?

Зантрек густо покраснел:

— Да разве такую девушку забудешь! Мы ведь с ней в некотором роде были родственные души…

— Да волочился ты за ней, так и скажи! Или ты думаешь, что если я был на службе, то ничего не видел?

Сержант виновато опустил глаза. Имя Элен Беркли, сэресс Элен Беркли неразрывно было связано для него с неудавшимися матримониальными планами. Проще говоря, после долгих ухаживаний он получил от ворот поворот, оставшись всего лишь выслужившимся из низов сержантом, а не мужем благородной дамы, сестры капитана. Что касается самого капитана, он всегда косо посматривал на эти ухаживания.

— Ну, так что? Выполнишь мою просьбу?

— С радостью, сеньор капитан! А, может, Вы, это, снова на службу поступите? Мы этого нового капитанешку мигом спровадим к своей даме под юбки!

— Посмотрим, посмотрим…

Допив свой эль, Зантрек с аппетитом принялся за колбасу. Честно говоря, сейчас он и сам понимал, что был неподходящей парой Элен Беркли. Прав, тысячу раз прав Освальд Беркли! Он всего лишь пьяная скотина, которая даже есть толком не умеет. Вот капитан — совсем другое дело, у него всё чинно, благородно, да и пил он всегда умеренно. Нет, если угощали, никогда не отказывался, не то, что Алее, но чтобы напиться… По всему чувствовалось, что дворянин. А сестра у него красивая, может, он, сержант Зантрек Ошби, всё ещё влюблён в неё. А кто, собственно, не был влюблён? Ведь в округе никто больше на клавесине не играл. Глушь это, страшная глушь, не место для такой девушки, как она. Теперь, вот, капитан сюда свою жену привёз…

Покончив с колбасой, сержант незаметно вытер руки о край скатерти и с тоской посмотрел в окно: темно, дождь ещё идёт.

— Идти, что ли, капитан?

— Иди. Найди кого-нибудь понадёжнее.

— Обижаете, всё в лучшем виде будет!

Зантрек с гордостью вытащил из-под рубашки карнеол в серебряной оправе и, нахлобучив на шляпу и мокрый плащ, направился к выходу. Стелла невольно проводила его глазами. Вот тебе и генр! Оказывается, некоторые из них совсем не похожи на саблезубых чудовищ.

А о ней, похоже, здесь никто не слышал — этот сержант пару раз скользнул по ней глазами, но ничего не сделал. Верно он говорил, это глушь. Да и к лучшему — можно будет без проблем выспаться в таверне.

— Сеньора, Вы, кажется, не из этой компании? — Капитан обвёл рукой зал, где попивали эль крестьяне и несколько лиц неизвестного происхождения. После ухода сержанта его внимание переключилось на принцессу.

— Освальд, может, мы ей мешаем? — робко возразила тихая капитанша.

— Нет, нисколько! — Стелла решила не замыкаться в себе. — Вы правы, я случайно здесь оказалась, из-за дождя.

— Не согласились ли разделить нашу компанию: мою и моей супруги?

— Пожалуй. — Девушка вместе с остатками ужина перекочевала за стол капитана. Вернее, не со всеми остатками — Освальд Беркли позволил ей донести только собственную тарелку. — А почему Вас заинтересовала именно я?

— Не часто увидишь в третьесортной таверне девушку благородного происхождения.

— Почему Вы решили, что я именно такая девушка?

— У меня намётанный глаз, — улыбнулся дакирец.

— Мы с вами одновременно подъехали к таверне, только по разным дорогам.

— Верно! У Вас, кажется, было две лошади?

— Да, одна запасная. Вы случайно не знаете какой-нибудь приличной дороги до Водика? Я краем уха слышала, что Вы из этих мест.

— До Водика? — Он ненадолго задумался. — Да тут всего одна дорога, та, по которой Вы приехали. Кстати, откуда?

— Из Кон-Раки. Признаться, мне ужасно надоели эти болотистые тропинки. Неужели нельзя построить нормальную дорогу?

— Если Вы из Кон-Раки, то знаете о пещерном старике. Пока он хозяйничает у Аминак, строить дорогу бессмысленно. Но я Вас обрадую: через пару миль дорога станет суше. Главное, миновать низину позади Ивового пригорка. Будьте осторожнее и обязательно возьмите проводника из местных, а то там болото… Уже сколько лет засыпать не могут, лодыри!

— А объезда нет?

— Мимо низины? Раньше был, а теперь не знаю. Я ведь тут три года не был, столько всего могло измениться! Но, если всё, как прежде, то сразу за Ивовым пригорком сверните направо — там будет тропка. Обогнёте по ней низину и снова выберетесь на дорогу.

— Ещё раз спасибо. Чтобы я без Вас делала?

— Да ничего особенного я Вам не сказал, — скромно возразил капитан. — Любой был бы рад Вам помочь.

— Любой — не любой, но Вы первый.

— Сеньора, не сочтите меня излишне назойливым, но я просто обязан проводить Вас. Низина очень опасная, а тропу легко не заметить.

— Благодарю, это лишнее. Я прекрасно разберусь сама. Но если Вы уж так хотите помочь… — Она замолчала, придумывая, чем он может быть ей полезен. Нельзя же упускать такой случай! — Мне пригодилась бы карта, а я слышала, что Вы раньше…

— Если Вам нужна карта, она у Вас будет. Я завезу её Вам завтра утром. Вы ведь остановились здесь, в «Ивах»?

— Я пока ещё нигде не остановилась, — улыбнулась Стелла. Она шла по лезвию ножа, но почему-то не боялась порезаться. Да, задушевные беседы с генрами — это что-то новенькое.

— Тогда осмелюсь предложить Вам переночевать у моей сестры. Думаю, Асмена сумеет всё объяснить Элен, не так ли?

— А разве ты не поедешь с нами? — испуганно спросила его супруга.

— Нет. Ты же слышала, я хочу проведать старых товарищей.

— На ночь глядя? Почему не завтра?

— Потому, что завтра у меня дела.

— Я не хочу доставлять Вам липших неудобств. Ещё раз спасибо. — Принцесса встала. — До свидания!

— Вот ещё, Вы не будете ночевать в этой крысиной норе! Элен прекрасно Вас устроит в комнате для гостей.

А он настойчив. Согласиться или нет? Пожалуй. Во-первых, капитан упрям, а, во-вторых, комната без мышей и клопов так притягательна. И она приняла приглашение.

Вернулся сержант с товарищами. Под их охраной обе женщины проследовали в дом сэра Беркли, где вот уже три года хозяйничала его сестра.

Дом стоял в безлюдном месте неподалеку от Ивового пригорка — двухэтажное мрачное сооружение в обрамлении подсобных служб. Перед фасадом сохранился крохотный кусочек парка. Владельцам былой дворянской роскоши принадлежало восемь акров земли, в том числе, и той, на которой был построен Ивовый пригорок, но больших денег она не приносила.

Комната для гостей в этом мрачном доме, разумеется, оказалась лучше комнаты в таверне. Если освободить ее от всей ненужной мебели, что сносили сюда в последние годы, она была бы и вовсе обворожительна — из окон открывался вид на пруд и ромашковое поле. Всю его красоту девушка смогла оценить на утро, когда, по обыкновению встала поздороваться с солнцем. Белые цветы с жёлтыми сердцевинами, яркие и свежие от вчерашнего дождя, нежные, скромные. Целое поле белоснежных ромашек, которых, казалось, не касалась нога человека.

Поле тянулось до самого горизонта, сливаясь с тонкой границей земли и неба. С одной стороны цветы, а с другой свод небес.

Эти ромашки, это небо, отражавшиеся в капельках дождя на их лепестках вдруг показалось ей самым прекрасным, что есть на свете. Мир, огромный мир врывался к ней через окно, входил через глаза, заполнял покоем.

Если раскрыть окно, можно войти в эту бесконечность красоты, неба и солнца, почувствовать запах света и тепла. Белое колышущееся море и небесная гладь… И нет ничего больше, только это, только жизнь, где всё так прекрасно.

Но нужно было уезжать.

Капитан сдержал слово и достал ей карту. Он ещё раз настойчиво предложил проводить её; Стелла согласилась. Они медленно ехали вдоль Ивового пригорка и беседовали о разных мелочах. Когда дорога резко пошла вверх, сэр Освальд указал ей на скопление домов севернее деревни:

— Там квартируется наше отделение.

Девушка с интересом посмотрела на «самое ужасное» место в округе. Выглядело оно вполне мирно, ничем не выдавая своего назначении.

Показав ей объездную дорогу, капитан откланялся.

Низину сжимали в тиски холмы с крутыми склонами; унылая, без единого деревца, она была заболочена ключом.

Принцесса остановилась, размышляя, как перебраться на другую сторону. Был вечер, девушка завершала дневной переход, намереваясь заночевать в деревне, которую заметила на гребне соседнего холма.

Солнце щекотало невесомые перистые облака; золотистый свет разлился по траве. Тонкая нитка ручейка бежала от родника между густо-зелеными пучками травы, вбирая в себя небесную синеву.

Осмотревшись, девушка отыскала более-менее сухое место; лошади покорно зашлёпали по жиже, отмахиваясь от назойливых злых комаров.

Вначале Стелле показалось, что это всего лишь игра света, но, приглядевшись, убедилась, что ошиблась: там, справа, в дальнем конце низины действительно что-то белело. И это что-то было живым! Оно приближалось, постепенно обретая чёткую форму, потом остановилось и внимательно уставилось на девушку. Принцесса к этому времени успела превратиться в соляной столб. Перед ней был всадник, но необычный всадник на необычной лошади: оба, и конь, и человек, — скелеты, на которых свободно болталась одежда и сбруя.

Лошади захрапели и попятились; Стелла не пыталась их удержать.

Потом появились еще нескольких всадников-скелетов; они лавиной стекались в низину из золотистого вечернего воздуха.

Оцепенение отпустило, но страх плотно сжал щупальцами ее душу. Паника штормовой волной затопило разум, и, поддавшись ей, девушка, не разбирая дороги, понеслась прочь от загробных чудовищ. Неожиданно обострившийся слух уловил звук падающих комьев глины. Обернувшись, принцесса увидела Стеарха, стремительно спускавшегося по склону наперерез ей. На мгновенье ей показалось, что конь сорвётся, но, нет, он будто скользил по осыпающейся почве. Оказавшись у обрыва, Стеарх на мгновенье осел на задние ноги и, оттолкнувшись, опустился в нескольких шагах от Стеллы, обдав её комьями грязи. Как раз вовремя — еще минута, и принцесса оказалась бы в смертельной ловушке трясины, куда её несли испуганные лошади.

— Ваше высочество, это болото, а не поле для скачек! — Валар осадил обезумевших животных.

— Можно подумать, я специально!

— Нельзя же так безоглядно отдаваться паническому сумасшествию…

— Если среди нас и есть сумасшедший, то это вы. — Стелла дрожащими руками, постоянно оглядываясь через плечо, забрала у него уздечки. — Вы себе чуть шею не сломали, а ради чего? Простого позёрства?

— Ради Вашей жизни. Или Вас не стоило спасать? Хорошо, в следующий раз не буду.

— Я так перепугалась, когда увидела, как Стеарх… Там же такой крутой склон!

— Не спорю, можно было спуститься по тропинке, но это долго, а действовать нужно было немедленно. Это не так страшно, как кажется, главное, довериться чутью Стеарха и не пытаться им управлять. Поверьте, в мои планы не входило напугать Вас.

— А что входило в Ваши планы? — Девушка побледнела и испуганно вскрикнула: её глаза впились во всадников-скелетов, подобравшихся к ней на расстояние вытянутой руки. Страх опять парализовал её.

— Успокойтесь! Сверните на тропинку и не двигайтесь. Они Вас не тронут.

Но ужас мутной пеленой застилал не только глаза, но и уши. Тогда Стелла почувствовала, как, вопреки её воле, Лайнес повернула налево и вместе с Ферсидаром взобралась на уступ холма. Очутившись на втором ярусе тропинки, лошади остановились. Девушка не сводила взгляда с низины; её всю трясло.

Дакирец смело поехал навстречу загробным видениям. Они обступили его, потянули к нему костлявые руки, но тут же отпрянули, построились и дружно замаршировали по болоту. Скелеты-лошади высоко поднимали ноги, всадники, приосанившись, салютовали закатному солнцу.

Король, пресытившись их перестроениями, наклонился к уху коня и въехал в болото. Казалось, Стеарх, каким-то чудом избегавший топи, сейчас провалится в неё по брюхо, но он не проваливался. Захлюпала болотная жижа, и под конем вырос пригорок.

Стелла слышала, как Валар что-то крикнул по-дакирски, и колонна скелетов замерла. От неё отделился высокий скелет с лощёными белыми костями. На нём была добротная, явно не могильного происхождения, одежда и широкополая шляпа; лошадь красовалась потрёпанным серебряным шитьём на чепраке. Остановившись перед королём (для него тоже не существовало такого понятия, как болото), скелет снял шляпу и поклонился.

— Вижу, вы разгуливаете по ночам и пугаете людей, — укоризненно покачал головой Валар. — Мне это очень не нравится.

— Но здесь никого не бывает, и мы думали…

— Так ты и после смерти продолжаешь думать? — рассмеялся дакирец. — И как, помогает?

— Да, если играем в картишки с людишками, — осклабился скелет.

— С ведьмами? Смотри, они жульничают, не ровен час, проиграешь голову! Ну ладно, шутки в сторону. Видишь ту девушку? — Валар указал на принцессу. — Запомни её и передай остальным, чтобы при любых обстоятельствах не смели её трогать. Не только трогать, но и пугать, как сегодня. Я поручаю её твоим заботам. Если потребуется, поможешь.

— Слушаюсь, господин! Ваша воля — закон.

Король отпустил его и шагом поехал к Стелле. Ехал так, будто под копытами коня было не болото, а ровная дорога.

— Не бойтесь, гуалы Вас не обидят.

— А, если бы Вы не появились, они могли бы меня убить? — Страх всё ещё не отпускал её.

— Теоретически? Маловероятно, но возможно. Обычно они миролюбивы, но иногда, если им что-то не понравится, или они сочтут, что увидели угрозу… Даже мертвые войны не любят людей с оружием, особенно… — Он замолчал и многозначительно посмотрел на собеседницу.

— Особенно кого? Договаривайте!

— Особенно тех, кто в горячности сразу берется за нож, тех, кто фанатично не приемлет колдунов.

— Вы о чем?

— О Ваших предубеждениях. Для Вас наличие у человека магического дара — повод для подозрения.

— За всю свою жизнь я убила только одного колдуна.

— Знаю, Маргулая.

— Так Вы были знакомы? — Девушка пристально посмотрела на него. Всё же, как тесен мир!

— Нет, я осмотрительно подхожу к выбору знакомых. Знаю, Вы советов не слушаете, но я всё равно дам Вам один. Найдите для своих рук и сердца лучшее применение, чем убийства.

— Я бы рада, но на свете так много негодяев!

— Вы ведь совсем не то написали принцу Маркусу, — покачал головой дакирец.

— Откуда Вы знаете? Вы следили за мной и прочитали письмо? — в негодовании спросила Стелла.

— Нет. — В его глазах сталью блеснула задетая гордость. — Я никогда ни за кем не следил, не подслушивал и делать этого не собираюсь.

— Но откуда…

— Мне рассказали. Одна лисица, которая, в свою очередь, узнала обо всём от фермерской мыши.

— Так Вы действительно понимаете язык зверей?

— Понимаю, но это мелочи. Теперь поговорим о деле. Когда гуалам наскучит гарцевать, я покажу Вам место, где можно безопасно пересечь болото. Вы ведь поедете через Водик?

— Вероятно.

— Тогда нужно выбираться на дорогу. Она проходит по гребню соседнего холма. Ума не приложу, как Вы могли с неё сбиться!

— Я не туда свернула, а потом долго петляла… Честно говоря, я думала, так будет короче.

— По-моему, на карте было ясно обозначено, что здесь болото. Но ладно, сбились, так сбились. Советуют воспользоваться долиной Энда.

— А это где? — покраснела принцесса.

— В Симонароки. Она ведет к одноименному перевалу — самой низкой точке гор. Через него проходит дорога в Грандву, приспособленная для конных путешественников. Конечно, коридор узкий, а желающих пересечь границу много, но это лучше, чем рисковать жизнью и лазать по скалам.

— Вы приехали, чтобы сообщить мне скупую путевую информацию?

— И для этого тоже. Вы убили одного из людей Вильэнары, другой Вас уже не тронет, но колдуньи по-прежнему следует опасаться. Я боялся, что она подкупит или убьёт гонца, поэтому приехал сам. Да Вы и сами могли его убить.

— Это всё?

— Почти. — Он оглянулся на гуалов. — Я хочу сделать Вам небольшой подарок. Надеюсь, Вы не против подарков?

— Смотря, каких, — уклончиво ответила девушка.

— Обыкновенных подарков, без всяких обязательств.

— Не таких, как прошлый?

Принцесса любила подарки, особенно подарки, сделанные со вкусом. В отсутствии вкуса у дакирского короля сомневаться не приходилось.

— Прошлый? — Валар задумался. — А разве это был подарок? Так, всего лишь кусок ткани, сущая безделица.

— Так что за подарок? — Стелла сгорала от нетерпения. Что же он хочет ей подарить? Результат превзошёл самые смелые ожидания.

— Ничего дурного. Просто кольцо. — Он достал синюю бархатную коробочку. — Оно ровным счётом ничего не значит, считайте его подарком на память. Так Вы примете его?

Принцесса колебалась. С одной стороны, ей хотелось его получить, но с другой…

— Это неприлично, — наконец пробормотала она.

— Что неприлично? Принимать подарки? Или принимать их от меня?

— Нет, что Вы, я вовсе не хотела… Вы тут совершенно не при чем… Просто кольцо… Нет, я не могу!

— Вы даже не взглянули на него.

Король достал из коробочки изящное серебряное кольцо, выполненное в форме змеи, сжимающей в пасти алмаз удивительной чистоты. Маленькие глазки поблёскивали рубинами. Стелла невольно задержала дыхание, не в силах отвести от кольца восхищённого взгляда.

— Нравится? — Валар довольно улыбнулся.

— Очень, — прошептала девушка.

— Оно Ваше.

Прежде, чем она успела опомниться, он надел ей кольцо на палец.

— Но я не могу его принять, оно слишком дорогое! — запротестовала Стелла.

— Нет ничего дороже добрых отношений. На поверку даже золото дешевле обычных чувств.

— А какое чувство руководило Вами, когда Вы заказали это кольцо, оно ведь сделано по специальному заказу?

— Да, оно выполнено в единичном экземпляре.

— Так какое чувство? — почти шёпотом переспросила она.

— Неважно, главное, в моей голове не было дурных мыслей.

— А если бы были?

— Мы бы с Вами не разговаривали.

