Сага о темном тамплиере. Книга первая: Перворожденные

Глава 2

Валериан Менгск – двадцать два года, превосходный, блистательный, и, пожалуй, несколько надменный от осознания собственного превосходства – принял стойку «к бою». Он стоял босиком на деревянном полу: высокий, гибкий, облаченный в традиционные боевые одежды: кейкоги и хакама. Уверенность, с которой юноша держал эфес старинного меча, выработалась за годы практики. Оружие, элегантное, прекрасное и смертоносное, стало продолжением его самого. Валериан уже давно не думал о нем как-то иначе.

Свет свечей играл на блестящем клинке. Звучала негромкая спокойная музыка, в двух больших каминах горели, потрескивая, ароматные поленья. Валериан неподвижно застыл в позе, известной как «стойка всадника», сохраняя позу с терпением хищника. Его мускулы были напряжены в готовности к действию, а острие меча направлено в горло воображаемого противника.

Без единого лишнего вздоха юноша взорвался вихрем движений.

С быстротой и точностью Валериан сменял сложные, изящные стойки одну за другой. Блок, удар, поворот, выпад, нырок, перекат, прыжок – лезвие вновь и вновь со свистом рассекало воздух. Дыхание юноши участилось, но осталось неизменно ровным.

Закончив, Валериан стер воображаемую кровь с клинка, быстрым, едва ли не высокомерным жестом взмахнул мечом над головой и вложил его в ножны, а затем замер без движения, полностью контролируя дыхание, так чтобы ни один противник не почувствовал и слабого дуновения. Бисеринки пота блестели на лбу Валериана, отражая свет камина так же, как мгновением раньше отражал его клинок.

Юноша выполнил церемонный поклон и на этом закончил.

Валериан вернул меч в стойку, затем прошел к небольшому столу, заставленному старыми бутылками и бокалами, и выбрал напиток. Портвейн был старым – как и графин, содержащий коричневую жидкость, и небольшой бокал, куда Валериан его налил. И то и другое устраивало юношу.

Валериан поднял бокал, изучая, как свет преломляется сквозь жидкость, вдохнул аромат и сделал глоток. Его отец любил рубиновые сорта портвейна, сам же он предпочитал золотистые. Это был один из тех немногих способов, которые Валериан использовал, чтобы – хотя бы для себя самого – бороться с подавляющим авторитетом отца. Он предполагал, что не одинок в своей непокорности. Дети великих людей постоянно старались выйти из тени родителей. Некоторым это не удавалось. Имена таких обращались в ничто и поглощались историей точно так же, как их уникальность и одаренность тонула в наследии великих родителей.

Валериан поклялся, что не разделит такую судьбу.

Он сделал еще один глоток. Сладкая, как сироп, жидкость обволокла язык и скользнула в горло. Юноша коснулся нескольких тускло светящихся клавиш на стене. Часть стенной панели сдвинулась вверх, и выдвинулась гладкая черная платформа. Валериан сел в мягкое кожаное кресло и приготовился к просмотру.

Над платформой появилось зыбкое трехмерное изображение. Он видел эту запись по меньшей мере сотню раз. Он выучил наизусть каждый кадр: и едва освещенные, и снятые под нелепым углом, и резкие смены фокусного расстояния. То, что он видел сейчас, – это вся задокументированная информация о чужеродном создании, что будоражило умы тайной своего происхождения.

Движущиеся голопроекции отражались на лице Валериана. Он смотрел внимательно и вспоминал тот момент, когда увидел запись впервые. Люди, протоссы и зерги, кричащие в агонии, испускающие последний вздох, нисколько не интересовали юношу. Он смотрел лишь на артефакт, и голод, пожирающий юношу изнутри, не мог быть утолен столь несовершенными изображениями. Валериан напоминал умирающего без пищи человека, которому предложили одно печенье и стакан воды. Это лишь обостряло аппетит.

Валериан всегда увлекался древними цивилизациями. Еще ребенком он любил выходить из дома (всегда в сопровождении двух солдат) и рыться в грязи в поисках «сокровищ». Каждый раз, наткнувшись на нечто достаточно странное, он тщательно проводил «раскопки» – и в конечном итоге его мать с удивлением обнаружила, что стала владелицей целой коллекции камней необычной формы, окаменелых деревяшек и маленьких раковин.

