Песчинка в небе

19. У РОКОВОЙ ЧЕРТЫ

В полдень находящийся в Вашене премьер-министр попытался по персональному каналу связаться со своим секретарем, но того не смогли нигде найти. Премьер-министр был раздражен, младшие чиновники Зала исправлений находились в смятении.

Охранники на все вопросы с уверенностью заявили, что секретарь вместе с пленными вышел в десять тридцать утра… Нет, он не оставил никаких указаний. Они не знают, куда он направлялся, конечно же, не их дело спрашивать об этом. Общее беспокойство и неуверенность усилились.

В два часа дня пришло первое сообщение, что машину секретаря видели утром, никто не заметил, был ли в ней секретарь, некоторым показалось, что он управлял машиной, но в этом никто не был уверен.

В два тридцать было точно установлено, что автомобиль въехал в расположение гарнизона Империи.

Около трех было окончательно решено связаться гарнизоном. На вызов ответил лейтенант.

Они узнали, что пока невозможно дать информацию по интересующему вопросу. Однако офицеры его высочества Императора проследят за соблюдением законности. Затем было высказано требование, чтобы известие об отсутствии члена Совета Старейших не получало широкой огласки без дальнейших консультаций.

Но этого было достаточно, чтобы вызвать эффект, прямо противоположный желаемому.

Вовлеченные в заговор люди решили, что секретарь — в руках противника (за сорок восемь часов до начала действия!), а это означает либо раскрытие заговора либо предательство Балкиса.

Население Чики заволновалось…

И решение было принято…

Профессиональные ораторы вышли на улицы. Тайные склады с боеприпасами были открыты, и оружие появилось в руках людей. Потоки людей направились к гарнизону, куда вскоре было отправлено новое послание, на этот раз через специального посла.

Тем временем в гарнизоне тоже было неспокойно. Все началось с того, что встретивший машину молодой офицер протянул руку за бластером секретаря.

— Я заберу это, — коротко сказал он.

— Отдайте ему, Шварц, — проговорил Шект.

Когда бластер был унесен, Шварц со вздохом облегчения отпустил Балкиса.

Авардан был готов к попытке секретаря освободиться. Когда Балкис, как разжатая сильная пружина, рванулся из машины, археолог навалился на него, ожесточенно работая кулаками.

Офицер резко дал команду, и к ним бросились солдаты. Авардана грубо оттащили в сторону, секретарь остался безмолвно лежать на сиденье. Из угла рта у него сочилась кровь. Разбитая щека Авардана тоже кровоточила.

Археолог поправил волосы, после чего твердо произнес:

— Я обвиняю этого человека в заговоре с целью свержения правительства Империи. Я должен немедленно поговорить со старшим офицером.

— Я доложу ему, — вежливо сказал офицер. — Предлагаю всем вам следовать за мной.

И на несколько часов все замерло. Шекта, Полу, Авардана и Шварца поместили в отдельную и довольно чистую комнату. Впервые за двенадцать часов они смогли поесть.

И все же комнату охраняли, и с течением времени Авардан начал терять терпение и воскликнул:

— Мы же просто сменили тюрьму!

Серая армейская жизнь текла своим чередом. О них, казалось, забыли. Шварц уснул, да и у Авардана глаза слипались. Шект время от времени тряс головой, чтобы не уснуть.

— Осталось всего девять часов.

— Я знаю, но нужно ждать.

— Кто из вас утверждает, что он — гражданин Империи? — послышался иронический голос.

Авардан вскочил на ноги:

— Я…

И голос его замер, когда он узнал говорившего. Лейтенант жестко усмехнулся. Его левая рука все еще была несколько скована. И напоминала Авардану об их последней встрече.

— Бел, этот офицер… тогда в магазине… — слабо прошептала Пола.

— Тот, которому он сломал руку, — резко добавил офицер. — Меня зовут Клавдий, да, я действительно тот самый человек. Итак, вы с Сириуса, не так ли? И все же вы связались с этими… До чего может опуститься человек! И девчонка по-прежнему с вами. — Он сделал паузу, и затем медленно и отчетливо произнес:

— Земная скво!

