Пионерский подарок

Схватка у Горячего ключа

В пять часов утра очередной дозор вышел в обход. На сопках и в ложбинах лежал глубокий снег, над головой, на черном небе ярко мерцали крупные звезды. Пограничники осторожно, чтобы не наткнуться в темноте на деревья, пробирались по густой чаще, раздвигая ветки. Они пересекали холмы и пологие возвышенности, поднимались на сопки, спускались в пади.

Где-то в районе Горячего ключа происходили систематические нарушения границы. Все попытки обнаружить нарушителя до сих пор ни к чему не привели. Нарушитель был неуловим.

Через кордон передавались тайные сведения. Нужно было этому помешать. Однако враг придумал такую хитрую уловку, что поставил в тупик даже самых опытных часовых границы.

Может быть враги имеют на нашей территории своего резидента, который использует почтовых голубей? Такие случаи бывали. Или где-нибудь у них спрятан радиопередатчик? Пограничники получили строжайший наказ следить за перелетом птиц через границу. Но тщетно! Ни один голубь не появлялся над рубежом. Не слышалось в эфире и позывных чужой радиостанции.

А нарушения границы продолжались.

Наиболее подозрительным считался участок у Горячего ключа — глухое, дикое и самое удаленное от погранпоста место. Лишь под осень приезжали туда пограничники, косили густую траву в логу, ставили высокие стога сена, которые стояли до весны.

Охрана участка у Горячего ключа поручалась самым опытным пограничникам. С некоторых пор эту почетную вахту несли старшина Иван Метелицын и недавно произведенный в младшие сержанты Василий Пронин, который недавно вернулся из госпиталя и снова вступил в строй. Каждого сопровождал второй пограничник — подчасок.

В эту ночь две группы пограничников совершали очередной обход участка. С одной стороны шла группа Метелицына с Кордом, с другой — группа Пронина с Буяном.

У Горячего ключа они сошлись. Результат обхода — тот же, что вчера, что несколько дней назад: ничего подозрительного не обнаружено. На снегу — чуть заметный след волка, пересекший границу и уже припорошенный снежком, и все. Конечно, и о волке будет упомянуто в очередном донесении, однако волки были не редкостью в это время года и не они интересовали пограничников.

Черной стеной стоял лес. Из мрака ночи смутно выступали огромные, мрачные силуэты сосен. Они протягивали длинные узловатые лапы ветвей, на которых лежали пушистые охапки снега. Ветви образовали почти сплошной свод над головой и укрыли глубокую лощину, по дну которой струился Горячий ключ, не покрывавшийся льдом даже в самые суровые морозы. От него поднимался пар. Растекаясь по лощине, пар сообщал всем окружающим предметам какую-то призрачность очертаний, как будто и этот молчаливый лес, и эта речка, текущая в обледенелых изломанных берегах, вот-вот поднимутся вверх и растают, как мираж.

В ночной тишине слышалось лишь мелодичное журчание воды да порой с сухим шуршанием осыпался снег с ветвей.

Переговорив вполголоса, пограничники уже собирались разойтись, когда обе собаки начали проявлять признаки беспокойства. Они рыли снег и, натягивая поводки, громко втягивали ноздрями воздух. Снег был свежий, выпавший лишь накануне; на нем еще нельзя было найти ни одного следа мелких зверей и птиц. Он прикрыл и все старые следы, оставленные обитателями леса. Но не будут собаки беспокоиться зря! Пограничники внимательно осмотрели местность и при свете карманных фонариков обнаружили под свежей порошей два слабых отпечатка человеческой ноги. Но странно: следы были обращены носками в разные стороны. Можно было подумать, что это разные следы и ведут они в противоположные направления.

Пограничники посоветовались. Метелицын, почти на голову возвышавшийся над остальными, предложил двоим пограничникам подняться вверх по лощине, куда указывал носок одного следа, двоим — направиться в обратную сторону.

Так и сделали. Предполагая, что нарушитель уже углубился на нашу территорию и, стало быть, это направление более важное, Метелицын решил обследовать его сам. Пронин с товарищем и Буяном пошли к границе

Сначала они подвигались спокойным быстрым шагом, чутко прислушиваясь к шорохам. Буян, казалось, забыл о найденном запахе и лишь время от времени нюхал по привычке снег.

Но вот Василий почувствовал, что поводок натянулся сильнее, — собака тащила вожатого за собой. Она не лаяла, — лаять ей не полагалось, — а только громко дышала и рвалась вперед. Отпустив поводок на всю длину, Пронин ускорил шаг, затем побежал. Подчасок бежал за ним.

Так пробежали они около километра. Внезапно Буян остановился и, тревожно фыркая, закружился на одном месте. Пограничники засветили фонарики. Снег был сильно истоптан, дальше, расходясь в разные стороны, тянулись две цепочки следов. Одну, несомненно, оставили человеческие ноги, другая… была следом волка; видимо, того самого волка, который час или два назад пересек границу.

