Пираты космоса

Когда эта мысль пришла ему в голову, Хорн приготовился нести вахту. Он изготовил к бою бластерное ружье. Оно было теплым на ощупь. Несмотря на все обертки и предохранитель, вода, по крайней мере просто атмосферная влажность, нагрели его. На тропе он ничего не мог с этим поделать. Здесь же он мог протереть ружье, но все вокруг было сырым. Нужно было что-нибудь сухое.

Он достал из запечатанного пакета несколько межзвездных кредитов и использовал их в качестве ветоши для протирки. Он просушил оба бластера и с серьезным видом вернул купюры наблюдавшему за ним капитану "Данаи", на лице которого до максимально возможного предела отразились тревога и шок.

- Иногда, - сказал Хорн, - и от денег бывает польза.

Соблюдая достоинство и с некоторым упреком, капитан сказал:

- Мистер Хорн, я не уверен, что мне следовало соглашаться с вашими действиями. Попытка вызвать разброд среди пиратов путем использования подброшенных денег уже сама по себе была плохим делом, но это, по крайней мере, дало некоторый эффект. Это ваше действие не дало ничего.

- Дало, - возразил Хорн. - Это позволит нам на несколько дней дольше сохранить оружие. После того как начались дожди, я больше не могу разбрасывать деньги в виде манны небесной для наших будущих убийц. За два-три дня мы бы их одолели. Они бы начали перебегать к нам, потому что оставаться на "Тебане" стало бы слишком опасно, а с нами они были бы в покое и безопасности и чувствовали бы себя счастливо. Вот на что я надеялся. Но начались дожди. Придется начинать все сначала.

Не привлекая к себе особого внимания, он стал на стражу, выглядывая в серую полутьму, занавешенную пеленой дождя. Деревья, которые стояли совсем рядом, он видел достаточно четко, но все, что находилось за два десятка метров от него, казалось просто силуэтами в тумане. Дальше тридцати метров не было видно вообще ничего.

Джинни подошла и села рядом с ним. Она посмотрела на его выражение лица.

- Плохи дела?

- Очень плохи, - ответил Хорн. - Мне теперь придется придумывать новый план действий. Если бы дождя не было еще хотя бы пару дней, или если бы этот чертов коротышка продержался без бутылки еще хоть немного... Но теперь он расскажет Ларсену о нас все. Абсолютно все. Это плохо!

Джинни внимательно смотрела на него.

- Ты... ты действительно думаешь, что мы... что мы сумеем отсюда выбраться?

- Конечно! - ответил Хорн. - Это просто займет больше времени, чем я сначала рассчитывал. Если никто из нас не заболеет, то мы с этим справимся. Ларсен не смирится с поражением. А мы расстраиваем все его планы. Если дождь задерживает нас, то и ему он не дает возможности на нас охотиться. Если он не может охотиться на нас, его люди поймут, что не могут улететь на корабле. Они уже сейчас понимают, что вообще не могут улететь отсюда, разве только на шлюпках. Затем они сообразят, что спустя всего несколько дней после того, как "Даная" не прибудет в порт по расписанию, какой-нибудь корабль будет отправлен на рутинный облет всех маяков вдоль ее трассы.

Если они остановятся на Гермесе, они, разумеется, "Данаю" не найдут, но по разгромленным складам поймут, что что-то нечисто. Прилетев на Каролу, они обнаружат "Тебан" и обломки шлюпок "Данаи". Но еще до этого они примут сигнал маяка Каролы, который очень четко объясняет все, что произошло. Все это так и произойдет, если еще раньше никакой лайнер не пролетит мимо по этой трассе и не уловит измененный сигнал маяка, который он сейчас передает, и не натравит на Ларсена всю свору.

Он специально старался подбодрить Джинни. Это звучало многообещающе. Джинни задумчиво сказала:

- Действительно, похоже...

- Я мог бы положить конец нашим проблемам завтра утром, - мрачно сказал Хорн, - но меня не устраивает, если Ларсен сбежит. Он ведь пытался убить тебя, Джинни. Он пытался оставить тебя умирать только ради того, чтобы украсть какие-то поганые купюры на свои дикие забавы!

- Но как... - сказала Джинни.

- Я мог бы отдать ему деньги, за которыми он гоняется, - хмуро оборвал ее Хорн. - Я мог бы разбросать их по поляне, чтобы он их там нашел. Он бы это сделал или, если бы это сделал кто-нибудь другой, сразу бы узнал. А затем он бы подбил своих людей резать друг друга, да и сам, наверное, поучаствовал бы в этом веселье. В конце концов он бы улетел с деньгами на шлюпке "Тебана". А с нами все было бы в порядке.

- Мы стараемся обсушить детей, - сказала Джинни. - Эти трухлявые ветки, которые ты принес, горят как уголь.

Хорн кивнул. Он по-прежнему наблюдал за входом в пустое дерево.

Дождь прекратился еще внезапнее, чем начался. В одно мгновение весь мир был наполнен барабанящим звуком льющихся сверху громадных масс воды, а в следующее - этот звук уже исчез. Остались только звуки струящихся где-то ручейков, падающих с листьев капель и журчащих потоков.

Через минуту уже можно было видеть и небо, а тучи уже были не такими угрожающе серыми и не такими грозными, как раньше. Гигантское дерево, в чьем стволе они укрылись, падая вырвало большой участок из растительности наверху. Видно было, как наверху скручивались и извивались громадные массы пара, как будто отчаянно сопротивлялись, не желая покидать участок неба, которым они только что владели. Но они истощились за мгновение. За три часа они вылили на грунт вокруг убежища больше полуметра дождя. Над джунглями все еще погромыхивало. То там то здесь, но уже изредка, вспыхивала молния. И повсюду блестели лужи. С листьев по-прежнему капало. Со стволов деревьев продолжала стекать вода. А тропа, по которой они пришли сюда, оставалась пузырящимся ручейком.

Хорн по-прежнему рассматривал мир вокруг их убежища с некоторой усталостью. Снова появились животные. Сначала видно было только мелькание - сами животные были слишком маленькими и слишком быстрыми, чтобы их можно было опознать. Что-то ползло по тропе. Дисковидная тварь была серовато-зеленой, похожей на рыхлую, рассыпающуюся кучу навоза или древесный гриб. Появилось и сразу же убежало похожее на оленя животное с большими мягкими глазами.

Женщины хлопотали около детей. Некоторые мужчины выкручивали свою одежду. Капитан "Данаи" руководил операцией. Он прохаживался около укрытия, с уверенностью оглядывая всю сцену и высматривая, по какому бы поводу он мог отдать приказ. Джинни вернулась к Хорну.

- Мне не нравится сидеть сложа руки, - раздраженно сказал Хорн. - Я думаю, что неразумно давать Ларсену время на построение собственных планов. До сих пор нам удавалось заставлять его заботиться о тех вопросах, которые мы ему навязывали, но с приходом дождей ситуация меняется в его пользу. Пора снова по нему ударить. Он уже несколько раз получил, но нужно еще пару ударов. Хороших, ошеломляющих ударов. Мы должны не позволять ему прийти в себя.

Джинни напряженно смотрела на него, но молчала. Спустя мгновение Хорн, нахмурившись, сказал:

- Дождь смыл все следы с троп. Я думаю, что Ларсен организует патрулирование в промежутках между дождями и постарается найти человеческие следы и обнаружить нас. Ему пойдет на пользу, если он поймет, что не может нас найти.

- Но...

- Есть несколько новых следов, - сказал Хорн. - После дождя я видел животное, похожее на оленя. Появятся и другие. Я думаю, что нужно дать Ларсену понять, что та паутина, которую он начал плести, может поймать его самого.

- Если ты собираешься куда-то пойти, - напряженно сказала Джинни, то я бы этого не хотела. Все здесь зависят от твоих решений.

- И это - одно из них, - ответил Хорн. - Мне тоже не нравится уходить от тебя, но ты должна быть здесь, в безопасности. А позволить Ларсену спланировать новую кампанию неразумно. Я бы предпочел, чтобы он ломал себе голову над тем, как еще придется от нас защититься.

