Песнь надежды. Том 1. Том 2

Глава 1

— Ох и поджарят же здесь всё… — пробормотал я хмуро, поднимаясь всё выше и выше. С каждым шагом на плечи словно взваливали лишний килограмм. — Весь мир в пепелище вместе с вами, суки… Только вот поднимусь повыше, чтоб связь с центром наладить…

А то мой передатчик сдох окончательно. Нет сигнала, хоть сам руки в рупор и кричи вместо связи, созывая криком всех местных тварей на обед.

Кстати, о тварях…

Оборачиваюсь и от бедра веером выпускаю очередь по насекомовидным существам, что поднимались за мной по лестнице. Плазменный автомат превращает их двухметровые тушки в кровавое месиво, забрызгивая все стены и лестницы кровавыми ошмётками. Ништяк…

Обожаю эту пушку. Сколько ни стреляй — эффект всегда впечатляющий и радующий глаз. Я даже буду скучать по ней. Редко когда в руки попадаются такие экземпляры.

Я поднимался по лестнице на самую высокую башню в этой грёбаной базе, попутно отстреливаясь от назойливых тараканов, которые меня преследовали.

Ещё выше, ещё несколько пролётов, ну же…

Тяжёлые стальные башмаки бронированного доспеха для космодесантников прогибали своим весом металлические ступени. Не рассчитаны те, блин, на такой вес, и будет немного стрёмно сейчас провалиться вниз на дно шахты этой башни. Особенно, когда ты у самой цели. Но и бросить доспех нельзя, так как эта машина для истребления всего живого поддерживает во мне жизнь.

Мне самому оставалось, судя по датчикам, минут десять. Я сдохну сегодня во славу какой-то там Империи, чтоб изменить её историю навсегда. Такая у меня миссия.

Грозился сдохнуть не только я. Мой бронированный скафандр — он скрипел, шипел, брызгал маслом и отживал свои последние минуты. Да, его погрызли хорошенько… Умирающие датчики показывали, что он мало чем отличается от решета, как и моё тело внутри. Хорошая машина, этот скаф — сам по себе оружие. Много же мы пережили с ним. А теперь он умирает. Но плевать, всё равно недолго осталось. И мне, и им, и вообще всему…

Ещё одна очередь в преследователей, а потом ещё и граната напоследок, которая обвалила лестницу ниже меня в шахту башни. Это немного задержит их, а мне всё равно уже не спуститься.

Из последних сил, как своих, так и приводов, я, хрипя и задыхаясь, поднажал и поднялся наконец-таки на вершину этой башни, где располагался ретранслятор. Если нет сигнала, подключимся через него.

Визоры выхватили и передали картинку вокруг меня — вокруг на многие сотни махов раскинулись горы и каменные равнины мёртвой красно-серой планеты, на которой располагалась база.

Я выдохнул, почувствовал слабость и чуть не попрощался досрочно с этим миром, едва не свалившись вниз, где по коридорам базы, ангарам и помещениям ползали эти тараканы. Схватился за антенну ретранслятора и устоял на ногах.

Едва-едва, блин. Усталость и раны давали свой эффект, уже не говоря о боли. Хотя скоро всё равно помирать…

Обидно… Ненавижу умирать, самый тупой момент в любой миссии…

Но переживания переживаниями, а я уже подключился к ретранслятору, и на забрызганном кровью дисплее внутри шлема появился значок подключённого канала. Считай, последний штрих на общей картине.

— Коммандос Гриндар ударного отряда «Ядро» «Взору Императора», при… — я закашлялся, ещё сильнее забрызгав кровью дисплей, — приём. База потеряна, повторяю, база потеряна. Вызываю планетарную бомбардировку по координатам сектора Уцкара: четыреста восемьдесят один и пять, сто шестьдесят два и три, сорок два. Как поняли меня? Приём.

Сквозь помехи пробился сразу же и ответ. Меня явно ждали с нетерпением.

— Генерал Чебурек со «Взора Императора» слышит вас, коммандос Гриндар. Вы вызываете удар на свою позицию. Подтверждаете атаку?

— Подтверждаю, приём… — прохрипел я.

Ещё бы тут не подтвердить! Всегда мечтал посмотреть, как огромная противопланетарная пушка жарит по какой-нибудь планете! Говорят: такое зрелище стоит того, чтоб жить.

Жаль только, что я на этой планете…

— Я переслал пакет данных, полученный в ходе разведки, — продолжил я, ради чего, собственно, и была моя миссия затеяна. — Там есть… (кашель) их центральная база, Генерал Чебурек. Это всё, что мы смогли достать. Все остальные… (кашель) они умерли во славу Империи и нашего Императора, генерал. Они отдали жизни, чтоб я смог отойти и связаться с вами, поэтому прошу занести их имена в летописи… (кашель)

Ноги подкосились, приводы издали стон, и мой доспех с металлическим лязгом рухнул на колени. Аж пол прогнулся.

— Империя не забудет подвига вашего ударного отряда, Коммандос Гриндар, — раздался ответ. Мне показалось, что он был преисполнен гордостью. Фанатики, что с них взять? У них и смерть ради Империи — великая награда. — Империя не забудет вашей жертвы. Во славу Империи, во славу Императора!

— Во славу Империи, во славу Императора… — прохрипел я и отключил связь.

Нет, ну всё равно сдохну, так почему бы и не с должным пафосом? Я не верю в эти бредни, но и делаю это не ради себя как бы. Мне-то плевать, но здесь померло слишком дохрена отличных ребят. И это моё прощальное «спасибо». Пусть их имена занесут в летописи и увековечат, так как они на своих плечах принесли этой Империи долгожданную победу. Может там город или планету назовут в их честь.

В глазах начало темнеть…

Ненавижу умирать. Столько раз уже отдавал концы, а всё равно страшно. Да и парней жалко. Ещё неприятнее смотреть, как они помирают ради всё тех же «великих побед и свершений».

А сверху тучи уже расходились в стороны. Словно глаз бури наблюдаю. Прямо в самом центре появилось светящееся пятно. Оно разгоралось всё ярче и ярче и вскоре стало как второе солнце, при этом достигая охрененных размеров.

Вокруг стало так светло, будто я был прямо около солнца. А потом…

А потом нихрена. Ярчайшая вспышка и темнота.

Моя миссия выполнена.

Я сдох.

Так закончилось моё путешествие в мире великой космической Империи, покоряющей галактику, в роли коммандоса боевого отряда космодесантников. Любое моё перерождение оканчивается, в конце концов, схожим образом — моей смертью. Ничего нового.

Я появляюсь в мире в теле какого-нибудь подходящего человека, выполняю поставленную миссию, умираю. Меняю ход истории своим присутствием в нужное русло, после чего исчезаю, чтоб возникнуть в новой войне и изменить ход уже там.

Нас как только ни называют: перерожденец, попаданец, возрождённый, путешественник по мирам, потерянный, призванный безликий — таких имён сотни. Но одно из них описывает наше существование довольно точно.

Проклятый.

Иначе такую жизнь и не назовёшь.

Не помню, за что удостоился своей участи, но, видимо, мои заслуги высоко оценены, раз я вынужден теперь искупать тот грех такой жизнью. Божество никогда не отвечало, где же я так опорофинился, пусть я и спрашивал несколько раз. Лишь хихикало и отправляло на перерождение дальше. Но косяк явно был огромен. Ведь за просто так тебя не крутят по сотням попаданцев до такой степени, что ты забываешь, кем был изначально.

Кто я, где родился, сколько мне лет, каким был мой мир, кто мои родители — это теперь кажется таким несущественным и бессмысленным настолько, что я даже не задумывался над этим. Какая разница? Единственное, что меня волнует — нормально помереть. Окончательно и бесповоротно, чтоб душа отправилась туда, где ей место, и личность стёрлась, подарив наконец покой.

Война, война, война… я прошёл уже столько сражений, что уже и не помню все. Я воевал за кого угодно, за что угодно и чем угодно — от лепреконов-фашистов до иллитидов-коммунистов, от банальной справедливости до желания захватить весь мир, от палок и камней до высшей магии и ионных автоматов. Я всегда был на передовой, всегда там, где происходило новое сражение и не знал жизни кроме этой.

Но всё заканчивается одинаково — моей смертью и этим тёмным пространством, которое я называю внемирьем. Местом вне миров. Здесь я получаю свою следующую миссию, прежде чем отправиться в тело следующего бедолаги, который станет мной на следующие несколько лет.

— Ты вернулся… — этот шёпот, тихий, едкий и недобрый.

Вечность бы эту суку не слышал, а была бы возможность, спустил бы ему в морду курок.

Божество.

Мой работодатель, мой хозяин. Я раб его воли — это не пустой звук. Как скажет, то и буду делать с усердностью боевого робота, потому что только так у меня есть возможность искупить свою какую-то вину и получить свободу. И я из последних сил старался поддерживать в себе дух и не терять надежды получить её.

— Ты отправляешься в другой мир… — сразу объявило божество. Засиживаться мне здесь не давали. Из пекла обычно сразу же в пекло. — Выполни миссию…

— А что за миссия? — спросил я, почувствовав неладное.

— А вот это, мой дорогой друг, пусть будет секретом… — голос мне не понравился. В прошлый раз, когда я слышал эти интонации, последующие пять лет я не вылезал из окопов в какой-то войне, мучаясь от язв на коже.

Я нахмурился (по крайней мере, внутри), но мне выбора как бы не давали, поэтому я и мог разве что ответить:

— Закидывай.

Я не боюсь войны. Адреналин, страх, надежды, стремления, товарищество — на ней удивительным образом я чувствую себя живым.

Я боюсь однажды обнаружить, что уже ничем не отличаюсь от роботов без души.

Я иногда слышал от солдат, да и читал, когда выпадала возможность и понимал написанное, что перед переселением из одного тела в другое человек видит темноту или чувствует какое-то успокоение. Может видеть, как летит между миров и так далее.

У меня всё выглядело иначе. Вот я в темноте говорю: «закидывай», и вот уже открываю глаза в новом теле. Забавно то, что с момента, когда я был космодесантником, прошло от силы минут десять.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — резко сел я, чувствуя резкую вспышку боли, когда моя душа вселилась в новое тело. Так всегда, будто тело таким образом производило калибровку под новую душу. А дальше… — Мать твою!

Всё остальное происходило так быстро, что я едва успевал реагировать.

Едва зрению вернулась резкость, как я резко поджал ноги, и там, где у меня мгновение назад были колени, в землю воткнулось лезвие топора.

Меня чуть не укоротили в самом начале. Весело жизнь начинается…

Я попытался кувыркнуться через голову назад подальше от угрозы, да хрен там. Грёбаная одежда на мне или слабое тело не дали этого сделать нормально. Вместо пафосного кувырка назад на ноги я как-то через жопу кувыркнулся, завалившись вообще набок, и едва не огрёб — топор вошёл в землю в паре сантиметров от тела.

Пользуясь секундной заминкой косого противника, я вскочил на ноги и быстро огляделся, чтоб понять, где вообще нахожусь.

Вокруг была самая настоящая мясорубка. Кровь, кишки, радостные предсмертные крики как людей, так и хрен знает чего — в лучших традициях боя на мечах. Кто-то мелькнул сбоку, хлынули фонтаны крови, справа кто-то вскрикнул и кого-то уронили на землю. Ещё двое сцепились совсем рядом. Кто-то срубил кому-то голову, вскрыли живот, вывалив кишки на землю, кто-то упал, кто-то ударил…

Приехали… Ненавижу появляться посреди боя. Нихрена не понятно, кто, с кем и чего. А разобраться и подумать времени нет.

Я отпрыгнул назад, так как алебарда едва не отхреначила мне руку. Её хозяин управлялся с ней как-то лениво и неумеючи, иначе я бы сейчас здесь не стоял. Но один взгляд на рожу противника, и вопрос мгновенно прояснился.

Передо мной стоял полусгнивший ходячий труп.

В погнутой и пробитой в нескольких местах кирасе из нескольких пластин (местный вариант бронежилета?), порванном грязном тёмно-синем армейском пальто с оторванным рукавом под ней и тёмных брюках. Трупак слишком бодро для своего состояния замахнулся своим орудием труда, и мне стоило огромных усилий увернуться. Моё новое тело не отличалось, как я понимаю, ни силой, ни реакцией, ни вообще чем-либо, что необходимо воину. Ощущение, что я сам как этот зомби.

Но теперь хотя бы понятно, что все покойники — противники. Однажды я боролся за свободу зомби. Неловко вышло, когда я перебил их с десяток, прежде чем понял, что они на моей стороне.

Тем временем в метре от меня кто-то распрощался с жизнью, и его тело рухнуло на землю, заливая её кровью. Насколько быстро позволяла новая тушка, я дёрнулся в ту сторону, подцепил меч носком…

И зафутболил куда-то в толпу.

Да чтоб тебя, косоногая котлета! Буду дрючить это тело, пока из жопы пар не попрёт!

Раньше я это проворачивал с закрытыми глазами ведь! Поэтому я и не люблю появляться во время боя — нет времени привыкнуть к новому телу. Да и тушка попалась от какого-то инвалида: ни реакции, ни координации нормальной. Ему явно было не место на войне.

Но горевать времени не было — что есть, то есть. Я тем временем едва увернулся от клинка, который просвистел в паре сантиметров от моей рожи. Не сильно разбираясь, кто, что и почему, пинком отправил противника на землю и едва разошёлся всё с той же алебардой. Быстро огляделся и схватил другой меч одного из покойников.

Ну хоть так, теперь, можно сказать, во всеоружии.

Но тут же едва не распрощался с жизнью, когда рядом пролетел клинок, чиркнув мне по щеке кончиком — спасла только моя реакция. В ответ быстрый взмах на пределе возможностей, и зомби с мечом тут же лишился головы…

…

Должен был лишиться. Моё тело — конкретная жопа. Мне просто не хватило сил отрубить покойнику голову, и меч застрял где-то на половине. Этого хватило, чтоб мертвец пошатнулся, но не сдох.

Но вот движение на краю зрения, и я тут же пригнулся — мёртвый собрат этого индивидуума махнул алебардой, намереваясь срубить мне голову, но срубил её своему боевому товарищу, довершив начатое. Больше на рефлексах я выхватил из руки обезглавленного покойника меч, нырнул под алебарду вплотную к оставшемуся трупу и воткнул ему клинок в подбородок. Тот пробил ему череп и вышел из макушки.

Пахнуло гнильём.

Выдернув меч и оттолкнув мертвеца, я уличил момент, чтоб сориентироваться получше.

Да, это самая настоящая бойня. Всё веселье происходило на большом пологом склоне, покрытом лёгким налётом снега, который убегал вниз и скрывался в чересчур густом тумане.

Участники весёлого и кровавого замеса, кого я успел заметить в общей свалке — люди (вроде бы), мертвяки (точно) и… млять… ненавижу… насекомые-переростки. Причём зомби, судя по виду, возможно, когда-то были теми самыми защитниками.

И судя по тому, кто меня едва не укоротил сейчас, боремся мы против зомби. А вот насекомые…

Вопрос о том, враги они мне или нет, решился за мгновения — на моих глазах какое-то подобие богомола своими лапками отрубило обе руки солдату в метрах десяти от меня, а потом сделало ножницы, отрезав ему голову. Я же сделал в мозгу пометку, что насекомые тоже враги.

Окей, значит, в этом мире я за людей. Зомби и насекомые лезут из тумана на склон вверх. Мы же, судя по всему, пытаемся сдержать наступление и сохранить превосходство в высоте… Блин, туман мешает, не даёт понять, каких размеров этот склон.

В любом случае, теперь хотя бы понятно, в какую сторону воевать и за кого.

Парировав удар ещё одного мертвяка и пробив ему череп, я стал отступать повыше, так как, судя по всему, нас пока явно поджимали и быть в гуще событий с хлипким телом мне совсем не улыбалось. Рядом замелькали уже нормальные люди, отчаянно отбивающие нападение. И если с зомби проблем не было, то вот насекомые доставляли их за двоих. Большинство было отдалённо похоже на богомолов, голова разве что как у муравья.

Где-то сбоку раздался хлопок. Только сейчас я обратил на него внимание, хотя они звучали с некоторой периодичностью то тут, то там. По звуку было похоже на взрыв стеклянного шара: сочный звук бьющегося стекла. А производило его…

Ружьё! Здесь и ружья есть!

Отличненько. Я, в принципе, владею почти всеми видами оружия: от палок до крупнокалиберных двухфазных нейтронных винтовок, поэтому на мечах сражаться вполне могу, но всё же предпочитаю огнестрельное оружие.

Но любопытство не понизило градус моей внимательности. Парировал удар меча от зомби, едва не потеряв меч, резко ушёл в сторону, крутанулся на триста шестьдесят, разгоняя клинок, и снёс ему голову подчистую.

Раньше я делал это куда быстрее и куда сильнее… Да, эту тушку ждут тренировки, если я хочу прожить здесь чуть дольше, чем несколько дней.

Так началась моя новая война, которая через полгода, когда зима сменилась на лето, обернулась для меня огромной проблемой.

Глава 2

— Старший громдмастер Рагдайзер, старший полонеор Бранье по вашему повелению прибыл, — отчеканил я, вытянувшись в струну, когда вошёл в кабинет громдмастера и по совместительству главного в нашей крепости на этом участке рубежа. В этом мире меня теперь звали Тэйлон Бранье, смазливый парень с пепельными волосами, изумрудными глазами и мордой, по которой явно жизнь ещё не проезжала.

Это была небольшая каменная грязная комната, которую освещал крохотный кристалл. Старый потёртый стол, заваленный бумагами, такой же шкаф, кровать, удивительно чистая, у стены и маленькая бойница с грязным стеклом, что почти не давала света.

Я уже бывал здесь несколько раз. И каждый раз меня сюда вызывали лишь для того, чтоб наградить за хорошую службу. Как-никак, я живу войной и здесь был в своей стихии.

— Вольно, — махнул громдмастер лениво рукой, расслабленно облокотившись на спинку стула. — Присаживайся, Тэйлон, — кивнул он на стул.

— Есть, — я послушно сел.

В армии всё просто: тебе сказали — ты сделал. Возможно, потому она некоторым и нравится, что всё сделают за тебя, почти жизнь проживут, а ты знай, что просто подчиняйся. Этакое рабство. Не было бы армии, они бы пошли в рабы.

Громдмастер был большим и крепким мужчиной с лицом потрошителя-убийцы, которое внушало если не уважение, то страх. Низкий, грубый и твёрдый голос, пробирающий до костей, хмурый взгляд. Он словно уже тебя ненавидел. Хотя рядом с таким ты чувствовал себя охренеть как уверенно и мог идти на смерть, веря, что под командованием такого человека выживешь. Человек скала, человек непоколебимость. Хороший воин, уважаю.

— Хорошо нас потрепало за этот год, да? — усмехнулся он.

Насколько я знаю, мы уже здесь год: полгода прожил здесь прежний хозяин тела, и полгода я. В сумме целый год. Тем временем громдмастер вытащил из стола трубку и закурил. Подымил, попыхтел, глядя на меня, и продолжил:

— Сначала четыре битвы подряд на Туманных склонах, не говоря о мелких столкновениях каждый день. Потом эта резня на змеиных тропах и под конец, словно нам этого мало, осада крепости.

И его тон, и обстановка говорили, что разговор будет неформальным. Значит, точно не выговор. Может повышение? Хотя нет, навряд ли. Куда выше? Я не заканчивал военку, которая у них была здесь, мне не светил каппер. Разве что за заслуги… Да, у меня есть заслуги, но редко бывало так, чтоб давали такое звание тем, кто без военного образования. Насколько я знаю.

— Мы многих потеряли, Тэйлон, — вздохнул громдмастер. — Хороших солдат, отличных офицеров. И всего за год.

— Вряд ли мы бы могли сделать лучше, старший громдмастер Рагдайзер, — невозмутимо ответил я.

— Навряд ли… — кивнул он задумчиво. — Знаешь, ты же приехал со мной. Помнишь, год назад?

— Да, старший громдмастер Рагдайзер, — кивнул я, хотя вестимо, что нихера не помнил, так как меня здесь ещё тогда не было.

— Да… Я тогда тебя увидел и подумал: «Что за сопляка пустили на передовую?», — усмехнулся он. — Удивился, что ты рвался сюда. Выглядел как сопляк и ни черта не умел.

— Да, я сам в шоке… — пробормотал я.

Рвался сюда? Он что, дурак? Я разочарован в прежнем хозяине тела. Я вообще в прошлом хозяине тела разочаровался, но, кажется, этому предела не будет.

— И в начале показал ты себя не очень, будем честны. Я ожидал, что ты отправишься на тот свет в первую же битву, и даже подумывал выгнать тебя отсюда подальше, чтоб служил где-нибудь на складе, продовольствие считал, — он усмехнулся и подтянулся, поддавшись вперёд. — Но ты оказался хорошим солдатом, парень. Хорошим командиром. Знаешь, как говорят, настоящими воинами рождаются. Это про тебя. Хорошо, что у меня руки тебя вышвырнуть не дотянулись.

— Благодарю вас, старший громдмастер Рагдайзер, — кивнул я. — Я рад, что смог оправдать своё пребывание здесь.

— Оправдать уж точно смог… — его глаза внимательно изучали меня. — Я знаю официальную версию про резню на змеиных тропах. Но полонеор Форанер, да примет небо его душу, сказал, что это был твой план, а не его.

— Я лишь подсказал, старший громдмастер Рагдайзер.

— Подсказал, что нужно делать. Дал верное решение. И вы удержали тропу, — кивнул он. — И тогда, с осадой крепости. Случись что… но этого не случилось. И опять же, ты предложил тогда тот план.

— Мы многих потеряли, — я поморщился.

Здесь уже я не притворялся. Сколько бы ни прошёл войн, терять тех, кто идёт за тобой, мне всегда было неприятно. Меня радовало, что даже после стольких войн во мне что-то осталось и я могу привыкать к людям. Меня не радовало, что при их потере мне становилось… не очень.

— Но не всех. И, слава Солнцу, не его, — ответил Рагдайзер. Он словно боялся назвать того, кого мы пытались защитить. — Мы не в праве осуждать его, но будем откровенны — ему здесь было не место. Будь всё иначе, и мы бы избежали таких потерь, но… что есть, то есть. И тогда благодаря твоему плану мы смогли избежать полного провала. Одному Солнцу известно, что бы было в нашем королевстве, если бы тогда мы не победили.

— Ничего хорошего.

— Точно, — усмехнулся он. — На пики головы не посадили, но мне бы не видать тогда ни своего титула, ни своего звания. Всё бы отобрали.

— Как и у меня.

— А тебе бы ничего не было. Ты был тогда лишь младшим полонеором. Все камни посыпались бы на громдмастера и начальника крепости. На меня… как обычно… — пробормотал он в конце, но потом вновь оживился. — Но что было, то было, Тэйлон. И позвал я тебя сюда не просто так.

На лице Рагдайзера мелькнула горделивая улыбка. Он встал из-за своего стола и подошёл к шкафу.

— Встань, старший полонеор Бранье, — твёрдым и торжественным голосом произнёс он. От его голоса у меня кишки завибрировали.

Я послушно вытянулся.

Да ладно, повышение?! Нет, хорошо, конечно. Я, кажется, побил свой рекорд в повышениях. Не помню, чтоб где-то ещё так быстро поднимался. Я даже не смог сдержать улыбку. Всё равно ведь приятно. Такие мелочи заставляют тебя даже на войне чувствовать себя лучше. Чувствовать, что в тебе осталось что-то от человека. К тому же, легче будет закончить миссию, цель которой я до сих пор не знал, но догадывался — уничтожить то, что посылает сюда этих тварей.

Рагдайзер повернулся, держа в руках аккуратную деревянную шкатулку из тёмной древесины. Его вид был преисполнен гордости. Причём низкий голос только подчёркивал торжественность события.

— За боевые заслуги перед нашим королевством, за храбрость, проявленную в бою, за честь, не посрамлённую перед Солнцем, за доблесть и проявленные в бою навыки настоящего офицера я, старший громдмастер Рагдайзер, приказом Короля Максемидеоса Седьмого, правителя нашего королевства, присваиваю тебе звание старшего каппера ударного звена.

Прямое попадание — ещё одно повышение. Чего скромничать, такое приятно.

Когда я появился в этом теле, то был младшим линнером — помощником человека, управляющего отрядом из десяти солдат. Это даже не командир отряда — старший линнер, а его помощник. Ниже, собственно, только солдаты. Но потом старший линнер погиб, и я сразу занял его место. Несколько ожесточённых боёв, применения навыков и знаний, и я уже перешёл на следующее звание — младший полонеор. Считай, зам старшего полонеора, который управлял пятьюдесятью солдатами или группой. А с его смертью сам стал старшим полонеором.

И вот теперь, видимо, за заслуги при обороне мне дали каппера. Причём не младшего, помощника, а сразу старшего — управляющего сотней солдат или, как ещё называли, звеном. Выше был разве что старший коммандос и громдмастер, который сейчас меня награждал, и их замы. У одного в подчинении могло быть от пятисот до тысячи солдат. У другого от пяти до десяти тысяч.

Рагдайзер улыбнулся. На его грубом лице такая приветливая улыбка выглядела… немного неподходящей. Ему бы подошли больше гримасы ненависти. Он был воином, убийцей, настоящим монстром. Как и я. Наше место на войне.

— Я не забыл твоих заслуг, парень. И это ещё не всё, — обнадёжил он меня. Вот здесь от него прямо повеяло радостью. — Теперь приказом Короля Максемидеоса Седьмого наш гарнизон награждается вольностью от службы и получает разрешение на досрочную сдачу службы с денежным вознаграждением.

Денежным чего? Так, млять, стоп, а что там было про вольность?

Видимо, это должна была быть самая радостная новость, но… у меня холодок прошёлся по спине.

— Прошу прощения? — нахмурился я. — Вольность… что?

— Вольность от службы, — вздохнул Рагдайзер облегчённо полной грудью, словно с его плеч свалился огромный груз. — Это значит, что для нас эта война закончена, Тэйлон. Мы отдали долг своему королевству.

Так… что за фигня? В смысле, война закончена для нас? А мне тогда что делать прикажете?

Вот так своими великими деяниями я вышвырнул самого себя на сраную улицу. Охереть… надо было дать сдохнуть всему гарнизону.

— Прошу прощения, но… вольность от службы… это… нас домой отправляют?

— Да. Мы возвращаемся домой.

Новость была как гром среди ясного неба. Когда я уже думал, что всё пойдёт по накатанной — несколько лет, может десяток, и будет победа, а тут… поворот на сто восемьдесят градусов. Первый раз на моей памяти мне удалось свести всё к миру. И я чего-то не рад.

— Но… я же вроде служу, нет? Вроде… там… я…

Зашибись. Слов нет. Мне куда прикажете возвращаться? К божеству? Сказать ему, что отбой, войну отменили? Да оно меня гнобить в самых кровавых бойнях будет несколько веков за это.

Надо было про это лучше узнать, на каких правах вообще служу здесь. Я никогда не интересовался этим, так как хочешь воевать — тебя точно никто не прогонит, а здесь прямо что-то из ряда вон выходящее.

— Да, знаю, три года, стандартный контракт, но считай, ты его прошёл, — отмахнулся Рагдайзер. — Нашими… нет, твоими заслугами мы сможем вернуться обратно куда раньше, чем планировалось. Живыми, — последнее он особенно выделил.

Это выглядит как обвинение. Какое, нахрен, обратно? Для меня только смерть обратно!

— Но я могу же остаться? — спросил я с надеждой.

Громдмастер странно посмотрел на меня. Как на сумасшедшего. И подсунул мне какую-то грамоту, которую я не мог прочитать. Говорить-то на их языке умею, но вот знания грамоты в меня не вкладывают обычно. Поэтому бумага от туалетной для меня не сильно отличалась.

— Но… да, хорошо, грамота, что я могу идти домой, но могу же и остаться, верно?

— Она подписана на возвращение и освобождение от воинской службы за вклад в безопасность королевства.

— И я не могу остаться здесь, — подытожил я.

— Нет.

Я обычно не матерюсь, но ебать спасибо нахуй за такое! Как мне мою миссию выполнить?! Меня сюда заселили, чтоб я пришёл и победил врагов, как бы это ни звучало, а меня вышвыривают на улицу! Что мне вообще теперь делать? Играть в человека-армию? Будь на мне бронескаф, я бы так и поступил, но с такой тушкой я просто не уйду далеко.

— Возвращайся домой, Тэйлон, — мягко, насколько это было возможно его голосом, сказал Рагдайзер. — Ты заслужил это. Я не буду юлить, твои планы спасли не одну жизнь, а о твоей смелости говорят солдаты, готовые под твоим началом рвануть хоть в ад. Но война закончена.

— Но не может быть она закончена. Они же, эти твари, до сих пор там, внизу. Только и ждут, пока мы уйдём, — кивнул я с горечью в сторону, где были те туманные луга. — Надо добить их, убить всех, разве не в этом наша цель?

— Не в этом, — ответил он. — Наша задача — охранять границу и сдерживать вот такие волны, не более. К тому же, такие прорывы случаются нечасто. Нам просто посчастливилось служить в это время.

Значит, войны у них как таковой и нет. По сути, они просто сторожат это место и отбивают нашествия время от времени. Ну чётко. Ничего не скажешь. Какого хрена тогда все твердят, что мы на войне?

Рагдайзер уважал меня, я это вижу. Поэтому он не дал мне ещё пинка под зад, чтоб выгнать из своего кабинета. В его глазах было… понимание. Так смотрит человек, который знает, что у тебя на душе. Я видел подобные взгляды не раз. Чаще всего ими смотрели на солдат, которые хотели отомстить врагу. Смотрели, словно говоря: «да, мы знаем, что у тебя на душе, знаем, что ты хочешь отомстить. Мы тебя понимаем».

Да только у меня проблема покрупнее, чем месть. И он этого никогда не узнает.

— Тэйлон, ты хороший солдат, — уже твёрже начал он. — Хороший командир. Но нельзя жить войной и желанием мести, — совсем не о мести я беспокоюсь. — Наша война закончена, мы возвращаемся домой, хочешь ты этого или нет. Я вижу огонь в твоих глазах и уважаю твой пыл, но надо знать, когда остановиться.

Проблема в том, что за такое божество меня отправит в какую-нибудь жопу, где харкаешь кровью из-за отравленного воздуха, а тело гниёт, пока его жрут личинки. Я уже запарывал миссии несколько раз, я знаю, как за это наказывают. Там даже ядерная война цветочками будет.

И я не хочу воевать там.

Но и скандал уже ни к чему не приведёт. Меня что так, что так вышвырнут, но во втором случае я просто попорчу отношения и точно перечеркну себе возможность вернуться на войну.

Короче, надо думать, что делать. Наверняка есть возможность вернуться, сто процентов. Но даже если вернусь… ждать десять лет? И ради чего? Чтоб отбить следующее нападение?

В чём тогда моя миссия?

— Прошу прощения, старший громдмастер Рагдайзер, — вытянулся я. — Эта война принесла много боли. Прошу меня извинить за эту неподобающую слабость.

— Это не слабость, — вздохнул он устало. — Я знаю, в какую мясорубку ты тогда попал, пока мы отсиживались в крепости и ждали сигнала. И знаю, какая резня была на змеиной тропе. Ты прошёл практически через самые горячие точки этой напасти, поэтому не могу тебя винить за желание убить всех этих тварей за своих товарищей и друзей. Но жизнь продолжается.

— Для меня она закончится, — пробормотал я, но имея ввиду совершенно другое.

— Война — это не жизнь. Возвращайся домой к семье. Ты принесёшь им славу и честь своими подвигами. Пусть пока об этом умалчивают, но того, что у тебя уже есть, достаточно, чтоб принести твоему роду уважение. А теперь волен.

Я едва не хлопнул дверью, когда выходил. Во мне бурлил страх с ненавистью. Был готов прямо сейчас отправиться в пекло, чтоб вырезать всех под корень.

Божество ошибки просто так не оставляет. Оно карает. Не болью, нет. Лишними годами служения в таких местах, что ты сходишь с ума. Сойти с ума — это избавление от ужаса, поэтому божество вернёт тебе разум, и ты продолжишь.

Я уверен, что божество уже знает о моём фатальном провале. Меня сюда прислали что-то сделать, и наверняка это победить тех тварей в тумане (обычно всё сводится к тому, что надо победить противоположную сторону), а я… Нет, оно точно меня поимеет.

Я уже сражался с божеством несколько раз, но даже на пике сил и технологий меня оно просто рвало на части, поэтому об отпоре не могло идти и речи. Да и надо сказать, что когда тебе отрывают конечности или срывают кожу с лица — это больно. А потом в наказание много лет в каком-нибудь аду…

Так что без шансов, если оно засчитает это за провал и явится за мной, то гнить мне на мёртвых планетах за свободу зомби или ещё где-нибудь.

Блять…

Солдаты шарахались от меня, чувствуя моё настроение. Но, помимо злости и страха, я был ещё и в печали. Смешно, да не очень. Мне теперь собирать монатки и возвращаться…

Куда, кстати? Не думаю, что это имеет значение, так как меня божество перехватит по дороге, но всё же? Я даже не интересовался, кем этот Тэйлон Бранье является. Явно кто-то не из плебеев, раз смог получить звание в начале службы. Может сын какого-нибудь чиновника? Возможно… Но там речь шла про род ещё, так что, возможно, какая-то семейка из аристократов.

И не спросишь про себя.

Не знаю, кто я, куда идти… Зашибись… Я говорил, что мне на всё плевать?

На всё, кроме провала. Не хочется кары на свою задницу.

Глава 3

Догман Рагдайзер ещё несколько минут смотрел на дверь, за которой скрылся один из его, без преувеличения, лучших офицеров. В его глазах и на лице никогда не было ни сомнений, ни жалости, ни страха… до этого момента.

Этот словно боялся возвращаться домой.

Громдмастер потёр лоб, устало вздохнув.

Все хотят вернуться домой, даже он, каким бы воином ни выглядел. Дома его ждала любимая, его милейшая дочка, его родной дом. Солдаты будут из штанов выпрыгивать, когда узнают, как сильно им скосили срок службы за тот подвиг.

Но этот Тэйлон Бранье…

Какого хрена у него лицо, как у приговорённого?! Ведь он уходил отсюда не кем-то, а старшим каппером! Да многие мальчишки его сословия, которые прибегают на службу, иногда старше линнера не могут подняться, но потом ходят с таким видом, будто лично короля спасали! Да у них, блин, никто так не покидает этот форт, как он! Ну, кроме самого Догмана, конечно: ему самому теперь светило повышение, но тут другое!

Именно он постарался, чтоб Тэйлон получил следующее звание, оттого вдвойне неприятно видеть, что у того лицо, будто ему смертный приговор подписали. Даже если он что-то там дома натворил, за такие заслуги любой отец закроет глаза — считай, отмыл всю честь. Его род там должен едва ли не плакать от гордости, будет первым парнем у местных девок!

— Что ж ты за человек такой, Тэйлон… — пробормотал Рагдайзер, поглядывая на дверь.

Этот парень словно изменился после тех боёв на Туманных склонах.

Рагдайзер прошёл не один бой, что на этом краю королевства против полчищ нечисти, что на другом, отстаивая границы в стычках с соседями, которые так и норовили откусить кусочек. Он не понаслышке знал, что такое война и что она делает с людьми. Он видел тех, кто проходит ожесточённые бои. Люди или ломаются, или грубеют, или становятся немного не в себе.

Но этот Бранье, он просто стал другим. Из хлюпика, вечно дёрганного, смотрящего по сторонам с опаской и вызывающего больше презрение, он стал… хладнокровным бойцом…

Да, бойцом. Такие не боятся идти в самое пекло, даже если шансов выжить нет. Догман видел его, видел в деле. Холодные слегка прищуренные оценивающие глаза человека, который делает привычную работу. Даже в те моменты, когда у него самого едва не сдавали нервы, особенно при осаде их крепости, тот пусть и был возбуждён, но сохранял спокойствие и собранность. Действовал холодно, на зависть уверенно, будто это Тэйлон Бранье, а не он, громдмастер и проходил подобное много раз.

Солдаты уже не смотрели на него снисходительным или надменным взглядом. Конкретно ему никто не сообщал, но ходили слухи, что до мальца докапывались, а потом перестали. Не надо быть гением, чтоб понять, как в армии такие проблемы решают между собой. А после этих кровопролитных боёв его ещё и зауважали.

Нехотя Догман признался сам себе, что хотел бы, чтоб такой боец всегда был рядом с ним. Как и то, что предпочёл бы видеть перед собой того неуверенного забитого мальчишку, а не убийцу.

Не так должны выглядеть парни в семнадцать лет.

Меня практически выставили за ворота.

Я… я не знаю, если честно, но… блин, я…

Я в первый раз оказываюсь один в открытом мире сам по себе. Раньше всегда я был частью армии. Говорили идти — я шёл. Говорили ждать — я ждал. Говорили убивать — я убивал. Я жил, как говорили, и делал, что прикажут.

Сейчас мне ничего не говорили, и я был растерян. Я не видел цели, к которой должен идти, и теперь хрен знает, куда двигаться и что делать. Я даже не знал своей миссии. Вдруг она заключается в другом?

Форт, который я покинул, стоял на границе плато перед самыми Туманными склонами, уходившими вниз. Именно оттуда, снизу, и пёрлись все напасти, от которых я и защищал материк все эти полгода.

Дело в том, что все люди жили здесь на огромных плато, которые можно было смело называть самыми настоящими своеобразными материками в этом мире как по размеру, так и по функциям. На них располагались внутренние моря, реки, озёра, горы, равнины, пустыни и леса. Таких плато-материков в этом мире было несколько, и каждое было заселено людьми (и другими человекоподобными).

Что же касается пространства между плато, то его густо застилал туман. Густой непроглядный туман, не дающий увидеть дна. Он был чем-то вроде морей и океанов между плато, разделяя их между собой. Что там внизу, хрен знает, но явно ничего хорошего.

Именно оттуда прутся мертвяки, насекомовидная мразь и прочая муть.

И вот тут всех жителей мира спасает одна особенность — высота плато достаточная, чтоб не тонуть в тумане, и они имеют крутые склоны, по которым очень трудно забраться всей мрази снизу (хотя иногда бывает).

Но где есть победа, там есть и чья-то жопа — плато не везде имеют крутой, почти отвесный склон. В некоторых местах они имеют отличные пологие широкие подъёмы в виде огромных бескрайних лугов, которые словно кричат обитателям туманов «Добро пожаловать наверх!». И именно по таким местам разок-другой в десяток лет вся шваль и делает попытки прорваться на плато поближе или к солнцу, или к жратве.

Мой гарнизон как раз-таки и располагался у одного из таких подъёмов, чтоб солдатам веселее жилось. Небольшой форт, который должен был защищать от вторжения снизу всех, кто сверху. Перед нами огромные луга, уходящие вниз в туман, позади горы — это, наверное, уже для того, чтоб мы не убежали в случае чего.

На вопрос «Что мешает отстроить стену вдоль всего подъёма?» мне толком никто так и не ответил. Но насколько я понял, попытки уже были и что-то явно шло не так, есть какая-то явная проблема, о которой простым солдатам неведомо.

Так что, считай, обычная планета с материками, где роль морей и океанов выполняют туманы. Помимо этого, здесь есть большие летучие острова, но я даже не вникал в суть. Этот мир ничем не смог удивить за всё это время. Здесь не было астральных расщелин, откуда тянули щупальца твари, здесь море не являлось для людей небом (да, такое тоже бывает) и здесь не водились страусы-людоеды. Мир как мир со своими особенностями.

Но для меня он стал первым, который выбил из колеи. Такой вроде обычный, но как же всё обернулось…

Непрерывно оглядываясь и ожидая непрошенного визита своего хозяина, я решил действовать пока по стечению обстоятельств. Нужно было время, чтоб придумать план действий. Хотя что придумывать, я хрен знает.

Первым делом пришлось покинуть форт. Остаться я всё равно там не мог, поэтому ушёл из него с теми, кто уцелел после этого напряжённого года и получил в награду возможность вернуться. А там с пяти тысяч солдат осталось всего-то чуть больше пяти сотен. Считай, десять процентов. Вдоль этого подъёма на плато было с десяток фортов, и доставалось всем, но, как поговаривали другие, основной удар в этот раз пришёлся на нас.

Дружным строем мы поднялись по горной дороге в горы, которую, собственно, и защищал наш форт. Высокие скалы, ущелья, горные массивы по обе стороны. Эта местность могла бы стать отличной засадой, будь здесь война. Но войны здесь не было, да и мы не задерживались — меньше чем за полдня преодолели перевал и вышли уже с другой стороны гор.

И здесь я словно попал на совершенно другой материк. Действительно, эти горы перед Туманными склонами были как естественная стена в глубь этого мира, от чего природа по обе стороны разительно отличалась.

Вместо огромной нисходящей долины в туман отсюда сверху мне открылся пейзаж, ещё не тронутый ни химическими атаками, ни ковровыми бомбардировками пламенем напалма. Мне открылся живой мир с лесами, холмами, лугами и невысокими горами вдалеке.

Я даже на мгновение остановился и выдохнул от… чего-то нахлынувшего. Это выглядело таким мирным даже по сравнению с бескрайними джунглями. В отличие от них, эти леса с лугами, река вдали… Что-то… девственно чистое и доброе было в этом нетронутом войной мире.

Дух захватывает…

Сама дорога спускалась вниз и расходилась на две — одна шла дальше в глубь материка и терялась в лесу, другая уходила к городу, что раскинулся внизу. Отсюда до него было около… восьми махов где-то.

По привычке я до сих пор всё мерю в махах, так как семь лет в космодесанте не проходят бесследно. Здесь же всё в колёсах. А в них… это… почти пятьдесят колёс. Или по ещё одной мере, которая встречается чаще других в мирах — шестнадцать километров с копейками.

Что касается города, он явно не выглядел средневековым. Да, виднелись стены, но, учитывая его положение, против зомби и насекомых, которые могут прорваться, это было отличным решением. Отсюда были видны прямые улицы, делящие город на кварталы, вдоль которых выстроились дома, слишком высокие и аккуратные для средневековья. За стенами угадывались длинные цеха с их трубами, из которых валил чёрный дым.

— Как город называется? — толкнул я в плечо одного из солдат, кивнув на город, когда мы начали спускаться.

— Сан-Карет, старший каппер Бранье, — ответил он, немного странно взглянув на меня. Видимо, это я должен был знать.

— Красивый, да? — тут же вклинился другой. — У меня там сестра живёт. Хороший город.

— И так близко от Туманных склонов, — заметил я.

— А чего им боятся? Их же форт защищает наш, да?

— Защищает-то защищает, а если прорвутся? — возразил тот, что вклинился в разговор. — Мы так-то чудом удержали форт. А на змеиных тропах, если бы не полонеор… то есть каппер Бранье, они бы точно прорвались.

— Но не прорвались же! А ещё сам город, поговаривают, как форт. Почти каждый дом может стать непреступной крепостью.

— Да брешут, город как город, — не согласился ещё один из солдат.

— Ты часто у городов стены видишь? — оскорбился тот. — Вон, их отсюда видно. Будет прорыв, они его первым встретят. Потому и стоит здесь.

— А следующий город от него какой? — спросил я.

— Следующий?.. — задумался тот, у кого была здесь сестра. — Ну, если не брать в счёт деревни, то… Марион, кажется… — он повернулся к товарищу. — Марион же?

— Да, он самый крупный в округе будет, — кивнул тот. — Куда больше этого.

— А дальше? — допытывался я.

— Да откуда ж знать нам, старший каппер Бранье, — пожал солдат плечами. — Я школу так, раз от раза посещал. Это надо у Вальмо спросить, он вроде как хорошо учился.

— Сгинул в ночи Вальмо, — ответил кто-то из толпы. — Забыл, что ли?

— А, да… точно… — сразу сник парень.

Но мне на Вальмо и прочих было как-то плевать — у самого проблем оказалось выше головы в одночасье.

Когда я попадал в новый мир, единственное, что меня интересовало — война и всё, что с ней связано. Может когда-то я и пытался узнать о новом мире побольше, но… уже не помню этого. Да и плевать на это, если честно. До этого момента меня интересовало лишь то, что могло помочь мне победить. А это география места, где происходит конфликт, доступное вооружение и прочие сопутствующие факторы. Плюс имя и фамилия бедняги, в которого я вселился. А всё остальное: узнаю — плевать, не узнаю — тем более плевать.

Зачем мне знать, сколько здесь стран, их основные города и столицы? Как и зачем мне знать, сколько у бедняги братьев, откуда он родом и сколько раз на день дрочит? В войне это явно никак не поможет.

Поэтому сейчас я чувствовал конкретную прореху в знаниях. Я досконально знал географию той области. Мог с закрытыми глазами провести отряд по горам, если понадобится. Но хрен его знает, что находится за горами! Я смотрел на этот мир, что раскинулся передо мной, и понимал, что о нём мне ничего не известно. Чувствовал себя чёртовым разведчиком если не на вражеской, то на неизвестной территории.

Более того, я не знаю, откуда я!

Пока мы спускались с гор, я пытался раскидать по полкам всё, что мне известно, чтоб получить общую картину.

Я знаю, что нахожусь в теле Тэйлона Бранье. Парню, которому уже семнадцать. В армию пошёл в шестнадцать и сразу получил звание младшего линнера.

Во многих мирах практикуется то, что детей, в особенности парней, отправляют в армию. Это элитно, круто звучит, честь семьи, грудь колесом и прочая хрень. Но не круто быть мясом, поэтому зачастую привилегированные получают сразу звания. Ещё звания дают окончившим военную академию.

Парень не обладал выдающимися физическими характеристиками, да и способности к магии имел скудные — точно не из академии, а из привилегированных. А в этом мире это или аристократы, или чиновники. Значит, он кто-то из них. Обычно таких должны знать в области, где они живут, так что, если поспрашивать про Бранье, глядишь, узнаю что-то.

Да, думаю, так и сделаю. Поспрашиваю там по дороге кого-нибудь, не раскрывая собственной личности. Чёрт кто вспомнит парня, который узнавал, где живут какие-то Бранье.

Что касается мира, который открылся передо мной, то я бы назвал его… скорее новыми веками.

Вообще я использовал классификацию, которую узнал в одном из миров. Там всё развитие мира делилось на времена, и новые века как раз подразумевали, что появляются огнестрелы, исчезают доспехи, начинает преобладать наука, идёт индустриализация, появляются фабрики. Здания современнее и выше. Истребление себе подобных переходит на новый уровень.

Здесь практически всё это присутствовало, даже фабрики были. Вон дымят как.

В принципе, в похожем мире я уже бывал как-то раз… несколько…

Кстати, ружья… По виду это были обычные кремниевые ружья, которые заряжали порохом, даже этот отличительный большой курок был. Но когда потом подержал в руках, сразу понял, что они от своих братьев отличаются радикально.

Суть заключалась в чём — вместо кремния маленький кристалл розоватого цвета. В конце канала ствола ещё один кристалл, выступающий наружу через специальное отверстие. Заряжаешь пулю, взводишь курок и стреляешь. При ударе кристалла в курке о кристалл в стволе выделялась энергия, и происходил своеобразный взрыв внутри ствола, который пулю и выталкивал. По сути, эти два розоватых кристалла просто заменяли порох, облегчив процесс перезарядки.

Я вообще заметил, что энергетические кристаллы здесь не редкость. Пусть в крепости везде преимущественно старые добрые факела, но у некоторых офицеров стояли иногда небольшие кристаллы, которые работали как лампочки. Один раз я даже увидел, как к нам приехал экипаж без лошадей. Самая обычная карета, которой двигателем служит кристалл. Возможно, их используют и ещё где-то, но пока в гарнизоне использовали лошадей, которых заправлять легче.

Магия здесь есть и с этими кристаллами повязана очень тесно. Если брать настоящую магию (и её другие синонимы), то это управление и преобразование энергии внутренних и внешних источников. Здесь внешним источником были энергетические кристаллы. Батарейки. Есть здесь, конечно, и полноценные маги, но их мало. К тому же, никто не мешает им батарейкой воспользоваться.

Слишком много здесь повязано на кристаллах. Прямо-таки кристалл-панк. Я уже бывал и в кибер-панке, и в био-панке, и стим-панке, но кристалл-панк мне попался в первый раз.

В остальном обычные новые века, как по мне.

Так что, собирая всю инфу вместе, получалось, что я сын каких-то влиятельных людей, живущий в мире, который уже перешёл к индустриализации, где есть магия, а некоторые (а может и многие) технологии основаны на энергетических кристаллах.

Весело, что ещё сказать?

Когда мы спустились к перекрёстку, дороги от которого уходили в две стороны, трафик заметно оживился. Мимо проезжали экипажи, кареты, проходили люди.

Я даже несколько раз увидел кареты без лошадей. Кучер, как и положено, сидел спереди, но держал не поводья, а ручку, которой рулил. Во второй руке, судя по всему, был рычаг газа — когда экипаж подъехал к участку дороги, где было много толпы на обочине, он немного потянул его, и карета замедлилась.

Эта машина промчалась мимо нас по направлению к городу. В окнах кареты я заметил девушек, которые с любопытством разглядывали нас. И не только я — солдаты дружно проводили карету взглядом, после чего начали живо обсуждать увиденное.

Глава 4

Я расстался с солдатами на перекрёстке. Мне предлагали пойти выпить с ними в город, чтоб отпраздновать возвращение, но я отказался. Они переглянулись, но пожали плечами, после чего попрощались со мной и дружной толпой отправились как обмывать столь удачное завершение службы, так и проститься с теми, кто не дожил до этого момента. Не знаю, кем они меня посчитали, да и плевать мне как бы.

Город был явно мне не по пути, надо было сильно сворачивать с дороги и тратить лишние сутки. Да и не было среди них тех, с кем я бы выпил. К тому же… у меня были некоторые фобии относительно городов.

Для меня незнакомый город был символом монотонной опасной зачистки. Я бывал в городах только с одной целью, и для меня он был символом опасности. Когда ты только занимаешь город, ты его прочёсываешь на предмет бойцов, партизан, заминированных зданий и прочего дерьма. На моей памяти редко подобное прочёсывание происходило без жертв. И точно половина сопровождалась бескрайней и очень жестокой резнёй даже не за каждую улицу, а за каждый дом.

Нет, город был явно не для меня. Одна мысль сунуться без нужды в город вызывала у меня некоторое волнение. А раз дел у меня там нет, то и соваться туда нет нужды. Надо будет — зайду, но без необходимости лучше обойду стороной. Мне моё психологическое здоровье дороже. Я уже налюбовался на него, когда мы спускались. По строениям за стеной это явно не средневековье, если только очень развитое, конечно. Но миров много, кто-то идёт одним путём, кто-то другим, так что можно было не удивляться некоторым перевесам.

Я видел, как кавалерия на динозаврах сражалась бок о бок с летающими машинами и как в мире, где летают истребители, люди убивали друг друга из луков. Что для одного мира странно, для другого вариант нормы.

Вообще, по сути, можно было взять экипаж, чтоб доехать быстрее, но я подумал, что мне нужно немного времени, чтоб как прийти в себя, так и понять, что делать дальше. Всё-таки я впервые за чёрт знает сколько времени предоставлен сам себе. Надо… привыкнуть к свободе и самостоятельности.

К тому же, я не знал, куда мне надо, а на ногах мне лучше думалось. И подумать было о чём.

Что делать?

Я даже не представлял, если честно, ответа на этот вопрос. Пока что я решил вернуться домой и там уже посмотреть, куда двигаться. Как раз прогуляюсь по миру, освоюсь немножко. Возможно, сам пойму, что у меня за миссия.

Дорога, по которой я шёл, представляла собой… наверное, шириной метров десять-одиннадцать грунтовку, на которой спокойно разъезжались повозки, дилижансы, кареты и фургоны. Часть были стандартными, но часть ехала без лошадей и управляли ей по тому же принципу, как той, что я видел на перекрёстке. В глаза сразу бросилось и то, что такие кареты выглядели значительно дороже и престижнее других. Видимо, дорогое удовольствие.

Не были редкими и наездники, среди которых я замечал и представителей женского пола. Одежда на них была самой разнообразной. Кто-то в обычных штанах и рубахе или деревенском платье, но один раз я видел парня с девушкой, которые возвращались в город, и выглядели они очень… хорошо. Пиджак с брюками и небольшим цилиндром на одном и юбка с блузкой и рюшками на другой.

Наряды знакомые, кстати… Да, кажется, я нечто похожее видел…

Как-то в одном из миров я участвовал в гражданской войне. Там воевали за свободу рабов, что ли… Короче, меня повесили, как это ни прискорбно, но суть в другом — тот мир очень даже похож на то, что я вижу перед собой сейчас. Развитие плюс-минус, мода на одежду, вооружение, хотя там не было магии, насколько я помню.

Ближе к вечеру поток людей стал заметно меньше, а когда лес начал погружаться во мрак, дорога совсем опустела.

И мне стало спокойнее.

По идее, надо бояться темноты, так как в половине миров с наступлением сумерек бродят такие твари, что обосраться можно от страха. Но везде и всегда основной проблемой были гуманоиды, а я привык к тому, что во тьме легче скрыться от них. Возможно, это просто «синдром охотника», как назвал один умный парень в одном из миров подобное. Ты привыкаешь быть охотником, оттого иначе воспринимаешь то, что обычно внушает людям неуют и страх.

Но топать по дороге ночью я всё же не собирался. Надо было поспать, да и покушать не мешало. Поэтому я сошёл с дороги и, не раздумывая, отправился вглубь леса, зная, что при необходимости найду дорогу назад. Углублялся до тех пор, пока не спустился по пригорку вниз, пробираясь через кусты. Там среди них на небольшой поляне и разжёг костёр — с дороги не видно, а шум кустов предупредит о приближении незваного гостя.

После этого в свете огня я, перекусывая тем, что смог уволочь из столовой на дорогу, принялся перебирать все свои трофеи. А тут было на что посмотреть. В основном это было то, что мне дали с форта, так как Тэйлон притащил с собой ровным счётом ничего, кроме деревянной зубной щётки. Даже сейчас на мне было солдатское пальто, рубаха, штаны, да сапоги с вещмешком. Словно он сюда голый без своей одежды приехал.

Первыми на свет я вытащил револьверы в футляре. Самые настоящие револьверы, только разве что сделанные на лад этого мира. В стволе барабана в самом конце были всё те же кристаллы. «Ломаешь» револьвер, заряжаешь пули в барабан, закрываешь, стреляешь.

Только из-за расположения кристаллов зарядка происходила не сзади, как в других моделях, а спереди. Занимала она достаточно много времени, так как надо было с помощью небольшого прилагающегося шомпола протолкнуть пулю до самого конца барабана. В том же ружье просто сломал ствол, запихнул пулю с горем пополам и всё. Зато здесь шесть выстрелов за раз, а там всего один и перезаряжай.

Конкретно этими награждались все при достижении звания каппера. Я видел такие у других капперов, которые те в случае нужды активно использовали. Теперь такие были и у меня. Из блестящего металла (хрен знает какого) с золотой резьбой они были этакими произведениями убийственного искусства.

Только, видимо, этому произведению убийственного искусства мушки не полагались и целиться предполагалось на глазок. С другой стороны, пусть перезарядка желала оставлять лучшего, да и мушек не было, но двенадцать выстрелов — это сила в этом мире. Простым солдатам такое не выдавалось. Может сложность производства, кто знает.

Два револьвера за повышение в мире, где скорострельность не является сильной стороной. Приятно, чёрт возьми. А ещё и полезно.

Для револьверов я кое-как сделал две кобуры невзрачного вида на пояс, чтоб те сильно не блестели на людях, но всегда были под рукой. Зарядил оба, подержал их в руке, примерился и… понял, что, в принципе, мой поход подошёл к финалу.

Было даже удивительно, что финал наступил не сразу после провала, а только сейчас.

Сделал глубокий вдох.

— Чем обязан? — глухо произнёс я.

Даже оборачиваться не нужно было, чтоб узнать гостя за моей спиной где-то на ветвях деревьев.

Руки сжали рукояти револьверов. Их тяжесть немного успокаивала, но вряд ли это поможет против гостя. Однако даже перед лицом всемирной жопы я не сдамся без боя. Наказание мне что так, что так обеспечено, так что я был готов хотя бы постараться потравить ему кровь лишний раз.

— Развлекаешься?.. — этот шипящий тихий голос век бы не слышал.

— Не сказал бы, что развлекаюсь… — холодно ответил я, но от страха кишки все в узел связались. — Ты пришло мне что-то сказать?

Я медленно обернулся к фигуре, которая покачивала ногами на ветке одного из деревьев. На вид это был молодой паренёк с сальными прямыми волосами, которые спадали ему на лицо и закрывали глаза. Дьявольская улыбка буквально светилась белоснежным оскалом.

Боюсь. Боюсь эту мразь. И боюсь умирать. Даже зная, что я своего рода бессмертен, всё равно боюсь.

— Ты выглядишь слишком воинственным, — улыбнулось божество и спрыгнуло на землю. Я могу поклясться, что ни звука при этом оно не издало. Это лишь значило, что оно хотело, чтоб я его заметил. Играет со мной. С интересом посмотрев на револьверы в руках, божество кивнуло на них. — Думаешь, сможешь меня убить ими?

— Думаю попробовать, — отозвался я, не спуская с мрази глаз. Но оно лишь рассмеялось и стало обходить меня по кругу, словно волк вокруг добычи.

— Какой ты агрессивный… Но я всё равно одержу верх, ведь знаешь же.

— Но я всё равно немного посопротивляюсь, хорошо?

Меня одарили оскалом.

— За это ты и нравишься мне. Нравишься больше других. Никогда не сдаёшься. Будешь захлёбываться кровью, но грызть глотки до последнего.

— Будто что-то плохое.

— Как знаешь. Но раз ты настаиваешь…

И с этими словами божество просто исчезает.

Хотя нет, не исчезает, я замечаю смазанную тень: оно двигается так быстро, что глаза просто не услеживают за её движением, особенно в темноте.

Но едва я вообще успеваю что-либо сообразить, как божество выскакивает откуда-то сбоку и ударом ломает мне правое колено. Удар, как в кикбоксинге: со стороны шутливый пинок — на деле я охреневаю от боли. Вскрикиваю, но успеваю выстрелить прямо… в молоко. Мразь исчезает так же быстро, как и появилась.

Кто бы что ни говорил, к боли невозможно привыкнуть. Её можно ожидать, её можно уметь терпеть, но привыкнуть — никак. Мне стоит огромного труда устоять на единственной целой ноге и сохранить хоть какую-то трезвость ума, когда в голове темнеет. Пытаюсь довериться своим чувствам, которые заглушает криком боль.

Прислушиваюсь, резко разворачиваюсь и делаю залп с двух стволов. Я не знаю, что божество там — в таких ситуациях действуешь на рефлексах, пытаясь предугадать движение противника.

И я угадываю.

Да только не сильно помогает — божество просто выскакивает на меня, игнорируя пули. Удар под дых, я в ответ стреляю прямо в упор, и мимо. Скорость этой сволочи куда выше нормальной, а моя реакция куда слабее, чем обычно — божество уворачивается от выстрела в упор лёгким движением, поднырнув под левую руку. Ловко выворачивает её и ударом просто отрывает.

Всё перед глазами вспыхивает от боли. Я стреляю туда, где была только что сука, и вновь мимо. Быстро оборачиваюсь, стреляю в смазанную тень, а через долю секунды мне по лицу бьют когтистой лапой. По ощущениям словно мне срывает половину лица. Возможно, так оно и есть. От боли я совсем перестаю соображать. Рот наполняется кровью.

Следом удар в грудь, и я слышу, как жалобно трещат рёбра. Они ломаются, впиваются в лёгкие, разрывают всё внутри своими осколками. И я лечу спиной вперёд. Лечу и падаю в чьи-то объятия, чтоб через секунду острые, как бритва, зубы воткнулись мне в шею и вырвали целый шмат. Всё в голове вспыхивает приветливой темнотой.

Но с другой стороны, судя по тому, что меня до сих пор держат…

Теперь я знаю, где точно находится цель, поэтому просто прислоняю ствол револьвера к своей груди и стреляю.

В упор пуля пробивает грудную клетку навылет как нехрен делать.

Напоследок я с удовлетворением слышу возмущённое шипение и чувствую, как тело отпускают и оно бьётся об землю.

Нет, ну пулю мразь всё же словила, верно? Хоть какое-то успокоение…

Не было потом. Не было никакой следующей инструкции из другого мира. Не было ехидного голоса божества. Была просто тьма. Тьма, в которой ты не думаешь, не знаешь, не существуешь. Густая и вездесущая, которая встречается только во сне, когда нет сновидений.

Это было не внемирье. Но я даже об этом не думал, я просто был, а потом…

А потом меня разбудила неприятная щекотка в носу. Она повторялась раз за разом, словно кто-то водил под носом пером. Меня не смутило, что я что-то чувствую. Я просто рефлекторно поморщился и приоткрыл глаза.

Моему взору тут же предстало пробивающееся через кроны деревьев голубое небо, в которое улетала симпатичная бабочка…

Так, стоп, небо?

Простая мысль была как ведро холодной воды на голову. Я резко сел и оглянулся — точно не здесь после вчерашней ночи я должен был оказаться.

Вместо привычной тьмы внемирья, в которой меня бы проинструктировали, вокруг был густой прохладный лес, встречающий тёплое утро. А рядом небольшой костёр, около которого сидело божество и крутило тушку неудачливого животного. Оно сидело ко мне спиной, но точно знало, что я встал.

Я ещё раз огляделся, не веря, что до сих пор технически жив и нахожусь… вроде как в последнем мире. Точно не было внемирья и инструкций: такое не забывается.

— Меня всегда забавляла еда живых существ, — неожиданно сказало божество. — Море таких странных противоречивых и причудливых ощущений.

Я ещё раз окинул округу взглядом.

Это точно не было то место, где я вчера засыпал, но всё же вроде как тот мир. Да и я… был голым. Вся одежда лежала рядом аккуратной стопочкой, а сверху два моих револьвера. Божество словно предлагало забрать их обратно.

— Ты меня не убило, — нахмурился я.

— А должно?

— Не знаю… — я осторожно встал, проверил, что тело слушается команды, и принялся одеваться. Ни шрамов, кроме тех, что получил на войне, ни боли не было. Даже одежда цела. — Разве… ты не должно было забрать меня после провала?

— С чего ты решил? — насмешливо спросило оно, не оборачиваясь.

— Но… ты же пыталось меня убить, не?

— Ну, ты так воинственно был настроен, уже револьверы подготовил, что мне показалось некрасивым отказывать тебе в бою.

Серьёзно? Ты просто пришло и отпиздило меня?

Мне очень захотелось загнать мрази прямо сейчас в затылок пулю, но я прекрасно понимал, что оно разберётся со мной быстрее, чем я успею сделать даже пару выстрелов. Вместо этого я просто оделся и сел напротив с другой стороны костра.

— Значит, я здесь не за тем, чтоб уничтожить тварей в тумане, да?

— Ну… ты сам это придумал для себя, — пожало божество плечами. Парень с сальными волосами. Эта улыбочка на его роже раздражала. Наверняка божество специально подобрало такую внешность, чтоб бесить меня. — Я же говорило, что у тебя миссия.

— Какая?

— Угощайся, — проигнорировало оно вопрос, оторвало ножку от тушки животного и протянуло мне. Аппетитный аромат ласкал нос. Жир капал в огонь, весело шипя и вспыхивая. — А то у тебя один хлеб, украденный из столовой.

— Какая у меня миссия? — повторил я, приняв ножку. — Ради чего я здесь? Геноцид? Переворот? Мировая война? Убийство правительства? Захват власти? Какая миссия?

— Это секрет, — улыбнулось оно и забрало всю остальную тушку целиком. — Тебе разве не интересно?

— Нет.

— Нет… — повторило оно. — Ты самый древний из всех проклятых, знаешь?

Это была довольно резкая и необычная смена разговора. Я даже не знал, что ответить. Но мой ответ и не требовался.

— Пусть миссия будет секретом. Я здесь по другой причине.

— Какой?

Оно лишь усмехнулось и начало есть. Ясно, пока не пахаваем, продолжения не будет. Не сказать, что я был против такого перекуса: приятное жирное сочное мясо, пусть и без соли. Всё лучше, чем та же каша в форте или вообще безвкусная паста в скафе. Но всё наслаждение настоящей пищей перебивало любопытство. А божество не спешило, путь и поглощало тушку с завидным проворством.

Я закончил раньше и дождался, пока закончит божество.

— Так зачем ты здесь? — спросил я.

— Передать кое-что.

Оно полезло за пазуху и достало кристалл, после чего кинуло его мне. Я ловко поймал его одной рукой.

Большой ромб, в котором словно переливалась тьма. Когда мои ладони коснулись его, руку словно начало покалывать, как от тока.

Я побывал во многих мирах, видел много всякого дерьма, которое создано только для одного — убивать. Но были вещи, которые были просто апогеем истребления всего живого и неживого.

Кристалл в моих руках был одним из них.

— Илиатиар … — пробормотал я.

— Узнал, как я вижу.

— Такое дерьмо тяжело не узнать. Особенно, когда сам его достал, — я немного встревоженно посмотрел на божество. — Зачем он здесь?

— Это сила для тебя.

— Зачем? — повторил я. — Этому не место здесь. Ему вообще не место ни в каком из миров.

— Ты преувеличиваешь.

— Я знаю несколько самых страшных вещей в мирах. Термоядерные бомбы, фотонный аннигилятор, кразиваркальное оружие, Взор Императора, антиматериальная бомба и Фарнир-шесть вирус. Илиатиар один из них.

— Ты боишься?

— Я знаю, на что он способен. Я видел, на что он способен.

— Не хочешь принять эту силу?

Я внимательно посмотрел на кристалл и поморщился. В нём была чистая энергия. Чистая чёрная энергия.

— Это не сила. Это что-то между пиздой и жопой. А может и то, и другое в одном флаконе. Я не хочу принимать такую силу.

— В принципе, это и не предложение, — пожало божество плечами. — Впитай его.

— Впитать? — у меня чуть челюсть не отвалилась. — Этим дерьмом невозможно управлять. Оно было создано только с одной целью.

— Цель задают люди, как и окрас силе. Нет тёмной или светлой силы — есть просто энергия.

Я не соглашусь, но сейчас суть не в этом.

— Я сгорю нахрен. Во мне нет ядра. У них здесь всё на стержневом типе активации.

Маги разные бывают. У каждого своя система активации магии. Всего их встречал я пока что три: ядерный, стержневой и нитевидный.

Ядерный — это когда есть одно или несколько ядер в теле, что вырабатывают энергию, которой пользуется маг. Нитевидный — это нити по всему телу: от рук до ног. Они, как трубки, выводят энергию из земли, воздуха и так далее в зависимости от стихии, пуская её на магию. И стержневой, который вытягивает энергию для магии из батарейки.

У меня стержневой, хотя встречаются, как я понял, в этом мире и с ядерным типом. Стержень, считай, толстый провод, который проводит энергию. Поэтому мне энергию, особенно таких масштабов, просто негде хранить. Сожгу нахрен себя.

— Впитывай, — повторило божество со своим оскалом.

— Я сдохну.

— Как сдохнешь, так и воскреснешь.

Чёрт…

Я с сомнением посмотрел на кристалл в своих руках. Я помню, как воевал за него. Помню, как много людей и эльфов положили тогда. Он просто запачкан кровью солдат, что сложили головы ради вещи, которая потом уложит ещё больше жизней в могилу. Я держал его тогда в руках, я держу его сейчас — столько времени прошло, а ощущения одни и те же. Словно держу бомбу, которая вот-вот рванёт.

Чистая энергия, которая принесёт дерьма чуть больше, чем дохрена.

— Как мне хранить его? — спросил я, разглядывая его.

— Ты умеешь создавать ядра, не так ли?

Да, я был магом. Боевым магом. Очень сильным магом. Но там и тело было другое.

Вот же повезло, блин…

Ладно, это будет весело…

Глава 5

Сказать, что это больно, то же самое, что сказать, когда тебе срывают кожу с тела, что это немного неприятно. По мне словно пустили ток такой мощности, что должен был сразу же превратиться в пепел. Это называется чуть-чуть пустить в себя энергию, при этом не выпуская и стараясь с её помощью создать какое-нибудь стабильное-нестабильное ядро. Естественно, что она аккумулируется и нехиленько подпаливает организм.

— Я… сейчас… обосрусь… — пропыхтел я, чувствуя, как всё внутри меня рвёт на части. По крайней мере стержень сейчас во мне светится белым, как раскалённый металл. Так можно и стержень сжечь к чёрту, лишившись вообще возможности использовать магию.

Ещё, кажется… когда я был в каком-то мире, где, укрепляя свою душу и внутренний стержень, усиливаешься и сам, научился заглядывать в себя, чтоб оценивать свою ступень. Да, тот мир, помню его, там были распространены ещё очень катаны, которые могли разрубать рельсы и танки одним взмахом. Интересный мир…

Как бы то ни было, я научился видеть типы активации магии. А когда воевал в магическом мире, научился их распознавать. И моя никак не подходила под нынешние нужды, на которые толкало божество. Да, я знал кое-что, имел достаточный опыт, но с новым телом это равносильно ученику, который назубок знает теорию, но на практике ни разу подобного не делал.

И у меня нихера не получалось.

— Сука-а-а… — прохрипел я.

— Старайся лучше, — со скучающим видом посоветовало божество, глядя на мои муки.

Да пошло ты в жопу.

Хотя… божество же сказало, что, если что, меня воскресят, верно? А значит, можно пойти с другой стороны.

Я набрал воздуха полные лёгкие, будто собирался нырнуть, и впустил в себя энергию. Просто влил всё, что было. По идее, оно само должно создать ядро, не найдя выход. Ну и я сдохну, соответственно.

Сдох я, понятное дело, раньше. Мучился так, будто кожу сдирают, запихивают в задницу и пытаются вытащить через мозги. Отключился, продержавшись десять секунд и не впитав даже одной десятой.

Меня привело в сознание божество, пиная по почкам.

— Время, друг. Время идёт. Я не могу возиться с тобой так долго, — бросило оно мне кристалл.

Пошёл второй круг. Потом третий, потом четвёртый. На пятом я обнаружил, что ядро сформировалось и вливать энергию стало легче. Теперь ей было где аккумулироваться. К тому же, если есть ядро, то есть место, где будет генерироваться энергия. Но само ядро… оно было гигантским. Превратило стержень в какою-то кривую загогулину, словно расплавив его. По-хорошему надо бы распределить его на более мелкие ядра, чтоб снизить нагрузку, но божество вряд ли будет ждать так долго, а я сам делать этого не умею.

Короче, стержню конец, придётся потом как-то всё восстанавливать.

— Вижу прогресс, — усмехнулось божество.

Ну ещё бы, оно всё видело. Да только, помимо прогресса, я чувствовал, как весь взмок и как тело словно разваливалось на части.

В конце у меня в руке оказался обычный пустой кристалл, который был словно закопчённым. А внутри меня пылало ядро, будто от ядерного взрыва. По идее, во мне сейчас энергии достаточно, чтоб создать детонацию, которая расколет планету. Надо бы стравить её потом…

— Держи… — бросил я божеству кристалл. Оно поймало его одной рукой и спрятало за пазуху.

— Всё было проще, чем казалось, да?

— Нет, — ответил я. Хотелось лечь… Да, пожалуй, лягу, чтоб прийти в себя. — Где мы сейчас? Это не то место, где я остановился.

— Я подбросило тебя до твоего пункта назначения.

— До дома этого чудика?

— Почти.

— Почти?

— Ты рядом с его городом.

— И что мне…

Я было посмотрел на божество, но… никого рядом не оказалось. Оно просто исчезло. А я остался около почти догоревшего костра.

— …делать в городе?.. — закончил я негромко.

Вот, блин, тебе и поговорили. У меня было много вопросов, но я не строил иллюзии, что оно бы мне ответило. Меня всегда просто забрасывали в мир, а там уже сам как-нибудь. Из-за этого несколько раз меня грохнули до того, как я вообще приступил к миссии. В основном это происходило там, где была вера. Демон вселился, тьма захватила, другие взяли под контроль… одним словом — люди.

Мне потребовалось, наверное, около часа или полтора, чтоб прийти в себя. Слабость и разбитость, в конце концов, отступили, и я чувствовал себя… более-менее нормально. Словно плохо спал, не более. Но такое было пустяком, бывало намного хуже. Так что я быстро собрался, оделся, затоптал костёр и…

Понял, что не знаю, в какую сторону двигаться. Вот что надо было спросить первым делом, блин…

И, собственно… город.

Я стоял на обочине грунтовой дороги, которую дальше с обеих сторон начинали обступать дома. Границей города служил примечательный комплекс из нескольких цехов, расположившихся в десятке метров от дороги, словно разделяющие цивилизацию и дикую природу. Высокими трубами они знатно коптили небо.

Да у них тут небольшой промышленный городок, как посмотрю. Насмотрелся я на подобные места и навоевался в них тоже вдоволь. Бесконечные цеха, железные агрегаты, коридоры, куча мест, откуда можно ждать пулю… бр-р-р, ненавижу такие места. Но век индустриализации шагает здесь полным ходом. Глядишь, очень скоро и машины появятся, хотя…

Я проводил взглядом одну из карет без лошадей.

Уже появились. Каждый мир накладывает свои отпечатки на уже знакомые, казалось бы, вещи. Глядишь, и будут вскоре полноценные машины ездить.

За цехами начинались пригороды. Судя по всему, по окраинам жили самые бедные слои населения. Какие-то бараки, старые деревянные дома, чахлые огороды. Всё было грязным от оседавшей сажи из труб. Люди тоже были характерными — типичные крестьяне, которые не вылазят с полей. Здесь они выглядели явными представителями средневековья.

Но чем дальше я шёл, тем сильнее город менялся, и вскоре меня встречали вполне себе приятные ухоженные домики с собственным участком. Не сильно богатые, но явно лучше тех, что были до. Здесь суетились жители, которые куда больше походили на представителей нового века. Пиджаки, брюки, юбки, сарафаны.

А пройдя ещё дальше, я, собственно, попал в сам город. Грунтовку здесь сменяла брусчатка, а дома из деревянных одно- и двухэтажных перешли в кирпичные и каменные по три, по четыре, а то и по пять этажей высотой.

Но именно здесь я столкнулся с проблемой.

Я уткнулся в барьер собственной психики.

Стоило пройти вглубь уже начавшегося полноценного города, как я почувствовал непонятное волнение, которое с каждым шагом лишь усиливалось. И чем дальше я заходил в город, тем сложнее давался каждый следующий шаг, будто приходилось идти против течения. Ноги просто отказывались идти дальше, будто я пытался шагнуть с уступа в пропасть и срабатывал инстинкт самосохранения.

Проблема в том, что в первый раз за многие века я собирался войти в город. Войти в него без оружия и открыто. И у меня это вызывало даже не страх — панику. Сердце билось как перед важным сражением, глаза бегали по округе. Внутри меня всё визжало о том, что заходить в город без оружия вот так открыто — самоубийство.

Да, мозгом я понимаю, что это бред, но от фобий просто так не отделаться. Это как прыгнуть с сотого этажа, зная, что не разобьёшься. Ты там хоть обосрись, а хрен сделаешь шаг в пустоту.

Я не любил город, и при взгляде на него у меня возникало волнение. С ними у меня было связано много неприятных вещей.

Город — это место, где часто случается мясорубка. Легко держать оборону и сложно брать штурмом. Каждая улица, каждый дом становится кровавым замесом. И когда на протяжении долгих лет у тебя город ассоциируется лишь со смертью и проблемами, вот так просто войти в него…

— Чёрт… — я потёр виски. — Что за хрень…

Я вряд ли привыкну вот так за один раз прогуливаться по городу, не боясь словить пулю промеж глаз или меж лопаток. Но и шарахаться от него было не дело. Может я живу там? К тому же, где ещё узнать о себе? Так что же, ночевать из-за этого в лесу? А если именно там моя миссия? Тогда божество меня потом в отместку вообще запихнёт на планету в город, где постоянно война (такие места тоже бывали).

Надо успокоиться.

Я ещё раз посмотрел на улицу перед собой.

Было непривычно видеть столько народу. Взрослые, дети, старики, житейская суета, какая-то чудовищная беззаботность. Кажется, начнись здесь вторжение, и они только и будут делать, что раскрывать рот и смотреть на приближающуюся смерть, как овцы на скотобойне.

Слишком живо и беспечно…

И всё же это было странное чувство — быть в живом городе. Это как видеть… фотографию животного, а потом самому вживую посмотреть на его. Что-то странное, нетипичное, удивительное… Я видел города, да, но после артподготовки или длительной осады, когда они теряли весь свой блеск и были руинами, уже пустыми, выжженными, как скелет животного.

И мне здесь не нравится.

— Да бляха-муха… — сжал я зубы.

Но я сделал свои первые неуверенные шаги вперёд. И они давались… тяжело…

Я чувствовал, как внутри зарождается паника, готовая вырваться наружу. Глядя на эти дома, на эту беспечную толпу, которую можно срезать одной хорошей длинной очередью, меня одолевали страх и желание срочно забиться куда-нибудь в угол, где можно будет спрятаться от снайперского огня.

Какого?

Который может начаться.

Звучит абсурдно, но я подсознательно ждал, что в любую секунду раздастся выстрел, и мне прилетит пуля в грудь. А когда ты чего-то ждёшь, расслабиться точно не сможешь. Будешь бояться, как перед экзаменом, особенно когда это смертельно опасно. Да и глаз уже привычно ловил места, где может находиться вражеский снайпер и где места простреливаются на ура…

Но какой-никакой успех всё же был — я продвигался вглубь города, хотя ощущения были такие, будто тащу на себе килограмм сто пятьдесят. А ещё я не мог сосредоточиться: всё вокруг мелькало, повсюду снуют прохожие, цокают копыта по камню, грохочут колёса. После очень тихого леса это немного дезориентировало. Не давало положиться на один из важнейших органов чувств — слух.

Вопрос «Куда я направляюсь?» был до сих пор открытым. Я сам не знаю, если честно, но для начала просто шёл, стараясь привыкнуть к чувству незащищённости скотины на бойне. Привыкнуть ходить по городу и не бояться поймать пулю из возвышавшихся вокруг меня домов.

Но даже страх не мешал мне изучать местность. Так как это была центральная улица, практически на всех первых этажах домов, что шли вдоль неё, что-то да располагалось. Какие-то забегаловки, бары, магазинчики с одеждой или вещами. Вдоль дороги рядком выстраивались фонарные столбы, в лампах которых угадывались кристаллы. На дорогах даже небольшие пробки из повозок и карет.

Причём чем ближе я подбирался к центру, тем заметнее менялись как заведения, так и здания. Бары переходили в рестораны, мелкие магазинчики в ателье, где закупались обеспеченные жители, ломбарды менялись на офисы и отделения банков. Дома становились ухоженнее, массивнее, красивее.

А ещё здесь ездили трамваи. Не совсем трамваи, но что-то очень близкое к ним. Такой длинный экипаж на рельсах, который тянет лошадь. Ну… да, по сути, трамвай, только на лошадиной тяге. И как в других мирах, он был для обычного народа, так как те, что одеты побогаче, садились в собственные кареты.

Я бы сказал, что типичный мегаполис нового времени, который пока ещё не открыл электричество, а некоторые моменты замещает использованием кристаллов.

К тому же, я поймал себя на том, что мой взгляд постоянно цеплялся за девушек. Нет, я знаю, как выглядит девушка и что с ней можно делать, но слишком уж они были редкими в армиях. А здесь вагон и маленькая тележка вокруг.

И такие разные: от возрастов и комплекции до цветов волос и размера их достоинства. И каждая по-своему другая. Это в армии всех побрили под ноль, одели в форму и всё — одного от другого не отличишь. А здесь прямо разброс, и одна на другую не похожа.

Я отвык от женщин, если честно. Смотрю на них как на диковинку. Ухоженные, чистые, аккуратные, по своему грациозные — полная противоположностью обществу, к которому я привык. Так непривычно видеть их в таком количестве вот так, гуляющих рядом… В последний раз я делил женское общество чёрт знает когда. Это была… кажется… эльфийская армия… да, вроде она, если не ошибаюсь… Там было много девушек, и с одной я, кажется, даже спал… И ещё был один опыт, но он оказался чертовски неприятным и поучительным.

Вот под такие размышления, с дрожащими руками и учащённым сердцебиением я гулял по городу. Под мысли о девушках я как-то отдалялся от собственных страхов, не думал о них. Становилось легче даже. Возможно, уже сегодня разузнаю, кто же этот Бранье и где он живёт. Спрошу где-нибудь в кабаке, где моё лицо не заприметят, а там…

И в этот самый момент я услышал выстрел. Отчётливый выстрел, за которым последовала автоматная очередь.

Этот резкий звук резанул слух, а вместе с ним в нос ударил уже знакомый запах гари и вездесущих пороховых газов.

