Песня любви для Ворона

Глава 8

Почти с ненавистью смотрела Дженна на городскую пристань. Прекрасно отдавая себе отчет в абсолютной несбыточности своих желаний, она хотела, чтобы мощные двигатели «Черной луны» вдруг разом вышли из строя или на несколько дней вернулся шторм. Мечты, мечты! А в реальной жизни Рейвен преспокойно и уверенно вел судно к пристани, направляя его туда, где можно было запастись горючим. Видимо, Рейвен не имел ни малейшего желания продолжать интимные отношения после того, как они сойдут на берег.

Для Дженны поблекли все краски мира, жизнь не представляла никакого интереса. В душе царили пустота и горечь.

Взглянув на Дженну, Рейвен отвернулся. Чем ближе город, тем она становилась недоступнее. Впрочем, ничего удивительного: Дженна возвращалась в свой мир, к своим интересам, увлечениям, туда, где нет места для одинокого мечтателя, с которым на короткое время ее столкнула судьба. Ноющая, не проходящая боль сжимала сердце Рейвена. Ничего подобного он никогда не испытывал. Даже известие о том, что Энджел полюбила другого, не принесло ему таких мучений.

Ему очень хотелось подойти к Дженне, заключить ее в объятия и никогда не отпускать. Он желал ощущать тепло ее тела, вдыхать его аромат, слышать слова любви, которые согрели бы исстрадавшуюся душу. Довольно. Он и так поступил слишком непорядочно, воспользовавшись ее беспомощностью и растерянностью.

— Здравствуй, Рейвен! Как всегда, полный бак? — крикнул долговязый паренек, видимо давно работающий на заправочной станции.

Тот ответил утвердительным кивком.

Не в состоянии спокойно смотреть на любимого, который навсегда исчезнет из жизни, Дженна повернулась к парнишке, пытаясь сосредоточить на нем внимание. У подростка были черные волосы, темно-карие глаза, в теле уже чувствовалась сила. Движения, выражение лица выражали уверенность, не свойственную его возрасту. Видимо, подумала Дженна, подростком Рейвен очень походил на этого паренька. И снова, мысленно возвращаясь к Рейвену, она ощущала боль, предвидя разлуку.

— Ты уже видел моего дядю? — спросил паренек.

— Пока нет. А что, ему требуется помощь? — И Рейвен взмахнул рукой, приветствуя мужчину, который с улыбкой выходил из ближайшей лавки. — Кстати, агент художественного салона не расплатился со стариком?

На фоне шума, царящего на пристани, голос Рейвена звучал удивительно гулко и сильно, напоминая звук большого, мастерски отлитого колокола. Рассматривая могучую фигуру мужчины, которого она видела постоянно несколько дней подряд, Дженна еще раз отметила про себя, насколько он великолепен. Как минимум на голову выше других и намного шире в плечах. На его фоне все казались низкорослыми и слабосильными. Рейвен стал как бы эталоном, с которым она сравнивала окружающих.

В ответ на вопрос Рейвена парнишка отрицательно покачал головой, заливая горючее в недра «Черной луны».

— От агента только и слышно: «Да, сэр», «Конечно, сэр». Это после того как ты сказал, что любой художественный салон с удовольствием купит деревяшки, которые вырезает наш старик.

— Что ж, рад, что все встало на свои места, — с явным удовлетворением заметил Рейвен. — Но почему дяде так не терпится увидеть меня? Что случилось?

— Дядя говорит, что влюбился, причем по твоей вине. — Озорная улыбка сверкнула на смуглом мальчишеском лице.

— О Боже! — закатил глаза Рейвен. — Старик влюбился! Как же так?

— А дядя вынужден был развлекать ее, пока ты отсутствовал, — охотно пояснил парнишка, кивком головы указывая куда-то в сторону. — Она сказала, что непременно дождется твоего возвращения…

Дженна заметила, как изменилось вдруг выражение лица Рейвена. Мрачно сдвинутые брови расправились, взгляд, секунду назад напряженный и тяжелый, потеплел, наполняясь радостью, плотно сжатые губы расплылись в широкой искренней улыбке. Он раскрыл объятия очаровательной изящной блондинке, которая спешила ему навстречу. Она бросилась в них с уверенностью, что сильные надежные руки ее подхватят.

