Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность

Тиа Атрейдес

Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность.

Глава 1.

Пронзительный ледяной ветер, воющий насмешливо и злобно, разбудил Мастера Тени. Приподнявшись на постели, он оглядел освещенную красноватыми бликами недогоревшего камина комнату. Ничего нового и неожиданного в запертом на все замки убежище не обнаружилось, но мерзкий холодок страха не исчезал.

Мастер встал, закутавшись в одеяло, и проверил на всякий случай ставни - засовы на месте, охранные руны слабо мерцают, самострелы и прочие сюрпризы для излишне наглых посетителей в полном порядке. Шагнул в Тень и осмотрел помещение с изнанки реальности - тоже ничего подозрительного. Не считая того, что Тень этой ночью вдруг перестала казаться послушной и уютно мурлыкающей кошечкой, ласково трущейся об ногу хозяина. Странно, очень странно. Будто он снова всего лишь ученик, а не признанный Мастер. Будто он посмел заглянуть в чужой дом без приглашения, дом, полный ловушек и голодных призраков. Что-то похожее на скрипучее старческое хихиканье послышалось Мастеру, когда он возвращался обратно в привычный мир.

Заснуть снова после такого неприятного пробуждения не стоило и пытаться, и он уселся в кресло у камина. Пара зажженных свечей по углам и взведенный арбалет на коленях не особенно прибавили ему душевного равновесия. Неприятности приближались, и достаточно серьезные - если бы Мастер не обладал исключительным нюхом на всевозможные пакости, подбрасываемые судьбой, он был бы не Главой Гильдии, а обглоданным скелетом не дне Вали-Эр. Почему-то при мысли о неприятностях первым делом он вспомнил о Глубокоуважаемом Придворном Маге. Будь у Мастера хоть малейшая возможность, он бы лично и с преогромной радостью придушил Тёмного, отрезал ему голову и сжег. И пепел бы развеял, для надежности.

Так называемое 'добровольное сотрудничество' с самовлюбленным ублюдком грозило в скором времени поставить Суардскую Гильдию на грань полного вымирания. Его лучший ученик! Тот, кто должен был стать правой рукой и надежной опорой его сына, будущего Главы Гильдии! Мастер не строил иллюзий насчет того, что Лунный Стриж сможет остаться в живых, даже если успешно прикончит принцессу. Кто-то же должен будет за это ответить? Наверняка Рональд торжественно предъявит Имперскому Дознавателю труп убийцы и свалит все на Гильдию. Все демоны Ургаша! Даже если Хилл паче чаяния умудрится улизнуть, встречаться с ним Мастеру не хотелось. А уж объяснять Орису, как это он продал его лучшего друга в качестве еды для Темной Колдуньи... брр. Настырный мальчишка и так не поверил ни на грош в срочный секретный заказ, потребовавший немедленного отъезда Лунного Стрижа из столицы.

Полуночное бдение и заряженный арбалет не помогли. Еле заметное прикосновение чего-то холодного и острого к артерии на шее не оказалось неожиданностью, несмотря на то, что обостренные чувства так и не уловили присутствия постороннего до самого последнего момента.

- Арбалет.

'Что за тварь может так шипеть?' - подумал он, плавно и осторожно кладя самострел на пол и подавляя желание оглянуться.

- Руки.

Лезвие давило на тонкую кожу, недвусмысленно обещая воздаяние за любое неосторожное движение. Шипящая тварь профессионально привязала его к креслу, лишая малейшей возможности сопротивления.

- Ну, здравствуй, Учитель.

- Тебе того же не желаю, э... Лунный Стриж.

В странном существе, соткавшемся из Тени, Мастер с удивлением опознал того, о ком только что размышлял. Да, он всегда знал, что из мальчика выйдет толк, но чтоб настолько... полноценный Воплощенный. Некое злорадное удовольствие зародилось где-то там, в глубине души, отодвигая естественный страх смерти.

- Неплохо, неплохо. Делаешь успехи.

- Вашими молитвами.

Призрачные крылья за спиной растаяли вместе с чешуей и когтями-кинжалами, шипение сменилось нормальным баритоном. Подвинув табурет, Хилл уселся напротив. Юноша разглядывал его очень внимательно, словно выискивая в знакомом лице нечто новое, не изученное за последние семнадцать лет. И спокойно улыбался. Молча.

- Ну-ну. И с каких это пор ты заходишь ко мне без стука?

Играть в молчанку настроения не было. Как и пытаться выторговать себе жизнь. Сам же учил, что предательство прощать нельзя, никому и никогда, так теперь остается только радоваться, прилежный ученик попался.

- Да двери подходящей не попалось, постучаться.

Мальчик сильно изменился за эти дни. Что-то в нем появилось новое, помимо крылышек. Повзрослел, что ли?

- Так нечего через окна шастать. - Страх отступил и спрятался окончательно, уступив место спокойной уверенности.

- Угу. Следующий раз постучусь непременно. - Даже не улыбнулся. - Вам мама в детстве не говорила, что жульничать нехорошо?

- Не припоминаю.

- Зря, очень зря. Аванс-то хоть приличный?

- Не особо.

- Жмот этот ваш Рональд, каких поискать. - Хилл тяжко вздохнул. - Хоть сотни три заплатил?

- Одну, и то со скрипом.

- Вы меня обидели, Учитель. Не думал, что я так мало стою.

- Жизни Ориса ты стоишь точно.

- Ну, если только.

- Остальное придется с магистра вытрясать уже не мне.

- Не придется. Контракт не выполнен.

- Раньше ты не допускал таких промахов.

- Раньше у меня была хотя бы иллюзия выбора, и вы соблюдали формальности.

- Формальности!

- Именно. Кстати, не вы ли меня учили, что нельзя делать то, чего от тебя ожидает противник?

- Я не учил тебя прекословить Учителю.

- А разве я прекословил? Вот если бы вы мне сказали - пойди и убей, тогда...

- И что тогда?

- Тогда не считается. В любом случае, Шу я убивать не буду.

- Шу? Так слухи не врут? Ха! Молодец, мальчик, обвести тёмную... - мастер осекся на полуслове. Судя по мгновенно закаменевшему лицу Хилла, что-то у них там пошло совсем поперек плана.

- Хватит лирики. Надеюсь, вас не затруднит посвятить меня в подробности этот контракта?

- Никаких особых подробностей. Представитель заказчика указал на тебя и потребовал предоставить ему в подарочной упаковке, или же там окажется Орис.

- Указал на меня каким образом?

- Назвал имя. Это был тот же самый человек, что приносил три последних крупных заказа, два из них выполнял ты. Пророка заказывал тоже он.

- Странно. Тогда это был не Рональд.

- Не Рональд? Больше некому.

- Вообще-то да. Не будет же Его Величество заказывать собственную сестру.

- Именно. Или, тем более, Дукрист, хотя демон их разберет, этих магов.

- Угу. Что именно он потребовал?

- Чтобы ты выпил хотя бы половину того зелья, что он принес. А затем - к Биуну, прямо к задним воротам тюрьмы.

- Он сказал точно, что целью является Шу?

- Нет. Прямо не сказал. И категорически запретил тебе что-либо говорить о заказе, и об Её Высочестве.

- Ясненько... то есть, контракта, как такового, не было?

- Если ты имеешь в виду формальности, то не было контракта на убийство. С Биуном все было как положено.

- То есть с документом о купле-продаже?

- Именно. Он не должен был ничего знать. По условиям заказа обязательства Гильдии были выполнены в тот момент, когда ты оказался в Закатной Башне.

- Что ж, Мастер, вы здорово облегчили жизнь вашему преемнику.

- Надеюсь, ты ничего не имеешь против Ориса? Его я не посвящал в это дело.

- Ни секунды в этом не сомневаюсь.

- Послушай, Хилл. Я не знаю, как тебе удалось сбежать, и что там у вас с Её Высочеством произошло, но... с завтрашнего дня начнется большая буча в Гильди. Этот демонов Нырок спит и видит, как подгрести все под себя. Да и твой приятель слишком молод и неопытен, чтобы удержать организацию. Скажи ему, чтобы не ввязывался. Пусть поддержит Исмарского ублюдка, наплетет чего угодно, только не высовывается. За тем прохвостом интересы Найриссы и, похоже, кое-кого из Империи. В прямой борьбе Орису не устоять, даже с твоей помощью. Уберете Нырка - нагрянет толпа возмущенных нарушением Закона и сотрет вас в порошок.

- Ладно, скажу. Но вот не стоит рассчитывать, что я и дальше буду ему помогать.

- Это глупо. Продал тебя я, а не Орис.

- Не поэтому. Учитель, вы же не думаете, что мне удастся скрываться от неё вечно?

- Извини.

- Неважно. Больше ничего Орису не передать?

- Все остальное он сам знает.

Мастер вгляделся в безмятежные глаза Лунного Стрижа. Похоже, мальчик усвоил и тот урок, который он уже не успел ему преподать: месть не имеет смысла.

- Думаю, вы не очень обидитесь, если мы закончим на этом?

- Ну что ты. Считай, что сдал свой последний экзамен на отлично.

- Буду так считать, если не догоню вас по дороге, Учитель. Да, и передавайте привет Хиссу.

Прежде чем нанести единственный короткий удар, Лунный Стриж почтительно поклонился, как положено ученику перед своим Наставником.

Холодные струи дождя стекали по лицу, забирались за шиворот и щекотали спину. Темные ветви хлестали, мешая идти, облепляли мокрыми листьями, корни цеплялись за ноги, заставляя спотыкаться. Резкий осенний ветер упорно бил прямо в лицо, словно пытаясь развернуть его обратно.

Как это было бы просто. Вернуться. Не продираться, словно сквозь трясину, не раниться об острые ветви, не убеждать себя, что это у дождя сегодня горький вкус слез. Вернуться. Пока она не проснулась. Забраться под одеяло, прижаться всем телом, целовать её, мягкую и сонную... до самого утра. Или просто смотреть на неё. Что угодно, только не чувствовать, как с каждым шагом отрывается ещё кусочек сердца, не пить ледяные капли, все падающие с неба, в тщетной надежде утолить совсем другую жажду. Не слышать со всех сторон любимый голос - в шелесте дождя и шепоте листьев, в порывах ветра и ритме шагов.

Помогала злость. Мастер, Мастер... два слога, два шага. Месть. Цель, на которой можно сосредоточиться, слово, которым можно отгородиться. Ещё шаг. И ещё. И не слушать плач дождя - вернись, любовь моя, вернись. К демонам мороки и наваждения. В Ургаш потусторонние голоса, заманивающие несбыточными грезами.

Он хотел было добраться до дома Мастера так же, как ушел от Шу, на призрачных крыльях, но они отказались его нести. И он шел, временами переходя на бег, не позволяя себе остановиться ни на секунду. Его вела странная уверенность в том, что он должен сегодня увидеть наставника. И он почему-то знал, что тот дома и ждет встречи. Даже предчувствие собственного скорого свидания с Хиссом отступило и поблекло, словно Лунный Стриж, как обычно, вышел на охоту. Только на сей раз заказанной дичью стал Мастер Тени. Только кто заключил на него контракт? Он сам? Сам заказал, сам выполнит... почему бы и нет?

К трехэтажному дому на улице Серебряного Ландыша Хилл походил уже совершенно спокойным. Убийца на работе, и ничего кроме. Тот Хилл, что был Тигренком, что купил себе месть, остался где-то позади, в терпеливом ожидании. К жертве же подкрадывался Лунный Стриж, безжалостный равнодушный профессионал - ничего личного, Мастер, просто заказ.

Темной сущности такой подход явно импонировал больше. Без малейших затруднений Хилл полностью превратился в потустороннюю тварь. Тень приняла его, как родной дом, позволяя не просто заглянуть краем глаза, но донырнуть до неизведанных глубин. Привычный мир не просто показался изнаночной стороной, он словно приглашал лепить и менять его по собственному разумению, открывая взгляду долгожданного гостя то самое темное и загадочное место над сценой, в которое уходят нити кукол.

Мастер не заметил его появления. Ни одна охранная руна не замерцала хоть чуточку ярче. Можно было хоть танцевать у него перед носом - он упорно смотрел сквозь ученика. Так странно и непривычно оказалось видеть в этом немолодом, сильном и властном человеке, в чьих руках сходились нити многих судеб, в том числе его собственной - до некоторого времени - не всесильного мудрого наставника, а всего лишь жертву охоты. Предмет заказа. Настороженный, беспомощный... всего лишь человек, допустивший ошибку. Или много ошибок, уже не важно.

Все оказалось много проще и неинтересней, чем Хилл мог когда-либо предполагать. Короткий разговор, последний удар, быстрое уничтожение всех своих следов... и все. Он ушел так же, как и пришел. Контракт исполнен, Хисс получил свое и ненадолго замолчал, сыто переваривая жертву. Никакого удовлетворения местью Тигренок не ощутил. Только выполнил то, что должно. Да и был ли он, Тигренок? Или просто бред и наваждение?

Потоки дождя, наотмашь хлещущие его по щекам, утверждали, что эта загадочная личность существовала на самом деле, что бездушный убийца взаправду влюбился в принцессу... но Хилл не верил. Там, где должна была быть любовь, осталась пустота. Но боли, ни страсти, ничего. Только ощущение, что у него украли нечто очень важное и прекрасное. Но не вспомнить, что именно.

Холодно, как же холодно! Протянутая наугад рука наткнулась на холодную железку на холодной подушке. Шу рывком села на постели, поднося разомкнутую полоску испещренного рунами звездного серебра к лицу. В голове поселилась звенящая пустота, глаза отказывались признавать то, чем была совсем недавно эта полоска металла.

Дождь за открытым окном шумел и заливал пол, перехлестывая через подоконник, промозглая сырость забиралась под тонкое одеяло, изгоняя последние остатки тепла. Но Шу больше не чувствовала ни холода, ни влажности... ничего. Осталась только пустота. И хриплым шепотом произнесенное имя - Тигренок. Прекрасный сон, полный тепла и солнца. Тигренок. Жаркие поцелуи и жадные нежные руки. Запах разогретой ярким летним полуднем травы. Короткий, сладкий сон, оставивший после себя перетянутую струну боли и тоски.

- Тигренок!

С фальшивым треском струна лопнула, расколов на мелкие кусочки то, что когда-то было чем-то живым. Может быть, даже бьющимся и трепещущим. Тысячи крохотных ледяных осколков. И пустота.

По бледным щекам катились слезы, хрупкие плечи вздрагивали от рыданий.

