Песни далёкой Земли

47 ВОЗНЕСЕНИЕ

Ее звали Карина, ей было восемнадцать. Девушка впервые оказалась в лодке Кумара ночью; однако в его объятиях она бывала не раз. Карина казалась лучшей кандидаткой на роль любимой девушки Маленького Льва, на которую претендовали многие.

Солнце зашло два часа назад. На небе намного ярче, чем погибший спутник Земли, сияла почти полная ближняя луна. Холодный голубой свет заливал пляж в полукилометре от парочки. За линией пальм, где продолжалась вечеринка, горел костерок. Время от времени на фоне тихого гудения двигателя, работавшего на малой мощности, слышались отдаленные звуки музыки. Кумар почти довел судно до цели и особо не торопился. Однако, как подобает хорошему моряку, он иногда высвобождался из теплых объятий, чтобы дать команды автопилоту и быстрым взглядом окинуть горизонт.

Он прав, блаженно подумала Карина. Есть в этом что-то эротичное. Мягкое покачивание лодки, надувной матрас… После такого разве захочется заниматься любовью на суше?

Кумар, в отличие от многих молодых талассиан, отличался удивительной нежностью и деликатностью. Ему требовалось делиться наслаждением, иначе оно казалось неполным. «Когда он во мне, — подумала Карина, — я словно единственная его девушка. Хотя, конечно, это не так».

Карина смутно ощущала, что они продолжают удаляться от поселка, но не волновалась из-за этого. Хотелось, что бы время замерло. Она бы не стала возражать, если бы лодка на полном ходу устремилась в открытый океан, где не встретить клочка суши, даже совершив кругосветное путешествие. Кумар знает свое дело. Девушка полностью доверилась ему, и это лишь усиливало наслаждение. В объятиях мужчины она не знала ни забот, ни проблем. Будущего нет. Только нескончаемое настоящее.

Однако время шло. Ближняя луна поднялась намного выше, чем была. Страсти затихли. Любовники нежились, покрывая тела друг друга легкими поцелуями. Неожиданно звук двигателя смолк, и лодка остановилась.

— Прибыли, — взволнованно проговорил Кумар.

«Интересно, куда?» — лениво подумала Карина. Казалось, последний раз она искала глазами берег много часов назад… Хотя отплыли они совсем недалеко.

Девушка медленно поднялась, пытаясь сохранить равновесие в мягко покачивающейся лодке, и удивленно уставилась на волшебную страну впереди. Еще недавно та была жалким болотом, называемым Мангровой бухтой — с претензией, но не по праву.

Карина не впервые увидела высокотехнологичные строения; синтезаторная установка и главный репликатор на Северном острове выглядели куда массивнее и впечатляюще. Но вид ярко освещенного лабиринта труб, цистерн, кранов и подъемных механизмов шокировал и вызывал трепет. Сочетание верфи и химического комбината, бесшумно работающих под звездным небом без единого человека…

Ночную тишину нарушил громкий всплеск. Кумар бросил якорь.

— Пойдем, — озорно подмигнув, пригласил он. — Покажу кое-что.

— Это не опасно?

— Разумеется, нет. Я сто раз там бывал.

«Наверняка не один», — подумала Карина. Но сказать ничего не успела. Молодой человек спрыгнул за борт.

Вода доставала до пояса. Она до сих пор хранила дневное тепло, отчего казалась почти горячей. Карина и Кумар, держась за руки, вышли на пляж. Их тела приятно обдувал свежий ночной ветерок. Они появились из волн, словно новые Адам и Ева, получившие ключи от механизированного рая.

— Не беспокойся! — подбодрил Кумар девушку. — Я в курсе, что и как. Доктор Лоренсон все объяснил. Но есть кое-что, неизвестное даже ему.

Молодые люди шли вдоль толстых теплоизолированных трасс, расположенных в метре от земли. Карина уловила отчетливый звук насосов, гнавших замораживающую жидкость через лабиринт труб и холодильных установок.

Вскоре они подошли к знаменитому резервуару, недавно приютившему скорпа. Воду теперь почти полностью скрывала спутанная масса водорослей, покрывающая поверхность. На Талассе не обитали рептилии, но толстые гибкие стебли напомнили Карине клубок змей.

Пройдя вдоль ряда водопропускных труб и мимо маленьких шлюзов, сейчас закрытых, они оказались на широкой площадке вдали от главного комплекса. Кумар весело помахал объективу направленной на них камеры. Почему в критический момент она оказалась выключена, так и не выяснили.

