Пир Короля вампиров

Глава 4

Тело Астерии напряглось в предвкушении, когда Уриэль широко раскрыл рот и позволил своему темному языку высунуться. Он был цвета спелой черники и последних секунд сумеречного неба, и в том, как он двигался, словно какое-то глубоководное чудовище, не было ничего человеческого. Она не смогла скрыть своего ужаса и любопытства, когда этот самый язык вдруг разделился посередине, образовав две половинки, все еще соединенные у основания. Они двигались независимо друг от друга, как змеи-близнецы, извивающиеся во всех направлениях. Король вампиров ухмыльнулся, разглядывая свой необычный отросток, а затем опустился на нее.

Ее тело выгнулось дугой, когда в него ворвались незнакомые ощущения от раздвоенного языка. Возбуждение поспешило встретить его рот, и он ввел обе половинки языка глубоко внутрь. Длинная влажная плоть поглаживала и скользила по всем частям ее тела. Она вскрикнула от переполняющих ее ощущений. Ее бедра начали раскачиваться в такт его движениям, когда раздвоенная плоть вызвала новую волну удовольствия, рвущуюся на поверхность. Языки скользили по ее внутренним стенкам. Она задыхалась от наслаждения и запустила пальцы в длинные темные локоны Уриэля. Он застонал, когда она впилась ногтями в его кожу, зарываясь в корни волос и слегка потягивая. Ее тело странно дрожало и наполнялось давлением, которое грозило поглотить ее целиком. Как раз в тот момент, когда ей показалось, что она больше не выдержит, одна из половинок выскользнула из ее прохода и начала кружить вокруг пульсирующего клитора. Ощущение того, что обе половинки — одна гладит ее изнутри, другая обхватывает нежную внешнюю плоть, — вызвало извержение оргазмического экстаза такой силы, что ее глаза закатились. Она издавала не нежные женские стоны, а глубокие, гортанные крики, когда первобытная разрядка наполняла каждый дюйм ее тела головокружительной эйфорией.

Она задыхалась, пытаясь перевести дыхание и прийти в себя. Парни дома, конечно, никогда не делали подобного. Половинки языка в последний раз лизнули ее щель, прежде чем снова слиться воедино. Глаза Уриэля горели желанием, когда он опустился на колени. Он потянулся к своему члену, и ее взгляд устремился вниз. Он был длинным и толстым, с такими ребристыми гребнями, каких она не видела ни у одного другого мужчины. По всей его длине тянулись пульсирующие вены такого же цвета, как его язык. Она практически видела, как они подрагивают от потребности.

Рука Уриэля еще раз погладила его длину, и на широком кончике выступила густая белая капля влаги. Он издал долгий, низкий рык, когда прижал к ее входу головку своего члена. Часть ее боялась, что это будет больно, что он разорвет ее на части, разделит ее тело пополам. Другая часть отчаянно желала узнать, каков он на ощупь. Будут ли эти гребни гладить ее во всех нужных местах. Будет ли его член таким же одаренным, как его пальцы и язык.

И что с того, что он ее уничтожит? Все равно это была ее последняя ночь в жизни. Лучше уж попробовать огромный член вампира перед смертью. Нервное хихиканье вырвалось наружу и быстро затихло под его пристальным взглядом.

— Кричи, если понадобится, — он мрачно усмехнулся. — Но знай, я не остановлюсь.

Он прижался к ней, и она подавила крик, когда ее тело напряглось так, как никогда раньше. Он проник глубже, и ее возбуждение покрыло каждый дюйм его члена. В следующий раз, когда он отстранился и снова вошел в нее, ее тело приняло его с большей легкостью. Прошло несколько минут, и жгучая боль начала уступать место глубокому, достойному стона давлению. Гребни на члене Уриэля терлись внутри нее, растягивая удовольствие с каждым сильным толчком и медленным выпадом.

— Посмотри на меня, — рокочущий голос Уриэля вырвал ее из раздумий, и она поняла, что глаза ее были закрыты с тех пор, как он начал овладевать ее телом с восхитительной манящей силой. Его красные глаза пылали, как огненные рубины. Его бледно-голубые губы были приоткрыты, а язык скользил по одному из клыков. — Ты уже была с мужчиной, Астерия?

Она застонала, когда он произнес ее имя. От его ощутимого акцента по ее телу пробежал жар.

— Да, — смогла вымолвить она, пока он продолжал погружать в нее свой массивный член. Его глаза потемнели от ее слов, и в его дьявольском взгляде появилось что-то опасное.

— Ну, я не мужчина.

Уриэль поставил ее на колени, наслаждаясь ее испуганным криком.

— Я чудовище, — он впился когтями в ее талию, — и во мне больше нет ничего человеческого.

