Петля времени

1

Дверь комнаты резко распахнулась, и через ее порог шагнул человек. Он был взволнован, и волнение это струилось от него невидимыми потоками. Вся его внешность свидетельствовала о его радости и возбуждении — от взъерошенных волос, до растрепанной рубашки. Глаза сияли победным блеском, а сквозь густую щетину, вернее уже бороду, была видна улыбка, придавшая совершенно безумный вид выражению его лица.

Едва он ступил шаг, как воскликнул:

— Я сделал ее! Она работает!

Но Андрея сидящего за своим столом это не волновало. Он по-прежнему сидел, закинув ноги на стол, и жуя кончик карандаша. Мало того, ученый даже не удостоил вошедшего своим взглядом, продолжая читать научную статью. Он слишком часто слышал эту фразу и уже не воспринимал ее всерьез.

— Послушай, — не унимался вошедший, — в прошлый раз мы допустили ошибку, глупую, да и только! Нам следовало всего лишь…

— Нет, — не выдержал Андрей, и, отбросив в сторону газету, прошипел, — это ты меня послушай. Мы вместе три года работали над этим проектом, не покладая рук. Днем и ночью расчеты, расчеты, сборка и прочее. Мы восемь раз проверяли действие нашего аппарата на сходство с теоретическим действием. Мы год собирали энергию на один единственный опыт, который разнес ко всем чертям пол университета. Благо никто не пострадал из посторонних. А мы? — Андрей повысил голос. — Помнишь сколько провалялись в реанимации? Еще пол года! Тебе мало?! Влад, ответь, мало?

Влад опустил голову, но отступать не желал.

— Да, согласен…

— Наконец-то! — Поднял руки к небу Андрей.

— …Нам не нужна была такая мощь. Чтобы достигнуть перемещения хватает энергии одного реактора.

— Что-о-о-о?.. Ты опять за свое?!

— Подожди, возьми себя в руки, и выслушай. Да, тот опыт был более чем неудачен. Но его последствия столкнули с мертвой точки новое направление для изучения вопроса. То, что произошло не более чем попытка проскочить на другой берег бурной горной реки, при помощи маленького соломенного плота. Тут ты прав — это глупо. Ведь чтобы попасть на противоположную сторону достаточно проплыть по течению, постепенно с ней сближаясь.

— Ближе к делу, — холодно сказал Андрей.

— Так вот, как ты помнишь, мы брали свободную ось перемещения нашего аппарата. Тут-то и кроется ошибка. Насколько ты помнишь частную теорию относительности, время замедляет свое течение по мере достижения объектом скорости света. Но только относительно объекта, и только его. И в момент превышения светового порога начинает идти вспять. Это основа эксперимента. Однако для крупных тел, таких как наша планета, время имеет свойство протекать относительно оси ее вращения, не знаю почему, но это факт. Именно из-за этой особенности, путешествие во времени, возможно, только при разгоне аппарата до сверхсветовой скорости в противоположную сторону оси вращения нашей планеты.

Влад торжественно замолчал, предоставляя возможность своему другу обдумать услышанное.

— Хорошо, допустим так, — начал Андрей. — Но как объяснить частичное замедление времени в пять процентов, которого нам удалось достигнуть в лаборатории?

— Очень просто — неполное совпадение перемещения объекта с осью. Именно из-за этого замедление столь мало. А как тебе шестьдесят процентов? — улыбнулся Влад.

Андрей раскрыл рот от удивления.

— Да ну! А, по-моему — ты врешь, — ответил он, придя в себя от шока.

— Хватит тебе, — обиделся Влад. — Я ведь не просто спорить пришел, а предложить тебе все самому увидеть.

— Хорошо, я посмотрю на твою машинку, но в последний раз. Если и сейчас это шутка — то больше ко мне не обращайся.

Друзья вышли из кабинета, Андрей запер дверь на ключ, и они отправились к лифту. Спустившись на сорок этажей вниз, они вышли, и миновали несколько испытательных залов в которых, как и обычно кипела работа.

О! Институт! Как гордо это звучит. Это величайшее творение человеческой фантазии. На протяжении ста лет возводился огромный небоскреб в виде пирамиды высотой более трех километров. И после в его недрах было собрано самое лучшее оборудование и материалы. Его сердце — средоточие семи термоядерных реакторов дающих жизнь этой махине. Его мозг — это миллионы самых передовых процессоров объединенных в один невероятно мощный компьютер. Его недра полностью автоматизированы и роботизированы для полнейшего удобства ученых. Именно тут творят лучшие умы планеты. Это место мечта, в которую попасть невероятно сложно, и возможно только тогда, когда в тебе от рождения пророс дар, заложенный внутри у каждого, но от чего-то слишком часто пропадающий невесть от чего.

Наконец, они подошли к Лаборатории Времени, в которой творил Влад. Он подскочил к двери, и услужливо открыв их, отошел в сторону.

Увиденное "убило" Андрея моментально, с первого взгляда — посреди огромной комнаты стояло обычное деревянное кресло, с прикрученными к спинке часами. Ученый широко улыбнулся, проклиная себя за то, что второй раз попался па подобный розыгрыш и, не останавливаясь, сделал крюк к двери, собираясь выйти. Но его остановил Влад.

— Постой, это не то… — сказал тот.

Он подскочил к небольшим рычажкам, торчавшим из пола, и ударил ногой один из них.

В стене раскрылся проем, в котором исчезла платформа с "кресельным вариантом машины времени", а вместо нее появилась другая несущая на себе аппарат более серьезного вида. Машина представляла собой большой каркас в виде шара. В центре располагалась кабина с двумя креслами, а под ней, судя по всему, начинка, или аппаратура. Еще чуть ниже — реактор, негромко жужжавший и светившийся бледным голубым цветом.

— Ну и ну! — Протянул Андрей. — Знаешь, ведь тебе только реквизитором в Голливуде работать — ты бы добился успехов… Эта штука — он окинул взглядом аппарат, — будет поэффектнее всех предыдущих. Если бы работала — цены ей не было бы.

Влад засмеялся.

— Садись…

— Что — я? Ты все-таки решил покончить жизнь самоубийством, — прищурился Андрей, — и меня прихватить захотел, за компанию, как говорится. Так вот, конкретно заявляю: я еще пожить хочу. А в ад сам ползи — у меня и тут дел валом, — заявил ученый и развернулся, намереваясь выйти.

— Не говори вздора, — вздохнул физик и положил Андрею руку на плечо, — даже если что пойдет не так, нас спасет силовое поле, которым закрыта кабина. И университет тоже. После первой аварии все лаборатории закрыты этими полями. Теперь безопасность на первом месте у нашего руководства. Ты ведь это прекрасно знаешь.

Наступило недолгое молчание, после которого, Андрей демонстративно поднял руки, показывая, что сдается, и спросил:

— Куда садиться?

— На правое кресло. — Влад указал на сидение рядом с маленькой приборной панелью.

Андрей, не смотря на то, что по профессии был превосходным историком, очень часто погружался с головой в бездонные океаны цифр и расчетов физики и математики. И ему доставляло не мало удовольствия видеть готовый к использованию аппарат, созданный в недрах машинных цехов Института по его чертежам. Но сравниться со своим товарищем он естественно не мог. Рожденный ползать летать не умеет. Куда ему тягаться с природным талантом. Но и последствия в случае неудачи, не шли ни в какое сравнение.

Мало ли что в этот раз придумал этот гений? Но, вдруг он опять шутит?

Историк с еле заметной самодовольной улыбкой устроился на черном кожаном кресле, пристегнул ремни безопасности. Затем кивнул, показывая, что готов к опыту.

Влад ответил таким же кивком и пробежался по клавишам клавиатуры. Комнату накрыло защитное поле, и загорелась маленькая красная лампочка на панели контролера, внимательно следившего за всеми экспериментами. Физик отошел к другому компьютеру и, набрав очередной пароль, отключил подзарядку батарей машины времени, переведя ее в автономный режим. На приборной панельке вспыхнул зеленый огонек, обозначавший готовность к прыжку в двадцать пять процентов. Следующий пароль включил нагнетатель защитного поля машины, и загорелся второй огонек — пятьдесят процентов. После включения реактора — третий — семьдесят пять.