Я дёрнулся, как ошпаренный, к стене здания, ища укрытия. Обернулся и… не увидел никакой угрозы. Люди шли как ни в чём не бывало. Некоторые бросали на меня опасливые взгляды, как на сумасшедшего, но не более. Они просто как стадо овец шли дальше! Но… выстрелы, я же блять слышу их! И этот грохот, как от артобстрела! Как они не могут слышать, ведь…

Никаких выстрелов и взрывов здесь быть не может…

Простая мысль пришла в голову совсем неожиданно. У меня просто глюки.

Я с трудом попытался взять себя в руки.

Это просто…

Грохот повторился. На этот раз я даже увидел причину — большая повозка гремела, проезжая по неровностям, но меня в этот момент знатно накрыло. Я отчётливо слышал грохот взрывов, слышал пулемётные очереди. Я чувствовал запах гари, пороха и этот удушливый воздух от пожаров. Всё лицо было липким…

Прямо перед глазами вспыхнула картина пылающего города. Я видел, как солдаты что-то кричат, кто-то отстреливается… что-то взорвалось в противоположном здании…

Это была как вспышка в сознании. Мимолётное видение, которое появилось перед глазами и исчезло. Это было прошлое… Я попытался взять себя в руки. Это просто глюки, я не слышу выстрелов, не слышу…

Но я их слышал. Вместо цоканья копыт я слышал выстрелы так же отчётливо, как люди слышат голос человека рядом. Я знал, что это посттравматический синдром, но знать — одно, а переживать его — другое…

А ещё…

А ещё мне стало неожиданно очень херово. В груди начало очень сильно печь, и на тело навалилась слабость. Ноги затряслись, рискуя подогнуться под моим весом. Чтоб не упасть прямо здесь, я облокотился, как последний алкаш, на стену, едва сползая с неё на землю. Сердце давило так, будто у меня инфаркт.

Ядро. Грёбанное ядро внутри меня!

Я с ужасом заглянул внутрь себя и увидел, как оно ярко мерцает, пульсирует, словно пульсар, который теряет стабильность.

— Да мать твою… — пробормотал я, пытаясь устоять. — Да какого хера… Когда же это закончится…

Мне надо держаться. Это… это всё из-за паники. Паника и стресс запустили процесс, и нестабильное неприжившееся ядро тут же пошло в разнос.

Вместе с моим сраным телом.

— Только не сейчас… только не сейчас…

А ещё эти выстрелы и взрывы, от которых сердце трепетало. Я до сих пор слышал их, от чего вздрагивал всем телом.

— Это бред, у меня глюки, бред, нет здесь выстрелов, не может быть таких хлопков…

Но легче не становилось. Тело и сознание считали, что это происходит в реальности. Если бы не спокойные прохожие, я бы тоже подумал, что это по-настоящему… господи, я поехал окончательно.

А внутри всё буквально запекалось от бурлящей энергии.

Так… надо успокоиться… Нет, успокаиваться не имеет смысла. Мне тяжело дышать, я буквально чувствую этот жар, чувствую запах войны… Дыхание перехватывает, и сердце сдавливает так, что кажется, ещё немного, и оно остановится. В глазах конкретно всё плыло. Теперь на своих двоих я точно не уйду, тут хотя бы вот так около стены устоять.

— Мистер? — раздался тонкий голосок около меня. — Мистер, вам плохо?

Я попытался поднять глаза на источник голоса, но вместо этого почувствовал, как соскальзываю со стены, грозясь врезаться рожей прямо в мостовую. Но вместо встречи с землёй меня поймали чьи-то объятия. Чьи-то хрупкие, но крепкие объятия.

— Ох… — выдохнула моя спасительница. — Мистер, как вы? О Солнце, мистер, держитесь, я сейчас… Фалька! Фалька, помоги мне!

Я поднял голову и посмотрел на свою спасительницу, которая только что спасла мою рожу от встречи с землёй, не дав мне упасть.

Это была девушка. Молодая красивая девушка, которая смотрела куда-то в сторону и звала, видимо, свою подругу, держа меня под мышки, как большого плюшевого медведя. Такая хрупкая и держит меня, блин.

Приехали…

— Фалька! Помоги мне! Мисте…

В этот момент мы встретились глазами.

И девчонка осеклась.

— Господин? — только и пискнула она в шоке, едва не выронив меня. Её глаза, большие и красивые, стали совсем огромными, хотя казалось бы, куда ещё больше. — Господин Тэйлон?

Глава 6

Её лицо было таким испуганным, будто она увидела призрака. Но чёрт, оно было таким милым…

На войне иногда так не хватает такого милого лица…

— Господин! Господин Тэйлон! — она словно отошла от шока. — Фалька! Кенси! Кенси!!! — теперь девушка не звала, она буквально верещала на всю улицу, заставляя оборачиваться на нас людей, но не замечая ничего вокруг. — Быстрее! Быстрее! Помогите мне! Кенси!!! Фалька!!!

Где-то на краю моего зрения возникли ещё две особы, держа в руках по корзинке. Красивые особы, как и та, что меня держала. Если помру, то хоть в окружении девушек. А то, блин, или среди трупов, или среди техники, а то и вообще в каком-нибудь дерьме беспросветном.

— Дина, ты чего… — начала было одна из них, но Дина её перебила истошным писком.

— Фалька! Это господин Тэйлон! Господин Тэйлон! Он жив! Фалька! — казалось, она сейчас сама потеряет сознание от шока. — О Солнце, это господин Тэйлон! Он вернулся!!!

Девушки посмотрели на меня и застыли. Побледнели, будто это не мне тут херово. Я лишь скользнул по ним взглядом и… кажется, начал вновь расслабляться.

— Не удержу!!! Помогите! — взвизгнула она, и уже три пары ручек меня удерживали. Ну всё, жизнь удалась — меня девки на руках носят.

— О Солнце, это он! Фалька, это он! Тэйлон!

— Солнце… солнце… — бормотала та, как её там… Фалька. Она внимательно разглядывала меня, после чего схватила за подбородок и повертела мою голову, рассматривая. — Это и вправду он… Господин Тэйлон… вы живы?..

Последние слова словно придали ей сил. На растерянном и немного испуганном лице появилась какая-то едва уловимая стальная уверенность. Было видно, что такая на вид милая девушка может, в принципе, и по морде дать.

— Кенси, Дина, держите его! Я сейчас! — скомандовала она и бросилась к дороге, пытаясь поймать экипаж. Причём поймать она пыталась его не просто маханием руки. Девчонка бесстрашно выскочила на дорогу, расставив руки в стороны перед какой-то каретой. Не побоялась же, что её переедут.

Та со скрипом и ржанием лошадей остановилась буквально в полуметре от неё, а Фалька даже с места не тронулась.

— Дура! Ты что творишь, девка!? — кучер сам чуть богу душу, судя по лицу, не отдал. — Я же тебя…

Но Фалька уже перебила его.

— К родовому поместью Бранье! Мои хозяева вознаградят вас за помощь! — выкрикнула та, побежав к нему.

— Бранье?.. — он немного озадаченно и испуганно посмотрел на нас.

А девушки, что меня поддерживали, уже тащили мою тушку к карете. Вернее, я вроде как и сам мог идти, а они лишь поддерживали моё равновесие.

— Да, Бранье! Довезите нас до поместья, и вас вознаградят!

Она распахнула дверцу, заскочила внутрь кареты, а когда доковыляли мы, схватила за грудки и буквально втащила внутрь. Следом, запихнув меня в кабину, залезли её подружки и, захлопнув дверцу, гаркнули хором:

— Поехал!

Карета дёрнулась и под грохот быстро покатилась по городу. Ну как быстро — насколько это позволяло движение.

А я… почувствовал себя лучше. Словно, оказавшись внутри кареты, защитился от пагубного влияния города, хотя стрельба ещё стояла эхом в ушах. Ну как в танк залез, где более-менее безопасно. Или же это из-за ядра меня отпустило…

Я обвёл присутствующих девушек взглядом.

Ещё совсем молодые. Румяные, здоровые, с длинными волосами и тонкими нежными чертами лица — было видно, что в свободное время из них жизнь била ключом. У нас капитан в одном из миров таких мокрощёлками называл. А эльфы называли их почками, ну, как набухшие почки на ветвях. Да много как их называли, но суть одна — юные.

И втроём они смотрели на меня: взволнованные, с широко раскрытыми глазами. В кабине повисла неприятная тишина. Девушки выглядели шокированными не меньше, чем я сам. Они буквально сканировали меня глазами, будто пытались убедить себя, что это я. И оттого тишина под пристальными взглядами была вдвойне неприятнее, словно я на немом допросе.

Поэтому, чтобы разрушить тишину, я выдавил:

— Добрый день…

Девушки будто и не ожидали от меня чего-то услышать. Лишь переглянулись оторопело и немного испуганно.

— Добрый… — наконец кивнула одна из них растерянно, — день…

— Это и вправду вы, господин Тэйлон? — тут же спросила другая, которую звали Кенси. — Вы… живы?

— С утра вроде как был, — кивнул я.

— Как вы, господин Тэйлон? — это уже спросила Дина, которая не дала мне поцеловать брусчатку. — Как вы себя чувствуете?

Подозрительно… Они выглядят подозрительно. Слишком заботливые, слишком внимательные. Я не верю в заботу от незнакомых людей. По крайней мере, пока не уверен, что они союзники. Этих я вообще не знал, но логика подсказывала, что Тэйлон их знать должен.

А ещё он должен иметь как минимум статус, причём приличный, раз аж три девушки бросились его спасать. Но вот их вид, будто они увидели призрака…

— Я нормально, спасибо, Кенси, — кивнул я немного устало. Надеюсь, с именем не напутал. Надо срочно выучить их.

— Я думала, вы прямо там потеряете сознание, — сказала уже… Филька? Фалька? Как её там? — Господин Тэйлон, вы точно чувствуете себя нормально? Вы до сих пор ужасно бледны. Будто секунда-другая, и потеряете сознание.

— Да, нормально… — кивнул я и облокотился на спинку, после чего посмотрел в окно.

За стеклом город уже не имел такого пугающего влияния. Но одно я уяснил довольно точно — у меня с головой явные бо-бо. Война не проходит бесследно для людей — так говорили другие, но только оказавшись среди мирного времени, я понял, насколько они правы.

— Как же вы попали сюда? — спросила вновь Дина. — Нет, я даже… я… как вы оказались здесь? Мы думали, вы погибли.

— Погиб? — нахмурился я.

— Вашей матери и отцу пришло письмо, что вы пали в бою, — не громко, но встревоженно сообщила Фалька. — Полгода назад как пришло. Мы месяц держали траур. Оплакивали вас. Возможно, вы не поверите, но ваш отец был вне себя из-за того, что мы даже не смогли получить тело. Сказали, что туманы забрали его. И тут неожиданно вы появляетесь…

Она осторожно взяла мою руку в свои ладони, словно пытаясь убедиться, что я жив.

— Я думала, увидела призрака… — честно призналась Дина, но потом улыбнулась. — Но мы рады, что вы живы, господин. Ваша мать будет очень рада.

— Если её не хватит удар.

— Зачем вы так, — покачала она головой. — Она очень тяжело переживала утрату.

Кажется, мою реплику восприняли немного не так, как должны были. Я-то сказал в шутку, а они так реагируют, будто я пытался в сарказм. Интересно, а что там вообще у него за семья? Я только сейчас подумал, что он там может быть на положении главной тряпки быть.

И вообще я чувствовал себя как под конвоем. Девушки не сводили с меня глаз, словно были готовы броситься в любую секунду меня ловить. Это немного напрягало. Они похожи на надзирателей, у которых задание отконвоировать тебя до места любой ценой. У меня сложилось ощущение, что попытайся я сейчас убежать, они меня догонят, повяжут и притащат волоком. По крайней мере взгляды говорили о том, что меня уже не отпустят.

Тем временем мы выехали в другой район. Здесь шумные суетные улицы города и кирпичные здания, стоявшие плотно друг к другу, сменились на дорогие коттеджи. Не те маленькие дома, как в пригородах, а самые настоящие минидворцы.

Но мы не остановились здесь, продолжали двигаться дальше, пока не проехали в небольшое полесье и не оказались перед большими воротами.

Это… типа дом Тэйлона?

Я смотрел на большие кованые ворота такого пафосного вида, что даже генерал Чебурек не смог бы с ними поспорить. Кованый забор, который сам по себе искусство, расходился в разные стороны. За ними возвышался практически самый настоящий каменный дворец в три этажа. Настолько большой, что здесь бы я смог разместить полк, а может и два, и ещё бы место осталось. А здесь полюбас живёт всего несколько человек.

Расточительность…

И вообще, глядя на эти хоромы, я чувствовал беспокойство, будто попал в окружение. Что-то было в них… отталкивающее, опасное и непредсказуемое. Вернее, в их обитателях, которых я ещё даже не видел. Предчувствие, наверное.

— Довезли… — выдохнула негромко Кенси, после чего бодро выскочила из кареты и бросилась к воротам. Проскочила через скромненькую калитку сбоку и принялась открывать ворота с другой стороны.

Разве их не должен открывать отвечающий за это человек? Естественно, мой вопрос остался без ответа.

Как бы то ни было, несколько секунд она расталкивала тяжёлые ставни в сторону, открывая проезд, а когда мы проехали, бросилась их так же быстро закрывать, после чего бегом догнала карету и бойко запрыгнула на подношку.

— Вы дома, господин Тэйлон, — улыбнулась она в тридцать два зуба.

Будто я не вижу.

Поместье создавало эффект какой-то неприступности и стойкости к любой напасти. Монументальное строение было будто гарантом стабильности и власти семьи, которая в нём проживала, о чём они буквально кричали. Нет, оно вполне себе строгое и стильное, но всё равно кричало, что денег у хозяев чуть больше, чем дохера, и власть в их руках.

А ещё здесь было на удивление тихо и пусто. Пока мы ехали по дороге через огромную, как посадочная площадка, поляну с фонтаном, я не увидел никого. Так тихо и пусто, что, кроме цоканья копыт и скрипа кареты, ничего больше слышно не было. А я подсознательно взглядом искал признаки засады. Бегал глазами по округе, выискивая сам не понимая что.

Лишь когда мы подъехали ближе, на улицу вышел… дворецкий, кажется. Статный мужчина в возрасте с пышными усами и короткими волосами. А рядом с ним женщина… полноватая, одетая в чёрную юбку, блузку и белый передник. Служанка, наверное… В любом случае, они не выглядели какими-то опасными или враждебными. Обычные люди.

— Кенси! Ты что творишь!? — тут же встрепенулась полная женщина, когда дворецкий лишь внимательно смотрел на карету, видимо, пытаясь разглядеть, кто внутри. — Ты ездишь на подножке, как какая-то девка с юга! Слезь немедленно! Если хозяева…

— Миссис Ривингтон! Миссис Ривингтон! — та её даже не услышала. Она спрыгнула прямо на ходу, подбежала к ней, едва не прыгая от радости. — Мисс Ривингтон! Мы были в городе, а там… а там… — она словно задыхалась. — Господин Тэйлон, миссис Ривингтон! Господин Тэйлон вернулся! Я сообщу хозяевам!?

— Господин… что? А ну погоди! — она схватила уже убегающую за локоть и дёрнула на себя. — Неугомонная девчонка, о чём ты талдычишь?

— Господин Тэйлон! — она указала пальцем на карету, откуда уже вылезали мы. — Мы нашли господина Тэйлона в городе! Он вернулся! Я сообщу хозяевам, мистер Хайсер?! Могу я сообщить хозяевам?!

И тут миссис Ривингтон увидела меня, вылезающего из кареты.

Реакция была как у девушек. Её глаза округлились, а ладонь прикрыла рот. Она как призрака увидела.

— Господин Тэйлон… — только и выдохнула она.

Правда, когда я вылезал, мои ноги подогнулись, и я едва не сверетенился на землю. Мне вроде бы и стало легче, но тело всё равно было как после изнурительной тренировки. Я бы всё равно не упал, но меня уже бросились ловить хрупкие девушки…

Однако поймали крепкие руки дворецкого, который неожиданно оказался рядом.

— Мистер Хайсер, господину Тэйлону было плохо в городе! Мы едва дотащили его до кареты, — тут же сдала меня Фалька.

— Меня уже отпустило…

Меня-то отпустило, но хватка дворецкого стала буквально стальной. Хрена себе дворецкий. Я бы сказал, убийца какой-то.

— Господин Тэйлон, добро пожаловать домой. Мы рады, что вы вернулись, — вежливо и невозмутимо сообщил он мне. — Ваша матушка с отцом будут очень рады. Мисс Ди, вы можете сообщить отцу. Миссис Ривингтон, комнату и ванную для господина. Мисс Цимли, вызовите лекаря…

Он говорил спокойно, но в голосе слышались твёрдые нотки. Да, при нём тут по любому всё идёт как надо. Не растерялся, сразу начал раздавать указания, только…

— Я нормально себя чувствую, — осторожно, но настойчиво оттеснил я от себя дворецкого.

Кенси тем временем, у которой фамилия, как я понял, была Ди, уже умчалась в дом.

— Господин Тэйлон, — слегка наклонил он голову. — Вы проделали долгий путь. Не сочтите за грубость, но вы выглядите очень болезненно.

— Да, потому что устал, — отозвался я. — Сейчас это вообще дело десятое.

И всё же для меня не стало секретом, как он едва заметно указал на ворота глазами Фальке. Та кивнула, запрыгнула в карету и тут же умчалась. Предположу, за доком.

Собственно… и вот. Цель достигнута. Я добрался до дома этого парня. А теперь куда? И вообще, что делать? Я озадаченно оглядел присутствующих, заметив, как в окнах поместья начали появляться одинокие любопытные лица других обитателей.

Нет, на войне явно проще. Пришёл, увидел врага, убил врага. Я знал, в какую сторону двигаться, как и знал, как надо себя вести. Даже появись в неизвестном месте, я быстро мог сориентироваться в обстановке. Война везде одинакова. Но сейчас был в лёгком ступоре, так как это была не война и мои цели были непонятны. Я приехал, и что? К родителям парня идти или в комнату? Чем сейчас мне заниматься? Как здесь себя вести? Какова цель?

Секундная заминка, и план на ближайший час пришёл сам собой.

Логично будет сначала встретиться с предками парня. Показать себя и посмотреть на них, так скажем.

Как я понял, меня записали в списки убитых. На войне такое случалось нередко. А когда всё на бумаге, где нет общей базы данных и где случайно могли что-то перепутать, такое вообще было обычным делом.

Так что самым естественным для любого вернувшегося с войны было именно увидеть родителей и показать себя. Рано или поздно всё равно придётся. А дальше немного обвыкнуть и присмотреться. Возможно, ответ есть в комнате парня?

— Вообще, я бы хотел встретиться с матерью и отцом. Давно их не видел, — огляделся я.

— Конечно, господин Тэйлон. Позвольте проводить вас, — невозмутимо кивнул дворецкий. — Позволите вашу сумку?

— Нет, — тут же ответил я.

И только потом подумал, что правильно было бы всё же отдать. Но я как-то на автоматизме: в армии это дело такое — свои вещи держи при себе, так как могут украсть. Рефлексы.

В любом случае, он вида не подал, что это странно. Возможно, потому что сам знал, что люди возвращаются довольно странными с войны.

Кем бы ни был этот дворецкий, я видел в нём что-то знакомое и «родное». И дело не в его поведении, а в… блин, я просто вижу, что он был связан с военным делом, вот и всё. Интуиция, чувства, дурак дурака и так далее.

Тишину в столовой нарушало только тихое постукивание вилок и ложек о тарелки. Семья Бранье всегда ела в полном составе. Это была своего рода традиция, когда вся семья собиралась вместе, словно подтверждая самим себе, что они до сих пор вместе и единое целое. Здесь присутствовали отец семейства и глава рода, его супруга и верная жена, старший сын, старшая и младшая дочери.

Здесь не было ни разговоров, ни улыбок: как подобает по этикету, они медленно, даже немного величественно и церемониально предавались еде, в буквальном смысле слова не замечая ничего вокруг.

У дверей стояли, покорно опустив взгляд, две служанки, незаметные, в любую секунду готовые выполнить поручения своих господ. Они сами по себе были украшением этого зала: аккуратные, в чистой выглаженной форме и с полной покорностью на лице.

Обитатели этого поместья, благородные господа Бранье, были членами одного из крупнейших родов как в этих краях, так и в королевстве. Сильный, имеющий долгую историю, богатый и влиятельный, их род кровью и потом выбивал себе место под солнцем, добившись по итогу процветания и власти. Детей этого дома ждало безоблачное будущее.

Но на вопрос: «Какова была цена этого?», вряд ли бы смог кто-нибудь ответить точнее, чем сами Бранье. Ведь с властью и деньгами неизбежно приходят ответственность и обязанности. И свобода становится не такой уж и свободной…

Но они, даже не задумываясь над этим, принимали правила игры, как, не задумываясь, сыновья принимают дела своих отцов, считая это своим долгом, а дочери покорно выходят замуж за того, на кого им укажут.

И сейчас, сидя в кромешном молчании, они, словно механические куклы, ели, даже не глядя друг на друга. И этот обед обещал быть ещё одним из сотен других, если бы не новость, которую, сломя голову, несла одна из служанок.

Её топот услышали ещё задолго до того, как она собственной персоной влетела в зал. Все словно отошли от сна и непроизвольно посмотрели на дверь, откуда слышалось приближающееся топанье. В их, казалось, безжизненных лицах заискрился интерес. Всем слугам было известно, что ни в коем случае нельзя беспокоить господ, когда они потчуют, если только не происходит что-то требующее внимания главы рода.

И вот топот дошёл до самых дверей и прекратился. Глава рода прямо-таки видел, как кто-то из слуг сейчас с другой стороны дверей быстро приводит себя в более-менее приемлемый вид, чтобы заглянуть сюда. Надо признаться, что ему тоже было любопытно, что стряслось.

Раздался негромкий стук. Одна из служанок тут же подняла взгляд и, дождавшись кивка господина, отворила одну из двухстворчатых дверей.

В зал тут же юркнула молодая служанка. Розовощёкая, с блестящими глазами и длинными каштановыми волосами, собранными в аккуратный хвост.

— Господин Зарон, — склонилась она в глубоком поклоне. — Мои искренние извинения.

— Кенси, молви уже, что стряслось, — махнул отец семейства рукой.

— Господин Зарон. И госпожа Энна, — посмотрела она уважительно на женщину. — У меня удивительные новости. Господин Тэйлон, он вернулся!

Её счастливая улыбка растянулась от уха до уха, будто это её ребёнок вернулся с войны.

А вот на лицах членов рода была словно маска. Они смотрели на служанку немного застекленевшим взглядом и отсутствующим лицом. По-настоящему это была обычная реакция на неожиданную новость — так никто не смог бы сказать, что они чувствуют.

Первой подала голос старшая дочь.

— Ты… — её голос слегка дрогнул, — уверена, что это он?

— Уверена, госпожа Сильвия, — поклонилась сразу же Кенси. — Мы встретили его в городе и…

— Где он? — тут же холодным тоном перебила её Энна — жена главы рода и, собственно, мать Тэйлона.

— Мы его только что привезли, госпожа Энна… — Кенси немного испуганно отошла в сторону, когда Энна прошла мимо неё из зала. — Он неважно себя чувствовал, когда мы его встретили.

Но вряд ли Энна её услышала.

— Жив, значит… — протянул Зарон, думая о чём-то своём.

— А мать пошла встречать чадо, — хмыкнул его сын, Диор. — Как бы ему потом кости не вправлять обратно…

— Надо бы и нам выйти, встретить брата, верно? — подала Ньян, младшая из двух сестёр, голос и вопросительно посмотрела на отца. — Отец?

— Да, надо, — он немного задумался, после чего кивнул Диору. — Я хочу поговорить с ним в своём кабинете. Как Энна закончит его тискать, отправляйте ко мне.

— Как скажешь, отец, — кивнула старшая, Сильвия, осторожно вставая из-за стола.

Глава 7

Что я должен был почувствовать, когда передо мной выскочила баба ростом под два с лишним метра?

Верно, выхватить ствол и прострелить ей колени, чтоб до меня не добралась. Поэтому не было ничего удивительного, когда мои руки дёрнулись к поясу. Но револьверы были убраны в сумку как раз на случай, если рефлексы сработают быстрее мозгов, поэтому руки лишь рефлекторно схватились за пустоту.

Я уже хотел было отпрыгнуть в сторону, но удержался. А через секунду меня заключили в жаркие объятия. Женщина, судя по всему, мать, подняла меня над землёй как нехер делать и прижала к себе.

— Ты вернулся… — только и услышал я её выдох, пока моё лицо тонуло в её сиськах. Это не говоря о её хватке — мать Тэйлона буквально вдавливала меня своими стальными объятиями в себя, от чего мне стало трудно дышать.

А мать-то у него сильная, однако.

Её сердце било как отбойный молоток в груди, аж голова сотрясалась. И дыхание, частое-частое, будто неслась она сюда с самого города.

И надо сказать, что это было… приятно быть в объятиях. Да-да, что-то в этом было, когда тебя так обнимают, а твоё лицо тонет в груди. Я даже с удивлением понял, что в этих сильных объятиях женщины чувствовал себя уютно и… защищённо. Странное чувство и не менее странно звучит от меня, но в её объятиях я будто был в безопасности, как если бы был в бронированной машине. Мягкие тёплые объятия…

Когда меня, кстати, в последний раз обнимали? Вроде за три перерождения до этого… да, там ещё была драка, и мне подобные объятия сломали позвоночник. Было не очень круто. А здесь, пусть и пошевелиться не могу, но чувствую себя вполне неплохо… А ещё у меня сейчас будет стояк. Может она и мать этого паренька, но я-то не её сын и вижу в этой высокой женщине сексуальный объект.

Причём смотреть было на что. Грудь была огромной, но, учитывая её рост едва не под два с лишним метра, выглядела вполне себе гармонично и не смотрелась со стороны чрезмерно большой. Хорошая талия, подчёркнутая красно-коричневым… как этот цвет вообще назвать? Ладно, плевать на цвет, но платье сидело идеально. Красивое, но островатое хищное лицо, белобрысые густые и пышные волосы.

И это мать этого дрыща. В него пошли только бабские гены, я не пойму? Если мать реальный великан, хер ли он такой хлюпик? Или отец у него карлик?

Наконец меня отпустили. То ли она почувствовала всё, что у меня ниже пояса, то ли держать устала, но я наконец коснулся ногами пола.

А женщина критично меня осмотрела. Её тёплые черты, которые были на лице в первые мгновения, сменились холодным выражением придирчивой стервы. Аристократы…

— Похож на босяка с улицы, Тэйлон. Не стрижен, не глажен, не мыт, бледен. Совсем не следишь за собой. Не соответствуешь члену рода Бранье.

Её взгляд едва не прожёг меня насквозь. Её огромная ладонь, которая могла свернуть мне шею, осторожно и, я бы сказал, нежно легла мне на левую щёку и повернула голову.

— Это что?

— Шрам, — мне очень хотелось съязвить, но я обошёлся банальным объяснением.

— Я вижу, что шрам, Тэйлон. Откуда на твоём лице эта уродливая зарубина?

На войне блять получил. Что за тупой вопрос? Ты действительно хочешь ответа?

— Мне чуть не отрезали голову, — так же негромко ответил я. — Я увернулся. Другим повезло меньше.

— Меня не волнуют другие, Тэйлон, — тут же холодно ответила она.

Что? Ты мне сейчас это на полном серьёзе говоришь, женщина?

Мать-диктатор. Мать-контроль. Мать-генерал. Раньше я о таких слышал от других солдат, которые сбегали от них в армию, но теперь вижу вживую. Понятно, почему парень тряпка и почему он решил убежать. У неё даже сейчас голос такой, словно меня за уроки отчитывают.

— Ты решил, что раз стал солдатом, можно перестать следить за собой? — холодно поинтересовалась она. — Ты член рода Бранье, Тэйлон, а не мальчишка с улицы.

«Прости, немного сложно полировать ноготки, когда тебе пытаются или отрезать голову, или откусить её».

Именно это мне очень хотелось ей ответить, но я решил промолчать. Не знал, как бы отреагировал настоящий Тэйлон. Нельзя показывать, насколько я изменился, это может породить проблемы.

Когда ты появляешься в армии, всё всегда просто. Тебя плохо знают и иногда не замечают перемен. Если замечают, то списывают это на контузию, шок, смену характера из-за увиденного. Во время боя или посреди плаца — всё равно мало кто заметит, что ты уже другой. На войне и в армии люди меняются и смену личины легко скрыть. Даже для близких друзей всегда есть отговорка.

Но мать — это другое. Это семья, это слишком близкий человек. Не надо быть чёртовым ИИ, чтобы понять, что твои изменения заметят практически сразу. Я не строил иллюзий, что смогу скрыть перемены. Эта женщина их уже отчётливо видела. Но можно было как минимум не показывать, насколько они радикальны, чтоб всё списали на войну.

Потому было главным больше молчать, меньше раскрывать рот, внимать и слушать, чтоб освоиться.

Но проблемы на этом не закончились.

Мой взгляд скользнул ей за спину: там в ожидании своей очереди стояли две девушки. Одна из них сильно походила на мать. Видимо, сёстры. У одной волосы светло-коричневого цвета, а у другой русого, как у матери. И та, что русая, чуть выше своей сестры.

Для женщины это не осталось незамеченным, поэтому она обернулась и, кивнув, отошла в сторону, позволяя этим двум девушкам подойти ко мне поближе. Они слегка поморщились, глядя на меня, но, тем не менее, обняли. Слишком крепко обняли, будто хотели попробовать меня на прочность. И я практически сразу уловил аромат… чего-то приятного. Нет, не химический и не духи, а… живой запах… Очень нежный и тонкий аромат тела. Не помню, когда в последний раз чувствовал его. Запах волос, запах кожи…

Стояк… твою мать…

Мой аромат они тоже учуяли, так как, поморщившись, всё же отстранились. Можно было похвалить их за одно то, что они так долго рядом со мной держались.

— Вернулся всё-таки… Ты когда мылся в последний раз, брат? В армии чистота под запретом? — спросила одна, та, что с коричневыми волосами.

— Или выглядеть как бродяга — последний писк моды среди военных? — фыркнула другая, белобрысая. — Говоришь, можешь о себе позаботиться?

Стервы. Пнуть бы обеих…

— Я тоже рад вас видеть, — ответил я спокойно, но сразу понял, что не такой реакции они от меня ожидали.

Обе переглянулись между собой, после чего переглянулись со своей матерью и вновь посмотрели на меня. Поняли? Да, уже поняли, что я изменился, но не поняли, насколько. Что ж, не дуры (надеюсь), поймут (тоже надеюсь), что люди после войны меняются.

— Тебя звал отец, — сообщила с коричневыми волосами.

— Отец? — нахмурился я.

Хотя это логично, что он хочет меня видеть. А судя по тому, что меня ещё и вызывают к себе, а не встречают сами, он ещё тот… интересный человек. Когда у тебя сын возвращается из мёртвых, а ты вызываешь к себе как ни в чём не бывало, это о многом говорит. Про сестёр не знаю, но невозмутимая мамаша парня сразу прибежала и даже позволила себе слабость. Так что отец мог бы подать вид, что хоть как-то рад моему возвращению.

Правда, с другого угла глянуть — я не знаю, какие были отношения между отцом и сыном.

— Что нужно отцу? — тут же спросила мать. А на моё плечо легла тяжёлая рука диктатора в платье.

— Я не знаю, мама, — пожала та плечами. — Он велел, я передала.

— Так передай отцу, что…

— Я хочу встретиться с отцом, — перебил я её.

И вновь тишина.

Ну ладно, я уже спалился по самое не хочу. Так почему бы сразу не узреть всю нашу семью в полном составе? Буду хотя бы знать всех представителей этого прекрасного рода и не перепутаю их со служанками и дворецкими.

— Тэйлон, я не считаю, что это хорошая идея, — в голосе матери сквозили холод и неудовольствие. — Ты после дороги, ты бледен, тебе нужно помыться…

— Особенно помыться, — тут же вставила одна из сестёр.

— …тебя должен осмотреть лекарь, ты должен выспаться. Поэтому твой отец, который решил не выходить, а позвать к себе даже после произошедшего, может снизойти до родного сына и прийти сам. Сегодня, а лучше завтра, когда ты отоспишься.

Меня чуть не смыло заботой. Да, холодный и твёрдый тон уверенной в себе женщины, которая не привыкла слушать пререкания, но людей судят по поступкам, верно? Да и её выражение с голосом, когда она меня обняла, я тоже не забыл. Только вот…

— Пошли, — и она буквально потащила меня за собой.

Такие не слушают чужого мнения даже от тех, кого любят. Будут делать как заблагорассудится и как будет, по их мнению, правильно, пока их не осадят. Мне кажется, что попытайся я даже сопротивляться, не смог бы. Сил бы не хватило. Шесть месяцев не помогут, когда ты был хлюпиком всех хлюпиков из страны дрыщей тряпичных.

К тому же, мать Тэйлона не спрашивала. Она просто делала так, как считала нужным. Поэтому меня едва не тащили за собой.

Но если мать думала, что сможет утащить меня, то она ошибалась. За двумя поворотами дорогу нам преградил крепкий гладко выбритый мужчина в костюме. Его лицо уже давно было испещрено морщинами, а волосы наполовину охватила седина. Он выглядел куда старше матери парня, хотя может это она хорошо сохранилась. При этом ростом пусть и был выше меня, но явно не дотягивал до жены эдак сантиметров на сорок как минимум.

Ну точно отец — такой взгляд тяжело спутать. Так смотрят только главные, которые держат власть над другими и знают, что как они скажут, так оно и будет.

Он внимательно посмотрел на жену, после чего перевёл взгляд на меня. Махнул рукой, и дворецкий вместе со служанкой, поклонившись, исчезли. Предположу, что он уже спрогнозировал именно такое поведение своей жены, раз перехватил нас здесь.

— Здравствуй, Тэйлон, — спокойно поздоровался мужчина. Я, честно говоря, ожидал холодный голос или пренебрежение, но ошибся. Хотя радости от того, что перед ним стоит считавшийся погибшим сын, тоже не видно.

— Здравствуй, отец, — подыграл я.

Он кивнул, словно получил подтверждение, после чего посмотрел на женщину.

— Я вышел повстречаться и поговорить с сыном, Энна (надо запомнить её имя). Как ты и хотела.

— Спасибо, что сделал одолжение своему неожиданно вернувшемуся сыну, которого мы едва не потеряли, — язвительно отозвалась она. — Но сейчас он…

— Я хочу поговорить со своим сыном, — повторил он, и в голосе почувствовалась сталь.

Ему бы только генералом работать. Хотя я имел дела с аристократами в прошлом, там без характера делать у власти нечего.

— Ты можешь поговорить с ним завтра, — слегка подняла она голос. — Ты не видишь, как он выглядит?

— Энна, — засквозил холод в голосе. Но лишь на мгновение. Мужчина продолжил обычным тоном. — Я хочу поговорить с родным сыном, которого считали мёртвым полгода как. Как отец и глава нашего рода, я имею на это право. Он не сломается от десяти минут разговора со мной, верно? — бросил он взгляд на меня.

Можно было сказать «Нет» и смотреть на его реакцию или спрятаться за мать, и уверен, что она бы меня отстояла, но…

Блин, что за детский лепет? Конечно, десять минут разговора с этим мужчиной ничего не сделают. К тому же, мне самому хотелось понять, с кем мне иметь дело. Любящая мать-диктатор есть, сёстры высокомерные стервы есть. Кто дальше? Ещё один диктатор?

— Верно.

— Вот и отлично. Распорядись, чтоб ему подготовили ванну, комнату и обед, — махнул он рукой.

Я думал, что женщина сейчас встанет в позу, но она лишь поморщилась, поджала недовольно губы и кивнула.

— Да, Зарон. Пошлёшь с ним одну из служанок, хорошо?

— Конечно, дорогая, — легко согласился он.

Уважение к мужу и главе рода сразу видно. Знает, когда спорить, а когда нет.

Под конвоем в лице отца парня меня провели через несколько коридоров, после чего мы поднялись по лестнице на второй. Где ещё коридор, поворот, коридор, дверь и его кабинет. Я мог уверенно сказать, что при желании смогу вернуться тем же путём и не заблудиться. Более того, я могу просто пройтись по особняку, не заблудившись, и в голове сложить его план. Профессиональный навык, как-никак.

Кабинет Зарона (так зовут отца парня) был большим. Огромный монументальный деревянный стол, шкафы до потолка, ковёр, картины… Парень на кресле у стены, вальяжно рассевшийся и закинувший ногу на ногу. Волосы русые, лицо приятное, утончённое, как и положено быть аристократу, глаза хитрожопые. На возраст где-то двадцать — двадцать пять, так где-то.

Что за хрен? Друг отца? Нет, молод. Сын? Слишком неуважительно сидит. Ладно, сейчас узнаю.

— Здравствуй, Тэйлон, — кивнул парень. — Рад, что ты жив и даже бодр.

— Здравствуй, — только и ответил я.

Не хочешь выдать себя, молчи. Хотя я уже давно выдал, что со мной что-то не так. Моё поведение даже в мелочах, как, например, поздороваться, явно не совпадает с Тэйлоном. То ли он был тряпкой в конец, то ли наоборот, вёл себя здесь дерзко, за что его и сослали в армию в наказание.

— Присаживайся, стоять не стоит, — кивнул на стул в центре комнаты Зарон и сел за свой стол.

На этом стуле я почувствовал себя как на допросе. Возможно, именно с этой целью этот стул так и стоял здесь.

— Не пойми меня неправильно, Тэйлон, я рад тебя видеть, — продолжил отец. — Ты мой сын и я люблю тебя, каким бы ты ни был, — по лицу не вижу. — Будешь?

Он достал бутылку и три стакана.

— Нет, спасибо, отец.

— Как знаешь, — вздохнул он, после чего наполнил лишь два. Второй взял молодой парень. — А я буду. Не каждый день узнаёшь, что твой покойный сын вернулся домой. Может быть по мне этого и не видно, но для меня это тоже новость. Хорошая новость, пусть я и в смятении.

Не вижу.

Видимо, это он и прочитал в моих глазах.

— Да, по мне не видно. Но такой я человек, — пожал он плечами. — Не могу терпеть эти нежности, как твоя мать или сёстры. Но я и не женщина, в конце концов.

Будто только женщины способны на проявление чувств. Спорим, что матери этого паренька ты вдуваешь с собачей радостью на лице и мнёшь её всю с чувством похоти и любви? Так что не загоняй мне про то, что тебе это чуждо. Просто этот Тэйлон не является твоим любимчиком, вот и всё. И для тебя это просто новость, как если бы объявили о войне на другом конце королевства. Хотя может и тогда у тебя бы эмоций больше было.

Хотя мужика перед собой я и не виню. Сложно любить слюнтяя, когда будущее твоего род зависит от того, каким будет твой сын. И, судя по всему, Тэйлон утащил бы ваш род на дно своей слабохарактерностью. Я был свидетелем, когда такие вот, как Тэйлон, утаскивали за собой кучу народу. Вроде и неплохие парни, не всем быть терминаторами, но всё равно относиться к ним хорошо сложно.

— И всё же, повторюсь, я рад, что ты вернулся, — на его губах мелькнула улыбка и пропала. — Но у меня есть вопрос к тебе.

— Какой?

— Я не буду спрашивать про твою смерть. Я знаю, как работает бюрократия и какие ошибки она иногда допускает. С этим ничего не поделать. Но вот контракт длится три года. Как так получилось, что ты вернулся сейчас? Через год, а не три, как положено?

— Не рад меня видеть? — не удержался я от шпильки. Да, я не дипломат. Но такой вопрос просто очень хотелось задать.

— Рад. Даже если ты сбежал, рад. Терять сына чёрт знает где мне не хочется. Но всё же хотелось бы знать, чтобы быть готовым к последствиям. Подготовить… почву.

Я ничего не ответил. Полез в сумку и достал оттуда грамоту, которую нам выдали перед отбытием. Она, как мне сказали, и была подтверждением того, что мы получили разрешение на досрочную сдачу службы. Я не знал, что там написано, но мне и не нужно было. Протянул ему грамоту и откинулся на спинку, наблюдая за реакцией.

Но реакции особой не было, отец парня умел держать маску и не показывать своих истинных эмоций. Поэтому за всё время чтения документа он лишь раз посмотрел на меня слегка удивлённым взглядом.

Что не укрылось и от парня в комнате.

— Что там, отец? — полюбопытствовал он.

Сын, значит. И мой брат. Явно старший.

— Здесь? Оказывается, Тэйлон вернулся к нам в звании каппера.

— Ка… серьёзно? — удивился тот. Протянул руку, выхватил листок и сам перечитал всё. — Да ладно, быть не может, — брат посмотрел на меня. — Тэйлон, серьёзно? Ты каппер?

— Старший каппер, — поправил я его.

— Старший каппер? — повторил он. — А уходил разве не младшим линнером?

— Да, младшим линнером, — теперь отец смотрел на меня совершенно иным взглядом. Изучающим, оценивающим. Как боец смотрит на захваченную технику, прикидывая, что из неё получится. — А стал старшим каппером. Это значит, что нашего Тэйлона повысили всего за год четыре раза.

— Ясно… — протянул брат Тэйлона. — А револьверы? Тебе их выдали, как другим капперам? Давай показывай, не томи уже!

Вот уж противоположность семье этот брат. Он бодрый, словно насмехающийся над церемониальным поведением остальных и ставивший себя в противоположность.

— Если тебе не сложно, Тэйлон, не мог бы ты достать все награды, что ты получил? Я уверен, что к грамоте прилагалась и медаль, — попросил уже отец.

Я знаю, зачем ему это. Он оценивал новый ресурс. Уходил один, вернулся другой, и теперь надо понять, что с ним делать и куда приспособить. Ни грамма любви, лишь холодная расчётливая логика, которая помогает роду существовать.

И у меня был резон отказаться — это полностью разрушит картину того, кем я был. Они, скорее всего, поймут, что перед ними практически другой человек. Да, их сын (в мирах очень редко кто знает о попаданцах. На моей памяти их можно на пальцах рук пересчитать), но уже другой.

Чужой.

С другой стороны, сказать им: «Нет, не покажу» — слишком странно. К тому же, чем лучше меня оценят, тем больше возможностей мне предоставят. Чем больше возможностей, тем быстрее исполню миссию, какой бы она ни была, хотя о её причинах в свете последних событий я догадываюсь. Что так, что эдак, всё равно уже показал, что стал другим.

Поэтому я положил перед отцом два револьвера, поблёскивающих в лучах солнца из окна, и футляр, в котором они хранились до этого. Сейчас там были медали, которые мне дали. Я без какого-либо стеснения высыпал их на стол.

Диор (если я не ошибаюсь, так брата зовут) аж присвистнул, чем заслужил строгий взгляд отца, но не заметил его.

— Ну и наградили тебя, братец…

Он осторожно взял револьвер.

— Они заряжены, — предупредил я.

Отца револьвер не заинтересовал, он в первую очередь потянулся к медалям. Ну ещё бы, гордость рода, все дела — револьверы и так понятно за что, а вот медали и ордена… Такими вещами понтоваться удобнее. Они особенно хорошо выглядят на мундире. Правда, в тех мирах, где я их получал, вешал обычно на одежду напротив сердца. Не буду врать, несколько раз мне это спасло жизнь.

Словно монеты, он одним пальцем начал их отодвигать в стороны. Уверен, что он знал каждую из них. За честь и мужество, за защиту границ, за боевые заслуги, медаль пехотинца… военный орден.

На нём он остановился и внимательно посмотрел на меня. Его давали за реальные боевые заслуги. Мне его дали за то, что я выиграл и пережил резню на змеиных тропах, сдержав тварей из тумана.

А потом настал черёд следующего ордена: за мужество. И сейчас Зарон смотрел на меня пронзительно, словно пытался понять, кто перед ним сидит.

Да, я не сходился с тем, кого они привыкли видеть. Как я предполагаю, уезжал в армию последний слюнтяй, а вернулся настоящий солдат, который ну никак не походил на прежнего себя. Четыре медали и два ордена. Я всегда старался на славу, так как продвижение — залог успешного выполнения миссии.

Но теперь у них был повод задуматься, кого перед собой они видят.

Глава 8

— И что ты хочешь от меня услышать? — устало вздохнул Зарон.

Энна сидела перед туалетом в ночном платье, которое казалось прозрачным, и медленно, демонстративно расчёсывала волосы. В их комнате царила гнетущая атмосфера, как перед бурей, но пока ни один, ни вторая не спешили её начинать.

— Я уже давно не ожидаю от тебя ответа, — отозвалась Энна недовольно.

— Он вернулся, тебе этого мало?

— Кем? Кем Тэйлон вернулся? — обернулась к нему она.

— Мужчиной? Уверенным в себе молодым человеком? Разве не рада ты тому, чего добился твой сын? — спросил он немного насмешливо.

— О, так в тебе проснулась гордость за него, — саркастично заметила она.

— Да, проснулась, — кивнул он невозмутимо. — А ты мне предлагаешь гордиться за то, что он перестал плакать по поводу и без? Да и не ты ли хотела, чтоб им гордились другие?

— Ну не таким образом, — ответила она недовольно.

— Каким таким?

— А то ты не знаешь, — неожиданно зло посмотрела она на него. — Чего стоили эти значки на плечах Тэйлону, ты видел?

— Их называют погонами, дорогая. А шрам на лице… мужчин они только украшают. Показывают, что не за его глаза ему досталось звание.

— Мне без разницы, за что они украшают ему плечи! Наш сын изменился не только внешне. Он стал другим. Я не вижу перед собой моего Тэйлона!

— Ты не видишь перед собой слюнтяя, который вечно плачет от шуток брата, читает книжки в библиотеке и ведёт себя как девка, — кивнул Зарон. — Я понял тебя.

— Он и твой сын, — угрожающе произнесла Энна.

— И я не отказывался от него. Несмотря на то, как он нас позорил, его никто не выгонял. Я кормил его, одевал и давал ему крышу над головой, образование. Я ему даже будущее уже построил. Скажи, что это не так.

— Так, — недовольно фыркнула Энна.

— И теперь ты говоришь, будто я его бросил. Наш дорогой сынок, — язвительно произнёс он, — сам решил идти в армию. Он разрушил планы не мне, всему роду. Всему! И что? Я бросил его после этого? Нет, благодаря мне парень стал не обычной солдатнёй, а младшим линнером. И быть может именно поэтому он сейчас перед нами, а не на Туманных склонах. И знаешь, единственный раз, когда я почувствовал к нему симпатию, кроме сегодняшнего вечера, был тот момент, когда он сообщил о своих намерениях.

— Тебе всегда было плевать на него…

— Мне не плевать на него, дорогая. Однако неприязнь он у меня вызывал, не отрицаю.

— Как ты можешь об этом вообще говорить! — зарычала она на него.

— Послушай меня, женщина, — совершенно другим голосом заговорил Зарон. — Этот идиот был бесхребетным слюнтяем, которым бы потом помыкала жена и ходила налево. Слабость рода, слабость нашей семьи, угроза нам всем, лишняя головная боль, куда бы его пристроить, чтоб не навредить ни нам, ни ему самому. И пусть Тэйлон был моим сыном, но он был противен мне как человек. Только из-за любви к тебе я разрешил этой тряпке прятаться под твоей юбкой! Так что прибереги свой рык для твоих подружек по читательскому клубу.

Они смолкли. Энна обиженно отвернулась к туалету, а Зарон устало вздохнул, отложив книгу и потерев виски. Женщины… им прекрасно известно, каково это — тянуть род и сколько веса на мужьях, но всё равно треплют мозги.

Этот Тэйлон… То есть теперь он, Зарон, виноват в том, что их сын был просто пустым местом? А тренера? А обучение? Да даже еда и врачи! Он мало сделал для сопляка? Да те же Рандомьеры вообще иногда от таких детей избавляются! А он, Зарон? Он выгнал его? Такое позорище, на которое все тыкали за спиной Зарона пальцем, он его выгнал? Отвернулся?

Нет, он его кормил и защищал! Так какого чёрта теперь он вынужден выслушивать упрёки от жены?!

Где справедливость Солнца?

— Послушай, — взял он себя в руки. Ссоры в семье к добру не приводят. — Да, он изменился. Но в лучшую сторону, это уж точно.

— В лучшую? Да он вообще другой! У него… у него была эрекция на меня! На мать! У сына! Это, по-твоему, нормально?!

— Год среди одних солдат и не такое сделает. И возможно, у него немного плохо с психикой после пережитого. Война меняет людей.

— Я вижу пустого человека, — ответила Энна. — Он стал чужим.

— Он стал взрослее, — не согласился Зарон.

— Не путай взросление и шрамы на душе, — ответила Энна. И продолжила негромко. — Наш сын изменился. Стал другим, совершенно другим. Я вижу это в его взгляде, в его голосе, даже в его движениях. От него даже аура другая. Эти значки на плечах и звания не стоят того, что с ним стало.

— Мне кажется, что это к лучшему. Теперь он хотя бы чего-то стоит.

— Стоит… словно он вещь.

— Ты прекрасно знаешь, как это работает. Наши дочери отличные девушки и выйдут замуж за достойных людей из хороших родов. От того, кто они, зависит их счастье. Наш старший сын станет главой рода. Проблема была с Тэйлоном, но теперь и это, судя по тому, что я вижу, решилось. Разве ты не хочешь для него хорошего будущего?

Энна промолчала. А Зарон удовлетворённо кивнул.

Ответственность. Очень удобно рассуждать, когда она лежит не на тебе. Но для него, кроме детей, был и род, который должен продолжать существовать. И любовь любовью, но реальность диктует свои условия, и даже дети имеют свою цену. И он, как отец, хотел, чтоб они стоили как можно дороже. Это единственный способ подарить им хорошее будущее.

День прошёл на удивление более-менее.

Чего стоила одна помывка: огромная ванная комната, вся в рисунках из мозаики на стенах и с большим окном, на котором была изображена русалка. Тут, блин, одни стены — уже произведения искусства. Хорошо жил парень-то.

В центре этого великолепия стояла большая ванна. Только почему, блин, в центре? Это создавало неприятное ощущение сцены, будто ты будешь мыться на всеобщем обозрении. Хотя это стало не важно, когда я понял, что здесь есть горячая вода. Она в моей жизни не то что бы отсутствовала, но встречалась крайне редко. Приходилось мыться или под холодной водой, или не мыться вообще.

Но это дело я люблю. Люблю ощущение чистого тела и отсутствие вони. А тут в нормальной ванне, так ещё и с водопроводом! Правда…

Я покосился на двух служанок, которые не спешили убираться из ванной. Одна рыжая, другая с чёрными волосами. Приятные женщины, жизнь для которых была в самом разгаре.

Хотя я же тоже молодой. Забываю постоянно, привык, что мне в прошлом мире был сороковник.

Но всё равно, они за мной, что ли, присматривать будут или им сказали помочь мне с помывкой? Нет, я не стесняюсь, но всё равно немного стрёмно, когда за тобой наблюдают. В армии-то всем плевать, члены у всех (почти) одинаковые, но эти двое прямо глаз с меня не сводят.

— Вам сказали следить за мной? — спросил я, хмуро окинув их взглядом.

— Господин, нам велено присматривать за вами, так как сказано нам, что вы болеете, слабы и можете потерять сознание, — ответила чёрненькая.

— Может вы и мыться мне помогать будете? — спросил я недовольно.

— Если скажете нам, мы и мыться вам поможем, — ответила с улыбкой рыжая.

Озорные искорки в глазах, сказал я? Да у них в глазах черти оргию устроили.

— Отвернуться, не? Не хотите?

— Приказ, — ответила чёрная.

— К тому же, чего мы не видели там, — спросила рыжая.

— Член мой не видели, — буркнул я недовольно, заставив улыбнуться обеих.

И не краснеют же…

Но мне плевать, не маленький. Разделся, залез, включил воду и стал балдеть.

Нет, мир классный, ничего не скажешь. Чую, этот отпуск долго не продлится, но всё же покайфовать можно немного. Немного расслаблюсь, а там буду выяснять, в чём миссия. Уверен, что сам узнаю, иначе бы божество само мне об этом сказало.

— Вам помочь, господин? — раздался около меня голос… я приоткрыл глаза… голос рыжей. Стоит, сдержанно улыбается.

Это такой у них прикол, что ли, людей доставать? Или прошлый владелец так стеснялся, что у местных это стало своего рода развлекухой?

— Чем? — спросил я.

— Помыться, — она пальцами провела по поверхности воды.

— Ты предлагаешь меня везде помыть?

— Это как скажете, господин.

— Ты так же к моему отцу подкатываешь? — спросил я.

— Эм… простите? Подкатываю что? — немного удивилась она.

— Пристаёшь? — перевёл я.

— Нет.

— Вот и от меня отстань. Вон, встань ко второй и стой там, — кивнул я в сторону другой служанки.

— Как скажете, господин, — слегка поклонилась она.

Нашли развлекуху…

Кстати, а может он одну из них драл втихушку?

Короче, помыл я себя сам, после чего пошёл обедать.

Обеденный зал… хотя чего описывать его? Белый с позолотой. Я как-то воевал в замке. Так вот, там было очень схоже с тем, что я вижу здесь. Стол огромный и словно из цельного дерева, такая же огромная скатерть и…

Хавчик.

Только в него мои глаза и вцепились, когда я вошёл.

И эти две надсмотрщицы за спиной. Раздражают. Да и плевать на них. Сейчас есть, потом думать. Сытый солдат — хороший солдат. На голодный желудок не повоюешь. Война войной, а обед по расписанию. Голодный конь и скачет хуже. Голодный космодесантник — молоток без ручки.

Я могу из каждого мира вспомнить по поговорке, но…

Пропал на некоторое время, как и исчезли все мысли из головы, когда я попробовал еду. Едва не прослезился.

Супы, гарниры, мясо, салаты, какие-то соки… сладкое! Блин, как же давно я не ел сладкого. У меня аж челюсть приятно свело от этого сахарного вкуса какого-то пирога. В нём чувствовалось… что-то… хорошее… тёплое…

Удивительно, что вкусно было всё, но именно пирог вызвал в моей душе какой-то отзыв. Там просто вкусно, а здесь что-то особенное прямо…

Короче, поел от души и для души. Я уже и не помню, чтоб так ел, если честно. Хотя чего помнить — солдат так не кормят на войне. Что есть, то едят, и чем развитее мир, тем безвкуснее еда разве что. Здесь же прямо какое-то произведение искусства кулинарии. Не пересолено, всего в меру, и всё сочетается между собой. Никогда не задумывался, насколько еда может быть вкусной, если честно. А тут задумался.

И стало грустно, что следующий мир вряд ли порадует таким. Мне словно дали передышку, дали не сломаться, набраться сил, чтоб потом кинуть в пекло. И всё равно я рад, что мне удалось так поесть. Хорошо с мылом помыться в горячей воде, а потом отлично поесть. Разве это не рай?

Или я просто забыл, что такое быть человеком?

Развалившись на стуле и откинувшись на спинку, чтоб немного переварить, я задрал голову, глядя в потолок. Там мне открылась какая-то нарисованная картина с девами и рыцарями. То ли спасали девушек, то ли насиловали, непонятно, но выглядит красиво.

— Господин? — на этот раз черноволосая решила меня достать, видимо.

— Что? — спросил я, не глядя на неё.

— Если вы отобедали, я бы предложила вам вернуться в вашу комнату. Лекарь приехал и ждёт вас.

— Веди, — вздохнул я, вставая со стола.

Что я мог сказать о лекаре? Обычный старый мужик. Он бы отлично подошёл на роль жреца в Араль-Энтале, чтоб отрезать пленникам головы в жертву своего бога. Но ему такого веселья было не видать, лишь скучная диагностика меня нелюбимого. Прощупывания, постукивания и даже что-то типа сканирования, как рентген. Вряд ли моё ядро было замечено, так как я не видел никаких эмоций на его лице, а обычное сканирование тела не покажет его. Мне посоветовали кушать больше, отдыхать чаще и следить за собой — типичный набор, когда человек здоров, но показать свою работу нужно.

И вот я один. Казалось, что день прошёл на удивление богато, хотя, по сути, кроме встречи с родителями, ничего особо и не произошло. Разве что мог ещё выделить вкусную еду и хорошее мытьё в кои-то веки.

И всё же, что делать дальше? Парень явно из богатого рода. Мать его любит, сёстры не уважают, хотя может и имеют какие-то чувства к нему. Отец… ему вообще плевать на сына: сдох тот или выжил, главное — какую пользу принесёт роду. С одной стороны, неприятно, но с другой — это вопрос выживания рода, когда надо учитывать всех, а не одного. Брат… я вообще ничего не могу сказать про него, но он явно хитрожопый. Таких мочить надо в первую очередь.

Обычно меня закидывает для чего-то куда более глобального. Например, война родов. Мне уже приходилось участвовать в некоторых в роли солдата и наёмника, и я могу сказать, что такие войны напоминают геноцид, когда ты срезаешь всех под корень. Дети, старики, беременные. Страшнее в этом дерьме то, что даже меня, прошедшего через сотни войн и видевшего дичь, это иногда до сих пор цепляет, а людей, устраивающих это — нет.

Под невесёлые мысли я немного побродил по комнате Тэйлона, разглядывая убранства. Да, богато жил, ничего не скажешь. Кровать, на которой может поместиться как минимум три солдата в обмундировании, шкафы с книгами, большой письменный стол. Про ковры и картины я вообще не говорю, они тут везде, как вторые обои, блин.

Здесь был и свой балкон. Не удержался, вышел.

Стоило дверцам только открыться, как в лицо ударил освежающий и ласковый ветерок. Почему ласковый? Просто сразу вспоминаю ветра с песком, которые сдирают с тебя кожу — таким морду не подставишь. А здесь приятный такой, с ароматами леса, которые он несёт с озера. Многие бы солдаты из космофлота отдали всё, что имели, чтоб хотя бы на час оказаться здесь, на моём месте, и почувствовать то же, что и я.

Да, хорошо жил, ничего не скажешь. Окинул округу взглядом.

Здесь, с другой стороны поместья, располагалась довольно большая площадка с короткой травой и фонтаном, где, скорее всего, проводят всякие встречи. По бокам лабиринт из кустов и сад со скамейками. А дальше за ним небольшие перила и огромный луг, убегающий вниз. За ним в свете луны искрилось озеро.

Захотелось по-быстрому спуститься, пройтись до озера вдалеке и искупаться. Оно располагалось где-то в трёх колёсах (почти километр). С одной стороны, как раз к нему подходил луг от поместья, с трёх других обступал густой лес. Можно было зайти со стороны леса, и вряд ли кто увидел бы меня отсюда…

Заманчиво, но нет, не буду так делать, палиться лишний раз. Хотя я уже и так спалился — только дятел и глухослепонемой не смог догадаться, что я сильно изменился. Сложно притворяться человеком, которого ты не знал от слова совсем.

Да и плевать. Глупо было надеяться, что я смогу хотя бы просто странным показаться. Главное, что выгляжу как он, а остальное…

Я вздрогнул.

Вздрогнул так, что едва не обосрался.

Крутанулся на месте, едва не швырнув какой-то комнатный цветок в гостя.

Божество всегда умело появляться. И иногда оно появлялось так, чтоб ты его заметил лишь в последнее мгновение.

— Смотрю, осваиваешься, — оскалилось оно. На этот раз передо мной была девушка. Девушка с длинными чёрными волосами, чья чёлка, как и в случае с пацаном, полностью закрывала глаза. Она разлеглась на моей кровати, облокотив голову на руку.

— Чем обязан?

— Ничем. Проведать решило. Или нельзя?

— Я думал, ты пришло сказать, что у меня за миссия, — нахмурился я. — Не пора бы уже посветить меня?

— Твоя миссия? — улыбнулось оно. — Ты так и не понял?

— Эта семья? Защита этой семьи? — уточнил я.

Оно с подлой улыбкой кивнуло.

В принципе, я и ожидал этого, требовалось лишь подтверждение. Зачем ещё меня перекидывать в тело одного из наследников рода?

— И мне просто… надо ждать? То есть жить и защищать до какого-то момента?

Кивок.

— Всех?

— Род.

— То есть не всех.

— Род должен жить, пусть я и не обязано тебе этого говорить.

— Окей, я понял, надо, чтоб род выжил.

— И ещё кое-что, мой друг… — протянуло оно.

— Что? — спросил я, ожидая подвох вселенских масштабов.

Но подвоха не последовало. Последовали слова, которые я так давно хотел от него услышать. Слова, за которые сложил не одну тысячу голов своих противников и мотался из мира в мир, неся только разрушение. Если бы я сейчас прослезился, то это были бы мои искренние чувства.

— Это твоя последняя миссия, — произнесло божество. — Выполнишь её, и ты свободен. Не выполнишь…

С этими словами божество смолкло. Над ним нависла тень, в которой оно словно растворилось, оставив за собой лишь помятую простынь.

Последняя миссия.

Слова, которые хочет услышать каждый проклятый. Слова, ради которых я был готов свернуть горы, если потребуется, и истребить всё, что только можно. Рвать жилы и мышцы, грызть зубами врагов и купаться по уши в дерьме. Всё ради того, чтоб обрести давно забытый покой.

Глава 9

Время очень быстро запоминать представителей моего рода.

Сильвия и Ньян — две сестры. Сильвия старше и имеет русые волосы, как у матери. Ньян младше, имеет светло-коричневые волосы и удивительно не похожа ни на кого из семьи. Она случаем не приёмная?

И эти две выдры меня сейчас достают.

— Я знала, что армия пагубно влияет на людей, но чтоб настолько… — протянула Сильвия, поглядывая на то, как я держу вилку с ножом. — Мама, мне кажется, нашего Тэйлона подменили.

Было сказано в шутку, но она даже не представляла, насколько права.

Сейчас был завтрак, и эти две каракатицы дрючили меня за то, что я неправильно держу и использую столовые предметы. Косились в мою сторону и не упускали возможности вставить ту или иную реплику. И мой вкусный завтрак превратился в прослушивание их спокойных замечаний и унизительных реплик.

— Эта вилка для рыбы, брат.

— Держи нож как человек, а не как свин.

— Ты забыл, зачем нужен этот бокал?

— Когда ты успел так поглупеть?

— Тебе понравилось быть плебеем?

— В вас там воспитывают животных?

— Как ты собираешься жить с такими манерами?

Я бы не сказал, что они меня достали, но они говорили надменно, гордо, тем самым раздражая ещё сильнее. При попустительстве, кстати говоря, матери парня. Та слушала всё это, но не вмешивалась, изредка поглядывая на меня взглядом, в котором не было видно тех чувств, что мелькнули в первые секунды нашего знакомства.

Семейка… льдов. Да, им надо было фамилию на лёд поменять, идеально подошло бы. Все такие правильные, возвышенные, гордые и холодные (особенно холодные), что хочется запачкать их всем тем дерьмом из мира, о котором они не знают или предпочитают не замечать. Посмотреть, как будут петь на улицах, стирая руки и ноги в кровь на работе.

Кстати, отца с братом за столом не было. Смылись куда-то, списав всё на сложности на работе. Честно говоря, это было к лучшему. Вряд ли отец стал бы меня третировать как сёстры, но брат, судя по его неспокойной хитрожопой роже, не упустил бы момента поднять себе настроение и подлить масла в огонь. Да, именно таким за те минуты общения он и предстал моим глазам. Хитрожоп, который не против развлечься, доставая других.

Под их замечания я и позавтракал. Не удивительно, что парень тряпкой был. Если любого человека так дрючить, он станет таким, как Тэйлон.

Зато после завтрака все разошлись по своим комнатам, и я оказался предоставлен сам себе.

Это значит…

Тренировки.

Раз это последняя миссия, за выполнение которой мне сулили свободу, следовало плотно заняться делом.

Каким?

В моей ситуации, да и вообще в любой, где появляюсь я, первым делом надо было стать сильнее. То есть я никогда не пытался изменить страну изнутри, никогда не пытался реорганизовать общество, обучить, создать и так далее. Нет, я становился сильнее и шёл к цели с теми, кто мне мог потребоваться. Или один.

Так и здесь: как я могу обеспечить безопасность этого рода? Стать сильнее. Я не смогу их обучить супер-мупер приёмам или улучшить их охрану — это не мой профиль. Мой профиль — уничтожать любую угрозу на горизонте. Это я умею и этому меня учили.

Потому я начал заниматься.

Вернее, ещё не начал — только вчера прибыл, но сейчас прямо начну.

Оделся в лёгкую рубашку и свободные штаны. Из всех прекрасных вычурных туфель нашёл более-менее подходящую обувь, в которой можно бегать и лазить по деревьям, после чего вышел на улицу.

Огляделся.

Удивительно, но при своём размере поместье выглядело пустым. Редкие слуги сновали то тут, то там, и были как мыши, которых хрен заметишь. Но их тут точно много. И они почти везде. Пара человек такое поместье поддерживать в хорошем состоянии была не в состоянии.

Для начала я обошёл само поместье, оглядывая его территорию. Надо понять, где лучше проводить тренировки. А то вчерашний хлюпик, который тут будет шинковать всё мечом — это прямо перебор. Лучше вообще если о моих возможностях не будут знать.

На территории располагались конюшни, какие-то хозяйственные дома, дома для персонала и какой-то мавзолей. Нет, серьёзно, какой-то мавзолей. Скорее всего что-то типа дома мёртвых, где хранится прах предков. Я подобное уже встречал и не удивлюсь, если здесь тоже подобное практикуется.

И всё это на виду. Ну что ж, тогда стоит прогуляться к озеру, поискать там удобное место для тренировок.

Было в этой небольшой прогулке к воде что-то особенное. Вот так просто спускаться по чистому полю под солнцем, когда вокруг воют насекомые и гуляет ветер. Луг заканчивался небольшим песчаным бережком шириной в метра полтора, который уходил в воду и терялся в голубой воде.

Забавно, что боязни открытых пространств у меня не было. Городов боялся, а идти по полю — нет. Хотя вру, мои глаза всё равно стреляли по сторонам, ища отблески прицелов или движение.

Что касается озера…

— Прикольно… — пробормотал я, оглядывая берег.

Оно было большим. Большим и чистым. Никаких химических отходов, по крайней мере их признаков я не видел: ни разводов, ни запаха, ни цвета. Бывали и кислотные озёра, туда опускать руку — то ещё удовольствие. Окинул его взглядом и, заметив птиц на воде, осторожно опустил в воду ладонь.

Но отбой, здесь всё нормально. К тому же, не вижу каких-либо хищных пиявок или пираний — и птиц ещё никто не сожрал, и у кромки берега никто в ожидании жертвы не снуёт.

Хм… искупаться?

Я купался в последний раз в поза-позапрошлом воскрешении: тогда потопили наш корабль, и около суток мы дрейфовали в океане.

Да, пожалуй, так и сделаю. Я не отказываюсь от тренировок, но хорошее настроение — залог хорошей отдачи, верно? Да и тело немного взбодрит вместо холодного душа.

Только надо не у всех на виду.

Я направился вдоль берега к лесу, который огибал озеро с трёх остальных сторон. Шёл минут десять, прежде чем вышел к небольшому заливчику в несколько метров. Его было плохо видно с берега и можно было не бояться быть обнаруженным случайным посетителем местного пляжа.

После небольшой проверки (десять минут ходил по мелководью, смотря, обглодают мне ноги или нет), я уже было принялся раздеваться и, собственно, разделся по пояс, когда понял, что за мной следят. Понял довольно банально — услышал, как шуршит трава за спиной. Вроде и незаметно, но тут сработал опыт и профессиональные навыки.

— И долго прятаться будешь? — вздохнул я и обернулся, встретившись взглядом со своим наблюдателем. Наблюдательницей. Она аж вздрогнула от неожиданности.

Служанка. Молодая ещё, может возрастом с меня или чуть старше — с сестёр. Не помню, чтоб мы встречались, но кто-то из служащих дома, судя по форме.

— Не думала, что меня так быстро раскроют, — пожаловалась служанка, вышедшая из тени деревьев. — У вас глаз как у орла, господин Тэйлон.

— А нюх как у собаки?

— Это было бы слишком оскорбительно, сказать вам такое, — ответила она мне с улыбкой.

— Что делаешь здесь? — задал я логичный вопрос.

В ответ на вопрос она подняла корзину и наклонила, чтоб мне было видно содержимое. Ягоды. Здесь, оказывается, в лесу ягоды есть.

— Если ты пришла сюда ягоды собирать, чего за мной увязалась? — прищурился я с подозрением.

— Не увязалась, господин. Я здесь их собирала.

— Прямо здесь?

Не то что у меня приступ недоверия, но согласимся, странное совпадение. А учитывая мою специализацию и то, где я, логично относиться ко всему с лёгким подозрением.

В ответ на вопрос девушка ногой отодвинула траву у дерева, и я увидел там красные точки — ягоды, что и в её корзине. Окей, допустим, убедила.

— Ладно, я понял. И ты бы так и стояла, не предупредив меня, пока я раздевался?

Покраснела слегка. Но глаза не отводит.

— Не хотела вас отвлекать.

— И ничего, что господин голый?

— Как ваша слуга, я должна быть незаметной тенью, готовой выполнить ваше поручение и, в случае необходимости, помочь вам даже ценой своей жизни.

— Короче говоря, ты подглядывала, — подытожил я.

— Если спросите меня, то я бы назвала это… Да, я подглядывала, господин.

И стоит с видом такой послушной девы, хотя взгляд лукавый до ужаса.

— Окей… в принципе, ничего не имею против, — пожал я плечами и продолжил раздеваться.

А эта даже не отвернулась. Стоит, озорными и задорными глазами своими смеётся, рассматривая меня. Даже когда от трусов избавился, не отвернулась. Разве что ещё слегка покраснела. Но меня это не сильно как-то трогало. Может чуть-чуть чувствую себя смущённым, но не более. Может из-за возраста перестаёшь на это обращать внимание, а может потому что девчачий взгляд — это наименьшее из зол, с которым я сталкивался. Страшнее были медузы, смотрящие на тебя. Там да, повод забеспокоиться.

Я полез в озеро. Вода была действительно освежающей. Было приятно почувствовать лёгкие потоки воды по всему телу, когда я плыл. Особенно, как они мне член с яйцами обмывали. Казалось, что я попал в мягкую невесомость, в которой хотелось разлечься и забыться примерно так… навсегда.

Всё же это то же самое, что ванна.

— Тут же ничего не водится? — на всякий случай уточнил я.

— А что конкретно вас интересует, господин? — спросила меня служанка.

— Например, то, что сожрёт меня или иначе испортит жизнь.

— Могу вас заверить, что в этом плане озеро безопасно. По крайней мере, никого из служанок ещё не съели, — с улыбкой ответила она.

— А вы здесь купаетесь?

— Естественно, господин. Собираемся, раздеваемся, купаемся. Голышом.

И стоит довольная своими поддразниваниями. Ясно, что провоцирует и играет со мной. И ясно, что, судя по смелости, раньше она этим тоже занималась. Причём конкретно со мной. Вряд ли служанка так же заигрывает с отцом, матерью или дочерьми. На старшего брата такое тоже не подействует. А вот Тэйлон выступал довольно удобной жертвой таких подколок. Возможно, потому что он был тряпкой, которая смущалась, робела и не знала, что ответить. Таких любят дразнить.

Не обращая на неё внимания, я немного углубился в озеро, проплыв десяток метров от берега, радуясь приятным ощущениям и тому, как воды обмывают тело. Далеко заплывать не стал, если вдруг с непривычки судорогой ноги схватит или ещё что. Поплескался, понырял, поплавал звёздочкой, словно утопленник.

Глянул на служанку, которая продолжала за мной наблюдать.

— Ты так и будешь за мной следить?

— Я лишь смотрю, чтоб с вами было всё в порядке.

— Тогда чего с берега? Лезь в воду, чтоб, если что, протянуть руку помощи или что ещё у вас, девушек, на воде там хорошо плавает…

Теперь пришла очередь уже ей смущаться и краснеть.

— Боюсь, это будет неуважительно к вам, господин, — дала заднюю девчонка.

— А член господина рассматривать уважительно?

— Я не… я… — такой вопрос в лоб сбил её с толку.

— Пф… быстро же ты сдулась, — отмахнулся я. — Столько слов было-то…

Она посмотрела на меня и, видя, что уже прикалываются и дразнят её, дёрнула головой. Вызов принят.

— Конечно, господин, как скажете, — ответила невозмутимо служанка и начала демонстративно сбрасывать одежду. Вот так просто взял её на понт.

При этом поглядывала в мою сторону, смотрю я на неё или нет.

Конечно, я смотрел. Почему бы не посмотреть на красивую девушку и на бесплатный стриптиз?

Вот на траву аккуратно легли атрибуты служанки, такие как чепчик и передник. Следом слетело платье. Передо мной она осталась в корсете и льняном платье под ним. Девушка слегка смущённо посмотрела на меня, но тут же отбросила все сомнения и, одарив вызывающим взглядом, принялась развязывать корсет.

В этом… что-то есть, однозначно.

Вот корсет лёг на одежду, и следом она начала снимать платье. Медленно стянула его через голову и предстала мне в одних панталонах. Девушка не пыталась спрятать грудь передо мной, хотя руки так и норовили прикрыть её. Хорошенькую молодую небольшую грудь с тёмными ареолами и сосками, которая в корсете выглядела явно больше.

Красная, она смотрел на меня испытывающим томным взглядом, в котором черти оргию устроили. Потянулась медленно руками, расшнуровалась и сбросила последний атрибут одежды. Глазам предстал чёрный, пушистый и аккуратный треугольник волос, который вызвал неожиданный прилив крови не только к голове, но и к головке. Служанка носком подцепила панталоны и отправила их на аккуратную стопку другой одежды.

— Довольны, господин? — негромко с игривыми нотками спросила она.

— Умеешь красиво раздеваться, — похвалил я. Для меня, если признаться, такое было в новинку. И мне однозначно понравилось. — Ну иди сюда, что ли. Будешь рядом плавать, спасать меня, если что.

— Только ли плавать будет молодой господин? — весело спросила она.

— Ну вообще да, только плавать, — отозвался я и вновь поплыл на глубину, только спиной вперёд, чтоб наблюдать за девушкой.

— Вы до сих пор так несмелы, господин Тэйлон, хоть и возмужали, — зашла она грациозно в воду.

Нет, дорогая, тут другое. Путешествия по мирам научили меня не трахать кого-либо без определённой контрацепции или без уверенности в чистоте партнёра. Я был неоднократно свидетелем того, как солдаты, сунув член туда, куда не следует, потом буквально выли и драли своё хозяйство из-за зуда и боли. Не говоря уже о том, что там всё начинало иногда и гнить. Да и сам однажды подцепил нечто подобное и понял, что быстрый перепих явно того не стоил. Подцепить неведомую хрень, которая потом будет тебя сводить с ума и мешать адекватно мыслить… Нет, спасибо, не надо.

Служанка подплыла ближе. Настолько ближе, что двинься я хотя бы на сантиметр в её сторону, и коснулся бы её стоящим колом членом. Уверен, что она была бы не против, если бы я её не только тронул. Вон какие блестящие глаза и дыхание. Вокруг неё словно вода кипит.

— Я осторожен.

— Почему же? — выдохнула она.

— Боюсь бастардов наделать.

— Необычайно оригинально, — хихикнула она и отплыла от меня.

Нет, наблюдать за голой плавающей девушкой приятно. Я проводил её задорную и красивую попу, которая выступала слегка над водой, когда она плыла, взглядом и лёг на спину, наслаждаясь тёплой погодой и прохладной водой. Был готов уснуть прямо здесь, будь такая возможность без риска случайно утонуть. Поплавал так минут пять, когда понял, что не слышу больше плеска воды. Рядом кого-то явно не хватало…

Так, а где… стоп, а где служанка-то?!

Я аж вытянулся, оглядывая водную гладь. Но, кроме этой самой водной глади, больше ничего не видел. Бросил взгляд на берег — одежда служанки с лукошком ещё здесь, а самой её нет.

Но она же здесь была! Вот прямо здесь, рядом! Какого…

Вода здесь была подозрительно прозрачной (обычно в озёрах она мутная), поэтому я нырнул и огляделся уже под водой… чтоб увидеть, как на дно идёт её тело.

Я аж едва не захлебнулся от возмущения.

Да ты что блять, утонула, мразь?! Блеать… серьёзно?! Ты, сука, просто взяла и просто утонула?! Пиздец, когда вообще успела?! Охуеть… Я ебал такие купания…

Я, даже не прикасаясь, валю людей. Пришёл поплавать, и на тебе, труп.

Активно дёргая конечностями, я быстро доплыл до её тела, схватил и вынырнул на поверхность. Как когда-то нас учили, взгромоздил её на себя лицом вверх и поплыл к берегу. Всё возбуждение и приятные мысли как рукой сняло.

Добрался до берега, вытащил её тельце и перевернул на бок. Двумя пальцами быстро очистил её рот, после чего перевернул на спину. Дыхания нет, а сердце… и сердце не бьётся. Ну круто, ну приплыли, блин…

Я принялся делать все мероприятия по возвращению к жизни — мять сиськи и целовать. Не знаю, от чего конкретно: от моих страстных поцелуев или нежных касаний, но недотёпа пришла в себя. Судорожно дёрнулась и выплюнула воду, я едва успел увернуться. Захрипела, быстро и часто задышала, моргая, как сигнальные огни десантного судна.

Я же, дыша не менее тяжело, уселся рядом. Всё же вытаскивать так людей с того света — работа утомительная. А тут вообще чудо, что она пришла в себя.

— Ты как? — негромко спросил я, смотря на кашляющую служанку.

— Я… — тут она быстро перевернулась и… — Буэ-э-э-э-э…

Вода вышла из неё под напором, как из пожарного шланга.

— Вижу, что жива, — вздохнул я. — Спасибо, как там тебя, от души поплавал.

— Я Палия, господин… — слабо ответила она и закашлялась.

— Палия… — пробормотал я. — Одевайся, Палия. Думаю, ты сегодня уже накупалась.

И сам стал одеваться.

Всё настроение как рукой сняло. Тупая дура, припёрлась повыёбываться и только всё испортила. Хотелось пнуть по почкам эту Палию, что сейчас стояла на четвереньках и отплёвывалась.

— Объясни мне, каким образом ты умудрилась утонуть?

Про то, что она утонула незаметно и тихо, я даже и не спрашивал. Люди всегда тонут тихо и незаметно.

— Ноги… господин… Тэйлон…

— Свело ноги?

Она жалобно посмотрел на меня и кивнула.

— Обе?

Опять кивнула. И следа не осталось от озорного взгляда и румяных щёчек. Выглядела как кошка после холодного душа. Так выглядят люди, которые едва не умерли. Её вид…

Её вид разрушил всю ту атмосферу, что образовалась за последние часы. Атмосфера беззаботности, спокойствия и кокетства. Атмосферу безмятежности.

Меня словно вернули на землю. Для меня это была война: тихая, партизанская, неосознанная ещё никем, но война. Я знал, что нужно делать, знал, куда двигаться, и мне предстояло сделать всё как следует. Если всё удастся, то это будет последняя война. И здесь нет места безмятежности и расслабленности. Можно радоваться жизни, трахаться и купаться, но нельзя терять голову. Рядом с такими, как мы, смерть всегда рядом.

Глава 10

Тренировки. Я всё же приступил к ним после купания. Быстро пообедал, не слушая бредни двух стерв, после чего отправился заниматься. Местом выбрал всё тот же лес, но уже с противоположного от луга берега в лесу, где, по идее, никого не должно было быть. Я видел, что там есть следы других людей, но вряд ли здесь часто ходят, а искать другое место оставалось разве что за территорией поместья.

Всех всегда мучает вопрос — как стать побыстрее сильнее? Словно есть какой-то особенный способ стать сильнее, избежав трудозатраты тренировок. И способы-то есть, но они или слишком дорого обходятся, или вообще для избранных монстров, которые и в обычной форме сильнее хорошего воина. А для остальных остаются лишь такие плебейские занятия, как бег, отжимания, подтягивания, пресс и так далее.

Вот и я начал с плебейских занятий: небольшой разогрев, а дальше уже по отработанной схеме. Тело практически сразу отозвалось на нагрузки приятным возбуждением.

Бегал на пределе возможностей и подтягивался так, будто в последний раз. Меня учили, что лишь преодолевая собственный предел, ты можешь открыть перед собой новый. Но это не значит, что надо убивать свой организм, просто работай на результат и желание стать лучше. Очень расплывчато, но когда ты занимаешься этим годами, начинаешь понимать, где проходит та самая граница.

После всех зарядок я перешёл к освоению приёмов и техник, которые узнал в прошлых мирах. В реале их было довольно много, но не все они подходили. Проблема в том, что в каждом мире своя природа, свои жители и даже своя физика. Поэтому когда в одном мире одни техники и приёмы действовали хорошо, в другом становились бесполезны.

