Пётр Машеров

КОМИССАР БРИГАДЫ

I

Притаившись на опушке густого ельника, группа партизан, одетых в белые маскировочные халаты, ожидала полных сумерек. Все они были на лыжах и вооружены автоматами. От быстрого перехода у всех с лиц пот лил градом, спины были мокрые.

— Сколько же мы протопали? — поинтересовался Машеров.— Наверное, километров около двадцати.

— Все три десятка,— уточнил Александр Бульбянов,— и не пешком, товарищ командир, а на лыжах. Это какой-никакой, а транспорт.

— Нашел средство передвижения,— недовольно пробурчал Лева Волкович,— по непролазным кочкам в лесу. Уж лучше бы действительно пешком.

— Да без лыж,— вступил в разговор самый практичный партизан Михаил Булавский,— по такому глубокому снегу и пару километров не пройдешь. Следует делать помельче шаги.

— Что ни говорите, а мы уже у цели,— произнес неунываемый Бульбянов.— Вот малость отдохнем и подкрепимся, славяне, и устроим чистокровным арийцам веселую ночь.

— Правильно, Саша,— одобрил мысль Бульбянова командир отряда,— только надо это нападение сделать так внезапно, чтобы фашисты не смогли и очухаться.

— Не впервой, Петр Миронович,— оптимистично заверил Михаил Булавский.— Не успеют и штаны одеть, как мы прошьем все село насквозь.

— Не стреляйте, товарищи, в те дома,— предупредил командир,— если будете видеть, что там нет немцев. Могут пострадать женщины и дети.

— Немцы, как правило, ночью находятся скопом,— вступил в разговор Владимир Шуцкий и добавил: — Они оставляют на эту часть суток какой-либо запасный выход. Обычно выбирают окно, выходящее в огород или сад.

— Разделиться по отделениям и занять исходные позиции! — скомандовал Машеров, и сам пошел с первым отделением. Как и условились, ровно через двадцать минут щорсовцы обстреляли интенсивным огнем дома, где находились гитлеровцы. Последние, растерявшись от неожиданности, выбегали на улицу в одном белье, где их ожидала партизанская пуля. В нескольких местах партизаны забросали врага гранатами. Там и тут загорелось несколько домов и сараев. Немцы в панике кричали: «Высадился десант Красной Армии!» и бежали кто куда, оставляя убитых и раненых. Именно в этот кульминационный момент суматохи в стане фашистов щорсовцы тихонько, как утренний туман, снова ушли в лес, и быстрым броском направились в безопасное место. Такие удары по фашистам диверсионной группой Машерова наносились систематически. Этот отряд лыжников сформировал Петр Миронович в марте 1943 года, когда гитлеровцы направили против партизан карательную экспедицию. Фашисты надеялись на быструю победу, не ожидая ответного удара с тыла. А это именно их постигло.

«Во время карательной экспедиции,— говорится в документе тех лет,— в марте 1943 года тов. Машеров во главе лыжной группы действовал в тылу карательных отрядов, в течение трех суток пути без отдыха, обстреливая немецкие гарнизоны и отдельные отряды, разбивая их обозы, ведя разведку боем и сообщая все необходимые сведения штабу бригады».

К этому времени Петр Миронович Машеров уже вырос в одного из лучших командиров партизанского отряда. Это отмечалось многократными приказами командования бригады. В свою очередь в отряде имени Н. А. Щорса выросли люди, способные стать командирами отряда. Вполне закономерно, что в марте 1943 года Машеров утверждается комиссаром бригады «За Советскую Белоруссию».

Командиром бригады был назначен Романов Алексей Васильевич.

Командование отрядом Н. А. Щорса принял Шуцкий Владимир Петрович. Кроме этого в бригаду входило еще пять отрядов. Бригада действовала в Россонском, Освейском, Полоцком, Себежском, Идрицком и Невельском районах Витебской и Калининской областей. Естественно, что объем деятельности Машерова в новой должности значительно увеличился. Прежде всего Петр Миронович решил познакомиться с личным составом всех отрядов, командирами взводов, отделений, узнать положение дел на месте, сравнить со щорсовцами. Не везде все оказалось так, как представлялось и хотелось. У котовцев, например, комиссар бригады обнаружил явную недооценку внутреннего распорядка и самодисциплины. Среди белого дня бойцы слонялись без дела, некоторые спали или просто валялись на нарах. Почти все были не побритые и выглядели очень неряшливо. Около кухни на суку сосны висело пять винтовок и автомат. Машеров снял их и положил в густой черничник метрах в тридцати от кухни. И никто не обратил на это внимания.

— Чем воюем, котовцы? — спросил комиссар, садясь за стол, где обедали партизаны.— Зубами и кулаками или еще лучше ногами?

Бойцы невольно обернулись на сосну, но там было пусто. Они еще раз посмотрели на Машерова, не зная, что ответить. Их выручил подошедший начальник штаба отряда Кичасов.

— Комиссар бригады пошутил с вами,— улыбнулся он. — Решил проверить бдительность…

Машеров резко оборвал его:

— Шуткам здесь, товарищ начальник штаба, совсем не место. А вот что котовцы забыли азы дисциплины, факт налицо. Стоило сюда зайти троим-четырем вооруженным фашистам — и от вас осталось бы мокрое место.

— Сюда комар носа не просунет, — начал оправдываться Кичасов. — Со всех сторон на подходе к отряду стоят усиленные посты и секретные дозоры, а еще круглосуточно дежурят разведчики.

— Однако это не повод расслабляться, Николай Андреевич,— заметил комиссар.— В нашем положении оружие должно быть всегда при себе, исключая, разумеется, орудия и минометы. Не забывайте, что мы находимся в глубоком тылу коварного и сильного врага.

Машеров подошел к одному из партизан и строго спросил:

— Почему не побрит и такая грязная рубашка?

Боец что-то невнятно процедил сквозь зубы в оправдание.

— Чтобы через два часа, товарищ Кичасов, все бойцы, материальная часть, оружие, землянки и кухня были в надлежащем порядке. Я с дежурным по отряду иду проверять посты.

Отойдя метров двести, он поинтересовался:

— Когда возвратятся с задания командир и комиссар отряда?

— Через два дня. Они ушли в Невельский район,— ответил дежурный,— и повел комиссара бригады по нехоженому лесу. Они, пробираясь через мелкий можжевельник и папоротник, вышли на сухую поляну, и только здесь Машеров заметил часовых. Стоящие в карауле партизаны несли службу честно и со знанием дела. Даже зная место постов, их трудно было обнаружить, а тем более подойти незаметно. Это обрадовало Машерова.

— Молодцы, товарищи, за умение маскироваться,— поблагодарил комиссар партизан.— Вас врасплох не застанешь. Действуйте так и дальше.

Возвратись в отряд, он увидел совершенно иную картину. Вокруг все блестело: дорожки между землянками были посыпаны песком, стол на кухне выскоблен до блеска, нигде ничего не виделось лишнего, а лица партизан как-то сразу помолодели и посвежели.

— Вот видите, товарищи, как все просто,— улыбался комиссар, оглядывая собравшихся котовцев.— Нельзя давать себе послабления ни в чем. Победа над врагом начинается с личного состояния каждого из нас, боевого духа отряда, исправности оружия и умения владения им. — Он оглядел всех и по-товарищески попросил: — А уж бриться, друзья, и быть всегда аккуратными никогда не забывайте. Иначе просто стыдно выходить из лесу Учтите, что на нас смотрят люди, да и женщины.

— Они нас узнают всякими, лишь бы чаще приходили,— пошутил кто-то из партизан.

— Это свои, а чужие? — перешел на шутку комиссар.

— К чужим не ходим.

— Так я вам и поверил, невинные монахи,— продолжал шутить Машеров. — Пусти только козла в огород…

Он провел в отряде еще несколько часов и убедился, что эти вчерашние мирные крестьяне деревень Реуты, Лисно, Голеши, Юховичи и других сел Освейского и Россонского районов по простоте своей придают малое значение внешнему виду человека. Они и раньше в буднее рабочее время не всегда брились и переодевали чистые рубашки — просто некогда было. Делалась эта приятная церемония в выходные и предпраздничные дни, когда мылись в бане и готовились к отдыху, встрече с родными и близкими. Так извечно велел нелегкий крестьянский труд, за который, собственно, и ценится человек. Все это понимал Машеров. Однако ничто не снимало ответственности с командиров за поддержание надлежащего порядка и дисциплины. «Поговорю об этом лично с комиссаром отряда»,— решил Петр Миронович и распрощался с котовцами.

В отрядах имени Сергея, имени В. И. Ленина и других дела обстояли значительно лучше, но все-таки Машеров находил что подсказать. Такие поездки и знакомства давали очень многое и для партизан и для комиссара. Требуя от других максимальных усилий в улучшении своих физических и моральных качеств, Машеров очень строго относился к себе. Его, например, нельзя было увидеть небритым, одетым кое-как или в расстегнутой рубашке. Он ежедневно занимался гимнастикой. Даже в боевых операциях, когда выдавались свободные минуты, он умудрялся выполнять несложные физические упражнения.

— Не ленись, ребята,— обычно шутил он,— крепите здоровье на страх фашистам, на пользу Родине.

Естественно, что все следовали примеру командира. Вообще, с ним всегда было очень приятно общаться, быть вместе. Петр Миронович, как магнит, притягивал к себе. Партизан подкупали его искренность, доброта и непосредственность. К этому следует прибавить беспредельную смелость и мужество Машерова. У него не было более важных забот, чем постоянное внимание к судьбе партизан, их семей, всего народа.

II

К весне 1943 года партизанское движение принимало массовые масштабы. Росло количество отрядов, бригад и соединений, расширялась сфера их боевых действий, ощутимее наносились удары по врагу. Отряды бригады «За Советскую Белоруссию» тоже стали сильным звеном вооруженной борьбы с оккупантами в Витебской области. В истории бригады говорится об этом так:

«Постепенно росло партизанское движение западной части Витебской области. Поднявшись на вооруженное восстание, народ не давал дышать немецким оккупантам. Раз за разом уничтожались немецкие гарнизоны, день за днем, словно затравленные в загоне волки, металась немчура в поисках выхода из блокированного партизанского края и выла о потерянной своей судьбе в письмах в Германию. Они тоже не попадали по назначению. Кохоновичи, Освея, Краснополье, Сарья, Юховичи, Горбачево — местечеки, не так давно считавшиеся в активе немецких гарнизонов, теперь безраздельно в руках партизан.

Нет уже немецкой власти. Все эти бургомистры волости, немецкие управляющие, полицейские удирали подальше от партизанских зон или были уничтожены. Дороги, за исключением шоссе Полоцк — Себеж, были выведены из строя, проезд по этим дорогам для немцев был исключен навсегда… Образовался обширный партизанский край, куда входили территории Россонского, Освейского и частью Дриссенского, Полоцкого, Себежского, Идрицкого, Пустошского и Невельского районов, которые удерживались партизанами до подхода линии фронта».

Бригада «За Советскую Белоруссию» с каждым днем усиливала удары по фашистам. Взрывались железнодорожные сооружения и немецкие эшелоны, устраивались засады, уничтожались фашистские гарнизоны и посты, поджигались склады и другие стратегические объекты. Гитлеровцы несли большие потери в своей живой силе и технике. Четвертый взвод отряда им. Н. А. Щорса, например, в начале мая пустил под откос воинский эшелон на линии Идрица — Пустошки. Второй и третий взводы во главе с командиром отряда Шуцким на том же участке взорвали два эшелона противника. С приходом Машерова комиссаром в бригаду резко повысилась боевая активность всех отрядов. Только в первой половине мая 1943 года было пущено под откос восемь воинских эшелонов фашистов с живой силой и техникой, разбито много автомашин и уничтожено около 50 солдат противника.

Забегая несколько вперед, следует сказать, что бригадой «За Советскую Белоруссию» (с 26 марта 1943 года она стала называться именем талантливого советского полководца К. К. Рокоссовского) было уничтожено 68 паровозов, 389 вагонов, 117 автомашин, взорвано 30 железнодорожных мостов, 6900 погонных метров полотна, 3 водокачки, 437 шоссейных мостов, 112 километров телефонной и телеграфной связи. Отряды бригады разгромили 21 гарнизон врага, 5 комендатур, 14 имений и полицейскую управу, вывели из строя 24 предприятия и 46 складов с продовольствием, железнодорожную станцию и 3 паровых мельницы. Рокоссовцы убили 4966 и ранили 2400 немецко-фашистских захватчиков, в том числе были убиты один генерал, 100 офицеров и ранено 43 офицера, взято в плен 187 человек.

Партизаны бригады уничтожили и ранили 244 предателя и полицейских и взяли в плен 239 шпионов и полицейских.

«Всего,— говорится в справке о деятельности бригады имени К. К. Рокоссовского,— нанесено противнику потерь в живой силе в количестве 11173 человека, сбито три самолета, уничтожено 1100 голов скота противника, 818 винтовок, 122 автомата, 10 минометов, 6 пушек и 647 кг тола».

Что и говорить, это был ошутимый удар по врагу. Убитые фашисты исчислялись тысячами, а личный состав бригады к моменту ее соединения с Красной Армией, то есть к 3 июля 1944 года, составлял 915 человек, из которых 74 были женщины. Во всех отрядах насчитывалось 142 коммуниста и 226 комсомольцев. В бригаде воевали белорусы, русские, украинцы, поляки, евреи, татары, узбеки, грузины и представители других национальностей. Это был поистине интернациональный монолит, закаленный в противостоянии коричневой чуме.

