Пистолет

ГЛАВА 6

Что побудило Винстока так поступить и щеголять недавно отнятым пистолетом – загадка, скорее всего, неразрешимая. А уж Масту в тот момент было определенно не до загадок. Во всяком случае, протерпевши целую неделю (скажет ли кто, какого нечеловеческого напряжения воли ему это стоило?), Винсток, наверное, больше не смог терпеть и надел его. И кто скажет, какие мучительные споры с самим собой пришлось ему выдержать, прежде чем он на это решился?

Маст обо всем этом, конечно, и думать не думал. Такие заряды возмущения, бешенства и ненависти вспыхивали, взрывались и тлели в нем, что его душа, будь она видна, напоминала бы ночной артналет, а сам Маст мог поклясться, что чует ноздрями запах озона. Сегодня он был не с Винстоком, которому дали отряд поменьше расчищать обочину шоссе за проволокой, поэтому увидел его только мельком, когда их команду вывели за проволоку и часовой закрывал за ними проход. Но и взгляда мельком было достаточно. В этот момент, конечно, Маст ничего не мог сделать. И он сомневался, можно ли тут вообще что-нибудь сделать.

Новая команда, куда попал Маст, не была постоянной, даже временной, она была одноразовая, на один день.

Еще в октябре и ноябре, когда рота Маста строила свои нынешние позиции, чуть поюжнее, за шоссе, саперная рота взрывала и раскапывала в скале штольню. Эта скала, черная вулканическая глыба, поднималась отвесно метров на тридцать и была как бы закраиной горного хребта, уходившего в глубь острова. Должно быть, раньше склон горы спускался здесь прямо в море, но его срезали взрывами, чтобы проложить вокруг горы шоссе. Шоссе крутым виражом спускалось отсюда в громадную плоскую выемку долины Канеохе. Стратеги из Гавайского штаба решили заложить здесь мощный заряд взрывчатки, с тем чтобы в случае нужды обрушить верхнюю часть горы на шоссе и на берег и перекрыть проход. Для этой цели и предназначалась штольня, которую пробила в октябре саперная рота. По существу, это была громадная мина.

Стратегический замысел, как было известно всем на Макапу, основывался на том, что противник (которого в октябре следовало считать безымянным и безликим, а теперь можно было открыто именовать «японцами»), вероятно, высадится основными силами на пляжах долины Канеохе, где рифы невысокие, а берег удобный. К Гонолулу через горы вели только две дороги: это шоссе через Макапу, и шоссе севернее, через знаменитое ущелье Пали, тоже заминированное; если обе дороги взорвать, противник окажется заперт в долине Канеохе и будет вынужден двигаться на север, в обход горной цепи, а потом возвращаться на юг через центральную часть острова.

Таков был стратегический замысел. Однако идея держать заряд в несколько тонн постоянно готовым к взрыву не улыбалась стратегам. В мирное время они так и не решились на это. Тут могли возникнуть и политические осложнения. А кроме того, не исключалась возможность, что заряд захотят взорвать диверсанты, если это будет на руку противнику. Готовая к взрыву, такая мина становилась уже не просто идеей, а физическим фактором. И в этом качестве могла так же хорошо послужить врагу, как и тем, кто ее заложил, в зависимости от боевой обстановки. Она – эта мина – могла очено просто и неожиданно обратиться в собственную противоположность и стать не полезной, а опасной.

По всем этим причинам до войны заряд так и не заложили. Потом, сразу после налета, ждали высадки, и возникло множество более неотложных дел. Поэтому глубокая, вырытая людьми пещера так и стояла пустой. Спустя месяц после первого налета и суматохи кто-то про нее вспомнил. Десанта уже не ждали со дня на день, но угроза высадки крупных сил еще не миновала. И вот, хоть и с запозданием, было решено закончить дело и заложить взрывчатку.

На эту работу отрядили Маста и еще несколько человек с Макапу. С подземных складов в городе грузовики привозили ящики со взрывчаткой. Маленький саперный отряд в пещере не мог управиться с таким грузом, и ему было приказано взять в помощь людей у лейтенанта, командовавшего на Макапу. Поэтому всех, кого можно было снять с большой позиции на мысу, и среди них Маста, послали разгружать взрывчатку.

