Первая

Глава 5

Спустя месяц после начала учебы в старшей школе до меня дошли плохие известия.

Все субботы в нашем доме почти всегда начиналась одинаково. Я просыпалась от рева громкой музыки, доносившейся из стереосистемы, установленной в гостиной. Джордж Стрэйн в очередной раз пытался убедить какую-то наивную молодую девушку, что любит ее. Выбор песни в данном случае был совсем не важен, не важен был и певец - какой бы ни была песня и кто бы её не исполнял, моя мама всегда стремилась помочь исполнителю, старательно добавляя в песню свой пронзительный и крайне фальшивый вокал.

В теории эти действия осуществлялись по весьма простой и несомненно очевидной причине - мама обожала слушать свою музыку и любила делать это громко, очень громко. Подумаешь, что сейчас только семь тридцать утра? Ну и что? Но на самом деле столь ранний концерт предназначался для нас с Билли и должен был оторвать наши задницы от кровати, чтобы составить ей компанию или же просто помочь с работой по дому. А поскольку сейчас мой брат отсутствовал, то эта серенада посвящалась только мне. Надо сказать, что спустя некоторое время я и сама стала довольно хороша в исполнении подобных концертов. Но однажды утром в октябрьскую субботу я проснулась в тишине.

Приподняв голову, я окинула сонным взглядом комнату, сфокусировав внимание на куче одежды, лежащей на полу, потом протерла заспанные глаза, изгоняя из них сон. Как только мои босые ноги встретились с холодным октябрьским утром, я влезла в спортивные штаны и, скользнув ногами в тапочки, вышла из своей комнаты. Остановившись на верху лестницы, я вслушалась в тишину, царящую в доме. Я даже затаила дыхание, чтобы лучше слышать, - ничего, ни единого звука. Если бы я не знала, что к чему, то подумала, что в доме никого нет. Проведя рукой по светлой, спутанной от сна гриве волос, я начала медленно спускаться вниз по лестнице. В гостиной все было так же, как накануне вечером. Единственный признак того, что кто-то уже встал и побывал здесь этим утром, была свернутая газета, которая лежала в глубоком кресле возле двери. Я повернулась и, кинув взгляд на кухню, разглядела ноги матери, торчащие из-за угла, после чего, удивленно подняв брови, двинулась в том направлении.

"Мама?" - спросила я, остановившись на пороге кухни. Она сидела за столом, прислонив одну руку ко лбу, другой бессмысленно теребила пакетик с чаем, лежащий на блюдце рядом с ее чашкой. При звуке моего голоса она подняла взгляд. С легкой улыбкой на лице она поманила меня к себе.

"Подойди ко мне, милая", - тихим дрожащим голосом произнесла мама. Она плакала.

Прежде чем подойти к ней, я сделала осторожный шаг вперед и спросила: "Что-то случилось?" Она схватила меня и подтянула к себе, а затем, обняв за талию, уткнулась головой мне в живот. Я положила руки на её плечи и с бешено стучащим сердцем, в страхе, сковавшем мое тело, уставилась на неё. "С папой все в порядке?" - спросила я. Она помотала головой, но так ничего и не сказала. "Билли? Он что - ранен, он…"

"Нет, дорогая. С ним все в порядке, как и с папой", - она вздохнула, отстранилась от меня и кивнула, указывая на стул, стоящей рядом с ней. Я села и с нетерпением принялась ждать объяснений. Она глубоко вдохнула и начала говорить.

"Где-то с полгода назад твоя тётя начала замечать, что с её самочувствием стало что-то не так, но не придала этому особого внимания. Раньше она никогда не ходила по врачам, но около месяца назад ей все-таки пришлось сделать это. Думаю, ты заметила, как сильно похудела тётя Китти?"

"Да. Я думала, что она опять сидит на одной из своих безумных диет ", - усмехнулась я. Моя мама тоже грустно улыбнулась.

"Некоторые из них и правда были немного дикими, а что, разве нет? Вспомни хотя бы кукурузную диету?" Мы обе рассмеялись, вспомнив, что тетя до сих пор не прикасается к кукурузе, после того как в течение пяти недель ела только ее. "К сожалению, нет, дело не в этом. У нее появились сильные головные боли, которые ничем не снимаются, и кроме того, она всегда чувствует себя уставшей. В конце концов она обратилась к врачам, и те обнаружили хроническую почечную недостаточность". Я отпрянула в удивлении и растерянности. Как это понимать, что это? Мама прочитала мой невысказанный вопрос и продолжила. "Почки тети Китти работают всего лишь на четверть от того, как должны работать. Это продолжалось в течение многих лет, но так как у нее не было никаких неприятных симптомов, она даже не подозревала о своем состоянии".

"Неужели все так плохо?" - тихим поникшим голосом спросила я. Мама кивнула.

"Да. Прямо сейчас врачи, по большей части, держат все под своим контролем, но состояние дел с неизменной постоянностью ухудшается. Препараты, которые она принимает, не могут остановить процесс или замедлить его. На следующей неделе они собираются отправить её на диализ".

Я почувствовала, как мое сердце рухнуло, и в отчаянии уставилась на маму. Раньше я уже слышала этот термин и знала, что это не совсем хорошо. Правда, сейчас люди могут жить на диализе в течение многих лет, но в начале восьмидесятых медицина была не столь развитой. "Что будет с ней дальше, мама? Откуда у нее это?" - в полной растерянности выдохнула я.

"Ну, - она еще раз глубоко вздохнула и сделала глоток из кружки с чаем. - Они хотят посмотреть, как пойдут дела, а потом возможно придется прибегнуть к пересадке. Она родилась такой, и до сих пор это никогда не давало о себе знать".

Я откинулась на стуле и уставилась в окно над раковиной. Тетя Китти была так молода для подобной болезни. Ей было около тридцати, впрочем, я точно не знала, сколько ей лет. Но в одном я была твердо уверена - она чертовски молода, чтобы иметь почечную недостаточность. Я вновь повернулась к маме.

"Так не поэтому ли тетя Китти приехала сюда так рано в тот день, когда я пошла в школу?" Она кивнула. "А что Рон говорит об этом?"

"Он расстроен, что не может быть рядом с ней. Он офицер Военно-Воздушных Сил, а они посылают Рона повсюду, и, стало быть, довольно много времени твоя тётя будет проводить в одиночестве. Я совсем не желаю, чтобы она чувствовала себя одинокой, пока проходит через эти испытания. Так что, вполне может случиться так, что какое-то время тёте Китти придется пожить с нами, дорогая. Мы приготовим для неё старую комнату Билли, и мне понадобится твоя помощь, Эмми".

"Конечно, - воскликнула я. - Я ни за что не позволю тете Китти остаться одной". Мама улыбнулась и похлопала по моей руке, лежащей на столе.

"Хочешь позавтракать, дорогая?" Я задумалась на мгновение и кивнула.

"Я думаю…" - мама привстала, но я остановила ее. "Нет. Приготовление завтрака этим утром лежит на мне".

С тех пор как я узнала о состоянии тети, я стала часто думать о ней. В моих глазах тетя Китти всегда была очень сильной молодой женщиной, с которой, как мне казалось, уж точно не могло произойти что-то плохое. Известие о ее болезни безусловно оставило глубокий след в моей душе и начисто изменило мое восприятие как жизни в целом, так и людей. За краткий миг, словно по щелчку пальцев, может случиться все, что угодно. И вот, блуждая по коридорам школы, я наблюдала за жизнью, которая крутилась вокруг меня, и четко осознавала - нет никакой уверенности в будущем. Никто не сможет сказать мне наверняка, пообещать, что все это вдруг не разлетится вдребезги. Неприкасаемых не существует.

Думаю, что именно в этот момент я вышла из своего невинного детства с его наивным мировоззрением, которое слезло с меня, словно вторая кожа, и шагнула во взрослую жизнь. И надо сказать, я так же поняла, что этот переход мне совсем не понравился.

