Первый шаг

Глава 7

Бенджамин Дарк ходил взад-вперед по своему кабинету, обдумывая условия очередной сделки. Все бы хорошо, если не считать маленького пункта договора, за который, как назло, уцепился новый клиент «Фудс инкорпорейтед». Дарк понимал, что, уступив, он рискует нанести вред репутации своей компании. Но, с другой стороны, сделка сулила большую прибыль. И тот самый злосчастный пункт — всего лишь дело принципа.

Где-то далеко раздался телефонный звонок. Бенджамин в очередной раз прошагал от двери до окна и наконец понял, что телефон надрывается у него на столе.

Машинально сняв трубку, он, все еще не выходя из глубокой задумчивости, произнес:

— Дарк слушает.

В противоположность его сухому деловому тону на том конце провода зазвучал взволнованный женский голос.

— Генриетта? — удивился он, узнав сестру. Кого-кого, а ее он меньше всего ожидал услышать. Они ведь только вчера разговаривали.

Дарк недовольно нахмурился. Он терпеть не мог, когда его отрывают от дел.

— Что случилось, Генриетта? — раздраженно произнесен, не обращая внимания на звенящий в трубке голос. — Я в сотый раз повторяю: за Нору не беспокойся, я пристрою ее. Ты что, собираешься каждый день звонить мне?

— Но, Бен, Бен, как ты не понимаешь, — это же катастрофа! Я в этих делах мало смыслю, но если Йорген продал нашу виллу, нашу чудесную виллу, куда так любила ездить Нора, то что дальше будет? Мы же окончательно разоримся…

Несмотря на желание как можно быстрее закончить этот разговор, Дарк не выдержал и дал волю накопившемуся раздражению.

— Твой Йорген просто дурак! — отрывисто произнес он. — Ни черта не смыслит в лесопереработке, а туда же! Сколько раз говорил ему, чтобы даже не думал покупать акции! Удивляюсь, как он вообще нажил свои миллионы, если у него нет обыкновенного делового чутья?!

Бенджамин вытер рукой выступившую на лбу испарину. Его собственные дела требовали безотлагательного решения, а тут еще Генриетта плачется. Сестра всегда отличалась от него повышенной нервозностью, касалось ли это порванных чулок или, как сейчас, разорения семьи. Пожалуй, единственное, что их роднило, так это настойчивость, с которой каждый добивался своего.

В настоящий момент Генриетта хотела поправить пошатнувшееся семейное благополучие с помощью выгодного замужества дочери. Дарк догадался об этом сразу, стоило ей упомянуть имя Норы, и решил помочь, несмотря на неприязнь к сестре. В глубине души он всегда считал ее глупенькой избалованной девчонкой, которая со временем превратилась в истеричную, страдающую мигренями даму.

— Бен, ты понимаешь, я ночами не сплю! — не унимался голос в трубке. — Я должна быть абсолютно уверена, что ты нашел подходящего человека для моей девочки! Ее будущее сейчас только в твоих руках…

Сначала для него оставалось загадкой, почему сестра не найдет Норе достойную партию в Швеции. А потом понял: Бергхольмы вместе с потерей доходов так же стремительно теряют авторитет в обществе и Нору, даже при всем желании, за миллионера замуж уже не выдашь. А зятем среднего достатка Генриетта довольствоваться не станет. Как, впрочем, и сама Нора, с детства привыкшая к роскоши.

— Только не надо драматизировать, Генриетта. В последний раз повторяю: Джим Сандерс отличная партия для Норы. О лучшем женихе и мечтать не приходится, — усмехнулся он. — Надеюсь, ты успокоишься и не будешь больше отрывать меня от дел. Не хочу оказаться в том же положении, что и твой муж.

— Но ты, кажется, говорил, что этот Сандерс всего лишь работает у тебя. Чтобы Нора вышла за обыкновенного клерка…

— Я также говорил, — резко перебил ее Дарк, которому эта болтовня уже изрядно надоела, — что у этого обыкновенного клерка есть необыкновенный дед с фантастическим состоянием. Твоему Бергхольму такое и не снилось.

— Какого черта тогда Сандерс работает у тебя? — резонно заметила Генриетта уже спокойным голосом.

— Парень молод и не отдает отчета, что скоро денежки приплывут к нему сами. К тому же у дедули свои секреты от внуков.