После этого Влад уселся на свое кресло и принялся щелкать переключателями. Поле накрыло каркас, обозначив полную готовность.

Андрей сообразив, что его товарищ не шутит, крикнул:

— Стой!

Но было уже поздно. Рука физика опустила рычажок и на друзей навалилась темнота.

Ее бездонный колодец наполнился диким ревом, разрывающим обманчивую тишину беспамятства. Вскоре тьма стала рассеиваться, превращаясь в сплошное море мелькающих с невообразимой скоростью разноцветных пятен. Они становились ярче и ярче пока не превратились в единое слепящее свечение. С его приходом появилась боль, рвущая тело на тысячи мелких частей.

Кричал ли Андрей, он не помнил. Но все исчезло так же быстро, как и появилось. В уши ударила давящая тишина, изредка прерываемая звуками капающей воды. Тело болело так словно по нему проехался укатчик асфальта. Ощущение реальности приходило так же болезненно, как и осознание того, что произошло нечто невероятное, и возможно непоправимое.

Межвременье

Холодная пустота заполняла собой все вокруг. Она была огромна, и как многое другое имела свой конец. Но для того, что в ней обитало, она была безгранична и непреодолима. Сколько Оно в ней блуждало… один… два… шесть или миллиард лет? А невидимая граница по-прежнему была далека, но уже не так желанна как ранее. Теперь она не более чем в звук…, вернее мысль.

Оно не обладало телом или какой либо формой — просто сгусток разума, затуманенный еще более древней, чем Оно само идеей. Идеей объединяющей всех избранных и дающей им силы, молодым и старым, или таким как оно достигшим своего мертвого совершенства.

Да, они избраны самим Временем, Они доказали свою верность и стали хранителями своего властелина не имеющего власти над ними. Именно Они и стали его олицетворением и незаменимым составляющим любой жизни.

Когда-то оно имело тело но, время неумолимо и плоть исчезла, так же как и остальное — память, чувства и свобода — оно стало заложником себя самого, добровольно обрекая на бесконечность и одиночество, пока кто-то не исполнит, что должен, что предсказано Летописью. И свобода вольется в бесплотные жилы, Оно обретет забвение.

А пока, Оно чувствует и запоминает что должно. Это — цель.

2

Несколько минут он лежал, неподвижно собирая растраченные на борьбу с болью силы.

Андрей слушал, как капают капельки воды, срываясь с невидимого пещерного свода. Не смотря на то, что он четко ощущал реальность, он не мог поверить, что произошло то, о чем ему говорил друг. Все что угодно только не это.

— Влад, ты где? — спросил он.

— Где, где? В Караганде! — Раздался голос Влада. — На кой тебе понадобилось лезть руками в панель?! — Путешествие, казалось не оставило на нем никакого отпечатка, потому что говорил он так же как и всегда.

Едва прозвучал вопрос физика, в мозгу всплыли воспоминания, как в попытке прекратить прыжок, он хотел дотянуться до кнопки аварийного выключения, но задел совершенно другую. Теперь, черт знает, что с ними было.

— Ты идиот! — продолжал между тем Влад, — ты понимаешь, что из-за тебя мы теперь в неизвестном времени? А если бы вообще что-нибудь сломалось? Мы бы взлетели ко всем чертям! Да, конечно, поле выдержало бы, но ведь пережить внутренний взрыв невозможно! Так называемое путешествие в один конец!

— Откуда ты знаешь, что путешествие произошло, может мы в лаборатории? — спросил историк, неестественно хриплым голосом. И тут же понял, какой глупый он задал вопрос.

— Оттуда!

— Тогда где мы?

— В пещере.

— А во времени?

— Без понятия.

— Что теперь мы будем делать?

— Обустраиваться на новом месте обитания. А там… — но Влад не договорил. Его лицо побледнело, а глаза широко раскрылись. Руки стали трястись…

— В чем дело? — насторожившись, спросил Андрей. Он знал, что такой вид только у приговоренного к жуткой казни, и понял что что-то не так.

— Н-не в ч-чем…

— Тебе плохо?

— Нет. Просто голова закружилась. — Он размял виски. — Теперь все нормально. Нам следует осмотреться, соорудить укрытие. Мне потребуется много времени для починки машины, и еще немного на подзарядку аккумуляторов…

— А потом мы вернемся обратно! — закончил за друга Андрей.

— Д-да… — отрывисто ответил Влад и отвернулся к выходу из пещеры..

Андрей оставался сидеть на кресле. Слабость все еще одолевала тело, но двигаться он уже мог. Хоть и с трудом.

Немного наклонившись, он приоткрыл крышку багажного отсека, и с негромким возгласом, выхватил оттуда свои любимые эвкалиптовые леденцы, которые вошли в его жизнь под словом — привычка. Андрей нервно растерзал бумажную упаковку и с вздохом облегчения закинул в рот зеленую конфету. Нервы немного успокоились, получив удовлетворение от выполненного требования.

Покопавшись еще немного, он вооружился ножом, блокнотом, ручкой, и еще несколькими вещами, которые, по его мнению, могли пригодиться куда быстрее различного вооружения.

После этого историк отправился к выходу из пещеры, где его ожидал Влад.

Товарищ его уже был во всеоружии — его любимая бронекуртка, собранная им лично, была увешана ножами всех размеров и видов, а за спиной красовался арбалет, весьма внушительного вида. На поясе — аптечка, и кинжал. Влад развернулся на шаги, и удивленным взглядом осмотрел своего друга.

— И это все?!..

— Ну да.

— Нет, — отрезал он, — пойди, возьми арбалет и еже одну такую куртку, — физик ткнул пальцем на свою. — Мы пойдем на разведку.

Первая вылазка дала совершенно неожиданный результат.

Пещера, в которой они оказались, находилась почти на вершине одной из гор, возвышающихся над островом. О том, что это остров можно было не сомневаться — осмотр с вершины это полностью подтвердил. У подножия гор были обширные джунгли, среди которых было что-то вроде города. А там вроде как должны быть люди.

Слава Богу, что хоть не среди динозавров…

Спуск к подножию был очень тяжелым. Каменистый склон горы так и норовил уйти из-под ног, а сверху с завидной периодичностью срывались обвалы. Несколько раз эти мини-лавины пересекались с дорогой путешественников, но все обошлось. К вечеру друзья вошли в плотные заросли джунглей, которые с упорством взбирались по склону все выше и выше, покрывая его густым зеленым ковром.

Едва друзья вошли в изумрудный лес, как сразу же поднялся шум — животные, почуяв вторжение на свою территорию, тотчас подняли тревогу. Однако быстро успокоились, потому что им никто не причинял вреда. Шум постепенно утих, и в чаще раздавались негромкие выкрики наиболее недоверчивых особей, заглушаемые шелестом листвы.

Когда солнце уже скрылось за горизонтом, Андрей и Влад вышли на небольшую поляну, заканчивающуюся высоким обрывом. Прямо под ним раскинул свои каменные улицы древний город.

Его величию не было предела. Могучий и грозный свидетель давно прошедших событий, гибели народа создавшего его и своей, очень быстро настигнувшей от руки вторженцев.

В мозгу Андрея всплыли снимки и карты, планы и зарисовки археологов. Сомнений быть не могло — это Теночтитлан, столица империи Ацтеков. Город, похоронивший в своих недрах тысячи ответов на многочисленные вопросы нынешних ученых, несметные богатства и знания.

Его храмы могли сравниться с пирамидами Египта, а улицы — с улицами нынешних мегаполисов. По ним сновали туда-сюда тысячи людей, повозок и животных. Мощеные они были ровны, а здания располагались строго в геометрическом порядке. В центре, на огромной площади прорывались в высь исполины-храмы.

Через каждые пять дней, их алтари окроплялись кровью несчастных жертв во славу бога — Ягуара, возносились молитвы, жрецы входили в транс и общались с идолом. После служения мессы начиналось празднество. Оно сопровождалось пиром, танцами и пр.