По мере того как учебный год продвигался, набирая силу, я продолжала налегать на учебу и двигаться вперед, прикладывая все свои усилия, чтобы стать лучшей. А так как цели моей жизни претерпели изменения, то сменились и друзья. Я больше уже не тусовалась с Дарлой Ньюман, но взамен ее открыла для себя новую группу друзей - ориентированных на учебу студентов. Их единственной целью было получение самых высоких оценок и наград в большинстве академических клубов школы. К концу своего первого курса я каждый семестр висела на доске почета, получала награды за лучшую посещаемость, награды общества FBLA - будущие бизнес-лидеры Америки и награды за лидерство в каждом классе, который я посещала. Жизнь казалась мне изумительно-потрясающей.

Бет, появившись в школе, незамедлительно отправилась выяснять все о школьной театральной программе, возглавляемой мисс Энди Уайт -молодой красивой недавней выпускницей колледжа, которая была полна решимости привести в порядок почти несуществующую кафедру. Старый учитель мистер Мюллер был на грани ухода на пенсию вот уже почти десять лет, и его совершенно не волновали дела кафедры. Таким образом, мисс Уайт была просто создана для такой работы и к тому же имела намерения взять это дело в свои руки.

"Ладно, Эм. От тебя требуется только одно, ты должна сказать мне - правдоподобна моя игра или же нет". Я сидела на сухой зимней, побуревшей от холода траве в парке неподалеку от наших домов. Бет репетировала свою роль в новом спектакле, который должен был состояться через три недели. Она играла злодейку Надин Кид, и в конце спектакля ее должны были застрелить. Затаив дыхание, я смотрела на то, как она погружалась в образ воображаемого персонажа, с безупречной беспощадностью раскрывая самую его суть, а я в это время подавала реплики, громко зачитывая текст от лица второго участника действия. Бет настолько вжилась в свою роль, что на какое-то мгновение я ощутила пробежавший по спине холодок страха за ее психическое здоровье.

"Так просто это не сойдет тебе с рук, Надин", - кинула я свою реплику, пристально глядя на неё. В ответ она кинула на меня презрительный взгляд.

"Что ты говоришь, не сойдет? Тогда смотри!" - прошипела она и двинулась в попытке пройти мимо меня, в настоящий момент второго участника разыгрываемой драмы.

"Бах!" –выкрикнула я в наступающий морозный тихий вечер, изображая звук выстрела. Бет прижала руку к груди, зажимая свою воображаемую рану, и в её голубых глазах застыл взгляд, полный боли и удивления, а затем она рухнула на колени, протягивая ко мне другую руку.

"За что?" - выдохнула она и в следующее мгновение рухнула лицом вниз, пару раз дернулась и затихла, так и оставшись лежать в этой позе. Я уставилась на неё с благоговейным трепетом, задаваясь вопросом, - и как только она умудряется быть настолько хорошей? Широко улыбнувшись, я встала на ноги и захлопала. Бет, по-прежнему лежа на земле, перекатилась на спину и улыбнулась, глядя на меня. "Ну как, тебе понравилось?" - спросила она, я в ответ энергично закивала. "Отлично. Я почти поверила в происходящее". Бет протянула мне руку, я ухватилась за нее и помогла ей встать.

"Круто!" Она взяла у меня сценарий, а затем дотошно пролистала его, чтобы убедиться - не упустила ли она чего-нибудь, любую мелочь.

"Все-таки твоя героиня слегка не в себе", - рассмеялась я, когда мы двинулись по направлению к качелям. Бет как-то загадочно посмотрела на меня и улыбнулась.

"Я знаю. А что, разве это не здорово? Она такая прикольная, и играть её довольно забавно. Мне вообще нравится играть чуть-чуть сумасшедших".

"Эй, а как насчет того, что ты сама мне как-то сказала - о сходстве актера с характером играемых им ролей, а?" Бет посмотрела на меня с высоты своего роста, а затем показала язык.

Бет в спектакле не только играла роль злодейки, она была также соавтором сценария и помощником режиссера. Она безусловно нашла свою нишу, а мисс Уайт нашла себе помощника на ближайшие четыре года.

Премьера настала совершенно внезапно, как всегда в таких случаях - неожиданно, и я могу точно сказать, что Бет сильно нервничала. В то время, пока я собиралась, она расхаживала взад-вперед по моей спальне. Ее мать исчезла из дома на два дня со своим новым бойфрендом, так что в этот вечер Бет не имела никакой возможности добраться до школы на спектакль. Поскольку моя мама всегда оказывала Бет поддержку - во всем, что бы та ни делала, чем бы ни занималась, она решила, что сама отвезет нас в школу и останется, чтобы посмотреть спектакль.

"Ладно, ладно, все будет хорошо", - тупо глядя перед собой, бормотала себе под нос Бет, расхаживая по комнате, а руки её в это время, как мне представлялось, жили своей собственной жизнью, то теребя волосы, то хороня себя в карманах брюк или же вычерчивая в воздухе некие замысловатые окружности. Если учесть, что все эти хаотичные движения происходили почти что одномоментно и, приняв во внимание её невнятное бормотание, я могла бы сказать, это все выглядело так, словно она сошла с ума.

Я сидела перед зеркалом и придавала волосам последние штрихи, время от времени поглядывая на её отражение, когда она проносилась мимо меня туда-сюда. Когда дело касалось её творчества, Бет всегда вела себя таким образом. Иногда я сама себе задавала вопрос - почему, учитывая то состояние, в котором она пребывала, у меня до сих пор не протоптана дырка в ковре. Говоря по правде, этот вечер для неё был особенным, прежде всего своей возможностью показать всему миру, ну или по крайней мере школе, насколько хорошо она может сыграть, поставить спектакль и написать сценарий, короче, сразить всех сразу одним выстрелом. Я чуяла нутром, что она непременно взорвет зал и заставит всех зрителей молить её о чем-то большем. А сейчас от меня требуется только одно - заставить ее поверить в свои собственные силы.

Я встала, одетая в длинную юбку и свитер, под который была надета рубашка. За окном все-таки стоял холодный ноябрьский вечер. Я несколько секунд смотрела на Бет, прежде чем решила окликнуть и привлечь к себе её внимание. Она кинула на меня недоуменный взгляд, выглядя совершенно сбитой с толку, словно не сразу поняла, что я тоже нахожусь здесь.

"Пора", - радостно сказала я. Она протяжно выдохнула, а затем кивнула в ответ.

Я сидела в темном зале и с невообразимой гордостью наблюдала, как моя лучшая подруга скакала по всей сцене, выглядя безрассудной, невероятно пугающей своими репликами, ну просто вылитая безжалостно-беспощадная злодейка, но вместе с тем - невероятно красивая. За прошедший год тело Бет налилось и привлекало к себе ничуть не меньше внимания, чем её длинные ноги. Она несла себя с какой-то особенной гордостью и изящной небрежностью, что каким-то образом само по себе заставляло вас остановиться, обернуться и посмотреть ей вслед. Черты ее лица стали точеными, а глаза горели невероятно насыщенным синим цветом и могли обжечь вас одним взглядом. Она бросила свою повседневную привычку носить бейсболку, а иногда даже грозилась отрезать свои потрясающие черные шелковистые волосы, что надо сказать - я бы не очень сильно удивилась, если бы она это сделала. Определенно, она была сногсшибательной!

Я посмотрела вокруг себя, чтобы оценить реакцию зала на спектакль и в особенности на Бет, которая сегодня просто властвовала на сцене, захватив её в свою единоличную собственность. Зная ее как никто другой, я могла бы сказать, что в самом начале спектакля она пребывала в ужасе. Ее испуганные глаза шарили по залу, пытаясь найти меня, сидящую в первом ряду. Но как только спектакль начался, она мгновенно собралась, взяв себя в руки, и прекратила все попытки найти меня. Она словно обрела свой долгожданный дом - сцену.