Авардан с трудом сдержался. Только не сейчас… не сейчас…

— Я могу видеть полковника, лейтенант? — спросил он, заставляя себя говорить спокойно.

— Боюсь, что полковника сейчас здесь нет.

— Вы хотите сказать, что его нет в городе?

— Я этого не говорил. Его можно найти, если дело достаточно серьезно.

— Могу я видеть дежурного офицера?

— В данный момент это — я.

— Тогда позовите полковника.

Лейтенант медленно покачал головой.

— Я не уверен в том, что это необходимо.

Авардан нетерпеливо закричал.

— Ради Галактики, прекратите эту игру! Это вопрос жизни и смерти.

— В самом деле? — Лейтенант Клавдий с деланным аристократизмом покачал маленькой элегантной тростью. — Вы могли бы попросить приема и у меня.

— Хорошо. Я жду.

— Я сказал, — вы могли бы попросить.

— Вы можете принять меня, лейтенант?

Однако лейтенант был мрачен.

— Я сказал, — попросить, смиренно.

Авардан побледнел и сделал шаг назад. Пола взяла его за рукав.

— Пожалуйста, Бел. Ты не должен его злить.

— Бел Авардан смиренно просит приема у дежурного офицера, — хрипло прорычал археолог.

— Я подумаю, — сказал лейтенант Клавдий.

Он приблизился к Авардану и резко ударил его по раненой щеке.

Авардан, сцепив зубы, еле подавил восклицание.

— Однажды вы обиделись на это, — произнес лейтенант. — А на этот раз?

Авардан молчал.

— Вас примут, — сказал лейтенант.

Авардан шел в окружении четырех солдат. Лейтенант возглавлял шествие.

Шект и Пола остались одни со спящим Шварцем.

— Я не слышу его больше, а ты? — спросил Шект.

Пола покачала головой.

— Я тоже. Ты думаешь, он может сделать что-нибудь с Белом?

— Что ты, — мягко проговорил физик. — Ты забываешь, что он не такой, как мы. Он — гражданин Империи, и с ним не могут расправиться так просто… Ты любишь его?

— Очень. Хотя это глупо, я знаю.

— Конечно, — Шект горько усмехнулся. — Он — честный человек. С этим я согласен. Но что он может сделать? Остаться с нами в этом мире? Взять тебя с собой? Представить землянку своим друзьям? Семье?

Пола заплакала.

— Я знаю. У нас нет никакого будущего.

Шект вновь поднялся на ноги, как будто последняя фраза напомнила ему об их положении.

— Я его опять не слышу, — повторил он.

Он говорил о секретаре, помещенном в соседнюю комнату, откуда постоянно доносились его шаги. Но теперь все стихло.

Сейчас секретарь казался им средоточием всех враждебных сил, несущих смерть и разрушение мирам Галактики. Шект прикоснулся к Шварцу.

— Проснитесь, — сказал он.

Шварц приподнялся.

— Что такое? — Он почти не отдохнул, и усталость вновь со всей силой навалилась на него.

— Вы можете сказать, где сейчас Балкис? — нетерпеливо спросил Шект.

— Ох… Да. — Шварц сконцентрировался и протянул щупальца своего сознания в поисках знакомого ему ума.

Он нашел его, но в контакт пока не вступал — это было неприятно.

— Он на другом этаже, — прошептал Шварц. — Он с кем-то говорит.

— С кем?

— Я не соприкоснулся еще с сознанием этого человека. Подождите… Дайте послушать. Может быть секретарь… Да, он называет его полковником.

Шект с Полой быстро переглянулись.

— Но ведь это похоже на предательство? — пробормотала Пола.

— Не знаю, — горько проговорил Шект. — Я готов поверить чему угодно.

Лейтенант Клавдий улыбался. Он сидел за столом с бластером в руках. Четверо солдат стояли за ним.

