Песнь мечты

11

Ужасный треск прозвучал позади нее. Она с трудом удержалась, чтобы остаться на месте. Осень сосредоточила взгляд на блестящем лезвии так, чтобы знать, когда он бросит нож. Может быть, если она будет проворна, то сумеет отпрыгнуть.

Его рука поднялась выше, и настал решающий момент. Она оставалась неподвижна. Нож просвистел мимо нее – мимо ее ноги – и воткнулся в песок. Мгновенно она прыгнула и, повернувшись, увидела извивающуюся змею, которую нож пригвоздил к земле.

На смену ужасу пришло облегчение. На какое-то мгновение она подумала, что ее сейчас вырвет. Руки Джесса обхватили ее плечи, и она оперлась на него.

– Это гремучая змея. – По его голосу было похоже, что он потрясен не меньше ее.

Она едва могла говорить, но в какой-то мере звук собственного голоса успокаивал ее натянутые нервы.

– Ты попал в цель – и, слава Богу. – Наконец змея затихла, и Осень отвернулась.

Он сжал ее крепче.

– Ты в порядке?

Откинув голову назад, она всматривалась в его лицо.

– У меня на мгновение мелькнула мысль, что ты целился в меня.

– Я знаю. Что заставило тебя довериться мне?

– Сама пытаюсь это понять.

Но она знала – что. Она чувствовала, как он относился к ней последние несколько часов. Мелочи в его поведении показывали, что он заботится о ней. Несмотря на все опасения, она доверилась ему, чтобы он защитил ее. Она протянула руку и коснулась его щеки.

Он глубоко вздохнул. Она крепче прильнула к его груди.

– Я рад, что ты поверила мне.

Но она хотела большего, чем просто доверия. Чувствуя его рядом, она вспомнила о том времени, когда они любили друг друга. Она покоилась в его объятиях, полная желания вернуть прошлое, когда чувствовала себя такой желанной.

Должно быть, он понял ее. Медленно он склонил голову и поцеловал ее. Его губы прильнули к ее рту и, чуть посопротивлявшись, она ответила ему.

Близкая встреча со смертью обострила ее чувства.

Она ухватила его за плечи и прижалась к нему, чтобы дать почувствовать ему жизнь, бурлящую в ее теле. Она понимала, что та же сила таится и в нем.

Она хотела его. А он хотел ее. В страстном порыве она могла бы сорвать с себя одежду, сорвать с него тоже – и получить то, чего оба так страстно желали с той самой ночи в пещере.

Но нет. Не здесь. Не сейчас. Не тогда, когда их выслеживают.

Она застонала, высвобождаясь из его объятий. Время остановилось, когда они стояли, глядя друг на друга. Они испытывали желание, раскаяние, чувство вины и снова – желание…

– Темнеет, – сказал он, нарушив молчание. – Нам надо устроить лагерь. – Его пальцы сжали ее плечи, и ей на какое-то мгновение показалось, что он снова поцелует ее. Но он выпустил ее и отступил назад. Пройдя мимо, он наклонился, чтобы поднять нож. Она протянула было руку, чтобы коснуться его, но вместо этого сжала кулаки и вернула руку обратно.

Она услышала резкий звук и поняла, что он говорит на языке апачей – возможно, прося прощение у змеи за то, что взял у нее ее жизнь. Она ожидала, что он произнесет еще несколько заклинаний, и очень удивилась, когда он спросил:

– Ты очень разборчива в еде?

Он выпрямился и вытер лезвие ножа о свои брюки.

– Не тогда, когда голодна.

– Мы приготовим из змеи завтрак.

После того, что ей доводилось есть на Филиппинах, мясо змеи – не то, что может привести ее в замешательство.

Вскоре вечерний вечерок донес до нее разлившийся в воздухе аромат жареного мяса. Чувство голода охватило ее, когда вкусный запах смешался с дымом. Чтобы все время не думать о еде, она стала собирать хворост, занесенный в каньон предыдущими наводнениями. Она складывала его в кучу на песке около костра.

Она выпрямилась и огляделась. Хорошее место для лагеря. Стена каньона оставалась позади них, две стороны были огорожены. Стрелявшему придется выйти на открытое место, чтобы выбраться на тропу.

