Это наставление выражает Апостол требованием не примешиваться ни к какому грешнику из христиан, ниже с ним ясти. Это значит — считать его изверженным из своего общества. Почему и заключает: извергните злого, — всякого такого злого, — из среды вас самих.
Стих 9.Писах вам в послании, не примешатися блудником.
В каком послании? — Ныне все говорят: в послании, которое Апостол писал прежде, но которое затеряно. Но наши толковники все полагают, что это говорится о настоящем послании, намекается на предыдущие слова: да измется от вас таковый, очистите ветхий квас. Так Феодорит, Экумений, Феофилакт. Вот слова святого Златоуста: «Когда Апостол говорил: не паче плакасте, да измется таковый, и: очистите ветхий квас, то коринфяне могли подумать, что надобно избегать всех блудников; ибо если согрешивший сообщает свою заразу не согрешившим, то тем более должно удаляться согрешающих из внешних (язычников); если не должно щадить своего за тот вред, который происходит от него, то тем более — чужих. Но если б стали они удаляться и блудников языческих, то это стеснило бы их самих и раздражало язычников. Почему Апостол делает оговорку и говорит: писах вам не примешатися блудником, и не всяко блудником мира сего. Слово: всяко употребляет в смысле оговорки».
Этим объяснением можно удовольствоваться.
Стих 10.И не всяко блудником мира сего, или лихоимцем, или хищником, или идолослужителем, понеже убо должни бы есте были от мира сего изыти.
Делая эту оговорку: не всяко блудником, причисляет к ним и других явных грешников, и говорит, что он заповедует не примешиваться не к грешникам мира сего, то есть из язычников, ибо иначе надлежало бы искать другой вселенной: понеже должни бы есте были от мира сего изыти. Как возможно, говорит, чтобы человек, имея дом и детей, исполняя общественные обязанности, будучи ремесленником или воином, при таком множестве язычников всегда избегал блудников? Блудниками мира он назвал блудников из язычников (святой Златоуст). Та мысль, что то чужой, а не наш, умаляла злое влияние грешника на душу христианина. Вместе с принятием веры разделение в душе совершалось со всем языческим и с язычниками. Христиане и в мысли держали, что язычник и многогрешный — одно и то же. Потому грешность язычников не могла их соблазнять. Кажется, Апостол за тем и поминает о сем, чтоб вслед за сим пояснее отособить явных грешников из христиан.
Стих 11.Ныне же писах вам не примешатися, аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник; с таковым ниже ясти.
Вот, говорит, в каком смысле, писал я вам! — Не примешивать, не входить в сношения, не иметь близкого общения с тем, кто, нося имя христианина, предается явным порокам. С таковым ниже ясти, — разумеется обыкновенное хлебосольство, ни к себе его не звать, ни к нему не ходить и в сделки с ним не входить. Феодорит замечает: «Если же с таковыми не должно иметь общения в пище обыкновенной, то тем паче в таинственной и Божественной». И по ходу речи видно, что если самим не примешиваться к таковым, то и им не позволять примешиваться к себе; и если это в обычном порядке жизни, то тем паче в церковном. Значит Апостол определяет: считать таковых чуждыми общества христианского, то же, что отлученными, подобно тому кровосмеснику, — изверженному ветхому квасу. В причину этого ставит Апостол, — чтоб от них не заразиться, не окваситься. Христиане должны быть столько святы и столько верны заповедям, что им и на мысль даже не должно приходить, чтобы можно было грешить, оставаясь христианином. Если б оставались в обществе их явные грешники, то эта ревность о нравственной чистоте была бы сильно колеблема тем помышлением, что, верно, и христианам можно носить имя и не быть на деле такими, как требует имя. Для предотвращения этого общего расслабления и велит Апостол пресекать общение с такими лицами.
К числу их относит святой Павел блудника, лихоимца, идолослужителя, досадителя, пьяницу, хищника. Самые названия их дают о них понятия. Блудник, кто явно блудодействует; лихоимец, кто или неправедною торговлею, или ростом, или какою хитростию богатеет и бывает неподатлив, скуп, скряга; идолослужитель — должно быть, тот, кто ест идоложертвенное без рассуждения, как после объяснит святой Павел; досадитель — кто бранчив, сварлив, пересудлив; пьяница — кто пьет не в меру и безобразничает; хищник — вор в разных видах. Впереди выставил только блудника, хищника, лихоимца, идолослужителя (стих 10). Здесь прибавил — пьяницу, идолослужителя, хотя стихи эти должны быть в прямом соответствии. Можно заключить, что и тут не все перечислены, кого должно чуждаться, или отчуждать от общества христиан. Потому позволительно обобщить положение Апостола: всякого явного грешника должно исключать из общества христианского.