Например, телепортация — в некоторых мирах это попросту невозможно. Или орудовать огромным мечом — не везде жители мира обладают соответствующим телом, а где-то притяжение просто сильнее обычного. Или каст какого-нибудь заклинания — в половине даже магии не существует.

Поэтому половина знаний, по сути, была бесполезна. Зато другая половина могла найти своё применение в той или иной степени, облегчив жизнь или даже дав преимущество.

Например, техника бега по деревьям.

Суть была проста: быстро и тихо бегать по ветвям деревьев, как по земле. Прыгать с ветви на ветвь, создавая минимум шума и с максимальной скоростью.

Тот, кто обладал этой техникой, буквально летал над землёй. Это было очень удобно для преследования, для охоты… да для всего, что только можно. Разве что усилий прилагать надо было больше и, как следствие, ты будешь более уставшим, чем тот, кто бежал по земле. В бою один на один это может сыграть решающую роль, но техника подразумевала, что тебе не придётся сталкиваться лицом к лицу с противником — ты нападаешь неожиданно и сверху.

Этот интересный метод передвижения я узнал у эльфов, ещё когда был в их мире. Мы воевали против орков (и победили их), и я принимал в этом активное участие, раскрыв для себя многие азы этого искусства. Для человека, конечно, это всё было не так просто, так как и реакция другая, и вес иной, и гибкость тела меньше.

Но позже я ещё несколько раз сталкивался с этой техникой и среди людей в других мирах, узнав от них немало приёмов и хитростей, которые пригодились в будущем. Например, от одного убийцы, который носился по деревьям, как обезьяна. И в последующие разы я не раз использовал этот приём, носясь по деревьям даже с автоматом и алебардой.

Удобно, чтоб следить или охотиться на цель.

Я медленно начал обучаться этой технике. Одно дело знать в теории, но другое — делать. Я переносил с собой только знания, но вот мышечная память оставалась в теле. Оттого и реакция у меня ужасная, техники использовать не могу, слаб, и учиться всему надо заново — всё это запоминает тело, а не душа. Поэтому каждый раз надо было заново обучать мышечную память новым приёмам, чтоб она их запомнила. Нудно, но это залог выживания и победы.

Поэтому я забрался на ветви и начал очень медленно по ним передвигаться. Тут требовались внимательность и реакция. Считай, только ходить начинаешь и следишь за каждым своим шагом.

И не везде это работало. Например, на ель ты хрен прыгнешь так. Или на дерево с очень густыми кронами. По хрупким веткам не поскачешь, а в некоторых местах ты просто с ветви на ветвь не допрыгнешь. Подразумевалось, что ты заранее прочерчиваешь свой путь и делаешь это бессознательно, как будто просто бежишь.

А иногда с непривычки тела случались и конкретные фэйлы.

Как этот.

Я как раз перепрыгивал с ветви на ветвь и слишком увлёкся, переоценив силы. Ускорился, прыгнул на ветку, подошва ботинка соскользнула вперёд, и я от души упал яйцами прямо на ветку.

— Уф… — у меня скосились глаза от прострелившей боли.

Так и застыв на ветке на мгновение, медленно, не в силах даже пошевелиться, свалился вниз, по пути переломав своим несчастным хребтом ветки внизу. Рухнул, как мешок, и почувствовал, как сломал себе что-то.

Сука…

Мне потребовалось минут пять, чтоб прийти в себя и перебороть боль в паху. Первым делом я удостоверился, что со мной всё в порядке. Чем-то сломанным оказался согнутый в обратную сторону указательный палец, который я без лишней возни просто вправил обратно. Не в первый раз. Хуже, когда ломаешь позвоночник, вот это страшнее во много раз. А палец… да и чёрт с ним.

Отдышавшись ещё минут пять, я вновь полез на деревья и продолжил тренироваться скакать, как обезьяна, по деревьям. Да, промахи бывают, но чую, что это не первое…

Да, это было не первое. Я сделал буквально два прыжка, ветка хрустнула, и я улетел на землю.

Это будет сложно…

Так и проходили мои первые тренировки. Я падал, бился, отбивал себе всё, но упорно продолжал лезть наверх. Надо как можно быстрее хотя бы на уровне ребёнка научиться всему, что может потребоваться. В будущем я собирался ещё и найти место для оттачивания стрельбы из револьверов. Я был как-то в мире, где все пользовались револьверами и винтовками, и там меня научили очень быстро вытаскивать их и очень метко стрелять от бедра. Вытащил-выстрелил — меньше секунды. Я был свидетелем, как парень от бедра попадал в подброшенную монетку.

Я тоже так умел… когда-то… Сейчас я даже с вытянутой рукой не всегда выбиваю яблочко.

А ещё бой на мечах. Соперник мне пока не требовался, но вот хороший клинок был очень кстати. После некоторых миров у меня был определённый опыт культивирования, поэтому часть ударов и движений можно было отработать и без партнёра. «Танец клинка» — стоишь как идиот, крутишься, оттачиваешь быстроту взмахов и меткость ударов с воображаемыми противниками, пытаясь стать единым целым с природой. Вряд ли здесь можно стать единым целым с природой, так как мир сильно отличается, но техника вполне себе полезная.

А ещё можно полазить внутри себя. Ещё одна тема с миров культивации. Пускание энергии по телу, чтоб сильнее становиться быстрее. Удобно, можно научиться отключаться от боли, пусть это и чревато потом жуткими откатами. Да и вообще всё это чревато, и я особо с этим не балуюсь, так как здесь нет определённых правильных действий или каких-то правил. Лишь повезёт — не повезёт.

Ужин.

Я успел к ужину, пусть и не знал, во сколько он. Повезло, что сказать. Подозреваю, что пропусти я семейное поедание ужина, и ко мне бы пришли высказывать свои претензии все женские персонажи из моей семьи. К тому же, меня перехватили до того, как я попал в столовую, что тоже можно было назвать своего рода везением.

— Господин Тэйлон… — выдохнула от ужаса полная служанка в возрасте, проходящая мимо, увидев меня. Подозреваю, что не смазливая рожа парня её так удивила. Как её звали… Ремингтон, что ли? — Только не говорите, что явитесь перед матушкой в таком виде!

— Нет, — невозмутимо ответил я и увидел на её лице облегчение. — Я ещё и перед сёстрами покажусь.

— Что вы такое говорите! — всплеснула она руками. Подскочила, развернула и начала толкать меня в спину. — В таком виде и на ужине перед матушкой с сёстрами. Господин Тэйлон, вы что!

— Не знал, что мне в таком возрасте полагается няня, — хмыкнул я.

Вообще, я был чистым, будем честны. И одежду я тоже переодел. Такой вид в армии был вполне нормальным. Но, видимо, в поместьях родов требовалось каждый раз одеваться как на праздник. А как одеваются они на праздник, я даже не хочу представлять.

Видимо, придётся привыкать.

По пути старая служанка подцепила одну из молоденьких:

— Хлина, лупоглазая дурочка, чего шляешься здесь? — подхватила она её под руку. — Поможешь мне с господином.

Судя по лицу, Хлина была не только лупоглазой, но ещё и конкретно умственно неполноценной. Это я мог сказать по её глупой, но счастливой и милой улыбке и любопытному, но без каких-либо проблесков ума взгляду. Короче, дура. И это констатация факта, а не оскорбление.

Меня вежливо, но настойчиво затащили в ванную комнату, после чего буквально сорвали одежду и затолкали в ванну.

— Хлина, быстро притащила одежду молодому господину, — шикнула на неё моя новая нянька, а сама принялась меня буквально надраивать мочалкой, будто я годами не мылся. — Господин, что же вы так. Совсем перестали следить за собой.

— Так я же только вчера вернулся.

— И выглядели-то как! Солнце милостивое, заросли, совсем не стриглись. Сам грязный, в грязной одежде! Разве так полагается господину ходить в городе на людях? А что другие благородные люди скажут? Вы же род свой позорите!

Я не стал говорить, что был чистым, раз уж на то пошло, и вряд ли кто меня там узнал, и задал другой логичный вопрос.

— А то, что я вернулся с войны? Это не оправдание?

— Что вы говорите такое, господин, — вылила она мне на голову воду, смывая пену. — Род Бранье никогда ни перед кем не оправдывается. Но им языками почесать в радость, дай повод только! И не посмотрят, что вы после войны пришли. Нельзя показывать слабости перед другими. Они используют их против вас. Вам ли не знать, а?

— А сейчас какая разница? Я был чистым, нет?

— Чистым? А чего пахнете так ужасно? Вы где мылись?! И одеты как свинопас, уж простите меня, господин Тэйлон! Уважение людей начинается с уважения к самому себе в первую очередь!

Она кудахтала, как курица-наседка, которой дай только волю.

— Я уважаю себя. К тому же, в такой одежде ходят люди.

— Какие люди, господин Тэйлон? Обычные, безродные, простолюдины. А вы из рода Бранье, младший наследник. Вы хотите расстроить свою матушку?

— Если бы хотел, я бы не стал мыться, мисс Ремингтон…

— Миссис Ривингтон, господин Тэйлон (Да, точно, с названием винтовки спутал). И не видно, чтоб вы мылись, весь грязный и дурно пахнущий, как какой-то мужик с работ на полях. Пагубно повлияла армия на вас, хочу заметить, совсем изменились в худшую сторону.

Следующие пять минут она натирала меня мочалкой так, что едва кожу не стёрла. Заставила встать меня и без какого-либо стеснения помыла везде, где только можно, даже моё хозяйство, после чего усадила обратно и начала смывать пену.

В этот момент в комнату заскочила Хлина. С радостной улыбкой она подскочила к женщине и протянула одежду.

— Держи её, идиотка, — недовольно зыркнула на неё женщина. — Ты видишь, что у меня самой руки мокрые? Никаких сил с ней нет…

— Тогда зачем держите… вернее, держим её? Выгнать, и всё, — пожал я плечами.

Миссис Ривингтон осуждающе посмотрела на меня.

— Зачем вы так, господин Тэйлон… — воздохнула она.

— Разве не ты сейчас только жаловалась на неё?

— И я это делаю с любовью. И уж точно не желаю участи оказаться на улице. Куда выгнать-то? Куда идти ей? Собой торговать? Мир её пережуёт, изуродует и выплюнет. А Хлина хоть и бестолковая, но с добрым сердцем. Не заслужила такого. И я рада, что господин приютил бестолочь и следит за ней.

Это типа батя без задней мысли её приютил? Добрый, что ли? Или трахает её втихую за спиной жены? Нет, я не ищу грязь в каждом, но и не верю в такую доброту. Жизнь очень быстро заставляет тебя становиться циником и в каждом добром поступке видеть корысть, а в любой проявленной доброте — слабость.

Миссис Ривингтон окинула меня взглядом человека, который удовлетворён своей работой.

— Всё, вылезайте из ванны, господин. Хлина! Ты где, дурёха?! Иди сюда, быстро!

Та с чудовищно радостной улыбкой подскочила к нам, словно то, что о ней не забыли, заставляло её жить дальше. Но подскочила так, что поскользнулась и едва не разбила себе лицо о край ванны. Обычно люди, когда падают, бросают всё и пытаются прикрыться руками. Эта же как держала одежду, так и держала, летя лицом в край ванны.

Я её поймал. Ловко поймал, чем заслужил взгляд огромных глаз, полных своего глупого счастья.

— Вот же бестолочь! — дала Хлине подзатыльник Миссис Ривингтон, но та даже не погрустнела. — Совсем глупая, головой не думает… Давайте, господин.

Меня быстро вытерли, после чего нянька самолично натянула на меня одежду. Я бы сказал, что это праздничная одежда, но, видимо, для местных аристократов это вариант нормы. Она стягивала движения и мешала свободно двигаться, не говоря о том, что в ней было неудобно. Но придётся привыкать, по-видимому.

— Ну вот, теперь похожи хотя бы немного на члена рода Бранье, господин Тэйлон, — критично осмотрела она меня. — Я передам вашей матушке, что вас надо подстричь.

— Не стоит…

— Стоит! Вы — член рода Бранье, младший наследник.

Это звучало как своего рода приговор. К тому же, я видел фанатичные интонации в голосе женщины, что значило спор при любом сомнении, если дело касалось этого рода. Мне не нравятся фанатики, если только они не расположены с другой стороны мушки. Скажи что не то, и станешь из друга в заклятым врагом. С другой стороны — от таких можно не ждать предательства. У них такого слова в словаре нет.

Отделавшись от кудахтающей няньки, я наконец добрался до столовой. Где дамы высшего общества дожидались то ли меня, то ли подачи еды. Сёстры придирчиво скользнули по мне взглядом и, не найдя, к чему придраться (спасибо миссис Ривингтон), вернулись к своей беседе о каком-то бале.

А вот мать словно и не замечала меня. Бросила взгляд, чтоб убедиться в моём присутствии, и всё.

И когда начался ужин, всё понеслось по-новому.

— Ты научишься держать вилку правильно иль нет? — с издёвкой спросила Сильвия.

— Спину держать ровно тоже невыполнимая задача, да? — не отставала младшая.

Вообще, их замечания были даже полезны в какой-то мере, так как я узнавал всё больше и больше о правилах поведения здесь. А на их примере я видел, как нужно делать. Но если бы было меньше стёба и больше дела, вообще было бы чудно.

— Я боюсь представить, какой фурор вызовет наш брат своим поведением, — вздохнула старшая.

— Зато я не боюсь и уже вижу, — улыбнулась Ньян. — Мы станем известным на всё королевство родом. Все будут о нас говорить.

— Да, нашему брату удастся то, чего мы все хотим. Прославить род на всё королевство, — усмехнулась Сильвия.

— Ну, по крайней мере я не разговариваю за столом, как базарная бабка, — спокойно отозвался я.

Меня попытались прожечь сразу двумя парами злобных глаз, но никто не произнёс ни слова. Сёстры удивительным образом заткнулись, недовольно зыркая на меня. Что касается матери, то она не сказала ни слова.

Я вообще немного удивлён этой семьёй. Возможно, я чего-то не понимаю, но не чувствуется того, что их брат восстал из мёртвых. Вчера, когда я вернулся, они делали какие-то позывы сестринской и материнской любви, но сейчас я видел абсолютное… пренебрежение, что ли.

Возможно, мои ожидания завышены, но мне казалось, что любая любящая семья будет встречать сына как героя, обхаживать его и так далее и тому подобное, а здесь… парень словно и не уезжал из дома. Его встретили, обняли и… всё, я больше не общался толком с семьёй, если не считать срача за столом. Ладно, отец с братом умотал, но мать молчит как партизан, а сёстры закалёбывают. Никто не спрашивает, чем я занимался в армии, что там было, что произошло, как я вернулся и как себя вообще чувствую.

Это… странно?

Но если сёстры ещё вели себя как стервы, которые ненавидят брата, то вот реакция матери совсем уж странная. Её косые редкие взгляды в мою сторону… они меня настораживают. Смотрит взглядом не матери, а человека, который… следит. Который что-то понял или подозревает. Может быть это паранойя, но… что-то не то.

Глава 11

Я не мог уснуть. Лежал на полу и просто не мог прогрузиться в сон, хотя раньше не замечал за собой таких проблем. А причина была ясна как день — было слишком тихо. Настолько, что я мог слышать звон этой самой тишины.

Никогда бы не подумал, что у меня возникнет такая проблема. А всё началось с того, что я просто подумал об этом. Подумал, что слишком тихо и именно в такие моменты надо насторожиться, не режут ли нам глотки или не готовят ли нападение. Подумал и… теперь не могу уснуть.

Я лежал на полу, глядя в потолок, не в силах заставить себя провалиться в колодец сновидений. Просто не мог, будто и не хотел спать, хотя сегодня от души позанимался. Вот же подстава…

Но именно поэтому я заранее услышал чьи-то очень тихие шаги. Кто-то босиком крался к моей двери — я даже мог бы очень точно определить, на каком расстоянии находился незнакомец. Вот шаги стихли прямо около моей двери. Послышался очень тихий, вороватый щелчок открываемого замка, и дверь медленно открылась. В комнату упала полоса тусклого света.

Мне не было видно вошедшего, так как я лежал за кроватью, но это и не требовалось — моя рука уже давно сжимала рукоять револьвер, который всегда был рядом — никогда не знаешь, когда пригодится. Мне стоило доли секунд высунуться и тут же выстрелить, с такого расстояния я точно не промахнусь.

Но стрелять я не спешил, будет неловко, если какая-нибудь любовница паренька прокралась.

Видимо, не увидев меня на кровати, гость наконец подал голос:

— Тэйлон?

Тихий, слегка напряжённый, но уже знакомый мне.

Мать парня.

— Я здесь, — я сел, показывая себя.

Босая женщина стояла в дверном проёме, одетая в ночную сорочку.

— На полу? — её удивление тут же сменило возмущение. — Тэйлон, почему ты на полу, как какой-то бродяга?!

— Потому что я не могу уснуть на кровати, — вздохнул я. — Слишком мягко. Слишком… мягко.

— И поэтому ты спишь на полу? Мы что, род каких-то грязных сапожников, которым едва хватает денег на еду и кров?!

— А ты хочешь, чтоб я совсем не спал? — задал я встречный вопрос.

Женщина раздражённо вздохнула.

— Ты мог сообщить мне на крайний случай, раз сам не в состоянии попросить сменить кровать. Мог бы уже научиться решать повседневные нужды, раз нашёл в себе силы спорить.

Да только что, ты пришла мне сказать об этом? Что-то сомневаюсь. Предположу, что ради чего-то другого. Ради того, что мне может не понравиться.

Я почувствовал беспокойство.

— Раз ты тоже не спишь, я предложила бы тебе прогуляться, — начала она.

— Сейчас?

— Но ты же не спишь, не так ли? — отошла она в сторонку, пригласительно махнув рукой. — Идём.

Я бросил взгляд на револьвер.

Брать или нет? Если мать решит задушить меня голыми руками, у неё это может вполне выйти. Я сейчас пусть и не дрыщ, но сил против такой явно маловато. Вспомнить, как просто и легко женщина меня подняла и прижала к себе, и станет понятно, что то же самое она может сделать, чтоб задушить меня.

С другой стороны, заметит револьвер — однозначно спалюсь.

Рассудив, что даже пусть и с такой сильной, но женщиной навыков и опыта мне справиться хватит, я кивнул.

— Я только оденусь.

— Так ты ещё и раздетым спишь?! — мать произнесла это таким голосом, словно я сбогохульничал. — Тэйлон! Я тебя не узнаю! Как ты можешь спать голым, без сорочки?!

Молча. И с чувством собственного достоинства.

— Мне просто неудобно…

— Накинь на своё непотребство сорочку, и пойдём. Ночь сегодня тёплая, — фыркнула она и вышла из комнаты.

Сорочка… по мне, это долбанное платье, которое мешает тебе нормально спать. Я ещё мог понять пижаму, но ночное платье для мужчин… как-то выбивалось у меня из понятия нормальной одежды.

Но спорить не хотелось, поэтому уже меньше, чем через минуту я стоял около матери в идентичной сорочке, чувствуя себя… не очень.

— Раньше тебя это не смущало, — внимательно заглянула она мне в глаза.

— Раньше я и не служил, — ответил я резонно. По крайней мере ответ был логичен: мужское общество, все дела…

— Идём, Тэйлон.

— Куда?

— Погуляем, — ответила она, отвернувшись.

Мы спустились на первый этаж, где мать свернула по направлению к внутренним территориям поместья. Прошли через зал и вышли на веранду.

На улице было… свежо. Не холодно, но и не жарко. Гулял приятный слабый ветер, слышался гул насекомых отовсюду и шорох травы. Здесь мать парня замедлила шаг, словно наслаждаясь моментом.

Не купаться ли она пошла?

Тупая мысль, но это первое, что пришло в голову, да и кто их разберёт? Я же не знаю про отношения Тэйлона и матери. Она женщина действительно красивая, пусть и огромная. Может они того…

— Ты помнишь, что значит «Айсэрена Монтаро»? — неожиданно спросила она, нарушая мои размышления.

— Нет.

— Нет? — женщина косо глянула на меня через плечо. — Это все знают.

Какой ответ она от меня ждала? Ведь прекрасно поняла, что я не совсем тот, кем пытаюсь казаться. А возможно, догадывается, что и вовсе не тот. Если это так, то этот мир будет первым, где меня раскрыли.

Видя, что я не отвечаю, мать парня продолжила.

— Айсэрена Монтаро — это зов древней крови. Или алтарь, где обитают духи, хранящие наш род.

— И где можно спросить совета. Или проверить на родство того или иного человека, — закончил я.

— Всё же помнишь что-то, — кивнула она, не оборачиваясь.

Теперь я понял, куда и зачем меня ведут. Тот мавзолей — это что-то типа храма, где покоятся духи рода. Это не совсем души, скорее сгустки энергии, обладающие собственным сознанием. Что-то типа полтергейстов и прочей нежити, которые привязаны к роду и становятся сильнее благодаря энергии людей. Они защищают род, род защищает их — взаимовыгодное сотрудничество. Хотя может там действительно есть и души умерших, которые слишком привязались к месту, кто знает.

Мы спустились со ступеней и направились прямиком к мавзолею.

Если меня раскроют, а меня раскроют… что делать? Я могу убить её, в принципе, это не проблема. Задушить её собственными волосами, как удавкой. Да только это полностью противоречит миссии защищать этот род.

Или же убийство одного не считается? Ведь пока жив хотя бы один, например, я, то род существует, не так ли?

Во мне закрались определённые мысли, которые не сулили женщине ничего хорошего. Несмотря на её размеры, я расправлялся и с куда более сильными противниками голыми руками. Спустимся, наброшусь сзади, намотаю волосы на шею и начну душить. Да даже собственной ночнушкой могу задушить, не проблема. Вопрос в необходимости такого радикального подхода.

Мы подошли к строению. Слишком резко оно контрастировало с поместьем: сооружение из чёрного шершавого камня, древнее, жуткое и монументальное, что даже меня проняло. Проняло, потому что в таких местах обычно встречаешь то, что хочется потом навсегда забыть. В этом мавзолее было что-то первобытное и гордое, и я невольно почувствовал, будто кто-то… или что-то смотрит на меня. Пожирает взглядом.

— Тебе никогда не нравилось это место, — сказала женщина, словно прочла по лицу мои ощущения.

— И сейчас не нравится.

— Наши хранители, наши отцы, наше сердце. Пока живо это место, будет жив и наш род.

Я не соглашусь — род жив, пока бьётся сердце того, кто может дать отпор. Вернуться, отомстить, добить. Армия не пала окончательно, пока есть тот, кто способен поднять против врага оружие.

— Когда я была молода, меня привели сюда, к взору предков рода, чтоб они дали своё согласие выйти замуж за твоего отца. От них ничего не укроется. Ты словно становишься открытым листом пред их взглядом.

— Зачем?

— Род Бранье хранит своих детей, — просто ответила она. — Мы живём в сложное время. Лишь держась друг друга, мы можем выжить. И лишь зная, что никто не приходит в наш род со злым умыслом, мы способны доверять наши спины друг другу.

Она подошла к каменной двери, которая, казалось, не способна сдвинуться, после чего сделала глубокий поклон. До меня донёсся её тихий шёпот.

— Дочь рода Бранье пришла спросить вашего совета, великие предки, хранящие нас.

Словно в ответ на это камень заскрежетал и начал медленно сдвигаться в сторону.

— Благодарю вас, — и лишь после этого она разогнулась. — Идём, Тэйлон.

— Да.

Убегать поздно. Надо или идти с каменным лицом до конца, или кончать её прямо здесь, в этом мавзолее. Что касается духов, они были не страшнее любого другого противника, хоть и убить их было проблематично.

Я вошёл следом за ней в темноту этого монументального сооружения. Здесь было холодно, мертвецки холодно. В босые ноги неприятно втыкалось каменное крошево. Чувствовался холодный, влажный и немного шершавый камень. По стенам, когда мы шли вниз, вспыхивали факела, трясясь будто от холода и бросая блики на стены.

Я ошибся, помещение находилось не в мавзолее, а где-то под землёй — строение было ничем иным, как вратами, скрывающими лестницу. Пока мы спускались по ней, коридор несколько раз изгибался, и по моим прикидкам мы должны были оказаться сейчас где-то под самим поместьем.

Зал, в который мы в конце концов вышли, представлял собой ничто иное, как естественную пещеру. С потолка свешивались сталактиты. Слышалось ритмичное капанье воды, разносившееся эхом по помещению. Пещера заканчивалась выдолбленной прямо в породе ровной полукруглой стеной, украшенной узорами, и круглой площадкой. По середине выдолбленного из камня круглого пола стоял огромный стол, похожий на те, что используют в жертвоприношениях.

Здесь не было факелов — потолок подсвечивался флуоресцентными грибами, которые мягко освещали пространство. Было действительно красиво и как-то сказочно, признаю, но оттого неудивительно, что именно это место выбрали для их «Айсэрена Монтаро» — места связи с духами.

— Приветствую вас, великие предки нашего рода, — сделала она глубокий поклон ещё раз, но на этот раз произнесла приветствие громко, на весь зал. Ей ответил гул, похожий на шум ветра в пещерах. Её волосы и сорочка затрепетали от слабого движения воздуха.

А меня коснулся тёплый ветер. Тёплый, согревающий…

Пугающий.

Я дёрнулся назад, схватив руками пустоту, там обычно висел меч или револьвер.

Ненавижу такие места. Ненавижу всякие пещеры, где рыщут нематериальные противники. Я имел возможность повоевать с ними, и я их убивал. Но опыт мне не понравился.

Тем не менее, тёплый ветерок мгновенно согрел меня. Приветствие? Похоже.

Настороженно окидывая зал взглядом, я заметил, как смотрит на меня женщина. Смотрит холодно, как смотрит дознаватель на жертву. К её же несчастью.

— Мы уже проходили это, но ты не вспомнишь, Тэйлон. Ты был новорожденным.

— Ясно, — спокойно отозвался я.

— Подойди ближе.

Я подчинился и встал справа от неё.

Мать парня шагнула вперёд, вступая на выбитый из камня ровный пол, который очерчивал круг. Подошла к столу, положила обе руки на него и негромко произнесла:

— Я пришла сюда за советом, великие предки. Развейте мои сомнения, прошу вас, ибо на наш род легла тень.

Ответом был лишь гул. Но в этом гуле, кажется, она услышала ответ.

— Войди в круг, Тэйлон, — её голос не подразумевал возражения.

Мне чертовски не хотелось этого делать. Что бы я сделал с удовольствием, так это закинул в этот круг гранату. А ещё сейчас было идеальное время, чтоб разобраться с матерью парня. Не думаю, что духи смогут мне действительно как-то помешать. Но с другой стороны, разобраться с ней, если что, я успею в любом случае. Вокруг полно камней— стянул с себя сорочку, закинул наспех камней, раскрутил и снёс ей башку.

Когда я вошёл в круг, слабый ветер закружил вокруг меня, и я словно почувствовал чьи-то объятия. Мягкие и тёплые объятия, как те, которыми меня одарила мать парня. Что-то невидимое, будто сам воздух, подтолкнуло меня к столу.

Женщина смотрела на меня уже откровенно враждебно. Я видел в её взгляде решимость, видел сжатые кулаки и… кулон на шее, который использовали местные недомаги для подпитки своей магии. Надо было ей сразу шею свернуть… Хотя она пока что лишь смотрит на меня, да смотрит злобно, но ничего не предпринимает. Значит, команды от своих духов ещё не получила.

— Положи руки на стол, — тихо произнесла она, словно говоря, что иначе сама это сделает.

Я подчинился и… ничего не почувствовал. Холодный стол, не более.

А потом подул вновь лёгкий ветерок, и мать парня удивлённо посмотрела куда-то в стену. Её лицо словно спрашивало «Но как же так?». Цыкнула, посмотрела на меня как на врага народа, после чего вышла из круга, пятясь спиной. Видела то, что не видно мне? Или ей что-то сказали? Я знаю, что духи умеют манипулировать сознанием.

Но в кругу остался я один. Я и духи. Я их чувствовал, чувствовал тепло, которым они одаривали меня, словно пытаясь согреть. Они были вокруг, повсюду. Скорее всего протяни руку, и коснусь их. Они пытались показать, что не хотят зла, я чувствовал это, но доверие к ним у меня не возросло.

Я почувствовал, как этот самый ветер скользнул по щеке, словно кто-то коснулся её пальцами, и услышал шёпот, очень тихий.

«Представься…»

Передо мной стали возникать призрачные фигуры людей. В длинных одеяниях, похожих на платья, женщины, мужчины, старики и старухи — они встали вокруг меня, как толпа, разглядывающая интересный экспонат. Вражды в их лицах я не видел, но доверять как-то им не тянуло.

— Я Тэйлон Бранье, — невозмутимо ответил я.

В этот момент я почувствовал, как ветер прошёл сквозь меня. В прямом смысле этого слова. Странное ощущение, если честно.

«Скажи правду, юноша…» — прошептали мне на ухо. — «Правда. Нам не обязательно лгать…»

Я оглянулся на мать парня. Духи уловили всё правильно.

«Мы слышим твои слова внутри тебя. Не бойся, молви своё слово. Она не услышит».

«Если вы знаете правду, зачем вы хотите услышать её от меня?» — задал я логичный вопрос в голове.

«Это многое прояснит. Ты другой, мы чувствуем, но не можем понять».

Сыграть ва-банк и рассказать? Или не стоит? Ну, учитывая тот факт, что они уже знают, что я другой, это может быть достаточно для проблем. А если всё раскрыть и сказать, ради чего я здесь, то может и не поднимут шум. Что там самое главное? Род, верно? И я здесь ради их рода.

«Если я откажусь?»

«Тебе нечего бояться…» — это был другой голос, ласковый, заманчивый, вызывающие желание довериться. Его произнесла женщина, стоящая справа. Она успокаивающе улыбалась. Они все успокаивающе улыбались.

Мне здесь не нравится.

Ладони плотнее прижались к камню, будто в попытке его раздавить. Мне даже отвечать не пришлось, так как шёпот, пришедший с другой стороны, точно описал моё мнение.

«Ты не веришь нам», — это уже произнёс старец слева. — «Но твоя тайна не покинет круга, юноша. Род хранит тех, кто не хочет причинить им вреда».

Довериться? Я не раз был свидетелем, как расстреливали союзников, которые слишком много знали. Стреляли в спину тем, кто был не выгоден или уже не нужен. Доверие — это слишком дорогое удовольствие. С другой стороны, в крайнем случае я должен сохранить род, а это значит, что не имеет значения, кто и сколько из этого рода выживет.

Мой взгляд скользнул по матери парня. Словно почувствовав мой настрой, духи зарябили, как плохое изображение.

«Хорошо», — согласился я наконец. — «Я здесь, чтоб сохранить род. Уберечь его от опасности любой ценой. Ни больше, ни меньше».

Кратко и понятно. Не думаю, что стоит рассказывать им больше.

Ветер задул сильнее, духи зашептались между собой.

«От чего уберечь ты хочешь род свой?» — спросила старушка передо мной.

«От любой угрозы».

Ветерок ещё раз подул сквозь меня, и я неожиданно увидел, как быстро всплывают образы из моей головы. Неприятные образы, которые я бы предпочёл не показывать. Поэтому мгновение, и перед моим взором возникла обычная статичная картинка зелёного луга у поместья. Не знаю, сколько они увидели за эти мгновения и что успели понять, но если хотят порыться в моей памяти, им понадобится что-то более жёсткое.

Никто из духов не показал удивления или возмущения на моё противодействие, но лёгкий ветер, несущий гул, намекал, что они обсуждают между собой произошедшее. Ну да, юнец посмел не дать покопаться в голове.

Но реакция была несколько иной, чем я ожидал. Вперёд выступила старушка. Медленно, величественно, но не надменно, она подошла ко мне с улыбкой, словно встречала любимого внука. Её ладони легли на мои, я буквально почувствовал её касание.

«Что бы ты ни хранил в себе», — тихо произнесла она, — «скажи, ради чего ты здесь».

«Чтобы защитить род», — моей уверенности не поубавилось, особенно учитывая то, что я не врал и готов был сдохнуть за это.

«Твоя мать», — продолжила старуха, — «наша дочь, взволнована. И мы видим, что ты изменился, стал другим. Но мы верим тебе. Верим, что тебе доступно то, что недоступно нам. Поэтому будь верен своему роду. Храни род, и род сохранит тебя».

Возможно, её речь должна была пронять меня, но… нет, не проняла.

«А теперь позови нашу дочь, свою мать, в круг. Мы хотим молвить ей своё слово».

Глава 12

Мать парня стояла в кругу недолго, но я понятия не имел, что они ей там рассказывают. Как и не имел понятия, как много смогли выяснить эти духи. То, что я не Тэйлон, они-то наверняка поняли ещё в первые секунды, но что конкретно им известно обо мне? Они успели вырвать кое-какие образы из головы, и кто знает, какие выводы они сделали. Оставалось надеяться, что духи смогли убедиться в чистоте моих помыслов сберечь этот род и поверили мне.

Хотя там может и не только духи — души некоторых так же предпочитали оставаться в мире, чтобы помогать своим потомкам. Не сказать, что их много, но такие действительно были. Так что возможно, что в круге были не только духи, но и реальные души умерших предшественников.

Когда женщина вышла из круга, первое, что она сделала, подошла ко мне и обняла. Не так, как в прошлый раз, до хруста в костях, более бережно, но не менее тепло. Моя голова буквально утонула в её грудях, и реакция организма была видна под сорочкой лучше некуда. И всё же эти объятия были столь же мягкими и тёплыми, как тогда. Возможно, несмотря на то, какой же её сын тряпка, она его всё равно любила.

Когда меня отняли от её сисек, женщина постаралась сделать вид, что не заметила реакции на себя. Вместо этого затронула другую тему.

— Ты что-нибудь помнишь?

Ясно-понятно. Вот как духи решили вырулить ситуацию — представить меня потерявшим память. Ну… что ж, в какой-то степени это действительно правда.

— Кроме того, что я Тэйлон Бранье… не особо, — покачал я головой. — Хотя своё имя и фамилию я тоже не знал.

— Ох Тэйлон… — пробормотала она и вновь прижала меня к себе, даже несмотря на мою реакцию, которая тыкалась ей куда-то в бедро. — Что ты помнишь самым первым?

Помню? Ну…

— Помню, как очнулся на поле боя. Была битва на Туманных склонах. Помню, как… как мне едва не укоротили ноги топором, как вокруг сражались, пёрли снизу мертвецы, погибали люди.

— Значит… — она сделала для себя какие-то свои выводы и вздохнула. Немного отстранила меня от себя, окинув с ног до головы взглядом. — Я сразу это почувствовала. Сразу заметила, что ты перестал быть тем мальчишкой, что покинул эти стены. Все заметили это. Но духи сказали, что со временем память вернётся… — её ладонь прошлась по моей щеке. — Нужно лишь время.

— Всё было так плохо?

— Что именно? — приподняла она бровь.

— Кем я был. Все смотрят и разговаривают со мной, как со… слабохарактерным человеком.

Мать вздохнула.

— Я бы сказала, что ты был очень мягок. И больше не поднимай эту тему. Не всем строгать своим взглядом скалы на кусочки.

Короче, тряпка. А мать на то и мать, что найдёт любой ситуации оправдание.

— Тэйлон, я хочу, чтоб ты кое-что понял…

— Никто не должен знать об этом.

— Верно, — в её глазах мелькнуло удивление. — Это может сыграть против рода, даже несмотря на то, что главный наследник — Диор. Слухи быстро расползаются даже без нашей воли.

— А сёстры и отец…

— Я расскажу им, когда посчитаю нужным. И будет лучше, если память к тебе вернётся до того, как это станет известно другим.

Она боится отца. Боится, что он распорядится мной иначе, если узнает об этом. Я вижу это в её глазах. Как говорится, порченный товар стоит меньше. Вся суть аристократии в одном лице — плевать, кто и что чувствует, как скажут, так оно и будет, и дети спокойно примут это. Но даже так, ему-то какая разница, если без памяти я добился больше, чем с ней?

— Пошли, мы достаточно здесь провели времени, — произнесла она, вернув своему голосу холодные аристократичные нотки, в котором не было места доброте и теплу.

Перед этим она поклонилась, прошептав:

— Благодарю вас, великие предки, что развеяли сомнения мои.

Кинула на меня взгляд и негромко произнесла:

— Поблагодари своих предков, Тэйлон.

— Благодарю, — поклонился я вслед за ней. Совершенно неискренне, и она это заметила, но ничего не сказала.

Утро.

Мать парня делала вид, что ночью ничего не произошло, даже не смотрела на меня, будто не замечала, но мы-то знаем правду. А вот сёстры спешили мне на помощь со своими репликами, без которых я словно и жить не мог.

— Опять держишь вилку как простолюдин, — фыркнула старшая.

— Так и не вспомнил, как пользоваться правильно вилкой с ножом? — поддакнула младшая.

Я смотрю на них и прямо нарадоваться не могу — такие дружные, не разлей вода. Только почему-то не выглядят как сёстры. Не только цветом волос, но и внешностью. Словно одна из них приёмная, причём, я бы сказал, младшенькая.

— Как тебя на люди выводить? — фыркнула Сильвия. — Ты даже салфеткой пользоваться не умеешь. Это в армии учат её вешать на шею, как галстук?

— Видимо, в армии учат и в кулак нож брать.

Это я ещё из чашки, в которой моют руки, не попил, они бы тогда вообще бы охерели. Просто сижу и вижу, что стоит чашка с водой и какими-то ломтиками… лимона, как они назвали это. Я уже пить собрался оттуда, когда увидел, как они там руки моют.

А две девки всё болтали и болтали, превратившись в посторонний шум на заднем фоне. Я даже перестал их замечать, пока они меня не позвали.

— Решил сделать вид, что не слышишь нас? — вскинула брови Сильвия.

— Сделать вид? Бери шире, я даже и не слушал вас. Остановился на моменте… блин, на том момент, когда вы с сестрой начали что-то говорить, — и начал по-плебейски ковыряться в еде вилкой, нарочно царапая тарелку и издавая чудесный мелодичный звук.

— Ты отвратителен, — пробормотала она, смотря на меня ненавидящим взглядом. — Армия тебе выжгла мозг.

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, — усмехнулся я недобро.

Вообще я имел ввиду совершенно другое, но мать сестёр и, собственно, парня, видимо, решила, что я готов сказать то, чего говорить не стоит.

— Достаточно, — её голос для сестёр был как холодная вода на голову. Даже на меня слегка подействовало. — Сильвия, Ньян, раз вы позавтракали, попрошу обеих, — слово прозвучало как шипение, — пройти в мою комнату.

Сёстры не вздрогнули, но испуганно посмотрели на мать, ненавидящим взглядом смерили меня и опустили головы.

— Да, мама, — негромко и послушно ответили они хором, после чего, как истинные леди, встали и вышли друг за другом из зала, точно под конвоем.

Решила поставить их на место? Или ввести в курс дела? Мне без разницы, но чем меньше они будут привлекать всеобщее внимание, тем будет лучше. Незачем мне выделяться.

Закончив завтрак, я быстро улизнул на свои тренировки. Даже несмотря на то, что в армии я провёл шесть месяцев, тело ощущалось слишком вялым, слабым и хрупким. Реакция замедлена, все движения кажутся какими-то неторопливыми и ленивыми. Возможно, причина в том, что я сравниваю его с тем, что у меня было в прошлой жизни под скафандром.

С мечом я управляться умел, но до тех высот, что были покорены мной когда-то, сейчас как до соседней планеты пешком. Всё же всегда ограничением будет тело — слабое или сильное, способное выйти за предел или едва двигающееся. Скорее всего мне не достичь тех высот, но хотя бы что-то да выжму из него.

Кстати, надо раздобыть меч…

Об этом я подумал, когда возвращался обратно в поместье. Сейчас должен был, по моим прикидкам, начаться обед. Быстро проскочив между всех слуг, я заскочил в ванную. Помылся на скорую руку, оделся в эту убогую повседневную одежду и явился в столовую.

На этот раз меня никто не третировал. Сёстры вели себя как истинные леди, не обронив ни слова в мой адрес. Молчали, лишь иногда косясь на меня. Но не злым взглядом, как я ожидал, они выглядели заинтересованными. Как пить дать, мать их пропесочила и всё рассказала. Будем надеяться, что язык у них не как помело.

Зато после обеда началось.

— Девушки, оставьте нас, будьте добры, — попросила Энна… её же Энна зовут? Я не могу запомнить имя матери парня почему-то.

— Слушаемся, госпожа Энна, — ответила одна из них. Поклонились и бесшумно вышли из столовой.

Все взгляды скрестились на мне.

— Итак, Тэйлон. Учитывая новые обстоятельства, боюсь, придётся тебе обучаться всему заново, пока не вернётся память. Особенно, в преддверии будущих событий.

— Отцу ты тоже расскажешь?

— Да, расскажу. И будь добр, не перебивай, когда говорят старшие или те, кто выше тебя по роду.

— Роду? В смысле, титулу?

— Титулу? — пришла очередь Энны спрашивать меня. — Я имею ввиду выше по роду.

Выше по роду? Я конкретно сейчас туплю, но обычно говорят про титул. Граф, лорд, маркиз, король и так далее. Кто выше тебя по титулу, тот и главнее, а тут… знатный род, как понимаю? Ну, кто сильнее, тот и прав?

— Ясно… — вздохнула мать, видимо, осознав всю глубину проблем. — Сильвия, научи его пользоваться столовыми приборами. Надоело смотреть на этот позор. Но не сейчас, — остановила она подорвавшуюся дочь. — Тэйлон, ты должен будешь прочитать книгу по правилам этикета.

Ага, с радостью бы, но есть одно но:

— Я… не помню алфавит.

Энна горестно вздохнула.

Да, я не знал алфавита. Язык знал, письменность — нет. Не вкладывали в меня такие знания. А выучить чужой язык по нескольким задрипанным потёртым книгам для меня не то что сложно — почти невозможно. Особенно в форте, когда у тебя что ни день, то вылазка или тренировка. Ведь я даже не знаю, как звучит тот или иной знак, а там просто линии этих знаков.

Я по собственному опыту знал, что для этого, помимо книг, требуется хотя бы обучающая книга пусть для детей, где всё объяснено. И то не факт, что поможет. По-хорошему требовался учитель, который хотя бы эти буквы назовёт для начала. С подобным легче обстояли дела в развитых мирах — там можно было воспользоваться компьютером или ИИ. Но в таких, как этот, всё было в разы хуже.

С этим было связано немало проблем, особенно когда надо прочитать приказ. Здесь я выкручивался за счёт других — приказывал прочитать кому-то нижестоящему рангом, делая вид, что занят. А когда был младше по рангу, собственно, никто мне читать личные сообщения командования не давал.

Иначе говоря, выкручивался, как мог.

— Он совсем ничего не помнит? — негромко спросила Ньян, но почему-то не меня, а мать.

— Я помню наш язык, — пожал я плечами.

Сёстры с подозрением смотрели на меня.

— А моё имя? — спросила Сильвия.

— Сильвия. Младшая — Ньян. Мать — Энна. Отец — Зарон. Брат — Диор.

— А город, в котором мы живём?

— … — я только открыл рот и… закрыл его. Кстати, да, в каком городе мы живём?

— Понятно… Мама, не хочу казаться подозрительной и мнительной, но это точно Тэйлон? — взгляды сестёр неожиданно стали враждебными. Удивительно, насколько развито в них чувство рода. Словно переключатель сработал свой-чужой, как на автоматических турелях.

— Духи рода признали его.

Духи рода могли и обмануть тебя, что они, в принципе, и сделали. Род важнее всего — так вы говорите? А вы… вы лишь часть этого рода, которую можно и обмануть. Но её слова про духов подействовали мгновенно — взгляды сестёр смягчились.

— Теперь понятно, почему Тэйлон одевается как неряха.

— Вот ты и займёшься этим, Ньян. Сегодня приезжает отец от Вьильгеров.

— Это из-за…

— Милена, да. Надо, чтоб Тэйлон был готов к встрече, — покосилась на меня Энна. — И не опозорил нас. А теперь идите. Ньян, одень его нормально, будь так добра, а то уже миссис Ривингтон мне жалуется. Подготовь к приезду отца.

— Да, мама.

— Сейчас? — нахмурился я.

— А у тебя дела? — нахмурилась мать.

— Ну вообще да, — кивнул я к её неудовольствию.

— Послушай меня внимательно, Тэйлон. Свои игры можешь оставить на свободное время…

— Это не может подождать вечера?

— Я тебе уже вроде бы сказала не перебивать меня, — от неё повеяло какой-то агрессией. Даже сёстры притихли. — Я ясно выражаюсь или может быть мне повторить специально для тебя?

Я смолчал. В этой ситуации спорить было бессмысленно. Мать выглядела так, словно готова вцепиться мне в глотку. Я это видел в её глазах. И глаза… в них что-то не то.

Моё молчание восприняли как согласие.

— Вот и хорошо.

Ньян практически проконвоировала меня в комнату, а когда я попытался свернуть, преградила дорогу.

— Брат, ты слышал, что мать сказала, — строго произнесла она.

— Сбавь тон, Ньян, у тебя не получается выглядеть грозной. Скорее забавно милой.

— За… забавной? — покраснела она то ли от злости, то ли от смущения. Тряхнула головой, возвращая себе невозмутимость. — Ты идёшь со мной в комнату. Давай, надо столько успеть.

— Смелое предложение для девушки.

Вновь вспыхнула.

— Свои пошлые шуточки оставь для армии. Ты должен научиться одеваться. Нормально. Сам.

— Мать вам всё рассказала?

— Идём, — Ньян подхватила меня под руку и повела в комнату. Было несколько удивительно, что в ней, девушке на полголовы ниже меня, столько сил. Она буквально как маленький трактор меня потащила.

Вообще, по моим наблюдениям, Ньян была самой… активной, если так можно сказать. Говорила быстро, двигалась тоже быстро (в пределах разумного). Думаю, что дай ей волю, и она бы скакала здесь как горный баран. Особенно это было заметно на фоне её более спокойной сестры. Вот уж две противоположности: активная и смиренная.

Буквально затолкнула, как надзиратель в камеру, меня в комнату, после чего закрыла дверь.

— Никогда, Тэйлон, никогда не поднимай такие разговоры в коридоре, — предупредила она.

— Я думал, что вы верите своим слугам.

— Мы верим слугам. Но есть дела рода, которые касаются только нас, — качнула она головой. — Только тех, кто представляет род. И… мы не застрахованы от того, что здесь могут быть и те, кто пишет доносы другим.

Я внимательно посмотрел сестре в глаза. Ньян ответила мне дерзким, словно вызывающим на драку взглядом.

— Хорошо вас мать пропесочила.

— Про… что? — не поняла Ньян.

— Отругала.

— С чего ты решил? — возмутилась она, будто её заподозрили в оргии.

— Да с того, что у тебя фонарь под глазом.

Да, у Ньян действительно был синяк. Вроде бы незаметный, но с такого расстояния я его отчётливо видел.

К тому же, с чего вдруг такие умные мысли? Конечно же мать им вставила по самое не балуй своей тяжёлой рукой, чтоб тише были. Они буквально на всё поместье кричали, что со мной что-то не так, а тут прямо-таки спохватились.

— Какой фонарь?

— Ну фонарь, под глазом.

— Фонарь? Ты о чём? Под каким глазом? — Ньян начала быстро оглядываться. — Не пойму, о каком ты фонаре говоришь?

— Фонарь. Так синяк называют, — объяснил я ей со вздохом.

Ньян смерила меня недовольным взглядом.

— Нахватался в армии своей словечек, — и начала расстёгивать на мне пиджак, едва не отрывая пуговицы. — Так его не надевают. И шейный платок, почему он у тебя туда спрятан? Его же не видно и… у тебя что, носки неправильно надеты?

— Смотрю, вам сильно досталось от матери.

— Ты знаешь, — вздохнула она недовольно, стягивая с меня одежду. — Мама иногда слишком рьяно пытается объяснить что-то.

— Не знаю. Не помню.

Ньян внимательно посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она хотела там увидеть, но, видимо, потерпела в этом деле фиаско.

— Ты действительно ничего не помнишь? — негромко спросила она после недолгого молчания.

— Я даже не знаю, сколько мне точно лет до сих пор, — покачал я головой. — Я знаю ваш язык, примерно что-то помню о семье, об этом мире, но всё в общих чертах.

— И… ты не помнишь, как покидал поместье?

— Что-то произошло, да? Между нами?

— Не совсем между нами… — она стянула с меня рубаху и принялась расстёгивать штаны. — Нет, между нами, да, мной, Сильвией и тобой.

— Поругались.

— Я бы сказала, что мы… хорошенько прошлись по гордости друг друга оскорблениями и затронули такие темы, которые трогать не стоило, — негромко отозвалась Ньян.

— Между нами были напряжённые отношения? — спросил я, пытаясь разобраться в отношениях парня и девушек.

— Я… я бы так не сказала, Тэйлон. Я не хочу обсуждать это. Я не имею права обсуждать это без моей сестры.

— Тогда другой вопрос. Наверное, он нетактичный, но вы с сестрой не похожи.

— Ты действительно всё забыл… — вздохнула она, так и не ответив на него. Стянула с меня брюки и быстро перескочила на другую тему. — Ты даже нижнее бельё неправильно умудрился надеть! Переодевай давай. Позовёшь, когда переоденешься.

— Ты можешь и в комнате подождать.

— Издеваешься?

— Ну просто отвернёшься, — пожал я плечами.

— Ты… — казалось, сейчас она накричит на меня, но… нет, выдохнула и уже спокойно ответила. — Нельзя. Я девушка, ты парень. Мы не можем находиться в одной комнате, когда кто-то голый. Мы же не моемся.

— Погоди-ка, а вы моетесь… все вместе?

— Вообще-то да, — ответила Ньян так, будто я сказал несусветную глупость.

— Так, погодь, то есть мыться вместе голыми — это нормально, а находиться в одной комнате с голым человеком — нет? Я всё правильно понял?

— Да, ты всё правильно понял, брат.

— Но… и там, и там я голый.

— Но там-то мы моемся, — ответила она невозмутимо, будто прописную истину объясняла. — И на будущее, с незнакомой девушкой в одной комнате ты находиться не можешь, если сам в нижнем белье.

С этими словами и вышла, оставив меня одного.

То есть мыться всей семьёй голыми нормально, а постоять в комнате, пока брат трусняк переодевает — нет? Не мне судить, конечно, но пахнет бредом. Хотя я столько законов и вещей встречал, что это не выглядит таким уж и странным.

Глава 13

Я знал, что ровно по плану никогда ничего не идёт и в принципе привык к подобному. Но не в такой, ну… обычной жизни. Здесь же не замочишь всех, верно? Не устранишь причину. К тому же, здесь не война, и мои навыки истребления здесь бесполезны. Особенно в вопросе, когда…

— Суженая? — у меня брови на лоб полезли. — У меня есть суженая?

Я сидел на диване в окружении «моей» семьи и пытался понять, когда моя миссия в этом мире обрела такой поворот и превратилась в поиск суженой. Если я не ошибаюсь… так вроде будущих жён зовут, не?

— Милена, ты её помнишь.

— Нет, не помню.

— Значит, вспомнишь, — поднял отец семейства голос. Не привык, когда его перебивают. Смерил меня взглядом, после чего уже спокойно продолжил. — Я договорился. Завтра поедем к ним.

— Зачем? — я вновь заслужил от него колючий взгляд.

— За тем, чтобы тебя показать и на неё посмотреть. От тебя требуется просто сидеть, молчать и вежливо улыбаться.

Сказал, как припечатал. Только непонятно, кого именно, так как на меня его грозный голос не подействовал. Вот если бы он тыкал мне в лицо пушкой, то это был бы другой разговор. А слова… слова — это просто сотрясание воздуха. Явно заметив моё мнение по этому поводу, он продолжил:

— Послушай меня, Тэйлон, я пошёл на многое, чтобы найти тебе нормальную пару. Не какую-то бабу с улицы, а воспитанную девушку из нормального рода с хорошим приданым. Мне даже самому пришлось идти ради твоего будущего брака на некоторые уступки, но твоя смерть порушила все планы. Все!

Ему очень хотелось высказаться в мой адрес по этому поводу. О да, он очень много хотел сказать мне по этому поводу, но сдержался и продолжил:

— Твой… поступок, побег в армию, и так очень сильно сказался на всех нас. Ты просто всех подставил в тот момент. Да, не буду отрицать, теперь ты у нас герой почти, медали, ордена, звание старшего каппера — за такого мужа они куда охотнее отдают свою дочь, но не забывайся. Это я смотрел им в глаза и объяснял, почему их зять неожиданно ушёл в армию, не предупредив об этом никого. А потом извещал, что ты сначала умер, а потом, оказывается, жив и здоров. И, в конце концов, это на мои деньги ты сейчас живёшь здесь.

— Я могу жить и на свои деньги.

— На военную пенсию? — усмехнулся он презрительно. — Хорошо, попробуй, поживи. Но это не изменит уже решённого вопроса.

— Я всё равно не пойду замуж, — отчеканил я.

— Тебя замуж никто не отдаёт. Ты женишься.

— Разница?

— Разница в том, что ты не баба, — это уже отозвался Диор. — Если бы тебя отдавали замуж, это был бы повод задуматься. Серьёзно задуматься…

Его губы разъехались в улыбке. Не только его: сёстры тоже улыбались. Мать… и та украдкой прятала улыбку. Даже отца проняло. Парень просто прирождённый шут, сразу разрядил обстановку. Но мне он не нравился, очень не нравился: сегодня все смеются над его шутками, а завтра он смеётся над всеми.

— Значит, я не хочу жениться.

— Тэйлон, ты, видимо, не понял, но твоего мнения здесь никто не спрашивает, — угрожающе произнёс Зарон. — Или ты думаешь, что пришёл из армии офицером, получил железки на грудь и теперь можешь диктовать свои условия? Плюнуть на весь род?

Зарон, как звали отца, навис надо мной.

— Я не диктую свои условия, — отозвался я. — Просто не хочу замуж.

— Да жениться! Мужчины женятся! — не выдержала уже Сильвия. — Неужто так сложно запомнить?

— Да хоть вешаются. Мне не нужна жена.

— Ты же сам всё хотел увидеться с ней, а теперь говоришь, что не желаешь её видеть. Ты можешь определиться сам?!

— Определился. Видеть не хочу.

Видимо, Зарон вообще не привык, чтобы кто-то ему перечил вот так в лоб. Особенно молокосос, который буквально недавно сам ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Уголки его губ слегка дёргались, будто он был готов наорать на меня, но до этого не дошло. Вмешалась мать, как это ни удивительно. Вот уж кто вечно сохраняет на лице холодную аристократичную невозмутимость:

— Дорогой, я боюсь, что у нас возникла проблема, связанная с Тэйлоном. Которую… придётся теперь учитывать, — тихо произнесла она ему на ухо.

— А когда с ним не было проблем? — выплюнул со злостью.

— К сожалению, всё не так просто, как кажется. Не могла бы я тебе кое-что поведать, прежде чем ты продолжишь? Пожалуйста?

Зарон взглянул на меня, поморщился, будто узрел разочарование всей своей жизни (по любому так и было), после чего выдавил:

— Иди в свою комнату, Тэйлон, мы закончим этот разговор позже.

Я не видел причин возражать, поэтому просто вышел из небольшого зала и направился к себе. Немного странно, когда тебе указывает чувак, который, по сути, младше тебя на несколько веков, но… я привык. Просто не принимаю это близко. К тому же, я мог сказать тысячу слов, мог даже применить силу или, на крайний случай, послать, но решил выбрать самый простой вариант — посмотреть, как изменится ситуация после матери.

Вся проблема упиралась в то, что мне надо охранять этот сраный зажравшийся род. А жена… блин, что мне с женой делать? Куда её деть? Это был просто лишний груз. Это как если бы я отвечал за охрану склада, а потом мне сказали бы, чтобы я ещё контролировал безумное стадо новобранцев, которым ещё и автоматы выдали. Здесь принцип тот же самый — ещё не хватало мне работы лишней.

Поэтому я был крайне против любой пассии. Лишняя морока. Я сомневаюсь, что на род нападут ни с того, ни с сего, скорее всего миссия растянется на десяток лет (среднюю продолжительность), если не больше, но начеку стоит быть всегда. А появись у меня жена, и что? Мало того, что меня скорее всего отправят в отдельный дом, так ещё и с ней возиться надо будет.

Нет, по моему предположению, род жив, пока жив хотя бы один из него. Следовательно, пока жив я, всё нормально, и можно забить на всех остальных, однако такая тактика слишком опасна. Неизвестно, как может всё обернуться. Не раз и не два мне приходилось умирать ради выполнения миссии, и если здесь никого не останется, то, считай, провалился. Поэтому чем больше членов рода живы, тем больше шансов и тем лучше.

Уже в комнате меня навестила старшая сестра. Сильвия — моего роста девушка, вся из себя возвышенная и правильная, со светлыми волосами скромно постучалась ко мне в комнату. Её бы назвать образом любой юной аристократки: пышущая здоровьем, но хрупкая и утончённая девушка, которая, по виду, знает себе цену.

— Разрешишь войти? — заглянула Сильвия в приоткрытую мной дверь.

— Чего тебе?

В ответ она погремела перед моим носом мешочком, в котором угадывались столовые приборы.

— Меня отправила мама. Учитывая новые обстоятельства и возможную поездку к твоей суженой, тебе полезно немного вспомнить или заново выучить правила поведения за столом. Не хотелось бы, чтоб ты ел и за их столом как какой-то плебей.

— Спасибо за столь ценное сравнение.

— Я не сказала, что ты плебей. Я сказала «как плебей». Так ты не разрешишь ли мне войти?

Я отошёл в сторону, пропуская Сильвию в комнату.

— Что там родичи? — закрыл я за ней дверь.

— Родичи? — нахмурилась она, обернувшись.

— Ну, родители.

— Так и называй их родителями. Что за вульгарность? — поморщилась она, будто такие слова резали её нежный слух. — Они разговаривают. Будут решать, что делать с тобой.

— А что можно со мной сделать?

— А ты решил подготовиться?

— Возможно, — пожал я плечами. Так и хотелось спросить, есть у них здесь подобия дома для душевнобольных или что-то в этой сфере, куда меня можно упечь. Такое лучше заранее знать. — Так что?

— Ты действительно ничего не помнишь?

— Ровно такой же вопрос задала мне Ньян, — усмехнулся я. — Почти ничего. Что-то общее в голове есть, но не более.

— Оно и видно, — хмыкнула она. — Ты сильно изменился. Так сильно, будто бы другой человек. Даже страх перед отцом потерял.

— Чтоб потерять что-то, надо это сначала иметь. А когда ты ничего не помнишь и тебя едва не убивают в начале, это выглядит не так уж и страшно, — пожал я плечами. — Так что, будешь учить или что?

— Какой же ты иногда хам, брат, — хмыкнула Сильвия. — Это, кажется, в тебе не изменилось.

После этих слов она начала раскладывать на моём столе столовые приборы. Ножи, ложки, вилки, тарелки, бокалы — всё это вывалила передо мной и начала объяснять. В отличие от младшей, Ньян, Сильвия говорила, двигалась, да и вела себя куда спокойнее. Уверенная, знающая себе цену и более взрослая, в ней чувствовалась какая-то надменность. И почему-то её замуж никто не отдавал. Или отдавал?

— А у тебя есть будущий муж? — перебил я, когда она объясняла про то, как правильно держать бокал.

Слегка недовольная тем, что я прерываю её сверхважную лекцию, сестра поморщилась.

— Суженый? Есть. Хотя немного странно, что ты спрашиваешь. Раньше подобное тебя не интересовало.

— Учитывая тот факт, что даже мне нашли… Кстати, а какая моя суженая?

— Какая? — вот тут у неё появилась улыбка, которую объяснить я затруднялся. Немного хитрая, странная… — Ну… она интересная личность.

— Колись, что с ней не так? — нахмурился я.

— Что делать?

— Рассказывай.

— Она обычная девушка, если ты об этом, — усмехнулась Сильвия. — Отец действительно превзошёл все ожидания, когда смог уговорить её родителей выдать её за такого, как ты.

— Спасибо, сестра, от тебя это слышать приятно, — хотя вру, мне плевать.

— Шучу, Тэйлон, — уголками губ улыбнулась она. — Она… сложный человек. Как лисица.

— Стерва.

Сестра вновь поморщилась.

— Я бы попросила не выражаться так, Тэйлон. В конце концов, ты из рода Бранье, а не из уличной швали.

А ещё Тэйлон был тряпкой. Учитывая то, что я вижу в глазах других, кто ещё не знает о моей якобы амнезии, он как раз-таки никогда и не ругался.

Но взглянем правде в глаза — женщина должна быть мягче, а мужчина твёрже. И если, блин, парень ругается — это норма. Матернулся, выругался, он же не баба, в конце концов. Другое дело, когда он это делает везде и всегда, но там уже клинические матершинники.

— Итак, мы отвлеклись, бокал, его держат за ножку, чтоб не оставлять отпечатков на стекле и не менять температуру стекла. Это может сказаться на вкусе и аромате вина. Перед тем, как отпить, стоит протереть губы салфеткой, чтобы не оставлять грязных отпечатков губ. Это бескультурно, некрасиво и просто неприятно для других, — она отложила стеклянный бокал в сторону. — Опять же, если речь идёт просто о воде…

— А ты её видела? Эту… суженую?

— Милена. Её зовут Милена, тебе стоит запомнить.

— Да хоть Барбара. Ты её видела?

— Да, мне приходилось с ней встречаться, — кивнула Сильвия, нахмурившись от того, что её вновь перебили. — Ты что-то конкретное хочешь узнать?

— Какая на внешность?

— Красивая девушка. Красивая и хищная.

— А характер?

— Ты довольно точно, пусть и грубо описал его уже. Она хитрый, своенравный человек, который добьётся своего.

— Тогда с чего вдруг она на мне женится?

— Да выходит замуж, бестолочь, — вспыхнула Сильвия, будто её это очень сильно трогало. — Замуж. За мужа она выходит. За мужа прячется. А ты женишься. Обзаводишься женой. Берёшь к себе женщину. Мужчина женится, женщина выходит замуж. Так трудно запомнить?

— Ты ответишь мне на вопрос? — невозмутимо напомнил я.

— А ты будь добр не позориться и запомнить. К тому же, как отец скажет, так оно и будет, Тэйлон. Твоего мнения тоже не спрашивают.

— Но она же пробивная.

— Проби-что?

— Добивается своего, — пояснил я.

— Да, но она девушка. Дочь. Мы… нет, даже не так. Никто из детей не может идти против слова главы семьи. Особенно главы рода. Я более чем уверена, что она сопротивлялась и пыталась найти выход.

При этом, пусть Сильвия и пыталась скрыть это, у неё было до ужаса злорадное лицо. Я, конечно, всё понимаю, бабская солидарность, все дела, но злорадствовать тому, что она выходит за твоего брата, это всё же довольно… жёстко. Как парень вообще выживал с ними? Хотя они вроде как посрались потом, да?

— Кстати, Сильвия, а из-за чего мы поругались? Ну, между нами что-то произошло, да?

— Я не имею права обсуждать это без моей сестры, — тут же отрезала она.

— Погоди-ка, она мне то же самое ответила, — возмутился я.

— Значит, так оно и есть. Я не хочу поднимать эту тему.

— И как мне тогда понять, что произошло между нами?

— А оно тебе нужно? — недовольно спросила она. — Лучше правильно вилку возьми уже.

В этот момент в комнату робко постучали.

— Войдите, — хором ответили мы, после я недовольно посмотрел на Сильвию. — Не чувствую в моей комнате себя как дома.

— Очень надо, — недовольно хмыкнула она.

А то знаю таких людей. Стоит дать им хотя бы намёк на свободу, охренеют мгновенно, и потом замучаешься выбивать из них говно.

Что касается посетителя, то дверь медленно открылась, и в щель просунулась голова Хлины, той самой умалишённой, что здесь работала.

— Что такое, Хлина? — голос Сильвии тут же подобрел, я бы даже сказал, стал заботливым. Лицо смягчилось, будто она разговаривала не со служанкой, а с любимым ребёнком. — Ты что-то хотела?

Та энергично закивала головой. Вошла в комнату, поклонилась, после чего показала пальцам на нас, а потом на дверь и куда-то в сторону, где находился зал.

— Нас зовут, да? — сразу же догадалась сестра.

Вновь кивает головой, но теперь уже радостно.

— Умница, спасибо тебе, Хлина. Мы сейчас подойдём.

На лице дурочки появилось такое счастливое выражение, будто она в рай попала. Она шагнула поближе с глазами… с глазами преданного щенка. Был бы у неё хвост, она бы сейчас им махала как пропеллером. Сильвия же с какой-то подозрительно неожиданной добротой и умилением погладила её по голове, от чего та аж зажмурилась и приподнялась на цыпочки, будто хотела быть поближе к ладони.

Хлина выглядела действительно как питомец. Как по поведению, так и по отношению, которое к ней проявляли другие. Удивительным образом даже сестра, от которой я ничего подобного не ожидал, при появлении этой дуры неожиданно стала милее, что ли. Гладила её так, будто перед ней щенок, а не человек.

— Откуда Хлина?

— Хлина? Не знаю. Отец взял её к нам в работники несколько лет назад.

— Зачем?

— Затем, что она очень милая, да, Хлина? — прижала она ладони к щекам девушки. Та взглянула на неё своими большими полными любви и обожания глазами, как самое преданное существо на свете.

— И всё? Потому что милая? — удивился я. — Не из-за навыков и умений, а потому что милая?

— Видишь ли, Тэйлон, — вздохнула Сильвия, посмотрев на меня, — может Хлина и глупая, но она выполняет свои обязанности в меру возможностей и по искреннему добру к каждому. Её чувства, они абсолютно искренни к тебе. Её любовь, обожание, преданность — Хлина может и глупа, но она не лжёт в своих чувствах и предана тебе. Потому, когда она рядом, ты чувствуешь себя лучше.

— Разве здесь не все слуги преданы нам?

— Но Хлина другая. С ней ты чувствуешь себя иначе. Словно можешь открыться, зная, что тебя не ударят, не посчитают за слабость, а наоборот, потянутся навстречу со всей добротой и искренностью.

— И вести себя с ней не как с человеком, а как с питомцем, — подытожил я.

— И?

— И? То, что она человек? — усмехнулся я. — Ты называешь сейчас человека животным.

— Если она мало от него отличается, почему нет, — невозмутимо ответила она. — К тому же, к Хлине у меня только самые тёплые и добрые чувства. Поэтому какая разница, как я с ней веду себя? Да, Хлина?

Та с готовностью закивала головой, ластясь к Сильвии, как реально питомец. Не могу сказать, что это не мило, Хлина выглядела действительно довольной тем, что ей уделили внимание и даже обняли и погладили.

Я с сомнением смотрел на идиотку, жмущуюся к Сильвии. Не знаю почему, но, глядя в её большие и счастливые глаза, у меня появлялось патологическое желание ткнуть в них пальцем, чтоб заставить её расплакаться. Стереть это искреннее выражение с её лица. Это её глупое и чистое счастье почему-то раздражало меня до ужаса.

Я никогда не относил себя к садистам. Да, некоторые проклятые промышляют подобным, чтоб вызвать в себе хоть какие-то чувства, но я подобным не страдал. Однако такая искренность вызывала у меня… неловкость. Чувство неуюта, будто меня выбивают из привычной среды обитания. Из мира, где тебя боятся и уважают, желают смерти и пытаются убить. Там всегда всё понятно, ты привыкаешь к этой ненависти, она становится частью тебя, и ты постепенно смиряешься с окружающим миром, привыкаешь к нему.

Да, привыкаешь — это точное слово. Я просто не привык к такой искренности и доброте.

Глава 14

Отец узнал, что я потерял память, и что? Ничего не поменялось. Да, моё поведение и дерзость получили объяснения, от чего отец парня немного смягчился, но его планы ни капельки не изменились. Он лишь больше сверлил меня взглядом с лицом человека, пытающегося втюхать кому-нибудь сломанный товар и надеющийся, что это прокатит.

— По крайней мере теперь ясно, с чего вдруг он такой дерзкий, — проворчал он, глядя на меня. Его не учили, что в присутствии другого человека говорить о нём в третьем лице неприлично? — В любом случае, моё мнение не изменится. Тебе она понравится, Тэйлон.

— Сомневаюсь.

— Не сомневайся, — резко ответил он. — Тэйлон, признаюсь честно, впервые за долгое время ты стал походить на мужчину, а не на женский платок для соплей. В какой-от мере тебе это даже пошло на пользу…

— Зарон! — это уже возмутилась мать, но тот словно бы и не заметил её.

— …но не забывайся. Я твой отец. Я глава рода. Здесь делают всё так, как я скажу. Она будет твоей женой, хочешь ты этого или нет.

— Нет, не хочу, — невозмутимо ответил я.

— Тебя никто не спрашивает, я ещё раз повторяю! — рявкнул он. Вздохнул, потёр виски и продолжил уже спокойно. — Жаль, что твоя упёртость и характер проявились только сейчас, а не раньше. Проблем с тобой было бы меньше.

— Надо было его сразу по башке стукнуть, — тут же вставил местный шут и наследник рода Диор.

— Надо было… — вздохнул Зарон. Матери паренька это явно не нравилось, но она промолчала.

Меня вообще забавляет ситуация. Батя только что узнал, что у его сына пропала память, и что он делает? Продолжает гнуть свою линию и пытается женить. Ну пропала память, ну окей, ну и ладно, главное, чтоб прокатило. Его вообще не волнует, что там с сыном, главное, что на вид живой и как муж пойдёт.

Нет, со стороны главы рода я его понимаю: выгодные связи, а тут парень живой, здоровый, пусть и без памяти, но в остальном полностью нормальный. Человек здесь ресурс и главное — выгодно выдать, чтобы получить свои плюсы и усилить род. Но со стороны ближайшего родственника это выглядит странно. У меня отца не было (я вообще не помню о себе прежнем ничего), но что-то мне подсказывает, что не так должны выглядеть отношения в семье. Не как бартер.

— Ещё раз. Ты поедешь к Милене. Посмотришь на неё, сделаешь вид, что вы с ней давно знакомы. И всё. Там уже займусь я.

— А если она мне не вкатит?

— Что сделает? — не понял Зарон.

— Вкатит, — повторил я.

— Он имеет ввиду понравится, — перевёл с улыбкой Диор.

— Да какая разница?! — начал распыляться отец семейства. — Она молода, красива, богата, воспитана, с родословной и хорошими связями у родителей. У неё есть даже руки и ноги.

— Даже? А типа обычно их не бывает у жён? — немного охренел я.

Нет, может это речевой оборот, но хрен его знает. Я знал мир, где женщинам делали обрезание, где молодожёнам отрезали мизинцы — парням с правой руки, женщинам с левой, а в некоторых отрезали мочки ушей. Так что я бы не удивился (я бы офигел), если бы здесь жёнам принято было отрезать ноги, чтобы те от мужей не убегали.

Мою фразу восприняли как хорошую шутку, и все разулыбались. Даже отец вроде как успокоился. Диор так вообще ржал во весь голос, хлопая ладонью по ноге.

— Нет, обычно они бывают, — выдохнул Зарон. — Я не пойму, ты чего упираешься?

— Мне не нужна жена.

— Твоё мнение не играет здесь никакой роли.

— Я пошлю её при всех, — невозмутимо ответил я.

На этот раз отец не возмущался — он вздохнул, облокотившись на спинку и устало потерев переносицу.

— Как же с тобой стало сложно… — пробормотал Зарон. — Как же ты невовремя лишился памяти…

— И вернулся домой живым, — кивнул я.

— Этого никто не говорил, Тэйлон, — встряла мать. — Мы рады, что ты жив.

— И поэтому пытаетесь вытырнуть из дома?

— Не разговаривай так с матерью, — с угрозой произнёс Зарон, блеснув глазами.

Мне так и хотелось его спросить «Или что?», но я промолчал. Мне надо защищать этот род, а не сраться с ним. Ведь так, всех посылая, я могу сам прибавить проблем и роду, и себе.

К тому же, возвращаясь к прошлому опыту, не всегда всё шло так, как требовала миссия. Например, мне надо добиться уничтожения противника, а меня отправляли вообще на другой фронт. И что? Я получал на втором фронте звание и доверие командования, после чего в конечном итоге возвращался обратно, получал задание, которое в других условиях мне не светило, и выполнял свою миссию. Или попадал вообще не на ту войну, но потом по стечению обстоятельств оказывался именно там, где нужно. Возможно, божество вкидывало меня не в рандомного паренька, и просчитывало варианты заранее.

Иначе говоря, и раньше нередко шло всё ну совсем в обратную сторону, однако, плывя по течению, я в конечном итоге добивался результата. А вот напрямую пробиваясь к поставленной задаче и гня свою линию, нередко встречал сопротивление, получал кучу проблем, в редких случаях и провал.

Поэтому… может жена ещё один груз на шее и проблемой больше, да, но кто знает, как это потом обернётся, верно? Вдруг получится так, что я и останусь единственным наследником рода, а всех остальных перебьют? А тут и жена будет, и я всегда рядом, и потомство, считай, не провалил миссию.

Плюс надо бы узнать, какой принцип в королевстве — монополия на насилие или право сильнейшим. Собственно, от этого и будет зависеть, от чего мне защищать род.

Потому что если здесь монополия на насилие, всё усложняется многократно. Интриги и прочее дерьмо — это всё сразу будет прилагаться суммой к работе, так как уничтожать род будут медленно. Его будут точить, выбивать подпорки, расшатывать, лишать связей, поддержки силы имеющих, репутации, денег, достоинства и уже под конец начинать убивать членов. И убивать не в открытую, а под шумок, при «случайных стечениях обстоятельств» и в «несчастных случаях».

Откуда я знаю? Я так и делал, собственно. Все члены аристократической семейки или пропали, или умерли от трагических стечений обстоятельств. Но там как раз-таки был принцип монополии на насилие.

Да, с правом сильнейшим проще — пришёл к враждебному роду, уничтожил враждебный род. Только увидел возможного неприятеля — уничтожил возможного неприятеля. С другой стороны, если здесь монополия на насилие, можно не ждать, что вот-вот в любую минуту на нас просто так нападут, что несколько облегчает задачу защиты.

Но как бы то ни было, всё равно придётся идти на уступки, навстречу другим людям и играть по правилам, ища компромисс, чтобы выполнить миссию. И всё же иметь жену очень не хотелось.

— А где я буду жить с ней? — наконец произнёс я.

— Дом. Мы купим тебе поместье в её городе, — устало отозвался отец.

— Я не хочу жить в её городе.

— Купим, значит, здесь, — с раздражением произнёс он. — Вообще, какая разница? Вы сейчас, считай, просто увидитесь и пообщаетесь, не более. Пока договоримся, всё устроим, пройдёт достаточно много времени, ты ещё в академию успеешь поступить и может даже закончить её. К тому же, она тебе понравится.

— С чего вдруг?

— Тэйлон, побольше уважения. Не испытывай моё терпение своей дерзостью.

Я едва поклонился одной головой.

— Прости, отец, — незачем обострять отношения.

— Тэйлон, возможно, если ты с ней увидишься, она тебе понравится. Ведь раньше ты сам просил встречи с ней. Был, можно сказать, без ума от Милены.

— Слава богу, что я этого не помню.

У меня такие подозрения, что Тэйлон не в силах сам подкатить к девушке и пришвартоваться к ней на ночь, надеялся, что хоть после свадьбы ему что-то перепадёт. Иначе объяснить, что его вдруг тянуло к девушке, которую сестра описала как стерву, я не могу. Нет, может действительно любовь и все дела, однако такие чудеса я обычно исключаю.

Короче, что я упирался, что я не упирался, итог был один: меня практически отконвоировали в гости к моей якобы суженой. Приходится принимать правила мира, если не хочешь бороться против него всего. Печаль, да и только.

Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как на следующий день отправиться с отцом и старшей сестрой в роли моих представителей в гости. На вопрос, почему не мать, ответили, что не положено.

После того, как меня подстригли, помыли, надушили и одели в парадную одежду едва ли не всем женским составом дома, мы сели в карету и отправились в центр континентального путепровода, находившегося в городе. Интересное название, не отрицаю, но ещё интереснее было то, что под этим названием понимали.

Телепортация.

Хотя вряд ли телепортация. Она непосредственно в качестве способа путешествия для людей мне самому встречалась крайне редко. Именно в качестве путешествия. Проблема ведь не разобрать — проблема собрать. И если с вещью всё понятно, то с человеком возникали проблемы. Собрать-то ты его соберёшь, а что делать с импульсом, из-за которого бьётся сердце? Как такое собрать? Про сборку и разборку души я вообще не упоминаю.

Поэтому да, я сомневаюсь, что у них есть телепортация. Речь скорее всего идёт о кротовых норах, искусственных разрывах в пространстве. Вот это явление встречается куда чаще, так как безопаснее и проще по своему принципу. Единственное, в чём может заключаться проблема — не факт, что тебя из этого межпрострнаственного туннеля не выкинет по дороге случайно. Или что он откроет дверь туда, куда следует.

Мы ехали в охраняемой дорогой карете без лошадей. Я бы сравнил её с машиной, только отсутствует гул двигателя и едет жёстче.

— Кстати, я не могу никак вспомнить, как называются эти повозки без лошадей? — спросил я Зарона.

— Самоезды. И будь добр, не задавай подобный вопросов при Вьильгерах, — поморщился Зарон.

— И сиди ровно, — поддакнула сестра. — И уж тем более обращайся к ним с уважением.

— Ты мамой моей заделалась?

— Тэйлон, — добавил отец угрозы в голос. — Она говорит дело, и тебе бы стоило прислушаться. Не смей нас позорить перед ними. Не хватало ещё сплетен между другими родами.

— А у нас с ними отношения какие? Мы друзья или нейтральные?

— Мы не пересекаемся ни интересами, ни мнением. Поэтому можно сказать, что наши рода нейтральны друг к другу. И станут дружескими, если ты не подведёшь нас.

— А относительно нас они сильнее или слабее?

— Мы равны в этом аспекте. Но не хотелось бы проверять подобное на практике, Тэйлон. У них поддержка многих западных родов. Пусть у нас есть стратегически важные шахты, но их фабрики обеспечивают текстилем большую часть королевства.

— Текстильные короли, — добавила Сильвия.

— Это так их называют?

— По многому их называют, но текстильные предприятия — их основной источник дохода.

За окнами тем временем проплывал город. Слишком суетной: повсюду шныряли конные повозки и самоезды (нет, чтобы машиной, как в нормальных мирах, назвать), проезжали с грохотом заполненные трамваи. Город просто бушевал жизнью, и от взгляда на него у меня появлялось беспокойство. Но только беспокойство — будучи в карете, эффект от города был не таким сильным.

— Так почему мать с нами не поехала? — спросил я.

— Правила, — ответил отец.

— И?

— Когда мужчина едет к своей возлюбленной, его должна сопровождать девушка. Родная. Сестра. Опора и доверенное женское лицо.

— Тогда зачем отец? — кивнул я на Зарона. Тот уже было хотел мне сказать на такое, но сдержался, поджав губы.

— Наблюдатель, как старший. Представляет своего сына. Меня, как пример, представляла другой семье моя мать, а сопровождал брат.

— А если нет брата или сестры?

— Тогда на это место встаёт мать или отец.

Ни хрена не понял, но очень интересно, короче. Сестра, брат, сопровождение… вот поэтому я не пытаюсь вникнуть в суть миров, их культуру, историю и так далее — начнёшь узнавать, и сломаешь себе мозг. Мне достаточно просто знать, в какую сторону воевать надо.

Наша карета-самоезд подъехала к небольшому зданию в пять этажей. Ничем не отличающееся от таких же домов строение. Внутри мы попали в небольшое фойе, где нас тут же поприветствовали глубоким поклоном.

— Господин Зарон, господин Тэйлон, госпожа Сильвия, — пухлый мужик с баками, казалось, сейчас потеряет равновесие. — Мы рады вас приветствовать в нашем центре континентального путепровода.

— Добрый день, Вильверт. Мы в Риналстоун, — ответил тот, даже не взглянув на мужика.

— Конечно, господин Зарон, прошу за мной.

Он быстро сопроводил нас вниз в подвал дома. Там мы попали едва ли не в хранилище — большое помещение, отделанное камнем, в центре которого стояли конкретные врата. Самые настоящие круглые врата, сбоку от которых располагалось нечто типа трансформаторной будки. Скорее всего какой-то агрегат питания.

Когда мы спустились, отец вытащил из небольшого саквояжа, что нёс с собой, крупный, примерно с два кулака, кристалл, который испускал мягкий розоватый свет. Энергетический кристалл, я его сразу узнал, такие использовались в ружьях и револьверах, но в значительно более маленьких пропорциях. Думаю, что если его правильно использовать, то можно поднять на воздух дома два, три, а то и четыре, в зависимости от того, как много в нём энергии. Большой бум всегда меня радовал, если я находился вне зоны его действия.