– Ты уверен, что нам следует разводить огонь? – спросила она его. Он тоже оглядывал лагерь, пока она раскладывала их спальные мешки.

– Неважно. Они и так знают, где мы. – Он перевернул кусок мяса. – Мы должны устроиться поудобнее.

Он рассуждал так, словно хотел, чтобы его обнаружили как можно скорее. Может, он замышлял какую-то ловушку?

– Кто бы это ни был, он или хочет удостовериться, что мы не рядом с реликвиями, или не хочет терять нас из виду. Мы упростим ему задачу.

– А тебе не кажется, что они могут начать стрелять в нас, когда мы останемся безоружными? – В сомнении она вскинула брови.

– Они могли бы убить нас сегодня утром.

Она всматривалась в выражение его лица.

Размышляя, он насупился, но казался расслабленным. Прежде чем снова заняться спальными принадлежностями, она посмотрела вокруг.

– Я беспокоюсь, что ночью он может проскользнуть и вернуться обратно без нас.

– Не волнуйся. Я собираюсь устроить в горловине ловушку. Мы услышим, если он будет проходить мимо.

– Где ты научился всему этому? – спросила она. Ей очень хотелось знать, правда ли он собирается приготовить ловушки или говорит, чтобы успокоить ее.

– В армии, – ответил он, наливая ей и себе по порции супа, приготовленного из полуфабриката.

Его слова были ответом на оба вопроса, и это успокоило ее.

Он обошел вокруг костра и сел рядом с ней на обломок песчаника.

– Поешь. Это немного утолит голод, пока не будет готово мясо.

Ее пальцы коснулись его пальцев, когда она протянула руку за миской. Она постаралась не заметить прикосновения, но не смогла и стала рассматривать Джесса. Пряди его каштановых волос выбились из-под шляпы, концы их цеплялись за воротник клетчатой рубашки, которая плотно облегала его мускулистую спину, когда он наклонился вперед. Взволнованная увиденным, она спросила:

– А метать нож ты тоже научился в армии?

– Нет. – Он покачал головой. – Я научился этому еще мальчишкой. – Теплый свет появился в его глазах, когда он погрузился в воспоминания.

Осень хотела знать о его прошлом.

– Конечно же, не в школе? – поддела она.

– Ни в коем случае. Учительница бы не потерпела мое присутствие, если бы узнала, что я играю в ножички.

– Надеюсь, никого не ранило? – Она помнила эту опасную игру. В нее играли ее братья.

– Мы были везучими – и ловкими.

– И скромными, сразу видно. – Она сидела, наслаждаясь каждым глотком супа. – Как же вы научились играть?

Он уселся поудобнее и начал говорить.

– Это все Энрике Вальдес. Помнишь, я говорил, что мы росли вместе?

Осень кивнула.

– Мы часто ездили в горы верхом. Неважно, какое место мы выбирали для прогулки. Метание ножей было только одной из наших забав и, возможно, самой безобидной.

– Могу я узнать, что за игры это были?

Джесс хохотнул.

– Достаточно сказать, что каждый из нас стремился обойти другого, подзадоривая приятелей: чем опаснее, тем лучше.

Она наблюдала, как Джесс переворачивает белое мясо, и старалась представить его ребенком. Нетрудно было увидеть крепкого парня, вместе со своим другом изучающего природу родного края во всем ее богатстве. Ей было любопытно, продолжали ли эти двое подталкивать друг друга, чтобы испытывать свою волю в рискованных предприятиях? Ее братья до сих пор все еще продолжали так забавляться. И Джесс, возможно, тоже. Мясо шипело и привлекало ее внимание к костру.

– Ты когда-нибудь раньше ела змею? Она по вкусу напоминает цыпленка.

– Ела, – заверила она его. – И еще массу других вещей, о которых, впрочем, предпочитала бы не вспоминать.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. – Он подал ей порцию мяса. – Я и сам бывал во многих странах. Самое лучшее в подобном случае – это просто наслаждаться пищей, а не копаться, из чего приготовлено блюдо.

Она взялась за тарелку и принялась есть, держа ее на весу.

– Ты путешествовал самостоятельно или вместе с семьей?