"Знаешь, что больше всего я люблю на сцене?" Я молча потрясла головой. "Я могу выйти туда и на какое-то время потерять себя, раствориться в своем персонаже, его заботах, жизни, при этом полностью забыть свои собственные проблемы и знать - несмотря на то что происходит с моим героем, в конце концов все будет в порядке. Жаль, что в жизни так никогда не бывает".

И вот последняя сцена пьесы, где Надин - Бет дерётся с Дайлоном, которого сыграл Колин Адамс. Он извлек пистолет и после оглушительного выстрела, который эхом пронесся по всему залу, Бет рухнула на колени и потянулась к нему, а он в это время сделал шаг назад. Она падает, ее последний выдох звучит громко и пронзительно резко, а затем наступает тишина. Когда красный занавес начал опускаться, я смогла ощутить, как непролитые слезы ужалили мои глаза. Превосходна! В своей игре она была совершенно потрясающей!

В этот момент, когда волна гордости за Бет вновь накрыла меня, я стояла и вместе с другими зрителями изо всех сил хлопала в ладоши. Занавес открылся снова, и на сцене появились второстепенные персонажи, за ними последовали другие - более важные, потом показался Колин Адамс и в завершении - последней, но определенно первой для всех зрителей, - появилась Бет Сэйерс. Аплодисменты, чередовавшиеся с криками и свистом, были невероятно дикими. Бет улыбалась до ушей, а её лицо пылало от возбуждения. За несколько секунд ее глаза отсканировали толпу зрителей и остановились на мне. Когда наши глаза встретились, замерев друг на друге, я попыталась поделиться с ней всем, что мог сказать мой взгляд в течение тех кратких мгновений, затем она отступила назад, чтобы позволить режиссеру Энди Уайт шагнуть вперед на подмостки сцены. Учитель протянула свою руку назад и, схватив Бет за ладонь, притянула её к себе, а затем подняла их сцепленные руки вверх, и они вместе поклонились публике.

Я посмотрела на маму, которая выглядела настолько гордой, как будто Бет была ее собственной дочерью. Она склонилась ко мне. "Нора Сэйерс должна была быть здесь, чтобы видеть все это", - прошептала она. Я согласно кивнула. "Да, это было невероятное зрелище!"

Мои глаза распахнулись, и я обнаружила, что мы все ещё в полете, на пути в Колорадо. Я понятия не имела, где мы находились или сколько нам еще осталось лететь, но была уже по горло сыта этим полетом и очень, очень хотела ощутить под своими ногами землю.

Взглянув на Ребекку, я увидела, что она тоже дремлет, а на подносе перед ней лежит открытым так и недочитанный журнал. Я глубоко вздохнула, отстегнула ремень безопасности и направилась в крошечный туалет.

Щелчок двери отрезал меня от салона самолета, и я уставилась в крошечное зеркало, висящее над еще меньшей по размеру раковиной, безмерно удивляясь, как такое возможно, что этот странный синеватый свет может так сильно изменить черты моего лица. Проведя рукой по волосам, я вспомнила ту вечеринку вместе с составом труппы, на которую после спектакля пригласила меня Бет.

Честно говоря, мне не хотелось идти на неё. "Театральный народ" не были моими друзьями, и, вообще, я считала их довольно странными, хотя и очень дружелюбными. На эту ночь они приняли меня как одного из своих членов просто потому, что я была другом Бет. Несмотря на то что Бет была всего лишь первокурсником, она уже произвела на всех довольно сильное впечатление и имела определенное имя в этих кругах. Многие бывалые актеры присматривались к её способностям для реализации своих замыслов.

Вечеринка проходила за фермой, которой владела семья одного из участников спектакля. Огромный костер в чистом поле разгонял тьму и согревал нас, защищая от холодного воздуха. Пива и другой, более крепкой выпивки, было более чем достаточно, я бы сказала, что просто изобилие. Я чувствовала себя здесь совсем неуместно, мне не нравилось находиться тут. Да что там, я то и дело сама себе задавала вопрос - как я вообще согласилась прийти сюда.

Расположившись в распахнутом кузове небольшого пикапа, я сидела и, держа в руке до сих пор так и неоткрытую банку пива, наблюдала, как Бет разговаривала и хохотала вместе с другими ребятами. Время от времени она даже танцевала с несколькими из них. Мне было совершенно ясно - она находилась в своей стихии.

"Привет". Я обернулась и увидела парня, стоявшего рядом с автомобилем. Половина его лица была скрыта в тени, а на другой половине танцевали оранжевые отблески пламени костра. Я застенчиво улыбнулась, храня молчание. "Не возражаешь, если я присяду?" - поинтересовался он. Я на мгновение задумалась. На самом деле я не хотела становиться частью компании, но тут совсем другое, так какого черта! Я кивнула в сторону багажника. "А ты разговаривать умеешь?" - усмехнулся он и сел возле меня; машина, ощутив дополнительный вес, слегка покачалась.

"Зависит от обстоятельств", - сказала я, оглядываясь на вечеринку.

"Обстоятельств?" - спросил он, потягивая выпивку из стакана.

"С кем и о чем говорить". Он усмехнулся и кивнул. "Что ж, вполне логично". Он помолчал, наблюдая за веселящейся компанией. "Почему ты не там, не с ними?" - он повернулся ко мне. Я просто пожала плечами, при этом искренне желая, чтобы он поскорее убрался отсюда. "Ты здесь с кем-то, кто тебя пригласил?"

"Бет", - ответила я и повернулась к нему. Он был довольно симпатичным парнем с короткими каштановыми волосами, с резко очерченными и вполне взрослыми чертами лица, хотя немного угловатым. Правда, цвет его глаз я так и не смогла разглядеть.

"С Бет?" - спросил он, приподняв брови.

"Да. С Бет Сэйерс. Она моя лучшая подруга. Она пригласила меня сюда".

"О! - он понимающе кивнул. - Эй, а ты не хочешь пойти прогуляться? Я не знаю, как ты, но я действительно не особо сильно люблю вечеринки". Я кинула на него быстрый взгляд, а затем, не говоря ни слова, спрыгнула с багажника, оставив свою банку там, где только что сидела.

"Тогда почему ты здесь?" - поинтересовалась я, когда мы направились вправо, в сторону деревьев. Он пожал плечами.

"Полагаю, по той же самой причине, что и ты". Он улыбнулся мне и, как бы невзначай, как само собой разумеющееся, взял меня за руку. Я недоуменно посмотрела на него, а затем выдернула руку. "Прости", - сказал он и засунул руки в задние карманы. "Ух ты, посмотри на это", - немного погодя произнес он, указывая на полную луну, которая висела прямо перед нами. Она была огромной и золотой, и казалось, что если бы мы прошли чуточку дальше, то непременно смогли бы коснуться её. "Подожди, давай-ка остановимся на секунду и посмотрим на луну", - сказал он, снова взяв мою руку. Я остановилась, как он попросил, мое сердце учащенно застучало, и вдруг я почувствовала себя как-то неуютно. Кинув взгляд через плечо в сторону оставшейся компании, я поняла, что больше не вижу народ, только зарево от горевшего костра где-то там - вдали между деревьями. Я повернулась, и с удивлением обнаружила, что смотрю прямо в грудь парня. С молчаливым вопросом, стоящим в моих глазах, я заглянула ему в лицо. Он улыбнулся. "Знаешь, я ведь даже не знаю твоего имени".

"Думаю, что сейчас нам стоит вернуться назад", - сказала я, начиная разворачиваться в обратном направлении, на что он только крепче сжал мою руку, удерживая на месте.

"Зачем? Брось, лучше скажи, как тебя зовут?"

"Нет, послушай, давай лучше вернемся на вечеринку, и я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, хорошо?"