— Я не люблю и никогда не любил землян, — сказал он. — Это — отбросы Галактики. Они заразны, суеверны, ленивы. Это — вырожденцы. Но, клянусь звездами, большинство из них знает свое место. Я даже могу их как-то понять. Они такими родились и это не их вина. Конечно, я не позволил бы им то, что позволяет Император, — я имею в виду их проклятые обычаи и традиции, — будь я на месте Императора… Но ничего. Когда-нибудь мы научим…

— Послушайте, — взорвался Авардан. — Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать…

— Слушать будете вы, потому что я не закончил. Я как раз собирался сказать, что не понимаю логики любителей землян. Когда человек ползает вместе с ними в грязи, бегает за их женщинами, я теряю всякое уважение к нему. Он еще хуже их…

— Хватит! — яростно закричал Авардан. — Вы знаете, что существует заговор против Империи? Вы знаете всю серьезность положения? Каждая минута промедления подвергает опасности квадриллионы людей в Галактике.

— Не знаю, не знаю, доктор Авардан. Вы ведь доктор, не правда ли? Нельзя забывать ваш титул. Видите ли, у меня своя теория. Вы — один из них. Возможно, вы и родились на Сириусе, но у вас — черное сердце землянина, и вы используете свое гражданство в их интересах. Вы похитили этого земного правителя, этого Старейшего. (Само по себе, кстати говоря, это довольно неплохо). Но земляне уже ищут его. Они отправили нам послание.

— Отправили? Уже? Тогда о чем мы говорим. Я должен видеть полковника, если…

— Вы ожидали беспорядка, восстания? Возможно, вы планировали даже, что это вызовет столкновение с гарнизоном?

— Вы в своем уме? Зачем это?

— Что же, вы не будете возражать, если мы отпустим Старейшего?

— Вы этого не сделаете. — Авардан поднялся, и на мгновение показалось, что он готов броситься на офицера.

Рука лейтенанта сжала бластер.

— Не сделаем? Теперь слушайте. Я немного заинтересован в этом деле. Я дал тебе пощечину, унизил тебя на глазах твоих друзей — землян. Я заставил тебя сидеть и слушать, какое ты ничтожество. И теперь я с удовольствием подожду предлога, чтобы сделать с твоей рукой то же, что ты сделал с моей. Ну, сделай только шаг.

Авардан замер.

Клавдий засмеялся и отложил бластер в сторону.

— К сожалению, я должен сохранить тебя для полковника. Он примет тебя в пять часов.

— Вы это знали, знали все время, — хрипло произнес Авардан.

— Конечно.

— Если потерянное нами время, лейтенант, означает, что ничего уже нельзя сделать, тогда никто из нас долго не проживет. — Он говорил леденящим, устрашающим тоном. — Но вы умрете первым, потому что я отдам этому последние свои минуты.

— Я буду ждать тебя, любитель землян. В любое время.

Вся жизнь полковника прошла в гарнизоне. У него не было особых возможностей добиться той славы, о которой мечтает каждый офицер. Полковник не очень к ней и стремился. В течение своей долгой военной службы он побывал во всех уголках Галактики, и гарнизон Земли не представлялся ему чем-то необычным. Он желал лишь мирной, спокойной службы и ради этого готов был на что угодно.

Вошедший Авардан заметил, что полковник выглядит очень устало. С отсутствующим видом он пощелкивал суставами пальцев, затем официально посмотрел на вошедшего.

— Очень неприятная история… все это… — проговорил он, — очень. Я припоминаю вас, молодой человек. Вы — Бел Авардан с Сириуса, и по вашей вине у нас уже возникли затруднения. Вы что, не можете не попадать в неприятные истории?

— Это касается не только меня, полковник, но и всей Галактики.

— Да, я знаю, — нетерпеливо сказал полковник. — Или, по крайней мере, знаю то, что вы утверждаете это. Я слышал, у вас больше нет документов.