— Вот именно, от внуков, — зацепилась за последнее слово Генриетта. — Ты уверен, что именно Сандерс получит наследство, а не какая-нибудь троюродная внучатая племянница этого старика?

— Абсолютно уверен. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы докопаться до всего этого. Так что сейчас, будь добра, оставь меня в покое.

На самом деле Дарк узнал обо всем совершенно случайно и поначалу не придал новости особого значения. Просто стал внимательнее к Джиму. Сейчас же настало время воспользоваться козырем. Похоже, мальчишка сам не знает, какой он счастливчик.

— Ну хорошо, Бен… — протянула Генриетта. — Ты развеял мои сомнения. Только не пропадай надолго, держи меня в курсе.

Дарк уже собирался положить трубку, как вдруг вспомнил еще кое-что.

— Да, и скажи Норе, чтобы была покладистее. Если из-за ее выкрутасов все провалится, я тут ни при чем. На месте Джима, — ехидно добавил он, — я бы хорошенько подумал, прежде чем связываться со столь избалованной особой.

Чтобы кто-то пренебрег ее девочкой? Волшебной красотой Норы? Генриетта и мысли такой не допускала. От возмущения она не нашлась, что ответить, а через секунду услышала в трубке гудки.

Отделавшись от сестры, Бенджамин вздохнул с облегчением. Теперь-то он с головой окунется в дела. О чем это он размышлял? Ах да, о сделке.

Дарк зевнул и взглянул на часы. Без пяти шесть. И где это так долго пропадает Нора? Неужели Джим еще не устал от ее капризов? Похоже, он и впрямь влюбился в девчонку. Что ж, тем лучше.

Дарк снова попытался сосредоточиться, но у него ничего не вышло. Вместо этого в голову лезли мысли о Джиме с Норой, потом постепенно он переключился на собственные любовные приключения, которые преспокойно существовали параллельно с его семейной жизнью. Неожиданно Дарк почувствовал острую необходимость развлечься.

Вопрос о сделке можно было решить и завтра в офисе, на свежую голову, обсудив предварительно с коллегами. А сейчас… Петиция улетела в Швейцарию на два месяца. Позвонить, что ли, Эмили? Но они расстались год назад, вряд ли она теперь одна.

Вдруг он улыбнулся, вспомнив что-то. Сняв со спинки темно-синий пиджак, запустил руку в карман и, пошарив, достал визитную карточку. После этого сел в кресло, положил карточку перед собой и после минутного раздумья снял телефонную трубку.

Как же он мог забыть!

Келли с беспокойством поглядывала на большие настенные часы в прихожей. И когда только Розмари поймет, что ей сейчас некогда? Она же в самом начале разговора дала понять, что собирается на важную встречу. И Розмари пообещала, что не задержит ее надолго, а сама болтает уже двадцать минут. От нетерпения Келли встала с кожаного пуфика, где застиг ее звонок подруги, и стала ходить по прихожей.

— Роз, — не выдержала наконец она, — я обещаю, что мы обязательно все обсудим, но только не сейчас. Я убегаю…

— Хорошо, хорошо, но, знаешь, я просто в отчаянии. Если раньше оставалась хоть какая-то надежда, то теперь мои шансы равны нулю. Ты бы видела, как он на нее смотрел!

Да, не повезло бедняжке. Угораздило же ее встретить Джима в компании этой Норы!

— Да кто она такая? — воскликнула Розмари, и по ее тону Келли поняла, сколько боли причинила ей эта случайная встреча. — Мне не пятнадцать лет, но, чтобы мужчина так смотрел на женщину, я вижу впервые. Как будто она… она… — Подруга запнулась в поисках подходящего слова. — Принцесса какая-то, божество для поклонения…

Она не договорила, и в трубке послышались всхлипывания. Келли с ужасом поняла, что Розмари рыдает. Та самая Розмари, у которой отбоя нет от мужчин, гордая, самоуверенная Розмари плачет?

— Тише, тише, — успокаивающе произнесла она. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, но для начала вытри слезы…

Наконец Келли удалось попрощаться с подругой. Положив трубку, она вздохнула с облегчением. Однако в ту же секунду с беспокойством взглянула на часы. До встречи с Гретом осталось всего ничего, а она еще в нижнем белье.

