Первый Романов (СИ)

Глава 8 Царь на выставке

В кабинете на столе стоит небольшое чемоданчик. Внутри на бархатном ложе лежат семь видов неокрашенных пластинок размером с игральные карты.

Подумав, отношу чемоданчик на уличный мини-полигон за домом. Там расставлены мишени, что очень удобно для проведения экспериментов.

Пробую пластинки одну за другой. Заряжаю биокинетикой, метаю в мишени. Пять пластин полностью бесполезны. Плохо проводят заряды либо заряжаются долго. Особенно образец номер «четыре» — меня десять раз изрешетят из автоматов, прежде чем я хоть одну пластинку метну. Не годится.

А вот два последних образца радуют. Особенно номер «шесть». Легкий и ударопрочный материал с низкой плотностью и отличной пропускной способностью. Какой-то сплав полиэстера. Я думал, картон уже ничто не превзойдет по скорости зарядки. Но этот пластик справился. Мельком проводишь пальцем — и полупрозрачные торцы становятся острыми как бритва, а также прочными как гранит. Взрывной потенциал также неплох. Ореол покрытия в полтора раза больше чем у картонных карт. Единственный недостаток — одноразовые. Больше одного заряда не удержат. Впрочем, это нормально. Все легкие материалы не отличаются долговечностью.

Номер «семь» же уникален по-своему. В пояснительной записке в чемоданчике написано, что это сплав родия и серебра. Фишка в том, что эти пластины выдерживают заряд по несколько раз. Ну если их не взрывать, само собой, а просто укреплять. Хороший сплав. Надо бы с ним что-нибудь задумать. «Артефакты» какие-нибудь.

— Господин, — удивленный писк Радмилы сзади. — Вы не в кабинете?

— Да, я тут поигрался немного, — захлопываю крышку чемодана. — Выводы сделал.

— Какие? — в руках девушки уже возник мобильник. Она готова записывать.

— Годятся только номера «шесть» и «семь». «Шестерка» пригодится мне в ежедневном пользовании. Пускай сделают их побольше. «Семерки» тоже пусть наготовят запас. И скажи им покрасить пластины как игральные карты. — С одной стороны маскировка, с другой — привык уже скидывать масти.

— Поняла, — девушка быстро пробежалась наманикюренными пальчиками по кнопкам. — Всё передам. Образцы больше не нужны? Я могу отнести, мне по пути.

— Да, спасибо, — я передаю ей чемодан и бросаю взгляд в сторону звука загнанных коней. Прибежали мои будущие гридни, и двух часов не прошло. Ай, нет, на пять минут опоздали. Ладно, посчитаем, что почти справились.

— Медитация, — подойдя, командую взмыленным парням, и они тут же падают на землю с большой охотой. А еще они бы с радостью прямо тут разлеглись. Эти попытки я безжалостно обрываю — Не лежать, гридни. А то по второму кругу побежите. Сейчас объясню коротко, как что делать. Итак, транс бывает двух видов: боевой и саморегулятивный. Сейчас нас интересует второй. Чтобы в него погрузиться…

Объяснение занимает больше времени, чем рассчитывал. У гвардейцев не сразу, но выходит. Всё же не зря я выбрал именно этих парней. Соображают они неплохо.

Очень важно для гридней освоить медитативный транс. Он поможет черпать энергию из ресурсного поля и держать организм в динамическом равновесии при любых нагрузках. Без саморегуляции невозможно пережить инициацию — слом первого лимитера.

Как только парни уходят в транс, я сажусь рядом и тоже погружаюсь в медитативное состояние.

До обеда так и сидим. Благодаря магии душ Романовых гипнотический транс дает мне больше возможностей, чем другим магам. Ментальная отладка. Я могу пересобирать свой дух, а также расширять ресурсную базу за счет поглощенных врагов. Освобожденную ментальную энергию я переформатирую в биокинетическую, тем самым увеличивая свой смертоносный потенциал. Раньше я в расцвете сил мог зарядить повозку, и она взлетала на воздух, будто напичканная порохом.

На трапезе в столовой Радмила радует новостями:

— Господин, вы просили собрать больше сведений о Соколовых. Завтра они проводят выставку старославянского оружия в Куликовском центре.

— Старославянского? Хм, забавно, — заинтересовываюсь. — Я бы глянул. А откуда экспонаты?