Комиссар бригады гордился боевой деятельностью своих подопечных. Среди них были десятки и сотни истинных храбрецов и героев. Со многими из них он участвовал в боях, операциях и засадах. Он видел, как быстро растут мастерство и военные навыки партизан. Стало правилом громить врага в пять, а то и в десять раз превосходящего силами. Партизаны становились грозной силой в тылу противника. Фашисты уже не могли выходить группой, меньше роты, за пределы своих гарнизонов. Они, находясь в постоянном страхе, были морально и психологически подавлены. Исход войны шел не в пользу Германии, войска которой терпели поражение от Красной Армии и отступали на запад. Расширялись и районы, контролируемые партизанами. Кое-где им становилось уже тесно. Так, в Россонском районе дислоцировались бригады им. К. К. Рокоссовского, 1-я Дриссенская бригада, им. М. В. Фрунзе, 2-я Дриссенская бригада, 3-я Белорусская бригада, бригада им. С. М. Короткина, Россонская бригада им. И. В. Сталина, бригада «Неуловимые» и отряды трех бригад и соединений.

Скопление не небольшой территории такого большого количества формирований затрудняло их оперативные действия против оккупантов, уменьшало базу снабжения хлебом и другим продовольствием, снижало эффективность политической работы с населением, подвергало его опасности со стороны вражеских бомбардировщиков. Резко сужалась зона боевой деятельности отдельных отрядов.

Ввиду этого было решено перебазировать ряд формирований в западные районы Белоруссии. Бригада имени К. К. Рокоссовского получила приказ о передислокации в Вилейскую область.

«Началась усиленная подготовка,— рассказывается в документах бригады,— производство и ремонт обуви и одежды, заготовка продовольствия на дорогу и укомплектование боеприпасами и оружием. Хозчасть бригады сразу превратилась в комбинат местной промышленности: работали скорняжная, колбасная, сапожная, швейная мастерские, маслобойня и сыроварня, мастерская по ремонту оружия. Здесь же дубились и выделывались кожи, делалась колбаса, для чего было зарезано более 30 коров.

Надо было на дорогу снабдить каждого партизана. Делались сыры и консервированные творожники, сливочное масло и сухари.

В течение двух месяцев личный состав бригады был обут и одет. Было произведено 500 кг колбасы, 300 кг сыра и сливочного масла, свыше 2 тонн сухарей. Отряды были полностью экипированы и готовы к маршу. Оставалось нажать на учебу, подготовить людей к действиям на марше, форсированию железной дороги и Западной Двины».

… С раннего утра до позднего вечера, а иногда и ночью проводились тактические занятия с полной выкладкой маршевого груза. Люди тренировались в быстрой разборке построек, низке плотов, переправах через водные рубежи, изучали технику встречного боя и обороны переправы. При проверке выяснилось, что люди неплохо усвоили свои обязанности от рядового партизана до командира отряда и довели время постройки плотов до 20 минут. В заключение всего была проведена учебная тревога, которая показала полную готовность к выходу. 23 июня был дан приказ на выход. С 00 часов до полуночи отряды согласно приказу начали сниматься со своих районов дислокации и походным порядком двигались к месту сосредоточения: опушке леса западнее д. Маторино.

Штаб бригады, отряд им. Н. А. Щорса и бригадная разведка выходили последними — на рассвете».

По изрытой партизанским транспортом дороге проходил отряд за отрядом. За ними двигались длинные обозы с боеприпасами и продовольствием, минометами и другим грузом.

Высокую худощавую фигуру Машерова можно было видеть то в одном, то в другом отряде. Своим бодрым и уверенным голосом он подбадривал бойцов и командиров.

— Пока спокойно перекладывайте вещмешки на повозки,— предлагал комиссар в одном месте,— спины еще успеем утомить и ноги натереть.

— Станковые пулеметы тоже можно везти,— соглашался он в другом месте,— но при непременном условии, что пулеметчики должны идти рядом.

— А женщин вместо пулеметов нельзя подвезти? — улыбался молодой партизан, идя рядом с двумя девушками.

— Такой молодец мог бы и на своих плечах поднести,— не остался в долгу Машеров.

— Надорвусь, товарищ комиссар,— продолжал шутить юноша.— Они же сами потом заплачут. Ведь умру с таким грузом.

— Тогда не следует выручать девушек,— послышался удаляющийся голос комиссара.— А еще лучше они тебе помогут. Глядишь — живой останешься.

Партизаны дружно засмеялись. Колонны медленно, уверенно продвигались вперед. К 11 часам дня вся бригада прибыла к назначенному месту сбора. Три отряда уже отдыхали, замаскировав подводы и лошадей. Комиссар посмотрел вокруг, и его поразила безжизненность пространства — во все стороны простиралось огромное, насколько хватал глаз, пустое поле и ни одной избы. Лишь обгорелые остовы кирпичных печей напоминали о прежних селах. Гитлеровские каратели сожгли здесь все дотла в марте 1942 года. Данная местность принадлежала Освейскому району. Отдав соответствующие распоряжения, Машеров устроился под деревьями передохнуть. Вскоре к нему подошел и командир бригады.

— Ночью, Петр Миронович, нужно сделать бросок через эту голую местность в ближайший перелесок,— обеспокоенно начал Романов.— Желательно, чтобы немцы не смогли заметить передвижение столь крупной массы партизан, иначе путь через Двину будет закрыт.

— Будем стараться, Александр Васильевич, не дать себя обнаружить. Я уже дал указания командирам на этот счет,— успокаивал комбрига Машеров.

— Неожиданность и внезапность,— продолжал комбриг,— главное условие успешной переправы через Западную Двину.

— Сюда следует дополнить умение и сноровку бойцов,— сказал комиссар бригады. — Но здесь, кажется, вам беспокоиться не следует. Я надеюсь на своих людей. Они не подведут.

Романов в знак согласия качнул головой:

— Опыт подобных операций у нас уже кое-какой есть, а храбрости и смекалки не занимать. И вооружены мы не так, как год назад.

Вечером 24 июня, передохнув, бригада двинулась на запад. Впереди, как всегда, шла бригадная разведка, за ней — Сергеевский отряд, котовцы, ленинцы, щорсовцы… Вот как удивительно ярко и детально описывает этот тяжелый и опасный переход командир бригады: «В сумерках дождливого вечера среди руин когда-то живших обычной жизнью сел мы двигаемся на запад. Ни одной постройки! Солома, обуглившиеся бревна, битый кирпич и ни одного живого человека. Пустыня!.. Она зовет к мести. Слышу разговоры:

— Вот сволочи, что наделали...

Колонна бригады растянулась чуть ли не на два километра, извиваясь змейкой на поворотах дороги. Мы продолжаем двигаться, пересекая большак Освея — Кохановичи. Еще два привала — и бригада подошла к лесу вблизи речки Сарьянки. На отдых отряды расположились в лесу и хорошо замаскировались от нападения с воздуха и со стороны.

Закончив дневку, взвалив вещевые мешки на плечи и оставив всего по паре повозок на отряд, отправили пустой обоз обратно. Под вечер 25 июня бригада двинулась дальше. Шаг был уменьшен: дождь наделал много грязи по низким лесным дорогам, и груз в среднем по 30 кг на человека давал о себе знать. Двигались скрытно, тихо, удачно маскировались. Противник ничего не подозревал.

В разведке шли опытные проводники из местных партизан. Вели они изумительно хорошо, приспосабливаясь к местности. Вокруг сосредоточивались отряды И. К. Захарова для обеспечения нашего броска. Они должны были блокировать станцию Бигосово и бить по имению Бигосово, где находились немецкие части и подвижные дежурные группы 204-й охранной дивизии…

Колонна вошла в Сарью. Тоскливо зияли черные дыры выбитых окон. Оборванные провода хвостами болтались на столбах, распевая свою унылую песню о войне — словно смерть скрипела опаленными ребрами. Кругом валялись обрывки колючей проволоки, какие-то жестянки и битое стекло на улице, которая, скучая по бросившему ее транспорту, буйно заросла бархатистой травою. Колонна остановилась на горе.

— Что за задержка? — спросил я. Ответа нет. Спускаюсь под гору. Глубокая канава огромной ширины преградила дорогу. Мост разрушен. Пока искали брод, чтобы переправить подводы, и укладывали узкие сходы для пеших, начался рассвет. Надо было торопиться, чтобы скрыться в лес, где намечалась дневка. Партизаны все прекрасно понимали, и переправа заняла не больше часа.

У крайнего каменного дома и церкви послышались тревожные голоса и какой-то зов.

Докладывают:

— Обнаружены два человека, которые спрятались тут.

Вскоре свернули к шоссе на избитую, но ненаслеженную дорогу. Когда хвост колонны зашел в лес, я вызвал командиров на середину и поехал вперед. Голова находилась на опушке, а за ней потянулось поле, за ним, километрах в трех гарнизон противника, железная дорога. Бригада еле разместилась на дорожке небольшого по площади, но густого, с огромными деревьями, бора.

— Противник не замечает нашего движения. Дневать будем здесь. Срок выхода 20 часов.

Отряды расположились по правую сторону дороги, в порядке движения.

— Во всех направлениях выставить посты, числом до отделения. В случае нападения противника бригада занимает круговую оборону: каждый отряд в сторону своих постов. В отрядах — бодрствующие дневальные. За всеми, появляющимися в поле зрения, наблюдать, а при приближении бесшумно задерживать, огня без особого разрешения не открывать. Запретить выход людей на опушку леса. Лес должен быть мертвым. Людям дать хорошо отдохнуть. Все подводы отправить обратно. Мой КП здесь под сосной! — отдал я короткий приказ».

Подобная предосторожность комбрига диктовалась сложной обстановкой. Впереди на флангах фашисты располагали крупными силами, которые обладали повышенной маневренностью и были специально натасканы на борьбу с партизанами. Однако это не являлось самым главным. Суть состояла в том, чтобы как можно дольше не дать врагу обнаружить себя, не раскрыть замысел передислокации бригады. Условие довольно сложное и трудное, если учесть, что за сотни километров перемещалось почти тысячное вооруженное формирование и делало оно это впервые. Большинству партизан и командирам не приходилось раньше находиться в подобной ситуации. Особенно непривычно чувствовали себя командиры, действовавшие в прежних боях малыми группами, не больше взвода. Они то и дело допускали одну оплошность за другой. Им все хотелось вырваться вперед, ускорить события, выйти из строго очерченного распорядка.

III

Машеров этим комплексом не страдал, ибо он участвовал много раз в боях, которые проводилсь несколькими отрядами и даже бригадой. Сам много раз руководил крупными боевыми операциями с применением артиллерии, и поэтому он твердо усвоил, что в таких случаях нельзя нарушать заранее выработанный план, заниматься самодеятельностью.

— Товарищи! — предупреждал он ретивых командиров.— Даже сотня убитых фашистов не оправдает провала нашего броска через Двину. Учтите, от нас требуется максимальная маскировка и терпение. Ни зажженной папиросы, ни одного лишнего звука! Говорить лишь шепотом, а лучше вообще молчать.

Успокаивая и подбадривая других, Петр Миронович в десятый раз спрашивал себя: «Все ли готово и достаточно ли продумано? Каждый ли отряд, взвод, отделение, командир и боец хорошо знают свои обязанности? Каждый ли уяснил себе, что делать при внезапном нападении спереди, с тыла или флангов? Кто заменит при гибели того или другого командира? Не забыли ли свои обязанности те, кто должен из сухих бревен разобранных построек сооружать плоты? Сумеют ли правильно натянуть канаты через Западную Двину? Как поведут себя партизаны во время переправы под огнем врага? Сумеют ли в один прыжок перейти железную дорогу? Не забыть бы, что впереди может быть минное поле. Предупредить всех командиров о возможной воздушной атаке?» Особенно волновала комиссара ситуация, при которой через реку не удастся переправиться всему отряду. Тогда положение может усугубляться до критического. «Но этого не должно все-таки случиться,— успокаивал он себя.— Кажется, все учтено и взвешено до последних мелочей».

В это время над лесом пролетел фашистский самолет «рама». По отрядам партизан прошел недовольный ропот и разные предположения:

— Вот зараза летает! Наверно, получила особое задание?

— Может, они нас ищут?

— А черт его знает, кажется, фрицы почуяли что-то? Ведь обозы наши возвращались днем.

— Кочерга проклятая!

— Ни черта она не разыщет. Ничего особенного. Немцы проводят регулярный облет.

«Рама» продолжала кружить над горизонтом, помахивая крыльями. Машеров знал, что после мартовской карательной экспедиции гитлеровский разведывательный самолет ежедневно по нескольку раз летал над партизанской зоной, и в данном районе, в частности, немцы боялись внезапного нападения партизан и поэтому внимательно следили с воздуха. Очень часто самолеты бомбили села или на бреющем полете расстреливали мирных жителей, стараясь нагнать больше паники.

Машеров увидел группу веселых партизан, где один из них рассказывал какую-то забавную историю.

— О чем разговор, друзья? — поинтересовался он.— Может быть, о предстоящей операции?

— Она никуда не уйдет, товарищ комиссар,— расплылся в улыбке старший по возрасту, с бородой боец,— а вот любимая девушка нашего пулеметчика улетучилась. Была и нет, исчезла, словно утренний туман.

— А сколько вылилось слез при прощании,— делая гримасу муки, помогал ему сосед.

— Поэтому и дороги раскислые,— подтрунивали остальные.

Машеров посмотрел на всех и, тяжело вздохнув, произнес:

— Не вижу, друзья, повода для смеха. Война оторвала у нас и это большое прекрасное человеческое чувство, вернее, не дает ему почвы для роста. Будем терпеть, товарищи, во имя спасения Отечества!