Его крылья мгновенно расправились, и он позволил когтям на вершине каждого крыла вонзиться в плоть ее плеч, удерживая девушку на месте. На этот раз она закричала. Это был звук ужаса и боли, когда он высасывал кровь из ее плоти. Она попыталась отодвинуться от него, но крылья прижали ее к нему, и у нее не было шансов вырваться. Он использовал этот момент, чтобы исследовать ее руками. Он провел когтями по ее позвоночнику, надавливая так, чтобы прорвать кожу. По следам, оставленным его пальцами, потекла багровая кровь, и он наклонился, чтобы попробовать ее. Он откинул голову назад, когда ее сладкая кровь покрыла его язык. Она была невероятной, хрупкой и человечной, с горько-сладким привкусом его крови. Астерия все еще пыталась вырваться, когда он снова приблизился к ее входу.

— Я же говорил тебе. Из этого места не уйти, — он вонзился в нее со всей силой своего чудовищного тела, и по комнате разнесся придушенный крик, когда она приняла его полностью. Он забыл, как хрупки люди, как легко разрушаются их тела, а ведь он только начал исследовать Астерию. Он хотел, чтобы она была целой и готовой, умоляющей, чтобы ее склонили и извратили для его темного развращенного разума.

Он наклонился над ней, подняв ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. Один клык вонзился в его нижнюю губу, пустив кровь. Он опустился к ее рту, глубоко целуя ее и наполняя своей кровью, как только мог. Она боролась с ним, но он не выпускал ее губ, пронзая крыльями ее плечи и проникая в нее своим членом.

Она никогда не вырвется из его лап.

Прошло несколько мгновений, но, когда он отстранился, красное кольцо вернулось в ее зеленые радужки. Его кровь потекла по ее телу, и оно начало затягивать раны и расслабляться под ним. Ее крики стихли и сменились стонами, которые исходили из глубины ее темной души, наслаждавшейся болью и кровью.

Люди так быстро осуждают, так быстро ограничивают себя, но Уриэль знал — у каждого из них есть темная сторона, которая просится на свободу. Он понял, что раскрыл ее в Астерии, когда она начала прижиматься к нему бедрами, встречая его первобытные толчки.

— Еще, — простонала она. Это единственное слово было тем, чего он ждал. Он еще глубже впился своими острыми крыльями в ее плечи, крепко удерживая на месте, и она застонала под ним. Как только они оказались глубоко внутри нее, он дал Астерии то, чего она хотела.

Он не стал сдерживаться. Он вбивался в нее с такой силой и скоростью, что, если бы в ее теле не текла его кровь, он, скорее всего, раздробил бы ей таз. Но она была сильнее, пока кровь Короля вампиров наполняла ее вены, и стонала, пока он брал ее. Его чуткие уши улавливали звуки ее наслаждения и громкие шлепки, когда их кожа снова и снова соприкасалась.

— Будь хорошей маленькой звездочкой, и я вознагражу тебя еще большим количеством крови.

Ей это было необходимо. Лужа крови под ее телом увеличивалась с каждой секундой по мере того, как его крылья все глубже погружались в ее плоть. Багровое одеяло проглотило свежую лужицу, замаскировав ее в насыщенно-красной ткани. Именно поэтому у него была кровать такого цвета. Уборка может быть мучительной, и за время своего правления Королем вампиров он испачкал немало кроватей, реже — ради удовольствия, чаще — из-за быстрого ужина в постели.

Ее стенки начали трепетать вокруг его толщины.

— Хорошая девочка, — простонал он. Астерия застонала от его похвалы. — А теперь кончи для меня, — он впился когтями в ее задницу, и она откинула голову назад. Ее стенки сжались вокруг него, и он зарычал, когда его собственное сдерживаемое освобождение наконец вырвалось наружу. Он погрузился в нее до упора, позволяя своему семени заполнить ее самые глубокие места. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько возбужденным, настолько удовлетворенным, настолько сексуально озабоченным кем-то. Густая белая струя потекла из тела и стекала по бедрам, а затем оседала на ткани. Его грудь вздымалась, пока он сдерживал последние пульсирующие толчки своего освобождения.

Голова Астерии откинулась, волосы закрывали ее лицо и подушку. Когда он оторвал кончики крыльев от ее тела, она опустилась на кровать. Уриэль подхватил ее крыльями и притянул к себе на колени. Ее глаза снова стали полностью зелеными, и она смотрела на него, прикрыв тяжелые веки. Он погладил ее по лицу, притянув к себе.

— Маленькая звездочка, — прошептал он ей в волосы. — Ты так хорошо справилась. Теперь раскройся.

Он снова разорвал свое запястье, и кровь легко потекла по ее губам. Он знал, что на этот раз у нее не хватит сил бороться с ним. Он наблюдал за тем, как она глотает. Когда она насытилась, ее глаза закрылись. Ей нужен был сон. И хотя он не хотел тратить время впустую этой ночью с ней, час или два от него не убудет. Ему нужно было, чтобы она хорошо отдохнула для того, что он планировал дальше.