Андрей подошел к краю обрыва и стал в полный рост, гордо приподняв голову. Его взгляд скользнул по низине, и сердце его забилось быстрее.

Сколько ученых сочли бы за счастье отдать свою душу, лишь бы вот постоять и посмотреть на загадку с высоты птичьего полета реально, раскрыть его тайны, впитать накопленные древним народом знания, понять смысл их жизни, мудрость старцев и оставить в себе впечатление, которое ценится и историков чуть ли не выше жизни.

Ученый потянулся за блокнотом и ручкой и принялся зарисовывать увиденное.

— Тут очень удобно устроить привал, да и наблюдать за этим чудом тоже, очень удобно, — нарушил тишину Влад. — На ночь нет лучшего места. Тут всюду джунгли, и я же три раза замечал диких котов.

Физик нахмурил брови:

— К чему тебе эта бумага? — спросил он, посмотрев на блокнот. — Возьми фотоаппарат.

Но Андрей никак не отреагировал на предложение. Он по-прежнему продолжал создавать зарисовку словно зачарованный, линия за линей.

Влад пожал плечами и принялся фотографировать.

Ночь постепенно завладела миром, накрыв его своим одеялом мрака и высыпав на него тысячи звезд.

Друзья устроились на ночевку.

Андрей

Но даже теперь под покровом темноты было очень жарко. Андрей не спал почти до самого утра, но не из-за жары. Его мысли текли бурным потоком, в котором не было места сну. Он по-прежнему не верил в произошедшее и отчаянно сопротивлялся этому ощущению — абсолютно все подтверждало успех опыта, невозможность которого была доказана много лет назад.

Едва Андрей закрывал глаза, как в его мир спокойствия врывались все воспоминания, тысячи образов накопленных за этот тяжелый день. Они ранили его, заставляли вздрагивать при каждом их соприкосновении с разумом, и казалось, страшная боль путешествия вновь возвращалась терзать его тело. Чувства бушевали, не желая оставлять его наедине с покоем. Но Андрей чувствовал, что не это главное, он ощутил в глубине души, где-то очень глубоко зашевелилось неизвестное ему чувство, или предчувствие, дать характеристику которому очень сложно. Оно словно маленький червь точило его основу, желая чего-то добиться. Но чего именно было сложно понять, как и многое другое.

Рассвет пришел быстро. Казалось, только сомкнул глаза, как нужно просыпаться. Даже школьные годы невольно вспоминаются. Солнце выглянуло из-за древесных вершин, знаменуя начало нового дня. Его слепящие, еще не сильно горячие лучи заливали ярким светом, который не могли остановить даже закрытые веки, всю поляну. Задремавший под утро Андрей поморщился, и перевернулся на живот, желая скрыться от них. Однако ученый уже проснулся. Он приподнялся на локтях и посмотрел по сторонам — Влада не было.

Сонливость моментально исчезла, и Андрей подскочил словно пружина. В его руках красовался заряженный арбалет, который он положил рядом с собой перед сном.

Блестящий наконечник стрелы искал мишень.

Вдруг, неподалеку зашелестела листва кустов, и оружие тотчас было направлено в ту сторону. Но ничего не происходило. Листва снова зашумела, но уже за спиной. Андрей повернулся и с трудом подавил желание выстрелить, понимая, что второй выстрел может не последовать.

Медленно шагая и поворачиваясь в сторону шорохов, Андрей не заметил, как оказался рядом с пышными зарослями, и получил удар в висок чем-то тяжелым. Не успев проснуться, он вновь погрузился в темный океан.

3

Влад

Влад был на ногах задолго до появления первых лучей солнца. Взятые с собой бутерброды уже давно прошли все стадии пищеварения, и желудок требовал добавки.

В отличие о своего друга Влад не мог довольствоваться какими-то леденцами, он должен был что-нибудь съесть, и только тогда успокаивались нервы.

Влад шел медленно, не торопясь, тщательно выбирая место куда ступить. Он старательно скрывал свое присутствие, пытаясь создавать как можно меньше шума. Ученый плавно раздвигал спутавшиеся между собой ветви кустов и стебли травы, вглядываясь в просветы между сочными изумрудными листьями, в ожидании добычи.

Немного пригнувшись, Влад шел в глубь джунглей, где, как ему казалось, водится больше всего дичи. Он миновал живописное лесное озеро и вошел в дикую часть острова.

Ландшафт менялся здесь кардинально, резко, словно кем-то очень могущественным здесь была проведена невидимая граница, отделяющая непроходимую чащу от цветочных и солнечных лугов. Плотно сплетавшиеся между собой низкорослые кустарники и высокие травы здесь уступали место могучим, древним эвкалиптам, устремившим свои вечнозеленые вершины высоко в небо. Они росли стройными рядами, скрывающими неприступной стеной горизонт. Землю мягким ковром устилал мох и сухие опавшие листья, в которых без устали сновали мелкие зверьки.

Влад остановился и лег на прохладную землю. Он должен слиться с природой, почувствовать миллионы глаз, пристально следящих за ним. Он должен стать охотником.

Именно теперь он понимал, как и почему каждая охота у древнего народа становилась обрядом, ритуалом единения с природой. Ведь человек такое же ее составляющее, никак не повелитель и не царь. Пускай он в силу своего устройства постоянно с ней соревнуется, ищет пути, как обмануть и стать на ступеньку выше, но внутренний зов в нем по-прежнему силен, и иногда происходит это обращение к Ее силам. Они вновь становятся единым целым, природа как дом, а человек дитя. И как ранее она дает пищу, прощая все.

Он должен думать как животное, не выставляя свои мысли напоказ, ведь кто сказал, что мысль нематериальна, и ее невозможно учуять? Именно так жертва может спасти свою жизнь, когда охотник неаккуратен, и разбрасывается своими желаниями и целями налево и направо.

Он представлял себя тигром, большим, сильным, ловким и грозным. Его боялись и уважали, и вот он вышел на охоту, на свой ритуал, томимый жаждой мяса, и свежей крови.

Его сильные и ловкие лапы, словно сами выбирали тропу; позади остались плотные заросли и озеро.

В его голове была лишь одна мысль — жертва. В воздухе витал знакомый, запах. Он был слаб, но ни учуять его было невозможно. Он прямо-таки стучался в сознание, мол, вот он, мой хозяин, недалеко, найди…

И Влад искал. Осторожно тщательно, стараясь ничего не упускать, выискивая каждую сломанную неосторожным движением веточку, каждый след на земле и запах, пьянящий и сводящий с ума.

Его усилия были вознаграждены.

Недалеко в кустах он увидел ее — свою жертву во всей ее предсмертной красоте.

Он выпустил когти, и тихонько заурчал от удовольствия. Медленно и плавно он подбирался сквозь кусты, как вдруг, совсем рядом раздались голоса. Жертва испуганно ускакала, а он отчаянно цеплялся за покидающий его образ. Но он был неумолим.

Влад осмотрелся и увидел рядом с собой десять аборигенов, с копьями наперевес. Они быстро сделали несколько шагов к нему, и теплые каменные наконечники уперлись ему в горло. Владу пришлось встать на цыпочки, чтобы не распороть себе горло. Самый главный в их отряде оказался рядом и раздавил непонятную капсулу у ученого под носом, темнота беспамятства навалилась на него.

Андрей

Тьма бессознательности впервые для него была столь нежной, ласковой и желанной. Именно она сейчас спасала его от мук. Она укрыла его от жестокой реальности, унесла далеко от тела и боли терзающей его. Он был за гранью реальности, жизни и времени, но слабый и изнеможенный.

Ощущения крепли, жизненные силы восполнялись, и вскоре их хватит на то, чтобы развеять обманчиво спасительную пелену. А сейчас они тщетно метались, рвали, отчаянно сопротивляясь черному водовороту смерти. Тоненькая ниточка, за которую он цеплялся, становилась крепче, желание жить разгоралось все сильнее, и из ее угольков вспыхнуло яркое пламя, поглотившее окутавшую его гибель. Сознание приобрело форму, и теперь бежало изо всех оставшихся сил.