Общество христианское должно быть чисто. Как скоро кто впадет в грехи, должен быть извергаем. В первые времена грешники и были извергаемы; и те, которые, раскаясь, искали снова общения, хотя были принимаемы, но подвергались строгим испытаниям и должны были пройти несколько степеней покаяния, чтоб быть принятыми опять в полное общение. Это была апостольская мудрая дисциплина. Умножение грешников сделало исполнение ее невозможным. Ныне стань это исполнять: всех гони вон. И исполнять некому.
Стих 12.Что бо ми и внешних судити? не внутренних ли вы судите?
«Внешними называет язычников, а внутренними — христиан. До внешних, говорит, мне дела нет. Как бы так: они вне моих законов. Неуместно законы Христовы возлагать на тех, кои не суть от двора Христова. Ибо елика закон глаголет, сущим в законе глаголет (Рим. 3, 19)» (Феофилакт). Поелику пишет законы суда над христианами, то под судити разуметь можно: прописывать судные законы для внешних мне не следует. Но тут же у него определяется и практика суда; почему слова: что мне судить? можно дополнить: что мне с вами судить внешних? или: что нам с вами судить? В своем лице представляет всех христиан судящих, или всю Церковь, которой власть только на чад своих простирается.
Не внутренних ли вы судите? Говорит: вы судите? власть же эту он им вручает. Почему и здесь можно так переложить речь: не внутренних ли мы с вами судим? Фотий у Экумения и говорит: «Мы братий исправляем, когда разбираем дела их и суд над ними произносим, в видах исправления, а от тех (язычников) мы уже отделились».
В этих словах указывается причина, по которой Апостол впереди дал правило не примешиваться к явным грешникам только из христиан, а не из язычников. Ибо говорит: эти внешние, а те внутренние; судить же нам с вами и можно только внутренних, а не внешних. Но если здесь о суде говорится, то надо положить, что и там не примешивание к грешникам из христиан должно было вступать в дело вследствие церковного суда. Сквозь все это маленькое отделение проходит мысль, что христиане сами должны блюсти свое общество в чистоте и святости, и в случае появления какого-либо не подходящего под уровень с другими в сем отношении, — изгонять такого из общества судным порядком, и притом своим внутренним.
Стих 13.Внешних же Бог судит; и измите злаго от вас самех.
И к римлянам пиша, говорит Апостол, что внешние, язычники хотя без закона, но все же суд приимут, — приимут его не по закону писанному, а по закону совести (Рим. 2, 12 и д.). То же и здесь говорит, что их судит Бог, то есть что им судья есть Бог. Всякая разумная тварь носит убеждение, что она ответна пред Богом и от Него суд приимет по тем законам, которые Он положил в совести их. Язычники заблуждались в понятии о Боге, но этот пункт о суде Божием над ними и у них был в силе. Потому мысль Апостола такая: мы своих судим еще здесь сами и чрез это, располагая их к покаянию, избавляем от суда Божия, а у язычников нет этого посредствующего исправительного суда, их ожидает прямо суд Божий. Святой Златоуст говорит: «Дабы из слов его: что ми и внешних судити, кто-нибудь не вывел заключения, что язычники останутся безнаказанными, он указывает на другой суд — Страшный. Говорит это, дабы устрашить внешних и вместе утешить своих, и дабы показать, что это временное наказание избавляет от вечного и бесконечного, как и в другом месте сказал: ныне судими, наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 32)».
И измите злаго от вас самех. Злаго — не кровосмесника только, но всякого злого, всякого явного грешника. Это изречение взято из Второзакония (17, 7), и им подтверждает Апостол свое распоряжение об изгнании из общества христиан явных грешников. Ветхий Израиль был прообразователем нового, и тогдашние вещественные законы прообразовали духовные законы Церкви Христовой. Там большие грешники побиваемы были камнями, и израильтяне таким образом изымали злого из себя самих. В Церкви же Христовой злой изымается отлучением его от общения и в таинствах, и во внешних сношениях, в видах не очищения только себя самой от злого, но и исправления его самого. Приводя это изречение, Апостол и оправдывает свое распоряжение, что точно так и следует действовать, и вместе выставляет на вид различие нового Израиля от ветхого. Святой Златоуст говорит на это место: «Это изречение Апостол заимствовал из Ветхого Завета, дабы, с одной стороны, внушить, что в таком случае (изъяв злого) и они сами получат величайшую пользу, освободившись как бы от опасной заразы, а с другой стороны — показать, что это не нововведение, а еще древним законодателем заповедано отлучать таких людей. Впрочем, там было строже, а здесь снисходительнее. При этом справедливо можно спросить, почему там законодатель позволял казнить грешников и побивать камнями, а здесь не так, но ведет его к покаянию? Почему там узаконено так, а здесь иначе? — По двум причинам: во-первых, потому, что новозаветные призваны к большему подвигу, следовательно, имеют нужду в большем снисхождении; во-вторых, и справедливее потому, что облегчение в наказании скорее располагает их к покаянию и исправлению, а ветхозаветных оно привело бы к большему развращению».