Келли почти бегом бросилась к шкафу, распахнула его, достала недавно купленное зеленое платье. Легкий шелк приятно холодил тело. Бросив взгляд в огромное зеркало, Келли убедилась, что платье действительно сидит на ней безупречно, подчеркивая достоинства стройной фигуры. Она бы даже сказала сногсшибательно, если бы… если бы…

Келли никак не могла понять, в чем же дело. Почему платье, так понравившееся ей сначала, теперь не вызывает радости? Сколько раз примеряла она его, представляя восхищенный взгляд Грега, этот нежный, ласкающий взгляд, от которого мурашки бегут по коже.

Келли попробовала воскресить его в памяти, но на сей раз ничего не вышло. Странное дело, вместо этого перед ней возникли карие глаза Джима. И они смотрели так пристально, а неведомый огонь пылал в них так жарко, что ей стало не по себе. Так Джим смотрел на нее лишь однажды: во время их танца и потом, после поцелуя. Неужели Джим каждый раз точно так же взирает на Нору, эту безликую Нору?

Келли вспомнила слова Розмари и почувствовала, как ревность захлестывает ее с головой. Ревность, которую она никак не могла себе объяснить. Она же должна радоваться за друга. Вот ведь какой он молодец: не прошло и двух дней, а Нора уже соблаговолила пойти с ним в ресторан. А он все боялся, что она не обратит на него внимания!

Вероятно, подействовали советы личного психолога, с какой-то едкой злостью подумала Келли и тут же удивилась самой себе. Чтобы ее огорчали успехи пациентов, а Джим, несомненно, в определенном смысле ее пациент, такое с ней происходит впервые.

В чем же дело? Может, она снова неважно себя чувствует?

Однако Келли понимала, что истинная причина в чем-то другом и она просто боится признаться себе в этом, но ничего не могла с собой поделать. Каждое слово Розмари сейчас всплывало в ее памяти и болью отзывалось в сердце. Интересно, почему Джим ничего не рассказал ей о свидании с Норой? У него что, уже появились секреты от своего лучшего друга? Впрочем, ей ли винить Джима, когда сама она хранит в тайне знакомство с Грегом? Словно совершает какой-то неблаговидный поступок, изменяет Джиму…

Что за чушь! — оборвала себя Келли. Они с Джимом всегда были и останутся друзьями, что бы там ни говорила ее коллега Рейчел Уилкс. Дескать, не бывает между мужчиной и женщиной дружбы и рано или поздно возникает либо чисто физическое влечение, либо любовь. Их дружба с Джимом настоящее тому опровержение.

Но почему тогда ей так хочется расплакаться, как Розмари, пять минут назад рыдавшей в трубку?

Известие о том, что у отца плохо идут дела, неприятно поразило Нору.

А она-то всегда была уверена, что с их миллионным состоянием ничего не может случиться. Нора родилась в роскоши и другой свою жизнь просто не представляла. Великолепный дом в Мальмо, вилла, учеба в престижном университете, дорогая одежда — все это должно было вмиг исчезнуть из-за каких-то акций. Так, по крайней мере, объяснила ей мама. Или она, как всегда, все преувеличивает? Ей бы только поплакать! Невозможно даже представить, что вилла продана и Эланд останется теперь только в воспоминаниях. Мама опять что-то перепутала…

Родителей Нора рассматривала как часть обстановки, окружавшей ее с детства. Генриетта переживала, видя холодность дочери к самым близким людям, и слепо потакала всем ее капризам. Так, она думала, девочка станет ласковее. Но получалось наоборот: Нору только раздражали заискивающе-преданный взгляд матери, ее постоянно упрашивающий приторно-сладкий голос.

Единственным человеком, к советам которого она прислушивалась, была бабушка, мать Йоргена. Она не потворствовала прихотям внучки, как Генриетта, но всегда была готова выслушать ее в отличие от вечно занятого отца. Воспитав сына в строгости, она именно этому приписывала его удачу в карьере, добытые им миллионы. Теперь же, когда дела пошли на спад, во всем обвиняла невестку.

Генриетта тоже не питала к свекрови особой любви и считала, что дочь должны воспитывать родители, а не старики. Кроме того, ей невыносимо было видеть, как Нора во всем слушается бабушку, тогда как советы матери воспринимает с гримаской легкого отвращения. Поэтому Генриетта старалась по возможности ограничить общение внучки с бабушкой, отчего поездки в маленький домик в окрестностях Мальмо стали для Норы чем-то вроде праздника…

Девушка мечтательно улыбнулась, вспомнив огромный яблочный пирог с корицей. Как тогда все казалось просто…

И все же стоит прислушаться к тому, что говорит мать. И если этот Сандерес, Сандерс, или как там его, опять забыла, ага, Сандерсон, обладает миллионным состоянием, как она утверждает, что ж, можно допустить его в круг своих друзей и даже быть с ним поласковей.

