Пилигрим (СИ)

IV. Великий проект

Клон продолжал привыкать к своему телу. Эриданцы воссоздали необходимые условия для его нормальной жизни. Наконец, после года обучения настал тот день, когда он поднялся на платформу и встал рядом с модулем перед хозяевами дряхлеющего мира звезды Эридан М3. Он и раньше находился в их обществе, а потому переборол биологический страх перед представителями иной формы жизни и мог смело смотреть на них.

- Меня зовут Со Онерон, - сказал человек. Посмотрел на эриданцев и добавил, - Я разумен и жизнеспособен. Сделаю все, что от меня потребуется. Покажу вам все, что хотели показать древние. Только скажите, какой сейчас год? Сколько времени прошло?

- Ты имеешь в виду количество оборотов планеты вокруг звезды?

- Да.

- Мы сомневаемся, что наша система исчисления периодов окажется для тебя полезной. Ведь она наша.

- Ответьте хотя бы, сколько прошло с момента попадания моей крови на модуль?

- По нашей системе исчисления - семь с половиной тысяч периодов. Если перевести в твою нумерологию, приблизительно будет сто двадцать тысяч лет.

- Великие... - протянул Онерон. - Солидный промежуток. Если учесть, что наша Септа существовала всего пять тысяч лет, а до этого заброшенные колонии воевали друг с другом не меньше двадцати тысячелетий, утопая в анархии...

- Но в сравнении с вечностью - это миг.

Возразить полковнику было нечего. Он спросил прямо, без обиняков, что последует вслед за его воскрешением, насколько продвинулись исследователи в изучении Вояджера и как далеко простираются планы эриданцев. В целом, картина ясна, получил он ответ.

Сложилась парадоксальная ситуация, когда носитель и послание попадали не к тому адресату, снова и снова возвращались к наследникам автора, и почти всякий раз письмо дополнялось новой информацией - короткий рассказ растягивался в длинное обращение. Или, если угодно, альманах приветственных речей, справочник о ветвях движения человечества в пространственно-временном континууме этой Галактики. Кроме инкубатора с генным материалом мы не нашли от вашего поколения никакого послания, объяснились они. Вы что-нибудь отправляли вместе с контейнером? Нет, ответил он. Хорошо, решили они. Наши планы направлены на то, чтобы сохранить ваш вид и в случае необходимости помочь вам.

- Я хочу спросить вас еще кое о чем. До того, как нашли аппарат, вы видели когда-нибудь раньше существ, подобных мне?

- Да. Они были прямоходящими и составлены из тех же пар хромосом, но с вашим видом совпадали процентов на семьдесят. Высокоорганизованные животные. Независимо живут на двух планетах в созвездии Змееносца. Как сообщают наши наблюдатели, они постепенно вырождаются. Их разум угасает. Видимо, это какая-то побочная ветвь. Полностью идентичных вам мы не видели никогда.

- Значит, я поступил благоразумно, - протянул полковник. - А контейнер? Контейнер с эмбрионами? Он цел?

- Устройство для хранения биоматериала в полном порядке, - заверили парящие над каменной площадкой существа, и по их телам пробежали желтые гирлянды огней.

- Наверно, я должен поблагодарить вас за спасение. Выходит, я принес с собой человечество, - возвестил клон. - Сохраните нам жизнь.

- Мы уже говорили об этом. Или ты имеешь в виду что-то другое? Не... как это у вас называется - помещение в заповедник?

- Боюсь, что наш вид прекратил свое существование, а я и эмбрионы в инкубаторе - это все что осталось от человечества. Мы хотим жить. Возможно, мы сможем быть чем-то полезными... вам и остальным галактическим цивилизациям. А для нормальной, полноценной жизни нам нужно пространство.

- Да. Мы понимаем, - существа тонко запели на своем диалекте, совещаясь. - В нашем заповеднике содержатся представители умерших или вырождающихся культур, но никогда еще нам не попадались создания, так отчаянно цепляющиеся за этот мир. Вам, человек, будет предоставлено жизненное пространство... если вы сможете помочь нам кое в чем.

- Согласен, - полковник знал, что у него нет выбора. - Наши потребности прямо зависят от масштабов поставленной задачи.

- О, - пропела Симбиота, - задача более чем масштабна. По крайней мере, для нас. В этом не сомневайтесь.

«Чем же она станет для нас?» - с ужасом подумал Онерон. И, чувствуя, что нужно собраться с мыслями, добавил:

- Давайте поговорим об этом чуть позже. Я немного устал... и, кроме того, недостаточно готов к обсуждению.

Просьбу немедленно выполнили. Симбиота обходилась с полковником очень внимательно. С ним носились, как с ребенком, доходя до подобострастия. Скрупулезно был воссоздан цикл человеческого метаболизма, и на основе обмена веществ готовилась нужная пища. Правда, она имела непотребный вид, но полковник не привык воротить нос. Может быть, позже он даст пару советов по расширению меню, а сейчас сойдет и так. Он мог свободно дышать чистым воздухом, он не испытывал дискомфорта от втрое большей земной силы притяжения, так как находился в пространстве с анти-полем. Согласно его инструкциям Эриданцы воссоздали пару нарядов из гардероба, обувь и симплексный нательный комбинезон, который в бытность Септы каждый человек мог носить, словно вторую кожу. Жилище было обставлено минимальным набором мебели и спортивными снарядами для поддержания тела в форме. Его апартаменты имели вид на Центральный Дом Эри, где проживало три четверти общего числа расы, и каждое утро он мог любоваться монументальным видом строений, что на многие мили опоясывали башню Поиска, где находился Вояджер и сам Онерон с группой базировавшихся здесь ученых. Входить в жилище человека себе позволял только один эри - Од-Оз, неназванный учитель выращенного человека, единственный кто побывал в его мозгу и мог считывать поток его тогда еще не окрепшего сознания. Сначала полковнику было немного непривычно видеть перед собой это воздушное, на вид скользкое существо, ведь за всю свою предыдущую жизнь ему не повстречался ни один Чужой. Но, день за днем, Онерон научился держать себя в руках при каждой следующей материализации ученого.