Гуалы давно скрылись в туманной дымке, а они всё не трогались с места. Вдруг король насторожился, соскочил с седла и поднялся на гребень холма. Стелла не поверила глазам, когда он превратился в волка и затерялся среди высокой травы.

Через пару минут Валар вернулся, в образе зверя сбежал к подножью холма и снова принял человеческое обличие.

— Мне показалось, что там творится что-то неладное, — объяснил он. — К счастью, я ошибся.

— А в волка… это было обязательно?

— Люди привлекают больше внимания, чем животные, к тому же, у зверей лучше развиты чувства.

— А Вы в любое животное можете превратиться? — Похоже, сегодня был вечер вопросов.

— Да. А почему Вы спросили?

Она помолчала. Перед ней действительно колдун. Этот вывод неприятно кольнул её. Колдунов и богов девушка не любила, дакирец прав, у нее выработалось стойкое предубеждение против колдовства.

Под нестройный хор лягушек Стеарх снова захлюпал по болотной жиже. Доверившись своему проводнику, стараясь идти за ним след в след, принцесса благополучно очутилась на нужном склоне холма, где её поджидал король. Он задумчиво смотрел на рог молодого месяца.

— Видите, там, между склонами, что-то блестит? — обернувшись, спросил Валар.

— Вижу. Это река?

— Да, Терман. А за ним — Водик. Справа — Ваша дорога и деревня, где Вы прекрасно переночуете. Не забудьте спросить в городе про перевал Энда.

— Кого спросить? Я не говорю по-дакирски, а местные жители других языков не знают.

— В Водике говорят на языке путников. Даже немного на грандванском. Так что там поймут Вашу пёструю языковую смесь. Жаль, что Вы так и не выучили сиальдарский!

— Мать не успела закончить моё образование.

— А Вы сами? Ах, да, Вы не любите учиться… Что ж, ещё раз до свидания! Если в ближайшие месяцы я Вам зачем-то понадоблюсь, поезжайте в Дайану или, если это будет начало сентября, на острова Жанет. Но, надеюсь, Вам моя помощь больше не потребуется.

— А острова Жанет — это где? — сгорая от стыда, спросила девушка.

— Боюсь, у Вас пробелы с географией, — вздохнул король. — Дайана — великолепный город на побережье моря Уэлике за юго-западными холмами Аминак, а острова Жанет — в том же море, примерно в миле от города. Я советую Вам взяться за учёбу и в первую очередь ознакомиться с трудами Ганераса. Они переведены и на лиэнский.

— Да, пусть я не знаю, где эти острова, но из этого вовсе не следует, что я невежественная дура! — Стелла была красна, как мак. Хорошо, что темно, и он этого не видит!

— Ваше высочество, я даже в мыслях не держал…

— Не могу же я всё знать, мне еще не столько лет, как…

Она поняла, что сказала глупость, но было уже поздно.

— Между прочим, наша разница в возрасте не так уж велика, а моя жизнь не была такой лёгкой, как у Вас.

— Моя жизнь никогда не была лёгкой, — возразила Стелла. — Я сирота.

— Не Вы одна. Это ещё ничего не значит.

— Зато двенадцать лет значат. Или десять, одиннадцать, я не знаю точно…

— Двенадцать лет? — Он рассмеялся. — Вы думаете, что я старше Вас на двенадцать лет? Вы ошибаетесь: когда Вам исполнится двадцать, мне не будет тридцати. А теперь, когда мы все обсудили, возвращайтесь в Лиэну. И продолжайте петь, у Вас прекрасный голос.

— Откуда Вы знаете? Я ни разу не пела при Вас.

— Я знаю гораздо больше, чем Вы думаете. Витад минос палерда — терад кавала, узе наталу летас рирарт юс юсе. — Заметив, её недоумение, Валар перевёл: — Жизненный путь человека — открытая книга, где половину строк пишем мы сами. Просто хорошая старая пословица. Виалет или сарадан?

— Вы опять заговорили по-дакирски!

— До свидания или прощайте?

— До свидания.

— Значит, виалет. Виалет, деллар дарунта рингсин жоал! Фалаэн йоза аввит стрех арикан вита. Ди сенар йозе фуэжас!

Дакирец исчез в ночном сумраке, будто видение, будто его и не было. Вот он только что стоял здесь — а теперь на этом месте сиротливо колышется трава. От него осталось только кольцо — единственное истинное и правдивое во всём этом вечере.

Кольцо, изготовленное на заказ, специально для неё, подаренное так настойчиво и безо всяких объяснений. Обычно, преподнося подобные подарки, признаются в любви, делают предложение, но этого не было. Он проделал весь этот путь просто, чтобы отдать его ей — отдать и ничего не сказать.

Это действительно был подарок без обязательств. Без обязательств с её стороны и обещаний с его. Подарок на память об одном из эпизодов жизни.

Тронув поводья, принцесса начала осторожно спускаться вниз. Мигнули и скрылись манящие огни деревни. Ничего, она их ещё увидит. Там, на гребне очередного холма, в одном из крестьянских домов, девушка надеялась найти обещанный ночлег.

Глава VII

Почему-то после встречи с Валаром Стелла перестала бояться и позволила себе расслабиться. Это беззаботное расположение духа передалось и её четвероногим спутникам. Особенно буйствовал Шарар, как угорелый, носившийся по холмам за мелкими птичками. Шуму от него было столько, что сохранить свои передвижения в тайне не представлялось возможным. Да и ей самой наскучили тревога, недосыпания по ночам, боязнь любого шороха; хотелось жить обыденной жизнью.

Увидев Терман, принцесса твердо решила искупаться: было так жарко, и она, казалось, не мылась целую вечность. Свернув с дороги (всеобщими стараниями удалось снова на неё выбраться), девушка поехала вдоль берега в поисках удобного спуска к воде. Спусков было много, но все они были оккупированы мальчишками. Сорванцы «солдатиком» прыгали в воду с моста, копошились на мелководье, строили на берегу песочно-земляные крепости. Те, кто постарше, пекли в золе картошку. Они часто приходили с девушками. Вся эта разношёрстная компания мало заботилась о своём внешнем виде. Девушки не стеснялись щеголять с голыми руками, в подоткнутых за пояс нижних юбках, чуть ли не в белье. На парнях часто не было ничего, кроме кальсон. Мальчишки пошли гораздо дальше и, экономя труд матерей, купались в первозданном виде, нарочно смущая чинных барышень на другом берегу.

Стелле пришлось проехать с пару миль, чтобы беспрепятственно осуществить задуманное. Купаться вместе с крестьянами, чувствовать на себе их наглые взгляды, слушать скабрезности — нет уж, увольте!

Наконец место для купания было найдено. Принцесса спешилась, вместе с лошадьми спустилась к воде и привязала их так, чтобы было видно с воды. Присев на какую-то корягу, она разулась и в блаженстве опустила ноги на тёплый песок. Косая тень от листвы падала на ее лицо. Ещё раз оглядевшись в поисках нежелательных наблюдателей, девушка разделась и, заколов волосы, придавила вещи корягой.

— А ты похудела. — Стелла критически осмотрела своё отражение. — И польститься-то не на что! Кожа да кости. А руки-то! Стали, как у простолюдинки. Зато загорела. Уж и не знаю, как буду носить бальные платья! Придётся густо посыпать себя пудрой.

Глубоко вздохнув, принцесса сделала шаг, другой, на счёт три окунулась по грудь и, оттолкнувшись, стрелой вошла в воду. Она ласково обволокла тело, снимая усталость. Ей было так хорошо, так приятно нежиться в тёплых речных потоках. Девушка легла на спину, позволив воде нести себя по течению, затем перевернулась на живот и поплыла к противоположному берегу.

Подтянувшись, девушка устроилась на ветвях росшего над обрывом дерева. Немного передохнув, Стелла взобралась выше и смело прыгнула. Она вынырнула довольно далеко от берега, фыркая от попавшей в нос воды. Снова немного понежившись на спине, девушка поплыла к лошадям и, расседлав, по очереди искупала.

Когда полуодетая Стелла, стоя на мелководье, отжимала мокрые волосы, из кустов высунулся конский череп. Осмелевшая тварь подошла к воде и… принялась пить! Ошеломлённая принцесса не сводила с неё взгляда. К счастью, на скелете нашлись «опознавательные знаки» — шитьё на чепраке. Значит, это конь гуала, с которым разговаривал Валар.

Сначала она испугалась, но потом успокоилась, даже стало интересно, зачем гуал пожаловал сюда в светлое время суток.

Принцесса быстро оделась и, на всякий случай, достав перстень Мериада, крадучись подошла к зарослям, из которых вышел конь-скелет. Он поднял голову и посмотрел на неё пустыми глазницами, внутри которых пульсировал красный огонёк. Преодолев страх, девушка протянула руку и коснулась гладкого черепа. Он оказался прохладным, но приятным на ощупь.

— И чего я боюсь? У Мериада лошади страшнее, а эта вполне безобидна. Ей даже нравится, когда её гладят.

Действительно, конь-скелет вытянул шею и тёрся об её ладонь, словно кошка. Неужели таким, как он, тоже не хватает ласки?

Увлёкшись изучением загробного существа, Стелла не заметила появления его хозяина.

— Каларда, хостес! — услышала принцесса низкий голос гуала. — Вред рена фиан?

Девушка вздрогнула и отскочила.

— Он ведь приказал, чтобы вы меня не трогали. — Она подумывала о путях к отступлению. Кто знает, может на таких существ магия перстня не действует; кроме того, сколько можно пользоваться чужими вещами!

— Любезная госпожа, у меня и в мыслях не было нарушить его приказ. Но если я испугал Вас, то непременно должен рассмешить. Вы позволите?

— Что позволю? — в недоумении переспросила Стелла.

— Вернуть Вам утерянное расположение духа.

Первый раз её пугали, а потом просили разрешения рассмешить. Ладно, пусть смешит, если ему хочется. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Хорошо, позволяю. Только отойдите подальше. Шагов на пятнадцать.

— Слушаюсь и повинуюсь, хостес!

Точно отсчитав указанное расстояние, гуал остановился:

— Позволено ли мне будет сесть, хостес?

— Садитесь.

Принцесса хотела незаметно забрать оружие, — мало ли что? — но осталась стоять, где была. От напряженного выражения лица не осталось и следа, она смеялась — мертвец со всего размаха плюхнулся на землю и рассыпался на части. Кости принялись жонглировать друг другом, ведя друг с другом непринужденную светскую беседу.

Принцесса не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась. Она сидела на песке, обхватив живот руками, и хохотала, рискуя во время очередного приступа смеха упасть на спину и захлебнуться.

— Меня зовут Жанги, — осклабился череп, в очередной раз взлетая вверх. — Моим костям двести сорок лет.

— Надо же, целых двести сорок! А это вместе с земной жизнью или без?

— Вместе с ней, хостес. Земная жизнь у меня была короткая — всего каких-то сорок пять лет.

— А чего ж так?

— Так я в бытность земного существования служили в королевской охране. Сами понимаете, работа нервная, опасная, не все любили…А я ведь еще и сержантом был!

— Понимаю, — сочувствующе кивнула Стелла. — Умерли на боевом посту?

— Да если бы! Удар в спину, хостес, — и место сержанта свободно.

— Знаете, я вспомнил одну историю. — Жанги собрал кости и привёл себя в порядок. — Она случилась в Ячимаре, а я родом оттуда. Как-то в один богатый дом послали за лекарем. Он пришел. Встречает его взволнованный муж и восклицает: «Моя супруга умирает!». «Да что же с ней такое? — удивился лекарь. — Я ведь только вчера был у Вас и прописал больной пиявки. Болезнь не серьёзная, они должны были помочь». «Ах, доктор, они не помогли! Она съела четыре, а больше есть отказывается!».

Стелла улыбнулась.

— А вот другая история, — не унимался гуал. — Представьте: лунная ночь, небольшой постоялый двор на берегу реки. Хозяин выходит подышать воздухом перед сном и видит дочь, которая с кем-то целуется. Дождавшись, когда она вернется домой, отец кидается к ней с вопросом: «С кем это ты целовалась, паршивка?». «А где, папочка? — переспрашивает дочка. — У сарая или под ивой?».

Подобных истории у Жанги было много, не все забавные, зато некоторые заставляли принцессу хохотать до слёз. Она перестала бояться рассказчика, убедившись в его полной безобидности.

— Ну, мне пора! — наконец сказала Стелла. — А то просижу здесь до вечера.

— Позвольте немного проводить Вас, хостес.

— Но повсюду люди…

— А я умею быть невидимым, — улыбнулся он. — Перееду через реку не по мосту, а по броду и за деревней догоню Вас.

Принцесса согласилась.

Их совместное путешествие длилось недолго, до первого крика петуха. Гуал исчез, не успев попрощаться.

— Колдовское отродье, но милый! — улыбнулась девушка и, миновав деревню, въехала в предместья Водика.

Домов, за исключением пары постоялых дворов, она не видела; перед глазами мелькали высокие живые изгороди, из-за которых выглядывали кроны деревьев. Аромат налитых солнцем плодов дразнил желудок, заставлял забыть о текущей в жилах королевской крови.

Стелла юркнула в проулок — там изгородь была ниже, и она сумела залезть в чужой сад. Осмотревшись, девушка заметила подарок судьбы — заднюю калитку, достаточно широкую, чтобы провести через неё лошадей. Щёлкнув щеколдой, она так и поступила.

Сад был большой, но запущенный. Набрав в дорогу ранних плодов, принцесса на свой страх и риск обосновалась на толстой морщинистой ветке яблони. Сквозь просветы листвы был виден желтый дом с террасой. Оттуда доносились женские голоса. Приглядевшись, девушка увидела обеих собеседниц: они пили чай за переносным столиком. Стелла непроизвольно сглотнула слюну: ей тоже хотелось чаю с печеньем и румяными булочками.

— Знаешь, Азавена, — сказала одна из дам, отпив немного из чашки, — вчера захожу к нему и вижу: сидит в обнимку с бутылкой. Бутылка уже наполовину пустая. Подхожу. Он оборачивается, долго хлопает глазами, а потом говорит: «Дорогая, это вино делает Вас богиней!». «Лично я не пила ни капли», — сурово отвечаю ему. А он мне: «Зато я выпил достаточно». И что мне с ним делать, ума не приложу! Скоро он проспится и опять начнёт допекать меня, не моё, мол, это дело интересоваться делами в лавке. Как же, не моё! Без меня бы он давно прогорел!

— Ах, ты такая труженица, Эланта, не то, что я! — вздохнула Азавена. — Ты деньги достаёшь, а я их трачу. И как мой муж меня терпит? Недавно прибегает ко мне Сара, моя служанка, и в слезах зовёт в его кабинет. Говорит, господин умирает, сидит за столом, что-то теребит в руках и тихо стонет. Сара пробовала с ним говорить — бесполезно. Ну, бедняжка, сразу ко мне побежала. Я, конечно, перепугалась и сразу к нему. Вхожу, подхожу к столу, беру из рук бумажку — и что же? Это счёт от ювелира. Помнишь, я тебе недавно показывала колье и серьги с изумрудами? Так это за них счёт принесли. Муж чуть слышно говорит мне, чтобы служанка не слышала: «Разорительница, зачем Вам ещё одно колье? Да еще колье, стоимостью в треть нашего годового дохода?». Ну, как мне ему объяснить, что при дворе других не носят? Бедняжка, мой милый дакирец! Его жёнушка доставляет ему столько хлопот. И зачем только он женился на грандванке, да ещё такой, как я? Мы, грандванки, такие мотовки!

— Как Ваши дети?

— Здоровы. Старшего отец хочет взять с собой в Артикс. А я, если не разорю мужа, в августе поеду в Дайану: не хочу пропустить торжества. Ты же знаешь, я представлена Его величеству и, надеюсь, попаду в число избранных. — Она вздохнула.

— А мне не то, что Дайаны, Монамира никогда не видать, — посетовала собеседница. — И кто только придумал эти дурацкие правила, по которым людей не дворянского происхождения и близко не подпускают к королевскому двору?

— Таков закон, Эланта. Не я его придумала.

— Тебе-то хорошо говорить! Ты у нас дочь сэра Комуда, супруга барона Инкседа. Да тебя хоть куда пустят!

— Да если бы, Эланта! Что толку простаивать на балах в задних рядах и пялиться на драгоценности тех, кому выпала честь… Может, хоть в этом году повезёт? Нет, жаль всё-таки, что мой муж дакирец!

— Почему? — удивилась Эланта. — Такого супруга, как барон, днём с огнём не найдёшь. Я таких мужчин не встречала, а если б встретила, вцепилась в него зубами и никому не отдала. Он же у тебя золото!

— Каких это «таких», Эланта, ты не встречала? — нахмурилась Азавена. — Уж не спуталась ли ты с ним?

— Если бы всё было так, как ты говоришь, я давно ушла от своего благоверного и тебя к себе не приглашала. Жила бы себе тихонько в уютном особнячке и наслаждалась жизнью. И, небось, в Дайану съездила. Пусть не как дама, но всё же…

— А, так ты об этом подумывала! — Баронесса порывисто встала.

— Да успокойся ты, сядь! Ничего у меня с ним не было и не могло бы быть. Кто я, а кто он? Как ты только могла подумать такое о своем муже, я-то ладно, я женщина слабая, восторженная, но он! Барон до такого не опустится.

На террасу вышел муж Эланты с перевязанной чем-то красным головой.

— У, расшумелись! — Он плюхнулся на плетёный стул. — Жёнка, принеси мне элю!

— Хватит с тебя, вчера до поросячьего визга напился! Между прочим, у нас в гостях баронесса Инксед, так что веди себя прилично.

Хозяин, позабыв о похмелье, встал и расплылся в вымученной улыбке.

— Здравствуйте, уважаемая баронесса! Извините, сразу Вас не заметил. Чем обязаны такой чести?

— Здравствуйте, любезный Миккед. Я заглянула на минутку поболтать с Вашей супругой.

— Язык у неё длинный, что верно, то верно. А уж упрямая! Правильно говорят, что лучше не мешать дакирскую и грандванскую кровь, не про Вас, конечно, будет сказано! «Абавена ханут, хан илбренк эс иету ив хазес грандварес!» — любил повторять мой отец.

— А йоза, сверадар хосте, амаррес бренкал арика.

— Мина амаррес вер эсбренал миеф арика, орли орлис вебатас.

Азавена покачала головой и попрощалась.

Стеллу никогда не интересовало чужое грязное бельё, поэтому она не стала подслушивать дальнейший разговор между мужем и женой. Девушка осторожно слезла со своего наблюдательного пункта и вернулась к лошадям. Незаконное проникновение в чужой сад с целью бесплатного полдника карается законом, и ей вовсе не хотелось предстать перед судьями.

На улице Стелла случайно столкнулась с баронессой. Она была молода, свежа, слегка полноватая дама с русыми волосами.

Баронесса придержала лошадь.

— Каларда! Мие вер иар йозе… Йоз вред вер лагин? — Она откинулась на мягкие подушки двуколки.

