Плачущий король

5

Он лежал в темноте, слушая тишину. Без границ, без времени. Темнота во тьме, тишина в тишине. Древо, растущее из одной бесконечности в другую.

Щёлкнул замок и с тихим шуршанием открылась дверь. Тонкий луч света разрезал темноту, наполняя мир объёмом.

— …уже третий день так лежит, — донёсся обрывок чьего-то разговора. Какие-то бессмысленные звуки, просто деталь окружающего пространства. Какая-то тень склонилась к нему, прикоснулась ко лбу, заставив моргнуть. Зашуршала ткань. Кто-то осматривал его. Разум лишь безучастно фиксировал происходящее, не предпринимая никаких попыток к осознанию.

— Перестарались, — недовольно произнёс пришелец. — Поднимите его в жилые комнаты. Пилюли давали? Забыли?

Первый голос начал путано оправдываться и извиняться, но пришелец молча вышел. Голоса удалились, забрав с собой свет. Он опять остался предоставленным самому себе. Наслаждающимся бесконечностью. Но тут опять послышались шаги. Двое вошли, вновь принеся с собой свет. В этот раз он почувствовал их прикосновение и понял, что у него есть тело. Точнее, сгусток боли, который почему-то назывался телом. Боль разрывала мир. Раздирала его в мелкие клочья красного тумана. Он застонал.

— Осторожнее. Он шкуру с нас сдерёт, если этот сдохнет во время транспортировки, — бросил один другому.

И он наконец растворился во тьме окончательно.

— Не шевелись.

Страж приоткрыл глаз. Рядом сидел Лекарь. Как он понял, что Четвёртый пришёл в себя?

— Я подлатал тебя, как мог. Но… — он вздохнул. — В общем, мазь скоро перестанет действовать.

— Я… — голос больше походил на хрип.

— И не говори. Если бы я мог запретить тебе дышать, то так и сделал бы. Постарайся поспать, пока можешь. Хотя постой, нужно попить, — что-то прохладное и мокрое коснулось его губ. Несколько капель смочили нёбо и язык. — Теперь спи.

И, к собственному удивлению, Четвёртый отключился.

Вскоре он понял, о чём говорил Лекарь. Всё тело казалось одной раной. Даже моргать было больно. Казалось, пытка продолжается, только более изощрённая. На следующий день к нему зашёл с визитом Лиестаней. Присел на стуле, в задумчивости посмотрел в окно.

— Мы уезжаем послезавтра. Твоё состояние не позволит отправиться в путь вместе с нами. — Ни его тон, ни слова не говорили о том, что он лично имеет какое-то отношение к нынешнему состоянию Четвёртого. — Местный лекарь проинструктирован, как с тобой обходиться. Я буду ждать твоего возвращения, — глава сухо улыбнулся. — Не подведи меня.

Ни слова о выводах, которые он сделал после отчёта прорицателя.

— Надеюсь оправдать твоё доверие, — еле слышно прошептал Четвёртый. В списке тех, кого он обязательно убьёт, стало одним именем больше. Если он выживет.

С отъездом Лиестанея в замке стало тихо. Иногда за целый день Страж мог не услышать ни одного слова: лекарь и помощники, что за ним присматривали, оказались из неразговорчивых. В целом его это устраивало. Были время и возможность поразмыслить. Если бы глава мог хотя бы чуточку за что-нибудь зацепиться, хотя бы как-то оправдать свои подозрения, Четвёртый уже был бы мёртв. А раз он жив, значит, он оправдан? Или это очередной самообман? Его мысли всё время возвращались к Шестой. Кем она была на самом деле? Чем руководствовалась? Почему пошла на предательство? Скорее всего, он никогда этого не узнает. Но по крайней мере он теперь знал, кто был его таинственным благодетелем. Никакой мистики, никаких Духов Леса. Просто ещё один мститель. Или продавшаяся душа. Но за что она мстила? Или кто её купил? Если первый вариант можно было оставить без ответа, то второй его настоятельно требовал. Перекупить изменяющегося — это что-то из сферы невозможного. Перевёртыш никогда не предаст Орден, даже если это будет означать смерть. Даже после всех пыток он будет продолжать служить своей «семье», не в силах нарушить клятвы. Именно поэтому Лиестаней рассчитывает на преданность Четвёртого даже сейчас, как бы глупо это ни выглядело. И если бы Четвёртый был настоящим Четвёртым, именно так всё и было бы.