В свободные часы они вели пространные беседы, устроившись на мансарде башни, которая вырастала из боковой комнаты человека. Атмосфера планеты, что звучала на местном языке как «Дан», была ядовита, биосфера не совместима с белковыми формами жизни, распространенными на мирах земного типа. Поэтому мансарду и прочие помещения отделяла от наружного мира тонкая, прозрачная нано-пленка. Преграда была настолько ничтожной по толщине, что у Онерона иногда возникали острые приступы удушья, и казалось, что его, будто осенний листок, выметет наружу ураганный ветер.

Однажды полковник спросил:

- Оз, а ты смог бы принять человеческий облик?

Собеседник молчал дольше обычного.

- В общих чертах, Со. Ты интересуешься потому, что тебе... как ты говоришь, одиноко?

- Да, можно и так сказать.

- Чувство одиночества непонятно мне. Я - это Симбиота, а Симбиота - это я, каждый из нас, мы все единое целое, братья. Мы чувствуем друг друга, мы всегда вместе. Связь между нашими индивидами самая древняя, даже древнее нашего разума. Она очень прочна. Разве у вас, людей, такого не было?

- Лишь у некоторых, - кисло ответил Онерон. - У двух или трех. Это называлось... по-разному.

Оз молча мигал оранжевым и красным, пытаясь осмыслить информацию.

- Я поработаю над этим вопросом, - пообещал он и удалился прежде, чем человек успел как-то отреагировать.

Эри отсутствовал три человеческих дня, или три данских часа, за которые пятнистый, сверкающий блин Эридана лишь немного перекатился по небосводу. Приближался полдень. Онерон смотрел на сверкающие под солнцем сооружения и представлял, до каких температур нагреваются их поверхности. Наверно, прямые лучи были способны растопить человеческую кожу, как кусок масла. Он содрогнулся и отвернулся от пейзажа, как раз в тот момент, когда у входа появился человек. Удивленный, полковник некоторое время разглядывал пришельца, смотрел, как тот плавно идет к центру зала, ломано переставляя ноги, и останавливается точно посередине. Губы Онерона тронула легкая улыбка. Оз, видимо, очень старался при реконструкции тела, но все-таки допустил некоторые огрехи в пропорциях и мелких деталях, отчего созданный им субъект походил на оживший манекен. Человек повел крупными глазами в сторону полковника и, старательно складывая губы, проквакал:

- Надеюсь, в таком обличье я буду тебе более приятен.

- Что ж, неплохо, Оззи, - похвалил полковник, обходя эри кругом. - В целом сойдет. Теперь я знаю, куда смотреть при разговоре. Спасибо.

- Я всегда рад помочь тебе, - чопорно заявил Оз. - Для достижения общего блага.

Отныне Оз стал высоким блондином с блеклыми серыми глазами, слишком крупными для человеческих, но в остальном полностью совпадающих со стандартами красоты. Все его пропорции и черты говорили об усредненности, схематичности. Созданное им тело было не более чем демонстрационной моделью, которую можно было использовать таким же образом, как и любой инструмент - строго по назначению.

- У меня возникло затруднение с выбором пола, - добавил Оз. - Сами по себе мы гермафродиты, поэтому вопрос взаимодействия полов для нас не актуален. Я подумал, что женщина-контактёр отвлекала бы тебя от нашей цели или как-то задела твои... чувства. Ведь это было бы... неестественно.

- Ты поступил правильно, - буркнул Онерон, слегка сбитый с толку.

Оз карикатурно кивнул, слишком сильно дернув головой.

- Но предупреждаю! Тебе придется привыкнуть к механике человеческого организма.

- Будь спокоен, Со.

Од-Оз, для краткости называемый человеком просто Оз, рассказывал, что жизнь их родительского мира строилась на соединениях более легких элементов, чем кислород и углерод. А именно - на соединениях водорода. Оз попробовал детально разъяснить базовые химические реакции, но очень скоро человек терял нить повествования и новый повтор приносил такой же результат. Тогда Оз оставлял бесполезную затею и переходил к другой теме. Оба играли в словесный пинг-понг: когда один заканчивал рассказ, другой приступал к своему.

Так, за несколько недель Онерон многое раскрыл и многое узнал.

Для начала, Оз поведал человеку историю происхождения своей расы.

Издревле на Дане доминировали растения. Подвижные формы жизни проигрывали растительным потому, что плохо переносили холодные тридцатидневные ночи. В отличие от массивных цветков, они не могли удерживать тепло и впадать в спячку. Так как любая активность связана с затратами энергии, ее бесцельный расход на простое бодрствование в суровых условиях планеты расценивался как непозволительная роскошь. Погибший организм не мог регенерировать из останков.

Первые популяции живых стремительно сменяли друг друга в лихорадочных попытках приспособиться к агрессивной среде. Появлялись всевозможные вариации существ, основой жизнедеятельности которых стали соединения водорода и азота. Природа Дана быстро разделилась на два лагеря - статичные и стремительные. К статичным относилась львиная доля растений, грибов и слизистых, произраставших в благоприятных районах планеты и питавшихся при помощи фотосинтеза. Среди них образовались пищевые цепочки, несколько классов растений, питавшихся производными органики. Флора планеты блистала множеством граней, ее узоры переплетались между собой, образуя единый пестрый ковер. Стремительные были представлены подобием высших животных. Они выживали за счет сверхподвижности; пока длился долгий день, они жили и наслаждались мигом. С приходом заката, их стаи готовились к спасительному перегону на противоположную сторону, где свет соперничает с тьмой в вечном споре утра и вечера. Кто пролетал, кто пробегал, кто проплывал это расстояние, но выдержать путешествие могли лишь сильнейшие. Слабые - больные, старые и недоразвитый молодняк - оставались умирать в ледяных объятьях ночи, чтобы послужить пищей для новых поколений живых. Естественно, среди самых живучих завелись хищники - опаснейшие твари, способные уничтожить любого противника. Каждый день легионы стремительных пересекали полушарие планеты, оставляя позади себя леса и джунгли, в недрах которых затаилась жизнь.