Принцесса смущённо ответила, что не понимает по-дакирски. Азавена оживилась и любезно повторила вопрос по-грандвански. Постепенно они перешли на язык путников; завязался разговор. Уже через десять минут девушка была посвящена в подробности жизни собеседницы, в том числе то, что она планирует съездить в Грандву. Это её обрадовало. Потом выяснилось, что в Грандву едет не Азавена, а её муж с шестилетним сынишкой. Конечным пунктом их путешествия значился Артикс. Узнав, что Стелла тоже собирается по ту сторону гор, баронесса предложила поехать с ними; девушка с радостью согласилась.

Из окон особняка барона Инкседа открывался вид на горы. Он стоял в конце главной водикской улицы — широкого бульвара, по которому каждое воскресенье чинно прогуливались состоятельные городские жители. Дом был большой, просторный; как потом выяснилось, над проектом работал столичный архитектор. Конечно, всё это в своё время влетело в копеечку деду барона.

Принцесса познакомилась с цветом местной знати — семьёй Инкседов. Возглавлял её барон Орет Инксед. У него и сэресс Азавены Комуд было двое сыновей — шести и трёх лет. Старшего, Регула, как и предполагала Азавена, отец брал с собой в Артикс.

Больше всего Стелле понравился барон: сдержанный, не любопытный, он, кажется, вовсе не имел никаких вредных привычек. Его жена была не такой. Каждый день она приходила к супруге владельца самой богатой лавки города, Эланте, и за чашкой чая сплетничала об общих знакомых. Пожалуй, в Водике, да и во всей Дакире не случалось ничего, о чём бы не знала баронесса Инксед. Она несколько раз бывала в Монамире и считала, что разбирается во всех тонкостях двора и моды. Свои «столичные» идеи Азавена с успехом воплощала в жизнь при помощи кошелька мужа и тканей из лавки Миккеда, которые по знакомству брала по дешёвке. Каждый год она мечтала поехать в августе в Дайану, и вот теперь её мечта, кажется, должна была осуществиться.

У Азавены была ещё одна маленькая слабость, серьёзно подтачивавшая семейный бюджет — она любила драгоценности.

Обед накрыли в Белой столовой; Стелла уже успела отвыкнуть от фарфоровых тарелок и серебряных приборов.

Гостью усадили на почётное место по правую руку от хозяина, который обращался к ней исключительно «дарунта» — Азавена каким-то образом догадалась о её социальном положении. Может, служанка по приказу любопытной госпожи успела порыться в ее бумагах? Хорошо, что обошлось без лишних церемоний и оповещения об её присутствии всего города, особенно генров. Нет, не похоже, чтобы они знали что-то большее, чем, то, что она особа королевских кровей.

Узнав о том, что девушка путешествует одна, барон нахмурился:

— Очень опрометчиво, дарунта, в наших краях нельзя путешествовать без охраны. Одинокая женщина — лёгкая добыча для разбойников и нечистых на руку трактирщиков.

— Разумеется, Вы говорите о беззащитной женщине? — улыбнулась принцесса.

— Кинжал в таких случаях не помогает.

— А меч? Немногие отважатся напасть на того, кто владеет подобным оружием.

— Даже если у женщины по какой-то неведомой мне причине есть меч, она не перестает оставаться слабой представительницей прекрасного пола.

Как же, слабой, добралась бы она сюда, если бы была слабой! Ох уж эти стереотипы! Шаг в сторону считается преступлением даже в образованных семьях.

— Может, я и слабая, но отлично справлялась с перечисленными Вами проблемами.

— Простите, но я останусь при своем мнении.

Азавена, с интересом рассматривавшая серебряное кольцо гостьи, наклонилась к ней и, покраснев, прошептала:

— Визет рисдатас эс матетер, ширасу руарк. И атруарк шорин вредал орли орла палерда — дарун. Эт брес жас йоз эс следал, йот эт хумрик ар шорин?

Узнав перевод этой фразы, Стелла пришла в бешенство и хотела немедленно покинуть дом. Хозяин оказался прирожденным дипломатом и сумел успокоить бурю. Пригрозив жене, что если та не будет думать, что говорит, он не возьмёт её в Дайану, барон снова усадил гостью за стол. Азавена, превратно истолковавшая значение королевского подарка (принцесса не скрывала, что это кольцо ей подарили в Дакире), извинилась и больше не проронила ни слова. После обеда она извинилась и вышла, якобы, чтобы проследить, как заваривают чай.

— Ещё раз проношу извинения за бестактность супруги. — Орет пододвинул принцессе кресло. — Мне и в голову не могло придти, что она осмелится сказать такое! Одно слово — грандванка.

— А какое отношение к произошедшему имеет её национальность? — Стелла до сих пор не пришла в себя после нечаянного оскорбления.

— Такое, что большинство грандванок безмозглы и помешаны на любовных романах. Знаю, в этом есть и моя вина — следовало отнимать у неё эти книги и заняться её образованием. Но сейчас уже поздно.

— Почему же тогда Вы на ней женились? — Принцесса чувствовала, что сейчас поступает немногим лучше Азавены.

— Потому что был молод и часто бывал в их доме. Знаете, хорошенькая девушка, деревенская скука, музыкальные вечера… Хотя, положа руку на сердце, она бездарная музыкантша, зато всегда умела себя подать. В девичестве Азавена хорошо вышивала шёлком, дарила мелкие подарки на память… А тут ещё умер её отец, а я как раз приехал в Артикс, чтобы повидаться с ним. Банальная история, начавшаяся с необременительного знакомства и закончившаяся свадьбой.

— Я слышала, Вы завтра уезжаете. — Девушка перевела разговор в другое русло. У неё нет никакого права обсуждать чужую жизнь, да и Орет отвечает неохотно, из вежливости. Может, ей только кажется, но эта лодка семейного счастья дала течь.

— Да, в Артикс.

— Я боюсь ехать через горы одна, не согласились ли ненадолго стать моим проводником? — Она смущённо улыбнулась.

— Вы тоже едете в Грандву? — удивился барон.

Вошла Азавена в сопровождении служанки с подносом. Может быть, это и есть та самая Сара? Дождавшись, когда все чашки, тарелочки и вазочки займут свои места, Азавена разлила чай.

— Дорогая, Вы необыкновенно молчаливы сегодня. — Орет удержал жену, хотевшую незаметно выйти из комнаты. — Мне нужна Ваша помощь.

— Я внимательно слушаю Вас.

— Я вынужден буду скоро Вас покинуть, поэтому хочу, чтобы во время моего отсутствия Вы заняли гостью интересным разговором. Развлеките её, покажите свою коллекцию драгоценностей — думаю, они заинтересует дарунту.

— А можно вопрос? — Принцесса снова привлекла внимание к себе. — Почему Вы называете меня дарунтой?

— Принцессой? — Барон ненадолго задумался. — Во-первых, из вежливости, а, во-вторых, мне показалось, что Вы очень знатная дама. Ваши манеры, платье, лошади… Кроме того, Ваш акцент…

— И на основе всего этого Вы сделали вывод, что я принцесса? — рассмеялась Стелла.

— Нет, конечно! Сара сказала мне, что видела… — вмешалась баронесса.

— Хватит, Азавена! Вы и так наговорили достаточно, чтобы вызвать дипломатический скандал, — умерил её пыл супруг.

— Всё просто, дарунта, — объяснил он, — во время недавней поездки в Броуди один мой знакомый имел честь видеть Вас на королевском приёме. Вы произвели на него неизгладимое впечатление, и по приезде домой он во всех подробностях описал Вашу внешность. Увидев Вас, я вспомнил его описание. К тому же, не всякая знатная дама носит кольцо с печаткой.

Так, это плохо. Если такая женщина, как Азавена Инксед, знает о том, что у неё гостит лиэнская принцесса, об этом будет знать весь город. Она не упустит шанса похвастаться визитом столь важной особы. Ох уж эти провинциальные трещотки!

— Барон, баронесса, у меня к Вам вторая просьба. Я здесь инкогнито и не желаю, чтобы мое имя было известно кому-нибудь, кроме вас.

— Разумеется, как Вам будет угодно. Но Вы сказали, что это вторая просьба. Какова же была первая?

— Помните, до чая, мы говорили о Грандве? Я хотелось бы знать, что Вы решили.

— Имею ли я право что-то решать в Вашем присутствии? — галантно возразил Орет. — Я с радостью разделю с Вами все тяготы путешествия.

Стелла благодарно улыбнулась и переключила внимание с супруга на супругу: бедняжка выглядела подавленной. Но её скованность исчезла сразу же после ухода мужа. Она не только показала гостье всё свои драгоценности, но и просветила в некоторых вопросах дакирского двора, о многих из которых она бы умолчала при Орете. Принцесса была рада избавиться от неё под благовидным предлогом усталости. Увы, ей были неинтересны чужие любовные похождения.

Всё утро прошло в хлопотах. Конечно, хлопотала не Стелла, а слуги, которые, как всегда, не успели уложить всё заранее. Принцесса с улыбкой наблюдала за тем, как Азавена со слезами на глазах целует Регуна и заклинает его не отставать от отца. От неё было много шуму, но мало толку. Точку во всех этих причитаниях и рыданиях поставил барон, без лишнего шума удаливший сына из холла. Когда заплаканная мать бросилась за ним во двор, Орет не пустил ее:

— Он мужчина, нечего портить его ненужной заботой. Боюсь, мы все захлебнёмся в твоём море слёз.

Азавена промокнула глаза платком.

— Когда ты вернёшься? — Гостьи в холле не было, поэтому можно было говорить ему «ты».

— В начале августа. Ну, до свидания. Береги себя и Эрика!

Он поцеловал её и вышел вслед за сыном.

Вопреки ожиданиям, ехали быстро.

— В конце недели в Грандве праздник, многие спешат к родным. К полудню выстроится огромная очередь, — объяснил барон.

Принцесса понимающе кивнула.

На этот раз Симонароки предстали перед ней в другом обличии. Пологие вершины вздымались над холмами неровной лесенкой, сливаясь и переходя одна в другую. В этой части горной цепи не было тенистых лесов, только редкие хвойные рощицы и камни, отшлифованные временем. На востоке красовался непорочным убором невесты пик Сияке — одна из трёх высочайших вершин Симонароки.

Путь к перевалу Энда пролегал по узкой горной долине. Дакирская хозяйственность отразилась и здесь — дорога была помечена полосатыми столбиками.

Вопреки опасениям, барона Инкседа и его спутников пропустили безо всяких задержек. Дежуривший на специально оборудованном посту таможенный служащий даже не потребовал предъявить документы и пожелал доброго пути.

Так как барон был не разговорчив, девушка беседовала с другими спутниками — благо, они не подозревали об её королевском происхождении. Вертясь возле обоза, принцесса бросала короткие взгляды на Орета. Он хорошо смотрелся в седле и ехал с той особой осанкой, которая бывает только у тех, чья родословная насчитывает не менее десяти поколений. Как и говорила за чашкой чая Эланта, такие люди не часто встречаются даже в высшем обществе, ведь высшее не всегда означает лучшее. И дело было не только в благородной внешности и манерах, но, пожалуй, в его удивительном умении ладить с людьми. Чего стоит прожить семь лет под одной крышей с Азавеной, чей язык и расточительность сведут с ума кого угодно! Одно слово, золото, а не человек!

Маленький Регул тоже был очаровательным ребёнком. Как и подобает настоящему мужчине, он путешествовал верхом. Мальчик покачивался в седле в такт шагам серого пони и пожирал окрестности большими любопытными глазами — сразу видно, путешествие ему в новинку.

Внезапно движение на дороге застопорилось. Причиной вынужденной остановки стало появление ряженого стариком парня с командой крепких друзей. Объехать их было невозможно, да и рисковать здоровьем не хотелось.

— Люди добрые, обратите на меня внимание! — Ряженый потряс в воздухе палкой с погремушками. — Не хотите ли посмеяться?

— Кто это? — подъехав к барону, шёпотом спросила Стелла.

— «Старик Шек». Настоящего имени я не знаю. Он недавно обосновался на дороге и не пропускает никого, пока не рассмешит до упаду. Естественно, за деньги. Тем и живёт.

— А как же власти?

— Пока бездействуют. Собственно, он не очень-то и мешает, некоторые даже специально ездят послушать его шутки. Думаю, к осени его все же выдворят.

— Каларда! Здравствуйте! — «Старик Шек» раскланялся. — Ох, много я походил по свету, много видел. Вот вчера захожу в один дом и слышу — муж с женой разговаривают. Он говорит: «Похоже, вечером соберётся гроза». А она ему в ответ: «Не будет, если вернёшься домой засветло».

Несколько человек рассмеялись и подъехали к Шеку. Бросив в шляпу несколько монет, они благополучно проследовали дальше.

— Благодарствую, верные мужья! А вот другая история. Разговаривают два дакирца. Один говорит другому: — Я слышал, ты женился. — Верно говорят. — Уж и не думал, что ты решишься! Для чего тебе всё это? — Понимаешь, надоело сидеть без денег, вот и женился на богатой. Думал, буду жить в своё удовольствие. — Ну, и как? — Лучше бы я был беден, как раньше!

На этот раз засмеялись немногие. Очевидно, в шутке притаилась кривая гримаса правды жизни. Кто-то пытался изобразить смех и проскочить мимо друзей ряженого, но их быстро развернули, отказавшись принять деньги за проезд.

— Кислые же у вас лица! Словно на похоронах стою! Чувствую, без очередной шутки не обойтись. Перескажу я вам диалог, который слышал в доме скупого купца. Он недавно женился, но спал с женой в разных комнатах — и на детях экономил, скряга! Заходит к нему утром жена (я за стенкой спал и всё слышал) и говорит ему: «Милый, я видела чудесный сон! В нём ты подарил мне шубу». Говорит и, наверное, смотрит так ласково, как все молодые жёны умеют. А муж, потянувшись, отвечает: «Дорогая, поспи ещё! Может быть, тебе приснится, где достать на неё деньги».

Барон улыбнулся, а потом тихо рассмеялся. Настала их очередь подъехать к «старику» и оплатить проезд. Брал он умеренно — по талану с человека, по половине — с повозки. Пропустив их и ещё нескольких человек, артист продолжил представление.

— Ну, тут ещё не все смеются. Разве шутки не хороши? Ничего, я всех рассмешу! Приходит к отцу одной девушки престарелая родственница и с ужасом сообщает: «Ваша дочь…».

Конец шутки принцесса не расслышала.

Глава VIII

В Грандве девушка почувствовала себя спокойнее; сердце подсказывало, что больше не будет неожиданных встреч с генрами и коварными трактирщиками, а замок Вильэнары можно забыть, как страшный сон. Ей почему-то не приходило в голову, что для колдуньи не существует границ, и она способна нанести удар где угодно. Но принцесса предпочитала не думать об этом, с радостью приняв за аксиому то, что всё позади.

И она с головой окуналась в безбрежные просторы, полные шумных табунов, упивалась звуками грандванской речи, звучавшей музыкой после дакирской. У неё и Дакиры не было ничего общего, а Грандва и Лиэна, несмотря на некоторые различия, были ветвями одного генеалогического дерева.

Домой, домой, только домой! И, казалось, ветер нес её по грандванской земле навстречу всему тому, что она так любила.

Барон Инксед понимал её и не препятствовал увеличению дневных переходов. Изменение графика движения не отразилось на здоровье Регула: когда мальчик уставал, он слезал с пони и перебирался в повозку к няньке.

За время путешествия принцесса успела подружиться с маленьким бароном. Он с упоением, позабыв об усталости, слушал ей рассказы о дальних краях. Больше всего его, конечно, интересовал Скаллинар — да и как иначе, он ведь был мальчишкой! Регул засыпал её вопросами, Стелла старалась ответить на все, но некоторые ставили её в тупик — такова уж особенность возраста «хочу всё знать».

Как-то раз, когда девушка во время одного из привалов рассказывала о спасении обвинённого в конокрадстве кочевника, к ним подошёл барон. В отличие от сына, он не баловал принцессу своим вниманием. Некоторое время Орет молча стоял и слушал, а потом спросил:

— А что было бы, если они Вас не послушали?

— Они не могли не послушать. У меня был Ферсидар, а кочевники ценят хороших лошадей.

— Ферсидар — это Ваш вороной, дарунта?

— Да. Он принёс мне десять тысяч в Елизе, — не удержавшись, похвасталась Стелла.

— До нас дошли слухи о поверженном фаворите.

Глаза Регула загорелись. Хлопая большими глазами, он начал просить прокатить его на «лошадке». Отцу не понравилась его бесцеремонность. Вслух он своего неудовольствия не высказал, просто отправил сына к няньке, которая давно звала его перекусить.

Надутое обиженное лицо мальчика, его понуро опущенная голова возымели действие на принцессу.

— Пусть прокатится, барон, не запрещайте ему! Я прослежу за тем, чтобы с ним ничего не случилось.

— Мне не хочется его баловать. Если потакать всем его желанием, то через пару лет Регул превратится в точную копию матери.

— Не превратится, — возразила девушка. — Ваша супруга такая от природы, а Регул — просто ребенок. Маленький ребенок, который имеет право на маленькие слабости.

— Маленькие слабости приводят к большим проблемам.

— Скажите, чем же грозит Вашему сыну невинная прогулка верхом? Обещаю, я буду очень крепко держать Ферсидара под уздцы.

Орет промолчал и оглянулся на сына. Мальчик в нерешительности замер между отцом и нянькой.

— Иди сюда, Регул, я прокачу тебя на лошадке, — крикнула девушка. — Твой отец разрешил. Давай заставим его улыбнуться, а то сегодня он темнее тучи!

Мальчик пулей бросился к коню.

— Смотри, Регул, осторожнее! — предостерег его отец. — Не надо подходить так близко. Я же говорил тебе, что это опасно. Говорил? А ты, выходит, пропустил мои слова мимо ушей. Умерь свое нетерпение.

Регул поник и отошел от Ферсидара.

— Можно его погладить? — тихо спросил он.

— Да, конечно. — Стелла взяла жеребца под уздцы, внимательно следя, чтобы тот случайно не толкнул или, ещё хуже, не ударил мальчика. Потом она подсадила Регула в седло и повела Ферсидара по кругу.

— Смотри, папа, как я могу! — Мальчик выпрямил спину, копируя посадку взрослого наездника. Барон невольно улыбнулся.

— Вот видите, ничего страшного не произошло. — Стелла подвела коня к Орету. — Ваш сын жив, здоров и доволен.

— Смотри, не злоупотребляй добротой Её высочества. — Барон поставил маленького всадника на землю. — Ну, страшно тебе было?

— Немного, — честно признался сын. — Но я крепко держался.

— Он у Вас смелый. Наверное, в отца, — улыбнулась девушка.

После катания сына Орет стал разговорчивее, даже изредка шутил. Таким он нравился принцессе больше, но бывали дни, когда девушку мучили навязчивые сомнения: не делает ли она чего-нибудь дурного, весело болтая с женатым человеком? В конце концов, Стелла пришла к выводу, что не делает. Она ведь не кокетничала, не строила ему глазки, не делала ничего такого, за что ей было бы стыдно. Да и он вел себя безупречно. Никакого флирта не было, были лишь приятные дружеские беседы.