- Если бы... если бы я смогла пойти с тобой, - вздохнула Джинни. Мне всегда так тревожно...

- Я буду делать твою жизнь безопасней, - ответил он ей.

Он встал и прошел к выходу. У капитана "Данаи" теперь был вид бесконечного спокойствия и уверенности в себе, хотя и несколько подмоченный каплями, падающими время от времени с его мундира. Конкретно он не делал ничего, но производил впечатление человека, контролирующего абсолютно все, что происходило вокруг. Младший офицер "Данаи" был занят сбором трута, чтобы поддержать маленький костер. Солидный бизнесмен снова выкручивал свою одежду. Четыре члена экипажа "Данаи" сидели.

В полностью автоматизированных операциях на космическом лайнере, перелетающем из порта в порт, каждое действие офицеров и команды - рутина, определяемая наставлениями. Человек должен в такой-то момент сделать то-то и то-то. В промежутках же он не делал ничего. Сейчас от экипажа "Данаи" потребовались не рутинные действия, но осталась рожденная рутиной привычка не делать ничего без специального приказа. Женщины были заняты с детьми около маленького, светящегося красным, бездымного костра. Ипохондрик явно оплакивал свое безнадежно утерянное здоровье.

Хорн отозвал капитана "Данаи" в сторону и коротко объяснил ему свой план действий. Капитан любезно согласился принять на себя ответственность за группу на время отсутствия Хорна. Он даже взял на себя труд выразить это согласие в сердечной форме.

- Теперь, - с дружелюбным достоинством сказал он, - у нас есть нечто приемлемое в качестве убежища, и мы можем надеяться на спасение благодаря тому, что вы изменили передаваемое маяком сообщение. Пока вас не будет, мистер Хорн, я создам здесь атмосферу уюта, и вообще устрою все на корабельный лад. Все почувствуют себя лучше, если мы постараемся сделать так, чтобы, пока мы будем ожидать помощи, наша жизнь в максимальной степени соответствовала цивилизованным меркам. Опрятность поддерживает силу духа.

Хорн не был полностью удовлетворен. Он коротко сказал:

- Важнее всего - не шуметь и бдительно нести вахту. Но я полагаю, что то, что я задумал, деморализует Ларсена и его людей. Они должны понять, что их лучший шанс - это сесть в шлюпки и убраться отсюда, но им это не нравится. Поэтому я собираюсь потрепать им нервы, чтобы заставить скорее решиться. Возможно, это и получится.

- А у нас, остающихся, тоже будет полезное занятие - подготовиться к жизни здесь до прихода помощи. И это будет хорошо для всех, - с теплотой сказал капитан. - Да, мистер Хорн! Когда вы вернетесь, здесь все будет опрятно и уютно, и будут все основания для самоуважения.

Хорн еще раз осмотрел все вокруг убежища. Потолок был из трухлявой древесины, еще не провалившейся внутрь. Стены были из того же материала. На полу было много грязи, а измазанные нынешние обитатели все еще не высохли и выглядели как сборище растреп, совершенно не похожих на пассажиров и экипаж космического лайнера. Глядя на них, никто не смог бы подумать, что еще совсем недавно они неслись по космическим трассам от одного цивилизованного порта к другому. Хорн видел, что все мужчины были давно не бриты. Одна из женщин уже пыталась что-нибудь сделать со своими все еще мокрыми волосами. Капитану "Данаи" предстояла большая работа, чтобы придать убежищу уютный вид. Но он был совершенно прав в том, что такая работа пошла бы на пользу людям, которые в течение последних нескольких дней жили под гнетом страха.

Хорн пристегнул свои приспособления из коры, которыми он уже пользовался раньше. Выходя из укрытия, попытался улыбнуться Джинни.

Все звуки в джунглях звучали сейчас приглушенно. С листа на лист и с ветки на ветку с негромкими ударами все еще капала вода. Слышались крики животных. По тропе еще тек узкий быстрый ручеек. Это было преимуществом.

К тому моменту когда Хорн подошел к развилке, ему в голову пришла мысль, которая могла оказаться полезной. Человек по любой дороге, в джунглях, в городе или еще где бы то ни было, идет уверенно и целеустремленно. Он оставляет следы на одинаковом расстоянии друг от друга и идет по середине дороги. Дикое животное ведет себя не так. Если только оно не убегает, не разбирая дороги, то всегда блуждает. Оно слушает. Оно наблюдает. Здесь оно колеблется, там останавливается. След любого дикого животного показывает, что оно внимательно и осторожно и отчетливо понимает все, что происходит рядом с ним. А человек склонен погружаться в свои собственные мысли.

Хорн стал разрабатывать новую манеру ходьбы. Прежде всего он вдвое сократил длину шага, чтобы след казался принадлежащим не двуногому, а четвероногому. Он блуждал. Он останавливался. Пройдя несколько метров, он посмотрел, что получилось. Результат показался вполне убедительным. Он решил, что никто из команды "Тебана", увидев такие следы, не заподозрит, что они оставлены человеком.

Он осмотрел и то, что было перед ним. И внезапно там, где его тропа сливалась с другой, обнаружил новые, свежие следы многих людей. Они шли по тропе, ведущей куда-то по направлению к маяку, и направлялись к маленькой временной поляне - к тому месту, где был сделан навес и откуда Хорн увел свою группу после того, как исчез инженер "Тебана". Следы вели туда, а затем обратно. Они вернулись на корабль.

Это явно было делом рук инженера. Его потребность выпить оказалась сильнее ясного понимания того, что рано или поздно команда космического бродяги убьет его. Он принес на корабль пакет с деньгами, чтобы купить себе мир. Он предложил показать, где спрятались беглецы в обмен на вожделенную жидкость. И пытался соблюсти предложенную им сделку.

Хорн услышал собственную ругань. Он остановился и изучил след. Следы возвращавшейся группы перекрывали предыдущие. Одни были шире, другие были уже, но по крайней мере след залатанной подошвы различался четко. Судя по всему, возвращалось столько же людей, сколько и шло к брошенному убежищу. В любом случае, после того как кок столкнулся с серо-зеленой тварью, было маловероятно, чтобы кто-нибудь еще из команды "Тебана" захотел остаться в одиночестве в джунглях Каролы.

Хорн долго колебался, пока не двинулся вперед. Он шел по следам, направлявшимся к брошенному лагерю. Они были изрядно затоптаны обратными следами, но Хорн был внимателен. Очень внимателен. Обратная дорога к месту стоянки заняла у него много, очень много времени.

Затем он услышал писк. Он безошибочно узнал его, хотя это и было невероятно. Это была музыка Дауда, от которой в прошлом году сходили с ума все оркестры. Для того чтобы приемлемо сыграть сочинения Дауда, нужен был оркестр из семидесяти человек. Теперь же она звенела и гремела в джунглях Каролы с того места, куда вели и откуда возвращались отпечатавшиеся в грязи человеческие следы. Она завершилась щемящим диссонирующим звуком, но через несколько мгновений возобновилась снова. Внезапно Хорн понял. Держа свое бластерное ружье по-прежнему наготове, он двинулся вперед.

Музыка доносилась со сделанной беглецами просеки, которую они использовали всего одну ночь. Построенное ими убежище было разрушено и обломки разбросаны вдоль деревьев ниже по холму. Повсюду на поляне были человеческие следы. Люди с "Тебана" тщательно все обыскали в надежде найти возможно оставленное сокровище. Но здесь уже ничего не было. Наверное, группу вел рыжий старпом, и он получил приказ обыскать все тщательнейшим образом. Но они не нашли ничего, что бы стоило взять с собой.

Уходя, они оставили две вещи. Одна из них - "уоки-токи", маленькая рация, из которой сейчас доносилась музыка, передававшаяся из рубки космического бродяги. Цель Ларсена была ясна - он хотел начать переговоры с беглецами.

