Первая мировая

Истоки мужества русских воинов

Недавно Россия отметила юбилей — столетие обороны крепости Осовец. Эта оборона — одна из самых славных страниц истории Русской армии. В ней приняли участие представители всех народов страны — русские, белорусы, украинцы, поляки, евреи и многие другие. Все они показали образец воинской доблести и героизма. Стоит задаться вопросом, почему же защитники крепости Осовец стояли насмерть, и не только удержали свои позиции, но и в сверхсложных, драматических условиях постоянных обстрелов и бесчеловечной газовой атаки, отбросили врага. Представляется, что ответ на этот вопрос, а также утверждение о том, что наш народ невозможно сломить, лежит в институциональной плоскости, характеризующей глубоко духовный, патриотический и моральный инвариант развития нашего многонационального и многоконфессионального общества.

По свидетельству академика Л.И. Абалкина, в России кумир богатства традиционно включал представления о духовных благах и нематериальных ценностях, а требования справедливости обычно стояли выше норм закона. Таким образом, концепция наживы как самоцели всегда противоречила нравственным представлениям большей части населения России, независимо от того, к какому социальному слою или сословию оно относилось.

Помимо этого, исследователи наиболее часто выделяют следующие черты ментальности россиян:

— спонтанность и общинность /В. Ключевский/;

— задушевность и сердечность /С. Булгаков/;

— соборность и державность /А. Хомяков, С. Уваров/;

— коммунитарность и иррациональность /Н. Бердяев/;

— соборность и религиозность /В. Соловьев/;

— предприимчивость, смышленость, недостаток добросовестности, — малое развитие чувства законности /Дм. Иловайский/;

— небрежность в малых делах и собранность в больших /Ван Сянь Цзюй/;

— аттрактивность / обостренное чувство справедливости /Л. Гумилев/;

— покорность всякой власти /П. Чаадаев/;

— выносливость и смирение /П. Флоренский/.

При выявлении доминирующих ценностей для граждан России, воспользовавшись данными социологических исследований, проведенных в конце прошлого века, можно отметить следующие особенности: только 24 % респондентов выделили в качестве таковой собственность; в то же время 75 % считают доминирующей ценностью надежность; 74 % — Родину и справедливость.

Как правило, респонденты, которые предпочитали в качестве доминирующей ценности собственность, не совпадали с респондентами, отдающими предпочтение надежности и справедливости. Создается впечатление, что в представлении россиян собственность, надежность и справедливость — «вещи несовместные, как гений и злодейство»[83].

В исследованиях ученых по выявлению доминирующих ценностей для западных стран обычно наблюдается тенденция, противоположная российской. В частности, доказывается, что для граждан западных стран более высокую роль играют наличие собственности и материальные ценности. Возможно поэтому, в научных трудах, касающихся национальных ценностных характеристик, обычно противопоставляют западно-европейскую институциональную модель православной модели. В сущности это не совсем верно, поскольку российская культура представляет собой «сплав» славянско-православной и мусульманской, а также заимствование византийской, азиатской и западно-европейской культур. По словам князя Н. Трубецкого «национальная культура гармонична и отдельные ее части не противоречат друг другу».

Для российской модели более характерен системный подход, зачатки которого восходят к Аристотелю и Фоме Аквинскому, что указывает на методологическое родство между российской социально-экономической моделью и нормативными подходами в науке. Именно российские ученые являются авторами пяти систематик природных объектов: Д. Менделеев /система химических элементов/, Е. Федоров /пространственные группы кристаллов/, В. Докучаев /онтогенетическая классификация почв/, Н. Вавилов /закон гомологических рядов в наследственной изменчивости/, П. Сорокин /онтологическая классификация мировых культур/.

Объяснением тому может служить мысль русского теолога С. Булгакова, исследователя православной этики, высказанная в 1964 г. в монографическом издании «Православие…»: «Православие может быть определено с этической стороны как душевное здоровье и равновесие, для которого, при всей трагической серьезности… остается место и для оптимистического, жизнерадостного отношения к жизни…».