Принцесса умела располагать к себе людей и благодаря этому полезному умению заранее обеспечила себе ночлег в Артиксе: барон с сынишкой ехали в гости к родственникам, и, так как оба относились к ней с ярко выраженной симпатией, девушка не сомневалась, что ей не позволят переночевать в гостинице.

Артикс был меньше Елизы, но больше Дангра — словом, обыкновенный среднестатистический город. Но была в нём своя изюминка: он был построен по уникальному плану в виде двух полумесяцев, выпуклыми сторонами соприкасавшихся между собой; один был обращен к Сиальдару, другой — к Дакире. В свободном внутреннем пространстве второго полумесяца позднее построили ипподром.

Особняк вдовы сэра Комуда стоял неподалёку от места соприкосновения двух фигур, немного ближе к дакирской стороне. Длинное двухэтажное здание причудливой формы, оно было начисто выбелено, но теперь побелка местами обвалилась, утратило ослепительную белизну.

Барона Инкседа ждали: стоило лошадям остановиться перед домом, как навстречу гостям вышла седая женщина, одетая по моде тридцатилетней давности. За ней семенила более молодая грандванка в чёрном. Заметив Стеллу, они в недоумении остановились.

— С приездом, Орет. А кто эта девушка? Ваша родственница? Вы ничего о ней не писали… — Седая грандванка с помощью спутницы, спустилась с крыльца.

— Позвольте представить Её высочество лиэнскую принцессу. Она оказала нам честь, согласившись ненадолго разделить наше общество.

Обернувшись к монаршей особе, он представил своих родственниц:

— Рекомендую Вам сэрину Элианту Комуд-старшую и вдовствующую сэрину Ингелан Комуд.

Обе дамы сделали реверанс. Та, что в чёрном, наверное, мать Азавены, а вторая — её бабушка. Интересно, во сколько лет Элианта Комуд вышла замуж? Не в шестнадцать ли лет? Кажется, среди дворянства всё ещё практикуются подобные браки.

С принцессой обращались, как с дорогой фарфоровой статуэткой: сдували пыль и боялись разбить. Ей это не нравилось, но приходилось терпеть. В конце концов, собственные придворные бывают назойливее.

Когда Стелла поднялась в спальню, надеясь в кой-то веки остаться одна, там уже кто-то был — чья-то тень мелькнула у окна. Сначала принцесса испугалась: вдруг Вильэнара подослала к ней убийцу, — даже взялась за оружие, но потом успокоилась. Это был не убийца, а девушка, робко выглядывавшая из-за гардин. Кто она? Служанка, не успевшая прибраться к её приходу? Нет, служанки так не одеваются.

— Извините, Ваше высочество, — девушка смущённо улыбнулась. — Я сейчас же уйду.

— Можете остаться. Вы что-то хотели? — Стелла села.

— Да. Поговорить с Вами, если это возможно.

— Я Вас внимательно слушаю, — принцесса указала ей на стул, но девушка отказалась садиться.

— Мой зять, барон Инксед, вскользь обмолвился… Это я, конечно, спросила, когда заметила… Он бы сам не сказал.

— Что Вы заметили? — удивилась Стелла.

— Меч. А Вы, правда, умеете с ним обращаться? — Похоже, она с самого начала хотела задать этот вопрос.

Принцесса рассмеялась.

— Как Вас зовут?

— Лайна Комуд.

— Так Вы сестра баронессы Инксед?

Ну да, конечно, ей представляли эту девушку, а она пропустила ее имя мимо ушей.

— Да, ее младшая сестра. — Лайна немного осмелела. — Ваше высочество, так Вы действительно владеете оружием, как мужчина?

— Пытаюсь, — улыбнулась Стелла. — Не называйте меня «Ваше высочество».

— А как же тогда?

— Зовите меня «дарунта», как Ваш зять.

— Как пожелаете, дала надженес.

Это обращение кольнуло сердце, напомнило о Броуди и Сурраре.

— Лайна, не могли бы Вы принести мне письменный прибор? И, прошу, не обращайся ко мне по-грандвански.

— Почему? — Её собеседница была любопытным ребёнком. На вид ей около четырнадцати, то есть на три-четыре года младшее принцессы, но, казалось, между ними целая пропасть. Боги, не дайте никому пережить в семнадцать то, что пережила она!

Стелла не ответила, просто отшутилась. Не рассказывать же ей о поцелуях и броудских закатах? Ей не нужно знать об этом, да и рано пока. А если и не рано, она сама всё узнает, только от себя самой. Это слишком личное, чтобы выносить сор из избы.

Лайна быстро вернулась с письменным прибором: было видно, что она во всём хочет угодить принцессе. Поблагодарив, Стелла попросила её зайти позже.

Первое письмо было адресовано Маркусу. Так, ничего особенного, просто очередное сообщение о том, что она жива и на всех парусах спешит домой. Написать второе письмо оказалось гораздо сложнее. Оно предназначалось графу Миларту.

Зачем это ей? Просто нахлынули воспоминания, захотелось попросить прощения за то, что она не оправдала его надежд. Может, он действительно любил её?

Письмо никак ей не давалось. Стелла исписала несколько листов и все порвала на мелкие кусочки. Наконец после долгих усилий родилось короткое несуразное послание на три четверти странички.

Губернатору Елизы, графу С. Миларту.

Лично в руки.

Здравствуйте, Суррар!

Честно говоря, никогда не думала, что напишу Вам после случившегося, но пути небесные неисповедимы. Надеюсь, Вы дочитаете письмо до конца, а не разорвёте сразу после того, как узнаете почерк. Хотя, честно говоря, не мне бы следовала писать Вам. Тогда Вы даже не осмелились взглянуть мне в глаза, сделали вид, будто Вас нет, а попросту — испугались. Да, именно испугались последствий своих необдуманных действий. Вы решили поступить так, как привыкли, как с другими женщинами — но я не другая женщина. И дело даже не в титуле. Мне противна даже одна мысль о подобном обращении. Вы были пьяны, не думали о последствиях… Или думали? Я так и не добилась от Вас ни слова после случившегося. Ни одного. Но я верю, что Вы сожалеете о случившемся.

Ваше поведение оскорбило меня, я не желаю Вас оправдывать, потому что это было мерзко, недостойно дворянина, но, тем не менее, я Вас простила и предлагаю Вам дружбу.

Надеюсь, Ваше наваждение окончилось, если нет, то я прошу Вас, забудьте меня: я никогда не смогу ответить на Ваши чувства. Я Вас использовала для достижения собственных целей, флиртовала… Но я никогда не дарила Вам надежды!

Вы, наверное, впервые не смогли получить то, что хотели. Ничего, на Вашем пути будет ещё много женщин, многие будут красивее и лучше меня. И обязательно найдётся та, которая Вас полюбит. А без любви… Понимаете, это обман, низость и, если хотите, предательство по отношению к себе самой. Да Вы и сами знаете, что я бы никогда не пошла на это. А если втайне надеялись, то жестоко ошибались.

Если судьба занесет Вас в Лиэну — милости прошу ко мне. Поверьте, я буду гостеприимной хозяйкой!

Не жалейте о том, что было.

Искренне желаю Вам счастья.

Всё кончено. Ничего нет, не было и не будет.

Ваша бывшая «дала надженес».

Девушка со вздохом поставила последнюю точку и запечатала письма. Когда вернулась Лайна, она попросила отправить их с первой почтой. Грандванке льстило, что с ней обращаются, как с равной. Сбегав куда-то, она вернулась уже без писем.

— Дарунта, возьмите меня с собой! — без всяких предисловий попросила Дайна. — Я хочу стать такой, как Вы.

— Какой такой?

— Сильной и смелой.

— В этом я Вам не помощница, это зависит только от Вас.

— Я хочу сражаться во имя добра!

— Во имя добра? — Стелла рассмеялась. Для этой девушки с горящими глазами такая жизнь — романтика, а как раз романтики в ней меньше всего. Сбежать бы от этой жизни, променять её на привычный дворцовый мирок! — Сражаться с кем?

— С теми, с кем сражаетесь Вы.

— А с кем я сражаюсь? Не знаю, что Вам рассказал барон, но я вовсе не народная героиня. Я не воюю со злом и использую оружие исключительно для самообороны. Я никогда не задавалась такой пафосной целью.

— А я хочу!

— Зачем? Не портите себе жизнь пустыми детскими фантазиями.

— Я хочу ездить верхом, стрелять из лука, путешествовать…

— И причем тут борьба со злом? — покачала головой девушка.

— Но ведь это так замечательно! Быть свободной, независимой, открывать для себя новые страны, помогать слабым…

— Что? Спать и есть, где попало? И если бы только это! Знаете, как страшно смотреть в лицо смерти? А убивать? Это противоестественно, всё внутри восстает против этого, а Вы должны убить. Вы сможете убить человека, не задумываясь, без всяких сантиментов? А боль? Такой путь неотделим от боли, унижения и боли.

Грандванка молчала, но Стелла видела, как нервно подергивается её нижняя губа. Значит, у неё есть шанс отговорить её.

— Я не буду никого убивать, — прошептала Лайна.

— Тогда убьют Вас. Лайна, поймите, между романтикой дорог из книг и реальной жизнью нет ничего общего. Если хотите бороться со злом — боритесь, но не с оружием в руках. Для этого вовсе не нужно сбегать из дома.

— Но как еще?

— Делайте добрые дела, помогайте ближним. Уверена, Вы преуспеете на этом поприще.

— Но этот так скучно!

— Зато гораздо полезнее. Мой Вам совет: ещё раз подумайте.

Грандванка ушла, плотно притворив за собой дверь.

Утром, сразу после завтрака, принцесса собралась в дорогу. Никакие уговоры и резонные доводы барона Инкседа о том, что она устала и должна немного отдохнуть, на неё не действовали. Тогда барон вызвался проводить её до сиальдарской границы.

— Дороги нынче небезопасны, а так я буду уверен, что с Вами ничего не случится.

— Но со мной и так ничего не случится.

— Охотно верю, но неужели Вы хотите оставить нас в томительном неведении относительно Вашей судьбы? — продолжал настаивать Орет.

— Зачем Вам лишние неудобства?

— Какие неудобства, дарунта? Мне всё равно нужно наведаться в имение тёщи, оно как раз неподалёку от сиальдарской границы.

Стелла уступила, хотя в глубине души догадывалась, что в тёщино имение — это только предлог, чтобы проводить её. Что ж, если ему так хочется, пусть провожает. В конце концов, рядом с ней будет человек, который в случае чего развеет сомнения пограничной охраны на счёт её происхождения — не каждый поверит, что принцессы могут просто так, запросто, переезжать из страны в страну.

В Сиальдар принцесса въехала через лес Зачаби. С весны в нём ничего не изменилось, только на полянах зажглись огоньки ягод. Зато её отношение к лесу претерпело изменения. Теперь она знала, какие сюрпризы он может ей преподнести. Да и местные оборотни не казались такими уж страшными — главное, найти к ним подход. Путь к сердцу Маскаля вёл через желудок, и на этот раз ей было чем его угостить. Только вот оборотня не было. Но девушка об этом не жалела: разговоры с оборотнями мало напоминают светские беседы в гостиных.

Дорога петляла, пришлось ехать медленнее, сократив дневные переходы. Чем больше она углублялась в лес, тем осторожнее становилась. Особенно страшно было по ночам, когда злые духи пугали её громким свистом. Теперь от былого оптимизма не осталось и следа. Сразу вспомнились и человеческий череп, и страшное жилище Маскаля. Кто знает, может в этот раз добродушному оборотню захочется полакомиться не ее припасами, а ей самой?

Наконец, пару раз свернув не туда, Стелла выбралась на гирлянскую дорогу. В душе снова воцарилось спокойствие. И, правда, чего бояться? Лесов, что ли, она не видела? Принцесса их столько перевидала, что на всю жизнь хватит! Лес более-менее сухой, радует солнцем, волки не нападают — что ещё нужно для счастья? А для счастья не хватало самой малости — симпатичной долины с фермерским домиком. Ей настолько опостылела простыня изо мха и иголок, что девушка с радостью втридорога заплатила за постель с периной. Да и на внешний вид это, с позволения сказать, ложе влияло не лучшим образом. Страшно подумать, сколько трухи было у неё в волосах, а ведь она их каждый день расчёсывала.

Как-то раз девушка проснулась на рассвете.

Мутный туман низко стелился над землей; откуда-то издалека, из-за горизонта разливался нежный розовый свет.

Было слишком рано для того, чтобы встать и позавтракать, поэтому принцесса решила попытаться снова заснуть.

Её взгляд упал на пригорок — там, наполовину скрытая туманом, навострив уши, сидела рысь. Блестящие влажные глаза смотрели мимо девушки. Значит, бояться пока нечего, главное, не двигаться.

Пятнистая кошка встала и, прогнув спину, потянулась, пластично растянув туловище от головы к хвосту. Она спрыгнула с пригорка, прошла всего в нескольких шагах от Стеллы и затерялась среди деревьев.

Днём принцесса повстречалась с охотниками. Она как раз приглядывала место для привала, когда наперерез ей на дорогу вылетели волки. Они пронеслись так быстро, что девушка не успела на них среагировать.

— Замечательно, меня игнорируют даже дикие звери, — пошутила Стелла. — Никогда не думала, что я похожа на пустое место!

Её проигнорировали не только волки, но и охотничьи собаки, спешившие по следам серых хищников.

— Воистину, охота — безоглядная страсть. — Принцесса благоразумно предпочла отъехать в сторону. Это было бы так нелепо: пройти все испытания, вырваться из цепких лап Вильэнары — и погибнуть под копытами охотничьей лошади.

Вслед за собаками на дорогу вылетели всадники. Принцесса, с интересом наблюдавшая за мельканием разноцветных камзолов, чуть не прозевала момент, когда из-за деревьев выскочил волк. Ещё мгновение — и он кубарем перелетел через голову со стрелой в боку. Когда волк окончил движение, стрелы было уже две.

— Да уж, безопасное место! Если не затопчут, так пристрелят. А когда разберутся, что я не волк, будет поздно.

Принцесса тронула поводья и, краем глаза следя за Шараром, — не убежал бы в лес, не убили бы, он ведь так похож на серого хищника! — стала ретироваться.

— Стелла? — удивленно окликнул ее один из охотников. — Ваше высочество, может, Вы соблаговолите остановиться?

Девушка натянула поводья и подождала, пока всадник подъедет к ней. Кто это, она уже знала, так же как и то, что её ожидает очередной выговор. Видно у дядюшек такая привычка — вечно ругать нерадивых племянниц.

— Здравствуй. Вот не думал, что повстречаю тебя здесь!

— Здравствуйте, дядя. Я тоже не думала встретить Вас посредине леса.

— Как ты здесь очутилась?

— Абсолютно случайно.

— Ты всё делаешь случайно: случайно забываешь писать, случайно исчезаешь, случайно оказываешься в самом центре событий.

— Простите, я честно хотела написать Вам, но…

— Знаю я, как ты хотела мне написать! — рассмеялся Наваэль. — Ладно, оставим эту тему. Ты здесь надолго?

— Нет, я только проездом.

— Значит, в Розин не заедешь? — огорчился король.

— К сожалению, нет. Я тороплюсь.

— Вечно ты торопишься! И куда на этот раз?

— Домой, — улыбнулась Стелла.

— Что ж, твой ответ меня радует. По крайней мере, ты не ввязалась в очередную неприятную историю.

— Я старалась.

— Напомни, когда день твоего совершеннолетия. Двадцать пятого июля?

Принцесса кивнула:

— Откуда Вы знаете?

— Как откуда? Неужели ты думаешь, что покойная сестра не писала мне о рождении дочерей? В отличие от тебя, она не забывала своих родных. У меня до сих пор хранятся все её письма. Хотя, конечно, первой обо всём узнавала мать.

— Моя бабушка? Или вторая жена моего деда?

— Вообще-то, они обе твои бабушки. Минара писала моей матери, или, как ты изволила выразиться, второй жене твоего деда. Пожалуйста, называй её бабушкой, ведь она тебе не чужая. У них сестрой, твоей матерью, были замечательные отношения, и, выйдя замуж, Минара писала ей чаще, чем мне.

— Понятно. А Вы…

— Опять «Вы»! Кажется, мы условились, что будем разговаривать на равных.

— Извини, я забыла, — смущённо улыбнулась девушка.

— Тут неподалёку есть охотничий домик. Может, пока эти господа, — он указал на охотников, терпеливо ожидавших его возле убитого волка, — продолжат травлю, мы поговорим там? Признаюсь, я не хотел бы беседовать при них на личные темы.

Стелла согласилась. Мысль об охотничьем домике приятно согревала догадкой, что там можно будет пообедать. Даже если их там не ждут, всегда найдутся стол, стул и очаг, а большего ей не надо.

Наваэль пожелал, чтобы стол накрыли не в обитой дубом столовой, а в кабинете наверху. Как он объяснил, здесь им никто не помешает.

Переодевшаяся и умывшаяся Стелла заслужила комплимент от дяди:

— Многие позавидовали бы мне, узнав, что со мной обедает такая красавица.

Принцесса смущённо покраснела и села за стол.

— Я не шучу, ты действительно похорошела.

— Да уж, похорошела! — усмехнулась девушка. — Загорела, словно крестьянка!

— Я не об этом, хотя легкий загар тебе тоже к лицу. Просто я отпускал из Розина одну Стеллу, а сейчас встретил другую, повзрослевшую. Хоть сейчас замуж выдавай!

— Вот ещё! — фыркнула принцесса. — Не удивлюсь, если Вы уже успели меня сосватать. Ох уж эти родственники! Писать извинения с вежливым отказом будете сами. И разбираться с дипломатическим скандалом тоже.

— Не бойся, никто не спешит с твоим замужеством — время ещё есть. Но вот твоя сестра должна всерьёз подумать об этом уже сегодня. Лиэне нужна крепкая рука, который положит конец распаду королевства. Да, именно распаду, и не смотри на меня такими глазами! Своих подданных нужно держать в ежовых рукавицах, а у вас королевская власть неуклонно превращается в фарс.

— И ты хочешь устроить ещё один фарс, на этот раз с замужеством моей сестры?

— Стелла, стране нужен наследник.

Девушка предпочла промолчать. Да и возразить было нечего. Стране нужен наследник, а без короля его не будет. Но Стелле не хотелось делить сестру с кем-то ещё. Хватит с неё Верховного совета!

Уединённый обед с разговорами на матримониальные темы был прерван появлением слуги, который, нарушив неписанное правило, призывавшее скрывать эмоции, радостно сообщил:

— Мы поймали его, Ваше величество!

— Хорошо, я после посмотрю.