Второй оставленной вещью было тело маленького сморщенного инженера. Ларсен использовал его, чтобы захватить в открытом космосе "Данаю". Перед этим он собирался до смерти запороть его на Гермесе. Инженер после этого сбежал от Ларсена и снова к нему вернулся, не надеясь на большее, чем бутылка-другая, или же действительно полагал, что до убийства дело не дойдет. Впрочем, он бы согласился и на убийство, если бы сначала досталась бутылка.

Он лежал на маленькой поляне, расслабленный и спокойный, ужасно обезображенный убившим его бластерным зарядом. Все было совершенно ясно. Он привел группу с "Тебана" к тому месту, где, как он полагал, должны были быть беглецы. Группа все время находилась на связи с кораблем, используя "уоки-токи", такой же, наверное, системы, как и та, которую Ларсен использовал, посылая своего старпома для организации немедленного ремонта в космопорте Фомальгаута. И наверняка Ларсен сегодня здорово разозлился, когда инженер привел его людей не к обещанному, столь вожделенному для Ларсена сокровищу, а к брошенному лагерю. Он просто приказал убить инженера.

Затем Ларсен отдал еще один приказ. Он уже не был абсолютно уверен, что беглецы начнут торговаться с ним, чтобы получить пищу. И хитроумные маневры Хорна превратили команду "Тебана" в нервозную шайку подозрительных и удрученных трусов. Они боялись его, боялись друг друга, боялись найти сокровище и боялись его не найти. Они одинаково боялись и попытаться поднять "Тебан", и воспользоваться спасательными шлюпками. Они уже начали понимать, что задержка "Данаи" должна была привести к появлению патрульного корабля, который сядет и на Гермесе, и на Кароле, чтобы провести осмотр. А тогда команда "Тебана" будет обречена.

Поэтому Ларсен приказал оставить "уоки-токи", и рация играла приятную, искрящуюся, живую музыку, чтобы привлечь внимание к тому факту, что Ларсен хотел бы заключить сделку с беглецами или с Хорном.

9

Очень часто, когда события происходят одно за другим, оказывается, что важнее, когда событие произошло, а не в чем оно заключалось. Наиболее тщательно разработанные планы могут рухнуть из-за того, что нарушится график. Затея Ларсена с похищением сорока миллионов межзвездных кредитов наличными должна была пройти без сучка и задоринки. Такой план действий никем не был предусмотрен, и никакого противодействия не ожидалось. План был само совершенство, учитывал все возможные и предсказуемые обстоятельства, за исключением того, что античные двигатели "Тебана" взвоют о своей поломке, как это произошло в действительности. Это случилось после того, как были уничтожены припасы на Кароле, и перед посадкой "Тебана" на Гермесе, чтобы дождаться прибытия покинутой людьми "Данаи".

Если бы признаки надвигающейся катастрофы двигателей возникли в любой другой момент, задуманное было бы выполнено. Если бы припасы на Кароле не были уничтожены - то есть если бы "Тебан" отправился ремонтироваться на Фомальгаут до того, как были разбиты склады на Кароле - потерпевшие кораблекрушение, прибыв на Каролу, ничего бы не заподозрили. Они бы радостно встретили прибывший "Тебан", и "Тебан" после этого мог улетать с грузом денег.

Опять-таки, если бы "Тебан" сел на Гермесе в предусмотренное время, ожидая прибытия покинутого лайнера, то на его борту не было бы Хорна, поскольку двигатели не проявляли бы признаков надвигающейся катастрофы. Обнаружив отсутствие денег на "Данае", Ларсен отправился бы на Каролу, и по пути туда "Тебан" бы взорвался. Он сам бы стал потерянным в космосе кораблем. В любом случае, если бы двигатели "Тебана" повели бы себя как-нибудь не так, как это произошло в действительности, потерпевшие кораблекрушение на Кароле были бы обречены. Случись это раньше - они были бы убиты. Позже - они бы умерли от голода. Но в одном случае команда "Тебана" обогатилась бы, а в другом - умерла бы, когда на космическом бродяге кончился бы воздух. Так что главное иногда бывает не в том, что произошло, а когда.

Тот же фактор времени событий действовал и сейчас, пока Хорн с отвращением занимался похоронами инженера "Тебана", делая все, что было в его силах. Если бы он не потратил время на похороны, он бы успел добраться до поляны с маяком как раз на полчаса раньше. Что имело бы свои последствия. Они могли быть фатальными или нет, но события развивались бы тогда совсем иначе.

Как бы там ни было, Хорн, как мог, похоронил инженера. Затем вернулся по своим следам, старательно воспроизводя манеры дикого животного. Он направлялся к маяку и "Тебану". Музыкальным приглашением начать переговоры с Ларсеном он не воспользовался. Это выдало бы Ларсену, где он находится. Если бы он не оставил человеческих следов на том месте, где пользовался "уоки-токи", а только звериные, это могло бы навести на мысль о фальшивых копытах и фальшивых следах. Как бы то ни было, Хорн не воспользовался "уоки-токи", как этого хотел Ларсен. Что было хорошо.

С другой стороны, Хорн закончил похороны инженера как раз в тот момент, когда команда убийц вернулась на корабль. То, что на борту "Тебана" оказалось так много людей, было плохо. Это было незадолго до заката, в конце дня. Если бы ходившая с инженером группа вернулась немного позже, она бы отказалась выходить снова, в ночной темноте. Это было бы хорошо. Но, опять-таки...

Капитан "Данаи" суетливо взялся за организацию жизни в укрытии под большим упавшим деревом. И, конечно же, он организовывал эту жизнь так, как считал нужным. Это было ни хорошо ни плохо. Но после того как он навел максимум порядка и уюта, он сообщил, что его команда и младший офицер должны также, насколько это возможно, привести себя в надлежащий вид. Многого сделать они не могли, но по крайней мере должны были побриться.

А вот это было очень, очень, очень плохо.

Они брились по очереди карманной бритвой капитана "Данаи", работавшей от батареек. Он носил ее в аккуратной коробке из гибкого пластика, достаточно хорошо герметизированной, чтобы влага не повредила моторчик. Бритва работала прекрасно. Она брила чисто и ровно - но при этом искры в моторчике вызывали помехи, которые включенная "уоки-токи" могла бы уловить на расстоянии нескольких километров.

Именно расположение событий во времени и привело к беде. В любой другой момент включение "уоки-токи" не привело бы ни к каким последствиям. Но бритва работала именно тогда, когда одна "уоки-токи" играла музыку Дауда, чтобы привлечь внимание определенного лица, а вторая была включена на прием, чтобы услышать, если это лицо отзовется. Этим лицом был Хорн, и он не отозвался. Но бритва, которая этим лицом не была, создавала звенящий шум маленького электромоторчика, и Ларсен его услышал. Естественно!

Всего несколько минут потребовалось на то, чтобы запеленговать визг моторчика, который и был источником шума электробритвы. Не намного больше времени потребовалось для того, чтобы взять второй пеленг. Упавшее гигантское дерево было не более чем в трех километрах от "Тебана". Беглецы во время дождя уходили вслепую. Хорн знал, что может выйти к космическому бродяге. Это волновало его. Но упавший гигант как нельзя лучше удовлетворял всем пожеланиям. Он оказался лучшим убежищем, чем мог бы надеяться Хорн под дождем.

Так что и он, и капитан "Данаи", и все остальные делали все, что могли, и вели себя вполне разумно. Но оказалось, что они делали правильные вещи в неправильно выбранное время. Хорн потратил время на похороны. Капитан навел порядок в укрытии и побрился. На борту "Тебана" как раз в этот момент был полный комплект людей. Именно совпадение этих событий во времени и привело к неприятностям.

Хорн добрался до поляны с маяком позже, чем планировал. Вторая охотничья партия вышла с корабля, пока он возвращался по следам предыдущего похода и ничего еще не знал. Когда он добрался до цели, грозовые тучи ушли далеко на запад. Они были темными и плотными и за горизонт не сели. Солнце спряталось в них. Сегодня, как ни странно, закат не был окрашен яркими цветами. Тучи во время сезона дождей почти не пропускали света. Они отсекли солнечный свет до того, как угол падения солнечных лучей уменьшился настолько, чтобы вызвать великолепные краски заката.