Мир между смертью и жизнью, своеобразное чистилище — сложно и опасно. Мало кто вырвался из его владений в своем уме, сохранив рассудок. Сумев пережить увиденное, спастись от того, от чего спастись невозможно, победить непобедимое, сразиться с самим собой — со своим отражением здесь — в мире, объединившем извращенную реальность и невероятный мир послесмертия.

Андрей бежал по полупрозрачным глыбам камня, висевшим в черной пустоте. Едва различимая тропинка исчезла, и он с криком упал в пропасть. В последний момент дно ее исчезло, а он стал птицей в небесах. Он парил, и блаженство теплой волной растекалось по его жилам. Свобода от всего — от тяжести собственного тела, от забот от мыслей, и вообще от всего, что может обременять. Вновь все пропало, а он стоял посреди поля битвы. Черное поле, усеянное трупами, земля, политая кровью, свинцовые тучи над ним, и армия… Его армия. Таких как он. Каждый солдат был им, каждый десятник, сотник, и полководец. Их были миллионы, а он один. Страх ледяным копьем пронзил его голову.

Глядя в их лица, он видел себя и себя в их лицах, выражение каждого было его выражением, их чувства были полны гнева, а лица исказила маска ненависти.

Волчьим воем, пронеся боевой клич, и армия мерными шагами двинулась в атаку.

Что движет нами, когда мы бежим от собственной неизбежной гибели? Страх? Надежда? Что легло в основу наших чувств, в чем смысл жизни? И чувствуем ли мы ее так, как хотел этого тот, кто нас создал? Быть может в этом ответ?

Он хотел жить, и не потому что желание влачить свое жалкое существование, постоянно наполняя ее чашу всевозможными удовольствиями, взяло верх, а потому, что осознавал свою цель в мире. Его желание было сильно, как ни у кого ранее, и перед этой решительностью отступала сама смерть. Да, конечно! Цель! Победит только тот, у кого она есть.

На миг во тьме появился проблеск, — его несут, он в джунглях, и по-прежнему жив. Ветви деревьев больно стегали его по лицу, и боль эта была живительна, потом что приводила в чувства. Но тьма вновь взяла верх, окутав сознание. Однако сила ее слабела, она исчезала под напором его понимания, с которым приходила истинная свобода.

Он вновь боролся за свою цель, но не за себя. Он развернулся и побежал. Его преследовали войны с копьями наперевес, а он бежал, выбиваясь из сил. Чего-то не хватало, последней части головоломки, которая спасла бы его, и вдруг он понял. Страх! Вот что губит всех, кто здесь оказывался. Всеразрушительный, мощный, и казалось бы непобедимый. Тот, кто вступит за его, кто станет выше, сохранит самое ценное — жизнь…

Все пропало. Черные тучи вновь окутали все вокруг. Они становились прозрачнее, слабее.

Он открыл глаза и обмер — он над водопадом. Два человека держали его над собой, громко выкрикивая нечто вроде молитвы, он — жертва. Еще мгновение и его тело понеслось вниз.

В отчаянии он выгнулся, принимая вертикальное положение, чтобы правильно войти в воду, однако тут было слишком мелко. Всплеск… Удар…

Темный колодец вновь поглотил его. Последним он слышал ироничный смех. Или показалось?…

Межвременье

— Он силен, упорен. Вполне годится…

Голос разума растекался в темноте, проносился эхом, отражаясь от невидимых стен.

Оно впервые чувствовало отчетливо одного человека. Весь мир сфокусировался в нем одном. И теперь ничто не могло отвлечь его внимания.

— Молодец! — сказало Оно. — Продолжай…

Продолжай, продолжай — проносилось эхом.

Впервые в его словах чувствовалась радость и надежда. Надежда на смертного.

Влад

Серые стены его камеры были влажными и холодными. Из темных прожилок камня сочилась вода, и значило это то, что тюрьма находилась глубоко под землей. Здесь не было ни коек, ни стульев, ни чего прочего. Сколько Влад тут пробыл, он не знал, да и не хотел. Больше всего его сейчас занимала головная боль, которая казалось, разорвет его голову на миллион крошечных частичек. Физик прислонился к прохладной стене и с некоторым облегчением вздохнул — ему стало легче.

Единственное место пригодное ко сну это небольшая подстилка из мокрого сена в углу, на которой красовался чей-то череп. Влад скрутился в комочек, и подумал о том, как сейчас было бы хорошо поспать у себя в квартире, на мягкой кровати.

Где Андрей он тоже не знал. Скорее всего, где-нибудь в другой камере, так же лежит на мокром сене, проклиная все, на чем свет стоит. И в первую очередь его — Влада, оставившего свой ночной пост. А ведь все могло быть совсем по иному, они осторожно изучили бы этот город, и вернулись бы обратно с бесценными материалами по физике и истории. Им вручили бы премии, их имена не сходили бы с первых страниц научных газет, и пр. Ах, как было бы хорошо!

Но в чем дело? Так, раскисать нельзя. Это последнее.

Нужно собраться и поразмыслить. Так, что мы можем предпринять? Побег? Естественно, но не своевременно. Вначале необходимо узнать, где эти аборигены держат Андрея. И главное жив ли он. В голове ученого, мечтателя и практика тотчас оформился план.

4

Андрей

Пробуждение навалилось словно лавина. Ободряюще холодная, но и непомерно тяжелая.

Андрей открыл глаза и тотчас зажмурился — яркий солнечный свет, пробивавшийся сквозь сочную листву, был нестерпим. Лежа на земле, он попытался пошевелить каждой частью своего тела, и с огорчением почувствовал жуткую боль в плече. Конечно! Когда Андрей падал с вершины водопада, он заметил что тот слишком мелкий и попытался убрать голову, чтобы удар о дно пришелся не в нее.

Ученый облизал губы и улыбнулся, правда улыбка эта со стороны могла показаться предсмертным оскалом, но не это главное — он был жив и доволен собой. Второй раз он победил в состязании со смертью, и второй раз оставил ее с носом. Он гордился собой.

Солнечное тепло приводило историка в чувства. Он перевернулся на правый бок и поднялся, стиснув зубы от боли. Теперь Андрей мог оглядеться. Вокруг него были густые непроходимые джунгли. Где-то вдалеке шумел водопад. Видимо он потерял сознание, и его отнесло течением так далеко. Благо крокодилы то ли сытые были, то ли не заметили его бесчувственное тело. Андрей посмотрел на неровное русло реки — вода была гладкой, лишь изредка вздрагивала, когда костяной гребень рептилии разрывал спокойную серебристую гладь. Мысли все еще были в тумане, но даже сейчас Андрей понимал, что нужно вернуться обратно. В этой дикой части острова ему в одиночку не выжить. Дикие звери, отсутствие пищи рано или поздно его прикончит, это было ясно как Божий день. Не ясно только одно: как именно взобраться на отвесную каменную стену водопада без веревки, да еще с такой раной. Но все это было второстепенно, сейчас необходимо пробраться туда, а там поглядим.

Ему становилось все хуже. Плечо болело так, словно на него вылили ведро расплавленного свинца, и боль переходила на шею и голову. Каждый шаг давался все труднее. Перед глазами плыло. Андрей подошел к реке и, став на колени, окунул голову в воду. Ему стало легче, и он продолжил свой путь. Ноги переставали подчиняться, и пришлось ему кое-как выломать себе нечто вроде посоха, и, опираясь на него продолжать путь.

Андрей шел несколько часов, и путь этот был дорогой сквозь ад. Шум падающей воды становился громче, и ученый как мог, прибавил шагу.

Силы покидали его, и историк уже готовил себя к выходу на арену смерти, где ее хозяйка проведет очередной матч реванш, сражаясь с еще большим азартом за душу необычайно стойкого человека. Ученый ступил несколько шагов и упал на землю, проваливаясь в небытие. И вырвать его от туда не могли даже послышавшиеся голоса людей неподалеку.