Со вчерашнего вечера Баль не находила себе места. Даже объятия любимого Эрке не приносили успокоения. Это выражение глаз... демоны, что с ней творится? Как будто её приговорили к смертной казни через сожжение, не позже завтрашнего дня.

Эльфийке было стыдно. Пусть Шу и поступает неправильно, пусть все в ней, Балусте, и протестует при взгляде на ошейник Тигренка, но все же бросить её совсем одну... глупая детская обида. Словно пятилетняя девчонка, не поделившая с подружкой новую куклу. Как будто этот ошейник - самая большая гадость, которую только могла сделать принцесса. Чушь. Да пускай хоть ещё десяток рабов умучает до смерти, она же не перестанет от этого быть её лучшей подругой, почти младшей сестренкой. И не разговаривать с Шу целую неделю - слишком суровое испытание.

- Баль, любимая, что тебя грызет? - Ласково перебирая рыжие непослушные прядки, Эрке целовал напряженно наморщенный носик. - Белочка?

- Тебе вчера не показалось, что с Шу что-то не так?

- С ней давно уже что-то не так, родная. Неужели тебе надоело на неё дуться?

- Я не дулась.

- Угу, только губы надула и сопела. - Он прижался губами к ямочке в основании шеи и посопел тепло и смешно, как ёжик.

- Неправда, я не сопела.

- Но собралась, наконец, помириться?

- Ну, мне кажется, зря я так...

- Зря приревновала?

- Приревновала? Ерунда.

- Да ну? А кто позавчера фыркал и пыхтел, что Её Высочеству вполне достаточно общества всяких подозрительных менестрелей, а у одной вредной рыжей белочки и других дел полно, чем встревать, куда не просят?

- Какой ты злопамятный, это же надо!

- Я не злопамятный. Что ты, родная. Отомщу и забуду.

- Светлый, тоже мне.

- Само совершенство.

Под шутливую перепалку Светлый не забывал и о собственных интересах, подбираясь все ближе к стратегически важным местам, и тихой сапой производя оккупацию территорий.

- Да. Совершенство.

Территории явно не были против, ластясь к настойчивым рукам захватчика.

На некоторое время Её Высочество оказалась не то чтобы позабыта совершенно, но уж точно отодвинута подальше и на попозже. Ровно до того момента, как довольная мурлычущая Баль все же покинула не менее довольного Светлого и взялась за расческу.

- Я все же схожу к ней. Сейчас.

- Хорошая мысль. Что-то мне подсказывает, что самое время.

Оба одновременно вскинули головы, словно прислушиваясь.

- Что с ней такое?

Баль побледнела. Как бы Шу не защищала свою башню от нежелательного внимания посторонних, они оба почувствовали звонкий хлопок лопнувшей струны и затопившую её волну отчаяния и боли.

- Иди скорей, Белочка.

Едва накинув утреннее платье, Балуста унеслась из комнаты.

Её Высочество расчесывала волосы. Идеально прямая спина, плавные неторопливые движения рук. Бледное застывшее лицо, бледные сжатые в ниточку губы, серые, словно выцветшие, глаза. Холодный мокрый ветер, гуляющий по комнате, выстуживающий каждый уголок до температуры полярного льда. Принцесса, только что закрывшая глаза мертвому отцу, выглядела гораздо более живой и теплой, чем сейчас. Баль на миг показалось даже, что перед ней свежеподнятый зомби. Если бы не пронизывающая насквозь боль, которой пропиталось все, вплоть до ледяного ветра из окна. И не отсутствие в покоях Шу того, кто стал уже привычной, почти обязательной деталью пейзажа.

- Где он?

- Ушел.

Шу не пошевелилась, застывший взгляд не оторвался от бессмысленного созерцания отражения в зеркале.

- В смысле, ушел? Сам?

- Сам.

- Но...

Повисло молчание. Баль оглядывала комнату, словно пытаясь найти подтверждение словам принцессы. Сам? С её магическим ошейником? Не смешите.

Пресловутый ошейник обнаружился на туалетном столике Её Высочества. Разомкнутый и погасший, такой же безжизненный, как и она сама.

- Ты хочешь сказать, что отпустила его?

- Нет. Он просто ушел.

- Но ты же сняла с него ошейник?

- Нет. Он сам его снял.

- Не может быть. Эта вещь не из тех, что можно снять просто так.

- Разумеется. И никто, кроме него самого, не смог бы, Баль. Даже я. Наверное.

- И он об этом знал?

- Может быть. Скорее всего.

- Боги. Как все странно... Шу! Очнись!

- Не надо кричать. Я все прекрасно слышу.

- Да?

Её Высочество в стопятьдесятшестой раз провела расческой по волосам. Цуаньский болванчик обзавидовался бы такому совершенному повторения одного и того же движения.

- И что ты собираешься делать?

- Завтракать. Или обедать.

- Где он, ты хоть знаешь?

- Нет. И знать не хочу.

- Я не понимаю, Шу.

- Разве?

- Ты так просто возьмешь и отпустишь его?

- Именно. Так просто.

- Нет. Не может быть.

- Почему?

- Ты же сама говорила... ты же любишь его?

- И что? Он сам так решил.

- Да, но...

- Я не буду его возвращать, Баль. Он имеет право сам выбирать, где и с кем ему оставаться. И просить его я тоже не собираюсь.

- Но хоть поговорить с ним... или вы вчера?

- Нет.

- Я тебя не понимаю, Шу. То ты вцепляешься в него, то отпускаешь, даже не поговорив.

- И не надо. Я сама не понимаю, но не могу иначе. Я пыталась вчера, честное слово, пыталась... и не смогла сказать ни слова.

- И что теперь, Шу?

- Что... жизнь продолжается. Вот Зак скоро женится, и Кей тоже... все в порядке.

- Да. Ты себе все волосы повыдергать собралась, или оставишь немного?

- А?

- Расческу положи, говорю.

- А, да. Расческа.

- Ну-ка, иди сюда.

- Зачем?

- Надо. Или ты и Его Величество перепугать решила?

- Никого я не пугала.

- Да-да. Все уже привыкли, что Ваше Высочество чрезвычайно смахивает с виду на привидение.

- Ну и что?

- Ничего. Красить тебя будем.

- Зачем?

- Шу, помолчи лучше, ладно? Иначе у меня сейчас истерика будет. И валерьянки выпей, что ли.

Принцесса послушно замолчала.

Изрядный слой косметики не помог вернуть жизнь на её неподвижное лицо, но хоть придал некую видимость подобия этой самой жизни. Если смотреть издали. Балуста одевала ей серьги, собирала волосы в изящный сложный узел, вертела туда-сюда... кукла. Холодная фарфоровая кукла.

Без единого возражения Шу спустилась вслед за ней в гостиную, без малейшего протеста принялась за кофе. Баль была совершенно уверена, что, окажись в чашке вместо кофе деготь, принцесса с тем же отсутствующим видом выпила бы и его.

- Какого демона, маэстро! Я же знаю, что он у себя!

- Имейте совесть, молодой человек. Он только недавно уснул.

- Ничего, на том свете отоспится.

- Приходите через пару часов.

- Нет уж. Он нужен мне прямо сейчас.

Громкие сердитые голоса, доносящиеся снизу, не давали ему соскользнуть обратно, в тяжелое забытье сна. Мокрый холодный ветер задувал из окна, довершая черное дело возвращения Лунного Стрижа в ненавистную реальность. Поёживаясь и натягивая по дороге штаны, он добрался до умывальника и сунул голову под холодную воду, шипя и ругаясь сквозь зубы на отсутствие привычного комфорта.

- Живем, как орки какие-то, без душа, без горячей воды... бррр... - он встряхнулся брезгливо, разбрызгивая воду с волос. - И апельсинового сока, разумеется, нету. Варварство.

Мокрый, взъерошенный и злой тип с покрасневшими веками уставился на него из зеркала с явным намерением растерзать на месте.

- Ну-ну, спокойно. - Хилл постарался придать собственной физиономии более благопристойное выражение. - Все. Уже. Закончилось. - Физиономия в зеркале попалась плохо поддающаяся убеждению. Синие глаза щурились презрительно, словно говоря: 'врет и не краснеет!'

Вот таким - сердитым, мокрым и растрепанным - и застал приятеля без стука вломившийся в комнату Свисток. И, не тратя времени на приветствия, с размаху засадил ему в челюсть. Дальше разобрать, кто, кого и каким образом мутузил, не представлялось возможным. По полу катался шипящий и сопящий клубок из двух тел, сосредоточенно и вдумчиво брыкающих, колотящих и пинающих друг друга. Через несколько минут им все же удалось опрокинуть на себя с комода кувшин с водой, и они отскочили в разные стороны, плюясь и отфыркиваясь, как большие коты.

- Ну? - злобно уставился на друга Орис, посасывая разбитые костяшки пальцев.

- Что ну? Полегчало? - Хилл растянул разбитые в кровь губы в насмешливой ухмылке.

- Зачем?

Полегчало явно недостаточно. Свисток крадучись приближался к приятелю, явно примериваясь возобновить прерванные кувшином физические упражнения.

- Надо было.

- Ты не забыл, что он мой отец?

- Если бы забыл, его бы нашли немного в другом состоянии.

Юноши хищно кружили по полуразгромленной комнате, не решаясь напасть.

- Ты... демонов ублюдок!

Орис прыгнул, подминая Хилла под себя и нанося быстрые сильные удары. Сквозь пелену ярости он не сразу заметил, что друг не сопротивляется, только прикрывает руками лицо.

- Ты почему не дерешься, тролль болотный? - отвесив последний пинок, он отодвинулся немного, успокаивая дыхание. - Трусишь?

- Угу. - Отняв от ладони от лица, Хилл поморщился и сплюнул кровью. - Именно.

Подниматься на ноги он не спешил, давая Свистку возможность прийти в себя и заодно полюбоваться на изрядное количество ссадин и свежих кровоподтеков. За неимением рубашки взгляду Ориса представилось большинство плодов собственных усилий, включая длинную, но неглубокую рваную рану на плече.

- Вставай, сукин сын.

- Хочешь добить? Давай. - Лунный Стриж снова ухмыльнулся как-то нехорошо. - Так пойдет, или ножик дать?

Незаметным движением вытащил из-за спины нож и бросил его Орису рукояткой вперед. Тот, не успев ничего понять, его поймал и тупо уставился на блестящее лезвие.

- Ну? - неторопливо встал, опустив руки, напротив слегка растерянного друга. - Или все же поговорим для начала?

- О чем с тобой разговаривать?

Перекидывая нож из руки в руку, Орис рассматривал Лунного Стрижа. Что-то в нем было не так. Совсем не так. Чтобы он отказался подраться? Да и вообще, такое впечатление, что эти две недели для него превратились лет в десять.

- Тебе видней.

- Ты сукин сын. Ты убил моего отца. Ты покойник

Все просто и правильно. Но вот метнуть нож в беззащитное горло, испытывая при этом уверенность в том, что ни нападать, ни уворачиваться Хилл не будет, не получалось.

- Угу.

На миг Орису померещилось, что человек напротив него с нетерпением ждет этого самого ножа в горло, как милости богов.

- Все демоны!

С чистым звоном лезвие вонзилось в стену позади Хилла, срезав по пути пару соломенных волосков. Как он и подозревал, сукин сын даже не пошевелился. Только ухмыльнулся. Грустно, иронично и по-детски, напомнив шкодного мальчишку по прозванию Лягушонок.

- Будешь ты наконец драться, или нет?

- Не буду.

- Почему?

- Потому. - Отвернувшись от Свистка, Хилл намочил полотенце в умывальнике и приложил к разбитой скуле. - Хочешь сдохнуть, так пойди утопись. Я тебе в этом не помощник.

Орис опешил от такой наглости. Но в уголке сознания закопошилась здравая мысль - если друг справился с самим Мастером Тени, то что для него он, Орис? На что он вообще рассчитывал, набрасываясь на Лунного Стрижа? Не говоря уже о том, что подумать просто забыл. Видел бы отец...

- Да, Мастер просил тебе сказать, чтобы ты не вздумал перечить Исмарскому ублюдку. - Хилл продолжал промокать кровь с плеча.

- То есть?

- Придется признать его Главой Гильдии. Он не просто так на нас свалился.

- Этот гоблин будет Главой Гильдии?! Да пошел он!

- Будет. Именно этот гоблин. А ты сделаешь умное лицо, покиваешь, и подтвердишь, что всю дорогу об этом мечтал.

- Так он и поверил.

- Неважно. Или ты не доверяешь мнению Учителя?

- Ладно, с Пронырой разберемся потом... Хилл!

- Ммм?

Лунный Стриж наконец обернулся, и Орис поймал себя на мысли о том, что уже как-то и не хочет больше ни мстить, ни выяснять подробности.

- Пойдем, что ли, в таверну заглянем? Я не завтракал.

- Пойдем.

За тот час, что Орис с Хиллом провели в таверне, к вопросу оскорбленных сыновних чувств вернуться они не удосужились. Хоть Свистка и разбирало любопытство, он посчитал бессмысленным расспрашивать друга о том, что тот делал последние две недели, удовольствовавшись пока догадками и слухами. Он подозревал, что история, рассказанная Мастером, гораздо меньше соответствует действительности, чем на первый взгляд дикое предположение о причастности Лунного Стрижа к последним дворцовым сплетням. И что у Хилла были достаточно веские причины для мести Учителю, о которых ему самому пока вовсе не хотелось знать. Тот же старательно обходил щекотливую тему молчанием.

У них и без того было о чем серьезно подумать. Что бы сам Орис не хотел сделать с убийцей отца, отдавать Хилла на растерзание Исмарскому Нырку и Махшуру он не собирался. Да хоть всех Мастеров всех Гильдий передушит! Лишаться вдобавок единственного друга ради призрачной справедливости и лицемерных законов Гильдии? Обойдется Проныра. Тем более, что Орис хоть и согласился пока не лезть на рожон и не претендовать на место Главы Гильдии, но это только пока. Через год-другой неизвестно что ещё будет, и сумеет ли Нырок удержаться у власти, лавируя между всеми рифами. А уж обилие рифов и мелей для него Орис сумеет организовать.

Так что когда господин Махшур вместе с Исмарским пронырой и несколькими подручными заявились в поисках Хилла и Ориса в 'Счастье Бродяги', они были весьма разочарованы. Все их недавние намеки на причастность Лунного Стрижа к таинственной гибели Мастера не возымели успеха - оба из неразлучной парочки были живы и здоровы.