Своих врагов нужно знать в лицо. И врагов своих врагов — тоже. На всякий случай.

Наконец Страж поправился настолько, чтобы отправиться в путь. К этому времени Холмы уже были укрыты сплошным белым покровом. В такую погоду путешествовать, да ещё в одиночку, да ещё и изменяющемуся… Но оставаться в Сиенастей до весны у него не было ни сил, ни желания. А неоконченные дела буквально жгли пятки. Как хорошо, что флакон с ролдарином он оставил в столице. Как хорошо, что, осматривая его личные вещи, прорицатели не поняли, что это за мутно-белый кулон, посчитав его простым украшением.

Начальник гарнизона расщедрился и кроме кроличьей шубы выделил ему вторую лошадь для фуража и провианта. Ещё раз проверив мечи, подпруги, походный горячий камень, шапку, кулон и флакончик с таблетками, Четвёртый вышел за ворота. Корочка фыркала на снежинки и вообще проявляла всяческое недовольство тем, что её заставили покинуть тёплое стойло. Вороной Уголёк же был невозмутим и спокоен. Похоже, выходить на снег для него было делом привычным. Четвёртый распланировал дорогу так, чтобы большинство ночей провести в рощах — неважно, населённых или нет: встречаться с волками у него не было никакого желания, а если верить местным, в последнее время их расплодилось особенно много. Но всё же несколько ночей предстояло пережить в открытом поле. Да и не стоило исключать разных неожиданностей: например, в дороге его могла задержать вьюга.

Он выехал ещё до рассвета: зимой солнце вставало поздно, а световой день был короток. До заката нужно было преодолеть значительный кусок пути. Беззвучно падающий снег стирал горизонт, и казалось, что белая земля сливается с серым небом. Страж двигался в ледяном безмолвии, и только наст хрустел под копытами лошадей. К счастью, крупных снегопадов давно не было, и путь был более или менее наезженным. Стреловые столбы, по идее, не должны были дать съехать с дороги даже в сильную бурю, но Страж сомневался, что они бы ему помогли в случае чего — слишком редко стояли. Но то, что они были видны, успокаивало.

Где-то за серой пеленой встало солнце. Бледный круг еле просвечивал сквозь облака. Страж остановился немного отдохнуть и позавтракать. Протёр лошадей, насыпал зерна в торбы, натопил снега на камне. Достал масляную лепёшку и в задумчивости принялся её грызть. Снегопад всё усиливался. Замок давно скрылся из виду. Но будь он даже на соседнем холме — в такую погоду его было бы не разглядеть.

Снег съедал все звуки, и создавалось впечатление, что мир завёрнут в вату. Когда впереди показались первые деревья, Страж уже всерьёз начал беспокоиться, правильно ли он рассчитал расстояние. Единственный постоялый двор рощи был пуст: Четвёртый оказался единственным постояльцем. Хозяйка обслуживала его лично — всех работников, похоже, распустили по домам. Она с интересом рассматривала гостя, но в разговор вступать не решалась: солдатские шуба и снаряжение Стража выдавали в нём выходца из Сиенастей, а таких здесь остерегались. Поужинав и убедившись, что лошади устроены хорошо, он отправился спать. Было ещё рано ложиться, но Четвёртый с непривычки после дневного перехода буквально валился с ног. Растянувшись на кровати, он какое-то время слушал тишину, пока не провалился в сон.