Он неожиданно задал всем вопрос:

— Смерти боитесь?

— А кто ее не боится,— рассудил все тот же бородатый партизан.— Но свои головы зря терять не станем, товарищ комиссар.

— Правильно,— поддержал его Машеров,— воюйте смело, но осмотрительно, подстраховывая один другого. А любовь пусть не уходит от каждого из нас.

Машеров невольно подумал: как хорошо, что люди не отвыкли за эти страшные годы от здоровой шутки, иронии, разумной потехи и мягкой, доброжелательной улыбки. Он обошел еще несколько групп отдыхающих партизан, находя каждому доброе слово. Послышался приказ о возобновлении марша. Бригада снова двинулась в путь. Миновали немецкий гарнизон и через некоторое время приблизились к железной дороге.

— Операция начнется ровно в два часа ночи,— последовало указание командира бригады, и все отряды стали занимать исходные позиции.

Железная дорога была уже рядом.

Партизаны ползком приближались к полотну. Сотни человеческих фигур, затаив дыхание, медленно двигались вперед. Стояла гнетущая тишина. Слева мелькнул огонек. Видимо, проходил пост оккупантов или полицейских.

— Прекратить движение! — пронеслось шепотом по цени.— Ни звука!

Ночную тишину нарушила автоматная очередь: тр-тр-тр-р-р… За ней последовало тарахтение пулемета и уже почти рядом рассыпались брызги трассирующих пуль. Огонь противника нарастал. Потом начали стрелять партизаны, набирая темп движения. На горизонте маячили часовые врага.

— Вперед, товарищи! — крикнул Машеров и сам побежал к железной дороге, поливая огнем из автомата немецкий караул. — Ура-а!

Вся бригада, словно вихрь, устремилась на железнодорожное полотно.

— Живее, товарищи, живее! — призывал командир бригады Романов. — Не останавливайтесь ни на минуту.

Партизаны единым порывом уничтожили проволочное заграждение, смели деревянные колючие щиты и другие преграды. Еще несколько усилии — и бригада перешла железную дорогу.

Обратимся снова к документам истории бригады, изложенной комбригом:

«После небольшого блуждания мы вышли на дорогу и подошли к Новому Селу,— отмечается там.— Еще неизвестно было, есть тут гарнизон противника или нет, но думать было некогда. Бригада развернулась в цепь и двигалась на деревню. Все тихо… На северо-востоке застучали пулеметы Захарова. Люди в точности знали свои обязанности. Без промедления была занята полукруговая оборона, тылом к реке.

Партизаны уже тащили к реке бревна и вязали их в плоты. Работа шла споро. Не зря тренировались перед переходом на реке Свольне. Однако не клеилось с канатом, который никак не удавалось натянуть. Плоты сносило течением так, что каната хватало только до середины реки. Вот уже готовы плоты, а канатов нет. Пошли первые плоты с разведчиками на веслах.

— Делать весла!

Но их уже лежало на берегу достаточное количество. Подбежали связные и доложили, что оборона отрядами занята.

— Поздно докладываете! Бригада уже начала переправу. Передайте командирам команду переправляться.

Я умышленно это делал: партизаны должны были иметь постоянную связь с командирами, ежеминутно знать обстановку в любой операции. Тогда они будут уверены в успехе дела.

Связные скрылись в темноте.

И вдруг словно горохом сыпанул по плотам пулемет с латвийской погранзаставы, потом другой, потом затрещали винтовочные выстрелы.

…Плоты были на середине реки, люди на них, инстинктивно пригибаясь, налегали на весла. Ветер хотя и дул против течения, все же вода, поднявшаяся от дождей, относила плоты вниз, навстречу выстрелам. Пули ложились возле плотов.

— Немедленно отбить нападение с правого фланга, парализовать огонь, мешающий переправе. На том берегу — все внимание в эту сторону! — отдал я приказание связному и начальнику штаба, одновременно переправлявшимся на тот берег. Там залегшая цепь только что переправившихся разведчиков привлекла огонь на себя.

Плоты высадились. Но что там… Люди дрогнули и начали пятиться к лесу. Плоты стояли у берега, и никто не пытался их отогнать обратно.

— Давай плоты обратно! Вперед! Организуй там порядок!

Машеров уже на середине реки. Строгая команда успокоила людей, и плоты пошли обратно. Через некоторое время противник был отброшен огнем с обеих сторон реки — и переправа продолжалась нормально. Девять плотов, забиравших по 100—120 человек одновременно, курсировали меж берегов. Люди преобразились. Стрельба, правда, продолжалась, но теперь уже далеко, и слышно было, как били наши минометы.

— Товарищ комбриг! Со стороны Бигосова движется группа немцев!

Сразу же началась перестрелка на левом берегу.

— Передайте командиру: ни в коем случае не допустить помех переправе,— отдал приказ через связных Альшанникову.

А под Бигосовом безумолку били захаровские пулеметы. Уже рассвело. Под звуки непрекращающегося боя переправа успешно продолжалась.

Машеров навел порядок на том берегу, организуя оборону и защищая фланги, правильно расположил огневые средства в сторону противоположного берега. Бой уже шел с трех сторон. Из деревни, что на том берегу, тоже ударили по переправе. Туда направилась группа наших автоматчиков во главе с Нигамаевым. Вот послышались сильные короткие очереди в самом селе. Плоты сновали взад и вперед… Переправа близилась к концу. Снималась уже оборона, оставляя небольшие группы прикрытия переправы с тыла и флангов, затем и эти группы я начал последовательно перебрасывать через реку.

— Товарищ комбриг! Противник снялся с флангов и начал заходить с тыла! — доложил связной.

Сняв последнюю группу Шуцкого, я начал переправляться через реку, строго приказал:

— Все огневые средства в сторону противоположного берега!

Теперь не страшно. Последний отряд Щуцкого уже погрузили на плоты. И тут с тыла, из-за горки, в Новом Селе начали появляться сначала отдельные фигуры, а потом группы немцев, полицейских, стрелявших в нашу сторону и по плотам. Сплошная завеса огня винтовок, пулеметов, автоматов, ПТР, минометов накрыла плоты, приближающиеся к берегу. Загорелось Новое Село. Сначала какой-то сарай, потом дом. Вдоль улицы бешено проскакал раненый конь, поднялся на дыбы и рухнул на землю. Когда группа Шуцкого высадилась на берег, бригада, постепенно снявшись, двинулась на д. Александрино.

…Переправа закончилась успешно благодаря хорошей подготовке и слаженности бригады, самоотверженным и умелым действиям командиров отрядов, высокой дисциплине и честности действий всего личного состава. Несмотря на то, что переправа с боем длилась около пяти часов, потерь не было, за исключением двух легкораненых.

После часового отдыха снова огромная колонна никогда невиданных здесь партизан двинулась дальше. После удачной переправы бойцы преобразились, слышались смех, шутки. Население встречало нас с радостью. К вечеру бригада прибыла в Ковалевщину, где остановилась на несколько дней. На марше весь личный состав показал образцы дисциплины и высокого морального духа. Особенно отличились командир отряда им. Сергея Нигамаев Ш. Н., обеспечивающий переход бригады через железную дорогу, а также переправу через Двину, отбивший противника со стороны Латвии; командир отряда Шуцкий В. П., сдержавший и не допустивший его продвижения к переправе, последним переправившийся через Двину под огнем противника; командир бригадной разведки Исакин и заместитель командира по разведке Казарцев, отлично подготовившие разведданные для бригады и обеспечившие хорошую разведку во время марша; комиссар бригады, хорошо организовавший оборону на противоположном берегу реки, Дорманев В. И., сумевший хорошо организовать отражение бригады на марше и быструю постройку плотов; Альшаников П. А., отбивший со своим отрядом нападение противника на переправу со стороны Бигосова.

И целый отряд бойцов и командиров».

Как видим, в скупых словах командира бригады дается высокая оценка действиям Машерова П. М. и отряда Шуцкого, то есть щорсовцев. Они действительно сделали много для успешного перехода через железную дорогу и форсирования Западной Двины. В действии комиссара во время столь сложного перехода бригады проявилась личная храбрость и умение владеть обстановкой в критический момент, тактическая грамотность и высокое самообладание, способность командовать крупными силами и строго подчинять свои действия общим целям, отличная ориентация в ситуации и самое непринужденное отношение с партизанами, которые прямо тянулись к нему.

«С нашим Миронычем воевать всегда было легко,— часто мне повторяли в личных встречах бывшие щорсовцы.— Он как-то незаметно сглаживал напряжение и настраивал на спокойный боевой лад, не теряя при этом никогда равновесия. С ним можно было делиться любым сомнением. Не терпел он только паники и страха. Поощрял находчивость и инициативу».

Вот как говорится в одной из характеристик, подписанной начальником Белорусского штаба партизанского движения:

«…Во всех боевых действиях Машеров всегда проявлял большое личное мужество, своим примером поднимал дух у бойцов, среди которых он пользовался исключительной любовью и уважением. Показал себя хладнокровным в боевой обстановке, инициативным, решительным и боевым командиром.

Тов. Машеров был одним из руководителей подготовки и передислокации бригады в новый район действия — Западную Белоруссию. В бою при переходе бригады через сильно охраняемую железную дорогу Полоцк — Бигосово тов. Машеров в момент, когда при обстреле колонны получилось некоторое замешательство, с криком «Ура!» бросился вперед и увлек за собой отряды. В бою при переправе через Западную Двину, переправился в числе первых, организовал обстрел пулеметных точек противника и тем самым обеспечил переправу бригады без потерь, несмотря на сильный огонь противника».

Что и говорить, оценка лестная. Не часто столь высокая инстанция раздаривала партизанским командирам подобную аттестацию. Но в данном случае она вполне заслуженная. Понятно, Машерову были приятны хорошие слова в свой адрес, но он их воспринимал как аванс для дальнейшего наращивания сопротивления оккупантам.

IV

Перебазировавшись в Западную Белоруссию, бригада имени К. К. Рокоссовского оказалась в совершенно новых условиях. Партизанское движение не везде было широко развито. Гитлеровцы своим жестоким террором сильно запугали население. Во всех крупных деревнях беспрепятственно действовали немецкие учреждения. Сильно поднимали головы предатели. Люди жили в страхе и неведении, а геббельсовская пропаганда изощрялась без помех. С приходом в Вилейскую область бригады имени К. К. Рокоссовского и других партизанских соединений положение стало резко меняться не в пользу фашистов. По приказу военно-оперативного отдела партизанского центра Вилейской области место действия, контроля и базирования бригады определялось — районы Глубокский, Дуниловичский и часть Поставского, леса Воропаевский и Смыцкий. Но многие отряды бригады действовали и в Докшицком, и Миорском, и Мядельском районах. После непродолжительного отдыха и относительного обустройства бригады Машеров направил свои усилия на связь с населением. Он в срочном порядке провел совещание со всеми комиссарами отрядов и партийным активом, на котором рассказал о значении самой широкой политико-массовой работы среди местных жителей.

— Мы должны в наиболее короткие сроки побывать во всех деревнях и разъяснить людям о ситуации на фронте и здесь, в тылу, обратив особое внимание на позорный разгром гитлеровцев под Москвой, на Волге, на Кавказе,— медленно, с расстановкой говорил Петр Миронович, чтобы коммунисты могли кое-что и записать.— Учтите, что крестьяне два года не слышали слова правды. Поэтому делайте все, чтобы они поняли нас. Не жалейте на это ни времени, ни сил.

— Хорошо было бы иметь хоть какие-то последние сводки с фронта,попросили коммунисты.— Был бы большой эффект нашей работы.

— Кончились батареи,— сообщил Машеров,— и у нас сейчас действует только один приемник. Но я постараюсь передать вам сводку Совинформбюро и другие новости. Но люди здесь не знают то, что произошло уже полгода назад. Каждая ваша беседа принесет весьма много пользы. Используйте любую свободную минуту, товарищи, для общения с народом.

Сам комиссар бывал в эти дни в селах почти ежедневно. Он рассказывал, делал доклады, проводил беседы, отвечал на сотни вопросов, поднимая дух людей. В одной деревне пожилая женщина спросила:

— А скоро ли одолеем Гитлера, сынок?

— Срока точно не могу сказать,— улыбнулся Машеров,— но что победа будет за нами — не сомневаюсь. Но не забудьте, что враг еще силен и с ним надо бороться. От ваших усилий тоже много будет зависеть.

— Мы все отдадим, чтобы сломать шею фашистам! — дружно пообещали крестьяне, и тут же начали собирать деньги и ценности для фронта. И это были искренние пожертвования на защиту Отечества. Люди помогали партизанам чем могли: хлебом, картошкой, мясом, молоком. Молодые мужчины, юноши добровольно шли в отряды. Лишь за несколько недель отряды пополнило более сотни человек. Бригада обживалась, набирала новую силу, крепла ее связь с народом.

«Расширяющимся и углубляющимся сопротивлением широких трудящихся масс приказам и обязательствам оккупационных властей,— характеризовал Вилейский подпольный обком партии политическую обстановку в области на своем заседании 14 сентября 1943 года,— невыполнение обязательств по поставкам сельхозпродуктов, срыв трудовой и гужевой повинности и др. Все возрастающей тягой масс трудящихся, способных носить оружие, особенно молодежи, которой в первую очередь угрожает вывоз в фашистское рабство, в партизанские отряды, ежедневный постоянный приток в существующие отряды, организация новых отрядов — Шарковщинский, Миорский районы.

В гарнизонах противника, скомплектованных из полицейских, самооховцев, литовцев и др., отмечается рост брожения и разложения; Висевицкий гарнизон литовцев ведет переговоры с партизанами о переходе на сторону партизан; почти во всех гарнизонах отмечается рост дезертирства и переход на сторону партизан.