По логике вещей, наиболее вероятно возникновение разума в среде хищников, так как их нервная система гораздо сложнее травоядных. Ведь чтобы выследить и поймать жертву, нужен особый талант. Но судьба распорядилась так, что роль пассивной биомассы выполняли стремительные, единственным козырем которых оставалась подвижность. Но подвижность эта была сродни рефлексу, что командует бутону закрываться на ночь, а мотыльку - лететь на свет костра. Из стремительных хлестала энергия, так необходимая изголодавшимся за ночь растениям. И потому, когда странники прибывали в утро нового дня на новое место стоянки, из темноты к ним выныривали многочисленные капканы и ловушки. Велась нескончаемая битва; стремительные пожирали плоды статичных, те в свою очередь ловили неосмотрительных зверей на крючки-приманки. Эволюция диктовала директивы: одни виды живых сменялись другими, и каждый решал вопрос выживания по-своему. Для растений фотосинтез сменился накоплением электричества. Многокилометровые штыри одуванов (их остовы до сих пор видны из амфитеатра) собирали статические заряды из атмосферы, накапливали их в зонтах и распределяли между собой и нижними сородичами, что прикрывали их корневую систему от холода. Сеть нижних растений образовывала многоуровневые, глубокие, запутанные лабиринты. В недрах этих ветвистых масс творилось такое, что не мог бы помыслить не один человек. Стремительные гнули свою линию. Они исторгли из своих рядов виды, способные сливаться в одно, распадаться на лоскуты и проводить некоторое время в смертельной темноте ночи. Это была хитрая уловка. Под покровом тьмы хищники атаковали напитавшиеся за день растения, прорывались вглубь живого мерцающего ковра и пожирали сладкую мякоть их тучных стеблей. Растения отвечали тем, что рожали смертоносные споры, по внешним признакам совершенно неотличимые от мелкого зверья. Споры нападали на самых крупных хищников и заражали их ядом. Хищники не остались в долгу - научились откладывать личинки в корнях самых слабых деревьев, и зародыши медленно выедали исполинов изнутри. На новый выпад - новый маневр, и так без конца...

Тысячи периодов продолжалась эта эволюционная гонка, пока в один прекрасный день семейство раскидистых кустарников Восточного полушария не исторгло из себя особую пыльцу. Предназначалась эта субстанция для приманки потенциальных пожирателей, но чтобы усложнить процесс добычи, каждая частичка пыльцы снабжалась автономным симбиотическим узлом, который должен был поддерживать связь с материнским кустарником. Пыльца прошла извилистый путь преобразований и, в конечном счете, осознала свою сущность, стала разумной, поняв себя как часть Симбиоты.

Так появились эриданцы.

Человек был под впечатлением. Информация транслировалась ему вместе с изображениями прямиком в мозг - вместе с эхом чувств и эмоций давно умерших существ, что некогда жили и погибали здесь. Поэтому историю Оза он узнал во всех деталях.

Когда впечатления улеглись, Онерон поделился с Чужим выводами от просмотра содержимого Вояджера. Явных посланий действительно насчитывалось семь. Так как часть данных была поврежденной, понять смысл записанного оказалось невозможно. Восстановлению эта информация не подлежала. Другие данные представляли собой набор разрозненных символов, так или иначе сообщающих о каких-то базовых категориях в фундаментальных учениях, или просто мусор. Там, например, была цепочка из последовательно разворачивающейся в разных плоскостях геометрической фигуры - квадрата. Сначала это была точка, затем линия, после которой следовал собственно квадрат, за ним куб, за кубом тессеракт, следом пентеракт, хексеракт - вплоть до 16-мерника. Аналогичные цепочки выкладывались с другими геометрическими фигурами, среди которых оказались и треугольники, и окружности. Содержались сведения из геометрии и математики, восходящие к развернутым областям в каждой науке. Коды, ключи и множества. В памяти модуля помимо прочего имелся отдел с единственным пятном, над которым поработали предположительно фотоны. Что символизировало собой это пятно, этот сгусток застрявших в микросхеме частиц - никто не понял. Кое-какие отделы электронной памяти были засорены информационными паразитами. Древние люди назвали бы их виртуальными вирусами, но те вели себя на носителях модуля предельно автономно, постоянно взаимодействовали, пожирали и воспроизводили друг друга, как в естественной среде обитания. Некоторые развивались в более сложные субстраты, но им отчаянно не хватало жизненного пространства и они распадались на эшелоны простейших.

Самыми удивительными были обращения. Наверно потому, что их можно было хоть как-то осмыслить. Специалисты исследовательского отдела Септы утверждали, что Вояджер каким-то чудом собрал краткие характеристики на все возможные вариации человечества, в каждой генеральной линии развития которых возобладало то или иное направление. Были тут и представители биоцивилизации Общины, основой существования которых стал биоматериал. Были существа, очень напоминавшие классических людей, но выглядели они как машины, бледные, сухощавые, лишенные всяких эмоций: голос их представителя звучал холодно и бесстрастно. Очевидно, за основу своего существования они взяли неживую, металлизированную ткань с электромагнитным взаимодействием между элементами. Другие гуманоиды представляли собой земноводных, аналогом воздуха для них стала насыщенная кислородом вода или что-то очень напоминающее воду - текучая жидкость, имеющая агрегатные признаки как воды, так и суспензии. На основе этого материала они и строили свою технику. Были существа монолитные, невероятно пластичные, способные приобретать любую форму, по составу тел схожие со слизью. Таким же аморфным, помпезным, волнистым казался и их родной мир. Видимо, они пошли по пути унификации, сглаживания внешних различий между особями, так как одно существо от другого отличить было совершенно невозможно. Были тонкие лысые гуманоиды с плотной кожей и чрезмерно развитым головным мозгом. Все их тело представляло собой накопитель, улавливающий и преобразующий звездное излучение - хлеб насущный. Эти смогли заарканить атомное ядро так, что манипулировали синтезом первородных частиц с легкостью художника, что орудует красками. Имелась запись обращения от странных созданий, биологически лишь отдаленно похожих на человека. Эти страшилища располагали нефункциональными, разномастными телами разных размеров и форм, ни одно из которых не было похоже на другое и только в некоторых элементах их анатомии угадывались человеческие черты. Злоупотребляя генными модификациями, они давным-давно позабыли, что такое настоящий человек. Они так заигрались выращиванием искусственных причиндалов к своим телам, что это стало им мешать, а обратная дорога к изначальному эталону затерялась в веках. Наконец, содержалось послание от обычных людей, слегка измененных, но все-таки сохранившихся достаточно для того, чтобы именоваться человеком. Похоже, наследники древних, сумев сохранить биологическую уникальность расы, впали в фазу деградации. Выглядели последние люди жалко. Сумев закрепиться на нескольких мирах, они вели между собой сепаратные войны, грабили и убивали, захватывали и порабощали друг друга. Одно из немногих цивилизованных племен оказалось довольно сообразительным для того, чтобы распознать в Вояджере не свирепое чудище, не адову погибель и не карающее божество, а одно из тех устройств, наподобие колеса, что когда-то стали продуктом творческого разума их прародителей. У них достало ответственности не разбирать посланца, а отправить сигнал бедствия с координатами.... Какое там сообщение доброй воли! Несчастные взывали о помощи.