Что бы это ни было, король не проявил к сообщению особого интереса. Только два обстоятельства могли бы заставить его прервать трапезу: неожиданное нападение без объявления войны и изменение количественного состояния семьи. Но так как в королевской семье никто не думал рождаться или умирать, а со всеми соседями в своё время были заключены договоры о мире и сотрудничестве, обеду Наваэля ничего не угрожало.

— Кого поймали, дядя? — В отличие от сиальдарца, принцесса не страдала отсутствием любопытства.

— Оборотня, — безразлично ответил король.

— Маскаля? — удивилась Стелла.

— Так ты даже с оборотнями знакома? Ничего не скажешь, подходящая компания для принцессы!

— Так его? — не унималась девушка.

— Я понятия не имею, как зовут то существо, которое попало нам в руки.

— Он белый? Огромный белый волк?

— Не знаю, Стелла. Я его не видел. Если хочешь, сходи, посмотри. Я прикажу проводить тебя. — Он потянулся за колокольчиком, но племянница удержала его.

— Не стоит, дядя, я потом посмотрю. А что с ним будет?

— Ничего особенного. Просто уничтожат.

— То есть убьют? — У неё кусок стал поперёк горла.

Нет, конечно, Маскаль — не то создание, ради которого она готова пойди в огонь и воду, но всё же он помог ей.

Безусловно, оборотень — это существо из потустороннего мира, питающееся запоздалыми путниками. Но её-то он не съел! Может, все кровавые преступления оборотней — всего лишь плод многовековой народной фантазии? Но как же тогда черепа?

Не о том, не о том речь! Его ведь собираются убить, посадить в клетку и убить…

Недоев, принцесса встала из-за стола.

— Стелла, ты куда? А как же десерт?

— Гулять.

На самом деле она шла к Маскалю. Вышла во двор, увидела одного из егерей, от него узнала, что оборотня вот-вот должны привести.

Сгорая от нетерпения опровергнуть или подтвердить свои догадки, принцесса велела оседлать лошадь. Но куда ехать, по какой дороге? Выбирать не пришлось — оборотня уже волокли по брусчатке двора. Один взгляд — и все сомнения отпали. Маскаль.

Принцесса подошла к повисшему на верёвках оборотню. Он поднял голову, посмотрел на неё. Узнал ли? Кажется, да. Может, помочь ему?

— Это и есть тот самый оборотень?

— Он самый, сеньора! — с готовностью отозвался один из егерей.

Девушка с сочувствием посмотрела на Маскаля.

— Куда вы его теперь?

— Запрём где-нибудь, а потом поступим так, как прикажет Его величество. Если будет доказано, что он кого-то убил, публично сожжём.

Неужели этот позорный обычай ещё существует? Неужели за колдовство ещё сжигают, сжигают заживо? А праздные обыватели стоят и смотрят, как живое существо мучается в вихре пламени. Нельзя этого допустить, нельзя, нельзя, нельзя! Его осудят без доказательств, осудят лишь потому, что он по определению виновен.

Стелла действовала в состоянии аффекта. Задавала вопросы, не слушая ответов, и не сводила взгляда со страдальческих глаз. Когда охотники замешкались, решая, где запереть необычного четвероного пленника, принцесса, быстро перерезала верёвки.

Маскаль оказался сообразительным — со всех ног (лап?) бросился в лес. Вслед ему полетели стрелы. По крайней мере, одна попала в цель.

После решили, что охотники плохо его связали, никто не подумал, что оборотню помогла бежать Стелла.

Дядя и племянница попрощались на следующее утро.

Принцесса в задумчивости ходила по лужам, дожидаясь, когда дядя покончит со своими делами. Белые брызги разлетались из-под сапог, коверкая отражение небесного зеркала. Ей было грустно, грустно, несмотря на то, что она возвращалась на родину.

Наконец король освободился.

— Куда ты теперь? — Он смотрел на неё, приставив ладонь козырьком. — В Гирлян?

— Думаю, да. А как вы… ты догадался? — Она подошла к лошадям, проверила подпруги, хотя точно знала, что с ними всё в порядке.

— Мы встретились на гирлянской дороге. Из Гирляна проще всего попасть в Лиэну.

— Думаю, я немного покружу по Скаллинару. Хочу кое-кого повидать.

— Как хочешь, но, прошу, не вмешивайся в чужие дела! Жизнь дана тебе не для того, чтобы бездумно рисковать ею ради первого встречного. Ты хоть думала, что будет с твоей сестрой, если с тобой что-то случится? — Наваэль выразительно посмотрел на племянницу.

— Думала. Я буду предельно осторожна. Я еду в Скаллинар для того, чтобы снова увидеть мать.

— Безумная затея! И кто только тебе это предложить? Мёртвых не вернёшь, поверь.

— И почему у неё не было две жизни, как… — Стелла забылась и чуть не проговорилась. Она в волнении провела ладонью по лбу. Блеснуло на солнце серебряное кольцо.

— Две жизни, как у кого? Договаривай, племянница. С кем ты успела познакомиться за то время, что я тебя не видел? — Король требовательно смотрел ей в глаза. — И откуда у тебя это кольцо? Раньше у тебя его не было.

— Тот, кто подарил его, очень помог мне. Не будь его, моей сестре пришлось бы надеть траур.

— А кто тот второй, с двумя жизнями?

— Это он и есть. Но ты не подумай ничего плохого, он просто друг, — почему-то сочла нужным добавить Стелла.

— Раз ты оправдываешься, значит, не все так просто.

— Дядя, ты же знаешь, я порядочная девушка! Как ты только мог подумать, что я завела с кем-то пошлую интрижку!

— Я подумал совсем о другом. Твои слова наводят на мысль, что твой знакомый — колдун. Ума ни приложу, где ты его отыскала. Неужели в Дакире?

— Да, он дакирец.

— Очень интересно.

— Кто он по происхождению, чем зарабатывает на жизнь? И вообще, как вы познакомились? — Допрос с пристрастием продолжался.

— Впервые мы увиделись в Грандве; он был с Вильэнарой. Потом мы довольно часто виделись, особенно в Монамире. А что до происхождения — какая тебе разница, это же в прошлом, дядя.

— И как зовут твоего странного знакомого?

— Валар, — неохотно ответила принцесса.

Наваэль нахмурился.

— Скажи, фамилия твоего знакомого случайно не Дуарлинг?

— Дуарлинг. — Она недоумённо посмотрела на него.

— Стелла, это кольцо может быть опасным.

— Почему?

— Подарки этого семейства коварны. Не знаю, почему он так хорошо к тебе отнёсся, но будь осторожна, предельно осторожна! Делать подарки просто так — не фамильная черта Дуарлингов. А подарок колдуна из этого рода вдвойне опасен!

— Не бойтесь, дядюшка, это просто подарок на память, — улыбнулась девушка. — Мне кажется, он в меня влюбился.

— Вот это-то меня больше всего и пугает! — покачал головой король. — У некоторых людей любовь принимает странные формы. Держись от него подальше и при первой возможности верни кольцо.

Глава IX

Там, во дворе охотничьего домика, они всё-таки не попрощались: Наваэль поехал с ней в Гирлян. Конечно, не просто так, из желания побыть с ней подольше: в этом провинциальном городке решено было провести совещание по строительству и благоустройству новых дорог и чему-то ещё — Стелла в это особенно не вникала. Единственное, что её интересовало, было то, что она опять осталась одна, предоставленная самой себе. Дух свободы пьянит лишь в самом начале, а потом начинаешь безумно скучать по людям. Хоть людей вокруг было много, это не имело значения: они её не знали, и она их не знала.

Принцесса целыми днями шаталась по комнатам особняка и, от нечего делать, заводила пустые разговоры со свитскими. Без толку — после них скука не только не отступала, но, наоборот, усиливалась. Тогда девушка решила хлебнуть свежего воздуха и окунулась в водоворот улиц.

Гирлян за окнами особняка понравилось ей больше душных комнат, а оттягивавший пояс кошелёк и семенивший за ней паж внушали чувство собственной значимости. Честно говоря, она бы обошлась и без пажа, но надо же было кому-то таскать покупки и придерживать стремя лошади?

Чужие деньги тратятся легко. Так как Стелла носила с собой не свой кошелёк, а кошелёк, любезно презентованный казначеем дяди (интересно, короли всегда таскают за собой толпу бесполезных людей, которые не прочь отдохнуть за счёт государства), его содержимое быстро таяло.

Начало процессу разорения положила мысль о том, что ей нечего надеть. То же самое, вслед за принцессой могли бы повторить тысячи женщин. Но тут, в некотором роде, Стелла была права: её походный костюм стыдно было надеть в приличном обществе. А что, собственно, она хотела? Если спать где попало и на чём попало, неизбежно появляются пятна, если их застирывать — тускнеет ткань, а если лазать по деревьям — она ещё и рвётся. Принцесса увлекалась всеми тремя вещами, в результате чего стояла сейчас в раздумье перед пёстрыми обрезами тканей. У неё разбегались глаза, а от сознания того, что она может купить всё, что угодно, захватывало дух. В прочем, не всё, что угодно, а всё, что нужно. Правда, это не снимало проблему выбора.

— Айзек, подойди сюда. Мне нужен твой совет.

Обалдевший от счастья подросток вытянулся по струнке. Он был такой забавный, несуразный, но умный. Его происхождение — Айзек был младшим сыном какого-то важного графа — сулило надежду на то, что у него есть вкус. Дабы не уподобиться буриданову ослу, который, как известно, плохо кончил, принцесса решила прибегнуть к помощи пажа.

— Айзек, какая из этих тканей мне к лицу?

Мальчишка залился румянцем и, склонив голову набок, начал осматривать отрезы.

— Не обязательно из дорогих, — расширила границы его поиска принцесса.

— Думаю, шёлк, парча, муар, бархат, — наконец ответил Айзек.

— Хорошо. А какого цвета? Только честно!

— Белого, лазоревого, красного, цвета осенних листьев… Вам, Ваше высочество, всё идёт.

Приятно это слышать. Итак, белый, лазоревый, красный, цвет осенних листьев. Красный — слишком вызывающе, а всё остальное подходит. С одной проблемой покончено, но теперь перед ней встала вторая — найти хорошего портного, который сделал бы всё, как надо, а не так, как ему хочется.

Это было комичное зрелище — она и тонущий в море покупок Айзек. девушка, естественно, впереди, он позади.

— Оживлённо, сразу видно, время обеда. — Принцесса с интересом посматривала по сторонам, принимая поклоны законопослушных гирлянцев. За многолетнюю историю у них выработался устойчивый рефлекс кланяться всем, кто хорошо одет и гуляет в сопровождении пажа.

Поправляя юбку амазонки, она обратила внимание на двух всадников, ехавших впереди неё. По спинам, конечно, не определить, кто они, зато по одежде чётко читается, что дворяне.

Всадники остановились, и Стелла смогла разглядеть их лица. Каково же было её удивление, когда она поняла, что знает обоих! Маран Остекзан и Женин Нозель собственной персоной.

— Ступай, Айзек, ты мне сегодня больше не нужен, — отпустила пажа Стелла. Дождавшись, когда паренёк скроется из виду, она догнала свернувших на соседнюю улочку всадников и в очередной раз нарушила правила приличия.

— Здравствуйте, сеньоры!

Они обернулись и некоторое время недоумённо смотрели на неё.

— Неужели я так сильно изменилась? — рассмеялась принцесса.

— Ваше высочество? — наконец выдавил из себя Маран.

— Она самая. Приятно снова вас видеть. Обоих.

— Нам также, Ваше высочество, — они учтиво поклонились.

— И что же привело вас в этот забытый богами городишко?

— Пустая формальность, желание моих родственников, — ответил барон Нозель.

— И в чем же оно заключалось?

— Им вздумалось женить меня.

— И они послали Вас сюда искать невесту? Странно, странно… Я Вам не верю.

— Пока речь идёт лишь о помолвке, — поправил друга Маран. — Дело в том, что здесь, так сказать вдали от мира, живёт девушка с приданым в сто тысяч.

— И милейшего барона, разумеется, интересует приданое? Что ж, практично при условии, что он так много тратит на лошадей.

— Кстати о лошадях: как поживает Ферсидар?

— С ним все в порядке. Вы, наверное, слышали о его успехе в Елизе?

— Так это был он? Поздравляю, искренне поздравляю, Ваше высочество! Я же говорил, что это моя лучшая лошадь. — Глаза Женина довольно блестели.

— Сеньоры, располагаете ли вы свободным временем для того, чтобы развлечь даму?

— Если прекрасная дама — Вы, мы всегда к Вашим услугам.

— Прекрасно! Тогда мы едем смотреть на Вашу невесту, барон Нозель, а после вы оба попытаетесь убедить меня, что Гирлян стоит того, чтобы остановиться в нём на день.

— Так Вы уезжаете? — разочарованно протянул Маран.

— Увы, уже завтра.

Да, приданое в сто тысяч просто так не дают. Девица оказалась бесцветной и скучной, под стать своей матери. Принцесса рассоветовала Женину жениться на ней.

— Знаю, такие деньги на дороге не валяются, но их можно подобрать в более приятном месте, — заметила она,

С ней согласились, но как-то вяло.

Принцессе казалось, что она им мешает, что её сопровождают лишь из вежливости. Так как Стелла во всём любила ясность, то напрямую спросила:

— Сеньоры, ваши постные лица наводят меня на мысль, что я здесь лишняя. Если это так, скажите, я не обижусь.

— Что Вы, Ваше высочество, как Вы могли подумать такое! — Миссию миротворца, вопреки здравому смыслу, взял на себя не дамский угодник Женин, а Маран.

— Не надо, Маран, я же чувствую! Одним из Ваших достоинств была честность, неужели теперь эта добродетель не в почёте?

— Хорошо, Ваше высочество, я буду с Вами откровенен. У моего друга были определённые планы, и Вы нечаянно им помешали.

— Эти планы связаны с женщинами и выпивкой? — улыбнулась принцесса. — Небогатый же у вас досуг, господа! Поберегите здоровье и съездите с дамой за город. Поверьте, я не задержу Вас надолго. Обед назначен на пять часов, я обязана вернуться к этому времени, так что вам придётся развлекать меня не более часа. По-моему, этот час вполне можно посвятить прогулке на свежем воздухе.

— Как пожелаете, Ваше высочество, но смотреть здесь нечего.

— А мы это сейчас проверим.

Она вернулась в город раскрасневшаяся, довольная и со зверским аппетитом, который из приличия пришлось скрывать за обедом. Но дядя всё-таки заметил, как блестят глаза племянницы. После, когда они остались одни (послеобеденные часы Наваэль неизменно посвящал ей), он поинтересовался причиной её приподнятого настроения. Стелла с радостью рассказала ему о встрече со старыми знакомыми.

— Я смотрю, тебе дорог этот барон Остекзан. Уж не влюбилась ли ты? — с лукавой улыбкой спросил король.

Они сидели на выходящем в сад балконе и не спеша опустошали блюда с фруктами — приятное лёгкое дополнение к трапезе.

— Дядя! Чтобы я — и влюбилась? Да еще в барона? Как ты мог такое подумать! — возмутилась принцесса. — Я не склонна к романтическим отношениям, а уж с Мараном подавно.

— Уже с Мараном? Смотри, будь осторожнее!

— Ещё раз повторяю, тебе не о чем беспокоиться. Барон Остекзан может быть другом, но не возлюбленным. Я прекрасно знаю, что мне положено влюбляться только в принцев.

— Просто молодость, Стелла, об этом не думает. Ты сейчас в самом опасном возрасте, поэтому еще раз повторяю: будь осмотрительна.

— Я всегда осмотрительна.

— Всегда ли?

— В подобных вопросах — да. Я твердо отдаю себе отчет в том, что и к кому чувствую. Любовь — это ведь что-то особенное, не могу же я этого не заметить.

— Надеюсь. Но все же не стоит так открыто проявлять свою симпатию к представителям противоположного пола — даже если ты ничего к нему не испытываешь, барон может истолковать твое поведение иначе. И не только он.

— Не может. Он в меня не влюблен, и не спрашивай, почему я так в этом уверена — такие вещи я чувствую.

— Рамки протокола еще никто не отменял.

— Дядя, перестань, должна же я с кем-то общаться? Кстати, давно хотела тебя спросить: почему ты до сих пор не женат? Ты торопишь нас, боишься упустить какое-то время, а сам почиваешь на лаврах свободы. Это нечестно!

— Не беспокойся, я скоро женюсь, — улыбнулся Наваэль — Думаю, года через два. Просто это не так просто — выбрать достойную супругу. Кажется, ты видела грандванских королев… Как они тебе?

— Если ты женишься на одной из них, я решу, что ты сошёл с ума. Они же круглые дуры!

— А моя жена должна быть умной?

— Обязательно! Если уж жениться по расчету, то на женщине, с которой можно о чем-то поговорить. Или тебе всё равно, главное, чтобы принцесса и с приданным? Или со связями, не знаю уж, что в таких делах больше ценится.

— Да много чего ценится. Не бойся, я не женюсь на «круглой дуре». Если хочешь, перед помолвкой я спрошу твоего согласия, — шутя, предложил он.

— Боюсь, тогда ты никогда не женишься. Я очень придирчива! — рассмеялась девушка. — Скажи, — Стелла покраснела, — твоя мать любила дедушку?

— А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю, просто так… Мне хотелось знать, правда ли, что королевские браки заключаются только по расчёту, что это сделка, где невеста и жених — всего лишь товар?

— Чаще всего, да. У каждого свой долг и свои обязательства.

— И Старле тоже придётся продать свою свободу?

— Скорее всего. Любовь хороша для тех, кто может себе её позволить.

— Но это чудовищно! — В волнении принцесса встала и заходила взад-вперед по комнате. — Старла не может… Ведь это человеческая жизнь, а не мешок с картошкой! Как же можно ее продавать? Это же на всю жизнь!

— Она королева, — пожал плечами Наваэль.

— А раз она королева, то не заслуживает счастья?

— Почему ты убеждена, что она будет несчастлива в браке?

— Потому что это брак по расчету. Потому что её согласия никто не спросит!

— Поверь мне, иногда брак по расчету намного счастливее брака по любви; он надежнее, стабильнее, долговечнее…

— Тогда почему же люди им не рады? Я встретила девушку, которая сбежала из дома, потому что отец принуждал её к замужеству с выгодным женихом, видела другую, которую украли и хотели силой принудить к браку. Её жених купил её у отца за баронский титул. Ты говоришь о счастливых браках… Видела я эти счастливые браки! Видела мужа, расплачивающегося за минутную ошибку молодости, видела женщину, которая боялась сказать слово в присутствие супруга. Счастья нигде не было, потому что в брачный договор забыли вписать один единственный пункт — пункт о радости и согласии. А теперь скажи, можно ли заставлять нас с сестрой жертвовать собой только ради того, чтобы не прослыть старыми девами?