Следующие дни ничем не выделялись, кроме разве что ясного неба и слепящего снега: сплошная белизна до самого горизонта, редкие встречные путники, чёрные рощи. В одну из тех нескольких ночей, которые пока пришлось переночевать без крова, ему так и не удалось заснуть: волки кружили вокруг стоянки, выжидая и подгадывая, когда можно будет броситься на незадачливого путника и его аппетитных лошадей. Парочку пришлось даже пугнуть, но в итоге стая оставила его в покое, так и не решившись напасть. Четвёртый был этому рад: после пыток и долгого мучительного восстановления он не был уверен в своих силах. Выстоял ли бы он на самом деле против стаи диких голодных зверей?

Наконец он добрался до торгового тракта, и дела пошли веселее. Здесь были и обозы, и попутчики, и даже праздные путешественники. В следующем постоялом дворе ему стоило больших усилий выбить себе и лошадям место на ночь, да и стоило это значительно дороже. Местные неприязненно косились в его сторону, и хорошо еще, что дело пока ограничивалось только взглядами. Но вино не простаивало в бочонках, и неприятный разговор, а то и драка были лишь вопросом времени. Страж решил не дожидаться этого и заранее уйти спать, но провидение решило за него.

— Почему один? — подсевший мужчина был явно не из местных: светловолосый, с голубыми глазами и характерным выговором юго-западных племён. Даже сейчас, несмотря на позднее время и нерабочую обстановку, он был одет в тёмную форму регулярной армии. Видимо, проверял, не дезертир ли Четвёртый. Интересно, потребует ли путевые грамоты? И где его спутники?

— Отстал от отряда, — отозвался Страж.

А вот и они: через два стола, внимательно следят за беседой.

— Откуда едешь?

— Сиенастей, — он, конечно, мог бы отказаться отвечать, но пока есть надежда всё разрешить мирным путём, надо постараться не нарываться. Да, раньше шесть противников для него не составляли проблему, но сейчас, после жарких щипцов и уютной дыбы Лиестанея, он сильно сдал. Понадобится ещё минимум полгода, чтобы восстановить форму, а с этими ребятами из регулярной армии нужно быть готовым ко всему. Даже обычный разговор мог перерасти в кровавую бойню, особенно под вино.

— Неблизкий путь, — кивнул собеседник.

— А вы? — у Четвёртого ещё оставалась слабая надежда, что это лишь светская беседа, но солдат странно посмотрел в ответ и ничего не сказал. Повернулся к своим, обменялся с ними взглядами. К каким выводам они пришли, было пока что непонятно.

— Грамоты есть?

Ну вот, он так и думал.

— Есть, — Страж продолжал есть, даже не думая тянуться к сумке.

— Покажи.

Четвёртый криво улыбнулся:

— Сначала ты.

Лицо солдата забавно вытянулось:

— Без шуток.

— Я не шучу. По уставу ты должен был назвать своё подразделение, звание и имя, прежде чем требовать от меня того же. Если ты этого не сделал, и я, кстати, не вижу твоих нашивок, то, возможно, вы дезертиры, которые пытаются добыть грамоты, чтобы прикрыть свои голые задницы.

Уши его собеседника запылали алым.

— Да как ты…

— Я бы на твоём месте не стал распаляться, — тихо, но с угрозой предупредил Четвёртый, с характерным щелчком выдвинув на палец малый меч из ножен. Ну, он попал. Даже если сейчас драки удастся избежать, ничто не помешает им догнать его где-то на тракте. Особенно если они действительно дезертиры. Может, на пару дней задержаться здесь? Хорошая роща, есть еда, кров, точной даты возвращения в Орден у него не назначено… — Либо ты представляешься по всей форме, либо я делаю с тобой и твоими дружками что-нибудь плохое.

— Лейтенант, у вас всё в порядке? — над самым их ухом раздался голос хозяйки древа.