Когда Валериан видел вживую «великого человека» – ровно дважды до недавнего времени, – Арктур всячески принижал увлечение сына, и даже заявил его матери, что она воспитывает женоподобного книголюба и слабака. Взрослея, Валериан получил возможность доказать даже скептически настроенному отцу, что, пусть он и книголюб, но назвать его женоподобным или слабаком не получится. С восьми лет у Валериана появились тренеры по владению оружием, как древним, так и современным. Он стал мастером фехтования и единоборств, а также легко и непринужденно передвигался в полной боевой экипировке и с винтовкой Гаусса.

Больше всего Валериан любил культуры, объединяющие войну с искусством. Самой великой его страстью стало антикварное оружие. Он любил его за красоту, скрупулезность изготовления и древность. Арктур одобрял его коллекции, поскольку такие штуки могли убивать людей. Благодаря этому увлечению двое мужчин сумели найти что-то общее, и обсуждение оружия являлось основной темой их бесед.

С того момента, как Арктур решил, что наследника можно без опаски забрать с удаленной планеты, отец и сын стали проводить больше времени вместе. То был непростой союз – две столь разные личности ни за что не смогли бы ужиться с легкостью. Однако они преследовали одну цель – развитие империи, которая, в конечном итоге, перейдет в руки Валериана. Так что поддержание мира обходилось малой кровью.

Оба уравновешенные, сильные, с кошачьими повадками: Арктур, могучий равнинный лев, и Валериан, гибкая, беззвучно крадущаяся по джунглям пантера. Они по-разному смотрели на вещи, но имели общие интересы, в которых практически не было разногласий.

Когда капля за каплей стала поступать новая информация о храмах пришельцев, – а Валериан любил размышлять о них, реальных свидетельствах минувших времен древних цивилизаций, – оба Менгска решили, что данная тема заслуживает пристального внимания. Менгска-старшего история с Бекар Ро впечатлила настолько, что он захотел разобраться, как нейтрализовать или использовать силу храмов. Валериан же вёл себя как влюбившийся в прекрасную девушку юноша – потрясенный, восхищенный, желающий приблизиться, узнать лучше, прикоснуться и изучить.

В этот раз он убедил отца не начинать изучение находки с высадки морпехов и мягко, но настойчиво доказал ему, что уникальные способности последних гораздо нужнее во многих других местах – в частности, для восстановления Доминиона и подавления восстаний.

– Не обсуждается, – таким был первый категоричный ответ Арктура.

– Нам известно, что артефакты представляют настоящую опасность только для протоссов и зергов, – парировал Валериан.

– Мальчишку, который активировал тот, что на Бекар Ро, пережевало и выплюнуло, – ответил Арктур.

– Верно, – согласился Валериан, не уступая. – И нам известно, что именно он сделал, чтобы спровоцировать такую реакцию. Артефакт в некотором смысле живой, у него есть ряд псионных способностей. Если мы изучим тот, что пуст и покинут странным существом, то сможем узнать что-то новое, не подвергая себя риску.

Арктур нахмурился. Сдвинутые к переносице, его темные брови напоминали двух больших гусениц.

– Есть ли смысл в изучении пустого храма? – поинтересовался он.

– Мы получим информацию, как обращаться с тем, который не пуст, – пояснил Валериан. – Подумай, что мы сможем сделать с действующим храмом… если поймем, как он работает.

Арктур хранил молчание. Валериан пожал плечами и сел на мягкий кожаный диван. Он старался не выдать своей заинтересованности, хотя сердце едва не выскакивало у него из груди. Он желал реализации этого проекта сильнее, чем чего-либо в жизни. Желал с той страстью интеллектуала, которую Арктур, чьи стремления лежали совсем в иной области, никогда не поймет. Однако Валериан знал, что не следует демонстрировать отцу жгучий интерес. Он сочтет это признаком слабости. Несмотря на то, что их отношения за последние месяцы заметно улучшились, Валериан все равно ощущал себя так, как при ходьбе по натянутому канату. Умные серые глаза Арктура всегда следили за ним.