Наличие больших территорий, очищенных партизанами от оккупантов: Браслав, Видзы, Миоры, Нарочанская зона, Поставско-Дуниловичская зона. Вынужденные отсиживаться в более крупных гарнизонах — Браслав, Воропаево, Глубокое — волостные старшины и бургомистры пытаются влиять на массы и обеспечивать обязательства, особенно по поставкам сельхозпродуктов, путем подпольно действующей своей агентуры.

Усиление партийно-политической работы в массах. Все это и в первую очередь растущие успехи Красной Армии на советско-германском фронте сделали исключительно благоприятные условия для неограниченного роста партизанского движения — роста существующих и создания новых партизанских отрядов».

Обком отмечал, что не все командиры и комиссары отрядов используют в должной мере сложившиеся благоприятные условия роста и создания новых отрядов, что отдельные руководители отрядов сдерживают этот рост, мотивируя отказ о приеме в отряды отсутствием оружия, не развивают инициативу в поисках вооружения, игнорируют возможность вооружаться холодным оружием. Особенно неудовлетворительно шла работа по изучению и выдвижению на командные должности местных кадров.

На этом заседании с докладом «О росте партизанских отрядов и выдвижении местных кадров на руководящую работу» выступил секретарь обкома КП(б)Б И. Ф. Климов. В работе заседания приняли участие тт. Титовец, Пономарев, Генатов, Гусев, Машеров, Гляк, Пархимович, Мироненко, Сыромаха и др.

На заседании также выступил с речью секретарь ЦК ЛKCMБ Ф. А. Сурганов. Он рассказал о положении на фронте и в Белоруссии. На заседании обкома был дан глубокий анализ деятельности каждого отряда, их командиров, намечена конкретная программа по активизации боевых действий против оккупантов, разработан план усиления политико-массовой работы среди населения.

Нужно сказать, что Вилейский подпольный обком партии умело и целенаправленно руководил партизанским движением в своем регионе. Он внимательно изучал и подбирал командиров и комиссаров отрядов, всячески помогал в их работе, проводил целые серии выступлений актива в отрядах и среди населения, выпускал подпольные газеты и листовки, инструктировал агитаторов и пропагандистов, направлял и координировал подпольщиков, планировал и осуществлял крупные боевые операции против оккупантов и многое другое. Петр Миронович Машеров, глубоко разбираясь в ситуации каждого отряда, умело осуществлял на практике решения областного комитета партии. Он являлся инициатором широкой кампании агитпробегов по селам специальных групп подготовленных людей, куда входили лекторы, музыканты, певцы, танцоры. Они в течение сорока-пятидесяти минут давали небольшой концерт и коротко говорили о какой-нибудь проблеме. Это сильно подымало моральный дух народа. По предложению Машерова было проведено несколько крупных акций против оккупантов. Например, операция по уничтожению гарнизона в Миорах, где фашисты и предатели не испытывали еще удара партизан.

Анализируя политическую ситуацию в районе действия бригады, Машеров пришел к правильной мысли, что для повышения авторитета партизан среди местного населения следует сделать дерзкое нападение на один из вражеских гарнизонов. Выбор пал на Миоры. Командир отряда А. И. Конопелько из бригады «Октябрь», дислоцировавшейся в Миорских болотах, представил данные о численности и огневых точках неприятеля и предложил свою помощь.

— Только нужна все-таки санкция вашего начальства,— намекнул Конопелько.— Анархию допускать не станем.

— Само собой разумеется,— пообещал Петр Миронович.— Вы же, как-никак, из другого соединения. К тому же разведка нашей бригады может кое-что добавить.

Гарнизон в Миорах составлял не более одной роты, но укрепления были очень прочными. Противник приспособил для обороны кирпичные строения. Машеров доложил свой план в обком, и там его одобрили. Операция была назначена на 1 июля. Руководили ею комбриг и комиссар.

Развернувшись в цепь, свидетельствуют документы тех лет, отряды шквалом огня смяли охрану Миор и с ходу штурмовали местечко, заканчивая уничтожением противника на месте. Бой был рассчитан на скоротечность и внезапность. Четыре отряда бригады пошли в наступление на гарнизон, отряд Конопельки сделал засаду между местечком и спичечной фабрикой, где находился небольшой отряд немцев численностью не свыше пятнадцати человек.

В два часа ночи 1 июля началась атака на Миоры Отряды с ходу подвергли гарнизон огневому налету и, ворвавшись в него, заняли почти все местечко. Отряды им. Г. И. Котовского и им. Н. А. Щорса продвинулись по берегу озера и разгромили почту и управление Миорской и Леониольской волостей — Леониоль был еще раньше разбит партизанами, и волостное начальство находилось в Миорах. Была захвачена или уничтожена вся корреспонденция и другая документация, гараж. Полицаи, спасавшиеся на лодках через озеро, были потоплены.

Отряды им. Сергея, им. В. И. Ленина и бригадная разведка, подойдя вплотную к каменным зданиям, завязали бой с засевшими там немцами. Пошли в ход ручные гранаты. В это время с чердаков домов, оставшихся в тылу отрядов, начался обстрел партизан из пулеметов и автоматов.

Здесь надо остановиться особо, ибо дальше бой принял неожиданный для партизан поворот. Засевшие в прочных кирпичных зданиях немцы плотным огнем стали поливать партизан. Находясь перед перекрестным огнем, атакующие прижались к земле и спрятались за укрытия. Ситуация принимала невыгодный для рокоссовцев оборот. Долгую осаду они не могли вести из-за ограниченности боеприпасов, а выбить противника из прочных кирпичных строений лишь пулеметами, винтовками и автоматами было невозможно.

— Забросать здания противотанковыми гранатами! — приказал Машеров, подойдя вплотную к домам.— Стрелять только прицельно по окнам!

Под прикрытием пулеметно-автоматного огня было брошено более двух десятков гранат. Однако почти все они не достигли цели, ибо окна были заранее забаррикадированы кирпичом, железом, внутренними ставнями. Появились раненые и убитые. Видя бесперспективность дальнейшей осады кирпичных зданий, командование решило оставить Миоры. Все другие точки сопротивления врага рокоссовцы уничтожили. Но в отдельных случаях бои проходили очень тяжело. Партизаны показывали поистине героизм, умение сражаться в столь необычных условиях.

«Во время боя,— говорится в одном из документов истории бригады им. К. К. Рокоссовского,— на пулеметчика отряда им. Сергея Гусарова напал жандарм, выскочивший из-за угла. Гусаров нажал на спуск пулемета, но он отказал. Жандарм схватил пулемет за ствол и хотел его вырвать из рук пулеметчика. Гусаров не растерялся и, выхватив пистолет, взял жандарма в плен. Отчаянно дрался командир отряда им. Сергея Крючков В., который под дождем пуль забрасывал немцев гранатами. В этом бою он был смертельно ранен и умер на обратном пути».

Немцы и полицейские потеряли в этой операции 45 человек убитыми и ранеными. Были жертвы и среди партизан. Отряд им. Сергея, например, потерял восемь человек убитыми. Машеров очень сильно переживал, когда гибли товарищи в бою. Он переносил все это лично на себя, мол, что-то упустил, что-то не доглядел, не все предусмотрел. После штурма Миор Петр Миронович несколько дней не мог прийти в себя. Особенно ему тяжело было перенести потерю близкого друга Крючкова, с которым Машеров много раз участвовал в боях, в крупных совместных операциях и разного рода засадах. На этого человека можно было всегда положиться.

Но война есть война. Она не спрашивает, кого проглотить в свою ненасытную пасть. Сколько было уже потеряно боевых товарищей и скольких еще не досчитаются оставшиеся в живых.

V

Машерову, как и всем людям практического, делового склада, было свойственно отгонять неприятные мысли работой. Он, как говорится, с головой окунулся в будни отрядов. Сегодня подтянутую фигуру комиссара можно было видеть у котовцев, завтра — у ленинцев, еще через день — у дзержинцев. В некоторых отрядах Машеров Петр Миронович задерживался по нескольку суток. Эти часы были заполнены задушевными разговорами и беседами с партизанами, совместной отработкой поведения в тех или иных ситуациях среди местного населения. Комиссара особенно волновали взаимоотношения партизан с жителями деревень, которые находились вблизи отрядов. Здесь постоянно бывали и рядовые бойцы и командиры. Очень радушные крестьяне старались всегда накормить, поделиться бельем, одеждой, обувью со своими защитниками. Но иногда народная любовь перехлестывала через край — партизанам наливали рюмку-другую самогона и еще совали бутылку в карман. И хотя в бригаде с эти делом было очень и очень строго, но нет-нет да и оказывался тот или другой боец под градусом.

На эту щепетильную тему комиссар вел строгий разговор и с комиссарами отрядов, и с командирами, и с партизанами:

— Нужно, товарищи, запомнить раз и навсегда,— повторял Машеров,— не брать в рот ни грамма спиртного.— Партизаны и вонючий самогон несовместимы.

— Есть такой, Петр Миронович, что даже не пахнет,— добродушно поведал усатый здоровяк.— Прямо слюни текут по усам, как увижу такой…

— Значит, следует обрезать твои усы и проверить органы обоняния,— улыбнулся комиссар. — Тебе, видимо, испортили вкус женщины.

— По этой части он мастер,— подначил кто-то.— Не одна бабенка тоскует по этим усам.

— Кстати, о женщинах,— переменив тон, сказал Машеров.— Учтите, что они сейчас несут на своих плечах тройную ношу. Будьте везде предупредительны и корректны. Где только окажется возможным, то помогите заготовить дров, засеять или вспахать землю, отремонтировать инвентарь или домашнюю утварь, делайте только доброе. В общем, не забывайте народную мудрость: «Кто добро творит, тому зло не вредит». Но главное — быть всегда трезвыми.

По возвращении в бригаду комиссар поставил официально вопрос о принятии конкретных мер против самогоноварения. Вскоре был издан приказ партизанского штаба Вилейской области. Он гласил:

«В некоторых населенных пунктах случаются факты производства самогона местным населением, учащение выпивки партизан. И на почве этого случаются факты недоразумения между населением и партизанами.

Партизанское командование считает, что источником всех недоразумений является самогон, который приносит только вред, а люди, занимающиеся производством самогона, являются прямыми вредителями партизанского движения. Всем комендантам деревень и всему местному населению:

1. Немедленно прекратить производство самогона.

2. В случае обнаружения у кого-либо производства самогона или только самогона в посудах, эти лица привлекаться к ответственности будут по законам военного времени.

3. У тех лиц, где будет обнаружен самогон, аппараты для производства самогона, партизанское командование будет накладывать штраф, а в случае повторения будет конфисковано имущество.

4. Всем комендантам деревень немедленно сообщить командованию ближайшего партизанского отряда о производстве самогона тем или иным гражданином».

Приказ был отпечатан и разослан по населенным пунктам. Его публично зачитывали во всех деревнях по нескольку раз. Кроме того, с антиалкогольными докладами и беседами перед населением выступили все командиры и комиссары отрядов. Были строго наказаны те партизаны, которые не отказывались принимать «для храбрости» рюмку-другую хмельного зелья.

Трезвый образ жизни вели большинство командиров. Что касается комиссара бригады, то он употреблял самогон лишь два раза для обмывания своих ран. Вообще, Машеров считал алкоголь величайшим злом для партизан. Он не переносил людей пьющих, не доверял им. Некоторые командиры, выпив немного накануне, старались не попадаться на глаза комиссару даже на другой день. И не из-за страха. Мучила совесть. Все они знали и помнили просьбу — наказ Машерова: «Учтите, пьяному и на светлой поляне темно». После этих слов Петр Миронович обычно уточнял, что присутствующих он не имел в виду. Вот и попробуй опростоволоситься после этого. Никто не хотел подобного.

В документах бригады имени К. К. Рокоссовского нет ни одного даже маленького штриха, который бы указывал на слабость такого рода среди командиров, комиссаров. В этом большая заслуга комиссара бригады и его небольшой, но удивительно спаянной и волевой команды помощников.

Наступила осень 1943 года, оставившая позади много трагических и героических страниц в жизни страны и Белоруссии. Фашистская Германия, теряя одну стратегическую позицию за другой, неумолимо пятилась восвояси на запад. Уже были освобождены Хотимск, Климовичи, Костюковичи, Мстиславль, Кричев. 26 ноября был освобожден областной центр — город Гомель. Потерпев ряд сокрушительных ударов от Красной Армии, гитлеровцы ожесточенно пытались очистить ряд территорий от партизан в своем ближайшем тылу. В сентябре они блокиро многие соединения Вилейской области. В первой декаде сентября оккупанты стали сосредоточивать свои силы в Браславе, Видзах, Вилейке, Поставах и других местах. 23 сентября противник блокировал партизан нарочанской зоны со стороны Свири, Кобыльник, Парофьянова, Буделева и Волоколаты. Отряды и бригады, действующие в данном районе, вступив в недолгие бои, стали автономно выходить из окружения.

Через несколько дней немцы, перегруппировавшись, начали наступление в районе Смытковского леса, где дислоцировались отряды им. В. И. Ленина, им. Сергея, им. А. И. Петракова, им. Ф. Э. Дзержинского бригады им. Рокоссовского. Каратели крупными силами начали теснить эти отряды с трех сторон в район смолокурного завода. Ввиду отсутствия достаточного количества боеприпасов, рокоссовцы не могли держать длительного боя. Они, устроив засады, внезапно обрушились на гарнизоны врага. Это дало возможность организованно отойти в Воропаевский лес, где базировались остальные отряды и штаб бригады. Немцы, в свою очередь, вызвали дополнительные батальоны, приступили к блокированию Воропаевского и Козьянского лесов, где были основные силы всех бригад. К концу сентября 1943 года в районе пунктов Глубокое, Шарковщина, Иоды, Браслав, Видзы, Поставы оккупанты сумели установить гарнизоны во всех основных населенных пунктах, замкнув в кольцо партизан. На границе с Литвой немцы выставили две-три сильно укрепленные линии обороны, заминировали подходы.