— Да, всё прекрасно, госпожа Дахани, — стушевался собеседник Стража.

— Не беспокойте моих постояльцев по пустякам. И если опять затеваете драку, прошу продолжать снаружи, — женщина осуждающе покачала головой.

Они оба молча наблюдали, как она идёт к своему месту у стойки, время от времени останавливаясь у столиков и перебрасываясь парой слов то с одним, то с другим клиентом. Дахани — имя народа вереска. Да и то, что женщина занимается мужской работой, говорило о многом. Жаль, он не рассмотрел цвета её глаз.

Капитан молча встал и отправился к своим. Что ж, в любом случае хозяйка оказала ему огромную помощь: во-первых, отвадила солдата, во-вторых, теперь Страж знал, что тот действительно здесь квартирует. Но почему так странно ведет себя? Почему он не придерживается устава? Или они так расслабились здесь, что уже не обращают внимания на такие «мелочи»? Неожиданная мысль остановиться здесь на несколько дней вместо планируемой ночи вдруг перестала быть спонтанным желанием и обрела определённость. Прежде чем отправиться спать (по обыкновению, слишком рано), он заплатил ещё за два дня.

Ночью началась жуткая метель, и Страж теперь радовался своей неожиданной предусмотрительности: даже захоти он отправиться в дорогу сейчас, всё равно пришлось бы ждать. А так не пришлось повторно сражаться за комнату. Большую часть дня Четвёртый проспал, так что время пролетело незаметно, и теперь он сидел в едальне и неторопливо попивал горячее вино. Капитан со своей командой опять явился и теперь недобро поблёскивал глазами в его сторону из-за соседнего стола. Да и вообще, из-за метели посетители были почти все те же самые, что и вчера.

— Господин Шльяфту, — перед ним стояла хозяйка постоялого двора.

— Чем могу помочь, госпожа Дахани?

— Не откажите в услуге, — она посмотрела куда-то налево, и Четвёртый, проследив за её взглядом, увидел двоих: девушку и мальчишку. — Все комнаты заняты, и в общем зале тоже не осталось мест. У вас же в комнате одна кровать свободна. Не были бы вы против, если бы я подселила к вам ещё одного постояльца?

— Я платил за двоих, — откликнулся Страж.

Детей ему было жалко, но спать с незнакомцами в одной комнате? Нет уж, увольте.

— Я верну вам половину стоимости.

Четвёртый открыл было рот, чтобы возразить, но хозяйка поспешно добавила:

— И еда за наш счёт.

Он хорошо знал, как здесь относятся к еде. Кем ей приходились эти двое, раз она готова была кормить Стража завтраком, обедом и ужином бесплатно?

— Ладно, — он вздохнул. — Надеюсь, девушке вы подыскали более подходящих соседей, чем я?

— Об этом не беспокойтесь, — кивнула госпожа Дахани и поманила девушку с мальчиком к ним.

— Знакомьтесь, господин Шльяфту, госпожа Малахади и её брат.

Словно нож вонзился в сердце. Черты лица обоих детей вдруг обрели невиданную раньше резкость. Эти тонкие носы, изящные шеи, острые подбородки. И, конечно же, глаза удивительного лилово-розоватого цвета. Все семейные черты были на месте, странно, почему он сразу не узнал их.

— Для меня больш…

Он одёрнул себя. Не стоит. По крайней мере здесь. Иначе это было бы ещё большей глупостью, чем его добровольное сопровождение принцессы. Но странно, что эти двое путешествуют под реальным именем своего рода. Или это опять ловушка?

— Присаживайтесь.

Дети молча сели.

— Я распоряжусь об ужине, — кивнула им хозяйка и ушла.

Стол погрузился в тишину, похожий на льдину, плывущую по шумной реке полного голосов зала. Дети походили на двух нахохлившихся воробышков. Оба смотрели в столешницу, и Страж мог поклясться, что под столом они держатся за руки.