Получив кристалл в свои руки, наш сопровождающий тут же отдал его работнику, по-видимому, настройщику, который всунул тот в трансформаторную будку и начал дёргать рычаги. Предположу, что настраивать глубину туннеля. Здесь надо быть точным: если будет слишком глубокий, можно улететь во внемирье, где живой человек тут же сдохнет. Слишком поверхностный — мы выйдем, не дойдя до пункта назначения. А может и не выйдем, и нас схлопнет.

— Задам важный вопрос. Он на нас не сомкнётся, пока мы будем переходить?

— Сомкнётся? — посмотрел на меня вопросительно Зарон.

Понятно…

Я-то верю, что он работает, но мне за безопасность боязно. Будет неприятно обнаружить себя в руках у божества. Да и вообще сдохнуть в кротовой норе.

Я однажды видел, как корабль сделал гипер-прыжок через кротовую нору. Вошёл целый, а вышел таким, будто через мясорубку пропустили. В прямом смысле слова: я заведовал той группой, что фарш из космоса вылавливала и запахивала его в гробы. Под фаршем я подразумеваю именно фарш.

А тем временем арки загудели. Такой тихий низкий гул, который пробирал до костей и своей инородностью заставлял вставать волосы дыбом. Потом к этому гулу привыкаешь, когда часто имеешь с ним дело, но в начале пробирает не по-детски. Чувствуешь животный ужас и желание убежать без оглядки куда-нибудь подальше.

В центре ворот появилось мерцание, будто заискрилась проводка. И с ростом силы гула искр становилось больше, пока пространство между вратами не зарябило. Зарябило, начало искривляться, открывая чёрную воронку, в которую, казалось, утягивает пространство. Но это иллюзия, даже если стоять рядом, не засосёт.

Мы дождались, пока воронка не станет размером с ограничивающие врата, после чего настройщик выпрямился, отошёл от будки и поклонился. Сопровождающий поклонился следом, добавив:

— Город Риналстоун, господин Зарон. Выход будет на выходной площади континентального путепровода.

— Благодарю, Вильверт, — кивнул он и обернулся к нам. — Я первый. Сильвия следом и Тэйлон последний.

Может для кого-то эти слова бы не значили ничего, но я хорошо был знаком с работой кротовых нор, поэтому такая информация заставила меня похолодеть.

— Погоди, он что, ещё и нескольких человек не может пропустить?! — ужаснулся я.

Отец посмотрел на меня как на идиота.

— Я сказал: я, Сильвия, ты. Буду ждать вас на том конце.

Бля да вы шутите. Предлагаете мне добровольно лезть в эту хуйню кустарного производства? Нас там не порвёт случаем?!

Мой ужас был настолько красноречив, что даже Сильвия занервничала, испуганно поглядывая на ворота.

Да чего уж там, даже сопровождающий занервничал и что-то сказал своему подчинённому. Тот подскочил к будке, начал что-то проверять, после чего вернулся и доложил мужику. Тот, кивнув, обратился к нам.

— Господин Тэйлон, могу заверить, что всё стабильно и точно выверено. Вы можете не беспокоиться. Мы гарантируем безопасность.

— Какая стабильность, он у вас даже двух человек пропустить не может! — указал я на эти чудоворота рукой. Для меня это было равносильно тому, что мне предложат пройтись по хлипкому трещащему мостику, у которого на моих глазах рвутся тросы. — Он же нахрен может схлопнуть нас внутри!

— Тэйлон! — рявкнул отец. Его взгляд пылал яростью и недвусмысленно намекал на всевозможные кары на мою душу, когда выдастся возможность.

А мне очень хотелось проинформировать его о том, что такое нестабильная кротовая нора. И особенно о том, что бывает с теми, кому повезёт поймать нестабильность.

— Хватит нести бред.

— Скажешь это, когда нас схлопнет? — зло ответил я.

— Хватит молоть чушь. Мы уже переходили, и тебя это почему-то не трогало. А теперь прекрати позорить нас, — прошипел он, после чего посмотрел на провожатого. — Прошу прощения, Вильверт. Счёт отправьте ко мне в поместье и добавьте к сумме пять процентов себе и своему работнику на чай.

— Благодарю вас, господин Зарон, — они синхронно поклонились.

Отец смерил меня полным ненависти взглядом, после чего шагнул в портал и исчез в зияющей тьме, наполненной блеском вспышек, которые мелькали, будто там проносились на огромной скорости машины или поезда. Следом, немного помедлив, туда шагнула и сестра, оставив меня одного.

По-видимому, мне придётся всё же пройти через него.

Ненавижу…

Глава 15

Я выжил.

Каким-то чудом прошёл по этому «дряхлому мосту» и вышел с другой стороны. Да, можно себя успокоить, что если они пользуются этим постоянно, то уже всё отлажено, но пересилить себя сложно. Это как прыжок с парашюта — даже зная, что всё окей, шагнуть в пустоту очень сложно.

Я вышел на небольшую лужайку, окружённую с четырёх сторон стенами дома, откуда вела единственная арка. Здесь же меня ждали Зарон с Сильвией.

— Ты что там устроил? — прошипел он, положив мне руку на плечо.

— Ничего не устроил, — ответил я и попытался обойти, но его рука сжала моё плечо так, что прострелило аж до кончиков пальцев.

— Ты совсем рехнулся?! Откуда ты набрался этого бреда?! Ты позоришь нас перед людьми! Думаешь, что будет потом? Эти пустоголовые побегут по городу рассказывать, что у младшего сыночка Бранье мозг в кисель превратился, ты это понимаешь?! На нас пальцем начнут тыкать!

— Мы же самый сильный род в краях. Как поговорят, так и перестанут.

— Ты не понимаешь, — его рука сдавила плечо ещё сильнее. — Мы сильный род, потому что таких слухов нет. Так что закрой свой рот и делай, как скажут.

Мне очень хотелось ему ответить на это. Не то чтобы мне гонор жмёт, но Зарон неожиданно начал меня раздражать, даже при том, что он действительно был прав. Когда мы встретились взглядами, в его глазах было столько ярости, что мне казалось, он попытается меня придушить прямо здесь. И придушил бы уже давно, если бы не моя ценность и не тот факт, что я член его семьи.

Возможно, он ожидал, что я отведу взгляд, тем самым признав его авторитет, но… Как бы то ни было, от долгого стояния и игры в перегляделки нас спасла Сильвия. Осторожно положив ладонь на его руку (которая, на удивление, была сильной), она мягко произнесла:

— Отец, он просто ничего не помнит, вот и испугался. Как-никак, он многое прошёл, и не смердам осуждать члена рода Бранье, кто не прятался за спиной отца и сам дослужился до… эм…

— Старшего каппера, — выдавил он.

Слова Сильвии подействовали успокаивающе. С видимым усилием Зарон заставил себя разжать руку и убрать с моего плеча. Резко крутанувшись на каблуках, он направился к выходу.

— За мной. Нас уже ждут, — он, казалось, прорычал эти слова.

Уже по пути к выходу с этой лужайки Сильвия толкнула меня в бок.

— Брат, ты из ума выжил? Ты что устраиваешь?! — прошипела она тихо, чтобы Зарон не услышал. — Ответь мне.

— Что ты хочешь услышать? — вздохнул я.

И что я могу ей сказать? То, что иногда рефлексы и эмоции прорываются даже из таких, как я, кто многое повидал в своей жизни? Обычно я сдержан, но блин, тут уж совсем было что-то за гранью. Кротовая нора, держащаяся на каком-то честном слове и магии. Какая у меня должна быть реакция?

— Прекрати себя так вести.

— Я стараюсь себя вести нормально.

— Старайся лучше! — она вздохнула. И добавила уже спокойнее. — Я знаю, что тебе сложно, когда ты ничего не помнишь, но не забывай, в какой ситуации и мы. Ты родной и одновременно теперь чужой для нас. Мы даже не знаем, что ты выкинешь в следующую секунду.

— И?

— Просто пойми, что и нам сейчас трудно. Поэтому старайся держать себя в руках. Не надо злить и провоцировать отца на конфликт.

Мне очень хотелось сказать что-то банальное, типа «я его не провоцирую», но вместо этого я ответил:

— Хорошо, я постараюсь, Сильвия.

— Спасибо. Я буду рядом, если что, — подхватила она меня под руку.

Какая забота, я даже невольно посмотрел на неё, но она сохраняла на лице маску всё той же невозмутимости и лёгкой отстранённости, будто мир вокруг её ни капельки не волнует. Прямо-таки свою мать копирует. Поэтому я даже не мог сказать: это способ показать сестринскую любовь или же всё та же тема, что всё ради рода.

Через арку мы практически сразу попали на громкие улицы города, не сильно отличавшегося от того, где находилось поместье Бранье. Когда я вышел на тротуар, меня практически парализовало, как животное в свете прожекторов. Остановился так, что даже сестру дёрнул назад. Она непонимающе уставилась на меня.

— Тэйлон, что такое? — но её лицо быстро стало сосредоточенным. — Что стряслось?

Фобия стряслась.

Карета, которая нас ожидала, стояла буквально в паре метров от нас на дороге. Отец уже стоял около неё, непонимающе и зло смотря на меня, как на причину всевозможных проблем. Надо было сделать всего пару шагов, чтоб оказаться в спасительной тесноте, но такое легче сказать, чем сделать. Особенно когда город буквально нависает над тобой.

Как всё всегда, блин, сложно…

Глубоко вдохнув, я сделал несколько шагов вперёд под неимоверной тяжестью, навалившейся на плечи. Ощущение, будто на меня взгромоздили ту самую карету, на которой мы поедем. Ноги просто не шли будто.

Но до кареты я добрался. И не без помощи отца залез внутрь.

— Ты что творишь? — я думал, он сейчас накинется на меня с кулаками, когда мы оказались внутри. — Ты совсем голову потерял, идиот?! Ради чего ты позоришь нас?!

— Тэйлон, что с тобой? Ты весь взмок, — сестра показала проницательность. Достала из небольшой сумочки платок и промокнула мне лоб. — Неужто ты призрака узрел?

— Можно и так сказать… — ответил я с трудом. Дыхание перехватывало и даже говорить было тяжело. Я много раз видел панические атаки у солдат, и вот в первый раз сам переживаю их.

— Ты совсем рехнулся в армии, — покачал головой Зарон. — Я уже сомневаюсь в том, насколько хорошей было идеей тебя везти сюда.

— Мать же говорила, что надо дать ему недельку, отец. Прийти в себя, — немного осуждающе произнесла Сильвия.

— Нет у нас недельки, — поморщился он.

— Почему? — это уже я спросил, но меня проигнорировали.

Судя по всему, намечалась какая-то буря, и мне было бы неплохо знать о ней заранее. Потому что буря у аристократов — это обязательно война родов (или домов, или кланов, или семей — смотря как их называют). И в зависимости от принципа, установленного в государстве, монополия на насилие или права сильнейшим, она будет настоящей бойней, где выживет сильнейший, или тихим, медленным и верным гноблением друг друга, пока один из родов не сгноят.

Но сейчас сил выяснять не было. Ещё и непонятная встреча с какой-то левой девчонкой. Я вроде всего несколько дней в доме Тэйлона, а уже устал. Уже понимаю, что на войне куда легче. Знай себе, что воюй, куда укажут.

Откинувшись на спинку, я лениво наблюдал за тем, как мимо проплывает уже не столь опасный город, будто карета была способна защитить нас. Как оказалось, город пересекала река, и мы один раз даже переезжали её по каменному мосту, чтобы перебраться на другой берег. А в остальном он не сильно отличался от города, в котором жил род Бранье. Такой же шумный, живой, так же с трамваями, каретами и экипажами без лошадей.

Поместье Вьильгеров находилось, как и у нас, за городом на берегу небольшой заводи. Не менее большое, но стиль будто из тёмного средневековья, в котором обитают вампиры и вервольфы. Видимо, размер был обязательным показателем статуса, как в других мирах количество отрезанных ушей, связок из вражеских пальцев и так далее.

Миновав ворота, мы по подъездной дорожке подъехали к самым ступеням поместья, где нас уже встречал, как я понимал, глава рода, крепкий мужчина с рыжей шевелюрой, собранной в конский хвост, и его дочь с ярко огненными волосами. Она была по виду даже младше меня. Предположу, что это и есть та самая, на которой меня хотят женить.

Блин, какая же она на вид хитрожопая…

Нет, в действительности девушка была красивой. Худенькой, со светлой кожей, словно не бывает на солнце, и тонкими изящными чертами лица, немного прищуренными, хищными и выразительными глазами, розовыми пухлыми губками… но её мимика, этот прищур, эта улыбка, ну просто конченная сука во плоти. Настоящая модель из других миров, которая бьёт сердца молодым дебилам.

К счастью, с такими раньше не встречался, в армии такие личности никогда не появляются, но среди мужчин подобные кадры тоже встречались, и я могу сказать, что обычно это ходячая проблема. Не знаешь, что у них на уме и когда твой затылок поцелует в последний раз пуля.

— Отец выходит первым. Потом ты, потом я, — тихо шепнула сестра, придержав меня за руку.

Собственно, паровозиком мы и вышли из самоезда, где нас встречал хозяин поместья. На вид крепкий мужчина помоложе Зарона, подтянутый и, возможно, в прошлом бывший военный. Уж слишком он стоял по стойке смирно, пусть и был у себя дома. Лишь когда мы все выбрались, он широко улыбнулся.

— Добро пожаловать, тэр Зарон. Тэрра Сильвия, — если Зарону он просто кивнул, то Сильвии слегка поклонился. Она ответила лёгким поклоном с приседом, приподняв платье. — Тэр Тэйлон.

В ответ я, беря пример с отца, так же легко поклонился. Но, судя по хмурому взгляду Зарона и едва заметному удивлению на лице хозяина поместья, стоило поклониться глубже. Ну и хрен с ним, перекланиваться будет ну просто полным бредом. К тому же, все поспешили сделать вид, будто этого не заметили.

— Тэр Ёран, — кивнул Зарон и поклонился девушке. — Тэрра Милена.

В ответ, скромно зарумянившись, она слегка присела, приподняв подолы платья.

Всё, обмен формальностями прошёл. Иногда мне кажется, что их соблюдают такие, как они, лишь для того, чтобы показать, что они не такие, как все. Что они особенные, другие, выше и чище. И показать это могут лишь своим надменным поведением и неукоснительным следованием этикету.

— Рад вас видеть в нашем скромном поместье, Зарон, — улыбнулся Ёран, немного посторонившись в сторону. — Прошу вас, проходите и чувствуйте себя как дома.

— Благодарю, Ёран.

Нас провели внутрь поместья, которое выглядело столь же угнетающе, как и снаружи. Тёмное дерево, тёмный камень, тёмные шторы и ткани — они словно подчёркивали общую темноту вокруг, при этом сами выделяясь огненной шевелюрой. Здесь не хватало пыли и паутины, чтобы воссоздать образ жуткого дома, где мочат слуг и жрут гостей. Я не удивлюсь, если в подвалах у них пыточные.

Хотя я преувеличивал: обычный и может немного своеобразный дом. Я видел действительно мрачные места, и этому поместью до них очень далеко, как бы они ни пытались показать обратное.

— Вы как раз вовремя, мы только-только садились обедать. Быть может захотите присоединиться к нам?

— Если вы не против.

Нас отконвоировали в обеденный зал, где около стола, как я предпологаю, восседали остальные члены семейства огненно-рыжих. Здесь я имел честь познакомиться с остальной частью семьи Вьильгеров.

Оказывается, у Милены были старшая сестра и два брата. Теперь хотя бы ясно, с чего вдруг Тэйлону подфартило получить такую девушку. Видимо, ей повезло быть, как самой младшей, расходной монетой в роде, которую не жалко отдать за парня типа меня ради выгоды. Это старших пристраивают куда-нибудь повыше, поближе к власти. А младших можно сбагрить и в другие рода, просто чтобы иметь с ними связь.

За обедом, когда мы сели за стол и начались разговоры, я смог узнать имена всех присутствующих. Помимо уже известных мне Ёрана и Милены, здесь были её старшая сёстра — Лора, и два брата — Хор и Фенли. И все они были до ужаса рыжими. Таких точно в разведчики не возьмут, слишком выделяющиеся.

Женой Ёрана была миловидная тоже рыжая женщина по имени Рише. В отличие от Энны, эта была чересчур миниатюрной и даже ниже собственных дочерей. Возможно, это имело свои плюсы, так как даже у меня, человека, у которого эмпатия была… несколько слабовата, она вызывала желание как минимум улыбнуться и тепло поприветствовать.

А может это магия? Нет, я на полном серьёзе, вдруг магия, способность влиять на подсознание? Кто знает, какая дрянь водится в этом мире. Если есть огромные насекомые, зомби и женщины великанши, то и всякая мразь, действующая на мозг, может встречаться, верно?

К сожалению, дружеская светская беседа, которая царила за столом, не обошла стороной и меня. Не только к моему сожалению, но и к сожалению Зарона с Сильвией, так как их взгляды мгновенно скрестились на мне. У одного предостерегающие, у другой взволнованные.

А начал разговор старший из братьев, Хор.

— Как вам служба, Тэйлон, понравилась? — спросил он. По голосу словно хотел подколоть.

— Не очень.

— Вы, если не ошибаюсь, служили в форте?

— Да, том, что у Туманных склонов. Тринадцатый форт, у горного массива, — кивнул я.

— Участвовали в сражениях?

— Ну, вы слышали, чтобы давали старшего каппера тем, кто сидит и чистит картошку? — усмехнулся я. — Исключая тех, кто чистит её очень хорошо.

Шутка зашла, все улыбнулись.

— Каково там? В форте? — поинтересовалась Лора.

— Серо, грязно и очень страшно. Страшно до дрожи в коленках.

— Вам было страшно? — переспросила она.

— Естественно, у меня коленки и дрожали, — усмехнулся я. Нет, у меня коленки, конечно, не дрожали, но я решил потроллить её на этой теме. — Или вам это кажется странным?

— Нет, просто… никто обычно так открыто об этом не говорит.

— Не страшно только покойникам.

Все поморщились. Едва-едва, но поморщились. Ну да, что это такое, при господах и о таком рассказывают. Господа желают слышать, как их дети, великие и непревзойдённые, свершали великие подвиги. Это куда красивее звучит на людях, чем не совсем приятная правда о реальности.

— Не расскажете, каково это было сражаться против нежити, что поднимается снизу?

— Не расскажу, — ответил я, вызвав вопросительные взгляды в свой адрес.

— Почему же? — это уже полюбопытствовал Ёран.

— А что вы хотели услышать?

— Многие солдаты рассказывают о своих подвигах, — заметила Лора. — О том, как они сражались, боролись, одерживали верх. Неужто вам нечего рассказать о своей службе?

— У меня была скучная служба. Передовая, передовая, передовая. А там сражения, сражения и сражения, ничего интересного. Я могу рассказать подробнее о крови, изувеченных солдатах, нелицеприятных моментах с расчленением и так далее, но вряд ли это то, что вы хотите услышать.

— Верно, — поморщилась она.

Как же меня радуют такие люди. Все хотят услышать о войне, эти чудесные рассказы, будто это какое-то увеселительное мероприятие. Не знаю, как другим, а мне как-то не особо хочется возвращаться в тому, через что я прошёл. Вспоминать, где сражался и кого терял.

— Но то, что вы дослужились до старшего каппера, уже о многом говорит, — подал голос старший из братьев, Хор. — Старшего каппера дают тем, кто не закончил военную академию, лишь за особые заслуги. Действительно заслуги, а не потому, что его вышестоящий начальник погиб или он хорошо чистил картошку.

— Да, теперь Тэйлон может надевать мундир. Учитывая его возраст и тот факт, что он не заканчивал военную академию, это действительно повод для гордости. Его теперь надо только вывести в свет, — улыбнулся Ёран.

— Мы так и сделаем, — усмехнулся Зарон. — Скоро же будет бал, поэтому и повод вывести в свет младшего Бранье будет.

— Решили ли вы, с кем? — улыбнулась Рише, мать рода.

— Ну, Тэйлон свой выбор обозначил уже, и, если Милена будет не против… — многозначительно промолчал, улыбнувшись, девушке.

— Я почту это за честь, пойти с благородным тэром, который с честью защищал нас на Туманных склонах, — профессионально потупив глазки и слегка покраснев, произнесла Милена.

Видимо, всё уже решили без меня. Зарон сразу перехватил инициативу на себя, лишив права голоса, но разрулив ситуацию. Ну что ж, пока они тут общаются, я заценю салат, который они приготовили.

Дальше обед прошёл уже без меня. Зарон постарался максимально с сестрой оградить меня от разговоров, за что я был благодарен. Я буквально чувствовал, как различается моя и их речь. Даже не словами, интонациями, которые чувствовались. Мне было явно далеко до аристократа, да я и не сильно стремился им становиться.

Глава 16

После обеда мы вышли погулять по личной набережной рода Вьильгеров.

Аккуратная мощёная набережная вдоль заводи была на удивление уютной. Здесь дул свежий ветер с реки и пахло лесом, что опоясывал эту заводь. Если пройти дальше, можно было выйти к лестнице, ведущей на небольшой песчаный пляж. Видимо, местной знати было не чуждо и покупаться. К тому же, не надо было беспокоиться, что снесёт течением.

С другой стороны располагалась небольшая пристань, у которой стоял парусник с вёслами. Почему-то, глядя на него, у меня в голове сразу всплыли воспоминания о рабах на галерах. Прикованные к лавкам, они были жизнью корабля, его силой, двигателем и неотъемлемой частью. И, как неотъемлемая часть, они нередко шли на дно вместе с кораблём.

Не сказать, что мне было их жалко, но такие воспоминания точно к приятным отнести было нельзя. Интересно, а они тоже рабов используют для этого? Насколько я знаю, рабы вроде как здесь были, но не повсеместно.

Всю прогулку я молчал как партизан. Говорили в основном сестра с отцом, ловко перехватывая темы разговора, когда они переключались на меня. Мне всего-то и надо было сказать пару ничего не значащих слов, после чего он или она удивительно незаметно вклинивались в разговор и переводили стрелки.

Вряд ли хозяева не заметили этого, тоже ведь не дураки, но и сделать ничего не могли. Как бы меня ни пытались разговорами обвешать, всё шло мимо. Разве что когда разговор касался армии, я вставлял свои важные видения ситуации.

— Ты служил под началом Домана Рагдайзера? — полюбопытствовал Ёран.

— Да, тэр Ёран, громдмастер Рагдайзер был моим командиром.

— И как он тебе?

— Человек, знающий своё дело.

— Вот оно как. Рад это слышать, — и не скажешь, действительно ли он рад это слышать или нет. — А как человек?

— Строгий, уверенный и знающий, когда надо остановиться. Если бы в каждой линии был такой громдмастер, наша армия бы не знала потерь.

— Но я слышал, вы понесли сильные потери. Собственно, из-за потерь вам и дали вольность, разве нет?

Такое ощущение, что я под ковёр заглядываю, если честно. В армии тоже промывают кости своим командирам, перетирают сплетни и так далее, но там обычно дальше слов не заходит. Здесь, боюсь, если есть обсуждение кого-то, то это будет иметь последствия.

К тому же, Рагдайзер был мне по душе. Расписывать его можно долго, как человека, но если двумя словами — хороший командир. Дисциплинированный, строгий, умеющий командовать. Собственно, многие выжили в форте потому, что он не был самодуром. Поэтому обсуждать его со стороны некомпетентности у меня не было желания.

— Была резня, тэр Ёран. Иногда она просто случается, и к ней практически невозможно подготовиться. Приходится подстраиваться.

— Практически? — выделил он слово, которое хотел услышать. — Значит, подготовиться всё же можно было.

— Вины громдмастера Рагдайзера в том, что случилось, не было. Если бы не некоторые нюансы, столько людей бы не погибло. Он просто сделал всё, что было в его силах, ни больше, ни меньше.

— Ты, вижу, верен ему. Это похвально, — кивнул он уважительно. По крайней мере, это он хотел показать. — Но потери говорят сами за себя.

— Не поймите неправильно, речь идёт не о верности. Он просто временный начальник, которого я оцениваю хорошо, не более. Просто именно в тот момент он ничего не мог сделать. Не от него зависело.

— А от кого?

— Боюсь, я не могу сказать. Тайна.

— Государственная? — улыбнулся Ёран.

— Верно, — невозмутимо ответил я.

Он внимательно смотрел на меня, после чего его улыбка растворилась.

— Понятно. Не подумай, Тэйлон. Я считаю Рагдайзера хорошим как командиром, так и человеком. Просто столько слухов ходит именно о вашем форте. В частности, из-за того, что вам дали вольную всего через год после службы, и вернулось из него чуть больше пятисот человек. К тому же, я едва не потерял там будущего мужа моей ненаглядной Милены.

— Я понимаю.

Типа доверительный разговор будущего родственника? Кстати, а кем он будет мне приходиться? Про тёщу-то я знаю, о ней столько шуток, что невольно выучишь, а он кем будет?

Милена скромно, будто стеснялась, шла спереди рядом с моей сестрой, о чём-то с ней разговаривая, пока Зарон поддерживал беседу с женой Ёрана Рише. Наша послеобеденная прогулка с беседой закончилась тем, что мы вернулись домой и Ёран сообщил, что в скором времени подадут сладкое, а пока мы можем сходить сыграть в «Подай».

Что за «Подай», я так и не понял, так как меня каким-то чудом умудрилась выцепить Милена. Именно выцепить. Это явно был хитро разработанный план, так как пока мать заговаривала зубы сестре, а Зарон что-то обсуждал с главой рода, она бочком подкралась ко мне и, потупив глазки, негромко произнесла:

— Тэр Тэйлон, не уделите ли мне минутку-другую на пару слов?

Я быстро огляделся, ища спасательный круг, но Сильвия была слишком занята разговором с матерью рода, а отец слишком увлёкся. К тому же, ко мне подкралась старшая, Лора, которая, мягко улыбнувшись, произнесла:

— Не беспокойтесь, тэр Тэйлон, вы не будете наедине с моей сестрой, слухи не поползут.

— Это очень учтиво с вашей стороны, конечно, но разговор точно важный? Я как-то не вижу представителя со своей стороны, — нахмурился я.

— Откажете девушке? — блеснула глазами Милена. — Думается мне, вам тоже интересна будет беседа.

— Откажу.

— Я настаиваю, Тэйлон, — её голос стал слегка настойчивее. Всё такой же учтивый, но уже без робости. — Уверяю, что не собираюсь как-либо порочить вашу честь, однако… — Милена оглянулась, — наши разговоры лучше не вести при людях, не так ли?

Тэйлон, ты с ней в сговоре? Она явно не будущий большой трах своей задницы с тобой собирается обсуждать. Ты что там мутил, сраный девственник?

— Окей, уговорила, веди, — согласился я. — Надеюсь, мы действительно только пообщаемся.

— Будто бы я буду согласна на большее, — улыбнулась она. Улыбнулась криво, будто сожрала что-то кислое. — Прошу.

Не знаю, заметила ли Сильвия мой уход, но в тот момент мать ей что-то увлечённо показывала на своих руках. Меня провели по коридору, после чего мы поднялись на второй этаж, вновь прошли по прямой, свернули за угол и вошли во вторую дверь. Всё, я запомнил, могу, если что, даже с закрытыми глазами убежать.

Мы оказались в небольшой (относительно других помещений) тёмной комнате с большими мягкими кожаными креслами, около каждого из которых стояла лампа. Стены представляли из себя книжные стеллажи, убегающие под самый потолок, плюс небольшой камин, который сейчас не горел. Тёмненькое уютное для чтения место.

Милена, войдя в комнату, вальяжно, как хозяйка положения, прошлась в центр комнаты, обернулась ко мне. Позади с щелчком закрылась дверь — прислонившись к ней спиной и скрестя руки на груди, как охранник, стояла Лора. На лице не осталось и следа от той вежливости и смиренности — ухмылка, пронизывающий взгляд, лицо конченной стервы. В принципе, как и у младшей.

Да никак бить собрались.

— Не думала, что ты вновь к нам вернёшься, Тэйлон, — не очень дружелюбно произнесла Лора. — Разве мы не договорились?

— Договорились? — переспросил я.

— Договорились, что ты постараешься убедить отца сюда не приезжать и порвать с нашей семьёй, — прояснила Милена. Голос у неё был… ну, собственно, как у стервы. От робости и следа не осталось.

Я внимательно смерил их обеих взглядом. Нет, вряд ли меня сюда убивать привели. Так что можно не волноваться по этому поводу. Окинув взглядом комнату, я подошёл к шкафам. Задумчиво прошёлся вдоль полок, разглядывая ничего не значащие для меня названия книг, мучая обеих своим молчанием.

— Ты нас слушаешь? — в спокойном голосе Лоры слышалась угроза.

— Сложно не услышать вас, находясь в одной комнате, — отозвался я.

— Как погляжу, в армии у тебя и голос прорезался.

— У меня много чего прорезалось. Но вообще, если тебя или твою сестру что-то не устраивает, — посмотрел я на обоих, — сами и разбирайтесь. Отказ от свадьбы — это не игра одной команды. Должны обе стороны действовать.

Ну хоть тут прогресс. Возможно, мне удастся даже отмазаться от их свадьбы. Это было бы реально хорошей новостью. Нет, если они против и я против, возможно, действуя вдвоём, у нас есть шанс. Реальный шанс. Только обе не выглядят как те, кто будет хоть что-то предпринимать, скорее на меня переложат ответственность.

— Видимо, ты не понимаешь… — начала старшая.

— Это ты не понимаешь, — взглянул я на неё с усмешкой. — Будет она, не будет её — мне вообще без разницы. Я бы отказался, будь такая возможность, честно, но, в принципе, мне плевать на свадьбу. Это нужно вам. Ведь когда нас обвенчают, — я перевёл насмешливый взгляд на Лору, — право голоса твоей младшенькой пропадёт, и уже я буду говорить за нас обоих. Что будет она, что нет, моя жизнь не изменится. В отличие от её. И вообще, привели меня сюда с таким видом, будто бить собрались. Где же ваше благородство?

А его нет. Всё напускное. Сколько бы говорили, что типа это впитывается с молоком матери, вся это аристократия и прочее дерьмо, стоит людям остаться наедине со своей природой, они становятся как все. Возвышенности, утончённости и воспитанности как не бывало.

Обе сестры сверлили меня глазами. Эта детская игра в гляделки, но… надо признать, у девушек для их возраста взгляд был что надо. Далеко до конченных душегубов, но задатки есть, и своих сверстников наверняка пробирали на раз-два. Холодный, расчётливый, в будущем, когда сёстры подматереют, будут внушать как минимум страх и уважение своим недругам.

Но сейчас… Блин, когда ты смотришь в глаза тварям, которых априори не должно существовать, или людям, которые убили тысячи людей, такой взгляд — детский лепет.

— Ты осмелел, — с улыбкой произнесла Милена.

Я бы сказал, что такая особа может и убить. Нет, она точно может убить. И убила бы, будь Тэйлон простым парнем. Не удивлюсь, если её маленькие нежненькие ручонки по локоть в крови. Обычно такие люди, имеющие в руках большую власть, ещё большую гордость и чрезмерно огромное чувство собственного величия, обладают охрененно огромным чувством безнаказанности и творят что хотят.

Сложно представить, что переживал Тэйлон, общаясь с такими отморозками. А вот я общался с такими часто, правда, ситуация была другой, там я мог им свернуть шею, что зачастую и делал.

Здесь так не сделаешь.

— Удивишься, но, когда ты заглядываешь в глаза смерти, ваши миленькие красивейшие глазки, — я обвёл их взглядом с наидобрейшей улыбкой, — выглядят не страшнее котят. И то, что вы тут пытаетесь мне угрожать и запугивать, смотря и разговаривая так, будто готовы убить, для меня выглядит… забавно.

Именно забавно. Как оказался будучи уже профессиональным чистильщиком среди селян, которые оружие держат-то в первый раз. Угрозы минимум — они в этом бою жертвы.

Девушки не выглядели жертвами, но лишь из-за того, что за ними стоял род. Сила и власть рождает безнаказанность.

Но за мной тоже стоял род, так что пусть сосут.

Такие натуры ещё имеют очень развитое чувство, с помощью которого они способны улавливать изменения в ситуации. Чувствовать, когда перевес сил меняется и когда их методы не действуют. Они чувствуют страх. И они чувствуют силу.

Страха у меня не было.

Лора с улыбкой отошла от двери, приблизившись ко мне. Будь это парень, он бы с такой улыбкой подходил, чтобы пробить мне в живот. Но она девушка, которая вряд ли поднимет на меня руку. Не знаю, обладает ли она магией, но кристалла на шее я не видел. Возможно, хочет взять на понт.

— И что же ты предлагаешь? — негромко спросила она.

Нет, ума не угрожать или пытаться запугать хватило. Поняли, что нарвались на стену, и решили сменить тактику. Моё мнение о них стало чуток выше.

— Я ничего не предлагаю. Мне, собственно, плевать на свадьбу. Будет она или нет — я ничего не потеряю. Потеряет твоя сестра, — кивнул я на Милену.

— Тогда не много ли ты говоришь, Тэйлон?

— Блин, Лора, — вздохнул я, уже и не пытаясь скрыть свою плебейскую речь. — Ну что ты мне сделаешь? Ударишь? Да не смеши. Пожалуешься отцу на меня? Будет забавно посмотреть. Обвинишь, что я домогался до сестры? — я усмехнулся. — Нас обвенчают тогда буквально на следующей неделе, чтобы не допустить слухов. Домогался до тебя? Обвенчают с тобой.

Меня ситуация, если честно, забавляла. Это дешёвые попытки припугнуть. Причём припугнуть меня пытаются какие-то мокрощёлки, которые сами из себя мало что представляют. Вот будь это Ёран, тогда может на меня и подействовало бы, так как за ним есть сила. Его бы я воспринял всерьёз. Но они… это как школа, школьные угрозы страшны только школьникам.

Лора смолкла, уел. Она переглянулась с Миленой, после чего вновь обернулась ко мне.

— Мы сделали, как ты просил, Тэйлон. Но сейчас ты перекладываешь на девушек то, чем был должен заняться сам. Это, знаешь ли, грубо, — произнесла она. Из голоса пропали угрозы, тон стал деловым. Видимо, поняли, что угрозами уже не решить вопрос.

— Не помню, чтобы просил вас о чём-то, — хмыкнул я, обойдя Лору.

Просил? Тэйлон у них что-то просил, серьёзно?

— Про меч ты благополучно забыл, не так ли? — спросила старшая из сестёр меня в спину.

— Меч? — оглянулся я.

— Да, Тэйлон, меч. Или ты решил, что мы тоже о нём забудем?

— Да, как-то вылетело уже…

Меч… меч-меч-меч… что за меч? Зачем Тэйлон спрашивал про какой-то меч?

Милена говорит, что они сделали, как Тэйлон просил, а разрывом свадьбы он должен заняться сам. То есть, если я правильно понимаю, Тэйлон взял на себя обязательство разорвать свадьбу взамен на этот меч? Если это так, то меч явно должен быть непростым, раз он взялся за это.

И если так посмотреть, то появляется и логика. Их хотят женить, и Тэйлон просит какой-то меч, но взамен он обещает разорвать свадьбу. Меч ему дают, а он, чтобы выполнить своё обещание, уезжает в армию. Три года, как-никак, а там уже и планы могут измениться. По крайней мере, это похоже на попытку выполнить свои обязательства.

Не то чтобы меня это волнует, да и вообще плевать, собственно, но что там за меч был, ради которого паренёк вписался и пошёл на сделку с теми, кто таких сопляков на завтрак жуёт. Видимо, сильно ему он был нужен, раз такой, как он, аж в армию подался.

— И где этот меч? — полюбопытствовал я между делом.

— А то ли не знаешь, — хмыкнула Лора.

— Я хочу его увидеть просто, — решил сделать я попытку.

Тут одно из двух — или он у Тэйлона, и я буду выглядеть дебилом, на что мне плевать. Либо он у них, и всё будет нормально.

Выпал второй вариант.

— Снова?

— Да, снова. Я не скидываю с себя обязательств по поводу свадьбы, но хочу увидеть меч.

— Тебя так и тянет к нему, — покачала головой Милена. — Что ты в нём нашёл?

— Не знаю. Так покажете или что?

Они могли меня послать. И тогда я бы послал их. И тогда бы младшая точно вышла за меня замуж. Девушки дурами не были и понимали, что находились в невыгодной ситуации. Теперь на бедного Тэйлона было не надавить и оставалось брать иначе — уступками, надеясь, что он ответит тем же. В конце концов, здесь не матриархат, у девушек было явно меньше прав, чем у парней.

Меня привели к этому мечу.

Завели в комнату, где висело множество холодного и даже образцов огнестрельного оружия всё на том же принципе использования кристаллов. Алебарды, двуручные мечи, кистени, булавы, револьверы, ружья и даже что-то типа пушки, похожей на ракетомёт. Всё это или висело на стенах, либо лежало на специальных стойках под стеклом. И среди всего этого разнообразия неприметно расположился меч, ради которого Тэйлон пошёл на сделку.

И, возможно, продал собственную душу.

У меня волосы встали дыбом, когда я увидел его. Чёрный, сделанный из камня, я бы назвал этот меч саблей. Слегка изогнутой, с широким лезвием и… да, очень чёрный. Он буквально поглощал свет.

Дерьмо ебаное… откуда здесь эта хуета?..

— Тэйлон? — позвала меня Милена, но я её не слышал. Молча разглядывал меч перед собой, который даже на фоне всего разнообразия этого оружия выглядел чужеродным. Другим. Словно… всунутым извне.

Хинзеркои-Йаркасиван. Вроде так его называют, если я не ошибаюсь.

Проклятое желание на варкенском.

Один из проклятых клинков.

Я говорил, что есть вещи, которым не место в этом мире, как, например Илиатиар, чья энергия сейчас во мне. Это оружия массового поражения, которые приносят столько вреда, что пользы от них становится слишком мало, разве что чистить планеты.

Этот меч и подобные ему вещи я бы поместил на ступень ниже. Не лучше оружия массового поражения ни на гран, но приносят вреда значительно меньше.

Я не знаю, откуда здесь этот клинок, но мне уже встречались его собратья. Все они были раскиданы по мирам и дарили лишь жалкую ненужную силу, за которую тебе приходилось очень долго расплачиваться. Очень дорого расплачивался. Даже жизнь, полная отчаяния, не стоила того, чтобы ими пользоваться, так как расплата будет страшной.

Проклятое желание… Желание, за которое ты расплатишься абсолютно всем.

И Тэйлон, даже откуда-то зная об этом, всё равно воспользовался мечом. Он не мог не знать, что с него затребуют, раз знал, на что эта вещь способна.

И всё же парень загадал своё желание.

Что же ты пожелал, Тэйлон? За что ты продал свою душу?

Зачем тебе нужен был я в этом мире?

Глава 17

Я вру. Конечно же я знаю, зачем я нужен был ему в этом мире. Зачем вообще убийца нужен в том или ином мире, где я оказывался впоследствии.

Убийство.

Всем гуманоидам, наделённым интеллектом, всегда нужно одно и то же — смерть их врагов. И призывали меня, чтобы я, собственно, и убил всех, кто мешал планам. Чьим именно планам — божества или людей, я не знал. Но скорее всего правда посередине. И тем, и другим требовалось одно и то же.

Как Тэйлон узнал, что это за меч и как им пользоваться, так и останется, скорее всего, для меня загадкой. Одно ясно точно — его душа сейчас далеко. И я даже догадываюсь где. Значит ли это то, что божество, которое является моим работодателем, владеет этими клинками? Или если не владеет, имеет определённый доступ к ним? Ведь оно узнало о желании бедного Тэйлона, а после подсунуло меня на его место.

Хотя какая разница, верно? Я здесь, а он только начинает мотать срок на одной из своих первых войн. И всё же…

Я откинул стеклянную крышку и осторожно вытащил меч.

— Ты что делаешь? — полюбопытствовала холодно Милена.

— На что это похоже?

— Положи его на место, Тэйлон. Не испытывай наше терпение.

Я посмотрел на них. Посмотрел очень выразительно, буквально вкладывая душу в этот взгляд. А душа у меня довольно своеобразная. Больше меня никто не останавливал.

Я осторожно пробежался пальцами по клинку, внимательно рассматривая его. Немного шероховатый на ощупь, подобно камню, но лезвие чертовски острое. Словно заточено на атомном уровне. Уверен, что он может разрезать даже броню. Я осторожно взвесил его на руке — балансировка от бога, вес не сильно большой, но приятная тяжесть чувствуется. Рукоять пусть и каменная, но рифлёная, словно с оттопыренной чешуёй, которая мешает руке скользить. На рукояти ещё были выбиты и символы, скорее всего, на варкенском. Я не мог их перевести, но уверен, что Тэйлон перевёл.

У меня мелькнула мысль, что если Тэйлон загадал желание получить защитника своего рода, заплатив за это непомерную цену, он мог оставить и какие-то указания. Я как-то до этого не додумался проверить его комнату, так как обычно меня забрасывали, а там уже сам, но сейчас, когда меня призвали по просьбе левого чела, вполне возможно, он мог что-то и оставить.

Да, надо будет обязательно глянуть там, что да как.

Осторожно, чтобы не порезаться, я положил меч обратно и закрыл его стеклянной крышкой.

— Ладно, — вздохнул я, — пошли, нечего здесь сидеть.

Ни старшая, ни младшая не проронили ни слова, расступившись и проведя меня взглядом. Лишь через секунду я услышал их мягкие шаги за моей спиной. Хорошо, иначе бы уже подумал, что они решили остаться и сами посмотреть, что же это за меч такой. Не то чтобы мне их жалко, но пожелать попасть душой в рабство за одно единственное желание я бы мало кому пожелал, если честно.

Позже подали сладкое. За столом я не проронил ни слова, лишь изредка поддакивая. Сёстры Вьильгеров тоже говорили мало, подавая голос, лишь когда к ним обращались. С улыбкой, робко, без намёка на то, что что-то произошло.

После небольшого перекуса сладким отцы родов, как я понимаю, ушли перетирать подробности будущей свадьбы, торговаться, выбивать для себя более выгодные позиции — иначе говоря, продавать за выгодно детей, а нас оставили на попечение братьев и матери.

Меня с сестрой проводили на улицу к беседке, где развели на непринуждённую беседу. Собственно, говорила только мать рода, Рише. Рассказывала о том, как вышла замуж за Ёрана. Рассказывала мне, какая Милена у неё хорошая девушка, добрая и отзывчивая. На это я не сдержался и улыбнулся. Не знаю, как расценила мою улыбку Рише, но сёстры все дружно едва заметно прищурились, будто говоря: даже не думай сделать глупость.

Собственно, я и не собирался делать глупостей. Мне бы поскорее вернуться в поместье и пошебуршить комнату Тэйлона на поиски чего-нибудь интересного, да заняться тренировками. Нужно стать сильнее, как бы это ни звучало. Мне пока ещё есть куда стремиться — пределы тела помогают.

И всё бы шло хорошо — разговоры ни о чём, милые истории и поучения, если бы не вмешался старший брат, Хор. Вот уж действительно кому было неинтересно это слушать. Вру, неинтересно было слушать всем.

— Кстати, Тэйлон, как насчёт того, чтобы немного размяться, пока дамы разговаривают? — неожиданно предложил он мне.

— Размяться?

— Пофехтовать. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы избранник моей младшей любимой сестры смог за неё постоять.

— Постоять? — нахмурился я, переведя взгляд на «младшенькую».

Та немного удивлённо посмотрела на брата, потом перевела взгляда меня, и её губы разъехались в злобной улыбке. Она явно ничего хорошего мне не предвещала.

Сомневаюсь, что Милена это подстроила, но посмотреть, как презираемого ею человека будут бить, была явно не против. Да ладно, обе сестры были не против по лицам посмотреть, как старшенький будет меня бить.

А вот Сильвия выглядела встревоженной. Встревоженной, но при этом молчала, как партизанка. Вступилась за меня, как это ни странно, Рише.

— Хор, — предупредительно позвала она его.

— А что? Тэйлон прошёл несколько битв на Туманных склонах. Я уверен, что ему есть что показать мне.

— Он прав, мам, — вступился за него младший брат, Фенли. — Дай размяться. Вы свои женские разговоры ведёте, а нам? Я уверен, что и Тэйлон не против этого, верно? — испытующе посмотрел он на меня.

— Против, — невозмутимо ответил я, чем заслужил внимание абсолютно всех, даже прислуги.

— Нет, ну если против, то против, — с усмешкой поднял руки Хор. — Как говорится…

— Вы испугались? — неожиданно спросила Лора. Интересно, насколько в рамках приличия этот вопрос?

— Нет, Лора, я не испугался.

— Всё настолько плохо? — с улыбкой спросила она, заслужив тяжёлый взгляд матери. Это типа атака на меня? Попытка унизить? Серьёзно?

— Всё настолько хорошо, Лора, — покачал я головой.

Проблема в том, что я не умею фехтовать. Что такое фехтование в их понимании? Это сам процесс, красивые комбо и так далее. Что такое фехтование в моём понимании? Это как можно быстрее и эффективнее зарубить человека.

Как бить, чтобы победить противника, но при этом его не убить? Я ещё понимаю кулачный бой, но фехтование — тут любое касание меча равнозначно проигрышу. Может их и учат драться, чтобы победить, но меня учили убивать. И это будет явно отличаться от того, что они понимают под фехтованием.

— Если вы боитесь, что что-то пойдёт не так, у нас есть специальные мечи для этого, — неожиданно произнёс Хор.

— Специальные? — приподнял я бровь.

— Деревянные утяжелённые. Вы не заметите разницы от настоящих. Плюс одежда — плотная кофта и специальный шлем, чтобы случайно не выбить глаза друг другу. Ну так что? — его глаза сверкнули.

Я посмотрел на сестру, и та едва заметно покачала головой. «Не надо». Ага, если не надо, так бы и сказала, а не отмалчивалась.

— Конечно, это меняет разговор, Хор, — встал я.

— Тэр Тэйлон, я бы хотела болеть за вас, но боюсь, что пока моё сердце ближе к брату, — улыбнулась Милена, произнеся это скромненько и смотря на свои коленки. — Как-никак, он мой брат.

— Конечно, я понимаю, тэрра Милена. Семья, все дела и так далее, — хмыкнул я, следуя за Хором на поляну.

Туда уже вышло несколько слуг, которые держали в руках наше обмундирование. Кофты, которые надевались сверху и фиксировались по бокам, из толстой плотной кожи. Шлема, где лицевая сторона была сделана из мелкой сетки, с защитой шеи. Перчатки, защищавшие предплечья и кисти с пальцами. И мечи, собственно, вырезанные под точную копию настоящего оружия.

В этом мире мечи были чем-то средним между мечом обычным и шпагой. В некоторых местах их называли палашами, и, в принципе, эти таковыми и являлись, но были заточены с двух сторон, как меч, чуток массивнее и шире. Как… эльфийские клинки. Да, больше всего им подходило определение эльфийских клинков, а не палашей, только эти не изогнутые.

Меня одели служанки. Пришлось, правда, снять пиджак, но я был только рад избавиться от этого варианта смирительной рубашки. После того, как броню подтянули, я покрутил руками, привыкая к ощущениям. На удивление, кожаный костюм сохранял подвижности куда больше, чем я ожидал. Несколько раз взмахнул мечом, привыкая к его тяжести.

— Готов, Тэйлон? Как и в прошлый раз, правила те же. Касание — поражение.

— Какое именно? Я могу просто коснуться тебя ребром лезвия, и это не будет смертельным касанием.

— Ну для начала коснись. Чтобы не как в прошлый раз.

Значит, уже не в первый раз? Ну, могу представить, как это выглядело с Тэйлоном. Его скорее всего гоняли здесь будь здоров, и выглядело наверняка подобное очень жалко. Чисто на потеху публике показать слабость.

— Коснуться? Хорошо, — пожал я плечами. — Пусть так. Другие правила есть?

— Победить с помощью меча, — усмехнулся он. — Ну что, начали?

Вместо ответа я шагнул вперёд.

Надо было отдать ему должное, Хор сразу же показал всю серьёзность в спарринге со мной. Не расхаживал вальяжно, показывая своё преимущество и выделываясь перед зрителями. Не было даже намёка пренебрежительного отношения к противнику, когда один всем своим видом показывает своё преимущество над другим. Ничего подобного, он был готов на сто процентов, как если бы против него стоял профи.

Собственно…

Когда он сделал шаг мне навстречу, я просто подкинул меч в руке, перехватив его за клинок, метнул на манеру копья и… и… я…

Я облажался, короче.

Это выглядело жалко. Мало того, что слабо кинул меч, так он ещё и полетел как-то ребром. Хору не стоило труда отбить его быстрым взмахом, но мой меч всё же чиркнул по нему. В реальном бою он бы даже не заметил этого, однако в нашем случае касание — проигрыш. И я, собственно, победил.

— Попадание.

Хор поднял меч и протянул его ко мне рукоятью.

— Мои поздравления. В прошлый раз ты даже не коснулся меня. Один ноль в твою пользу.

Уверен, что каждый сейчас посчитал, что это даже не победа, а случайность. Но победителей не судят.

— Перейдём к нормальному бою? Тычок, удар, в общем, любое касание, что в реальном бою принесёт рану или смерть — поражение.

— Давай.

Я перехватил меч поудобнее. Взмахнул им несколько раз и сделал шаг навстречу. Все думают, что бой на мечах идёт очень долго, но действительность прозаичнее — всё решается за секунды. Ты делаешь выпад, противник его парирует и тут же контратакует. Всё зависит от того, сможет ли он правильно оценить твою атаку, а ты среагировать на его контратаку.

Мы сошлись на расстояние двух метров, держа мечи двумя руками. Мой меч остриём смотрит прямо на него, он держит свой, прислонив клинок к плечу, словно готовясь рубануть сверху.

Мгновение, и Хор срывается вперёд. Рубящий удар сверху слева, и я парирую его, просто отведя слабым движением меча и резко уйдя в сторону. Он ещё делает шаг вперёд по инерции, но меня уже там нет. Я сбоку от него, делаю взмах и… удар.

— Касание, — объявляю я.

Удар приходится ему в висок — стопроцентная смерть.

— Неплохо, Тэйлон, неплохо, — в его голосе слышится усмешка. — Армия тебя подтянула.

— Спасибо. Рад, что не разочаровал.

— Ещё один раунд.

— Как скажешь, Хор.

Мы вновь сходимся по какой-то негласной команде, слышимой только нам двоим. Теперь он осторожнее, крадётся, как лис, мягко ступая по траве. Я знаю, как он напряжён, и что он уже готов к моим выкрутасам. Я же…

Я атакую первым. Удар, удар, удар. Небольшая разминка и обмен любезностями. Мои лёгкие ничего не значащие выпады мечом отбиваются мгновенно. Спешить некуда, я до сих пор слаб, и тело просто не в состоянии работать так, как это нужно для победы, приходится сохранять осторожность.

Мы делаем два круга, после чего я резко выбрасываю руку вперёд, пытаясь достать его тычком. Он отбивает удар в сторону, бросается вперёд, делая замах, и… я просто хватаю его за кисть, не давая опустить меч себе на голову. Пинаю в живот, отталкивая, после чего тычок…

— Касание, — объявляю я.

— Грязный приём, — усмехается он.

— На войне не бывает грязных приёмов, Хор.

— Ещё раз.

— Как скажешь, — пожимаю я плечами.

Мы вновь сходимся. На этот раз Хор атакует сразу, пытаясь застать меня врасплох. Парирую, заставляя его клинок скользить по мечу, и… его лезвие не доходит до меня какие-то сантиметры, уперевшись в гарду моего меча. Привет-пока, Хор.

Всё так же блокируя его меч гардой, я выворачиваю свой так, чтобы кончик клинка смотрел ему в лицо и тыкаю. Вряд ли смертельно, но от такого ранения в реальности он просто будет недееспособен.

— Давай ещё раз.

— Давай.

Атакую первым рывком. Он делает удар мечом, но я блокирую его. Он пытается отойти, но я не даю ему этого сделать — хватаю за руку, резко сокращаю дистанцию и делаю подсечку. Хор валится на землю, а сверху опускается остриё меча.

— Ещё раз.

Хор атакует первым. Мечи скрещиваются, только на этот раз уже он пытается сократить дистанцию и использовать «грязный» приём — пнуть в живот. Я просто перехватываю ногу, бросаюсь вперёд под скрестившиеся мечи и сталкиваю его на землю. Удар сверху.

— Касание, пять ноль, Хор.

— Пять ноль, съешь тебя зараза, — вздыхает он, вставая. — Да ты просто чудовище, Тэйлон.

— Бывает, — я оглядываюсь.

Лица служанок ничего не выражают, хотя они неотрывно смотрят на меня. Зато девушки с младшим братом в беседки более красноречивы в своих эмоциях. У обеих сестёр хмурый взгляд, мать вежливо смотрит на нас и, заметив, что я обернулся, слабо улыбнулась и кивнула — из уважения. Фенли выглядит едва ли не шокированным, зато Сильвия…

Тут прямо монумент гордости можно строить. Сидит с идеально ровной спиной и едва заметно выпяченной грудью, гордо подняв голову. Всем своим видом практически кричит: это мой брат. Она тоже заметила, как я обернулся к ним, и её уголки губ приподнялись. Сильвия едва заметно кивнула, прикрыв глаза, словно говоря: ты молодец.

Ну что же, шоу удалось.

— Ещё раз? — не унимается Хор.

— Давай.

Раз уж нашёлся спарринг-партнёр, почему бы немного не потренироваться, верно?

— Да, изменился, ничего не скажешь, — кивнул Ёран. — И всё же…

— Всё же что?

— Ты меняешь наш уговор, Зарон. Не делай вид, будто не заметил.

— Он умер, ты разорвал договор, он оказался жив, мы заключаем новый, — заметил Зарон. — Или может спросим суд? Что он ответит, как считаешь?

— То, что ты теперь предлагаешь… — тут же пошёл с другой стороны Ёран. — Ты ничего не предлагаешь, собственно.

— А что ты просишь? Шахты? Часть территорий у Льиостарских гор? Золото? И за что? Мой сын — младший наследник моего рода. Он имеет заслуги перед королевством, военную пенсию…

— Не смеши меня этими крохами, Зарон.

— Дело же и не в крохах совсем, Ёран. Дело в том, что он старший каппер. Уважаемый человек при орденах и медалях, прошедший войну за королевство, который добился звания своим трудом за столь короткий срок. И он ещё молод. Может до этого наш договор и имел смысл, когда он был… ты знаешь, каким. Но сейчас мой сын изменился.

Они глянули в окно, где Хор дрался с Тэйлоном на мечах. Вот Хор сделал горизонтальный удар, однако Тэйлон неведомым образом проскользнул прямо под клинком, крутанулся на пятках и нанёс тому удар в спину.

Это была… необычная, нетипичная для этого мира техника, которую никто раньше не видел. И в ней была какая-то смертельная красота и грациозность. Смотря в окно, они ещё ни разу не увидели, чтобы Хор смог его достать.

Ёран смотрел на мальца в сомнениях, надеясь выбить из его отца побольше благ, но в то же время осознавая, что может и упустить такой вполне выгодный вариант.

Зарон же смотрел на своего отпрыска с гордостью, как с гордостью теперь называл его в разговоре с другими людьми не Тэйлоном, а своим сыном.

— А знаешь? Собственно, к чему мы спорим. Не хочешь, не надо, — пожал плечами Зарон. — Твоя дочь лишь младшая наследница рода. Мой сын при заслугах отставной офицер с блестящей репутацией, который в будущем закончит академию. Уверен, что найдётся и другая половинка.

— Погоди, Зарон…

— Нет времени ждать, Ёран. Я предложил, ты отказался. Хорошо, разговор закрыт. Хочешь говорить, — он вежливо улыбнулся. — Придётся договариваться заново. Я не тянул тебя отказываться.

Глава 18

Представители рода Бранье покинули поместье под вечер, когда солнце уже начало садиться за горизонт. Сёстры провожали взглядом самоезд, который скрылся за ближайшим поворотом.

— Он изменился, — отметила негромко Милена.

— Да, изменился, — кивнула невозмутимо Лора.

— Стал более… — она попыталась подобрать слова.

— Мужественным.

— Да, наверное… — задумчиво пробормотала она. — Словно совершенно другой человек. Не тот слизняк, а…

— Мужчина?

— Верно.

Первый раз, когда её познакомили с её будущим суженым, Милена закатила скандал. О да, она закатила громкий скандал, на всё поместье, не постеснявшись даже побить несколько тарелок. В конце концов, такого будущего она для себя не желала. Однако вскоре осознала, что выгоды от её свадьбы отец получит больше, чем от неё самой, поэтому момент, когда её вытолкнут из рода, оставался вопросом времени.

Тэйлон Бранье…

Бранье были сильным родом. Они владели шахтами, имели несколько фабрик, держали под контролем немалые территории, имели свои связи с короной. Уважаемый род и ей, младшей из трёх сестёр, впору было радоваться стать частью их рода, пусть даже за младшего наследника, но… кандидат…

Взять Диора Бранье — завидный жених, о котором говорили все девушки не только в стенах академии. Он был умён, остроумен, смел и не бежал от драк, в которых редко проигрывал. В нём была та сила, которая манит женщин.

Тэйлон был полной противоположностью брата. Абсолютно во всём. Весь сжавшийся, с тихим неуверенным голоском и бегающим запуганным взглядом — Милену раздражало в нём абсолютно всё. Даже его казалось бы смазливое лицо было… просто отвратным, словно Тэйлон вот-вот расплачется. Хотелось лишь ударить его хорошенько, пусть она и девушка.

Жалкое существо — Милена не могла найти более точного описания такой тряпки. Ни мужского достоинства, ни характера, ни какого-либо стержня.

Когда он, сутулый и испуганный, в первый раз появился перед ней, Милена едва не спросила: «И это сын рода Бранье?». А когда он открыл рот…

Да, слухи о младшем наследнике рода Бранье не то что не врали, они даже приукрашивали реальное положение дел. Милена держала себя в руках на людях, но наедине (старшая сестра не в счёт, она была солидарна с ней) высказала ему всё, что думает. И что она услышала в ответ? Прости. Прости! Да он хотя бы послал её, и то бы было лучше! А здесь возникло жгучее желание ударить парня, встряхнуть и крикнуть ему в лицо: «Будь мужчиной, скажи хоть что-то!».

После этого в те разы, когда он приезжал с отцом и сестрой, Милена его песочила. Песочила не только из-за отвращения, но и от досады, срывая злость за то, что именно ей выпал такой билет. Да и старший брат, который приезжал к ним иногда, тоже не упускал возможности напомнить ей, какой у неё жених. Как и продемонстрировать это на людях при фехтовании, тем самым не только унизив самого Тэйлона, но и её, будущую его жену.

Спасибо, дорогой старший брат!

С чего же всё началось? Начались изменения в Тэйлоне?

А однажды он заблудился и попал в оружейную. Позже, побывав ещё раз в гостях, сам попросил провести его туда в обмен на то, что он сделает всё, чтобы не допустить свадьбы. Уже тогда в его глазах появилась какая-то уверенность. При всех его недостатках, Тэйлона дураком Милена не считала и ему поверила.

А потом он ушёл в армию, откуда пришла новость, что он погиб.

Милена радовалась его смерти, да, но радовалась потому, что свадьбы не будет, а не потому, что Тэйлон умер. Казалось, что её освободили от оков. Конечно, кому-то пришлось собой пожертвовать, но это и не её вина, верно? Она же его убить не пыталась.

Но вот, оказывается, Тэйлон выжил, вернулся домой, и кого она видит перед собой сейчас?

Сестра права, он стал мужественнее. Приятный молодой человек. Даже его внешность, казалось бы, стала другой — вроде бы ничего в ней не изменилось, но юноша перед ней не имел ничего общего с прошлым собой. Скажи кто, что это брат Тэйлона, и Милена бы точно поверила.

Подтянутый, спокойный, теперь его глаза не бегали, не показывали постоянного страха или неуверенности, что так сильно злило её. Смотрел прямо и ровно, не пряча взгляда, без вызова, но готовый на него ответить. В нём чувствовались достоинство и уверенность в себе. Смазливое личико стало красивым мужественным лицом, и даже шрам добавлял ему какого-то шарма.

В Тэйлоне появился стержень.

Да, именно так можно описать Тэйлона — в нём появился стержень.

И тот спарринг, где её старший брат пытался Тэйлона вновь высмеять — странное дело, но она чувствовала удовлетворение, когда видела внеочередной проигрыш Хора, хотя должна была болеть за него. У Тэйлона появилась сила, которой он не спешил хвастаться. Пусть в его движениях не было грации и красоты, как в фехтовании других парней, но зато они несли поражение за поражением.

«Что такое, братец? Уже и не смешно, да?»

И в чём бы Милена точно не призналась, так это в той искре гордости, которая загоралась, когда Тэйлон внеочередным ударом ставил точку в раунде. По итогу, его сила — её сила, так как свадьбе быть, верно?

Армия и война явно закалили в нём характер и научили быть мужчиной.

Эти мысли и воспоминания вихрем пронеслись в её голове за секунды.

— И как он тебе? — испытующе посмотрела на неё старшая сестра.

— Как-как, никак… — отмахнулась Милена. — Просто стал мужественнее. Взрослее.

Лора усмехнулась.

— Он тебе понравился? В своём новом образе?

— Он? Мне? — округлыми глазами посмотрела на неё Милена, вспыхнув красным. — Шутишь? Да ни в коем свете. Мне всё равно. В гробу видала я свадьбу с ним!

— О как, — пусть на губах Лоры улыбка едва проскакивала, но глаза откровенно смеялись над младшей. — Ну-ну…

Милена развернулась и, не сказав ни слова, поспешила уйти от неудобного разговора. Да, он стал привлекательным, но она не признается, гордость не позволит. Как не позволит признаться, что к новому Тэйлону её даже немного влекло.

— Знал бы, давно бы сдал тебя в армию, — усмехнулся довольный Зарон. — Хоть приятно было смотреть, как ты отделываешь этого идиота. А то достал уже.

— Отец, — негромко попыталась осадить его Сильвия.

— Ты могла бы и остановить его, кстати, — заметил я. — Сидела и молчала.

Я не буду отрицать, что спарринг пошёл мне на пользу, однако дело не в результате, а в её поступке.

— Я не хотела позорить тебя, Тэйлон, — тут же возмутилась она. — Сестра заступается за брата. Как ты думаешь, как бы это выглядело?

— Удивительно, почему их мать это не смутило, как её там… Руги…

— Риши, — поправила меня Сильвия.

— Да плевать. Тебе не хватило отговорки отмазать меня? Типа зачем или ещё какую отговорку придумать, как вы это обычно делаете?

— Ты же потом сам согласился, — заметила она.

— Дело не в том, что потом я согласился. Дело в том, что ты ничего не предприняла изначально.

— Может только тебе плевать на это…

— Ты тупо отсиделась, ожидая того, как меня будут бить, вот и всё. Как и в прошлые разы, верно? Меня там тоже окучивали палкой, а ты сидела, молчала и наблюдала за моим унижением.

— Послушай…

— Да-да, ты хотела как лучше, — отмахнулся я.

— Вообще, она права, Тэйлон, — вступился за неё Зарон. — Это было бы позорно.

— Я понимаю, семья — это не про вас. Заступаться за своих — это слишком стыдно. Особенно за меня.

Сильвия поджала губы и не ответила. Обиженно отвернулась к окну и больше не смотрела в мою сторону. Зато слово взял Зарон.

— Отмазывать, как ты выразился, парня от поединка…

— Спарринга, — перебил я его.

— Нет разницы…

— Есть, — вновь перебил. — Это было дело добровольное.

— Тэйлон, уймись, — голос Зарона действовал лучше слов.

— Мне казалось, род должен прикрывать слабости друг друга, а не сидеть в сторонке, — стрельнул я напоследок и тоже отвернулся, показывая, что продолжать не буду.

Знавал я такую тему, да. В армии, как и обычно. Одно дело, когда тебя лупят парни из твоего же отряда. А другое дело — из другого. Даже будь ты сто раз лохом, чужим нельзя делать то, что можно своим. И даже видя, что парень ну просто пельмешка, его защищали, потому что он свой.

В моём понимании, сестра должна была прикрыть меня. Нет, не так, конечно, типа: «он слаб, не бей его!», но найти отмазку, типа предложить показать ей и мне тот красивый корабль или же посмотреть картины. Я не верю, что у этой девки, которая родилась среди аристократов, не было карты, чтобы разыграть моё отступление.

Просто сегодня я отбился, а завтра по её милости и «вере в честь и достоинство» сяду в лужу. Дерьма. По уши. Сейчас повезло, что были мои силы, но потом, если вдруг ситуация изменится? Мне бы всё же хотелось знать, что тыл прикрыт, что в случае чего, если я действительно чего-то не смогу, мне помогут безопасно отступить. Без этого далеко не уедешь.

Тем временем самоезд, немного подпрыгивая на колдобинах, въехал в город. К вечеру тот заметно опустел, что было хорошей новостью. Не было желания у меня ещё раз бороться с собственной фобией.

В полном молчании мы подъехали к этому центру как его там. Едва самоезд остановился, сестра, не сказав ни слова, выскочила из экипажа, всем своим видом показывая обиду. Отец лишь хмуро бросил ей в спину взгляд, но ничего не сказал. Ага-ага, двойные стандарты, обиженных девушек не трогаем. Что-то подсказывало, что подобное поведение мне бы не сошло с рук.

В отличие от того центра путешествий, этот выглядел как похоронное бюро. Всё в тёмных тонах, не хватало только гробов у стен. Там нас встретил пухлый (я смотрю, все, кто на хороших местах здесь, пухлые) мужик, выбритый налысо.

— Господа, позвольте мне, Юргонту, поприветствовать вас в нашем скромном центре континентального путепровода. Чем я смогу вам помочь?

— Добрый вечер, Юргонт. Нам нужно в Линт-Хайвен.

— Конечно, господин, прошу вас следовать за мной.

На этот раз нас сопроводили не в подвал, а в большую комнату на том же этаже, но без окон. Никакой обстановки, кроме свечей на кристаллах, не было. Всё строго, пусто и отделано камнем. Ворота для открытия кротовых нор тоже не отличались от предыдущих.

Отец передал кристалл, что носил с собой, провожатому, а тот служащему, что настраивал ворота. Видимо, так было принято. Насколько я понимал, они питали ворота, и отец, грубо говоря, давал в использование своё электричество. Или же таким образом он обеспечивал себе сохранность, так как точно знал, что мощи хватит на переброску.

Через минуту тихое внушающее ужас своей чужеродностью гудение известило о том, что ворота готовы нас перебросить. Неприветливо образовалась воронка, растянувшись в скором времени до ограничивающих её ворот, готовая перебросить любого на другой конец.

— Город Линт-Хайвен, господин. Выход на выходной площади континентального путепровода, — поклонился он.

— Благодарю, — кивнул он, после чего глянул на нас. — Как в прошлый раз: я, Сильвия, ты, поняли? Пошли.

С этими словами Зарон шагнул в портал и исчез.

— Чёрт… — пробормотал я, глядя на это допотопное изобретение, которое не внушало мне доверия. Подходить к нему совсем не хотелось. Серьёзно, просто хлипкий мостик, который держится на честном слове. По крайней мере в моём понимании, а перебороть себя было всегда делом таким, нелёгким.

Надо просто прыгнуть. Раз, и всё.

Поэтому, чтобы поскорее закончить и не трепать себе нервы, я вперёд Сильвии шагнул в портал. Какая разница, кто первый? Всё равно все переберёмся.

Прыжок через кротовую нору всегда сопровождался одним симптомом — тошнотой. Тебя словно бросали на качели, которые раскручивались с такой силой, что начинало сильно тошнить, будто выдавливать желудок через рот. Реакция проходит мгновенно, стоит выйти с другой стороны, но эти неприятные ощущений окупают эти мгновения с лихвой.

Правда, когда я вышел с другой стороны, мысли про неприятные ощущения и то, какая же это ненадёжная конструкция, пропали сами собой. Окружение выхода сильно отличалось от того, что я предполагал увидеть.

Вместо зелёной поляны где-нибудь в окружении домов, как при прошлой телепортации, или хотя бы сада, я оказался… в лесу. В жутковатом лесу, который тонул в тумане. Настолько густом, что дальность видимости снижалась до нескольких десятков метров.

— Отлично… — пробормотал я, осматриваясь, — как чувствовал…

Деревья лишь добавляли мрачности: едва ли не чёрные, они выглядели безжизненными. Когтистые, с редкой листвой на ветвях, похожие на крючковатые когтистые руки, я подобные встречал только в хреновых местах. Под ногами шуршала старая опавшая листва, которая покрыла землю плотным слоем. Солнца не было и в помине — туман скрывал свет настолько, что здесь всё уже погрузилось в полумрак. А учитывая вечер…

Что за лес?

Я ещё раз огляделся. Судя по всему, меня выкинуло на склон какого-то холма, так как земля под небольшим углом убегала вниз, теряясь в тумане. А ещё настораживала тишина. Ни птиц, ни насекомых, лишь сухие потрескивания и скрип деревьев, если не считать шорохи влажной листвы под ногами.

Я не мог сказать точно, но мне казалось, что этот лес имеет что-то общее с теми Туманными склонами, откуда лезла всякая тварь. А именно густой туман и ощущение безжизненности с чувством тревоги. Само место говорило, что нормальная в нашем понимании жизнь ему чужда.

Слишком тихо…

Первый вопрос, который созрел в моей голове — что делать? Нет, естественно, выбираться, но куда? В какую сторону? Меня грызли смутные сомнения по поводу того, что мне удастся узнать направления света. Солнца не видно, мха, листов и прочих признаков тоже не видать — можно двигаться в противоположную сторону от спасительного выхода.

Но что меня успокаивало, так это то, что я оказался здесь один. Нет, выживать одному сложно, но ещё сложнее было бы выживать, например, с Сильвией. Это когда рядом с тобой парни, знающие дело, хорошо, но гражданские, которые привыкли ногти полировать… короче, могло быть и хуже.

К тому же, когда я не вернусь, они спохватятся и смогут отправить помощь туда, куда была сделана моя нора. Если только это не подстава, чтоб избавиться от меня. Или нас.

Этот вариант я не исключал, и он явно не был последним в списке причин произошедшего.

Сейчас было важно понять, двигаться или оставаться и ждать…

Помощи…

Последнее слово появилось в моём мозгу в тот самый момент, когда передо мной прямо из воздуха появилась Сильвия.

Причём её внешний вид говорил о том, что её немножко потрепало, прежде чем она попала сюда. Волосы взлохмачены, отдельные пряди спадают на лицо, губа подбита и из уголка сбегает маленькая дорожка крови. Одежда вся помята, несколько пуговиц сверху нет, юбка немного порвана у подола. Сильвия словно дралась перед тем, как попасть сюда.

К тому же, взгляд, взбудораженный, будто она была готова броситься на первое, что попадётся ей на глаза.

— Тэйлон! Ты в порядке?! — в одно мгновение она оказалась около меня, быстро ощупав руками, будто сомневалась в том, что у меня всё на месте. — Всё в порядке? Ты не ранен?

— Ну… не считая того, что мы чёрт знает где, я в полном порядке, — ответил я, сам окинув потрёпанную Сильвию взглядом. — А ты как, собственно? Выглядишь потрёпанной.

— Я в порядке, — отмахнулась она и только сейчас удосужилась оглядеться. Её покинул тихий стон.

— Знакомое место? — поинтересовался я.

— Нет, но… этот густой туман…

— Низины. Ниже уровня плато. Координаты сменили, только непонятно… — хотя по виду Сильвии всё понятно. Это же она подтвердила через мгновение.

— Тэйлон, нас подставили, — выдохнула она так, словно раскрывала мне тайну миров.

Ну, собственно, как и говорил.

— Да я уже понял. Вернее, догадался по твоему виду. Тебя силой закинули, как вижу.

— Нет, я сама пришла, — гордо ответила она, задрав голову.

Я аж завис на мгновение.

— Э-э-э… что, прости? — переспросил я.

— Я не могла оставить тебя, верно? — поспешила она мне всё объяснить. — Эта ловушка предназначалась для меня, Тэйлон. Я должна была войти в портал следующей и попасть сюда, а не ты. Скорее всего тебя бы отправили в Линт-Хайвен. Когда ты шагнул в портал, те двое мужчин попытались тебя остановить, но было поздно. И тут-то я и поняла, что дело не чисто. Это… — она стёрла пальцами кровь с лица и посмотрела на окрасившиеся в красный подушечки пальцев, — из-за того, что мне пришлось немного поговорить с ними.

— Правильно я понимаю, ты отпинала их?

— Одержала верх, — кивнула Сильвия. — В конце концов, я член рода Бранье.

— И после того, как ты уделала их, не сбежала, а прыгнула в портал за мной, всё так?

— Верно, ведь я не могла оставить тебя.

Ой бля-я-я-я… ОЙ БЛЯ-Я-Я-Я-Я… Ебаная ты дура…

Я не удержался. От такого просто невозможно удержаться.

— Сестра, — спокойным голосом позвал я её.

— Что та…

Остальные слова она проглотила, когда воздух покинул её лёгкие. Кулак легко вошёл ей в живот, выбив из Сильвии весь дух. Было приятно ощущать, как эта идиотка вздрагивает всем телом, медленно оседая и не в силах сделать даже вдоха. Удар был так хорош, что у неё даже слюна потекла из рта, как у бешеной собаки.

Я присел перед Сильвией на корточки. Она была даже не в состоянии поднять голову ко мне, вся скрючившись от боли. Видимо, для неё это был новый опыт. Ничего, не девственности же лишилась.

— Ты понимаешь, что ты натворила, сестра? — негромко спросил я.

Вместо ответа её покинул хрип, который, по-видимому, должен был значить «Что?».

— Ты только что добровольно прыгнула в сраную ловушку, которую для тебя подготовили. При этом прыгнула, не оставив никого с той стороны, кто смог бы сообщить, где мы.

Сестра с трудом подняла ко мне голову.

— Как… ты… смеешь… — прохрипела она.

— Учитывая новые обстоятельства, ещё как смею. А теперь очень важный момент, Сильвия, умоляю, скажи, что ты их убила.

Она поджала губы.

За-ме-ча-тель-но.

Я отвёл руку и со всей дури влепил ей пощёчину. Ударил наотмашь, заставив её свалиться набок. Я очень хорошо умел давать пощёчины — тыльной рукой, от себя, от самой души, чтобы человек прочувствовал каждой клеточкой, насколько он не прав. Этот талант отрабатывается годами, и меня ему обучали на допросах. Да, у меня были хорошие учителя.

Но сейчас это не важно.

— Ебаная дура, они же сейчас координаты, куда нас перекинули, сбросят, и хрен нас отыщешь! — прошипел я. — А сами просто свалят к чертям, и всё!

— Не разгова… — попыталась она ответить, кое-как сев ровно, но свалилась, получив ещё одну затрещину.

Успокоилась ли она на этом?

— Ты… не им-меешь права меня трогать! — пискнула Сильвия со слезами на глазах, сев обратно, и тут же в опровержение получила ещё одну пощёчину.

После третьего раза она не встала, валяясь и шмыгая носом.

Я имел право злиться. Сильвия мало того, что прыгнула за мной чёрт знает куда (а вдруг бы нора вела в космос?), вместо того, чтобы предупредить как можно больше людей, она ещё и не убила тех парней, которым теперь не составит труда замести следы и скрыться. А пока их найдут, пока расколют… Это если они сами запомнили, куда нас отправили.

Окей, предположим, что вокруг там враги и так далее, но её бы в любом случае забросили в портал, раз не убили сразу. Но так она хотя бы попыталась… Спрашивается, как спасать тех, кто сам себя пытается убить?

А теперь я застрял здесь. С обузой. С той, которая, по идее, должна была понимать в этих играх лучше меня.

Глава 19

Надо было уходить. Тишина вокруг не значит абсолютно ничего, я это знаю точно. Возможно, нас уже учуяли местные обитатели. Меньше всего я хотел встречаться с теми, кто обитает в тумане.

Сюда бы бронескаф с мечом, и печали бы не было…

Я взглянул на лежащую калачиком сестру.

Не надо было её трогать, конечно. Она просто гражданский, которая ничего не смыслит, но хочет как лучше. Просто это скорее привычка — люди через боль понимают куда быстрее и лучше, чем просто так. Ударишь солдата хорошенько за тупой промах по его вине, и сразу видишь в глазах понимание. Удивительно, но факт — через боль все понимают и запоминают лучше. Инстинкты что ли?

Сейчас надо было найти место для ночёвки.

— Вставай, надо уходить, — негромко позвал я сестру и сам подхватил её под мышки, ставя на ноги.

В ответ мне едва не прилетело по лицу — успел схватить руку сестры. На меня смотрели блестящие от слёз и злобные глаза Сильвии, которые светились обидой.

— Не смей меня трогать, Тэйлон, — прошипела она. — Такой, как ты…

— Тогда думай головой, а не жопой, — спокойно ответил я, отпустив её руку. — Ты подставила нас. Дай сюда туфли.

— Что? Зачем? С чего вдруг…

— Я тебя сейчас ещё раз ударю, Сильвия, — предупредил я. — Дай туфли по-хорошему.

Она смотрела на меня пару секунд, раздумывая, подчиниться или нет, после чего злобно сбросила их с ног.

— Доволен? — прорычала Сильвия.

— Ещё пока нет.

Я поднял её туфли, после чего обломал каблуки. Они были не сильно высокие, однако ходить в таких по лесу будет непросто. Сильвия молча смотрела на то, как портят её обувь, недовольно поджав губы, но слова не сказала. А когда я закончил, приподняла платье и выставила вперёд ногу, типа надевай теперь. Мне было не западло, поэтому я присел и надел её туфли-лодочки сначала на одну ногу, потом на другую.

Закончив с этим, я молча направился вверх по склону. Надо было посмотреть, сможем мы выйти из тумана, если заберёмся на вершину. Если успеем до того, как совсем стемнеет.

— И я ничем нас не подставила, — злобно пропыхтела она, но последовала за мной. — Ты куда идёшь? Нам нельзя уходить далеко отсюда.

— Ты вроде умная, но сейчас конкретно тупишь. Видимо, не до конца понимаешь, какую свинью нам подложила, Сильвия, — вздохнул я. — Ты добровольно прыгнула в их ловушку. И всё. Никаких свидетелей того, куда мы пропали. Ты самолично помогла им скрыть все следы. Сейчас те два мудака просто скинут координаты, куда нас перебросили, и смоются. Если ты рассчитываешь, что по нашим следам придут сюда, то спешу разочаровать — никто просто не узнает, где мы.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, неблагодарный скот.

— И чем же? — бросил взгляд через плечо. — Чем ты мне поможешь?

— Я… — она запнулась. — Я… буду рядом, если что-то случится.

Спасибо, я ценю твою преданность и готовность помочь ближнему. И теперь готов забрать свои слова обратно — такой спину я доверю. Только вот если бы Сильвия смотрела на ситуацию не с позиции силы: «я всё могу», а реалистично… Но боюсь, здесь бесполезно что-то объяснять, она просто не поймёт.

— Куда мы направляемся?

— Искать место для ночёвки, пока ещё хоть что-то видно. Магия есть?

— У меня есть небольшой запас энергии.

Получается, Сильвия всё же относится к полноценным магам, а не проводникам. Значит, костром мы обеспечены. Не хотелось раскрывать свои запасы энергии внутри раньше времени. Свою тайну я приберегу на крайний случай, когда уже будет стоять вопрос жизни и смерти.

— И?

— Что ты хочешь услышать? — недовольно спросила Сильвия.

— Как много запаса?

— Его не хватит на что-то атакующее или защищающее.

— А кристалл? — напомнил я.

— Мы были в гостях. Элементарные нормы приличия, которые тебе, по-видимому, незнакомы.

Мы поднимались всё выше и выше по склону. Он был пологим, поэтому сил мы практически не потратили, однако, к моему сожалению, даже когда мы достигли вершины (дальше склон уходил вниз), туман не рассеялся. Я надеялся, что мы сможем выбраться из низины или хотя бы оказаться над туманом, чтобы оглядеться, но видимо, нас забросило между плато.

А это ничего хорошего нам не предвещало. Пока мы никого не встретили, что радует, но и пробыли мы здесь минут пятнадцать от силы. Боюсь, скоро, если не уже, местной живности, которая скорее всего здесь обитает, станет о нас известно.

— Надо спуститься, — наконец сказал я. — Как можно быстрее.

— Мы только поднялись, — недовольно ответила сестра.

— С сопки слишком хорошо будет виден огонь. Нам нужно спуститься в низину.

— Можно забраться на дерево, — предложила она.

— Боюсь, местным обитателям плевать, на дереве ты или нет. А огонь хоть какую-то защиту да даст. И ещё…

Я подошёл к Сильвии и начал рвать подолы, укорачивая юбку. Она ничего не ответила, лишь дождалась, когда я укорочу её юбку по колено. Так будет легче двигаться, цепляться не будет.