Наступили сумерки. Хорн обошел поляну так, чтобы казалось, что он пришел с запада. Он планировал прийти раньше. Никакому космонавту не нравится сидеть на борту корабля после посадки. Здесь было некуда идти и нечего делать, но время от времени кто-нибудь должен был выйти из корабля, хотя бы для того, чтобы подышать свежим воздухом. После того как каждый из них нашел деньги, вполне можно было ожидать жадных вылазок за новыми порциями наличных. Именно на это Хорн и рассчитывал. Но никто из корабля не выходил.

Он был разочарован. Он собирался стрелять в каждого, кто показался бы из "Тебана", и запереть команду на корабле. До сих пор они еще окончательно не отчаялись, поскольку надеялись найти беглецов и деньги - и самого Хорна. Но если бы по каждому, кто попробовал высунуться из шлюза "Тебана", стреляли из бластера, ситуация полностью изменилась бы. Инициатива снова принадлежала бы Хорну, а Ларсен расхлебывал возникшие проблемы.

Он уже начал злиться, что никто не показывался и не в кого было стрелять, а свет тем временем становился все слабее и вот-вот должен был исчезнуть совсем, как если бы кто-то нажал на выключатель.

Он уже начал было обдумывать какой-то другой план действий, когда увидел группу фигур, движущихся с противоположной стороны поляны. Они вышли из джунглей и направлялись к кораблю. Хорн присмотрелся. Их было слишком много для команды "Тебана". Людей было больше, чем вся команда "Тебана". Он увидел две маленькие фигурки. Дети. Большинство несли груз. Они в отчаянии двигались к "Тебану", а остальные шли сзади. Хорн увидел бластерные ружья в руках тех, кто шел налегке.

Итак, потерпевшие кораблекрушение с "Данаи" попали в плен. Ориентируясь на звенящий звук карманной электробритвы, охотничья партия с корабля шла в сумерках, которые пугали их так же, как и тех, на кого они охотились. Они двигались тихо (те немногие звуки, которые возникали, скрадывались продолжающими падать с листьев каплями) и подошли к стволу упавшего гиганта, услышав крики. Эти крики и выдали точное положение укрытия.

Опять решающую роль сыграло время происшествия. В пустом стволе дерева уже был житель, когда пришли беглецы. Далеко внутри, там, где истлевший участок упавшего ствола был самым маленьким, целый день спала ночная тварь Каролы. Она проспала весь дождь. Но позднее она проснулась, встревоженная движением поблизости.

Когда упали сумерки, беглецы решили перенести свой маленький костер туда, где он не мог бы привлечь внимание ночных тварей. Неся тлеющую гнилушку, они и наткнулись на ночную тварь в ее убежище. Тварь была перепугана. Когда они были в полуметре от нее, она взревела и бросилась к выходу. Она посбивала людей с ног. Она разбросала тлеющие угли. Она издавала ужасное мычание, в ответ на которое завизжали от страха женщины и завопили от возбуждения дети. Затем она нашла выход и исчезла в ночи.

А через несколько секунд во входной проем, через который убежала тварь, вошла охотничья группа с "Тебана". После бластерных выстрелов на потолке затлели несколько участков. Один из выстрелов попал в единственное бластерное ружье беглецов. Оно раскалилось докрасна, затем стало желтым и, наконец, ослепительно белым. Но там, куда оно упало, было сухо, так что взрыва пара не последовало.

Потерпевшие кораблекрушение стали пленниками. Экипаж "Данаи" имел очень несчастный вид. Две женщины отчаянно приготовились драться до смерти, защищая своих детей. Рыжий старпом выкрикивал команды. Он нашел пакеты, наполненные деньгами. Относительно судьбы людей с "Данаи" ему нужны были приказы Ларсена, но наличных денег было слишком много, чтобы четыре человека смогли их унести.

Он навьючил груз на пленников, торопясь из-за надвигающейся темноты. Он и остальные трое с космического бродяги погнали пленников вперед, оставив позади себя горящее пустое дерево. Вспыхнуло пламя, разгоняющее ночь. Могло загореться и что-то рядом. Но опасности распространения лесного пожара не было: джунгли были слишком мокрыми. Завтра, а может быть, даже и сегодня ночью, с неба снова прольются потоки воды и погасят любое пламя, каким бы бешеным оно ни было.

Но люди с "Тебана" в буквальном смысле слова боялись темноты. Прошлой ночью некоторые из них уже приобрели опыт, который заставлял их отчаянно избегать встречи с любой ночной тварью на тропе, ведущей обратно к кораблю. Они гнали своих нагруженных пленников впереди себя. Если какое-нибудь чудовище лежало в засаде, то оно схватило бы пленника, шедшего в колонне первым, а не вооруженного космонавта сзади.

Хорн, ожидавший на западной стороне поляны, увидел павших духом, отчаявшихся пленников, медленно идущих к кораблю. У него был прекрасный план, как увеличить напряженность внутри корабля до совершенно невыносимого уровня. Он собирался просто начать обстрел корабля. Это должно было заставить людей внутри понять, что они не могут ни взлететь, ни выйти из корабля. И он собирался дать им знать о том, что теперь передает маяк, чтобы необходимость срочно удирать стала бы для них первоочередным желанием. Хорн полагал, что в подобной ситуации они сдадутся через пару дней.

Но теперь экипаж и пассажиры "Данаи", в том числе и Джинни, потеряв всякую надежду, брели по поляне с маяком к "Тебану".

Хорн так никогда и не вспомнил, как он побежал. Он просто вдруг понял, что мчится с сумасшедшей скоростью через поляну, на которую уже почти опустилась ночь. Он недостаточно четко видел идущую группу, чтобы уверенно прицелиться в кого-нибудь из команды "Тебана". Он не мог стрелять в толпу. Если он догонит их возле шлюза, то по-прежнему останется один против четверых, и ему придется действовать осторожно, чтобы не пустить заряд в потерпевших кораблекрушение. Что касается противников, то они смогут стрелять в него очередями, триста выстрелов в минуту, нимало не беспокоясь за судьбу пленников.

Но он их не догнал. Между ними было еще метров триста, когда смешанная группа добралась до посадочной опоры. Темнота теперь уже была полная. В совершенно недостаточном для боя свете звезд виднелся только массивный корпус "Тебана" на фоне неба, но там, где нагруженных людей загоняли в корабль, заметно было только мелькание более или менее темных пятен. К тому моменту, когда Хорна отделяло от них двести метров, замерло и это движение.

В тот момент, когда лязгнул закрываемый люк, он все еще находился в сотне метров и не имел сил даже на крик отчаяния.

Он опоздал на несколько секунд. Подбежав к люку, он начал колотить в него. Но в этот момент внутри корабля были шум и суматоха, и его стук просто не услышали. Ларсену пришлось несколько минут орать и ругаться, чтобы заглушить вопли вернувшейся команды и заставить ее подчиняться. Прошло еще несколько минут, пока сам Ларсен не удовлетворился осмотром принесенных пакетов и не заставил пленников сложить их.

Появление пленников усилило беспорядок еще больше. Рано или поздно их должны были убить, но хладнокровное убийство было как-то не очень по душе людям, которые праздновали получение сорока миллионов кредитов наличными и которые хотели насладиться своей невероятно огромной добычей. Сейчас было неподходящее настроение для убийства. Кроме того, среди пленников были три женщины.

Космонавт "Тебана" разорвал пакет с купюрами. Сотенные, пятисотенные и тысячные купюры разлетелись по полу. Он подхватывал купюры и подбрасывал их вверх, позволяя падать повсюду. Другие тоже кинулись разрывать пакеты. В корабле началась настоящая метель из купюр. Космонавты истерически смеялись, швыряя друг в друга пригоршни денег. Владение таким невероятным богатством пьянило и отравляло их, действовало как сильнейший наркотик.