Андрей лежал, вслушиваясь в темноту собственных закрытых глаз. То, что происходило, было просто невероятно — он слышал испанский говор. Или это все галлюцинация и он по-прежнему лежал в лесу на мокрой земле? Ученый попытался открыть глаза, но сил на это у него просто не было — они все уходили на восстановление.

Как он смог определить на слух, это был лагерь конкистадоров. Да конечно! Значит сейчас война. Это плохо.

С их языком у ученого было плохо, он не просто хромал на обе ноги, их вообще оторвало, поэтому, услышав где-то неподалеку английскую речь, очень обрадовался.

— Как думаешь, он выживет? — спросил первый голос.

— Он крепок, — сказал второй. — Конечно, у него много переломов, к тому же от их осколков повреждены мышцы, но повторюсь: он невероятно живуч. За три дня в нашем лагере он очень быстро поправился, хоть и валяется без сознания…

Три дня… Три дня он вот так провалялся без сознания. Три долгих дня, которые мог бы потратить на поиски своего друга. Как жаль.

Второй человек еще долго расхваливал возможности организма ученого, но Андрей больше их не слушал. Все что ему было нужно, он узнал. Видимо при падении он сломал ключицу, и несколько иных костей находящихся в контакте с этой. После такой травмы не меньше месяца потребуется, чтобы восстановиться.

Андрей дождался, когда к нему подойдет лекарь, и хриплым голосом попросил:

— Пить…

— А наш больной! — воскликнул врач. — Пожалуйста, пей.

Он приподнял Андрея и поднес к его губам чашку с водой. Историк жадно сделал несколько глотков, и облегченно вздохнув, откинулся на мягкое сено.

— Кто вы? — Спросил врач.

Услышав этот вопрос, ученый вздрогнул, и принялся составлять свою историю.

— Я Ученый, — начал он. — Неделю назад я со своим товарищем тайком пробрался на один из военных кораблей и прибыл на этот остров. Мы хотели исследовать культуру найденного вами народа…

Однако договорить он не успел. Врач вспыхнул и принялся горячо рассказывать об ацтеках.

— Это грязные свиньи! Проклятые богохульники! Они едят сердца своих врагов, приносят в жертву наших воинов! У этих зверей нет культуры, — врач понизил голос, и зловещим шепотом продолжал. — Их нужно убивать, уничтожать, стирать с лица Земли! И скоро наш отряд пойдет наверх. Мы уничтожим их город, их столицу. Это будет сокрушительный удар!

Лекарь еще некоторое время продолжал изрекать проклятия и ругательства, описывать, что они с ними сделают, когда периметр города будет уничтожен. Но заметив отвращение на лице ученого, он умолк.

"Значит, вскоре они отправятся наверх. — Думал историк. — Это шанс спасти Влада. Только если он еще жив".

— А когда будет наступление? — спросил ученый.

— Через три дня, во время их жертвоприношения. Когда с небес спустится странный огонь.

— Огонь?

— Да.

И врач рассказал Андрею историю о сильном свечении, которое спускается во время каждого жертвоприношения с небес на вершину храма. Оно появляется высоко в небе, и медленно спускается, озаряя своим мертвенным, синим светом все на многие километры. После оно останавливается на вершине, там, где расположен алтарь.

В течение трех недель шпионы конкистадоров наблюдали за этим, и приметили одно необычное обстоятельство: все люди во время этого действа находятся в необычном состоянии. Проще говоря, в трансе. Они танцуют, кричат, некоторые просто дергаются, а многие умирают… В это время они не способны оказать какого либо сопротивления, и именно по этому время атаки было выбрано таким образом.

Андрей вспомнил о том, что ничего подобного об этих событиях даже в документах секретного статуса не упоминается. Хотя, быть может, его уровень доступа недостаточен, чтобы иметь возможность работать с еще более секретными и древними документами.

Подготовка к атаке шла полным ходом. Андрей быстро шел на поправку благодаря тому, что в тайне использовал несколько инъекций BHM (англ.). Биологическое заживляющее вещество. Оно было разработано более тридцати лет назад в его институте. Открытие препарата такого рода позволило отказаться от многих других, менее эффективных и имеющих побочные эффекты. Основой BHM являются несформировавшиеся клетки, извлеченные из эмбрионов. Попав внутрь организма, зараженного вирусом или имеющего различные травмы, препарат принимает участие в заживлении. Из основного составляющего образовываются новые способные к жизни клетки в замен поврежденных. Из них может образоваться мышечная ткань, костная и пр. И еще одним неоспоримым преимуществом этого препарата является время. Оно в десятки раз быстрее обычных медикаментов приводит к полному выздоровлению.

— Когда немного оправишься, с тобой поговорит наш командир. — Закончил врач, и, поднявшись, ушел.

Андрей кивнул и отвернулся. Ему нужен был отдых.

На следующее утро к нему подошел высокий человек в стальном доспехе. На вид ему было около сорока лет. Из-под широкополой шляпы были видны каштанового цвета волосы с изрядной проседью. У него был небольшой острый нос, серьезные серые глаза, а через правую бровь до самой скулы проходил шрам. Завершали картину широкий рот с тонкими губами и отлично ухоженные усы, не смотря на военное время.

Андрей догадался, что это и был тот самый капитан, о котором говорил лекарь. Капитан поприветствовал ученого и, извинившись, присел рядом на скамью.

— Мне доложили, что нашли человека неподалеку от лагеря. Джеймс сказал, вы не похожи на язычника, — начал он, и после небольшой паузы добавил. — Можно сказать, что именно это и спасло вам жизнь. Ребята обычно сразу таких на тот свет отправляют.

С первых слов Андрей увидел в нем человека дела.

— Спасибо, — сухо ответил историк, понимая, что был на волоске от гибели.

— Так все-таки, еще раз, кто вы такой? — Спросил капитан.

Андрей прочистил горло и еще раз пересказал придуманную им наспех историю, которую рассказал лекарю.

Капитан внимательно слушал, и когда ученый закончил, он потеребил ус и спросил.

— А как вам удалось выжить при падении с "Демонического Шпиля"?

— Это вы про тот водопад?

— Да.

— По правде говоря, я много раз совершал подобные прыжки, — начал Андрей. — Конечно не с водопадов, но с высоты не меньшей. Я… спортом таким занимаюсь… Однако навыки мои мне помогли меньше всего — скорее внимательность. Я вовремя заметил, что там слишком мелко и принял соответствующие меры. Но, увы, без травм не обошлось.

Похоже, что ответ подобного рода вполне удовлетворил его собеседника.

— Вы везучий человек, — покачал головой капитан.

На некоторое время он замолчал, видимо вспоминая все, что хотел спросить, и, вспомнив, снова завел разговор.

— Что вы смогли узнать о городе?

— К сожалению, ничего, — ответил Андрей, ожидавший этого вопроса. — В первую же ночь аборигены похитили моего товарища, а после и меня.

— Боюсь, вы стали жертвой не тех, кто в городе.

— А кого же? — удивился Андрей.

— Есть тут еще одни… Похищают людей и скидывают с того самого водопада. — Капитан показал пальцем в сторону Шпиля. — Мы одного поймали, а до лагеря донести не смогли — умер. И никто не знает как. Толи от страха, то ли еще от чего. В общем, сколько мы за ними не охотились — без толку. А те, что стенами обгородились, все в город прут, что только отыщут или поймают. Такие вот дела.

Капитан перевел дух.

— А твоего друга мы поможем спасти. Только ты поможешь нам в атаке на город.

— Согласен, — сказал Андрей, не раздумывая.

А что тут думать? Другого шанса нет.

Уже через два дня он мог работать, помогая всем остальным, к величайшем удивлению лекаря. Наконец настал день их боя. Но у Андрея на его счет были иные планы.

5

Влад

Не смотря на то, что Влад был пленником, с ним обращались вежливо. Если это так можно назвать. По крайней мере, его не избивали, не оскорбляли и хорошо кормили. Этого было достаточно.

Второй день начинался как обычно — паек в виде жареного куска мяса и большого кувшина молока. Плотно перекусив, Влад улегся на сено и от безделья принялся вспоминать формулы, теории, статьи других ученых, для того, что бы не терять своей ученой формы.