Но что-то по нему ничего такого не скажешь, не выглядит он миллионером. Во всяком случае, ни капельки не похож на ее отца, в котором все, начиная костюмом и заканчивая выражением холеного лица, говорит само за себя. А этот Андерс… Вечно лезет с глупыми вопросами и все время так странно смотрит, словно она диковинка какая. Или они тут все с причудами? Взять хотя бы дядю с тетей. Строят из себя невесть что, прямо особы королевской крови.

— Нора, дорогая, эту комнату я украшала специально для тебя, — передразнила она Петицию.

Вот именно, украшала. Да так только елки к Рождеству наряжают, побрякушек там всяких побольше. Безвкусица полная…

Внизу хлопнула дверь. Нора лениво потянулась.

Кажется, дядя пришел. Надо бы расспросить его, правду ли говорит мама. Особенно про англичанишку, его клерка. Странно все это. Мать твердит про миллионы, а он работает на дядю. И даже не является совладельцем компании, а всего лишь экономистом.

Девушка нацепила на лицо улыбку, которой всегда пользовалась, когда хотела добиться своего. А с дядей, похоже, по-другому и не выйдет. Стоило ответить ему колкостью или же, наоборот, окатить презрительным взглядом, как он словно переставал замечать ее присутствие. А она привыкла совсем к другому отношению. Взять хотя бы мать: та бы в подобной ситуации сделала все, лишь бы ее девочка не грустила. Но дядя, дядя, чертов истукан, которого не проймешь ни капризно надутыми губами, ни надменной гримасой, ни даже острым словцом! С ним надо вести себя иначе, по крайней мере, пока она является пленницей этого убогого замка.

Нора прислушалась. Ого, да он, кажется, напевает. Чтобы Бенджамин Дарк мурлыкал что-то себе под нос, она слышала впервые. Тем лучше. Значит, он в хорошем расположении духа и ей удастся выяснить, стрит ли прислушаться к словам матери.

От нетерпения девушка чуть ли не бегом спустилась с лестницы, которую прежде ругала за чересчур крутые ступеньки, и бросилась к дяде.

— Я так рада тебя видеть, — елейным голоском произнесла она.

Дарк вздрогнул от неожиданности. Вот уж кого он не ожидал увидеть в прихожей, так это Нору. Племянница большую часть времени проводила в своей комнате. Да она еще и улыбается! Неужели умелое воспитание принесло свои плоды и девчонка сменила гнев на милость?

И откуда этот упрашивающий тон? Где-то он уже его слышал. Ах да, так обычно говорит Генриетта, когда ей что-то от него нужно. Похоже, он немного поторопился, сделав вывод, что Нора изменилась.

— Дядя, мне очень надо поговорить с тобой. Прямо сейчас.

Вот и разгадка! Нора хочет что-то выведать у него, оттого так приторно улыбается. Ну да ладно, валяй, девочка.

— О чем это?

— О том человеке, мистере Сандерсе.

Ого, вот оно что. Значит, Генриетта все-таки последовала его совету и объяснила дочери сложившуюся ситуацию.

— Нора, — покровительственным тоном произнес он, — у тебя было достаточно времени, чтобы узнать о Джиме Сандерсе от него самого.

«Да, но он такой скучный!» — чуть не выпалила девушка, но вовремя остановилась и нахмурилась. Непросто будет выведать у дядюшки, откуда у Джима миллионы. Она даже не знает с чего начать разговор.

Но тут Дарк сам пришел к ней на помощь.

— Ладно, пойдем в кабинет, ты расскажешь, что тебя волнует. Ты, верно, с матерью говорила?

Нора кивнула и молча последовала за Дар-ком, принявшимся насвистывать.

И что это так развеселило его сегодня? — в очередной раз подумала Нора и решила спросить:

— Дядя, ты заключил выгодную сделку?

— Не подлизывайся, Нора, — бросил Дарк, усмехнувшись. Даже от глупенькой девочки не укрылось его хорошее настроение. — В каком-то смысле да, я сумел добиться встречи с важным для меня человеком, очень-очень важным, — многозначительно добавил он, пропуская Нору в кабинет.