«Вот так задача!» — подумал Василий, изучая следы.

— Вперед! — И они побежали по человеческим следам.

Бежать пришлось недалеко. Буян вдруг остановился, шерсть на нем встала дыбом, в глотке заклокотало сдавленное рычание. По опушке леса кралась человеческая тень.

— Стой!

Щелкнул затвор. Человек оглянулся и, как ужаленный, отскочил за деревья.

Пронин спустил собаку с поводка. «Фасс!» В несколько прыжков Буян достиг леса н с хода вскочил на спину убегавшего. Вскрикнув от страха и выхватив из-за пазухи нож, нарушитель пытался сбросить собаку, но Буян опередил его. Ловко извернувшись, он с силой рванул врага за кисть руки. Нож вывалился, неизвестный скорчился от острой боли. Подоспевшие пограничники связали его.

Но что с Буяном? Напрасно Василий командовал: «Фу!» — собака не слушалась. Она садилась и тотчас вскакивала, жадно обнюхивала задержанного.

И вдруг, сделав широкий круг по поляне, Буян пустился прочь.

— Ко мне, Буян! Ко мне! — звал Василий.

Тщетно! Собака птицей мелькнула за деревьями и растаяла в предрассветной синеве.

Это было так не похоже на послушного, дисциплинированного Буяна. Только какой-то очень сильный раздражитель мог заставить его отказаться повиноваться вожатому.

— Доставьте задержанного на заставу! — крикнул Пронин своему подчаску и побежал за овчаркой.

Однако уже через несколько минут Василий понял, что догнать Буяна он не сможет. Тем не менее, он продолжал погоню, время от времени выкрикивая:

— Буян! Ко мне! Ко мне!

Сколько продолжалась эта погоня, час или два? — Василий не мог сказать, он потерял ощущение времени. Пот со лба солеными ручейками стекал по лицу. Рубаха и гимнастерка намокли и прилипли к телу.

Пронин сбросил тулуп, потом полушубок. К утру мороз усилился, но пограничник не замечал этого.

Ночь кончилась, начало светать. На снегу появились искристые синеватые тени.

Пограничник бежал уже несколько часов по глубокому снегу, ныряя в пади, взбираясь на косогоры. Грудь его высоко вздымалась, учащенное дыхание со свистом и хрипом вырывалось из широко раскрытого рта. Он шатался, винтовка казалась ему непомерно тяжелой. Проваливаясь, Пронин с трудом вытаскивал ноги. Но в мозгу сверлило одно: «Догнать! Если не догнать, собака может погибнуть, ей не управиться одной…»

Внезапно он остановился. При бледном свете нарождающегося дня Василий увидел на снегу отчетливые отпечатки лап двух собак. Один след был размеренный, спокойный — собака шла на рыси; второй — торопливый, неровный, видимо, след Буяна, спешившего догнать прошедшую впереди собаку.

Василий отер рукавом пот с лица. Отбросив со лба прилипшие волосы, побежал дальше. Неожиданное открытие придало ему силы. Буян гнался за собакой! Вот почему пес так долго обнюхивал нарушителя и, не слушая отзыва вожатого, бросился к лесу. Только острое чутье собаки могло открыть присутствие необыкновенного диверсанта. Теперь многое становилось понятным.

Василий бежал уже из последних сил. Валенки мешали ему. Он сел, быстро стащил их с ног и побежал дальше в одних толстых шерстяных носках.

Теперь становилось ясно: тот след, который пограничники обнаружили при обходе участка в первый раз, был не волчий, а собачий, и эта собака пришла из-за рубежа. В лощине, где был сильно истоптан снег, ее ждал человек, пришедший с верховьев Горячего ключа,- вражеский агент, укрывающийся где-то на советской территории. Потом собака и человек некоторое время двигались вместе. Человек, по-видимому, вложил в портдепешник собаки шпионское донесение и после этого они расстались. Собака побежала в сторону границы, а шпион возвращался обратно…

Вот чем объясняется неуловимость нарушителя границы! Шпионы использовали для своих целей собаку. Человек не пересекал пограничного рубежа и даже не приближался к запретной черте, а собака переходила рубеж незамеченной, и ее след долгое время принимали за волчий.

И теперь собака-нарушитель опять несла за границу вражеские донесения.

Вот и граница. На запорошенной снегом поляне полосатый пограничный знак. У столба журчит в полынье незамерзающая речка Здесь Горячий ключ уходит на территорию соседней страны.

Но что это?.. Под столбом, у кромки льда, что-то чернеет, слабо шевелится… Снег кругом примят, истоптан, забрызган кровью. На снегу два тела. Два врага сплелись в смертельном объятии — Буян и другая овчарка, более крупная и мощная. Буян еще борется, но видно, что силы неравны.