Подняв красотку, Рейвен легко, словно пушинку, закружил ее в воздухе.

Дженна почувствовала головокружение, будто оказалась на месте счастливой соперницы.

Она прижалась спиной к стене, не понимая, почему вдруг стали подкашиваться ноги. Ее охватило отчаяние. Рухнули последние надежды. Втайне она надеялась, что Рейвен, такой страстный, ласковый, исполняющий в постели любые желания, не может оставаться равнодушным к ее чувствам.

Что ж, он действительно любит, вне всякого сомнения, призналась себе Дженна. Но любит, увы, другую. А я лишь мимолетное романтическое приключение, случайная попутчица.

Она отвела взгляд от незнакомки, которая, высвободившись из объятий, встала на землю аккуратными ножками, обутыми в мягкие сандалии из дорогой натуральной кожи. Безрадостно она взглянула на свои ноги. Бедные кроссовки почти развалились от купания в морской воде и сушки в духовке и явно не выдерживали конкуренции.

Такими же удручающими были и дальнейшие сравнений. Облегающая кофточка бирюзового цвета выгодно подчеркивала белокурые волосы и синие глаза, а на Дженне мешком висела огромная мужская рубашка, подвернутые рукава которой спускались ниже запястий. Блондинка обнимала Рейвена изящными ухоженными пальчиками, которые наверняка источали аромат дорогой косметики. Руки же Дженны загрубели от соленой воды, покрылись многочисленными царапинами и ссадинами. Что ж удивляться, если Рейвен выдержал ее общество лишь несколько дней! Как вообще он прельстился женщиной, которая представляет собой столь жалкое зрелище?

Впрочем, довольно жалеть себя, язвительно приказала Дженна своему отражению в оконном стекле. Немедленно соберись, держи нос выше, командовал внутренний голос.

Закрыв глаза, Дженна прислонилась пылающей щекой к прохладному стеклу. Зачем отчаиваться? Жизнь еще не раз преподаст жестокие уроки. Раньше она спокойно переносила удары судьбы, так что не стоит изменять этому замечательному правилу. В конце концов, не так уж все и плохо.

Рейвен любит женщину, которая не может принадлежать ему, и равнодушен к Дженне, которая мечтает всегда находиться с ним рядом. Но она благодарна Рейвену, открывшему ей неведомый мир. Мир новых ощущений и удовольствий, мир, где глаза сияют желанием, а губы, руки и тело творят чудеса. Судьбе нужно сказать спасибо за бесценный подарок, а не ругать ее, с трудом сдерживая слезы. Конечно, обидно, что рай длился лишь несколько дней, которые пролетели молниеносно. Но ведь Рейвен вообще ничего не обещал. Какие могут быть претензии?

— С вами все в порядке? — раздался глубокий, не принадлежащий Рейвену голос.

Вздрогнув от неожиданности, Дженна обернулась и удивленно заморгала глазами.

Перед ней стоял мужчина, довольно высокий, сильный, с густыми черными волосами, но несколько уступающий Рейвену. Однако выглядел он не менее привлекательно.

— Хок? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Дженна, вспомнив, как Рейвен описывал мужа Энджел.

Черные крылья бровей взметнулись вверх. Искреннее удивление отразилось в красивых карих глазах, отливающих золотом, пронзительных, как у хищной птицы.

— Мы где-то встречались?

— Разве что в мыслях Рейвена.

— Рейвена? А Карлсона! Понятно. — Майлз изучающе рассматривал экзотический наряд незнакомки.

Из-под усов блеснула белозубая улыбка. Хока особенно заинтересовала огромная ковбойка, явно с чужого плеча. И тем не менее она наглядно подчеркивала, какое хрупкое и изящное тело скрывается под рубашкой.

— Да, на этот раз Карлсону здорово повезло с уловом. Отправился за рыбой, а вернулся с ошеломляющей русалкой.

Дженна грустной улыбкой ответила на милый комплимент. Она чувствовала себя скорее ошеломленной, чем ошеломляющей.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Несомненно. Так же, как и в том, что наряд мне чуть-чуть великоват.

Губы Хока дрогнули от смеха. Дженне не приходилось видеть столь обворожительной улыбки. Она походила на огонь, мерцающий сквозь лед; на теплый свет, озаряющий холодную сталь.

