Эта песня является как бы лирическим продолжением темы подвигов английских моряков, с риском для жизни доставлявших военные грузы в СССР. Поэт-песенник Яков Зискинд сочинил стихи о том, как моряк с английского судна влюбился в русскую девушку Евдокию, а композитор Нина Иллютович написала к ним музыку.
Песню исполнила и в 1945 году записала на пластинку артистка Н. Красина (диск № 13063). Увы, мелодия оказалась нежизненной, незапоминающейся, хотя фабула песни была, несомненно, интересной.
Настоящая жизнь «Песни английского моряка» началась с того момента, когда её включил в свой репертуар Государственный джаз-оркестр Белорусской ССР под управлением Эдди Рознера. Так как прежняя мелодия никуда не годилась, Рознер написал другую, гораздо более привлекательную, и в таком виде песню стал петь солист оркестра поляк Л отар Лямпель.
Песня всем понравилась, её даже записали на пластинку (диск № 13143), но из-за сильного польского акцента солиста Лотара Лямпеля строгий Главрепертком не рекомендовал её к массовому тиражированию.
Следует иметь в виду, что первоначальный текст Я. Зискинда изобиловал вставками английских словечек:
Do you speak English? - я почтительно спросил, «Нет!» - она мне улыбнулось лишь в ответ. I love You! - по-английски я твердил, А она по-русски мне твердила «Нет!»...
«Hallo! Привет, товарищ-мисс Евдокия,
Я very скоро буду снова приезжайт!
Я буду радость видеть очи голубые,
I'm jolly writing: I love You! All right!»
Так как далеко не все понимали эти английские слова, то со временем текст песни подвергся значительному упрощению и даже некоторой перефразировке, сохранив лишь минимально-необходимое количество иностранных слов. Именно в таком виде эту популярную когда-то песенку мы и записали для нашего сборника с напева известного киевского барда, певца живописной киевской окраины Лукьяновки - Сергея Ивановича Ребца.
Лучшей девушки я в мире не встречал:
У неё глаза синее васильков!
Объясниться ей в любви я всё мечтал,
Но мешало нам незнанье языков.
Ду ю спик инглиш? - я почтительно спросил,
А она мне улыбнулось лишь в ответ.
Ай лав ю! - я по-английски ей твердил,
А она мне отвечала «Нет!»
В дальнем рейсе я стал русский изучать.
Я узнал немало слов и нужных фраз,
И теперь я мог свободно ей сказать,
«Я люблю вас!» и «Который час?»
Мы опять в знакомый русский порт пришли,
Мы для «фрицев» кое-что везли опять.
И едва пришвартовались корабли,
Я на берег побежал её искать.
«Я люблю вас! Я люблю вас! Я люблю!
«Я люблю вас и который час?»
«И я тоже, и я тоже Ай лав ю!»
Мне ответила она на этот раз.
Значит, время не потеряно для нас,
Чувства стали и понятней и сильней.
На английском пишет мне она сейчас,
Я на русском отвечаю ей.
«Хэлло-привет, товарищ Евдокия,
Я постараюсь к вам вернуться поскорей.
Я не забуду ваши очи голубые,
Ваш мичман Джонсон. Ёлки-палки и О'кей!»