Без подробного разбирательства обстоятельств смерти Мастера Тени все равно не обошлось, правда, несколько позже. Махшур, не до конца уверенный в том, что Лунному Стрижу не удастся отвертеться, не стал собирать всю Гильдию, ограничившись всего лишь наиболее влиятельными её членами.

К счастью для Хилла и Ориса, далеко не все они были так уж уверены в том, что стоит непременно искать виноватого - слишком странно все выглядело. Труп в запертой изнутри, огороженной магической защитой - нетронутой защитой! - комнате без всяких следов насилия... уж лучше считать это естественной смертью. Тем более что самый, казалось бы, заинтересованный в праведной мести человек, сын погибшего Мастера Тени, с постной физиономией упорно талдычил о несчастном случае и полной непричастности Лунного Стрижа.

По словам Ориса выходило, что тот никак не мог ничего сделать с Мастером, потому что с позднего вечера до рассвета пьянствовал в компании с ним самим. Ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление Махшур не мог, так как на самом деле эту ночь Свисток провел в собственной постели и в гордом одиночестве, чего, разумеется, никто не видел.

Несколько примирило с неудачей господ Проныру и Махшура только то, что в своей речи, обращенной к верхушке Гильдии Тени, Орис пару раз назвал Исмарского Нырка законным преемником Мастера и будущим Главой Гильдии, ссылаясь на уважение к решению покойного отца.

Тягомотное мероприятие затянулось до самого вечера, изрядно вымотав и без того нервного и усталого Ориса. Единственным, кого не волновал исход сборища, казался сам Лунный Стриж. То есть он, конечно, строил подобающе скорбно-невинную физиономию, складно врал и чуть ли не пускал скупую мужественную слезу в память о безвременно почившем Учителе. Но Свисток видел, что мыслями Хилл где-то очень далеко отсюда.

Исход разбирательства вполне устроил Исмарского Нырка, но никак не Махшура. Он бы предпочел, чтобы Лунного Стрижа не выпустили из зала живым. Как бы странно не выглядела смерть бывшего Главы Гильдии, сколько бы не твердили собравшиеся умудренные жизнью воры, контрабандисты и подпольные букмекеры, что ни один, пусть даже самый лучший Призывающий Тень не мог бы проникнуть в комнату Мастера, не оставив никаких следов, он то знал, кто его убил.

Нет, господин Махшур ни в коем случае не считал, что Хилл поступил неправильно. Если уж ему удалось уйти живым от обоих Тёмных, было бы полной глупостью не обезопасить себя от неминуемого удара в спину. И следующим самым логичным шагом мальчишки будет убийство его самого, Махшура. По крайней мере, он сам точно бы поступил именно так.

Вот только бывший Помощник Главы Гильдии совершенно не стремился окончательно и бесповоротно воссоединиться со своим Темным божеством. Шансы же успеть первым в свете произошедшего с Мастером выглядели слишком ничтожными, чтобы не заставить Махшура предпринять попытку решить дело иным способом.

Оставив Нырка вести политические беседы с представителями малых цехов Гильдии, он отправил одного из учеников с запиской к Лунному Стрижу. Если в открытой драке все преимущества были на стороне молодого убивца, то в дипломатии и переговорах - строго наоборот. Не за красивые глаза Мастер Тени поручил именно господину Махшуру заниматься почти всеми внешними связями Гильдии.

Когда юноши явились в его кабинет, то застали хромого пирата за разбором писем. Как и следовало ожидать, Орис не пустил дружка одного - из любопытства ли, из желания помочь или из опасения, неважно.

К некоторому удивлению Махшура, договориться с ними оказалось намного проще, чем он предполагал. О вечной дружбе и доверии речи, конечно, не шло, но Орис проявил себя достойным сыном Мастера. Никаких неподкрепленных реальным влиянием амбиций, никаких глупых разговоров о прошлых обещаниях. Напротив, совершенно здравая позиция - раз уж пост Главы Гильдии удержать в силу многих причин все равно не удастся, то не стоит и затевать бучу. И Орис, и Лунный Стриж согласились поддержать на собрании Нырка в обмен на собственное спокойствие.

- Хилл, ещё кое-что. Допускаю, что у тебя были веские причины сделать то, что ты сделал. И если Орис с этим согласился, мне тем более не стоит протестовать, - ничем не выдавая собственного волнения, Махшур перешел непосредственно к самому важному для него вопросу. - Но я хочу знать другое. Имеешь ли что-то против меня? Давай сразу покончим с этим.

- Ну раз так прямо... я очень миролюбивый человек, господин Махшур, - голос Хилла звучал вполне искренне. - И я предпочту оставить все, как есть. Конечно, в том случае, если вам не придет в голову принять это за слабость.

- Маловероятно, Хилл. Не думаю, что у меня больше шансов, чем было у Пророка.

- Рад, что мы понимаем друг друга, Махшур. И в свою очередь надеюсь, что вы донесете и до господина Нырка ту же простую мысль.

- О вашем миролюбии? Непременно.

- Кстати, чтобы больше не возникало непонимания. Я искренно и глубоко уважаю Учителя, и его последнюю просьбу намереваюсь исполнить в точности.

- Это какую же?

- Сами знаете, Махшур. Или догадываетесь.

- И это тоже передать Нырку?

- На ваше усмотрение.

- Хилл, я понимаю, что это дело прошлого, но... как? Я сам проверял руны и амулеты, никаких следов. Никто не может их обойти, не потревожив, даже сильный маг. Как?

- Просто, Махшур, очень просто. Легенды помните? - для подтверждения своих исключительно мирных намерений Хилл на несколько мгновений выпустил когти-кинжалы и улыбнулся, демонстрируя симпатичные длинные клыки. Судя по резко побледневшему лицу собеседника, в такое миролюбие старый пират верил, и крепко. - Но это только между нами, договорились?

В ответ Лунный Стриж получил молчаливый, но очень убедительный кивок. Что ж, теперь и Хилл мог поверить в то, что господин Махшур приложит все усилия к тому, чтобы будущему Главе Гильдии не захотелось что-нибудь предпринять в отношении возможного конкурента, то есть Ориса. Хилл несколько передернул, намекая на последнюю просьбу Наставника, но только совсем немножко. Наверняка тот одобрил бы.

Глава 2.

Отрешенно глядя в ничем не примечательную точку на обитой шелком стене, Шу ковыряла ложечкой в вазочке с чем-то, напоминающим останки погибшего мучительной смертью шоколадного десерта. Все попытки Балусты пробудить её, развеселить, разозлить, - да проявить любое человеческое чувство! - не приводили ни к чему. Её Высочество отвечала вежливо, односложно и монотонно, как бесконечный осенний дождь за окнами. Одетая в нарядное утреннее платье, причесанная и изысканно накрашенная, с аметистовыми серьгами дивной красоты, принцесса напоминала заводную куклу в витрине дорогого дамского магазина. Появление важного лакея с запиской от Её Высочества Регентши Баль расценила, как вмешательство свыше. Уж если дорогая сестричка не сумеет расшевелить Шу, то больше точно никому не удастся.

Несравненная Ристана изволила пригласить младшую сестру с её менестрелем для познавательной беседы о современном искусстве. Глаза Баль от такой формулировки полезли на лоб. Беседа об искусстве? И непременно с Тигренком? Что-то Ристана совсем несуразное затевает.

Сама же принцесса Шу отнеслась к приглашению сестры так же равнодушно, как и ко всему остальному. Но все же велела лакею передать, что вскоре придет в Розовую Гостиную, не упомянув, правда, о том, что придет одна, без менестреля.

- Зачем, интересно, Ристане понадобился Тигренок? - Баль не оставляла попыток растормошить подругу.

- Какая разница.

- Ну не скажи. Наверняка очередную пакость придумала.

- Угу.

- Шу, ты же не скажешь ей, что он ушел?

- Какая разница.

- Большая. Она же упрямая гадина, с неё станется его найти...

- Найти? Вряд ли.

- Почему это? Да ради того, чтобы тебе насолить, она весь Суард на уши поставит.

- Да зачем ей...

- Шу, опомнись! Или тебе хочется завтра получить его в подарок по кусочкам?

- Нет. Она не посмеет.

- Кто не посмеет? Ристана?

- Не посмеет.

- А кто ей, интересно, сможет помешать?

- Баль, чего ты добиваешься?

- Чтобы ты проснулась и подумала немножко головой.

- Ну проснулась.

- Ну подумай.

- Ну?

- Гну.

- Ладно, скажу, что его продала.

- Не поверит.

- Почему это?

- Шу! Ау! В зеркало на себя посмотри! Продала! Какая чушь!

- Ну ладно, что-нибудь придумаю.

- Придумывай прямо сейчас.

- Угу... сейчас.

- Шу, да что с тобой!

- Ничего.

- Нет, правильно Тигренок от тебя сбежал! Такую дуру слабовольную ещё поискать! Это же надо, думает она! О чем? Сколько цветочков на обоях?

- Перестань.

- Кретин этот Тигренок. Надо было линять ещё неделю назад. А, кстати, ты шкатулку с драгоценностями не проверяла? Мне показалось, там ожерелья брильянтового не хватает... и браслет куда-то подевался...

- Баль! Хватит!

- И серег с рубинами не заметила на месте...

- Баль! Не смей!

- О, никак проснулась.

- Не смей так говорить о нем.

- Да мне-то что. Вот когда Ристана до него доберется...

- Не доберется. Ручки коротки.

- Ну, тебе видней, у кого какие ручки, ножки... Тебе пора, кстати.

- Пора. Ладно, Баль, не злись на меня.

- Да я не злюсь. Просто перестань привидение из себя изображать. Мне обидно, что Регентша обрадуется. Как же, Шу сдалась и лапки опустила. Неохота видеть, как она на твоей могилке спляшет.

- От дохлого осла ей уши, а не сплясать.

Хоть повод был и хуже некуда, но Балуста искренне обрадовалась, уловив в тоне Шу знакомую и родную злость пополам с упрямством. Пусть из чувства противоречия, но принцесса немножко ожила и собралась. Что ж, остальное доделает сама Регентша. С её-то умением вывести Шу из себя и нарваться на скандал. Её Высочество удалилась с гордо расправленными плечами и высокомерно вздернутым носиком, оставив Баль с надеждой на то, что все ещё как-нибудь обойдется.

Инструкции Рональда Её Высочество Регентша намеревалась выполнить неукоснительно - если его очередной план и провалится, то её упрекнуть будет не в чем. Выманить Шу вместе с мальчишкой из башни, а затем отослать его одного, а принцессу задержать. Что может быть проще! Пусть нахальная девчонка и не поверит в желание Регентши побеседовать об искусстве, но отказаться от визита не посмеет. А заставить её отослать Тигренка назад ещё легче, довольно завести беседу о её возможном браке, и Шу сама его прогонит. А там уж дело за Придворным Магом - не зря же он сегодня натаскивал все утро две дюжины гвардейцев. Ристане даже было не так важно, что ей в руки мальчишка не попадет. Лишь бы ненавистная сестричка получила свое.

Для придания мало-мальской правдоподобности Её Высочество не поленилась усадить одну из своих фрейлин за рояль, и завести разговор о последней оперной постановке. Разумеется, обсуждали не столько музыку, сколько наряды примы и последние похождения первого тенора. В самый разгар дискуссии и явилась расфуфыренная ведьмочка. Одна. Такого подлого приема Её Высочество не ожидала, но не показала и виду, что чем-то недовольна.

- Ах, дорогая, я так рада вас видеть! Очаровательное платье! - изображать из себя медовый пряник даже ради великой цели было противно до ужаса. Но приходилось.

- Благодарю вас, дорогая, - Шу просияла не менее сладкой и не менее фальшивой улыбкой в ответ. - Вы сегодня чудесно выглядите.

- Я так рада, что вы зашли, дорогая, - Регентша чувствовала, что если скажет ещё один комплимент мерзкой девчонке, то сразу после этого вцепится ей в волосенки и повыдергает все, что только сможет ухватить. - А где же ваш менестрель? Говорят, он так чудно играет... мы желаем послушать!

- О, дорогая, как жаль, что вы не сказали об этом вчера, - человек, не знакомый с Шу близко, непременно поверил бы, что ей и вправду очень жаль. Но не Ристана. - Я бы с удовольствием вам его подарила, вместе с гитарой. Но, увы... - принцесса потупила глазки и замолкла.

- Ну, так подарите сегодня. Я, пожалуй, не откажусь от своего менестреля, - что-то подсказывало Регентше, что изящный план опять с треском проваливался в Ургаш.

- Ах, какая досада! - в волнении Шу изо всех сил сжала веер. - Его больше нет. Если бы я знала, что он вам пригодится, я бы не стала...

- Что, дорогая?

- Ну, видите ли, он оказался таким дерзким, - младшая принцесса снова вздохнула и хищно облизнула губки. - Никакого уважения. Вы же знаете, дорогая, я не слишком терпелива...

- Вы велели его выпороть? - надежда на удачный исход дела таяла с каждым словом ненавистной сестренки. Но вдруг? Надо использовать любой шанс.

- Да нет, что вы, - Шу смущенно улыбнулась и тут же посмотрела на Ристану в упор. Лиловые искры, замерцавшие в её глазах, выглядели довольно зловеще. - Я сама его выпорола. До смерти, - мерзкая улыбка василиска заставила Ристану непроизвольно вздрогнуть и отшатнутся. Фу... змея. Ещё хуже Рональда - тот хоть не прикидывается невинной овечкой.

- Как? - Ристана несколько растерялась. Такого поворота они с Рональдом не предусмотрели. Хотя стоило. С чего Придворный Маг взял, что с этим рабом Её Темное Высочество поступит иначе, чем со всеми предыдущими? Ерунда. Вспомнив о просьбе Рональда, если что-то пойдет наперекосяк, бросить на пол свой веер, Ристана разжала пальцы.

- Обыкновенно, дорогая, плеткой, - противно улыбнувшись ещё разок, Шу протянула ей подхваченный на лету веер. - Осторожней, не роняйте вещи, дорогая.

- Он что, мертв? - от гадкого прикосновения колдуньи по спине Ристаны пробежали холодные мурашки, руки и ноги онемели. Ей еле удалось сдержать дрожь омерзения.

- Какая жалость, не правда ли? Он неплохо играл на гитаре, - младшая принцесса притворно горестно вздохнула. - Хотите, отдам то, что от него осталось?

- Нет, благодарю, - Ристану чуть не стошнило, стоило ей представить, что именно могло остаться от золотоволосого красавчика. - Мертвяками у нас Рональд интересуется, ему предложите.

- Обойдется. Да, дорогая, так вы хотели поговорить о современном искусстве? - Шу обвела взглядом бледно-зеленые лица придворных дам.