Буян настиг чужую собаку у самого пограничного знака. Громадный черный пес с сильными конечностями и массивной угловатой головой неторопливо приближался к месту своей обычной переправы через речку, чтобы уйти на ту сторону, к своим хозяевам. Он хорошо изучил этот Путь и выполнял свою обязанность обстоятельно и равнодушно, как ремесленник выполняет ежедневную надоевшую и скучную работу.

Еще минута, и он оказался бы за пределами досягаемости. Буян вовремя атаковал его. Но, намереваясь сбить врага с ног, впиться клыками ему в горло и задушить, Буян недооценил силу противника. В то мгновение, когда Буян, как вихрь, налетел на черного пса, тот преобразился. В какую-то долю секунды, с быстротой и ловкостью, которые трудно было предполагать по его виду, он успел отскочить в сторону; Буян ударил в пустоту, а чужая собака, обернувшись, подмяла под себя Буяна. Началась страшная схватка у Горячего ключа, которую долго потом вспоминали на заставе.

На стороне Буяна была ловкость, подвижность, молодость; черный пес превосходил его грубой силой, знанием приемов борьбы, несокрушимым упорством и выдержкой старого бойца. Борьба была жестокой и долгой. Буян нанес врагу множество ран, но черный выждал подходящий момент, и беспощадные челюсти сомкнулись на плече пограничной собаки.

Напрасно Буян старался сбросить врага. Он волочил его по земле, метался и рвался, — все было тщетно. Черный висел на нем. Буян стал уставать. Он попал в железный капкан. А черный, используя каждый удобный момент, как делают это бульдоги, медленно жевал, постепенно подбираясь к горлу противника.

Да, это был опытный и хладнокровный убийца. Он не торопился, не старался ускорить развязку; он предпочитал действовать наверняка, зная, что жертве не уйти от него.

Силы Буяна заметно убывали, в мозг закрадывался ужас. Он начал понимать, что без помощи ему не вырваться из этих тисков.

Пронин сразу сообразил, что грозит Буяну. Напрягая остатки сил, пограничник бежал напрямик по склону холма, полого спускавшегося к речке. Он был уже недалеко, как вдруг что-то затрещало под ногами, и Василий с ужасом почувствовал, что куда-то валится… Пронин попал в старую медвежью яму. Со страшной силой он ударился боком о что-то твердое, — тем самым боком, который три месяца назад пробила пуля диверсанта. Острая боль пронзила его и, вскрикнув, он потерял сознание.

Пока разыгрывались эти события, Метелицын также успел уйти довольно далеко. Время от времени с помощью Корда, он находил следы, говорившие о том, что краем лощины недавно прошел человек, и вначале чувствовал себя вполне уверенно.

Однако уверенность постепенно стала оставлять старшину. Осветив фонариком очередной отпечаток человеческой ноги, к которому подвел его Корд, он долго обследовал снег, встав на колени и что-то медленно соображая, и чем дольше это делал, тем больше хмурилось лицо старшины.

Странное дело: почему след больше вдавлен не в носке, а в пятке? Размышляя над этой загадкой, Метелицын прошел еще с полкилометра, потом остановился и хлопнул себя по лбу.

— Мы не в ту сторону идем! — заявил он товарищу.

— Почему не в ту? — изумился тот.

— Видишь след? — повел Метелицын лучиком фонаря у себя под ногами.-А ну, шагни… Где больше вдавлено — в носке? А здесь почему наоборот? Мы идем не за ним, а от него… У нарушителя на ногах были надеты колодки. Понял? Чтобы сбить нас с толку. Надо идти обратно.

И он уверенно зашагал назад.

Теперь Метелицын не тратил времени на отыскивание и разглядывание следов, а торопился как можно быстрее прийти к тому месту, где они расстались с группой Пронина.

Немного не доходя до этого места, они встретились с пограничником, который вел на заставу задержанного. Коротко отрапортовав старшине, конвойный двинулся дальше, а Метелицын со своей группой направился по следам Пронина и Буяна.

Метелицын торопился. Какая-то неясная тревога с каждым шагом все больше охватывала, его. Почему убежал Буян? Собака сделала это неспроста. Старшина ждал, что вот-вот за сугробами послышится собачий лай, человеческие голоса или, на худой конец, звуки близкой перестрелки, и через минуту он увидит Пронина. Но время шло, Метелицын уже успел отмерить немалое расстояние, а никто не появлялся, царила тишина.

Что-то зачернело впереди на снегу. Метелицын ускорил шаг. Это был тулуп. Корд обнюхал его и поднял вопросительный взгляд на старшину. Еще дальше Метелицын нашел полушубок. Эти находки окончательно встревожили его.