– По-разному. Мой отец предпочитал оставаться на ранчо, но мать любила путешествовать. Раз в год он брал нас всех в путешествие.

Он положил себе порцию и устроился наискосок от Осени. Тишина и спокойствие позволили Джессу окунуться в прошлое. Он любил ездить по свету, но подозревал, что пошел на этот счет в отца – когда у него был выбор, он оставался дома.

В самом деле, были случаи, когда он оставался. Не на ранчо, а в резервации с Дайей. Он откусил очередной кусок мяса, наслаждаясь одновременно чувством утоляемого голода и воспоминаниями о прошлом. Сколько раз летом он бывал в доме своей бабушки, пока его родители путешествовали. Она давала ему понять, что подчиняется его молодому любопытству. Он помнил все, как будто это было вчера, хотя многие годы не позволял себе думать об этом.

Дайя была высокой женщиной, с царственной походкой, как и у Осени. Когда он сопровождал ее в город, на них всегда оглядывались. Они составляли удивительную пару, привлекающую внимание. Особенно когда их смех разносился по улицам Винслоу. Она могла своим живым воображением расшевелить самого меланхоличного человека. Да, был у нее этот дар. Оглядываясь назад, он не мог понять, как ей это удавалось. Она обладала способностью заставить исчезнуть уныние и предрассудки, которые ее окружали. Только когда Джесс вырос и стал достаточно взрослым, чтобы ездить в город одному, он понял, как сильно эта женщина защищала его от ненависти и злобы.

Голос Осени прервал его мысли.

– Куда ты отправлялся?

– Ты имеешь в виду – путешествовать?

Она пожала плечами.

– Как сказать… Я имела в виду – где ты путешествовал в своих мыслях. В какое-то мгновение у тебя на лице мелькнула улыбка, а потом ты вдруг нахмурился.

Он вскинул голову, размышляя над ее словами. Она перестала жевать и испытующе посмотрела на него.

– Что, проводишь разведку? – Оттенок сарказма прозвучал в его голосе.

– Кто как не ты учил меня не брать все на веру, а копать вглубь.

Он рассказал ей о своих двоюродных братьях и о том, как вместе с ними научился охотиться со взрослыми. Конечно, когда он был ребенком, то оставался рядом со своими дядями и тетями и познавал жизнь племени, слушая сказания и наблюдая за их работой. Так они и приучали детей – всегда наблюдать, рассматривать каждую часть задуманного – как подготовить и начать, как продолжить и завершить его. А когда насмотрелся достаточно, чтобы знать, как, и когда знаешь, с чего начнешь сам, мысленно много раз проделав это, тогда пытаешься сделать все без посторонней помощи.

Такая тренировка часто помогала ему в нынешней работе. Мир белых мог бы позволить себе роскошь изучить и принять некоторые из уроков терпения и уважения из того опыта, который накопили за многие столетия индейские племена.

По мере того как его захватывали воспоминания, он обнаружил, что рассказывает о Дайе. Ему никогда до сих пор не приходило в голову, что Дайя была тем единственным человеком, о котором он никогда ни с кем не говорил.

Он взглянул на Осень и заметил ее улыбку. Дайя улыбалась так же и этим вовлекала его в разговор. Эти две женщины составили бы отличную пару. Он тряхнул головой и усмехнулся. Он видел, что его смех удивил Осень. Он приподнял бровь. Интересно, что бы его бабушка сказала о ней?

– Ты бы наверняка ей понравилась, – произнес он вслух.

– Почему ты так думаешь? – Она отбросила волосы назад и доела последний кусочек мяса.

– Ей нравились мужественные женщины, – ответил он.

– Я не боюсь выведывать, – заверила она его.

– Так же, как не отступаешь перед лицом опасности? – В его голосе прозвучало уважение.

– Я не всегда была такой. – Она казалась задумчивой. – До того, как мои братья научили меня приемам каратэ, я всего боялась. Мне помогло искусство борьбы, но наибольший эффект дало учение Большого Хозяина. Я думаю, его уроки стали тем решающим звеном, благодаря которому я научилась владеть собой. – Она замолчала и бросила на него оценивающий взгляд. – Ты здраво рассуждаешь, но, по-моему, у тебя беспокойное сердце.

Он довольно усмехнулся. Ему понравилось, что она сумела понять его натуру.