- Э... да, дорогая, - Ристана попыталась спрятать веер за спину и бросить на пол, но гадкая девчонка беззастенчиво пялилась на неё.

- Ах, простите, дорогая, но у меня неотложные дела. Я обещала зайти к Его Величеству, помочь выбрать костюм для маскарада, - Шу присела в реверансе.

Прощаясь с Регентшей, Шу внимательно обшаривала магическим зрением путь от Розовой Гостиной до своей башни, и прилегающие коридоры и комнаты. И почему-то совсем не удивилась, обнаружив смутное присутствие Рональдовой магии в одном из закоулков у лестницы.

За секунду до того, как за ней закрылась дверь, Шу услышала звук падения чего-то легкого и твердого. Веер. Точно. Ристана уронила свой веер. И в тот же миг магическое облако зашевелилось и стало рассеиваться. Как все оказалось просто - примерно две дюжины гвардейцев с арбалетами и Придворный Маг с волшебной сетью наготове. Если бы Тигренок пошел один, без неё, вряд ли бы его спас даже артефакт. Против арбалетов он не особенно годился. Злость на Рональда с Ристаной захлестывала Шу удушающей волной, сметая последние остатки апатии и равнодушия. Она теперь, пожалуй, радовалась, что возлюбленный сбежал. Лучше пусть он живет где-то далеко без неё, чем попадется в загребущие лапы сестрички. А ведь наверняка Ристана придумала заранее, как отослать Тигренка обратно одного, прямо в засаду. Нет, думать о том, что она могла бы обнаружить на следующий день у своих дверей, Шу не хотела. Гораздо приятнее было планировать, как она отблагодарит сестричку за любезность. Но, пожалуй, стоило прежде всего сказать Регентше спасибо - Шу снова почувствовала себя почти что живой.

Едва за Шу закрылась дверь, злая, как голодный тролль, Ристана выгнала из своих покоев всех фрейлин. Те только рады были неожиданному помилованию, и, тщательно подавляя вздохи облегчения и радостные улыбки, моментально испарились. Вскоре к ней явился не менее злой Придворный Маг. Если бы не долгими годами выработанное терпение и умение делать хорошую мину при плохой игре, Рональд бы придушил Её Высочество на месте. Но вместо этого он просто уставился на неё. Молча.

- Ну? - первой не выдержала Регентша.

- Это вы меня спрашиваете?! Какого демона?!

- Это вы какого демона не знаете, что у вас под носом творится!

- И что же творится у нас под носом? Что, неужели такая трудная задача, выманить мальчишку на минутку?!

- Какого мальчишку?! Со вчерашнего дня дохлого?!

- Как дохлого? Кто вам сказал такую чушь?

- Угадайте. С чего вы вообще взяли, что моя драгоценная сестричка будет им дорожить больше, чем всеми остальными?

- С того, что он - не все остальные. И вообще, что она вам тут наплела?

- Она его вчера убила. Запорола. Как и следовало ожидать. Дурацкая была идея, Рональд.

- Врет. Нагло врет, а вы и поверили. Наверняка сидит сейчас в своей башне и смеется над легковерной простофилей.

- Нет, Рональд. На сей раз вы ошиблись. Если бы она солгала, не стала бы мне предлагать посмотреть на то, что от него осталось.

- Блеф чистой воды. Вы что думаете, она на самом деле вам покажет труп?

- Я и смотреть не буду.

- И зря.

- Все, Рональд. Провалился ваш гениальный план. Сочиняйте ещё что-нибудь. Может, на сотый раз что-то стоящее получится.

- Я вас не узнаю, Ваше Высочество. С каких это пор вы стали принимать за чистую монету слова Шу? Да она из чистой вредности вам и слова правды не скажет!

- Так пойдите и проверьте сами! Если найдете у неё в покоях Тигренка, я вам жалованье в два раза подниму!

- А вот этим, дорогая, вы прямо сейчас и займетесь.

- Чем? Жалованьем? Не смешите.

- Нет. Пойдете и проверите.

- Что? Я пойду к ней в башню? Да ни за что!

- О, нет. Вы трусите! Потрясающе! Её Высочество боится зайти к собственной сестре. Великолепно.

- Не говорите ерунды. С какой стати мне бояться?

- Вот и я не знаю. Даже интересно, чего вы опасаетесь? Ну ведь не того, что она и вас в круг поставит?

- Разумеется, нет.

- Так в чем проблема?

- Ладно, Рональд. Но если вы снова ошиблись...

- Я не ошибся. Он жив совершенно точно. И пока не увижу трупа, не поверю. И вам не советую.

Смешно и горько. Зачем она пытается защитить его? Он ушел, он не желает больше её видеть. Какое ей теперь дело до него? Он сам выбрал. Пусть теперь живет, как знает, и справляется с Рональдом самостоятельно. Её это больше не касается.

Шу соглашалась с голосом разума, признавая полный идиотизм ситуации. Вместо того, чтобы изловить беглеца и не самом деле спустить с него шкуру, она волнуется и строит планы, как бы так надуть Рональда и пустить по ложному следу. А, кстати, о ложном следе! Свеженькая мысль показалась ей заслуживающей внимания. Если Придворный Маг не поверит в смерть Тигренка, а он не такой тупица, как сестричка, почему бы не отправить его погоняться за призраком? Сотворить фантом, посадить на корабль до Найриссы... хоть на пару дней это его отвлечет.

Задумавшись о том, где же сейчас на самом деле Тигренок, Шу поняла, что совершенно точно знает это. Словно на карте столицы флажком отмечена точка - можно даже назвать точный адрес. Он что, не собирается бежать из столицы? Нарочно дразнится? Или не понимает, что тут его найти проще простого? Принцессе так и хотелось стукнуть его хорошенько. 'Что же ты делаешь, глупый? Беги, беги отсюда подальше. Беги так быстро, как только сможешь, и ещё быстрее. И молись Светлой, чтобы Придворный Маг потерял твой след'.

Не откладывая на потом, Шу занялась созданием фантома. Не такая уж сложная работа, если нужно надуть обыкновенного человека, но гораздо труднее провести опытного мага. Тут одной зрительной иллюзией не отделаешься. Нужен подробный слепок ауры, чтобы оставлял за собой такой же след, как и настоящий человек.

Для надежности она взяла камзол, в котором Тигренок ходил пару дней назад, и даже нашла на подушке одинокий золотистый волос. Сплела с ним несколько своих волос, для придания стойкости и облегчения контроля, изрисовала ткань рунами. Тщательно и кропотливо воссоздала по памяти все оттенки и переливы золотистого цвета, добавила черно-белых нитей. И ещё несколько рун, напитанных магией разума, - чтобы фантом притягивал к себе внимание того, кто вздумает искать Тигренка.

Осталось только отправить кого-нибудь из гвардейцев в порт, чтобы на корабль сел реальный человек. Для этого вполне подошел один из её охранников. Без лишних вопросов он надел камзол, подождал, пока Её Высочество наложит ещё несколько заклинаний, выслушал короткие инструкции и отправился исполнять. Шу в очередной раз мысленно поблагодарила Бертрана, безупречно выдрессировавшего подчиненных.

***

Мигнула и погасла. Если долго-долго смотреть на них, то почему-то все мигают и расплываются. Наверное, снова дождь, маленький такой дождик, крохотный. Всего несколько капель. Даже тучки не видно, такой маленький.

Отхлебнув ещё пару глотков из кувшина, Лунный Стриж снова уставился в небо. Покатая крыша ратуши, нагревшаяся под осенним солнцем за день, приятно согревала спину, рядышком с ещё одним кувшином устроился Орис. Как в старые времена, когда мальчишки сбегали от строгой Фаины и прятались от остальных учеников. Самое надежное место, где никому не приходило в голову их искать. Ну да, все нормальные люди прячутся в темных закоулках, а не на Главной площади, прямо над башенными часами. Но быть нормальными и предсказуемыми - так скучно. Да и из темного закоулка какой может быть пейзаж? Соседний темный закоулок? А отсюда... красота. Весь Суард, как на ладони, и блестящая полоса Вали-Эр с редкими огоньками барж, и подсвеченный разноцветными огоньками Риль Суардис, ночью похожий на сказочное обиталище фей. И звезды. Яркие, крупные самоцветы, хитро подмигивающие с недосягаемой высоты.

- Жаль, что мы никогда не окажемся там, - Свисток слабо махнул рукой в стороны неба. - Самый последний нищий сможет испить из Звенящих Ручьев Райны, если хоть немного верил. А мы... никогда.

- Кто знает. Может быть, это все сказки, и после смерти просто ничего нет? - хотелось бы на это надеяться, но с некоторых пор Хилл слишком хорошо понимал, что Посвященным Хисса надеяться на это не стоит. - Может быть, Мастер сейчас ухмыляется откуда-нибудь оттуда. Наверняка он и Хисса провел.

- Хорошо бы, - поминки по безвременно почившему Учителю настроили обоих юношей на светлый философский лад. - Если бы Тёмного можно было провести.

Повисло молчание, изредка прерываемое задумчивым бульканьем. Где-то в недрах Часовой Башни раздался скрежет, стук и скрип древнего механизма, а затем крыша задрожала и завибрировала. Одиннадцать ударов, как одиннадцать маленьких гулких землетрясений.

- Хилл, - когда затихли последние медные отзвуки, Орис решился наконец спросить друга. - Так ты расскажешь, где тебя носило?

- А надо?

- Надо. Обязательно.

- Расскажу как-нибудь. Потом.

- Твое потом звучит как никогда.

- Так заметно?

- Угу. И вообще я не уверен, что мы сегодня поминаем Мастера, а не тебя.

- А какая разница, Орис?

- Не знаю, как тебе, Лягушонок, а мне как-то грустно терять ещё и единственного друга.

- Спасибо. Но немного поздновато.

- Ты вроде ещё здесь.

- Угу. Вроде.

- Ладно, хорош. Давай, выкладывай.

- Что выкладывать?

- Все и в подробностях.

- Все? Хотелось бы мне самому знать это все. И в подробностях.

- Так слухи не врали, да? Это ты был там, во дворце?

- Что, уже догадался?

- Не сложно было. Белобрысых менестрелей дивной красоты и невероятной наглости в столице не так много.

- Ну тогда ты и сам все знаешь.

- Не увиливай.

- Да не увиливаю. Мастер тебе не рассказал ничего?

- Наплел ерунды какой-то.

- Да, это он умел, - Хилл ещё немного отхлебнул и потряс кувшин, выясняя, осталось ли там ещё. Что-то забулькало в ответ жизнерадостно. - Он меня подсунул Её Высочеству. Опоил дрянью какой-то пополам с магией, продал работорговцу... а тот - принцессе.

- Продал? За каким демоном?

- Не знаю. Заказчик хотел, чтобы я её убил, но сам. Намудрили, короче, и гоблин не разберется.

- Нда... так у тебя что, и контракта не было?

- Ни демона у меня не было, кроме больной башки и железки на шее.

- Я чего-то не пойму. Если ты...

- Не стал я её убивать. И не стану.

- А... ты что, серьезно?

- Нет, шучу.

- Она же Тёмная. Как ты вообще ноги унес?

- Сбежал. Прошлой ночью.

- От колдуньи? И сидишь тут, спокойно пьянствуешь? Прямо перед её башней? Сумасшедший.

- А что мне ещё делать? Бегать, как зайцу? Если ей надо, она меня и с Островов достанет. Только ей не надо, - на сей раз Хилл приложился к кувшину основательно.

- Странный ты. Не надо, так радуйся.

- А я радуюсь. Что, не заметно?

- Ещё как заметно, - оба замолкли на некоторое время.

- Слушай, а Махшур тоже?

- Угу. Они вместе. Один держал, другой поил отравой.

- То-то он испугался. А с каких это пор ты заделался Воплощенным?

- Со встречи с Пророком.

- И молчал все это время...

- Да как-то к слову не приходилось. Да и какая разница?

- Ничего себе, какая разница! Я думал, это все сказки...

- Все сказки, Орис. И лучше бы им так и оставаться сказками.

- Что она с тобой сделала, что ты сам на себя не похож?

- Ничего.

- Ничего? Хорошенькое ничего. Да за такое ничего...

- Не смей.

- О... вот даже как. То-то ты сбежал от неё и Мастера укокошил. Из благодарности, не иначе. Слушай, какого демона ты торчал там почти две недели?

- Ничего ты не понимаешь, Свисток.

- Неа, не понимаю. В упор не понимаю, почему она до сих пор жива, а ты похож на покойника.

- Ну и не понимай дальше.

- У тебя ещё осталось?

- Угу.

- Дай. Напьюсь и пойду сам её...

- Только попробуй.

- Тебе то что?

- Ничего.

- Повторяешься. И вообще, неубедительно.

- Неважно. Убедительно, не убедительно... отдай кувшин.

- Ты правда был её любовником?

- Угу.

- Угу? И все?

- А что ещё? Был.

- Какая она?

- Слушай, не надо, а? Я не хочу.

- Угу. А правда, что она тебя на балу... э... раздела?

- Нет, не правда.

- Серьезно?

- Так интересно?

- Очень.

- А ты знаешь, что ты просто наглая любопытная свинья?

- Знаю. Она хоть красивая?

- Да. Красивая, - последние капли из кувшина не помогли отвлечься. - Таких больше нет. Если бы... ширхаб! Я не хочу... - пустой кувшин прогрохотал по крыше и слабо дзынькнул внизу о булыжники мостовой, но Хилл этого не заметил. Зажмурившись и сжав кулаки, он безуспешно пытался не заскулить, подобно брошенному щенку. Почти целые сутки ему удавалось не думать о ней, не вспоминать... но стоило совсем немножко ослабить контроль, и все. Ослепительная, не дающая вздохнуть боль нахлынула прорвавшейся плотиной. Словно все это время подкарауливала и копила силы, чтобы раздавить его. Почти целые сутки он ждал, что она позовет или пошлет за ним. Он надеялся где-то в глубине души, что все же ей не все равно. Но тщетно. Она просто о нем забыла. Любовник? Нет. Старая, надоевшая игрушка. Не достойная ни жалости, ни гнева.

- Хилл? Эй, ты чего? - обеспокоенный голос друга с трудом достиг его сознания, помогая вынырнуть из захлестнувшего потока тоски. - Хилл? Да что она с тобой сделала?

- Она? Ничего, - сглотнув предательский комок в горле, он старательно ухмыльнулся.

- Она что, тебя околдовала?