До сих пор никто из них эту пещеру толком не видел. Ее охраняли четверо или пятеро саперов во главе с молодым лейтенантом – для чего и от кого охраняли, неизвестно, потому что пещера была совершенно пуста, если не считать самой охраны, которая благоразумно спала там во время дождя. Для солдат с Макапу, которых раньше туда не пускали, войти в пещеру и осмотреть ее было удовольствием, хотя на разгрузке они наломали спины. Если на то пошло, удовольствием для них было любое дело: любое задание, любое занятие, любая работа, лишь бы выйти из своего загона, из-за проволочной стены, которую они сами вокруг себя возвели и теперь ненавидели. Так что пещера была им вдвойне удовольствием. Вернее, удовольствием для всех, кроме Маста, который увидел на поясе у капрала Винстока свой пистолет.

В пещере было интересно, она уходила глубоко в гору и в конце расширялась зарядной камерой; сводчатый потолок множил и одновременно приглушал звуки работы, отражал хмурый свет саперных фонарей, а на стенах корячились фантастические, уродливые тени грузчиков, нелепо, издевательски, с юродскими, сумасшедшими вывертами передразнивая каждое их движение. Глядя на эти тени, даже необразованный человек усомнился бы в разумности человеческих начинаний, и это подействовало почти на всех. Только Маст мало что замечал. Он был слишком занят мыслями о пистолете, своем пистолете, висевшем на боку у Винстока, и о том, как его вернуть.

Грузчики, пятнадцать человек с позиции и четверо или пятеро саперов, с топотом двигались взад и вперед по сумрачной галерее между освещенной фонарями зарядной камерой и поверхностью, где ярко светило солнце и грузовики поднимали пыль, – две цепочки, одна с тяжелыми ящиками, другая, навстречу, за новым грузом. За день работы, с перерывом на обед, они разгрузили пять машин со взрывчаткой; штабель ящиков подошел под потолок и почти заполнил зарядную камеру. Люди испытывали одинаковое чувство – смесь страха и желания оказаться поблизости, но не слишком близко, когда все это взорвут. Будет на что посмотреть. Незадолго до ужина работу доделали и снова вернулись в ненавистный, осточертевший, собственными руками построенный загон, и часовой закрыл, запер за ними ворота. Экскурсия закончилась.

За этот день Маст набрался самых разных сплетен насчет Винстока и пистолета. Знали об этом все, но в слухах был разнобой: одни говорили, что Винсток купил его у Маста по баснословной цене, другие – что Винсток выиграл его на одной сдаче, поставив против пистолета еще более невероятную сумму. Во всяком случае, ясно было, что Винсток сказал кому-то или нескольким людям, что он купил его у Маста.

Маст не подтверждал и не опровергал этих слухов, а только загадочно улыбался, хотя внутри у него все кипело. Он до сих пор не придумал, как ему вернуть пистолет; разве что силой, но при свидетелях нельзя, за это отдадут под суд. Да хоть под суд – он был готов и на это, если бы мог остаться с Винстоком один на один, ибо уже не считал себя обязанным уважать его как старшего по званию. В этом Маст был совершенно тверд. Винсток сам себя лишил этого уважения, с праведным гневом рассуждал Маст, когда врал, обманывал и использовал свой чин, чтобы получить пистолет жульническим путем. Маст был оскорблен и возмущался тем, что это сделал капрал; человек, которого поставили старшим над солдатами, должен быть образцом честности и неподкупности, ему должны доверять. Маст знал, что, если бы он сам был капралом, он никогда бы не пошел на такую подлость. Он бы всерьез относился к своему долгу и своим обязанностям. Поэтому морально Маст считал себя вправе ударить такого капрала. А кроме того, Винсток был меньше Маста.

В этот вечер после ужина Маст подошел к норе номер два, где собралась компания вокруг двух гитаристов. Он заметил там и Винстока, и другого своего врага, О'Брайена. Не считая болтовни, игра на гитаре и песни (при условии, конечно, что гитаристы были расположены играть) остались, пожалуй, единственным развлечением для тех, кто по причине финансовой немощи не годился для покера.

Маст еще за ужином заметил, что между Винстоком и О'Брайеном пробежала черная кошка. Эта парочка спелась давно, наверное, за неделю до того, как Винсток провернул свою подлую аферу. А сейчас, если один что-нибудь говорил другому, тот немедленно поворачивался к нему спиной или просто смотрел в другую сторону.

Нетрудно было догадаться, что их размолвка как-то связана с пистолетом. Все эти дни они беспрерывно шушукались, и Маст подозревал, что О'Брайен участвовал в заговоре против него. Возможно, О'Брайен собирался купить пистолет у Винстока, когда тот его отберет, но, скорее, поскольку известно было, что О'Брайен на мели, Винсток обещал ему пистолет в обмен на какую-то услугу. А теперь, добыв пистолет, Винсток решил оставить его у себя. Примерно так, надо полагать, обстояло дело.