— Морозильные резервуары, — произнес Кумар — В каждом по шестьсот тонн материала. Девяносто пять процентов воды, пять процентов водорослей. Что смешного?

— Странно, — улыбаясь, ответила Карина. — Представь — часть нашего океанского леса отправляется к звездам! Кто бы мог подумать! Но ведь не из-за водорослей мы сюда пришли?

— Нет, — тихо проговорил Кумар. — Смотри…

Сперва она ничего не увидела. Но затем поняла, на что он указывает.

Это был старый фокус. Люди проделывали его на многих планетах уже больше тысячи лет. Но какое прекрасное зрелище, когда видишь его собственными глазами!

Они подошли ближе к последнему резервуару, и Карина разглядела чудо более отчетливо. Тонкая светящаяся нить, не толще запястья, уходила к звездам — прямая и ровная, словно лазерный луч. Девушка проследила за ней, пытаясь определить, где нить становится невидимой. Все выше и выше, пока взгляд не уперся в зенит. Звезды медленно двигались на запад, и лишь одна неподвижно висела над головой. Словно космический паук, «Магеллан» выпустил паутину, собираясь утащить с лежащей внизу планеты желанную добычу.

Они остановились у края ледяного блока. Карина вновь удивленно вскрикнула. Поверхность покрывал блестящий слой золотой фольги, напоминающей о подарках, которые взрослые дарили детям. Обычно поводом служил день рождения или ежегодный Праздник Высадки.

— Теплоизоляция, — объяснил Кумар. — Золото толщиной примерно в два атома. Без него половина льда растаяла бы, не добравшись до щита.

Молодые люди шли по замороженной плите. Несмотря на слой металла, Карина чувствовала, как лед холодит босые ноги. Через десяток шагов они добрались до центра. От него, сияя странным неметаллическим блеском, ввысь уходила туго натянутая лента. Пусть не к звездам, но на тридцать тысяч километров над планетой, к стационарной орбите «Магеллана».

На ледяном блоке нить заканчивалась цилиндрическим барабаном, утыканным приборами и управляющими соплами. После долгого спуска сквозь атмосферу мобильный кран наконец подцепил груз. Конструкция выглядела обманчиво простой, как и положено детищу развитых высоких технологий.

Карина вздрогнула — но не от холода под ногами, теперь почти незаметного.

— Здесь не опасно? — взволнованно спросила она.

— Конечно нет. Плиты поднимают в полночь, с точностью до секунды. Зрелище чудесное, но вряд ли мы его дождемся. До двенадцати еще несколько часов.

Кумар опустился на колени, прислонив ухо к невероятной ленте, связывавшей «Магеллан» и Талассу. «Если она порвется, — с тревогой подумала Карина, — не разлетятся ли корабль и планета в разные стороны?»

— Послушай, — прошептал юноша…

Она не знала, чего ожидать. Позже она пыталась восстановить магию того мгновения, но не была уверена, в самом ли деле это удается или память обманывает ее.

Сперва Карине казалось, будто она слышит самую низкую ноту гигантской арфы, струны которой тянутся между мирами. По спине пробежала дрожь. Девушка почувствовала, как шевелятся волосы на затылке — древняя реакция, возникшая в первобытных джунглях Земли.

Постепенно стал различим целый спектр чередующихся обертонов. Он покрывал пределы слышимости и наверняка выходил далеко за них. Звуки смешивались и проникали друг в друга, монотонно повторяясь подобно голосу моря.

Чем дольше девушка впитывала волшебные переливы, тем больше вибрации напоминали нескончаемое биение волн о безлюдный пляж. Казалось, будто она прикоснулась к морю космоса, накатывающегося на берега планет. Жуткая тщетность, эхом отдающаяся в болезненной пустоте Вселенной.

Карина почувствовала и другие составляющие невероятно сложной симфонии. Порой раздавался внезапный заунывный звон, словно гигантские пальцы дергали ленту где-то высоко, в тысячах километров над планетой. Метеориты? Вряд ли. Электрические разряды в бурной ионосфере Талассы? Время от времени девушке казалось, будто она слышит слабые стоны демонов и призрачные голоса больных и голодных детей, умерших на Земле за Столетия Кошмара. Быть может, это лишь порожденные подсознательными страхами фантомы… Она вдруг почувствовала, что не в силах больше оставаться здесь.

— Кумар, я боюсь, — прошептала Карина, потянув его за руку. — Пойдем.