– Согласись, стоит хотя бы попытаться, – сказал Валериан и отправил в рот кусочек изысканного темного шоколада заоблачной стоимости. Прожевав, он добавил:

– Не похоже на тебя – не желаешь принести жертву во благо человечества.

Арктур улыбнулся. Фраза «во благо человечества» – они оба знали это – была личным кодом, означавшим «во благо династии Менгсков». Когда-то, подумал Валериан, когда его отец был молод, пылок и горел пламенем праведной ярости, эти слова можно было воспринимать буквально. Мать рассказывала, что отец не всегда был циником. Арктур восстал против Конфедерации, которая самым подлым образом уничтожила целую планету. Он добровольно оставил налаженную жизнь ради неопределенного существования в статусе так называемого «террориста», у которого нет ни рубинового портвейна, ни прекрасного шоколада, ни антикварных мечей или уютной обстановки, в которой можно планировать стратегию борьбы. Затем ситуация сложилась так, что Менгску улыбнулась удача. Он вновь стал богат, окружен роскошью, но этому предшествовал длительный период времени, в течение которого подобный исход был вовсе не очевиден.

Втайне Валериан восхищался этим человеком. Сидя в детстве на коленях матери, он наблюдал за отцом только по видео. И там он представал таким же, как перед другими – пылким, настойчивым, привлекательным, смертельно опасным.

«Это твой папа, – говорила мать. – Когда вырастешь, станешь совсем, как он».

Вот только он не стал.

Валериан вырос в окружении матери и солдат с суровыми лицами. Они постоянно меняли планеты, скрываясь от наемников, убийц его бабушки, дедушки и тети. Однажды, когда ему было три года, беглецы решили, что нашли безопасное убежище на скрытой укрепленной базе в самом сердце Умоджанского Протектората. Там они жили в безопасности пять лет. А потом наступила та самая ночь. Валериан проснулся от стрельбы и взрывов, а затем мать вытащила его из кровати. Ее волосы были растрепаны, в глазах плескался страх.

Она торопливо одела его, умоляя хранить молчание: «Ни звука, ни вздоха, Вал, мой дорогой».

Через пару минут они уже бежали. Валериан помнил вспышки выстрелов в ночи и звуки боя; помнил, как сильно ударился, когда несший его солдат рухнул убитым. Его, парнишку, тут же подхватил другой солдат, и побежал дальше, не сбавляя темпа. Вскоре он передал Вала товарищу, а сам остался сражаться. Когда у Валериана появилась возможность окинуть взглядом прошлое, он как-то осознал, что солдат, имени которого он не знал и лица не помнил, отдал за него с матерью свою жизнь. В ту ночь выжили только те, кто попал на эвакуационный корабль.

Валериан зажмурился и вцепился в мать, когда попавший под обстрел корабль затрясся. Однако Арктур Менгск нанимал отличных пилотов, и его семье удалось скрыться.

«Мама? – позвал дрожащий Валериан, широко распахнув глаза. Его сердце бешено колотилось. – Папа когда-нибудь придет за нами?»

«Да, милый, – ответила она. – Он придет. Однажды».

Валериан провел несколько часов без сна, положив голову на колени матери. Ее руки гладили его золотые волосы. Он слышал, как мать тихо всхлипывает, стараясь держаться и не пугать сына еще больше после пережитого ночью. Вал притворился спящим, чтобы она не волновалась. Той ночью, как и долгое-долгое время после, он держался за созданный образ отца – могучего воина, сражающегося в великой и праведной битве. Той самой, из-за которой Арктуру приходится быть вдали от семьи. Мать раз за разом говорила ему об этом, но Валериан не совсем понимал, в чем эта битва заключается.

Человек, который стоял перед ним сейчас, обладал все той же силой и остротой ума. Но несмотря на это, он уже не был юным бунтарем с Корхала.

Валериан подумал, что и сам он также не похож на бунтаря.

– Полагаю, попробовать стоит, – наконец, согласился Арктур. – По крайней мере, попытаться. Если не сработает, попробуем что-нибудь другое.

Император поднял бокал.

– Итак, за благо человечества, – произнес он тост и усмехнулся.