— Большей частью из хранилища рода, сказано, что Соколовы собирали коллекцию веками. Также представлены образцы из антикварных салонов города, — блондинка бросает взгляд на смартфон и считывает информацию.

— Ну что ж глянуть стоит, — усмехаюсь. — Даже если бы там не было Соколовых. Я люблю мечи. Радмила, составишь мне компанию?

— Конечно, — загораются глазки у девушки. А потом задумывается. — Господин, можно один вопрос?

— Даже два, — сегодня я по-царски щедр.

— Мне хватит одного, — смеется она. — В чем вы пойдете?

Я задумываюсь. Тресни Навь! Ненавижу эти заморочки с нарядами. Надо завести себе придворного стилиста, пускай подбирает мне костюмы и вообще следит за правильным царским образом. Хотя царским пока рановато, просто дворянским.

— У вас есть синий костюм в мелкую полоску, — увидев мое затруднение, произносит Радмила. — Он подойдет для выставки идеально, а также даст мне пространство для маневра, — в ответ на мой удивленный взгляд она смущается и признается. — Я взяла на себя смелость провести ревизию в вашем гардеробе.

— Хорошо, хоть кто-то туда заглянул, — хмыкаю. — И как там? Мышей еще нет?

— Нет, но вам не помешает пройтись по бутикам, — твердо говорит девушка, выпрямившись и тряхнув косой. — Совсем не помешает.

— Денег нет, — тут же вставляет скряга Аркадий. — У Лазаревых, по крайней мере. У тебя же еще в рабах Моржовы, их спроси.

— Не в рабах, а в вассалах, старик, — хмуро на него смотрю.

— А…да… — сглатывает испуганно Аркадий, почувствовав, что переборщил. — Как скажешь, Миша…

— Рабов у меня нет и не будет, — чеканю по слогам. — Твои крепостные тоже станут свободны, как только… — Хотел сказать: как только я захвачу Совет, но ограничиваюсь абстрактным: —…как только я так решу. И деньги скоро прибавятся. — Вороновы раскошелятся. — Так что не жмоться. — Старик дерганно кивает. Я обращаю взгляд на притихшую как бельчонок Радмилу. — В бутики сходим с тобой на неделе, добавь в расписание.

— Да, господин, — тихий писк.

А с ней-то что такое? Бросаю взгляд на зеркало в стене и замираю.

— Забавно, — тихо замечаю я. Интересно, это меня так слова о рабах разозлили? Или духовный транс дал столь неожиданный результат?

В апатичном образе щенка проступили черты моего прежнего лица. Царского лика, если угодно. Горячий строгий взгляд, хищный вид и глубокие, словно вырезанные в камне линии. Теперь я выгляжу лет на десять старше.

И не сказать, что внезапное преображение мне не по нраву.

Евгений Воскресенский, утопая в мягком кожаном кресле, слушает доклад своей помощницы. Состояние финансов, положение основных предприятий, перевозка последней партии наркотиков…. Галина вытянулась в струнку, так что белая блузка плотно обтягивает ее выдающуюся грудь. Взгляд Евгения то и дело падает на ее выпуклости. И это внимание лестно Галине, ведь она ради этих взглядов и старается каждый день — красится, одевается, поздно ночью занимается спортом. Но вдруг глава поднимает глаза на ее лицо и говорит брезгливо:

— Тушь на шраме стерлась.

Она тут же поворачивает лицо левой стороной к главе, чтобы он не видел ее уродства. Ее ужасающего изъяна.

— Простите, Евгений Радиевич… — виновато протягивает девушка.

— С основными делами понятно. Всё как всегда, — Евгений хмурится. — Хотя нет…расфасовка товара теперь происходит по трем каналам вместо четырех. Это риски, но да боги с ними. Что с Моржовыми? Они поплатились? Наши убыхские друзья провалились, но мы не ограничились их помощью.

— Кстати, Абухаб Фират ждет в приемной, — замечает Галина.

— Пусть еще подождет, — отмахивается Воскресенский. — Невелика шишка. Он всего лишь второй сын главы клана. Да и будет ему уроком не выполнять мои поручения.