Версия исследователей Септы подтвердилась: прошлое захлебывалось в анархии.

- Из всего это можно сделать два вывода, - заключил Онерон. - Послания оставили те разумные, кто понял, хотя бы приблизительно, миссию древнего модуля. Таких рас оказалось семь, и все они были родственниками человека. Причем неизвестно, сколько разумных, а может и не очень, пропустили аппарат мимо. По сути, аппарат выполнил то, для чего не предназначался.

- А второй вывод?

- Второй вывод заключается в том, - полковник задумчиво посмотрел в окна мансарды, - что человечество распалось на независимые виды.

- Ты думаешь, насколько это хорошо или плохо? - осведомился Оз.

- Я подозреваю, что это уже неважно.

- Так или иначе, происшедшее с твоей расой можно расценивать как физическую необходимость. Вселенной нужно было, чтобы человек привнес в мир многообразие разумных. До других цивилизаций сотни, тысячи световых лет. Пустоту нужно чем-то заполнять. Это логично. Посуди сам: раз человек, доминируя в материнском мире Земли, пресек все попытки биосферы породить разумных конкурентов, кроме тех крупных океанических живородящих, чей язык нам так сложно было декодировать, то выходит, что человек создал единообразие. У животных Земли не было ни единого шанса встать на один уровень с человечеством. Это диктатура одного над всеми. А жизнь не терпит монополии. И всегда находит оптимальный путь. Вот с чего все началось. Первый раз это произошло в процессе макроэволюции, с появлением новых существ в инфосфере, таких как АйИ. Люди породили новый разум или что-то более совершенное по способу взаимодействия с миром и, испугавшись, решили его уничтожить. Когда не получилось, они бежали. Но новый разум был уязвим и Жизнь, ища запасной вариант, сделала главным объектом воздействия само человечество. В результате, следуя центробежным тенденциям, люди рассеялись по близлежащим окрестностям Галактики. А уж затем время и местная среда обитания сделали из колонистов то, что ты видел.

- Возможно, так и есть. Тогда я - ходячий реликт.

- Необязательно, - Оз карикатурно изобразил подобие улыбки на своем глянцевом лице. - Сколько вариантов, столько и вероятностей. Недостаточно быть заново рожденным. Нужно еще доказать свою живучесть, умение адаптироваться и преодолевать внутреннюю энтропию. Мы не наблюдали присутствия этих семи рас ни в одной из обозримых областей пространства. Кроме тех животных, о которых уже шла речь. Единственное что нам попадалось - это артефакты. Огромное множество артефактов. Остатки. Останки. Обломки. Триллионы тонн мусора. Целый шлейф, отчетливо окружающий сектор Ориона и прилегающих к нему звезд примерно на 50-60 ваших световых лет. Словно кто-то в яростном безумии разметал вещество, расшвырял, как мог, пытаясь создать максимальную степень хаоса.

- И что? - Онерон сверлил собеседника скептическим взглядом.

- А то, - провозгласил Оз, - что спустя столько, как вы называете, времени из небытия вынырнул аппарат. Этот аппарат не был изготовлен ни одной из семи репликантных рас. Да, его совершенствовали, дополняли посланиями, но изначальный замысел и воплощение принадлежали одной-единственной расе - маленькой цивилизации древних, что жили на планете Земля. И уже сам факт прибытия аппарата сюда, к нам, говорит многое об их потенциале. О способностях и возможностях того вида, прямым потомком которого ты являешься.

- Так может это цепь случайностей?

- А ты веришь в это?

- С трудом. Слишком много совпадений. Но если вы не наблюдали присутствия всех семи рас, значит и мой вид оказался тупиковым! - вскричал человек. - Моя Септа, мои сородичи - все мертвы!

- Нет. Живое опровержение твоим словам - ты сам, выращенный и сформированный здесь благодаря находчивости твоих предков. И твоей собственной, врожденной сообразительности. Симбиота затрудняется ответить, каков был истинный мотив отправки древнего модуля в пространство - поиск внеземного разума или инстинктивное, неосознанное стремление сохранить себя вне времени при помощи самого аппарата. Может быть что-то другое. Но результат налицо. Поглощенное бездной, человечество вновь зарождается здесь, на Дане. Что ты еще хочешь, чтобы я сказал тебе в подтверждение?

- Мне нужно обдумать это, - Онерона обуревали переживания. - Это похоже на какую-то головоломку. Начало и конец меняются местами! Все встает с ног на голову.

- Понимаю твою озабоченность, человек. Все из-за смещения в последовательности событий, которую вы называете временем. Вы привыкли к строгой, одномерной связи причины и следствия. К протяженности, которую можно разбить на равные отрезки. Но у нас нет такой проблемы. Потому что у нас нет понятий «прошлое», «настоящее» и «будущее». Покидаю тебя сегодня.

Онерон тревожно смотрел на то место, где только что дематериализовался Оз. Шли часы, но человек оставался сидеть в своем морфологичном кресле, игнорируя позывы к еде и отдыху.

