Петр Великий

Картина пятая

Кабинет Петра во дворце в Петербурге. Ночь. Петр один за столом.

Входит Ефросинья.

Петр. Ну, здравствуй, Ефросинья Федоровна! Вернулись вы? Я рад тебя увидеть. Как поживала на чужбине с изменником моим?

Ефросинья. Прости меня, всемилостивый государь! Бежала я не волею моею, он силою увлек меня, злодей! Постыла мне была чужбина, я руки на себя едва не наложила, и всякий день его вернуться я просила. Прости, помилуй, государь!

Петр. Да, много крови стоила его измена! А голова твоя мне не нужна, но надобна мне правда, а правду знаешь ты одна. Какие замыслы питал он, когда он к кесарю ушел? Что замышлял он против царства? Живой уйдешь, коль истину откроешь, единый волос с головы не упадет, клянусь я в том судом, который всех нас, смертных, ждет!

Ефросинья. Великий государь! Тебя царевич ненавидит люто и смерти он тебе всегда желал. Сама я слышала, как он при пьяных чернецах тебя бранил и проклинал! А к цесарю бежал он для того, что чаял бунта в государстве, он чаял, что тебя убьют, а он, вернувшись, сядет на престол. И говорил он мне, что всех твоих друзей он смертию казнит и новых изберет себе по воле. А воля его в том, чтоб все, что сделал ты, смести с лица земли. Вот правда сущая моя!

Петр. Сын мой, за что ты послан мне, зачем тебя зачал я? Зачем я вырастил тебя, чтоб смертную печаль ты причинил моей отчизне? (Ефросинье.) Все, что сказала ты, мне клятвой подтверди, но не солги, или она твоей последней будет клятвой!

Ефросинья. Клянуся богом всемогущим, клянуся праведным судом!..

Петр. И жизнью сей!

Ефросинья. И жизнью вечной, что правду всю тебе сказала, не таясь!

Петр. Да, ты сказала правду. Ступай, живи, и так живи, чтоб я не вспоминал тебя!

Ефросинья. Великий государь, спасибо!

Петр. Прощай!

Ефросинья уходит, впускают Алексея.

В последний раз тебя призвал я, сын мой, для того, чтоб, наконец, услышать правду.

Алексей. О, царь, ты жизнь мне обещал, и голос твой услышал я, и я на родину вернулся. Я всех назвал злодеев, меня толкнувших на побег, а покаяние принес смиренно. О, царь, ты жизнь мне обещал!

Петр. И жизнь твоя с тобой, ты предо мной стоишь живой, но ты в обмен на жизнь мне правду обещал, но обещанье не сдержал! Злодеев многих ты назвал, их головы уже на кольях! Но правды нет как нет, и главного злодея я не знаю. А он, быть может, ходит здесь, таится где-то между нами и царству гибелью грозит! Откройся мне в последний раз, скажи, что замышлял, когда ты к кесарю бежал? За правду участь облегчу твою. Скажи, хотел ли моей смерти, чтоб захватить престол и уничтожить все, что сделал я?

Алексей. О, что ты, царь? Зачем ты оскорбляешь страшным подозреньем смиренного и верного раба? Злохитрых умыслов я не питал. Злодеи слабый ум мой помутили, и я послушал чернецов. Искал у цесаря я жизни лепкой и спокойной, вдали от тягостных трудов. Я горько плакал на чужбине, я чувствовал, что погубил себя, но предан был тебе я там, как вечно предан ныне.

Петр. Какое сердце надобно иметь, чтоб в страшный час перед судом отечества стоять, в лицо судье смотреть, в лицо мне лгать!

Алексей. Все правда, государь!

Петр. О, нет! А правда здесь была. Она стояла предо мной в одежде черной, как она сама! Я помню взгляд ее упорный, я помню все ее слова! Пойми, безумный, правду знаю я! Ты не смиренный раб, ты лжешь, но лжешь уже напрасно! Ты враг лукавый и опасный! Не мне, а государству враг!

Алексей. О, боже мой, я понял все! Изменница! Изменница! Меня ты не любила! О, прелесть женская, меня ты погубила! О, царь, ты прав, но я молю, услыши милосердья глас!

Часы бьют.

Петр. Нет, поздно, бьет последний час! Пройдут века, и нас не будет, но тени встанут из гробов! Тогда потомки нас рассудят! Эй, караул, ко мне!

Входит караул.

Ваше высочество, вы арестованы! (Караулу.) Ведите его в крепость!