Представляет значительный интерес точка зрения П. Флоренского, который попытался связать стремление к католицизму или протестантизму со зрительными и слуховыми психологическими типами. Католичествующие — люди зрительного типа, а протестанствуюшие — люди слухового типа. Православие же есть гармония, гармоническое равновесие того и другого, зрительного и слухового типа.

Исследователи склоняются к тому, что российская социально-экономическая модель включает в качестве базовых ценностей три российских приоритета:

— приоритет духовного над материальным;

— приоритет достатка над богатством;

— приоритет добра над злом (в широком смысле этого слова)[84].

Эти утверждения подтверждаются реальными фактами из хроники Первой мировой войны. Ранее в этой книге рассматривались эпизоды, приведенные из достоверных источников, в которых немецкие военнослужащие жестоко обращались с пленными, партизанами и гражданским населением России и Сербии. Приведем факты противоположного значения, характеризующие доброту и мягкосердечие русских людей по отношению к пленным.

Российский ученый В.В. Бахтин доказал, что несмотря на то, что в Землянском полку проходили службу представители различных губерний, например Саратовской, но большая часть личного состава была призвана из Воронежской губернии. В том числе, были воины из уездного города Землянск[85]. Непосредственно по месту формирования 226-й Землянский полк был сформирован в Калуге. Многие из этих воинов не вернулись домой, были убиты или отравлены немецкими газами в процессе службы на Восточном фронте, при обороне крепости Осовец и в знаменитой «Атаке мертвецов».

Поэтому символично, что пример гуманного обращения русских людей к пленным, приведен российским ученым Мокшиным Г.Н. из летописи фронтового времени в знаковом для русской памяти, но таком обычном уездном городке — Землянске Воронежской губернии[86]. Символичность этого примера определяется той ролью, какую сыграли мобилизованные в этом небольшом уездном городе русские солдаты в героической обороне крепости Осовец и бессмертной атаке 13-й роты Землянского полка. Казалось бы, вследствие гибели и тяжелых увечий своих близких, информации прессы о негуманном обращении с людьми в немецком плену, сердца наших сограждан неимоверно должны были ожесточиться. Это неминуемо должно было привести к жестокому обращению с пленными, распределяемыми в то время по всей территории страны, в том числе, и по уездным городам.

В исследовании Г.Н. Мокшина приводятся факты, свидетельствующие об обратном. В 1914 г. население Землянска составляло около трех тысяч человек. В городе полностью отсутствовала промышленность. Имелись три учебных заведения, две библиотеки, земская больница, аптека и даже своя метеорологическая станция. Действовало почтово-телеграфное сообщение. В летнем клубе по вечерам играл духовой оркестр и ставились любительские спектакли. Услуги населению предлагали представители более 40-ка профессий, в том числе: модистки, стекольщики, живописцы, извозчики, часовщики, цирюльники и колбасники.

Вот в такой милый провинциальный городок, по отношению к которому так и хочется упомянуть слова известной песни «как упоительны в России вечера», отдаленным эхом пришла мировая война.

Для Землянска война началась с мобилизации ратников 1-го разряда. Подлежащие призыву мужчины в возрасте около 30-ти лет шили новые сапоги, покупали чайники и все, что было необходимо в пути, прощались с родственниками и знакомыми и шли на местный сборный пункт, откуда их отправляли в Воронеж.

Городское самоуправление Землянска в новых условиях занималось не только обычными, но и важными делами военного времени. Принимались меры по ограничению роста цен, изыскивались помещения для предоставления раненым воинам, принимались попечительские меры по призрению семейств нижних чинов, призванных на военную службу. Как и по всей стране, в Землянске открылись госпиталь Красного креста на 15 мест и госпиталь Землянского Дамского комитета (также находящийся в ведении Красного Креста) на 14 мест. До конца года на излечение поступило 47 человек.

Далее в эту скромную, размеренную, обычную провинциальную жизнь, так хорошо воспроизведенную Г.Н. Мокшиным по различным документальным источникам, вторгается нечто совсем необычное. В городке появляются пленные. Всего их было около ста человек. Военнопленных поселили в самом большом в городе двухэтажном доме. Начали выплачивать им ежемесячное пособие в размере 7,5 рублей, разрешили изучать русский язык и выпускать рукописные газеты. Передвижение пленных по городу и за его пределы разрешалось только при сопровождении конвоиров. Еще одно ограничение — запрет на употребление алкоголя.