- Не верю. Кто-то должен был выжить, - бормотал он себе под нос. - Хоть кто-то.

На следующий день он спросил у эри:

- Модуль принес вам послание. Значит его задание выполнено. А как с другими разумными цивилизациями? Присутствуют еще какие-нибудь в Галактике?

- Сначала нам нужно определиться с тем, что такое разум, - парировал Оз, вполне по-человечески устраиваясь в кресле напротив. Он уже довольно сносно научился манипулировать своим телом и, похоже, ему это нравилось.

- Дружище, прошу тебя, избавь меня от философского диспута! - взмолился человек.

- Хорошо. Обрисую в общих чертах.

- Будь добр!

- Разумность - это свойство. Инструмент, обладатели которого выигрывают в лотерее с жизнью и смертью. Но разум есть всего лишь частный случай общего явления под названием «эволюция» и не следует его абсолютизировать. Потому что разум, как и всякое средство служит одной общей, конечной цели, под которой понимается жизнь. И именно поэтому он востребован, эффективен, если хочешь - актуален, только тогда, когда существование его носителя висит на волоске. То, под чем вы, люди, понимаете жизнь, мы именуем как всеобщий закон мироздания, который стремится к Порядку. Неважно, какую форму будет иметь упорядоченная материя, то есть жизнь. Важно, к какому она придет результату. Поэтому средств достижения великое множество. На вашем месте могли оказаться рептилии, птицы или другие животные. Но эволюция сложилась так, что разумом завладели вы, люди.

- И что ты хочешь этим сказать?

- То, что на вас процесс не остановился. Наивно полагать себя конечным продуктом работы, которая велась над живой материей миллионы лет, только потому, что ты склонен абстрагировать, обладаешь самосознанием, развитой нервной системой, мозгом и так далее. Разве вам не приходило в голову, что это свойство такого же уровня, что и навигационные приборы у некоторых животных, локационные устройства у существ, живущих в замкнутых пространствах? Что ваши мегаполисы и корабли - это явления того же порядка, что и... скажем, термитники у ваших насекомых?

Образовалась короткая пауза.

- Таким образом, - продолжал Оз, - человечество на момент расцвета древних представляло собой биологическую основу для генезиса новых структур. Когда сообщество индивидов достигло необходимой численности для образования среды обитания, своеобразной экологической ниши, зародились существа, питающиеся вашей материей по тому же принципу, по которому человек питается материей растения и животного. У этих существ были уже другие цели и стремления, перед ними стояли уже задачи гораздо глобальнее человеческих. Они по сравнению с человеком то же, что человек по сравнению с собакой. И в этом, на самом деле, нет ничего обидного, потому что человек в силу своей конечности, даже физической ограниченности не способен выйти за определенные пределы, рамки, сколь бы он ни старался их расширить. Понимаешь, Со, о чем я? То есть в каком-то смысле человечество это трава. Кормовая база. У меня нет аналога тому, о чем я говорю, точно определить это не можем даже мы, потому что мы сами конечны. Мы можем только предполагать, строить гипотезы.

- Я достаточно разумен, чтобы понять твои доводы, - пошутил Онерон.

Оз слегка прищурился и склонил голову набок.

- Замечательно. Отсюда сообщаю тебе, дорогой друг, что таких основ, как человечество, во Вселенной много. Наша галактика насчитывает 360 миллиардов звездных систем. По вероятностным законам во многих из них есть жизнь. Ну и разумеется мы, Симбиота, тоже относимся к названной категории разумных.

- Отрадно. Значит, я беседую с равным себе! Вселяет оптимизм.

- Иначе мы бы просто не поняли друг друга.

- И что, в вашем лексиконе нет никакого названия этим новым образованиям?

- Название есть....

- К тому же, раз они над-разумны, то обычным разумом не обладают, это какой-то другой способ взаимодействия с реальностью и миром, не так ли?

- Абсолютно правильно, Со. Во-первых, приблизительно название такого свойства на нашем языке звучит как «ном». Во-вторых, способ взаимодействия кардинально отличается от привычного нам или вам. Он просто другой. Полностью понять его способен лишь сам ном. Он не подчиняется никаким законам, он может внешне выглядеть как нечто иррациональное, бессмысленное и слепое. К тому же это царство более высокой материи так же разнообразно, как и привычные нам миры живых существ на родительских планетах. Но учти, что слово «высокий» применительно к предмету обсуждения звучит некорректно, и я использовал его вынужденно - для удобства восприятия. Жизнь или Порядок - вот самое главное. Потому что там, где жизнь, будет все остальное: инстинкт, сознание, разум, ном или что-то еще. Вот и все.

Оз развел руками.

- На базе вашей цивилизации уже формировались номы?

Эри помедлил с ответом.

- Наша Симбиота достигла предельной информационной концентрации тысячу периодов назад. Появилась материя, настолько структурированная, что уровень связи между узлами перешел в новое качество. Дан давно опутан сетью передатчиков, которые обеспечивают каждого необходимой информацией. Более того, мы создали класс искусственных существ, которые помогают решать нам различные задачи. Они просты, послушны и малотребовательны. Наши инженеры сделали так, что существа эти имеют универсальную структуру наподобие атома или молекулы, что позволяет использовать их как строительный материал, орудия, транспорт - во всех сферах. И чем больше число элементов, тем сложнее и разнообразнее мы можем создавать предметы. Поначалу они были крупными, зернистыми, а это негативно отражалось на свойствах конструктов. Тогда мы поработали над их уменьшением, пока не решили, что достигнут предел допустимого. Результаты нас вполне удовлетворили. Вот эта защитная пленка, например, полностью состоит из них. И наши кресла тоже. Возвращаясь к твоему вопросу, могу сообщить следующее. Недавно мы на основе наблюдений установили, что ти, наши нано-боты, способны к самоорганизации без чужой помощи. Они как-то взаимодействуют между собой. На Дане есть хранилища со свободными ти - новыми и уже использованными. Новые распределяются в хранилищах равномерно, а те, что уже использовали, генерируют поистине фантастические образования! Это очень сложно описать семантически. Если хочешь, мы можем слетать и посмотреть на пару таких хранилищ. Так вот, я полагаю, что это и есть начало образования нома.