– Я ненамного изменился. Приходится с этим соглашаться.

– Почему ты так и не женился?

Этот вопрос отрезвил его. Женитьба никогда не входила в его планы. Он поставил пустую тарелку на песок.

– Женитьба не решила бы проблему. – Он не скрывал своей убежденности. На ее лице отразилось удивление.

– Странно слышать подобные слова от человека, который ни разу не пытался даже сделать это!

Он невольно рассмеялся. Если бы только она знала!

– Поверь мне. Я из собственного опыта знаю, что смешанный брак не приносит ничего, кроме боли, женщине и детям.

– Смешанный брак?

– Разве ты не знаешь? – Он старался скрыть нетерпение, которое у него вызывал этот вопрос. – Я частично индеец. Ты должна понимать, что значит в жизни вытянуть такую карту.

Она сидела совсем тихо, когда жесткие слова срывались с его губ. Он встал и начал ходить, потом взял дров, чтобы подбросить в костер.

– Можно подумать, ты в это веришь. Если в это верить, можно превратить свою жизнь в ад.

– Что ты можешь знать о том, как растут дети в двух разных мирах в этой стране? – Он жестом показал на скалистую местность. – Маленькая часть миров, не принятая ни одним из них.

– К сожалению, теперь я начинаю знакомиться с этим. – В ее голосе он почувствовал упадок духа. – Но я отказываюсь отступить перед ненавистью. Большой Хозяин учил меня, что если позволить ненависти повлиять на твою жизнь, она останется там навсегда.

Джесс так сжал челюсти, что у него заныли зубы. Она говорила, словно Дайя. Неужели ему снова суждено услышать эти старомодные слова? Он изо всех сил старался забыть ее философию, но она не померкла в холодном свете реальности.

– Неужели ты думаешь, что сможешь что-то изменить, если будешь крутиться в этих местах и стараться приспособиться?

– Я ничего не хочу менять. – В ее голосе звучала боль, несколько смягчившая его гнев. – Я просто хочу, чтобы меня принял мой клан.

– И ты уверена, что нужна им? Возможно, Арло и прочие оказывают тебе большую услугу, не признавая тебя.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Ты что – хочешь, чтобы с тобой обращались, как с отродьем? Ты ведь слышала, что говорил Риккер. А он ведь только один из многих. – Он обхватил ее за плечи. – Разве ты этого хочешь?

Она распрямилась под его руками. Лицо ее выражало упорство. Он невольно восхитился ее мужеством, но ему хотелось хоть немножко образумить ее.

– Что же произошло, что принесло тебе так много горя? – Она спокойно произнесла эти слова, но они обожгли его так, словно она выкрикнула их.

Он убрал руки с ее плеч. Как рассказать ей о бесконечных драках в школе? И о том, как ребята изгнали его из своего общества за то, что он защищал свою бабушку?

Правда, он сумел пережить насмешки и предрассудки ребят. Это была вина отца, что разбилась его гордость за свое происхождение.

Джесс устроился на песке. Он был еще теплым от дневной жары. Потрескивал костер, но он едва замечал его танцующие языки пламени. В его голове все кружилось, словно на него подействовал алкоголь – должно быть, так чувствовал себя его отец.

Словно все было только вчера, а не многие годы назад. Он помнил смущение, которое тогда испытал, увидев человека, которого всегда считал сильным, валяющимся в пыли с бутылкой в руке, с глазами, налившимися кровью, с бессвязной речью.

Еще один напившийся индеец. Ему вспомнилась эта насмешка, и Джесс постарался отогнать воспоминания. Он слышал эти слова всякий раз, приезжая в город. Тот факт, что многие индейцы предрасположены к алкоголю, ужасал его. Он не допустит ни того, чтобы это произошло с ним, ни того, чтобы принести в этот мир ребенка, которому придется страдать так, как пришлось страдать ему самому.

Движение рядом с ним отвлекло его внимание от кошмарных воспоминаний детства. Осень придвинулась к нему, ее присутствие успокаивало. Пальцами она поглаживала бирюзу талисмана. Отблески пламени костра играли на ее смуглой коже. Она была прекрасна.