— Моржовы терпят убытки по всем фронтам, — отчитывается помощница. — Началась экономическая блокада. Предприятия отказываются работать с «моржами», их кидают контрагенты, а их продукцию отказываются покупать оптовые базы. При этом на фабриках Моржовых начались проверки натравленных нами надзорных служб: от пожарной безопасности до санэпидемстанции. Ваши поручения как члена Совета выполняются.

— Хорошо. Очень хорошо, — слова не соответствуют отвратному настроению Евгения. — Только этого мало. Еремей все еще жив, а он многое знает. Как убыхи умудрились провалиться? — девушка раскрывает ротик. — Не надо, Галя. Пускай они сами скажут. Зови Абухаба.

Помощница покидает просторный кабинет, и вскоре через дверь из красного дерева входит широкоплечий горец лет тридцати.

— Я ждал тебя час, — негодует он.

— И дождался, — бросает Евгений. — Ну рассказывай, Абухаб, почему ты не пытаешься убить Моржовых?

— Наши люди попытались и все полегли. Прямо в лоб атаковать усадьбу Моржовых уже поздно. Они оправились от прошлой войны и готовы ответить. Мы потеряли целого Грандмастера, отец негодует!

— Передай отцу, что такова цена нашего с ним партнерства, — фыркает Евгений. — Если он не готов терять людей, то делать мне с ним нечего.

— Отец это понимает, — идет на попятную горец. — Просто радости мало — потерять ценного гигита.

— Убейте Еремея, — хмуро говорит Евгений. — Меня не волнует как. Это ваша забота.

— Можно устроить ловушку, — чешет бороду Абухаб. — Но нужны деньги, чтобы заплатить людям. После таких больших потерь многие не хотят соваться в Сочи. А также необходимы мины-ловушки, взрывные и зажигательные устройства и гранатометы.

— Вы что, собрались устроить дорожную войну? — недовольно спрашивает Евгений.

Абухаб беспомощно пожимает плечами:

— А как еще?

— Ладно, только не подорвите кого-нибудь лишнего, — вздыхает Воскресенский. — Деньги дам, взрывчатка будет. Главное — снова не облажайтесь. Убейте Моржовых, — он делает паузу. — И Романова.

Абухаб смотрит недовольно.

— Еще и Романова? Клан Фиратов не убийцы по найму, — он натыкается на взгляд Воскресенского. — Но хорошо, этого тоже грохнем. У него нет гвардии?

— Нет. Романов никто.

— Скоро он станет мокрым местом.

Выставка проходит в одной из модных галерей под названием Куликовский центр, расположенной в старинном двухэтажном особнячке старого Сочи. Пока мы едем по центру города, спрашиваю Радмилу:

— Кстати, ты узнала про «орла на снежной вершине»? Я, помню, просил…

— Конечно, господин, — девушка тут же достает из черного клатча смартфон и открывает заметки. — Убыхский клан Фират носит такой герб. Клан большой и активно торгует с Сочи. Недавно в город приехал Заур, младший сын главы. Останавливается он обычно в гостинице «Москва», любит развлекаться в ночном клубе «Людоша».

— Русское название, — машинально замечаю.

— Заур любит русских женщин, — спокойным тоном читает девушка, убрав упавшую прядь за ушко. — Несколько раз он обвинялся в изнасилованиях в Сочи, но инциденты заминали ведомства Совета. Старший брат Заура, Абухаб, во всем прикрывает его. Он тоже может быть в Сочи, но это только слухи. Абухаб часто представляет клан в русских землях, он очень опасен.

— Ты молодец, — киваю. — Информативно подано. Покажи мне лица этого Абухаба, Заура и других убыхов, которые что-то решают.

— Конечно, секунду.

Не только Вороновы мои враги, но и горцы. Убыхам также следует нанести сокрушительный удар. Ведь Воскресенский не остановится и попробует атаковать Моржовых снова — скорее всего через горцев. Надо быть готовыми к этому. Моржовым и так сейчас нелегко в связи с экономической блокадой, а Еремей вообще в отчаянии.

Узкие улицы не располагают к нормальной парковке, но водитель делает все максимально возможное, чтобы доставить нас ко входу. Останавливается у крыльца, я выхожу первым и подаю руку своей спутнице и помощнице.