— Не суди обо всём сгоряча. Да, не все браки удачны, но из этого вовсе не следует, что брак — тяжкое наказание, — нерешительно возразил Наваэль, обескураженный обвинительной тирадой племянницы. — Пусть ты не признаешь браков по расчёту, но есть браки по любви… Придёт день, когда ты встретишь человека, который…

— Который что? Полюбит меня, и кому я отвечу взаимностью? Сомневаюсь. Если хочешь знать, мне не раз признавались в любви, даже целовали, а я ничего не испытывала. Абсолютно ничего!

— Целовали? — нахмурился король. — И кто же?

— Это моё дело. Ты не мой отец, чтобы меня контролировать! Я почти совершеннолетняя.

— Вот именно, почти.

— Не имеет значения. Это было всего один раз. Ничего серьёзного.

— Ещё не хватало, чтобы это было серьёзно! Не забывай, что ты принцесса, и у тебя есть определённые обязательства перед государством.

— И я их не нарушила, и впредь нарушать не собираюсь. Успокойся, любовные интрижки — это не для меня. Но и продавать себя ради сомнительной политической выгоды я не позволю.

— Странное ты существо, племянница! — после недолгого молчания сказал Наваэль. — Ты не похожа и одновременно похожа на других девушек твоего возраста. Все грезят о любви — а ты ее отрицаешь. Но это пройдёт. Я в твои годы тоже говорил много глупостей, мать не раз ругала меня за… Ну, да это дело прошлое!

— Ты говорил, что моя вторая бабушка была дружна с матерью… У тебя, случайно, не сохранились её письма?

— Случайно сохранились. Одно я даже постоянно вожу с собой. Это последнее письмо, которое мне написала Минара. Хочешь прочитать?

— Да, если можно.

— Подожди, я принесу.

Он вернулся с походной шкатулкой, отпер и осторожно вынул пожелтевший вчетверо сложенный лист со сломленной печатью. Печать была лиэнская. Принцесса присела радом с дядей и трепетно развернула письмо. От него едва заметно пахло духами — любимый мамин аромат, лёгкий, ненавязчивый, но запоминающийся. Руки задрожали: она узнала мелкий почерк с сильным наклоном влево. Письмо было на лиэнском.

Дорогой брат!

Боюсь, начало письма тебя не обрадует. Мне и моей старшей девочке нездоровится, но ничего серьёзного, всего лишь простуда. Это всё проклятые сквозняки, а тут ещё это обманчивое весеннее солнце… Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь теплеет куда медленнее!

Спасибо, что не поленился залезть ради меня в библиотеку и отыскать то, что я просила. Надеюсь, ни эта, ни другая моя просьба не навлекли на тебя наказания. Пожалуйста, все внимательно перепиши и отошли через нарочного.

Не сердись на свою сестрёнку за то, что она опять не приехала на твой день рождения: я просто не могла вырваться из Лиэрны. Взамен посылаю тебе тысячу поцелуев и мой скромный подарок. Честно говоря, не знаю, когда смогу приехать, поэтому ничего обещать не буду, чтобы снова не нарушить данного слова.

Девочки растут и требуют постоянного внимания. Особенно младшая — Стелла. Вчера я не доглядела, и она забралась в кабинет мужа. Хорошо, что она не успела перевернуть всё вверх дном! Ума ни приложу, что мне делать с этим рыжим бесёнком? А старшенькая тебе бы понравилась, она чем-то на тебя похожа — такая тихая и спокойная. Старле нравится учёба, она уже хорошо читает и понемногу учится считать. Кстати, как твои успехи? Прочитал ли ты те книги, которые я советовала? Уверена, прочитал, ты же у меня хороший мальчик!

Летом попроси родителей разрешить тебе съездить в Санину, обещаю, мы хорошо проведём время. Я не буду мучить тебя уроками, а ты сможешь, наконец, увидеть своих племянниц. Кто бы мог подумать, Наваэль, ты уже дядя, хотя сам ещё ребёнок!

Да, очень прошу, не бери из конюшни этого рыжего — твои шалости могут плохо кончиться. Я говорю это вовсе не потому, что я вредная старшая сестра, ты же сам знаешь, я никогда не мучила тебя нравоучениями, а потому, что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты нам всем очень-очень нужен живым и здоровым.

Во всём слушайся родителей, мой маленький сиальдарский король! Я тебя очень люблю, люблю так же, как и твоего брата, я никогда не делала между вами различий. Раз уж мы заговорили об Ареле, пожалуйста, попроси его прислать девочкам мои тетради и старые книги; надеюсь, ни тебя, ни его это не затруднит.

Не грусти, мой маленький принц, и не слушай тех, кто утверждает, будто сводные братья и сестры не родные, спорь с ними, но не бей. Вы, мальчики, любите решать споры кулаками, но это неправильно. Противников нужно побеждать силой доводов и ума. Будь добр и великодушен, мой маленький сиальдарский король, люби своих родных, ведь на свете нет ничего важнее семьи. Пока ты этого ещё не понимаешь, но потом, рано или поздно, сам придёшь к этому выводу. Всё проходит, всё меняется, всё так непостоянно — и лишь близкие тебе люди остаются теми же, какими ты знал их всегда, только на них можно опереться в трудную минуту.

Учись быть храбрым, чтобы не склоняться перед врагом, учись быть стойким и гибким одновременно, чтобы, где надо, настоять на своём, а где — уступить. Никого и ничего не бойся — страх парализует разум — и помни о нашей клятве. Доверяй другим, но слушай себя, и ты обязательно станешь таким же великим, как Ванерикс. Ну, не буду больше испытывать твое терпение своими нравоучениями, а то прослыву занудой!!

Как твои дела? Как Арель? Он всё ещё влюблён в Д. из Садара? Если и дальше так пойдёт, он жениться наперекор воле отца. Ох, не отца это обрадует, но ведь у Ареля характер… Если ему не дадут жениться в Сиальдаре, они поженятся где-нибудь еще. Конечно, она ему не пара, но ведь они любят друг друга… Если Арель все-таки женится, ты будешь свидетелем на их свадьбе?

До свидания, моё сокровище! Передавай привет и мои наилучшие пожелания родным и скажи, что я их всех очень люблю.

Кончаю писать: у меня что-то кружится голова. Но ты за меня не беспокойся, это от простуды. Со мной всё будет хорошо: нашему Светлому богу не за что меня наказывать, да и лиэнским богам тоже.

С нетерпением жду ответа и нежно целую в обе щеки.

Твоя любящая сестрёнка Минара.

— А через месяц она умерла, — глухо сказал Наваэль, когда принцесса отложила письмо в сторону. — Когда ты приехала и удивилась, что я её плохо помню, я стал вспоминать, собрал и перечитал все её письма… Но это письмо я помню почти дословно, оно ведь последнее.

— А кто такой Арель?

— Твой дядя, родной дядя.

— То есть как это, «родной»? А ты?

— Мы с тобой родственники только по отцу, а Арель был родным братом твоей матери. Да, ты права, я не слишком удачно выразился…Но он все равно был бы тебе ближе.

— Почему ты так думаешь? Я бы, как мама, не делала между вами различий. Он был старше её?

— На полтора года. Когда он трагически погиб, наследником стал я.

— Значит, когда мама писала это письмо, он ещё был жив.

— И не только он: были живы твои дед и бабушка. У отца, конечно, уже появились первые признаки болезни, но он всё ещё правил. Он единственный из них троих умер своей смертью. Четыре года спустя после кончины Минары. Представляю, каково ему было пережить своих детей!

— Почему она называет тебя в письме королём?

— Просто семейное прозвище. В детстве я грезил подвигами Ванерикса, Минара знала о моём увлечении и в шутку называла «маленьким сиальдарским королём».

— У мамы было большое сердце, — вздохнула принцесса, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Улыбчивая молодая женщина с волосами цвета солнца, её образ преследовал дочь много лет. — А о какой клятве она тебе напоминала?

— Незадолго до свадьбы Минары мы, все братья и сестры, дали клятву, что никогда не совершим ничего, за что бы осудили себя и других.

— Великолепная клятва. А ты её держишь?

— Надеюсь, что да. Это своеобразное завещание Минары.

— А я выполню вторую часть её завещания, вернув перстень законному владельцу, — в полголоса добавила Стелла.

— Значит, ты всё же это сделала?

Она кивнула и показала ему перстень Мериада.

На следующий день они расстались.

Дядя передал письмо для Старлы и, шутя, попросил разрешения присутствовать на дне рождения племянницы. Разумеется, Стелла согласилась, оставив выбор подарка на усмотрение дарителя.

— Ты хотя бы писать мне будешь? — Наваэль грустно наблюдал, как она поправляет прическу перед зеркалом. — Бумага всегда под рукой, за день всегда найдётся свободная минутка, а мне так будет спокойнее.

— Я обязательно буду писать, дядя. Честно буду! Только и ты пиши… Да мы ведь скоро увидимся! — встрепенулась она.

— Увидимся, — улыбнулся он. — Я, в отличие от тебя, выполняю свои обещания. А потом между нами снова будут горы. Знаешь, я очень рад, что наконец познакомился с рыжей шалуньей Минары. Ты была её любимицей, и теперь я понимаю, почему. При всех твоих недостатках не любить тебя невозможно.

Они замолчали. Ей не хотелось уходить, а ему отпускать её. Но нужно было сделать первый шаг, он самый трудный. Не смотреть через плечо, не оборачиваться. А как тут не обернуться, он ведь ей не чужой, а родной дядя, которого она не видела восемнадцать лет. Да, можно сказать, что уже восемнадцать.

— Дядя, тебе отдать перстень?

— Мой? Нет, пожалуй, он у меня не один, пусть останется, как память. Может, хоть так ты иногда будешь обо мне вспоминать.

— Дядя, я вовсе не такая дурная!

— А я этого не говорил. Просто ты забывчивая. Скажи, если бы не твоя поездка в Дакиру, ты бы так и не напомнила о себе?

Стелла опустила глаза.

— Ну ладно, всё, я тебя не ругаю. Можешь спокойно ехать.

— До свидания. Я буду по тебе скучать. — На её щеках заблестели слёзы. Всё-таки не выдержала, а ведь дала себе слово! Значит, она его уже любит. Как же важно кого-то любить и знать, что тебя кто-то любит!

— Тебе уже пора? — Он, наконец, остановил на ней грустный взгляд. — Что ж, до свидания. Я тоже буду по тебе скучать. Да пребудет с тобой милость богов! Доброго пути.

Наваэль вышел первым, видимо, чувствуя, что Стелла сейчас разревётся. Она пошла за ним, безжалостно подавляя желание дать волю чувствам. Во дворе, перед чужими людьми, всё должно быть пристойно. И оно было пристойно, принцесса даже улыбалась. Зато за городом девушку охватили печальные видения, навеянные разбереженной письмом памятью, а среди них — самое черное воспоминание, отразившееся в волшебном зеркале по пути в Дакиру.

…В большой полупустой комнате, несмотря на день, было темно. Портьеры опущены и плотно задёрнуты. Тяжёлые тёмно-синие бархатные портьеры. Такие плотные, что ни один лучик не проникает внутрь.

Тускло горели свечи; самый высокий канделябр стоял перед покрытым чёрным сукном столом в центре комнаты. На столе — открытый гроб. В нем, со скрещенными на груди руками, лежала светловолосая женщина. Бледная кожа отливала синевой. Неподвижный взгляд обращён в потолок. Сквозь неплотно сжатые бледные губы проглядывал аккуратный ряд зубов.

Белое на черном.

Возле гроба, пристально вглядываясь в лицо покойницы, неподвижно сидела белокурая девочка в скромном траурном платье. Другая девочка, рыжеволосая, меньшая годами, стояла у окна и с тупым остервенением рвала лепестки белых лилий. Их в комнате было великое множество — на полу и на консольных столах стояли вазы с цветами. Девочка по очереди расправлялась с лилиями в одной вазе и переходила к другой.

У обеих сестер были красные заплаканные глаза и испуганное выражение лица.

Младшая девочка бросила очередной цветок на пол и медленно подошла к гробу. Она с ногами забралась на свободный стул, прикоснулась рукой ко лбу покойницы и тихо спросила:

— Мама, ты спишь?

Старшая сестра подняла голову и шёпотом ответила, что мама умерла.

— Нет, она спит и сейчас проснётся! — со слезами на глазах упрямо возразила девочка и затрясла руку покойницы. — Мама, мамочка, проснись!

— Ты же знаешь, Стелла, она не проснётся. Мама умерла.

Задрожав всем телом, девочка, нечаянно опрокинув канделябр, отшатнулась от гроба и, захлебываясь слезами, закричала:

— Нет, я не верю! Мама жива, она не могла меня бросить! А ты злая, злая, злая…

У принцессы вновь зазвенел в ушах далекий крик боли и отчаянья. Она тяжело переживала смерть матери и, быть может, потом у неё просто не хватило слёз, чтобы достойно оплакать отца.

Девушка отогнала от себя призраки прошлого и заставила себя улыбнуться.

Вот и граница. Что ж, жди меня, Лиэна, я скоро вернусь домой! Я уже ощущаю твой воздух, слышу твой голос, чувствую твоё дыхание.

Впереди, среди поникшей ковыли ковыляла пожилая женщина с маленьким мальчиком. Она вела ослика, впряженного в полную фруктов тележку. Шарар подбежал к ним, покрутился вокруг, обнюхал и вприпрыжку вернулся к хозяйке.

— Обычные люди, иначе Шарар что-то почувствовал, — подумала принцесса.

Женщина остановилась, заметила Стеллу и зашагала к ней.

— День добрый, красавица! Не подскажешь мне, старой женщине, как попасть в Гирлян?

— И Вам добрый день, бабушка. Вам на юго-запад вот по этой дороге.

— Спасибо, красавица? А сама куда едешь?

— В Лиэну.

— В Лиэну? Слышала я о такой стране, но никогда не была. Домой едешь или в гости?

— Домой. — Она почему-то разоткровенничалась с ней. Может, потому, что лицо этой женщины казалось таким добрым и безобидным?

— Да, долго тебе еще ехать! — покачала головой старуха. — Наверное, проголодалась? Там у меня в тележке яблочки… Возьми, поешь, они вкусные.

— Спасибо, с удовольствием.

Стелла подъехала к тележке и выбрала румяное яблоко. Только она поднесла его ко рту, как подаренное Валаром кольцо соскользнуло на землю. Ничего не поделаешь, нужно его поднять. Положив яблоко обратно, принцесса наклонилась, но поднять кольцо не успела — змея ожила и мгновенно выросла до естественных размеров. Девушка была напугана не меньше стоявшего неподалеку мальчика, когда та ужалила ослика в ногу. Животное рванулось в сторону… и превратилось в дракончика.

Змея метнулась к мальчику, но промахнулась. Он успел отскочить и спрятался за спиной старухи. Стелла не поверила глазам, когда та превратилась в Вильэнару. Мальчик тоже оказался не мальчиком, а Угбаном. Приятная встреча в солнечный летний день! Старая истина подтвердилась: если проблема не решена, она обязательно о себе напомнит.

Гадина выросла до внушительных размеров и, заключив принцессу в кольцо, положила голову на согнутый хвост.

— Что это такое? Откуда здесь колдовство? Чьё это колдовство? — недоумевала колдунья. Что ж, нельзя просчитать всё заранее.

Зато Стелла пребывала в состоянии эйфории.

Побольше бы таких подарков, как это кольцо, — и все её проблемы были бы решены.

— Ладно, что бы это ни было, верни мне перстень.

— Не отдам. Попробуйте, отнимите, — усмехнулась девушка.

— Воровка, подлая воровка! — завизжала Вильэнара. — Угбан, немедленно забери у неё мой перстень!

— Извините, госпожа, я не могу. Одного из моих товарищей убил красный туман, который научилась вызывать эта девица.

— Дурак! Все приходится делать самой, — пробурчала колдунья.

Она сотворила какое-то заклинание и резко выбросила вперед руку. Стелла тут же почувствовала острую боль в шее. Вильэнара рассмеялась и очень медленно обошла вокруг девушки; будто затягивая веревочную петлю. Ещё одно движение, сопровождаемое злорадной усмешкой, — и девушка упала на колени, беспомощно глотая воздух ртом. Но торжество колдуньи длилось недолго: внезапно лицо её почернело, а руки беспомощно, словно плети, повисли вдоль туловища. Придя в себя, Стелла увидела у неё на шее змею, которая без зазрения совести жалила Вильэнару, ломала ей кости тугими крепкими объятиями.

Угбан, словно пугливый заяц, метнулся к повозке и, не заботясь о целости фруктов, погнал ее на юг.

— Нет, милый мой, ты так быстро не уйдёшь! — Стелла вытащила лук, прицелилась и довольно подпрыгнула — не промахнулась.

Высосав из Вильэнары все силы, змея освободила жертву и отползла к ногам принцессы.

Колдунья сидела на земле. Заметив, что осталась одна, она испуганно огляделась вокруг. Змея угрожающе зашипела — Вильэнара тут же растворилась в воздухе, пробормотав:

— Какая же он тварь! Как он мог так со мной поступить?

Интересно, кого она имела в виду? Угбана?

Змея снова превратилась в кольцо.

— Спасибо Вам, Валар! — прошептала девушка, снова надев его на палец.

К полудню Стелла увидела на горизонте небольшое скаллинарское поселение. Утомлённая жарким солнцем, она решила заехать туда, оказав должные почести главе рода и незабвенному реналу. Лишь бы на этот раз её отношения с пёстрыми шатрами кочевников сложились лучше!

Навстречу ей выбежали собаки, обнюхали, заворчали. В прошлый раз их собратья вели себя дружелюбнее.

— Назад, назад! Пошли вон, брехуны! — прикрикнула на них пожилая женщина, чистившая рыбу у ближайшего шатра. — А Вы проезжайте, они сытые, — бросила она принцессе.

— Нельзя ли у вас передохнуть?

— Думаю, сын не откажет. Проезжайте, он скоро вернётся.

— А откуда рыба? — поинтересовалась Стелла.

— Зять привёз с Елики.

В скаллинарском поселении было грязно. Женщины в одних нижних цветных рубахах без рукавов стирали бельё на задворках. Сейчас в них не было ничего загадочного; флёр тайны испарился вместе с верхними покрывалами.

Стараясь не привлекать внимания, таким образом, сохраняя в поселении мир и спокойствие, принцесса проехала к большому шатру, в котором, как она полагала, стоял тот самый неприкосновенный ренал.

На соломенной циновке перед входом играли дети; на них с улыбкой смотрела женщина в белом. Белый — не скаллинарский цвет, поэтому она сразу привлекла внимание девушки.

— Здравствуйте.

Женщина в белом повернула голову, но промолчала.

— Мне сказали, я могу передохнуть здесь. Наверное, нужно спросить разрешение у главы племени?

— Пожалуй, но, думаю, этого не потребуется. Вы ведь уже говорили с матерью Манериса?

— Кого? — не поняла Стелла.

— Главы нашего племени. Вы ведь приехали со стороны Сиальдара? — Принцесса кивнула. — Тогда Вы видели пожилую женщину с рыбой.

— Да, видела. Она отогнала собак.

