Пески Виды

4 В песках

Моату начала их путешествие, увозя гостью и свою наездницу в чёрный зев пустыни. Зато какое же здесь было красивое небо! Оно сияло серебристыми россыпями звёзд, на востоке уходящими в красноватую с зелёными сполохами галактику. Такую с Земли невооружённым глазом не разглядеть. Аня помнила только белесоватый Млечный Путь, увиденный как-то по дороге из отпуска. Жаль, что небо из мира Твилингаров совсем не задержалось в её памяти. Тогда ей почти всё время приходилось куда-то бежать. Кстати:

– Лета, а куда мы едем?

– Ой, сабихо, я же забыла спросить у тебя направление! – хихикнула Лета. – Ничего, Моату развернётся очень быстро, если надо. Ты только скажи, куда нам двигаться. – И она замолчала, нетерпеливо ёрзая в ожидании ответа.

Аня задумалась. А как ей самой-то узнать направление? В мире Твилингаров у неё ещё не было метки Сердца, и она не знает, как это – когда тянет. Зато… знает Тофа. Как она там говорила? Как будто ты гвоздь и тебя притягивает большой магнит. Кажется, так.

Аня попробовала сосредоточиться на своих ощущениях. Пальцы рук и щёки сигналили, что похолодало, поясница напряглась от незнакомого способа передвижения, где-то в районе желудка всё ещё текла снизу вверх холодная нить. А вот тянуть Аню никуда не тянуло.

– Ну что?! – не выдержала наконец Лета.

– Ну… понимаешь, я ничего не чувствую, – стыдясь, призналась Аня. По её ожиданиям, Лета должна была расстроиться или удивиться, но та махнула рукой:

– Значит, едем в Альмандхакур! Бабушка говорила, что такое может случиться и Собирательница не сразу почувствует Сердце. Тогда надо будет добраться до Альмандхакура и пополнить запасы. А там уже Вида поведёт.

– А что это за Альма… – попыталась выяснить Аня из любопытства.

– Альмандхакур? Это поселение в оазисе. Он самый большой в Белой пустыне. И самый укреплённый. Туда заходят все караваны, чтобы продать свой товар и купить другой. Там есть дворец из чистого золота и даже целое озеро. Мне брат рассказывал, представляешь? Я никогда не видела столько воды!

– То есть… ты сама там не была? – насторожилась Аня.

– Нет, но Моату знает путь! Пакари не раз брал её с собой. Это мой старший брат. Он водит караваны и привозит в селение всякие необычные штуки. Он не только в Альмандхакуре бывал. Он и до Чёрной пустыни доходил с караваном, и в Песчаном городе был, и от пещерников с севера убегал, и даже мама его слушает, а она в нашем племени главная. Караван для нас – как глаза и уши. Караванщики ищут места, где остались ещё оазисы, предупреждают о бредущих пустынниках и…

– Бредущих пустынниках? – от любопытства Аня даже перебила спутницу.

– Ага, это такие же люди, как мы, но в их местах закончились вода и еда. И они ищут себе новое место, чтобы не умереть. Если это одна семья, ещё ничего – их можно приютить и дать воды и пищи. Но если это целый народ… К нам редко добираются, потому что наш оазис ограждён грядой и гиблыми солончаками. Мы знаем, как пройти, но никому не говорим. Но если бы они до нас добрались, мы все могли бы погибнуть. Или нам пришлось бы уйти и самим стать бредущими пустынниками. Вот поэтому Альмандхакур так хорошо защищён – чтобы справиться даже с армией, если она подойдёт к его стенам.

Поймав передышку в речи Леты, Аня осторожно спросила:

– Получается, что в пустыне опасно?