— Всё, теперь можно идти.

Спуститься, правда, вниз до темноты мы не успели. Я даже не мог предположить, как высоко мы находимся и сколько придётся спускаться вниз. Туман просто не позволял ничего увидеть. Помимо всего прочего, он глушил звуки вокруг, что было как плюсом, так и минусом — нас не слышно, но и мы не слышим.

Место для костра выбрали тоже не самое удачное — у самого дерева, со стороны подъёма, чтобы хоть немного скрыть пламя. К сожалению, здесь просто негде было его спрятать. Лес представлял из себя идеально ровный склон без каких-либо рытвин, камней, рвов и ям. Казалось, что его специально выровняли, чтобы негде было спрятаться.

Пришлось повозиться с розжигом, так как всё вокруг было очень влажным. Здесь пригодились и оторванные подолы юбки, которые послужили неплохой начальной растопкой, прежде чем занялась древесина.

— Забавно… — пробормотал я, рассматривая отломанную ветку, сидя у костра.

— Что такое?

— Дерево. Оно по-настоящему живое, хотя выглядит мёртвым.

Я взглядом пробежался по дереву, за которым мы развели костёр. Подтуманные земли. Я спрашивал, что там, под туманом, но мало кто мог ответить мне на это. По крайней мере, из солдат никто ничего внятного ответить мне не смог.

Что касается командиров, то один из них рассказывал об экспедициях, которые отправляли вниз, ещё до того, как обострилась обстановка с соседями. Там, как он рассказывал, располагались огромные территории, схожие с теми, что находятся здесь, сверху. Леса, реки, поля — разница лишь в том, что там всё было мертво.

Как вижу, он ошибся. Здесь всё живо, просто сама жизнь несколько отличается от той, которую привыкли видеть они.

Сильвия сидела напротив меня и смотрела на костёр, положив голову на колени и обхватив ноги руками.

— Я так понимаю, мы глубоко в тумане, верно? — спросила она, глядя на пламя. — Ниже уровня земли?

— Да, типа того.

Она вздохнула.

— Значит, долго нам не продержаться, — подытожила Сильвия.

— Не пугай меня, окей? — поморщился я. — А то я подумаю, что ты грохнешь нас этой ночью, чтобы не мучались.

— Моя рука не поднимется на тебя, Тэйлон, если только ты сам этого не пожелаешь. Однако про себя я не могу сказать такого же.

Я не ответил сразу. Обошёл костёр, стаскивая с себя пиджак, после чего сел рядом с ней, накинув его ей на плечи.

— Прости меня, хорошо? И за те слова, что я наговорил тебе в карете, и за то, что ударил тебя здесь. Я был не прав, на тебя можно положиться. А здесь… я просто был несколько в… шоке, что ты прыгнула, не глядя, за мной.

— И ударил меня, — хмуро подытожила она.

— Я испугался за тебя. Ударил, потому что испугался и дал волю рукам. Просто там ты была бы в безопасности, а сейчас здесь со мной в ебенях.

— Кхм-кхм.

— Иначе эти места не назвать. Прости, пожалуйста. Я не хотел тебе делать больно, — вдобавок к своим словам я потянулся к ней, чмокнул в щёку и обнял, прижав к себе.

По-настоящему я не чувствовал ни капельки раскаяния и считал, что поступил правильно — проступок и наказание. И попросил лишь потому, что нельзя, чтобы в нынешней ситуации, когда и так всё не очень, между нами была ещё и обида. Самое худшее что может быть сейчас — разлад в группе, которая должна быть наоборот вместе. Ничего не мешает в таких походах так, как напряжённые отношения между участниками.

Сильвия вздохнула, после чего стянула с себя пиджак и накинула на нас обоих. Обняла меня покрепче и негромко произнесла:

— Дурак ты, братец. Просто дурак.

Я бы сказал, кто из нас дурак, но промолчал. Главное, что эффект был положительным. По крайней мере, по её движениям, сестра вроде как решила всё же примириться.

— Мы умрём здесь, значит, — спокойно подвела она черту.

— Ты даже не спрашиваешь.

— Разве это не очевидно? Мы в тумане, без оружия, без магии, неизвестно где. И мы не знаем, куда двигаться.

— От тебя веет оптимизмом, Сильвия.

— Я здраво смотрю на ситуацию. Убегать от правды — удел слабых и убогих. Умение признать гибельную ситуацию и встретить её с гордо поднятой головой — удел сильных.

Ага-ага, все такие люди, что считают себя выше других, пытаются выделиться абсолютно во всём, что рождает извращённые взгляды на некоторые моменты.

— Нет, у нас есть шансы, — возразил я. — Сейчас мы переночуем и, если нас не съедят, ещё раз поднимемся и посмотрим, не рассеялся ли туман. Вдруг мы и не в туманной области. Если нет, то будем спускаться вниз и искать ручей. Надо выйти на какую-нибудь большую реку, а дальше уже по нему смотреть, куда выйдем.

— И куда мы выйдем?

— Куда-нибудь мы точно выйдем. Пойдём вверх по течению. Если река широкая, велик шанс, что она идёт с верхней земли.

— Но там такие склоны, что не подняться.

Да, у плато склоны будь здоров.

— Да, и мы пойдём потом вдоль него.

— Нас скорее съедят, — хмуро отозвалась она.

— Пока же не съели, верно? — прижал я её к себе посильнее. Главное, не дать отчаяться и смириться с участью. Показать уверенность и заставить верить если не в саму себя, то хотя бы в меня. — Я смогу нас вывести.

— А ты самоуверен, — взглянула Сильвия на меня.

— Я уже бывал схожей ситуации в… когда был в форте, — выдумал я. — Просто делай в точности то, что я буду говорить, и мы выживем. Даже если я скажу тебе стоять на месте весь день. Это очень важно, поняла?

— Хорошо, Тэйлон, я поняла тебя, — покладисто согласилась сестра.

— Вот и хорошо. А теперь спи. Я тебя разбужу потом, будешь караулить под утро.

Я позволил Сильвии устроиться передо мной между ног и облокотиться на меня, после чего укрыл её пиджаком и обнял. Через пару минут её дыхание успокоилось, и она удивительно быстро уснула. Я же, греясь об её тёплую тушку, старался прислушаться к округе через треск костра и шипение сырых полений.

Несколько раз за ночь мне казалось, словно что-то проходит рядом, я даже слышал шелест листьев, однако никого заметить мне не удалось. А ещё ночью мне нехило так прилетело от Сильвии. Сидя в моих объятиях, которые и грели, и не давали ей упасть, она неожиданно дёрнулась и пробила мне макушкой прямо в челюсть, от чего в глазах побелело. Зубы щёлкнули так, что на всю округу, наверное, было слышно.

Под утро, когда оставалось, по моим прикидкам, до рассвета часа три-четыре, я растолкал её. Сильвия мутным взглядом взглянула на меня, после чего пробормотала:

— Я так надеялась, что мне это снится… — зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Так темно…

— Сейчас часа четыре примерно. Теперь карауль, а я посплю немного. Разбудишь, как будет светлеть.

— Да… да-да, я поняла, — проморгалась она. — Не выспалась…

— Это тебе кажется, — покачал я головой. — Сейчас отойдёшь и станет легче. Главное — не усни, а то здесь будто кто-то кругами вокруг нас ходит.

— Ты серьёзно говоришь? — сон очень быстро начал уходить из её глаз.

— Да. Услышишь шелесты вокруг — тут же будишь, поняла? Без геройства типа: пусть поспит.

— Да, — ответственно кинула она.

Теперь уже я расположился у Сильвии между ног, облокотившись на неё. Хотя в каком-то плане мне даже повезло больше. Затылок удобно лёг на её мягкую грудь. Чем не подушка, верно?

К счастью, меня посреди сна не будили. И пусть, когда она меня толкнула, чувствовал я себя немного не ахти: голова тяжёлая, глаза тяжёлые, в мозгах будто вата, зато это был хоть какой-то отдых.

Лес вокруг к тому моменту уже посветлел, насколько это позволял густой туман. Я бы предположил, что если бы не он, солнце уже встало, и сейчас примерно как раз восемь или даже девять часов.

— Было что-то ночью? — спросил я, затаптывая костёр. Не хватало нам ещё потом от пожара убегать.

— Ни звука.

Вокруг нашей стоянки я не нашёл никаких следов, кроме наших собственных, что как успокаивало, так и настораживало. Может быть ветер, а может здесь есть что-то пострашнее насекомовидных тварей и зомби. То, с чем нам лучше не сталкиваться.

Как и в прошлый раз, когда мы поднялись, увидеть с верхушки холма ничего не смогли. Я даже забрался на дерево, однако бесполезно. Густой туман плотным одеялом накрывал местность, не давая и шансов что-либо разглядеть в радиусе двух десятков метров.

— Ничего не видно? — на всякий случай уточнила Сильвия.

— Нет, бесполезно, — отозвался я, после чего посмотрел на её ноги. Туфли на босу ногу.

Пришлось обматывать ей ноги остатками подола.

— Ты сотрёшь себе ноги после долгой ходьбы, — пояснил я на её молчаливый вопрос в глазах. — Нам важно оставаться на ходу, это теперь залог выживания.

— Я понимаю.

После мы спустились с горы. Дорога вниз заняла у нас около двух часов несмотря на то, что склон, по которому мы спускались, был идеально ровным без камней, ухабов и рытвин, выстеленный ковром из листьев. Что касается живности, то лишь раз я заметил на границе видимости небольшую тень размером с собаку, которая тут же удрала в никуда. Плюс два или три раза мы слышали, как кто-то ходил сбоку от нас. Один раз звук сопровождал нас на протяжении минут десяти, прежде чем прекратился.

К тому моменту я уже успел вооружиться палкой. Обычной палкой метра полтора в длину с обломанным заострённым концом с одной стороны, которой можно было кого-нибудь ткнуть. Или проткнуть. Всё лучше, чем ничего.

Что касается Сильвии, она вела себя молодцом. Замирала, когда я ей говорил замереть, шла, когда говорил идти, и никак не привлекала к себе внимания.

В итоге мы спустились в небольшую лощину, нисходящую вниз — дальше начинался подъём наверх. Предположу, на следующий холм. И был он заметно круче, чем тот, по которому мы шли.

— Дальше вниз? — негромко спросила Сильвия.

— Да.

— Как ты думаешь, что могло нас преследовать?

— Некрупный хищник. Было бы это насекомовидное существо, оно бы точно попыталось нас сожрать.

— Съесть, — нахмурилась Сильвия.

— Тебе действительно обязательно поправлять меня в такой момент? — с усмешкой взглянул я на неё.

— Надо же делать из тебя человека, — невозмутимо ответила она. — А то говор у тебя такой, будто у черни с улицы.

К сожалению, здесь слишком много времени отнимало то, что здесь было слишком много камней, прикрытых настилом из листьев, от чего приходилось осторожно ступать, чтобы не сломать себе ногу. Плюс обилие кустарников, которые мы обходили. То, что заняло бы минут двадцать, у нас отняло целый час.

К тому моменту туман заметно посветлел, хотя видимость от этого лучше не стала.

— Как ты считаешь, Тэйлон, сколько сейчас времени?

— Одиннадцать, — тут же ответил я. И сразу добавил. — По крайней мере, мне так кажется. Здесь из-за тумана слишком сложно сказать, сколько времени. Как и определить направление света. Туман очень сильно рассеивает свет, и мне даже сложно сказать, с какой стороны встаёт солнце.

— Может мы сможем определить по росту растений? — предложила она.

— Ну попробуй, — хмыкнул я.

— Ты уже пробовал, — догадалась Сильвия.

— Да. И не смог понять. Они просто растут. Думаю, в подтуманных землях не действуют те законы, что у нас.

В конце из лощины мы всё же вышли к ручью. Журчащему, холодному, идущему среди камней ручью. За чистоту я ответить не мог, но выбора особого не было. Даже несмотря на то, что здесь не жарило солнце, жажду никто не отменял. Пришлось действовать по старинке — набрать немного воды в рот и понять, есть ли какой-то лишний привкус, надеясь, что не подхватишь кишечную болезнь.

Вроде чистая, насколько вообще возможно так определить чистоту. Всё-таки у меня специализация не в очистке воды.

Утолив жажду и умывшись в холодной воде, мы начали спускаться вниз по ручью. Хотелось надеяться, что скоро мы выйдем к достаточно большой реке, по которой сможем скоординировать своё движение более точно.

Глава 20

— Река, — прокомментировала Сильвия наше очевидное открытие.

Да, река. Широкая река. Однако сказать, каковы её реальные размеры, сложно, так как туман через двадцать метров сплошной стеной скрывает абсолютно всё.

— Пойдём по течению или против? Она достаточно широкая?

— Надо проверить, — отозвался я и поднял камень. Подкинул в руке, примеряясь, после чего зашвырнул его в туман. Прислушался. Нет, не слышно.

— Не получится.

— Да я уже понял… Ладно, здесь топаем вверх по течению, посмотрим, куда выведет. Если к болоту, то просто пойдём обратной дорогой.

— Тэйлон, я знаю, что ты понимаешь, что делаешь, но… у нас нет еды, — когда Сильвия произнесло слово «еда», то смутилась. — Я не ною, просто хочу напомнить…

— Что долго бродить здесь мы не можем. Я понимаю, Сильвия. Могу тебя успокоить, что человек может неделю спокойно переносить голод.

— А больше недели?

— Тогда нам придётся задуматься о каннибализме, — пожал я плечами.

— Смешно, Тэйлон, — уголки губ Сильвии поползли вверх, но, взглянув на меня, её улыбка поблекла. — Не пугай меня.

— До этого ещё дожить надо. Идём, — кивнул я в сторону берега.

Река имела идеально зеркальную поверхность, по которой то и дело проплывали листья с деревьев. Поэтому определить направление течения было несложно. Куда больше меня настораживала идеально зеркальная гладь. Было в ней что-то жуткое, будто что-то внизу, на дне, затаилось в ожидании своей жертвы.

— Тэйлон, ты же шутишь? — догнала меня Сильвия. — Скажи, что ты пошутил.

— Успокойся, Сильвия, — вздохнул я. — Не шуми. Лучше взгляни на воду. Видишь?

Она бросила опасливый взгляд на меня, после чего посмотрела на реку.

— Идеально ровная? Зеркальная?

— Да. Держись подальше от воды и берега в частности.

Около получаса мы шли в полной тишине, если не считать дыхания леса (так называли шум в лесу эльфы). Даже вода не плескалась о берег, будто была покрыта какой-то плёнкой.

— Странно, что они выбрали именно такой способ убить нас, — негромко заметил я, когда мы шли по небольшой полосе между лесом и рекой. — Могли бы просто застрелить, это эффективнее.

— Не странно. Кто убивает так открыто?

— Но так проще и надёжнее, чем пытаться забросить нас, например, сюда. Более гарантированно.

— Но это убийство.

— А аристократов это когда-нибудь останавливало? — усмехнулся я.

— Я уже и забыла, что ты всё запамятовал, — вздохнула она, после чего принялась объяснять. — Нельзя, Тэйлон, нельзя просто так убить. Королевство не позволит.

— А это кого-нибудь останавливает?

— Всех. Если роды начнут беспрепятственно друг друга убивать, королевство не станет сидеть на месте. Королевство очень внимательно следит за этим и жестоко карает тех, кто убивает.

— То есть у вас монополия на насилие?

— Что, прости?

— Ну… я в армии слышал это. То есть аристократ не имеет права, например, казнить своего подчинённого. Или два рода не могут устроить между собой войну, допустим, убивая только друг друга?

— С чего ты взял, что так вообще где-то делают? — поинтересовалась она.

— Мне рассказывали, что где-то это практикуют. Что там рода как свои маленькие государства внутри государства.

— Сложно представить, как они тогда ещё и страну не захватили, — вздохнула Сильвия. — Что касается твоего вопроса — нет. Рода не воюют открыто. Враждуют, устраивают друг другу подлянки, рушат бизнес, банкротят род, устраивают несчастные случаи и очень, очень редко убивают. У каждого рода есть свои покровители и защита во власти.

— А если нет?

— А если нет, то король заинтересуется, почему убивают людей слабого рода. Ты сказал про монополию на насилие? Это… довольно… точно определяет наше королевство. Только король, совет, суды и другие судебные структуры имеют право решать, кому жить, а кому умереть.

Что не мешает устраивать несчастные случаи, как этот. Значит, играют из-под полы? Сначала ослабляют, а потом начинают убивать. Осторожно, между делом, друг за другом.

— У нас есть охрана и люди, готовые защитить нас ценой собственной жизни, однако никто войну устраивать не будет. Это ослабляет страну.

— А король не боится, что рода восстанут против него?

— За такие мысли можно голову потерять на плахе, брат, — предупредила Сильвия. — Есть армия, есть совет, есть суды.

— И они все неподкупны? Там нет никого из родов?

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но с той же идеей тогда и нас могут предать собственные слуги, убить в кроватях, отравить нашу еду и столкнуть нас с лестницы. К тому же, всем выгодно, чтобы был король. Он гарант стабильности. Гарант того, что они могут быть уверены, что завтра никто не возьмёт их спальню штурмом.

Короче, я понял. Король держит власть в своей руке. У него есть своя армия, которую он кормит. Есть свои органы, которые получают от него плюшки и готовы его поддерживать. Есть просто идейные люди, что готовы идти ради него на смерть.

— Как ты думаешь, чьи это проделки?

— Однозначно не Вьильгеры.

— Это я уже и сам понял. Никто не срёт у себя на крыльце.

— Тэйлон! Ты можешь говорить как положено? — казалось, что мои слова возмутили её до глубины души.

— Не гадит.

— Прекрати, будь так добр!

— Ты на вопрос ответишь или будешь возмущаться?

Сильвия засопела недовольно, но соизволила продолжить.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы наш род сблизился с Вьильгерами, но не сблизился с родом Фью-Фью.

— Каким родом? — я аж замедлился.

— Ты же не знаешь… — вздохнула она. — Фью-Фью — род, к которому я должна буду присоединиться. Выйти замуж за старшего наследника рода.

— О как.

Кто-то боится союза трёх крупных родов.

— Но это кто-то очень могущественный, — продолжила она.

— Почему?

— Каждый управляющий центра континентального путепровода — доверенное лицо совета. Такими местами не разбрасываются. Это почётно, это престижно, за это платят. И их проверяют на тот случай, чтобы подобного не произошло. Променять такое место…

— Может король? — предположил я. — Ему не нужны сильные подчинённые.

— Не смеши. Если даже все мы соберёмся вместе, он будет душить нас законными методами. А как поднимем голос, сразу получит повод устроить показательную и жестокую чистку. К тому же, я думаю, что зря мы убежали с того места. За нами могли отправить отряд.

— Вряд ли.

Я вообще сомневаюсь, что те люди живы. Обычно в крупных играх свидетелей не оставляют. Очень влиятельные люди тут же подчистят всё, что может привести к ним. Нас уже ищут, да, но сто процентов безрезультатно. Я вообще не понимаю, кто мог согласиться на такую авантюру. Разве что заставили, но тогда можно точно сказать, что семью этих людей тоже подчистили на всякий случай.

Река несколько раз изгибалась, и нам приходилось обходить заводи, превратившиеся в настоящее болото. Здесь, у реки, я неоднократно замечал присутствие живности, вернее, признаки, что она была здесь. То тут, то там я видел следы, как кто-то в последнее время здесь проходил.

Плюс нас преследовали. На этот раз преследовали довольно долго, но держались в пределах тумана. Я видел тень, высокую, что скользила на границе видимости, но подойти и посмотреть, кто же там, как-то желания не было. Сильвия же шла рядом, буквально притираясь плечом и с опаской поглядывая в сторону преследователя. Надо отдать ей должное, сестра молчала и не мешалась с глупой болтовнёй и вопросами.

Так мы шли до самого вечера. Но словно нам было мало, под конец хлынул дождь. На удивление холодный, пробирающий до костей. Он словно вытравливал последние остатки тепла, низводя все мысли до одной предельно простой.

Как же, сука, холодно…

Но я молчал. К холоду невозможно привыкнуть, и не буду скрывать, что мои мысли деградировали до одной простой — сейчас бы костерок. Однако я терпел. Я умел терпеть невзгоды. Сильвия тоже не сдавалась, чем невольно вызывала у меня уважение — вот уж кто дитя уюта, но она шла за мной без единой жалобы. Обняв саму себя и стуча зубами, немного диковато оглядываясь по сторонам из-под мокрых волос, которые спадали вниз.

— Надо привал сделать. Идти под такой ливень уже нельзя, — вздохнул я, оглядываясь и прерывая барабанную дробь своих зубов.

— Угу, — только и выдавила она, кивнув головой.

Мы отошли от реки, если вдруг что-то выползет, после чего я начал кое-как строить подобие шалаша. Ломал ветви, искал лапы, где было побольше листьев, закидывал листвой с земли, пытался сделать крышу, которая бы не пропускала воду.

Воду она, конечно же, немного пропускала, но не критично. Под ней по крайней мере можно было спрятаться. Короче, строил как мог, пока Сильвия стояла рядом и стучала зубами.

— Так… — поморщился я, смахивая воду с лица. — Теперь нам надо раздеться догола и обняться.

— Раз-з-з…

— Да, раздеться. Мокрая одежда забирает тепло, а мы ещё и сидеть будет на месте.

И подавая пример, я начал сбрасывать одежду. Холод, блин, собачий, не спорю, но в одежде будет только хуже. Мы просто не согреемся. Был вариант использовать способности к магии Сильвии и мои запасы энергии, однако я решил пока не раскрывать своих секретов. Да и холод пусть и был, но от такого насмерть не замёрзнешь, просто будет очень дискомфортно.

Я залез в шалаш. Хочу заметить, что он воду почти не пропускал. Где-то капнет, конечно, но не более. Опыт не пропьёшь. А было бы время и не было бы так холодно, я бы мог настроить здесь и ловушек по округе.

Следом залезла Сильвия. Дрожа всем телом и стуча зубами, голая, она неуверенно посмотрела на меня. Я невольно скользнул взглядом по её груди, красивые небольшие полушария, покрытые сейчас мурашками, вызвали у меня только одну реакцию, которую даже холод перебороть не мог. Но что естественно, то не противно (как говорил командир, отправивший нас таскать разорванные останки солдат в могилу), да и выбора у нас нет. Холод собачий, а нам ещё ночь пережить.

— Так же, как и вчера сядем, — похлопал я перед собой. — Садись калачиком, чтобы тепле было.

— От-т-ткуд-д…

— Откуда знать? В армии научили.

Её взгляд, как и мой до этого, скользнул по моим частям тела, и, несмотря на холод, она покраснела. Покраснела, но села.

Её кожа была удивительно нежной, хотелось почувствовать её сильнее, если так можно сказать. Сильвия притёрлась по плотнее и стихла.

Мне, в принципе, плевать, так как для меня Сильвия чужой человек, но каково ей было чувствовать, как член брата тычется ей в спину, интересно? Наверное, не очень.

— Прости, если что. Если бы я мог, такой реакции бы не было.

— Я знаю. Я не маленькая, Тэйлон, — глухо ответила она. А потом неожиданно спросила. — Ты же не мой брат, не так ли?

Я даже не сразу нашёлся с ответом.

— Ну и нашла же ты место спросить меня об этом, — ответил я наконец. — Я твой брат. Духи сказали.

— А ещё духи хранят род, — тихо ответила она. — Я не мать, я верю, что они могут солгать ради рода. А ещё я очень хорошо знаю своего брата. Кто ты?

— Тот, кого ты видишь, — обнял её посильнее.

— Мой брат был тихим, неуверенным человеком. А ты…

— А я уверенный. Я не могу быть тем, кем был, потому что не помню этого. Возможно, я не такой, потому что не пережил того, что пережил прошлый я.

— Тогда, если ты ничего не помнишь… что тебя удерживает?

— Удерживает от чего?

— Не быть Тэйлоном, — глухо ответила она.

— Ты что, боишься, что я тебя здесь трахну? — наконец дошёл до меня её ход мыслей.

— Не говори при мне таких слов, — тут же была ответная реакция.

В ответ я лишь прижал её плотнее к себе.

— Я просто хочу согреться, Сильвия. Не будь дурой. Реакция у парня не всегда значит его желание.

Утро мы встречали едва ли не с радостью. Мы так и не поменяли позы — Сильвия просидела между ног калачиком, а я обнял её сзади, не давая замёрзнуть. И всё же она выглядело немного больной — не привыкшая к подобному, кажется, сестра заболела.

Одежда была противно мокрой, но дождь закончился, а пока мы будем идти, она быстренько на нас высохнет от нашего же тепла. Я быстро перебинтовал Сильвии ноги, после чего мы двинулись дальше.

— Ночью кто-то ходил, — решил просветить я её. — Совсем рядом.

— Я слышала.

— Я думал, ты спала.

— Я уснула позже. Когда стало потеплее, — её ушки стали красными.

— Рад за тебя. Как ты?

— Нормально, — отозвалась сестра.

— А если честно? — испытующе прищурился я.

— Я, кажется, заболела, — призналась нехотя Сильвия. — Мне и жарко, и холодно одновременно. Я могу идти и не чувствую слабости, но если мне не станет лучше, то, боюсь, тебе может придётся тащить меня на себе.

— Не впервой, — ответил я.

— Да, не впервой, — кивнула она. — Хотя… ты, наверное, не о том случае.

— Верно… — я бросил взгляд вперёд. Присмотрелся. Усмехнулся. — А вот, кстати говоря, и первый сюрприз тумана.

— Какой?

— Идём, сейчас увидишь.

Буквально через десять метров уже и Сильвия могла рассмотреть то, тень чего я заметил вначале.

— Мост? Здесь?

— Мост. Здесь, — подтвердил я.

Мы подошли ближе.

Это был каменный мост, сложенный из огромных булыжников. Он убегал на другую сторону реки и терялся в тумане. Я бросил взгляд на лес — если присмотреться, то можно было заметить просеку, которая сохранила «арку» в лесу, пусть и поросла деревьями. Едва-едва, но заметный туннель, по которому когда-то проходила дорога.

— Мост… Значит, раньше это место было вне туманов, — задумчиво пробормотала Сильвия.

— Знаешь, где мы? — обернулся я к ней.

— Догадываюсь. Это где-то между нашим поместьем и поместьем Вьильгеров. Рядом должны находиться земли Блэскенсов… Смотря с какой стороны мы выйдем, естественно.

— Они друзья или враги?

— Я бы назвала их отношение к нам нейтральными. Мы не враждуем и не союзники.

— Так что это за место? — спросил я ещё раз.

— Раньше в королевстве была долина Ривенга, — она подошла к мосту и провела по одному из камней рукой, словно смахивая грязь. — Но однажды её заполонил туман. Густой туман, как и с подтуманных земель. Неизвестно, откуда взялся, но очень быстро он поглотил территорию. Род Ривенга покинул свои земли, как и люди, что жили здесь. Никто не погиб, нашествия тварей не было, но туман не рассеялся. Говорят, что это гиблое место.

Ясно, почему мы ещё не наткнулись на насекомовидных тварей и другую мерзость из туманов — они здесь просто не водятся. Но водится что-то другое. Зомби? Скорее всего. И всякая мутирующая нечисть, что под воздействием тумана стала немного другой. Плюс я не исключал, что здесь может обитать что-нибудь за гранью самого мира. Вот с этим я бы предпочёл не встречаться ни при каких обстоятельствах, разве что найду здесь где-нибудь огнемёт или какой-нибудь другой аннигилятор.

— Насколько гиблое?

— Мы слышали же, что кто-то бродит, верно? — посмотрела она на меня. — Это точно не обычные звери. Они не водятся в туманах.

И промолчала, как бы говоря: дальше думай сам.

— Получается, по сути, это низина и куда ни иди, выйдешь наружу.

— Да.

— Тогда почему нас забросили сюда? А не за пределы верхних земель.

— Ты не слышал, это гиблые земли.

— Да, но мы-то живы, верно? — развёл я руками.

— Не думаю, что это наша заслуга. Здесь пропадают люди, и то, что мы ещё не пропали… Думаю, что те, кто решил от меня избавиться, были уверены, что я не выберусь отсюда. И наверняка у них были причины так думать.

— Так… и куда нам тогда?

— Не знаю, Тэйлон. Ты вёл нас, — переложила она на меня ответственность. — Мне нужны ориентиры, чтобы понять наше расположение.

Я бросил взгляд на мост. Перейти или нет? В принципе, у нас появились все шансы выбраться из этой дыры, но чувство, что нас преследуют, меня до сих пор не покинуло. Шорохи, которые я слышал сегодня ночью, и те, что были в первую ночь до этого — ощущения, что имеют одну и ту же природу.

Что останавливает существо от нападения? Чаще всего, если оно более-менее разумное, две вещи. Или оно нас остерегается, так как знает, что может прохватить во время неудачи. Или мы сами идём в её логово и париться смысла нет — мы подписываем приговор саморучно.

Какой из этих вариантов правильный, я без понятия. Но могу однозначно сказать то, что мы можем это выяснить, только двигаясь дальше. В крайнем случае во мне есть энергия из Илиатиара, а этот пиздец всем пиздецам пиздец.

— Тогда идём через мост на ту сторону.

Если что-то преследует нас на этом берегу, возможно, отстанет на том.

Глава 21

Дома показались где-то через полчаса после моста. К ним мы вышли по дороге, вымощенной камнем, что говорило… о чём-то… Плевать… я не спал всю ночь, охраняя нас, поэтому мысли текли очень медленно и мозг забивался ватой. Это плохо, очень плохо и опасно. Нам бы по-хорошему сделать привал — мне час или два отдохнуть, чтобы прийти в себя.

— Раньше здесь был город Ривенгтаун…

— Видимо, роду Ривенга скромность несвойственна, — хмыкнул я.

— Была несвойственна, — поправила меня Сильвия. — Их больше нет.

— Обанкротились?

— Верно. Мы пойдём через город или постараемся обойти его?

Я задумчиво окинул взглядом округу.

— Давай подойдём поближе, глянем хотя бы со стороны на него, — предложил я.

Хотя куда ближе? Видимость двадцать метров. Мы уже вплотную подошли к нему.

Город выглядел явно старее, чем те, что я видел до этого. Это не новое время — я бы сказал, что здесь пахнет средневековьем. Дома из булыжников, часть из дерева, которое прогнило от вечной влажности.

На той части начинающейся улицы, которая мне была видна, стояли полусгнившие кареты и телеги. Всё выглядело так, будто люди просто неожиданно бросили их и бежали из города. В некоторых из них были даже впряжены кости лошадей.

— Люди очень быстро покинули город, — пояснила Сильвия, видимо, заметив мой заинтересованный взгляд. — Это было очень давно, но, как рассказывают истории, туман двигался сплошной стеной и многие бросали всё, чтобы успеть уйти от него.

— А кто не успел?

— Много людей выходило потом из тумана в последующие несколько дней.

Но вряд ли все. Я думаю, Сильвия тоже так подумала.

— Насколько он большой?

— Я не знаю. Хочешь пройти его насквозь?

Я обернулся назад. Там буквально на какие-то мгновения мелькнула тень и скрылась.

— Оно преследует нас, — Сильвия тоже заметила гостя. Её голос звучал спокойно, уверенно, будто она могла дать отпор этому существу, но глаза выдавали её с головой. Она боялась. Оттого уважение к ней у меня прибавилось — девушка умела держать себя в руках.

— С нами играют. Нам изначально никто не собирался давать уйти. Просто преследовали, присматривались, пугали.

— И… что делать? — её ладонь нашла мою и сдавила.

— Вестимо что — убить их первыми. Уйти не сможем, нам просто не дадут, — я обернулся к городу. — Надо обойти. Там наверняка что-то да обитает. Расчёт на то, что мы пойдём через него, чтобы сократить путь.

— Но тогда мы…

Не сможем найти оружия, которым сможем защититься, я уже знаю, что она хотела сказать. Я тоже подумывал зайти туда и найти хоть что-то, чем можно отбиваться, но… нет, плохая идея, слишком риск велик.

— У меня есть туз в рукаве на крайний случай. Поэтому пока прибереги силы и будь готова.

— У тебя есть кристалл? — тут же оживилась Сильвия.

— Нет, но… что-то в этом духе.

Но это прямо если вообще всё будет не очень.

Меня учили двум вещам в армии. В город входить нельзя и в город входить можно. Две вещи, которые взаимоисключают друг друга, как может показаться на первый взгляд. Но, по сути, просто они для разных ситуаций.

В нашем случае соваться в город было очень нежелательно. С одной сторон, вряд ли там есть снайпера и засады, с другой, город — это всегда лабиринт с несколькими выходами, которые достаточно перекрыть, чтобы загнать в ловушку. Разве что забаррикадироваться в одном из домов, но это можно сделать и в крайних строениях, откуда можно нырнуть сразу в лес.

Мы двинулись в обход городка. Я старался держать дистанцию ровно такую, какой было достаточно, чтобы видеть дома города, что выстраивались тенями в тумане, словно какие-то надгробия.

Какой-то обходной дороги вокруг города не было, а если и была, то она давно заросла, так что пришлось продираться и идти по пересечённой местности. То и дело нам приходилось перелезать через сгнившие заборы, видимо, огораживающие огороды. Иногда взгляду попадались небольшие полусгнившие строения, чаще всего поленницы, но один раз улыбнулась нам и удача.

— Инструменты, — заглянул я в пыльный домик, больше похожий на деревенский сортир. Что сразу заметил, так это отсутствие даже элементарной паутины. — Здесь раньше хранили всякие инструменты для огорода.

Правда, кроме вил, ничего не осталось здесь. Протянув руку, я выудил их оттуда. Старые, ржавые, но (я проверил древко на прочность) крепкие вилы. Такими ткнуть кого-нибудь, и он сдохнет если не от ран, то от заражения. Оглядел на поиск ещё возможного оружия.

— Я не думаю, что это хорошее оружие. Они не развалятся в руках?

— Есть выбор? — пожал я плечами.

Она заглянула в домик.

— По-видимому, нет.

Ну хоть такое оружие, и на том спасибо.

Но склад с вилами оказался не единственной находкой на нашем пути. Причём вторая находка заставила меня знатно напрячься. Когда находишь такие вещи, понимаешь, что здесь происходило что-то нехорошее. Нехорошее настолько, что начинаешь осознавать всю глубину жопы, в которой оказался.

Причём заметила это Сильвия, а не я. Глаз-алмаз, как говорят. Когда мы пробирались вдоль города, она неожиданно остановилась, после чего позвала меня.

— Тэйлон…

— Что? — глянул я на неё.

— Там, — Сильвия неотрывно смотрела в сторону, будто разглядела что-то действительно интересное. Правда, сам я ничего там не видел.

— Что именно? Я ничего не вижу.

— Вон там, — она указала пальцем.

Я даже подошёл к тому месту, куда Сильвия показывала. Огляделся. Ничего не увидел.

— Что именно?

— Да вот же, — устало вздохнула она, подошла поближе, наклонилась и что-то подняла с земли прямо из-под моих ног. Удивительно, как она вообще что-то заметила в пожухлой траве и опавшей листве. — Вот. Какая-то… фигурка, — покрутила Сильвия блестящую штуку в руках. — Никогда такую не видела.

Зато я такую фигурку видел неоднократно. Куда чаще, чем хотелось бы. И от того, что я вижу её здесь, у меня немного похолодело в сердце.

— Дай сюда, — грубо отобрал я у неё находку.

— Мог бы попросить… — недовольно ответила Сильвия.

Фигурка, блин…

Я хмуро покрутил находку в пальцах. Зеленоватый шершавый металл уже давно не имел ничего общего с тем, как он выглядел в начале. Удивительно, что Сильвия вообще его заметила.

— Это какой-то металл, да? — нахмурилась Сильвия.

— Латунь, — я огляделся, после чего посмотрел себе под ноги. Присел, рукой разворошил листья, убрав их в сторону, после чего обнаружил ещё штук шесть.

— Латунь? — с любопытством подняла одну из них Сильвия. — А что это за фигурки из латуни?

— Гильзы, — на автомате ответил я. А потом подумал, что лучше бы губу прикусил и молчал.

— Гильзы?

— Да, — я ещё раз огляделся.

Гильзы. Штук шесть или семь — столько я рассмотрел. Уже потемневшие. Возможно, их здесь больше.

В этой находке было две проблемы — те, кто стрелял, и те, в кого стреляли. Судя по тому, что они уже зелёные и давно окислились, стреляли достаточно давно. И скорее всего те, кто это делал, уже давно покинули это место. Чего не скажешь о тех, в кого могли стрелять.

Я посмотрел в сторону города.

— Идём.

— К городу? Разве ты не хотел его обойти?

— И мы не будем входить.

Собственно, я действительно лишь осмотрел стены домов, что стояли на окраине, на предмет попаданий, подойдя к ним вплотную.

Нет, ничего. Видимо, стреляли в лес. Но там по прошествии времени вряд ли можно будет теперь что-то найти. Всё заросло.

— А что такое гильзы?

— Вещь. Из-под ружья, — как можно более отдалённо объяснил я.

— То есть кто-то здесь стрелял?

— Очень давно, да, — кивнул я.

Больше она ничего не сказала. Возможно, почувствовала, что в эту тему лучше не углубляться, чтобы жить спокойно. И она была права.

Гильзы.

Если не брать попаданцев, которые или проваливаются в другой мир, или переселяются душой в тело, существовало не так уж и много тех, кто промышлял путешествиями между мирами. Одной организации уже не существовало, а с другой я бы предпочёл не встречаться.

Но, судя по символам на дне гильзы, именно вторая и была здесь. Я встречался с ними. Встречался несколько раз. И каждый раз у нас возникали кое-какие недопонимания, которые зачастую ничем хорошим не заканчивались.

Что эти уроды здесь искали? И нашли ли?

Единственное, что я мог пока предположить — это были разведчики. По крайней мере это они пользовались оружием на порохе. Не энергетическим, не ионным, не лазерным или каким-либо другим, а на порохе. Потому что какие бы искривления в пространстве ни были, какие бури магнитные ни бушевали и ни был сбит энергетический контур, порох гореть будет всегда.

— Что вы тут забыли… — я спохватился, лишь когда пробормотал вслух эти слова. Сильвия слова не сказала, хотя стопроцентно услышала меня.

В любом случае, они были здесь давно, и если в кого-то стреляли, то, значит, были причины. И мне бы стоило тащить отсюда Сильвию, если я собирался сохранить ей жизнь. Не то чтобы её жизнь критична — у меня ещё были её родители с братом, сестрой и, собственно, я, однако разбрасываться попытками не стоило. Однако…

Любопытство.

Да, любопытство. Порок, который губит абсолютно всех. И по моему опыту, он настигает рано или поздно любого, будь то новичок или профи.

Только на этот раз сыграл он не против меня.

Сильвия.

Я даже дурой её не могу назвать, так как, по сути, она ничего и не сделала такого. Просто отошла буквально на пару шагов от меня, чтобы заглянуть в проулок.

И на её ноге захлопнулся капкан.

Старый капкан из нержавейки, который, собственно, тоже использовался разведчиками, только для отлова каких-нибудь существ.

Я среагировал ещё быстрее, чем Сильвия закричала от боли. Щелчок был таким громким, что я отпрыгнул в сторону, спасаясь от возможной атаки с вилами наизготовку. А следом тишину разрезал будто нечеловеческий крик сестры.

Её визг, наполненный чудовищной болью, резанул по слуху после столь долгой тишины. Она дёрнулась в сторону, видимо, пытаясь вырваться из ловушки, и упала на попу, продолжая визжать на всю округу.

Я бросился к Сильвии и с размаху стукнул её древком по голове. Она мгновенно смолкла и завалилась набок, как подкошенная. Только я был уверен, что своим визгом она уже собрала всю округу на обед.

Чёрт…

Я быстро осмотрел её ногу.

Да, капкан организации, такую хрень не спутаешь ни с чем другим. Специальный, крепкий, такой не сломаешь и не откроешь. Нужен ключ, которого у нас нет. Их капкан был без зубцов, но, в отличие от обычных, у него были специальные стержни. Капкан не только схлопывал на конечности дуги, он ещё и протыкал её стержнями. Те пронизывали её и защёлкивались, не давая жертве даже призрачный шанс выдернуть ногу. Оставалось только отрезать.

Ноге Сильвии… повезло частично. Каким-то образом капкан захлопнулся только на её ступне, переломав её в кашу, а на бис ещё и пробив штырями. Судя по всему, они пробили кости. Я попробовал оттащить капкан, но эта хрень была на цепи, которая, сколько бы я ни дёргал, не поддавалась. Раскопал её и понял, что цепь буквально прибита к огромному валуну в земле. Даже если я его вытащу, всё равно не смогу утащить с собой.

Нет, Сильвия ступни точно лишится.

Но вот проблема, у меня не было ножа. Вилы были, а ножа — нет.

Я огляделся. Тень за нами пропала, но существо явно было где-то близко. Я просто уверен в этом. Встал вопрос — бросить Сильвию и уходить, сидеть здесь с ней или же идти в город и искать там нож.

Первый был самым безопасным для меня, второй был без шансов для нас обоих и его можно отбросить, третий нёс риски как мне, так и Сильвии, но тут как и на любой войне — пан, или пропал. Не факт, что она ещё будет здесь, когда я вернусь, и не факт, что вообще вернусь.

Рискнуть или не стоит? У меня ещё есть пять попыток. Одной больше, одной меньше, хрен с ней, ведь если сдохну уже я — роду конец.

Я ещё раз глянул на Сильвию, после чего огляделся. Никого не видно и не слышно. В принципе, её точно не утащат теперь отсюда, и пока вся местная шваль среагирует на её призывной визг, я могу успеть найти, чем бы отрезать ей ногу. Вон, до домов было рукой подать, меньше десятка метров, в первом же что-нибудь типа ножа да найдётся. Можно лишь попробовать, а если что пойдёт не так (Сильвию начнут жрать), то просто свалю.

Пробовать — не пробовать?

Не знаю, что сыграло роль — жадность или жалость, но я бросился бегом в проулок, держа вилы наготове.

Знать бы ещё, с чем тут драться.

Город, мой старый враг… Но здесь, где не было людей, где не гремела жизнь, можно было не волноваться и вести себя как считаешь нужным, я чувствовал себя куда уютнее и спокойнее. Это была моя стихия, мой мир, это я умел и здесь я мог убивать, что очень успокаивало.

Пригнувшись, я добежал по переулку до угла и остановился. Прислушался.

Тихо.

Осторожно выглянул, окинул взглядом округу и никого не заметил. Это была обычная мощённая улица с уж слишком старомодным для развития этого мира видом.

Первая же попытка попасть в дом закончилась неудачей — дверь не поддалась, была заперта. Можно было бы попробовать ломать с ноги, но треск на весь город — не то, что бы мне хотелось, особенно здесь. Я бросился ко второй, потом к третей. Лишь четвёртая со скрипом заржавевших петель наконец поддалась и отворилась.

Практически сразу на меня дыхнуло гнилью дерева и… чего-то ещё. Чутьё подсказало, что лучше бы сюда не соваться. Не знаю почему, но что-то здесь было не так. Слишком…

Темно.

Я сделал шаг назад, оглянулся и, никого не заметив, бросился к следующей двери. Заперто. Перебежал улицу, словно повсюду были снайперы, попробовал две двери напротив. Одна заперта, другая открыта, но этим помещением оказался магазин, как я понимаю, одежды. По крайней мере истлевшая прогнившая ткань вместе с полусгнившими туфлями говорили именно об этом.

Подошёл к ещё одной двери и замер.

На улицу вышел человек. По крайней мере контуры были человеческие. Я прижался к стене, присев и буквально пытаясь стать меньше. Замер, боясь даже дышать. Гость, что возник на улице, двигался очень медленно, покачиваясь из стороны в сторону, и ещё до того, как его можно было нормально рассмотреть, я понял, кто это был.

Зомби.

А когда он попал в зону нормальной видимости, я понял, что это ещё и очень старый зомби. Чёрный, высохший, как мумия, с чрезмерно длинными руками и ногами, немного странный на вид, но по поведению явно зомби. Я не знаю, как он ориентировался, но глаз у него не было и в помине. Решение я принял сразу.

Осторожно встав и стараясь двигаться как можно тише, я отошёл от стены. Перехватил своё импровизированное копьё поудобнее, после чего размахнулся, сделал шаг вперёд и метнул его в цель.

Зомби среагировал мгновенно. Причём среагировал мгновенно на звук, так как в моих туфлях с каблуком пройтись по мостовой без чечётки было проблемно. Весь дёрнулся, сразу повернув голову ко мне, а через секунду грудную клетку ему пробили вилы.

Этого оказалось достаточно, чтобы он пошатнулся, но недостаточно, чтобы упал. Собственно, я вообще промахнулся, так как целился в голову. Считай, без пристрелочного выстрела швырнул.

Прежде чем зомби успел оправиться от попадания, я был уже рядом. Не рискуя приближаться к нему близко, я навалился всем телом на древко вил и повалил его на землю. Выдернул и тут же воткнул ему в голову. Зомби утихомирился сразу.

Собственно, вот и хищники. Причём зомби был именно хищником, а не тупым ходячим трупом, как те же мертвецы на туманных склонах. Его резкие движения говорили о том, что двигаться мразь умеет очень быстро. И пусть всё тело выглядело довольно хрупким и высушенным, огромные когти на пальцах внушали уважение. Как и чрезмерно большие зубы, словно у хищника. А ещё слишком длинные конечности…

Вендиго? Или ларкалья? Или бабай? Такая тварь характерна для немного другого мира, где я бывал. Вот уж где такое вот подобие зомби пришлось весьма кстати. Откуда оно здесь?

Я бросил взгляд на улицу. Там, словно на радость мне, вышло ещё два трупа. Почти чёрные, с длинными руками и ногами, высушенные. Покачиваясь, как куклы на ветру, они двигались в мою сторону, но, в отличие от своего собрата, вполне отчётливо щёлкали зубами, словно какая-то игрушка.

А потом щёлканье повторилось. Оно начало разноситься отовсюду, будто кто-то пультом включил трещотки. Откуда-то сверху с крыши дома и позади, с дверного проёма, который я открыл, и из подворотни слева от меня. Из разбитого окна…

Короче, отовсюду. Только сейчас я насчитал около восьми источников, включая тех, что спереди меня. И все они… что, почувствовали, как я убил кого-то? Типа сигнализации, что здесь есть чужой? Я-то надеялся, что быстро вынесу его и всё, а тут прямо вечеринка.

Вот тебе и спас Сильвию. Надо было просто грохнуть её, чтобы не мучилась, и валить. Никто бы никогда не узнал, как она кончила свою жизнь.

Глава 22

Да сколько же вас…

Я упёрся на колени руками, согнувшись, хватая воздух ртом, как рыба, и просто не мог отдышаться. Про гудящие мышцы я даже не думал — они были наименьшей из проблем. Воздуха не хватало, вот это действительно хреново. Тело было слишком слабым для подобного.

Я бросил взгляд на улицу перед собой. Она была буквально завалена трупами мертвецов. Восемнадцать тел, чёрных, сухих и худых, как мумии. Но зомби явно отличались от своих собратьев — быстрые, кусающиеся, с очень хорошей реакцией. То, что меня не сожрали — исключительно моя заслуга. Моя, моего опыта и моей кое-какой реакции.

Можно было бы похвастаться, да только нечем. Меня тоже немного подрали. Теперь на груди красовались раны от когтей, с головы капала кровь, а ещё я получил в живот, и теперь там всё ныло. Хотелось согнуться калачиком и лечь на землю, чтобы утихомирить боль.

Но нет, нельзя. Где есть запах крови, там есть и хищники. Туман, конечно, запахи частично глушит, но на это уповать я бы не стал.

Я бросил взгляд на улицу, где пока никого не было. Шум боя с одними неизменно привлекал других, но, судя по всему, я созвал и убил всех в том радиусе. Все, кто услышал призыв на обед, пришли, а остальные, к счастью, не услышали. Не знаю, как бы сражался, нагрянь сюда ещё столько же.

Правда, потери одними ранами не закончились. Моё единственное оружие — вилы, сломалось. Какими бы крепкими они ни были, удары зомби оказались им не по зубам. На смену пришло обломанное надвое древко, которое стало двумя колами. Но и они сломались по итогу, а я остался вообще с голыми руками. Конечно, камни и дубинки никто не отменял, но иметь в руках оружие, пусть даже сельскохозяйственное, было спокойнее.

Я направился подальше от этой части улицы, пока сюда не выбрался кто-нибудь покруче. Осторожно перешёл на соседнюю улицу через дворы, двигаясь в полуприсяде и постоянно оглядываясь. Можно было бы снять туфли, чтобы идти ещё тише, но я боялся проткнуть ненароком ногу и стать ещё одним невесёлым представителем этого города.

На следующей улице я заметил ещё одного зомби. Единственный и пока ещё не щёлкающий зубами. Видимо, опоздал на вечеринку и теперь пытается понять, куда двигаться.

Решение пришло само собой. Осторожно вытащив булыжник из мостовой, я поднял его над головой и на цыпочках направился к зомби. Естественно, когда я подошёл ближе, он меня услышал, а возможно, и почувствовал. Но это ему не сильно помогло — я несколькими прыжками оказался рядом и обрушил огромный камень ему на голову.

Первый удар. Второй удар.

Хруст был на всю улицу. Его голова мгновенно стала меньше раза в два, в разные стороны брызнула чёрная густая кровь. Он не издал ни звука, кроме хруста собственных костей.

Девятнадцать.

Осторожно положив камень на землю, я вновь огляделся и начал быстро проверять дома. Пусть зомби не щёлкал зубами на всю округу, но кто знает, может они чувствуют друг друга.

В первом же доме я нашёл несколько ножей, но они были такими ржавыми, что, если я даже и отрежу ими ногу Сильвии, она сто процентов сдохнет от столбняка. Пришлось обойти ещё несколько домов. В одном из них я даже обнаружил скелет, как я понимаю, женщины. Остатки волос, истлевшее платье — на него я наткнулся случайно, заглянув на второй этаж в поисках подходящего предмета.

По пути мне даже попалась мясная лавка. Правда, там всё тоже было ржавым, однако в качестве оружия мне практически сразу приглянулся хороший тесак и топор для мяса, похожий на томагавк. Попутно я прихватил и два больших ножа, которыми вполне можно драться.

Но опять же, они все были ржавыми. С тем же успехом я могу сразу грохнуть Сильвию, чтобы не мучалась.

Значит, я неправильно ищу. Вернее, ищу не то, что нужно…

Дельная мысль пришла сразу. Я осмотрелся, после чего нашёл подходящее стекло и разбил его, сорвал с себя часть рукава, обмотал осколки, чтоб себе ничего не отрезать.

Я успел уйти до того, как сюда нагрянули на шум другие обитатели городка. Всё же обойти его было хорошей идеей. Интересно, что стало с теми, кто в него сунулся? С теми, кто из организации? Оружие оружием, но в таких ситуациях решает количество. Количество и скорость, которые зачастую нивелируют любое обычное оружие, не бьющее по площади.

А потом всё пошло так быстро, что не было времени подумать.

Интуиция. Чутьё. Многие приписывают им какие-то мифические свойства, однако правда в том, что это всё лишь опыт и умение обрабатывать полученную информацию. Потому она особо сильна в напряжённых ситуациях, когда ты вслушиваешься в округу, готовый засечь любое изменение, даже сам того не заметив.

Собственно, прыжок с крыши и спалил ту тварь. Звук сдвинувшейся черепицы и моя особая настороженность в городе сыграли своё дело — я крутанулся на месте в тот момент, когда оно уже летело на меня.

Рефлекторно выставляю топор и лишь потом замечаю летящую на меня цель. И в тот момент, когда существо врезается в древко выставленного поперёк топора, я, вместо того, чтобы принять её в лоб, резко ухожу спиной на землю и, перебросив тварь над собой, добавляю пинка ногой. Не встретив особого сопротивления, оно по инерции просто пролетело дальше.

Ловить хрен знает что было если не глупо, то очень сложно. Просто перебросить через себя было гораздо разумнее. По крайней мере так нас учили бороться против вервольфов — встреть многокилограммовую тушу в лоб, и она тебя опрокинет, без шансов. Гораздо лучше извернуться, пропустив мимо и позволив инерции сделать своё дело.

Принцип сработал и здесь. То, что напало на меня, кубарем пролетело дальше по мостовой. Я же, приложившись хорошенько о камень спиной и сделав кувырок через голову, встал на ноги, развернулся и тут же метнул большой мясницкий нож.

Попадание. Не теряя инициативы, бросаюсь на тварь, прыжок, и топор с хрустом входит в тварь, окутанную в балахон. Удар… и уже я, потеряв весь дух, улетаю и качусь кубарем по мостовой. Мгновенно вскакиваю, выхватывая тесак.

Ну что ж, не получилось у меня закончить этот бой быстро. Существо шипит, выдёргивая из себя сначала топор, потом нож. Медленно движется в сторону, не сводя с меня глаз (если они у неё есть), как хищник, который кружит жертву, выбирая момент для атаки. Я не могу понять, что это, так как существо одето в балахоны, только руки и ноги торчат из серого тряпья. Отдалённо оно напоминает какую-то сгорбленную старушку.

Я поудобнее перехватываю тесак, после чего иду на сближение. Существо, словно почувствовав мой настрой, срывается с места, вытянув когтистые лапы вперёд, будто какая-то баба, которая хочет вцепиться тебе в лицо.

Но это её и подставляет.

Размах, и я метаю тесак в тварь. Не целюсь, расстояние маленькое, отсюда сложно промахнуться, и я не промахиваюсь. Негромко взвизгнув, тварь на мгновение теряется, и этого хватает, чтобы уйти в сторону. Той секунды, что я выиграл, хватает, чтобы броситься вперёд и подхватить топор. И с разворота засадить прямо в прыгнувшую на меня тварь.

Он входит в неё с хрустом, будто рублю дерево, и отлетевшая тушка существа едва не вырывает у меня из рук топор. Отлетает, катится кубарем лохмотьев и тут же вскакивает на все четыре конечности, словно паук. И здесь оно делает свою главную ошибку — пытается уползти от меня, подставив спину.

Подобно пауку переростку, оно забирается на стену дома, цепляясь всеми четырьмя конечностями, но едва ли успевает добрать до уровня перекрытий первого и второго этажей, когда её настигаю я. Добегаю, подпрыгиваю, и, как бравый альпинист, обеими руками держась за топор, засаживаю его ей в спину. Лезвие с чавканьем и хрустом входит в существо прямо через шмотьё. Тварь повизгивает, шипит, но упорно пытается уползти на спасительную высоту.

Да хрен тебе…

Не собираясь дарить ей даже шанса улизнуть, я упираюсь обеими ногами в стену, по которой ползло существо, и со все дури дёргаю на себя топор. Он с тихим чавканьем выдернулся из противника, и я полетел на землю. Едва успеваю извернуться и приземлиться на ноги, ничего себе не сломав, когда рядом мешком падает существо.

Больше шансов встать я ей давать не собирался. Подскакиваю и с ноги бью в ту часть, где должна быть её голова. Отскакиваю назад, когда когтистая лапа пытается достать меня, и тут же опускаю на неё топор, отрубая к чёртовой матери.

Существо негромко пищит, отрубленная рука дёргается, как раненый паук, скребя когтями по камню, прежде чем успокаивается. А я заношу топор и бью туда, где должна была располагаться шея. Бью один раз, второй, третий, пытаюсь отрезать голову — самый верный способ в любой непонятной ситуации. Тварь больше не издаёт звуков, лишь дёргается, пока топор отчленяет ей башку. Дёргается в судорогах и потом, когда топор окончательно перерубает шею и бьётся звонко о камень, содрогается всем телом, после чего затихает.

Я победил.

Без сил, едва не сдохнув, но я победил. Только сейчас замечаю, что тварь меня всё же достала — на брюхе расплывается кровавое пятно, но вроде ничего прямо-таки страшного нет. Жить буду, если не сдохну от заражения. Куда интереснее мне сейчас узнать, что же это за существо.

Аккуратно, кончиком топора, я распутываю балахон, в который была обёрнута эта похожая на старушку тварь, пока наконец на свет не появляется отрубленная голова существа. И до меня доходит, что это за тварь. Вернее, я наконец вспоминаю, что это такое. Вспоминаю тот мир…

Дирлейская ведьма.

Это дирлейская ведьма с земель Дирлеи, против которых я когда-то воевал, будучи в ордене шеншонских рыцарей. Эти существа не были монстрами, но к человеку не имели никакого отношения. Скорее что-то типа отдельной расы, как эльфы, люди или феи. Куда менее многочисленная, но встречающаяся то тут, то там. И несмотря на силу, кровожадность и то, что орден рыцарей объявил их врагами, обычный люд почитал их в том мире.

Почему?

Потому что они находили с этими ведьмами общий язык. Почитали их, постоянно кормили, отдавали домашнюю скотину, а раз в год или даже чаще и юных красивых девушек, в ответ получая покровительство, я бы даже сказал, защиту и помощь. Возможно, некоторые скажут, что люди прикармливали эту тварь, как прикармливают диких животных ради выгоды, но я, да и другие рыцари видели это иначе.

Ведьмы владели поселениями, как владеют стадом, с которого получают мясо и молоко. Они забирали молодую кровь, терзали её, разделывали на части и использовали для своих шабашей и обрядов. Они получали от поселения еду и всевозможные дары, как получают его со стада. Взамен, как любой пастух, они это стадо оберегали.

Хорошо оберегали, так как с такой тварью даже рыцари с трудом справлялись. Из мира в мир они немного отличались между собой, как, в принципе, и любая раса, но не узнать их, один раз увидев, было сложно. На меня смотрела почти безволосая с выпученными красными глазами и зрачками-веретёнами, как у кошки, голова. Губы словно высохли, обнажив редкие, гнилые, но острые, как у акулы, зубы. Если снять балахон, там будет едва ли не скелет с выпученными красными глазами и зрачком.

Ведьмы из Дирлеи.

Откуда они здесь? Тоже обитают в этом мире? Не слишком ли… технологичен он для них? Или же они и не отсюда? Как и хозяева тех гильз?

И почему это не война? Там никаких вопросов не возникает, всё продумают за тебя, знай просто, что выполняй хорошо и качественно. А здесь вопросов всё больше и больше.

Но это была не последняя тварь на сегодня.

К сожалению. Выдернув из неё тесак и нож, я поднял взгляд на крыши, где, не сильно скрываясь, но и не вылезая на обозрение, сидели ещё две ведьмы. Отсюда они были слишком похожи на пауков, медленно перебирая своими руками и ногами. Тряпьё на них выглядело как длинные волосы, окутывающие тело.

И всё же ведьмы при всём при том были разумными. Да, с ними можно было договориться. Но я не собирался этого делать. Разве что предложить Сильвию, но она уже порченный товар, сломана нога, вряд ли хватит после того, как я накостылял одной из них.

Или прокатит?

Что её ждёт, мне было не сильно интересно, но, учитывая то, что я лишил их одной из подруг, могут превратить в одну из своих. Не хочу знать, что сделают с молодой девушкой, чтобы создать такое, но вряд ли что-то хорошее.

Я начал медленно отступать. Если сестру там в капкане ещё не сожрали, будет чудно. Особенно после всего того погрома, что я тут устроил. Вроде шума особого не было, но внимание всевозможной твари точно оказалось привлечено.

Ведьмы медленно следовали за мной, словно волки, кружащие вокруг оленя. Медленно, понимая, что преимущество на их стороне, они начали спускаться по стенам на землю. Реально как насекомые из прошлого мира.

Отступать? Драться? Отступать?

Отступать. Забиться как можно глубже. Я устал, ранен, и они это видят. Я жертва, и они это тоже отлично понимают. А ещё кровь — эти существа не зомби и не простые животные. Загонять, ранить, добить. Эту тактику они тоже знают. Поэтому иногда лучшая защита — это нападение. Но иногда лучшая защита — это всё же защита.

Поэтому я отступаю, перехватив в обе руки по оружию. В одной тесак, в другой топор. Отступаю назад, быстро бросаю взгляд назад, после чего оборачиваюсь и бросаю тесак в одну из тварей, что бросилась на меня. Попадаю и тут же бегу, пока образовалась секундная заминка, давшая мне немного времени. Плечом выбиваю дверь, быстро оглядываюсь и бросаюсь к лестнице на второй. Когти уже скребут по полу прямо под лестницей.

И я резко оборачиваюсь.

Бросаюсь вниз, занеся топор над головой, который через мгновение обрушивается на тварь.

Удар, удар, удар, кровь, хруст костей, удар, кровь, повсюду кровь и вновь удары, хруст костей и чавканье топора…

Удар, удар, удар…

Сильвия плакала.

Было холодно и очень страшно. Она бы никогда и никому не призналась в том, как ей сейчас страшно, но никого рядом и не было.

И ей было страшно.

А ещё ужасно больно. Она была готова кричать, срывая голос, и драть на себе волосы, лишь бы утихомирить эту страшную боль. Нога застряла в устройстве, похожем на капкан, ступню просто зажало между лепестками капкана, раздробило, размололо кости. Но словно этого было мало, ступню пробило стержнями. Железными стержнями, которые входили с одной стороны и выходили с другой, отрезая какой-либо шанс на спасение.

Но хуже боли, хуже страха было то, что рядом не было брата.

Сбежал. Он сбежал!

Эта мысль мгновенно прострелила её голову. Меньше всего она хотела умереть вот так, одна, в тумане, в ловушке, но даже это меркло перед тем, что её бросили. На затылке отчётливо чувствовалась шишка, и когда Сильвия её трогала, на пальцах осталась кровь. Да, её ударили. Можно легко догадаться, как всё было. Она попала в ловушку, закричала, и брат оглушил её, чтобы не кричала и не привлекала внимания. А потом ушёл.

Куда?

Но никого рядом не было. Дома, тёмные, словно могильные камни, возвышались перед ней в тумане тёмными пятнами, а за спиной густой стеной стоял туман. Не было видно даже леса, что находился не так далеко от города.

Когда Сильвия только очнулась, ужас захватил её с головой.

Боль, непонимание, что произошло, страшная картина изуродованной ноги, страх и самое главное — одна. Сознание отказывалось принимать реальность вокруг. Сильвия со слезами на глазах оглядывалась по сторонам, пытаясь найти брата. Где он? Куда он пропал? Она крутила головой из стороны в сторону, и паника захватывала её ещё сильнее.

Одна. Одна. Одна! Одна!!!

Где он? Где Тэйлон?! Куда он делся?! Он не мог бросить её здесь! Нет, он бы так не сделал!

— Тэйлон? — тихо и напугано позвала она в туман. — Тэйлон, где ты? Тэйлон!

Истерические нотки прорезались через её голос всё отчётливее.

— Тэйлон!

Она крутилась, как уж на сковородке, пытаясь разглядеть брата в тумане. Ей хватало понимания, что громко звать брата не стоит. Может прийти к ней и не брат совсем. Оттого из-за попытки громко и при этом одновременно тихо дозваться брата её голос стал пищащим, как у маленькой девочки.

— Тэйлон!

Паника достигла своего апогея в тот момент, когда Сильвия поняла, что никто не отзовётся. Она начала пытаться вырваться из капкана, как птица из силков, делая себе только больнее. Билась, дёргала ногой, пыталась выдернуть её из стальной хватки, цепляясь за землю пальцами, едва ли не готовая отгрызть себе ступню.

От страха Сильвия совершенно забыла и о чести, и о достоинстве. Сейчас она больше всего походила на рысь, попавшую в капкан и пытающуюся из него вырваться любой ценой.

Глава 23

Сильвии удалось взять себя в руки. Боль в ноге отрезвляла, и после безуспешных попыток она наконец смогла справиться с паникой. Истерика сошла на нет, и Сильвия наконец смогла взглянуть на ситуацию немного трезво.

Её пугало одиночество. Даже не тот факт, что она в смертельной опасности и каждая минута может оказаться для неё последней, а то, что встретить её ей придётся совершенно одной. Одной, брошенной на произвол судьбы. Даже если бы Тэйлон просто убил, было бы лучше, чем вот так здесь бросить её.

Но не факт, что её бросили, верно? С чего она это вообще взяла?

Сильвия ещё раз осмотрела свою ногу. Опухшая, искривлёная, вздувшаяся, как воздушный шар бордового цвета. На ней уже точно не походишь. Это не упоминая того факта, что в двух местах стопу пронизывали железные стержни. Оттуда дорожкой сбегала уже засохшая кровь. Она попыталась найти способ открыть вручную ловушку, но не смогла.

Это лишь значит два варианта — либо её бросили, так как вытащить не смогли, либо Тэйлон отправился в город искать что-нибудь похожее на лом, чтобы разогнуть лепестки.

Да, он отправился в город, чтобы найти способ освободить её ногу. Эту мысль Сильвия практически сразу подхватила, выставив в центре своего сознания. Он в городе ищет, чем бы раскрыть эту ловушку. Вариант того, что её просто бросили, она сразу же отбросила, боясь к нему возвращаться. Просто не хотела верить, что такое возможно.

Поэтому она устроилась поудобнее, чтобы не тревожить ногу, и стала ждать. Тэйлон точно не бросит её, ведь они из одного рода. Он может и труслив, но всё же из высшего общества и благороден. Эти мысли Сильвия повторяла как мантру, стараясь убедить саму себя в том, что так оно и есть. Её не бросили.

Не бросили.

Но уже через некоторое время беспокойство взяло вверх. Появилось «А что, если…».

А что, если её всё же бросили? А что, если Тэйлон понял, что выбраться у него одному больше шансов, чем с раненой сестрой? А что, если он понял, что ей не выбраться?

— Ерунда, — тихо произнесла она. Голос подействовал успокаивающе, и Сильвия повторила чуть громче. — Такого не может быть, — вздёрнула нос, словно пыталась показать невидимому наблюдателю, что её веру в свой род не сломить. — Храни род, и род сохранит тебя. Он не бросил меня. Бранье род не бросит.

Но уверенности поубавилось. Особенно когда со стороны города начали раздаваться звуки, похожие на повизгивания.

— Ветер, — пробормотала Сильвия. — Это всё ветер.

Но звуки не прекратились, их стало даже больше.

А ещё вокруг неё словно бы кто-то ходил. Со стучащим в груди сердцем Сильвия оглядывалась, думая, что вот-вот обернётся и увидит… Что увидит? Воображение рисовало тысячи жутких картин, одна страшнее другой.

А взгляд возвращался к городу, к небольшому переулку. Если Тэйлон… Вернее, Тэйлон ушёл через него. Что скрывается в городе, одному Солнцу известно, однако он же солдат, старший каппер, сможет за себя постоять.

И ожидания Сильвии были вознаграждены — из проулка показалась тень. В первые несколько секунд она смотрела на неё с замершим сердцем, не в силах рассмотреть сквозь туман, кто направляется в её сторону. Но уже через несколько секунд очертания прояснились.

— Тэйлон… — выдох был едва слышен. Она сразу вскинула руку, негромко позвав. — Тэйлон, я здесь!

Но её улыбка поблекла так же быстро, как и появилась.

Тэйлон, он выглядел… неважно. Очень неважно. Он выглядел так, словно вот-вот упадёт, весь в крови, раненый, ковыляющий, как уставший рудокоп или каторжник. В руках он держал забрызганный кровью топор, который, казалось, вот-вот вывалится из рук. В другой держал тесак, испачканный кровью.

У Сильвии замерло сердце при взгляде на инструменты. Уж слишком красноречиво выглядели они в свете сложившейся ситуации.

Удовлетворение. Вот что я чувствовал, возвращаясь.

Удовлетворение.

Не буду врать: в конце концов, кем я был? Убийцей, солдатом, тем, кто умеет хорошо воевать. И что чувствует любой, когда он видит, что работа сделана, причём сделана хорошо, хотя, казалось бы, всё против него? Естественно, он удовлетворён результатом, тем, что справился.

Я, собственно, справился. Скрипя зубами, терпя боль в ранах и все сопутствующие проблемы, я одержал верх над обеими тварями и был полностью удовлетворён исходом. Я жив, а они — нет.

Ко всему прочему, при всех ранах, крови и желании упасть прямо здесь и если не сдохнуть, то хотя бы уснуть прямо здесь и сейчас, я чувствовал внутри какое-то садистское наслаждение. Наслаждение от этих чувств. Наслаждение от того, что я их перебарываю, побеждаю, будто поднимаюсь на новую вершину.

Наверное, странное это дело, но люди вообще странные. С одной стороны, хотелось поскорее с этим всем закончить и отдохнуть, а с другой — продолжать тянуть эту лямку, перебарывать себя.

Главное — случайно самого себя не убороть.

Я победил, хотя правильнее назвать «выжил». Я выжил. Скрипя зубами и суставами, превозмогая и терпя, я всё же выжил, в отличие от тех ведьм. Заманил их в дом, где прыгать у них получается не так хорошо, как на улице, где и расправился с обеими. Звучит круто, а выглядело как невнятная борьба трёх инвалидов. И выкладывался я по полной. В конечном итоге, пусть здесь не последнюю роль сыграл опыт, однако, когда у тебя просто банально нет сил и оружия, каким бы ты крутым ни был, тебе конец.

И победа обошлась мне тоже недёшево. Я не говорю уже про то, что мной проломили стену, сломали мной мебель, потолок, кровать и перила у ступенек. Куда страшнее было множество ран на теле от когтей, кровь, которая пропитала одежду, и усталость. Хрен с ней, со спиной, двигается, и нормально, но вонять на весь лес кровью или получить заражение мне как-то не хотелось. К тому же, жрать хочется.

К моему счастью, Сильвия ещё была на месте, причём целая, если не считать её ногу. Её лицо в первое мгновение озарила радость, которую она пыталась спрятать, потом удивление и лёгкий шок, а следом страх. Ей с трудом удалось оторвать взгляд от топора с тесаком.

— Ты как? — спросила она невозмутимо. В глаза бросились дорожки от слёз, которые уже высохли.

— Нормально.

— Ты весь в крови. И… — она протянула руку и коснулась раны. Я поморщился.

— Обязательно всё трогать надо? — что вообще за привычка у всех лезть пальцами в рану? Грязными пальцами?

— Ты ранен.

— Веришь или нет, я это заметил ещё в тот момент, когда меня подрали.

— Ты точно в порядке, Тэйлон? Ты выглядишь очень неважно.

— Да, жить буду, по крайней мере в ближайшее время. А ты уже думала, что я тебя брошу, да?

— Я… нет, с чего мне так думать? Бранье свой род не бросят, верно?

— Ты меня спрашиваешь? — усмехнулся я. — Ладно, давай к делу. У меня есть вариант, как освободить тебя.

— Ты нашёл, чем можно открыть капкан? — спросила Сильвия, бросив взгляд на топор.

— Не бойся, он не для тебя, — я услышал облегчённый вздох, однако она рано радовалась. Я размотал перед ней небольшой узелок со стеклом. — Это для тебя.

— Стекло? — кажется, она до сих пор не поняла, что её ожидает.

Я вздохнул. По сути, мне было плевать, отрезать ей ногу или нет, главное, что жить будет, хоть и её жизнь не столь важна, просто будет жаль, если после всех трудов она возьмёт и сдохнет.

— Сильвия, этот капкан, — я легонько постучал пальцем по металлу, — не раскрыть. От слова совсем. У него есть блокировка, которая не даёт разжать его без ключа. И выдернуть, как ты могла заметить, не получится.

— Вытащить? — её голос стал писклявым.

— Капкан? — я посмотрел на следы от пальцев на земле. — Уверен, что ты пробовала. Он цепью прибит к камню под землёй, и я вряд ли смогу его откопать. А если смогу откопать, не сдвину. Я уже пробовал. Так что здесь всего два варианта — оттяпать ногу или же оставить тебя здесь.

— Т-тогда зачем стекло? — пробормотала она.

— Всё, что я нашёл там — ржавое. Для тебя это столбняк и смерть. Стекло можно хоть как-то обеззаразить над огнём. Иначе тебя не вытащить.

— Отрезать стопу? — сипло переспросила она дрожащими губами.

— Я оглушу тебя, и ты ничего не почувствуешь. Очнёшься уже свободной. Я бы…

— Режь, — перебила Сильвия. — Отрезай ногу.

Я немного удивлённо посмотрел на неё. Сильвию немного потрясывало, но глаза упрямо смотрели на меня. Честно говоря, я уже начал толкать речь, чтоб убедить её, ожидал сопротивления и споров, а под конец что мне придётся просто оглушить сопротивляющуюся дуру, но сестра оказалась не из робкого десятка.

— Я уверена, что будь другой способ, ты бы воспользовался им, — поджала она губы.

— Я тебя оглушу. Ты ничего не почувствуешь, — успокоил я. — Но сначала нужен костёр, чтобы обеззаразить стекло.

Я быстро собрал растопку, оторвал сухую часть одежды от её платья, после чего сложил из этого небольшой костерок. Сильвия взмахом ладони заставила вспыхнуть мой костёр, и вскоре уже вся растопка была охвачена пламенем. В принципе, мы были готовы.

— Так, теперь я тебя оглушу, — предупредил я.

— Хорошо. И ещё, — она бросила на меня испуганный взгляд. — Я тебя люблю, брат.

— Я тебя не убивать собрался, — фыркнул я. — Ещё успеешь сказать мне это.

— Я знаю. Давай, — она зажмурилась.

Я несильно стукнул Сильвию по затылку, подхватил опадающее тело и осторожно опустил на землю. Конечно, оглушать человека было херовой идеей, но и выбора нет, иначе она зальёт криком всю округу. Да и это просто негуманно, если так брать, заставлять её мучиться. Я может быть жестокий, но садизмом не страдаю.

Оглядевшись на всякий случай и никого не заметив, я принялся за дело. Накинул жгут на ногу, потом осторожно подержал над огнём стекло, подождав несколько минут. Оно, конечно, закоптилось, но всё лучше, чем ржавчина. После этого начал аккуратно полосовать стеклом ногу в районе голеностопного сустава. Сначала по коже, потом по сухожилиям. Стекло резало как хорошо заточенный нож, не удивительно, что многие умудряются себе что-нибудь порезать им.

Я не был хирургом, поэтому не знал, как правильно ампутировать конечность, но что мог сказать точно, так это то, что кость хрен перебьёшь. Легче сразу по суставу отрезать, что я и сделал. Пришлось повозиться, так как не все сухожилия поддавались сразу. Я не чувствовал отвращения к этому, резал так, как резал бы салат или мясо на жарку. За всё время я успел как насмотреться на трэш, так и поучаствовать в нём: пытки были нередким явлением, там быстро привыкаешь к очень неприятным вещам.

Вскоре в капкане осталась лишь небольшая женская стопа. Немного странно было смотреть на стопу без всего остального, если честно. Было в этом что-то не неприятное, а неправильное… Да, именно неправильное, противоестественное.

Зато девушка без стопы выглядела вполне себе нормально. Я бы даже сказал, обыденно. Разве что теперь она грозилась сдохнуть от сепсиса. Но всё лучше, чем ничего, верно? Так есть хотя бы какие-то шансы её дотащить до цивилизации, а тут бы точно погибла, причём смерть здесь была бы страшнее в сто крат, чем от заражения крови.

Как я понял, обычные твари из туманов здесь не водятся. Ни насекомовидных существ, ни классических зомби, но зато встречаются другие товарищи. Я с опаской огляделся. Вроде никого, но то, что нас преследовало, мне кажется, до сих пор было здесь. Не могу объяснить, просто предчувствие, ни на чём не основанное.

Ладно, надо сваливать, пока есть время. Ещё неизвестно, сколько нам топать, а мы не жрали уже второй день, что вообще не круто. Насчёт дотащить… да, на своём горбу тащить Сильвию — хреновая идея. Нужны волокуши.

Пришлось вновь оставить Сильвию и идти к лесу искать две длинных и крепких жерди, плюс несколько маленьких. В город я больше не рисковал соваться, здраво оценивая силы, которых вроде нет, но каждый раз появляются: ещё одну ведьму может быть и переживу, но две меня точно убьют.

Я надеялся, что за это время Сильвию не успеют сожрать. В итоге, любое опасное место — это не значит, что ты рискуешь сдохнуть на каждом шагу. Нет, опасное место — это когда риск сдохнуть слишком высок. То есть ты можешь пройти и никого не встретить, а можешь быть съеден в первый же час. Здесь очень опасно, и риск не выбраться слишком высок. Однако в том же космодесанте при высадке сдохнуть шансы в разы выше.

Найти ветки для волокушей не составило труда. Я бы хотел так сказать. Но пришлось немного пошляться по лесу в поисках необходимых материалов. Заняло это минут десять, но за них я успел увидеть и местных обитателей, для кого, видимо, голод оказался сильнее самосохранения.

Одним из них было существо, похожее на свинью с человеческим лицом. Странное, покрытое мелкой шерстью, оно пыталось напасть на меня, но я ловко увернулся от копыта, которым меня пытались пырнуть. Одного удара тесаком хватило, чтобы существо испуганно убежало в лес, не издав ни звука.

А минут через десять я встретил хренотень, которая была похожа на ящерицу с формой собаки и пастью… хрен знает чего. Вот эта животина отступать отказывалась, она кружилась вокруг меня, после чего прыгнула, пытаясь вцепиться пастью, разошедшейся, как лепестки цветка, на четыре части. Топор вошёл ему прямо в череп, когда существо было уже в воздухе. Прямое попадание. Правда, не успей я, и эти лепестки захлопнулись бы на моей голове.

Я не стал искушать судьбу и пытаться понять, съедобно ли оно или нет. Бросил там, где убил. А когда я ушёл на расстояние, откуда тело из-за тумана было не видно, услышал едва слышимую возню. Там словно кто-то боролся между собой, листва хрустела, и я даже уловил едва слышимые повизгивания. Кажется, труп начали драть подоспевшие падальщики.

Мы слишком задержались здесь. К тому же, судя по всему, город был едва ли не центром места охоты для многих тварей. Оставаться рядом с ним на ночь было самоубийством — это твердила мне логика. Скорее всего с наступлением темноты они будут стекаться ближе к городу, чтобы посмотреть, чем можно поживиться. А учитывая обилие трупов, отрубленной ступни и крови, ждать их не придётся.

Но скоро и это стало не важным.

Я замер, будто на мне использовали криопушку. Парализовало до такой степени, что дышать не мог. Ужас — вот что было синонимом того, что я чувствовал. Всеобъятный липкий и холодный ужас, который душил тебя, хватая за горло. Я стоял как вкопанный, не в силах предпринять хоть что-то, тупо смотря перед собой.

Сильвия, которую я оставил, сейчас висела над землёй в полуметре безвольной куклой. Голова свесилась назад, волосы едва заметно покачивались. Выглядела так, будто её душу боги на небо забирают.

Но отнюдь не она меня напугала.

То, что было рядом.

Нечто, похожее на… на что-то, стояло в паре метров от неё.

Я не был мастером описывать явлений перед собой, а когда перед тобой то, что в принципе не поддаётся описанию, это вообще бессмысленно. Сознание отказывалось воспринимать существо. Оно словно было размыто в моих глазах, теряло чёткость, практически отсутствовало, являясь просто чем-то непонятным.

И всё же параметры этого я мог описать — оно было метра два ростом, явным гуманоидом: длинные руки, длинные ноги, тело… чёрное… самое чёрное, что я видел когда-либо, и похожее на вечно стекающий вниз дёготь или смолу.

Эта мразь даже не из мира.

Но скорее всего, судя по контурам, именно оно и преследовало нас.

Страх глушил все чувства. Абсолютно все, и казалось, что я теряю связь с реальностью. Теряю собственное тело, растворяясь в ужасе.

Я со всей дури укусил из последних сил язык. Последний спасательный круг в этой ситуации. Боль. Она помогает держать связь с телом.

Эффект был незамедлительным. Я прокусил язык так, что в рот хлынула тёплая свежая солоноватая кровь, и кажется… я прокусил язык насквозь. Но с болью и вернулось чувство реальности. Чувство пугающей реальности, которая требовала от меня убегать.

Оно сразу же обратило на меня внимание. Мгновенно обернулось, будто для поворота головы ему не требовалось время. Два глаза, красных, как кровь, уставились на меня. Я тут же отвёл взгляд вниз, на туловище монстра, боялся, что взглядом в меня смогут вселить парализующий ужас, ведь именно это со мной и сделали. Я боялся, часто боялся, но никогда до состояния куклы. Значит, существо как-то умудряется контролировать сознание.

Возможно, именно так оно и охотится.

Но не в этот раз. Ярость колыхнулась во мне, заставляя двигаться. Не за тем я пёр эту девку за собой, чтобы её сожрало какое-то мудило

из ниоткуда.

Моё это моё. Я тебе не хрен с горы. Я хрен, который эти горы курочит.