Таким образом, положение партизанских отрядов и бригад, действующих в зоне Козьянского и Воропаевского лесов, становилось критическим. Действующие севернее этих лесных массивов отряды тоже были потеснены. «После серьезных открытых боев в населенных пунктах,— отмечается в документах бригады, — ввиду отсутствия боеприпасов, отрядам было приказано отойти в лес. С каждым днем кольцо стало сжиматься, наше положение становилось хуже».

Утром 3 октября состоялось экстренное заседание командного состава отрядов, где было принято решение во чтобы то ни стало выйти из блокады. Приказ был передан устно каждому командиру отряда. Содержание приказа было краткое: «Противник серьезно блокировал наши зоны, кольцо с каждым днем сжимается, обстановка осложнилась до крайности. Всем отрядам немедленно выйти из блокады в восточные Ушацкие партизанские зоны. Каждый отряд действует самостоятельно. Раненых и больных оставлять здесь, восточнее Козьянского леса в районе болота Мох с соответствующим медперсоналом. Отряд им. Г. К. Жукова остается для связи с бригадой и охраны раненых. Сборный пункт всех отрядов —д. Остров в районе озера Шо».

Вечером 3 октября все шесть отрядов снялись с места и по разным маршрутам двинулись на преодоление кольца блокады. Совершив за одну ночь через вражеские заслоны бросок около пятидесяти километров, партизаны сделали привал в небольшом лесу в районе д. Стуканы. Благодаря строгой конспирации и умелому маневрированию противник не обнаружил рокоссовцев. Им предстояло сделать еще один быстрый, почти сорокакилометровый переход до д. Брыкаце. Это расстояние они преодолели за одну ночь. Отряд им. Н. А. Щорса, где находился и Машеров, двигался по маршруту: Миорские болота — Городищенский лес — Брыкаце — деревня Остров.

На другой день похода отряд попал под обстрел карателей. Не ввязываясь в затяжной бой, щорсовцы продолжали свой путь, изменив несколько направление. Однако фашисты продолжали преследование. Тогда Машеров, отобрав три отделения, сделал засаду. Усиленная пулеметами, эта полсотня партизан обрушилась плотным огнем на карателей. Не ожидая в данном месте нападения, фашисты понесли большой урон и в страхе разбежались.

— Уничтожайте гадов прицельным огнем! — громко крикнул комиссар, не прекращая стрелять из автомата.— Десятки трупов охладят их пыл гоняться за нами. Стреляйте поточнее!

И в самом деле, щорсовцы шли дальше без особых трудностей, и 6 октября они были уже на сборном пункте в деревне Остров. Здесь находились также другие отряды бригады, которые, обманув противника, сделали этот трудный переход без серьезных боев. Мелкие стычки, перестрелки, разумеется, были, но они не повлияли на общий исход задуманного плана.

Карательная затея фашистов провалилась. Это была еще одна победа героической бригады имени К. К. Рокоссовского, ее бойцов и командиров и, разумеется, комиссара.

В характеристике на Петра Мироновича об этом эпизоде говорится:

«Во время карательной экспедиции в октябре 1943 года из исключительно трудной обстановки сумел вывести бригаду из окружения без потерь, причем вел лично отряд им. Н. А. Щорса».

Учитывая большие успехи бригады в борьбе с оккупантами, повышении боевой и политической подготовки личного состава всех отрядов, слаженную работу коммунистов среди населения, высокий авторитет комиссара бригады Машерова П. М., его в октябре 1943 года выдвигают на должность первого секретаря Вилейского подпольного обкома комсомола.

НЕПОКОРЕННЫЕ

I

На один из секретных постов отряда доставили пленного, небритого, с черной густой щетиной. Он был одет в разномастную форму. Защитного цвета красноармейская гимнастрека резко контрастировала с мышиного цвета брюками и потрепанным черным матросским бушлатом. Если сюда еще добавить клетчатую кепку, ярко-голубой шарф, коричневые, на толстой подошве, ботинки, то этот человек вполне мог сойти за циркового клоуна.

Машеров, увидев пленника, так и произнес:

— Циркач, что ли?

— Изволите шутки шутить, товарищ командир, — недовольно огрызнулся тот.

— Партизанам не до шуток, когда кругом бродят переодетые лазутчики и диверсанты,— продолжал Петр Миронович.— Нам приходится постоянно держать руку на спуске.— Он внимательно посмотрел на пленного.— Вы ведь человек военный и, наверное, понимаете ситуацию.

— Бывший военный, товарищ командир,— уточнил пленный.— А сейчас ни богу свечка ни черту кочерга.

Он громко рассмеялся.

— Так кто же вы все-таки? — задал вопрос Машеров.

— Это я могу сказать по меньшей мере командующему партизанами…

Вот слово «командующему» и выдало загадочного пленного.

Все было загадочно в этом человеке. Он, идя из Полоцка, спокойно миновал все немецкие заставы. Все это происходило среди белого дня. Дальше еще загадочнее. Новоявленный путешественник делал свое дело, забыв о войне. Он держал путь в партизанские районы, словно в дом отдыха. В его чемодане имелись две чистые рубашки, белье, мыло, несколько пачек немецких сигарет, носки и безопасная бритва с набором лезвий. Когда его схватили партизаны, то оказалось, что путешественник не имел никакого документа и не желает с ними говорить.

— Ведите к своему начальнику.

Так неизвестный мужчина оказался перед Машеровым. Но партизаны уже много раз встречались с подобными фокусами гитлеровской разведки, которая засылала к партизанам завербованных военнопленных и прямых агентов, шпионов и диверсантов, разного рода лжеагитаторов. Эти люди пытались травить питьевые источники партизан и убивать командиров, выискивать базирование отрядов и связи между ними, дезориентировать и запугивать население, минировать дороги. Фашисты переодевали целые взводы и роты оголтелых уголовников в красноармейскую форму и направляли их в мирные селения. Эти воры, бандиты и жулье оставляли после себя сотни изнасилованных женщин, сожженные и разграбленные деревни, трупы убитых, вызывая недоумение и ужас у людей. Они ведь видели вандалов в советской форме, говорили те на русском языке.

Подобные вражеские действия являлись для партизан страшнее любой лобовой атаки. Сколько требовалось приложить сил, чтобы убедить людей, кто именно совершил преступление. Правда, позже партизаны нашли противоядие этим гнусным вылазкам гестапо. В Витебске, Полоцке, Дриссе, Сморгони, Вилейке, Невеле и других немецких гарнизонах разведчики уничтожили многих главарей формирований предателей, некоторых пленили, разрушив их жилища. Было успешно проведено несколько дерзких операций по ликвидации обнаглевших головорезов. Одновременно на высшие чины гестапо и военной немецкой разведки и их семьи обрушился огонь возмездия. Среди оккупантов возник переполох. Они срочно стали отправлять своих близких в Германию, прятать их под усиленную охрану, строить самую ухищренную заградительную оборону. У фашистов пропало желание посылать в мирные селения свои банды под видом красноармейцев. Но это не значит, что враг полностью успокоился. Провокации продолжались. И путешествие незнакомца из Полоцка явилось одним из многих. Заподозрив в пленном замаскированного лазутчика, Машеров отправил его в штаб бригады. Как потом выяснилось, это был крупный специальный эсэс по борьбе с патриотическим подпольем.

Попадались птицы еще большего полета. В августе 1942 года к партизанам попал некий Посыпчук, заявивший, что он является командиром партизанских отрядов Германии, Польши и Западной Белоруссии, представляет какой-то центр и т. п. Он имел воинское звание полковника и был командиром танкового полка, а затем попал в плен к немцам.

— У меня задание попасть на встречу с кем-либо из Кремля,— пренебрежительно заявил он.— Ниже рангом ни с кем разговаривать не стану.

При себе новоявленный полковник имел блокнот с подробными сведениями о П. К. Пономаренко, Н. Е. Авхимовиче, И. Ф. Климове, данные о расположении отрядов и бригад С. М. Короткина, М. М. Мельникова, А. Я. Марченко, М. И. Дьячкова, Н. А. Новикова и других. Кроме того, он располагал точными данными о численности, вооружении бригады Короткина и многом другом.

— А ты, случайно, не знаешь, где мы справляем свою нужду? — в отчаянии воскликнул командир 3-й Белорусской бригады Аркадий Яковлевич Марченко

Полковник насупился и молчал. Более спокойный комиссар бригады Николай Акимович Новиков спросил:

— Зачем вы собрали столько секретной информации?

— Я иду в Москву и должен обо всем там рассказать,— невозмутимо ответил бывший танкист.

На вопрос: «От имени кого вы будете докладывать?» ответа не последовало.

Опытные командиры мудро решили переправить полковника-танкиста фронтовому начальству.

«Думаем, что наши по всем этим вопросам разберутся,— писали они в специальном послании секретарю Витебского подпольного обкома партии Я. А. Жилянину,— а там видно будет, куда он идет».

Позже стало известно, что это был крупный резидент гестапо.

II

Гитлеровцы пытались дезориентировать нашу молодежь, привлечь ее на свою сторону. Они обрушили на юное поколение шквал наглой лжи и фальсификации, изощренного национализма и шовинизма, запугивания и репрессий. Был создан профашистский «Союз белорусской молодежи» (СБМ). Этот так называемый союз открывл свои учебные заведения. Такую семинарию оккупанты открыли в Вилейке.

Советские патриоты предприняли действенные контрмеры. Первый секретарь Вилейского подпольного обкома КП (б) Б Иван Фролович Климов провел специальное совещание с командирами, комиссарами, комсомольскими активистами, где был обсужден вопрос об усилении идеологической работы среди молодежи.

— Следует более целенаправленно вести работу по срыву мероприятий оккупантов, — подчеркивал Иван Фролович,— пытающихся создать свои союзы и разного рода объединения. Чаще и более доступно рассказывать о коварствах геббельсовской пропаганды в докладах, беседах, газетах, листовках.

Он попросил Машерова уделить исключительное внимание разоблачению замыслов оккупантов по одурачиванию молодежи с целью сделать из нее предателей Отечества.

— Обком комсомола уже занимается этой проблемой, в частности, гимназией в Вилейке,— как всегда, четко доложил Машеров.

— Молодец, Петре,— дружески похлопал по плечу комсомольского вожака.— Ты всегда понимаешь наши первейшие цели, умело строишь тактику борьбы с коварными фашистскими действиями в тонком национальном вопросе.

Вообще. Иван Фролович Климов много сделал для становления Машерова как политического деятеля. Будучи одаренным человеком, имея за плечами огромный жизненный опыт, он многому научил Петра Мироновича в жесткой борьбе с врагом. Климов содействовал выдвижению Машерова на пост первого секретаря Виленского обкома комсомола. Но лучше предоставим слово самому Ивану Фроловичу:

«В Смыцких лесах на некоторое время мы остановились. Провели работу в бригаде имени К. К. Рокоссовского… Тогда познакомился с комиссаром бригады Петром Мироновичем Машеровым, скромным человеком и смелым бойцом. Подумал: «Вот подходящая кандидатура на должность первого секретаря подпольного обкома комсомола». Посоветовался с одним, другим. Оказалось, что все очень высоко ценили П. М. Машерова за моральную чистоту, отзывчивость, личную храбрость. Когда мы распрощались с бригадой имени К. К. Рокоссовского, с нами отправился в дальнейший путь П. М. Машеров…

В сентябре 1943 года мы заслушали сообщение П. Н. Ольшанского о деятельности обкома ЛKCMБ. Отмечалось, что за короткое время им создано 13 подпольных райкомов, улучшилась агитационно-массовая работа среди молодежи. На заседании говорилось об упущениях комсомольских комитетов, в частности, о недооценке некоторыми организаторской работы, недостаточном воздействия на молодежь в населенных пунктах. Обком КП(б)В потребовал от районных партийных комитетов, обкома ЛКСМБ направить деятельность комсомольских организаций на усиление политико-воспитательной работы, мобилизацию всех сил на скорейший разгром ненавистного врага. Тогда же решили вопрос о первом секретаре Вилейского обкома комсомола. Я уже указывал, что мы остановились на кандидатуре П. М. Машерова. Члены обкома партии, секретарь ЦК ЛКСМБ Ф. А. Сурганов пришли к единому мнению: Петр Миронович может стать подлинным вожаком молодежи. Его и утвердили в этой высокой и ответственной должности».

И. Ф. Климов внес огромный вклад в развитие партизанского движения в Белоруссии. Он координировал и направлял патриотическое подполье в огромном западном регионе республики, участвовал в разработке и осуществлении дерзких операций по разгрому гарнизонов противника, подрыву его коммуникаций, складов, стратегических объектов. Под руководством Климова партийное подполье Вилейской области внесено в летопись всенародной борьбы белорусского народа против немецко-фашистских захватчиков. Изучив тактику врага, он умел предусмотреть, говоря языком шахматистов, свои действия намного вперед. Так было, например, и с «разложением» семинарии СБМ в Вилейке. Получив подробные указания обкома партии, Машеров сразу же наметил общий стратегический план идеологического наступления на фашистский «Союз белорусской молодежи». Он вместе с членами бюро обкома комсомола В. И. Шимановичем, П. Н. Ольшанским, Е. И. Гулей, С. А. Пронько написали проникновенное и яркое обращение к молодежи:

«Открытие школ и семинарий является не чем иным,— говорилось в нем,— как подготовкой к организованному угону молодежи на каторжные работы в Германию или отправке ее на фронт… Не идите на провокации немцев! Уничтожайте фашистских организаторов СБМ! Добывайте оружие и идите в партизанские отряды! Уничтожайте немецких фашистов и предателей нашей Родины!»