"Нет, думаю, что нам следует остаться здесь", - а затем он внезапно наклонился, и прежде чем я успела осознать происходящее, положил свою руку мне на затылок и, прижимая меня к себе, попытался поцеловать. Как я ни стучала кулаками по его груди, пытаясь вырваться из объятий, все было бесполезно, он был много больше и сильнее, чем я. Внезапно меня пихнули назад и прислонили к дереву, а затем он навалился на меня всем своим телом. Я пыталась закричать, но его язык проник в мой рот, и получился только приглушенный стон. Как только я ощутила, каким возбужденным он стал, и почувствовала это в буквальном смысле этого слова, я осознала, как крепко вляпалась и в каких огромных неприятностях оказалась. Его незанятая удержанием меня рука была повсюду, лапая все, до чего только могла дотянуться, одновременно с этим пытаясь залезть мне под рубашку. Вдруг, совершенно внезапно я осознала, что больше ничто меня не удерживает, и тут же в мои легкие ворвался поток холодного ночного воздуха. От зрелища, представшего перед моими глазами, я удивленно распахнула их, увидев этого урода прямо перед собой, пришпиленного к дереву, словно бабочка на булавке. Бет нависла над ним, держа за ворот рубашки.

"А теперь ты можешь попрощаться со своими шарами", - прошипела она, одновременно протягивая руку вниз, чтобы схватить его за промежность. Его глаза плотно зажмурились от боли, его руки в полном бессилии сотрясали воздух, а в глазах промелькнуло выражение отчаяния. Когда волна боли в конце концов дошла то того места, где у всех других людей расположен мозг, он застонал. "Что ты делаешь?! Да мы просто…"

"Мы" - совершенно не уместное здесь слово, а вот "Ты" - совсем другое дело. Ты просто пытался сделать что-то очень мерзкое и глупое с моей лучшей подругой". Его глаза распахнулись, и он уставился сначала на Бет, а потом на меня. Я стояла и дрожащей рукой тянула вниз свитер, пытаясь успокоиться. "Смотри на меня, урод, а не на нее". Широко открытыми испуганными глазами он посмотрел на нее. "Ты больше никогда не будешь пытаться сделать вновь что-нибудь столь же глупое или же я просто оторву тебе яйца. Ты въехал?" - он кивнул, не сводя с нее своих глаз. Она выпустила из рук его рубашку, а затем пнула этого дебила в живот. Застонав, он согнулся надвое, а затем развернулся и рванул со всех ног. Я следила за ним, моё успокоившееся было дыхание вновь участилось, когда страх от того, что почти произошло, превратился в ужас от осознания этого. Следующее, что я почувствовала - тепло, дарованное мне крепкими теплыми объятиями. Я вцепилась в Бет, и мои слезы наконец-то нашли себе дорогу, обильно орошая ее рубашку. Так мы и стояли в тихой безмятежной ночи, она гладила меня по волосам, шепча успокаивающие слова.

Наконец, взяв себя в руки, я отстранилась от нее, вытирая глаза тыльной стороной своих ладоней. Она держала меня за плечи, не отрывая глаз от моего лица.

"С тобой все в порядке, как ты, Эм? - спросила она, проведя пальцем под моим глазом, чтобы поймать последнюю слезу, которая была готова вот-вот выскользнуть наружу. Не в силах вымолвить ни единого слова, я кивнула. "Я видела, как ты разговаривала с ним, а затем, когда увидела, что вы исчезли, а твоя банка стоит на багажнике, у меня появилось плохое предчувствие", - прошептала она, страх от нахлынувших воспоминаний исказил черты её лица. "Если бы что-то произошло с тобой, я никогда бы не простила себя", - ее голос сорвался на последнем слове. Я протянула руку и провела ладонью по её щеке.

"Ничего не случилось, и все благодаря тебе. Честно, я в порядке, Бет". Она кивнула, но все же я смогла разглядеть чувство вины, отображенное на ее лице. "Бет, все хорошо".

"Этот парень известен как полный мудак. Я должна была найти тебя раньше. Прости".

"Эй, все в порядке!" Теперь я притянула ее к себе, пришел мой черед утешать Бет. "Честно, я в порядке", - прошептала я ей в плечо.

Пока за моей спиной унитаз энергично издавал шипящие звуки, я снова кинула взгляд на себя в зеркало. Меня всегда интересовало, что же такого Бет сделала с тем парнем. Впоследствии всякий раз, когда я сталкивалась с ним в коридорах школы, он всегда сворачивал со своего пути, чтобы спуститься на другой этаж или нырнуть в ближайшую дверь. Я усмехнулась про себя и открыла дверь из туалета, направляясь обратно в сторону наших мест.

"Все хорошо?" - спросила Ребекка после того, как я села и застегнула ремень безопасности.

"Да. Все нормально", - улыбнулась я. Она улыбнулась мне в ответ, положила свою руку на мою и нежно пожала её, а затем сплела наши пальцы воедино и вновь закрыла глаза.

Я выглянула в окно и увидела пелену из густых облаков, спустя мгновение мы уже влетели в их плотное скопление, окно стало белым и почти непрозрачным. Глубоко вздохнув, я тоже закрыла глаза.

"Вовсе нет! Ты что, оно совсем не выглядит как клоун", - воскликнула Бет, скосив на меня глаза.

"Но это же так. Посмотри сама", - лежа на траве, я подняла руку к небу и ткнула пальцем. "Вот смотри, тут его нос, вон то большое круглое облако, а теперь смотри дальше - видишь ту часть, которая идет вверх? Это шляпа".

"Оно не идет вверх", - настаивала Бет.

"Ну, это было до того, как облака начали двигаться". Она посмотрела на меня, выгнув одну бровь. Посмотрела, как смотрят на сумасшедшего. Я улыбнулась. "Ну, это же было". Она покачала головой и повернулась, чтобы снова смотреть на небо.

"Знаешь, ты и в самом деле как-то хреново играешь в эту игру, Эм. Ты чересчур старательно пытаешься придумать сложные формы. А что случилось с простыми старомодными кроликами и бананами?" Я пожала плечами.

"Не знаю. Что ж тут поделаешь - я вижу то, что вижу".

Я закинула руки за голову, незамедлительно ощутив прохладу, исходящую от густой травы под руками, а затем со стоном потянулась всем своим телом, закрыв от удовольствия глаза.

"Как же здесь здорово!" - выдохнула я и опять расслабилась, положив руки на живот.

"Ооо, да!" - согласилась Бет, тоже забросив руки за голову, но почувствовав, как особо надоедливая травинка щекочет ногу, потянулась, чтобы убрать её. "Ты словно заказала этот прелестный день по случаю своего дня рождения. Не слишком жарко, как обычно бывает в это время", - она повернулась набок, уронив голову на руку, и посмотрела на меня. "Сегодня вечером мы собираемся пойти на восточный берег озера. Хочешь с нами?" Я подняла на нее взгляд и сморщила нос.

"Ни за что. Вспомни, что произошло в прошлый раз, когда я пошла на вашу вечеринку".

"Это совсем другое, там будут только я, Колин, Мэри и Шейла".

"Нет". Я подняла взгляд обратно к небу. "А вот ты скажи мне, почему вы идете туда именно сегодня вечером, а? Что, разве ты не собираешься остаться здесь с нами - на моей вечеринке? Тетя Китти и Рон приедут и, возможно, один или двое моих друзей из общества права", - я снова взглянула на нее. Она покачала головой и посмотрела в сторону дома.

"Нет. Вообще-то мы запланировали её уже довольно давно, да и к тому же - у тебя все-таки семейный праздник. Кроме того, если говорить по правде, - тут она перекатилась, а затем села, обхватив руками свои согнутые колени, - твои друзья-ботаники смотрят на меня так, будто я прокаженная".