Глава 24

Шаг за шагом я приближался к нечто, сокращая между нами дистанцию. Оно неотрывно смотрело на меня, словно пыталось остановить взглядом, но я упорно двигался вперёд, повторяя как мантру:

Моё, моё, моё, моё, моё…

Это словно перебивало влияние существа, которое пыталось свернуть меня ужасом, своим мерзким противоестественным видом. Оно не из мира, не из миров, которые я знаю, и вряд ли из тех, где я ещё не бывал. Сознание отказывалось принимать его, потому что оно было чуждо самим своим видом человеку.

Но я не отступал. Не для того я учился своему искусству, чтобы сдрейфить перед непонятной хуйнёй. Не для того был мой опыт, набитый во многих мирах на крови многих врагов, которых даже представить страшно, чтобы вот так отступить перед чепушнёй, решившей, что оно может претендовать на мою добычу. Сегодня отступлю здесь, завтра отступлю там, а под конец привет божество, ведь зачем рисковать, когда можно отступить. И тогда вообще смысл быть сильным, если при каждой смертельной опасности ты будешь отступать?

Я воин. Я истребитель. Я вестник войны в любом из миров.

Я убийца.

И мне страшно. Вроде пока ещё не поздно развернуться и убежать, оно явно не хочет со мной сражаться.

Пока предательские мысли крутились в моей голове, я сократил дистанцию до подходящей.

— От-т-п-пс-ти!!! — писк был таким, что мой учитель из одного мира просадил бы мне в пачку.

Но именно он и научил меня бороться с тем, что отказывается воспринимать твоё сознание. Не смотри на врага. Не концентрируй сознание на враге, не третируй свои мозги, старайся смотреть более абстрактно — форма, размеры, цвет. Концентрируйся на более размытом и простом.

Огромная чёрная хуета.

— Отпусс-с-с-т-ти йе-её! — пискнул я. — Или… я т-тебе… с-с-сделай-й-ю б-б-больно!

Мне ещё никогда не приходилось так угрожать.

Я стиснул зубы, чтобы не стучали, и сжал покрепче топор. Мышцы напряглись — я пытался справиться с дрожью. По-хорошему, нужен огонь, с ним можно бороться против большинства существ, но, боюсь, придётся обойтись тем, что имеем.

— Вал-ли нах-х-хер! — уже более уверенно произнёс я.

А оно лишь повернуло голову набок, словно рассматривая интересную зверушку.

Не видит во мне противника? А как насчёт этого?

Я размахнулся и швырнул в него тесак. Тот пролетел прямо в существо, воткнулся с чавканьем и погрузился на треть.

Глаза существа вспыхнули. Я видел это немного со стороны, так как старался не концентрироваться на нём, чтобы избежать влияния на мозг. И я услышал это, услышал крик. Но крик не существа, людей… очень хорошо знакомых мне людей…

Я едва успел махнуть топором, отбив в сторону тесак, который полетел в меня обратно. Тварь просто коснулась его рукой, а потом будто смахнула. Смахнула так, что, отбив тесак, я аж покачнулся.

Сильвия свалилась на землю безвольной куклой, и теперь оно полностью повернулось ко мне, видимо, решив, что я буду более интересным экземпляром.

И крики продолжились, много криков. Знакомых криков. Те, которые я слышал когда-то в прошлом. Они глушили так сильно, что вибрировали глазные яблоки. Я сдерживался, чтобы не закрыть уши руками (это бесполезно), но орал, стараясь перекричать этот хор агонии. Глаза заслезились.

Я пошатнулся.

А через мгновение тварь уже стояла прямо передо мной.

Я заглянул в её огромные красные глаза.

А там был целый мир…

Всё проносится водоворотом.

Видение… настолько реальное, что я чувствую даже аромат тех мест.

Вокруг огромные прерии золотого цвета без конца и края под ослепительно голубым небом — сезон дождей ещё далеко. Люди говорили, что они бесконечны, но я знал, что это не так.

Девушка с волосами цвета солнечных лучей смотрела на меня и улыбалась. Та самая с вызовом улыбка, задорный взгляд… почему она оказалась для меня так важна?

Гелиопсис, её звали Гелиопсис и у неё из волос торчало большое перо с фиолетовым отливом. Я сам подарил его ей, перо хейкера, птицы, которую очень сложно поймать. Но я поймал. Она была из племени, где люди с волосами цвета тех степей, в которых они живут. Гордые, чистые, прекрасные и свободные.

Новые видения, они словно отрывки фильма, склеенные вместе.

Мы скачем на лошадях, мне нравится наблюдать, как её волосы развеваются на ветру. Она что-то говорит, кричит мне и смеётся, а я лишь улыбаюсь, ловя её голос как музыку, наслаждаясь чистотой и мелодичностью.

Смена картинки…

Она что-то говорит мне, мы спорим, после чего я ущипнул её за грудь, и Гелиопсис ударила меня в нос. А потом мы спрыгнем на землю и будем бороться: она будет делать вид, будто злится и пытается меня победить, а я притворяться, словно ей это удаётся. Но всё кончится тем, что мы будем лежать в траве в объятиях друг друга. Окажемся на несколько минут куда ближе друг к другу, чем когда-либо.

И следующая картинка.

Гелиопсис лежала на золотистой траве, держась за живот, из которого била кровь. С таким ранением у неё не оставалось шансов.

— С-с-сокл… — она потянула ко мне руку, и я позволил ей прикоснуться к моей щеке. Осторожно взял её на руки и прижал к себе. Гелиопсис умирала на моих руках. Её глаза смотрели на меня умоляюще. Словно просили сделать хоть что-то, чтобы исправить случившееся. Но я мог лишь смотреть, как жизнь покидает её. Смотреть, как тускнеют чистые глаза, как содрогается грудь и губы приоткрываются, испуская в последний раз вздох.

Эти иллюзии манят меня, предлагают прикоснуться к ним, вернуться в тот мир, в котором когда-то я оставил после себя горы трупов. Оставил ту, которая любила меня. Которую любил я. И благодаря которой уяснил один важный урок на всю оставшуюся бесконечность.

Она — причина, почему я провалил миссию. Она и есть тот самый урок, который мне пришлось уяснить.

Сердце ныло, хотелось коснуться этого мира, хотелось вновь почувствовать касание её ладони, её нежного тела, окунуться лицом в волосы, которые пахли лучиками света. Хотелось заглянуть в её чистые бездонные глаза и вновь услышать её дерзкий и жизнерадостный голос. Ещё раз, в самый последний…

И я знал, что стоит мне захотеть, я погружусь в эти иллюзии.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

Было больно физически, как будто я выдираю из мозга вживлённые провода. Есть с чем сравнивать. Но, тем не менее, я вырывался оттуда. Какой бы иллюзия ни была привлекательной, что бы она мне ни обещала, я сделал свой выбор.

Те прекрасные прерии неизвестной планеты, где равнины уходят бескрайним полотном за горизонт, исчезли во тьме. Мгновение, и меня настигает другая темнота. Чернь, дёготь, густая смола, в которую мои руки уже вошли по локоть. Я словно проснулся посреди прекрасного сна и оказался в кошмаре.

Надо мной разверзлась огромная пасть, словно чудовищная воронка со множеством зубов, с которых капала чёрная слизь. Меня хотели сожрать.

— НЕНАВИЖУ, МРАЗЬ!!!

Я жахнул. Жахнул из ядра.

Это было нельзя делать, опасно, но выбора не оставалось. По ощущению использование ядра было как будучи сильным бороться с ребёнком и контролировать уровень прикладываемой силы. Я контролировал энергию и был охеренно сильным.

Я воспользовался тем, чем пользовался всегда в любой непонятной ситуации — огнём. Не знаю, сколько влилось туда силы, но тварь завизжала в моей голове разными голосами, задрав свою огромную пасть.

Меня отбросило.

Я кувырком полетел по земле. Мразь визжала как сучка. Я тоже кричал. Все кричат. Оттолкнулся и бросился на существо. Я не боюсь. Я знаю, что я сделал. Я знаю, за что мне быть в ответе. Но я не каюсь в этом, просто делаю, что прикажут. Потому что очень хочу жить. Я лишь оружие.

Надо завалить это, пока есть возможность, иначе оно будет преследовать нас. Даже брось я Сильвию, оно будет преследовать меня, так как не захочет упускать редкую жертву из своих охотничьих угодий.

Я врезался в тварь всем телом, запустив чистую энергию в тело. Оно горело, казалось, что кипела кожа, но я терпел. Повалил тварь на землю, оно оказалось не таким уж и страшным. Заорал в приступе безумия. Я должен был испускать сейчас такую энергию, что даже простой человек почувствовал бы её. Для него это было бы как электричество по ощущению. Тварь орала, раскрыла свою пасть… и я схватил её за голову, после чего жахнул. Жахнул от души.

Я сделал выброс.

Выпустил энергию через руки, при этом, чтобы не добить стержень, который такого напряжения не переживёт, не сдерживал её в себе. Грубо говоря, что-то влилось куда надо, а переизбыток пошёл через край.

Жахнуло так, что я завизжал, как девчонка, от боли. На мгновение даже лишился зрения, просто всё стало сначала белым, а потом чёрным. Я заорал и в слепую начал бить мразь кулаками, вливая туда энергию, создавая огонь на кулаках, вливая туда силу, какую мог, чтобы не сгореть.

— СДОХНИ!!! СДОХНИ, СУКА, ОТПРАВЛЯЙСЯ К ОСТАЛЬНЫМ И ПЕРЕДАЙ ИМ ОТ МЕНЯ ПРИВЕТ!!! А-А-А-А-А-А-А!!!

Я убивал это. Не убьёт огонь, забью кулаками. Не убью кулаками…

Я отпрыгнул назад, выставил руки туда, где оно должно было быть, и жахнул молнией. Прожарил так, что завоняло горелым, и тут же бросился вслепую добивать это. Я горел, кожа горела, горела каждая клеточка тела, словно попал вновь на костёр в рядах еретиков. Я бил то, что должно было быть там, но было больно до слёз, до визга, до желания расколоть себе череп и просто сдохнуть, наплевав на миссию.

Процесс в ядре пошёл так быстро, что я уже забыл о твари, которую убивал. Завалился на землю, крича благим матом и чувствуя, как меня распирает на части огромным потоком силы. Она уже не зацепит стержень, так как выходит из тела просто напрямую. Но и стержень станет не важен, если не перекрыть это говно. Мне словно сорвало клапаны, и теперь огромный поток воды просто бил во все стороны.

Горело всё, включая сознание, которое вспыхивало белым в голове, не в силах даже забросить меня от болевого шока в бессознательное состояние. Я катался по земле, визжал, срывал голос, вновь катался, теряя связь с реальностью из-за боли. Хотелось просто умереть.

И… неожиданно меня обняли. Обняли за шею крепко-крепко, прижавшись к моему телу.

Эти объятия были ледяными, освежающими. Те места, которых меня касались, мгновенно остыли, как если бы к раскалённым участкам тела приложили лёд. Они перестали гореть. Вся энергия, которая палила те участки, ушла.

Фонтанирующая энергия из ядра двинулась навстречу высасывающему источнику. Она упорядочилась, стала единым и уже управляемым потоком, а не как из гидранта во все стороны. И наконец перестала жечь сознание, позволяя взять себя в руки и дотянуться до ядра внутри.

Что я и сделал.

Выглядело так, будто я просто закрыл в печке заслонку, заперев огонь внутри.

Стоило этому произойти, как тело расслабилось. Вся боль спала, будто её и не было. Я мог наконец вздохнуть полной грудью и вновь контролировать ситуацию, хотя мне потребовалось ещё около минуты, чтобы прийти в себя. Зрение вернулось тоже не сразу.

Вокруг всё было… сожжено. Сожжено дотла в прямом смысле этого слова. Стены домов опалены, вокруг тлеет или горит трава. Мне даже показалось, что в тумане я вижу всполохи пламени, что было вполне возможно.

А меня обнимала Сильвия. Обнимала крепко, прижавшись всем телом и содрогаясь. Мы лежали на небольшом клочке, единственном, который не обгорел в округе.

— Сильвия? — я тут же сел (правда, чуть не упал обратно). Ещё не хватало, чтобы померла после моего подвига. — Сильвия, ты как?

Она была красной, буквально горела. Её глаза были влажными, казалось, что она смотрит на меня и не видит.

То, что произошло, мне сразу стало понятно. Она просто впитала исходящую энергию и выбросила её наружу с помощью магии, позволив мне взять контроль над собой.

— Сильвия, ты как? — легонько тряхнул я её за плечи.

— Я… — выдохнула она, после чего. — Ах!

И слегка выгнулась.

Я было подумал, что ей больно, но… Ах? Это блин не «ах» человека, которому больно. Слезящиеся глаза, прикусила нижнюю губу, томный взгляд, красная, извивающаяся, одна рука между ног, другая вцепилась мне в руку когтями. И ноги трутся друг о друга, будто в туалет хочет.

Так, шутки шутками, но Сильвия, ты что, дрочила тут, пока я помирал?!

— Тэйлон… Тэйлон… — она шептала мне что-то.

— Тэйлон что? — нагнулся я ниже, и она меня сграбастала. Прижала голову к груди так, что я отчётливо услышал её сердцебиение и ощутил жар, идущий от тела. А потом утробный стон, и её вновь слегка выгнуло. Я почувствовал, как сотряслось её тело.

— Блин, ты издеваешься? — отпрянул я от неё. Сильвия смотрела на меня мутным взглядом. — Тебе сейчас поанонировать прибило? Дома никак? Не дотерпишь?

— Энергия… от тебя… много… я полна энергии…

— Это, конечно, круто, но…

— Мне надо выпустить из себя это! Слишком много энергии прошло! Я не могу сосредоточиться!

Её рука полезла под юбку и начала усиленно там шерудить, другая мяла грудь. Причём родную сестру не смутило, что я за этим наблюдаю. Она аж закатила глаза и прикусила нижнюю губу. Кажется, Сильвия вообще поехала.

— Эй, Сильвия, харе дрочить, нам уходить надо.

— Я сейчас, сейчас, мне надо, надо…

— Надо подрочить, когда нас хотят сожрать, ты серьёзно? Ты что, конченная?

— Сейчас… очень надо… да… Да… Да-да-да…

Ну хоть призналась в этом.

Буквально пара секунд, её вновь выгибает, вскрик, и на этот раз Сильвия успокаивается. Тяжело дышит, лёжа на боку, приходя в себя.

Да, неловко вышло.

Пока сестра приходила в себя, я встал, оценивая результат. Существа не было, была чёрная клякса на земле, которая была словно мазутом залита. Трава по округе опалена, пахло палёной кожей.

Я взглянул на свои ладони — да, пахло моей плотью. Заглянул в себя, там, помимо пульсирующего ядра, готового рвануть, был стержень. Теперь он был не только искривлён, но ещё и мерцал, как перегоревшая лампочка. Я, кажется, видел на нём трещины, что не есть хорошо.

Иначе говоря, второго трюка не повторить, иначе я рискую остаться вообще без магии. Источником энергии — да, но не магом. А этого я хотел меньше всего, так как магия везде отличное подспорье. Надо просто понять, есть ли теперь возможно исправить то, что я сделал со своим стержнем.

Сильвия уже сидела. Она смотрела на меня стыдливым взглядом человека, которого застукали на горячем.

— Ты как? — подошёл я поближе. Надо сказать, что ходил я с трудом. — Подрочила? — заботливо поинтересовался я.

— Я… прошу прощения за это поведение, Тэйлон. И прошу как брата, не рассказывай никому об этом.

— О том, что ты сейчас сидела и дрочила передо мной?

— Да, именно об этом, — покраснела она. — Это из-за энергии, которую ты испускал. Я попыталась просто откачать её из тебя магией, но ты… словно бездонный колодец. И я сама немного… зарядилась.

— Бывает.

— Не рассказывай никому, прошу тебя, — схватила она меня за руку. — Никто не должен знать.

— Эм… я не сильно брезгливый, но ты меня держишь рукой, которой дрочила. Причём она у тебя вся мокрая.

Сильвия тут же отдёрнула руку, стыдливо спрятав за спину.

— Прошу тебя, я никогда этим не занималась. Это всё из-за энергии.

— Ага, но рука-то наработана, смотрю.

— Прошу тебя, Тэйлон. Брат, не рассказывай об этом, — посмотрела она мне в глаза. — Постарайся забыть об этом позоре.

В голове так и пронеслась мысль «А я знаю, что ты дрочишь…».

— Ладно. Мне нет до этого дела, поверь. Все дрочат. Куда важнее сейчас уйти отсюда, так как мы точно собрали всех местных хищников своими криками и стонами. Они пока боятся, но вскоре из-за крови точно осмелеют. Давай, я возьму тебя на руки.

Времени бегать и искать новые жерди не было. Надо валить. Валить прямо сейчас. Каждая потерянная секунда играет против нас. И чем дальше мы убежим, тем больше шансов выжить.

— Ты на ногах едва стоишь.

— Ты можешь меня запитать? Сделать выносливее? Мою энергию сделать выносливостью?

— Я… могу сделать тебя выносливее, Тэйлон, да. Но это означает истощение.

— Плевать, — отмахнулся я. — Хватайся, я пойду, ты запитаешь.

— Но у меня нет кристалла, нет энергии, — ответила Сильвия. — Я не смогу тебе помочь в этом.

— У меня есть энергия, — отозвался я. — Вопрос в том, как долго ты сможешь подпитывать меня.

Глава 25

Выброс.

Но в этом мире его знали как энергетическую вспышку.

Произошедшее стало достоянием общественности высшего света мгновенно. Мощность была такой, что те, кто был очень чувствительным к подобному, могли почувствовать неожиданно приподнявшееся приятное возбуждение. Те, кто менее — лёгкое покалывание в подушечках пальцев. Вспышку засекли многие, и скрыть такое было практически невозможно.

Что точно могло сказать об энергетической вспышке и её мощности — зеркала-кристаллы. Пустые, идеально очищенные, они были чувствительны к энергетическому фону. При повышенном фоне зеркала-кристаллы переливались радугой, пропуская через себя его. Они были настолько чувствительные, что могли заметить колебания очень сильной магии, если пользоваться ею рядом.

В этот раз они просто вспыхнули, как лампы.

Королевства встрепенулись. Дотянулось даже до островов, парящих в небе.

Источник энергии, судя по полученным данным, огромный, интересовал всех. Да только определить точно место никто не мог. Можно было лишь основываться на информации других кристаллов, действуя по принципу всплеска — чем ближе к источнику, тем сильнее кристаллы среагировали.

Но засуетились не только правительства — оживились рода и даже союзы предпринимателей, что были в этом мире своего рода корпорациями. Всем нужен был источник, все хотели его найти. И никто не догадывался, что источником может быть живой человек — в этом мире магов было мало, а тех, кто мог вместить в себя столько энергии, не существовало в природе.

До этих пор.

Наше путешествие продолжилось — мы уходили от города. Сильвия не была тяжёлой, но, учитывая голод и нагрузки, становилась едва ли не неподъёмной ношей. Лишь магия, которая истощала меня, но помогала не чувствовать усталость, спасала ситуацию. Потом будет откат, но главное, что именно потом.

Вскоре город остался позади.

Я шёл до самого позднего вечера, после чего разжёг костёр не только в центре, но и по кругу, чтобы очертить светом зону. Огня боятся все, огонь помогает видеть, что творится вокруг. А насчёт того, что выдаёт нашу позицию — все, кому надо, давно знают, где мы.

Сильвии было плохо, я это видел. Она была бледной и горячей, сказывалась как ампутация, так и то, что она простудилась. Пришлось её укутать, после чего следить за местностью самому всю ночь. Нас потревожили всего один раз, какая-то тварь, как та, со странной пастью, однако она пала смертью храбрых, едва сделав попытку напасть. Я разделал её, однако запах тухлятины нескромно намекал, что жрать её лучше не стоит.

На следующий день, когда вокруг посветлело, я сделал волокуши. Две длинные жерди послужили основным каркасом, в то время как поперёк установил короткие. Скрепил каркас, перевязав всем, что есть и что можно было использовать. Свою одежду я сохранил, так как мне она требовалась: я был силой, двигателем и единственным, кто был на что-то способен. А вот платье Сильвии пошло на ремни.

Ей было всё равно. В глазах светилась усталость. Управление магией забирало силы, а она не только лишилась стопы, но ещё и получила заражение, плюс простыла. Целый набор. Посмотрим, на сколько её хватит.

Уложил её на волокуши, укрыл своим пиджаком и потащил. Стало немного легче.

Целый день я тащил её по лесу. Нас больше не преследовала тень, однако мелкие животные, которых привлекал запах крови, то и дело норовили куснуть нас. Куда смелее они выскакивали из тумана, но все попытки заканчивались одинаково. Возможно, животные нас преследовали ещё и потому, что уяснили, что их более глупые собратья погибают, становясь лёгкой добычей.

— Я хочу кушать… — пробормотала Сильвия.

— Я тоже.

— Может мы можем съесть… их, — она кивнула на труп твари, которую я зарубил. Она была похожа на паука, только без хитина.

— Боюсь, что их мясо ядовито. Не хочу рисковать.

Следующая ночь прошла так же, как и в прошлый раз, только теперь я попросил Сильвию покараулить часик-другой, чтобы самому поспать.

Проснулся я под утро, хотя лёг вечером. Чувствовал себя отдохнувшим, но слабым, как… как в начале жизни в этом мире. Но почему-то это состояние вызывало у меня улыбку. Вот она, моя жизнь, я вновь выживаю всем назло. Доказываю, что хрен меня убьёшь. Почему-то ситуация эта меня радует куда больше, чем следовало.

Сильвия не умерла, как я сначала подумал. Нет, она сидела с прикрытыми глазами, смотря прямо.

— Я не сплю, — пробормотала она, когда я приблизился. — Я караулила всю ночь, не беспокойся.

— Ты должна была меня разбудить, — хмуро заметил я.

— Тебе надо было отдохнуть, Тэйлон. Я могу спать и днём.

Что ж, она права, вообще-то. Просто я боюсь, что её состояние скажется на внимательности и нас съедят ночью.

Четвёртый день нашего пребывания в туманных землях.

Я тащил Сильвию весь день. Она начала что-то бормотать и бредить. У неё в запасе ещё было дня три-четыре, если заражение идёт не сильно остро.

Только сейчас я подумал, что мог бы и не спасать её, по сути. Считай, профукал одну из попыток, и всё, бывает. Но я понимаю, что в тот момент сохранить её было здравой идеей. Никто же точно не знал, как всё обернётся, а я хотел как можно сильнее подстраховаться. А сейчас бросить… жалко, что ли, столько усилий, чтобы потом оставить?

Мы вновь ночевали под открытым небом. Пошёл сраный дождь, и лес погрузился в тьму. Даже костра не разведёшь. Я караулил всю ночь и продрог до каждой косточки, а Сильвия, кажется, погрузилась в свои бредни. Она что-то говорила, смеялась, мычала и вела себя как сумасшедшая. Скажу так, дежурить ночью в кромешной тьме очень сложно, но, с другой стороны, и животные в кромешной тьме не могут охотиться нормально, а запах перебивается сильным ливнем.

На утро пятого дня дождь всё ещё шёл.

Пришлось двигаться в путь под ливнем. Одежда липла к телу, было холодно, а видимость снизилась вообще до десятка метров. За этот день тварь попыталась напасть на нас всего единожды, но я даже убить её не смог — она, раненая, убежала в лес и была такова.

Под вечер дождь кончился, но началась другая напасть. Эту напасть можно называть как угодно, но я бы воспользовался довольно классическим объяснением — сраный лес. Природа начала немного меняться.

Вместо пустого леса, где не было ничего, кроме ровной земли, пожухлой травы, листвы и стволов деревьев, на смену пришли небольшие овражки, кусты, более густая трава и, ко всему прочему, холм вверх. Это было и хорошо, и чертовски плохо.

— Кажется, мы уже близко, — пробормотал я, глянув на Сильвию. — Думаю, завтра мы сможем выбраться из тумана. Только эти волокуши забрать с собой не сможем, я не смогу её волочь наверх через эти буераки. Придётся тебе попользоваться магией.

Сильвия не ответила, она металась в бреду, что-то бормотала и не спешила приходить в себя. Без неё я точно поднимусь, но… Блин, нахрен я тогда пёр её? Нет, дотащу до самого верха, ибо нефиг. Я не для того жопу рву, чтобы она сдохла.

А ещё я поймал себя на мысли, что поглядываю на отрезанную ногу Сильвии, и в голове мелькает мысль, что если отрежем ещё кусочек, она даже не заметит этого. Всё равно ноги нет, то, что сталось по другую сторону жгута, уже некротизируется, а кушали мы три дня назад, на обеде этих Вьильгеров. Я не каннибал, просто меня учили, что честь и мораль лишь слова, когда стоит вопрос о выживании. И если придётся, используй все ресурсы, так как значение имеет только результат — твоя жизнь. А мораль и принципы прибереги для моментов, когда это действительно необходимо.

Эту ночь я всё же поспал. Не мог идти несколько суток без сна, так ещё и голодным. И если я буду так насиловать свой организм, мы отсюда не выберемся.

Сильвия была просто не в состоянии караулить, поэтому надо разжечь костёр побольше. Пришлось повозиться со старым добрым способом трения, так как Сильвия была не в состоянии что-либо сделать. После этого я сделал фокус, которому меня научили в одном из миров: небольшая конструкция, помимо костра, над ногой, которая будет гореть сверху вниз и, когда дойдёт до ноги, болью заставит меня проснуться.

Собственно, так и получилось. Часть ночи спал, часть ночи бодрствовал. После того, как проснулся, было ощущение, что стало только хуже, и лучше бы не спал, но это всё ерунда: по-настоящему небольшой, но отдых я всё же получил.

Шестой день.

А по утру привёл в чувство Сильвию пощёчинами. Она была бледна, от ноги к телу шли красные полосы. На ощупь девушка, казалось, горела. Культя потихоньку гноилась. Она была вся мокрой от собственного пота и смотрела на меня невидящим взглядом. Мне пришлось постараться, чтобы она пришла в себя.

— Я… умираю?

— Пока ещё нет, — я посмотрел на холм перед нами. — Мне нужно, чтобы ты мне помогла.

— С чем?.. У меня нет сил…

Я не стал ныть о том, что тащу её уже почти четвертые сутки. Нытьё делу не поможет.

— Если мы отсюда выберемся, считай, что спасёмся, — мягко произнёс я. — Я смогу тебя вытащить отсюда, но только если ты сама поможешь мне, понимаешь?

— Да… — пробормотала Сильвия после недолгого молчания. — Я сделаю… — она поморщилась, приподнялась, но, казалось, смотрела не на меня, а куда-то сквозь. — Я справлюсь… не хочу умереть здесь…

— Верно. Используй энергию, чтобы подкачать меня, хорошо?

И она справилась. Всё восхождение я чувствовал удивительный подъём сил, и казалось, что мне этот холм как нехрен делать преодолеть. К тому же, Сильвия теперь весила как снаряга в некоторых мирах, поэтому проблем не было. О том, что за это придётся потом расплатиться, я старался не думать.

Когда ты стараешься не думать, погружаясь в свои мысли, время летит незаметно. Такой вот способ скоротать время при долгих и сложных переходах. Я переворачивал в голове воспоминания прошлых миров, находя кучу подтверждений, что раньше бывало и похуже. Да, раньше бывало хуже.

Несколько раз Сильвия отключалась. Просто засыпала, это сразу чувствовалось, так как я начинал валиться с ног. Приходилось приводить её в себя и тащить дальше. Я особо на неё не злился, для девчонки это тоже было испытанием, и удивительно, что она тут ещё истерить не начала, сложив ручки на груди. Сильвия была сильным человеком, аристократы вообще упоротые, так что здесь, наверное, сыграло роль именно это. Я аристократка, я Бранье, я не сдамся, ну и так далее.

Сколько прошло времени, я сказать не мог. Точно несколько часов. Лес чем выше, тем становился более густым. Трава выше, кустов больше, деревья более раскидистые, на ветвях даже листьев было больше.

Туман начал расходиться.

Это выглядело так, будто солнце стало более активно пробиваться через туман. Зелени стало заметно больше, и я даже начал слышать отдельные чириканья птиц. В какой-то момент эта белизна начала редеть, пока наконец передо мной не открылся зелёный густой лес, где видимость была стопроцентной.

Буквально через сто метров кончился и холм. Здесь пробивалось солнце через ветви деревьев, пахло зеленью, и я слышал хор птиц и насекомых.

— Мы… выбрались?.. — пробормотала Сильвия, оглядываясь. В ней вспыхнула жизнь, которую вызвала смена обстановки. Или облегчение, что мы выбрались.

— Да. Наконец-то, — я осторожно опустил её на землю и ещё раз осмотрел.

Да, сепсис процветал, полз всё выше и выше. На ноге появились гнойники. Я задрал юбку, а красные полосы поднимались всё выше и выше. Она заразилась четыре дня назад. Каким-то чудом процесс идёт медленно, но в запасе у неё не более суток или двух. Я вообще удивлён, что девчонка ещё жива, но это или удача, или сильный иммунитет, или ядро, которое в ней было. А может и всё вместе, кто знает.

— Я сбегаю, найду, что поесть. Ты сиди здесь и никуда не бегай, — похлопал я её по голове.

— У меня нет ноги, Тэйлон…

— Блин, так в этом и шутка, Сильвия, — вздохнул я. — Короче, жди.

Откат застал меня, когда я отошёл шагов на десять. Меня трясло, откат нещадно сказывался на организме. Я мог задрать рубашку и увидеть, как тело похудело. Я ещё не сдох только из-за того, что сам был здоровым, меня подпитывали магией и организму ещё было что есть, пусть даже самого себя. Пришлось даже сесть, чтобы переждать судороги такой боли, будто мне ломало кости. Отходить пришлось около часа, прежде чем я вновь встал. Мышцы ныли и болели, но я, сжимая плотнее зубы, заставил себя двигаться.

Надо поесть.

Я умел охотиться. Умел искать еду в лесу, если в нём что-то водилось. Это было сложно, но кушать захочешь — всему научишься. А когда тебя этому учат, всё становится куда проще. Правда, это только в историях ловить диких животных легко, а в действительности ты можешь помереть раньше, чем кого-то поймаешь. Поэтому охота не всегда значила, как говорят, крупную дичь.

Сильвия к тому моменту уже начала вновь бредить. Её состояние шло волнообразно — то она приходила в себя, то погружалась в полудрёму, говорила что-то, бормотала. Мне пришлось постараться, чтобы привести её в чувство. Пощёчинами. С трудом Сильвия вынырнула из своих галлюцинаций, сконцентрировавшись на мне.

— Я ещё жива, — пробормотала она.

— Я вижу, ты молодец, Сильвия, — мягко похлопал её по щеке. — А я принёс тебе поесть, — показал ей добычу.

— Змея? — поморщилась Сильвия слабо.

— Нет-нет, не змея, три змеи.

— Очень… интересно…

— Это я тебе муравьёв не предлагал с кузнечиками и лягушками, — усмехнулся я и добавил, видя её реакцию. — Нам надо поесть, выбирать не приходится.

Я не шутил: выжрал весь муравейник и съел всех кузнечиков, что нашёл по пути, плюс несколько лягушек. Когда речь идёт о твоей жизни, такие мелочи, как отвращение, уходят на задний план. Или же ты просто не хочешь кушать. Я бы ещё и мышек наловил, но увы, не смог поймать.

— Но насекомых…

— Тебе я приберёг самое вкусное, — кивнул я на змей. — Сейчас всё будет.

— Жду в нетерпении…

Я быстро разделал добычу. Отрезал голову, снял шкуру, надел на вертели и отдал готовку Сильвии. Она с трудом и уже не без моей энергии разожгла костёр, на котором мы быстро приготовили еду.

— Я боюсь, что умираю… — пробормотала она, пока мы ели. — Я чувствую это.

— Это заражение крови, — ответил я. — У тебя ещё суток двое. Нам главное — выбраться на дорогу. А там…

— А там? — слабо поинтересовалась она.

— Ты говорила, что рядом есть какой-то род, да?

— Я… не помню…

— Напряги память. Блэскенсы, помнишь? С какой стороны они? Мы вышли со стороны города, который на краю реки.

Сильвия закрыла глаза, облокотившись на дерево. Так она была похожа на труп. Слишком бледная, и слишком хорошо видны красные полосы от ноги.

— С какой стороны солнце? — негромко спросила она.

Я поднял голову.

— Примерно… оно поднялось с той стороны, — указал я в нужную сторону.

Она посмотрела на меня, после чего закрыла глаза. Просидела минут пять, и когда я уже было думал, что она уснула, Сильвия негромко произнесла:

— С той стороны, — и указала пальцем в нужную сторону. — Должно быть там… Они должны быть недалеко, но мы не дойдём…

— Мы постараемся, — уверенно заявил я. — Ты почти не притронулась к еде, кстати.

— Я не хочу…

— Не глупи. Это просто мясо.

— Дело не в этом, — она разглядывала пустым взглядом змею на палке, после чего протянула мне. — Я лишь груз, Тэйлон. Я знаю правила.

— Правило чего?

— Правила… — повторила она слабо и упрямо.

Я знал, о каких правилах Сильвия говорит. Тот, кто не работает, тот не ест. Так как мне предстояло тащить её, мне и стоило кушать больше. Я без слов взял протянутую мне еду. Она была права, тут не поспоришь, я даже думал над этим, но мне стало совестно есть перед голодной девушкой. А здесь, раз сама понимает…

Я начал делать новые волокуши. Нести её сил нет, да и Сильвия вряд ли сможет меня запитать нормально. Порвал платье её настолько, что его практически и не стало. Повязал, как и в прошлый раз, жерди, сделав подобие носилок, после чего выгрузил Сильвию и потащил.

Время ещё было.

Я шёл целый день, делая небольшие привалы. Было проблемно тащить через кусты эти полуносилки, но и с этим я справлялся. По пути ел буквально всё, что можно было есть, но в основном это были насекомые типа муравьёв и кузнечиков, плюс ещё раз поймал змею и съел её сырой.

А к самому вечеру я выбрался на дорогу.

Широкая дорога, можно сказать, что в две полосы. Не центральная магистраль, но и не забытая богом просёлочная тропинка. Волочь по ней волокуши оказалось куда легче. А Сильвия… она металась в бреду, и её пришлось привязать к полуносилкам.

Припомнив направление, куда она показывала пальцем, я двинулся в ту сторону, таща со скрежетом на весь лес свою полумёртвую сестру. Скоро опустится конкретный мрак, но чую, придётся идти всю ночь, если я хочу успеть. Будет обидно, если она помрёт прямо перед финишем.

Глава 26

Многие люди даже не подозревают, насколько сильны. Они устают, валятся с ног и говорят, что больше не могут, но это ложь. По-настоящему они могут. Могут идти, просто не хотят преодолевать усталость. Вот когда мышцы начинают отказывать, когда ты просто падаешь и не можешь шевелиться, вот тогда да, не можешь, а до этого все разговоры — лишь отговорки.

Честно говоря, я даже получал от всего этого какое-то садистское удовольствие. На самой грани, едва-едва держась на ногах и из последних сил идя упрямо вперёд, доказывая самому себе, что силы ещё есть. Наверное, это чувствуют атлеты, которые преодолевают свой предел раз за разом, хотя, кроме них самих, это никому не нужно.

Я встретил повозку. Каким-то чудом под утро я встретил повозку.

Как в глазах ободранного возчика должен выглядеть залитый кровью и грязный до черноты пацан в подранной одежде и почти голая девушка на носилках, я старался не думать. Не до этого было.

Несколько фамилий: Бранье, Блэскенсы, и ключевое слово — вознаградят, сделали своё дело. Сейчас мы неслись, подпрыгивая на кочках, настолько быстро, насколько это позволяла дорога.

Помимо нас, в повозке был какой-то паренёк лет восьми, который испуганно смотрел на нас — внук старика, скорее всего. Его глаза то и дело возвращались к топору на моих ногах и тесаку с ножами за поясом. Ржавые и в крови, выглядели они до ужаса красноречиво.

Возможно, именно они, а не мои слова, повлияли на старика. Не согласись он ранним утром везти нас в обратную сторону, откуда сам ехал, и я бы взял телегу силой. Я не буду кривить душой, я бы отобрал её, не моргнув глазом. И не потому что я охренеть какой сильный, просто ситуация вынуждает. Я старался никогда не трогать случайных людей, если моё задание не пересекалось с ними. Или ограничивался лишь небольшим насилием.

Мы летели всё утро и встретили восход прямо в телеге. На какое-то мгновение Сильвия очнулась, она попыталась что-то сказать, но я ничего не слышал.

— Мы скоро будем, держись, сестра, — убрал её чёлку с лица.

Но она упрямо тянулась ко мне, что-то шепча. Пришлось наклониться. Моего уха коснулись её губы.

— Требуй вернуть долг по крови… — просипела она.

Долг по крови? Вот как они называют это? Ох уж эти аристократы, как только ни назовут долговые обязательства. Но тут хотя бы скромненько назвали: долг по крови, а то иногда расщедрятся на такие названия, что один пафос душит лучше удавки.

Мы пролетели по холму, сверху которого открывался вид на большую деревню внизу, промчались через небольшой лес и выехали к воротам. Я быстро спрыгнул с телеги и бросился к железным ставням. Там уже стоял один из охраны, одетый как солдат, только форма светло-синего цвета, а не тёмно-синего. Поглядывал на меня брезгливым взглядом через прутья ворот.

— Это частные владения, мистер. Я попрошу вас убраться отсюда. Сейчас же.

Учитывая то, как я выгляжу и, скорее всего, пахну, можно порадоваться, насколько культурно он со мной общается, даже мистером назвал.

— Я Тэйлон Бранье, младший наследник рода. В повозке моя сестра, Сильвия Бранье. Я требую Блэскенсов вернуть долг по крови, — отчеканил я.

— Вы? Бранье? — с ухмылкой окинул он меня взглядом. Я, честно говоря, думал, что сейчас придётся спорить, но, видимо, правила для них не пустой звук, пусть по лицу я видел, что охранник мне ни капельки не поверил. — Хорошо, господин Бранье. Тогда прошу простить, но мы сначала спросим своего господина, вы не против?

— Быстрее, пожалуйста, — махнул я рукой.

— Конечно, — усмешка стала шире. Я мог точно сказать, что меня восприняли как сумасшедшего и погонят пинками от ворот, если выяснится, что я не Бранье.

Охранник кивнул куда-то в сторону, и неожиданно из-за деревьев на их территории появился второй, который лёгкой трусцой отправился к поместью. Я его даже не заметил сначала. Хорошая тактика, один отвлекает, другой страхует.

Уже через десять минут к нам спокойным, но уверенным шагом спустился статный мужчина во фраке в окружении ещё четырёх бойцов. По походке, да и по взгляду я мог точно сказать, что это глава семейства. Любого из этих личностей, сильных и влиятельных, окутывает словно аура, которую будто видишь. Кстати, интересно, а главы рода всегда в такой торжественной одежде ходят как в повседневной?

Подойдя к воротам, мужчина внимательно окинул меня с ног до головы взглядом. Видимо, сам решил удостовериться, что к нему приехали Бранье, а не бомжи с соседней свалки.

— Тэр Тэйлон, я так полагаю? Я слышал, что вы вернулись с войны.

— Да, тэр… — блин, а имя у него какое?! — Блэскенс. Я пришёл к вам, чтобы вы помогли моей сестре. Долг по крови.

Я не знал, насколько культурно говорить: «требую вернуть долг по крови», поэтому ограничился одним названием.

— Вы просите этого от имени рода, тэр Тэйлон? — уточнил он.

— Да, от имени рода Бранье, — кивнул я.

— Что ж, — кивнул он. — Долг будет возвращён. Откройте ворота.

— Моя сестра умирает, у неё заражение крови, нужен доктор. Она протянет ещё сутки, думаю, — быстро сообщил я ему, пока стража открывала ворота.

Мужчина лишь кивнул.

— Пусть заедет. Стража, — он кивнул на телегу, туда запрыгнули сразу четыре человека, после чего доехали на ней до ворот дома, где осторожно выгрузили мои импровизированные носилки.

— Моей семье…

— Я сообщу тэру Зарону о вашем прибытии к нам. Думаю, он будет рад услышать, что вы живы.

— Вы уже знаете, — констатировал я факт.

— Такие новости разлетаются очень быстро, Тэйлон, — перешёл он на неофициальный язык. — Провернуть такое, так ещё и в континентальном путепроводе.

— Вы так уверены, что это попытка убийства?

— Разве это не очевидно? — взглянул он на меня. — Естественно, это несчастный случай, сбой, никто не виноват. Но мы прекрасно понимаем, что к чему, не так ли?

Я не знаю, насколько было правильно просить конкретно Блэскенсов о помощи, ведь они могут быть предателями, верно? Да ладно, тут все могут быть предателями, даже тот старик на телеге. Но выхода иного не было, да и они в долгу были.

Кстати, поэтому мне и нравится обычная война — там враг практически всегда один, а все, кто на твоей стороне, союзники. Здесь же то ли враг, то ли союзник, непонятно.

К тому моменту, как мы дошли до поместья, Сильвию уже занесли внутрь. Но едва мы подошли к дверям, как они раскрылись, и на улицу…

Высыпалась пёстрая толпа девушек в платьях. Не в бальных или парадных, в обычных, которые надеваются под блузку. Кто в чепчике, кто в широкополой шляпе, а кто-то так вообще с распущенными волосами. Эта толпа хлынула на лестницу поместья, весело галдя.

Но замерла, заметив меня.

Девушки смолкли, шокировано разглядывая меня. Их было около пятнадцати человек, не так уж и много. Однако я просто уверен, что каждая сегодня придёт и расскажет, кого встретила. Потому что я вижу, как их шокированный взгляд сменился на заинтересованный и даже жадный. Слухов будет выше крыши.

Я, припоминая всё, что видел, слышал и помнил из прошлых жизней, слегка поклонился и мягко с улыбкой произнёс:

— Добрый день, благородные тэрры. Вы сегодня прекрасно выглядите.

Словно разводы бензина в луже. Нет, мне нравятся разводы бензина в луже, они выглядят красиво, правда, вряд ли девушки оценят такое сравнение.

Секундная заминка, и уже девушки слегка преклонили колени, приподняв немного платья. Заговорила та, что была впереди, видимо, предводительница женской орды.

— Добрый день, тэр Тэйлон. Рады видеть вас в добром здравии.

— Идём, Тэйлон. Кассия, тебя я жду на разговор вечером, — судя по тону, он явно хотел с ней поговорить на тему того, когда не стоит вываливаться на улицу вместе с подружками.

Мы прошли в поместье, где мной тут же занялись слуги. Причём здесь были исключительно мужчины, а не женщины. То ли от меня попрятали их, то ли таковых просто не водилось здесь. Меня буквально затащили в ванную комнату, где начали оттирать от грязи и крови. Я видел, как с меня сходила красная и чёрная вода, уходя в водосток, будто у меня открыло кровотечение где-то.

Свежих ран было много. Часть из них даже успела открыться, пока меня отмывали. После водных процедур мне, уже стерильному и чистому, наложили повязки, одели в это ночное платье для мужчин и спровадили в столовую, где покормили. Съел я немного, совсем чуть-чуть, пусть мне и предлагали не скупиться. Знал, что после долгого голода кишки могут в узел свернуться, если много съесть.

После этого я вновь встретился с главой семейства, который ждал меня в кабинете.

— Наш лекарь уже у твоей сестры, Тэйлон. Ей ничего не угрожает в его руках. Скоро он придёт осмотреть и тебя.

— Со мной всё в порядке.

— И всё же я настаиваю. Я должен выполнить долг по крови, ты должен понимать.

— Да, я понял, благодарю вас за заботу, — кивнул я.

Его кабинет был не просто большим, он был огромным. Я бы сказал, что размером со столовую или небольшой бальный зал. Зачем ему такое огромное помещение — вопрос на миллион. И в самом центр стоял его стол. Просто огромный каменный монолитный стол из цельного камня. Трудно представить, как это затащили сюда. Никак стену на улицу разбирали.

Взгляд зацепился за семейный портрет на стене. Мужчина, трое мальчуганов и одна девушка. Никак счастливое семейство, только вот жены не видно. Видимо, покинула их преждевременно.

— Я уже отправил письмо твоему отцу. Уверен, он будет очень рад новостям.

— Даже не сомневаюсь. Он не сказал вам, когда приедет?

— Нет, но вряд ли завтра, — усмехнулся хозяин поместья и на вопросительный взгляд пояснил. — Центры континентального путепровода закрыты по приказу нашего короля.

— Из-за случившегося?

— Естественно, Тэйлон. В нашей стране только один человек может карать людей. А учитывая тот факт, что в грязном деле попытались использовать путепровод, одну из важнейших транспортных систем королевства, сейчас проверяются абсолютно все управляющие таких центров. Ты же знаешь, что все они назначены непосредственно столицей и ею же контролируются?

— Да, — соврал я.

— Тогда понимаешь, что будет, если таким способом начнут устранять конкурентов? — видя то, что я понял, он кивнул. — Все узрят, что будет с теми, кто смеет использовать такие «несчастные случаи».

— Но это и вправду был несчастный случай, разве нет?

— Один человек — ещё может быть как-то. Два — заметна тенденция.

Ну да, Сильвия говорила, что у них тут монополия на насилие. Логично, что король будет пресекать такие случаи. А когда используют важнейший узел, ставя на кон безопасность — так вообще пощады не жди. И всё же…

— Тогда теперь только по дорогам?

— Ну почему же, возьмёт корабль, — пожал он плечами.

Корабль? В каком плане корабль? На зем… нет, небесный скорее всего имеется ввиду. Да, небесный корабль. Не представляю, какие технологии используются здесь для этого, но почему нет? На острова надо же как-то летать, верно? Интересно будет посмотреть.

— Ещё кое-что, Тэйлон. Хотел бы поинтересоваться, вы с сестрой не встречали никаких странностей по пути сюда?

Я не знаю, что конкретно он хотел услышать от меня, да и вообще, ожидал ли, что я отвечу правду, встреть действительно что-то необычное, но мой ответ был однозначен.

— Нет.

Меня проводили в спальню, где я был осмотрен лекарем женского пола лет так под сто. Там же мне выпала возможность посмотреть на магию лечения на деле. Просто небольшой свет у ладони, будто внутри них включились лампочки. Увидел и кристалл в виде кулончика на шее.

Само лечение было приятным, ничего общего с лазерными инструментами или специальными аппаратами на кораблях, которые тоже заставляют ткани регенерировать, но так, что то место потом сутки чешется. Словно поднесли тёплую лампу к ране. Было немного щекотно, но буквально через некоторое время в зависимости от ран они стягивались, оставляя после себя лишь белые полосы.

— Прошу прощения, но это вы лечили мою сестру? — спросил я у неё.

— Девушка без стопы? — её голос был словно скрежет гвоздя по дереву.

— Да, она.

— Я. И могу заверить, что с ней всё в порядке.

— Заражение крови? — решил сразу я пробежаться по основным пунктам.

— С этим я могу справиться, господин, — как мне показалось, лекарь немного обиделась на мой вопрос. — Магия, отвары, и всё пройдёт, хотя сейчас ей нужен покой. Девушка потеряла много сил.

— А стопа?

— Уж не думаете ли вы, что я смогу отрастить её заново?

Ну мало ли, я же не знаю, что вы тут умеете. Если научились делать какие-никакие кротовые норы, может и выращивать части тела научились?

Спал я, можно сказать, как убитый. Чуткостью здесь и не пахло. Организм просто отключился вместе с сознанием, и приди меня кто-нибудь убивать, я бы не встал и даже не проснулся. Поднялся лишь к обеду следующего дня. Сильвия была права, откат после магии был сильным. Всё тело гудело, как после сильного перенапряжения, а в голове всё было забито ватой, мешающей нормально соображать. Я лишь сходил в туалет и съел то, что принесли мне прямо в комнату, после чего вновь отрубился до следующего утра.

Когда я проснулся, солнце уже встало, однако по расположению сейчас было где-то около семи часов. Чувствовал я себя на удивление отдохнувшим и неотдохнувшим одновременно. Мышцы были забиты и двигались очень вяло, хотелось прилечь обратно. Однако сознание вполне себе бодрствовало, и я бы точно не заснул уже.

А когда я посмотрел в зеркало, меня покинул горестный вздох. Все мои мышцы, наработанные честным трудом… «подтаяли» немножко. Неудивительно, что такая слабость в теле. Я практически откатился в физическом развитии, став тем же задохликом, что и был. Обидно немного…

Ладно, стоит теперь проведать сестру, как она там.

Одевшись в то, что мне выдали, я вышел в коридор. Пришлось немного походить, прежде чем мне на пути попался слуга. Да, служанок у них здесь не наблюдается, хочу заметить.

— Господин Тэйлон, — поклонился он.

— Я хочу повидаться с сестрой, — сразу попросил я. — Проведёте?

— Конечно, господин Тэйлон, прошу за мной.

Собственно, разместили её в соседней от моей комнате. Можно было догадаться сразу, но заглядывать в каждую комнату, как по мне, идея была не очень. Даже из элементарного уважения к хозяевам дома.

Поблагодарив слугу, я без стука тихо скользнул в её комнату.

Сильвия спала. Бледная, как мраморная статуя, лежала на спине, только голова из-под одеяла и торчала. Её кожа приобрела более здоровые оттенки, исчезли синяки под глазами. Я осторожно приподнял одеяло и заглянул под него. Правда, толком ничего и не увидел — она спала в ночном платье.

— Не голую ли сестру ты хочешь увидеть, брат? — раздался слабый насмешливый голос Сильвии.

— Хочу удостовериться, что заражения больше нет, — ответил я спокойно и опустил край одела. — С добрым утром.

Сильвия смотрела на меня красными глазами, чуть повернув голову вбок. Да, она выглядела значительно здоровее. Взгляд стал более осмысленным, сконцентрированным, однако было видно, что она плакала.

— С добрый утром, Тэйлон. Я в полном порядке, — мягко улыбнулась она. — А как ты?

— Нормально, — пожал я плечами. — Жив, и ладно.

— Ты так наплевательски относишься к себе, — я даже не понял, шутит она или упрекает меня.

— Не наплевательски. Скорее я просто отталкиваюсь от того, что если жив и конечности на месте, всё остальное можно наверстать.

— Ясно… — Сильвия медленно села. — Я хотела… сказать тебе кое-что…

— Спасибо?

— Тебе обязательно перебивать? — прищурилась она недовольно. — Да, я хотел сказать спасибо. Спасибо за то, что не бросил меня там в лесу.

— Да я бы и не стал, честно говоря.

— Да, я знаю, — кивнула она. — И всё равно спасибо.

— А ты не злишься на меня?

— На тебя? За что?

Я кивнул на её ногу.

Сильвия медленно подтянула на себя простынь, показав на свет оставшуюся культю. Сейчас нога действительно выглядела здоровой — никаких красных линий, идущих вверх, никаких гнойников и прочих признаков сепсиса.

— Вряд ли был выбор, — попыталась спокойно ответить она, но голос всё равно дрогнул. — Или умереть там, или стать калекой… но… — у неё задрожали губы. — Я ведь жива, да? — посмотрела она на меня умоляющим взглядом. Будто просила подтвердить, что этот выбор был правильным.

И я понимал Сильвию. Понимал совершенно прекрасно: молодая красивая девушка. Без стопы. Это не то, что хочет любая, особенно в возрасте, когда перед тобой ещё вся молодость. Теперь ей нужно было подтверждение, что это действительно того стоило. Даже несмотря на то, что она выжила, мысли теперь наверняка у неё крутились вокруг того, а стоило ли?

— Ну… по крайней мере ты можешь вновь возмущаться и гонять меня за то, что я веду себя как плебей. Чем не повод жить дальше, а?

Сильвия грустно улыбнулась.

— Дурак.

Глава 27

Отец действительно приехал через два дня. Всё это время я провёл, как это ни странно, рядом с сестрой. Не потому что вдруг неожиданно проникся к ней любовью, просто она сама, во-первых, попросила. Просто посидеть рядом. А во-вторых, пока мы не дома, считай, вражеская территория. Что я смогу сделать против целого рода? Ничего, но тут как бы что так, что так нас убьют, если захотят, но рядом со мной у неё будет нескончаемый источник энергии, считай.

— Я… могу понять твоё недоверие, Тэйлон, но поверь, они ничего не сделают нам.

Я решил всё же поделиться кое-какими опасениями с Сильвией, так как мы сейчас в одной лодке и лучше бы нам сотрудничать. Она уже знает об источнике во мне, поэтому ничего страшного в моём предложении не было.

Естественно, вслух я не говорил об этом, вдруг прослушка, да и Сильвия помалкивала, но мы друг друга поняли.

— Откуда тебе-то знать?

— Даже потому что долг по крови.

— И? Типа он остановит их?

— Да, он остановит любого.

— Как?

— Потому что это долг по крови.

— То есть какой-то магический договор? — допытывался я, пытаясь уловить суть.

— Нет, они нам должны за услугу. И вопрос чести вернуть его.

— А кто помешает им нарушить это?

— Честь, — уверенно ответила Сильвия, но мой скептицизм в глазах заставил её продолжить. — Просто пойми, есть нерушимые правила. Солнце свидетель, что даже враг вернёт долг по крови.

— Сдастся, например?

— Нет, не настолько, конечно…

Что я понял?

Ни хрена не понял.

В принципе, не буду отрицать, что ей могло быть это виднее. Мир-то не мой, в конце концов, тут у них свои правила. Я знал мир, где во время дождя люди не сражались. Никогда. А когда я предложил напасть, ведь они этого не ожидают, на меня посмотрели как на кретина и сказали: «Дождь же идёт, как нападать». Это у них типа священно, но я всё равно не мог взять в толк, как это возможно.

Но бывали и миры, где вообще верить никому нельзя. Заключили мирный договор, а на следующий день напали. Пожали руки и буквально через пару минут выстрелили в спину. Каждый мир индивидуален, иначе говоря. Где-то свято чтут традиции и слово, а где-то плюют абсолютно на всё.

И вынужден признать, что именно второй тип миров, где всем плевать, повлиял на меня больше, чем первый. После них ты в принципе перестаёшь верить кому-либо, так как понял, насколько низко иногда можно пасть ради своей цели.

Слишком легко уничтожить в человеке веру во что-то хорошее и практически нереально заставить верить обратно.

О приезде отца я узнал немного поздновато. В тот момент, когда Зарон приехал, я, по иронии судьбы, был в туалете. Мы столкнулись в коридоре, когда он вышел из комнаты Сильвии. Между нами сразу повисла тишина, и взгляды упёрлись друг в друга.

Наверное, несколько секунд мы молчали, прежде чем он усмехнулся, протянул руку и похлопал меня по плечу.

— Ты наконец-то понял… — произнёс он, после чего обошёл меня и ушёл по коридору к лестнице. — Там сейчас мать. Уверен, она хочет посмотреть на тебя.

Я проводил его взглядом.

Наконец я понял? Видимо, что-то семейное, связанное ещё с прошлым Тэйлоном.

Мать и сестру я застал за довольно душевной сценой. Энна сидела на краю кровати и что-то тихо шептала Сильвии напротив, поглаживая её по щеке. Та едва заметно всхлипывала и с дрожащими губами что-то прошептала в ответ.

Мой визит не остался незамеченным, мать, словно коршун, тут же обернулась ко мне.

— Ты уже здесь, Тэйлон?

Сильвия тоже посмотрела на меня, но тут же отвернулась, пряча лицо. Плачет из-за стопы. Люди куда больше лишались, а она здесь… хотя я тоже, блин, сравниваю.

— Прости, я подожду в коридоре, — ответил я и уже было вышел из комнаты. Зачем мне в этом участвовать.

— Нет, Тэйлон, подойди ко мне, — поманила она рукой.

— Я лучше…

— Подошёл ко мне, — неожиданно зло произнесла она.

Её черты лица заострились, и я заметил, как нечто промелькнуло в глазах. Всего на мгновение, как и в прошлый раз, на лице Энны появилось и пропало что-то зловещее, заставившее меня нахмуриться.

Но вот черты стали мягче, и даже её лицо сменило маску холодной аристократической суки на более мягкую и домашнюю.

— Иди сюда, — гораздо мягче позвала она меня. — Незачем стоять у дверей.

И я подошёл. Не потому что на меня это подействовало, просто не вижу смысла обострять конфликт без видимой причины. Когда я подошёл, меня практически сразу утянули в объятия. Тёплые, мягкие объятия матери Тэйлона. Рядом, шмыгая носом, оказалась Сильвия.

— Как же я вас люблю, — тихо произнесла она, по очереди зарывшись лицом сначала в Сильвии, а потом в мои волосы, словно пытаясь запомнить наш запах. — Очень люблю. Мои дети…

Просидели так минуту, прежде чем она слегка отстранилась и взглянула в наши лица. С мягкой улыбкой, которая ничего не имела общего с тем лицом, которое она обычно носила.

— Всё в порядке. Теперь всё в полном порядке.

Мы недолго находились в поместье наших спасителей. Отец ещё что-то обсуждал с главой рода, после чего мы на самоезде покинули их поместье.

Как выяснилось, отец действительно приехал на корабле. Даже не приехал, а прилетел. Мы прибыли к большой деревянной пристани, которая находилась в открытом поле и возвышалась над землёй настолько, чтобы к ней мог пришвартоваться настоящий корабль.

Собственно, огромная летающая машина действительно напоминала корабль довольно сильно, правда, вместо парусов у него были большие шары, которые должны были наполняться газом. Предположу, что одних этих шаров, по крайней мере, тех размеров, что они были, не хватит для того, чтобы поднять корабль. Следовательно, тут, помимо лёгких газов, было ещё что-то. Какой-нибудь аппарат, создающий гравитационную аномалию или, на крайний случай, магия.

Во всём остальном он не сильно отличался от обычных кораблей, что плавают по морю. Да и я уже имел удовольствие кататься на подобных агрегатах в прошлых мирах.

Вернуться к поместью у нас действительно заняло около двух дней. Корабль довольно быстро плыл над просторами королевства, иногда преодолевая густые облака, после которых палуба была как после дождя. Под нами то и дело проносились леса, поля, реки, деревни. Я даже видел то ли огромное озеро, то ли настоящее море вдалеке — солнце довольно заметно поблёскивало на его глади.

А ещё мы преодолели ту самую низину, в которую нас забросило. Учитывая тот факт, как высоко находился корабль, можно было не волноваться, что нас достанет. Однако сам вид этих густых аномальных туманов внушал не то чтобы страх, скорее беспокойство.

Стоишь ведь и смотришь на него, думая, какие же там скрываются твари. Представляешь эти леса, брошенный город и деревни, где больше уже не ступит нога человека. Посуду и мебель, которую бросили и которая больше не увидит человека.

А ещё в сознании всплывает немного пугающая картина того, как там, в глубине, куда не достаёт солнце, ходит между деревьев по листве нечто.

Картинка довольно красочно сложилась у меня в голове, и даже мурашки по коже побежали.

— Сюда вас и закинули, — негромко произнёс Зарон, облокотившись на перила корабля рядом со мной. — Долина Ривенга. Или Лощина Ривенга. Раньше этот район процветал. Там росли редкие породы деревьев, которые использовали для изготовки мебели самому королевскому двору, так что род жил практически только за счёт этого.

— Сильвия сказала, что туман неожиданно появился.

— Пришёл с юга, — он указал пальцем направление. — Люди предполагают, что с подтуманных земель как-то просочился. Появился в самой нижней точке и пополз наверх, пока не заполонил всю лощину.

— Люди туда спускались? — я бросил взгляд вниз. Туман походил отсюда даже больше на смог. Естественно, что разглядеть что-либо внизу было просто невозможно.

— Спускались, — кивнул он, хмурясь. — Экспедиции, наёмники, искатели сокровищ и просто любопытные. Многие спускались, но немногие возвращались обратно. А кто возвращался, они либо ничего не видели, кроме бесконечных мёртвых лесов, либо рассказывали о таких страшных существах, что невольно начинаешь думать, что они душевнобольные. Места прокляты те, Тэйлон. Там обитает то, чему не место в нашем мире.

Он замолчал. Я знал, что Зарон сейчас на меня смотрит. Внимательно смотрит, пытаясь во мне разглядеть какую-либо тревожность или волнение. Ему интересно, что мы видели, и теперь он хочет знать об этом.

— Сильвия толком не смогла мне поведать о ваших приключениях, — начал он издалека. — Как она потеряла стопу?

— Попала в ловушку, — решил я не врать. — Там было что-то типа капкана.

— Капкан можно разжать.

— Да, но у нас не получилось.

Я кратко описал то, как он выглядел, не пытаясь что-либо скрыть. Лучше всегда говорить правду, но делать вид, что ты сам не знаешь, о чём говоришь. Или, если нет возможности сказать честно, скрыть часть правды. Врать же стоит только в безвыходных ситуациях, так как нередко сам попадаешься на лжи.

Отец спрашивал в основном о тех местах, где мы проходили и кого встречали. Про лес, про город, про животных, что там обитают. Какие-нибудь занимательные и необычные вещи, что привлекли взгляд, или же странные ощущения.

— Кроме страха, никаких странных ощущений. Постоянный тягучий страх, который не проходит, — красочно описал я состояние…

Я отвечал вполне искренне, правда, утаив моменты с зомби и ведьмами — всё равно не проверишь. Просто сказал, что какие-то твари. Также не стал рассказывать про то нечто, что пыталось сожрать Сильвию. Если даже сестра и расскажет, я могу всегда сказать — я не помню, я в тот момент охренел. У нас солдаты иногда толком описать ничего не могли, настолько были шокированы.

Куда больше меня волновало то, что она может рассказать про моё ядро. Я уже приготовился к этому, да и вообще, был практически уверен, что Сильвия не утаит подобное, однако я волновался больше по поводу реакции Зарона.

Я ставил на то, что он умолкнет и не будет об этом распространяться. Станет подыскивать мне пару покруче, чтобы выжать из моего дара как можно больше. Однако я мог точно сказать, что хрен знает, что им в голову придёт.

Ровно через два дня судно, на котором мы плыли по небу, пришвартовалось около такого же большого пирса у леса, но уже с нашей стороны. Там мы осторожно вышли на причал. Сильвию уже ждала инвалидная коляска, на которую она смотрела, поджав губы.

— Пока не решится вопрос со ступнёй, дорогая, — тихо проворковала Энна, погладив её по голове.

— Всё в порядке, мама, — негромко произнесла Сильвия.

— Не говори так. Просто знай, что это временно.

Я не стал говорить, что инвалидная коляска идёт Сильвии, в ней она смотрелась довольно элегантно и мило. Появлялось желание защитить её.

— Прокатить тебя? — спросил я у неё.

— Это… самое странное предложение, которое мне доводилось слышать, — с серьёзным видом произнесла Сильвия. — Но так и быть, Тэйлон. Только не урони меня с лестницы, будь так добр.

— Это уж как получится.

Мы воспользовались грузовой частью пирса, где были специальные пандусы для подъёма телег. Кстати, здесь был не только наш корабль. Видимо, помимо кротовых нор, они активно пользовались воздухоплаванием. Практически все корабли, что я видел, имели большое сходство с судами, что по морю плавают. Формы, размеры, даже тот факт, что они различались между собой: большие и маленькие, громоздкие и наоборот, быстрые на вид.

До дома мы доехали на самоезде.

И, в отличие от Сильвии, у которой всё было на лице написано, я не чувствовал ничего по поводу того, что вернулся домой. Ведь это не мой дом. Так, место для временной дислокации. Для меня что форт, что этот дом, что лес — всё одно и то же, разве что комфорт различается. У меня нет дома…

Дом…

Я не знаю, но почему-то эта мысль аж резанула. Я посмотрел на Сильвию, у которой в глазах светилось счастье вернуться домой, и мне стало… неприятно. Захотелось отвесить ей подзатыльника, чтобы стереть это выражение. Я-то не мог радоваться, что вернулся домой — у меня нет дома, мне просто некуда возвращаться. А она словно заражала этим неприятным чувством.

Почему такая мысль вообще посетила меня, я не знаю.

— Мы дома… — выдохнула Сильвия. Она ещё и уточнить свои чувства решила.

— Ага.

— Мы смогли, — она запрокинула голову, сидя на кресле-каталке, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Смогли, — кивнул я ей.

Сильвия, возможно, что-то ещё хотела сказать, но лишь вздохнула.

— Поехали?

В поместье нас встретила Ньян. Прямо за порогом. Она была сдержанной, как и мать, ни слёз, ни криков радости, но, тем не менее, она по очереди обняла сначала Сильвию, потом меня.

— Я рада, что вы вернулись, — шепнула она мне, прежде чем отпустить. После чего перехватила каталку из моих рук и увезла Сильвию в сторону её комнаты. Из коридора донеслись отголоски их голосов.

Оказавшись у себя в комнате, я… просто плюхнулся на кровать. Не знаю почему, но на меня напала меланхолия. Стало как-то просто тоскливо. Иногда такое со мной случалось. То в одном мире, то в другом я натыкался на кого-то или что-то, что заставляло просыпаться во мне некоторые чувства.

Что-то вызывало тоску, что я один, что-то заставляло грустить по поводу того, что моей работе не видно ни конца ни края. Иногда я сам не мог объяснить, почему мне грустно. Просто сидел или спал и ждал, пока отпустит. Сейчас наверняка всё из-за этой тупой мысли про дом, которая проскочила в мозгу за какие-то миллисекунды, а выбила из душевного равновесия на часы.

Но это было и к лучшему — я даже немного наслаждался этими негативными чувствами. Если что-то может вызвать их во мне, значит, я ещё не пустая оболочка с записанной личностью, верно?

С этими мыслями я и уснул. У меня были дела ещё, но я решил, что всё это может немного подождать, и не стал себя останавливать.

Разбудил же меня стук служанки.

— Да?

— Господин Тэйлон, — заглянула молодая девушка. Кенси, та самая, которую я встретил в городе. Мило улыбнулась, правильно зарумянилась, глазки потупила. — Ваш отец желает вас видеть.

— Да, конечно, уже иду, — пробормотал я, смахивая с сознания остатки сна.

Учитывая тот факт, что я уснул в одежде, выглядел весьма помято. Это вызвало явное неудовольствие Зарона, который скользнул по моей одежде взглядом, когда я вошёл. А ещё здесь была Сильвия, что стало для меня неожиданностью. Обычно отца сопровождал старший, Диор.

Но врать не буду, увидев её, мне сразу стало понятно, зачем меня вызвали. Собственно, я и ожидал, что она обо всём расскажет.

Вопрос лишь в том, что они решили. Вернее, решил Зарон.

— Садись, Тэйлон, — кивнул он на стул, как и в прошлый раз. Только теперь я не чувствовал себя как на допросе. Скорее доверительная беседа.

Сильвия сидела сбоку от стола в своей коляске, которую можно было отнести к произведению искусства. Деревянная, с резьбой, даже такую вещь они каким-то образом умудрились сделать презентабельной. Ничего общего с колясками, которые я видел до этого: железные, грязные, нередко залитые кровью — те словно кричали об ужасе войны. Эта же… не знаю, была элегантной и говорила, что в случившемся ничего страшного нет и жизнь продолжается.

— Не будем ходить вокруг до около, — перешёл Зарон сразу к делу. — Сильвия рассказала мне про существо, что вы встретили. Описать она его не смогла, но это меня не интересует — пусть учёные занимаются подобным. Ты применил магию на нём — это значит, что у тебя есть внутренний источник, верно?

— Да, — я не видел смысла упираться. Упираться — вообще плохая тактика. Куда лучше недоговаривать.

Зарон немного нахмурился, переглянулся с Сильвией, после чего вновь посмотрел на меня.

— Какова его мощность, Тэйлон?

Глава 28

Зарон сверлил меня глазами.

Мощность? Как много во мне энергии, они имеют в виду?

Я покосился на Сильвию, думая, как бы соврать, чтобы не описывать реальные масштабы.

— Достаточно, чтобы использовать выносливость целый день и… не знаю, как объяснить. Щит держать, жарить огнём… — я сделал неопределённый жест рукой. — Как небольшой кристалл, наверное.

Ещё в армии я выяснил примерно объёмы кристаллов-батареек для магов. Так что в действительности небольшого кристалла (что-то среднее между средним и маленьким) вполне бы хватило.

Кстати, в армии у нас магов не было. В тот момент, когда мы держали оборону против нежити снизу, основные силы, включая всех боевых магов, были у границ королевства. Поговаривали, что там слишком неспокойно и случись что, напасть из туманов станет наименьшей из проблем. Да, у нас не было магов, нас полегло слишком много. И всё из-за…

— Небольшой кристалл, говоришь? — задумчиво произнёс Зарон.

Это было очень неплохо. Такой мощностью могут похвастаться не так уж и много магов. Не единицы, конечно, но и сотнями там счёт не идёт. Короче, я был сильным, но всё же в пределах нормы. Бывали маги и посильнее.

Можно сказать, такой ответ удовлетворил бы его и объяснил то, почему Сильвия могла запитаться от меня, правда…

Я удержался, чтобы ещё раз не бросить взгляд на Сильвию.

Вот кто видел реальную мощность, так это она. Сболтнёт — не сболтнёт? Лучше бы она промолчала. Я пытался поговорить с ней, но она и слушать не хотела про это. А когда я напомнил про долг по крови, она заявила:

— На родных такое не распространяется, так как мы априори обязаны роду и не должны скрывать от него таких вещей. То, что ты предлагаешь — предательство.

Это было сказано настолько категорично, что я уже тогда понял — бесполезно. Твердила, что такое скрывать нельзя. Неблагодарная скотина. И это после того, как я спас эту онанистку.

Конечно, если Зарон узнает, тут уж ничего не попишешь, однако и раскрывать правду ему добровольно я не собирался. Такие вещи лучше держать при себе, так как неизвестно, как отреагируют на такую силу другие. Опыт показывает, что когда кому-то попадается что-то сверхмощное, они или пытаются это уничтожить, или пытаются это использовать в своих целях.

По какой-то причине меня не устраивали оба варианта.

— Тогда не мог бы ты продемонстрировать? — Зарон как ни в чём не бывало достал из ящика небольшой кристалл, похожий на алмаз и размером с ладонь. — Держи. Просто запитай. Ты раньше учился магии и даже преуспел немного. Вспомнишь?

Я осторожно взял камень в руку и покрутил его перед глазами. Чистый, словно действительно идеальный алмаз.

Я примерно понимал, что значит запитать его. Выпустить энергию через руку, используя стержень. Кстати, как у него там дела… эм… хреново у него дела, но думаю, что не сломается после всего, что уже пережил. Усердствовать я не собирался.

Как и до этого, я просто пустил энергию в руки, едва приоткрыв клапана ядра. Камень в моей руке начал немного переливаться радугой, словно происходило внутри преломление света. Я строго дозированно направлял энергию, не преобразовывая её в магию, пока не решил, что достаточно. Поднял глаза на Зарона.

— Вот.

— И всё?

Понял, что я обманываю, или Сильвия не раскрыла ему реальной мощности, и он скорее немного разочарован? Так и хотелось вопросительно посмотреть на Сильвию, но я понимал, что это быстро меня сдаст. Лучше играть в молчанку.

Не дождавшись ответа, Зарон вздохнул.

— Сильвия, не будешь ли так добра забрать у него кристалл и отчистить его? Попробуем ещё раз.

— Да, отец, — кивнула она и медленно подкатила ко мне… подъехала ко мне. — Позволь, брат.

Она взяла у меня из рук кристалл, после чего щёлкнула по нему пальцем, заставив издать тихий звон. При этом я заметил, как из её пальцев стрельнул разряд и во все стороны посыпались искры.

— Возьми, — она вручила его мне обратно.

Поймав мой взгляд, Зарон кивнул, облокотив подбородок на сцепленные в замок руки.

Я начал вновь медленно запитывать кристалл, на этот раз запустив в него энергии даже меньше, чем в прошлый раз.

И меня подставили.

Сильвия, неблагодарная инвалидка, неожиданно коснулась моей шеи пальцем, и меня прострелило разрядом до кончиков пальцев на ногах. Сомневаюсь, что это была обычная магия, в противном случае я бы удержал энергию. Здесь у меня будто скакнуло давление. На какие-то мгновения кожу резко обожгло и в глазах вспыхнуло так, будто я посмотрел на взрыв ядерной бомбы. Я поспешил заткнуть ядро, но было уже поздно — моя семья кончила.

Неприятно вышло, но хуже было то, что кристалл в моих руках теперь светился как лампа, что не есть хорошо.

Зарон, немного красный, отрывисто дышавший, будто только что подтягивался, вздохнул.

— Говоришь, небольшой кристалл? Как ты себе представляешь небольшой кристалл, не поделишься мыслями, Тэйлон?

Я лишь хмуро посмотрел на Сильвию. А та… онанистка, катилась бы ты отсюда.

Она виновато отвернулась.

— Не смотри на Сильвию как на врага рода, Тэйлон. В данный момент это ты решил подложить нам свинью.

Зарон сверлил меня несколько секунд глазами, прежде чем продолжил.

— Почему ты смолчал? — было слышно, что он едва сдерживается. Сколько усилий наверняка приложил, чтобы не накричать на меня. — Промолчал насчёт внутреннего источника? Ты понимаешь, что делаешь?

Какой он ответ хочет услышать? Да, понимаю? Или нет, не понимаю? Я даже не представляю, как правильно ответить на этот вопрос. Промолчал, потому что захотел? Потому что опасаюсь человеческой глупости и жадности? Потому что о таких вещах лучше не рассказывать? Причин много, а какую озвучить, я не знал. Поэтому просто промолчал.

— Там в лесу, как рассказала Сильвия, ты ударил энергией так, что её пробрало до костей. Твою энергетическую вспышку засекли все, у кого было зеркало! — ткнул он в кристалл пальцем. — Да даже на островах это уловили без проблем! Все сейчас гадают, что за артефакт вызвал такую энергетическую вспышку, даже я спускаю деньги на то, чтобы выяснить это! А оказывается, что это мой родной сын, который даже словом не обмолвился об этом! Ты понимаешь, к чему это может привести?

— К чему?

— Да к чему угодно! — взмахнул он руками. — Тебе, наверное, будет мало того факта, что род должен знать о таких вещах, чтобы подготовиться к последствиям? Да куда тебе, тебе же всегда всё на блюдечке приносили, куда тебе до гипотетических трудностей рода! А как насчёт того, что на тебя могут устроить охоту, а? Что запрут в каком-нибудь подвале, где тебя будут насиловать девки всех местных родов, и ты слова не пикнешь!

Я, честно говоря, не понимаю, он угрожает сейчас или соблазняет меня, но звучит интересно.

— Зачем?

Вот тут уже он покраснел от злости. Видимо, решил, что я издеваюсь. Вместо него тихо и мягко ответила Сильвия.

— Брат, возможно, ты не помнишь, но сила источника передаётся по наследству. Найдётся ли тот, кто откажется иметь в роду мага даже в одну десятую той силы, что в тебе?

— Хорошо, я бы сказал, и что?

— У меня нет уже на него сил, — резко встал со стула Зарон, едва его не уронив, и отвернулся к окну.

— Я просто пытаюсь понять, какая разница, знаете ли вы или нет, — сказал я ему в спину.

— Огромная, Тэйлон, — ответила заместо отца Сильвия. — Случись что, и мы бы знали, чего ожидать и к чему готовиться. С твоей силой мы бы налаживали совершенно иные связи. Шли совершенно иным путём. Если бы ты знал, что в твоих рядах есть очень сильный солдат, способный переломить ход противостояния, разве ты не предпочёл бы узнать об этом сразу?

— Сейчас узнали, и что?

— Что? — посмотрел на меня через плечо Зарон. — Ничего, Тэйлон. Вот именно, что ничего! Теперь мы просто знаем, что ты у нас вдруг очень одарённый в магии человек!

— И?

Зарон явно искал глазами то, чем бы в меня бросить.

А я лишь хотел понять, какие планы он имеет на меня теперь. Потому что до сих пор внятного ответа на вопрос «что будет со мной дальше?» не получил. Но мне известно, что когда ты получаешь в руки что-то могущественное, то сразу иначе начинаешь выстраивать свои дальнейшие действия. Я хотел понять, чего мне ждать теперь, в конкретной ситуации.

Меня отправят на войну, справят в другой род, устроят резню с другими родами? Что он будет теперь делать, узнав, что я имею ядро? Уж точно не окна с помощью этих сил чистить.

— Отец, — спокойно произнёс я. — Я не издеваюсь и не пытаюсь как-либо обидеть тебя. Просто хочу понять, что со мной будет теперь. Запрут дома? Будут искать новую суженую? Или что? Я не сказал лишь потому, что боялся, что стану узником в собственном доме.

— Что с тобой будет, хочешь узнать? — посмотрел он на меня через плечо. — Ничего пока не будет. Но теперь тебе придётся остаться в поместье.

— То есть… меня здесь запирают? В доме? — уточнил я.

— Верно, Тэйлон. Мы не можем позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

Да только запереться полностью в доме не входило в мои планы. Почему? А тренировки? А если мне придётся выйти за пределы поместья, чтобы решить какой-нибудь вопрос? Мало ли что может случиться, верно? А это значит, что меня просто запрут в доме, как тюрьме. Комфортабельной, но тюрьме.

— Я против, — категорично ответил я.

— Я ещё раз говорю, здесь решаешь не ты, — повторил Зарон, резко развернувшись и едва сдерживая злость. Казалось, что его трясёт от одного факта, что ему перечат. И подлей ещё масло, он пустит в ход руки.

— Но, боюсь, расклад сил изменился, — негромко ответил я.

Это подействовало на него куда лучше, чем если бы я поднял голос.

— Что ты сказал?

— Расклад сил изменился, отец, — повторил я. — Теперь вы не можете просто запереть меня здесь, как в тюрьме.

Зарон буквально прожёг меня взглядом. Прожёг так, что казалось, он сейчас сорвётся. И набросится на меня с кулаками. Зарону пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прикрыв глаза и беря себя в руки.

— Что же ты сделаешь? — наконец спросил он слишком спокойно. Словно затишье перед бурей.

— Буду давать такие выбросы энергии, что вас очень скоро найдут. А если очень захочу, то выйду и сам. Ты видишь, что теперь с магией у меня не возникнет проблем.

— И что же ты предлагаешь? Нет, даже не так, чего ты хочешь, Тэйлон, скажи мне, раз ты так повзрослел и готов идти против рода и его главы, — его голос был елейным прямо. Точно бросится, если ему мой ответ не понравится.

— Я лишь хочу быть частью рода.

Повисла тишина. Такая, что её никто не смел нарушить. Даже Сильвия, и та не двигалась особо.

— Прости, но повтори ещё раз, Тэйлон, — попросил отец.

— Не хочу сидеть дома, как в тюрьме, — повторил я. — Я хочу жить. Спокойно жить дальше. Я не отказываюсь от безопасности, но я хочу перестать быть пустым местом в доме. Я хочу быть частью рода, частью тех, кто хранит его, а не разменной монетой, которую обменяют и которой, по сути, и являюсь.

И вновь тишина. Опять отец молчит, обрабатывая мои слова.

— Ты не старший наследник, ты станешь побочной ветвью, Тэйлон. Тебе придётся уйти из рода, ты понимаешь это?

— Даже так, это не значит, что я отвернусь от рода.

Он хмурился, я видел, как его брови едва не сходились вместе, а желваки играли, будто он что-то пережёвывал.

— Откуда взялись такие взгляды, Тэйлон? — внимательно посмотрел он на меня.

Откуда? Ну, у меня есть отличная отговорка.

Я как бы невзначай бросил взгляд на Сильвию. Типа не удержался, лёгкий намёк, кто во мне разбудил неожиданную тягу к защите рода: совесть проснулась, понял важность защищать своих, наедине с сестрой проснулось чувство долга и защитника. И Зарону такого было достаточно. Однако я всё равно продолжил:

— Я не помню, кем был. Но я знаю, в какую сторону идти. Я не хочу быть разменной монетой, словно какая-то девчонка, от которой хотят избавиться, как от балласта и позорного пятна. Я хочу быть свободным полноправным членом рода, который уйдёт тогда, когда это понадобится, а не когда его продадут за чеканную монету. Если не веришь в мой настрой, проверь меня. Есть у нас то, что определяет правду или ложь? Проверь меня на этом. Если я совру, — я поднял правую руку, — клянусь, что тогда сделаю всё, что скажешь.

— А если не соврёшь, то станешь полноправным членом, так я понимаю.

— По поводу свадьбы последнее слово будет за тобой, отец, — покорно ответил я, — при условии, что от меня не избавятся и не отправят в дальние земли.

Такая магия точно должна была быть. Я надеялся. Обычно, где есть магия, есть и такой фокус, который работает как детектор лжи, стоит лишь правильно сформулировать ответ.

— Что ж… а давай, Тэйлон. Посмотрим, насколько ты искренен в своих словах, — согласился, как он, наверное, сам считал, неожиданно Зарон. — Сильвия, жди здесь. А ты, идём со мной.