Вскоре гитаристы перестали играть, потому что с наступлением темноты курить на открытом месте запрещалось. Этого Маст и дожидался. Когда Винсток, смеясь и разговаривая, с пистолетом Маста, спокойно подрагивавшим на боку, отошел от компании и направился вверх по склону к своей норе, норе номер пять, Маст выждал несколько секунд, потом встал и двинулся за ним следом, чувствуя, как его самого провожают зеленоватые глаза О'Брайена. Против О'Брайена он, может, и слаб, но с Винстоком-то как-нибудь сладит.

– Винсток! – окликнул он, карабкаясь вслед за капралом.

Остальные тоже расходились: кто спал в норе – по норам, кто спал на воздухе – за одеялами; одни шли вниз, другие поднимались в красных сумерках вслед за Мастом. И хотя услышать Маста с Винстоком было нельзя, наедине они тоже не могли остаться – их видели. Маст учел это. Для драки здесь не место – найдутся для суда свидетели.

– А-а! Здорово, Маст, – приветливо сказал капрал Винсток. Он стоял чуть выше по склону, на каменном выступе. – Давно тебя не видел. Считай, с тех пор как распустили наш отрядик.

Маст стоял, глядел на него и изумлялся. Прямо не верилось, что у человека может быть столько бесстыдства.

– Ну, ты чего-то хотел от меня? – весело спросил Винсток. – Тебе чего-то надо, Маст?

– Чего мне надо? Пистолет отдай. Вот чего мне надо.

– Ч е г о тебе надо? – переспросил Винсток, вздернув брови.

– Пистолет мой, говорю, надо – прямо сейчас надо.

– Не пойму, чего ты говоришь, – весело сказал Винсток. В густых кроваво-красных сумерках, почти в темноте, он внимательно смотрел на Маста, повернув к нему узкую мордочку.

– Ага, не поймешь? – угрюмо сказал Маст. – Будешь отказываться, что отобрал у меня пистолет, к а к с т а р ш и й п о з в а н и ю, и хотел сдать его в каптерку?

– Чего? – весело сказал Винсток. – А-а, это? Ну, да. Ну, взял. Я же тебе говорю, мне самому не хотелось. О чем тут еще толковать-то? И с какой стати я буду отказываться?

– А что этот вот пистолет на тебе мой, тоже будешь отказываться?

– А как же, черт возьми! Черт возьми, конечно, буду – с удивленным и негодующим видом сказал Винсток. – А-а, я понял, чего ты волнуешься. Ты думаешь, этот вот пистолет – я у тебя его отобрал и не сдал, а себе оставил? – Он укоризненно покачал головой. – Ну, знаешь, Маст, обвинить в таком человека...

– Я, между прочим, знаю номер моего пистолета, – угрюмо напирал Маст. – Я его запомнил. Может, дашь мне свой, проверю номер?

Винсток оскорбился до глубины души.

– Еще чего! Да кто ты такой есть? Чтобы проверять меня? Ты мне что, начальство? Пистолет этот не твой, Маст, хочешь – верь, не хочешь – не надо.

– Где же ты его взял? – не отставал Маст.

– А где я его взял – не твое дело, – опять весело и спокойно сказал Винсток. – Если хочешь знать, я его купил.

– Купил! – передразнил Маст. – Где это ты купил, когда нас с позиции не выпускают?

– Я его сегодня у саперов купил, у этих, за дорогой.

– Как же ты сегодня купил, когда я его на тебе чуть свет сегодня видел?

– Я вчера купил, – не растерялся Винсток.

Маст замолчал. Он знал, что он прав, знал, что пистолет его, он з н а л это, и все же закрадывалось в душу сомнение, а вдруг Винсток не врет, вдруг он сдал его пистолет, а этот в самом деле купил у сапера. Больно правдиво глядел Винсток. И Маст уже не чувствовал за собой такой правоты. Зато неуверенность удвоила его отчаяние, и без того глубокое.

– Я мог бы дать тебе в морду, Винсток, – не утерпел он, – забрать его и посмотреть номер.

– Под суд пойдешь, – быстро нашелся Винсток. – Дураком будешь. – Он огляделся в быстро сгущавшейся тьме и кивнул: – Вон сколько народу увидит.

– Я тебя одного поймаю.

– Ха! – Винсток закинул голову и расхохотался. – Одного? На этой подлючей позиции? Да в ней кругом-то всего триста пятьдесят метров.