Когда обращение было отработано, Машеров спросил своих товарищей:

— Как лучше донести наши боль и тревогу за судьбы Белоруссии и страны до молодежи?

Первым внес предложение секретарь подпольного обкома комсомола Виктор Иосифович Шиманович:

— Прежде всего напечатаем его в нашей подпольной печати и издадим отдельными листовками. Притом, сделаем это сразу во всех типографиях.

— И печатать следует партиями,— дополнил П. Н. Ольшанский,— чтобы их сразу можно было отдать определенному райкому или группе наших агитаторов и активистов.

Через неделю обращение уже делало свое благородное дело. Партизаны Вилейщины, организуя боевые операции против оккупантов, усилили политико-массовую работу среди населения, особенно молодежи. В каждом отдельном случае существовал конкретный план. Так, в Вилейскую семинарию СБМ была внедрена группа опытных подпольщиков-комсомольцев. Они создали из учащихся несколько антифашистских ячеек, в которые вошли отважные патриоты А. И. Ахрем, А. И. Волынец, Н. К. Карпоцкий, Л. И. Желтко, П. Р. Малиновский и другие. Они вели среди семинаристов и в Вилейке антифашистскую пропаганду, распространяли в людных местах листовки, наклеивали их на стенах домов, заборах, казармах оккупантов и полиции. Подпольщики похитили секретные документы СБМ из здания семинарии, а затем произвели в ней взрыв. Гитлеровцам не удалась затея. Семинаристы десятками стали покидать это учебное заведение. Всего ушло более ста сорока человек.

«К сожалению, не обошлось без жертв среди подпольщиков,— вспоминает бывший секретарь Вилейского подпольного обкома ЛКСМБ Виктор Иосифович Шиманович.— Оккупанты выследили и схватили Леонида Желтко и Петра Малиновского. Нам стало известно, что зверские истязания не сломили патриотов. Леонид Желтко из тюрьмы передал такую записку товарищам: «Я нахожусь там, откуда… выхода другого, кроме смерти, нет. Мне перед вами не будет совестно, я выдержал все пытки, никого не выдал». 15 ноября 1943 года фашистские изверги казнили обоих комсомольцев».

Что и говорить, советские люди платили своей жизнью за свободу Отечества, за изгнание из своей земли фашистских захватчиков.

Достаточно сказать, что только партийная организация области потеряла триста тридцать шесть коммунистов. Это были в основном молодые люди, стоящие в начале своего жизненного пути. Невосполнимая потеря! Но война есть война. Она тянет в свою бездну десятки тысяч цветущих жизней и приносит людям горе и несчастья. У войны свои страшные законы, свои расстояния и время. Нет, наверное, более страшного слова на земле, чем война! Его нельзя произносить без ужаса, без леденящего душу холода.

Машеров, будучи по складу души творческой личностью, тяжело переносил гибель своих товарищей, как вообще гибель любого человека. Он всячески оберегал молодых подпольщиков и партизан от опрометчивых шагов:

— Прежде чем осуществить ту или иную операцию,— учил Петр Миронович,— следует продумать все негативные стороны, не упуская ни одной мелочи. Всегда сопоставляйте, что в данной ситуации предпримет враг. Как он поступит после боя. Надо теоретически меняться местами, проигрывая в уме свои действия, если бы мы были в роли наших противников.

Машеров на конкретных примерах делал расклад-анализ проведенных операций, акцентируя внимание на промахах, на не учтенных упреждающих факторах. Никакие оправдывающие обстоятельства в потерях он не принимал в расчет.

— Значит, что-то не учли, могли сделать лучше и чище,— было, как обычно, его резюме.

Деятельность первого секретаря обкома комсомола отличалась динамичностью, невероятной работоспособностью, и, главное, огромной эффективностью.

В течение двух-трех суток П. М. Машерова можно было видеть в Поставском районе и бригаде «Спартак», среди молодых партизан бригады им. М. В. Кутузова и крестьян Кривичского района, на совещании командного состава бригады «Октябрь» и митинге жителей Миорского района. Он, в лучшем случае, отпускал для сна четыре-пять часов.

— Вообще, трудно представить, как он еще держался на ногах,— вспоминает Полина Андреевна, постоянный спутник Машерова в трудной партизанской эпопее.— Нагрузка была, прямо скажу, нечеловеческая. Походы, бои, блокады…

Кстати, первый секретарь обкома комсомола лично участвовал почти во всех крупных операциях, проводимых партизанскими соединениями. Петр Миронович стал, образно говоря, правой рукой Ивана Фроловича Климова, который надежно опирался на его молодые и сильные плечи.

III

Осенью 1943 года обком партии решил рассредоточить свои силы. Территория области была разделена на три зоны, а именно: Центральную, Юго-Восточную и Северную.

В Центральную зону вошли Мядельский, Дуниловичский, Поставский, Глубокский, Свирский, Островецкий, Ошмянский, Сморгонский и Куренецкий районы, а также город Вилейка. Плисский, Докшицкий, Кривичский, Ильянский, Радошковичский, Молодечненский районы составляли Юго-Восточную зону. Северная зона охватывала Дисненский, Шарковщинский, Видзовский, Миорский, Браславский районы.

Петр Миронович Машеров находился в Центральной зоне. После такой перегруппировки и расстановки сил отряды и бригады сумели лучше направлять и координировать свои действия, повысить боеспособность всех подразделений. Они имели рации и поддерживали связь с Москвой и командованием фронтов. Все партизанские командиры хорошо ориентировались в обстановке, своевременно получали директивные указания и могли эффективно организовать их выполнение, опираясь на подпольные партийные и комсомольские комитеты. Машеров всемерно укреплял связь с населением. Он организовал выступления группы самодеятельности, походы агитбригад, чтение докладов. В отдельные недели в Мядельском, Поставском, Глубокском, Свирском и Островецком районах культурно-массовую работу в деревнях проводило по нескольку сот активистов. Сам Петр Миронович, включившись в определенные агитгруппы, по нескольку раз выступал перед крестьянами, отвечал на многие сложные вопросы, рассказывал о положении на фронте и в Белоруссии. В целом в области в середине сорок четвертого года работали 538 агитаторов комсомольского возраста. Они провели 45 тысяч докладов и бесед с партизанами и среди населения, выпустили 1800 стенгазет и 800 боевых листков, распространили 200 с лишним тысяч экземпляров листовок. Такая культурно-политическая «витальность» приносила большую пользу. Она подымала моральный дух населения, вселяла в него уверенность в неизбежной победе над фашизмом. Люди добровольно вступали в партизанские отряды. Крепла и сплачивалась дружба между народом и партизанскими отрядами. Опираясь на эту дружбу и взаимосвязь, партизанское движение приняло широкий размах и организованный характер. К осени 1943 года в Вилейской области действовали 18 партизанских бригад и 5 отдельных отрядов, которые насчитывали в своих рядах 12 тысяч партизан.

Молодежь составляла большинство среди разведчиков, подрывников, участников дальних походов. Они мужественно сражались с врагом. Так, молодой партизан отряда имени С. М. Буденного И. С. Рябко в июле 1942 года на перегоне Красное — Молодечно подорвал вражеский эшелон с боеприпасами, а позже пустил под откос четыре состава. Им же взорвано два моста.

Молодые патриоты из бригады «Октябрь» подорвали три автомашины с гитлеровцами и железнодорожный мост. Молодежь бригады имени М. В. Фрунзе подорвала броневик, 2 легковые и 3 грузовые автомашины, уничтожила 5 офицеров и более 20 солдат.

Только в январе — феврале 1944 года молодые партизаны Вилейской области взорвали 59 мостов, 21 автомашину, уничтожили 179 километров телеграфно-телефонной связи.

Вся история комсомольско-молодежного подполья на Вилейщине — яркое свидетельство стойкости, отваги и героизма, преданности молодых патриотов Родины. Они по зову сердца объединялись в подпольные группы, искали и находили пути борьбы с оккупантами. Имея за плечами опыт в Россонском подполье, Машеров внес большой вклад в развитие подпольного движения в Вилейской области. Он инструктировал многих руководителей подпольных групп, подбирал новых людей, нацеливал патриотов на выигрышные операции против фашистов. При личном участии Петра Мироновича подбирались члены бюро Шарковщинского, Докшицкого, Островецкого, Дуниловичского, Вилейского и ряда других подпольных районных комитетов комсомола.

Он участвовал в разработке многих крупных боевых операций, проводимых партизанами на территории области. Особая роль принадлежит П. М. Машерову в умении подбора людей на руководящие должности в партизанских зонах. Это он предложил возглавить Юго-Восточную зону энергичному и смелому Е. И. Гулю, а Центральную — Виктору Иосифовичу Шимановичу, человеку аналитического склада ума и большой отваги.

Его выдвиженцами были П. Н. Ольшанский, Г. К. Лысенко. Владимир Свирид и Иван Лабецкий, Сергей Пронько и Надежда Осипенко — всех не перечесть. Все они показали себя мужественными и стойкими борцами с оккупантами. Надежда Осипенко, например, уже в 1942 году создала подпольную комсомольскую организацию в деревне Липники Поставского района. Вскоре в ее рядах насчитывалось более двух десятков юношей и девушек. Они наладили тесную связь с молодежью Мядельского и Дуниловичского районов. Раздобыв радиоприемник, молодые патриоты регулярно слушали сообщения из Москвы, записывали и распространяли в своих и окрестных селах.

Позже Надя Осипенко стала партизанской разведчицей. Она участвовала в захвате и пленении немецких офицеров, летчиков, организовывала диверсии на электростанции в Поставах. Не дождавшись трех месяцев до освобождения, смелая подпольщица и партизанка погибла в неравном бою. Благодарные люди Поставского района воздвигли в деревне Липники Надежде Осипенко обелиск в память о подвиге.

Сколько часов провел Машеров в личных беседах с подпольщиками, молодыми командирами отрядов, комсомольскими активистами, связными! Сколько потратил он сил на воспитание комсомольских работников, поднятие их общеполитического, делового и боевого уровня! Какой требовался такт и эрудиция, чтобы плодотворно вести созидательную деятельность со столь разными людьми и в такой сложной военной обстановке.

Петру Мироновичу это удавалось. К нему тянулась молодежь. Она любила и доверяла ему. Не обольщаясь этим, Машеров кропотливо, деловито и целенаправленно постоянно искал новые пути к сердцам юного поколения.

«П. М. Машеров в беседах с ними неоднократно подчеркивал,— вспоминает В. И. Шиманович,— что лучший метод руководства — живое общение с активом, практическая помощь ему на месте. Поэтому и сам он, и я, и инструктор обкома Борис Гусев часто уходили в районы, где встречались с работниками подпольных комитетов ЛКСМБ, помощниками комиссаров по комсомолу». Особое место в своей практической работе первый секретарь обкома комсомола придавал печатному слову. Он был у истоков создания большинства подпольных молодежных газет и бюллетеней, писал для них статьи, искал пути и методы самого эффективного воздействия их на людей, укреплял материальную базу. Исключительную роль в этом сложном процессе играл секретарь обкома В. И. Шиманович, который непосредственно курировал газеты. Большим тиражом выпускался орган обкома комсомола «Молодежная правда», которую редактировал Виктор Иосифович. В подборке материалов и обсуждении многих номеров участвовал и Петр Миронович Машеров. Было отпечатано больше сорока номеров бюллетеня «Молодежь Белоруссии в борьбе за Родину». Кроме того, во всех партийных газетах печатались материалы по комсомольско-молодежной тематике. Партийные типографии функционировали во многих точках. Они печатали газеты «Народный мститель», «Знамя свободы», «Чырвоны сцяг», «Кліч партызана», «Смерць фашызму», «За свободу», «Звязда» и другие. Тиражи газет из-за отсутствия бумаги были небольшими. Например, «Сялянская газета» выходила по 700—1200 экземпляров, «Народный мститель» — 350—400 экземпляров. Зато листовки печатались по 15 и больше тысяч экземпляров. Некоторые листовки переводились на немецкий язык. Естественно, что они дополнялись какими-то новыми штрихами, акцентами, целыми абзацами и, главное, более доступными словами для оккупационных войск. Столь тонкую работу исполняли П. М. Машеров и В. И. Шиманович. Кроме общего высокого уровня подготовки, у этих людей было много творческой энергии и таланта. Виктор Шиманович умел составлять высокого художественного качества характеристики на самые злободневные темы. Эти произведения партизаны и подпольщики распространяли в гарнизонах врага. Многие из них помещали в газетах и других изданиях. Актуальные карикатуры В. И. Шимановича хранятся в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны. Чего только не умели эти молодые люди! Они писали чудесные и симпатичные стихи о родном крае и его народе, о ненависти к врагу и о любви. Сочные, задиристые стихи говорили о вечности человеческого духа, о его высоком предназначении на земле. Конечно, впереди были еще ожидание, многие трудности, неясности, море бесконечных дел. Да и враг еще не был повержен. Поэтому подпольные обком партии и обком комсомола приспосабливали свои силы и возможности к изменяющейся ситуации.

IV

Советские Вооруженные Силы успешно громили врага и неумолимо продвигались на запад, освобождая все новые и новые районы, области и города советской земли от оккупантов.