Джесс подвинулся, встревоженный новым направлением своих мыслей, он попытался подумать о чем-то другом, но снова мысли его вернулись к Осени.

Перед ним один за другим вспыхивали образы. Он бы хотел снова показать ей дикость пустыни, скорость лошадей, свой дом перед заходом солнца. Осень всегда ощущала красоту природы, как и он сам. Возможно, ее бы не задел разговор в городе. Она обладала внутренней силой, которая помогла бы ей выбраться и из сложной ситуации. Это восхищало его.

Он мог легко нагнуться и поцеловать ее. Вместо этого он провел пальцем по нежной линии ее щеки. У нее перехватило дыхание.

– Я чувствую твою боль, – сказала она, облизав губы. – Ты не должен позволять прошлому терзать себя.

– Я смогу забыть о прошлом, – он посмотрел на ее рот, – если сейчас поцелую тебя.

– Я не стану тебя останавливать, но то, что ты ненадолго забудешь прошлое, не решит твоих проблем.

Он обнял ее за шею и склонился, чтобы прильнуть к ее губам. Они были влажными и горячими. Их дыхания слились. Страсть брала над ним верх. Осень поглаживала его грудь. Он чувствовал жар ее тела.

Он выпустил ее из объятий и поднялся. Она была права. Коснувшись ее, он забыл о прошлом, о наркотиках, о бандите, возможно, подстерегавшем их поблизости. Но ему надо сейчас думать о настоящем.

Над ними повисла напряженная тишина. Воздух был словно наэлектризован. Где-то завыл койот, но Джесс не вспомнил знакомую им обоим легенду. Впрочем, как и она. Потрескивал огонь, но искры не привлекали его внимания.

Осень почувствовала тревогу Джесса. Напряжение между ними было почти видимым. Каждый нерв сосредоточился на человеке, находившемся рядом. Если бы только она знала о нем побольше! После сегодняшнего ночного разговора она поняла, что в его прошлом были события, обусловившие его упорное нежелание анализировать их отношения. Придется заставить его играть в открытую. Так должно быть, чтобы они смогли свободно отдаться своим чувствам.

Джесс потянулся.

– Похоже, ночь будет длинная, – предсказал он. – Тебе лучше забраться в спальный мешок.

Она краешком глаза наблюдала за ним, разворачивая свои спальные принадлежности на клочке сухого песка. За ее показным спокойствием скрывалась острая тревога, вызванная его близостью. Мы просто актеры, прикидывающиеся, что все в порядке. А что еще они могут делать? Уж, конечно, не заниматься любовью, как они оба хотят, когда, возможно, поблизости находится стрелявший в них бандит.

Она вытянулась в спальном мешке и стала ждать, пока Джесс поставит свои ловушки в каньоне. Не видя его, она жаждала его возвращения. Это не было просто тревогой из-за грозящей ему опасности. Она хотела продлить мгновения взаимного интереса. Недавно, когда они завтракали в каньоне, все было совсем как в старые времена.

Бандит сегодня угрожал их жизням, но в окружающем мире было так много покоя! Они видели горного козла и орла. Джесс с таким упорством старался доказать, что он белый, но унаследованное им от индейцев отношение к земле и природе в целом проявлялось, где бы он ни находился.

Джесс с виду казался таким открытым, что ей в голову не пришло, что в душе он страдает из-за своей смешанной крови. Какую пару они составляли! Она была воспитана белыми и теперь старалась принять что-то из индейского наследства. А Джесс хотел отказаться от него. Неудивительно, что он не хотел выяснять их отношения. Чего ему нужно было – так это блондинку, которая быстренько заставит его забыть обо всем. Может, это Конни Тернер. Впрочем, нет. Она покачала головой.

Она не представляла их вместе. Джесс мог бороться с чертами, унаследованными им от индейцев, но они оставались его неотъемлемой частью. Он бы возненавидел жизнь, которой упивается Конни.

Большой Хозяин говорил ей, что конфликт между белыми и индейцами коренится в отношении каждого народа к природе. Белые смотрели на землю, как на что-то, что следует завоевать и подчинить. Индейцы относились к земле, как к матери, и их величайшим желанием было жить в гармонии с ней. Она видела следы этого противоречия в Джессе.