В галерее все на нас оборачиваются. Точнее, не все — в основном мужчины. И не на нас — на Радмилу. Выглядит блондинка шикарно. Лиловое длинное платье в обтяжку, в стразах, с глубоким декольте и разрезом по бедру, сложная прическа, подведенные глаза. Сама девушка никак не реагирует на окружающее внимание, только крепче сжимает мой локоть. На лице — холодное равнодушие.

Похоже, вдовушка Лазарева — пока что мое главное приобретение в новом времени. И дело не только в красоте, сколько в ее полезных навыках мастерицы на все руки. Самое удивительное, что в памяти щенка блондинка отпечаталась в образе злобной красивой мегеры, которую он в тайне хотел. Что ж, юношеская мечта сбылась. Радмила моя.

Щелчком пальцев я подзываю официанта, и забираю с подноса два бокала с шампанским.

— Спасибо, господин, — девушка принимает второй бокал из моих рук.

— На людях пока можно просто Миша, — усмехаюсь.

— Пока, господи…Миша? — хлопает она глазами.

— Ага, пока все остальные тоже не начнут звать меня «господин».

Мы проходим к экспонатам. Почти сразу ностальгия сжимает острыми когтями мое сердце. Неплохо сохранившиеся копья, шлемы-шишаки с полумасками, палицы, мечи каролингского типа, древнерусские луки…Ах, душа поет и радуется! Всё родное, всё мне близкое! Помню, такой же булавой махал, было дело! И точно такую же кольчужную рубаху нашивал! Ну-ка, а это что еще… за ересь…

Сначала глаза мои расширяются, а потом грозно сужаются.

Читаю вслух:

— «Меч Михаила Романова Первого, основателя Российской Империи». Да неужели! — рык исходит из моего горла так резко, что даже Радмила подскакивает.

— Верно, молодой человек, — слышу за спиной. — Меч первого царя! Вы со своей прелестной спутницей тоже увлекаетесь великим Романовым?

Мы поворачиваемся и видим перед собой невысокого лысого мужчину.

— Еще как увлекаюсь, — холодно говорю я. — Ведь я и есть Романов.

— О правда! — округляет глаза мужчина и тут же протягивает мне руку. — Яромир Соколов. Очень рад встрече с потомком великого царя и императора!

Надо же, сам сын главы рода.

— Михаил, — пожимаю руку и киваю на спутницу. — Радмила Лазарева.

— Прекрасно-прекрасно, — восторженно произносит Соколов, и речь сейчас явно не о Радмиле, потому что смотрит он прямо на меня. — Вас даже зовут так же как ЕГО.

Что ж, впервые в новом времени Романова встретили пускай и не как царя, но с неким подобием восхищения. Жаль только, что это произошло возле подделки.

— Этот меч ваш? — киваю на экспонат.

— Да! Из хранилища рода, — с гордостью кивает Яромир. — Еще мой дед купил у разоренного Имперского музея в Москве. Отдал за него десять миллионов немецких марок. Только получил он намного больше. Меч первого Романова стоит целое состояние, но наш род ни за что не продаст столь значимый антиквар.

— Похвально, только это не меч первого Романова, — с ленивыми нотками говорю. Я уже успокоился и оценил очередную шутку Шлюхи-Судьбы.

— Как не меч Романова⁈ — воззрился на меня «лысик».

— Вот так, — усмехаюсь. — Это даже не меч древних русов, если уж на то пошло. У вас здесь представлено много оружия наших пращуров, но это меч не входит в их число. И честно говоря, я удивлен, что ложь так долго не вскрывалась Ведь характерные признаки на лицо.

Радмила с удивлением смотрит на меня. А Яромир застывает, глаза его бегают по экспонату. Похоже, мужик переваривает услышанное.

— Мишель, и ты здесь! — раздается мягкий голос со стороны коллекции конных доспехов.

Секунду спустя к нам подходит Маргарита Воскресенская — цветущая, прекрасная в летнем платье с открытыми плечами. Она держит за руку молодого человека, очень на нее похожего. Видимо, брат.

— Какая внезапная встреча! — щебечет девушка. — Ты тоже увлекаешься средневековым оружием? Я-то не сильно, но вот мой брат очень-очень им горит…

— Да что вы такое говорите! — вдруг громко возмущается Яромир, резко прервав девушку. — Если не русов, то чей же это меч⁈

Рита со спутником ошеломленно смотрят на Соколова, и тот виновато опускает голову:

— Прошу простить, судари и сударыни. Я просто не смог сдержаться. Михаил сказал, что меч, купленный еще моим дедом, подделка, и я обязан выяснить, почему он так решил.