— Бог мой, — покачала головой Дженна, потрясенная до глубины души. — Готова поспорить, что когда два таких великана, как вы с Рейвеном, идете по улице, то кругом раздаются звуки, как при битье посуды. Это разбиваются женские сердца.

Не более секунды длилось молчание, а потом Хок разразился искренним смехом, таким же привлекательным, как его улыбка.

Рейвен обернулся, еще сжимая Энджел в объятиях.

— О, вы только познакомились, а ты уже заметил, что малышка обладает потрясающим…

— …Чувством юмора, — устало дополнила Дженна.

Сузив глаза, Рейвен пристально посмотрел ей в лицо. Он явно насторожился, уловив досаду в голосе, ставшем почти родным. И тут Рейвен вспомнил тяжелый вечерний разговор, прерванный Дженной, которая не вынесла его общества. Бедняжке пришлось искать спасение в другой каюте.

Но она не заметила, как вдруг омрачился Рейвен, только что светившийся от радости, вызванной неожиданным появлением Энджел. Дженна отвернулась, чтобы не видеть счастливую картину, которая нестерпимой болью отозвалась в сердце.

— Давайте, я помогу перенести на берег ваши вещи, — любезно предложил Хок.

— Огромное спасибо, — отозвалась Дженна. — Но боюсь, при всем желании не смогу воспользоваться вашим предложением. Дело в том, что мой багаж надет на мне. Как видите, никаких излишеств, только самое необходимое. Остальное — на дне морском. Наверное, это единственная положительная сторона кораблекрушений, — произнесла Дженна с наигранной веселостью.

Черные брови снова удивленно взметнулись вверх, но Хок промолчал. С легкостью, вызывающей зависть, он одним прыжком пересек расстояние между «Черной луной» и пристанью. Оно казалось Дженне непреодолимым, едва она представила, как ей придется перебираться на берег. Скорее всего, попытка закончилась бы очередным морским купанием, а когда общими усилиями неудачницу извлекли бы из воды, она напоминала бы мокрую курицу. И разница между ней и очаровательной Энджел стала бы еще заметней.

— Позвольте, я перенесу вас, — предложил Хок.

Пораженная Дженна не успела опомниться, как он подхватил ее на руки и очутился на пристани. Прыжок был настолько легким и изящным, что, казалось, действие происходит на сцене, где профессиональный танцор кружит в воздухе невесомую балерину.

— Большое спасибо, — поблагодарила девушка. — Если бы не вы, я бы обязательно выкупалась.

Но тут она заметила, что Рейвен и Энджел, держась за руки, оживленно беседуют. И даже вынужденное плавание в холодной воде не выглядело бы столь пугающем, как приближающееся расставание. Навсегда распрощаться с любимым — что может быть страшнее?

— Путешествие оказалось не из легких? — поинтересовался Хок, проследив за взглядом Дженны.

— Да, видимо, так. Я потеряла все — лодку, вещи, свое…

— …Сердце, — тихо, чтобы никто не услышал, закончил Хок.

Душевная боль гораздо мучительнее физической. Непроизвольно Дженна так сильно закусила нижнюю губу, что та побелела. Глаза цвета выдержанного виски, казалось, пронзали ее насквозь.

Хок хотел что-то добавить, но она перебила:

— Полагаю, вам троим нужно о многом поговорить, вы же давно не виделись, — промолвила Дженна с самой безмятежной улыбкой, на которую была способна. — Я лучше пойду, чтобы не мешать вам. А что касается рубашки, то передайте Рейвену, что я оставлю ее у мальчика на заправке.

— А почему бы тебе самой не сказать мне об этом? — послышался голос Рейвена, который приближался к ним.

Дженна уловила упрек. Рейвен, заметив, как посмотрела Энджел, понял, что ему не удалось скрыть закипевший гнев.

А дело в том, что Рейвен явно не ожидал увидеть Дженну на руках у друга, да еще радостно улыбающуюся, смотревшую на него почти с восторгом. Рейвен опешил, услышав, как Дженна легко и равнодушно спешит исчезнуть из его жизни, даже не простившись. Ясно, что ее поведение на яхте вызвано чувством благодарности. Но неужели она так быстро забыла об их близости? И без всякого сожаления расстается с их Эдемом, где они дарили друг другу нежность и страсть? Нет, он не позволит ей уйти. И, прежде чем Рейвен успел опомниться, его руки уже сжимали Дженну в крепких объятиях.