— Так, теория относительности, частная теория… — шептал он. — Формулы пространства-времени… Определение времени… Скорость света.

До полудня физик вспоминал научные термины, а когда вспоминать было больше нечего, принялся строить миниатюрный домик из соломы. В полдень ему принесли немного хлеба и кусок жареного мяса (расщедрились!).

Когда солнце подошло к горизонту, в его клетку вошел надзиратель, и жестами приказал выйти. В длинном каменном коридоре было темно, не смотря на свет факелов, которые висели на стене. Владу связали руки, завязали глаза, и куда-то повели.

Шли они долго. Много раз поворачивая, спускаясь и поднимаясь по лестницам, и, наконец, остановились.

Когда с его глаз сняли повязку он замер — его привели в огромный зал украшенный множеством золотых идолов, росписями на стенах и… отрубленными головами. Из глубины храма вышел человек украшенный необычайно красивыми перьями, придающими ему одновременно и смешной и грозный вид. Вождь — мелькнула в голове мысль…

— Нет, я не вождь. — Сказал человек. — Я жрец.

Влад посмотрел на него беспокойным взглядом. Он читает мысли. Телепатия? Среди древних это редкость. Но у ученого было преимущество — всех их обучают защите от подобного рода вмешательств, так как данные фокусы в его время не редкость. Слишком много разработок попало в плохие руки, при помощи телепатов.

Влад расслабился и сконцентрировался. Он перестал думать обо всем. Внутри образовалась темная пустота, не нарушаемая ни звуком, ни мыслью. Прозрачная граница щита его разума вбила за его пределы невидимые щупальца шамана. Ученый, приоткрыв глаза, заметил, как сморщился от боли телепат. Его лицо побледнело, и он отступил на шаг.

Голубые глаза ацтека впились в его, и Влад заметил в них язычки разгорающегося пламени гнева вперемешку с интересом. Видимо шаману до этого ни разу не доводилось встречать на своем пути такого решительного отпора.

— Ты… — прошипел он. — Богохульник!

— Не более чем ты, — спокойно ответил Влад.

Жрец пришел в ярость. Он с размаху влепил ученому пощечину.

— Вон! — рявкнул жрец охранникам.

— Как ты смеешь обвинять меня, жреца великого и всемогущего Ягуара, в богохульстве?

— То же самое я мог бы спросить у тебя, — с усмешкой сказал Влад.

Шаман поднял брови, но сохранил вернувшееся спокойствие.

— Не дерзи мне, конкистадор, ты не в том положении, чтобы позволять это себе, — прищурился он. — Одно мое слово и ты покойник. Я не пожалею времени на самые изощренные пытки. Ты будешь мучаться очень долго и ужасно!

— Я могу заглушить любую боль, а могу сам умереть прямо сейчас.

Влад начал блефовать. Конечно, он не в том положении чтобы позволить себя убить. Слишком это было глупо. Обман сейчас был самым действенным оружием, которое увеличило свою силу после того, как шаман лишился возможности вмешиваться в его разум.

— Кто ты? Демон? Отвечай!

Но ученый сообразил, что ему делать.

— Нет, я ученый, — коротко ответил Влад и мощным ударом ноги между ног жрецу, поставил точку в этом неприятном разговоре.

Ацтек согнулся пополам держась за свое хозяйство и выпучив глаза.

Физик усмехнулся и, выскочив из зала, спрятался между колонн у входа. Это должно предоставить ему время для передышки, и к тому же, его наверняка не станут искать у себя под носом. Через несколько минут раздался сдавленный вопль шамана, и стражники гуськом помчались на помощь, своему временно писклявому покровителю. Влад перегрыз веревки, (ну и дрянь!) и крадучись отправился в глубь храма.

Теперь следовало отыскать Андрея, и делать ноги из этого времени…

Андрей

Утро. Холодно. Сыро.

Легкое покалывание в плече.

Солнце еще не взошло, но было светло. В лагере, не смотря на столь раннее время, уже почти никто не спал. Каждый чем-то занимался. Кто-то готовил веревки, кто-то чистил ружье, кто-то плотно завтракал впрок. От веселых и жизнерадостных людей не осталось и следа. Все были предельно сосредоточены и собраны.

Андрей проверил доверенное ему оружие, приготовил порох и кусочки свинца. Когда все приготовления были окончательно завершены, весь отряд из восьмидесяти шести человек отправился в путь.

Группа, которая нашла Андрея, состояла из наемников разных национальностей. Здесь были и англичане, в числе которых лекарь и командир, несколько негров, бедные итальянцы и испанцы которых не приняли в регулярную армию. Все эти люди хотели только одного — золота, и больше ничего. Эта страсть давно завладела их умами, и только та часть их души, которая отчаянно сопротивлялась пагубному желанию, заставляла их прикрывать свои злодеяния борьбой за веру, истреблением богохульников.

Город Теночтитлан будет уничтожен конкистадорами и на его месте возведен новый — Мехико. Великолепнейшее чудо древней расы разграбят и сровняют с землей, под которую, по вине алчности, уйдут многочисленные загадки, которые так никто не разгадает.

Лагерь наемников располагался очень близко от стен водопада, поэтому отряд довольно быстро оказался у места подъема. Веревки были заранее закреплены на вершине разведчиками, но в целях безопасности первыми командир решил отправить негров, чтобы те проверили крепления на себе.

На проверку пошел малый по имени Джерри. Он без труда взобрался на вершину и сказал что все в порядке. Начался подъем, который прошел без трудностей, если не считать того что один из воинов сорвался, будучи почти у самой вершины и разбился насмерть. Но на войне на потери подобного рода не обращают внимания. Вещи погибшего были поделены между оставшимися солдатами, и группа продолжила свой путь.

Ближе к полудню отряд подошел к стенам города, и устроились ожидать появления странного огня.

В это время командир готовил примитивные пороховые бомбы, что бы пробить могучие ворота, защищающие город. Три больших пузатых кувшина из красной глины еще раз обмазали жиром для герметичности, и, убедившись, что стражники отправились на главную площадь к храму, укрепили взрывчатку на створах.

Близился час атаки. Солдаты нервничали, то и дело, щелкая ружейными бойками. Но эта нервозность доставляла им удовольствие. Возможно в эти смутные времена, в которые по воле случая попал Андрей, войны были чем-то вроде развлечения, как бы глупо это не звучало. Они, конечно, доставляли много горя, но заодно разбавляли монотонную скучную жизнь. Поэтому игра со смертью была желанна. Это желание доказать свое превосходство, получить награду, грабить и убивать, быть в вечном соперничестве — все это лежит в основе мужской души, которая получает несказанное удовольствие от каждой победы инстинкта над разумом.

Наконец яркое голубое небо озарил долгожданный огонь. Огромный шар, пылая зеленым пламенем, медленно спускался по направлению к городу. Андрей смотрел на него как на нечто невозможное, с изумлением, интересом и непонятным страхом. В его голове мелькнули древние документы найденные Институтом, перечеркнутые толстой красной линией как неверные. Еще ни разу он не читал о подобного рода происшествиях в столь ранние времена. Неужели все, или почти все, что написано в книгах ложь? Неужели кто-то намеренно искажает историю? Но в таком случае…

Мысли ученого прервал взрыв, который сотряс стену и выдрал из нее сотни закопченных кусков камня. Андрей на время пригнулся и когда поднятая взрывом пыль подскочил и сломя голову помчался к образовавшейся в стене дыре. Его взгляду открылись мощеные улицы гиганта, немного охваченные полу прозрачной дымкой пыли, поднятой взрывом.

"Надеюсь, капитан не ошибался на счет аборигенов и они сейчас в трансе. — Думал он".

Группа тотчас рассыпалась вдоль стены, и каждый выбирал себе направление для зачистки.

Андрей осмотрелся, и, увидев вдалеке вершину храма бога войны, залитую таинственным светом бросился к нему. Насколько он помнил, тюрьмы располагались неподалеку от подобного рода сооружений. И если Влад у них, то наверняка там.