— Это и есть Ашана, мать Манерикса. А вот и сам Манерикс вернулся.

С севера в селение въехали двое мужчин. Девушка хотела спросить, кто же из них Манерикс, но женщины в белом уже не было. Приходилось надеяться на собственную сообразительность. Но она не потребовалась — лицо одного скаллинарца оказалось ей знакомо. Правда, она предпочла бы не встречаться с ним снова. Права народная мудрость: тот, кого больше всего не хочешь видеть, обязательно встретиться за поворотом. За скаллинарским поворотом её поджидал Алилаш.

Глаза их встретились и тут же разошлись. Принцесса гадала, как он поведёт себя, не нашепчет ли чего на ухо Манериксу, с которым она даже не успела познакомиться. А ведь первое впечатление самое важное, от него многое зависит, в том числе и её обед. Было бы несправедливо лишить её возможности полакомиться пловом из большого медного котла.

— Долгих Вам лет жизни! — Дождавшись, когда они подъедут ближе, девушка поклонилась Манериксу. Лучше склонить голову однажды и добровольно, чем много раз и принудительно.

Манерикс удивлённо взглянул на неё, но знаком велел продолжать. Мысленно досчитав до трех, чтобы сконцентрировать в себе всё возможное смирение, принцесса изложила суть своей просьбы. Кажется, он отнесся к ней благосклонно.

— Как тебя зовут?

— Можете называть меня Стелой.

— Я её знаю, — подал голос Алилаш. — Она приезжала к нам пару месяцев назад и назвалась лиэнской принцессой.

— Это так?

— Да, я лиэнская принцесса. Вы удовлетворите мою просьбу?

— Пожалуй.

Манерикс спешился и с интересом посмотрел на Ферсидара.

— Сиальдарский?

— Да. Ваш знакомый, — принцесса покосилась на Алилаша, — может подробно рассказать о его лучших качествах.

Алилаш переменился в лице и бросил на неё злобный взгляд. Уж не поторопилась ли ты, подруга, прочно ли завоевала благосклонность старейшины? Дом строиться по камешку годами, а разрушается за минуту.

Разрядил обстановку Манерикс, пригласивший обоих разделить с ним трапезу. Его отношения к людям отличались от традиционных скаллинарских воззрений, очевидно, ветер донёс до него через границу сиальдарский дух. Чем иначе объяснить то, что он посадил женщину, пусть даже знатную гостью, рядом с собой? Её место на другой циновке, возле энергичной Ашаны. А Стелла сидит вместе с мужчинами в опасной близости от ренала, к которому женщинам запрещено прикасаться под страхом побоев.

Дипломатия, конечно, великая вещь, но не менее великая вещь — лесть. И принцесса на неё не скупилась, чуть ли не до небес превознося достоинства рода Манерикса, о которых имела самые смутные представления. Ему это нравилось — значит, путь к сердцу кочевника был найден правильно.

Неприятного разговора с Алилашем избежать не удалось. Он подошёл к ней, когда принцесса чистила лошадей.

— Продай твоего коня и не позорь меня перед людьми. — Предисловий в беседах скаллинарцев не бывало.

— Не продам. Он мне нужен.

— Зачем? Твой длинный язык поможет тебе быстро возместить потерю.

— У Вас тоже длинный язык, его можно спокойно завязать узлом. — На всякий случай она воспользовалась Лайнес, как естественной преградой. — Сначала научитесь хорошим манерам, а потом приходите ко мне со своими предложениями.

— Продай коня, я хорошо заплачу, — настаивал Алилаш.

— Я же сказала, он не продаётся, — с лёгким раздражением ответила девушка.

— Упрямая женщина! Когда же найдётся мужчина, который сможет научить тебя смирению и покорности? Ты взбунтовала Жалату.

— И что же она сделала?

— Посмела заявить, что имеет право видеть жениха до дня свадьбы.

— По-моему, её просьба законна.

— Законно подчиняться старшим, — отрезал скаллинарец.

Стелла пожала плечами. Сейчас она предпочитала не ссориться с местными жителями. У Алилаша сложный характер, лучше промолчать, а то мало ли что. Близость Лиэны делала её более благоразумной.

Глава X

Неподалёку от водопада Кивир Стелла встретила Телифа: он гнал табун на водопой. Лошади не выражали особых протестов, поэтому его работа сводилась лишь к номинальному присмотру.

Обгоняя друг друга, животные шумно влетели в реку, взбаламутив воду.

Принцесса предпочла подняться вверх по течению и, заодно переброситься парой слов с Телифом. Интересно, знает ли он, что неподалёку бродит Алилаш, а если знает, не из-за него ли хмурый скаллинарец приехал к Манериксу?

— Здравствуйте, Телиф! Ещё недавно Вы воровали лошадей, а теперь их стережёте?

Девушка расседлала лошадей. Как и следовало ожидать, они тут же по самое брюхо погрузились в мутную жидкость, несколькими минутами ранее называвшуюся рекой Еликой. Главное, чтобы Телиф по ошибке не принял их за своих и не угнал в степь.

— Здравствуйте, коли не шутите. — Скаллинарец подошёл к ней, приставив ладонь козырьком ко лбу. — Да это Вы! Вот уж не думал, что когда-нибудь снова увидимся. Богатой будете, я Вас сразу и не узнал. Каким ветром Вас сюда занесло?

— Попутным, — улыбнулась она. — А у Вас хорошая память, я и не надеялась, что Вы меня вспомните.

— Как же не вспомню! Да не будь Вас, я бы здесь не пас свой табун!

— Так это Ваш?

— Моего рода, — уточнил Телиф.

— Кочуете вдоль Елики?

— Приходится. Солнце выжгло степь, только вдоль рек на севере осталась трава. А осенью везти лошадей в город… — Он вздохнул и бросил взгляд на своих подопечных. — Без травы, Стелла, их дорого не продашь. И так тощие, смотреть жалко!

Принцесса обвела глазами лошадей: рёбра не торчат, значит не так всё плохо.

— Вы бы погнали их на запад, — посоветовала она.

— Там и без нас голов хватает. Как солнце стало припекать, пол Скаллинара оказалось возле озёр.

— Да, нынче жарко! — протянула девушка, с завистью посмотрев на лошадей. Почему она не они, почему она тоже не может плескаться в этой мутной воде?

— Вам бы встать под водопад, — с улыбкой предложил Телиф. — А то Вам с непривычки тяжко.

— Под водопад? — удивилась девушка. — Разве это возможно?

— Конечно! Водопад маленький, всего-то в два лошадиных роста, а за ним есть пещера с заводью.

— А Вы откуда знаете? — недоверчиво спросила принцесса.

— Да я же вырос на Елике, как же мне не знать! Я всегда купался за водопадом, когда пригонял лошадей на водопой.

— Значит, Ваш дом неподалеку?

— Мой дом — степь, — поправил ее скаллинарец. — А здесь или там, значения не имеет.

Телиф заслуживал доверия, поэтому если он говорит, что за водопадом пещера, значит, так оно и есть.

Мужское присутствие вынудило ее купаться прямо в одежде, и то было страшно — смотрит ли он, а, если смотрит, то, что придет ему в голову? Здравый смысл во избежание пассивного подстрекательства к контактам первой степени: как ни старайся, одежда все равно липнет к телу, обнажая то, что положено скрывать, — повернуться спиной к источнику потенциальной угрозы, но, с другой стороны, так она бы не смогла следить за его передвижениями. Выход из, казалось бы, неразрешимой дилеммы нашел водопад, плотной непроницаемой для взглядов стеной закрыв ее от остального мира.

Поначалу прохладная вода обожгла кожу и чуть не утопила в своих объятиях. Преодолев её сопротивление, принцесса оказалась в тихой заводи-купальне, выдолбленной в камне трудолюбивой водой. Здесь ей ничего не угрожало, поэтому Стелла с удовольствием искупалась.

К счастью, амазонка была достаточно плотной, чтобы в застегнутом виде не вызывать обвинений в непристойном поведении. Юбка, увы, липла к ногам, но с этим ничего не поделаешь, хорошо хоть, что она надета не на голое тело, иначе девушке пришлось бы просидеть за водопадом до темноты, пока, подсохнув, на не скроет пикантные детали.

Сидя на берегу и занимаясь волосами, — единственным возможным в данных обстоятельствах действием по приведению себя в порядок — она наблюдала за умелыми действиями Телифа, собиравшим лошадей. Скользнув глазами по головам, девушка убедилась, что её питомцев среди них нет. Да, вот они: всё ещё барахтаются в Елике. И рядом Шарар — значит, им ничего не угрожает.

— До свидания, Телиф! — крикнула принцесса. — Берегите свой табун!

— До свидания! — донеслось в ответ. — Не беспокойтесь, ни один человек не сумеет лишить меня моих сокровищ.

Дождавшись, пока Телиф скроется из виду, девушка переоделась. Наскоро подсушив мокрые вещи, она сложила их в седельную сумку. Пришло время седлать лошадей и продолжать победоносное возвращение в Лиэну. Впереди — горы, но разве это препятствие для нее?

Казалось, что Лайнес, почувствовав запах родины, встрепенулась, увлекая за собой Ферсидара. Горная дорога была узкой, извилистой — а лошадь порой было сложно удержать. Или Стелла сама не хотела её сдерживать?

Она пронеслась мимо пограничной деревушки, быть может, просто не заметив в порыве нахлынувших чувств, не останавливаясь, миновала окрашенные албани жерди. За спиной послышались крики: «Стой, а то стрелять будем!». Пришлось остановиться и предъявить документы. Зато дальше она ехала без остановок, где рысью, где шагом, но постоянно в движении.

Вот она родина, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки!

Дорога круто взбиралась вверх; всё чаще попадались одинокие домики с загонами для коз. Темп движения замедлился: то и дело нужно было пропускать повозки, сворачивавшие на дорогу на окрестные тропинки.

А вот и Данар — первый лиэнский город. Сердце бешено заколотилось от радости, когда она увидела массивные кованые ворота. Разыгравшемуся воображению казалось, что сквозь них видны белоснежные ступени храма. От города веяло теплом и спокойствием; стены шептали: «Успокойся, здесь с тобой ничего не случиться: ты вернулась в мир света».

Как же ей хотелось оказаться перед конной статуей Амандина, прижаться щекой к мозаичному полу и поблагодарить бога за то, что она жива. Пусть он её не услышит, но ей это было нужно.

Но в Данаре не было храма, а, тем более, храма Амандина, и, соответственно, некому было падать в ноги и благодарить за благополучное возвращение на родину, зато, наверняка, в нем найдется постоялый двор, где можно с комфортом отдохнуть после утомительного перехода.

Лиэнский воздух положительно действовала на здоровье и возбуждала аппетит. Стелла была уверена, что не откажется ни от чего, что бы ей ни предложили: за время путешествий желудок умерил свою спесь и с радостью принимал всё сытное и съедобное.

Данар вырос как гарнизонное поселение. Мирные жители предпочитали селиться в долине и заниматься сельским хозяйством, а не сомнительным разведением коз в горных условиях. Те немногие, кто выбрали город постоянным местом жительства, не ограничивались одним занятием. Зимой они ремесленничали, весной торговали, летом гоняли туда-сюда коз, а осенью чесали и продавали шерсть.

В Данаре оказался всего один постоялый двор. Внутри было пусто, только у стойки попивали эль несколько пастухов. Заказав обед, принцесса начала подыскивать собеседника. Молчание всегда давалось ей тяжело, а тем более на родине. Она не была тут с весны, за эти месяцы многое могло измениться.

Но фортуна отказалась знакомить её с последними новостями. Пастухи оказались людьми ограниченными (ограниченными стадами своих коз) и ровным счётом ничего не знали о том, что творится за порогами их домов. Образованные люди здесь не бывали; они давно променяли романтику гор на светские удовольствия столицы. Те, у кого не было денег на Лиэрну, тоже под любым предлогом сбегали из этой дыры на равнину. Город медленно умирал; быть может, принцесса видела его агонию. Он тихо доживал свои дни между холодными снегами Ринг Маунтс и степями Скаллинара.

Всякому, кто хоть раз покидал родной край, знакомо чувство беспричинной радости, приятный трепет сердца, сладостное нетерпение вновь распахнуть настежь родную дверь. В такие минуты мысли бегут быстрее ног, а глаза видят в каждом смутном силуэте на горизонте родных и друзей. Всё это пережила и Стелла.

Чувство единения с родиной нарушило появление военных. Узнав, кто она, капитан предложил выделить ей охрану. Принцесса отказалась: она в Лиэне, теперь ей нечего бояться.

Спокойно окончить обед ей всё же не дали, пригласив к одной из немногих знатных дам, не променявших горы на балы. Принцесса согласилась: приятно было снова говорить по-лиэнски с лиэнцами, ужиная в лиэнском доме.

Девушка не спала полночи и, лишь забрезжил рассвет, приказала седлать лошадей.

Копыта, отбивая барабанную дробь, неуклонно приближали час встречи с Лиэрной. Пейзаж медленно менялся, становясь всё более обжитым и нарядным, одеваясь зеленью рощ и серебристым голосом ручьёв, но одно оставалось неизменным — дорога, летевшая из-под копыт. Родная лиэнская дорога…

Стелла остановилась, чтобы дать передохнуть лошадям. Спешившись, она легкомысленно сняла тёплую куртку, заменив её шерстяной безрукавкой. Даже под накидкой было прохладно, зато в долине её ожидала жара; девушка рассчитывала оказаться там к вечеру.

Местность оказалась живописной: стройные рады елей, каменистая почва, зелёный мох, в бархате которого струились мелкие ручейки, и тёмные свечки плакуна. И ягоды, её любимые ягоды! Сколько же их притаилось на опушке леса?

Боги, да тут и черника! Казалось, она целую вечность не ела черники…

Принцесса перепрыгнула через ручеёк и углубилась в лесную тишь. Не стоило опасаться за лошадей: они пребывали под надёжной охраной Шарара.

Скупое солнце пятнами ложилось на одежду, гладило по щекам. Она шла и шла, неслышно ступая по мху.

Что это краснеет там, за пригорком? Куст малины! Девушка питала к ней слабость, не смогла устоять и в этот раз.

Принцесса жадно ела, упиваясь мыслью о том, что ей уже ничего не грозит, что всё уже позади и она снова всего лишь девушка, которая скоро, совсем скоро отпразднует своё совершеннолетие.

С сожалением убедившись, что малина кончается даже в Лиэне, Стелла решила вернуться к лошадям. Ещё с опушки она заметила, как Шарар вдруг навострил уши и с радостным визгом бросился вниз по склону.

— Шарар, назад! Вернись немедленно! — Спотыкаясь о камни, девушка побежала за собакой. Решив сократить дорогу, она перепрыгнула через поваленное дерево, но неудачно приземлилась, больно ударившись коленкой.

— Стелла, осторожнее! Шарар никуда не денется, а вот голова у тебя не железная, — раздался голос позади неё.

Принцесса потрогала ногу — кажется, ничего серьёзного, ссадина, не более, и нерешительно обернулась. Мериад сидел на поросшем редкой травой пригорке. У его ног лежал Шарар и пожирал бога преданными глазами. Вот вам и собачья верность!

— Рад снова тебя видеть. — Не понятно, шутит он или говорит серьезно. — Ну, что ты так на меня смотришь? В первый раз видишь? Надеюсь, ты не сильно ушиблась. Вижу, что нет. Тогда вставай и иди сюда.

Отряхнувшись, Стелла поднялась на ноги и осторожно сделала несколько шагов.

— Ближе, — приказал Мериад.

Её хватило ещё на один шаг.

— Да что с тобой, Стелла? Отвыкла или вдруг прониклась благоговейным страхом? Я, право, и не надеялся, думал, что твой дурной характер ничем из тебя не выбьешь. Что наказывай тебя, что не наказывай — все без толку. На других хотя бы страх действует, а ты не перестаешь дерзить даже под страхом смерти.

Принцесса отчаянно замотала головой.

— Что, нет? Ты всегда вела себя вызывающе, сколько я тебя помню. Вроде бы о чем-то просишь — а в голове и в помине нет смирения. Вот скажи мне, зачем ты постоянно действуешь всем на нервы, чего ты этим добиваешься? Встала там и стоишь столбом. Или с ногой хуже, чем я думаю?

— Я… я не ожидала Вас здесь увидеть, — выдавила из себя девушка.

— А где же? В Джисбарле? Сомневаюсь, что ты бы приехала туда добровольно.

— Я бы обязательно….

— Поздравляю, наконец-то! Впервые то, что ты говоришь, и то, что ты думаешь, совпадает, с одной маленькой оговоркой: приезжать ты не собиралась, а хотела послать кольцо с нарочным жрице. Что, самой было бы страшно приехать? Так же страшно, как тебе теперь? Так, на колени становится не надо — уже поздно, это нужно было сделать два года назад в храме Амандина. Приятно, конечно, что ты вдруг решила извиниться, но мне твои извинения уже не нужны. Стелла, ты не в загробном мире, у меня хорошее настроение, я не читаю тебе нотаций — с чего ты вдруг превратилась в сгусток страха? По-моему, мы достаточно долго, по человеческим меркам, разумеется, знакомы, чтобы не бояться со мной разговаривать.

— Просто все так неожиданно… Если бы я увидела Вас в Лиэрне — это одно, а здесь совсем — другое.

— И чем же оно другое?

Она промолчала.

— Мне больше нравится здесь: тишина, покой и полное отсутствие посторонних ушей. К тому же, так мы сэкономим моё время, которое, к твоему сведению, я не намерен тратить на пустое ожидание. А теперь пересиль свой страх, подойти и сядь рядом.

— Я не могу… я не имею права, — робко попыталась возразить Стелла. — Я всего лишь простая смертная и должна знать своё место.

— Иди и садись. Это не обсуждается. И не лукавь, изображая простую смертную девушку.

— Но ведь я и есть простая смертная.

— Да, конечно! Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому. Стелла, ну перестань, ты же знаешь, моей любимице можно многое. И если я прошу… Да, именно прошу, но это вовсе не значит, что мои слова можно игнорировать.

Он встал и протянул ей руку. Принцесса пугливо отпрянула.

— Стелла, я не кусаюсь! — рассмеялся Мериад. — И от меня вовсе не веет могильным холодом. Ты не превратишься в бесплотный дух, не застынешь соляным столбом, это вовсе не больно.

— Просто я ведь…

— Просто в тебе в очередной раз разыгрался дух противоречия. Ну, дай свою руку. Не бойся!

Она в нерешительности протянула руку и почувствовала, как его ладонь накрыла ее запястье. Руки у него были как у обычного существа из плоти и крови — теплые и физически осязаемые.

— Ну и как, не умерла?

Короткий миг — и тепло ладони исчезло.

— Садись! — Он указал ей на пригорок.

— Я не могу… — Это была ее последняя попытка протеста.

— Перестань паясничать действовать мне на нервы. Садись!

