Пипец Котенку! 2

Глава 17

— Нажрался, — кривится Алиса. — Чего ещё ожидать от холопа.

— Вы с Маргошей Ротановой не подруги? Разговариваешь почти так же, как она, — усмехаюсь я. — По крайней мере, со мной. Может, я тебе тоже нравлюсь? И нет, я не нажрался, просто поскользнулся.

— Почему тогда лежишь до сих пор? — фыркает черноволосая красавица.

— Так ведь красиво же. Ложись рядышком, — хлопаю ладонью по снегу. — Когда стоишь, это совсем по-другому видно.

— Вот ещё!

— Ну и зря, — закидываю руки за голову, продолжая любоваться звёздным небом и верхушками голубых елей.

Алиса фыркает и отшагивает, но не уходит. Стоит и тоже смотрит на небо. Потом садится рядом со мной. А потом и ложится.

— Да уж, вид совсем другой, — признаёт она. — Когда я была маленькой, часто так лежала зимними вечерами. Растворялась в этом звёздном небе, ощущая себя маленькой, как пылинка.

— Ого, как романтично, — поворачиваюсь к девушке. — Я думал, ты суровая барышня.

— Суровой я могу быть на охоте и с такими мужланами, как ты. А дома, с семьёй, я совсем другая.

Улыбаюсь и молчу. Всё-таки я правда нравлюсь Алисе. Само собой, она не может этого признать — дворянка, сильная одарённая, охотница. И какой-то рыжий нахал-простолюдин, которого она даже вместе с братом и помощниками не смогла скрутить.

— Медовушки? — достаю из кармана флягу, которую всучил мне Олег перед тем, как отправил ночевать в гостевой дом.

Девушка молча берёт и делает пару глотков. Потом я. М-м, косвенный поцелуй. Сладкий как мёд. Правда, это скорее медовуха сладкая.

— Ты действительно готов убить барона Ротанова?

— Запросто. Считай это самозащитой, ведь он тоже хочет убить меня.

— Из-за той страшной белой мыши?

«Это кто тут страшный⁈» — возмущается альбиноска. — «Сейчас я появлюсь и заставлю её… что-нибудь сделать!»

— Люсиль не нравится, что ты назвала её страшной, — улыбаюсь я. — Она же милаха.

— Она страшна не видом, а своими умениями. Может принудить человека сделать что угодно. В тот раз я сопротивлялась как могла, но всё равно проиграла.

— Неприятно, должно быть.

Интересно, а смогла бы Люсиль загипнотизировать меня? На силу воли я не жалуюсь, на магическую мощь тоже. Надо будет как-нибудь попробовать, ради интереса.

«О-о, это вызов⁈» — восклицает мышка. — «Давай попробуем, я теперь тоже сгораю от любопытства».

— Но если её дар обращён не против тебя, то это может быть весело! — продолжаю я, делаю ещё глоточек медовухи и протягиваю флягу Алисе. — Есть в поместье кто-нибудь, кто тебе не нравится?

— Ну… да. Начальник охраны. Всё время на мою задницу пялится, урод.

О, ну попка у тебя что надо, я его прекрасно понимаю.

— Пойдём, — встаю и протягиваю девушке руку. — Постебёмся над ним.

— Ты серьёзно?

— Ага, — улыбаюсь.

Алиса сначала хмурится, а потом на её лицо наползает хитрая ухмылка. Окунева встаёт, делает большой глоток медовухи и восклицает:

— Идём!

Люся не против использовать свои способности для шутки. Уверен, на следующий день все только и будут говорить о том, что начальник охраны поместья нажрался или сошёл с ума. Он скакал на швабре и кукарекал, а потом на четвереньках бегал по двору и лаял на встречных, а в конце покусал кухарку.

Глядя на эту сцену, мы с Алисой хохочем до упаду. А потом убегаем, как нашалившие дети, от греха подальше. Прячемся за гостевым домиком, продолжая давиться смешками.

— Спасибо, — говорит Окунева. Впервые вижу, чтобы она улыбалась, да ещё так искренне. — Давно я так не смеялась.

— Люсиль спасибо. Ну и мне чуть-чуть. Что-то я замёрз. Может, зайдём в домик, посидим у огня?

— Надеюсь, ты ни на что не намекаешь, — улыбка пропадает с лица девушки. — Не порти впечатление от вечера.

Блин, не прокатило! Облом!

Печать Обольщения? Да не, это будет как-то низко. Я ведь действительно не хочу портить весёлый вечер.

— Нет, я просто замёрз.