Следующие несколько недель оказались для Валериана одновременно лучшими и худшими в жизни. Худшими, поскольку поступало все больше и больше сообщений о найденных артефактах «неизвестной природы», и он пока ничего не мог с этим поделать. Лучшими, поскольку он – наконец-то! – приблизился к тому, о чем всегда мечтал. У него появился шанс узнать об артефактах пришельцев то, чего не знал никто другой. Маленький мальчик, что ковырялся в грязи вокруг дома, вырос в мужчину, способного претворить мечту в жизнь. Если б только он сам мог оказаться среди тех, кто войдет в храм!

Валериан боролся за эту возможность, но проиграл. Арктур остался непоколебим. Сказал, что не позволит сыну и наследнику приблизиться к артефактам или храмам, пока не будет доказана их приемлемая безопасность. «А возможно, – прямо заявил он, – и потом тоже».

Этот спор стал одним из наиболее острых и закончился в буквальном смысле переворачиванием стульев. В конечном итоге, Арктур победил, поскольку являлся еще и императором. Валериан был вынужден уступить.

Молодой человек нахмурился, вспоминая спор. Он вздохнул, вновь глотнул золотистого портвейна и вернулся к просмотру некачественной дрожащей голограммы.

Валериан хотел бы увидеть реакцию отца на какое-нибудь потрясающее открытие. Он улыбнулся, представив, как Арктур Менгск теряет дар речи. Приятная фантазия.

– Сэр?

Голос принадлежал помощнику Валериана Чарльзу Виттье, молодому человеку лет двадцати с неукротимой копной ярко-рыжих волос. Сейчас он стоял в дверях, и во всем его виде сквозила нервозность. Впрочем, Валериана это не удивляло: Виттье всегда выглядел несколько нервным.

– Что случилось, Чарльз?

– Прибыл профессор Джейкоб Рэмзи, чтобы встретиться с вами, сэр.

– Ага! – улыбнулся Валериан. – Отлично. Проведите его, пожалуйста.

Он протянул руку и остановил воспроизведение голограммы. Размытое, но притягивающее взгляд изображение замерло.

Виттье исчез и через минуту вернулся в сопровождении ученого. Валериан встал и цепким взглядом серых глаз рассмотрел вошедшего человека сразу и полностью.

Единственной примечательной чертой профессора Рэмзи являлся рост – выше 180 сантиметров. А так: человек средней комплекции со светло-голубыми глазами, окруженными сетью морщин – видимо часто щурился на солнце. Рыжевато-каштановые волосы, слишком темные для блондина и слишком светлые для брюнета. Рэмзи обладал тем типом внешности, который Валериан ассоциировал с археологией: слегка потрепанный вид, обожженная солнцем кожа и общая аура равнодушия и отстраненности. Высокие или низкие, толстые или тощие, мужчины или женщины – у всех просматривалось что-то общее, и Валериан умел это мгновенно выделять. Археологов невозможно перепутать с кем-либо другим.

Джейкоб – по имеющейся у Валериана информации его обычно называли Джейком – выглядел еще более потрепанным и безразличным, чем другие. Прежде чем посмотреть на своего работодателя, археолог быстро оглядел комнату – вероятно, самую роскошную из тех, что ему доводилось видеть за всю жизнь.

Валериан улыбнулся и шагнул вперед, протягивая руку:

– Профессор Рэмзи, – сказал он с нескрываемой теплотой. – Очень рад наконец-то встретиться с вами.

Рэмзи стиснул протянутую ладонь.

– Я тоже… мистер Вэ.

Как и ожидал Валериан, рука археолога оказалась мозолистой и сильной, с потрескавшимися и обломанными ногтями. Это являлось хорошим признаком. Валериан знал, что большинство археологов стараются надевать перчатки, но лучшие из них в определенный момент отбрасывают их в сторону, желая, даже чувствуя необходимость прикоснуться к предметам собственными руками – при условии, что это не причинит артефактам вреда. Валериан хотел бы быть таким археологом. Его руки были такими же мозолистыми, но не от копания в земле – этим он занимался только в детстве, – а от старинного оружия. Юноша заметил, как поднялась бровь Рэмзи, когда тот ощутил твердость рукопожатия юного Престолонаследника.