Пленные практически свободно ходили по городку, известны воспоминания очевидцев, согласно которым, они, например, любили покупать скисшее молоко (простоквашу) у местного населения. В 1917 г. к преподаванию во вновь открывшейся гимназии, из-за нехватки учителей были допущены несколько представителей колонии военнопленных офицеров. Не правда ли, что это гуманные, и даже комфортные условия для военнопленных. Эти условия не шли ни в какое сравнение с условиями, в которых влачили жалкое, полуголодное существование русские пленные в немецком плену.

Еще один исток профессионализма и мужества русских солдат — это их взаимовыручка, тяга к знаниям и востребованность любого образования, в том числе, военного. Известны случаи, когда простые необразованные крестьяне, за период нахождения в окопах при помощи своих товарищей и командиров осваивали грамоту. Многие прекрасно учились военной науке в специальных военных учебных центрах, да и на поле боя тоже. Навыки и знания, полученные солдатами в процессе военной подготовки в специальных лагерях, позволяли им выживать в тяжелых условиях жесточайшей войны. Такие солдаты наиболее часто получали высокие боевые награды.

Иногда царские награды, Георгиевские кресты, заслуженные в бою, позволяли простым русским людям продвигаться по социальной лестнице и добиваться серьезных жизненных успехов. Приведем только один пример, связанный с непростым жизненным путем русского героя — Петра Касьяновича Животова (1883–1956 гг.), который с гордостью, не стесняясь, носил честно заслуженные три Георгиевских креста. Свои «Георгии», он носил, ничего не боясь, позировал с ними в 30-е, 40-е и 50-е годы вместе с советской медалью во время торжественных семейных событий. Автор книги благодарен внучке Героя — Елене Борисовне Плясовой за предоставленные документы из ее семейного архива.

В этих документах раскрывается удивительная судьба простого русского крестьянина, начавшего свой жизненный путь из деревенской бедной избы в селе Рынок Царицынской (Волгоградской) губернии, и прошедшего многие ступени роста в военном и профессиональном отношении.

Коротко приведем хронологию обычной для того времени, и в то же время удивительной жизни Петра Касьяновича. В молодости перед призывом молодой крестьянский парень сначала был рыбаком, затем стал чернорабочим на Юго-Восточной железной дороге. Петр таскал и укладывал шпалы, ворочал тяжелые рельсы, занимался другими работами по железнодорожной части. Как ни странно, призыв в армию и служба помогли Петру Касьяновичу выбиться в люди.

Молодой необстрелянный солдат, призванный в армию на Русско-Японскую войну с честью прошел все ее испытания. Затем он был призван на войну с Германией. Первую мировую войну он тоже прошел с начала и до конца.

Один из Георгиевских крестов Петром Касьяновичем был получен за храбрость в бою и спасение целого батальона солдат. Получилось это следующим образом. Во время тяжелого боя все офицеры, унтер-офицеры и многие солдаты погибли, оставалось два варианта — смерть в бою или плен, так как боеприпасы кончались, а противник наседал со всех сторон. Имелся и третий вариант — выход из окружения, но для этого кому-то надо было принимать командование на себя. К тому времени Петр уже стал обстрелянным бойцом, а смелости ему всегда хватало. Поэтому он, не теряя времени, принял это трудное решение. Оставшиеся в живых солдаты батальона под командованием Петра Касьяновича Животова прорвались в расположение наших войск, и через какое-то время, переформировавшись, снова вступили в бой. Петром были спасены десятки жизней своих боевых товарищей. Таким образом, Петр Касьянович Животов стал всеобщим любимцем части и заслужил повышение по службе.