Спасение! Спасение! Спастись! Остаться в живых! Надежда на спасение! Слова эти гремели в голове у Маста, пока он смотрел на человека, который отнял у него спасение, – гремели голосом профессионального диктора, сопровождая его любительский кинофильм о том, как японский офицер рассекает его тело. От отчаяния он даже захотел признаться, как ему достался пистолет, что пистолет на самом деле за ним записан, но тут он вспомнил, что Муссо своим приездом подтвердил, удостоверил его право на пистолет, и вновь, свидетельствуя о том же, перед мысленным взором возникло лицо артиллериста, у которого он купил его. Маст не мог признаться. Это значило бы потерять пистолет навсегда.

– Слышишь, Винсток, – с вызовом сказал он. – Ты мне вот что объясни. Официально. Между нами. Как ты обоснуешь...

– Обосную? – переспросил Винсток.

– Оправдаешь. Как ты оправдаешь перед собой... ну, в голове у тебя как укладывается: ты отобрал у меня пистолет, потому что я его купил, и ты сдал его; а потом взял и сам купил пистолет? Как ты это объяснишь? Мне интересно.

– Ну, – спокойно сказал Винсток, – очень просто. Я просто передумал, и все. После того как твой отобрал. Сам жалею, что сдал его, до того как передумал. Конечно, тебе обидно.

– Да уж, – сказал Маст. – Ничего себе ответ, – с горечью добавил он, – хорош ответик.

– Слушай, Маст, – рассудительно начал Винсток и по-хозяйски положил ладонь на предмет, о котором шла дискуссия. – Я тебе кое-что объясню. Дело простое, сам бы мог понять. С твоим образованием. Но раз не понял, я тебе объясню. Откуда у тебя может быть пистолет? Нигде не записано, что у тебя вообще был пистолет. Так откуда он у тебя может быть? Не было его у тебя. Не понял? Этот вот, значит, пистолет, – не снимая с него руки, Винсток пошевелил пальцами, – он мой. Я купил его, и ты тут вообще ни при чем. Кроме того, мне он нужнее, чем тебе. И чем всем остальным. Я капрал. Я второй по старшинству в отделении. Я за людей отвечаю. Я о них заботиться должен. Вот для чего мне пистолет. Если со мной что случится, что будет с моими людьми? Если бы у начальства была голова на плечах, оно бы само выдало мне пистолет. Теперь, пошли мы в бой: командир отделения, считай, все время неизвестно где – это если его еще не убило, – и все как есть отделение – на мне. Так? Ты же понимаешь, что это значит, Маст. Когда ты командуешь отделением, ну, или заменяешь командира, ты – мишень. За кем первым охотятся ихние офицеры с ихними самурайскими саблями? За командиром отделения и за помощником командира отделения. Ты же знаешь. Этот пистолет, – с удовольствием сказал Винсток и, не снимая ладони с кожаной кобуры, для наглядности побарабанил по ней пальцами, – этот пистолет, он ведь, может, мне жизнь спасет, меня спасет. Понимаешь ты? Пистолет – лучшая защита против этих подлючих сабель. По мне уж лучше пуля. Теперь ты понял, почему мне этот пистолет нужнее, чем тебе? Фиг ли там, когда нас в бой пошлют, ты уж небось писарем где-нибудь будешь. С твоим образованием. Так что, если и был у тебя пистолет – хотя его не было, – на кой он тебе нужен? Так?

– Да не собираюсь я быть никаким писарем, – с отчаянием сказал Маст.

– Не знаю, как это у тебя получится, Маст, – озабоченно сказал Винсток и покачал головой. – С твоим образованием. А теперь кончай базар, отстань от меня и ступай к себе. Так? Я сам жалею, что сдал твой пистолет, до того как свой достал и передумал. Понятно? Но теперь никак не могу тебе помочь. – Он решительно кивнул и двинулся вверх по склону, все так же по-хозяйски упирая ладонь в кобуру.

Маст стоял тихо и только смотрел ему вслед, но им владело отчаяние: он понимал, что дело его безнадежно, что Винсток прав. Никогда не докажешь, что у тебя был пистолет. А если бы доказал – что толку? Кому доказывать-то? И насчет того, чтобы встретиться один на один и отнять пистолет силой, Винсток тоже прав: на тесной позиции это не удастся. Маст повернулся и стал спускаться к каменному выступу, под которым он держал одеяла. Интересно, что в отличие от прошлого разговора, с О'Брайеном, когда Маст грозился донести о пистолете сержанту Пендеру, нынче ни Маст, ни Винсток об этом даже не заикнулись. Оба понимали, что это бесполезно. Оставалось только одно. Если он вообще намерен вернуть пистолет, у него только один выход. Украсть обратно. Когда он проходил мимо норы номер два, О'Брайен еще стоял там и молча ощупывал его зеленоватыми глазами. О'Брайен, конечно, разглядел, что пистолета на нем нет.