Онерон попытался представить себе серую шевелящуюся гору, состоящую из ти-ботов.

- Что-то нет у меня желания смотреть на ваши технические чудеса, - заявил он.

- Как знаешь.

- Вы упоминали о помощи. Что я должен сделать для вашей Симбиоты, чтобы мой вид выжил?

- Полагаю, твой вопрос свидетельствует о твоей готовности действовать.

Онерон кивнул.

- В таком случае, при разговоре должны присутствовать все Узлы Симбиоты. Поднимемся.

- Итак, - продолжал человек уже наверху, под куполом амфитеатра, - вам нужна помощь.

Он сделал паузу, окинул взглядом полукруг слушателей, как бы удостоверяясь в правильности своего суждения. Тени от предметов, что он видел здесь раньше, прыгнули на вторую половину площадки и вытянулись в продолговатые полосы.

- Но разве у вас есть какие-то проблемы? - удивленно спросил он, - Вы же подобны богам!

Ему показалось, что прозвучал вздох.

- Распространенным заблуждением слабо развитых технических рас является то, что они считают себя отсталыми, а более продвинутые в техническом плане расы передовыми, в то время как все обстоит немного иначе. Да, это правда, мы можем превращать звезды в облака газа, менять орбиты планет. Но, по сути, технология - это всего лишь чуть расширенные физические возможности жизни по ее взаимодействию с материей. Когда вы люди, не можете разглядеть глазами бактерию, вы применяете микроскоп. Но сама по себе технология, если она не превратилась во что-то иное, мертва без своего носителя. То есть сам по себе микроскоп бесполезен. Проблема, человек Со, не снаружи, а внутри.

Онерон поочередно разглядывал каждого эри, пытаясь угадать, кто из них говорит сейчас. Или они вещали синхронно?

- Проблема - в нас.

- Поясните.

- Охотно, - огни полукруга Симбиоты внезапно сложились в один крупный узор, но он мгновенно распался на россыпь мелких огней. - Мы перестали развиваться. Мы в тупике. Это капкан, ловушка - наша технология настолько совершенна, что отпадает возможность самостоятельного движения вперед. Нам некуда стремиться. Физические и когнитивные возможности, данные нам от природы, постепенно атрофируются, так как этот труд взяли на себя ти. Многим нашим землякам не нужно думать, им и так хорошо живется и технос обеспечивает им все необходимые для жизни условия. Наши конструкты стали делать за нас многие вещи, и в один прекрасный день они взяли на себя труд мышления.

- Выведите их из строя.

- Нет, это уже невозможно. Мы прошли точку невозвращения и теперь напрямую зависим от собственной техносферы. Если она исчезнет, мы погибнем.

- Возможно это следует сделать поэтапно?

- Верно, человек. Только сложность заключается в том, что мы утратили прямые знания о собственной технике. Это произошло потому, что мы довольствовались базовыми командами, не вникая в устройство машин досконально. Большинство приспособлений работает автономно, и мы не знаем, как именно. Если что-то ломается, устранением поломок занимается не эри, а другой бот. К тому же совокупный объем машин превосходит Симбиоту на несколько порядков, лично контролировать такую армаду чрезвычайно сложно. Мы породили самоуправляемую систему.

- Пленники в собственной клетке, ключ от которой потерян.

- К сожалению, это так. Вся деятельность ти-сферы направлена исключительно на сохранение статуса-кво, поддержание собственного существа. Но это еще не самое страшное. Очень давно, многие периоды назад, в генофонде нашей расы проявились симптомы вырождения. Несущая молекула теряла способность к саморазвитию, новые эри появлялись с дефектами. Пришлось вмешаться, внести изменения. На какое-то время проблема разрешилась, но затем дефекты появлялись снова, все чаще и чаще, в других цепочках. Мы латали свою Основу как могли, проводили эксперименты с мутациями, все оказывалось тщетно, пока один из братьев не предложил заменить физические тела протезами из ти-ботов.

Онерон изумленно уставился на эриданцев.

- Так ваши тела - искусственные?

- Кроме самого разума. Мы с точностью до атома имитировали строение своих изначальных тел, все связи и цепи, заменив их более прочными из неживой материи. Это было похоже на консервацию. Но с тех пор все стало по-другому. Нам ничего не хочется. Нет мотивов, целей, новых открытий.

Онерон подумал над прозвучавшими словами.

- И в чем заключается наше преимущество?

- Элементарно. Вы самодостаточны. Способны эволюционировать, в то время как мы уже сотни тысяч лет существуем без изменений. Мы обречены на гибель. Мы - последний вид высокоорганизованной материи на этой планете. Наша звезда умирает. Наша формула жизни потеряла способность развиваться, а другие в материнской биосфере этой планеты - деградируют. И все бы ничего. Идет естественный процесс убывания сложности. Но наше несчастье заключается в том, что мы достаточно разумны, чтобы осознавать трагизм ситуации. И имеем наглость искать выход, как-то бороться.

- Звучит странно. Помнится мне, на Дане имеется заповедник с внушительной коллекцией разных инопланетных культур. Неужели вы не могли найти что-то подходящее?

Симбиота коротко мигнула.

- Вы, люди больше всего похожи на нас. Те же условия зарождения, помыслы, стремления. У нас много общего. Тождественность, Со.

- Как же мы вам поможем? Дадим биоматериал?

- Если бы все было так просто! О нет. Даже если бы дали, мы не смогли бы им воспользоваться, так как многое позабыли. Ты скажешь, что нет ничего проще - загрузил в память знания предыдущих вех и можно действовать. Опять же, проблема в нас. Мы теряем способность мыслить, интенсивность информационных связей в наших телах с каждым периодом падает. Мы глупеем, Со. Наверняка у вас есть аналоги болезней разума, которые происходят с нами.

- Да... Их довольно много - аутизм, различные синдромы, изъяны памяти. Нарушения в головном мозге.