Но молодой человек пребывал среди звезд. Он приоткрыл рот и прижался головой к звучащей ленте, загипнотизированный ее музыкой, словно пением сирены. Рассерженная и испуганная Карина пересекла покрытую фольгой льдину и остановилась на знакомом теплом песке, дожидаясь возвращения друга. Тот не заметил ее исчезновения.

Он услышал нечто новое. Последовательность нарастающих нот будто пыталась привлечь его внимание. Невыразимо грустная и далекая мелодия… Так звучали бы фанфары, если бы их смог исполнить струнный оркестр.

Гул приближался, становясь все громче. Кумар в жизни не слышал более волнующего звука. Восхищенно застыв, он представлял, как что-то мчится по ленте ему навстречу…

Он понял, что происходит, на мгновение позже, чем следовало. Парня швырнуло на золотую фольгу, и ледяной блок зашевелился под ним. Кумар Леонидас в последний раз увидел внизу хрупкую красоту спящей планеты и запрокинутое к небу лицо девушки, охваченное ужасом. Она запомнит это мгновение до смерти.

Прыгать было слишком поздно. Маленький Лев вознесся к безмолвным звездам — беззащитный и одинокий.

48 РЕШЕНИЕ

У капитана Бея хватало своих проблем. Он обрадовался возможности переложить внезапно возникшую задачу на чужие плечи. Вряд ли кто-то справиться с ней лучше Лорена Лоренсона.

Лейтенант-коммандер прежде не встречался со старшими Леонидасами и боялся визита к ним. Мирисса предложила сопровождать его, но Лорен предпочел отправиться один.

Талассиане чтили родителей. Молодые старались поддерживать и радовать старших. Лай и Никри Леонидас жили в маленькой замкнутой колонии на южном побережье острова. В их распоряжении имелся дом на шесть комнат, оборудованный всей мыслимой бытовой техникой. У них обитал даже домашний робот — судя по наблюдениям Лорена, единственный на Южном острове. С первого взгляда он дал бы старшим Леонидасам по семьдесят земных лет.

После обмена приветствиями пожилая пара с гостем уселись на крыльце, глядя на море. Робот суетился рядом, поднося напитки и тарелки с разнообразными фруктами. Лорен заставил себя съесть несколько кусочков. Наконец он набрался смелости и взялся за самую тяжелую задачу в своей жизни.

— Кумар… — Имя застряло в горле. Пришлось начать снова. — Кумар все еще на корабле. Я обязан ему жизнью. Он смертельно рисковал, спасая меня. Сами понимаете, я сделал бы что угодно…

Он снова запнулся. Затем, стараясь говорить по возможности кратко и по-научному, подражая главному врачу Ньютон во время инструктажа, Лорен продолжил:

— Тело практически не пострадало. Декомпрессия была медленной, а замерзание мгновенным. Он находится в состоянии клинической смерти, как и я несколько недель назад… Однако ситуация иная. Мой организм успели оживить, прежде чем пострадал мозг. Потому выздоровление стало вопросом времени. Однако на восстановление Кумара ушли часы. Физически мозг не поврежден, но активности нет.

С помощью передовых технологий его можно вернуть к жизни. Судя по записям, в истории земной медицины подобные случаи встречались. Вероятность успеха шестьдесят процентов.

Возникает дилемма, суть которой капитан Бей просил честно вам объяснить. У нас нет ни опыта, ни оборудования для такой операции. Но возможно, через триста лет…

Среди сотен медиков, спящих на корабле, есть около десятка специалистов-нейрохирургов. Присутствуют и техники, способные собрать любое мыслимое хирургическое оборудование или систему жизнеобеспечения и работать с ними. Все, чем обладала Земля, снова будет нашим вскоре после высадки на Саган-два.

Он помолчал, давая Леонидасам осознать услышанное. Робот воспользовался неподходящим моментом, чтобы услужить, но Лорен от него отмахнулся.

— Мы готовы… Мы были бы рады забрать Кумара с собой. К великому сожалению, не в наших силах сделать больше. Гарантий нет, но, возможно, когда-нибудь он снова будет жить. Обдумайте мои слова; времени достаточно.

Старики молча переглянулись. Лорен смотрел на море, размышляя, насколько спокойно и мирно оно выглядит. Он не отказался бы провести здесь преклонные годы, посещая иногда детей и внуков…

Как и повсюду в Тарне, в этом месте все напоминало о Земле. Вокруг не было видно талассианской растительности. Деревья казались удивительно знакомыми.

Однако не хватало одной детали. Лорен понял, что вопрос занимает его давно — с тех пор, как он спустился на планету. Внезапно, охваченный грустью, он вспомнил, чего именно ему недостает.