"Ладно". Мне было больно и неприятно выслушать все это, однако я знала - она права. Никто из моих друзей не понимал, почему мы с Бет были лучшими друзьями, и я подозревала, что и ее друзья задавали ей точно такие же вопросы. Однако действительность была такой, какой была. "Эй, ребята, вы опять собираетесь пить?" - спросила я, садясь рядом с ней. Она посмотрела на меня и кивнула.

"Ну, может быть, совсем немного", - сказала она. В последнее время Бет довольно часто начала прикладываться к спиртному. Это вызывало во мне обеспокоенность. Ее мать из-за выпивки сотворила такую кашу из своей собственной жизни и жизни Бет, и мне совсем не хотелось видеть, как Бет совершает ту же самую ошибку. Я уже слышала, как алкоголизм разрушает некоторые семьи. "Хорошо, - сказала она, вставая и протягивая руку, чтобы помочь мне встать. - Ты обещала, что прокатишь меня в своем джипе".

Мы обогнули дом и подошли к задним воротам. Я не смогла сдержать улыбки, когда обнаружила свой подарок на день рождения. У меня и в мыслях не было, я даже представить себе не могла, что получу машину на свое шестнадцатилетие. Вот оно неоспоримое преимущество - иметь отца, который управлял автосалоном.

Джип модели 1979 года был выкрашен в ярко-желтый цвет с характерными черными крыльями и резиновыми накладками на бампере. Цвет был не тот, который выбрала бы я, но мне все-таки пришлось признать, что у машины имелся свои собственный неподражаемый стиль. К тому же мне, очевидно, будет легко и без всяких проблем отыскать ее на парковке.

Бет запрыгнула на пассажирское сидение, а я, сев за руль, повернула ключ зажигания, возвращая двигатель к жизни. Улыбнувшись своей лучшей подруге, я задним ходом выехала с подъездной дорожки. Мы кружились по городу в радушно-комфортной тишине, не испытывая никакой потребности в разговорах. Я оставила дома съемный верх от машины, так что сейчас теплый летний воздух играл с нашими волосами, наполняя легкие свежим воздухом, заодно выдувая из них остатки холодного зимнего воздуха, пока те, наконец, не исчезли без следа. Это было так здорово - просто быть рядом с Бет, без какого-либо давления со стороны друзей или нашей новой жизни. Просто мы. Так, как это было раньше. Мы редко виделись друг с другом в школе, а из-за всех этих школьных мероприятий после уроков я появлялась дома лишь с наступлением темноты, так же, как и Бет из-за своего театрального кружка. Это было как раз то время, которого я с нетерпением ждала и которым дорожила.

Но что бы ни случилось в моей жизни и где бы мы ни оказались в конце концов, Бет навсегда останется моей лучшей подругой.

"Мы приближаемся к международному аэропорту Денвера. Пожалуйста, убедитесь, что ваши кресла и откидные столики надежно зафиксированы в вертикальном положении, а ваши ремни безопасности надежно закреплены в замках. Мы готовимся к посадке".

Я вцепилась за подлокотники, когда ощутила, что самолет теряет высоту, и, кинув взгляд в окно, увидела наклонившееся крыло - это самолет заложил вираж для приземления на взлетно-посадочную полосу. Когда мы опустились ниже, я увидела Денвер, расстилающийся под нами, и не смогла удержаться от улыбки. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была дома. Я знала, что нам с Ребеккой предстоит еще трехчасовая поездка по направлению к дому, но тем не менее я была так рада, что в кои-то веки окажусь дома.

Мы арендовали серебристую Тойоту Камри, выехали по трассу I-25 и направились на юг.

Где-то около девяти в теплый сентябрьский вечер я, уставшая за длительный напряженный день как собака, остановила машину на подъездной дорожке возле своего дома. За окном было уже темно. Подхватив с заднего сидения джипа рюкзак и привычно забросив его на плечо, я направилась к входной двери, но была остановлена мамой, чем-то очень встревоженной, которая торопливо выскочила на крыльцо.

"Эй, в чем дело?", - сказала я, недоуменно нахмурив брови.

"Дорогая, ты не видела Бет?" - спросила она.

"Что?" - озадаченно переспросила я.

"Ты видела Бет сегодня в школе?"

"Нет, я…" - если подумать, то я не видела Бет уже несколько дней.

"Нора разыскивала её весь день. Бет нет дома с понедельника".

"Но сегодня-то уже четверг", - недоуменно произнесла я. Моя мама пожала плечами.

"Милая, ты должна пойти и поискать ее". Не успели эти слова покинуть мамин рот, как я запрыгнула обратно в джип, метнула сумку на заднее сидение, и в следующую секунду машина, ожив, взревела. Шины взвизгнули в знак протеста, когда я с ревом вырулила с подъездной дорожки.

Мои поиски начались с тех мест, где, по своему обыкновению, Бет могла бы тусоваться, но безрезультатно. Начав поиски с озера, я направилась на север, проверяя по пути все бары. Бет была несовершеннолетней, но для большинства тех, кто никогда не знал ее, она выглядела на двадцать с лишним, поэтому у неё никогда не проверяли удостоверение личности. Ничего. Я проехала мимо школы и остановилась возле парка. Мне требовалось подумать. Куда еще она могла уйти? Черт, в довершении ко всему, я не знала никого из ее друзей.

"Вот зараза!" -выдохнула я, хлопнув рукой по рулю. Где же она может быть? Я знала, что в последнее время она связалась с компанией, которая, скажу так, была печально известна своими выходками на вечеринках, и не важно, где, с кем и в какое время, даже если это был школьный вечер. Это для них не имело значения. Кстати, как там зовут ту девушку, в компании которой в последнее время я замечала Бет? Кэрри? Кори? Кора. Перед моим внутренним взором предстала она - с короткими крашеными черными волосами, бледной кожей и с невообразимо темным макияжем, почти всегда одета в черное, как правило, в кожаную одежду. Где же такие компании могут тусоваться, весело проводя время? И тут я вспомнила, что не так давно подслушала каких-то ребят, входящих в эту компанию, они говорили о том, как тусовались в каком-то старом полуразрушенном складе. Где он может быть? Я постучала пальцами по рулю и задумалась, а затем, как та пресловутая лампочка, в моей голове что-то щелкнуло, и я, дернув рычаг коробки передач джипа, развернулась посреди улицы и направилась в сторону "Оболтуса". Так они сами называли это место.

Было почти одиннадцать, когда я наконец-то нашла его. Это был промышленный район, и определенно он не выглядел безопасным. Я была чрезвычайно встревожена, когда сбросила у джипа скорость и принялась осматриваться по сторонам, пытаясь найти нужное мне здание. Услышав глухой стук музыки, я повернула машину в том направлении, где спустя некоторое время и обнаружила массивное старое здание из серого шлакоблока с большими окнами, большинство из которых было закрашено черной краской. Единственным светом в этом месте был свет, выходящий из двери сбоку. Решив, что, по всей вероятности, это и есть вход, я подъехала к нему и выключила зажигание. Глубоко вздохнув и обратившись с небольшой молитвой к тому, кто наверху, я направилась внутрь бара.

Помещение было слишком большим, чтобы лампочки, подвешенные над потолком, давали достаточно света, поэтому тут стоял полумрак, а витающий вокруг воздух был тяжелым, пропитанным едким запахом вонючих сигарет и сладким запахом травки. Я осмотрелась по сторонам и обнаружила несколько групп тусовщиков; некоторые из них ютились по углам, другие разговаривали или бродили туда-сюда. Мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда я увидела пару, которая занималась сексом за дальним столиком. Я посмотрела вокруг более внимательно и обнаружила танцующие парочки, дергающиеся под зубодробильную музыку. Две самозабвенно обжимающиеся девушки повисли друг на дружке, а затем мой взгляд остановился на фигуре, привалившейся к двери старого погрузочного лифта и одетой во все черное, как, впрочем, и большинство присутствующих здесь. Ноги ее были вытянуты на полу прямо перед ней, а руки безвольно висели по бокам. Мои глаза двинулись было дальше, но тут меня словно ужалило что-то, и я замерла на месте.