– Садитесь, – сказал Валериан, указывая на диван, а сам подошел к столику с портвейном. Рэмзи колебался всего секунду, затем с улыбкой повиновался. Его костюм (вне сомнений, самый лучший из гардероба археолога) на фоне роскоши комнаты выглядел выцветшим и архаичным.

Рэмзи бросил быстрый взгляд на голограмму, и его глаза слегка расширились. Пусть низкокачественную голограмму храма пришельцев он видел уже не раз, она заинтересовала его больше, чем роскошная комната, подобие которой ему вряд ли доведется еще увидеть. Валериан рискнул предположить, что сделал верный выбор, пригласив именно этого человека.

– Могу предложить вам сигару в честь нашей встречи.

Валериан открыл резную коробку из красного дерева.

– Угощайтесь, профессор.

– Ох, спасибо, ваше превосходительство, но я не курю. И, пожалуйста, зовите меня Джейком.

Хозяин дома улыбнулся и закрыл коробку.

– Только если вы будете звать меня Валерианом.

Джейк побледнел. Валериан улыбнулся еще шире:

– Да будет вам. Как я уже говорил в своем сообщении, мы оба страстно увлечены археологией. Титулы лишь затрудняют общение на тему, которая так много для нас значит.

– Ну хорошо, Вале… Валериан. – Джейк запнулся, произнося имя.

– Итак, вы не курите. Джейк, у вас вообще нет вредных привычек, или я могу предложить вам портвейн?

Археолог удивленно рассмеялся.

– Боюсь, что у меня их более чем достаточно, так что спасибо, от портвейна не откажусь.

Валериан наполнил бокал для гостя и подлил портвейна в свой. Прежде чем взять спиртное, Джейк помедлил долю секунды, задержавшись взглядом на хрустале. Валериан прочитал его мысли без всякой телепатии: бокал, похоже, стоил больше, чем финансирование первых археологических экспедиций Джейка.

– За чудесные открытия, – произнес Валериан, поднимая бокал.

Джейк очень осторожно чокнулся с ним. Они сделали по глотку, затем Валериан поставил бокал и нажал клавишу на столе. Через мгновение в комнату зашел Чарльз Виттье и вручил своему боссу небольшой кожаный портфель.

– Спасибо, Чарльз. В этом портфеле, Джейк, находятся кое-какие информационные чипы. Один из них содержит несколько резюме, и мне хотелось бы, чтобы вы ознакомились с ними. Все эти люди имеют лучшие рекомендации, и я думаю, что среди них вы найдете ценных компаньонов.

Джейк какое-то время колебался, а затем сказал:

– Сэр…

– Валериан.

– Валериан… Вот уже много лет я работаю со своей нынешней командой. Я считаю их усердными, способными и абсолютно надежными. У меня нет никакого желания расставаться с кем-либо из них, да и, честно говоря, никаких причин.

Валериан кивнул:

– Я ценю вашу преданность. Без сомнений, я внимательно изучил досье каждого из них и не прошу расстаться с кем-либо. Однако взгляните и на тех, кого я предлагаю добавить в команду. Уверен, вы поймете меня, как только просмотрите резюме.

Он улыбнулся. Джейк кивнул. Они поняли друг друга.

Вот и отлично.

– Здесь также есть некоторая секретная информация, с которой вам необходимо ознакомиться перед отбытием. Только для ваших глаз.

Джейк поерзал на мягком диване.

– Я предпочитаю не иметь секретов от своей команды. Как я уже сказал, мы многие годы работаем вместе. Я доверяю им.

Валериан улыбнулся:

– Разумеется. Однако есть вещи, которые я бы попросил вас держать при себе до того момента, как я решу, что их можно обнародовать. Будущие раскопки нельзя называть обыкновенными, и мы оба понимаем это.

Джейк было запротестовал, но Валериан продолжил:

– Несомненно, из всех людей именно вы можете по достоинству оценить значимость того, что мы делаем. И если брать за точку отсчета вашу последнюю экспедицию, я более чем уверен, что вы по достоинству оцените то финансирование, которым будете обеспечены.

Лицо Джейка залилось краской, но он не стал отрицать справедливости замечания.