– Ещё как! – весело подтвердила Лета. – Бредущие даже не самые опасные, хотя и они, если совсем помирают, готовы отнять у путников воду силой. Есть ещё разбойники. Пакари рассказывал, на много хатва[1] от Альмандхакура заправляет банда «пустынных Кинжалов». Говорят, их даже правитель города боится. Но они редко трогают караваны, которые идут в Альмандхакур, – у них там свой интерес на рынке. Ну и ещё дикие звери и песчаные хамсины. Это такой сильный ветер, который гонит стену песка. Но ты не бойся. В хамсины я попадала, откупиться от разбойников есть чем, а звери и бредущие – ну, от них спасут Моату и мои марипи. – Лета приподняла край накидки, показав то ли большой загнутый нож, то ли серп из ноздреватого металла. Всё лезвие было в тёмных пятнах.

Аня подумала, что вряд ли это очень хорошее оружие, поэтому спросила:

– А почему твой брат с нами не пошёл? Ты не обижайся, пожалуйста, но мы же девочки, странно, что с нами не отправили кого-то взрослого и… опытного.

– Ну, в первую очередь потому, что я дочь вождя и будущий вождь. Я должна пройти свою инициацию – принести пользу племени. А если мы найдём Виду – это же будет самая огромная польза! О-го-го какая! – Лета развела руки, не бросив повод. Змееходка недовольно мотнула косматой головой, но от маршрута не отклонилась. – И потом, все мужчины в племени ценные, их беречь нужно, а Пакари всё равно сейчас в пути с караваном.

– В смысле, «беречь»?! – Возмущение немного отодвинуло страх того, от чего надо беречь мужчин племени.

– Не отпускать из селения, – пожала худыми плечами Лета. – Пакари маме пришлось отпустить. Он доказал, что может сам выбирать себе дело. Но обычно мужчины должны оставаться и защищать территорию или делать работу, которую женщины племени делать не могут.

– Ясно, – не нашла что возразить Аня.

Она поёжилась от холода, пробравшегося в прорези балахона, и попыталась плотнее закутаться, даже надвинула на лоб капюшон. Всё равно красоваться тут не перед кем. Несмотря на дневной сон, глаза начали слипаться, и девочка задремала. Лета растолкала её, казалось, через несколько минут, но над пустыней уже забрезжил робкий розоватый рассвет. Как во сне удалось удержаться в седле, Аня даже не представляла.

Местность немного изменилась – горы отодвинулись, а корку белой соли сменили песчаные барханы. Редкие сухие кустарники сиротливо цеплялись колючими ветками за голубеющее небо.

– Проснись, моя сабихо! Надо устраиваться на привал. Растянуть тенты, пока не слишком жарко. – Лета обеспокоенно посмотрела на горизонт. – Красная полоса. Ох, молю Виду, чтобы сегодня не было песчаных бурь.

– А что, могут быть? – насторожённо уточнила Аня. О песчаных бурях она знала только из передач по телевизору и учебников. Везде говорилось, что это нечто страшное, но раньше такая опасность казалась чем-то абстрактным.

– Могут, – серьёзно кивнула Лета. – Они у нас бывают свирепыми очень. Иногда засыплет человека совсем – и всё, даже костей не найдут. А то и целый караван. Хотя, говорят, некоторым везло – засыпало не целиком. И они сами откапывались, или караван мимо проходил – доставали. Но я думаю, это сказки просто для детишек. Ну как можно выжить, если тебя засыпало с головой?

– Э-э-э… – По спине побежали ледяные мурашки. – То есть, если начнётся песчаная буря, мы умрём?

– Ну почему? – бодро улыбнулась Лета. – Можно успеть добраться до стойбища те-ранги, хотя тут на много хатва таких нет. Или найти какой-нибудь холм и переждать за ним, поставив наваа из накидок. Змееходка защитит нас от песка, главное – забраться повыше. Но лучше, конечно, совсем не попадать в бурю.

Такой ответ Аню до конца не успокоил, но бодрый голос Леты всё же сделал своё дело. Девочка слезла со ставшего привычным седла и принялась помогать новой подруге сооружать наваа, который, как выяснилось, был тентом от солнца. Выходило это, правда, не слишком ловко, поэтому Лета, устав от бесполезной помощи, отправила сгорающую со стыда Аню к змееходке за бурдюками с водой.