— Почему вы путешествуете под настоящим именем? — спросил он, разбивая молчание.

— У нас нет денег, — нехотя отозвалась девушка.

Вот и ответ. Банален до смешного: никто из вересковых не возьмёт платы с детей Малахади. Четвёртый присмотрелся к ним внимательнее: старая одежда, шерстяные пледы, завёрнутые вокруг плеч, стёршиеся почти до состояния паутины. Им, должно быть, холодно в такую погоду. Как они вообще здесь оказались? Возможно, приехали сегодня с торговцами, шумная компания которых пила сейчас недалеко от прилавка.

— Куда вы едете? — вновь спросил Четвёртый.

— А вам зачем? — девушка враждебно посмотрела на него и вновь уткнулась в столешницу.

— Может, по пути.

— Не думаю, — откликнулась она.

Они опять замолчали, и Страж больше не пробовал их разговорить. Госпожа Дахани лично принесла ужин двум юным путешественникам, а Четвёртый вспоминал. Тренировки лучников в дубовой роще. Скучные занятия старика Хидири. Первая битва за Холмы, когда ещё всё казалось радужным. И тот сбор Совета Холмов. Тот проклятый сбор.

— Вы уже нашли ей комнату? — поймал он госпожу Дахани за рукав.

— Пока нет, — хозяйка с сожалением покачала головой. — Но не беспокойтесь, есть ещё несколько постояльцев, с кем я не говорила.

— У меня есть спальник, я посплю на полу, — отозвался Четвёртый. — Пусть оба ночуют у меня, — и, увидев удивление на лице хозяйки, улыбнувшись, добавил: — У вас отменная кухня. За провиант в дорогу и фураж для моих лошадей я готов немного пострадать.

— Хорошо, — госпожа Дахани кивнула. — Вы меня выручили.

— Не стоит. Не каждый день встречаешь в придорожном древе королей Холмов.

— Так вы знаете?

— Малахади слишком звучное имя, чтобы его забыть. — Страж ещё раз улыбнулся.

Ну вот, теперь его речь звучит слишком подозрительно. Но хозяйка, посомневавшись ещё несколько мгновений, всё же опять кивнула и ушла по своим делам. Доверить жизнь королей чужаку — куда катится этот мир?

— Я отправляюсь спать. Хозяйка сказала вам, какая комната моя?

— Да, спасибо.

Страж поднялся наверх, достал из сумок спальник и, раскатав его в единственном свободном углу у окна, заснул. Сквозь сон он слышал, как пришли и устраиваются его невольные соседи, но никак не показал, что проснулся.

Утром он тоже проснулся позже всех. Девушка куда-то вышла, а мальчишка сидел на кровати и с хмурым выражением лица наблюдал за Четвёртым.

— Доброе утро, — зевая и потягиваясь, Страж вылез из спальника. На полу спалось просто отлично. Может, в будущем постоянно так поступать? Он уже не в первый раз замечал, что на твёрдой поверхности он высыпается значительно лучше, и кошмары так не донимают.

— Доброе, — отозвался мальчишка. — А вы мастак спать.

— Не жалуюсь, — ухмыльнулся Страж. — Тахнани, если я правильно помню?

— Откуда вы знаете моё имя? — вскинулся мальчик. В его глазах мелькнул страх. Ну да, чужаку не стоит доверять, да ещё такому осведомлённому, да ещё и в военной форме врага, но уже слишком поздно для сомнений, ведь так? Если бы он действительно хотел причинить им вред, дети просто не проснулись бы утром.

— Твой отец устроил праздник в честь твоего рождения. Моя госпожа была среди приглашённых, а я её сопровождал. Так что это не первый раз, когда мы видимся. Хотя ты меня не помнишь, — он скрылся в ванной. Привёл себя в порядок. Когда вернулся, мальчишка всё ещё сидел на кровати, словно ждал его.