– Вы вызвали некоторый переполох своей теорией насчет этого, – продолжил Валериан, кивнув в сторону голограммы. – Прошу простить меня, но я неоднократно слышал в ваш адрес даже эпитет «чокнутый».

Джейк отставил портвейн.

– Не хочу показаться неблагодарным, но неужели вы заставили меня проделать весь этот путь от Гелгариса, чтобы оскорбить лишний раз?

«Ага, значит, он обладает и твердостью характера, – подумал Валериан. – И это хорошо – до тех пор, пока твердость не переходит в твердолобость».

– Разумеется, нет. На самом деле… одной из причин, по которой вы находитесь здесь, является мое согласие с вашей теорией.

В голубых глазах Джейка отразилось изумление.

– Это правда? Думаю, вы первый, кто согласился с ней.

– Но ведь это единственный логичный вывод, не так ли? – сказал Валериан, увлекшись предметом разговора. – Этот храм… определенно не принадлежит зергам. А исходя из тех немногих представлений об архитектуре протоссов, к ним он также не имеет отношения. Тем не менее, в архитектуре храма проскальзывают неуловимые признаки и тех, и других. И потребовались ему протоссы и зерги, а не терраны. Мы, как вид, ему не интересны. Или, как полагают некоторые мои коллеги, наш вид более совершенен. С другой стороны, как и вы, я считаю, что все довольно прозрачно. Все очевидные логические рассуждения приводят к тому, что пришельцы, создавшие этот храм, были общими предками зергов и протоссов. В этом… в этом, определенно, что-то есть.

Взгляд Валериана вернулся к голограмме.

– Ваше пре… Валериан, мне очень, очень приятно, что вы согласились с моей теорией. Но нет никаких доказательств того, что это здание было культовым местом, так что нет причин называть его «храмом». Обнаруженные артефакты также не подтверждают такую теорию.

– В этом, профессор, некоторые с вами не согласятся.

– Возможно. Я знаю, кто-то считает археологию очень романтической и захватывающей профессией. Но на самом деле она состоит из тяжелого труда и, по сути, решения головоломок. Это, несомненно, потрясающая умственная работа, но когда все заканчивается, остается не так уж много романтики.

– Мне нравится называть эти строения «храмами», пусть останется так. Это ведь может быть и правдой, – вкрадчиво сказал Валериан. Джейк сжал губы, но кивнул. Намек Престолонаследника был понят.

– У вас, Джейк, есть все, что нам нужно для того, чтобы добиться успеха, которого все мы так жаждем. У вас есть… особые таланты и превосходные рекомендации.

– Что-что у меня есть? – Джейк был абсолютно уверен, что он не отличается ничем особенным.

Валериан был доволен. Это означало, что ему не придется соперничать с чужим самолюбием. Еще один плюс в пользу Джейка. Юноша кивнул и сделал глоток портвейна.

– То, что я сказал, – ответил он и указал на портфель. – Все находится здесь. Как только вы получите возможность прочитать это, я уверен, у вас возникнут ко мне вопросы. Но мне кажется, в этом есть смысл. Здесь находится также записанное сообщение для вашей команды. Пожалуйста, дождитесь, пока морпехи покинут планету, и ознакомьтесь с ним прежде, чем отправитесь к месту раскопок. Не стану более задерживать – тем более, вас ждет корабль. И не забывайте: для всех, кто не входит в вашу команду, я – лишь мистер Вэ.

Валериан встал: разговор подошел к концу. Джейк залпом допил портвейн, поднялся и протянул руку. Покидая комнату, он выглядел смущенным, но воодушевленным. Валериан проводил его взглядом, а затем вернулся к просмотру голограммы.

Чудесные открытия.

Он коснулся кнопки и просмотрел запись заново.

«Серый тигр» пережил несколько лет постоянной эксплуатации, поэтому выглядел помятым и грязным. Но капитан уверил Рэмзи и его команду, что неприглядный на вид крейсер абсолютно пригоден к полетам в космосе. Джейк оглядел молодого человека с ног до головы, но сам не понял: то ли собеседник подтвердил его опасения, то ли оказался достаточно убедителен.