Капитан "Данаи" был шокирован. Он должен был понимать, что лишится жизни ради прихотей команды "Тебана", но все равно, такое обращение с деньгами его шокировало. Ларсен смотрел на все горящими глазами.

Хорн снаружи был наполнен ужасом, осознавая происшедшее несчастье. На востоке быстро всходила многоцветная луна Каролы. Она быстро понеслась по небу, окрашиваясь все сильнее, пока не стала полной, заливая своим светом всю поляну. Вокруг безжизненной просеки отвесно поднималась стена растительности высотой метров пятнадцать. В нескольких местах над ней возвышались отдельные деревья. Некоторые имели зигзагообразные стволы и ветви с помпонами листьев на концах и сочленениях. Были и прямые ростки, из одних только листьев, вообще без ветвей.

Яркий и ровный свет осветил и другие, ужасные картины. На поляне по-прежнему лежали туши зверей после той бойни, которую устроил Ларсен, когда они вышли из леса, ошеломленные прожекторами корабля. Некоторые уже успели раздуться, но среди них видно было движение. Это извивались и волнообразно двигались пожирающие трупы серо-зеленые кошмарные диски, блестевшие в свете многоцветной луны. Смотреть на мертвые тела само по себе было неприятно, но кишащие повсюду кошмары, жрущие сразу множеством пастей, обнимающие поедаемый труп и издающие сосущие звуки... Внезапно все это проняло даже Хорна, несмотря на его неистовое состояние духа.

Ларсен в этот момент праздновал полную победу. Все потерпевшие кораблекрушение находились теперь на его корабле в качестве пленников, и весь груз денег был захвачен. Кроме того, Хорн по сути тоже был у него в руках. И он это знал. От покойного ныне инженера Ларсен теперь точно знал, какое особое место в сознании Хорна занимает Джинни. Ларсен должен был понимать, что до тех пор, пока Джинни оставалась невредимой, Хорн делал бы все, что от него потребовалось.

Держа в своих руках Джинни, Ларсен мог заставить Хорна сдаться. Он мог принудить Хорна отрегулировать двигатели "Тебана" так, чтобы ими можно было надежно управлять, по крайней мере, насколько это возможно было с такими древними механизмами. Ларсен, конечно же, понимал, что он не сможет отличить действительно исправный двигатель от имитации. Но пока Джинни была у него в плену, Хорн тоже был отдан на его милость.

Эта победа была слишком свежей, чтобы ее можно было полностью осознать. Сейчас Ларсен стоял и горящими глазами смотрел на деньги. Выброшенные из пакетов деньги можно было мерить литрами. Купюры летали в воздухе и полуметровым слоем покрывали пол. Триумф опьянил команду "Тебана", люди наполовину обезумели от радости. Еще ни один не понял, что денег было слишком много, чтобы их можно было разделить или распределить, или играть на них. Окончательного владельца этих денег, крутящихся в воздухе и падающих на пол, еще предстояло определить, и только Ларсен отдавал себе отчет в том, как, скорее всего, это произойдет.

Его глаза горели. Но даже он только примерно оценивал, что может означать такая сумма денег. Ему понадобится время, чтобы продумать все до мельчайших деталей. Но сейчас ему нужно было разрешить команде безумно радоваться и праздновать. У них пока что не было даже возможности подумать о чем бы то ни было, кроме своего триумфа. Они с криками разрывали пакеты с деньгами. Они хватали полные горсти - сотни тысяч кредитов - и бросали их друг другу в лицо, как конфетти. Обеими руками они подбрасывали пригоршни денег к потолку и становились под душ из купюр. Они покатывались со смеху, когда кто-нибудь из них падал на пол, поскользнувшись на стопках денег. Они с хохотом начинали закапывать упавшего в деньгах, изнывая от черного юмора.

Снаружи Хорн отошел от люка, издавая бессвязные звуки отчаяния. Джинни была на "Тебане". Она уже минуту была внутри. Две. Возможно, три минуты. Она уже сто восемьдесят секунд была в корабле, вместе с остальными потерпевшими кораблекрушение и где-то сорока миллионами кредитов наличными. Часть сознания Хорна была совершенно парализована мыслью о том, что могло с ней сейчас происходить.

Но другая часть его мозга, бесстрастная и наполненная смертельно опасным ядом, сохраняла ледяное спокойствие. Ни один человек, пьяный от радости из-за свалившегося на него богатства, не станет даже думать о каких-то других преступлениях, пока это похмелье не спадет. Команда "Тебана" еще не осознала, что теперь им нужно начать убивать друг друга. Было совершенно очевидно, что ни один из них не может вести себя честно по отношению к кому бы то ни было другому, когда ставкой было такое громадное количество денег. Двое буквально купались в них, идиотски смеясь и швыряя купюры, как будто брызгаясь водой. Должно было пройти какое-то время, чтобы они осознали, что сейчас произойдет.

Пока еще пленникам не грозила непосредственная опасность. Она могла отодвинуться еще на какое-то время, пока эти люди, укравшие громадное богатство, начнут подозревать друг друга в заговорах и противозаговорах, и в умышленных убийствах, предотвратить которые можно было только убив первым. Или же за пленников могли взяться в первую очередь, чтобы сделать вид, что такие мысли никому не приходят в голову. Решение их судьбы могло бы просто послужить поводом для того, чтобы отсрочить взаимное уничтожение команды. Но где-то в глубине сознания каждый из членов команды "Тебана" понимал, что убийства будут уменьшать количество претендентов до тех пор, пока не останется всего двое, а скорее всего только один уцелевший с окровавленными руками, которому и будет принадлежать все разбросанное сейчас по полу богатство.

Эти дикие, циничные мысли пронеслись в той части сознания Хорна, на которую взволнованная часть его разума не обращала никакого внимания. Он бил по замку люка, выкрикивая бешеные ругательства. Но холодная и въедливо логическая часть его сознания продолжала работать. Она прогнозировала, что еще по крайней мере несколько минут внутри корабля будет продолжаться счастливая лихорадка, и только тогда, когда хоть какие-то элементы спокойствия снова возникнут в чьем-нибудь сознании, его стук в люк будет услышан. Но сейчас даже люди, наполовину обезумевшие от свалившегося на них богатства, должны все-таки хотя бы смутно понять, что что-то требует их внимания. Ах да! Дверь.

Отдельная, безэмоциональная часть сознания Хорна подсказала ему, что делать. Это не было предложением сделать то или это. Просто была констатация того, что должно произойти в тот момент, когда люк откроется. Он будто получил приказ сделать то-то и то-то, и действовать немедленно.

Он подошел к куче туш животных, покрытых колышущимся слоем многоротых тварей. Они казались еще более отвратительными из-за того, что не только охотились, распластавшись на почве в ожидании жертв или прицепившись к ветвям, чтобы поймать обитателей деревьев, но и были стервятниками, лакомившимися мясом не ими убитой добычи. Все хищные животные презирают пожирателей тухлого мяса. Человек - хищник. Даже сейчас, в своем некотором оцепенении, Хорн презирал животное, которое выбрал в тусклом свете звезд и в которое тыкал сейчас стволом своего бластерного ружья. Оно вскинуло свои щупальца и обхватило ствол ружья, обернувшись вокруг металла. Оно сжимало ствол, издавая слабое рычание, в слепой ярости пытаясь съесть коснувшийся его предмет.

Хорн побежал с ним к "Тебану", ясно видимому в звездном свете. Он махнул ружьем, чтобы ствол описал широкую вертикальную дугу, и тряхнул в конце движения. Блестящий кошмар соскользнул и, пролетев до обшивки "Тебана", ударился о нее с отвратительным мокрым звуком. Извиваясь, он соскользнул на грунт.

Хорн побежал обратно и ткнул ружьем в центр следующей мокрой извивающейся твари. Она издала такие же звуки и схватилась за ствол, тщетно пытаясь впиться в него своими пастями. Хорн вытащил тварь из кучи сородичей и снова махнул ружьем. Эта тварь упала на посадочную опору "Тебана".