— Тогда увидимся завтра, Ярослав, — говорит девушка. Уже не «холоп», и то хорошо.

— Увидимся.

Алиса долго смотрит на меня, прикусывает нижнюю губу и быстрым шагом уходит. Раздумывала, поцеловать или нет? Зуб даю, что так и есть! Просто не решилась. Ну да, ну да, в её глазах между нами слишком большая социальная дистанция. Правда, Маргошу это не остановило…

Но секретарша — та ещё любительница порезвиться. Параллельно развлекалась и со мной, и с Денисом… Не удивлюсь, если был ещё кто-нибудь.

Дворяне, не дворяне. Все любят секс, а кто-то любит его настолько, что плевать на происхождение, главное, чтобы мог доставить удовольствие. Я могу, и Маргарита оч-чень хорошо это знает.

Эх, ладно. Пойду спать. Завтра важный день.

— Доброе утро, защитник! — будит меня голос барона Окунева.

— Доброе! — моментально подскакиваю на кровати.

— Ого, какая бодрость! — улыбается Олег. — Выспался?

— Отлично себя чувствую, ваше благородие. Готов сражаться.

Я, как всегда, грамотно настроил циркуляцию маны перед сном. И даже успел немного заняться сигилом. Надо, блин, плотнее за него взяться. С ним мой духовный доспех станет непробиваем для большинства магов слабого и даже среднего ранга.

— Хорошо, — кивает барон. — Приводи себя в порядок и приходи в главный дом завтракать. Расскажу детали.

Вскоре я оказываюсь за столом, который вновь уставлен блинами с различной начинкой, пирожками и другой вкуснятиной. Выпечку в этом доме, похоже, очень любят.

Кроме меня и барона, за столом сидят Алиса, Денис и Маргарита. Не ожидал её здесь увидеть. Тем лучше, впрочем, а то меня терзает вопрос — неужто она так легко готова согласиться на то, что её отца сегодня убьют?

Причём не кто-нибудь, а именно я. Смерд, безродный, чернь и так далее.

Собственно, не стесняюсь и спрашиваю:

— Маргарита! Почему ты так спокойно относишься к тому, что я буду участвовать в смертельной дуэли с твоим отцом?

— Рада, что ты спросил, Ярослав, — спокойно отвечает Маргоша. — Видишь ли, мой отец — садист и тиран, каких мало. В детстве он беспощадно избивал меня. Поэтому я буду только рада, если его не станет.

— Страшно слышать такое, — качает головой Олег. — Но вынужден согласиться. Владимир плохой человек, одержимый идеей вернуть своему роду власть. Сегодня мы положим конец его алчности и страданиям простых людей, над которыми он издевается.

Как пафосно. Будто мы идём побеждать какого-нибудь тёмного властелина.

— Итак, я получил разрешение на проведение смертельной дуэли, — барон Окунев достаёт из-за пазухи гербовую бумагу. — Причина — подстрекательство моих детей к участию в преступлении, оскорблении фамилии, и всё в таком духе. Формально я болен, поэтому не поеду с вами. Ярослав Котов назначен защитником моих интересов.

— А Владимир может отказаться от схватки? — спрашиваю я.

— Он не станет, — говорит Марго, и Денис рядом с ней согласно кивает. — Он слишком сильно печётся о чести рода и не позволит себе опорочить её отказом от дуэли. К тому же когда он узнает, что с ним будешь драться ты, то первым побежит на ристалище.

— Учти, Ярослав, что выбор оружия будет за бароном, — говорит Олег. — Ты владеешь шпагой? Огнестрельным оружием?

— С огнестрелом нет проблем, а вот шпагу ни разу в руках не держал.

— Неудивительно, — фыркает Алиса.

— Ну извините, ваше благородие. В интернате нас учили драться на кулаках, как простых мужиков. Мы же не дворяне, чтобы протыкать друг друга острыми железками при любом удобном случае.

Олег смеётся, а его дочь только кривится и отворачивается.

— Я могу показать пару приёмов, — говорит Денис. — Но, боюсь, это мало чем поможет.

— Вот именно, — соглашается Маргарита. — Отец хорошо фехтует, один урок не даст пользы.

— Да расслабьтесь вы. Справлюсь и со шпагой, и с чем угодно. Хотя в идеале, конечно, лучше бы магией.

— Это вряд ли, — качает головой Марго. — Отец знает, что ты сильный одарённый. И понимает, что тебе негде было учиться фехтовать. Так что шпага, как ни прискорбно — самый вероятный вариант.

— Так, ладно, — говорю я и встаю. — Кто в поместье лучший фехтовальщик? Приведите его сюда.

— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Олег.

— Покопаться у него в голове. Не буквально, Алиса, зачем тебе нож?

— Это нож для масла, дурак, — бурчит девушка, намазывая гренку.

— Шучу, — улыбаюсь и подмигиваю. — Мне понадобятся свободная комната, мел, несколько макров второго уровня и часа три времени. У нас всё это есть?

— Да, конечно, — кивает барон Окунев и даёт знак слуге. — Скажи, пусть приведут Ратмира.

— Да, ваше благородие.

Отказываюсь объяснять, что задумал. Говорю, что это магический ритуал, который мне подсказала Люсиль. Она, конечно, совершенно ни при чём, но пусть лучше думают на альбиноску, чем начнут что-нибудь подозревать. Ведь откуда восемнадцатилетнему щеглу знать сложные ритуальные техники?

Ритуалистика вообще занятие для серьёзных магов. Там нужна доскональная точность во всём. Как и в моих печатях, впрочем, которые как раз произошли от древних ритуалов Эринда, моего прошлого мира.

Трудно представить, что когда-то для создания того же Громового молота требовалось несколько часов рисовать символы с помощью специальных материалов и читать заклинания длиной в тысячи строк. Теперь достаточно мыслеформы и нескольких жестов.

Пока ведут Ратмира, отдаю должное мастерству здешней поварихи. Сильно не наедаюсь, хотя вкусовые сосочки так и кричат: «Ещё, ещё! Запихни в себя побольше этой вкуснятины!»

Вскоре приводят смуглого гвардейца, который при входе в комнату кланяется и зычным голосом спрашивает:

— Чем могу служить, барон?

— Вот, знакомься, это Ярослав Котов. Мой защитник на сегодняшней дуэли, — Олег поворачивается ко мне и полушёпотом говорит: — Ратмир немного ревнует, потому что изначально я планировал выставить его.

— Всё в порядке, ваше благородие! — отвечает гвардеец. — Я лишь надеюсь, что сударь Котов справится с задачей.

— Вот ты ему в этом и поможешь.

Ратмир молча переводит взгляд на меня.

— Ща, — вытираю жирные от блинов руки, одним глотком допиваю чай и говорю: — Пойдём.

Макры и мел уже принесли. Слуга отводит нас в пустую комнату и уходит.

— Слушай, — говорю я. — Сейчас будем проводить ритуал. Ты будешь чувствовать себя очень странно. Может закружиться голова, затошнить, будут накатывать неконтролируемые эмоции. Придётся всё это терпеть, потому что если вдруг сблюёшь или начнёшь носиться тут в панике, как безголовая курица, придётся начинать сначала.

— Я умею сдерживаться, — хмурится гвардеец.

— Рад слышать. Садись, как удобно.

Ратмир подчиняется, а я рисую на полу сложный магический узор. Потом сажусь в нужное место, раскладываю макры для подпитки рядом с собой. Выпиваю зелье выносливости, приобретённое у Абдулы, и говорю:

— Приступаем.

«Люсиль, ты не могла бы оторваться от сигила?» — спрашиваю мысленно. — «Мне нужно очень много маны».

«Ладно… Только учти, что потом присосусь, как вампир. Без энергии я долго не протяну, придётся восполняться».

Киваю и начинаю ритуал.

Его смысл в том, что я смогу проникнуть в разум Ратмира, отыскать там навыки фехтования и перенести их в свой разум. Если всё получится, то буду владеть шпагой точь-в-точь как гвардеец. Буквально. Если нас поставить рядом и заставить показывать приёмы, мы будем совпадать даже в мельчайших движениях.

Три часа тянутся дольше, чем хотелось бы. Перенос навыков — сложная штука, и я к тому же выбрал самый суровый ритуал, потому что время ограничено. Мигрень не прекращается все три часа, блинчики стремятся покинуть желудок, но я терплю. Ратмир тоже терпит, красавчик.

Когда всё заканчивается, я с облегчением падаю на пол, а гвардеец отходит в угол и всё же блюёт.

— Твою мать, — хрипит он, утирая рот. — Настоящая пытка.

— Мне тоже, знаешь, было не весело. Спасибо, друг. Ты настоящий мужик, ни разу не пискнул.

— Пожалуйста. Если это поможет тебе победить, то невелика цена.

Мне требуется ещё полчасика, чтобы прийти в себя. В этом очень помогают горячий душ и травяной чай, который любезно предлагает Олег. После этого отправляемся в Безруково — деревню, где живут Ротановы.