— Подделка? — Рита заинтригованно уставилась на меня. — Этот меч как его…Романова? Как ты это понял, Мишель? Ты эксперт?

— Отчасти, — с усмешкой смотрю в глаза дочери человека, которого я в скором времени убью. — На самом деле все признаки видны невооруженным глазом.

— Могли бы вы нам на них указать? — с лукавой улыбкой просит Рита. — Яромир Артемович, вы же не против?

— Против? Я этого от Михаила и добиваюсь! — восклицает Соколов жарко.

— Извольте, — указываю рукой на экспонат. — Это меч не русов, а франков. Они довольно похожи и сделаны по одной технологии. Сталь, во всяком случае, фактически идентичная. Но есть и различие. Этот клинок узковат, нет украшений, что характерно для франкских мечей. Мечи русов выделяются более широкими клинками, богатством отделки и отсутствием клейм.

— На нем нет клейма, — убитым голосом произносит Яромир.

— Разве? — указываю пальцем на место на клинке у самой рукояти. — Видите здесь потертость? Как раз франкские оружейники и ставят…ставили в этом месте свои клейма. Просто кто-то ушлый сточил клеймо и выдал меч за славянский. И не зря. Хотя франкские мечи тоже были распространены среди русских воинов, но никак не у великих бояр и членов царской крови.

Мужик роняет нижнюю челюсть и горько качает головой.

— Хорошо, что дед уже умер, он бы не пережил этого позора, — вздыхает. — Десять миллионов марок за подделку…

Кхм. Жаль мужика, правда, жаль. Пожалуй, я не буду ему говорить, что Ингвар Сизыр никогда не владел той секирой, как написано на табличке. Ингвар вообще был лучником, а еще коротышкой полтора метра ростом. Он в жизни бы не поднял ту здоровую железяку.

— А вы полны сюрпризов, Мишель… — вдруг кокетливо заговорила Рита, таинственно оглядывая меня с ног до головы. Но тут же спохватилась и суматошно завертела головкой, потеряв весь свой напускной гонор. — Ой, я же не представила вам своего брата! Знакомьтесь, Андрэ Воскресенский! А это Мишель Романов!

— Андрей, — спокойно говорит юноша, протягивая руку. Видимо, он давно привык к выкрутасам сестренки и просто не обращает на них внимания.

— Миша, — пожимаю ладонь Воскресенскому-младшему. — Это моя спутница Радмила Лазарева.

Блондинка улыбается, но пальчики для поцелуя не протягивает. Впрочем, я тоже не поприветствовал как следует Риту. На общественных мероприятиях это простительно.

Яромир уже слегка отошел от шока.

— Михаил, вы, правда, большой эксперт в этом вопросе. Хоть и, честно скажу, лучше бы вы никогда не делали это ужасное открытие.

— За правду не извиняются, — пожимаю плечами.

— И не нужно, — кивает Яромир. — Скажите, как насчет того, чтобы приехать к нам на ужин завтра вечером? Заодно взглянете на домашнюю коллекцию оружия Соколовых. Не всё здесь выставлено.

— Почту за честь, — улыбаюсь.

— Отлично! Тогда завтра в семь ждем у нас! На этом я прощаюсь! — он кланяется дамам и уходит к другим посетителям выставки.

— Мишель, а вы нарасхват, — Рита снова пытается строить из себя франкскую кокетку. Выходит неубедительно, но красота девушки с лихвой компенсирует неважную игру.

— Разве? — притворно удивляюсь. — Не думаю, что внимание почтенного Яромира дает повод так думать.

— Не только Яромир Андреевич претендует на вас, — Воскресенская бросает быстрый взгляд на Радмилу и снова устремляет на меня взор искрящихся глаз. — Мы с Катей тоже.

От такого признания Воскресенский-младший удивленно оборачивается к сестре.

Ха! Франкская сладкая булочка! На твоем месте я бы не говорил за подругу, меч у нее острый, я-то знаю, сам дарил! Но так и быть, никто за язык тебя не тянул.

— Вашему вниманию я всегда рад, — усмехаюсь. — Как насчет сегодня?