Решив украсть его, Маст взялся за дело основательно и умно. Только решиться на это было не так просто. Затруднение было даже не моральное. Останавливало то, что он может попасться и опозориться перед всеми. И все же другого способа не было. Решившись наконец, он первым делом пошел на разведку: в четыре часа утра, когда его сменили, явился в нору номер пять – нору Винстока. На посту были двое, они тихо разговаривали, чтобы не уснуть, и невидящими глазами глядели в темноту через амбразуры, в которые уткнулись тупые рыла двух 7,62 мм пулеметов с водяным охлаждением. Маст поболтал с ними, в то же время оглядывая нору.

У входа, но правую руку от него, спал, завернувшись в одеяла, сам капрал Винсток. На неровном каменном полу в разных местах спали еще четверо. Винсток лежал головой к двери у начала лесенки, вырубленной в камне, но, когда Маст вошел, он не пошевелился. Ноги его были вытянуты в сторону темного угла, и там открыто, на казарменном мешке – его же, наверное – лежал пояс с кобурой. На такую редкостную удачу Маст не надеялся и даже слегка растерялся.

Среди прочего Маст отметил, что оба пулеметчика ни разу не оторвали глаз от невидимого в ночной черноте моря, даже когда разговаривали. Что касается этих двоих, Масту ничего не стоило бы взять пояс с кобурой, пистолетом и патронными сумками и выйти. Но Маст не рассчитывал, что цель окажется такой доступной, он пришел только для разведки. И не в силах был сделать последнее решительное движение рукой. Поболтав с пулеметчиками, он встал и вышел.

Ниже по склону было пологое место, где спали на ветру такие же, как Маст; он лег на каменистую землю, завернулся в одеяла, накрыл голову своей полупалаткой и закурил. Брать надо было сразу; теперь ничего не остается, как опять идти. В другой раз Винсток вряд ли его так оставит. Удивительно еще, что в этот раз оставил. Не знает, наверно, как его пробовали украсть ночью. Маст никому не рассказывал. Однако он долго не мог собраться с духом. Аккуратно загасив вторую сигарету рядом с первой, прежде чем открыть голову, Маст вылез из одеял и пошел наверх.

Все оказалось до смешного просто. Вначале Маста беспокоило еще и то, что надо взять пояс Винстока. Пояса в армии крали чрезвычайно редко, тем не менее на каждом с внутренней стороны была написана чернилами или проштемпелевана фамилия владельца и номер. Взять его – речь пойдет о краже военного имущества, в то время как к самому пистолету это не относится. Конечно, можно бросить пояс хотя бы со скалы, но вопрос о краже имущества все равно останется, и Винсток использует это официально – против Маста.

Он разрешил затруднение легко и просто. Просто спустился к норе, пробормотал что-то насчет бессонницы – в этом ветреном, каменистом, неуютном месте она ничьего удивления не вызывала, – а затем, продолжая разговаривать с двумя сонными пулеметчиками, которые отвечали ему, но ни разу при этом не обернулись, отстегнул кобуру с пистолетом от пояса Винстока, пристегнул к своему поясу, а его пояс положил на место. Собственная дерзость изумила Маста так же, как простота самой задачи. Снова застегнув на себе пояс с пистолетом, он вынул запасные обоймы из подсумка Винстока и засунул в свой. Потом он попрощался, вышел и снова улегся, с пистолетом на боку. Только и всего. Когда Маст застегнул поверх пистолета рубашку и поднял молнию на куртке, он испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Он чувствовал, что опять спасен, что опять появилась надежда уцелеть. И к черту капрала Винстока. Гнездившееся где-то в глубине сомнение заставило его проверить номер на пистолете, он нехотя сделал это и убедился, что пистолет – его.

На другой день при встрече маленький капрал посмотрел на Маста с ненавистью, но кроме ненависти в его взгляде была изрядная доля почтения, которого Маст прежде не замечал. Судя по всему, Винсток смекнул, что именно произошло прошлой ночью. Маст ему ничего не сказал, и он ничего не сказал Масту. После этой истории Маст с Винстоком вообще не разговаривал – только по делам службы, – точно так же, как не разговаривал с О'Брайеном. Но О'Брайен, хоть и не разговаривал с Мастом, видимо, был доволен тем, что у Винстока сорвалась эта двойная афера, которую он хотел провернуть и с ним и с Мастом.

Когда наблюдатели, с бескорыстным любопытством следившие за эволюциями пистолета, спрашивали о нем Маста, тот отвечал, что просто передумал и выкупил его у Винстока.

Если Винсток и опровергал его объяснение, то Маст об этом ничего не слышал.