- Вот видишь. Все живое уязвимо, и чем сложнее организм, тем больше у него слабых мест. Учти, с тобой сейчас разговаривают самые умные эри. Другие гораздо глупее.... Наша критическая точка близко. Возможно, еще сотня периодов и модуль встречать было бы некому. Вот поэтому вы так важны для нас. Вы поможете нам потенциалом своего разума. Кстати, коль зашла речь... Прямое отношение к теме нашей беседы имеет артефакт.

Полковник оглянулся на Вояджер.

- Какое именно?

- Нас поразила одна вещь. Звуковые волны.

Онерон улыбнулся, припоминая первые впечатления от прослушанной музыки. В его эпоху под музыкой понималась любая гармоничная вибрация. Ей не уделялось много внимания, и сочинялась она машинами при помощи синтезатора частот - для лечебных целей. Поэтому пассажи Стравинского поразили его в самое сердце.

- Вы можете слышать нашу музыку?

- Сама по себе она нам безразлична, - пояснила Симбиота, - но в гармониях содержится масса зашифрованной информации, которая может прямо воздействовать на материю. Когда она зазвучала впервые, с нами что-то произошло.

- И вы считаете, что это может принести пользу?

Симбиота возбужденно запылала желтым пламенем.

- Мы заявляем, что музыка твоих предков способна инициировать жизненные процессы в любой материи. Включая нашу. Это универсальный код, спасение. Ваша задача - разобраться в его действии и помочь нам запустить автоэволюцию нашего вида. Мы прекрасно понимаем, что один ты бессилен. Поэтому даем твоей расе пространство для жизни и возможность развиться.

- И однажды появятся ученые, которые смогут решить поставленную задачу, - закончил человек.

- Разумеется. Твоя раса достигнет оптимума, неизбежно приступит к постижению мира. Появятся первые гении. Произойдут научные революции, система знаний о вселенной созреет до нужного состояния. Вот тогда вы должны выполнить наше условие.

- Но для этого нужно время... - сказал человек, - Три-четыре тысячи лет, если все пойдет благополучно. Должны появиться специалисты в биологии, химии и других областях.

- Мы ждали сотни тысяч лет, подождем еще немного. Все подготовлено. В соседней звездной системе есть планета с хорошими климатическими условиями и биосферой, подходящей для вашей среды проживания. Остается заселить ее.

- Условия просто идеальные! Но мне до сих пор непонятно... - Онерон все еще сомневался, - Вы могли бы просто перепаять наши тела под свои потребности и вплести в наше ДНК что-то от себя. Судя по уровню вашей технологической мощи, для вас это легче легкого. Так бы вы смогли выжить.

- Вот поэтому, человек, твою расу относят к отсталым в конгломерате наших миров. Вы, типичные хищники, привыкли мыслить с позиции силы. Наверно, виной тому суровые условия той планеты, на которой ковался ваш разум. Для нас главное - сохранение уникальности каждой формы жизни в этой вселенной.

- Может быть, как раз в этом и причина вашего упадка, - усмехнулся Онерон.

Так человек и эриданец пришли к соглашению. С того дня началась обстоятельная подготовка к колонизации избранного мира. Полковник задал давно интересующий его вопрос: сколько проживет его тело? Ему ответили, что порядка ста земных лет, после чего придется выращивать новое. Со по вполне понятным причинам хотелось сохранить свою уникальность; эри предложили ему глубокую криогенную заморозку с пробуждением в условленный час. Предложение было принято, и Онерон приступил к своей миссии.

Мир, где предстояло зародиться новому человечеству, очень походил на родительский мир предков Онерона. По габаритам чуть меньше Земли, по массе чуть больше, он находился на оптимальном расстоянии от солнца - Альфы Часов. Так же, как и древнее Солнце, звезда относилась к классу желтых карликов. Солнечного тепла хватало, чтобы растопить лед и вместе с тем не превратить воду в пар, нагретый до тысяч градусов. Холмистая планета с двумя глубочайшими океанами и ансамблем материков точно посреди экватора нуждалась в основательном терраформировании. Сейсмическая активность была умеренной, скудная атмосфера содержала минимальный набор необходимых для дыхания составляющих. Голую, скалистую сушу яростно атаковали штормовые ветры. Океаны бушевали под воздействием приливных волн - вокруг планеты кружила большая луна. Этот неотесанный, взбалмошный мир нуждался в терпеливом уходе так же, как маленький резвящийся ребенок в родительской заботе.

- Прекрасное место, - поделился Онерон впечатлениями, едва сошел на сушу с веретенообразного корабля эри.

- Твой новый дом.

Полковник смотрел на горизонт, на рваные клочья облаков, скользящие по небу, на косматые лапы волн, изо всех сил бьющие по прибрежным камням, вскакивающие пенные брызги, и его глаза быстро намокли от колючего ветра.

- Как называется эта планета?

- В нашем каталоге значится как Альфа Четыре! - кричал Оз, перебивая рев океана.

- А у нее нет собственного имени?

- Нет, ведь она необитаема, - Оз помолчал и добавил. - Назови ее, если хочешь!

Полковник посмотрел на своего спутника, обвел взглядом горизонт и, сложив руки крестом на груди, ответил:

- Эта планета станет надеждой, и для нас, и для вас. Назову ее «Люмѝна».

- Пусть будет так!

- Оззи, здесь есть зачатки местной жизни?

- Ошметки протоплазмы, и бурая смесь, в которой могут зародиться первые простейшие. Этот мир чист.

- А не противоречит ли наше вторжение этике эриданцев? Ведь здесь мог бы появиться местный разум, а? - хитро спросил Онерон.

- Вероятность слишком низкая! - крикнул Оз. - Думаешь, мы это не учли? Мы попадаем в окно, которое через миллион лет полностью закроет след пребывания человека на этой планете. И возможно тогда, у туземных головастиков появится шанс изобрести колесо!

Онерон пристально посмотрел на эри, открыл рот, порываясь что-то сказать, но, передумав, заявил:

- Прекрасно. Тогда приступим к первому этапу.