Мы вышли из кабинета. Зарон сразу направился к лестнице, где мы спустились в самый подвал. Здесь, в отличие от богатых убранств верхних этажей, был камень. Голый тёмный немного сырой и оттого поблескивающий в свете огня камень. Мне кажется, что даже факела вместо вездесущих светильников были здесь специально, чтобы посеять в сердце любого, кто здесь окажется, страх.

Мы двигались по тёмным коридорам, и единственными звуками, помимо наших шагов, был глухой вой то ли ветра, то ли заточённых, плюс стук капель о камень.

Несколько раз свернув, Зарон наконец остановился около одной из дверей, после чего открыл её, и мы вошли внутрь. Небольшой зал, где было множество сундуков. Здесь было, кстати говоря, сухо, и уже вместо факелов обычные кристаллы для освещения. Ещё одна дверь, и мы попадаем в коридор, где есть четыре двери. Идём в третью и оказываемся в небольшой комнате со стеллажами. Вытащил одну из коробок, открыл, и на свет появился небольшой… да, кристалл. У них здесь всё на кристаллах. Только этот ещё был расписан и рунами, которые перевести я был не в состоянии.

— Камень сердца, — негромко сказал Зарон. — Возьми его в руки.

Я подчинился. Он же, в свою очередь, постелил передо мной мягкий коврик, который извлёк из той же шкатулки.

— Если соврёшь — он загорится красным и раскалится до такой степени, что не удержишь. Поэтому подумай несколько раз, прежде чем врать или юлить.

— Я понял.

— И не разбей, иначе клянусь, уже через неделю будешь делить койку с твоей любимой Миленой.

Я знал, что конкретно сейчас он блефовал. Милене меня теперь точно не отдадут, мелковато.

— Итак, — выпрямился Зарон. — Для начала, ты мой сын?

Это был… странный вопрос. Но я ответил тут же и невозмутимо:

— Не помню.

Потому что я действительно не помню.

Кристалл молчал, я не врал. Зарон немного поморщился, понимая, что я просто увернулся от ответа. Неужели верит в то, что я не его сын? А такому человеку не плевать вообще? Хотя проверять не хочется: иногда вот такие холодные отцы становятся неожиданно добрыми, мягкими и очень любящими с охрененно мстительным сердцем. Узнай, что его сынок мотает срок, и может сам прирезать, кто знает, что у него в голове.

— Хорошо. Не пытаешься ли ты добиться своих корыстных целей, используя наш род, помимо его защиты и службы ему, Тэйлон? Слишком сильно изменились твои взгляды и слишком идеалистически звучат твои речи.

Какие цели? Я всем сердцем хочу, чтобы род выжил и готов служить этой цели! Тут вообще мимо.

— Нет, у меня нет иных корыстных целей.

Кристалл молчал.

— Замыслил ли ты предательство?

— Нет.

Тишина.

— Ты действительно хочешь защитить наш род?

Здесь я ответил честно и искренне:

— Да.

И кристалл не вспыхнул. Я не врал, я не помню, сын их или нет, ведь сказать точно невозможно. Я не преследую корыстных целей, точно не собираюсь род предавать и готов его защищать до потери пульса.

— Хорошо… тогда ещё вопрос. Ты претендуешь на место старшего наследника и будущего главы рода?

— Нет.

Потому что мне этот род нахрен не сдался. Ещё возиться здесь с ними.

Как бы то ни было, я ни разу не соврал и смотрел всё это время Зарону в глаза. Мои желания были искренними: я действительно хотел их всех защитить.

Глава 29

Как изменилась для меня жизнь после разговора с отцом?

Никак. Абсолютно никак. По сути, ничего не изменилось: я всё так же зависел от Зарона, однако теперь меня никто не собирался запирать в доме и лишать свободы. Да, были ограничение в некоторых моментах, но они не сильно повлияли на меня. Я был до сих пор относительно свободен.

В будущем меня ждала, со слов Зарона, академия. Если я действительно хочу держаться рядом с родом, мне следует соответствовать ему.

Здесь, наверное, стоит уточнить все хитрости в ведении родов.

Сам род был всегда один — главный и единственный. Его наследовал старший наследник вместе с благами и обязанностями. От отца к старшему сыну. Ни больше, ни меньше. Всё предельно понятно.

Сестёр практически всегда отдавали в другие рода, где они заводили семью. С ними тоже всё ясно.

А вот с младшими наследниками были некоторые хитрости. Иногда их отдавали в другой род, если, например, там не было мужчин, только дочери. Но чаще всего они просто выходили из рода, образовывая, по сути, обычную семью аристократов. Они до сих пор были с родом, служили ему, помогали, держали связь, но не являлись его частью. Грубо говоря, что-то типа семьи, которая была союзной роду.

Здесь встаёт вопрос, почему не образовать клан, как это делают в других мирах, куда войдут как основной род, так и побочные семьи, но мне было как-то по боку на этот вопрос, если честно. Наверное, из-за этого здесь и образовался пласт аристократии — все они были выходцами из родов. Семьи, которые так далеки от рода, что давно уже не их часть. Просто люди, которые выше по социальному сословию, чем простолюдины. Они жили, женились и выходили замуж между собой и представляли интеллигенцию.

И получалось у нас: царская семья, рода, аристократия, простолюдины и рабы.

Мне было интересно, как можно создать свой род и возможно ли такое вообще. Это был гипотетический интерес, а не практический.

После нашего разговора жизнь пошла нудно, серо и без особых событий, чему я был несомненно рад. Сильвия оправилась довольно быстро после случившегося, однако я видел боль в её глазах. Ей было решено сделать протез, но вряд ли это могло её успокоить. Хотя, если честно, мне было плевать, пусть радуется, что вообще выжила.

Отец с Диором решал дела рода, и я краем уха следил за происходящим, однако пока всё сводилось к бизнесу и тому, как бы выгодно меня пристроить и где. Про поползновения других родов на нас было тихо. Противников не было, воевать не с кем. Я бы сравнил это с затишьем, когда армия занимала территорию и ждала следующих приказов.

Я же занимался тем, что от меня требовала ситуация — тренировки.

Да, мои любимые тренировки. Я много ел, много спал и много занимался. Мой день начинался с зарядки и лёгкой разминки, после чего завтрак, немного времени, чтобы всё переварилось, и тренировки. Плаванье, оттачивание техник, силовые упражнения, стрельба.

Да, именно стрельба. Из револьверов, прямо от бедра, чтобы выбивать яблочко с десяти и более метров, едва вытащив револьверы из кобуры. Этому искусству меня обучали очень долго, и теперь оставалось лишь натренировать организм, чтобы он делал это на автоматизме. Плюс стрельба из ружей, что здесь были.

Что касается фехтования, то из достойных противников я бы выделил охрану поместья. Старшие служащие хорошо владели навыком боя на мечах, сразу угадывались солдаты и наёмники, прошедшие не одну заварушку. Однако прямо чтобы кто-то из них был мастером, с котором ты борешься на самой грани, проигрывая или наоборот, со скрипом выдирая победу, не было. Они были достойными противниками, однако даже со своими силами я пусть и с трудом, но побеждал.

Магия была отдельной темой для разговоров. Отец запретил как-либо проявлять её, боясь, что в конечном итоге я могу просто выдать себя.

— Что будет, если про меня узнают?

— Как ты сам считаешь, Тэйлон?

Как я считаю? Да вариантов, в действительности, очень много, всё зависит от существующих реалий. Будь я в другом мире, где есть права сильнейшим, то предположил бы три варианта: меня попытаются захомутать в семью, меня попытаются убить и меня попытаются похитить.

Здесь же скорее всего всё будет около попытки завлечь в семью. Мало кто будет действительно пытаться убить меня или похитить. Слишком чревато, учитывая мои силы, да и заинтересованность в таком куске остальных.

— Свадьба. Нас завалят предложениями, — ответил я.

— Верно. И те, кто окажется не у дел, будут сильно расстроены.

— Перевес сил, — добавил я.

— Да. Король возьмёт это на личный контроль, но отношения знатно подпортятся. Будет слишком сильный перевес сил в первое время и потребуется столетие, чтобы после тебя этот разрыв более-менее рассредоточился. Сейчас же это вызовет напряжение.

— Значит, мы будем держать это в тайне?

— Скорее всего да, — кивнул он медленно. — Никому ни слова, ни намёка. В первое время, пока мы не определимся с твоей пассией, и, если получится, то и потом тоже. Король, естественно, узнает, здесь бесспорно, но с остальными как пойдёт. Я надеюсь, что не узнают.

— А если узнают?

— Придётся сгладить углы и снять напряжённость в отношениях с теми, кто остался не у дел. Пойдёт речь о том, что обычно порицается.

— И что же? — полюбопытствовал я.

— Бастарды, — ответ был краток и понятен, хотя смысл до меня дошёл лишь через несколько секунд.

— В смысле… спать со всеми? — не понял я.

— Если каждый получит то, чего хочет, причин для вражды не будет, — спокойно ответил Зарон. — Если мы запрём тебя в одном роде и дадим всем отказ, то, естественно, это вызовет напряжённость и вражду. Будут проблемы, будут палки в колёсах и подставы. Но если быть более сговорчивыми, все будут сразу услужливыми и готовыми пойти на уступки ради возможности получить мага в свои ряды. Союзников станет немерено. Стоит лишь дать надежду на это.

— Я понял, молчать в тряпочку и не выдавать себя.

— Да, очень надеюсь, что ты понял размах ситуации.

Если никто не узнает, то и вопросов не будет. То, что там потом дети будут сильные, это уже другой вопрос, очень не скорый. Но вот если узнают сейчас, тогда проблем действительно будет очень много, чего мне не нужно. Поэтому важность не раскрывать себя я полностью осознавал. Хотя и сомневаюсь, что доживу до того момента, когда у меня появится своя семья.

После этого разговора я больше к магии не прикасался. Вернее, я пытался заглянуть внутрь и выправить стержень, но всё это вызывало возмущение ядра, которое реагировало на это вспышками. Я боялся, что могу бахнуть ещё одним выбросом, а портить отношения с Зароном мне хотелось меньше всего, помимо того, что второй выброс отследить будет легче. Сопоставить все случайности, и сразу станет ясно, где надо искать причину.

Но я редко надеялся на магию, если честно. Всегда больше полагался на оружие, которое можно потрогать. Очень хорошо, если это что-то дальнобойное и… пойдёт, если холодное.

В поместье я даже раздобыл лук, спортивный, для развлекухи больше, но опыт подсказывал, что не бывает на войне лишних навыков убийства себе подобных. Я собирал все свои навыки, которые могли пригодиться в этом мире, чтобы выполнить миссию.

А потом мне пришло письмо.

Дело уже было ближе к ночи. Я уже закончил тренировки, помылся, поел и после занятий с сёстрами по этикету и прочей ненужной мути ложился спать. Каждый день я чувствовал себя чуть-чуть лучше, хотя, стоит признаться, не восстановил даже той формы, что была в армии — в походе я потратил слишком много сил.

Письмо прислали мне оригинально. Я, честно говоря, даже не подозревал, что в этом мире было оригами. Листик в форме птицы залетел ко мне в комнату, задутый сюда лёгкими потоками ветра. Кто-то явно использовал магию.

Я внимательно посмотрел в окно, откуда прилетела бумажная птица, после чего с сомнением на само письмо. Подошёл, осторожно развернул лист, на котором была всего одна строчка.

И я бы с радостью её прочитал, да только…

Я читать не умею.

Блин.

Я тупо уставился на строчку, пытаясь хотя бы предположить, что там написано. Ну вот эту букву я знаю, и эту тоже. И эту. Да, я знал некоторые буквы отсюда, только понять, что написано на листке, всё равно это не помогает. Мало знать буквы, надо ещё уметь их и в слова складывать. Сёстры что-то там пытаются меня научить, но даже до начального уровня мне далеко.

Судя по почерку… я тоже не мог сказать, кем это написано. Завихрения, крючки, плавные линии. Можно предположить, что такими прописными буквами писал аристократ.

Что там? Угроза? Предупреждение? Стрелка? Любовное послание?

Я крутил бумажку в руках, пытаясь понять, что же с ней делать. Проигнорировать? А если что-то важное? Показать? А если там не для чужих глаз? Придумать что-нибудь?

А что?

Столько проблем из-за того, что я не умею читать…

Я не мастер дедукции, но решение пришло в голову само собой вместе с вопросом: а Тэйлон знал вообще того, кто ему пишет? Может они уже списывались?

Для начала я вновь пошарился в комнате Тэйлона. Я уже обыскивал его комнату, но ничего особенного так и не нашёл: ни дневников, ни каких-то заметок, ни подозрительных предметов, что могли бы пролить свет на какие-то его тайны. Разве что картинки с голыми девушками, но это, считай, норма. Я даже немного успокоился, когда их нашёл.

Но теперь я точно знал, что нужно искать, поэтому полез в ящики вытаскивать все бумаги, которые были, и сверять почерки. Не сразу, но в итоге удача улыбнулась мне, причём с похожим почерком я нашёл не один лист. Значит, Тэйлон как минимум знал этого человека.

Дальше я решил перевести, что же написано на листе. Взял со стола лист и уже своими руками переписал слова. Своим почерком. Это чтобы не палить почерк. После этого пошёл к Сильвии, как к той, кто была мне кое-чем обязана.

Она сидела у себя в комнате за столом в окружении книг, что-то записывая. Прежде чем ворваться, я тактично постучался и дождался её разрешения войти. Всё же мне предстояло прожить здесь не один год и стоило вести себя согласно этикету, чтобы не вызвать проблем больше, чем они уже есть.

— Ты нечасто ко мне заходишь, — оторвалась от своих дел сестра. — Прости, я не буду вставать, хорошо?

— Ничего, — отмахнулся я. — Занимаешься?

— Да, Тэйлон. Возможно, ты не знаешь, но я обучаюсь в академии и уже перешла на третий уровень.

— Третий уровень?

— Третий год, — пояснила она. — В шестнадцать я поступила в академию, и сейчас уже на третьем. Ты же знаешь, сколько мне лет?

— Девятнадцать.

— Сейчас посчитал, — улыбнулась она. — Так, и по какому вопросу ты пришёл ко мне?

— По этому, — я подошёл и протянул ей листок. — Что здесь написано?

— Здесь? — она слегка прищурилась. — Жди меня у старого дерева. Чьё это?

— Нашёл в своих старых вещах. Похоже на мой почерк, — пожал я плечами. — Было интересно узнать, что там написано. Кстати, а что за старое дерево? Я что-то не помню такого.

— Это не удивительно, — улыбнулась Сильвия. — За пределами поместья в северной части леса есть старое дерево. Старый-старый дуб, который стоит в лесу. Возможно, ты имел ввиду именно это дерево, так как других старых деревьев я не знаю.

Значит, у старого дуба? Это, получается, за пределами поместья? Я знаю, что лес, который входит в состав территории вокруг озера, полностью охраняется по периметру, пусть и выглядит диким.

Но территория поместья не ограничивается только тем, что ограждено. Лес за ограждением тоже принадлежит нашему роду, как и деревня, которая находится где-то в махе отсюда. Там проживают те, кто служит роду. Обычные деревенские жители, которые зависимы от нас. Собственно, деревню можно назвать нашей.

Я немного подумал и всё же решил разведать обстановку. На всякий случай я взял с собой револьверы, из которых уже пристрелялся.

На улице уже была ночь, и округу тускло подсвечивали аж два спутника планеты. Этого было вполне достаточно, чтобы видеть всё перед собой, но недостаточно, чтобы перебираться по ветвям. Я ещё не настолько освоился с этой техникой в этом деле, поэтому рисковать в темноте навернуться и сломать себе шею не стал.

Я осторожно выдвинулся в путь. Как найти старый дуб, я даже не представлял, так как понятие север слишком широкое. Но решил для начала осторожно обследовать округу. У меня были сомнения по поводу того, что это засада, так как Тэйлон как минимум знал этого человека. И на других листах была отнюдь не одна строчка, что говорило о том, что они даже переписывались. К тому же, кто отправляет воинственное письмо в виде оригами? Тогда уж стрела с запиской или как минимум конверт.

Или у них свой оригинальный и неповторимый способ вызывать на дуэль. В одном из миров была традиция, где, чтобы вызвать человека на дуэль, надо было переспать с его женой.

Покинув территорию поместья незаметно для охраны, что стало тоже своего рода испытанием, я осторожно пустился в ночные странствия. В принципе, я чувствовал себя уверенно абсолютно в любой ситуации за исключением города, где полно людей. Конечно, были более предпочтительные, были менее предпочтительные, но по итогу и там, и там мне было вполне комфортно. Ночь? Хорошо. День? Ещё лучше.

Так, крадучись и уже держа револьверы наготове, я быстро обходил территорию на севере. Раз за разом слева направо и наоборот, зигзагом обшаривая территорию. Лишь через час я заметил дерево, похожее на дуб. Надеюсь, что именно это дерево они называют дубом, а то у некоторых и вода зовётся землёй.

Он выделялся на фоне других в первую очередь потому, что располагался будто отдельно от всего леса. Просто стоял в центре на своей территории, где не росли другие деревья. Своеобразная полянка посреди леса.

Именно здесь должна была пройти встреча, но я не спешил подходить, внимательно всматриваясь в окружение. Если это подстава, засада сто процентов будет по кругу. Медленно, держа оружие наготове, я двинулся в обход этого дерева, держась тени остальных деревьев. Обошёл его по кругу, но никакой засады не было, по крайней мере я её не обнаружил.

Ещё раз внимательно оглядевшись, я решил подойти к самому дереву.

Это было большое толстое дерево, чьи ветви создавали огромную крону, в которой можно было спрятаться. Огромные корни выступали в некоторых местах, и с одной из сторон образовалась небольшая полость, как нора, где можно было спрятаться. Судя по тому, как там было всё утоптано, именно это кто-то и делал.

Но здесь никого не было. Я был один здесь.

Вообще, это был повод что-то заподозрить, однако учитывая тот факт, сколько я вообще потратил времени на всё, связной наверняка уже давно ушёл.

Короче, я опоздал.

Но посмотреть здесь было ещё на что. Взгляд случайно наткнулся на небольшую вырезанную надпись на коре дерева. Два коротких слова, обведённые кругом.

Я внимательно присмотрелся к надписи, проведя по ней пальцами.

Какой-то пароль? Или знак для своих?

Я уже было подумал, что наткнулся на что-то интересное, когда случайно заметил ещё одну надпись. А потом ещё и ещё. Очень скоро я обнаружил, что во многих местах на дубе были вырезаны по два слова, причём они между собой отличались. Одни были взяты в кружок, между другими был какой-то знак, третьи соединены линией.

Короче, я понял, что это за дерево.

Здесь собираются парочки.

А это сраное дерево любви.

Тайна раскрыта. Это было любовное послание от кого-то. Видимо, какая-то девушка, может кто-то из служанок, хотела встретиться здесь со мной и признаться в любви. А я думал, что Тэйлон не пользуется популярностью.

Хотя тут вообще ещё ничего не ясно, может это вообще розыгрыш или того интереснее, местная ребятня аристократов решила набить ему морду.

В любом случае, тот, кто здесь его ждал, должен был давно уйти. Но думаю, что если позвал один раз, позовёт и второй. Но судя по надписям, которые различаются, это место выбирают многие. Теперь я даже догадываюсь, зачем там такая уютная нора — детишкам тоже нужно место, чтобы развлекаться.

И ведь надписей столько, что, кажется, сюда весь город бегает. Не удивительно, что сестра знала об этом месте.

Шаги я услышал слишком поздно, лишь когда они были у ближайших к дубу деревьев. Тот, кто подкрался ко мне, обладал удивительно лёгким шагом. Стоило мне их услышать, я мгновенно развернулся на пятках на звук, и руки уже легли на рукояти револьверов, готовые за доли секунд выхватить и нашпиговать противника металлом.

— Опоздал, знаешь ли, — раздался девчачий обиженный голос.

На свет из тени деревьев вышла девушка. Первое, что бросилось в глаза, так это её волосы — они отливали серебром, которое поблёскивало в ночном свете, очень сильно демаскируя её.

И не успел я слова сказать, как девушка в несколько шагов с неуловимой скоростью оказалась предо мной. Схватила меня за грудки, подтянула себе и поцеловала, закрыв глаза. Мягкие, нежные губы коснулись моих на несколько секунд, после чего она отстранилась, пригладила мои волосы, и произнесла:

— Я скучала.

А я нет.

Глава 30

Я был в лёгком замешательстве. Смотрел на девушку, которая с любопытством буквально сканировала моё лицо взглядом, и не мог взять в толк, кто она.

Нет, судя по её поведению, я был слишком плохого мнения о Тэйлоне — парень не только смог найти себе девушку, он смог найти себе привлекательную девушку, обладающую не только милым личиком, но и приятными подпрыгивающими при резких движениях формами.

— Скажешь что-нибудь?

— Что? — немного в замешательстве спросил я.

Она ещё раз притянула меня за грудки, поцеловала в губы, после чего с улыбкой ответила:

— Что скучал по мне, конечно же.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — ответил я неловко. Надо было же что-то ответить ей, верно? И судя по всему, ответ ей пришёлся по душе.

Меня поцеловали в третий раз. Кстати, целуется она плохо — в первый раз мы так вообще зубами стукнулись. Она просто соприкасается губами, этакий вариант невинного поцелуя. Думаю, дальше таких чмок-чмок у них и не зашло.

— Мне сообщили о твоей смерти. Было больно услышать такие новости, — она провела пальцем по шраму, что шёл по щеке. — Это у тебя оттуда осталось?

— Да, — осторожно убрал я её руку от лица. Я не стал спрашивать, что она подразумевает под «оттуда».

— Он тебе даже идёт. Выглядишь мужественнее, — девушка обаятельно улыбнулась. — Я так много хочу от тебя услышать.

— Что именно?

— Всё.

— Всё?

— Тебя не было год, и неужели тебе нечего рассказать мне? — девушка заботливо поправила на мне одежду, после чего оглядела с ног до головы и сама себе кивнула. — Не томи, ты провёл год в форте, вернулся каппером, у тебя даже оружие есть, — она коснулась пальцами рукоятей револьверов. — Какой красивый… Мой младший братец тоже дослужится до каппера, знай об этом. Он заряжен?

— А ты хочешь проверить?

— А ты предлагаешь? — хитро прищурилась она.

— Нет.

— Злой, — щёлкнула она меня по носу и тут же вновь поцеловала. Ей что, тактильного контакта не хватает? — И?

— Что и? — честно говоря, я даже не знал, что ей можно рассказывать, а что нет. Какая-то непонятная девчонка пристаёт ко мне с расспросами.

Мой вопрос сводился к одному: чего тебе от меня надо, женщина?

— Кстати, я слышала, ты пропал недавно с сестрой. Расскажешь?

— Нечего рассказывать. Засбоили ворота, и нас выбросило не туда. Мы выбрались. Конец, — немного сократил я рассказ.

— Кажется, в форте у тебя откусили красноречие, — рассмеялась девушка. Она подозрительно много улыбается для аристократки. Или же она не аристократка? — Ты стал каким-то хмурым и серым.

Я ещё раз окинул её взглядом. Синие глаза, удивительно яркие, будто отражающие свет, серебряные волосы, синее платье под цвет глаз. Девушка была явно не такой тростинкой, как Сильвия, к тому же, имела заметно больше грудь, которая заманчиво подпрыгивала, когда та слишком ретиво двигалась.

Особенно бросались в глаза её зрачки. Синие, но слишком яркие, будто отражали свет или даже светились сами. Это немного напрягало, так как в этом было что-то нечеловеческое.

— Ты что-то хочешь найти в моих глазах? — обнажила она зубки в улыбке, и я нервно сглотнул. У неё в пасти были не маленькие беленькие зубки, свойственные девушкам, а самый настоящий акулий набор.

— Красивые, соскучился по ним, — выдал я первое, что пришло мне в голову.

— Правда? — она поправила лёгким движением чёлку. — Знаешь, а ты изменился, я чувствую это.

— Надеюсь, в лучшую сторону.

— Стал старше, мужественнее, гораздо серьёзнее. Увереннее, — она постучалась мне по грудной клетке, после чего приложила к ней ухо. Я почувствовал от неё запах леса. — Тук-тук, где мой стеснительный неуверенный и робкий Тай-Тай. Куда ты спрятался?

— Кажется, он пал смертью храбрых на поле боя, уступив место мне.

— Какой кошмар, — наигранно ужаснулась она. — Но, наверное, мне надо смириться, да? Рано или поздно мальчики превращаются в юношей, а юноши в мужчин.

Девушка вновь поцеловала меня в губы. Нет, ей точно не хватает тактильного контакта, как погляжу.

— Я уж думала, что ты не придёшь.

— Давно заметила меня?

— Почуяла. Ты же знаешь, я могу найти тебя по запаху, — её носик немного задёргался, будто девушка принюхивалась, и она захихикала. — Ты так испуганно обернулся, всегда был таким пугливым.

— Ага, — только и ответил я.

Девушка потянула меня за руку в сторону дерева к норе, куда забралась сама и пальчиком поманила меня.

— Иди сюда.

Я не стал сопротивляться. Залез. Но всё ограничилось лишь тем, что она положила голову мне на плечо. Нет, они точно не перешли цветочную фазу романтики.

— Ты меня любишь? — тихо спросила она.

Эм… интересно, она может почувствовать ложь? Просто я точно знаю, что есть те, кто как-то улавливают ложь, а она точно не самый обычный человек.

— Скажем так, ты меня не бесишь, — улыбнулся я ей, всем видом показывая, что это шутка.

И тут же получил костяшками пальцев по лбу. Чувствительно, но при этом каким-то неведомым образом ласково. Звучит странно, но описать иначе я не мог ощущения. Скажи мне кто, что тебя могут ласково, но чувствительно ударить, я бы его тоже не понял.

— Дурак, — по виду она всё равно казалась довольной. Прижалась ко мне плотнее. — Твой отец так и не отказался от идеи с Миленой, да?

— Пока что нет.

— Жаль… — вздохнула девушка. — Мой отец дал бы добро, будь ты свободен, но… меня скорее всего выдадут за Линдора, этого… — она вздохнула. — Ладно… но пока мы вместе, верно?

— Да, это самое главное, — кивнул я с серьёзным видом.

Моей щеки коснулись её губы. Да хватит уже, а?

— Ты стал таким взрослым, Тай-Тай… — прошептала она, а потом я почувствовал её дыхание у своего уха. Она губами схватила мою мочку уха, потянула, а потом я конкретно пересрал — моей мочки уха коснулись её зубы.

Острые, реально заточенные, как у какого-нибудь хищника, они осторожно сомкнулись на мочке и слегка потянули. Возможно, это должно было быть сексуально, однако у меня пропало всякое возбуждение. Она едва покусывала его, после чего ладонью повернула моё лицо к себе и поцеловала в губы.

Насколько этично целоваться с девушкой человека, которого отправили в ад?

Честно говоря, в первые за всё время меня посетил подобный вопрос. Раньше было плевать, но сейчас… это какой-то неправильный мир.

Или здесь неправильный только я.

— Я так скучала по тебе, — целует, обнимает меня. — Я хотела бы, чтобы мы могли бежать с тобой далеко-далеко, туда, где нас не найдут наши родители.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Да, — вздохнула девушка. — Но ты же смог, верно?

— Это немного другое. Это стоило мне… многого.

Девушка погрустнела. Опустила глаза, после чего задумалась.

— Я понимаю. Я ещё всё думала, когда ты уехал, что… — она осеклась. Замолчала, задумалась над чем-то, после чего подняла ко мне голову. Её глаза в буквальном смысле слова блеснули. — Знаешь, может нам стоит искупаться?

— Искупаться?

— Ага, к тебе на озеро. Помнишь тот пляж? Идём! — она выскочила из норы, потащив меня за собой.

Лес мы пересекли за считанные минуты, после чего с завидным проворством она перемахнула через забор. Даже у меня заняло это больше времени, а она ведь была в платье.

— Нас не накажут за это? — нахмурился я.

— А ты скажешь, что в гости пригласил, — подмигнула она, после чего вновь начала прорываться через лес.

Удивительно, что территория так слабо охранялась. Ведь сюда мог зайти практически любой. Да, поместье находилось под охраной, но что же насчёт ближайших территорий? Или же они отталкивались от логики, что вряд ли кто-то захочет сюда лезть, а если залезет, то в приоритете именно поместье?

Как бы там ни было, мы никого так и не встретили. Вышли к песчаному берегу, где я частенько плавал и в прошлый раз спасал служанку, остановились между деревьев, огляделись.

— Вот он, — выдохнула она немного напряжённо, после чего посмотрела на меня. — Искупаемся?

— Я…

— А-а-а… смутился! — насмешливо ткнула меня пальцем в грудь, перебив меня, хотя сама была красной и напряжённой. — Давай же.

Ну как знаешь, как знаешь…

Я начал раздеваться. И если мне было достаточно сбросить рубашку с брюками и подштанниками, которые здесь были как трусы, то девушке предстояла нелёгкая задача стащить с себя платье.

Девушка отступила от меня на несколько шагов. Она буквально прилипла взглядом ко мне, смотрела в глаза так, будто пыталась заглянуть в саму душу. Её лицо стало неожиданно серьёзным, немного отстранённым несмотря на то, что её пальцы уже ловко перебирали шнурки, расшнуровывая корсет.

Честно говоря, даже когда корсет спал, оставив её в блузке с рюшками и юбке, я не мог отвести взгляда от её глаз. Они были пронзительными, я бы сказал, холодными и очень внимательными. Девушка будто пыталась уловить мою реакцию или загипнотизировать.

Следом на землю опала юбка, когда она справилась со шнуровкой, оставшись в одних панталонах и блузке. Следом девушка медленно, пуговицу за пуговицей, начала расстёгивать приталенную блузку, которая придерживала её грудь. Пуговица за пуговицей, медленно, растягивая момент, девушка неотрывно смотрела на меня, пока последняя пуговица не была расстёгнута и блузка не раскрылась, едва-едва прикрывая груди, которые, получив свободу, заманчиво колыхнулись.

Замерла. В этот момент её губ коснулась немного хищноватая улыбка, которая больше пугала, чем возбуждала. Лёгким движением плеч она сбросила блузку на землю: подтянутые груди с розовыми сосками качнулись, привлекая внимание. И когда мой взгляд скользнул на них, улыбка девушки стала шире.

Руки сдвинулись ниже и одним движением заставили панталоны соскользнуть вниз, оставив её в чём мать родила.

Тишина, она повисла над нами, и разве что насекомые нарушали её. У девушки было на что посмотреть, и она знала это. Вопрос в другом — что нужно такой от такого? Я всё же был честен с собой в этом плане. Вернее, честен с несчастным, у него разве что смазливое личико могло привлечь внимание, но вряд ли это бы послужило весомым доводом с ним встречаться.

Немного помедлив, я сбросил и свои штаны, оставшись голым. Между нами ничего не было, кроме моего члена, стоящего колом. Девушка бросила взгляд на него, зарделась, но улыбнулась, словно получив подтверждение своей женской силы, и шагнула ко мне.

— Как я тебе?

— Как самое обворожительное существо на планете.

Девушка вновь потянулась ко мне, поцеловала в губы, прижавшись к моей груди своей. Ощущения… охренительные, вынужден признать. Только, блин, целоваться не умеет.

— А как тебе мой подарок? — шепнула она смущённо.

— Да тут целых два подарка.

Она улыбнулась, схватила мою руку и прижала к своей груди. Моя ладонь немного утонула в ней. Я даже позволил себе немного помять её, раз уж мне предлагают.

Такая… нежная кожа и… упругость под рукой… Нет, я видел сиськи, конечно, но их можно пересчитать по пальцам, так как мой профиль был всё же не маммология. И последний раз, когда мне удалось пощупать женскую грудь, был хрен знает когда. А здесь такая мягкая и у такой молодой…

И всё это время девушка выжидательно смотрела на меня, будто ожидая какой-то оценки.

Не дождалась.

Со стороны леса неожиданно послышались голоса, которые очень быстро приближались. Причём я мог с точностью сказать, что это не охрана — девушки. А почему неожиданно? А мы были слишком заняты разглядыванием сисек и писек.

— Вот же… — пробормотал я. Судя по звукам, сюда аж бежали. Не иначе, как на нас посмотреть.

— О солнце… — пробормотала девушка, мгновенно поняв, в какой пикантной ситуации нас сейчас застанут.

Чёрт знает, с какой скоростью они неслись, но приближались к нам очень быстро. Я схватил её за руку, подхватив вещи в охапку другой рукой, было бросился подальше от преследователей, но…

— Кто последняя, та лохушка — царевна лягушек и показывает грудь молодому господину! — раздался радостный вскрик прямо по курсу.

Хера се у вас ставки.

Я быстро огляделся. Нас очень удачно окружали, загоняя к воде. И не очень я горел желанием узнать, какова будет реакция других на меня и девушку, имени которой я даже не знал.

Отбросил вещи в ближайшие кусты, после чего толкнул девушку к дереву.

— Наверх, — шепнул я, махнув головой, после чего пригнулся. Её босые ноги встали мне на спину, и я резко разогнулся. После того, как она уцепилась за нижние ветви, сам подпрыгнул, подтянулся и замер. — Тс-с-с… — приложил я палец к губам.

Под нами промчалась одна из служанок. Добежав до берега, она сбросила с себя одежду и голышом прыгнула в воду. Едва проходит несколько секунд, под нами проносится целая стая служанок, что на ходу сбрасывают с себя одежду и запрыгивают в воду.

Последней оказалась небезызвестная мне Палия. Видимо, ей показалось мало, и она пришла топиться ещё раз. К тому же, ей явно везёт на демонстрацию своих прелестей мне. Я покосился на грудь девушки, что сидела рядом со мной на ветви — вот уж у кого реально больше, от которых глаза сложно оторвать.

— Палия! Палия последняя! — начали бесноваться девчонки. — Господину грудь показывает!

— Вот и покажу! — крикнула та обиженно и с разбега врезалась в воду.

Отлично. Раньше я сидел на деревьях в засаде, чтобы отправить на тот свет врагов. Теперь сижу, чтобы не светить голой жопой перед десятком пар глаз служанок. Здесь, среди них, я видел как уже знакомых мне Кенси, Фальку и Дину, что встретились мне в городе, так и тех, кого видел в первый раз. Там даже Хлина присутствовала. Голые и весёлые, они, светя всеми своими частями тела, бесились на берегу, брызгались, гонялись друг за другом, кричали, смеялись и боролись.

У них что, сезонное обострение?

— И как нам слезть? — шёпотом спросила девушка.

— Ждать.

— Сколько?

— Сейчас, погоди, спущусь, спрошу у них, хорошо?

Замолчали. Смотрим на голожопых служанок, которые бесятся снизу. Могу сказать, что мне нравится вид, который открывается снизу. Кем бы я ни был и сколько бы мне лет ни было, всё же я мужчина, и мне подобное очень даже по душе. Я бы даже был не против к ним присоединиться, не будь после подобного последствий, как материальных, так и репутационных.

— Они красивые? — тихо спросила девушка. Её недовольный взгляд, скользивший от меня к девушкам, говорил лучше слов о её чувствах.

— Да.

Нахмурилась, ещё раз посмотрела на них.

— Красивее меня? — вижу, что хочет услышать ответ. И знаю, какой именно, не дурак.

— Ну… нет, ты красивее. Особенно с двумя твоим подарками.

— Я тебе нравлюсь?

— Мы уже обсуждали это.

— Внешне.

Я демонстративно посмотрел на неё, потом настолько же демонстративно посмотрел на её грудь, заставляя девушку стыдливо опустить глаза, после чего посмотрел на её лобок, который, как и на голове, блестел серебристыми волосиками.

— Ты красивая.

— Спасибо, — тихо отозвалась она.

Мы вновь замолчали, наблюдая за девчонками. И девушка явно чувствовала себя ущемлённой.

Поэтому пошла дальше, пытаясь перехватить инициативу у ничего неподозревающих служанок, что светили своими чреслами. Её холодная ручку пробралась к моей нижней части, заставляя проснуться весь организм. Я немного удивлённо глянул на неё, но девушка лишь хитро улыбнулась. Её рука шерудила, исследовала, явно неумеючи пытаясь что-то сделать.

Но даже с её неуклюжими действиями я чувствовал удовольствие. Возбуждение ударило в голову сумасшедшим потоком и забило мыслями о том, что мне очень хочется эту девушку. Хочется протянуть руку, потрогать там, где можно, и там, где нельзя. Хотелось трахаться, иначе говоря. Взять молодое тело в ближайших кустах и отжарить, отжарить хорошенько, помять, прижать, расцеловать, обсосать. Хотелось забыть обо всём и сказать: да, я люблю тебя очень, чтобы почувствовать отклик как в своей душе, так и в девушке, чтобы она отозвалась и отдалась полностью.

Мне пришлось отдёрнуть себя. Отдёрнуть несколько раз, хотя руки так и тянулись помять её, попробовать на вкус и ощупь. Мысли так и бились в голове: «Давай, просто потрогай, а лучше возьми! Возьми её, от одного раза ничего не будет» постепенно деградируя до двух. «Большие сиськи» и «хочу её». Во мне всё бушевало и лицо горело от прилившей крови.

Я перевозбудился.

Но было и то, что меня сдерживало. Помимо здравомыслия (блин, ну не восемнадцать же мне, чтоб не быть в состоянии контролировать себя, верно?) и печального опыта, который сейчас пытался достучаться до перевозбуждённых мозгов и напомнить, на какие грабли я рискую наступить, меня останавливала одна простая мысль.

Не лишком ли круто?

Не слишком ли быстро всё развивается?

Я к тому, что девушка явно аристократка, уважающая себя. Чтит законы, знает традиции, должна соблюдать правила приличия и нормы поведения. И кто-кто, а они уж точно должны знать о чести и достоинстве.

Но сейчас девушка вела себя как… обычная перевозбуждённая девчонка, что не клеится с гордым словом «аристократка».

Такие мысли крутились у меня в голове, пока она пыталась мне неумеючи, но от того не менее приятно передёрнуть.

— Ты уверена, что это хорошая идея здесь и сейчас?

— Расслабься… — шепнула она. Глаза практически горели синим лихим и слегка безумным огнём, и я боялся, что их могут реально заметить. — Это мой подарок тебе. Давай же, расслабься… — она взяла мою руку и приложила к своей груди, буквально прижала.

И я бы расслабился, если бы не два но.

Первое: она ведёт себя не как аристократка, а как дворовая девка. Сомневаюсь, что ей неизвестно о нормах приличия, и здесь получается или влюблённость, или корыстные цели.

Второе:

— Ой, девчонки, смотрите! Тут вещи чьи-то! — воскликнула одна из служанок, видимо, отошедшая поссать и нашедшая наши вещи.

Глава 31

Чьи-то вещи были нашими.

Мы замерли на ветви, и даже девушка перестала безобразничать, замерев и поглядывая вниз. Уж ей-то точно меньше всего хотелось, чтобы её застали за такими делишками.

Служанка с интересом подняла вещи с земли и теперь рассматривала их.

— Что там? — позвали её из воды.

— Чьи-то вещи!

— Чьи?

— Девушки и… парня! — она подняла мои штаны-труселя. — Кажется, кто-то здесь был до нас!

— Если здесь их вещи, то они до сих пор здесь! Оставь их там! Сами потом придут и заберут!

Как я был благодарен той, что приняла такое правильное решение.

Нам пришлось просидеть ещё минут пятнадцать на ветви, пока служанки не покинули пляж, весело болтая, смеясь и гоняясь друг за другом. Ничего общего с теми, кого я видел в поместье.

Незнакомка же со мной на ветви не оставила своих попыток даже после того, как нас едва не спалили, однако тут уже я мягко накрыл её руку своей и покачал головой.

— Не стоит, — прошептал я. — Не хочу свалиться вместе с тобой потом на голову девчонкам.

— Мы не свалимся, — она попыталась дотянуться ладошкой до моего паха.

Но я её остановил.

— Уж точно не на дереве, прячась от служанок, мне хочется провести с тобой ночь. Лучше выберем для этого другое время и более подходящее место, чтобы уже никто нас не отвлекал. А теперь слезаем. Они ушли.

Я помог спуститься девушке, ловко поймав на руки. То ли случайно, то ли специально, но она извернулась так, что я уткнулся лицом в её грудь. Пришлось постараться, чтобы взять себя в руки.

— Я… ты разве не хочешь меня? — сипло спросила она меня, когда я начал поспешно одеваться.

— Хочу, слишком сильно, — честно ответил я. — Но эту будет неправильно, заниматься подобным здесь, в лесу, на траве.

— При звёздах… — она посмотрела на небо, которое было покрыто россыпью звёзд. — Здесь отличное место.

— Не стоит, — повторил я твёрдо. — Не хочу, чтобы нашу первую близость испортила какая-нибудь мелочь типа ещё одних служанок или случайно приползшей змеи.

Мне стоило огромных усилий сдерживаться. Кажется, что такого, но когда в тебе бушует ураган желаний, который толкает на глупость и шепчет, что от одного раза ничего не будет, что раз начал, то закончи, это охренеть как сложно. Ведь мы дошли до той стадии, когда надо просто вставить и повалить её сейчас прямо тут на землю, девушка не сказала бы ни слова.

Но нельзя. Последствия. За них приходится отвечать. Творить легко, да разгребать проблемно.

И вообще, я уже и так наломал дров, доведя до этого. Нахрен согласился на озеро? Не понимал, что там будет?

Нет, я понимал. Всё прекрасно понимал. Но согласился потому, что хотел ещё раз почувствовать пьянящее чувство чего-то лёгкого, беззаботного и давно забытого, чувство, будто тебе всё по плечу и последствий не будет. Как не удерживается голодный перед едой и ест, так же и я не удержался. Мне просто хотелось этой беззаботности, но…

Я дурак. И я слишком увлёкся. Достаточно. Поиграл, и хватит. Слишком далеко захожу. Надо обрубить сейчас, иначе проблем не оберусь.

Видимо, мой игнор подействовал на девушку, так как она тоже стала медленно собираться.

— Ты злишься? — спросила девушка, когда я уже оделся, а она только-только застёгивала блузку.

— С чего вдруг?

— Ты… как будто пытаешься… дистанцироваться от меня, оттолкнуть.

— Да ладно тебе…

— Я чувствую. Не забыл, кто я? — внимательно посмотрела она на меня. — Раньше ты был другим, а сейчас… будто выстраиваешь стену перед собой.

— Тебе кажется.

— Тогда докажи.

— Как же?

— Возьми меня здесь. Ведь ты хотел этого, тогда, перед тем, как сбежать в армию. Ты хотел, а я отказала. Ты тогда сказал, что, возможно, мы в последний раз видимся, а я ответила, что не готова. Помнишь?

Я промолчал. Девушка восприняла это по-своему.

— Я тогда возвращалась к этому разговору. Особенно после известия, что ты погиб, мучилась, что мы так и не стали ближе. А сейчас ты просто отталкиваешь меня. Что с тобой случилось?

— Ничего. Просто теперь не готов уже я, — ответил я.

Не готов и не буду готов. Есть правила. Правила, которым лучше следовать как ради себя, так и ради других. Иначе отвечать за последствия придётся исключительно тебе. Зря вообще довёл до этого, уж не удержался почувствовать ещё раз это чувство лёгкости души, когда живёшь.

Незнакомка молчала. Сверлила меня взглядом, после чего вздохнула.

— Я поняла тебя, хорошо, Тай-Тай. Пусть. Тогда я подожду, когда ты будешь готов, — она примирительно улыбнулась.

Пришлось ответить ей ответной улыбкой, хоть я этого и не хотел.

— А ты знал, — решила она сменить тему, — что на бал может приехать третий принц?

— На какой?

— Ну как же, тот, что будет. Забыл уже?

— А, тот… — многозначительно протянул я. — Принц, говоришь? А откуда знаешь?

— У моего отца есть знакомый, у которого есть друг, что знаком с человеком, который служит в замке короля. Вот он и рассказал.

— А что он здесь будет делать?

— Сестра, он будет её сопровождать.

Принц, значит… третий…

— Скоро все узнают, — продолжила девушка. — Уверена, что все девушки будут кружиться около него.

— Тоже метишь к нему?

— Ну и скажешь тоже. Где он и где я. К тому же… А ты с кем пойдёшь на бал?

— С сёстрами, — ответил я, хотя даже не представлял, с кем мне идти.

— А разве их не будут сопровождать их суженые? — удивилась она.

Девушка явно набивалась ко мне в спутники. А я, если честно, хотел этого меньше всего. Куда больше мне хотелось порвать все контакты с ней, чтобы избавиться от такой занозы, которая может стать в будущем большой проблемой.

— Я пока не знаю, честно.

— Я просто пока тоже не выбрала себе партнёра и подумала, что…

— А как же Линдор? Он же будет твоим суженым, разве нет?

— Ну не начинай, прошу тебя. У тебя самого Милена.

— Я имел в виду немного другое, — поморщился я.

— Ой… прости, я просто думала… — она тряхнула головой. — Да, если ты не пойдёшь со мной, то, скорее всего, я пойду с Линдором. К сожалению.

— Ясно…

Лучше бы она и осталась с Линдором. Мне лишней обузы не нужно.

Конечно, в будущем, если меня не грохнут раньше или я не выполню миссию, мне всё равно придётся искать ту, с кем жить, вернее, за меня найдут, и вряд ли это будет эта девушка, раз её до сих пор не присмотрели для меня. К тому же, я не собирался ни к кому привязываться здесь, поэтому хотелось бы ограничить контакт вот с такими личностями, которые могут повиснуть камнем на шее.

Мы дошли до забора, после чего перемахнули его, и я проводил её до опушки леса.

— Здесь я сама.

— Точно?

— Конечно, — улыбнулась она. — Если только ты не собираешься встречаться с моим отцом и просить моей руки.

— Пожалуй… я пас.

— Трусишка, — она поцеловала меня в губы за сегодняшний вечер в какой раз? В десятый?

Это было плохой мыслью, так с ней себя вести, но и сразу послать я тоже не мог. Всё же приходится отыгрывать роль того, в кого я переселился, чтобы избежать проблем. Спущу позже всё на тормоза, и всё. Всё равно молодая, погрустит и забудет. Особенно когда я её не тронул и пальцем, такое вообще должно просто пройти.

Мы расстались. Я проводил её взглядом, наблюдая за тем, как серебрятся её волосы в свете спутников, после чего сам направился домой. Надеюсь, у них в семье нет комендантского часа.

Когда я вернулся, мне пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. Всё тело горело и требовало выхода возбуждения. Считай, что на полпути оборвался процесс. Однако напасть на этом не закончилась. Когда я вернулся к себе в комнату, прокравшись по поместью, ко мне заглянула печально известная Палия, которая проиграла своим подружкам в споре.

— Господин, могу ли я войти? — негромко попросилась она, постучавшись в дверь.

— Да, входи, — я уже точно знал, что она будет делать. Зачем ещё стучаться ко мне на ночь глядя?

— Я прошу прощения, что тревожу вас, господин, — поклонилась она, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь.

— Чего хотела-то?

— Я… — глаза блеснули. Опять бесы в глазах ебутся. — Мне очень стыдно, мой господин, но я вынуждена спросить у вас разрешения.

Её это саму заводило. Стыд и желание — девушке это нравилось. Она играла.

— На что?

— На это.

Хитро улыбаясь, она быстро расшнуровала корсет, после чего рукам оттянула одежду так, чтобы было видно её небольшую грудь с тёмными ареолами.

Повисла тишина. Я молча смотрел на грудь перед собой, и в моей голове крутились определённые мысли, подталкивающие к определённым действиям. Ведь, по сути, кто такая Палия? Простая безродная служанка. И кто я — младший наследник. У девушки в действительности просто не было прав, если дело касалось кого-то из рода.

Поэтому, когда она уже собиралась спрятать грудь, я резко остановил её.

— Стой.

— А? — служанка удивлённо уставилась на меня.

Я медленно подошёл ближе.

— Господин, я… — Палия было быстро попыталась спрятать свою грудь, но я вновь остановил её.

— Замерла, Палия, — немного хрипло произнёс я от такого перевозбуждения. Фантазия рисовала уже картину, как я её прямо здесь… Я сглотнул, в лицо и член ударила кровь, готовая порвать и то, и другое напором.

А вот здесь у дурынды промелькнул страх. Игры играми, а к ответной реакции девушка была не готова. Весь её озорной запал тут же затух, и Палия выглядела теперь встревожено и даже слегка испугано. Она была как те кретины, которые сначала заигрывают с огнём, а когда жахнет, уже не готовы отвечать за свои действия.

— Господин, простите меня, я… — начала она блеять, только разжигая во мне желание поиметь её прямо здесь на полу.

— Но ты же за этим пришла, нет? Пришла, показываешь грудь мне, а потом такая: а я ничего, я просто так, — я встал напротив неё. — Какой реакции ты ожидала от меня? Или думала, что это весело, так играть со мной?

— Простите…

Но кому нужны её извинения?

Я протянул руку и кончиками пальцев провёл по её коже, сверху вниз, от ключицы к груди, по нежным полукружьям к ареолам. Не возбуждена, скорее испугана. Потому что молодая, потому что дура и думает одним местом.

Таких на войне насиловали. Сначала они заигрывали с солдатами, красовались, играли, а когда доходило до дела, обламывали уставших и перевозбуждённых парней, у которых смерть на хвосте и которые к тому моменту думали другим местом. И почти всегда это покрывалось командирами: и чтобы проблем избежать, и потому, что они считали, что те сами виноваты — если не готова, незачем провоцировать.

Девушка судорожно вздохнула.

— Господин… я…

Палия попыталась сделать шаг назад, но я едва сжал её грудь и выдавил из неё ещё один судорожный вздох, не дав этого сделать. Девушка покорно замерла.

Я знаю, что захоти, мог бы её прямо здесь уложить, трахнуть, и Палия бы слова не сказала мне, будь ей это неприятно. Не сопротивлялась бы, не возмущалась, просто бы легла, раздвинула ноги и позволила сделать всё, что мне хочется. Потому что я господин, а она так, никто, девка, которую можно заменить.

Да, я очень хотел её, всё горело и мысли зацикливались на халяве — бери сколько хочешь, и тебе ничего не будет. Более того, она вряд ли расскажет кому-либо об этом.

— У тебя красивая грудь, Палия, — выдавил я из себя.

— Спасибо, господин Тэйлон, — негромко и покорно ответила она.

Мне пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. Я убрал ладонь от неё, после чего вздохнул и дал её щелбана.

— Тебе заняться больше нечем?

— Господин? — удивлённые глаза совсем по-детски уставились на меня.

— Давай, одевайся, Палия, и беги уже. Хватит меня тут соблазнять, если не собираешься спать со мной. Или собираешься?

Она ужасно покраснела, быстро пряча свои прелести.

— Простите, господин Тэйлон, я проспорила, что покажу вам грудь, и не хотела вас обидеть… Мне очень жаль…

Мямлит, как тогда на берегу. Сначала сделают глупость, потом думают.

— Я вам игрушка?

— Нет! Господин Тэйлон, нет! Простите меня, я не хотела вас…

— Беги уже, — вздохнул я и для придания ускорения хлопнул её по заднице, заставив издать приятный уху:

— Ой!

И она быстро выскочила за дверь.

Надо будет подрочить. Или вообще, сходить по проституткам, раз уж зашла об этом речь, сбросить пар. Лучше заниматься подобным с теми, кто готов, чем вот с такими… личностями, которые башкой не думают. Там хотя бы всё по согласию — ты деньги, тебе почасовую любовь и понимание, а здесь…

Ну трахну её, и что? Будет потом смотреть в никуда, как те молодые девчонки, пережившие насилие, дёрганные, испуганные, зажатые. Зачем мне это? Может я и убийца, но не насильник и понятия правильно и неправильно мне знакомы. Я знаю, что сломал жизнь многим, но то война, и это не значит, что мне по кайфу ломать её ещё и на стороне.

Бал.

Эта вечеринка мажоров, которые не знают, что такое жизнь, будет проходить в столице королевства при королевской академии, куда поступают все уважающие себя молодые люди. Делают это, естественно, не для знаний, а для репутации.

И именно на этот бал и придёт третий принц собственной персоной. Та девушка была права — в скором времени абсолютно все знали, что на бал придёт королевская особа. Две королевских особы — брат и сестра. Удивительно, но те балы, на которых присутствовали особи королевских кровей, отличались большим количеством участников.

Другой вопрос, которых мучил всех — зачем они на него идут? Обычно бал посещают те, кто поступил на первый год обучения, так как для них, чтобы все перезнакомились, он и создавался. Конечно, не возбраняется приходить и тем, кто на втором, третьем и четвёртом году, однако они обычно игнорируют бал для новичков. Принцесса была на третьем году обучения, как и Сильвия, а принц закончил академию год назад.

Что они на нём забыли?

Мне было слегка интересно это ещё и потому, что я знал третьего принца. Имел честь познакомиться в форте.

Он был хорошим, чрезмерно уверенным в себе парнем, который не ведал сомнений, что делало его привлекательным. Принц был своенравным, но при этом я не мог отрицать, что как человек он был неплохим. Его звали Авоксисенций, если правильно запомнил расположение букв. Но я его звал просто Вокс. Ни времени, ни желания выговаривать его имя тогда, в форте, не было.

Но даже при моём лёгком интересе желания идти на бал вообще не было. Я ни разу на них не бывал, но уже их ненавижу. Даже просто потому, что ко мне стали наведываться сёстры, обучая танцу. Тратили моё время на какую-то дичь, которая пригодится разве что покойникам. И ещё пытались мне втереть, что это тоже язык.

Язык чего? Тела? Мы что, животные, телом разговаривать?

Я бы лучше это время потратил на занятия в лесу, оттачивал бы навыки стрельбы, рукопашного боя и боя на мечах.

— Мне обязательно там быть? — спросил я на всякий случай.

— Туда приезжает принц, ты просто обязан быть там, — ответил Зарон. — Это не только проявление уважения к королевской крови, но и возможность показать себя перед представителями королевской династии.

— Вдруг выдастся возможность познакомиться с ними, — добавила быстро Ньян. — Ты только представь, друг принца! А ещё там будет принцесса.

Ньян была моей одногодкой. Потому академия, как и меня, ждала её уже в этом году. Вот уж кому не терпелось попасть на бал, так это ей. И именно она по большей части меня обучала всему: кому как кланяться, как здороваться, что можно, а чего нельзя, как танцевать, вести в танце и так далее и тому подобное. Учила с таким рвением, что даже мои тренировки отнимали куда меньше сил. А объясняла это тем, что не хочет краснеть за брата.

— Как бы то ни было, вряд ли мы с ним пересечёмся.

— Надо постараться пересечься, — ответил Зарон, хотя адресовано это было Ньян. — Наш род пусть и поддерживает корону, как поддерживает она нас, но мы давно не наводили контактов с королевской семьёй. Сейчас у них появились другие любимчики, поэтому важно напомнить о нас и нашей лояльности.

— Жопу лизать, — перевёл я.

Все поморщились. Да, я вульгарная скотина, но давайте в семейном кругу уж называть всё своими именами. Нас просят улыбаться, кланяться, хвалить и делать вид, что мы охереть как счастливы быть рядом с ними.

— Кстати, всё хотел спросить, с кем я пойду?

— А ты нашёл себе пару? — сразу поинтересовался Зарон.

— Нет, но мне кое-кто набивался в неё, поэтому уточняю.

— Если ты о Юноне, то я бы советовал тебе держать дистанцию с ней. Я знаю, что вы были близки с ней, но сейчас, когда ты… позабыл всё, лучше бы тебе сразу и прекратить эти отношения.

— Юнона, эта такая с серебристыми волосами? — уточнил я.

— Да, — кивнул отец. — Можешь общаться, конечно, если захочешь, но не переходи границ и не делай глупостей, о которых потом придётся сожалеть всем родом. Она тебе не пара.

— Враг?

— Нет, не враг. Просто с их родом нам не по пути.

— Значит… с кем я пойду? — решил всё же узнать точный ответ.

— С Сильвией.

— А разве у неё нет своего суженого? — спросил я.

— Возникли пока что некоторые трудности с этим… — начала она медленно.

— Из-за того, что ты теперь калека, — догадался я. Та лишь молча кивнула.

— Они не отказываются от Сильвии. Просто возникли трудности с приданым, — пояснил отец. — Они хотят немного больше за неё.

— Тогда пусть забирают её кресло-каталку, — усмехнулся я.

Шутка зашла, улыбнулась даже погрустневшая Сильвия.

— А с кем идёт Ньян?

— Со своим суженым, — тут же ответила она. — Ты его не знаешь, поэтому пусть будет сюрпризом. И ты, папа, не говори, хорошо?

— С ним настолько всё плохо?

— С ним настолько всё хорошо! — обиженно ответила Ньян.

Глава 32

Подготовка к балу шла полным ходом.

Мне даже по этому поводу сшили военную парадную форму. На кровати оказались аккуратно разложенные белый мундир, белые брюки, белая рубашка с чёрным галстуком, а снизу на полу туфли. Тоже белые, кстати говоря.

Мундир вообще представлял из себя что-то странное: у него были золотые пуговицы, на лацкане вышиты золотые узоры. На нижней части рукавов у предплечья были какие-то золотые узоры, не говоря уже о том, что погоны были золотого цвета. И выглядело это как…

— Сраный цирк… — пробормотал я.

— Следи за словами, Тэйлон, — недовольно произнесла мать, стоящая за моей спиной, после чего подошла к форме и аккуратно разгладила её. — Это парадная военная форма.

— Цирк, — поморщился я.

— Я сказала прекратить, — недовольно повторила она. — Это не цирк, это традиция.

— Чем им обычные мундиры не угодили?

— Тем, что ты старший каппер, начиная с младших капперов форма идёт белой. Нам так сказали.

— Форма линнера мне нравилась больше, там хотя бы синий цвет выглядит гармонично.

— У самых старших офицеров форма вообще красная, — возразила мне мать. — И это выглядит…

— Как цирк.

Потому что у меня в голове с трудом укладывалась такая яркая и броская, я бы сказал, вычурная форма. Я сколько себя помню провёл на передовых, куда реже где-нибудь на базах и практически никогда на всяких приёмах. Я привык к другой форме, и отношение к ней у меня было соответствующим: просто, не вызывающе, практическое. А здесь какая-то дешёвая попытка выпендриться.

Энна раздражённо вздохнула. Она медленно встала, подошла ко мне и…

Взяла и обняла. Да так, что подняла меня над землёй — мои ноги безвольно повисли над полом.

Мягко… мягко и тепло… Я тонул в её груди. А ещё чувствовал себя защищённо и тепло, словно меня ограждали от остального мира. Я не мог понять, магия это или что-то на уровне инстинктов, однако это было приятно. Приятнее, чем чувствовать себя защищённым в холодном, провонявшем гарью и газом бронетранспортёре.

— Откуда в тебе столько цинизма? — тихо спросила она.

Цинизм? Нет, это не цинизм, это культурные противоречия. Некоторые вещи мне просто чужды и вызывают больше вопросов, так как я просто не могу найти для них объяснения. Они кажутся настолько бессмысленными и ненужными, что вызывают откровенное раздражение. Будто были созданы просто чтобы показать, что вот так они могут.

К примеру, костюмы — зачем такие броские? Я не понимаю этого, выглядит немного уродливо даже. Нет никакой пользы, как практической, так и теоретической, кроме попытки выпендриться, показать, какие мы. Или бал, вернее, танцы — зачем? Это даже не развлечение, это обязанность. Я вижу, что сёстры не сильно в восторге конкретно от танцев. Тогда зачем они? Дань традиции? Зачем?

Я просто не вижу смысла в некоторых вещах, оттого они раздражают.

— Мне кажется это бессмысленным.

— Бессмысленным?

— Да, — мой голос был глухим. Сложно говорить, уткнувшись в грудь лицом. — Никому эти танцы нафиг не нужны, а одежда выглядит как для цирка.

— Боюсь, у тебя и общества разные взгляды на красоту, Тэйлон.

— Видимо.

Энна отпустила меня на пол.

— В любом случае не тебе решать, Тэйлон. И не мне. За нас всё уже давно решено. Таков уклад жизни, и вряд ли мы её изменим.

— Как выбор суженой?

— Да, как выбор суженой, Тэйлон. Дети иногда женятся и выходят замуж, совершенно не представляя, что их ждёт в будущем. Родителям виднее, поверь мне, — доверительным голосом сообщила она мне.

Нет, не верю.

— Ну а любовь там или что-то в этом роде?

— Ты всё думаешь о Юноне? Даже после потери памяти вспоминаешь о ней? Вот уж действительно любовь на все времена.

— Мы с их семейством враги или просто в плохих отношениях?

— С чего такой вывод? — удивилась Энна.

— Отец. Он не сказал прямым текстом, но и гением не надо быть, чтобы понять это, — ответил я.

Мать вздохнула.

— У нас есть противоречия, которые мешают нам найти общий язык, Тэйлон. Вы удивительным образом нашли общий язык, но ваши отцы его найти не могут. Юнона хорошая девушка, дикая, добрая, способная, но…

— Дикая?

— Да, дикая, — кивнула мать невозмутимо.

— В смысле, дикая? — не понял я.

— Она вервольф, Тэйлон. А дикий, это говорят про тех вервольфов, в которых сильна их кровь. Они могут обращаться.

Меня слегка пробрало от того, с кем я чуть не провёл ночь. Я уже встречался с вервольфами, и большинство из них было по ту сторону ствола. Опасные, жестокие, не всегда они были тупыми животными. Немало было и разумных, однако для них люди были не более чем вкусным обедом. Так что моё отношение к любому вервольфу было вполне себе обоснованным. И одна мысль о том, что я провёл вечер с девушкой-вервольфом, понятным образом заставляла меня содрогнуться.

Инстинкты, которые вбили в меня, работали безотказно.

— Вижу, тебя это шокировало.

— Если честно… то да, это новость. — признался я нехотя. И как я мог упустить этот момент? — Получается, их род полностью вервольфы?

— Верно. И, кстати говоря, они являются дальними родственниками нас.

— Нас? У нас в семье вервольфы есть?

— Да, Тэйлон. Я вервольф, — невозмутимо ответила мать. — И я тоже дикая.

Я поднял взгляд на мать… и видимо, она то ли в доказательство, то ли в шутку решила продемонстрировать часть своей природы. Зубы выпирали частоколом из-под губ, а глаза буквально горели, как у Юноны.

Моя реакция была соответствующей — от неожиданности я шарахнулся назад, руки сами дёрнулись к поясу, пытаясь найти оружие. То был даже не испуг, это были рефлексы, которые спасали мне жизнь. Любую опасность надо истреблять.

Энну аж скривило от моей реакции. Я представляю, насколько ей неприятно это видеть, сын шарахается от матери. Но блять, над тобой стоит туша больше двух метров, которая может превратиться в волка, что будет ещё больше! И она показывает частокол зубов, которые с легкостью отгрызут мне руку. Это как скажут: чувак, эта бочка рядом с тобой радиоактивна. Любой шарахнется.

Какую реакцию от меня она ожидала на это?

Её острые зубы быстро спрятались под губы, а глаза вернули свой нормальный цвет. Лицо лишилось тех острых хищных черт. Теперь я понимал, почему, когда она сердится, её лицо слегка менялось — проявлялась животная природа.

— Получается… я тоже вервольф?

— Получает, что так, Тэйлон, — усмехнулась она.

— И я дикий?

— К сожалению, я не знаю.

— А как понять? Это передаётся по наследству? Или какой-то тест? — я посмотрел на свои руки. Что-что, а вервольфом я ещё не был.

— Обычно дети сами проявляют какие-то признаки. Но ты был слишком спокоен и… мягок, чтоб действительно проявить признаки того, что ты дикий. А твоя старшая сестра, например, точно дикая. У Сильвии растут зубы и когти на пальцах, когда она очень злится. Быть может ты и за мной замечал нечто подобное.

— Да, было дело… — кивнул я медленно. — Получается, это наследственность?

— Да. Думается мне, что ваши дети уже не будут дикими, а у внуков так и совсем крови вервольфа станет мало.

— А мы впадем в ярость? — решил я задать самый важный вопрос, чтобы наперёд знать о возможных проблемах. — Ну то есть, перестаём себя контролировать, когда превращаемся?

— Правильнее говорить, обращаемся, Тэйлон. И нет, мы всегда контролируем себя. Есть вервольфы, которые обезумели или теряют способность здраво мыслить при запахе крови, но к нам это не относится.

— А Ньян? Она дикая?

— Ньян дикая, — подтвердила мать.

— А отец?

— Нет. Он человек. Я пришла в его род, когда мне было пятнадцать. Так получилось… что мне пришлось выйти за твоего отца замуж. Я не жалела об этом, твой отец хороший человек и верный защитник рода. Однако он несколько негативно относится к вервольфам.

— Но женился на тебе, да?

— Так ты запомнил, что мужчины женятся, — улыбнулась Энна. — Однозначно прогресс. Что касается моей свадьбы, то у нас был особый случай. И Юнона твоя очень дальняя родственница.

— Насколько?

— Очень далёкая, Тэйлон. Она из рода Белого Клыка. Я была из рода Острого Уха. А все мы из древнего рода, что сейчас уже не существует, Волчья Пасть.

— Истребили?

— Распался, — мягко поправила она. — Они придерживались мнения, что своя кровь должна быть внутри стаи. Но человеческие девушки или мужчины её разбавляли, ведь сердцу, а иногда и телу ты не прикажешь.

— И люди спокойно к вам относились?

— К нам, — поправила меня мать. — Нет, к нам они относились с настороженностью. Местами был и расизм, который перетекал в насилие. По крайней мере, мне известно несколько случаев, когда вервольфы убили нескольких людей за то, что те избили и изнасиловали девушку из их стаи.

— Просто так что ли?

— Она встречалась с сыном главы их деревни. То были напряжённые времена, Тэйлон, тогда не было таких законов, а власть была лишь на бумаге и словах. Всё решали силой, и ты сам понимаешь, кто был сильнее. Но время и природа сделали своё дело — кровь разбавилась, а стая распалась на роды. Некоторые до сих пор существуют, как Белый Клык, например, а некоторые канули в лету.

— Кстати, а Ньян, она… приёмная? — решил я уточнить ещё одну деталь.

— Да. Она из ныне несуществующего рода Серой Лапы. Это был небольшой род на юге страны, который пал жертвой интриг.

— Я думал, что король следит за этим.

— Пожар в поместье, — пояснила Энна. — А потом убытки в компании, пропажа старшего наследника и старшей дочери. Средняя ушла в род, где вышла за мужчину, который старше её на двадцать лет. Младшую забрали мы.

— Зачем?

— За тем, чтобы спасти, — немного удивлённо ответила Энна.

— Зачем? — повторил я вопрос. — Ну умерла бы и умерла. Разве это проблема?

— Нас попросила её средняя сестра.

— Но это разве не могло поставить вас под угрозу?

— Могло, — не стала отрицать она.

— Тогда в чём причина?

— Долг по крови. Дети моей прабабушки, мой дедушка, был спасён членом их рода. Мы вернули долг и спасли их ребёнка, взяв его в свой род. А так как я вошла в род Бранье, долг перешёл за мной. Вернее, перешёл он за всеми наследниками, но спросили с меня.

— А с других?

— Долг один, накладывается на всех наследников, если о нём вспомнят, естественно. Здесь вспомнили. Я выполнила, и теперь никто из остальных никому ничего не должен.

— Чего же они раньше не воспользовались им? — спросил я. — Этим правом?

— Я не знаю, Тэйлон. И вряд ли узнаю. Но Ньян теперь моя дочь, и я люблю её как свою родную кровь. Она — часть нашей семьи.

— Да я понял так-то.

— Это на случай, если в твою пустую голову взбредёт какая-нибудь глупость, сын, — строго пояснила мать.

В день, когда должен был пройти бал, меня одевали всем домом.

Служанки, словно стая пчёл, не отставали от меня ни на секунду. Едва я пообедал, как они буквально влетели в столовую, как по сигналу, и, подхватив за руки, потащили меня к выходу. Хоть руки за спину не заломали, и на том спасибо. Я даже немного растерялся от такого напора вначале.

Меня затащили в ванную комнату, где четверо особо ретивых принялись меня отмывать. Драили так, будто пытались стереть кожу. Ноги, руки, спину, голову. Разве что пах я отстоял, и то с боем. После этого меня буквально умыли каким-то лосьоном и потащили замотанного в полотенце в комнату.

Здесь уже поджидала другая боевая группа.

Честно, я восхищён. Восхищён их слаженной работой. Служанки выглядели как единый механизм, работающий без сучка и задоринки. Как-то, не сговариваясь, каждая делала своё небольшое дело, что в сумме складывалось в скорость, слаженность и качество. Как на боевом корабле, серьёзно.

Едва я успел опомниться, как меня уже подстригали. Ещё несколько минут, и меня вновь обтирали каким-то лосьоном, который пах на удивление приятно. Мне во всей этой суматохе разве что поднимать руки и ноги требовалось вовремя. Таким дружным роем меня и одели. Я даже не чувствовал стеснения — никому дела не было, голый я или нет, слишком заняты.

Буквально через пять минут общими усилиями я уже был одет в парадную форму.

Служанки критично осмотрели меня, стряхивая с меня невидимые глазу пылинки, поправляя на мне форму.

После того, как они убедились, что работа выполнена на отлично, большая часть покинула мою комнату, а на их место пришёл наш дворецкий. В руках он нёс немного странные кобуры из коричневой лакированной кожи, мои револьверы в футляре и небольшую коробочку, где позванивали, как я предположу, медали.

— Я взял на себя ответственность отстрелять патроны в револьверах и хорошенько почистить их, господин. Надеюсь, вы понимаете, что заряженные револьверы носить с собой строго запрещено на бал?

— Да, спасибо, что позаботился об этом, Хайсер, — кивнул я.

Он осторожно надел на меня кобуру, которая располагалась интересно, да и выглядела непривычно. Во-первых, она была двойной: одна кобура над другой. Во-вторых, она располагалась справа.

— Почему справа?

— Подразумевается, что с левой стороны у вас будут висеть ножны, господин, — пояснил он. — Правой вы выхватите меч, левой выхватите револьвер. Сначала верхний, потом нижний.

Интересно, конечно, но я бы предпочёл, чтобы они висели по-классически, правый под правой рукой, левый под левой. Всё же, когда у тебя есть огнестрел, лучше делать упор на него, а не пытаться усидеть на двух стульях сразу.

После кобуры он осторожно всунул туда револьверы и защёлкнул их. Да, надо признать, что они смотрелись в них очень даже ничего. Мне нравится.

Дальше пошли медали, которые он осторожно прикалывал на левую сторону мундира. Два ордена и четыре медали теперь поблёскивали на белом мундире. Хотя…

Я бросил взгляд в зеркало.

Ну… так, нормально, пойдёт, скажем. Я бы всё равно предпочёл стандартную форму или более строгий костюм. Слишком уж этот выглядел непривычно и ярко, будто кричал, что посмотрите на меня, посмотрите. А я предпочитаю оставаться незамеченным.

Теперь я окончательно был готов. Револьверы под правой рукой, медали на левой груди, белые перчатки на руках. Все атрибуты на месте.

— Вы хорошо выглядите, господин. Сразу видно в вас отличного солдата.

— Звучит как насмешка, Хайсер, — поморщился я, ещё раз бросив взгляд в зеркало. — Как-то… не очень.

— Непривычна парадная форма?

— Я бы предпочёл что-то более строгое.

— Это строгий костюм, господин.

— Более тёмное, — сформулировал я мысль правильнее. — Менее яркое и броское.

— Думается мне, белый мундир для того и сделан выделяющимся, чтобы подчеркнуть его хозяина, господин. То, кем он стал и чего добился. Осмелюсь предположить, что таких, как вы, будет там немного.

— Это мне и не нравится.

Лучше быть как все, чем впереди остальных. В армии отлично учат быть частью всего. Никаких отличительных черт, никакого своего «Я». Я, в принципе, поддерживаю это и настолько привык к подобному, что теперь чувствую себя белой вороной.

Белая ворона в белом мундире, класс.

После того, как я оделся, мне пришлось ещё около часа ждать сестру, которая пусть и торопилась, но одевалась гораздо медленнее. Одета она была в голубое платье. Волосы собраны в пучок и закреплены двумя голубыми спицами. На шее серебряное украшение с голубыми камнями. Выглядела она красиво, надо признать.

Не то что я.

— Тебе очень идёт этот мундир, брат, — улыбнулась Сильвия, сделав комплимент первой.

— Разве? — окинул я себя взглядом. — Чувствую себя идиотом.

— Тебе следовало сделать комплимент мне в ответ, — напомнила она.

— Помню. Но мы же не на балу, верно? Кстати, ты потрясно выглядишь.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Только постарайся обходиться без подобных слов.

— Помню… — протянул я.

Сильвия заметно прихрамывала. Пусть подолы платья полностью скрывали протез, который ей сделали, однако хромота была видна сразу. Она не успела научиться ходить в нём ровно, поэтому её постоянно подкашивало в сторону. Но надо отдать должное, Сильвия держалась молодцом и не подавала виду, будто её это смущает.

Но я-то знаю правду.

— Прошу, — подал я ей локоть, как меня учили. Научили.

— Благодарю, — улыбнулась она. — А теперь, дорогой брат, нас ждёт чудесный вечер.

Глава 33

Место, где будет проходить бал, находилось в столице, так что добраться до неё так быстро можно было только одним путём, которым, собственно, мы и воспользовались. Кротовая нора.

— Я думал, что центры континентального путепровода все закрыли, — заметил я, когда мы на самоезде подъезжали к одному из них.

— Король открыл их перед балом, — ответил Зарон, который нас сопровождал.

— Нам уже надо запасаться провизией и оружием?

— Нет. Не в этот раз, — улыбнулась Сильвия.

— Теперь это всё под личным контролем совета, так что можно не беспокоиться, — ответил он.

Когда карета остановилась, мы едва ли не бегом вошли в здание континентального путепровода. Но даже того времени, что я провёл на улице, хватило, чтобы покрыться потом. Надо что-то делать с этой ерундой, но я даже не представлял, как такое лечится, разве что пулей в висок.

— Ты как? — сестра заботливо достала откуда-то из закромов платок и промокнула мне лоб.

— Нормально, а ты как со своей ногой?

— Всё в порядке, — улыбнулась она и огляделась. — Зря торопились. Здесь целая очередь.

Да, здесь была очередь. Несколько пар молодых людей, что ждали своей очереди. И практически все они, когда мы вошли, остановили взгляд на мне. Ощущение было такое, будто я попал на сцену. Все смотрят, рассматривают меня, как неведомое существо, от чего становилось неприятно.

Чтобы избавиться от неприятного ощущения, я обратился к сестре.

— А что Ньян? С кем она?

— Со своим суженым, — ответил Зарон, оглядываясь. — Она отправилась сначала к ним, а уже от них на бал.

— Странно… — я думал, парень забирает девушку.

— Не странно, — возразил он. — Ведь она переходит в их род, а не наоборот. Поэтому она едет от их рода.

— Ну… окей, я понял.

Нас сопровождал в этот раз лишь до дверей. Насколько я понял, всё упиралось в то, что это бал для молодёжи, и она должна показать, насколько стала взрослой. Ну и, собственно, наладить связи между собой. Хотя я подозреваю, что взрослые там всё равно будут, если вдруг детишки решат устроить поножовщину.

Здесь, в центре, тоже было больше людей, чем обычно. Помимо человека, который настраивал ворота, здесь было шесть человек в непримечательных чёрных плащах в капюшонах, что расположились по углам помещения.

— Это гвардия совета, — пояснил Зарон, когда я кивком указал на людей по углам, что выглядели как палачи. — Они всегда там, где требуется пристальное внимание. Король после случившегося с вами серьёзно подошёл к этому мероприятию.

— Ага, оно и видно.

Эти люди явно не выглядели дружелюбно, и у меня возникло неприятное чувство, будто на нас смотрят как на тараканов, которых могут раздавить тапком. Не знаю, откуда это чувство, но парни в плащах, чьих лиц я не видел, мне однозначно не нравились.

Вскоре очередь подошла и к нам. Мы встали перед воротами в ожидании команды отправляющего нырнуть в кротовую нору.

— Надеюсь, ты не будешь плакать без меня? — спросила Сильвия.

— Ущипните меня, вечно правильная Сильвия шутит… — пробормотал я. — Постарайся появиться там, где положено, окей?

— Обязательно.

Собрались два юмориста, у которых шутки заставят расплакаться кровавыми слезами всех комиков мира.

— Следующий, — объявил мужчина, и Сильвия, задрав гордо нос, шагнула в портал, мгновенно исчезнув в чёрной воронке.

— Ожидаем, — объявил мужчина. — Всё, прошу вас, следующий.

Судя по тому, как работает этот мужчина, он тоже был не просто служащим в этом путепроводе. Командный голос, твёрдость, а ещё он был худым. Сразу видно, что не отъел щёки, что тоже является показателем. Скорее всего один из этих людей. От таких всегда веет чем-то нехорошим и загадочным. По крайней мере у меня. Сразу появляется странное желание их убить.

Дальше всё пошло по накатанной. Я шагнул в кротовую нору, вышел с другой стороны, где меня уже ждала сестра. Через несколько минут к нам присоединился отец. Там, на улице, нас уже ждал самоезд, на котором мы отправились на место проведения бала. Интересно, что самоезд был уже забронирован за нами и ждал конкретно нас троих.

— Академия сама решает вопросы доставки, чтобы никто не заблудился, — пояснил Зарон.

— А если всё же заблудится?

— Если ученик настолько туп, что не может запомнить инструкций, написанных в письме, и не в состоянии найти дорогу до академии, он ей не нужен, — ответил он. — И он был бы первым в истории, кто не доехал до бала. И раз речь зашла о чтении, каков твой прогресс?

— Мы ещё пока в процессе, — ответил я неопределённо.

— Будь добр постараться, — недовольно ответил Зарон. — Не хотелось бы опозориться из-за этого на всё королевство.

Столица удивительным образом не сильно отличалась от города, Линт-Хайвена, около которого располагалось наше поместье. Если бы я не знал, что в столице, решил бы, что мы едем по своему городу. Те же высокие дома, те же оживлённые улицы, переполненные людьми, обилие самоездов и карет вместе с конными трамваями.

Нет, отличие всё же было — столица была более многолюдной. Даже не представляю, каково бы мне было, если бы пришлось добираться пешком.

Уже через полчаса, трясясь в кабине экипажа, мы наконец подъехали к месту, где проводили бал. Здание было большим и очень старым, похожим на какую-то библиотеку или храм. Здесь, создавая очередь, выстроились другие экипажи.

— Много народу, — заметил я, разглядывая очередь через окно. — В королевстве так много родов?

— Достаточно, — неопределённо ответил Зарон.

— Достаточно, это сколько?

— Много. Есть те, что известные и сильные, как наш. Есть едва дышащие, как, например, Белый Клык.

— А что делает род родом? — спросил я.

— Род родом? — переспросил он.

— Да. Обычная семья-то аристократов родом не является, верно? Да и я, когда женюсь, выйду из рода и стану обычной семьёй около него.

— У рода есть свой герб, официально зарегистрированный в специальном органе, — ответил Зарон. — Хочешь основать свой род, будь добр заплатить налог, подать заявление и после оплачивать налоги по повышенной ставке.

— Это же невыгодно, — заметил я.

— Да. И поэтому так много простых семей аристократов, которые не гонятся за гербом и родом. Они неплохо себя чувствуют и без герба. А многие всегда находятся с родом, от которого вышли, и имеют многие привилегии благодаря своему родственному положению, не имея герба.

— Тогда какой от него толк? Это же просто бумажка с надписью за деньги.

— Толк есть. Репутация, например. И деловую репутацию, которая часто ассоциируется с гербом, никто не отменял. Например, наш герб — все видят его и сразу понимают, что Бранье дешёвку не продаст и своего партнёра не кинет. Всё качественно и честно, о чём говорит наша репутация, которой мы дорожим. Или без герба какой-нибудь продукт, что может быть как качественным, так и сделанным в подвале на коленке.

— Разве подделать под ваш герб что-то нельзя?

— Можно. Но, как и обычно, это сложнее. Приплюсуй сюда и историю рода, которую ведёт каждый. К роду доверия больше при совершении сделок. Это очень удобно, когда кто-то ведёт большой бизнес, хотя сейчас некоторые отказываются от этого.

— А ещё герб дают не каждому, что делает его более ценным, — добавила Сильвия, которая до этого молчала. — Он получается семьёй за определённые заслуги, которые нередко отмечаются на самом гербе.

— Верно. Они повышают его статус. Выше статус, выше репутация. Выше репутация…

— Выше получаемые плюшки и больше уважение других родов, — закончил я мысль.

— Какие плюшки? — это они умудрились спросить меня хором.

— Ну… в смысле выгода.

Зарон вздохнул, но не стал акцентировать на этом внимания.

— Да, ты правильно всё понял. Так что даже при желании просто прийти и купить герб нельзя. Нужна причина тебе его выдать, почему все, кто его имеет, действительно заслужили герб. Это залог твоей благонадёжности, и человек, обращающийся к тебе, знает — этот человек имеет хорошую репутацию.