Занавес

Картина шестая

Перед занавесом появляется Меншиковв маскарадном черном костюме голландского бургомистра и двое драгун с трубами. Драгуны трубят.

Меншиков. Да здравствует народ российский, да здравствует великая держава! Отец отечества и император Петр Великий всем объявляет, что мир со шведами мы заключили! Победоносный вечный мир! В знак радости Петр объявляет всенародный праздник! (Надевает маску, драгуны уходят, вместо них появляются двое арабов с трубами.) Трубить сигнал к началу машкерада! (Скрывается.)

Арабы трубят и уходят.

Занавес открывается. Площадь в Петербурге, и за нею — Нева. Пирамиды бочек, возле которых гренадеры. Столы, на которых туши быков с золочеными рогами. Качели, флаги.

Появляются четыре фигуры в черных маскарадных плащах и масках, с барабанами. Бьют в барабаны, затем сбрасывают плащи и маски, оказываются Петром, Бутурлиным, Чернышевым и Мамоновым, в костюмах голландских матросов. Занимают места за главным столом.

Петр. Начинайте великое шествие!

На площадь хлынул народ, стал размещаться у бочек и за столами. Гренадеры выбивают дно у бочек, начинают угощать народ. Начинается шествие.

Первым на троне несут князя-кесаря в горностаевой мантии, в игрушечной золоченой короне и со скипетром.

За троном идут в шуточной старинной одежде рынды в громадных шапках, с чудовищными секирами.

Народ. Глянь-ка, глянь-ка туда, вишь, на троне несут князя-кесаря! Здравствуй, кесарь-князь, здравствуй, батюшка!

Петр. Князю-кесарю низко кланяюсь! Пресветлейший король, заключили мы мир, вечный, радостный!

Князь-кесарь. Вот приказ от меня, чтоб гулять вам три дня, да без отдыху. Чтоб из пушек палить, чтоб плясать вам и пить, но без просыпу! А кто вздумает спать, того в пиве купать вверх ногами!

Народ. Ой, грозен кесарь-князь! Мы такого, как князь, не видали отродясь!

Князя-кесаря проносят к столу и усаживают.

Затем вслед за тремя камер-юнкерами идет Екатерина в костюме голландской крестьянки, за нею — строй испанок, затем — нимфы, негритянки, скарамуши, арлекины, персиянки, за ними — приплясывающие Монахи с игуменьей.

Екатерина. Привела на пир с собой я красавиц целый рой! Здесь голландские крестьянки, негритянки, персиянки, и монашки, и испанки!

Князь-кесарь. Да какие все красотки! Наливай монашкам водки!

Екатерина занимает место за столом. Игуменья поднимается к князю-кесарю, обнимает его и целует, садится рядом с ним на ручку трона.

Народ. Эх, хлебнула мать вина! Глянь, игуменья пьяна!

Идет герцог голштинский со свитой. Все в костюмах французских виноградарей.

За ними гамбургские бургомистры в карикатурных париках, во главе с Меншиковым.

Строй римских воинов. Турки, Китайцы. Испанцы. Капуцины, доминиканцы.

Затем несут князя-папу на громадной бочке. За ним едут его кардиналы в мантиях верхом на волах.

Петр. Князю-папе, всесвятейшему, всешутейшему многая лета!

Народ. Хорошо отцы спасаются! Только пьют да высыпаются! Кардинал-кавалер! Кто же пить тебе велел!

Князь-папа. Наливайте, отцы, чарочки! Одну выпил, выпьешь парочку! Выпьем, в дно побарабаним и в рога коровьи грянем!

Кардиналы трубят в рога.

Несут Бахуса с виноградными гроздьями. За ним идет сатир. Далее — Карлики, за ними — великаны.

Народ. Ох, и чудища, ох, и страшные!

За великанами — верхом на медведях едут карикатурные бояре с отрезанными бородами и укороченными полами боярской одежды.

За ними — шуты с пузырями, наполненными горохом.

Народ. Глянь, бояре стали молоды! Отхватил им царь наш бороды!

Шествие кончается, и, когда все занимают места, выходят арабы, трубят сигнал, и после этого начинаются танцы.

Первыми танцуют голландские крестьянки, за ними — турки. Потом — сатир и нимфы, потом французские виноградари, за ними — испанцы и, наконец, медведи.

Потом Петр вскакивает на стол, дает знаки голландским матросам, те начинают пляску, и затем эта пляска становится общей. В воздухе полетели качели с горожанками.

На Неве показывается корабль, на нем фигура морского чудовища, на чудовище — сидящий Нептун с трезубцем.

Занавес