Хорн был мало похож на пример для подражания, как по виду, так и по звукам, которые он издавал, бегая туда и обратно и перетаскивая грибовидных тварей на расстояние десяти-пятнадцати метров до корабля, откуда их можно было все с тем же отвращением швырнуть к кораблю.

Не все твари вели себя одинаково. Одна размахивала своими змееподобными щупальцами, в то время как другие вцепились в ружье. Одно из этих щупалец попыталось обвить запястье Хорна. Ему пришлось остановиться на достаточно долгое время, чтобы опустить руку на землю и освободить ее, наступив на тварь ногой. Оно ослабило хватку, испуская булькающие звуки, но остальные щупальца все так же цепко сжимали ствол ружья, пока Хорн не швырнул его вслед за остальными.

Около люка уже лежал десяток чудовищ, когда Хорн снова начал молотить в него. Пятеро лежали в общей куче, бестолково пытаясь съесть друг друга, где-то на расстоянии полуметра от его ног. Остальные, по одному, по два и по три, были не дальше.

Один из людей на "Тебане" по-прежнему катался по полу, подбрасывая над собой пригоршни денег. Но внезапно эта игра показалась всем дурной и неинтересной. Кто-то ломился в люк шлюза. Могло произойти все, что угодно. Стук был уверенным и целенаправленным.

- Кто-то остался снаружи, - раздался чей-то голос.

Никому не пришло в голову поинтересоваться, кто именно. Никто не проверил, кто бы это мог быть. Человек, катавшийся по деньгам на полу, встал, чтобы открыть люк. Он ни о чем не думал. Он шел, а остальные за ним, чтобы впустить в корабль одного из них, еще не познавшего счастливого безумия от обладания миллионами, миллионами, миллионами кредитов наличными, которые были разбросаны сейчас по полу в каютах команды.

Человек, катавшийся по деньгам, с шиком стряхнул прилипшие к одежде купюры, как будто это был какой-то мусор. Он открыл внешний люк воздушного шлюза и радостно завопил:

- Мы тебя забыли снаружи! Заходи и получи пару миллиончиков.

Снаружи, из темноты, Хорн ответил напряженным сдавленным голосом:

- Это я, Хорн. Скажите Ларсену, что я готов заключить с ним сделку и запустить ваши двигатели. Скажите ему!

Те, кто его услышал, были в шоке. Шок этот был от радости, от победы. Известие о том, что Хорн возвращается и что двигатели будут работать снова и унесут "Тебан" обратно в космос, опьяняло само по себе.

Даже Ларсен был поражен великолепным завершением всего, что еще оставалось сделать. Он рявкнул:

- Сюда его!

Люк был широко открыт. Свет внутри был слабым, и грунт внизу не освещался. Люди восторженно переговаривались, счастливые и исполненные триумфа от того, что все, что их волновало, уже позади. Дальше могли возникнуть новые поводы для волнений, но в данный момент ощущение полного облегчения и удовлетворения овладело ими.

- Давай! Заходи! Смотри, что у нас есть!

Сверху рявкнул голос Ларсена:

- Сюда!

Это было адресовано не Хорну, а пленникам, которых заталкивали в почти пустой трюм, где их можно было надежно запереть, пока не восстановится порядок на борту. У Ларсена был только парализующий пистолет, но его отчаявшиеся пленники не понимали разницы между видами оружия. Они оглушенно входили в трюм. Внезапно Ларсен рявкнул: "Кроме тебя!" Он схватил за руку Джинни и рванул ее назад. Остальных он отправил дальше в трюм. Там было совершенно темно. Они спотыкались. Двое детей заплакали. Ларсен пинком закрыл дверь и запер ее.

Снизу доносилось все больше голосов, кричавших через люк:

- Давай сюда! Ларсен говорит...

Ларсен холодно крикнул:

- Скажите ему, что у меня тут его девчонка! Скажите ему, пусть заходит!

Невнятные голоса внизу, по-прежнему счастливые из-за полуметрового слоя денег в каютах команды. Наконец, один из них сообщил:

- Он говорит, что сначала хочет заключить сделку!

Ларсен раздумывал не более секунды, а затем свирепо ухмыльнулся.

- Взять его! - скомандовал он сверху. - Но не убивать! Он не посмеет драться! У меня его девчонка! Идите и возьмите его!

Люди с улюлюканьем кинулись вниз. Сначала их было двое. Один прыгнул прямо на извивающееся хрящеватое щупальце, которое обвилось вокруг его лодыжки и укусило. Затем вся тварь поднялась на колыхающихся щупальцах, схватила его в кошмарные объятия и начала сжимать. Второй споткнулся и упал, и блестящее змееподобное щупальце сразу же обвилось вокруг его шеи и опрокинуло назад. Остававшиеся в камере шлюза люди расхватали оружие, висевшее на крышке люка. Они попрыгали вниз, сняв бластеры с предохранителей. Послышались звуки бластерных выстрелов. Двигавшихся людей начали хватать чудовища, которые парами и тройками охотились на живую пищу.

Люди с вдохновением ринулись в битву. Они убивали этих тварей уже не просто ради спортивного интереса. Убивать зверей ради самозащиты - это один из древних инстинктов человека. Но их глаза еще не полностью адаптировались к темноте за пределами корабля. Они атаковали чудовищ с излишней, пожалуй, уверенностью.

Хорн забрался в шлюз и захлопнул за собой люк. Он кинулся вверх по трапу, держа бластерное ружье наизготовку.

Внутри корабля на него обрушилась внезапная, замечательная тишина. Люди снаружи сражались с извивающимися чудовищами. Это была практически резня, главным образом потому, что люди дрались уверенно и действовали сообща, а серо-зеленые чудовища дрались в одиночку, руководствуясь чистым инстинктом. Однако тишина внутри корабля была совершенно замечательной. Сквозь закрытый люк воздушного шлюза не проникали никакие звуки. Слышались только звуки шагов Хорна, бегущего по трапу, и его прерывистое дыхание.

Он услышал слабый и отчаянный голос Джинни:

- Не ходи сюда! Не ходи! Он тебя ждет!

Хорн добежал до следующего пролета. Он находился сейчас на уровне камбуза, кладовых и кают-компании. Устойчивый свет корабельных светильников ярко освещал комнату. И Ларсен действительно стоял, ожидая Хорна, а Джинни он держал перед собой. Он завернул ей одну руку за спину и ухмылялся Хорну. Хорн не мог стрелять. Никто не рискнул бы выстрелить из бластера в Ларсена, стоящего позади девушки с побледневшим лицом. Слишком велики были шансы на то, что заряд попадет в Джинни.

Ларсен выставил оружие около ее талии и нажал на спуск.

Хорн услышал похожий на жужжание осы звук парализующего пистолета, такого же эффективного на коротком расстоянии, как и бластер, только действовавшего гораздо чище. Он почувствовал нестерпимую боль от уколов, которую вызывало такое парализующее оружие. Но слышал и ощущал он, конечно, лишь какую-то долю секунды. Но в эту долю секунды он почувствовал такую ярость, такую бесконечную ненависть и такое отчаяние, что они могли бы свести с ума, если бы длились хотя бы минуту.

Он почувствовал, что падает.

Потом он уже не чувствовал ничего.

10

Он пришел в себя, хотя и был наполовину парализован. Сознание вернулось раньше, чем возобновили работу нервы, передающие сигналы. Но сознание понимало, что что-то было не так. Происходило что-то отчаянно невыносимое, но он не мог точно вспомнить, что именно. Он старался вспомнить, что же именно произошло перед тем, как он оказался в этом странном дремотном состоянии. Сейчас он слышал голос, повторявший: "Проснись! Приди в себя!" Он доносился неясно, как будто бы сквозь много слоев толстого войлока.

Он начал спорить сам с собой - чего ради он должен просыпаться. Но затем послышался еще один, отчаянно звучавший голос. Это была Джинни.