— Вы знали моего отца? — несмело спросил он.

— Знал — это сильно сказано. Какое дело королям до простых воинов? А где твоя сестра?

— Ушла за завтраком.

Страж хмыкнул и принялся переодеваться. Кажется, где-то он видел прачечную.

— Вы говорите, что служили госпоже… Она была из Вереска? — глаза мальчишки просто сияли от любопытства.

— Не просто из Вереска, а королевой, как и твой отец. — Страж сам не знал, зачем это рассказывает. Опасно было ворошить прошлое, да ещё и делиться им с кем-то посторонним. Он этого ребёнка, возможно, больше не увидит никогда в жизни. И кто знает, с кем он повстречается позже и разговорится? — Её звали Лахналани, Серебряная Королева.

— Я видел её портреты! — воскликнул Тахнани. — Очень красивая.

— Да.

Они замолчали. Когда Страж уже взялся за ручку двери, чтобы тоже спуститься вниз, в общий зал, мальчик неуверенно добавил:

— Но ты же сейчас в форме Империи. Как так получилось?

— Жизнь сложная штука, Тахнани, — вздохнул Страж. — Думаю, ты уже слишком хорошо знаешь, что редко получается так, как мы хотим.

Вечером уже и старшая сестра поджидала возвращения Четвёртого. Они специально пришли в комнату до того, как он ляжет спать. Страж ещё раз мысленно попенял себе за излишнюю болтливость, но ничего уж не изменишь: вылетевших слов не поймаешь. Она ёрзала, как уж на сковороде, и было видно, что слова жгут ей язык. Он со вздохом кивнул и устроился на спальнике, готовый слушать и отвечать.

Девушка какое-то время молчала, собираясь с мыслями.

— Меня зовут Лисанти, но вы и так это знаете, наверное.

Страж кивнул.

— Брат сказал, что вы служили Серебряной Королеве.

Страж опять кивнул.

— А скажите… Вы ведь были знакомы с… — она замялась. _- С Хамнамди?

Четвёртый какое-то время молча на неё смотрел. Наконец осторожно спросил:

— Почему вас это интересует, юная госпожа?

— Ну… — она замолчала и вдруг покраснела. — Просто. Он ведь был любимым воином Серебряной Королевы.

— Мне нечего сказать.

— Но вы его знали?

— Даже просто за то, что вы произнесли сейчас его имя, вас могли бы арестовать, юная госпожа.

— Но вы же никому не скажете.

— Нет, — Страж вздохнул. — Но впредь будьте осмотрительнее. Вы ведь видите мои глаза — они не цвета вереска. А вы — наследница королей Холмов, за такие разговоры вас могут заподозрить в мятеже.

— Будь он проклят, — Лисанти горько вздохнула. — Если бы не он, может, все были бы живы?! И никакой он не король, и никогда им не был! Почему его все так зовут?

— Не он придумывал себе прозвище, — Четвёртый завернулся в спальник. Стоило бы прекратить этот разговор. — Трудно сказать, почему его прозвали именно так. И бойня во время совета — какое, по-вашему, отношение он к ней имел?

— Я имею в виду не заговор, а то, что было позже, — поправилась девушка. — Если бы он не начал войну…

— Император начал войну. И если бы не… — Страж замолк на секунду: слишком крепкой стала привычка не произносить это имя вслух, — то во главе сопротивления встал бы кто-то другой.

Лисанти надулась, видимо, пытаясь придумать, что бы возразить, но Четвёртый уже отвернулся к стене и сделал вид, что спит. Ещё какое-то время он слышал недовольное сопение, но наконец дети собрались и тоже легли спать.