Моату щурила золотистые глаза, свернувшись клубком у ближайшего бархана. Направляясь к ней, Аня вдруг почувствовала, что ветер стих. Пропали звуки и шорохи, кроме тех, что издавали сейчас они с Моату. Стало как будто жарче и гораздо более душно. Девочка с тревогой поглядела в ту сторону, куда они направлялись. Казалось, что над горизонтом клубится чёрно-багровая туча. Змееходка зашипела, переходя на утробный рёв, и замотала косматой головой.

– Что, тебе тоже не нравится? – тревожно спросила Аня.

– Аня-а-а-а! – крикнула Лета, натянувшая накидки так, что они образовали нечто вроде палатки. – Скорее сюда! Моату! Ко мне!

Змееходка среагировала быстрее гостьи с Перекрёстка и, взбив фонтанчики песка своими ластовидными лапками, заструилась в сторону хозяйки. Аня тоже не стала дожидаться второго приглашения. Ветер усиливался. В лицо пару раз больно прилетело жёсткими песчинками. Моату обернулась вокруг тента кольцом, спрятав голову внутри «палатки». Из-за этого внутри оказалось довольно тесно, но Лета достала небольшую масляную лампу и затеплила фитилёк, благодаря чему стало немного уютнее. Как ни странно, змееходку огонёк не испугал – она только щурила большие жёлтые глаза.

Снаружи в это время слышались завывания ветра. По коже Моату и натянутому полотну тента, словно частый дождь, застучали песчинки. Стало душно и очень жарко. Аня почувствовала, что футболка намокла от пота.

– Лета, – она услышала, как охрип собственный голос, – мы же спасёмся?

В ответ те-ранги улыбнулась и сжала пальцы Ани:

– Не бойся, сабихо! Я уже бывала в сердце хамсина – и вот я здесь, живая и невредимая. И даже после этого смогла немного справляться с песком. Мату-химра говорит, если бы Вида была с нами, как раньше, я стала бы великим заклинателем песка. Хотя я даже сейчас могу немного им управлять. – Лета закрыла глаза, напряглась и застыла. Песчинки перестали колотить по ткани их укрытия. Зато, будто в ответ на это, снаружи раненым зверем взвыл ветер. По смуглому лбу те-ранги скатилась бисеринка пота. Глаза под веками задёргались, затем Лета выдохнула и вновь открыла их. – Всё, не могу больше. Дальше больно, и я могу так уйти в темноту.

По ткани палатки вновь застучал песок.

– Ничего, ты всё равно молодец! – слабо подбодрила Аня. – Вот бы ещё как-то эту духоту победить…

Огонёк в лампе едва горел – воздуха на всех не хватало. На грудь будто положили камень, а рот и нос закрыли плотной маской. Мысли заметались в панике. Если так пойдёт и дальше, дышать станет совсем нечем. И тут Ане пришло в голову, что она может попробовать это изменить. Холодная нить внутри легко поддалась, и над ладонью закрутился маленький снежный смерч. Повеяло морозом и свежестью. Моату зашипела и дёрнулась, но Лета придержала любимицу:

– Чш-ш, хади, Моату, тише! Аня нам помогает. – Глаза те-ранги восторженно заблестели. – Ох, как же замечательно, сабихо! Нам бы такое колдовство в тот раз… Мы с Пакари чуть не задохнулись, а я так даже в темноту ушла. Могла и умереть.

«Значит, умереть всё-таки можно…» – неприятно кольнуло внутри.

Вновь стало тревожно, но в таком небольшом количестве свою магию Аня могла поддерживать довольно долго. От песка и ветра они были защищены, а от жары и духоты спасал маленький снежный буран, призванный, видимо, из мира Твилингаров.

Буря не стихала. Но, лёжа в «палатке» и болтая, девочки пережили и её, и наступление горячего душного полудня, когда хотелось снять с себя даже кожу.

Наскоро перекусив местными лепёшками и запив их водой из бурдюка, Аня рассказала Лете о Земле и о мире Твилингаров. Та, в свою очередь, вдоволь наудивлявшись, поведала о том, как появились племена те-ранги и что когда-то, ещё до её рождения, и даже до рождения мату-химры, Вида была покрыта водой. И нынешние горы служили пристанищем для моряков, ходивших между прекрасными островами. А окружающие Белую и Рыжую пустыни каменные гряды – часть материка.