Белорусская наступательная операция, начавшаяся 23 июня 1944 года, сыграла исключительную роль в истории Великой Отечественной войны, в судьбах белорусского народа, в поражении фашистской Германии. Результатом этой операции явилось полное освобождение Белоруссии. В течение последующих дней июня — начала июля были освобождены города Бобруйск, Могилев, Борисов, Слуцк, Вилейка, Марьина Горка и другие.

3 июля к исходу дня была освобождена столица республики — Минск.

За 12 дней наступления советские войска освободи Витебскую, Могилевскую, Гомельскую, Полесскую, большую часть Минской и Вилейской и части Барановичской областей.

В тяжелых и кровопролитных боях нашей армии всячески помогали партизаны. Они методически наносили удары по гарнизонам, взрывали мосты, железнодорожные пути, связь, склады с боеприпасами и оружием, устраивали засады. Многими операциями руководил или участвовал в них Петр Миронович Машеров. Одним из них был рейд в Островецкий и Свирский районы. В рейде приняли участие 1500 человек из шестнадцати отрядов. Цель рейда — уничтожение вражеских гарнизонов, информация населения о текущем моменте и происходящих событиях на фронте, налаживание связей с активом, прием нового поколения в партизанские соединения, разведка, срыв гитлеровских планов по заготовке сельхозпродуктов, сырья и людских резервов. Эта крупная группировка партизан сметала на своем пути полицейские участки, фашистские заслоны, формирования предателей, административные структуры оккупантов. Крестьяне радостно и восторженно встречали партизан, делились с ними продуктами, одеждой, давали лошадей, повозки, трофейное оружие и боеприпасы к нему. В одной деревне крепкий бородатый крестьянин вынес из своего сарая немецкий пулемет и несколько сот патронов. Он, внимательно осмотрев Машерова, загадочно подморгнул:

— Сам воевать уже не смогу, годы не те, а вот эта штуковина, думаю, вам пригодится.

— Где раздобыл, папаша, оружие? — поинтересовался Петр Миронович.

— Купил за десять литров первача,— шутливо произнес бородач.— Да еще полпоросенка отдал на закуску.

— Сам гонишь самогон или соседки? — снова задал вопрос Машеров.

— Много хочешь знать, молод еще,— недовольно проворчал крестьянин и сам пошел в наступление: — Берешь оружие или нет? Заартачишься, то отдам другому командиру.

Петр Миронович подошел к бородачу и крепко обнял его:

— Спасибо вам большое за заботу и поддержку партизан, за смекалку и добрые помыслы.

Крестьянин на радостях вытащил из-за пазухи плоскую бутыль, наполненную вишневого цвета жидкостью и всунул ее в карман тужурки Машерова.

— Это лекарство от простуды или натирание при радикулите. Им можно и промывать раны.

— А стаканчик причаститься можно? — послышался чей-то голос.

— Даже два, если разрешит командир, — показал бородач рукой на Ф. Г. Маркова.

— С этим у нас строго,— покачал головой Федор Григорьевич.— Можно попасть под суд.

— Наверное, это и лучше,— согласился бородач и пригласил партизан на обед, уточняя: — Доедим вторую часть кабана, которая осталась после покупки пулемета.

Позже Петр Миронович выяснил, что крестьянин действительно купил пулемет у оккупантов. Кстати, это был не единственный случай подобной сделки. Немецкие солдаты продавали втихаря винтовки и патроны к ним, обувь и обмундирование, соль и медикаменты, плащпалатки, повозки и прочую амуницию. Особенно легко можно было купить гранаты, ибо они расценивались как средство для глушения рыбы. Здесь формально мало рисковали обе стороны. Во время рейда были собраны сотни гранат и десятки винтовок, тысячи патронов и несколько пулеметов. По всем селам пронеслась молва, что десятки тысяч партизан идут на запад. Рейд нагнал на захватчиков ужас и панику. Они в страхе удирали в крупные гарнизоны, укрепляясь там в ожидании нападения. Во многих местах оккупанты побросали свои склады, обустроенные казармы и жилища. К радости народа, немцы на время забыли о своих оккупационных функциях, Как говорится, не до жиру, быть бы живу.

«Рейд дал хороший результат,— писал позже Иван Фролович Климов.— Он убедительно показал, что значение рейда в Свирский и Островецкий районы исключительно велико. Началось быстрое разложение вражеских гарнизонов на той территории».

Они, окопавшись и забаррикадировавшись, сидели как крысы в своих норах. Например, более двух месяцев гитлеровцы не выходили из Мяделя. Но голод — не тетка. Преодолевая страх, оккупанты, все-таки договорившись с немецким командованием в Поставах, решили пойти на риск. Они, воспользовавшись обильным снегом, отправились из Мяделя в путь. Пересеченная местность, по их мнению, обеспечивала скрытность. Но гитлеровцы глубоко ошибались. Партизанская разведка уже знала об акции. Поэтому партизаны устроили засаду. Сначала под их пули попали фашисты, ехавшие с продовольствием из Постав, а после — фашисты, ехавшие из Мяделя. Застигнутые врасплох, они в панике бросили подводы и разбежались. Партизанам достались большие трофеи. Не дождавшись в условленном месте своих собратьев-грабителей, озлобленные гитлеровцы повернули обратно в Мядель с пустыми повозками. Но их также ожидала тяжелая участь. Подпустив любителей легкой наживы метров на двадцать-тридцать, партизаны открыли ураганный огонь. Лишь двум оккупантам удалось уйти живыми. Было взято три автомата, четырнадцать винтовок, пулемет и другие трофеи. Пытаясь отомстить партизанам и подобрать свои трупы, фашисты быстро сконцентрировали свои силы и бросились в бой, прикрываясь бронемашинами и танками. Бой длился семь часов и закончился полным разгромом противника. Более двух десятков гитлеровцев было убито и еще больше ранено. В этом тяжелом бою проявили тактическую грамотность и мужество командир отряда имени В. И. Чапаева Николай Григорьевич Сидякин, партизаны и командиры Степан Малыгин, Викентий Крупский, Николай Леонов и другие. Взвод Леонова, оказавшись в трудном положении, не дрогнул. У партизан осталось по нескольку десятков патронов, а у пулеметных расчетов они вообще кончились. Командир взвода приказал отдать все патроны пулеметчикам, оставив на винтовку по обойме. После этого взвод молниеносным броском занял кладбище, а оттуда, прикрываясь плотным залпом пулеметного и автоматного огня, перешел в атаку. Фашисты, не выдержав напора партизан, пустились в бегство.

Исключительную отвагу и героизм показал в тех боях секретарь Мядельского подпольного райкома комсомола И. Е. Степанов. Он отбил несколько атак фашистов, уничтожив несколько солдат противника. Во время жаркого боя Степанов едва не погиб. Его спас от немецкой смерти командир отряда Н. Г. Сидякин. Он, увидев целившихся в секретаря райкома фашистов, повалил Степанова на землю. В мгновение секунды пулеметная очередь прошила стенку сарая, где только что стоял Степанов. Лежа на земле, оба посмотрели на пробоины и насчитали их целых девять.

— Спасибо, командир, ты опередил мою смерть! — поблагодарил Степанов.

Результат этого боя стал предметом детального обсуждения на очередном заседании подпольного обкома комсомола.

П. М. Машеров подробно рассказал о положении дел в зоне действия партизан области, Белоруссии, о последних фронтовых новостях, о моральном состоянии оккупационных войск.

— Как вы замечаете, дорогие товарищи,— говорил Петр Миронович,— враг сегодня не тот, что был вчера и позавчера. Он теперь не лезет опрометчиво в бой, а стараетсй поймать нас на оплошностях и тактических просчетах. Последний бой показал, что мы можем громить врага в открытом бою и меньшими силами. Следует только действовать хладнокровно и расчетливо, как поступил товарищ Степанов. Ни на минуту нельзя забывать, что против нас действуют хорошо обученные и опытные головорезы. Советский народ и мы, молодежь, как его неотъемлемая часть, должны сделать все для полного разгрома фашистской Германии.— Он внимательно осмотрел присутствующих.— Как ни было вам трудно, дорогие друзья, но мы выдержали, не стали на колени, это самое главное. История запишет нас на свои страницы как поколение непокоренных.

В словах Машерова была сама правда, реальная действительность суровой почти четырехлетней войны, невиданной доселе кровопролитной бойни. Ее истоки, ход и окончание еще предстояло подытожить, обдумать и решить, как жить дальше, чтобы подобного не повторялось. Но уже в сорок четвертом можно было с уверенностью сказать: коричневая чума больше не сможет опутать своими смертельными щупальцами человечество. И львиную долю на алтарь победы над фашизмом внесла советская молодежь. Она мужественно и героически сражалась с врагом. За выдающиеся заслуги в годы войны орденами и медалями Советского Союза награждены 3,5 миллиона комсомольцев. Из 11,6 тысяч Героев Советского Союза свыше 7 тысяч — комсомольцы и молодежь. 87 белорусским партизанам присвоено звание Героя Советского Союза, среди них 28 человек — представители молодежи. Около 37 тысяч юношей и девушек были награждены орденами и медалями.

15 августа 1944 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Петру Мироновичу Машерову звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». В Указе говорилось: «За образцовое выполнение правительственных заданий в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство и за особые заслуги в развитии партизанского движения в Белоруссии».

Указ был подписан Председателем Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калининым и секретарем А.Ф. Горкиным.

Весьма характерная пометка на предварительном документе — представлении к награждению: «И. В. Сталин согласен». Это представление, подписанное начальником Белорусского штаба партизанского движения П. 3. Калининым, было датировано 25-го марта 1943 года на старшего лейтенанта, комиссара партизанской бригады имени К. К. Рокоссовского Вилейской области Машерова Петра Мироновича. В нем, в частности, говорилось:

«Тов. Машеров начал подпольную работу по подготовке борьбы против немецко-фашистских захватчиков с первых дней оккупации Россонского района немцами. В обстановке неслыханного террора, когда многие местные работники потеряли веру в победу нашей страны, тов. Машеров с большой решительностью и с исключительной осторожностью объединил вокруг себя молодежь м. Россоны, Ольбрехтовского, Соколищенского, Селявищинского, Миловидовского, Клястицкого и других сельсоветов района. Он создал подпольную организацию, детально занимавшуюся сбором оружия, подбором надежных людей, получением сведений о немецких гарнизонах и подготовкой к открытому выступлению. 12 апреля 1942 года тов. Машеров с небольшой группой ближайших товарищей по подпольной работе вышел в лес на открытую борьбу с немецкими захватчиками. При этом тов. Машеров не посчитался со своими личными интересами и с опасностью, грозившей его близким — мать его была расстреляна немцами».

В документе шло перечисление множества операций, которые разрабатывались и успешно проводились под руководством Петра Мироновича Машерова, указывался ущерб, нанесенный оккупантам, число убитых немецких солдат и офицеров. Этот перечень весьма внушительный. Документ заканчивался следующими словами:

«Тов. Машеров — первый организатор партизанского движения в Россонском районе Витебской области, которое в дальнейшем выросло во всенародное восстание, и создало огромный партизанский край в 10 тысяч квадратных километров, полностью сбросивший немецкое иго и восстановивший Советскую власть. Дважды раненный, тов. Машеров за время двухлетней борьбы с немецкими захватчиками проявил личное мужество и отвагу, отдавая все свои силы, знания и способности этой борьбе и не жалея своей жизни. Достоин присвоения звания Героя Советского Союза».

В этих скупых, но очень весомых словах отражены главные ключевые вехи деятельности молодого командира, коммуниста, истинного патриота своей Родины. Люди, подобные Машерову, не жалели своей жизни в борьбе с врагом. Сотни тысяч юношей и девушек страны сложили свои головы, защищая Отечество. Это было, как правильно подметил Машеров Петр Миронович, поколение непокоренных, поколение победителей. Это оно помогло окончательно изгнать гитлеровцев с Белорусской земли.

28 июля 1944 года советские войска освободили город Брест — самый западный город Белоруссии. Партизаны Вилейской области принимали самое активное участие в боевых операциях на этом отрезке времени. Всего же за весь период борьбы партизаны Вилейщины подорвали 995 эшелонов, из них — 311 с живой силой и техникой. Ими было разбито 512 паровозов, 5092 вагона, уничтожено 996 автомашин, 261 танк, 342 орудия, 77 бронемашин, 2162 моста на шоссейных и 160 на железных дорогах, 670 километров линий связи, разбили 390 фашистских гарнизонов, 289 учреждений оккупационных властей. Партизаны тоже понесли ощутимые потери. 2953 человека было убито или пропало без вести, 1475 получили ранения.

Первый секретарь Вилейского подпольного обкома комсомола Петр Миронович Машеров сыграл огромную роль в развитии партизанского движения края, повышении боевой и политической готовности отрядов и бригад, воспитании командиров и партизан. Он умело и грамотно решал стратегические и тактические аспекты по многим проблемам как боевых действий против оккупантов, так и психологической и моральной закалки самих партизан, упрочения связей населения с отрядами и бригадами и разложения оккупационных войск. Особая роль принадлежит ему в организации, сплочении и искусном руководстве молодежью. Здесь Машеров являлся неоспоримым и высшим авторитетом. Поэтому вполне естественно, что после изгнания гитлеровцев из территории области он возглавил обком комсомола. Естественно, что перед советскими, партийными и комсомольскими работниками стали совершенно иные, чем, скажем, боевые партизанские задачи. Их диктовала сама жизнь. Сначала областные организации начали располагаться в Вилейке, но в середине сентября 1944 года область была реорганизована. Она стала называться Молодечненской, а сам административный центр перебазировался в город Молодечно. В область вошло двадцать три района. Туда же с Полиной Андреевной перебрался и Машеров. Начался, а точнее, возобновился прерванный войной отсчет мирного, созидательного труда, за который он сражался и которого так много ждал.