– Ты не спишь? – Голос вернувшегося в лагерь Джесса нарушил ход ее мыслей. – Я слышу, как у тебя в голове шевелятся мысли…

– Да, есть о чем подумать.

– Ты не боишься? – Участие, прозвучавшее в его голосе, тронуло ее.

– Нет. Я думала о том, что сейчас могут делать доктор Дэвидсон и остальные. Вероятно, они беспокоятся за нас.

– Наверное, завтра они отправятся на ранчо. И пришлют нам подмогу.

– Хотела бы я сейчас знать, что нас ожидает завтра.

– Сегодня все равно нет ответа, так что об этом лучше не думать, – посоветовал он.

Он казался расслабленным, когда раскинулся на своем спальном мешке. Его спокойствие задевало ее, пока она не почувствовала, что его внутренние терзания сродни ее собственным.

– Почему ты не спишь? Я подежурю, а потом разбужу на смену тебя, – предложил он.

Поспать – это было явно неплохая мысль. Она мало спала за прошедшие дни, подвергая свое тело проверке на выносливость.

– Разбуди меня в полночь, – согласилась она.

Джесс встал, чтобы подложить дров в костер. Она уснула прежде, чем он успел вернуться на свое место.

… Усилием воли она заставила себя открыть глаза. После того как Джесс приступил к дежурству, он и сам неожиданно уснул. Он устал, как и она. Именно это дало ей возможность свернуться рядом с ним и урвать побольше часов тревожного сна.

Луна переместилась с одной стороны горизонта на другую. Небо переливалось новыми созвездиями, по мере того как вращалась земля. Сверчки пели свою песню. Она часто вставала во время своего дежурства, чтобы подбросить в огонь хвороста. Потрескивание вновь разгоревшегося пламени обострит ее притупившиеся чувства, в то время как движение вдохнет новую жизнь в ее уставшее тело.

Ее нижнюю губу стало жечь в том месте, где она прикусила ее, чтобы не уснуть. Несколько раз она смотрела на огонь, но это не помогало. Как только она снова села, ее голова поникла. Вес в десять фунтов, навалившийся на ее веки, превратился в двадцать. Как же она могла не уснуть?

Перед самым рассветом черный бархат сна соблазнил ее против ее воли. Только на одну минутку, подумала она. Я только на минутку. Ее мускулы расслабились, Осень окутало теплом, пока ее не разбудил странный треск.

Глаза ее открылись, но она скомандовала своему телу оставаться неподвижным. Ей был слышен шорох одежды шевелившегося позади нее Джесса. Вероятно, он подбрасывал в огонь дрова. Она молчала и ждала.

Но не услышала знакомого шума бросаемых в огонь дров и потрескивания пламени. В самом деле, она вообще ничего не слышала. Она начала переворачиваться, но остановилась. Казалось, его шаги удаляются от лагеря.

Она прислушалась. Снова послышались шаги, на этот раз вдалеке.

Какое-то мгновение она стояла, оглядывая лагерь. Он ушел, забрав с собой винтовку. Она подождала еще минут пять – на тот случай, если он вернется. Как только она поняла, что он не собирается этого делать, она отправилась следом за ним в том направлении, куда ушел он. Стояла кромешная тьма; луна скрылась за горизонтом много часов назад. Конечно, это мешало ей продвигаться вперед, но и давало ей преимущество. Несколько раз она определяла его местонахождение по отзвукам его шагов.

Ее удивило, когда он не пошел вниз по ущелью, по направлению к пещерам. Он держал постоянное направление к скалистым кучам вдоль западной части каньона. Что же он искал?

Впереди открытое пространство меняло направление, и Осень остановилась на его границе. В течение бесконечно долгих секунд она изучала тени. Ничто не двигалось. Куда подевался Джесс?

Ползая на руках и коленях, она кружила по краю открытого места. Она не обнаружила на песке никаких человеческих следов – только следы нескольких мелких животных. Она вслушивалась, сидя на корточках. Обычные ночные голоса отзывались эхом в тишине, но не было слышно никаких необычных звуков. Она потеряла его. У нее поникли плечи.

Усилием воли она собралась с силами, стараясь побороть изнеможение. Осень закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. У нее в запасе оставались самые последние крохи внутренней энергии. Она обязательно должна найти его, или же она попадет в переделку еще худшую, чем прежде.

