Письма к незнакомцу. Книга 7. Муж и жена – одна сатана

-6-

Приветствую Вас, Серкидон!

Напишу Вам письмо, которое молодому человеку, брачными отношениями неискушённому, писать не имею право. Рано Вас тянуть в самые дебри сада супружества, в джунгли неверностей. Но тема требует продолжения. Из песни слова не выкинешь, из жизни семейной не удалить гнусных дьявольских искушений.

Но, поскольку читать Вам о них рано, договоримся следующим образом: Вы съешьте это письмо сразу по получению. Не читая….

Теперь, когда моя совесть, не то, чтобы совсем чиста, а скажем так – чистовата, позвольте напомнить отчего «всё смешалось в доме Облонских»25. Буквально во второй строке романа писано: «Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой…»

Далее. Вы смотрели «Иронию судьбы»? Нет, не так спросил… Сколько раз объял Вас «лёгкий пар» от режиссёра Рязанова?26.. Пока Вы считаете, напомню: героиню фильма звали Надя, она – школьная учительница. Всегда я удивлялся, почему такая красивая женщина стала учительницей. Шла бы в артистки… Нет, почему-то не пошла… Так вот, Надя рассказывала, что захаживал к ней по будням любовник, думается, пару раз в неделю заскакивал, а выходные дни он, примерный семьянин, проводил с семьёй. И Надя возненавидела выходные, а не свою глупость.

Ещё один случай, который мы частично разбирали: ещё не старый мужчина, который ранее вел жизнь примерную, монотонную, размеренную образцовыми брачными отношениями, вдруг на корпоративном междусобойчике натыкается на молодую сотрудницу, недавно влившуюся в коллектив…Под действием алкоголя, шуточек- прибауточек и нахлынувших чувств они, мужчина и женщина, смотрят друг на друга со всё возрастающим вожделением. Затем: провожание, в подъезде – целование, и у неё в квартире – грехопадение… С дивана на пол… «О, как внезапно кончился диван…» – слышат любовники громовой голос поэта Вишневского… И этот голос толкает ранее примерного мужчину на новые сексуальные подвиги, он ощущает себя и ковбоем, и мачо, и маньяком, и маркизом де Садом…27

А мы с Вами, Серкидон, понимаем, что в мозгу любовника сформировалась доминанта, которую её подневольный будет отрабатывать два-три месяца… Не всегда любовницей выступает сотрудница или гувернантка, в более болезненных случаях – подруга жены – змея подколодная. Как-то по-особому она улыбнулась. Что-то у неё распахнулось…. И пошло-поехало.

Чем сопровождаются все эти случаи, если говорить о мужчине? Жизнь украдкой, боязнь разоблачения, или – жизнь на два дома, или – уход из семьи, с неминуемыми муками совести, переживаниями, тоской по детям. Иногда – и по заслугам – мужчинам достаются тяжёлые упрёки, скандалы с оплеухами…

Счастье Бунина состояло в том, что его супружеская измена не сопровождалась столь тяжёлыми для чувствительной натуры последствиями. Не сказать, что всё тишь да гладь, очаги напряжения были, раздавались временами и ворчания, и зубовные скрежетания, но в течение семи лет Галина Кузнецова жила в доме Буниных, считай, младшей женой. Вера Николаевна написала о том времени так: «Я…вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить кого он хочет… Только бы от этой любви было ему сладостно на душе… Человеческое счастье в том, чтобы ничего не желать для себя… Тогда душа успокаивается и начинает находить хорошее там, где совсем этого не ожидала…»

Хорошие годы для Ивана Алексеевича… Хорошие потому, что Вера Николаевна продолжала выполнять обязанности писательской жены. Следила за домом, хлопотала по хозяйству, переписывала понятным почерком каракули Бунина, которые только она и разбирала. Если бы не намётанный взгляд «старшей жены», то ничего бы младшенькая не отстукала своими быстрыми пальчиками.

Такое счастливое положение мужчины, когда рядом с ним две любимые женщины, большая редкость. Да и так надолго – на годы. Даже не припомнить мне другого мужчину, которой устроился бы так ловко, как Иван Алексеевич… Разве что у первого руководителя ленинского типа было такое… Ровесник Бунина, по которому писатель прошёлся в «Окаяных днях»: «Бог шельму метит. Ещё в древности была всеобщая ненависть к рыжим, скуластым. .. А современная уголовная антропология установила: у огромного количества так называемых «прирождённых преступников» – бледные лица, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза. Как не вспомнить после этого Ленина…»

Трудно признать Ильича в бунинском описании. До этого мною было читано и про «настоящий мудрый человечий //Ленинский огромный лоб…», и про самого человечного человека…28 И это только у Маяковского, а кроме него работали сотни мифотворцев. К столетию вождя мирового пролетариата они превратили Ленина в бронзу, не оставив в нём ничего человеческого.