- Но вы не можете так поступить с ними! Не можете...

Первый голос расхохотался, что звучало очень неприятно. И внезапно воспоминания нахлынули на Хорна. Он понял, что рядом с ним находились Джинни и Ларсен. Он не пытался двинуться. Он знал, что в него выстрелили из парализующего пистолета, и что он должен был оставаться неподвижным, если хотел извлечь хоть какую-то пользу от своего пробуждения. Он мог сделать первое движение только после того, как восстановит полный контроль над своим телом. Тогда, может быть, внезапное, ошеломляющее нападение...

Он услышал отдаленный грохот, и понял, что это такое. Он сам точно так же грохотал у люка шлюза, когда Джинни и остальных загнали в корабль и заперлись изнутри, а он был снаружи. Теперь в запертый "Тебан" не могла войти его собственная команда. Они вышли, чтобы поубивать серо-зеленых чудовищ, схвативших первых двух человек, отправившихся за Хорном. Хорн сам захлопнул люк перед ними, запершись изнутри, - он хотел дать бой Ларсену в одиночку.

Члены команды все еще были снаружи. Ларсен не впускал их вовнутрь. Ларсен был здесь, вместе с Джинни, ожидая, пока Хорн придет в себя после попадания луча парализующего пистолета. А команда безрезультатно колотила в люк шлюза.

Хорн почувствовал, как оживают его ноги. С ними что-то было не совсем в порядке, но он подстегнул свой мозг и заставил себя контролировать дыхание, чтобы нарастающая ярость не выдала его.

- Но... но... - отчаянно говорила Джинни, - может быть, он просто не может сделать то, что вам нужно. Допустим, это просто невозможно. И если это так, вы... вы не можете обидеть людей, особенно детей.

- Здесь нет ничего невозможного, - прорычал Ларсен. - Во всяком случае, для него!

Хорн пошевелился. Внутри "Тебана" было очень-очень тихо. От люка воздушного шлюза доносились приглушенные, почти истерические удары, но здесь не было слышно даже шепота воздухоочистителя или какого-либо другого шума.

- Все сложилось в мою пользу, - ворчание Ларсена было почти добродушным. - Я забрал деньги с "Данаи". Я избавился от своей команды, так что мне не нужно ни с кем делиться, и я заполучил инженера, который сможет заставить эту кучу металлолома пролететь хоть через всю галактику.

- Но...

- Все складывается по-моему! Все! Все, что мне еще нужно сделать, это заставить Хорна знать свое место. Он увидит тебя здесь, со мной. Ты ему объяснишь, что к чему. Ты будешь умолять его выполнить все, что я от него захочу.

- Я попрошу его уничтожить корабль.

- Да? - Ларсен внезапно заговорил монотонно. - Мне даже не придется прикладывать к тебе руки, а то он действительно взбесится! Есть ведь и другие. Если он попробует что-нибудь устроить, я возьму в трюме кого-нибудь из этой публики с "Данаи" и покажу на нем, что я умею, просто для демонстрации своего умения. Ты будешь умолять его выполнить все, что я ему скажу.

Хорн рискнул чуточку приоткрыть веки. Он увидел, где находится - на полу, возле двигателей "Тебана", и где Джинни - бледная и отчаявшаяся, она прислонилась к стене, и Ларсена, с удобством развалившегося в кресле, которым пользовался Хорн во время своих вахт у двигателей.

- Но вы не должны! - протестовала Джинни. Она вся была переполнена ужасом. - Только... только не дети!

Ларсен издал довольный звук. Затем он прорычал:

- Не смей мне говорить, что я не могу что-то делать, а то я тебе покажу!

Он встал, потянулся и немного отвернулся в сторону. Одним быстрым, бешеным движением Хорн перекатился и кинулся вперед в длинном прыжке.

Прыжок не удался. В середине полета он почувствовал резкую, агонизирующую боль в лодыжке. Что-то рвануло его назад. Он остановился в середине прыжка и рухнул на пол. Его нога была прикована к двигателям "Тебана". Ларсен со смехом повернулся к нему.

Хорн подобрался. Одна нога отказалась повиноваться. Ледяным голосом он сказал:

- Что ж, я пытался!

- Верно! - сказал Ларсен. - Верно! Но судьба решила в мою пользу. Сам посуди, что ты можешь мне сделать. Немного. И подумай, что я могу сделать с ней и со всеми остальными. Но ее я оставлю напоследок. Итак, как там с двигателями?

- Они совсем износились. Я уже говорил об этом, - ровным голосом сказал Хорн.

- Что нужно, чтобы они снова заработали?

- Вы же мне не поверите.

- Все равно расскажи, - пробормотал Ларсен. - Может быть, я смогу проверить.

- Когда эти двигатели были новыми, - с непоколебимым спокойствием начал рассказывать Хорн, - катушки Рикардо были сбалансированы. В процессе эксплуатации они старели, и старели неодинаково. До определенного момента различие между ними еще можно скомпенсировать. Но эти катушки уже в таком состоянии, что никакая компенсация невозможна. Вам нужны новые. Но таких катушек уже больше не делают. Так что пока вы будете использовать эти, они будут вибрировать, вибрации будут приводить к новым проблемам, и рано или поздно они взорвутся.

Ларсен что-то пробормотал про себя.

- Да, - сказал он, - покойный инженер говорил то же самое. Но они все-таки работали. Ты их заставил. - Он ухмыльнулся, как будто предвкушая что-то приятное. - Если ты не заставишь их работать, я возьму кого-нибудь из этой публики с "Данаи", и покажу тебе, что будет с ней, если двигатели не заработают. И она никуда не убежит!

Хорн долго кусал губы, а затем горячо заговорил:

- Есть один трюк. Но это выглядит полным безумием. Вы можете подумать, что я хочу вас обмануть.

- Так я и думаю, - согласился Ларсен. - Но все-таки расскажи мне об этом. Я не такой уж и тупой, каким кажусь. Рассказывай!

Хорн сглотнул слюну. С бесконечной осторожностью он начал объяснять. Иногда то, что он говорил, не убеждало Ларсена, и он начинал хмуриться. Хорн повторял снова и снова, выбирая другие выражения, пока то, что он говорил, не становилось совершенно очевидным. По сути, это была великолепно ясная лекция по принципам работы двигателя Рикардо. В конечном счете стало очевидно, что двигатель "Тебана" безвозвратно изношен сверх всякого допустимого уровня. Он мог взорваться в любое мгновение.

Ларсен снова начал свирепеть. Затем он весело сказал:

- Что ж, тем хуже! Я возьму кого-нибудь из этой публики с "Данаи"...

- Есть шанс, - в отчаянии сказал Хорн. - Не очень хороший, но если сработает, то мы можем не волноваться. Но это не очень хороший шанс.

Покрывшись потом, он чертил пальцем в воздухе диаграммы. На каждом корабле в трюмах были балансировочные катушки, фактически, миниатюрные двигатели, которые использовались для регулировки положения центра тяжести корабля и груза, чтобы корабль летел вперед, несмотря на отсутствие в космосе руля, а не двигался боком, как краб, и чтобы его не сносило в сторону. Хорн объяснил, в чем заключался трюк. Если генератор смещающего луча - то есть миниатюрный двигатель Рикардо - установить так, чтобы его мощный импульс стремился деформировать катушку Рикардо в противоположном направлении, компенсируя последствия старения, то это может заставить двигатели проработать еще какое-то, хотя и очень ограниченное время.

- Это тонкое дело, - горячо сказал Хорн, - но если получится; то двигатели перестанут шуметь. Я не уверен, что смогу это сделать. Я не могу обещать, сколько времени такая штука может проработать. Если я вообще смогу это сделать, то я смогу поддерживать такую систему в работоспособном состоянии. Но, будь я проклят, это все, что я могу сделать.

Ларсен, казалось, размышлял. Хорн наблюдал за его лицом.