Капитан был высоким и стройным, с сальными волосами и неопределенного цвета глазами. Он выглядел таким же помятым и грязным, как и корабль, которым командовал. Бледную, словно никогда не бывшую под солнцем, кожу покрывали какие-то пятна. Джейк надеялся, что это машинное масло, – но опасался, что так и есть. Под глазами человека темнели круги. Он представился как капитан Роберт Мейсон.

– «Серый тигр» – лучший корабль в округе, – заявил Мейсон. – Я пилотировал немало кораблей, но этот – лучший.

Джейк вновь взглянул на крейсер, ожидая в любой момент услышать, как отлетает заклепка или стонет усталый металл.

– Мы уже трижды совершали такой рейс, – продолжил Мейсон. – Нам нравится летать с археологами. Вы спокойные пассажиры, верно? – Мейсон усмехнулся, обнажая неровные зубы отнюдь не белого цвета.

– Почти все, – подтвердил Джейк, стараясь не думать о Дариусе и надеясь, что здоровяку хватит здравого смысла не ввязываться в ссору с кем-либо из экипажа. А затем до него дошла вся важность сказанного Мейсоном:

– Подождите… Вы говорите, что уже совершали такой полет раньше? Откуда вы забирали людей?

Мейсон пожал плечами:

– Вот чтоб я помнил. Но за последние четыре месяца мы перевезли три группы археологов.

– На этом корабле? – ляпнул Джейк прежде, чем подумал. Улыбка Мейсона пропала, и, несмотря на то, что Джейку не очень понравилась кривозубая ухмылка, он решил, что пристальный взгляд вовсе не лучше.

– Этот корабль летает семь лет, – холодно ответил Мейсон. – Он повидал практически все, с чем может столкнуться крейсер. Если он не столь хорош на вид, это еще не значит, что он не способен спасти ваши жалкие задницы.

Джейк нервно сглотнул.

– Ну разумеется, – вежливо произнес он.

– И уж не о неженках вроде вас мне стоит беспокоиться, – добавил Мейсон, ставя последнюю точку. Затем он поспешил вниз на платформу, выкрикивая приказы экипажу.

Джейк думал, что его команда окажется первой, кого отправили в это захватывающее путешествие, и был разочарован, когда узнал, что они только номер четыре, и неизвестно, сколько еще их будет. Валериан не сказал ему, что их экспедиция не первая. Это сильно огорчило профессора. Рекомендации… чего они стоили, если Джейка называли «чокнутым», причем публично. Были времена, когда… «Ну что же, времена меняются, – подумал он. – Иногда медленно и неуловимо, а иногда – как, например, после вторжения пришельцев – в мгновенье ока».

Джейк то и дело вздыхал, наблюдая, как экипаж в старых списанных скафандрах загружает ящики со снаряжением в крейсер. Он не разбирался толком в боевой экипировке, и слава богу, но понимал, что эти скафандры, как и корабль, знавали лучшие времена. Они были грязные и помятые, а применение их по прямому назначению сулило опасностями. Но все же их не выбросили, а нашли какое-никакое применение. Джейк подумал, что это вполне рационально.

В конце концов, судно может доставить их на место – это все, что имеет значение. Когда снаряжение погрузили, он осмотрел его и обалдел от качества. Абсолютно новое, буквально скрипящее, ослепительно чистое. Джейк чуть не прослезился. Модульные здания на световые года опережали те, которыми его команда довольствовалась на Гелгарисе, и он с удовольствием сообщил ошеломленной, но счастливой Кендре, что теперь у них будет функционирующая уборная.

В целом, поводов жаловаться было не так уж много. Так почему же он чувствует себя таким недовольным?

Джейк содрогнулся, наблюдая, с какой небрежностью экипаж переносит оборудование, и в очередной раз пожалел, что оскорбил капитана, нелестно отозвавшись о «Сером тигре». Джейк откашлялся и уже собирался высказать просьбу относительно более осторожного обращения, как вдруг услышал свое имя.

– Профессор Рэмзи?