— Их у меня забрали, но меня знают в Гималаях. Сам Наместник знает меня, и я надеюсь, он не допустит, чтобы случилось нечто непоправимое.

— Посмотрим. А пока я бы хотел выслушать вашу версию происшедшего.

— Мне стало известно о заговоре небольшой группы землян с целью насильственного свержения правительства Империи.

— Вы заходите слишком далеко, молодой человек, делая подобное, ничем не обоснованное заявление. Земляне могут устроить беспорядки, напасть на гарнизон, нанести нам значительный ущерб, — готов я признать, — но не уничтожить силы Империи на планете, не говоря уже о свержении правительства Империи. И все же я готов выслушать подробности этого… за… заговора.

— К сожалению, дело настолько серьезно, что я считаю необходимым рассказать об этом самому Наместнику, лично. С вашего позволения, я требую немедленно связаться с ним.

— Ухм… Давайте не будем действовать поспешно. Знаете ли вы, что привезенный вами человек — секретарь премьер-министра Земли, один из наиболее важных Старейших?

— Прекрасно знаю.

— И тем не менее утверждаете, что он — глава упомянутого заговора?

— Так оно и есть.

— Ваши доказательства?

— Я уверен, вы поймете меня, если я скажу, что не могу обсуждать этот вопрос ни с кем, кроме Наместника.

Полковник нахмурился и стал разглядывать свои ногти.

— Вы сомневаетесь в моей компетентности?

— Ничуть. Думаю, что только Наместник обладает достаточной властью для принятия необходимых мер.

— О каких мерах вы говорите?

— Необходимо полностью уничтожить определенное здание на Земле не позже, чем через двенадцать часов, иначе под угрозой гибели окажутся почти все жители Галактики.

— Какое здание? — устало спросил полковник.

Авардан не ответил.

— Могу я просить предоставить мне связь с Наместником.

Наступила томительная пауза. Наконец полковник сухо проговорил:

— Вы понимаете, что, похитив землянина, поставили себя в положение человека, дело которого может рассматривать земной суд? Обычно правительство защищает своих граждан и настаивает на передаче дела в Галактический суд. Однако равновесие здесь очень шатко, а я имею прямые указания по возможности избегать конфликтов. Поэтому, если вы не будете отвечать на мои вопросы, я буду вынужден передать вас и ваших друзей местной полиции.

— Но это будет смертный приговор. Для вас тоже!.. Полковник, я — гражданин Империи, и я требую встречи с Наместником.

Сигнал зуммера на столе заставил его остановиться. Полковник повернулся, нажал кнопку.

— Да?

— Сэр, — раздался отчетливый голос, — толпа людей окружила форт. По-видимому, они вооружены.

— Столкновения были?

— Нет, сэр.

На лице полковника не было заметно никаких чувств. Это, по крайней мере, было его профессией.

— Привести в готовность артиллерию и авиацию, всех людей на боевые позиции. Огонь открывать только при крайней необходимости. Ясно?

— Да, сэр. Землянин с флагом посла просит принять его.

— Пришлите его сюда. И приведите еще раз секретаря премьер-министра.

Закончив разговор, полковник холодно посмотрел на археолога.

— Надеюсь, вы понимаете, к чему привели ваши действия?

— Я требую разрешить мне присутствовать при вашей встрече с ними, — закричал Авардан, от гнева почти утратив контроль над собой, — и кроме того, я требую объяснить, почему в то время как я находился под стражей, вы вели переговоры с этим изменником. Я знаю, что вы говорили с ним раньше, чем со мной.

— Вы меня в чем-то обвиняете? — угрожающим голосом произнес полковник. — Если да, то выражайтесь яснее.

— Я не обвиняю вас ни в чем. Однако я напоминаю, что вам придется впоследствии ответить за свои действия, и вы можете снискать известность человека, своим упрямством уничтожившего свой народ.

— Хватит! Во всяком случае перед вами я ни в чем отчитываться не обязан. С этого момента все будет идти, как я пожелаю. Вы поняли?