— Лучше отдай рубашку завтра, когда я заеду за тобой, — заявил он решительно. Его вид свидетельствовал, что отказа Рейвен не примет.

— Заедешь за мной? — механически повторила Дженна. Сердце радостно забилось, однако она боялась верить тому, что они пока не расстаются и она снова увидит возлюбленного, услышит его голос.

— Завтра устроим небольшой пикник. Отправимся на другой конец острова, где находятся потрясающе красивые места.

— Однако, мне кажется, я здесь чужая, лишняя, — возразила она. — Думаю, тебе приятнее остаться со своими старыми друзьями. На моем месте так поступил бы любой воспитанный человек.

Мужская рука скользнула под облако волос и обвила нежную шею, другой рукой, лежавшей на талии, Рейвен прижимал Дженну к себе.

Приятное тепло волнами разливалось по ее телу. Она снова ощущала рядом своего возлюбленного, которого так боялась лишиться навсегда.

— Не говори о воспитанности! — воскликнул Рейвен.

Именно из желания выглядеть порядочным он чуть не потерял бесценный подарок, преподнесенный судьбой. К черту порядочность! Дженна останется с ним, пока неотложные дела не потребуют ее возвращения. Рейвен не намерен отпускать ее, несмотря на массу причин, по которым он не должен так поступать.

— Пока ты заканчиваешь серию рисунков, предлагаю тебе услуги в качестве гида. Мы прекрасно проведем время, знакомясь с живописными местами.

На мгновение Дженна зажмурилась, не в силах выдержать напряженного взгляда Рейвена, ожидавшего ответа. Какими бы ни были чувства, которые Рейвен испытывал к Энджел, за ними не скрывалась безумная страсть. Когда он смотрел на Энджел, его глаза не горели ярким безудержным огнем желания, так хорошо знакомым Дженне. Может, Рейвен и любит Энджел, но желает он ее, Дженну Морган.

И она сама хочет Рейвена ничуть не меньше. И согласна остаться с ним, даже если его привлекает лишь пьянящий экстаз. Выбора у Дженны нет. Она слишком любит Рейвена, чтобы добровольно расстаться с ним.

Сейчас для нее не существовало никого, кроме возлюбленного. Дженна не замечала ни Хока, изучающего ее с понимающей улыбкой, ни Энджел, на лице которой застыло приятное удивление. Она видела только мужчину, которого искала всю жизнь и наконец нашла. Но отыскала лишь для того, чтобы провести с ним несколько незабываемых дней, а потом потерять навсегда. Однако не сейчас. Еще есть время. И она проведет с любимым последние дни, часы вплоть до того момента, когда двери, ведущие в райский сад наслаждений, закроются навсегда.

— Вообще-то наброски я почти сделала. — Дженна с трудом оторвала взгляд от его глаз и, повернувшись к друзьям Рейвена, добавила — Спасибо, Энджел! Если бы не ваш альбом я карандаши, я бы не запечатлела романтические уголки природы, на которые когда-то совершали набеги индейцы.

— И одним из них был его прадед, — указала Энджел глазами цвета небесной бирюзы на Рейвена.

— Как интересно! — воскликнула Дженна.

— Да, один мой прадед — шаман, — подтвердил Рейвен. — Именно от него я получил в наследство удачу в ловле рыбы и жестокое сердце.

— Карлсон, что ты говоришь?! — возмутилась Энджел. — Я имела в виду совершенно другое.

— Ты не жестокий, и не смей так думать о себе! — почти закричала Дженна, заметив на лице Рейвена печаль.

— Не жестокий? — Он грустно улыбнулся. — Вспомни-ка, сколько раз я доставлял тебе огорчения?

Энджел, подойдя к другу, положила руку на его плечо.

— Видя слезы, ты слишком переживаешь, упрекаешь себя, что не можешь утешить того, кто нуждается в поддержке. Когда меня ослепило горе, я не оценила по достоинству, как много ты для меня сделал. Только теперь, оглядываясь назад, понимаю, какую неоценимую помощь ты мне оказал. — Горькая усмешка скользнула по губам Энджел. — Если бы тебя тогда не оказалось рядом, я бы просто умерла от горя.

Рейвен некоторое время молчал, словно обдумывая услышанное, потом поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.