Ученый миновал торговую улицу, жилой квартал и оказался на площади, на которой собралось огромное количество людей. Их было много, даже больше чем представлял себе ученый, тысячи, десятки тысяч. Там были простолюдины, воины, знать и даже проститутки, которые в другое время завлекали клиентов громким чавканьем жвачки — чакла. Все собравшиеся объединились в своей молитве идолу, которому были бесконечно преданны, верны до последней капли крови.

Люди дергались, издавали странные звуки, падали, кричали…

Андрей осторожно вошел в это бушующее море. Он тихонько продвигался к храму, проскальзывая между ацтеками. Осторожно придерживая каждого, ученый прошел около двухсот метров, и при этом толпа становилась все плотнее, а идти ему еще долго. Чем глубже он заходил в процессию, тем сильнее нарастало внутреннее беспокойство. Андрей ощущал себя крохотным батискафом, опускавшимся в глубь черного и чуждого всему живому океана. И стены его внутренней защиты уже трещали от невидимого напора, но он продолжал идти. Голову рвали на части, боль растекалась по жилам, но он терпел. Оставалось еще немного всего ничего… Ученый больше не осторожничал он шел напролом сморщившись с полузакрытыми глазами распихивая всех на своем пути.

Наконец он оказался у входа на лестницу. Андрей выкинул ружье и, взяв в руки пистолет, начал подниматься к алтарю.

Странная боль исчезла, и на ее место пришла пустота. Андрей понимал, что тоже вскоре попадет под странное влияние неизвестной силы, и прибавил шагу.

На верху стоял один человек украшенный огромным количеством синих и желтых перьев.

Шаман взял с подноса золотой, украшенный изображением идола нож, и поднял над головой. Он принялся выкрикивать молитвы под нарастающий вой ветра. Ясное небо потемнело, и послышались гулкие, леденящие кровь раскаты грома. Огромные искры молний прорывали надвинувшуюся, словно из ниоткуда тьму.

Жертва, привязанная к каменному алтарю, с ужасом смотрела на раскрывшуюся над ней жадную пасть черного водоворота туч. Силы оставили ее, и все что оставалось делать это просто смотреть и чувствовать свою обреченность и приближающуюся смерть. Только теперь, на пороге в пустоту она поняла, что жизни там нет, как и богов в которых они все так верят.

Белые вспышки били все быстрее, а молитва колдуна сливалась с раскатами грома и переходила в неразличимый гул. На миг все замерло…, и из груди жертвы вырвался горячий, полный желания жить крик, в эту же секунду шаман ударил. Резким, коротким движением, и из раны в холодную каменную чашу хлынула алая кровь.

Кровь — как символ жизни, боль — как очищение, душа как вечность, принесенная в жертву, осознанно. С целью дать жизнь и жить.

Глаза колдуна закатились, и он рухнул на землю как подкошенный. Его тело дергалось, кричало, и наполнялось то болью, то невероятным наслаждением. Каждый удар этих ощущений становился вдвое сильнее, с каждым разом выдергивая разум за пределы реальности на более длительный срок, который давал небольшую передышку телу.

Андрей стоял у входа в зал, с холодным ужасом наблюдая за происходящим. Оно казалось страшным сном, неизвестно какими путями вырвавшимся из пылающих низин ада. На секунду его взгляд упал на умирающего на алтаре человека, после на корчащегося на полу шамана, а затем вновь накатила волна невиданной мощи. Андрей сморщился и упал на колени. Он чувствовал что слабеет, его защита вот-вот треснет сминаемая мощным напором пси силы, и тогда он сам погрузится в пучину безумия, в которой сейчас тонет более двухсот тысяч человек. Поэтому нужно было что-нибудь предпринять.

Андрей дрожащей рукой поднял пистолет и нажал на курок. Грянул выстрел. Пуля со свистом врезалась в хрупкую оболочку светящегося предмета и разнесла его на тысячи мелких частичек.

На лице ученого появилась гримаса боли и он, чувствуя, что проваливается в бездонный колодец пустоты, ощутил, как метнулась из сердца камня древняя бушующая сила, освобожденная из своей тюрьмы. Подобно волне она прокатилась по храму и с ликующим воплем вырвалась за его пределы. Ее будоражило, и дергало в предвкушении долгожданного пира, и, расставив невидимые руки, она ринулась вниз, где ее ждали те две сотни тысяч искренне верующих в нее, и служивших на протяжении долгих веков, людей.

Ученый закрыл глаза, сдерживая порыв гнева и разочарования, что он совершил ошибку.

Беспамятство было желанно.

Открыв глаза Андрей увидел Влада. Он выглядел уставшим, испуганным и то и дело оглядывался по сторонам. Когда он посмотрел на своего товарища, то вздрогнул, и внимательно посмотрел в глаза. Только после этого он успокоился и отрывисто сказал:

— Вроде бы в себе.

— В смысле, — спросил Андрей, не понимая смысла сказанного его другом.

— Город… — Влад запнулся. — Город мертв. Половина всех кто его населял также, вторая превратилась в безумцев. Они погибали медленно, в муках, некоторым повезло — их пристрелили конкистадоры, которые, впрочем, тотчас заняли место убиенных. А остальное… нужно увидеть самому, что бы понять глубину раны, нанесенной нами.

Андрей приподнялся на локтях и, оглянувшись, охнул. От самого моря и до гор простиралась мертвая горячая пустошь, населенная почерневшими деревьями-истуканами. Листва с их веток превратилась в пыль от удара невидимого пламени, а кора почернела и обуглилась. Далеко в низине по-прежнему рвался в высь город, теперь уже мертвый, как и все вокруг. Его стены покрылись трещинами, своды храмов обрушились, а в его глубине, на месте жертвенного алтаря разинула свою черную пасть воронка, словно от взрыва. От нее все еще исходил жар безумия и смерть. Небо затянули косматые темно-синие тучи; изредка била молния.

Андрей посмотрел на своего друга.

— Надо возвращаться. — Сухо сказал он.

— Да…

Но неожиданный громкий шорох не дал физику договорить. Он подскочил словно пружина, вглядываясь в сплетавшиеся между собой черные ветви кустов. Грозный арбалет искал цель, и нашел ее тогда, когда из-за дерева вышел один из безумцев. Это был молодой человек лет двадцати. На нем красовался наряд из красных перьев, свидетельствовавший о принадлежности к высшему обществу в городе. Парень держал в руках небольшой топор, и, заметив двоих, он сделал несколько шагов в их сторону. Коротко взвизгнула стрела и вонзилась врагу в горло. Безумец забулькал и упал на четвереньки. Несколько секунд он так стоял, а после начал подниматься. Однако этой маленькой передышки хватило, чтобы перезарядить оружие и вторая стрела угодила точно в лоб. Парень рухнул как подкошенный и несколько раз дернувшись, утих.

Влад и Андрей стояли потрясенные увиденным. Они не могли оторвать взгляда от трупа молодого туземца. Ни одному из них, ни разу не приходилось видеть труп, а тем более убивать. Физик трясущейся рукой опустил арбалет и, взведя новую стрелу, вздрогнул, услышав просьбу своего друга.

— У тебя есть BHM?

— Было несколько, — глухо сказал Влад.

— Дай мне две. Мне нужны силы, чтобы идти самому.

Физик, порывшись в своей сумке, протянул другу два шприца и инъектор. Андрей прижал к плечу инъектор и тот тихонько прожужжав три раза щелкнул — три иглы поочередно вошли в тело ученого — две с лекарством, а одна со стимулятором. Потом, по-прежнему опираясь на своего товарища, продолжил путь.

— Надо двигаться быстрее, если этот нас нашел, то и остальные вскоре подтянутся.

Произошедшее за эти несколько дней, не давало ему покоя. В голове то и дело вспыхивали сцены путешествия, падения в водопад и это небо, оно настолько глубоко и величественно, что один лишь взгляд на него заставлял съеживаться, а душа уходила в пятки. Мир пустой, бледный, жаркий.