– И видайи тогда свободно плавали в морях, прославляя свою прародительницу, плывущую в небе. И магии хватало на всех… – Лета вдруг печально умолкла.

– А потом Вида пропала, да? – тихонько уточнила Аня.

– Угу… но мы её обязательно найдём! Потому что…

Моату вдруг встряхнула головой и, шурша осыпающимся песком, потянулась прочь из «палатки».

– Ой, кажется, пора.

Ландшафт снаружи почти не изменился. Только сдвинулся бархан, за которым девочки устроили своё укрытие, да не торчали больше из-под песка ветки сухих кустов. Перламутровое небо – розоватое к горизонту и бело-голубое над головой – перетекало в бархатную полоску ночи где-то позади, там, где бледно рисовались очертания нескольких лун. Надо же, а прошлой ночью Аня их не заметила! Моату крутилась вокруг себя, то ли гоняясь за хвостом, то ли разминая тело, которому пришлось долго лежать без движения. Лета, тоже попрыгав немного на месте и поразгибав спину, принялась собирать покрасневший от пыли и песка тент. Вспомнив о своей недавней неловкости, Аня решила, что поможет собрать припасы, когда их «палатка» уже будет разобрана.

Она пробежалась вниз по склону. Потом хотела уже подняться обратно, когда услышала слабый стон. Будто приглушённый толстым слоем ваты, он шёл откуда-то из-под земли. Взглянув на ребристую песчаную поверхность, она чуть не вскрикнула. Из-под песка торчала человеческая ладонь. Тёмная, как у Леты, кожа, узловатые тонкие пальцы.

Аня замерла. В груди застыл холодный ком. Неужели то, что рассказывала Лета, и впрямь возможно?! Там, под слоем песка… человек?! Появившееся было желание позвать на помощь свою спутницу пропало после краткого взгляда на то, как Лета в одиночку сражалась с навесом. Ещё человека ей откапывать не хватало. Аня вздохнула и шагнула к торчащей руке:

– Подождите! Я сейчас…

Договорить она не успела. Её цепко схватили за голень и с силой дёрнули вниз. Над барханами взметнулся короткий крик. Паника ударила в голову тугой волной. Руки заскребли по бесполезному песку, который к тому же сразу набился в рот, в нос и даже в уши. Аня с ужасом поняла, что её что-то тянет под землю, будто слои песка под ней оказались зыбучими и там, внутри, кто-то голодный и жуткий тащил к себе глупую жертву. Сопротивляться никак не получалось – ноги практически полностью скрылись в толще песка. Руки вязли и не находили опоры. Можно было попробовать заморозить, но… что?

– Ле… – задыхаясь, вытолкнула из лёгких Аня.

И поняла, что бесполезно. Если уж дочь вождя не пришла на первый крик, то полузадушенные хрипы не услышит и подавно. За песчаными фонтанами, взлетающими из-за попыток бороться, стоянку не получалось разглядеть. В панике Аня таки ухватилась за ледяную ниточку внутри – с лёгким потрескиванием песок вокруг покрылся белёсым инеем и стал как будто плотнее. Она попыталась подтянуть себя руками наверх, но снизу дёрнули с такой силой, что это отозвалось острой болью в пояснице.

Из глаз брызнули слёзы. Девочка почувствовала, как погружается в смертоносную ловушку по грудь.

И тут песок закрутился в воздухе настоящим вихрем.

– Бе-ей маги… – донёсся крик Леты.

Огромный полый столб из песчаной пыли крутился вокруг, затмевая дневной свет и обнажая дно ловушки. Там, бледное и мерзкое, одновременно похожее на огромного червя и белёсый мягкий огурец, копошилось то, что затягивало Аню в песок. Длинный гибкий отросток над круглой клыкастой пастью заканчивался той самой «рукой», которую она увидела на поверхности и которая теперь тащила её за ногу на дно.