— Сегодня? — она задумчиво прикладывает пальчик к подбородку. — А где?

— Клуб «Людоша», говорят, неплохое место, — незаметно подмигиваю Радмиле. — Атмосферой напоминает горы.

— Странные слухи. Это обычный ночной клуб, — удивляется Рита. — Впрочем, неплохой. Давайте там. Андрэ, ты ведь составишь нам компанию? Можешь взять Юсупова.

— Уверена, что его стоит звать? — брат бросает многозначительный взгляд в мою сторону. Ого, похоже, Воскресенский-младший остерегается каких-то проблем. Кто этот Юсупов? Воздыхатель Риты?

— Уверена, — с улыбкой отвечает кокетка. А «булочка» только и рада стравить мужчин. Я-то не прочь, только и цена будет высокой, малышка. Царь дорого стоит.

— Ну, как знаешь, — сдается Андрей.

Меня же интересует другой член тусовки:

— А Екатерина…

— Кэтрин я беру на себя, — смело заявляет барышня. По-моему, слишком смело, но ей видней. Что ж, удачи. — Встретимся в клубе, Мишель, в районе одиннадцати.

Она протягивает пальчики, приходится целовать.

— До встречи.

На этом мы расходимся с Воскресенскими. Еще немного ходим с Радмилой по выставке, разглядываю экспонаты, а потом незаметно покидаем галерею.

Пока машина кружит по развязкам, блондинка спрашивает:

— Надеетесь встретить Фиратов в «Людоше»?

— Ты сама сказала, тот южный насильник обожает клуб, — пожимаю плечами. — Вдруг судьба улыбнется, и сегодня он будет высматривать очередную жертву.

— А если нет, то просто отдохнете с двумя барышнями? — Радмила смотрит на меня как-то странно.

— Верно, — откидываюсь на спинку и бросаю скучающий взгляд на парк «Ривьера».

— Понятно, — вздыхает блондинка.

Через пять минут плотная застройка центра остается позади. Начинаются холмы и лесистые впадины, которые разрывают большой Сочи на кучу маленьких городков. На одном из перекрестков нас догоняет черный фургон. Поравнявшись с «Чайкой», он не рвется вперед и не отстает. Так и едет по встречке.

Я быстро жму кнопку связи с водителем.

— Гони!

Но поздно — дверь фургона отъезжает в сторону. Высовываются черные дула автоматов.

— Господин! — вскрикивает испуганная Радмила, вжавшись всем телом в сиденье.

Она делает попытку вцепиться в меня, но я бросаюсь к двери. За секунду до выстрелов опускаю руки на окно и пускаю разряд.

Грохочут автоматы.

Заряженное стекло выдерживает. Пули рикошетят от окна во все стороны.

Машину резко сносит в сторону. Я защитил себя с Радмилой, но не водителя. Наверняка, его уже нет в живых и автомобиль остался без управления.

«Чайка» слетает в кювет и врезается в дерево. Бах.

— Живая? — оборачиваюсь к Радмиле и, увидев, большие испуганные глаза, командую. — Падай на пол и лежи.

Она слушается, неуклюже скатывается. А я выскакиваю наружу. В пальцах уже зажаты наготове пара карт. Ну, мерзавцы, сейчас вы заплатите за то, что посягнули на жизнь царя!

Снаружи полная темень. Вверху на склоне на фоне звездного неба высится силуэт накренившегося фургона.

Так дело не пойдет. Через выпущенный в уши импульс я усиливаю слух.

Бряцает оружием кто-то справа, затем вспыхивает подствольный фонарик. Но до секунды до этого я уже швыряю карту. Она вонзается в бородатого автоматчика и взрывается.

Ор боли наполняет лес. Не убил, но покалечило.

— Габиру руку оторвало! — гортанный крик. Ага, неплохо.

Со всех сторон вспыхивают кружки фонариков.

— Вот он! Стреляй! Стреляй!

Шквал огня обрушивается с трех сторон. Я кульбитом улетаю в четвертую, прямо в лес, пробегаю полукругом за деревьями и выныриваю из кустов в метровой дистанции от врагов. Самому близкому карта вонзается в основание черепа, точно под ободок бронешлема, налетчик с криком падает на колени, а затем лицом в траву. Остальные оборачиваются и обрушивают огонь. Прямо по мне.