"Бет, Бет", - прошептала я, мой взгляд вернулся опять к неподвижно сидящей девушке. "Боже ты мой!" Я рванула к ней, не обращая внимания на странные взгляды, которые сопровождали меня, когда я пробегала мимо кучек каких-то людей. В тот самый момент, когда я приблизилась к Бет на расстоянии вытянутой руки, внезапно, словно ниоткуда, передо мной возникла Кора. Она приблизилась к Бет, и тут ее голова дернулась, разворачиваясь в мою сторону, видимо уголком своих жирно подведенных черными линиями глаз она заметила моё приближение. "Убирайся от неё!" - закричала я, добравшись наконец до подруги и опускаясь на колени рядом с ней. Глаза Бет были открыты, но совершенно остекленевшие, смотрящие в никуда. Кора ничего не сказала, она так и стояла, возвышаясь над нами и глядя на меня сверху вниз. "Что с ней?" - спросила я и, потянувшись вперед, приподняла безвольную голову Бет. Заглянув ей в глаза, я увидела, что из-за сильно расширенных зрачков сейчас синева её глаз была почти не заметна.

"Не знаю. Думаю, она перебрала дури", - небрежно сказала Кора. Я посмотрела на нее, не веря своим глазам.

"Перебрала дури? - повторила я. - Разве ей не нужно к врачу?" - спросила я, находясь на грани истерики.

"Нет. Просто отвези ее домой - пусть поспит, и приготовь ей что-нибудь попить. Как правило, хорошо помогает вода".

"Давай же, Бет, давай, я вытащу тебя отсюда", - сказала я и почувствовала, как горло сжимается от боли. Я испытала просто жуткое желание убраться из этого ада, а затем издала оглушительный рык. "Быстро помогла мне!" - заорала я на стоящую рядом девушку, пытаясь поднять безвольное тело Бет. С помощью Коры мне удалось дотащить Бет до джипа, там мы как-то ухитрилась запихнуть ее на пассажирское сидение и застегнуть на ней ремень. "Держись от нее подальше!" - уже сидя за рулем, прорычала я девушке. Она пожала плечами и сделала шаг назад - в сторону этого… гадюшника.

"Ей нужно научиться получше справляться со всем этим дерьмом. Хотя, надо сказать, в постели она весьма хороша!" Произнеся эти слова, Кора исчезла в баре. Я смотрела ей вслед, открыв рот, а затем вновь повернулась к Бет. Она полулежала на сидении, откинув голову на подголовник, руки безвольно висели по бокам, глаза закрыты, а рот открыт.

"Бет? Бет!" - она не ответила мне, и я потрясла ее. Голова безвольно устремилась к груди, но потом она немного распрямилась и посмотрела на меня.

"Что?" - невнятно произнесла Бет и ухмыльнулась.

"Я вытащу тебя из этого ада", - пробормотала я, резко дернув рычаг переключения скоростей. Услышав скрип и скрежет, который раздался в коробке передач и был вызван моими торопливыми действиями, я поняла, что чуть было не угробила свой джип.

Когда я въехала на нашу подъездную дорожку, вокруг царило спокойствие и тишина. Я оставалась в джипе еще с минуту, пытаясь решить, что же мне делать дальше. Посмотрев на дом Сэйерсов, я увидела сплошную темноту, ни единого лучика света не вырывалась наружу. Нет, ну надо же! Нора, должно быть, и в самом деле сильно беспокоится о своей дочери, которая уже три дня не появлялась дома!

"Вот ведь сука!" - пробормотала я, когда вышла из машины, и, обогнув её, подошла к пассажирской двери. "Бет, тебе придется помочь мне", - сказала я и освободила ее от ремня безопасности. Она едва не вывалилась наружу, прихватив меня с собой, но я как-то устояла. Она с трудом держалась на ногах, так что мне даже пришлось прижать ее к машине, чтобы удержать стоя, а заодно самой остаться стоять. "Ладно. Мы сможем сделать это". Я встала рядом с ней и закинула её руку себе на плечо. "Ты готова?"

"Да?" Я обхватила рукой за талию, и мы очень медленно начали наш нелегкий путь в сторону крыльца; свет, исходящий оттуда, служил нам путеводной звездой.

"Потихоньку, еще один шаг, ну давай же, милая. Вот и все. Хорошая девочка". Наконец-то нам удалось добраться до двери, которая вдруг резко распахнулась, испугав меня до чертиков и едва не сбив Бет с ног на траву.

"Слава богу, ты нашла ее!" - сказала мама, и её глаза сузились, когда она разглядела, в каком состоянии находится Бет. Она сморщила нос. "Боже мой! Где ты ее нашла? На мусорной свалке?"

"Длинная история, мам. Просто помоги мне затащить ее в мою комнату", - пробормотала я.

"Дорогая, разве ей не следует пойти домой? Или может в больницу? Боже, она выглядит еле живой!"

"Мама, пожалуйста! Я не могу отправить ее домой. Ты же понимаешь, что Нора, скорее всего, оставит ее гнить на полу, если только сначала не изобьет до полусмерти. Ей не нужен доктор. Пожалуйста, мама! Пожалуйста, просто позволь мне позаботиться о ней?" Мама заглянула в мои глаза и смогла понять всю серьёзность моих намерений. Глубоко вздохнув, она кивнула и помогла мне затащить Бет в спальню.

Выпроводив маму, я закрыла за ней дверь и повернулась к Бет, которая лежала, распластавшись по всей кровати. Я не знала точно, что в такой ситуации следует делать в первую очередь, но затем решила приготовить все то, что может понадобиться. Выйдя из спальни, я направилась на кухню, где налила в большой пластиковый стакан холодной воды, а еще взяла немного фруктов и хлеба. Легкая еда, если ей захочется поесть. Я поставила всю принесенную еду на комод, а затем повернулась к Бет.

"Бет, а мама права, ты и в самом деле воняешь", - я подошла к ней и села рядом на край кровати. Сейчас ее дыхание было спокойным, и, более того, казалось, что она приходит в себя, потому что её глаза открылись. Несмотря на то что они все еще были остекленевшими, но, опять же, уже не так сильно. "Привет", - сказала я, как только ее взгляд сфокусировался на мне.

"Привет", - произнесла она хриплым голосом. Я схватила стакан и поднесла к ее губам, поддерживая голову, пока она маленькими глоточками пила воду. Она все-таки поперхнулась, и я тут же усадила её в вертикальное положение, крепко прижав к себе.

"Ты как, в порядке?" - спросила я. Она кивнула и уткнулась лицом в мою шею. Я тут же почувствовала дрожь её тела - она начала рыдать. "Эй, Эй", - сказала я, прижимая Бет к себе. Она крепко обняла меня, и я ощутила ее слезы на своей шее. "Тише, детка! Все хорошо. Все хорошо".

"Мне так жаль, прости, Эм, - всхлипывала она. - Я никогда даже и представить себе не могла, что ты увидишь меня такой".

"Шшш. Знаю. Я так волновалась за тебя", - прошептала я, и мои собственные слезы нашли дорогу на поверхность. "Когда мама сказала мне, что никто не может найти тебя, ты и представить себе не можешь, какие мысли прошли через мою голову". Я откинулась на кровать, увлекая Бет за собой. Она повернулась и прижалась ко мне, вцепившись так крепко, что мне стало немного больно.

"Представляю себе". Она плакала на протяжении почти десяти минут, прежде чем успокоилась, поток ее слез понемногу перешел в икоту. "Я не хотела пугать тебя, Эм", - прошептала она и передвинулась вниз так, что ее голова расположилась на моем животе. Как в старые добрые времена. Я протянула руку к голове Бет, и мои пальцы попытались пробраться сквозь спутанные пряди ее темных волос. "Я чувствую себя как-то странно", - сказала она.

