Песнь первая. Дитя Грозы

Глава 17

Весь день Шу ходила в гости. То она была вместе с Кеем и Дарнишем, то в лаборатории Эри, то в отцовском кабинете. Она серьёзно подошла к делу увиливания от Рональда всеми возможными способами, стараясь ни на секунду не оставаться одна. После обеда они вместе с Эрке и Баль посетили Гномий банк, где Шу открыла счет по поручительству герцога Дарниша. Заодно посмотрели повнимательнее на Соловьиную Площадь, где Дарниш посоветовал открыть лавку, и зашли к Клайле, заказать несколько платьев для принцессы и её подруги.

За этими важными и нужными делами Шу провела весь день, пытаясь не думать о том, почему нет никаких вестей от Дайма. После вчерашнего вечера ей казалось, что он обязательно или придет сегодня, или пришлет записку… но ни ответа, ни привета. Шу совсем погрустнела, когда её надежды по возвращении домой найти там хоть какую-нибудь весточку от него, не оправдались. Увидев её разочарование, Баль с Эрке понимающе переглянулись. Балуста ещё вчера вечером поделилась с возлюбленным новостями, а сегодня они всю дорогу только и слышали от Шу: Дайм то, Дайм это… Эльфийка разозлилась на маркиза за безответственное поведение до такой степени, что, попадись Дукрист ей на тёмной тропинке, точно бы целым не ушел. Баль возмущалась — разве можно так вести себя с девочкой? Охмурил, обнадежил — и в кусты? Но благоразумно не высказывалась вслух, всё равно бесполезно.

Шу старалась не показывать обиды и разочарования, и убеждала себя в том, что у Дайма столько срочных и важных дел, что он просто не успел к ней заглянуть. Примерно в этом же убеждал себя и сам маркиз Длинные Уши, когда, вместо того, чтобы обдумывать, как вернее прижать некоего наглого и высокопоставленного контрабандиста, грезил наяву о головокружительных сиреневых очах и чёрных локонах с запахом речных кувшинок. Сколько Дайм не твердил себе, что ему совершенно ни к чему эта загадочная и прекрасная девушка, и что Император, узнав о его романе с принцессой, просто сотрет его в порошок без долгих разбирательств, ничего не помогало. Его тянуло к ней с неотвратимостью сошедшей лавины.

К закату, выбросив две дюжины испорченных листов гербовой бумаги и почти загубив ответственные переговоры, Дайм понял, что сопротивление бесполезно. Со свойственной ему самоиронией он размышлял о том, что, похоже, все его благие намерения, обещания и убеждение самого себя в том, что для него любви нет и быть не может, с треском провалились при первом же испытании на прочность. Нет, нельзя сказать, что его ни разу не пытались соблазнить и увлечь, или, что этим занимались не лучшие специалисты своего дела. Среди красавиц Метрополии любимым развлечением была охота на мужчин, и среди загоняемой дичи Дайм числился одним из первых. И вдовы, и замужние дамы, и девушки на выданье тщетно пытались завлечь его в свои сети. Маркиз только грустно усмехался их потугам. Никто из этих очаровательных дам и близко бы к нему не подошел, узнав некоторые подробности договора, который Дайм заключил с отцом одиннадцать лет назад. Как раз в том возрасте, в котором сейчас Шу.

При мысли о ней Дайму хотелось послать этот договор к оркам, схватить её в охапку и увезти куда-нибудь очень-очень далеко… если есть на свете такое место, где Император его не достанет, что сомнительно. Уж кому, как не Длинным Рукам Императора, это знать. Сам не раз вылавливал неугодных отцу в таких закоулках и дебрях, что нормальному обитателю Империи и во сне не приснятся. Насмешливые Боги, какой ерундой ему показалось это условие, какой мелочью по сравнению с возможностями Имперского Дознавателя! Он с детства мечтал о приключениях, интригах, тайных заданиях. Эта работа казалась ему верхом счастья. Ровно до позавчерашнего дня. Даже вечера. Вот уже сорок девять с половиной часов, как он осознал, от чего отказался одиннадцать лет назад. И то, что особого выбора на тот момент у него не было, как, впрочем, и сейчас, Дайма не утешало. Он, в конце концов, не герой глупого дамского романа, за ночь с любимой без сожалений расплачивающийся жизнью. Вряд ли Шу останется довольна таким финалом. Учитывая её характер, она всеми силами бросится его защищать, или сбежит с ним, чтобы его спасти от гнева Императора, оставив брата на милость Рональда… о последствиях можно легко догадаться. Провести всю жизнь в бегах и угрызениях совести? Вместе с ним попасть в руки палача? Её Высочество не заслужила такой судьбы.

Боги, Двуличные Боги, одной рукой дающие, другой отбирающие, что же ему делать? Честно признаться любимой девушке, что никогда, ни при каких обстоятельствах не сможет ни иметь детей, ни жениться, ни заняться любовью с женщиной? И в тот же миг потерять её навсегда? Маловероятно, что Шу не отвернется от него, узнав о его вынужденных предпочтениях. Долгие годы Дайм обходился редкими посещениями борделей с милыми юношами, и не задумывался о том, кто и что может об этом подумать. Теперь же всё изменилось, и его жизнь перевернулась с ног на голову. Почему это проклятое заклятье (Дайм мысленно усмехнулся дурацкому выражению) не помешало ему влюбиться? Все демоны Ургаша, почему он, в конце концов, не влюбился в какого-нибудь очаровательного пажа, вон сколько их не прочь состроить ему глазки, и не только? Почему ему встретилась именно она, дивный невинный ребенок? Называя Шу невинным ребенком, Дайм несколько сгустил краски, да и выпустил из виду некоторые общеизвестные факты из её биографии, но, когда влюбленные не были пристрастны и слепы? Особенно, терзаемые сомнениями и чувством вины?