- Да зачем... околдовала... - у него вырвался горький хриплый смешок. - Если бы. Я сам. Идиот. Самонадеянный осел. Ей достаточно было поманить... всего одна улыбка и пара ласковых слов. Много ли надо? Чтобы поверить, чтобы надеяться. Мне хватило. Если бы ты видел её! Ишак, тролль безмозглый! Как будто принцесса может полюбить мальчишку с помойки! Какой же я кретин!

- Успокойся, хватит ругаться.

- Я спокоен, как труп. Я и есть труп.

- Ты дурак. Самый настоящий.

- Дохлый дурак.

- Живой, тупой, безмозглый осел. Если уж ты в неё влюбился, зачем сбежал?

- По тебе соскучился.

- Как же. Ну-ка, почему ты дохлый дурак, когда, на мой взгляд, вполне даже живой?

- Потому что Мастер перемудрил с этим контрактом. Тут либо Шу, либо я. А её я трогать не собираюсь. Все понятно?

- Угу. Совсем умом подвинулся.

- Да я разве отрицаю?

- Так почему ты от неё сбежал?

- Потому что подыхать в ошейнике не охота. Никогда не был домашней зверушкой? Попробуй, незабываемые ощущения.

- И где этот ошейник? Я что-то не заметил.

- Снял.

- Угу. Только вчера, да? Можешь не отвечать, и так понятно. То есть почти две недели там торчал и не жаловался, и никуда не удирал, а вчера вот так сразу надоело.

- Да что ты допытываешься? Какая разница, вчера, завтра...

- Да никакой. Просто смотреть противно, как ты тут на луну воешь.

- Я не вою.

- Угу, заметно.

- Хватит уже, а? Вон пойди на базаре селедку купи и потроши, сколько влезет. А от меня отстань.

- Ладно, отстал уже.

Третий и последний кувшин они распивали в молчании, каждый думал о своем. Сиренево- голубые отблески над Закатной Башней неудержимо притягивали взгляд Хилла. Он пытался не думать о Шу, не представлять себе её - как она вынимает шпильки из волос, рассыпая по плечам черный шелк, как выскальзывает из платья, как улыбается нежно и зовуще. Не вспоминать запах кувшинок и дикого меда, сияние сиреневых искорок в глазах. Он убеждал себя в том, что не стоит прямо сейчас идти к ней, чтобы только увидеть, прикоснуться на миг, услышать, как она произносит: 'Тигренок'. Наверняка сегодня она улыбается не ему. Наверняка не помнит даже, как он выглядит. Куда ему, подкидышу, сопляку, до Имперского Дознавателя, начальника Тайной Канцелярии. Глупо было даже мечтать о том, что она может предпочесть великолепному Дайму какого-то мальчишку.

И с чего он взял, что Её Высочество снизойдет до того, чтобы ловить беглую игрушку? Ведь стоило признаться самому себе - весь день он прислушивался, не пришли ли за ним? Среди прохожих выискивал знакомое лицо капитана Ахшеддина. Почему-то казалось, что она пошлет именно его. И ещё размышлял, как бы и от него слинять. Дурак. Появись сейчас поблизости Эрке, сам бы протянул руки, только бы не ждать больше. С Мастером и Гильдией все улажено, с Орисом он попрощался, ничего больше его не держит. И как ему в голову пришло, что он сможет жить один, не видя её? Зная, что никогда больше она не улыбнется ему, не прижмется доверчиво... кретин. Осел. С чего он взял, что хуже унижения, неволи и страха смерти нет ничего? Есть, ещё как есть. Свобода. Полная, безграничная свобода. Иди, куда хочешь, делай, что угодно, никто слова поперек не скажет, не говоря уже о плетке. И кому она нужна, эта свобода? Что с ней делать? Есть?

Все в том же молчании юноши разошлись по домам. Орису не хотелось оставлять Хилла одного, но он понимал, что ничем ему все равно помочь не сможет. Странной болезнью, сводящей с ума самых, казалось бы, разумных и решительных, он не заражался ни разу, и не предполагал, что его лучший друг способен вот так, головой в омут, влюбиться. И в кого? В принцессу Валанты, Темную колдунью. Прав был Хилл, некоторые сказки должны оставаться сказками.

***

Не в силах больше выносить тишины собственных покоев, Её Высочество решила и впрямь наведаться к брату. Думать о предстоящем бале-маскараде её хотелось не больше, чем о жизненном цикле навозных жуков, но все же она обещала Кею зайти. И себе что-нибудь сообразить надо. Хотя... пару бутафорских кожистых крыльев за спину, черно-алое платье в обтяжку, и можно без грима изображать из себя голодного вампира. Как раз цвет лица и выражение глаз подходящее.

В покоях Его Величества веселье было в разгаре. Груды разноцветных одежд, разнообразные шляпы, плащи, трости, сапоги... в глазах рябило. И все это с шутками, ужимками и хохотом примеряли на себя под ошалелым взглядом портного Его Величество со всей компанией. Даже Балуста нацепила на рыжие косички косо сидящий пудреный парик, и веером из переливающихся перьев страуса отмахивалась от галантного восточного купца в тюрбане и немыслимого размер шальварах. В исполнении Эрке, разумеется.

Костюма вампира для Шу не оказалось, но Кей подыскал для неё отличный пиратский наряд. В треугольной шляпе с перьями, высоких замшевых сапогах и бриджах, полурасшнурованной пышной рубашке, обвешанная старинным оружием и кучей блестящих побрякушек, Шу, на королевский вкус, была неподражаема. По крайней мере, братец клятвенно заверил её, что любой нормальный купец тут же сдастся в плен и опустошит все сундуки с контрабандой, стоит ей только на горизонте появиться.

На некоторое время принцесса даже позабыла о том, что на этом балу снова будет одна. И не вспоминала до тех пор, пока ей в руки не попалась ещё одна треуголка... она как наяву увидела задорную улыбку и сияющие синие глаза маскарадного пирата. Не понимая, зачем на это делает, Шу собрала второй пиратский костюм, размером побольше, и, не обращая внимания на недоуменные взгляды брата, велела портному включить в счет и его.

Портить аппетит всем скопом Её Высочество не стала, и от приглашения на обед отказалась. Если бы Баль не распорядилась, чтобы Шу доставили еду в её покои, и не зашла бы через часок, так и осталась бы та голодной до вечера. Тем более что Её Высочество Регентша все же последовала указанию Придворного Мага и заявилась к Шу в гости. Предлогом послужил все тот же маскарадный костюм. Принцесса не стала препятствовать старшей сестре осматривать свои покои в поисках спрятавшегося Тигренка. Наоборот, сама повела её наверх, в спальню, чтобы та могла убедиться своими глазами в его отсутствии. Желая поскорее покончить с визитом ненавистной родни, Шу даже пожертвовала одним флакончиком духов из последней партии их с Балустой приготовления. Благо в лаборатории на последнем этаже спрятаться не представлялось возможным, Ристана удовольствовалась лишь беглым взглядом. И не постеснялась поинтересоваться, куда же делось то, что от Тигренка осталось? На что Шу скривилась и фыркнула: 'Мне мертвяки ни к чему. Воняют. Если так интересно, вон, в камин загляни' - и указала на изрядную кучку пепла.

Поверила Ристана, или нет, принцессу уже не интересовало. Единственное, чего ей хотелось, так это остаться наконец одной и перестать чувствовать себя свежим зомби. Прилечь, успокоиться... стереть с лица искусственную улыбку. И хоть некоторое время ни о чем не думать.

Дожидаться Ристаны Придворный Маг не стал. Он и так не сомневался в том, что ничего интересного Регентша в покоях Шу не обнаружит. Так зачем терять зря время? Но вот результат собственных поисков заставил Рональда крепко призадуматься. Такой ауры, которую он видел, когда пытался добраться до Призывающего через артефакт, он найти не смог. Или же Её Высочество впрямь убила свою игрушку, во что Рональд совершенно не верил, или же сняла с него ошейник. Но тогда почему она сама до сих пор жива? Или же этот артефакт совсем не то, чем казался на первый взгляд? Да и на второй тоже? Только защитные функции, и никакого принуждения? Но снова - что же он не учел, почему убивец не прикончил девчонку? Рональд настроился на сам артефакт, тщательно обшаривая пространство в поисках отзвука его магии. Никакого результата. Такое впечатление, что Лунный Стриж исчез. Вот если бы маг хоть раз встречал бы его без ошейника, то смог бы безошибочно определить, жив он, или нет, и где он сейчас.

Правда, можно было ещё попытаться раздобыть какую-нибудь его вещь. Что-нибудь, что он держал в руках достаточно долго. Например, какую-нибудь одежду.

Рональд на миг пожалел, что не сообразил сразу сказать Ристане, чтобы та добыла в башне Шу хоть что-нибудь. Но уже было поздно - Регентша как раз возвращалась к себе. Так ничего толком и не выяснив, разумеется. Приходилось снова ждать. Ждать неизвестно сколько, пока Её Сумрачное Высочество не соизволит отлучиться, чтобы заслать какого-нибудь слугу к ней в покои за добычей.

Отлучаться принцесса вовсе не собиралась. До позднего вечера она просидела в своих покоях, пытаясь вникнуть в мудреный трактат, посвященный магии искусства, но так и не поняв ни слова. Её не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Только на несколько минут Шу вернулась к жизни, когда на закате вернулся гвардеец и доложил о выполнении задания. Как принцесса и велела, он в порту нашел корабль, сегодня же отходящий вниз по течению, в Найриссу, и дальше, к островам. Ему повезло - он поднялся на борт перед самым отплытием, и даже сумел снять маленькую, но отдельную каюту. Для того чтобы Тигренка, убегающего в Найриссу, запомнили, гвардеец поругался с парой портовых грузчиков и местным стражем порядка. На самом же корабле он вскоре заперся в каюте, предварительно попросив себя не беспокоить до прибытия в следующий город, оставил на подвесной койке камзол-приманку и сбежал через узкий иллюминатор, едва шхуна покинула пределы Суарда. Вплавь добираться до берега ему не особенно понравилось, как и идти через половину города в одной рубашке и мокрым, но раз уж это нужно Её Высочеству, гвардеец был готов и к большим свершениям. Там паче, что принцесса не поскупилась тут же по возвращении его наградить дюжиной империалов.

Выпроводив охранника, Шу снова велела никого больше к ней не пускать. Бродить по комнатам подобно привидению ей надоело ещё быстрее, чем читать тупую замороченную книгу, в сон не тянуло, ничего делать не хотелось... принцесса раньше не представляла себе, что время может тянуться так долго и бессмысленно.

Ночь застала её в кабинете, сидящей на окне и бездумно наблюдающей за падающими листьями каштана. Она так и уснула на кушетке, не желая идти в холодную, одинокую постель.

***

Радужные надежды виконта не спешили оправдываться. Не смотря на все его ухищрения, леди Дарниш пока даже и не намекнула на то, что не против стать его супругой. После вчерашнего бала он было обрадовался - весь вечер она танцевала только с ним, кокетничала и не отрывала от него глаз. Его не смутил холодный прием, оказанный её семьей. Он и не рассчитывал, что вдруг понравится герцогу, который все ещё не оставлял попыток выдать дочь за Его Величество. Но вот холодность самой Таис настораживала. На секунду в голову Мориса закралась крамольная мысль о том, не использовала ли его девица на балу, чтобы заставить бывшего жениха ревновать, но тут же была с позором изгнана. Не может оказаться девочка, не достигшая четырнадцати лет, столь искушенной и коварной. Она бы непременно себя выдала. Смотрела бы не на него, а на короля, и все время вертелась бы вокруг него, и вообще, делала бы все напоказ. Но Таис вчера и не пыталась приблизиться к Его Величеству ни разу, кроме как во время торжественного выхода к гостям. Так это делали все собравшиеся, он и сам проталкивался сквозь толпу что было сил, лишь бы попасться на глаза монарху. Традиция, как никак. Зато потом леди и не смотрела в сторону короля, всецело увлеченная Морисом. Уж он-то мог отличить неподдельный восторг в её глазах от пошлого притворства. За свою жизнь Морис этого самого притворства на видался столько, что хватило бы на всю труппу Королевского Театра, и ещё бы осталось.

Так почему сегодня, когда он явился засвидетельствовать свое почтение и преподнес леди корзину превосходных лилий, она не выказала никакой радости? И не пригласила его к обеду? Может быть, герцог запретил ей? Но, если сведения Её Высочества верны, то самый надежный способ заставить леди чего-либо захотеть, это как раз строгий запрет. Маловероятно, что Его Светлость об этом не догадывается. Так в чем же дело?

Размышления виконта Туальграма не прибавляли ему хорошего настроения. Как бы ни был он уверен в собственной неотразимости, рисковать упустить свой последний шанс на богатое приданое он не мог. Её Высочество вполне ясно дала ему понять, что неудача в этом предприятии окажется для него фатальной. Не говоря уже о том, что у него не осталось ни гроша своих денег, как и возможности раздобыть кредит. Он и так всего неделю назад был должен чуть ли не половине столицы. Все, что у него имелось - полсотни империалов для пускания пыли в глаза будущей невесте. Конечно, Регентша обещала выдать ему ещё на нужды обольщения, и даже оплатить счет от портного, но снова унижаться и просить! Как же он это ненавидел!

Дурное настроение не мешало Морису по всем правилам тактики и стратегии вести осаду крепости по имени Таис. И, как уважающий себя военачальник, он не мог обойтись без шпиона в стане врага. Таковым имела все шансы стать одна из служанок леди. Та сама, что несколько минут назад покинула особняк через черный ход и, весело помахивая корзинкой, направлялась в сторону торговых кварталов.

Напустив на себя рассеянный вид, виконт догнал девушку в начале следующей улицы. Будто совершенно случайно наткнувшись на неё, он рассыпался в галантных извинениях.

- Ах, простите мою неловкость, сударыня! - он придерживал молоденькую служаночку под локоток, вроде как помогая сохранить равновесие. - Я вас не зашиб? Мне так неудобно! Вы не сердитесь?

- Ну что вы, сударь, - девушка с удивлением узнала в галантном незнакомце, налетевшем на неё и чуть не сбившем с ног, давешнего ухажера леди Дарниш.

- О, я вас узнал! Вы ведь служите у герцога?

- Да, сударь, - она кивнула, опуская глаза. Прикосновение красивого молодого человека было таким волнующим и приятным, что она чувствовала, как заливается краской.

- Ну, надо же! Какая неожиданность! Мир тесен, сударыня, вы не находите? - Морис пустил в ход все свое обаяние.