Это была самая освещенная комната особняка, однако Нора чувствовала себя здесь особенно неуютно. Все такое тяжелое, мрачное. Взять хотя бы черное кожаное кресло. Словно морское чудище, затягивает тебя в свои недра, и не выбраться оттуда, пока дядя не даст приказ отпустить несчастную жертву, предварительно испепелив ее взглядом.

Сегодня, впрочем, в серых глазах Дарка плясали озорные чертики. Обычного сурового выражения на лице как не бывало. Вместо этого юношеский задор, словно дядя задумал что-то.

Взглянув на это помолодевшее по неизвестной ей причине лицо, Нора неожиданно для себя подумала: «Интересно, есть ли у дяди Бенджамина любовница?». Конечно, он заметный мужчина, что и говорить, но такой колючий, холодный… Или в отношениях с женщинами он совсем другой? Хотя это представить трудно.

Дарк так пристально посмотрел на племянницу, что та даже смутилась.

— Так вот, дядя, мама мне сказала, что дела у отца идут неважно. Это правда?

Дарк кивнул и слегка поморщился. Если этой девчонке, как и ее мамочке, придется каждый день повторять одно и то же, терпения у него надолго не хватит и Нора вылетит из его дома, прежде чем Джим предложит ей руку и сердце.

Тем временем Нора продолжала задавать вопросы, а он все кивал и кивал в ответ. Скоро ему стало казаться, что он вот-вот превратится в китайского болванчика и займет место в коллекции Летиции, обожающей заморские сувениры…

— Значит, вы с мамой все за меня решили и я должна выйти замуж за твоего экономиста? — донеслось вдруг до Бенджамина, который стал уже погружаться в какие-то свои, судя по улыбке, приятные размышления.

Он внимательно посмотрел на Нору и мягко произнес:

— Да нет же, что ты такое говоришь? Просто тебе нужно иметь богатых и влиятельных друзей в Англии, на случай если…

— А откуда мне знать, что он богат? — выпалила, не дослушав, девушка.

— Достаточно того, что я сказал тебе об этом, — резко произнес Дарк, а про себя подумал, что, видимо, сестра не сообщила дочери о наследстве Леонарда Сандерса.

Что ж, тем лучше. Эта дурочка может проболтаться Джиму, и тогда все пропало.

Неожиданно ему в голову пришла забавная идея разыграть племянницу. Сделав серьезное лицо, он произнес сухо, как если бы обсуждал дела с коллегами:

— Видишь ли, Нора, в Англии экономист почти то же самое, что совладелец компании. Такой же богатый и состоятельный человек, владелец акций.

Услышав ненавистное ей слово, смысл которого она никак не могла себе уяснить, Нора задумалась.

— Я все поняла, дядя, — своим обычным холодным тоном произнесла она минуту спустя и вышла из кабинета.

Из всей этой путаницы девушка уразумела одно: с Сандерсом надо вести себя иначе, чем она это делала до сих пор. Он оказался не простым служащим и владел акциями, тем самым, из-за чего попал в беду ее отец…

Нора не успела еще как следует обдумать все новости, как снова услышала звук хлопнувшей внизу двери. Это еще кто? Неужели Петиция неожиданно вернулась? Только не это.

Девушка вскочила с кровати и выглянула из комнаты. В огромном холле царила тишина. Нора неторопливо спустилась по лестнице, принюхалась и сморщила нос.

Не иначе как дядя Бенджамин отправился на встречу со своей очень важной персоной, усмехнулась она. Что это за персона, нетрудно было догадаться по количеству духов, вылитых на себя дядей. Так-так-так, вот чем занимается Бенджамин в отсутствие супруги. Рассказать бы ей, подумала Нора. Жаль, что кроме этого стойкого запаха и странной веселости Дарка у нее нет никаких доказательств, иначе она бы развеяла гнилую атмосферу этого дома.

Нора с сожалением вздохнула. Ей, похоже, ничего не остается, как снова целый вечер слоняться по зловещему особняку. А она с детства боится оставаться одна в темном доме. Можно, конечно, зажечь свет во всех комнатах, подумала Нора, но гнетущее настроение не покинуло ее.

А что, если взять пример с дяди и тоже отправиться на свидание? Джим Сандерс, как оказалось, человек просто первостепенной важности для нее. И пусть только дядя посмеет хоть словом упрекнуть ее потом! Но в любом случае она оставит ему записку, а то еще начнет разыскивать ее с полицией. Только на посмешище выставит перед тем же Сандерсом!