Мужчинам вообще почему-то частенько кажется, что их возлюбленные — хрупкие цветы, ломающиеся от малейшего дуновения реальности. Удивительная мужская логика не подсказывает им, что прелестное дитя до сих пор худо-бедно (а, скорее, весьма неплохо) выживало в этом жестоком и коварном мире без их трепетной заботы. Правда, нежные и беззащитные создания, от которых нет спасения, вполне сознательно и успешно поддерживают в своих мужчинах эту иллюзию…

Придворный маг гонял злополучного прислужника почем зря, ехидно указывая, в каких закоулках Рассветной Башни тот ещё не всю грязь вылизал, и периодически добавляя ему рвения плеткой. Этим приятным делом магистр развлекался, попутно записывая некоторые из своих соображений по поводу взаимодействия стихий Огня и Разума — тщеславие писателя требовало создания шедевра — и поглядывая в мутное зеркало, упрямо показывающее Шу снова и снова в компании Светлого и эльфийки. Наконец, под самый вечер, они вернулись во дворец. Рональду надоело ожидание, и он решил плюнуть на такую мелочь, как присутствие слуг. Выпроводить их из комнаты, и дело с концом. Взяв тяжелый том подмышку, маг направился к принцессе.

Её Высочество явно не ожидала его увидеть у себя в покоях, и её легкое замешательство порадовало Тёмного. По всему выходило, что Шу серьёзно отнеслась к перспективе пойти к нему в ученицы. Учтиво раскланявшись с Шу, маг высокомерно велел эльфийке и Светлому оставить их с Её Высочеством наедине для важного разговора. От внимания Рональда не укрылось раздражение принцессы, но перечить она не посмела. Он отметил это как ещё один положительный момент. Умная девочка, понимает, что его нельзя лишний раз злить. Зато наглая рыжая не иначе, как к Дуклийону побежала жаловаться на вторжение, или к принцу, а тот может и Его Величество сподобить невзначай к дочери заглянуть. В планы Рональда не входило давать Мардуку повод для гнева, но вызванный им переполох не мог оставить его равнодушным. Ничего, зовите хоть Его Величество, хоть Его Всемогущество, помешать не успеете. Дел-то, на пару минут, не больше.

Рональд изображал из себя мёд и шоколад в сиропе, расписывая Шу, как он озабочен её стремлением приручить Закатную Башню, и тем, как он волнуется за неё и желает ей всячески помочь, хоть она пока и не является его ученицей. Он вручил ей фолиант с советом как можно внимательнее ознакомиться с изысканиями маститого авторитета в области мест силы, и выразил уверенность в том, что при необходимой подготовке и должном руководстве у неё всё получится. И, состроив заговорщицкую физиономию, поведал о своей готовности подождать ещё немного и не торопить её с принятием столь важного решения, как ученичество. Но не преминул таинственно намекнуть, что и затягивать тоже не стоит, мало ли, какие неизвестные опасности поджидают такую юную, талантливую, но совершенно неопытную девушку на пути постижения высокого искусства магии.

Шу в ответ старательно смущалась, благодарила за заботу, и всячески намекала, что она сама, в принципе, вовсе и не против принять столь лестное и заманчивое предложение, но вот обстоятельства пока не очень благоприятствуют… и снова смущалась и благодарила. Книгу она взяла из рук Рональда, как величайшую ценность, и маг увидел в её глазах совершенно искреннее намерение тут же, как только закроется за ним дверь, закопаться в трактат с головой и не вылезать, пока не изучит его вдоль и поперек. И ещё раз похвалил себя за предусмотрительность и дальновидность.

На сегодня его миссия по приручению Шу была завершена, и он откланялся, выразив надежду в ближайшее время обсудить с Шу принесенный им трактат и поделиться своим собственным бесценным опытом. Тут он не то что бы слукавил, скорее, не уточнил, каким именно опытом он собирается делиться. Потому как обнаружить собственное место силы Рональду так и не удалось. Магистр Тхемши в свое время объяснил ему, что далеко не всем магам это удается, особенно если их сила не родилась внезапно, а проявлялась с самого рождения и росла понемногу. Чаще всего так происходило с магами стихии Огня, к которым и относился Рональд. Так же магистр Тхемши рассказал ученику, что не имеющий точки концентрации Учитель вполне может пользоваться энергией точки ученика, и даже нескольких, при условии, что будет участвовать в активизации и настройке этого места, и вложит несколько специальных заклинаний. Рональд знал, что у его Учителя было минимум два ученика, отдавших ему свои точки выхода. И временами думал, что ему повезло не найти свою, учась у Тхемши. Иначе быть бы ему до скончания дней своих для Учителя посаженным на короткий поводок источником силы, а не полноценным коллегой и союзником.

Расстались Рональд и Шу, как ни удивительно, довольные друг другом. Рональд — покладистостью принцессы и её неподдельным интересом, а Шу — тем, что не только легко отделалась, но и ценную книгу нечаянно заполучила. И, когда через минуту после ухода Придворного Мага к ней постучал запыхавшийся и обеспокоенный Бертран, принцесса преспокойно сидела в кресле, поджав под себя ноги и перелистывая пергаментные страницы. Убедившись, что всё в порядке, Бертран вздохнул с облегчением и попросил Шу почаще заходить к нему, просто на всякий случай.