Наконец, шкипер "Тебана" коротко рассмеялся лающим смехом:

- Все идет по-моему, - не мог сдержать себя Ларсен. - Не каждый нашел бы такого парня, который знает этот трюк! Да, все идет по-моему! Я принесу одну из этих катушек. Ты заставишь ее работать. Но если нет...

Он поднялся и пошел к трапу. Там он задержался.

- Ей нечем меня убить, - пошутил он. - И не пытайтесь что-нибудь затеять. Все складывается по моему!

Он пошел вниз по трапу. Джинни заломила руки. Она печально спросила:

- Твоя нога - что случилось?

- Лодыжка, - спокойно ответил Хорн. - Я думаю, это перелом. Сейчас это несущественно.

Снизу донеслись новые удары - в крышку люка колотили прикладами ружей. Команда "Тебана" страстно желала попасть внутрь.

Вернулся ухмыляющийся Ларсен. Он нес генераторную катушку смещающего луча. Судя по оборванным проводам, он просто вырвал ее из гнезда, в котором она крепилась.

- Эти парни снаружи теряют всякую выдержку, - с юмором сказал он. Они хотят попасть сюда. Но они уже позабавились с деньгами. Теперь они могут вспоминать об этом, однако достались деньги мне... Все, полностью!

Он покатил катушку к Хорну, не подходя близко и не передавая ее из рук в руки, и мягко предупредил:

- Полегче с этой штукой! Будет плохо, если мне покажется, что ты собираешься ее бросить. Она тяжелая. Я наблюдаю!

Ларсен сел, держа в руке вынутое из кобуры оружие. Он по-прежнему ухмылялся.

Хорн, сжав зубы, стоял на одной ноге и устанавливал маленькую катушку в том единственном положении, в котором она могла тянуть, как корабельные двигатели, но не тянула бы за собой, а наоборот, отталкивала бы любой предмет, на котором была сфокусирована. Он старательно отрегулировал маленькую деталь.

- А теперь, - хрипло сказал он, - посмотрим, что получится.

Он перебросил тумблер.

С другой стороны комнаты раздался треск. Карманный бластер ударился о стену и так и прилип к ней. Послышался и второй удар, помягче. Кресло и Ларсен вместе с ним с силой врезались в боковую стенку и так и остались прижатыми к ней. Тело Ларсена немного подергалось и затихло.

- Джинни, стой где стоишь! - скомандовал Хорн.

Он спокойно подождал. Ничего не произошло. Кресло с Ларсеном, казалось, было приварено к стене. Щеки Ларсена надулись - одна наружу, вторая вовнутрь, и распластались по стене.

- Я думаю, - сказал Хорн, - что он вырубился. Посмотрим.

Он перебросил тумблер обратно. Оружие, висевшее возле стены, упало на пол. Хорн показал Джинни, чтобы она его подобрала. Когда она это сделала, Хорн снова включил свое устройство. Ларсен, казалось, тяжело опустился в кресло, когда смещающий луч отключился. Теперь же он снова упал, но на стену.

Джинни подала Хорну ручное оружие, на которое он указывал жестом. Это был бластер. Он пережег цепь вокруг лодыжки, а затем, то хромая, то прыгая на одной ноге, добрался до Ларсена и тщательно связал его. Из его карманов он достал ключи.

- Ты можешь выпустить людей с "Данаи" из трюма, - ровно сказал он Только проследи, чтобы никто из них не открыл наружный люк.

Когда Джинни вернулась вместе с дрожащими, не верящими, растерянными пассажирами и экипажем "Данаи", Хорн сидел в кресле, которое занимал перед этим Ларсен. Он кивнул на лежащую на полу фигуру Ларсена, удобно сжимая его оружие.

- Я хочу, - коротко сказал он капитану "Данаи", - чтобы Ларсена аккуратно выгрузили вниз на веревке через шлюз в рубке. Затем закройте шлюз, и мы отправимся туда, где нам давно уже пора быть.

Потрясенная Джинни начала задавать вопросы.

- Я не хочу даже прикасаться к нему еще раз, - сказал Хорн. - Слишком велико искушение. Он причинил тебе вред, Джинни. Я хочу его убить.

Джинни напряженно сказала, что не понимает, что произошла, но...

- Я заставил его принести мне балансировочную катушку, - голосом, лишенным всякого тона, сказал Хорн. - Он знал, что она используется для балансировки корабля путем смещения его центра тяжести. Но он не понимал, что она толкает, как искусственная сила тяжести. Поэтому я направил на него луч, соответствующий толчку с двадцатикратным земным тяготением, и его расплющило по боковой стенке. Никто не сохраняет сознание дольше нескольких минут при восьмикратной перегрузке. Он попал под двадцатикратную.

Отчаянный стук в кормовой люк продолжался. Хорн сидел спокойно. Он приказал, чтобы никто не отвечал на эти удары прикладами бластерных ружей. Он с интересом слушал, когда ему рассказали что произошло, когда Ларсена опустили из люка в рубке: его безжизненно свисающее тело было принято командой "Тебана".

- Все это прекрасно, - успокаивающе сказал он капитану "Данаи". Готовы ли вы принять командование и проложить курс на Фомальгаут? У меня, кажется, сломана лодыжка. Я хочу, чтобы поскорее вправили перелом. И у меня есть еще одно, скажем так, дело, которое мне нужно уладить.

Капитан "Данаи" с опаской посмотрел на гигантские двигатели "Тебана". Они были массивными и древними, и он им не доверял.

- С ними все в порядке, - уверил его Хорн. - Это были двигатели Рикардо. Я их более или менее переделал, пока мы летели сюда. Теперь это упрощенные двигатели Рикардо. Фактически, это те же самые двигатели, которые были на "Данае", за исключением того, что с них не снята масса бесполезных деталей.

Он продолжал безмятежно сидеть в кресле, когда в машинном отделении загорелся сигнал "Подготовить двигатели". Он не обратил особого внимания на взлет корабля. Пришла Джинни и села рядом с ним. Она начала задавать вопросы. Она согласилась с тем, что лучше всего было оставить команду "Тебана" здесь с тем, чтобы о ней позаботился кто-нибудь другой.

- Да, - сказал Хорн. - Мне очень любопытно было бы узнать, что будет говорить эта команда о Ларсене, когда их подберут.

Джинни напряженно досмотрела на него.

- Ты хочешь сказать... ты что, полагаешь, что...

- О нет! - криво улыбнулся Хорн. - С чего бы им на него злиться? Ни о чем таком я не думаю.

Но на самом деле именно "о таком" он и думал. Он старательно объяснил капитану "Данаи", что полуметровый слой купюр на полу нужно тщательно пересчитать. Оказалось, что большая часть денег, которые они считали потерянными, была спрятана на "Тебане". Эти деньги нашли.

Хорн также твердо объяснил, почему "Тебан" не должен выходить на орбиту вокруг Гермеса, чтобы попытаться определить координаты севшей "Данаи": все равно не было никакой возможности поднять ее снова в космос без второй пары аварийных ракет, которых на "Тебане" не было. Он объяснил и многие другие вещи. Джинни следила за ним с удивлением и уважением.

- Но я не понимаю, - сказала она ему через два дня после старта с Каролы на пути к Фомальгауту, - почему ты берешь на себя решение всех этих проблем? Ты что, не хочешь быть просто пассажиром, учитывая твою лодыжку?

- Конечно, хочу, - сказал Хорн. - Я сейчас хочу как можно скорее попасть на Фомальгаут.

- Но почему? - настаивала Джинни. - Что за спешка?

- Ты не забыла, что мы собирались пожениться? - спросил Хорн. Где-то дней десять назад? У нас и так украли десять дней счастливой жизни отныне и присно. И я не хочу терять еще время, если могу эту потерю предотвратить. Поэтому я и настоял на безостановочном полете к Фомальгауту. Ты это ставишь мне в вину?

Джинни улыбнулась ему, и затем осторожно посмотрела по сторонам. В этой части "Тебана" никого не было видно. Она быстро поцеловала его, а затем снова приобрела очень порядочный и совершенно неромантический вид. И они улыбнулись друг другу.