"Та девушка, Кора, сказала, что ты перебрала дури. А что именно это означает?" - произнеся эти слова, я начала другой рукой поглаживать её спину.

"Не знаю. Я приняла так много всякой дряни. Я не помню. Не помню почти ничего, за исключением тебя, когда ты ворвалась туда, словно э… - она негромко хихикнула. - Эдакая маленькая боевая штучка, прущая как носорог, не разбирая пути. Тебе повезло, что Кора была так добра, что ушла, иначе она, должно быть, попыталась бы надрать тебе задницу", - она сделала глубокий вдох. "Что-то мне стало худо". В следующий момент я успела осознать, что произойдет. Бет бросилась к краю кровати и склонилась вниз. Я придерживала ее волосы сзади, пока она блевала в мусорное ведро, которое всегда стояло возле кровати. Пока желудок Бет издавал ужасающие звуки, я поглаживала ее по спине. Вены на шее вздулись, а тело продолжало извергать из себя все больше и больше отравы, изгоняя её из организма.

"О боже", - измученная, полностью лишенная сил, простонала Бет. Она так и осталась лежать на животе, потому что спустя немного времени все началось заново.

"Давай же, Бет, давай, тебе надо хорошенько очиститься", - подбадривала я, снова придерживая волосы, когда её тело вновь охватили мучительные спазмы. Наконец все закончилось, сейчас у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что она полностью очистила от отравы свой организм, так что я помогла ей встать на ноги, и мы направились в ванную. От неё несло давно нестиранной и совершенно вонючей одеждой, табачным дымом, сексом и, вдобавок ко всему, свежей блевотиной. Она заявила, что ее снова тошнит, правда на этот раз уже от своего собственного запаха, поэтому мы и отправились в ванну.

Моя небольшая ванная комната ожила, выходя из спячки, как только я включила в ней свет. Я подвела Бет к унитазу и пока готовила для неё воду, она сидела на его крышке и, полуприкрыв глаза, наблюдала за моими приготовлениями. Я обернулась.

"У тебя хватит сил самостоятельно принять ванну?" Она задумчиво посмотрела на себя, потом опять на меня и отрицательно покачала головой.

"Нет, думаю, мне понадобится твоя помощь".

Я оставила ванну наполняться водой, сделала несколько шагов к Бет и встала на колени, чтобы снять с нее обувь и носки. Кинув их в сторону, я перешла к джинсам и расстегнула на них пуговицу и молнию.

"Поднимись", - велела я и, когда она выполнила мою просьбу, быстрым движением за один раз стянула с нее джинсы вместе с нижним бельем. На секунду передо мной промелькнул вид черных волос на её лобке, а в следующее мгновение странная волна тепла пронзила меня и устремилась сквозь тело прямиком к ямочке под животом. Я сглотнула и продолжила свою миссию. Ее замызганная футболка полетела в кучу грязного белья, следом туда же должен был последовать и ее бюстгальтер. Я обхватила Бет руками, чтобы расстегнуть его. На какое-то мгновение мы оказались в объятиях, и я ощутила ее грудь, прижатую к моей. Непонятно почему, но на меня тут же нахлынули воспоминания о том складе, и вместе с ними пришли мысли о Коре. Я поняла, что не люблю ее не просто так и не только из-за того, что она вовлекла Бет во все это дерьмо. Еще до признания Коры я знала, что она и Бет были любовницами. И мне не понравилось это, мне это ни капельки не понравилось. От осознания того, что Бет спала с Корой, мне стало не по себе.

Приложив невероятные усилия, я очистила голову от таких мыслей и заставила себя сконцентрироваться на происходящем, на состоянии Бет, которая сейчас была просто никакой и не могла позаботиться о самой себе.

"Мне нужно пописать", - тихим и смущенным голосом произнесла она. Я взглянула на нее и кивнула, затем она оперлась на меня и встала, чтобы я смогла поднять крышку унитаза.

"Ты сможешь несколько секунд побыть здесь одна, пока я схожу и поищу одежду, которую ты наденешь после ванной?" - она кивнула, и на ее лице проступило облегчение от того, что она будет одна находиться в туалете. Я поспешила в спальню и начала копаться в ящиках, пытаясь найти хоть что-то, что подошло бы ей. Бет была гораздо выше и больше меня по размеру. Наконец я вспомнила о шортах, которые когда-то прислала мне моя бабушка и которые по меньшей мере на четыре размера были больше, чем надо, именно потому я и засунула их подальше в ящик комода. Я откопала эти трикотажные шорты и бросила их на кровать, а затем приступила к поискам футболки и быстро нашла одну, которая была слишком велика для меня, поэтому я часто спала в ней. Захватив вещи для Бет, я направилась в ванную. Бет, весьма довольная собой, снова сидела на крышке унитаза. Она улыбнулась мне, а я улыбнулась ей в ответ и закрыла за собой дверь в ванную.

Бет глубоко вздохнула и села в горячую воду, над которой кружился пар. Я опустилась на колени рядом с ванной и помогла ей наклониться вперед, а сама расположилась так, чтобы можно было помыть ей голову и тело. Когда я легкими движениями проводила мылом по коже Бет, то пыталась полностью отрешиться от нее и от того, насколько красивым было ее тело. Она выросла в невероятно прекрасную женщину. Ее ноги остались столь же длинными, как и были, но теперь они были хорошо прокачаны, а бедра налились, обретя форму. Живот у Бет был плоским, а грудь полная и упругая, напрягшиеся соски темными, но не слишком большими. Я перевела взгляд на её длинные пальцы, вцепившиеся в край ванны, что помогало ей сохранить равновесие, и мои глаза задержались на ухоженных и коротко обрезанных ногтях. Затем я разглядела её длинную шею, четко очерченные ключицы, широкие и хорошо развитые плечи. В завершении осмотра мой взгляд перешел на ее лицо, невольно остановившись на закрытых глазах с темными ресницами, на изогнутых бровях, которые сейчас были расслаблены, на прямом носе, идеально подходившем ее лицу. Её пухлые губы были слегка приоткрыты и сквозь них вырывалось прерывистое дыхание. Она была завораживающей. У меня возникло непреодолимое желание пробежаться руками по ее плечам, ощутить под своими пальцами её напрягшиеся от моих прикосновений мускулы, познать эти грани Бет.

Когда голубые глаза открылись и уставились на меня, я тут же выкинула эту мысль из своей головы. Я помогла Бет сесть поудобней, и она обняла свои согнутые колени, а затем так пристально заглянула мне в глаза, что мне оставалось только молиться, чтобы она не разглядела в них то, что я чувствовала внутри себя.

"Спасибо, Эм, - прошептала она. - Я так рада, что ты нашла меня. Ты единственный человек на земле, который смог бы проявить подобную заботу обо мне такой и от которого я приняла бы эту помощь". Я улыбнулась и откинула в сторону прилипшую к щеке Бет прядь волос.

"Я всегда рядом с тобой, и всегда помогу тебе, Бет. Так же, как и ты мне".

Я помогла Бет одеться, и мы вернулись в спальню. Она камнем рухнула на кровать, застенчиво улыбнулась, а затем протянула мне руку. Я посмотрела на нее с невысказанным вопросом в глазах.

"Знаю, тебе это покажется странным, но это вовсе не то, что я обычно прошу у кого-то. Просто… ну, просто полежи со мной и обними меня ненадолго", - ее глаза уткнулись в одеяло на кровати, а щеки слегка покраснели от смущения. "Кажется, сегодня вечером я снова и снова заставляю тебя испытывать смущение", - пробормотала она. На моем лице появилась мягкая улыбка, и я опустилась на кровать рядом с ней, широко раскинув свои руки. Бет посмотрела на меня, а затем упала в мои объятия. Затолкнув свои ноги под одеяло, она накинула его на нас сверху, укутывая поплотнее. Я прижала ее к себе, голова Бет покоилась у меня на груди, и мы говорили. Той ночью мы говорили обо всем на свете - о любимых шоу на телевидении, о политике и о том, где бы мы хотели оказаться, когда нам исполнится двадцать лет.