Голос прозвучал мягко, но его обладатель явно при-вык командовать. Рэмзи обернулся, и ему пришлось слегка опустить взгляд, чтобы посмотреть в глаза миниатюрной женщине лет двадцати пяти. Фарфоровое личико обрамляли блестящие и очень коротко подстриженные черные волосы. У женщины были мягкие полные губы и глаза глубокого синего цвета. Однако они смотрели холодно и совершенно равнодушно. Темно-синий обтягивающий комбинезон плотно облегал тело, подчеркивая фигуру. А на поясном ремне, вступая в противоречие с образом, висели две кобуры со зловещими на вид «шипомётами».

Джейк моргнул.

– Э-э-э… Да, я Джейк Рэмзи. Что я могу для вас сделать?

Женщина улыбнулась и протянула руку.

– Что я могу для вас сделать, вот что важно, – ответила она. – И что я буду для вас делать. Я Ре-Ми Даль. Начальник вашей службы безопасности.

Рука Джейка накрыла ее маленькую ручку. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким.

– Извините, моей чего?

Улыбка миниатюрной женщины стала еще шире.

– Вашей охраны, – сказала она. – Вы же не видите слоняющихся тут пехотинцев, не так ли?

– Хм-м, нет, – Джейк запнулся. – А должен?

Она покачала головой, и ее волосы, словно густой черный шелк, мягко качнулись в такт движению.

– Нет. Мы будем вашим прикрытием – на случай, если вы столкнетесь с чем-либо враждебным.

– Например?

Даль пожала узкими плечиками:

– С зергами или протоссами, а может, просто с бандой терранских преступников, которые не любят, когда суют нос в их дела.

– Что-либо из этого случалось ранее?

Она снова пожала плечами и произнесла:

– Пару раз.

Джейк сдерживал улыбку. Ре-Ми – что бы это не значило – была не просто низкого роста, она была крошечной. Весила килограммов пятьдесят максимум. Мысль о том, что это миниатюрное создание может тягаться с зергами, показалась очень забавной. Девушка прекрасно поняла, о чем думает собеседник, и на ее гладком белом лбу возникли едва заметные морщинки раздражения.

– Я так устала от этого дерьма, – сказала она спокойно, будто обсуждала погоду. – Полагаю, пора бы уже привыкнуть к этому. Вы видели качество штатного оборудования. Полагаете, он пошлет защищать все это того, кто не справится с работой? Или считаете, что раз у меня на голове нет шлема, и я не ввожу себе стимуляторы каждые тридцать секунд, то не умею стрелять и попадать в цель?

Джейк поднял руки в примиряющем жесте:

– Вы будете рядом с крайне ценным и редчайшим чужеродным реликтом. И мне не нужно, чтобы вы или кто-нибудь еще палил рядом с ним из оружия. Это точно необходимо?

– Наш работодатель, похоже, думает так.

Наш работодатель?

– Мистер Вэ ничего мне об этом не говорил.

Ре-Ми осмотрелась вокруг, затем сказала тише, подступая к Джейку:

– Он Престолонаследник. Он не обязан рассказывать кому-то из нас что-либо, что не считает нужным.

Глаза Джейка слегка расширились при упоминании титула Валериана. Значит, она не блефовала. Однако…

– Мне это не нравится. Он позволил мне увидеть резюме каждого из моей команды. Почему не ваше?

– Возможно, он полагал, что вы не будете знать, как должным образом оценить мое резюме. Или меня.

В этом отношении она его подловила. Ведь чуть раньше Рэмзи прямо заявил, что она не может делать свою работу.

– Дело не в вас лично, – произнес он. – Мне вообще не нужна охрана.

Стоило этим словам сорваться с губ, как ему захотелось взять их обратно. Разумеется, было уже поздно.

– Профессор, вы можете недолюбливать нас и возмущаться, сколько угодно. Но в конечном итоге мы отдадим свои жизни, чтобы спасти вашу. Просто не стойте у нас на пути, и мы все сделаем.

Ре-Ми повернулась и зашагала прочь. Несколько секунд спустя еще одна женщина и трое мужчин, которых Джейк не знал, – по всей вероятности, сотрудники службы безопасности Даль – протиснулись мимо него, подталкивая друг друга и поглядывая на него с усмешками, смысла которых он не мог уловить.

Джейк немного постоял в одиночестве. Он не мог отделаться от чувства, что произвел плохое впечатление на… ну, почти на всех.