- Ах, простите, милорд, мне нужно скорее в лавку! Леди велела не задерживаться, - девушка попыталась осторожно высвободить локоток из мягкой, но крепкой хватки виконта.

- Что, леди строга?

- Негоже заставлять леди ждать, милорд.

- О, разумеется, - Туальграм улыбнулся так обольстительно, что юное сердечко зашлось от восторга. - Но вы ведь не откажете в небольшом одолжении, не правда ли, милочка?

Устоять перед галантным красавцем и золотым империалом милочка никак не смогла. Да и виконт выглядел таким влюбленным, когда расспрашивал её о леди Таис и её семье. Ведь она же не сделала ничего плохого, когда рассказала ему о том, что каждое утро её госпожа в сопровождении пары охранников выезжает кататься на лошади в городской парк? Вот повезло леди, такой красивый, богатый, с изысканными манерами поклонник! И так влюблен! Каждое слово о ней просто на лету ловит!

Расставшись с виконтом, служанка горестно вздохнула. Если бы за ней ухаживал столь блестящий кавалер, уж она бы не растерялась, вмиг выскочила бы за него замуж. Жаль, благородные господа не обращают внимания на таких, как она. Жена бы из ней получилась всяко лучше, чем из взбалмошной и упрямой леди.

Глава 3.

239 г. Третий день Осенних Гонок. Суард.

За окном снова шумел дождь, и чего-то не хватало. Протянутая наугад рука поймала лишь пустоту вместо привычного и родного тепла рядом. Открыв глаза, Хилл поморщился и помянул Хисса. Оказывается, просыпаться в собственной кровати и в гордом одиночестве вовсе не так приятно, как он раньше считал. Особенно после такого сна... всего чуть больше недели, и он успел привыкнуть. И хоть умом он и понимал, что остаться с Шу было равнозначно самоубийству, упрямое тело возмущалось и требовало своего.

Второе утро подряд одно и то же. Пустая холодная комната, больные несчастные глаза в зеркале. И полнейшее нежелание находиться в собственном доме. Более того, комната, которую он считал своей последние три с лишним года, казалась чужой и неприветливой. Хотелось уйти отсюда, и никогда не возвращаться. Уйти не только из дома Клайвера, но и из Гильдии, и из родного Суарда. Забыть всю свою прошлую жизнь, уехать в какую-нибудь далекую незнакомую страну и начать все заново. И чтобы ничто и никто не напоминало о ней. Никаких дворцов, башен, магов и принцесс. Может быть, тогда он снова сможет поверить в то, что в его жизни есть какой-то смысл?

Быстро одевшись для дальнего пути и покидав в заплечный мешок самые необходимые вещи, Лунный Стриж тщательно собрал все, что оставалось в комнате его, включая простыни и подушку, и аккуратно сжег в камине, не забыв хорошенько поворошить пепел. Не осталось практически ничего, что напоминало бы о нем. И ничего, что могло бы магу дать возможность выйти на его след. Зачем он это делает, Хилл не задумывался - привычка доверять своим, казалось бы, необъяснимым порывам не раз выручала его и предотвращала неприятности. А сейчас он снова чувствовал, что за ним охотятся. Какого демона он пытается убежать от неизбежности? Об этом он тоже не хотел думать. Его вел инстинкт, а не разум, и он подсказывал - бежать, петлять и прятаться.

Чтобы не встречаться с маэстро и не объяснять ему свое очередное исчезновение, Хилл ушел личным запасным ходом - через балкон. И, подставляя лицо холодным струям, попытался определить направление. С этим оказалось трудно. Инстинкт определял опасность со всех сторон сразу. Тогда он решил действовать методом тыка, положась на везение. Улица Трубадуров, залитая водой, не показалась Хиллу достаточно привлекательной, и он направился через площадь Единорога в Старый Город. Несколько раз Лунный Стриж порывался свернуть в сторону порта, но почему-то при мысле о корабле ощущение опасности только усиливалось. Пару раз направлялся к северной части Суарда, Верхнему Городу. То же самое, особенно когда он думал о городских воротах и Имперском Тракте.

В результате он так и метался по городу, не желая себе признаваться, что тянет его обратно в Риль Суардис. Нет, возвращаться к Её Высочеству... что он ей скажет? Прости, любимая, я зря сбежал? Не хотел, чтобы ты меня запытала до смерти, как всех, что были до меня? И вообще, не приютишь ли ты наемного убийцу, на которого охотится непонятно кто? Да, кстати, охотится из-за того, что я тебя не убил, хотя должен был... и что она ответит на это? Что любая нормальная женщина на это ответит? Конечно, дорогой? Рада тебя видеть? Да она уже забыла о его существовании. Если бы хотела его вернуть, ничто бы ей не помешало - Хилл был совершенно уверен в том, что Шу достаточно просто подумать о нем, и она узнает, где он, как бы ни петлял и не прятался.

Остановился Лунный Стриж лишь незадолго до заката. Он устал, промок и вымотался, но так и не ушел из города. И незнакомая таверна на границе Старого и Нижнего города показалась ему ничуть не хуже и не лучше любого другого места. Здесь хотя бы не лило с потолка, и можно было немного передохнуть и перекусить.

За кружкой горячего невкусного чаю Хилл постепенно успокаивался. И все яснее понимал, что никуда убежать все равно не сможет. Не стоит обманывать самого себя - он не хочет никуда убегать. Единственное, что ему нужно, это снова увидеть Шу и понять раз и навсегда, что же такое послали ему двуличные боги, благословение или проклятие. Весь день, пока он бестолково бродил по улицам, он смотрел только в одну сторону, выглядывал между деревьями и домами только одно - её башню. Пусть даже он не нужен ей, пусть она поступит с ним, как с беглым рабом, пусть убьет его. Только не метаться и не сомневаться больше. Только не чувствовать сосущей пустоты на том месте, где недавно билось сердце.

Хилл уже достал серебряную монету, чтобы расплатиться за обед, и собрался отправиться прямиком в Закатную башню, как дверь распахнулась и на него набросилось с полдесятка солдат. То есть они попытались. Несмотря на вполне слаженные действия и неплохую выучку, Лунному Стрижу не потребовалось даже уходить в Тень, чтобы разметать их по углам. Остальные посетители таверны только и успели, что попрятаться за столами и подумать о том, что неплохо бы смотаться, как Хилл разделался с солдатами и оказался у двери. Но остановился, не дойдя до выхода каких-то двух шагов. За дверью его поджидал кто-то ещё, гораздо более опасный, чем стонущие и хватающиеся за переломанные конечности вояки.

***

До позднего вечера подходящей возможности, чтобы добыть что-нибудь из вещей Лунного Стрижа, Придворному Магу так и не представилось. Её Высочество торчала в своей башне, как гвоздями приколоченная, и утром тоже так и не собралась никуда отлучиться. Но это обстоятельство Рональда не смутило. Если не удалось проникнуть в покои принцессы, то уж в доме Хилла в городе наверняка что-то найдется. Хоть ему и не особо хотелось снова связываться с Гильдией Тени, но раз по-другому не получилось... что ж, Гильдии же хуже.

В давно знакомой замшелой конторе что-то изменилось. Не в обстановке, нет, - тот же запущенный склад всякой всячины, та же обшарпанная конторка и тот же однорукий Махшур за ней, - в самом воздухе. Настороженность и тревога вместо обычных уверенности и хищной готовности растерзать всех и вся встретили Рональда в обиталище Посвященных Хисса. Нерадостное приветствие Помощника Главы Гильдии прозвучало, как всегда, на грани вежливости и хамства, но вот дальше все пошло совсем не так. Начиная с того, что Мастера не оказалось на месте. Это старого-то паука, не отходящего от своей паутины ни на шаг без крайней необходимости. Но для целей магистра вполне подходил и его помощник.

Сегодняшнее дурное настроение Рональда не располагало к излишней утонченности манер, и потому Махшур вскоре позавидовал покойному Мастеру. Ему-то уже не придется чувствовать себя недоеденной козой в зубах голодного Тёмного. И не придется выкладывать всё, что знает и о чем только догадывается в призрачной надежде уцелеть хоть на этот раз.

Наивежливейше кланяясь на прощание Придворному Магу, он злорадно подумал о том, что Орис оказался гораздо умнее и дальновиднее, чем предполагал Исмарский Нырок. Сын Мастера отказался от борьбы за власть, но надежно избавился от сомнительного удовольствия общаться с Рональдом. И, если бы перед Махшуром стоял выбор - стать самому Главой Гильдии и регулярно вести переговоры с Темным, или же остаться рядовым исполнителем и никогда больше с Рональдом нее встречаться, - он бы определенно предпочел тихую и безопасную жизнь простого убийцы.

По дороге к площади Единорога Рональд размышлял над вытрясенной из Махшура информацией. Смерть Мастера при загадочных обстоятельствах для него никакой тайны не представляла, но заставляла всерьез задуматься. Что же на самом деле произошло между Шу и неудавшимся убийцей? Почему он спокойно разгуливает на свободе? Он сам решился убить Мастера, или это тоже происки Шу? Рональду не терпелось получить ответы ещё на дюжину-другую вопросов. Вот только попадется ему в руки гаденыш, и увлекательная беседа ему обеспечена. Все выложит. На коленях будет умолять спросить ещё что-нибудь! Идея сделать мальчишку послушным рабом нравилась Придворному Магу все больше и больше.

Слабые попытки хозяина музыкальной лавки вызвали у Рональда брезгливую ухмылку. Он не стал тратить на него ни секунды, просто отшвырнув с дороги мановением руки. Лунного Стрижа дома не оказалось, но маг и так знал, где его комната. Сопровождаемый грохотом и жалобными стонами свалившихся прямо на маэстро инструментов, Рональд пинком вышиб заднюю дверь в лавке, взлетел по лестнице на второй этаж, без малейшего промедления нашел нужную комнату... вокруг него уже свистел и клокотал жаркий багровый вихрь, опаляя и коверкая жалкое жилище ремесленника. Хлипкая дверка слетела с петель и рассыпалась щепками ещё до того, как Рональд успел до неё дотронуться.

Пусто. Ни единой вещи. Ни единой нитки. Ни единого волоска. С трудом сдержав порыв немедленно разнести по камешку весь дом, Рональд несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Не может быть, чтобы негодный мальчишка предусмотрел все, ничего не позабыл. Сровнять хибару с землей можно будет и немного погодя, а сейчас - искать! В каждом закоулочке, хоть что-нибудь.

Рональд обшарил и обнюхал все - кровать, комод, стол... заглянул в зеркало, вдруг оно сохранило отпечаток ауры жильца? Ничего. Даже ни единого стула, на котором гаденыш сидел. Только изрядная кучка остывшего пепла в камине. В тщетной надежде найти хоть какой-нибудь недогоревший обрывок магистр разворошил пепел, все же родная стихия огня должна как-то ему помочь! Ничего.

Ярость, обуявшая Придворного Мага, вспыхнула множеством крохотных раскаленных искр, зажигая в комнате пожар. О, с каким бы удовольствием он сейчас спалил бы половину ненавистного города! Но позволить эмоциям взять верх над рассудком он не мог. Слишком дорого обойдется ему дивное зрелище полыхающей столицы. И вместе с холодной ясностью рассудка к Рональду вернулся огненный жар, оставив уродливые обгорелые проплешины на стенах и мебели. Сладкий запах горелого дерева, лака и конского волоса рисовал перед мысленным взором мага приятные картины того, что он сделает с юрким гаденышем, когда поймает.

Распространяя физически ощутимые волны ненависти, Рональд вернулся в полуразгромленную лавку. Единственный её обитатель до сих пор сидел на полу в уголке и горестно вздыхал над какой-то деревяшкой. При виде Его Ужасного Темнейшества он ощутимо вздрогнул и сделал попытку вскочить и убежать. Неудачную, разумеется.

У Придворного Мага возникло стойкое ощущение, что над ним просто издеваются. Все скопом, начиная с ненавистного мальчишки, нагло пудрящего ему мозги, и заканчивая гнусной мокрой погодой. Если и было на свете что-то, что Рональд ненавидел больше Её Высочества Шу, так это дождь. Полное отсутствие у глупого старикашки сведений не только о местонахождении Лунного Стрижа, как и вещей, на которых остался бы его след, но и о том, появлялся ли он сегодня ночью у себя дома, совершенно вывело его из себя. Настолько, что даже довольно неприятная смерть музыкантишки не улучшила его настроения. Что там пара воплей и стонов! У ничтожного человечка оказалось слишком слабое сердце, и он помер до того, как Рональд приступил к развлечению всерьез. Того, что кто-то заинтересуется внезапным пожаром в лавке музыкальных инструментов и свяжет обугленный труп её владельца с Придворным Магом, он не опасался. Кому какое дело до этакой мелочи? Лунному Стрижу? Жаль, не прибежал спасать дорого наставника, сильно бы облегчил Рональду жизнь.

Повторное явление ещё более злого Придворного Мага заставило Махшура всерьез пожалеть, что он не внял увещеваниям матери и не пошел по стопам дяди и двоюродных братьев. Был бы сейчас преуспевающим похоронных дел мастером, никакого тебе шума, никаких недовольных клиентов... мир и тишина. Милейшие все же люди покойники! И если не удастся как-то умаслить ворвавшееся в контору стихийное бедствие, по недоразумению, или же из извращенного чувства юмора напялившее на себя личину румяного толстенького торговца коврами, то клиентом дядюшки в ближайшее же время станет он сам, уважаемый Временный Исполняющий Обязанности Главы Гильдии Тени. И никакая скидка для родственников его уже не порадует.

- Где? Где этот мальчишка? Я вас спрашиваю? Это ваш человек, или как? Он исчез у вас из-под самого носа, а вы и не чешетесь! Почему его ещё вчера не скрутили и не доставили мне?! - шипение незваного гостя, уверенного в своем безраздельном праве хозяина, замораживало кровь не хуже грохота горной лавины. - Ну? Бегом! Мне нужна его вещь! Любая! Что-то, чего он касался!

Не в силах произнести ни слова, Махшур судорожно соображал, где и что он может раздобыть прямо сейчас. Говорить взбешенному магу, что Хилл уже несколько лет не жил здесь и не оставлял ничего - вернейший способ навлечь на себя такие неприятности, что встреча с Хиссом по сравнению с ними покажется прогулкой по розовому саду. Кивая и всячески показывая готовность немедленно сделать все, что только пожелает Его Темнейшество, неудавшийся гробовщик бросился в комнату Мастера. Последняя надежда - вдруг Лунный Стриж все же оставил там след?