— Спасибо. Спасибо за то, что больше ни в чем меня не обвиняешь. Я действительно страдал, полагая, что причиняю тебе боль.

— Я очень переживала, вспоминая, как много резких обвинений бросила в твой адрес, — с раскаянием говорила Энджел. — Сколько колкостей высказала добрейшему, благородному человеку. — И, повернувшись к Дженне, добавила: — Вам, наверное, трудно понять меня.

— Нет, — тихо возразила та. — Я и сама убедилась, что Рейвен — действительно самый отзывчивый, самый отважный, самый… прекрасный мужчина, которого мне доводилось встречать.

Дженна молила небеса, чтобы никто не заметил, как предательски дрожит ее голос и трясутся руки с тех пор, как Рейвен поцеловал ладонь Энджел. Видеть его рядом с той, которую он, может быть, все еще любит, оказалось гораздо труднее и мучительнее, чем она себе представляла. Но она чувствовала боль не столько за себя, сколько за него. Энджел, необыкновенно красивая, судя по всему, умная и достойная любви женщина, принадлежала другому, и у Рейвена не оставалось надежды на взаимность.

— Да, и мне Рейвен тоже помог, — продолжала Дженна, стараясь выглядеть спокойной. — Он спас мне жизнь и даже не позволил отблагодарить.

— А благодарность напоминает молоко — сегодня оно свежее и вкусное, а завтра оно скисло, превратившись в простоквашу. — Рейвен замолчал, задумавшись, а потом встряхнул головой и, повеселев, произнес: — Впрочем, хватит ворошить прошлое. Давайте лучше обсудим планы на завтра. — Он посмотрел на Дженну. — Ты где остановилась?

— В маленьком домике у пляжа, недалеко от парка.

Рейвен нахмурился.

— В хижине, где на почтовом ящике висят медвежьи лапы?

Дженна пожала плечами.

— А вот это что. Я не была уверена, но побоялась спросить. Поначалу мне показалось, что это кости человеческие, и я чуть не сбежала.

— У Надин странное чувство юмора, — поморщился Рейвен. — В прошлом году охотники убили несколько медведей, сняли шкуры, срезали мясо, а кости выбросили в море. Вот она и подобрала. А хижину она починила?

— Наверное. Вот только крыша протекает. Но только тогда, когда идет дождь.

— Как и лодка, которая протекает, когда ты спускаешь ее на воду.

По интонации Рейвена Дженна поняла, что он не одобряет место ее временного проживания. Естественно, она не заказала номер в пятизвездочном отеле. Ее привлекла небольшая плата, за которую можно было воспользоваться лодкой, ведь нынешним летом приходилось экономить. Однако благие намерения не увенчались успехом, предстоит купить и новую лодку, и двигатель.

— Кстати, ты случайно не знаешь, где приобрести какое-нибудь подержанное суденышко? — спросила Дженна и, опустив глаза, добавила — Не очень дорогое.

— Не волнуйся, — поспешил уверить ее Рейвен. — О лодке я позабочусь сам. Старая Надин, видимо, решила над тобой подшутить.

— Думаю, нет необходимости. Я могу и сама…

— Ну что? — Усмехнувшись, Рейвен хитро посмотрел на Дженну. — Или опять бросим жребий? Но учти, на сей раз в роли монетки выступаю я. Давай, начинай.

— Нет, спасибо. — Дженна покачала головой, улыбнувшись. — Знаю я твою монетку.

Она заговоренная, обязательно упадет на ту сторону, которая требуется тебе.

— Смех смехом, но Надин, похоже, совсем потеряла совесть. — Лицо Рейвена стало серьезным. — Если бы я проснулся тем утром минутой позже и не заметил твое ветхое суденышко среди волн, ты бы утонула вместе с этой развалиной и старым двигателем, который давно не подлежал ремонту.

Дженна сама прекрасно представляла эту страшную смерть. Каждый раз, когда во сне серо-зеленая масса мутной воды смыкалась над головой и леденящий ужас охватывал все ее существо, она просыпалась в холодном поту с бешено бьющимся сердцем. Слава Богу, что рядом находился Рейвен, чье тело излучало покой и силу, и Дженна могла прижаться к нему, спрятаться в надежных объятиях и безмятежно уснуть.

— А вы останетесь у дяди? — обратилась она к друзьям Рейвена.