Содрогнувшись от ужаса и омерзения, Аня вновь потянулась к своей холодной магии и от души обрушила на тварь потоки смешанной с песком ледяной крошки. Подземный хищник несколько раз дёрнулся, издал какие-то малоприятные звуки и затих. Девочка почувствовала, что её нога вновь свободна, и, торопясь, принялась выбираться из воронки по сыпучему склону. Когда смерч из песка опал сухим дождём, Аня выбралась на поверхность, и это спасло её от участи быть погребённой рядом с тварью.

Сердце бешено колотилось, во рту и носу всё ещё было полно песка, от которого лёгкие раздирал сухой кашель. В двух шагах, рядом с какой-то большой перламутровой чешуйкой, лежала на боку Лета. Под её головой появилось бурое пятно.

– Ле… тьфу! Кха! Лета! – Аня, спотыкаясь, добралась до юной те-ранги. Кровь, похоже, шла у той из ушей и носа, но сейчас уже остановилась. Лета была без сознания.

Аня смутно помнила, что привести в сознание может либо резкий запах нашатыря, либо если в лицо плеснуть холодной водой. Но первого у неё не было, а второе осталось в «палатке». Она осторожно попыталась растолкать спутницу, но тёплая кофейного цвета рука никак не отозвалась на прикосновение. Глаза Леты всё так же были закрыты. В груди заворочался липкий комок страха – что, если те-ранги так и не очнётся?

С лёгким шелестом по склону заструилась вниз змееходка. Золотистые глаза Моату смотрели на хозяйку будто с сожалением.

– Ну, что делать будем? – риторически спросила у неё Аня, с трудом шевеля пересохшим языком. Змееходка повернула к ней узкую морду, взмахнула «гривой» и плавно повела хвостом, подставляя свою осёдланную часть.

– Ты хочешь продолжить путь? – Аня всё ещё сомневалась, что Моату её понимает, но спросить-то больше не у кого.

Змееходка издала короткое шипение и вновь замотала головой. Пару раз ткнула мордой в сторону сооружённых Летой навесов. Один конец ткани, уже откреплённый от опор, теперь безжизненно висел на палке, воткнутой в песок.

– Ты хочешь отвезти нас к палатке?

Моату наклонила голову, вытянув её вперёд на длинной шее.

– Н-ну ладно… будем считать, что это «да». – Аня подхватила свою проводницу под мышки. Худенькое тельце оказалось на удивление тяжёлым, и пришлось поднапрячься, чтобы перевалить его через седло. Потом понадобилось решить, как зафиксировать Лету, чтобы она не свалилась и не наглоталась песка, пока её отвезут в нужном направлении. Помогли лёгкие кожаные вожжи.

Наконец все приготовления были окончены, и терпеливо дожидавшаяся змееходка осторожно двинулась к «палатке». Аня садиться в седло не стала, чтобы не мешать животному, и почти бегом поднялась по осыпному бархану, стараясь придерживать голову Леты. Моату остановилась прямиком у навеса так, чтобы её хозяйка оказалась у самого входа.

Аня отвязала бесчувственную те-ранги и втащила под навес. Положив ей под голову один из тюков, она кое-как закрепила болтавшийся край ткани. Моату вновь сунула морду в «палатку».

Лета не спешила приходить в себя, но, нагнувшись к её лицу, Аня почувствовала лёгкое ровное дыхание. Значит, всё будет хорошо, просто Лете нужно немного времени, чтобы восстановиться. Тревога слегка отступила, но не ушла совсем, затаившись где-то на тёмных задворках сознания.

Пока спутница не пришла в сознание, Аня принялась исследовать свою сумку. Простая походная утварь, эмалированная кружка, явно попавшая в мир Виды с Земли. Небольшая металлическая тренога, мешочки с чем-то пахучим, пара «чешуек», как та, что лежала рядом с Летой у места нападения подземной твари. Верёвка, два странной формы камешка и небольшой запас еды, завёрнутый в промасленную то ли кожу, то ли бумагу. Два бурдюка с водой лежали отдельно, заботливо снятые Летой с седла змееходки.