Едем на двух машинах. Маргарита и Алиса остаются в поместье, со мной Денис и группа вооружённых винтовками и шашками гвардейцев. На всякий случай. Хотя зачем такие предосторожности, не понимаю. Ротановы — нищий род, у них даже гвардии нет. Если не считать гвардией деревенских остолопов и слабых магов, которых никто больше не захотел нанимать.

Безруково, на всякий случай уточню, Ротановым не принадлежит. Нет у них земель, ни клочка. Кроме огорода на заднем дворе. Барон Владимир что-то вроде деревенского старосты, не более того.

Заезжаем на единственную улицу, собирая на себе взгляды всех местных. Ещё бы, большинство из них, наверное, раньше в глаза автомобиля не видели. Выходим, производя очередной фурор, потому что явление десятка вооружённых людей заставляет деревенских начать охать и причитать.

«Шо ж такое творится-то! Ужель у барона беда какая приключилась? Али войну объявили?»

Ну и всё в таком духе.

Денис, который ради события нацепил парадный мундир, идёт к дому Ротановых, собираясь постучать. Но барон сам выходит ему навстречу, в сопровождении уже знакомого мне Велимира и двух женщин. Одна постарше, видимо, жена. Другая помладше, дочь лет шестнадцати.

Сладенькая ягодка, между прочим… Подождать бы пару лет и сорвать её. Есть в ней что-то от Маргоши, светлые волосы, например. Но красива по-своему. И больше похожа на мать, чем на отца.

Барон Владимир — суровый, седой мужик со взглядом хищника. Он-то, в отличии от крестьян, сразу понимает, кто приехал и зачем.

— Решились, — говорит он и сплёвывает. — Что, Дениска, захомутала тебя моя дочь? Потаскуха, никогда ей не прощу!

Жена Ротанова молча опускает глаза. Ден подходит к барону и вручает гербовую бумагу.

— Мой отец, барон Олег Окунев, вызывает вас на смертельную дуэль. Имею честь сообщить вам об этом от его имени, поскольку его благородие нездоров и не может присутствовать лично.

— А как же он тогда собрался драться? — хмыкает Владимир.

— Читайте. Закон постановил, что барон Окунев вправе выставить защитника, которым назначен Ярослав Котов.

— Кто?.. — у Ротанова глаза лезут на лоб, а Велимир бледнеет и хватается за дверной косяк.

— Я! — восклицаю, подняв руку. — Привет, ваше благородие. От какого оружия предпочитаете умереть?

— Котов… — руки барона напрягаются, он хочет смять бумагу, но сдерживается. Официальный документ всё-таки. — Сам пришёл.

— Как видите. Привет, Велимир. Всё в порядке?

— Пошёл ты, безродный, — цедит тот.

— Шпаги! Без магии! — восклицает Ротанов. — Готов сразиться прямо сейчас, Котов?

— А зачем же я, по-вашему, приехал?

Из дома выносят пару шпаг. Выглядит они потасканными, но выполнять свою задачу способны вполне. Взвешиваю оружие в руке, провожу на пробу пару выпадов. Тело действует так, будто я тренировался с детства. Отлично. Ритуал сработал.

Впрочем, я это проверил ещё дома у Окуневых. Просто убедился.

Выходим на ровную полянку за домами, сбрасываем куртки и шапки, чтобы не мешали. Вокруг собираются зеваки, от мала до велика. Моим секундантом выступает Денис, секундантом Владимира — его сын. Объявляется причина дуэли и так далее, а потом командуют начинать.

Барон идёт на меня. Пружинистая стойка, уверенные, экономные движения. Он точно знает, что делает, и намерен расправиться со мной быстро и эффектно.

Хрен тебе!

Бросаюсь в атаку, выбивая Ротанова из равновесия. Наношу несколько колющих ударов, добавляю рубящий — шпагой редко рубят, но правилами это не запрещено. Мне удаётся достать барона и распороть ему щеку. Пустяковая рана, однако он всё равно теперь будет терять кровь. Очко в мою пользу.

Правда, затем Владимир показывает, что Маргоша была права. Он действительно отлично владеет шпагой.

Атакует, грамотно избегая моих контратак и теснит, теснит без перерыва. Ратмир, быть может, лучший фехтовальщик Окуневых, но Владимир определённо лучше. Я просто не знаю, что делать и как повернуть ситуацию в свою пользу.

А через мгновение становится поздно. Ротанов обводит мой клинок своим и делает выпад. Остриё пронзает мне горло и я падаю, захлёбываясь кровью, и скоро исчезаю во тьме.