Они подготовили пять капсул с тоннами жидкого биораствора, содержащего земные микроорганизмы. Капсулы были сброшены на равномерном расстоянии друг от друга прямо в бушующий океан. Бактерии были изменены еще учеными Септы таким образом, что обладали повышенным метаболизмом и живучестью. Это помогало тысячекратно ускорить генезис жизни. При попадании в питательную среду масса пухла, как на дрожжах - до тех пор, пока пустота не заполнялась, и начинали работать законы саморегулируемых систем. Микроорганизмы готовили почву для появления более совершенных существ во всем их многообразии, образующем царство жизни.

- Ты уверен, что этого достаточно? - осведомился Онерон. - Наши проходчики скидывали на планеты до сотни капсул.

- Условия благоприятные и затраченных реактивов вполне хватит, - уверил его Оз. - По нашим подсчетам, полноценная биосфера появится на планете через пятьдесят или шестьдесят тысяч лет.

- Сколько?! - вскричал человек, - Это чересчур долго! Для вас...

- Если вы хотите получить нормальный, пригодный для заселения мир - иного пути нет. Мы в свою очередь заинтересованы в нормальной, полноценной популяции людей разумных, а не стаде обезьян. Сейчас мы сделали все что нужно. Летим на Дан.

И корабль устремился по широкой параболе в космос, готовясь разрезать трехмерное пространство, проникнуть в мультимир, чтобы потом вынырнуть обратно, вблизи ржавого волдыря Эридана.

- За такой длинный срок мое тело рассыплется в прах, даже помещенное в криокамеру, - с горечью сказал Онерон.

- Не беспокойся об этом, человек. Мы располагаем достаточными мощностями, чтобы поддерживать материю в нужном состоянии столько, сколько потребуется. Ты будешь жить. Симбиота будет внимательно наблюдать за генезисом жизни на Люмине и вносить нужные поправки. Наблюдение продлится до тех пор, пока жизнь не разовьется там до высокоорганизованных животных. Вот тогда мы воскресим тебя. Проснешься ты два раза. Первый раз - чтобы наставить подопечных на нужный путь, а во второй - чтобы призвать их детей к уготованной им миссии. Ты станешь для них богом во плоти, спасителем. Мы сделаем так, что они поверят в твое высшее происхождение. В каком-то смысле это так и есть, ты будешь ниспослан к первым мужчинам и женщинам с неба. Станешь мифом, и память о тебе будет передаваться из поколения в поколение.

Человек и эри принялись обсуждать детали будущей пьесы, согласно которой на Люмине появится цивилизация Homo. Это был обстоятельный, наполненный массой мелочей сценарий, описывающий эпическое действо зарождения юного человечества и восхождения его к вершинам могущества. Когда Онерон думал, что последние остатки его расы содержатся в маленьком контейнере размером с человеческую голову, его от основания хребта до самой макушки продирал липкий страх: он размышлял о возможности провала. Старался гнать назойливые мысли прочь, но те упрямо лезли обратно. Слишком много побочных факторов. Любой из них способен нанести непоправимый ущерб слабым росткам расы прямоходящих. Искривить генеральную линию, извратить сущность, раздробить вид. Все что угодно.

Когда наступило время искусственной смерти, Со был на удивление спокоен. Он лежал в камере и дышал, пользуясь возможностью. Скоро крышка закроется и его поглотит темнота.

Оз стоял рядом и бесстрастно смотрел на человека. С таким же выражением лица он мог наблюдать за движением улитки по краю стола. Но нет, отметил про себя Онерон, что-то человеческое появилось в уголках его выпуклых глаз. Оттенок эмоции.

- Как только крышка закроется, из камеры будет мгновенно откачан воздух. Выдохни - твои легкие должны быть пусты, - инструктировал эри. - В крови начнется процесс химической реакции - организм подготовится к спячке. Через секунду температура понизится до абсолютного нуля. К этому времени ты уже ничего не будешь чувствовать. Камера имеет автономный источник питания и состоит из моноструктур, не поддающихся саморазрушению. Мы покроем ее дополнительным слоем монохроматического вещества, защищающего от молекулярного распада и воздействия внешней среды. Придет час, и однажды ты вернешься к нам....

- Что будет с модулем?

- Контейнер с эмбрионами мы поместим в хранилище, а модуль в вакуумный ангар, который запечатаем. Не нам решать его судьбу. Когда-нибудь люди сами это сделают.

- А если вы погибнете? Кто меня разбудит?

- Камера откроется автоматически.

Онерон хотел сказать что-то еще, но от запоздалого волнения у него пересохло во рту.

- До встречи, друг мой... - и прежде чем крышка отделила человека от остального мира, он заметил легкую улыбку на губах эриданца Оззи. Свет дня померк, уступив место искусственному голубому мерцанию стенок камеры, испещренных тонкими, ярко-белыми полосками. У него оставалось еще какое-то время, и, пока бальзамирующий раствор бежал по венам, чтобы впитаться в клетки организма, полковник подумал о космическом модуле, прилетевшем из пропасти веков, этом невольном архитекторе нового будущего, источнике всех ныне происходящих с ним событий. Полковник подумал о маленьком, неказистом Вояджере, что притаился в паре километров над его головой посреди просторного амфитеатра башни Поиска в ожидании своей участи. Мысль лениво распалась на тысячи частиц.

Тело человека растаяло в угловатой пустоте криогенной камеры, а его разум погружался в странное, ни с чем несравнимое забытье. Время перестало играть для полковника роль. Теперь он уподобился неодушевленному предмету, просто холодное человеческое тело, замороженный труп, уложенный в сверхпрочный гроб. Такой же безразличный ко всему, как и древний земной модуль. Сейчас с ним можно сделать все что угодно - разложить на атомы, запустить в космос, сжечь в пламени звезды - он не отреагирует. Он больше не способен повлиять на ход событий. Теперь он игрушка судьбы.

За все то долгое время, пока на Люмине созревала биосфера, Онерон жил, но перманентной, коматозной жизнью. Это смахивало на глубокую фазу сна, только без физических ощущений тела. Не было дыхания, кровотока, равномерных ударов сердца. Он парил в неведомых просторах, пульсирующей видениями тьме, не осознавая, что именно происходит.