К тому моменту наша карета уже подъехала к месту входа, где была выстелена большая красная дорожка, уходящая к самым дверям.

— Тэйлон, ты первый. Поможешь Сильвии. Я замыкаю.

— Да, я помню.

Меня заставили вызубрить этикет, и с горем пополам я более-менее ориентировался в этой странной науке жополизничества. Всё же было необходимо приспособиться к новым условиям, пусть даже и таким, что я и делал. Алфавит, этикет, письмо — я заметил за собой поразительное сопротивление к обучению. Ну вот просто шло с трудом, хоть что ты делай.

Но это не значит, что я не старался. Старался, иначе бы сейчас не делал всё как положено, чувствуя себя последним идиотом.

Осторожно выбравшись из самоезда, я галантно подал руку Сильвии, помогая ей спуститься и готовый в случае чего просто поймать сестру, но та справилась и без меня. Зарон выбрался следом. Здесь мы прошлись по красной дорожке до самых ворот, где Зарон с нами попрощался.

— Здесь вы сами. Я буду ждать окончания. Желаю вам удачи, — после чего отошёл в сторону. Предположу, что это было тоже частью традиции — отец, мать или другой законный представитель провожает своих чад до дверей, после чего уходит.

Мы подошли к дверям, где двое солдат с лёгким поклоном распахнули перед нами двери, где…

Нас ждал серый коридор, который вёл к ещё одним дверям. Пришлось нам ещё раз пройтись, прежде чем мы наконец попали в сам бальный зал.

Большой сияющий белым зал, где в глазах рябило от пестроты нарядов самых разных цветов, среди которых, как это ни прискорбно, наряд Сильвии просто терялся и выглядел самым обычным. С другой стороны, у неё был выдержан серьёзный тон, когда на глаза попадались наряды, буквально лишённые вкуса и вычурные, как у девок из борделя. Повсюду были юноши и девушки, весело общающиеся между собой, смеющиеся, элегантно оказывающие друг другу знаки внимания.

— Столько людей… — пробормотал я, окинув глазами помещение.

— Ты как себя чувствуешь? — тут же спросила Сильвия.

— Нормально. Толпы-то я не сильно боюсь.

И всё же, столько молодняка… Мне это призывную комиссию напомнило в одном из миров, только там были одни парни. И выжили из них единицы, включая меня.

— И куда нам?

— Надо найти своих.

— Тех… — я попытался припомнить тонкости таких вечеров, — кто наши друзья, да?

— Да, стоит держать вместе, чтоб не стать жертвой нападок со стороны недругов, — подтвердила она.

Пока мы шли по залу, я с некоторым неприятным чувством заметил, что на нас все пялятся. Даже не на нас, а на меня. Абсолютно все, кто здесь есть, в особенности девушки. Все буквально буравили меня взглядом, от чего мне становилось немного неспокойно.

И если в глазах девушек был интерес, то вот у парней в глазах была явная зависть. Из тех, кто был в форме, старше младшего полонеора я не увидел. И то, это был единственный человек. Все остальные в своём большинстве были старшими и младшими линнерами.

Кстати, их мундиры мне нравились больше. Тёмно-синие, строгие, без какой-либо броской вышивки.

Кстати, здесь же я заметил, что многие начинают сбиваться в группы по половой принадлежности. Девушки одной стайкой, парни — другой. Как мне объясняли правила, здесь не было чёткой привязанности партнёров. Иначе говоря, если ты пришёл с девушкой, то это не значит, что теперь весь вечер вы просто обязаны ходить под руку. Нет, она может отлучиться поговорить с подружками, а он с друзьями. Хотя в открытую здороваться девушке с парнем было не то что некрасиво, но не принято без кавалера.

Я вспомнил об этом, потому что меня и Сильвию остановила как раз-таки одна из девушек.

— Добрый вечер, тэр Тэйлон, — неожиданно поздоровалась она с нами, натянув на лицо дежурную улыбку и сделав лёгкий поклон. Подружки за её спиной тоже поздоровались молчаливым поклоном. Они выглядели как стайка мелких хищников, что следовали за своим предводителем.

Мы повторили за ними.

— Добрый день, тэрры, — поздоровался я за нас двоих как парень.

— Вы, наверное, меня не знаете, но вы служили с моим отцом. Под его началом.

До меня дошло практически сразу, кто она. Я как-то раз случайно видел её лицо в небольшой рамке на столе у своего командира, что меня награждал. Миниатюрная девушка с волнистыми волосами по плечи и с очень миленьким лицом ничего не имела общего с тем верзилой, который голыми руками мог сломать тебя пополам. Ничего кроме ощущения какой-то силы, словно она может тебе дать по роже не слабее парня.

— Тэрра Рагдайзер, — улыбнулся я. — Какая встреча… Позвольте представить свою сестру, Сильвию, — слегка кивнул я на неё.

Они смерили друг друга взглядом, после чего натянуто улыбнулись. Я почувствовал напряжённость.

— Тэрра Рагдайзер, — вежливо поздоровалась сестра.

— Тэрра Сильвия, — кивнула она.

— Я рада познакомиться с дочерью человека, что был командиром моего дорогого брата.

— Ох, не стоит. И можете звать меня Кроу. Это для меня честь познакомиться с самим тэром Тэйлоном, — не только её взор, но и взоры её подружек обратились на меня. Хищный взор. Я буквально слышал щёлканье голодных зубов. — Я очень много о вас слышала. О вашей смекалке, отваге и недюжинной смелости, почему рада лично поприветствовать вас.

— Эм… спасибо, — мне стало неловко. Не много ли лести? Меня сейчас смоет.

— К тому же, для вас сегодня знаменательный день, тэр Тэйлон. Вы готовы?

— Готов к чему? — не понял я.

— Готовы к… — она смолкла. Улыбнулась коварно. — Вижу, вы не знаете… Ну что ж, тогда я не буду рушить вам сюрприз, тэр Тэйлон. Смею лишь надеяться, что позже вы уделите мне танец.

— Непременно, — немного хмуро пробормотал я.

— О чём она, Тэйлон? — спросила Сильвия, когда мы отошли.

— Хрен знает.

— Не выражайся так. Особенно здесь, — шикнула Сильвия недовольно. — О каком сюрпризе она говорила?

— Я не знаю. Сам в шоке. Но, видимо, что-то нехорошее, как и обычно. Я вообще в шоке, что она до нас докопалась, если честно. Ты же говорила, что без парней они не будут лезь здороваться.

— Если девушка знает юношу, она может поприветствовать его. Это не возбраняется, пусть и считается моветоном.

— Чем-чем?

— Невоспитанность. Но раз она подошла, есть значимая причина. И ты пообещал ей танец, ко всему прочему.

— Не обещал.

— Ты сказал, что уделишь ей танец. Это, считай, обещание. Я тебе же говорила, как много значат слова здесь.

— Как всё сложно… — пробормотал я, вздохнув. — Ещё и все смотрят на нас…

— На тебя, Тэйлон. Ты единственный в звании старшего каппера. И единственный в белом мундире, потому их внимание не удивительно. И… — она неожиданно смолкла.

Я удивлённо глянул на сестру, но её взгляд был устремлён куда-то в толпу.

— Тэйлон, к нам идут, — Сильвия знатно напряглась. Я это почувствовал по тому, как она сжала мой локоть. Сжала так, что мне даже стало немного больно. Сильвия… боится их? — Тэйлон, они не совсем хорошие люди…

— Плохие люди или же отношения у вас с ними плохие? — это всё же разные вещи.

Я сразу выцепил взглядом группку людей, что медленно, как бы невзначай двигалась к нам. Слишком близко — чтоб уйти, нам, как минимум, придётся перейти на быстрый шаг. Со стороны это будет выглядеть будто мы убегаем от них. Или всё же попробовать?

— Плохие отношения. И нет, мы не можем убегать, — предугадала она мои мысли.

— Мы не убежим, мы их просто не заметим.

— И будем бегать от них по всему залу, пока не найдём своих? Как, по-твоему, это будет выглядеть?

— Очень… интересно? — представил я себе картину, как убегаю с сестрой среди пышно одетых дам от толпы догоняющей нас детворы, которая делает вид, что просто прогуливается.

— Мы просто поздороваемся. И держи себя в руках, молю тебя.

— Не беспокойся.

Я смотрел на людей, что к нам приближались. Вроде обычные люди. Часто говорят, что подлых людей, всяких ублюдков и прочую шваль сразу видно. Типа у них крысиные неприятные лица, смазливые или очень злые. Но всё это чушь. Все говнюки отличаются от хороших людей ровно ни на сколько, пока не раскроют рот. К тому же совсем не факт, что они говнюки — это естественно, не любить своих противников.

Мы не убегали, ожидая, когда стая подойдёт к нам поближе. Сильвия… Сильвия выглядела напряжённой, пусть и пыталась это скрыть. Она покусывала нижнюю губу.

Дежурные улыбки, взгляды по нам, хихиканье девушек, и вперёд выступает их предводитель. Приятный молодой человек, в котором говнюка столько же, сколько и в любом другом. Высокий, со светлыми волосами и слегка островатым лицом. Ему должно быть где-то девятнадцать, раз вернулся из армии, ровесник Сильвии.

— Тэр Тэйлон, тэрра Сильвия, какая встреча, рад вас видеть на этом скромном вечере.

Я хрен знает, кто это, поэтому инициативу сразу же подхватывает Сильвия, пусть в теории и должен был ответить я.

— Тэр Лукас, взаимно, — кивнула она.

— Вижу, Тэйлон, вы старший каппер, — усмехнулся он. — Могу вас поздравить. Такая должность…

— Спасибо, — ответил я.

— Вижу, пришлось очень постараться, чтобы подняться повыше, да? Такое дорого обходится.

— Вам виднее, тэр Лукас, — ответила Сильвия спокойно. Я же уловил смысл сказанного, но слишком поздно, чтобы вставить своё ценное мнение.

— Смотрю, ваша сестра вновь впереди вас во всей красе, — проигнорировал он её комментарий. Решил колоть в мою сторону. — Почти во всей, — он красноречиво посмотрел на её ногу. — Надеюсь, армия научила вас чему-то, кроме умения передавать информацию вышестоящему начальству о своих подопечных.

Это он намекает, что в прошлом Тэйлон стукачил типа родителям?

— Естественно научила. Не всем же картошку для столовой чистить, верно, тэр Лукас? — улыбнулся я. Да, у него был тёмно-синий мундир старшего линнера. Я ещё и красноречиво обвёл взглядом его дружков. — Я слышал, что наши армии были сыты этой картошкой. Теперь понимаю, почему, ведь столько рабочих рук.

— Если думаешь, что это остроумно… — начал было какой-то лоб, но я его перебил.

— С вами я бы не стал остроумничать, младший линнер как вас там. Иначе бы мне потребовалась целая пояснительная группа.

Это было что-то новенькое для меня. Да, мы в армии нередко ругались, переходя на личности, но вот так интеллигентно поливать грязью других для меня было в новинку. А это ещё не все присоединились. Чувствую, очень скоро могут полететь на пол чьи-нибудь зубы. И это уж точно будут не мои.

Глава 34

Лоб нахмурился.

— Остряк?

— Ортар, спокойнее, — осадил его предводитель шайки. — Что же касается вас, тэр Тэйлон, иногда лучше чистить картошку, чем… докладывать обо всём вышестоящему командованию. Честь и верность своим — для некоторых это не пустой звук, и они не пытаются подняться за счёт таких низких способов.

— Мой брат получил своё звание благодаря своей мужественности, — пылко вперёд меня возразила Сильвия. — И награды он получил, потому что не отсиживался за спинами солдат.

— Не стоит так нервничать, тэрра Сильвия, — встряла одна из девушек с очень кудрявыми розоватыми волосами. — А то, глядите, и будете выглядеть не лучше прошлого раза, когда вы… взвыли?

Улыбки, много улыбок. Я не стал коситься на Сильвию. Сейчас мы смотрим только вперёд, только на врага по другую сторону баррикад. На даже так, я видел, что она поджала губы. Что-то личное, наверное.

— Лучше выть, тэрра Юфинелла, чем уподобляться вам.

— Уподобляться нам? — улыбнулась та. — Не пытаться решить дело миром, а переходить к войне? И да, разве, собственно, не вы были виноваты? Конечно, я вас не осуждаю, ведь яблоко от яблони… Кстати, а где ваша сестра? Слышала, её смогли… ей смогли найти кого-то? Удивительно, почему же тогда вы без вашего кавалера?

Опять улыбки. Слишком тонко для меня, я просто не понимаю издёвки, не понимаю, о чём и к чему, поэтому даже ответить не могу. Ну, разве что кроме темы про кавалера, что она со мной пришла.

А вот Сильвия всё понимала. Вцепилась в руку так, что мне даже стало немного больно.

— В прошлый раз вас никто не пригласил на танец, если не ошибаюсь, именно поэтому, не так ли? — продолжила анонимка атаку. — Что ж, в этот раз, думаю, удача улыбнётся вам, ведь вокруг столько людей…

— Я лучше предпочту стоять у стенки, чем участвовать в подобном цирке, — выдала Сильвия. Нет, что-то её занесло сейчас. Я едва удержался, чтобы не посмотреть удивлённо на неё. Слишком импульсивно. — И если это повторится здесь, ничего страшного, постою и сейчас.

— Нет, почему же, у вас есть ведь ваш брат, верно? — улыбнулся Лукас. — Надеюсь, что он не поступит, как и ваш прошлый кавалер, и не бросит одну терпеть весь этот позор, а отстоит рядом как мужчина, который до последнего поддерживает своих, верно? — улыбнулся он уже мне. — Или пойдёт сразу докладывать?

Я не совсем понял, о чём он, но, видимо, история давняя.

В этот момент я представил, как Сильвия стоит одна… Нет, я… я увидел, как она стоит одна. Картинка была яркой и чёткой настолько, как если бы я сейчас сам стоял там. Она возникла у меня в голове, как воспоминание, показывая вечер, поскромнее, чем этот. И там Сильвия, стоящая у стены совершенно одна. Всё потому, что, когда настал танец, где девушки приглашают, она приглашает одного из парней, и ей прилюдно отказывают. Это удар не только по самолюбию. И дальше танец за танцем она полностью игнорируется остальными. Все проходят мимо неё, принципиально выбирая других.

Она стоит у стены одна, едва ли не со слезами унижения на глазах. Попытка убежать будет выглядеть ещё большим позором, будто её победили и вынудили уйти.

Я почему-то даже чувствую её душевную боль и унижение. Словно ты один против всего мира, который одновременно тебя возненавидел. Вижу, как она хочет убежать из зала, чтобы спрятаться, но всё равно стоит с гордо поднятой головой. И мне почему-то обидно и больно за неё. Я практически чувствую…

Как какая-то мразь лезет мне в голову и навязывает чувства, которые мне не свойственны.

То-то я чувствую, что на меня вдруг нехарактерная эмпатия с чувственностью накатили. Я бы может посочувствовал кому-то, но в жизни не стал бы вот так страдать. Это точно не мои чувства.

Я одёргиваю себя. Ощущение было такое, что в приступе такого сострадания я сам сейчас расплачусь на полном серьёзе. И судя по шмыганью, кто-то уже начал пускать слёзы. Нас просто прилюдно пытаются опустить, заставить расплакаться на людях. Вот же маленькие свиньи, и ведь провернули как хорошо.

Кажется, я наконец понял особенность аристократии, о которой мне талдычили сёстры. Если у меня били, избивали и убивали, то здесь уничтожали морально, давя общественным мнением, доводя тебя самого до самоубийства или состояния, похожего на него.

Я обвёл тяжёлым взглядом эту весёлую компанию. Не знаю, как я выглядел со стороны, но улыбки на их лицах поблекли.

Причину нашего психического состояния нашёл довольно быстро. Девушка, стоящая позади группы, неприметная, которую будто пытались прикрыть собой остальные, оставляя немного места для зрительного контакта. Эта юная особа буквально не сводила с нас глаз, буравя так, будто пыталась увидеть наши внутренности.

С кристаллом девушка (что навряд ли, такие вещи отбирают) или без, но у неё был явный талант к копошению в мозгах. Я даже сейчас, поняв причину, чувствовал давящую жалость к Сильвии, ощущал желание расплакаться от того, насколько ей было тогда больно. И, судя по мелькавшим картинкам, это был не единственный раз, когда с ней так обошлись.

Я растянулся в улыбке.

— А знаешь тэр Лукас, почему бы тебе не познакомить меня с твоими ребятами, а то я уже забыл их, — миролюбиво предложил я. — Всё же некрасиво выходит, что некоторых я не знаю. Например, ту чудесную девушку, что не может отвести от меня глаз, и её кавалером.

— Прошу прощения? — сразу нахмурился упомянутый хахаль.

— Тебя прощаю, а вот твою подругу… — я лучезарно улыбнулся ей, и девушка потеряла концентрацию. Понял это, когда на мозг перестали давить. — Как вас зовут, благородная тэрра?

— У вас память коротковата, тэр Тэйлон, как погляжу, — тут же ощетинилась она.

— Возможно. Только свои приколы лучше бы оставить тебе при себе, пока я тебе глаза не выдавил.

Кавалер среагировал практически сразу, подавшись ко мне, но нас тут же разделил Лукас, преградив ему дорогу, а мне девушку.

— Тэр Тэйлон, я бы не советовал так разговаривать с ней.

— Подрасти, чтобы советовать что-то, тэр Лукас, — усмехнулся я.

Я видел, как лоб хотел было двинуться в мою сторону, но поднятая рука Лукаса остановила его. Да он всю команду держит. Силён, видимо. Или очень влиятелен.

— Тэр Тэйлон, возможно, мундир придаёт вам смелости и чувства безнаказанности, но я могу заверить, что это не так. И я хочу вас предостеречь, что если вы не остановитесь, я очень быстро спущу вас с небес на землю.

— Давай лучше я тебе разъясню, что сейчас будет, тэр Лукас. У меня нет доказательств, что именно твоя подружка проделывает фокус с воспоминаниями, но мне они и не нужны. Если она ещё раз попытается в этот вечер провернуть этот фокус с моей сестрой, я прилюдно плюну ей в лицо. Это будет унижение, которое её дружок не сможет пропустить. И как её кавалер, ему придётся вызвать меня на дуэль. Я не могу ударить её за то, что она сейчас делала, но я клянусь своим родом, что отыграюсь на парне. Я переломаю ему все кости, до которых только смогу добраться, и заставлю валяться в собственных соплях.

— Ты так уверен в этом, Тэйлон? — тихо спросил Лукас, шагнув мне навстречу.

— Давай проверим, парень, — шагнул я вперёд. Мы сблизились так, будто были готовы поцеловаться. — Я только что оскорбил твою весёлую компанию. Ты имеешь право вызвать меня на дуэль. Брось мне вызов и проверь, жмёт ли мне мундир плечи или нет.

Мы стояли посреди всеобщего весёлого гама, но казалось, что именно здесь было абсолютно тихо. Так тихо, что я мог слышать его спокойное дыхание. Он был выше меня и смотрел сверху вниз, так что задирать немного голову было неудобно.

Для меня не стало секретом, что те, кто был рядом, притихли, с интересом наблюдая за нами. Для них это было как шоу. Для меня… как интересное развлечение. Я не собирался подставлять Сильвию, но и отступать не буду.

В принципе, не пришлось.

— Тэр Лукас, тэр Тэйлон, — спокойный голос нового участника нашего концерта был холодным, я бы сказал, отрезвляющим.

Лукас отвёл взгляд первым, поэтому я теперь тоже мог повернуться к гостю, не боясь, что меня обвинят, будто я первый ушёл от разборок.

Перед нами стоял такой же высокий, как и Лукас, парень с тёмной копной волос. В отличие от белобрысого, он выглядел слишком серьёзным. Я бы сказал, что на фоне всех он выглядел слишком взросло.

— Я не думаю, что нам стоит развивать этот конфликт дальше, тэр Лукас. Всё же этот вечер удостоил своим вниманием третий принц, и незачем представать пред ним в таком свете ни нам, ни вам. Особенно, из-за глупостей устраивать вражду.

Лукас глянул на него, одарил той улыбкой, с которой подходил к нам — дежурной, после чего сделал от меня шаг назад. Я последовал его примеру.

— Тэр Викон, рад вас видеть на этом балу. Думаю, вы правы, мы слишком увлеклись, — посмотрел на меня так, будто несколько секунд назад мы не стояли тут лицом к лицу. — Приятно было пообщаться с вами, тэр Тэйлон.

Я бы сказал в его адрес какую-нибудь хрень, однако сделай это сейчас, я бы выглядел глупо, а не он.

— Мне тоже, тэр Лукас. Благородные тэрры, — кивнул я его группе.

Они ответили дружным кивком, что удивительно, хотя я ожидал полный игнор.

И только когда они отошли, я посмотрел на Сильвию. Да, её пробрало. Пусть она и не зарёвана, но глаза слезятся, лицо… будто её макнули прилюдно в дерьмо, и она вновь опозорена. Её уверенность пропала, и теперь она выглядела скорее уставшей и опустошённой. Не такой, какой я её привык видеть и, честно говоря, не мог её узнать теперь. Будто под дых получила.

Я даже почувствовал к ней какое-то сочувствие, но задушил его в зародыше. Ещё не спал эффект от той девки. Мне было плевать на душевные терзания Сильвии.

По крайней мере, я повторил это несколько раз, будто стараясь себя убедить.

Что касается наших спасителей, то их группа была многочисленной. Парни в строгих костюмах, часть в мундирах, девушки в разных платьях — все они смотрели на нас, в большей части на меня. Разглядывали, оценивали. Никто из них не улыбался, не шушукался, были похожи на серьёзных родственников, пришедших отчитывать глупых детей.

Что это, группа поддержки? Почему они не выглядят лучше тех, кого мы только что прогнали?

— Сильвия, Тэйлон, — он смерил нас взглядом. — Просто… нет, не удивительно.

Я попытался вспомнить этого парня. Ньян перечисляла их, но… В любом случае, это кто-то из семей, что прислуживают роду Бранье, иначе смысл им подходить?

— Викон, — Сильвия расправила плечи.

— Надо отойти, Сильвия. Слишком много привлекли вы внимания, — кивнул он в сторону. И почему он выглядит так, будто здесь хозяин?

Мы отошли к стене, где ушей было меньше всего. Медленно передвинулись группкой, чтобы не привлекать внимания. У меня возникло ощущение, что к нам они настроены не более дружелюбно, чем прошлые личности. Группа окружила нас неплотным кольцом, чтобы как можно сильнее скрыть нас от глаз.

Немного оглядываясь по сторонам, у меня возникает вопрос, а они не сильно заигрались во взрослых? Или же здесь прямо настолько раньше взрослеют?

— Зачем вы это устроили? — тут же начал парень. — Этот Лукас… ты же знаешь, как он к тебе относится после случившегося.

— Где вы были? Почему мы должны искать вас? — ответила в том же духе Сильвия.

— Не надо сейчас пытаться делать нас виноватыми. Что это за разборки? Ты можешь мне ответить?

Так, я не понял, ты нас спасать пришёл или отчитывать, парень? Ты же даже не из рода, чтобы так с ней разговаривать.

— Это не разборки, Викон, — пошла в оборону Сильвия. — Одна из них маг, она использовала…

— Какая разница, Сильвия? Это повод устраивать шоу на весь зал, когда рядом где-то ходит принц?

— Послушай…

— Ты одна из наследников рода, Сильвия. Ты должна знать, что можно, а чего нельзя, — слегка поднял он голос.

Да в этом парне высокомерия больше, чем в тех, кто к нам подошёл. Там-то ясно, Сильвия что-то учудила и теперь между ними тёрки, но этот-то куда лезет? С чего он вообще решил, что имеет право говорить такое одной из наследниц рода, под которым он ходит?

И я… не узнаю Сильвию. Что она делает? Где эта уверенная девушка, что шагнула в нору за мной и была готова оттяпать себе ногу? Та была спокойна, размеренна, уверена в себе и не позволяла с собой так разговаривать. А эта… она просто блеет, как овца. Да скажи, кто он и где его место, блин! Ты же можешь осадить и галантно опустить, я-то знаю, наслушался в столовой! Неужели тебя реально подкосила та история?

Меня аж начало заводить это. Заводить в плохом смысле. Мы только что спаслись от врагов, чтобы нас расстреливали свои же. И мне не то что жалко, просто очень сильно раздражает беспомощность Сильвии.

А эти лица остальных, осуждающие, будто, блин, они вообще здесь что-то значат. Смотрят будто свысока на Сильвию, которая… боже, она ещё и голову опустила, будто реально покорная овца.

Овца…

Чёрт…

— Сильвия, — подошёл я к ней, бесцеремонно перебив парня. — Нам надо прогуляться. Идём.

— Тэйлон, не лезь, — поморщился он. — С тобой совсем другой разговор.

— Со мной?

— Ты что устроил с Лукасом? Ты же знаешь, что у него за род, и ты знаешь, что Сильвия сделала. И что он с тобой может сделать. Зачем лезешь на рожон? Думаешь, что если на тебе мундир, то всё сразу изменится?

— Викон, ты в курсе, что перегибаешь палку? — спросил я спокойно, пытаясь ему намекнуть. Намекнуть толсто, чтобы он остановился. Меня просили не устраивать спектаклей, я стараюсь их не устраивать, но тут уже дело не между враждующими родами. Здесь внутри рода тёрки идут. Мы, блин, в одном отряде. Мы должны, блин, закрывать слабое звено, а не песочить его.

Хочешь попесочить Сильвию, так делай это не при других. Нельзя отчитывать вышестоящего перед его подчинёнными, нельзя опускать его в их глазах. Нельзя наследницу вот так унижать при тех, кто под ней ходить будет!

Потому что в противном случае это значит, что ты пытаешься подняться за счёт неё.

— Я перегибаю? Ты думаешь, что раз вернулся в армии с медалями и орденами, весь мир ляжет к твоим ногам, Тэйлон? Это не твоя фантазия, где все сразу будут ахать и охать перед твоим званием каппера, это реальный мир, где приходится отвечать за поступки. Почему вы сразу не ушли от него?

— А почему я должен перед кем-то вообще отчитываться?

— Потому что ты не думаешь головой…

Головой не думаю, значит?

Я шагнул и совсем немного ударил его в живот. Совсем чуть-чуть, чтобы было чувствительно, но не настолько, что он будет здесь валяться. Не дав ему согнуться, я рукой схватил его за грудки и прижал к стене.

— Это ты будешь с этой шпаны что-то спрашивать, — прошипел я, кивнув на его подпевал. — Ты никто и звать тебя никак. Ты сука не Лукас, ты даже не из другого рода. Ты просто чушка, которая ходит под нами. И если ты забыл это, я тебе могу прямо сейчас это напомнить.

Кто-то положил мне руку на плечо. Мне хватило быстрой оглядки, чтобы убедиться, что это парень, после чего мой локоть врезался ему в солнышко. Сразу отступил.

— Знай своё место, Викон. Раскроешь пасть на мою драгоценную сестру, и я тебе её порву нахер. Наглядно покажу, за что получил мундир и железки на груди, говна ты кусок.

И несильно толкнул его голову в лоб, чтобы он стукнулся затылком о стену.

И развернулся к его прихлебателям.

— Повторю для одарённых, моя сестра неприкосновенна и не отчитывается перед вами. Попытаетесь ещё раз, как этот дебил, её задеть или унизить, я вам что-нибудь сломаю.

Хотел сказать что-то более нецензурное, но передумал. Незачем настолько далеко заходить. Подошёл к Сильвии, галантно, как меня учили, подставил локоть и произнёс:

— Идём, сестра, поищем более интересных собеседников.

Подчинилась безропотно. Мы прошли мимо шокированных придурков, выйдя из кольца и быстро удалившись подальше от любопытных глаз и ушей.

— Спасибо… — очень тихо пробормотала Сильвия, когда мы наконец оказались у противоположной стены.

— Подними голову, Сильвия, — настойчиво произнёс я. — На нас смотрят.

Она подняла, но в глазах я всё равно не увидел того, чего хотел. Мы далеко так не уедем. Всё же в нашей цепи в этом море она ведущая. К тому же, таскать за собой апатичную тушку та ещё морока — встреться с нами кто-нибудь ещё, и вообще доведут её до слёз, что будет совсем нехорошо.

— Возьми себя в руки, ты совсем рехнулась?

— Я нормально себя веду, — отозвалась она.

— Нормально? Да ты бы в другое время его с говном смешала, а здесь блеяла, как овца перед бойней.

— Да что ты знаешь вообще? — подняла она голос, отобрав руку. Несколько любопытных взглядов стрельнули в нашу сторону. Сейчас ещё истерики и скандала не хватало.

— Сильвия, — положив руки на плечи, я посмотрел ей в глаза. — Приди в себя. То, что было там, в тех воспоминаниях, давно в прошлом.

— Тебе легко говорить, — с обидой ответила она. — Ты ничего не помнишь. А теперь можешь и ударить, если что.

— Так я могу ударить и того, на кого ты покажешь, — ответил я. — Тебе достаточно сказать, и я выбью дерьмо из любого. Да даже вызову на дуэль, блин, и положу здесь же.

— Не на дуэль, а на защиту чести, — ответила она с каким-то пустым выражением на лице.

— Послушай сюда, — начал я мягко. — Тогда ты была совсем одна против всех. Ясно, что ты боишься унижения и невозможности как-то защититься. Но теперь я здесь. Даже если все эти выблядки отвернутся от тебя, я-то буду рядом. По крайней мере, будет тот, кто потанцует с тобой.

Мне нужно было восстановить её душевное равновесие, иначе мы далеко не уедем. И я знал, что делать. По крайней мере постараться сделать. Ничто не делает человека увереннее в себе, как чувство безнаказанности.

Сильвии просто нужна уверенность в том, что её защитят. Что в любой ситуации, где она не справится, будет тот, кто вмешается и решит проблему при любом раскладе.

— Я не буду говорить тебе забыть о том, что случилось. Просто знай, что в этот раз я буду рядом и сломаю челюсть любому, кто посмеет обидеть тебя. Эти все железки и форму мне дали не за красивые глаза. Я убивал таких тварей, что эти бы в испуге разбегались по углам. Они мне не ровня.

— Многие старше тебя, — посмотрела Сильвия на меня.

— Получат в дых, как Викон, — подмигнул я. — Можешь творить любую херню, я просто приму вызов на дуэль.

— Ты так самоуверен…

— Поверь, посмотришь на тех чудовищ, и эти дети покажутся не страшнее саранчи, — усмехнулся я. — Просто верь мне. Мы же одна семья. Храни род, и род сохранит тебя.

И Сильвия улыбнулась. В её глазах проскочила долгожданная уверенность. Пусть пока немножко, однако этого было достаточно, чтобы она начала оправляться после той ментальной атаки, что подкосила её.

Удивительно, но менее чем за полчаса мы умудрились поругаться сразу и с чужими, и со своими, настропалив их против себя. А это мы ещё не начали бал.

Глава 35

Вечер набирал обороты. Становилось шумнее, больше народу, чувствовалось, что что-то надвигается.

Мы с Сильвией устроились в стороне, но так, чтобы было видно зал.

— Сила Эмпатии. Так называют её способность, — негромко произнесла она, следя за залом. — Я… не знаю, они ударили по больному, Тэйлон. И ещё в такой момент. Сначала они, потом Викон со своими претензиями. Он всегда был таким, и я всегда его осаждала, но сейчас…

— Просто так совпало, — кивнул я. — Я понимаю.

— Не понимаешь. Я бы не стала вести себя так в другой ситуации и сказала бы что Лукасу, что Викону, где их место, но… та девушка, Мириса, она буквально полоснула по старым ранам ножом. Мне стало казаться, что все вновь против меня, смеются, тыкают пальцем…

Она отпила из бокала. Сейчас Сильвия возвращала своё самообладание, приходила в себя после ментальной атаки. Её глаза вновь приобрели тот блеск, что был у неё до этого. Вытянулась, не прячет больше голову в плечах, держит осанку с гордо поднятой головой.

Да, та самая Сильвия, что зашла со мной в зал.

— Разве можно этой хренью пользоваться?

— Тэйлон, — возмущённо шикнула она. — Следи за своими словами. Не хватало, чтобы все потом сплетничали о том, как мы тут сквернословим.

— Они будут сплетничать о том, как ты едва не плакала.

— Было так заметно? — встревожилась Сильвия.

— Ну… да, было.

Она устало вздохнула, приложив два пальца к виску.

— Ничего страшного. Пусть сплетничают за нашей спиной.

— Так ты не ответила. Та девчонка, она вообще имела право пользоваться тем, чем пользовалась?

— Естественно нет. Но ты, наверное, уже понял, чем отличился в прошлом.

— Стук-стук-стук, я твой друг? — вспомнил я рифму, что слышал в одном из миров.

— Предположу, что ты понял, о чём я, — кивнула Сильвия. — Они действуют просто. Сначала нарушают правила, а потом кричат на каждом углу, что ты доносчик. Но стоит тронуть их, как они в праведном гневе бегут о тебе рассказывать, чтобы тебя наказали.

— Интересные люди… — пробормотал я. Да, я знал таких. И ненавидел. Двуличные ублюдки. — А просто пробить им за это?

— Тэйлон, — вздохнула она. — Это не армия, здесь ты не можешь подойти и «пробить». Надо действовать тоньше. Например, ходить со своими людьми, что поддержат тебя. Подлавливать их на лжи и тут же выставлять на всеобщее обозрение. Давить на слабые места, чтобы вывести из себя. Поэтому мы и не должны ходить по одиночке. Правда, теперь…

— Если ты ищешь взглядом этих ссыкунов, то вон они, — кивнул я в их сторону головой. Там стояла наша группа, ведя себя как ни в чём не бывало, но раз-раз, да поглядывали в нашу сторону. — Теперь и они будут за нами охотиться?

— Не будут. У всех у них родители так или иначе связаны с нашим родом. Зависят от него. Они никуда не денутся, — у неё на губах появилась улыбка. Жестокая и не предвещающая ничего хорошего улыбка стервы. — Приползут к нам, никуда не денутся.

— После того, как я дал в дых тому умнику, а ты расплакалась?

— Власть, Тэйлон. Власть, влияние и репутация. Мы оступились, вернее, я оступилась, а ты показал себя героем, — её рука коснулась моей, и я слегка удивлённо посмотрел на неё.

Сильвия слабо, но, тем не менее, как мне показалось, искренне улыбалась, глядя мне в глаза.

— Спасибо, что поддержал меня тогда при Виконе и остановил Мириса.

— Не смотри на меня так.

— Как? — её улыбка стала шире. — Наш невежда стал смущаться?

— Нет, просто ты странно выглядишь.

— Странно, это как?

— Ты редко улыбаешься. И сейчас выглядишь совершенно… не как моя сестра.

— Как же я выгляжу обычно?

— Вот так, — я попытался спародировать её, состроив важное, немного надменное лицо.

— Я поняла тебя, — стоило её улыбке пропасть, как она мгновенно стала той самой Сильвией, которую я знал. — Вот так привычнее, верно тебя понимаю?

— Да, вот прямо самое то, — кивнул я с усмешкой и огляделся. — Пойдём к столу.

— Ты думаешь, что стоит? — с сомнением посмотрела она в ту сторону.

— Нет лучше способа показать, как же тебе плевать, чем пойти и поесть.

— Я не считаю, что так оно работает, но, кажется, я поняла твою мысль.

Да, конечно же поняла, ведь ты не тупая. Просто вести себя так, будто тебе насрать на всех. И пойти поесть. Я вообще обратил внимание на то, что в этом мире начал приглядываться к вещам, на которые мне было откровенно плевать. Одежда, например, или еда. Особенно еда: раньше я ел в принципе всё подряд, кроме откровенного дерьма. А сейчас, когда есть из чего выбирать, я с интересом начал пробовать то или иное, понимая, что мне нравится открывать какие-то новые вкусы для себя. Никогда бы не подумал о себе подобного.

Около стола мы даже умудрились устроить игру. Вернее, я устроил игру, чтобы отвлечь как можно сильнее Сильвию от произошедшего. Раньше это работало, а здесь поменялась разве что обстановка. Я пробовал бутерброд и пытался угадать, из чего он, а она говорила, правильно или нет.

— Паштет… — пробормотал я. — Надеюсь, не из провинившихся слуг.

— Тэйлон… — осуждающе покачала головой Сильвия, хотя и не выглядела сердитой. — Твой вердикт?

— Провинившиеся слуги.

— Паштет из печени барана.

— Я почти угадал. На вкус мерзость. Давай этот.

— И как? — поинтересовалась она, когда я запихнул его в рот.

— Ещё более мерзко, чем бутерброд из слуг-баранов.

— Язык коровы в томате.

— М-да, название не аппетитнее самого блюда. Кстати, удивительно, какие это маленькие бутерброды, — рассмотрел я хреновину, которая могла уместиться у меня на двух пальцах. — Им же не наешься.

— Это закуски, ими не наедаются, — пояснила Сильвия.

— Тогда зачем они?

— Закусить.

— Если ты хочешь есть, то ты ешь, если не хочешь, то не ешь. Не бывает пограничного состояния.

— Бывает, когда ты едва-едва хочешь есть, — не согласилась Сильвия со мной.

— Нет, тогда это называется голод. А ими голод не заморишь, если только не съешь весь стол. Даже вкуса не почувствуешь.

— Я понимаю, к чему ты. Это называется практичность. Но есть и вкус. Гармония вкуса… — многозначительно с придыханием ответила она.

— Я не могу почувствовать гармонию вкуса. Её так мало, что практически нет. Кстати… — я обернулся назад. Сильвия практически одновременно со мной повернула голову в сторону зала. Там едва заметно стало громче. Даже не во всём зале, а в отдельной его части, где собралась толпа народу.

— Это принц с принцессой прибыли, — выдохнула Сильвия.

— Я смотрю, он с пунктуальностью не заморачивается, — хмыкнул я, съев ещё один бутерброд.

— Королевская династия не опаздывает, — тут же отреагировала Сильвия, поправляя причёску и платье. — Они всегда приходят вовремя. Это мы приходим или раньше, или позже.

— Какая чудесная политика. Надо будет запомнить, — хмыкнул я и уже хотел было пойти в ту сторону, но Сильвия придержала меня за локоть.

— Погоди немного, Тэйлон.

Я остановился, вопросительно взглянув на сестру.

— Разве нам не надо поприветствовать принца и принцессу?

— Естественно мы их поприветствуем, Тэйлон. Подойдём и, как положено, поклонимся им, выскажем свою лояльность. Но мы не будем стоять в толпе, пытаясь пробиться поскорее и поближе, как какие-то… — она презрительно посмотрела на толпу, — простаки, готовые выскакивать из штанов и юбок.

— Это разве не неуважение к роду? — спросил я. Мне-то всё равно… хотя нет, не всё равно, так как проблемы с ними скажутся сразу на моей работе.

— Уважай других и уважай себя, — чуть ли не на распев ответила мне Сильвия. — Мы проявим уважение к ним, но не будем вести себя как какая-то необразованная и не уважающая себя чернь. Не будем бежать, расталкивая других, лишь бы показать себя. Взгляни, видишь, что некоторые до сих пор стоят?

Я огляделся и действительно заметил, что группки людей стояли и не спешили бежать на поклон. Среди них был и Лукас, наша команда и другие, кого я не знал.

— Мы ждём своей очереди, чтобы в спокойной обстановке поприветствовать их как подобает, сохранив своё достоинство. Поэтому ждём, Тэйлон, немного терпения. Лучше ответь мне, скажешь, что вот это такое? — указала она на бутерброд с салатом и каким-то кремом.

— Выглядит так, будто туда высморкался главный повар, — хмыкнул я и съел. — По вкусу тоже как сопли.

— Тэйлон, — Сильвия аж скривилась. — Какая гадость…

— Не буду отрицать.

Мы продолжали развлекать самих себя, пока гул гулял по залу следом за звёздной парочкой. Сильвия краем глаза следила за ними. А потом к нам подошёл Викон. Отделился от группки, явно выступая как дипломат из вражеского стана.

— Сильвия, нам надо по…

— Для тебя я с этого момента тэрра Сильвия, Викон, — не оборачиваясь, ответила она, после чего сказала уже мне. — Как думаешь, с чем?

— Не знаю… с мясом?

— Ягнёнок.

— Тэрра Сильвия, мне надо с вами поговорить. Сейчас.

— Не тебе решать, когда со мной разговаривать, Викон, — ответила она, будто отмахнулась.

— Это важно…

— Важен был тот момент, когда ты меня отвёл поговорить, Викон. Важно было то, как ты со мной разговаривал. Разговаривал в тот момент, когда меня обработала Мириса. Ты знаешь, какой может быть эффект, не так ли?

— Я не знал, что…

— Я тоже ничего не знаю, — отрезала Сильвия нарочито холодно. Я вспомнил те первые дни, когда она вела себя со мной точно так же.

Я старался не вмешиваться, хотя и было очень интересно, попытается ли он обвинить меня. Что это я ей на уши присел или нет. Вроде он не такой идиот.

— Хорошо, я понял вас, тэрра Сильвия. Но могу я поинтересоваться…

— Боюсь, что нет, Викон, сегодня ты уже достаточно наговорил. Не делай хуже, — махнула она кистью в сторону толпы. — Иди к своим. Вам так уютно было вместе, не так ли? А я передам отцу о случившемся.

Поджал губы, ушёл, не сказав больше ни слова.

— Кстати, — вспомнил я, глядя ему вслед. — Где Ньян?

— Она с той стороны зала вместе с её суженым.

— Так кто её суженый? Вы не говорите, будто это тайна.

— Просто тебе теперь вряд ли это что-то скажет. Род Чифенстоу, их земли располагаются у города Сан-Карет. Может быть ты даже помнишь тот город.

— Я служил около него, — кивнул я.

— Верно. Они работают на корону, занимаясь и организовывая поставки в форты. Плюс торговля на юге через туманы — их сфера деятельности.

— Удачно Ньян устроилась, — хмыкнул я.

— Не обольщайся, Тэйлон, они маленький род. Отец… у него есть свои планы на них.

— А что касается тебя?

— Что касается меня, то… — Сильвия уже было открыла рот, как вдруг её лицо слегка вытянулось. — Тэйлон, они позади нас, — она умудрилась это пропищать испуганным шёпотом.

— Кто? — обернулся я и…

Вот же хитрый окорок…

На несколько секунд повисла немая сцена.

Сильвия с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом, не понимающая, как прозевала его. Я, как идиот, с бутербродом в руках. И принц собственной персоной, улыбающийся и до ужаса довольный тем, что смог застать на врасплох.

Я удивился больше даже не факту того, что он почти за нами стоит, а тому, как ему, такой видной персоне, за которой шла личная паства, удалось так незаметно подойти, что даже Сильвия проморгала его.

Но я знал, что нужно делать в этой ситуации, хоть и чувствовал себя несколько неловко из-за количества взглядов, что скрестились на нас. Ведь принц подошёл к нам сам, когда остальным приходилось к нему буквально пробиваться. И всем было интересно, чем мы заслужили такую честь.

Практически одновременно с Сильвией я выпрямился и склонился перед ним. Вернее, я поклонился параллельно полу, как того требовал этикет (тренировался перед сёстрами около двух часов кланяться), а Сильвия сделала реверанс, склонив голову.

— Приветствуем вас, Ваше Королевское Высочество, — поприветствовал я принца с чудесным именем Авоксисенций. Мне потребовалось несколько дней, чтоб выучить его и не запинаться.

— Тэр Тэйлон и тэрра Сильвия, — кивнул он. — Рад, что вы почтили своим присутствием этот прекрасный вечер.

Названые имена послужили сигналом, что мы можем выпрямиться. Я встретился с принцем глазами, и на несколько секунд между нами повисла тишина. Возможно, кто-то бы подумал, что что-то назревает, и, возможно, в другой ситуации это было бы правдой, однако у нас были свои… приколы. И когда казалось, что что-то не так, он наконец сказал:

— Как-то на тебе парадная форма странно смотрится.

— Я тоже так считаю.

Мы расплылись в ухмылках.

— Давно не виделись, Тэйлон.

— Я бы не сказал, что давно, господин Авоксисенций, — протянул я руку.

Никто и звука не издал, делая вид, что так и должно быть. Однако на лицах у них всё было написано едва ли не огромными буквами, в каком они ахуе. Особенно это было видно, когда принц, третий по счёту наследник престола, ответил рукопожатием, будто мы были старыми закадычными друзьями. Я прямо-таки видел, как у многих написано на лице: «Какого хера здесь происходит?».

— Тебе идёт белый цвет, — усмехнулся он, окинув меня с ног до головы взглядом. — Знаешь, даже немного непривычно тебя видеть таким.

— Не идёт, иначе говоря.

— Не, он-то тебе как раз-таки идёт, но вот… — он слегка поморщился. — Знаешь, видеть тебя в обычной форме куда привычнее.

— В следующий раз ради вас, господин Авоксисенций, я так и оденусь.

Сам Вокс был одет в красный мундир, на котором красовалось аж три ордена. Три ордена! За что?! Он же ни хера толком не делал! Разве что привёл к нашим воротам целую армию из туманных земель — тут, конечно, его подвиг сложно переоценить. До сих пор вспоминаю ту осаду и те безумные попытки отбиться.

Он перевёл взгляд на Сильвию.

— Многоуважаемая тэрра Сильвия. Мне приятно познакомиться с самой сестрой Тэйлона.

— Для меня честь познакомиться с вами лично, Ваше Королевское Высочество, — ответила она скромненьким робким голоском, поклонившись.

— Скорее для меня честь познакомиться с вами. Как говорят, человека создаёт его общество. Можно лишь поблагодарить вас, что вы вырастили такого брата.

А вот тут её брови взлетели. Сильвия вопросительно посмотрела на Вокса, не понимая, о чём он говорит.

— Я благодарю вас, Ваше Королевское Высочество, — ответила она беззащитным голоском. А вот Вокс растянулся в улыбке.

— Что, брат вам ничего не рассказал? — переводил он взгляд с меня на неё. — Ты даже от семьи скрыл?

— Нечего рассказывать так-то, — пожал я плечами.

— Нечего? Ты серьёзно? Тебе нечего рассказывать после произошедшего, с усмешкой спросил он.

— К тому же меня же просили молчать об этом.

— Нет, я-то конечно просил, но прямо чтобы даже от семьи скрыть… — усмехнулся он, после чего щёлкнул пальцами. Какое-то мгновение, и вокруг стало подозрительно тихо. — Тэйлон, ты… Я даже не могу понять, восхищаться твоей скромностью или наоборот, думать, что ты полный кретин.

— Мне без разницы. Кстати, а другие… — я посмотрел по сторонам.

— Тишина стоит, Тэйлон. Я знал, что образования не твоё, но не пугай меня тупостью. И обниматься не лезь, они может и не слышат нас, но отлично видят, — предупредил он. — Так, что касается вас, тэрра Сильвия, мне реально приятно познакомиться с вами. Ваш брат очень занимательная личность. Вам интересно узнать, как мы познакомились с ним?

— Если вам будет несложно рассказать мне об этом, Ваше…

— Можете просто господин говорить.

— Или просто Вокс, — добавил я.

— Не, Вокс — это слишком сильно для неё будет. Глядишь, у твоей сестры сердце не выдержит от такой наглости. Вон как уже таращится.

Его явно забавляла ситуация. Вокс вообще был… не был он принцем. Вернее, формально он им был, но стоило узнать его получше, так сразу становилось понятно, что он из тех, кто на своей волне и передаче. Встреть его в обычной жизни, и не узнаешь в нём особу царских кровей. Собственно, как это и получилось со мной.

— Она всегда таращится, — ответил я.

— Ладно, так вот, Сильвия… я могу звать вас просто Сильвией?

— Как вам будет угодно, господин Авоксисенций.

— Сильвия. Я не знаю, с чего вдруг ваш брат это скрыл, но он спас мне жизнь.

Вот так просто он поведал нашу историю. Что ж ты не расскажешь, как именно я спас тебя?

Зачем Вокс вообще так открыто рассказал моей сестре об этом? А тут ответ очень прост — он забавлялся. Да, он забавлялся, ему нравилось наблюдать шок на лицах людей, их страх, испуг, непонимание. Ему доставляло удовольствие выводить людей из равновесия, сталкивать их лбами или помещать в ситуацию, где они барахтались как котята в воде, а потом следить за тем, как люди пытаются справиться с собственными чувствами. Эдакий садист, которому нравится трясти внутренний мирок людей, расшатывая их спокойствие и наблюдая за их трепыханием.

От Сильвии он добился отличнейшей реакции.

— Спас… вашу жизнь? — кажется, Сильвия вообще разучилась складывать слова в предложения. — я… — посмотрела на меня с таким шоком, будто не могла узнать. — Я… рада… что… мой брат такой…

— Я тоже. Не хотелось там помереть. Собственно, я с сестрой именно ради вашего брата здесь. Думаю, потом он поведает вам историю своего подвига. Или поведаю её я. Без разницы, но от поклонниц отбоя у тебя не будет после этого, — подмигнул он мне.

— Уже нет. Избавь меня от такого счастья.

— Не избавлю. Усугублю. Именно поэтому у меня для тебя сюрприз, дружище, — похлопал он меня по плечу.

— Это прозвучало как угроза.

— Он тебе понравится, гарантирую. Это, можно сказать, спасибо от меня вместо того куска железа, что тебе выдали, — его взгляд скользнул вбок. — О, кстати, Тэйлон, помнишь, я тебе про свою сестру рассказывал? Хочешь познакомиться с ней, а?

— Сестра? — нахмурился я.

— Она тебе понравится, — подмигнул он. — Я гарантирую.

— Если ты так… — я проследил за его взглядом и последнее слово просто-напросто проглотил.

Потому что увидел её.

Его сестру.

Девушка, о которой он как-то рассказывал в форте, выплыла из толпы, которая сама расступалась перед ней, с гордо поднятой головой и задорным взглядом, который словно бросал вызов всему миру. Её лицо буквально светилось жизнью. Даже здесь, в зале, её золотые волосы развивались так, будто были подхвачены ветром с тех самых прерий.

Она была совершенно другой, не той, которую он описывал, и не той, которую я представлял себе.

Моё сердце, кажется, пропустило удар, прежде чем жахнуть галопом.

Девушка… это была она, та самая, которую я однажды оставил за спиной. С волосами цвета солнечных лучей и дерзкой улыбкой, неусидчивая и ищущая вызова. И однажды его получившая. Девушку, из-за которой я провалился, а мой мир перевернулся и теперь рисковал перевернуться ещё раз.

Я не мог даже пошевелиться, так как меня парализовало. Я словно увидел собственные воспоминания, с которых она сошла с поразительной точностью.

Я похоронил её чёрт знает когда. Она стала причиной того самого списка правил, которому я всегда следовал. Единственная из всех, кого я любил, и та, кто смогла сломать во мне что-то очень важное и ценное.

Моя… Гелиопсис…

Глава 36

Я почти всегда держу себя в руках. И именно сейчас было это самое «почти».

Я смотрел на девушку, которая умерла много лет назад, наверное, как полоумный идиот, увидевший в первый раз самолёт, и не мог поверить собственным глазам. Она, точная копия прошлой Гелиопсис, от взгляда до улыбки, двигалась к нам, всё так же немного с вызовом смотря на мир.

Когда она подошла, я даже уловил её аромат, точно такой же, как у Гелиопсис. Кажется, у меня в глотке застряли не только слова, но и дыхание.

— Дорогой брат, — кивнула девушка Воксу, после чего переключила внимание на нас. — А это… — она с удивлением взглянула на меня, после чего хихикнула. — Да у нас тут монумент появился. Прошу прощения, — девушка коснулась моего подбородка и закрыла мне рот. — А то, чего доброго, мир проглотите.

Мысли путались. Путались так сильно, что я не мог пошевелиться и вообще что-либо сделать. Меня будто закоротило. Даже голос, даже интонации были точной копией тех, что я когда-то слышал.

— Я в шоке… — Вокс сказал это так, будто был действительно в шоке. Он щёлкнул пальцами, наслав на нас тишину. — Сестра, да ты его покорила одним своим видом, обворожительное ты чудовище! Ты что творишь с верным сыном нашего королевства, спасшем твоего брата?!

— Это не я, это всё моя природная красота, — поправила девушка волосы, разглядывая меня. — А это, как я смею предположить, тот самый юноша, что спас тебе жизнь, верно? Тэйлон, если я правильно помню.

— Ага. И кажется, наш непробиваемый Тэйлон влюбился. Ты покорила его одним своим видом.

— Мне очень, очень стыдно, — чувственным низким голосом произнесла она, после чего рассмеялась. — Но это, конечно, что-то прямо совсем новенькое. Я польщена.

— Я… прошу прощения, Ваше Королевское Высочество, — поклонился я как деревянный. Сестра уже давно поприветствовала девушку и теперь стояла в стороне, не встревая в разговор.

— Да вы уже меня… поприветствовали. И можете звать меня госпожа Исциниэнта. Надо сказать, я польщена, никто ещё не приветствовал меня целым монументом.

— Да это просто любовь с первого взгляда. А я думал, он вообще непробиваем, — усмехнулся Вокс и щелчком снял тишину. Весёлый гул зала мгновенно обрушился на головы, приводя сознание в какой-никакой, но порядок.

— Итак, тэр Тэйлон, — уже куда более спокойнее продолжила она, хотя глаза смеялись. — От имени нашего королевского рода я, Исциниэнта Аквардиенская, хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали.

И здесь она поступила так, как, наверное, не поступал никто.

Она поклонилась.

Не реверанс, не обычное приветствие, а именно поклон. Да, едва-едва, так даже друзьям не кланяются, но это и не имело значения. Принцесса. Поклонилась. Другому.

Королевский род никому не кланяется, а здесь просто выход за рамки. Это подтверждал и гул, негромкий и низкий, что тут же разнёсся по залу.

И при этом она улыбалась, следя за моей реакцией. Выпрямилась, окинула взглядом зал, после чего расплылась в улыбке.

— Тэйлон, быть может вы проводите меня на балкон?

Зачем? Я едва не спросил это. Мозг совсем перестал соображать.

— Я… сопровождаю сестру, моя коро…

— О, так я стала для вас королевой! Солнце милостивое, брат, я уже королева в глазах людей, — легонько потыкала она брата в бок. — Слышал? Королева!

— Предатель, меня он королём никогда не называл, — возмутился он. — Вот она, апогей любой мужской дружбы. Женщина.

— Я хотел сказать, госпожа Исиси… Истити… — я не смог выговорить её имя.

— Да вы озабочены! — наигранно возмутилась она, обняв себя руками. — Моё имя! Моё дарованное матерью драгоценное имя! Брат, с кем ты меня познакомил?!

— Иитиэнта, — выговорил я…

— Неправильно, — усмехнулся Вокс. — Хорошая попытка, Тэйлон, но мимо, — после чего посмотрел на сестру. — Моё имя он ещё страшнее курочил. Я узнал о себе много нового.

— Какой ужас, — она прикрыла рот веером, пытаясь скрыть смех. — Но можете звать меня просто госпожа.

— Госпожа, — кивнул я. Чувство неловкости и нереальности уходили, возвращалось моё обычное состояние… насколько оно могло вообще вернуться. — Я прошу простить меня, но моя сестра нуждается в моём сопровождении и…

— Я её сопровожу, — подмигнул Вокс и подошёл к Сильвии, которая ни жива, ни мертва от того, как я коверкал имя принцессы. — Позволите мне сопровождать вас?

— Я почту за честь, господин Авоксисенций.

— Дело сделано, — подхватил он под руку Сильвию. — Я позабочусь о твоей сестричке, а ты позаботься о моей, лады?

— Да, конечно.

— И прошу тебя, — посерьёзнел он. — Не называй мою сестру по имени без предварительной подготовки.

Тут уже даже Сильвия прыснула, чего говорить о Воксе, у которого улыбка от уха до уха. Принцесса не смеялась, но её плечи недвусмысленно подрагивали.

Как истинный мужчина, я протянул ей локоть.

— К балкону, — повелительно произнесла она, вытянув веер и указав направление, будто какой-то воевода.

— Слушаюсь.

Мы отправились едва ли не на другую сторону зала, лавируя между пришедшими на бал. И с кем мы ни встречались, все косились на нас. Не открыто, но провожали взглядами, в которых читались любопытство, зависть и удивление.

По пути мы ненароком встретились с Ньян, которая стояла, держа за руку щупленького очкаристого парня. Поймав мой взгляд, она улыбнулась и подмигнула. А потом я встретился взглядом с Юноной…

Её серебристые волосы было слишком тяжело не заметить, будь она даже в толпе, а здесь попалась прямо на глаза. На ней было серебристое, немного темноватое платье, подчёркивающее её волосы. И когда мы встретились глазами… я понял, что смотреть людям, которые хотят меня убить, в глаза гораздо легче.

Я думал, она сейчас что-то скажет. В её удивлённых глазах мелькнула обида. Юнона смотрела на меня глазами побитого щенка и будто спрашивала: «Ты меня бросил?», словно я её предал. Мне стало неловко. Я не знаю почему, ведь я ей ничего не обещал, да и в принципе плевал на неё, но мне стало неловко.

И словно назло ко мне неожиданно прижалась поближе принцесса. Прижалась так, что я почувствовал рукой её грудь.

— Тэйлон, — весело спросила она. — Получается, мой брат даже должен вам, верно?

— Я лишь выполнял свой долг, — ответил я, отводя взгляд от Юноны. Но боковым зрением видел, как она поджала губы.

Почему мне кажется, что принцесса как её там сделала это нарочно?

Мы вышли на балкон, где никого не было. Под ним раскинулся сад, подсвечиваемый сейчас лампами и создающий неприятную атмосферу тайны. Ты видишь островки света, но не видишь, что скрывается за ними в темноте.

Принцесса подошла к перилам, упёрлась на них руками и вдохнула полной грудью, будто хотела закричать на всю округу.

— Ну наконец-то свежий воздух… — она начала обмахивать себя веером. — Духота неимоверная. Я думала, что умру…

Я бы сказал, что она ни капельки не изменилась… будь это Гелиопсис.

— Красота… Ночь — время молодых, да? — она наконец закончила обдувать себя. — Так что, Тэйлон, расскажете мне, как так получилось, что вы спасли моего братца?

— Так получилось, — я уже вернул себе самообладание и говорил спокойно, как и обычно в любой другой ситуации.

Девушка передо мной была чертовски похожа на ту, что погибла давным-давно. Была почти копией во всём, от поведения и взгляда до интонаций в голосе и внешности. Она была копией Гелиопсис… Но она не была ею. Просто очень похожая девушка, чертовски похожая.

Пока мы шли, я смог заметить некоторую разницу между Гелиопсис и ею. Разницу, которую не заметил сначала от шока. Едва заметные разные изгибы бровей и губ, различия в глазах и носе. Если приглядеться, она была лишь копией той, кого я любил, и именно за эту мысль я держался, стараясь вернуть себе хладнокровие.

Но взгляд раз за разом сам возвращался к ней. Я просто не мог насмотреться на неё, так как эта девушка была едва ли не единственной, кто мог напомнить мне о том, какой была Гелиопсис.

— Так получилось? Как у вас всё просто получается, — обернулась она. — Ну давайте, рассказывайте. Мне интересно.

— Он приехал к нам в форт, госпожа. Я не знаю, с какой целью и зачем, но он и его личная гвардия остановились именно у нас. А потом мы заметили, как движется к нам огромное войска исчадий из тумана. Долг требовал спасти вашего брата, и громдмастер Рагдайзер организовал успешную оборону.

— Вы такой скромный… Почему-то мне кажется, что вы что-то скрываете, — хмыкнула она.

— Почему вам так кажется, госпожа?

— Дайте-ка подумать… Может потому что мой брат рассказал мне другую историю? Сказал, что вы герой.

— Герои остались там, на поле боя, госпожа. Я лишь один из выживших.

— Да, ты действительно скрытный… — принцесса подошла ко мне, разглядывая лицо. — Тэйлон… Тэйлон-Тэйлон-Тэйлон… А я слышала это имя, и тот человек, который его носил, ничего общего не имеет с вами.

— Слухи врут.

— Да, кажется, так оно и есть… Тэйлон, у тебя девушка есть? — неожиданно спросила она.

— А почему вы интересуетесь?

— А я не могу спросить? Так что давай уже… — она толкнула меня в плечо, словно какой-то боевой товарищ, — рассказывай. Ты же знаешь, мы, прекрасные и нежные существа, обожаем сплетни, особенно когда они касаются любви.

— Нет, нету.

— У такого завидного жениха при орденах и звании нет девушки? Значит, та милашка сереброволосая, которой мы разбили сердце, не ваша пассия?

— Нет.

— Ну и отличненько, — улыбнулась она, хлопнув меня по плечу. — После сегодняшнего вечера точно появится. Наверняка сейчас все нас обсуждают. Тебя, собственно. Мы сделали тебе репутацию, а?

— А зачем вам это? — спросил я.

— Брат хорошего о тебе мнения. Говорит, что ты очень… забавная и жёсткая личность, а как по мне, просто душка. Ты душка?

— Не знаю.

— Да душка конечно же. Но так или иначе, считай это благодарностью за то, что ты сделал. Сегодня я, — она подошла ближе, — вся, — она оказалась так близко, что я чувствовал запах и мог рассмотреть мельчайшие детали на её нежной коже, — твоя, — закончила она с придыханием.

А потом рассмеялась, отошла от меня и пальцами захлопнула мне рот.

— Ты бы видел сейчас себя! — смеялась она. — Аж рот раскрыл!

— Я…

— Не оправдывайся, я тебе нравлюсь, ты влюбился, и это нормально. Я всем нравлюсь.

— У вам самомнение…

— Как мой замок, — кивнула она. — Знаю. И признаю тот факт, что я прекрасна, — её взгляд опустился на кобуру. — Кстати, отличные револьверы. Можно?

— Вы хотите потрогать револьвер?

— Ну вряд ли он заряжен, а иначе бы и постреляла ещё. Так что, дашь?

Я молча вытащил один из них и протянул ей. Та начала с интересом его рассматривать, целиться куда-то в ночь, открывать барабан…

Гелиопсис была практически такой же. Дочь вождя, но поведение было совсем не примером для подражания. Сначала раздражающей: её всегда было много и везде. Казалось, что не найдёшь места, где нет Гелиопсис, такой она была буйной. Но потом… потом я просто понял, насколько в ней много жизни. Она была слишком непоседлива и активна, из-за чего с трудом держала язык за зубами и сидела на месте.

И, смотря на эту принцессу, которая подобно ребёнку сейчас рассматривала револьвер, я вспоминал своё первое знакомство с той девушкой.

— Хочу себе такой же, — наконец вынесла она вердикт.

— Думаю, что в вашем положении…

— Не-е-е, — отмахнулась она. — Никто мне не подарит его. Я же девушка, — последнее слово она сказала, явно кого-то парадируя. — Мне разве что лук доверят.

В этот момент на балкон вышла ещё одна особа с бокалом. Кто-то из паствы принцессы. Невысокого роста в тёмно-фиолетовом платье под цвет волос, что тоже отдавали фиолетовым отливом.

— Тэрра Исциниэнта, брат вас хочет видеть, — лёгким поклоном обратилась она к принцессе, скользнув по мне взглядом.

— Ищет? Уже?

— Да.

— Ну что ж… — она ловко закинула револьвер обратно мне в кобуру. — Скоро наконец начнётся бал, так что считайте, что первый танец за мной.

— Боюсь, что моя сестра…

— Вас заменит мой брат, идёт? — подмигнула она. — Уверена, она справится.

С этими словами она бодро покинула нас, чуть ли не насвистывая себе под нос песенку.

— Знаешь… я его себе представляла немного иным, когда ты его описывал, — поделилась мнением Исциниэнта, или, как её звали родные и близкие, Исси. — Ветерана, обожжённого ветром и войной со взглядом орла, но когда его увидела…

Она с братом встали в стороне у столов, оглядывая зал. Это была его идея, прийти сюда. Собственно, не без разрешения их отца.

— Но он выглядел идиотом.

— В точку, Ави, — улыбнулась она.

— Потому что всё ты, — усмехнулся он. — Никогда бы не подумал, что его привлекают девушки.

— Он больше по мальчикам? — прищурилась с усмешкой она.

— По войне, — ответил Ави. — Он вообще выглядел так, будто ему в жизни ничего не интересно. А как увидел тебя, так будто по голове молотком ударили. Сестра, да ты растопила сердце настоящему чудовищу.

— Чудовищу? Он? — улыбнулась она. — Как по мне, просто чересчур серьёзный малый. Честно говоря, если бы не ты, я бы посчитала его идиотом с завышенной самооценкой.

— Кто бы говорил про самооценку, — покосился Ави на неё.

— Нет, но я-то другой разговор. Я само совершенство, — хихикнула Исси. — А вот он… Будто строит из себя грозного бойца.

— Тэйлон не просто строит. Он таким является. Ты просто его не видела.

— Не видела где?

— В деле, — Ави смотрел куда-то вперёд, будто задумался.

— И какой он в деле? — с интересом спросила Исси.

— Какой?

Верно, какой он в деле?

Авоксисенций не смог бы описать его в двух словах. Каким был Тэйлон в деле? Каким вообще был Тэйлон?

В голове сразу всплыло то, что произошло в форте. Те дни, которые обернулись для всех самым настоящим адом.

— Как думаешь, выстоим? — спросил тогда Ави, или, как звал его Тэйлон, Вокс.

Они стояли на стене форта, толстой, старой, сделанной из больших отшлифованных булыжников, которые могли бы спокойно выдерживать выстрелы из пушек. Вокс даже помнил погоду, мерзкую из-за мороси, из-за которой одежда становилась влажной и липкой.

Здесь были не только Вокс и Тэйлон. Также там на стене присутствовали громдмастер Рагдайзер, настоящий на вид душегуб, и несколько капперов и коммандос. Они все смотрели в туман, что стелился далеко внизу на склонах равнин, будто пытаясь рассмотреть там армию.

— Нет, — Тэйлон, в отличие от остальных, не выглядел взволнованным. Тихий, спокойный, он смотрел куда-то в даль холодным взглядом, будто надеялся что-то там рассмотреть. — Не против такого войска.

— Можем успеть прошмыгнуть, нет? — было предложил один из капперов. — Конница…

— Уже не успеем. Это надо было делать по-хорошему вчера в обед. На крайний случай, вечером. Сейчас уже поздно. Они отрезают нам путь, если верить разведчикам. Берут нас полукругом.

— Они не умеют думать, они тупые…

— Значит, не настолько тупы, как кажутся, — покачал Тэйлон головой. — Они идут целенаправленно на нас. Они словно знают, кто здесь находится.

Все взгляды скрестились на Воксе, третьем принце.

— Всё равно бред…

Они говорили, что это бред, но никто не говорил, что Тэйлон мелет чушь. Он был единственным полонеором, самым низким из всех чинов, что были на стене. Но его слушали все. Абсолютно все. Было в нём… что-то. Какая-то холодная уверенность в собственных силах. Глядя на него, тебе казалось, что этот человек не знает страха, что он сможет вытащить всех из любой самой безнадёжной ситуации.

Вначале Вокс не понимал, почему его, младшего офицера, ещё совсем зелёного, слушают. Кто будет слушать подростка, который в военном деле ничего не смыслит? Но глядя на то, как на него смотрят другие солдаты, и слушая разговоры офицеров об этом парне, Вокс невольно стал и сам прислушиваться к нему.

За ним уже числились подвиги, он уже показал себя как опытный боец, умеющий быстро реагировать на ситуацию в условиях боя и принимать правильные решения. Он не зазнавался, делал что скажут, не отлынивал от работы и не лез с ценными советами, когда это не нужно. Может потому его и уважали солдаты, а офицеры прислушивались.

Кто-то рождён для войны — если эта фраза звучала в форте, то это однозначно говорили о нём.

— Не бред, — покачал головой громдмастер Рагдайзер. — Если предположить, просто предположить, что они обладают разумом, то тогда сходятся некоторые невероятные совпадения… Тэйлон, что скажешь?

Он молчал. Молчал и смотрел куда-то в даль. Влажный ветер трепал ему волосы. прищуренные глаза придавали ему возраста, и иногда Воксу казалось, что перед ним совсем не подросток, что пошёл недавно в армию, а матёрый боец, который знает своё дело.

— У них есть главный командующий или же просто коллективный разум без центра. Они знают, кто здесь, они знают, на что мы способны и что можем предпринять. Они ждут от нас этого.

— Откуда ты всё это знаешь? — покосился на него один из офицеров.

— В книжке прочитал, — не моргнув глазом, ответил тот. — У некоторых животных есть понятие коллективного разума. Есть матка, есть солдаты и есть связь между ними. Они знают, кто у нас в форте, они знают, что мы будем делать, и поэтому они перекрывают нам выход. Мы в тупике.

— Можем держаться, пока не прибудет подкрепление с…

— Они не пробьются. Скорее всего будет ещё один прорыв, который отвлечёт остальных. Не сильный, но громкий. Никто не придёт. Наш форт теперь сам по себе.

Повисла тишина. Его голос был без какой-либо интонации, будто безжизненным, подводящим итог всем им.

Рагдайзер молчал, хмурился, о чём-то думал, прежде чем ответить.

— Я знаю, что ты хочешь предположить, Тэйлон.

— Да, и это единственный выход.

Создавалось ощущение, что они разговаривают на каком-то своём языке. Позже, уже в небольшом зале, все старшие офицеры, Вокс, который был по званию уже старше Рагдайзера, и Тэйлон, самый младший по званию, склонились над картой.

— У нас есть кавалерия Его Королевского Высочества — две тысячи душ. Плюс наша кавалерия в пять сотен. И ещё тысяча пехотинцев. Мы можем реализовать прорыв в сторону соседнего форта… — говорил один из офицеров, пока его не перебил другой.

— Слишком большой путь надо пройти. Если мы выйдем, нас тут же возьмут в клещи.

— Но нам не удержать крепость, если мы сконцентрируем силы здесь. Разведчики говорят, что им ни конца ни края не видно. И подкрепление, даже посланное с большой земли, не успеет.

— Можем попытаться с таким огромным количеством прорваться, — предложил кто-то.

— Не позволят. Нас просто зажмут у скал, и всё, — не согласился Тэйлон.

— Мы можем ударить конницей, чтобы она отвлекла их. Две с половиной тысячи — это немаленькая цифра.

— Нет. Как только конница уйдёт в сторону, они отрежут её от форта и задавят. Они будут искать принца и кинут все силы туда, где он, предположительно, будет.

— Да они же тупые! — воскликнул один из мужчин. — Ты серьёзно, парень?!

— Змеиные тропы показали обратное, — спокойно ответил тот. — Слишком много совпадений было в тот день. Если брать тактику обычных тупых хищников, прущих напролом, то тогда картина выглядит хаотичной и неестественной, но если просто предположить, что они знают, что делают? Они били точечно, зная, где ловить нас. Загоняли, как зверя. Это наша тактика, тактика людей. Бить и отступать, бить и отступать, при этом направляя атаками. Это не просто инстинкт пожрать.

— Бред… — выдохнул один, но считали так многие.

— Тогда у нас слишком большие потери для бреда, — заметил резонно он. — Мы, умеющие действовать тактически, умеющие предугадывать действия тупых животных, раз за разом попадаем то в засады, то в окружения, то в ловушки. Я покажу на примере. До случая на змеиных тропах была резня, все её помнят, тогда многих положили. Здесь, здесь и здесь были прорывы, здесь они били, здесь мы не получали сопротивления, а здесь они дрались так, будто защищали нечто важное.

Тэйлон водил по карте пальцем, прочертив линию, которая в конце концов приобрела форму ступеньки.

— Это наша тактика, людская. Линия разделяется, одна отступает, утягивая за собой часть, другая держит оборону. И потом бьёт третья сила. Это точно копирует фланговую контратаку, или, как её зовут, ступеньку. Слишком удачно для совпадения. Могу поспорить, что если вспомнить другие сражения, мы обнаружим такие же совпадения.

Никто ему не верил. Новые теории, новые взгляды на войну, новая тактика — они всегда воспринимаются с долей скептицизма. Все они привыкли воевать против тупых, но сильных тварей. На этом строится их тактика, это вкладывают в головы в военных академиях, так говорят старшие товарищи. И теперь просто так принять тот факт, что перед ними кто-то умный? Столь безумную теорию?

Рагдайзер, всё это время молчавший, взял слово.

— Если отталкиваться от того, что они разумны, нам нужен отвлекающий манёвр, ты это хотел предложить, верно? — посмотрел он на Тэйлона. Тот кивнул.

— Они хотят нас окружить, и нам надо просто разрушить их построение, не дать взять нас в клещи. Я предлагаю собрать всю конницу, что только есть, и с фанфарами уехать к змеиным тропам, будто мы хотим вывезти принца. Найдём болванчика, который оденется под него, и выйдем в сторону. Сделаем вид, что принц отбывает. Помчимся со всех ног туда. И им придётся делить силу и растягиваться. Это разрушит построение и не даст взять нас плотным полукольцом, слишком сильно придётся растянуться и им не хватит солдат — одна пойдёт на форт, чтобы сдержать возможное подкрепление, другая бросится наперерез коннице, чтобы перехватить болванчика. При этом именно большая часть бросится наперерез, а малая останется на форте.

— Они могут ринуться на тропу, которую мы охраняем.

— Не ринутся, им нужна не она. В крайнем случае, они попадут на ту сторону, а там уже их встретит другая армия. Но это и не важно, важен принц. Нам всё простят, если мы сохраним его.

— И дальше что? — спросил один из офицеров.

— У нас преимущество в скорости. Конница будет гнать так далеко, как может, чтобы разорвать их армию на две части и оттянуть за собой большую часть их войск как можно дальше, после чего резко развернётся и помчится обратно. Ударит в спину по тем, что пытаются взять форт, разнесёт их при поддержке пехоты. После этого мы примем бой с уже не столь многочисленной армией тварей. При этом они уже не смогут взять нас полукольцом, будет просто лобовое столкновение, где всё решит случай.

Все молчали. Молчали, потому что такая тактика больше подходила для людей. Растянуть армию противника, заставить разделиться, после чего бить по наислабейшим. Эту тактику знали многие, но применять против тварей…

Тогда громдмастер Рагдайзер принял сторону Тэйлона, хотя был страшный спор на эту тему. Вокс помнил, какие дебаты шли. Однако всё равно поступили так, как решил громдмастер форта. Тэйлон ушёл с конницей, как тот, кто это предложил. Он настоял на этом, аргументируя тем, что сможет подсказывать коммандосу в случае необходимости. По сути, он едва ли не правил той конницей. А он, Вокс, остался в крепости.

Всё прошло почти так, как предполагал Тэйлон. Армию тварей действительно разделили, действительно большая часть ринулась за конницей, а малая даже не то что осадила, просто окружила форт. И была разгромлена неожиданно вернувшейся конницей. Взята в клещи пехотой, что высыпалась из форта, и конницей, что ударила сбоку. А потом то сражение, где холмы залило кровью.

— Какой Тэйлон на самом деле? — повторил Вокс, возвращаясь в реальность. Выныривая из воспоминаний о том бое, сером, полном крови и трупов, страданий и ужаса, сюда, в чистый белый зал, где собрался свет их королевства. — Он человек со стержнем.

— Человек со стержнем? — с улыбкой спросила Исси.

— Я бы сказал, что для него чуждо это всё, — кивнул он на зал. — Словно он чувствует себя здесь неуверенно, как потерявшийся ребёнок. Или как идиот. Его надо видеть в его стихии.

— Какой?

— На войне.

Эпилог

Я смотрел вслед принцессе, невольно любуясь её волосами. Пришлось немного одёрнуть себя. Это не Гелиопсис, незачем верить в иллюзию и ковырять себе душу.

— А вы тот самый Тэйлон? — неожиданно спросила девушка в тёмно-фиолетовом, что пришла предупредить принцессу. Она устроилась в паре метров от меня, облокотившись на перила и попивая из бокала. Кстати, там не алкоголь. Видимо, при всей взрослости местных детей алкоголь им не давали.

— Тот самый? — нахмурился я, бросив взгляд на неё.

Она выглядела миниатюрной. Словно кукла с милым лицом, которое будто создано для того, чтобы располагать к себе людей. Большие глаза, пухлые губки, длинные ресницы. Да, мило, пусть и не в моём вкусе. Я предпочитаю более… диких.

— О вас просто так много говорили, — улыбнулась кукла, как я называл её про себя. — Ой, забыла представиться, прошу прощения. Я, — выпрямилась она, — Амелия Рин. Рада с вами познакомиться.

Она потянула ручку ко мне. Пришлось поцеловать, как требовал этикет, хотя я не мог взять в толк, почему не наоборот, почему они руки мужчинам не целуют.

— Тэйлон Бранье.

— Тэйлон Бранье… я слышала от Авоксисенция, что вы герой войны.

— Я бы не назвал себя героем.

— Господин Рагдайзер считает иначе, — не унималась она.

— Думаю, он преувеличил.

— А сколько вам? — неожиданно спросила Амелия.

— Семнадцать, — ответил я.

— А мне уже восемнадцать, — улыбнулась она. — Говорят, что вы прирождённый стратег и воин. Вы где-то учились?

— Прошу прощения, но я не совсем понимаю, к чему вы клоните.

— Почему сразу клоню? — обиделась она. — Просто спрашиваю, учились ли вы где-то или нет.

— Нет, не учился, — покачал я головой.

— Значит, у вас дар, — улыбнулась она. — Дар убивать, да?

Что-то с ней не то. Эта мысль скользнула в голове сразу после того, как она сказала про дар. Дар убивать? Все люди высшего общества удивительным образом избегают подобных слов. Смерть, убивать, истреблять и так далее. И уж точно никто не использует для характеристики человека словосочетание дар убивать. Дар воевать — да, но не дар убивать.

Да и если так брать, все её вопросы направлены в одну сторону, будто она что-то пытается добиться от меня.

Интуиция, вещь, которая является суммой подозрительных факторов, которые сознание складывает вместе, тихонько пиликнула, предупреждая о чём-то.

А когда не знаешь, с чем имеешь дело, всегда лучше отступить.

Что я и сделал.

— Прошу прощения, тэрра Амелия, но, боюсь, я обещал встретиться с сестрой.

— А она разве не с принцем? Я думала, он за ней присматривает.

— И всё же, я бы хотел удостовериться, что с ней всё хорошо. Как проверю, вернусь к вам и утолю ваше любопытство, хорошо?

— Ну… хорошо… — она выглядела расстроившейся. — Как скажете, конечно…

— Вот и отлично, — кивнул я и двинулся к дверям на балкон.

Честно говоря, я чувствовал себя без Сильвии несколько… незащищённым. Меня всегда учили, что дело надо доверять тем, кто этим занимается. Поиском снайперов должны заниматься другие снайперы, разминированием — сапёры, спасением заложников — специально обученные солдаты. Иначе говоря, не лезь туда, где не шаришь.

Я не шарил в этих играх господ, поэтому лучше всего было просто уйти, причём причина была. Девчонка чего-то добивалась, и я не понимал, чего именно. А это значит, что ничего хорошего от неё ждать не стоит.

— Только обязательно возвращайтесь! — громко сказала она мне в спину.

— Конечно, — я уже схватился за дверь.

— Мне есть что вам сказать, Резня.

Я было начал поворачивать ручку и… замер. Замер во второй раз за этот вечер, как истукан. Будто сегодня все звёзды сошлись именно надо мной, подкидывая то один сюрприз, то другой.

Резня…

Это прозвище… оно было моим. И знали его совсем немногие. Единицы. Одни были из тех, с кем я пересекался и кто после этого выживал, другие были теми, с кем я работал.

Я медленно обернулся к кукле, что стояла там, где я её оставил, у перил балкона. С бокалом в руке, она пальцем водила по его кромке, заставляя стекло петь. Улыбка, миленькая и беззащитная, стала оскалом закоренелого убийцы. А её глаза, неотрывно смотревшие на меня…

Такие глаза были у меня самого.

— Возвращайся обязательно, Резня, — миленьким, не соответствующим жуткому лицу голоском пропела мне Амелия. — Поговорим.

— О чём же? — мой голос был ледяным и спокойным. Всё внутри меня сразу успокоилось, приготовилось убивать прямо здесь и сейчас, если это потребует ситуация. Свернуть ей шею и сбросить вниз в кусты, возникни такая необходимость.

— А ты не знаешь? — её голос начал немного искажаться. Становиться более низким, не таким пискляво милым, настоящим. — У тебя столько врагов, столько недругов, и все они хотят одного — мести. И первой в этом списке стоит Организация. Ей известно, что ты сделал, Резня. Что ты натворил в одном из миров. Теперь они ищут тебя. Ищут с остервенением.

— Зачем? — спросил я. — После стольких лет? С хрена ли я им дался сейчас?

— Война, — улыбнулась кукла. — Они собираются принять участие в переделе власти.

Конец первого тома