Сначала надо умыться… и попить. После неприятного приключения песок, казалось, был везде. Но если изо рта, носа, глаз и одежды его кое-как удалось выплюнуть, вымыть или вытряхнуть, то в волосах он, похоже, прописался до ближайшего цивилизованного жилья. Попив и кое-как приведя себя в порядок, Аня аккуратно побрызгала на лицо своей спутнице. Глаза под веками у той задвигались, но не открылись.

Только через полчаса, когда небо снаружи почти окончательно почернело, Лета начала подавать признаки жизни. Она заворочалась и что-то пробормотала. Потом резко подхватилась:

– Ф-ф-ф! Уй! – Она прижала ладонь ко лбу и осмотрелась. Увидев растерянную Аню, юная те-ранги слабо улыбнулась. – Ай, сабихо! Молодец, что сообразила сюда вернуться и меня принесла. Хоть я и недостойна. Совсем глупая – надо было тебе давно рассказать про куффу! Я думала, они только в рыжих песках водятся, но брат говорил, что видел как-то и в наших краях.

– Лета… – Аня поймала в словах проводницы паузу, – спасибо тебе большое! Ты меня спасла, и… мне кажется, из-за этого тебе стало плохо. Ты сейчас как?

– Ничего! – легко отмахнулась та. – Бывало и хуже. Когда я, например, Моату себе ловила. Столько сил потратила, что и пластинка не спасла. Если бы не мату-химра… Ну, это тебе не интересно! Главное, что я тебе помогла спастись, а то хороша бы я была. Тоже мне дочь вождя – сабихо потеряла и Виду не смогла найти.

Аня вспомнила перламутровую чешуйку рядом с Летой на песке. Или правильнее называть её пластинкой? Она осталась где-то за пределами «палатки».

– Лета, а что это за… пластинка? Я видела что-то похожее рядом с тобой там, – она махнула рукой, показывая направление.

– О, это большая драгоценность! В них ещё хранится магия Виды. Они взяты с панцирей народа видайев. Их теперь уже нет совсем, но пластинки ещё кое у кого остались. И в них есть сила, которой можно воспользоваться в сложный момент. Бабушка хранила несколько таких, но сейчас отдала мне три последние. Без неё я бы не смогла поднять пески. Наша магия уходит следом за Видой.

– Может, надо тогда подобрать?..

Лета грустно покачала головой:

– В них магии только на один раз, не ходи.

Помолчали. Аня вдруг спохватилась:

– Ой, Лета! – Она припомнила советы по оказанию первой помощи. – Может, воды хочешь?

– Вода у меня с собой, – рассмеялась дочь вождя, ткнув себе за спину. – Мату-химра говорит, раньше те-ранги это нужно было для путешествий через большую воду, а теперь – чтобы жар пустыни пережить. Удобно.

Их внимание привлекло шипение снаружи. Те-ранги осторожно откинула полог:

– О! Моату говорит, что нам уже пора. А то я бы ещё говорила и говорила. С тобой очень интересно!

Благодарно кивнув и выглянув следом, Аня с удовольствием вдохнула посвежевший воздух. После целого дня в душной, засыпанной песком «палатке» он казался сладким и очень чистым.

Новый ночной переход прошёл почти спокойно. Только раз Аня увидела, как чёрный горизонт прорезало какое-то огромное длиннотелое существо, чем-то напоминающее неуклюжего дракона, только без крыльев и с плавниками.

– Это хаутох, – пояснила Лета. – Раньше на них многие летали, они сильные, перевозят и людей и грузы, но когда Вида пропала, хаутохи начали падать. Много людей гибло, и теперь на них перевозят разве что грузы, которые не бьются. Ну и мало их сейчас осталось. Дорого и опасно.

Про себя Аня порадовалась, что существо пролетело вдалеке от них, потому что размеры впечатляли даже с такого расстояния. Упади это на них – даже от змееходки мокрого места не останется.

К плавным движениям Моату тело привыкло удивительно быстро. Поэтому Аня вскоре задремала.