До этого момента за все те годы, что я знала Бет, я никогда не видела, чтобы она была настолько непредвзятой, такой откровенной и честной в своих суждениях по отношению к себе. Неловкость и некая смущенность от произошедшего ранее сменилась небывалой честностью. Не помню, чтобы когда-нибудь снова после этого я сама так искренне делилась с другим человеком своими самыми сокровенными мыслями и желаниями. Я сохранила в своей памяти эту ночь именно такой, какой она была, за ту особую, незабываемую интимность, с которой не сможет сравниться ничто, даже секс.

"Знаешь, в последнее время я довольно много размышляла о твоей тёте", - сказала Бет тихим голосом. "Так печально, когда нечто подобное происходит с кем-то в таком молодом возрасте, - она помолчала с минуту, а потом продолжила. - Эм, у тебя есть нечто такое, о чем бы ты сожалела?" Я пробежалась пальцами через ее темные волосы, обдумывая свой ответ.

"Да", - призналась я. Она помолчала, давая мне возможность объясниться, если, конечно, я пожелала бы. Итак, о чем же я сожалела? Мое признание сорвалось с губ прежде, чем я обдумала ответ. Видимо мое подсознание знало обо мне больше, чем я. У меня была целая куча сожалений, и во всех них неизменно присутствовала Бет. Я отдавала себе полный отчет в том, что мои признания расстроят Бет, и я не собиралась рассказывать ей о них возможно из-за страха показаться лицемерной ханжой. Я сожалела, что наша дружба понемногу начала ухудшаться, переходя ко все более поверхностным отношениям. Где-то в глубине своей души я знала, что мы любим друг друга так же сильно, как раньше, или даже больше. Для Бет я сделала бы все, что угодно, и я знала, что она сделала бы для меня то же самое. Я сожалела о своей слабости в том, что лишена способности признать - я чувствовала влечение к своей лучшей подруге и понимала, что ее тоже влечет ко мне. Моя голова все еще шла кругом от тех мыслей, которые посетили ее всего несколько часов назад, когда я мыла Бет. Казалось, что это произошло не со мной, что те мысли не были моими собственными мыслями. А могло быть и так, что они все же были моими, но гораздо более настоящими и честными, чем когда-либо раньше. Я не могла понять саму себя и была слишком молода, чтобы разобраться со всем этим за одну ночь.

Я взглянула в окно и увидела, как первые лучи солнца начинают выглядывать из-за домов, стоящих позади нашего. Мы разговаривали всю ночь. Я обратилась к Бет.

"А ты?"

"Да, и часто". Она поудобнее устроила свою голову у меня на груди, и её объятия стали чуть крепче. "Кто-то однажды сказал мне, что жить без сожалений, означает вообще не жить". Я вздохнула.

"Как это верно". Я почувствовала, что на такую близость начинает реагировать мое тело. Все его нервные окончания с самой искренней мольбой устремились к тем частям тела Бет, которые соприкасались с моим. По-видимому, в этой витающей тишине поздней ночи или, лучше сказать - раннего утра, было нечто такое, что заставляло мое тело гораздо лучше осознавать то, что происходит вокруг и его истинные желания. Я закрыла глаза и сглотнула.

"Думаю, нам все-таки следует хоть немного поспать", - сказала Бет нежным голосом. Я открыла глаза и с облегчением вздохнула. Сон. Какая хорошая идея, и тут же задалась вопросом, а что если и Бет так же сильно взволнована нашей близостью, как и я. С этой мыслью я закрыла глаза, позволяя тьме окутать меня.

Мы с Ребеккой остановились в Колорадо-Спрингс у IHOP, чтобы поесть. Сидя за столиком, я смотрела на свой почти нетронутый чизбургер и картошку фри, зажатую в руке, которую я снова и снова окунала в смесь кетчупа и майонеза.

"Знаешь, мне кажется, что на картошке вполне достаточно соуса, ее уже можно съесть". Я подняла взгляд и встретилась со смеющимися глазами Ребекки. Усмехнувшись, я засунула картошку в рот. "Скажи мне, а чем занималась Бет и как проходила её жизнь? Она жила с кем-нибудь?" - спросила моя любимая, вытирая соус со своих губ. Я пожала плечами.

"Если честно, то я не знаю. Мне ничего не известно". Я вновь столкнулась с ее пристальным взглядом и смогла разглядеть непонимание и даже немного удивления. "Я размышляла об этом прошлой ночью. Понятия не имею, где она жила или с кем, если вообще она жила с кем-то. И то, чем она занималась, хотя вот тут, зная Бет, все просто и очевидно - она была на сцене до конца", - я улыбнулась своим воспоминаниям. "В том единственном месте на земле, где она воистину чувствовала себя, как дома. На подмостках сцены".

"Это точно, она была очень талантлива. Я рада, что мне удалось увидеть ее на сцене, хотя это было всего один раз".

"Да. Это так".

"Нравилось ли Бет в школе?" - спросила Ребекка, потягивая чай со льдом. Я покачала головой.

"Она ненавидела ее. Думаю, единственной причиной, по которой она так долго посещала школу, было то, что в ней был театр. Им она жила. Ну ладно, театр и студенческие вечеринки". Ребекка кивнула, и на её лице промелькнула легкая улыбка.

Я проснулась от ощущения жара за своей спиной и довольно громкого стука, раздающегося прямо в моей голове. Как только я вернулась в реальный мир, то поняла, что жар исходит от Бет, прижимающейся к моей спине, её рука лежала на моей талии, удерживая на месте и не давая отстраниться. И кто-то настойчиво стучал в мою дверь.

"Эмми? Дорогая, ты проснулась?"

Я подняла голову и посмотрела вокруг. Моя комната представляла из себя зону настоящего бедствия - вонючее мусорное ведро по-прежнему стояло рядом с кроватью, на полу раскидана одежда, а солнце ярко светило через окно. Я простонала.

"Да", - пробормотала я и очень осторожно, чтобы не разбудить Бет, выбралась из постели и подошла к двери. Открыв ее, я обнаружила там маму в халате, она пристально посмотрела на меня.

"Дорогая, ты собираешься сегодня идти в школу?" - спросила она, приподняв брови.

"Который час?" – поинтересовалась я.

"Почти восемь тридцать". Я снова простонала. Уроки начались почти сорок пять минут назад.

"Нет, - решила я. - Уроки уже начались. К твоему сведению, мы легли спать часа три тому назад, и… - я повернулась и кинула взгляд на спящую Бет, - сегодня я нужна Бет". Я повернулась обратно к своей матери.

"Ладно, Эмми, - ее лицо стало серьезным. - Ты скажи Бет, что, если она выкинет нечто подобное еще раз, ей не придется беспокоиться о Норе Сэйерс. Она будет иметь дело уже со мной".

"Намек понят, миссис Томас", - раздался сонный голос позади меня. Я хихикнула, а мама заглянула в комнату через моё плечо.

"Тебе лучше понять это", - сказала она, грозя пальцем Бет, которая виновато улыбнулась и со стоном уронила свою поднятую голову обратно вниз на подушку. "Вам, девочки, надо немного поспать", - сказала мама и быстро обняла меня, прежде чем покинуть нас. Я повернулась и направилась обратно к кровати, мое тело чувствовало себя так, как будто прошлой ночью по нему проехался жутко огромный грузовик. Как только я забралась обратно в постель, Бет снова прижала меня к себе, я поудобней устроилась в ее объятиях и тут же заснула.