Явный страх много о себе понимающего мошенника успокоительно действовал на Придворного Мага. Вот как нужно встречать дорого гостя! С трепетом и ужасом! Пожалуй, он даже пока помилует этих растяп, гордо именующихся Гильдией Тени. Ещё пригодятся.

С опаской и надеждой глядя на буквально принюхивающегося Придворного Мага, Махшур вспоминал давно забытые молитвы Светлой. То ли спешно сочиненные молитвы помогли, то ли Лунный Стриж оказался не таким уж предусмотрительным, но когда магистр, торжествуя, вцепился в простой деревянный табурет, старый пират впервые решился вздохнуть полной грудью. И посочувствовал Хиллу - то, что отражалось в багрово светящихся глазах Ужасного и Беспощадного, предрекало мальчику долгие и тщетные мечты о смерти.

- Демонов мальчишка! - после нескольких мгновений сосредоточенно-отрешенное выражение на лице мага сменилось маской ярости. - Мне нужен корабль, маленький и легкий. И четыре человека, умеющих драться и выполнять приказы.

От неожиданности требования Махшур не сразу среагировал, чем разозлил мага ещё больше.

-Ну? Быстро! - всего два шага в его сторону, и старый опытный убийца чуть не свалился с ног от пронизывающего до костей животного ужаса.

- Разумеется! Сейчас! - пользуясь представившейся возможность, Махшур выскочил из комнаты Мастера со всей возможной прытью. Первые же попавшиеся ему на глаза члены Гильдии, хоть немного смахивающие на вояк, удостоились чести сопровождать Придворного Мага. В приказном порядке. Ни один из них и слова против не посмел сказать, видя невменяемые глаза сшибающего все на своем пути Помощника Мастера.

Никогда раньше Махшуру не приходилось скакать по городу настолько быстро. Он даже не разобрался толком, все ли случайно встреченные по дороге к порту пешеходы успели благополучно увернуться от копыт Рональдова коня. Он лишь надеялся, что волна ужаса, идущего от мага, смела людей на несколько мгновений раньше, чем они оказались затоптаны. Лошадям повезло меньше. Тяжело дышашие, с пеной у окровавленных удил, с бешено вращающимися глазами, они еле держались на ногах после демонической скачки. Но обращать внимание на такие несущественные подробности времени не было. Они остановились у самого причала, где, к радости Махшура, обнаружился один из принадлежащих Гильдии небольших шлюпов, замаскированный под рыбацкий, но на самом деле быстроходный и хорошо оснащенный для нужд контрабандистов. Буквально слетев с седел вслед за Рональдом, все пятеро гильдейцев взбежали по опущенным сходням на борт, игнорируя гневные вопли шкипера, доносящиеся от груды тюков на берегу. Когда тот подбежал к своему судну, швартовы уже были обрублены, и шлюп, скрипя и возмущаясь невежливым обращением, отчаливал. Немного успокоился неудачливый контрабандист только когда увидел на борту самого господина Махшура.

Способ кораблевождения Придворного Мага заставил привычного ко всяким неожиданностям Помощника Главы Гильдии признать, что есть ещё многое на свете, чего он не видел, и о чем даже не подозревал. Магистр плевал на все правила, на погоду и на ветер, на течение и на румпель. Не очень даже понятно было, зачем ему сам шлюп - с тем же успехом он мог идти по реке на крестьянской повозке. Он не удосужился приказать поднять парус. Зачем, если они и так неслись по волнам с немыслимой скоростью? Ни один самый быстрый Имперский фрегат под всеми парусами и при попутном ветре не смог бы догнать маленький шлюп. Но что-то подсказывало Махшуру, что надежды шкипера получить свое судно обратно если и оправдаются, то не так, как тому бы хотелось. Вряд ли шлюпу повезет больше, чем лошадям - уже удаляясь от берега, он заметил, как лошади падали прямо на причал.

За два с лишним часа безумной гонки по реке Придворный Маг не произнес ни слова. Как, впрочем, и никто из сопровождающих его. Махшур только догадывался, что где-то вниз по течению Вали-Эр им предстоит догнать корабль, на котором уплыл из столицы Лунный Стриж. Это казалось ему несколько странным - всего лишь прошлым вечером тот вовсе не походил на человека, готового драпать из Суарда без оглядки. Да и способ... на лошади по Имперскому Тракту до Найриссы добираться вдвое быстрее. Но с магистром он своими сомнениями не подлился. Дурных нет, добровольно нарываться. Раз Рональд считает, что Хилл на корабле, кто такой Махшур, чтобы с ним спорить? Не самоубийца точно.

Его сомнения оправдались. На торговой шхуне обнаружился брошенный на койку камзол и открытый иллюминатор. И никто с самого отхода из Суарда пассажира не видел. Капитан клялся и божился, что вчера за два часа до заката к нему на борт поднялся молодой человек с синими глазами и длинными светлыми волосами, с небольшим заплечным мешком и клинком на поясе. Даже предъявил золотой империал, которым тот расплатился. Взяв монету в руки, Придворный Маг выдал такую тираду, что даже матросы, опасливо прислушивавшиеся с безопасного расстояния к беседе капитана со странными гостями, одобрительно защелкали языками. Но тут же их прикусили, когда магистр швырнул сгусток расплавленного металла, в который превратилась монета, на палубу. Если бы не расторопность юнги, выплеснувшего на занявшиеся доски ведро воды, пожар на судне был бы обеспечен, несмотря на мерзкий мелкий дождик.

Возвращались в Суард так же молча и быстро. Рональд стоял на носу шлюпа, всем своим видом демонстрируя злость и нетерпение. Остальные же пассажиры жались к корме и старательно делали вид, что их тут вовсе нет. Только за несколько минут до того, как шлюп с жалобным скрипом ткнулся в причал, маг, не глядя в сторону Махшура, отдал приказ - ещё дюжину человек с арбалетами в его полное распоряжение. И разослать по всему городу людей на поиски Лунного Стрижа. Так, на всякий случай.

Так как Рональд не уточнил, что ему нужны именно гильдейцы, Махшур быстро рекрутировал дюжину портовых охранников, благо арбалеты у них имелись, как и желание заработать по паре империалов на нос. И снова началась гонка, но на сей раз бегом по городу. Придворный Маг явно знал, куда идти. Он несся по улицам, пугая прохожих бешенным взглядом, словно гончая по свежему следу. И ни один из запыхавшихся вояк не посмел отстать, пусть даже на шаг.

Их цель оказалась довольно близко. Задрипанная таверна в Старом Городе. За дюжину шагов до неё Рональд остановился, сделав знак спутникам замереть. В двери таверны как раз входил человек, которого Махшур точно не ожидал тут увидеть. И с которым ему не хотелось встречаться почти так же сильно, как с самим Придворным Магом. Похоже, что и Придворного Мага эта встреча не обрадовала совершенно. Подозвав к себе Махшура, он распорядился рассредоточить людей по ближайшим закоулкам между домами и быть готовыми по его знаку стрелять. После этих слов Рональда подозрение Помощника Главы Гильдии в том, что этот день может оказаться для него последним, переросло в уверенность. Если его людям действительно придется стрелять в того, кто только что вошел в таверну, проще и приятней будет самому повеситься. Или зарезаться - и лучше до того, как маг подаст сигнал.

***

Время близилось к полудню, а Её Высочество так и не подавала признаков жизни. Из её покоев слуги вынесли нетронутый завтрак, и сама Шу не выходила, не смотря на то, что вчера обещала брату вместе с ним отправиться на конную прогулку. Его Величеству не особо нравилась идея подставляться под дождь, но ради того, чтобы немножко развлечь сестренку, он бы и в речку вместе с конем нырнул.

Ждать, пока Шу соизволит явиться народу, и волноваться можно было сколько угодно долго, но Кей не привык сидеть сложа руки. И, если Её Высочество не желает выходить сама - что ж, не думает же она, что её оставят в покое и позволят вдосталь упиваться страданиями? Король уже собрался было сам наведаться к сестричке, но его остановила Балуста. Пожертвовать собой и сунуться в логово василиска: 'Это вам не на мантикора охотиться, Ваше Величество! С девушкой в слезах сладить куда как труднее!' - вызвалась она. Согласившись с неотразимым доводом, все трое мужчин - Кей, Зак и Эрке - остались нервно мерить шагами королевские покои, ждать доклада лазутчика и строить планы по спасению Её Высочества от самой себя.

Баль обнаружила принцессу в кабинете, свернувшейся в клубок на кушетке и не реагирующей ни на что. Похоже было, что она провела так всю ночь.

- Шу? - нет ответа. - Шу, ты же не спишь! Вставай! - молчание. Баль подошла поближе.

- Уже полдень скоро, Шу! - из спутанной черной гривы на миг блеснул один покрасневший глаз и тут же скрылся из виду под натянутой до ушей мохнатой шкурой.

- Давай, милая, вылезай.

- Оставь меня, - сиплый голос из-под мехового покрывала прозвучал так жалобно, что Балуста совсем забеспокоилась. Одно дело подозревать, а совсем другое - увидеть собственными глазами, как никогда не сдающаяся Шу превратилась в несчастно скулящего потерянного щенка

- Ну, довольно. Пора вылезать, - Баль присела на край кушетки и потянула покрывало на себя.

- Уйди! Пожалуйста, - врывав из рук подруги спасительную шкуру, она завернулась ещё плотней и отвернулась.

- Шу, ну что с тобой? - эльфийка осторожно погладила съежившуюся тоненькую фигурку, и почувствовала, как тихонько вздрагивают плечики под мехом.

- Шу, девочка моя, хватит лить слезы, - в ответ принцесса только тоненько всхлипнула.

Шепча всякую успокоительную ерунду, Балуста гладила подругу по голове, по спине, ожидая, пока та хоть немного выплачется. Вскоре всхлипы перешли в сердитое сопение, и Шу, так и не выпутавшись из шкуры, уткнулась носом ей в бок.

- Все? Потоп окончен? - Баль ласково перебирала взъерошенные черные пряди. - Вставать будем?

- Угу, будем, - старательно отворачиваясь и пряча от подруги заплаканную физиономию, она вскочила и метнулась в ванную. Через несколько минут фырканья и шипения оттуда показалось нечто, уже более напоминающее принцессу Шу.

- Баль, не смотри на меня так, будто я сейчас помру!

- Точно? Передумала уже?

- Передумала.

- Тогда не мешало бы чего-нибудь съесть.

- Не хочу я завтракать.

- Завтракать? И не предлагаю. Уже обедать пора.

- И обедать не хочу.

- Ну, извини, подруга, крови невинных младенцев не принесла!

- Баль, перестань.

- Сама перестань! Ведешь себя, как дите малое!

- Ну и что? Имею я право побыть дитем малым хоть раз в жизни?

- Имеешь. Только ты уверена, что именно сегодня?

- Уверена. Ну что ты прицепилась, Баль!

- Ну... может, потому что мне не нравится, что ты сдаешься?

- Сдаюсь? Баль, я никогда не сдаюсь!

- Угу, заметно. Тогда какого демона рыдаешь второй день?

- Сама знаешь.

- Нет, не знаю.

- Отстань. Я не хочу об этом говорить.

- Ты хочешь об этом только плакать?

- И плакать не хочу! Все! Хватит!

- Давно пора. На, покусай, - Балуста кинула принцессе принесенное с собой яблоко. Та поймала его и сердито захрустела.

- Ты собираешься его возвращать?

- Нет.

- Ясненько. А не боишься, что Рональд его достанет?

- Его проблемы.

- Да ну?

- Ну да, - Шу отвернулась и принялась ходить по комнате взад и вперед, всем своим видом подтверждая давнишнюю теорию мэтра Эридайга о том, что сотня мулов не переупрямит одну принцессу. Когда яблоко было догрызено и остаток выброшен в окошко, чуть не сшибив в полете любопытную птичку, она развернулась к Баль, уперев кулачки в бока.

- Это он ушел. Я его не гнала, - и уставилась на подругу в ожидании возражений. Но Баль молча и грустно смотрела на неё, не собираясь отвечать.

- Пусть выкручивается теперь, как знает. Мог ещё вчера из города смотаться. И если он все ещё в столице, а не на полпути к Островам, это не моя вина. Я его отпустила, я отправила Рональда по ложному следу... что ещё? Пойти, взять его за ручку и увезти отсюда подальше? Не слишком ли много ты от меня хочешь?

- Я? Ни в коем случае. Это твое личное дело, позволить ли Рональду...

- Баль, это уже не мое дело. Я дала ему шанс. Хватит. Ты же не думаешь, что я побегу за ним?

- Не думаю, Шу. Но, возможно, и зря.

- Нет. Ни за что. Я принцесса, а не уличная девчонка! Раз он не хочет меня видеть, то и не надо. Унижаться и просить я не буду.

- Понятно. Как хочешь.

- Вот именно!

- Да, а почему ты так уверена, что он не уехал?

- Потому что знаю.

- И где же он?

- Баль! Я не желаю о нем больше говорить! И не вздумайте соваться - я не желаю его больше видеть! Я его ненавижу!!!

- Ладно, ладно, Шу, успокойся.

- Я спокойна!

- Угу, конечно.

- Все, Баль, можешь передать этим трусам, что со мной все в порядке.

- Лучше пойди и скажи им все сама.

- Нет. Я не хочу сейчас никого видеть.

- Ну, хоть обедать ты с нами придешь?

- Нет. Баль, оставь меня, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

- Ладно, Шу. Я велю принеси тебе сюда.

- Угу.

***

- Не советую, - услышав знакомый голос, Хилл обернулся в последний момент перед прыжком из окна таверны.

- Эрке?

- Слезай.

- Это твои?

- Балбесы, - капитан Ахшеддин презрительно оглядел с трудом поднимающихся на ноги гвардейцев.

- Как ты меня нашел? Тебя Шу послала? - слезать с подоконника Лунный Стриж не торопился.

- Тоже ещё задача, - капитан насмешливо хмыкнул. Баль заботливо принесла из комнат принцессы рубашку Тигренка, да и без неё Эрке не трудно было увидеть, где его искать. - Нет, не Шу.

- Тогда за каким демоном ты приперся? - неожиданно острое разочарование отозвалось новой болью и злостью. На себя самого. На тщетную, глупую надежду, снова заставившую сердце встрепенуться, когда он услышал голос Эрке.

- Не за демоном, Тигренок, за тобой.

- И зачем я тебе сдался? С каких это пор Начальник Малой гвардии занялся отловом беглого имущества?

- Тьфу! Имущество! Ты сам слезешь, или мне за тобой гоняться?

- Так что тебе от меня надо?