Рядом, то пропадая за деревьями, то вновь приближаясь, негромко журчал в заснеженных берегах Горячий ключ. Путь Буяна и Пронина пролегал параллельно его течению. Это навело Метелицына на новую мысль.

Почему они идут вдоль речки, не делая попыток переправиться через нее и поскорей выйти к границе? Ведь совершенно очевидно, что преследуемый заинтересован в этом.

И тут он сделал то открытие, которое так взволновало Пронина. Впереди бежала не одна собака, а две. Буян гнался за четвероногим нарушителем!

Однако почему собака предпочитала делать громадный крюк, вместо того чтобы поскорей убраться восвояси? Метелицын задумался. Противоположный берег был крут; скалы и лесная чаща делали его малодоступным. Кроме того, чтобы попасть туда, надо переплыть речку, а в такой мороз купание едва ли могло быть приятно собаке. Стало быть, она искала переправу.

Прослеживая в памяти береговую линию противоположной стороны, Метелицын мысленно дошел до пограничного знака и решил, что собака бежит туда. Там она может беспрепятственно переправиться на другой берег. У пограничного столба речка сильно суживалась, русло ее было загромождено камнями, и там собака действительно могла переправиться на другую сторону, не замочив лапы.

Это была очень важная догадка. Теперь можно было не бежать, петляя вдоль речки, следуя всем ее изгибам, а сразу направиться к предполагаемой переправе. Метелицын так и сделал. Он знал потаенную тропинку, которой пользовались пограничники, обследуя этот участок. Свернув в сторону от следов, он двинулся по кратчайшему пути.

Метелицын надеялся поспеть к погранзнаку раньше собаки и отрезать ей путь к отступлению. Рассветало. Метелицын шагал уверенно, порой ускоряя шаг до бега. Поднявшись на поросшую редким леском возвышенность, он увидел полосатый погранзнак, казавшийся издали не толще спички. Что-то темнело около него. Метелицын, что есть духу, побежал под уклон, не отрываясь напряженным взглядом от черного предмета у самой воды. Корд яростно рвался с поводка. Метелицын на бегу отстегнул карабин и пустил собаку. Овчарка пулей полетела вниз по откосу. Метелицын догадался: на снегу в мертвой схватке застыли две собаки.

Буян почти не сопротивлялся: начиналась агония. Он лежал на боку, бессильно дергая лапами и порой вздрагивая всем телом; глаза его вышли из орбит, язык вывалился из пасти. Черный убийца душил его, придавив всей своей тяжестью.

Бесшумно, легкими и стремительными прыжками к месту кровавой схватки приближался Корд. Будто молния, пересек он открытое пространство и с хода вонзил клыки в тело вражеской собаки. Рывок был настолько силен, что черного подбросило, как электрическим током. Челюсти его разжались.

В ту же секунду Корд снова возник над ним. Он повернулся так резко, что проехался на лапах несколько метров и когти оставили на льду глубокие борозды. Черный не успел даже приготовиться к бою. Он только показал свои желтые клыки, а Корд вновь ударил его со всей силой, на какую был способен. Черный взлетел на воздух и, разбрызгивая воду, тяжело плюхнулся на камни в русле Горячего ключа.

Когда подоспевшие пограничники вытащили черную собаку из воды, она уже расставалась с жизнью. Корд переломил ей хребет.

Пронин, обессиленный тщетными попытками выбраться из глубокой медвежьей ямы, ждал теперь, когда очередь дойдет до него.

Руки и ноги его закоченели, бок нестерпимо саднило. Василий слышал приглушенные голоса пограничников, яростное рычание собаки и понял — пришли товарищи, они выручат. Он несколько раз позвал на помощь. Пограничники вытащили друга, помогли добраться до заставы.

Так окончилась схватка у Горячего ключа и так была раскрыта подлая уловка врагов, использовавших в своих преступных замыслах верного друга человека — собаку.

Читателя, конечно, интересует: а как же Буян? Читатель хочет знать о судьбе своего героя. Неужели чужая собака нанесла Буяну смертельные раны, от которых он уже не смог оправиться?..

Не тревожься, мой юный друг. Буян остался жив. Раны его закрылись, и он еще долго нес службу на границе.

Хочется сказать в заключение:

Мой дорогой читатель! Где бы ты ни жил и сколько бы лет отроду тебе ни было, помни: в ту минуту, когда ты читаешь эту книгу, тысячи отважных сыновей Родины — героев-пограничников несут бессменную вахту на рубежах Советской страны. Они несут ее днем и ночью, осенью и зимой, в жару и лютый холод, в горах Памира и в ледяном Заполярье, на Камчатке, на Сахалине, на Курильских островах, у берегов Черного моря. Они несут ее всегда. И в этом тяжелом, но благородном и героическом деле им самоотверженно помогают наши верные друзья — розыскные и сторожевые собаки.