— У нас нет другого варианта. От старика так просто не отделаешься, — ответил Хок.

— Конечно. — Рейвен улыбнулся и, приняв наигранно серьезный вид, посоветовал: — Но держи ухо востро. Дядя — большой любитель красивых женщин. А они, в свою очередь, отвечают ему благосклонностью.

— И немудрено, — согласился Майлз. — Старик чертовски привлекателен и пользуется этим.

Энджел разразилась смехом.

— Как тебе не стыдно! Дядя — домосед, словно рак-отшельник. А вот Рейвен не такой.

— Да, наш парень на красавца дядю не похож, — с шутливым пренебрежением подтвердил Майлз. — Ростом не вышел, а о привлекательности и говорить нечего.

Смеясь, Рейвен подошел к другу и заключил его в крепкие объятия.

— Хок! Я по тебе скучал. Как хорошо, что ты выбрался сюда на пару деньков.

— И я тоже. Давненько ты не появлялся в наших краях.

— Знаешь, у меня было очень муторно на душе, и я решил побыть наедине с собой, немного подумать.

— Понимаю, очень хорошо тебя понимаю. Когда-то и мне душа не давала покоя. — Хок посмотрел на Энджел. — Но с тех пор, как я встретил эту необыкновенную женщину, в моем сердце царят мир и гармония.

И если прежде Дженна не могла однозначно ответить на вопрос об отношении Энджел к Рейвену, то теперь она поняла, что он вправе рассчитывать на ее дружбу, привязанность, но не на любовь. Та отдала ее другому, о чем свидетельствовали улыбка и блеск в глазах, когда Энджел смотрела на Хока. Его ответный взгляд тоже светился любовью. В простом легком прикосновении его руки к щеке жены было столько нежности, что, казалось, ее хватит на двоих. Хок смотрел на Энджел, как на звезду, озарившую его жизнь неземным сиянием.

Рейвен с нежностью наблюдал за друзьями. Дженну охватило чувство грусти. Энджел и Хока объединяла любовь, они составляли прекрасное неделимое целое.

И Рейвен искренне радовался за них и желал им счастья.

Нет, я не такая щедрая и бескорыстная, подумала Дженна. И хотя я не завидую счастью Энджел и Хока, но тоже хочу так любить и быть любимой. Желать, чтобы любовь выворачивала наизнанку. Желать смотреть на Рейвена без сожаления о себе, о нем.

Для него. Потому что я мечтаю об ответной любви для него. Пусть не со мной, но я желаю ему большой любви, как у его друзей. Правда, помочь ему я могу не больше, чем себе.

— Дженна, что случилось? — прошептал Рейвен.

Девушка очнулась. Ее голова покоилась на его груди, мужские руки осторожно поддерживали Дженну за талию.

— Нет, ничего особенного. — Она попыталась изобразить улыбку, однако Рейвен пристально посмотрел ей в глаза. — Наверное, мне немного не по себе, трудно возвращаться в цивилизованное общество. Честно говоря, я привыкла к райскому уединению.

Взгляд Рейвена потеплел, руки плотнее обхватили ее.

— Ну почему ты решила, что мы должны расстаться навсегда? — мягко проговорил он, сжимая Дженну в объятиях и приподнимая в воздух. — У нас в запасе несколько дней, мы проведем их вместе. Если ты, конечно, захочешь.

— Захочу, — согласилась она. — Очень даже захочу.

Наконец Рейвен с неохотой отпустил девушку. Обернувшись к друзьям, встретил их одобряющие улыбки.

— Ну что, договорились? — спросил он. — Завтра в пять встречаемся у Дженны. Я закупаю провизию, Энджел приготовит еду, а Майлзу доверим самое приятное дело — мыть посуду.

— А чем заниматься мне? — поинтересовалась Дженна.

— А ты, — строго сказал Рейвен, дотрагиваясь до кончика ее носа, — приговорена к заключению на час в горячей пенной ванне. За исполнением приговора прослежу лично. А потом посажу тебя на колени, и ты расскажешь мне о жизни, любви и страсти прекрасных зеленоглазых русалок.

— А ты, по-моему, еще мала, чтобы слушать подобные речи, — голосом строгого воспитателя сказал Майлз, прикрывая уши Энджел.