- Его Величество желает с тобой поговорить.

- Зато я не желаю говорить с Его Величеством.

- Ты предпочитаешь Рональда? Пожалуйста! - Ахшеддин не делал попыток приблизиться к юноше. Встрепанный, в порванном и окровавленном на боку камзоле, осунувшийся, с безумным блеском в глазах, он мало походил на того очаровательного галантного кавалера, которого Эрке видел во дворце. Зато странная история о том, как этот безобидный менестрель поставил на уши Личную Королевскую Гвардию на тренировке, получила неожиданное подтверждение. Пятеро его собственных бойцов, ругаясь сквозь зубы, поднимались с пола, придерживая кто сломанную руку, кто плечо, кто нос. Сам же Тигренок отделался всего лишь парой мелких царапин.

- Блеф.

- Пойди и проверь. Ну? Прыгай! - на несколько секунд повисло молчание. Синие глаза вперились в черные в попытке понять, насколько слова о Придворном Маге соответствуют действительности. Игра в гляделки закончилась в пользу капитана гвардии.

- Я смогу увидеть её?

- А ты хочешь?

- Да. Если она...

- Идем. И никаких условий.

- Угу. Ширхаб, - спрыгивая с окна, Хилл наконец почувствовал болезненный порез на боку.

'Всего пятеро солдат - и смогли меня достать! Совсем форму потерял', - он постарался не поморщиться от боли.

- Руки давай.

- Зачем? Я и так с тобой пойду.

- Гоблина с два. С какого перепугу я должен тебе доверять?

Упрямо сжав зубы, Хилл позволил Ахшеддину делать то, что тот посчитает нужным. Сняв с Тигренка камзол, Эрке надежно связал ему руки за спиной и накинул камзол сверху. И ещё добавил собственный плащ с капюшоном, чтобы полностью скрыть и связанные руки, и приметную светлую шевелюру. Демонстрировать кому не попадя Тигренка в столь унизительном положении Эрке не хотелось.

Наблюдая, как капитан Ахшеддин и пятеро разной степени помятости и покалеченности гвардейцев сопровождают Лунного Стрижа в сторону Риль Суардиса, Придворный Маг шипел и плевался от ярости. Будь у него надежда на то, что нападение на капитана Малой Гвардии сойдет ему с рук, этого наглого типа уже года три как не было бы в живых. Но он находился не только под защитой закона Империи, но и личной - маркиза Дукриста. Всего несколько рун и заклятий, наложенных Главой Имперского Конвента, и все попытки утаить участие Темного мага в нападении на капитана заранее обречены на провал.

Всю свою злость Рональд выместил на подвернувшемся под руку Махшуре, оставив тому на память об их недолгой и бесплодной совместной деятельности полностью поседевшую прическу и нервный тик. А так же острое желание послать к демонам Гильдию, столицу, магов и королевскую гвардию и заняться мирным и доходным делом гробовщика где-нибудь в Ирсиде. Да хоть у орков, только бы больше никогда не слышать даже упоминания о Придворном Маге Валанты!

Глава 4.

Кей приоткрыл дверь в покои Шу и осторожно заглянул. Пейзаж напоминал последствия не то нашествия орков, не то пронесшейся грозы. Даже улавливался намек на соответствующий запах - смесь гари, крови и озона. Растрепанная сестра с видом неупокоенной нежити вышагивала по комнате, отрывала куски какого-то пергамента, сминала их и швыряла в камин.

'Ага, дворец ещё не горит, уже хорошо', - подумал король, входя в дверь, но вслух произнес совсем другое.

- Дорогая, ты уверена, что Легенды и История Ониксового Трона издания четвёртого века до Основания самая лучшая растопка? Гномы горят плохо, а воняют сильно. Может, попробуешь топить Введением в Элементарную Магию? Вдруг тут теплее станет?

Принцесса наконец заметила, что кто-то появился поблизости и посмел к ней обратиться. Она швырнула остаток пергамента в огонь и развернулась в сторону брата, обдав его физически ощутимой ледяной волной гнева пополам с горечью. Кей шагнул к ней:

- Тебе ещё не надоело? Второй день над дворцом дождь не прекращается, так и до наводнения недалеко. Вон, Эри уже лодку готовит... Шу, милая, ну если этот... - он проглотил грубое слово, что вертелось на языке, - так тебе нужен, какого тролля ты не вернёшь его, наконец!

- Не хочу, - сжатые губы, закаменевшая в неестественной прямоте шея.

- Ну, тогда отвлекись. Вот хочешь, устроим прием, или войну - с орками, с троллями, с кем угодно? Хочешь, я тебе настоящего дикого эльфа подарю? Забудь ты этого... этого... - приличного слова для человека, заставившего сестру страдать, у Его Величества так и не нашлось.

- Уже забыла... - улыбка сестры вызвала бы зависть у василиска, но брат не желал превратиться в камень и отстать он неё. - Всё нормально, Кей.

- Я и заметил. Что нормально. От твоего 'нормально' вороны на лету дохнут. Вот что, родная. Забирай своего... Тигрёнка, - Кей с усилием вытолкнул сквозь зубы ненавистное имя, - и делай с ним что хочешь, только успокойся, в конце то концов!

- Зачем?! Я тебя не просила!!! - запах озона усилился, последнее уцелевшее в комнате зеркало с тихим звяком треснуло. Принцесса шагнула к брату, вперившись в него немигающим взглядом змеи. В приподнявшихся волосах проскакивали потрескивающие искры, вокруг её ног завивался все усиливающийся смерч.

- Если не нужен, можешь выкинуть, - он рывком распахнул двери. - Давайте его сюда! - Кей посторонился.

Два гвардейца втолкнули связанного юношу, бросили на пол перед Шу и застыли с ничего не выражающими лицами. Она неторопливо перевела взгляд с золотистых волос, рассыпавшихся у её ног, на брата. Он упрямо, с сознанием абсолютной своей правоты, посмотрел ей в глаза и приподнял в кривой улыбке уголок рта.

- Что ж... наверх его, в круг, - мягким голосом голодного вампира она отдала распоряжение солдатам. - Думаешь, я скажу тебе спасибо? - она перешла на шипение.

- Потом, родная, - Его Величество поспешил ретироваться от ненаглядной гадюки.

Гвардейцы уже ушли, тихо закрыв за собой двери, а Шу продолжала стоять на том же месте. По челу её пробегали тени. Злость, растерянность, надежда, обида, ярость смутной чередой сменяли друг друга. Наконец она стряхнула головокружительный морок и медленно, словно сквозь встречный ветер, пошла к лестнице.

Принцесса поднялась на последний, четвёртый этаж своей башни, в комнату, где когда-то родился Кей, а теперь располагалась её магическая лаборатория. С последнего визита там ничего не изменилось. По-прежнему на стенах ровным желтоватым светом горели вечные фонари, на сером гранитном столе в беспорядке перемешались алхимические принадлежности, из шкафов грозили вывалиться книги, на конторке громоздились бумаги, валялись перья вперемешку с хлыстами, кинжалами и ещё чем-то острым, на кресла и кушетку были наброшены пятнистые шкуры, напоминающие рысьи. Между западным и северным окнами пылал камин. Лишь середина круглой комнаты была свободна. Там, в центре белого мраморного круга, чуть возвышающегося над полом, меж двух металлических столбов, вделанных в пол и потолок, лицом к камину стоял человек. Его руки удерживались двумя немного провисающими цепями.

Шу приостановилась, рассматривая его со спины - ноги босы и исцарапаны, кожаные штаны в грязи, дранная на боку рубашка прилипла к телу и испачкана красным, рукава изорваны напрочь. Как бы она не сердилась на него, но оставлять кровоточащую рану не собиралась. Принцесса взяла с конторки ближайший острый предмет, оказавшийся метательным ножом, и подошла к юноше. Не дыша, он замер, когда её рука нежно коснулась шеи, отводя в сторону пряди, и чуть вздрогнул, почувствовав острие, от ворота вниз вспарывающее его рубашку. Ещё несколько взмахов, и Шу отбросила ножкой негодные тряпки. Стоя у него за спиной, она провела пальцами в воздухе вдоль обнаженного торса, привычно исцеляя глубокий порез, и уловила судорожный вздох. Оценивая результат, сделала шаг назад. Заткнула нож за пояс. Пару более мелких порезов, ссадины и кровоподтеки она трогать не стала.

В молчании свистящего за окном ветра и треска пламени в камине Шу обошла Тигрёнка и остановилась, ожидая, что он поднимет склоненную голову. Тёплые огненные блики играли на закрывающих его лицо распущенных волосах, притягивая её взгляд. Прикусив от волнения губу, Шу протянула руку и приподняла вверх его подбородок. И увидела, как в зеркале, прокушенную до крови губу и мечущихся демонов в глазах. Несколько долгих мгновений она удерживала свою непослушную руку, чтоб не стереть красную капельку с его напряженного рта...

Хлесткий звон пощечины разорвал оглушительную тишину. Принцесса вернулась в спасительную ярость.

- Ты... как ты... как ты мог оставить меня! - Удар. Ещё удар. Его голова бессильно моталась от каждой оплеухи из стороны в сторону, из треснувшей губы бежала алая струйка. - Почему? Как ты посмел?

Шу отскочила от него, как ошпаренная, встретив снова пронзительно синий взгляд, полный жгучего тёмного пламени.

- Зачем? Разве тебе было плохо со мной? Разве я обижала тебя? - голос срывался, глотая непрошенные, злые слёзы. - Как ты посмел сбежать!? Ты предал меня! - она устремилась к нему, желая снова ударить, и остановилась, как налетев на невидимую преграду. Хриплый, будто шершавые слова раздирают горло, шепот.

- Предал?! Разве может предать раб? Разве может предать бессловесная тварь? - впервые Шу видела его таким. Горящие болью и яростью глаза, раздувающиеся ноздри, капающая со сжатых губ кровь.

- Неправда!

- Да ну?! Не ты надела на меня ошейник? Не ты сделала меня домашней зверушкой?!

- Ошейник, который ты мог снять в любой момент! И не говори, что ты этого не знал!

- Откуда? Ты лишила меня речи, ты даже имени моего не узнала!

- Если помнишь, я тебя купила! Как приговоренного каторжника!

- О, да. За десяток золотых. Вы удивительно щедры, Ваше Высочество!

- Да, за десяток. Да какое это имеет значение? Я бы и тысячу отдала... - Шу отвернулась, не в силах смотреть на него, слышать горькие слова. Она сознавала, что он прав, что она поступила с ним жестоко и несправедливо, но признаваться в этом? Тому, кто сбежал от неё?

- Как тебя зовут? - стоя в нескольких шагах от него, принцесса все ещё не осмеливалась повернуться и снова взглянуть ему в глаза.

- Зачем тебе? - в голосе юноши звенела злость. - Зачем тебе имя мертвеца?! Ты играла с Тигренком, не спрашивая имени, так зачем сейчас?

- Затем, что я так хочу! - чувство вины снова сменилось злостью.

- Ах, хочешь. Ну и что? - Хилл упрямо посмотрел на неё исподлобья и усмехнулся.

- Ты соскучился по плетке?

- Что, это твой единственный довод?

- Зато доходчивый, - принцесса подошла к нему совсем близко и провела ладонью по тяжело вздымающейся груди. В напряженном молчании они буравили друг друга яростными взглядами, не желая уступать. Быстрые, сильные толчки сердца под ладонью отдавались в ней жаркими волнами желания. Шу так хотелось прижаться к родному горячему телу, целовать его, почувствовать его руки. Она позволила себе наконец стереть с его губ алые капельки и ощутила, как он вздрогнул, как на миг прервалось его дыхание.

- Так как твое имя? - почти прошептала она, задержав руку на его щеке.

- Хилл. Меня зовут Хилл. - Обжигающая боль долгожданной ласки чуть не вырвала стон из его горла, но он сдержался, отшатнувшись от неё, насколько позволяли цепи.

- Хилл...

Его порыв накрыл Шу ледяной волной разочарования и тоски. Ему противны её прикосновения... боги, как же больно! Она отошла на шаг, проклиная про себя идиота братца, лезущего куда не просят.

- Ты оскорбил меня, Хилл.

- Чем же? Я был недостаточно послушной игрушкой? - Его насмешка раздирала на части то, что ещё оставалось от её сердца.

- Неужели ты думал, что от меня можно сбежать? Что я не найду тебя? - она кричала, пытаясь вытеснить боль яростью.

- Зачем? Зачем я тебе?! - он кричал в ответ. - Ты не наигралась со мной?

- С чего ты взял, что я наигралась? Я не отпускала тебя!

- Ну конечно, как же! Твои желания!

- Да! Именно! Ты моя собственность!

- Я живой человек, а не имущество!

- Живой? Кто тебе сказал, что ты останешься в живых, сбежав от меня?

- А мне было, что терять? Сколько живут твои игрушки? Неделю? Месяц? Сколько мне ещё оставалось? День? Или одна ночь, до утра?

- Ты... ты... - обида и горечь пронзили её, не давая вздохнуть. Вся его страсть, вся нежность последней ночи только для того, чтобы... - Ненавижу! Ненавижу тебя!

От пощечины на его лице остался красный след, но он даже не шелохнулся.

- Значит, все это было притворством? Ты спал со мной из страха? Спасая шкуру?! - Принцесса вцепилась ему в волосы и приблизила его лицо к себе. Она вглядывалась в упрямо сжатые губы и пылающие гневом почерневшие глаза.

- Нет. Не поэтому. - Хиллу нестерпимо хотелось впиться в алый рот, зализать крохотную ранку на искусанной губе. - Какая теперь разница? - Если бы не удерживающие его цепи, он повалил бы её не пол и взял. Как в самый первый раз.

- Ну, признайся! Тебе же все равно нечего терять!

- Мне давно уже нечего терять, - он шептал прямо в её губы, вдыхая головокружительный запах. Её запах. Кувшинки, речная свежесть, дикий мед...

- Ты не ответил.

- Ты этого хотела, - Хилл ухмыльнулся ехидно. Он так и не смог сказать ей правду. Только не так! Она не хотела слышать его, когда он молил о любви. Теперь же это будет звучать, как просьба о пощаде. Нет. Больше никаких просьб.

- Ублюдок! Ненавижу тебя!

Отскочив от него, Шу еле удержалась на ногах. Она чувствовала себя так, будто из неё вынули сердце и душу, оставив одну только пустую оболочку, до краев заполненную болью. Жаркой и ледяной, острой и тяжелой, ноющей и разрывающей на части, пригибающей к земле и сжимающей грудь в удушающем объятии.