В пещере было прохладно. Ее своды укрывали двух одиноких и загнанных человек, чудом сохранивших свой рассудок, от в мгновение ока превратившегося в ад мира. Но и это тоже было под сомнением. Постоянное, монотонное капание воды раздражало, но ничего поделать было нельзя. И к тому же это был единственный звук, возвращавший их к реальности.

Выйти они не могли. Столпившиеся у закрытого входа в пещеру безумцы тщетно пытались пробить защитное поле, гудящее, и блестевшее единственным радовавшим глаз цветом — голубым, напоминавшим цвет неба.

Андрей сидел напротив выхода глядя на людей. Они скребли блестящий экран, бормоча под нос что-то на неизвестном языке. Вернее на смеси разных. Порой ученый улавливал отрывки фраз, но почти все они были лишены смысла. Чаще всего слышалось нечто вроде " Уходи…". Андрей долго терпел, нервы его были на пределе. Наконец он не выдержал и крикнул:

— Сами проваливайте! Ко всем чертям! Провалитесь пропадом! — и швырнул в проход камень.

Но люди не обратили никакого внимания. Они по-прежнему беспомощно бились в вечной агонии безумия. И снова в тишине " Уходи! Уходи…".

Андрей зажал уши и ушел в глубину своего убежища.

Влад находился в самом дальнем углу пещеры и чинил проводку машины. В последнее время он замкнулся в себе. Каждый раз, когда он оказывался рядом со своим творением, то бросал угрюмые взгляды на своего товарища. Андрей давно догадался, что что-то не так, но как не спрашивал — толку никакого.

Ночью ему снились кошмары. Едва Андрей смыкал глаза, как безудержный поток отчаяния и боли подхватывал его своим течением и увлекал куда-то далеко, где смысл видений как никогда велик. Он брыкался, кричал, сопротивляясь этому, но в его разум очередными порциями вливалось это гадкое, липкое чувство вины за содеянное.

Сотни раз перед ним возникали искаженные то ли от боли, то ли от ненависти лица горожан, сотни раз он плакал и пытался отвернуться но они упорно преследовали его. Он закрывал лицо руками, но тогда ощущал шепот, быстрый почти неразборчивый и такой вкрадчивый и пылкий. И тогда ему казалось, что он понял их. Понял, что же произошло на самом деле, но было ли это правильным?

Очнувшись, он долго бродил по пещере туда и обратно, глядя под ноги, и размышляя, правильно ли он поступил.

Три дня они провели взаперти. За щитом по-прежнему толпились сумасшедшие, и единственный выход был закрыт. На четвертый, Влад закончил починку и подключил подзарядку аккумуляторов — и теперь оставалось только ждать, прыжок состоится не более чем через двое суток. Андрей сложил все свои вещи, карты местности, зарисовки города, план улиц, несколько безделушек, прихваченных им при атаке и пр. Он с сожалением посмотрел на безжизненный остров и отвернулся. В течение всего этого времени у него с Владом состоялся всего лишь один единственный разговор, который врезался в память ученого навсегда.

— Как все глупо получилось. Более тысячи лет считалось, что город был уничтожен конкистадорами. А тут, оказывается два ученых, интереса ради, прыгнули в прошлое на машине времени, немного побегали и лишили разума двести тысяч человек. — Покачал головой Андрей.

— Не вини себя. Кто знал, что будет после уничтожения той штуки?

— Должен был знать, хотя бы догадываться и не лезть в верный порядок событий..

— Ты ведь хотел помочь…

— А получилось как? — Андрей вздохнул. — Как обычно? Помощь почти всегда остается незамеченной. А в большинстве случаев желание помочь оказывается губительным. Нельзя помогать, не спросив желания у того, кому хочешь эту помощь предложить. Может она вообще и не нужна?

— Все зависит от взглядов, — тихо сказал Влад.

— Вот именно! — Воскликнул Андрей. — От взглядов! И какого черта мы, со своими взглядами полезли в гущу событий? Какое мы имели право… Ведь взгляды на жизнь формируются в конкретном обществе, будь то у индейцев, или у нас. И чужой, может оказаться смертью для всех. Что в данном случае и произошло. Что для нас вроде бы правильно, хорошо, то для них плохо.

— Но ведь все они живы… — Начал Влад.

— То, что я вижу, на нормальную жизнь слабо походит.

— …Опять, таки, мы поступили нехорошо только с нашей точки зрения, может сейчас они чувствуют себя прекрасно?

— Они?! — Андрей кивнул в сторону кричащих аборигенов. — Сомневаюсь…

В эту секунду раздался протяжный свист, а после треск, в пещере потухли все осветительные приборы, а воздух заполнил противный запах паленой пластмассы. Андрей обернулся, но ничего разглядеть в темноте не смог. Зато Влад, с фонариком наперевес уже вовсю ковырялся во внутренностях машины времени и после нескольких операций выкрикнул:

— Все! Кина не будет! Сгорел последний кабель.

Андрей подскочил словно ошпаренный.

— Поле!

Он выбежал к выходу, и с ужасом поглядывая через плечо, принялся улепетывать — защитного поля не было и безумцы дружным строем маршировали к ним. Сердце казалось, выпрыгнет из груди, а душа давным-давно сидела в пятках.

— Влад, нужно прыгать, — крикнул он, схватив друга за плечо. — Они уже рядом!

— Погоди, сейчас, сейчас. Собирай вещи пока.

Андрей взял сумку и моментально оказался в кресле. Влад еще некоторое время скручивал проводки, и проверял контакты.

— Быстрее!

— Заткнись! — Рявкнул физик.

Андрей прикусил язык и принялся вслушиваться в темноту. Шаги становились все громче и громче, и только стук крови в висках мог заглушить этот звук. Историк знал, что стоит им только включить поле как они тут же окажутся в безопасности. И этим себя успокаивал. Однако спокойствие блуждало где-то далеко, а вместо него, змеей вползал губительный страх, от которого тряслись руки и стучали зубы.

Наконец Влад закончил и, хлопнув крышкой машинного отделения, взобрался в кресло.

— Ну, детка, не подкачай!

Вновь началась стандартная процедура включения.

Из-за угла появился первый враг. Андрей с изумлением и диким ужасом узнал в нем того самого парня, которого убил Влад. В горле и голове того по-прежнему красовались арбалетные стрелы, а кровь заливала всю его грудь, делая и без того яркий наряд отвратительно алым. Зомби увидел беглецов, захрипел и, подняв над головой топор, первым бросился в атаку. Он с невообразимой быстротой метнулся к машине и нанес сокрушительный удар.

Андрей сжался в комок, вспоминая молитвы. Вся его жизнь пронеслась перед его глазами всего за несколько секунд, и когда ржавое лезвие метнулось вниз зажмурился. Громко ухнуло поле, отразив чудовищной силы удар.

— Очень вовремя…, — прошептал Историк.

Тем временем враги заполнили собой весь подземный зал. Их были сотни, тысячи. Живое море заполняло собой стонущие своды пещеры. Неестественно дергаясь, выкрикивая нечто на неизвестных языках, они беспомощно скребли и били блестящий шар. Но потом произошло то, чего ученые ожидали меньше всего — зомби принялись раскачивать шар, намереваясь выкатить его из пещеры и сбросить в пропасть на острые безжизненные скалы их погибшего мира.

В эту секунду физик перевел в режим "включено" последний тумблер и исчезло все. Остался только дикий рев, означавший что все позади.

Межвременье

Маленькая холодная иголочка кольнула сердце, или там, где оно когда-то было. Темное облако теперь было его телом.

Оно чувствовало боль, страх страдание, словно тысячи душ тотчас были сожжены гневом ненавистью, проглочены черной пастью забвения. Нечто чуждое всему, пришедшее из глубины других миров, остаток души иного Избранного Чувствовать был уничтожен здесь. Оно знало его, когда-то, слышало, а потом он погиб, сохранив надежду возродиться, вновь дать жизнь, что заложено в нем Великой Идеей. Но был уничтожен и боль за невыполненный долг столь велика, что смерть его сала смертью всех.