Она подчинилась и опустилась возле Шарара. Бог сел рядом; он был впервые так близко от нее, что не могло не вызывать очередного прилива паники, накрывшего ее, как океанская волна щуплую рыбачью лодку.

— А теперь от приветствий и формальной части перейдём к делу. Скажи, — улыбнулся Мериад, — ты ведь уже успела оценить его возможности?

— Возможности чего? — не поняла девушка.

— Перстня, конечно. С ним может справиться и ребёнок, будь он достаточно сообразительным.

Интересно, ребёнок — это она? По меркам местного законодательства и с высоты лет говорившего Стелла действительно дитя, но вот по тем поручениям, что ей дают…

— Ладно, перестань придираться к словам. — Он опять читает её мысли! А боги ещё смеют ругать людей за бестактность… Из-за него голова превратилась в проходной двор! — Давай его сюда.

Принцесса с радостью освободилась от своей ноши. Нет, шеи она не тянет, но разлучить с собственной головой может. Зачем же лишний раз рисковать?

Она с облегчением вздохнула, когда перстень занял законное место на пальце хозяина. Что ж, пора раскланиваться! Можно сказать, Лиэна за холмом, а она сидит здесь, как марионетка с верёвочками на руках и ногах.

— Как же мне тебя отблагодарить?

— Я даже не знаю… Я бескорыстно… — замялась Стелла.

— За бескорыстие нужно награждать вдвойне — в современном мире оно редко встречается. Раньше бы сказали, что оно на вес золота, но, боюсь, теперь золота гораздо больше, чем бескорыстных людей. Итак, чего ты хочешь? Может, замолвить за тебя пару слов перед Анжелиной? Цветы молодости быстро вянут…

— А разве возможно продлить молодость? — удивилась девушка.

— В мире мало невозможных вещей. Вижу, тебя заинтересовало моё предложение, но, пожалуй, я предложу тебе нечто большее, то, что целиком находится в моей власти. А ты любопытна! — Еще одна улыбка. — Ничего, поживешь немного в неведении. Лет сто тебя устроит, или удвоить срок твоих земных скитаний? Не бойся, в свои сто лет ты будешь просто обворожительна, такая же, как сейчас. Что же еще? Ах да, маленький подарок ко дню рождения. Думаю, ты его надолго запомнишь.

— Может, лучше обойтись вообще без подарков? — подумалось девушке. — Как он вообще вспомнил, какого числа я родилась?

— Я не только число помню, но и год. Разумеется, речь о твоем нынешнем существовании.

— А кем я была до этого? — Она ухватилась за возможность узнать что-то о своей прошлой жизни.

— Кем-то, — рассмеялся он.

— Мужчиной или женщиной? — не унималась Стелла.

— Да какая тебе разница?

— Просто интересно, — покраснела принцесса. — Вы обещали мне подарок, так почему бы в качестве подарка не рассказать мне о моей прошлой жизни?

— Потому что это скучно. Поверь мне, за редким исключением человеческая жизнь — такая тоска! Если честно, я знаю — у твоей души очень запутанная темная история. Как и ты сама, абсолютно не предсказуемая смертная. А теперь мой подарок.

Бог обнял её за плечи, откинул в сторону косу и приподнял её подбородок. Его глаза пристально смотрели в её глаза; они были тёмными и бездонными. В них не было ничего, но она чувствовала, как легко в них утонуть. Стелла задрожала и попыталась отстраниться.

— Стелла, тебе исполняется восемнадцать, а ты ведешь себя так, будто тебе четыре. — Он ласково погладил её по руке, полностью парализовав её волю. Говорят, так некоторые змеи гипнотизируют свою жертву.

Мериад слегка наклонил её голову набок, так, чтобы краешек подбородка слегка касался его плеча; онемевшая под его взглядом, жертва не сопротивлялась.

И тут она почувствовала, как его губы коснулись краешка её губ. Действие гипноза кончилось. Девушка покраснела и покрылась мелкой дрожью.

— Перестань, девочка! Разве ты этого не заслужила? — Он с еле заметной насмешливой улыбкой наблюдал за ней и гладил по волосам. — Это маленькая награда за смелость и неудобства, что тебе пришлось пережить.

— Мне не ничего от Вас не нужно, — пробормотала принцесса. — Право, не стоило…

— А если мне просто захотелось тебе поцеловать? Не в качестве награды, а просто так?

Словно ужаленная, Стелла вскочила на ноги и бросилась бежать.

— Осторожно, там камни! — донёсся до неё голос бога. — Остановись и выслушай меня!

Но она бежала, бежала к лошадям, чтобы уехать, а, вернее, сбежать.

— Да остановись ты! — Мериад возник перед ней и ухватил за руку. — Глупая, ты сломаешь себе шею!

Стелла осторожно подняла на него глаза. Эффект был обратным тому, которого она ожидала, — бог рассмеялся.

— Ну, и куда ты так спешишь?

— Если бы я знала, чем это закончиться, то предпочла бы умереть! — В ней мало-помалу закипал гнев против божественного произвола. Раз она стала совершеннолетней, то можно ее домогаться? Ярость пересилила страх, она с вызовом смотрела ему в глаза, готовая дать отпор.

— Стелла, ты все неправильно поняла, — покачал головой бог. — За этим поцелуем не таилось ничего из того, о чём ты подумала. Не спорю, я отношусь к тебе несколько иначе, чем к прочим своим подопечным, да уж что там — ты моя любимица. Но эта любимица порой себе слишком много позволяет. Это было, во-первых, а, во-вторых, учись, уходя, прощаться.

У неё покраснели уши. Она не знала, что ему ответить.

— Просто попрощайся, — пришёл ей на помощь Мериад. — И обязательно загляни в деревушку у устья Беридана. Там тебя будет ждать тот, кого ты так хочешь видеть.

Принцесса подошла к лошадям и в нерешительности обернулась. Перед глазами на мгновенье промелькнул загробный жеребец, унося прочь своего мрачного хозяина. Чуть позже, проезжая мимо гряды камней, которых коснулся копытами конь Мериада, девушка заметила на них следы от когтей.

Лайнес стрелой неслась по дороге, играя наперегонки с сердцем всадницы.

Вот и та самая деревня, о которой говорил Мериад.

Ещё издали Стелла заметила всадника. Подъехав ближе, принцесса узнала Маркуса.

— Маркус, это я! — отчаянно замахала руками девушка. — Я здесь!

— Стелла? — удивлённо переспросил он и обернулся. Убедившись, что это действительно она, принц ударил по бокам коня, оглашая воздух радостными криками: — Стелла, как я рад тебя видеть!

Они обнялись и долго не могли произнести ничего членораздельного. Первой дар речи обрела принцесса.

— А у меня для тебя новость, — загадочно улыбаясь, сказала она.

— Какая? Великая Никара, как же ты изменилась!

— В какую сторону?

— В лучшую, разумеется! Так что за новость?

— Вот. — Она с гордостью продемонстрировала серебряное кольцо. — Нравится?

— Только не говори, что обручилась, — пошутил принц.

— Ну, до этого не дошло. Это просто подарок, но зато какой! Представляешь, он защитил меня от Вильэнары…

Разговаривая, они подъехали к постоялому двору. Говорили о многом. Те месяцы, в течение которых принцесса отважно боролась за то, что ей не принадлежало, Маркус провел в Стране гор. Он застал отца в добром здравии, правда, немного постаревшим. Джосия, по его словам, тоже мало изменилась — да и что там могло измениться, если люди по-прежнему пасли табуны и поклонялись Никаре?

Был вечер восемнадцатого июля 2277 года эры Новых земель, а уже двадцать пятого июля Стелла готовилась принимать гостей.

Она встала, заранее предвкушая удовольствие от потока поздравлений.

— Ну что, с совершеннолетием тебя! — хихикнув, улыбнулась девушка своему отражению.

Пройдя в гардеробную, принцесса задумалась перед стройными рядами платьев. Сделав выбор, она позвонила. Вошла служанка с кувшином и полотенцем. Умывшись, Стелла приступила к трудному процессу одевания. Дым кружев окутал шею, грудь, руки. Да, в этом платье не стыдно выйти к гостям. Теперь туфли. На них ушло ещё минут десять — совсем немного для модницы.

Пока её причёсывала служанка, принцесса подбирала к платью драгоценности. Шкатулки с брошками, подвесками, ожерельями были безжалостно разворочены придирчивой хозяйкой. В конце концов, девушка остановила выбор на гарнитуре с грушевидными жемчужинами.

Стелла отпустила служанку и довольно осмотрела себя. Из зеркала на неё глядела молодая красавица с мягкими, отливавшими медью волосами, собранными в полукольцо дорогим гребнем с инкрустацией. Она себе нравилась, значит, понравится и другим.

Оставался последний штрих — духи. Принцесса окружила себя волшебным флёром из шестиугольного флакончика с пробкой в виде звезды. Это был её любимый аромат, а раз любимый, то дорогой. Духи были одной из её слабостей, но Стелла умела держать себя в узде, позволяя приобретать не больше трёх флакончиков в год. Но была ведь ещё сестра и придворные, которые желали, чтобы за них замолвили словечко. Время от времени она принимала от них подарки. Разумеется, без всяких обязательств.

Было ещё рано для торжественных поздравлений, поэтому принцесса смело шла по коридорам дворца к спальне сестры. Сейчас она войдёт к ней и расцелует в обе щеки. Но, похоже, сестра встала раньше неё: из Кедровой гостиной доносились голоса. Стелла прильнула к дверям и услышала, как Старла рассказывает кому-то о положении дел в стране. Политика в такое время суток?

— Даже в день моего рождения портит утро разговорами с этими индюками! — обиженно прошептала Стелла и распахнула дверь. «Индюков» за ней не оказалось.

Старла, в свободном утреннем туалете, сидела возле наборного столика. Стелла улыбнулась, мысленно подметив, что сегодня сестра выглядит лучше, чем обычно.

— Доброе утро! — Принцесса поцеловала ее в щёку. — С самого утра говоришь о делах, а про мой день рождения, наверное, успела забыть.

— Стелла, как я могла! Я хотела зайти к тебе позже — кто же мог подумать, что ты встанешь до полудня?

— А ведь нужно было подумать. Стелла большая непоседа, — с усмешкой заметил собеседник королевы. — В этом отношении она проявила себя не с лучшей стороны.

— Да ладно тебе, дядюшка! Я вела себя не так уж плохо. — Стелла обернулась к Наваэлю. Краем глаза она заметила, как дядя спрятал от нее какую-то вещь.

— С добрым утром, племянница.

— И Вас также, дядюшка. Когда Вы успели приехать?

— Вчера поздно вечером. Ты опять начала «выкать»?

— Уже перестала. Признаться, я и не надеялась, что ты приедешь.

— Но я же обещал. А если я обещаю, то я это делаю.

Что же там, на столе? Наверное, подарок. Но зачем же так долго испытывать ее терпение?

— Вижу, тебе не терпится получить подарки! — рассмеялся Наваэль. — Подожди ещё немного — и твоё терпение будет вознаграждено.

Стелла присела на диван и вопросительно посмотрела на сестру. Старла улыбнулась.

— Сердечно поздравляю тебя с днём рождения. Ты вступаешь на трудный путь взрослой жизни, и, как она сложится, отныне зависит только от тебя. Как тебе, наверное, известно, сегодня на внеочередном заседании Верховного совета тебя официально признают вступившей в права Её высочества принцессы лиэнской и вручат Малую королевскую печать. Отныне твоя подпись считается действительной, а указы, подписанные тобой, законными.

— Значит, я могу издавать законы? — задумчиво протянула принцесса.

— Да, отныне у тебя есть такое право, но все твои распоряжения должны быть обязательно утверждены мной, за исключением случаев, когда тебе предоставлены специальные полномочия. Ты так же сможешь заключать торговые, дипломатические и иные соглашения, предоставив соответствующую документацию Верховному совету.

— Замечательно. Когда состоится церемония?

— В час по полудню. Стелла, я не узнаю тебя! Всего пару минут назад ты сгорала от нетерпения увидеть подарки, а сейчас даже не спросишь, что я тебе подарю.

— И что же?

Королева вышла и вернулась с большим длинным свертком. Стелла осторожно развернула подарок — им оказалось дорогое бальное платье.

— Какая прелесть! — выдохнула девушка. — Спасибо тебе, сестрёнка!

— Я знала, что тебе понравится, — улыбнулась Старла. — Наденешь его вечером?

— Будет бал? — Глаза принцессы загорелись.

— Разумеется. В честь совершеннолетия любого члена королевской семьи всегда даётся бал.

— Полагаю, чтобы окончательно затмить всех на этом балу, нужны новые драгоценности. — Наваэлъ поставил на стол резную шкатулку. В ней было полно вещиц, ласкавших женское сердце. Да, дядя не ошибся, племяннице подарок понравился.

Маркус застал королевскую семью в столовой за утренним чаем. Завтрак был уже съеден, и присутствующие вели шутливую беседу о счастливой судьбе новорожденной.

— С добрым утром, Маркус! — Стелла кивнула ему на свободное место. — Ты немного опоздал, но поздравления ещё принимаются.

Принц расплылся в улыбке и робко присел за стол: он чувствовал себя неловко в присутствии Наваэля, который, к слову, был благожелательно к нему настроен.

После налитой Старлой чашки чая (в подобных утренних чаепитиях она исполняла обязанности хозяйки дома) и пары вкусных бисквитов робость Маркуса прошла, и он присоединился к хвалебным песням в честь подруги. У него тоже был для неё подарок — книга. Вопреки его опасениям, она действительно оказалась лучшим подарком. Но об этом принц узнал позже, пока же книга была принята с благосклонной улыбкой и убрана с глаз долой.

После завтрака и над Стеллой, и над Старлой снова колдовали служанки: для торжественной церемонии в Зале совета требовалось соответственное одеяние.

Сестры вступили в Зал одновременно, обе в королевских мантиях, в роскошных платьях со шлейфами, которые торжественно несли пажи. На голове у принцессы сверкала корона Её королевского высочества — сегодня она надела её впервые.

От имени Верховного совета с поздравлениями выступил граф Фарнаф Эсамад — один из младших двоюродных братьев королевы. Злые языки называли его вероятным приемником трона незамужней правительницы, но Стелла не верила, что он может замыслить что-то против сестры. Она знала его с детства и была убеждена в его честности. Они не были ровесниками; несмотря на то, что графа называли младшим кузеном королевы (то есть, старшим сыном её младшего дяди, бывшего председателя Верховного совета, недавно безвременно усопшего Агастена Эсамада), он был лет на десять старше Старлы. Фарнаф был холост, и его неопределенное семейное положение лишь подливало масла в огонь любителям посудачить по поводу его планов прибрать к рукам Лиэну. Но, когда граф вручал ей Малую королевскую печать, принцесса обо всём этом даже не вспомнила.

Вечером, как и обещала Старла, во дворце был дан бал. Открывала его виновница торжества. По словам льстивых придворных, в тот вечер Её королевское высочество затмило собой и солнце, и луну. Стелла не воспринимала их снова всерьёз, но знала, что сегодня она необыкновенно хороша. Почему? Да потому, что девушку красят улыбка, платье и драгоценные камни.

Стелла увела Маркуса в библиотеку, чтобы не слушать, как дядя о чём-то спорит с сестрой. Нашла коса на камень! Кажется, его не устраивала стихийная система самоуправления, сложившаяся в большинстве лиэнских городов. Да, это проблема, вся Лиэна — одна большая проблема, но их проблема, а не его.

— Помоги мне! — Она стояла на лестнице перед строем фолиантов с тиснёными корешками. — Книга тяжёлая, боюсь, я её не удержу.

— С каких это пор ты начала интересоваться чтением? — Он согнал её с лестницы и достал нужную книгу сам.

— Когда-нибудь пора начинать, — пошутила девушка. — Честно говоря, меня интересуют воспоминания Теодора Тедескура.

— Зачем они тебе?

— Просто хочу почитать. Барон Теодор Тедескур был дипломатом и в своё время хорошо изучил нравы ряда соседних стран, В частности, он десять лет прожил в Адидасе.

— Стелла, ты здорова? — Принц дотронулся до её лба. — Температуры нет, но ты мне всё равно не нравишься.

— Тем, что взяла читать чьи-то мемуары? А что мне читать? Про любовь, тайные клятвы и счастливые браки? Всё это мне не интересно. Кстати, спасибо за книгу. Я давно не держала в руках такой великолепно изданной энциклопедии. Где ты её достал?

— Купил в Деринге. По знакомству, — улыбнулся он.

Она раскрыла книгу и бегло пробежала глазами несколько страниц.

— Значит, Барду дана отставка? — Маркус заглянул ей через плечо.

— Полная. Я теперь совершеннолетняя и в учителях не нуждаюсь.

— Но нуждаешься в книгах.

— А это плохо? Что плохого в чтении?

— Ничего, просто ты — и книга….

— Я и книга — что? Понятия несовместимые? Вот что, — Стелла закрыла фолиант, — сходи к сестре и выясни, как обстоят дела с речной прогулкой.

— А если они до сих пор…

— Спорят? Уже девять часов вечера, и политике пора на покой. Хорошо, я сама схожу к ним и выгоню на свежий воздух, а ты отнесёшь книгу в мою комнату. Положи на стол, хорошо? Если по пути встретишь Исмара, пришли его сюда.

— Не знал, что граф Ассан пользуется твоим расположением.

— Пользуется и, надеюсь, будет и впредь пользоваться. Я слышала, сестра отправляет его послом в Сиальдар. Жаль, мне будет его не хватать!

— Стелла, у меня что-то плохо с памятью… Исмар Ассан — это сын графа Метира Ассана, члена Верховного совета?

— Именно. Но его отец уже не заседает.

— Почему?

— Потому, что в прошлом году он женился на женщине, которую не примут при дворе. Для троюродного брата королевы женитьба на безродной девушке из провинции — чудовищный мезальянс.

— А зачем тебе Исмар?

— У меня к нему дело. Личное, — загадочно улыбнулась девушка.

— С каких это пор у тебя от меня секреты? — нахмурился Маркус.

— А у меня их нет. Зато есть одно маленькое поручение к одному человеку, — улыбнулась Стелла.

Она шла по коридорам, отвечая на приветствия придворных, в этот неурочный час задержавшихся во дворце, шла и предвкушала вечернюю прохладу реки, тихий плеск волн, размеренные беседы о прошлом, настоящем и будущем, где нет места ни злу, ни политике, ни бедам, ни горю, ни беспокойству. Сейчас она распахнет двери и скажет им, что лодка давно ждёт, что дела следует отложить до завтра, что она очень рада оттого, что они наконец собрались все вместе…

Стелла стремительно отворила дверь кабинета сестры и крикнула:

— Мы вас ждём! Сегодня прекрасная погода, а закат изумителен!

Вместе с ней в комнату ворвались косые лучи солнца, осыпавшие золотом её голову, плечи, руки… Это тёплое августовское солнце знало, что счастье заключается в обыденных вещах. И в подтверждение его правоты через пару минут ветер донёс с улицы беззаботный звонкий смех…