Следующее утро началось с неожиданных новостей. Стража разбудил странный шум. Он выглянул в окно и на несколько мгновений замер от удивления: по дороге, которая отлично просматривалась из постоялого двора, шагала колонна солдат. Он поспешно оделся и спустился вниз выяснить, что происходит, но хозяйка лишь недоумённо разводила руками: она ничего не слышала о мобилизации. Можно было спросить у лейтенанта: если кто-то что-то знал, так это он. Но доблестных стражей порядка нигде не было видно.

Промаршировавшая через рощу колонна породила множество слухов и сплетен. Никто ничего не знал наверняка, но Холмы, разорённые войной, очень беспокоились, когда видели войска.

— Новое восстание. Точнее, война с соседями, — мрачно буркнул пришедший на вечернюю бутылку вина лейтенант. — Малые племена запада, жители Равнин, выступили объединёнными силами. Говорят, они уже на подступах к столице. Стягивают все войска, какие могут успеть вовремя. Пока что не трогают только таких, как мы. Но, чувствую, если конфликт продлится дольше месяца, то нас тоже призовут.

Страж тихо возликовал в душе: всё же вассалы ценили своих сюзеренов, и решили отомстить самодовольному Императору по полной. Дело Плачущего Короля живёт, пусть сам он и считается давно погибшим. Интересно, князь Замизари всё ещё жив? Или вороны давно обглодали его кости?

В любом случае имело смысл поторопиться. Засиживаться в Холмах желания больше не было. Радуясь, что он не снял комнату на больший срок, Четвёртый спешно собрался и, даже толком не попрощавшись с двумя юными королями Холмов, отправился догонять колонну.

Беженцы начали попадаться ему навстречу ещё задолго до того, как на горизонте появился лес. Приходилось ночевать под открытым небом, так как все древа были полны бегущих от войны. Слухи и новости доходили противоречивые. Одни говорили, что армии малых племён ещё только на подходе. Другие — что уже идут ожесточённые бои за Рощу. Где правда, а где вымысел, понять было сложно.

Наконец вдали появились древа столицы.

Западный край леса был в дыму. Страж буквально крался меж древ, чтобы пробраться к Роще. Несколько раз его останавливали патрули, но удостоверившись, что это свой, спешащий к месту сбора, пропускали дальше. Вокруг всё меньше и меньше попадалось гражданских, да и те, что встречались, спешили Четвёртому навстречу, в экипажах ли, пешком ли, гружённые пожитками по завязку. Дети, домашние животные, старики. Как это всё было знакомо, какой болью отдавалось в сердце!

— Агент Шльяфту в распоряжение господина Лайвазони прибыл, — отрапортовал Четвёртый, наконец добравшись до древа Сыска и Тайной службы. Когда Первого не было (а сейчас он, как и все остальные члены Ордена, был где-то на передовых или охранял Императора), все стражи подчинялись напрямую главе Тайной службы, так же как и рыцари Ордена, копьеносцы и другие. Секретарь посмотрела на него долгим взглядом и кивнула в сторону двери: проходите.

Было странно видеть в этом кресле кого-то другого, не Лиестанея. Страж мимолётно подумал, что со времён смещения главы он впервые оказался в этом кабинете. Новый глава Тайной службы выглядел уставшим. Неудивительно при таком накале событий. Странно вообще, что Четвёртому удалось застать его на месте, а не искать где-нибудь в палатках, обсуждающим с генералами очередную тактику движения войск.

— Лиестаней просил отправить тебя сразу к нему, как только ты появишься, — глава порылся в нижнем ящике стола и бросил свиток документов на столешницу. — Пропуска в Рощу и Белый Столп на твоё имя.

Белый Столп! Неужели после всего ему доверят жизнь Императора?! Четвёртому показалось, что он ослышался. Видимо, что-то отразилось на его лице, так как Лайвазони счёл нужным добавить:

— Ты полностью оправдан, и мы считаем, что нет никаких причин отстранять тебя от несения службы. Воинов такого класса мало, и новые появляются не за год и не за два. С нашей стороны было бы расточительством попрощаться с тобой. Да и глупостью, когда ты подтвердил свою лояльность. Поверь: недоверия между нами больше нет.