Со временем отважный солдат стал унтер-офицером, а после награждения еще двумя георгиевскими крестами, получил младшее офицерское звание. Такое повышение в чине позволило Петру Касьяновичу определить старшего сына Александра в гимназию в Саратове, куда он переехал, женившись на Мясниковой Евдокии Павловне. До сих пор в семье у потомков Петра Касьяновича хранится трехтомник Н.В. Гоголя 1902 года издания, подаренный гимназисту Александру Животову за отличную учебу. Об этом свидетельствует соответствующая запись и печать со штампом мужской гимназии города Саратова. Это радостное для всей семьи событие подтверждено подписью директора гимназии от 22 сентября 1917 года. Когда собиралась вся семья Животовых и их ближайшие родственники, то Петр Касьянович всегда, вместе с советской медалью, прикреплял к своему военному френчу самые ценные награды — Георгиевские кресты (Рис. 53). Особенностью жизни Петра Касьяновича было то, что он постоянно учился, постигал сначала военное дело, затем осваивал гражданские специальности, занимал руководящие должности. Затем у него самого многим профессиональным премудростям учились молодые люди.

Замечательным примером сбережения славных традиций русской армии независимо от исторического периода развития страны и соответствующей формы государственного строя является следующий факт, который привели участники раскопок и захоронения останков советских солдат, погибших на фронтах Великой отечественной войны. В 2017 г. участники поискового отряда после торжественного перезахоронения останков советских воинов передали внуку героически погибшего бойца артефакты, которые боец бережно хранил, вплоть до своей гибели. Это были образок с изображением Святого Николая и Георгиевский крест, полученный им в период Первой мировой войны. Эти реликвии бывший унтер-офицер гусарского полка Аверин хранил во время самых ожесточенных боев Великой отечественной войны, и погиб, имея при себе дорогую для него награду Первой мировой — Георгиевский крест. Имя героя удалось установить по тексту записки из солдатского медальона.

На войне без высокого воинского духа, базирующегося на воспитании любви к Родине и каждодневном обучении воинскому делу никак нельзя. Вот как характеризует процесс обучения русских солдат наш легендарный «Маршал Победы», кавалер двух Георгиевских крестов, четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов «Победа», и других многочисленных советских и иностранных наград Георгий Константинович Жуков (1896–1974 гг.): «Оценивая теперь учебную команду старой армии, я должен сказать, что, в общем, учили в ней хорошо, особенно это касалось строевой подготовки. Каждый выпускник в совершенстве владел конным делом, оружием и методикой подготовки бойца. Не случайно многие унтер-офицеры старой армии после Октябрьской революции стали квалифицированными военачальниками Красной Армии.

Что касается воспитательной работы, то в основе ее была муштра. Будущим унтер-офицерам не прививали навыков человеческого обращения с солдатами, не учили их вникать в душу солдата. Преследовалась одна цель — чтобы солдат был послушным автоматом. Дисциплинарная практика строилась на жестокости. Телесных наказаний уставом не предусматривалось. Но на практике они применялись довольно широко.

О русской армии написано много, и я не считаю нужным повторяться. Коснусь лишь некоторых моментов, на мой взгляд, представляющих интерес.

Что было наиболее характерным для старой царской армии? Прежде всего, отсутствие общности и единства между солдатской массой и высшим офицерским составом»[87].

Представляется, что из этого мнения Г.К. Жукова следует очень важный вывод. Для того, чтобы выиграть войну недостаточно иметь только новейшие вооружения и средства. Для этого надо добиться полного взаимопонимания и уважения друг друга различных слоев современной армии. Для этого надо стремиться учить солдата таким образом, чтобы уровень его образования был близок к уровню образования командного состава. Соответственно, чтобы резерв образованных людей для пополнения армии был достаточно велик, необходимо ни в коем случае не уменьшать общий уровень российского образования.

Напротив, этот уровень надо стремиться постоянно повышать. И наконец, чтобы легко было пополнять офицерский состав кадрами образованных людей, возможно, следует взять на вооружение забытые традиции русской армии по получению первичного офицерского звания через систему подготовки вольноопределяющихся вне военных училищ. Конечно, эту проблему следует хорошо обдумать, взвесить все аргументы «за» и «против», и только после этого принять какое-либо решение. Думается, что этот забытый подход к формированию офицерского резерва, или в чем-то похожий на него, может помочь приводить в соответствие «спрос» и «предложение» армейских кадров в офицерской среде, без дорогостоящих и болезненных манипуляций то с открытием, то с закрытием военных училищ или военных кафедр в вузах.