Здесь не обитают парящие в небе чайки, чьи горестные крики вызывают столько воспоминаний…

Лай Леонидас не обменялся с женой ни единым словом, но Лорен знал, что они все решили.

— Мы признательны за предложение, коммандер Лоренсон; передайте благодарность капитану Бею. Времени на размышления не нужно. Мы потеряли сына навсегда.

Даже если все получится — а гарантий, по вашим словам, нет, — он проснется в странном мире, зная, что никогда больше не увидит дом. Все дорогие ему люди умрут за столетия до воскрешения. Это невыносимо. Вы хотите добра, но для Кумара жизнь станет мукой.

Мы знаем сына. Правильнее будет, если вы отдадите его нам. Он должен вернуться в море, которое так любил.

Других слов не требовалось. Неодолимая тоска охватила Лорена. Вместе с тем с плеч будто свалилась огромная глыба.

Капитан-коммандер исполнил долг. Иного решения он не ожидал.

49 ПЛАМЯ НАД РИФОМ

Маленькой, так и не достроенной байдарке предстояло совершить первое и последнее путешествие.

До заката она стояла у кромки воды, омываемая ласковыми волнами спокойного моря. Лорена тронуло, но не удивило количество людей, пришедших отдать последние почести. Присутствовала вся Тарна. Многие прибыли из других поселков Южного и даже Северного острова. Кого-то привлекло лишь болезненное любопытство. Столь впечатляющий и уникальный несчастный случай потряс всю планету. Лорен никогда не видел такой искренней скорби. Он не подозревал, насколько глубоко способны талассиане чувствовать и сопереживать. В мозгу крутилась фраза, найденная в поисках утешения Мириссой: «Маленький друг всего мира»[2]. Происхождение цитаты затерялось в веках. Никто не догадывался, что за мудрец и в каком столетии сохранил ее для будущих поколений.

Молча обняв Мириссу и Бранта, он оставил их наедине с многочисленной родней Леонидасов, собравшейся с обоих островов. Не хотелось встречаться с незнакомыми людьми. Лорен знал, о чем думают многие из них. «Он спас тебя — но ты не спас его». Бремя это ему предстояло нести всю оставшуюся жизнь.

Он прикусил губу, сдерживая слезы. Старшему офицеру самого большого в истории звездолета не пристало плакать. И тут, как порой бывает в мгновения глубокой печали, память услужливо предложила неуместную, но забавную картину.

— Не удивляйтесь, — предупредила его накануне коммандер Ньютон, открывая дверь корабельного морга навстречу порыву ледяного, пропитанного формалином воздуха. — Подобное случается чаще, чем может показаться. Иногда это результат последней судороги, бессознательная попытка бросить вызов смерти. В нашем случае такая реакция — следствие падения внешнего давления и резкого замерзания.

Если бы не кристаллы льда, покрывавшие прекрасное юное тело, Лорен бы решил, что Кумар спит и ему снятся блаженные сны.

Ибо мертвым Маленький Лев выглядел еще более мужественно, чем при жизни.

Солнце скрылось за низкими холмами на западе. С моря подул холодный вечерний ветер. Брант и трое других ближайших друзей Кумара столкнули байдарку в воду. Лорен в последний раз увидел спокойное и умиротворенное лицо юноши, спасшего ему жизнь.

До этого собравшиеся почти не плакали. Но когда четверо пловцов медленно оттолкнули байдарку от берега, толпа громко зарыдала. Лорену не хватило сил сдерживать слезы. Его уже не волновало, видит ли их кто-нибудь.

Направляемая энергичными усилиями Бранта и товарищей, маленькая лодка двинулась в сторону рифа. Когда она прошла между двумя мерцающими буями, обозначавшими выход в открытое море, наступила быстрая талассианская ночь. Байдарка удалялась от плавучих маяков. На мгновение ее скрыли белые верхушки волн, лениво пенящиеся у дальнего рифа.

Рыдания стихли. Собравшиеся ждали. Внезапно темнеющее небо осветила вспышка. Из моря поднялся яркий и неистовый огненный столб почти без дыма. Как долго он горел, Лорен не мог определить. Время на Талассе остановилось.

Неожиданно пламя погасло. Огненная корона над морем исчезла. На мгновение наступила темнота.

Вода и огонь встретились, и к небу взметнулся фонтан искр. Большая часть углей поддалась гравитации планеты, но некоторые продолжали подниматься вверх, пока не пропали из виду.

Кумар Леонидас снова вознесся к звездам.