— Еще неизвестно, кто из нас не вырос, — съехидничала та и, притянув к себе мужа, что-то прошептала, хитро улыбаясь. От ее слов брови Майлза поползли вверх.

— Вот это да! — воскликнул он, и в его глазах вспыхнул чувственный огонек. — Буду ждать с нетерпением.

Дженна с удовольствием исполняла вынесенный приговор, когда в дверь громко постучали. Неохотно покинув ванну, она обернулась махровым полотенцем и подошла к двери.

— Рейвен, ты?

— А ты кого ждала? — спросил он, входя.

— Откровенно говоря, я просто принимала ванну. Или ты пришел слишком рано, или я очень долго не могла заставить себя вылезти из теплой воды, которая кажется божественной в сравнении с холодным морем.

— А, по-моему, я подоспел вовремя. — Рейвен развел в стороны ее руки, и полотенце соскользнуло на пол.

От его восхищенного, оценивающего взгляда, скользящего по обнаженному телу, у Дженна перехватило дыхание.

— О боги! — с вожделением воскликнул Рейвен. — Ты так прекрасна, что я боюсь, не сон ли это.

Дрожь пробежала по ее телу, а кожа покрылась мурашками. Но вовсе не от холода, а от близости дорогого единственного мужчины.

— Рейвен… — с трудом выдохнула Дженна.

— Еще, — попросил он. — Еще раз повтори мое имя.

Голос звучал так тихо и глубоко, что она с трудом различала слова. Рейвен склонился над ней и медленно провел языком по влажной нежной коже.

— Рейвен, — проронила Дженна, прикрывая глаза тяжелеющими веками. Язык добрался до ее груди и теперь настойчиво играл с сосками, превращая их в твердые алые ягодки. Словно бархат темнели его волосы на фоне атласной кожи. Рейвен опускался все ниже и ниже, пока не встал на колени. — Рейвен! — Дженна погрузила пальцы в густую шевелюру.

— Да… — прошептал он, касаясь губами тугого гладкого живота. — Да! Повторяй мое имя так, словно ты знаешь единственное важное для тебя слово.

Дженна ощущала магическую силу рук, которые медленно, сантиметр за сантиметром, двигались по ногам — от изящных тонких лодыжек к округлым ягодицам. Горячее прикосновение языка оставляло заметную влажную линию, соединяющую коленку и темный треугольник, венчающий белизну бедер.

Она гладила волосы и плечи Рейвена, вздыхая и постанывая, чувствуя, как возбуждение охватывает каждую ее клеточку.

— Рейвен… — шептала Дженна, наслаждаясь горячими дурманящими ласками. — Рейвен…

— Да, — отвечал тот. — Повторяй, повторяй. Пока я буду тебя любить. Когда ты так произносишь мое имя, я хочу всего. С тобой. Здесь. Сейчас. И всегда.

— Рейвен, Рейвен, Рейвен…

Имя звучало словно молитва. А его руки и язык продолжали исследовать ее тело. И когда Дженна уже не могла дальше терпеть возбуждающую любовную пытку, он поднял ее на руки и отнес в маленькую спальню. Очень бережно, как хрупкое бесценное сокровище, опустил на мягкое покрывало. Выпрямившись, Рейвен с обожанием, преклоняясь перед красотой, смотрел на обнаженное тело, которое призывно раскинулось перед ним.

— Рейвен? — Дженна вопросительно посмотрела на него, томясь в ожидании.

Не отрывая взгляда от желанной женщины, он начал быстро раздеваться.

— Я стану любить тебя до тех пор, пока ты в безумии страсти не забудешь обо всем на свете. Ты будешь видеть только меня, знать только мое имя, жаждать только меня. А когда я войду в тебя, то увижу серебристый туман блаженства, застилающий твои глаза, услышу знакомые стоны, сквозь которые зазвучит «Рейвен». А потом осушу слезы счастья и начну сначала.

Возбужденная плоть наполнилась таким же вожделением, как и горящие черные глаза. Он склонился над Дженна, жадно покрывая ее поцелуями.

Мир словно перестал существовать. Только мужчина и женщина парили в танце любви вне времени и пространства. Дженна видела, знала, любила только Рейвена, его жаркие губы, сильные нежные руки, дрожащее от желания тело.

Тишину нарушал только голос Дженны, повторяющий с мольбой заветное имя в страстной песне любви для Ворона.