Кровопролитная война приближалась к своему финалу. 9 Мая 1945 года была поставлена последняя точка в этой мировой трагедии. Фашистская Германия капитулировала безоговорочно. Это была великая победа нашего советского народа, его героических сынов, таких, как Петр Миронович Машеров.

АРОМАТ МИРНОГО ТРУДА

I

Первое знакомство с городом Молодечно и областью произвело на Машерова удручающее впечатление. Почти все везде было разрушено, опустошено, заброшено. Сам областной центр лежал в кирпичных и каменных завалах с изрытыми бомбами и снарядами улицами и площадями, сожженными строениями и жилыми домами, взорванными мостами и коммуникациями. Лишь кое-где в центре теплилась жизнь. В одном из кирпичных зданий, уцелевших от войны, размещался обком комсомола. Он занимал несколько комнат. Собрав и починив несколько письменных столов, стульев и шкаф, секретарь обкома стал думать, а с чего начинать первые мирные шаги? Что ни говори, а после четырех лет страшного и тяжелого вооруженного противостояния было как-то непривычно созидать. Но ведь человек создан природой для творческого труда, и потому руки, разум тянулись побыстрее что-то делать полезное. Первым делом Машеров начал собирать вокруг себя активных и энергичных людей. В течение недели он сумел сформировать из более-менее компетентных комсомольцев динамичный аппарат. Это были в основном бывшие партизаны, подпольщики и бойцы Советской Армии, изведавшие все тяготы войны.

— Нам прежде всего следует активизировать городские и районные комсомольские организации,— заявил Машеров на одном из первых заседаний бюро обкома.— Направить их деятельность на восстановление народного хозяйства республики. Юноши и девушки горят желанием поднять из руин и пепла города и села Белоруссии. Они дышат и живут ароматом мирного труда. Активисты должны находиться на передовых рубежах.

Слова у него никогда не расходились с делом. Он тут же уезжал в Вилейку или Сморгонь, Ошмяны или какой-нибудь сельский район. На местах, как правило, Машеров шел на предприятия, в учебные заведения, колхозы. Там, в первичных комсомольских организациях, в гуще молодежи он и решал все возникающие вопросы и проблемы. Хотя, разумеется, сделать это не удавалось в полной мере. Не хватало того, другого, третьего. Но, главное, был страшный дефицит в техническом оборудовании, строительных материалах, сырье, высококвалифицированных специалистах. Да что там говорить. Часто нечего было дать в столовые заводов и фабрик. Хлеб, продукты строго лимитировались. В такой сложной ситуации Машеров находил пути улучшения материального положения молодых рабочих. По его инициативе комсомольцы и молодежь областного центра установили тесную связь с сельской молодежью. Горожане помогали крестьянам в уборке урожая, ремонте сельхозпостроек, мостов, и взамен покупали по сходной цене мясо, молоко, хлеб, картошку и другие продукты. По такому пути пошли и другие городские и районные комитеты. Это значительно облегчало ситуацию и способствовало стабилизации трудовых рабочих коллективов, поднятию производительности труда и качества продукции.

Очень сложно складывалась обстановка на железнодорожных станциях, в паровозных депо, на вагонных участках, дистанциях пути, участках сигнализации и связи. Они из-за нехватки специалистов и крайне опустошенного войной железнодорожного хозяйства не справлялись с перевозкой грузов. Это была общая беда всей железной дороги Белоруссии, которой фашистские оккупанты нанесли огромные разрушения. Из общей протяженности в 5,7 тысяч километров путей республики гитлеровские захватчики разрушили свыше 4 тысясяч главных магистралей, 3,5 тысяч стрелочных переводов и и около 800 километров станционных путей. Уцелевшие от разрушения немногие перегоны требовали сплошной перешивки и капитального ремонта. Около 90 процентов жилого фонда железнодорожников было сожжено. Общий ущерб, нанесенный оккупантами железнодорожному транспорту Белоруссии составил 260 миллионов рублей. Расположенные на территории Молодечненской области жилые дома, служебные здания, сооружения были тоже почти все разрушены. Требовались колоссальные финансовые, материальные и человеческие ресурсы, чего крайне не хватало и в стране, и в республике, прямой ущерб которой в результате гитлеровского нашествия составил 75 миллиардов рублей в государственных ценах 1941 года. Именно на этот участок и было направлено особое внимание партизана-героя. Он, не ослабляя общих интересов обкома комсомола ко всей многогранной жизни молодежи, отдавал в данный период времени приоритет срочному возведению общежитий для молодых железнодорожников на всех крупных железнодорожных узлах, созданию в Молодечно и Сморгони школ и курсов для путейцев, вагонников, связистов, электриков, привлечению юношей и девушек на железнодорожный транспорт.

Машеров два-три раза в неделю выступал в молодежных аудиториях железнодорожников, вел товарищеские беседы в отделениях, путейских бригадах или небольших полустанках. Он страстно призывал комсомольцев и молодежь к быстрейшему залечиванию ран, нанесенных войной всему народному хозяйству республики.

— Наша страна,— подчеркивал Петр Машеров на митинге в Ошмянах,— понесла невиданные в истории человечества жертвы. Все это должно быть возрождено в самые короткие сроки. На молодежи лежит особая и почетная задача — работать лучше и больше во имя своего Отечества.

Первый секретарь областной комсомольской организации стремился нацеливать и аппарат горкомов, райкомов, активистов на весьма трудную работу по восстановлению железнодорожного транспорта, промышленности, строительству новых жилых домов, школ, больниц, культурных учреждений. Особую, более трудную часть сферы деятельности, занимало село. Оно забирало уйму времени, но не давало нужного эффекта. Народ Западной Белоруссии настороженно и враждебно относился к коллективизации. Тысячи юношей и девушек были связаны тесными узами со своими родственниками, близкими и знакомыми в восточных областях республики и России, а также Украины. Бывая там, они воочию убедились, что такое колхозы. Люди в них трудились за голые палочки-трудодни, не имея никаких личных свобод и прав. Все колхозники, существуя только за счет приусадебного участка, платили непосильные налоги-поборы. Этих кабальных и обязательных сборов государству насчитывалось более десятка: сельхозналог, займы, налог с каждого трудоспособного, плата за скот, птицу, пчел, плодовые деревья, пользование выпасом, лесными угодьями. Были еще подати натурой, то есть мясом, молоком, яйцами, маслом, картошкой. Мясо и молоко требовалось сдавать независимо от того, имел ли ты корову, свиней или нет. Шло тотальное ограбление уже давно нищего крестьянина. За невыполнение или неуплату налогов применялись драконовские репрессивные наказания вплоть до тюремного заключения. Крестьянин не мог никуда выехать на заработки, ибо не имел паспорта. Он, по сути дела, был крепостным рабом. Если к этому прибавить беззаконие и произвол органов государственной безопасности, которые сажали и ссылали за пределы республики тысячи безвинных людей, то станет понятным моральное состояние молодежи. Бывая в районах, Машеров старался теснее общаться с сельскими юношами и девушками, глубже узнать их запросы и настроения. Беседы и разговоры с ними были непростыми.

— Неужели без колхозов не может существовать Советская власть? — почти везде неизменно задавался подобный вопрос.

Петр Миронович, будучи твердым и убежденным сторонником коллективных хозяйств, уверенно отвечал:

— Не может! — И далее пояснял свою концепцию теоретическими выкладками. Лет через десять-двадцать они сформировались в гладкие и внушительные идеологические постулаты, а еще через десяток — стали директивными указаниями для всех коммунистов Белоруссии.

Вот несколько из них:

«В горниле социалистического преобразования деревни родился новый тип белорусского крестьянина-коллективиста. Советская власть вооружила его сложными машинами, посадила на трактор и комбайн, приобщила к передовой науке и культуре, преобразовала вековые устои его жизни, быта. Познавшее радость творческого коллективного труда, белорусское крестьянство рука об руку с рабочим классом поднимает на новые высоты сельское хозяйство, борется за повышение его эффективности.

Волею партии коммунистов, в результате самоотверженного труда миллионов советских людей сельское хозяйство республики, как и всей страны, поднялось в своем развитии на новую ступень. Колхозно-совхозный строй обеспечил значительный рост производительности труда, привел к коренному улучшению условий его жизни и быта…

Иным стал белорусский крестьянин. Подлинный коллективист, рачительный хозяин, неутомимый труженик…»

Что и говорить, Петр Миронович был великим мастером на пафосные речи. Здесь его в республике вряд ли мог кто превзойти. Но он никогда не писал и не говорил того, во что не верил. А что коллективизация является единственным верным вариантом в построении коммунизма, так это являлось официальным теоретическим и практическим курсом КПСС. Здесь ничего нельзя прибавить или убавить. Большинство коммунистов страны стали невольниками этой нежизненной сталинской схемы. Кстати, кое-кто до сих пор убежден, что колхозы сами по себе являются умным изобретением. Вот, мол, подправить то да се, дать нового руководителя, подсобить финансами или шефами из города, и дело пойдет.

Пустая затея. Все мертво, что не зиждется на личном интересе, на своей собственности. Нельзя забывать главного: большевики победили, пообещали народу власть, землю, фабрики и заводы, мир. К сожалению, свои обещания они начисто позабыли. Это привело к печальным результатам в экономике, социальном положении людей. Но в середине первой послевоенной пятилетки идея и практика коллективизации являлась главной в деятельности КПСС и в особенности партийных организаций Западной Белоруссии. Крестьяне не желали вступать в колхозы. Они всячески противостояли созданию ненавистных им крепостных государственных объединений. Были случаи вооруженных сопротивлений, убийства советско-партийного актива, порчи имущества, уничтожения скота. Например, в селе Шарковщина Дуниловичского района Молодечненской области был убит председатель Стародорожского есельсовета П. Авививон и его семья, а также уполноченный по хлебозаготовкам. В других районах области подверглись уничтожению общественные строения, амбары, конюшни, сараи с зерном. Определенная часть крестьянства поддерживала или сочувствовала этому сопротивлению, что значительно усложняло работу Советской власти.

Машеров несколько раз попадал в крайне опасные ситуации, когда его жизнь висела на волоске. Выручали партизанский опыт и личное мужество, умноженные на смекалку. Так случилось в д. Друе Миорского района. После сельской сходки Петр Миронович, сев с двумя товарищами на повозку, направился к месту, где их ожидала автомашина. При въезде в ближайший перелесок комсомольских руководителей обстреляли из автоматов и винтовок. Едва услышав первые выстрелы, Машеров молнией соскочил с повозки, увлекая за собой остальных. Все залегли в кювет.

— Не стреляйте! — приказным тоном произнес Петр Миронович.— Не будем выдавать себя. Тем паче, что испуганная лошадь понеслась вразнос. Бандиты подумают, что мы находимся в повозке.

Огонь продолжался, но Машеров понял, что он ведется бесцельно.

— Приготовьте оружие к бою и поползем под прикрытием сумерек в сторону, откуда ведется огонь.

— Убьют, как кроликов,— испуганно прошептал один из активистов.— Убьют…

— Еще неизвестно кто кого,— уверенно махнул рукой Машеров и быстро пополз вперед. Остальные направились за ним.

Метров через двести-триста Машеров увидел идущие человеческие фигуры.

— Один, два, три, четыре,— загибая пальцы, считал он.

По его знаку комсомольские активисты притаились. Машеров навел свой автомат в сторону бандитов. Это же сделали и двое других. Как только все приняли исходное положение, Петр Миронович шепнул.

— Приготовиться! — И еще минуты через две-три на бандитов посыпался рой автоматных пуль. Двое сразу упали, остальные кинулись врассыпную. Не став ожидать, Машеров пополз по-пластунски в сосняк. Через полчаса их плотно прикрывал густой перелесок, и еще через час комсомольцы были в безопасности.

— Никогда нельзя терять присутствия духа и хладнокровия,— обнимая товарищей, резюмировал Петр Миронович. Как потом выяснилось, в той стычке были убиты три отъявленных рецидивиста, которых давно ждали тюремные камеры.

Подобные опасные столкновения не сильно волновали лидера областного комсомола. Машеров продолжал усиленно вести самую широкую и многогранную работу по созданию и дальнейшему организационно-хозяйственному укреплению колхозов.

Петр Миронович страстно агитировал и убеждал юношей и девушек бороться за укрепление экономического потенциала страны. Нужно сказать, что Машерову это удавалось. Он умел найти подход к любому молодому человеку, будь то он путеобходчик или учитель, машинист паровоза или врач. В этом, бесспорно, помогло ему и педагогическое образование, и трудные партизанские годы общения с людьми.

II

Петр Миронович Машеров очень верил молодежи и ждал от нее многого. В то же время он считал весьма важным с юных лет прививать юношам и девушкам чувство высокой ответственности за судьбу страны, призывал их вносить свой личный вклад в ее экономику и культуру, технический прогресс и нравственное совершенствование общества. Впоследствии его взгляды вылились в цельную концепцию, которая актуальна и сегодня и не устареет завтра. Приведем несколько фрагментов: «И сейчас нет более ответственной обязанности у каждого, чем неуклонное повышение эффективности социалистической экономики и качества работы. Необходимость этого диктуется интересами полного удовлетворения социальных потребностей нашего народа, улучшения условий его жизнедеятельности. В то же время это крайне важно и с точки зрения воспитания человека, его формирования и развития как личности.