Попытку оживить Ильича сделала Мариэтта Шагинян, получив слово на каком-то писательском съезде. Седая бабушка, потрясая кулачками, кричала в микрофон: «Товарищи! Мы засушили историю! Ленин предстаёт перед нами только в образе вождя с вытянутой вперёд рукой. Почему вы не помните Ленина влюблённым человеком, который по двадцать раз на дню бегал на почту, узнать, нет ли письма от Инессы !»29

( Справка. Инесса Арманд – революционерка, член РСДРП с 1904 года, мать пятерых детей, автор брошюры «О женском вопросе», в которой выступила за свободу женщины от брака, любовница Ленина.

Анекдот. Надпись на мемориальной доске в Цюрихе. «Здесь в 1910 году скрывался с Инессой Арманд от Надежды Константиновны Крупской вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин».)

А в зале сидели в том числе и те писатели, которые всю жизнь сочиняли сказки о Ленине, о его лебединой преданности Крупской… Да и остальным стало неудобно за вождя мирового пролетариата… Что же им было делать? Они стали хлопать, всё громче и громче, и громче, и захлопали. А при Сталине «шлёпнули» бы старушку…

Шагинян к микрофону и к архивам больше не допускали. Записки Крупской она успела привести в книге «Четыре урока у Ленина», которую закончила в возрасте восьмидесяти лет:

«В Зеренберге устроились мы очень хорошо, кругом был лес, высокие горы, наверху Ротхорна даже лежал снег. Почта ходила со швейцарской точностью. Оказалось, в такой глухой деревушке, как Зеренберг, можно было получать любую книжку из бернских или из цюрихских библиотек. Пошлёшь открытку в библиотеку с адресом и просьбой послать такую-то книгу. Книгу, обёрнутую в папку, получаешь через два дня, бечёвкой привязан билет из папки, на одной его стороне надписан адрес запросившего книгу, на другой – адрес библиотеке, пославшей книгу. Это создавало возможность заниматься в самой глуши».

То есть получается – каждому по духовным потребностям. Идеальное общество уже было построено без вмешательства учения Маркса.

«Наняли мы с матерью две комнатушки у таможенного сторожа. Вскоре приехал Ильич. Много купался в море, много гонял на велосипеде, – море и морской ветер он очень любил, – весело болтал о всякой всячине с Костицыным, с увлечением ел крабов, которых ловил для нас хозяин…»

И какой же большевик не любил море и морской ветер!.. И ещё. Можно есть крабов жадно, можно – с аппетитом, можно – с хрустом, можно – с пивом… Есть крабов «с увлечением» мог только человек, страстно влюблённый в «Капитал», – наш Ильич! Прошу обратить внимание: и крабы с увлечением, и морской ветер, и велосипед – всё это на партийные взносы.

«Вставали рано, и до обеда, который давался, как во всей Швейцарии, в 12 часов, занимался каждый из нас в своём углу в саду. Инесса часто играла в эти часы на рояле, и особенно хорошо занималось под звуки доносившейся музыки».

От себя Мариэтта Сергеевна добавляет: «Тёплая волна музыки, смешанная с благоуханием леса, белых грибов, сухих, мшистых ложбинок под солнцем, гора Ротхорн («Красный Рог»), белые альпийские розы».

Но и без этого авторского добавления ясно, что Ильич жил в раю, с которым не может сравниться никакой коммунизм: партийная жена, партийная любовница, море, заснеженные горные вершины, крабы…

Но не по Сеньке шапка, Ленин не мог воспринять простое человеческое счастье… Однажды гуляли они с Крупской по альпийским холмам – воздух, солнце, трава зелёная. Ильич остановился, долго смотрел себе под ноги, потом сплюнул и сказал: «Ох, и гадят же нам эти меньшевички…»

О чём он думал этот революционер-террорист с отравленным сознанием, что было в голове у «мученика догмата»?

Потом он устроился в пломбированном вагоне (в одном купе с Инессой), поехал в холодную неустроенную Россию, устроил там революцию. Погубил и русского царя, и любовницу-Инессу, и себя, и партийную жену, а заодно – миллионы людей…

Интересно, что не похожие, как день и ночь, ровесники попали в схожие условия, но писатель-Бунин удачное стечение обстоятельств качественно пережил и использовал, а революционер-Ленин, надо думать, и не заметил.

Крепко жму Вам руку, и до следующего письма, до следующей пары.