Потом она принюхалась – пахнуло дымом. Она выпрямилась во весь рост и сосредоточила внимание на тонкой струйке дыма, гонимой ветерком. Не от их ли он лагеря? Нет. Ветер дул с востока.

Она позаботилась о том, чтобы не произвести шума, обходя открытое место и двигаясь по направлению к источнику дыма. Большая куча камня перегородила ей дорогу, вынуждая ее пойти окружным путем. Она надеялась, что ей не придется слишком далеко уходить, отклоняясь к востоку. Тогда она может пройти мимо, и, если не будет дыма, она даже не узнает места.

Потом она заметила мерцание света. От облегчения у нее подогнулись колени. Она нашла костер. Она направилась к нему с величайшей осторожностью.

Она прошла несколько ярдов и остановилась. До нее донеслись негромкие звуки – разговаривали мужчины. Она не могла разобрать, сколько их было, и не поняла, был ли у них наблюдательный пост. Возможно, она попала в ловушку.

Довольно долго она изучала окрестность. Ничто не шелохнулось. Сердце ее отчаянно колотилось, каждый мускул напрягся, готовый к опасности. Она подошла чуть поближе к лагерю. Наконец, на расстоянии нескольких футов от костра она вышла на открытое место.

И припала к последнему загораживающему ее валуну.

Усилием воли она успокоила сердце, мускулы ее расслабились. Между ней и костром оставался только редкий можжевельник. Она молила, чтобы он защитил ее, чтобы ее не заметили.

В тот момент, когда их увидела, она словно приросла к месту. Сердце наполнилось болью и гневом. Спиной к ней стоял Арло, разговаривавший с незнакомцем. Все-таки он предал их.

Ей хотелось кричать, ругаться, вцепиться ему в лицо за ложь, предательство, варварское разрушение. Как он решился на такое? Разве он не знал, какую боль он причинит всему клану и Большому Хозяину?

Она с такой силой уперлась головой в скалу, что ей стало больно. Возьми себя в руки, приказала она себе. Но, даже прикрыв глаза, она не смогла отогнать увиденное.

Может, Арло нашел этот лагерь случайно? Может, встреча не была запланирована? Внутренний голос настаивал, что должно быть какое-то разумное объяснение. Или ей этого просто очень хотелось?

Она выглянула из-за скалы и посмотрела на костер, чтобы увидеть, там ли Джесс. Если он нашел этот лагерь, то должен прятаться где-то рядом.

Ее размышления прервал разговор. Она снова спрятала голову за скалу.

– Ты пригнал мулов? – спросил Арло.

– Они привязаны тут недалеко, – махнул рукой жилистый блондин небольшого роста.

– Они нам понадобятся. Тюки тяжелые, – продолжал Арло.

Стоявший рядом с ним человек повернулся, и Осень увидела мельком его лицо. Она не знала этого человека. Но она запомнит неровный шрам, идущий от щеки до самых его рыжих волос. Он не был одним из проводников Арло.

Она достаточно скоро все выяснит, когда задержит их, вот только хорошо бы ей знать, как она собирается сделать это? Ее ладони вспотели, пот струился по спине, когда она планировала атаку. Она смогла бы захватить их в тени, но на их стороне численное превосходство.

И в этот момент она увидела – в трех шагах от нее – винтовку. Они оставили ее, прислонив к небольшому валуну. Наверно, она сумеет завладеть оружием, прежде чем они ее заметят. Но ведь винтовка может и не быть заряжена. Этого она не знала, но должна использовать последнюю возможность.

Она закрыла глаза и сконцентрировалась на том, что хотела совершить. В голове ее проносились разные мысли, пока она, наконец, не решила, что должна рискнуть. Она глубоко вздохнула и выскочила из-за скалы, схватила винтовку и замерла, расставив ноги.

– Не двигаться, – закричала она. – Я вас захватила. – Арло повернулся на каблуках. Мужчина со шрамом бросился на землю. Она двинулась вперед, выкрикивая свою команду. Негромкий звук позади насторожил ее, но слишком поздно. Неожиданно ослепляющая боль расколола затылок. Черный бархат, о котором она мечтала всю ночь, окутал ее.