— На страже Императора, — Страж поклонился, якобы с благодарностью принимая такие лестные слова, на самом же деле подстраховываясь, чтобы ни капли из той ярости, что вскипела в нём, не было замечено.

— Когда прибудешь к Белому Столпу, — продолжал тем временем Лайвазони, — тебе укажут, куда двигаться дальше. Иди, не теряй времени.

Ещё раз поклонившись, Четвёртый вышел. Император, как он и ожидал, не бросился на передовую показать пример чести и мужества. Он заперся в Роще и, возможно, планировал скорое отступление. К чему ему рисковать собой, когда у него есть генералы? Что с того, что он носит звание главнокомандующего армией? Четвёртый силился вспомнить хотя бы одну битву, где Император возглавил бы войска, но не смог. Кажется, последним участвовавшим в войнах Императором был отец нынешнего, а этот всё больше вёл тайные игрища и интриги: именно в его правление стали так популярны яды.

Вот и Императорская Роща. Усиленные наряды, вся Императорская гвардия здесь. Стража несколько раз обыскали, несколько раз прочитали и проверили его грамоты, прежде чем пустить.

«Всё равно ролдарин хранится в Гнезде в надёжном месте, — злорадно думал в это время Четвёртый. — Настоящие злодеи готовят свои пакости загодя». К сожалению, заехать в Гнездо времени не было. Ну, может, и к лучшему. Кто знает, сколько обысков ему ещё предстоит. А оказаться дома и не захватить с собой флакон тёмного стекла — соблазн был слишком велик, чтобы удержаться.

— Ну наконец-то, — вздохнул Первый, когда Четвёртый добрался до них. — Я думал, ты никогда не вернёшься. Шестая не с тобой?

Страж отрицательно покачал головой. Как бы то ни было, всё же были свои положительные стороны в параноидальной секретности, что окружала Орден. Он мог поспорить, что Лиестаней ничего не сказал остальным стражам о своих подозрениях. Никто из них не знал о смерти Шестой. Она просто ещё не вернулась с задания. Нужно будет узнать, как Лиестаней объяснил потом, почему принцесса осталась в столице, а они вдвоём уехали. Да и другие орденцы вряд ли ведали, за кем именно охотился глава в Сиенастей. Разве что прорицатели знали детали происходящего. Да, воины пропадали и раньше, не возвращались с заданий. Но какова была истинная причина этих исчезновений, мало кто задумывался. Может, действительно погибли при исполнении. А может, и запытали до смерти, кто знает.

— Ладно. Пока справимся и так. Глава отбыл встречать противника с рыцарями и остальными. Сейчас здесь восемь стражей, вместе с тобой. Нам в распоряжение оставили ещё одного лекаря и одного прорицателя. Остальные с главой. Идём, покажу тебе твою позицию. Здесь ещё личная гвардия Императора, как обычно.

Страж шёл и коротко кивал то Первому, то встречающимся знакомым гвардейцам: за время, что они охраняли Императора, они успели со многими познакомиться и даже немного сдружиться.

— Часть отбыла с принцессой, но наши все пока остаются с Императором.

Они добрались до лестницы, ведущей в личные каверны Императора:

— Здесь. Через два часа будет смена караула, поменяетесь с Восьмым. Он дежурит в самом кабинете. Когда я видел его в последний раз, он намекал, что скоро подохнет.

Первый пытался шутить, хоть и оставался предельно серьёзен. Ещё по путешествию в Приморье Четвёртый помнил тяжёлый нрав правителя, и тоска изменяющегося, оказавшегося с ним взаперти, была вполне понятна.

— Пока что можешь немного отдохнуть с дороги, но сильно не расслабляйся. Похоже, шпионы сильно недооценили масштаб готовящегося вторжения, раз они аж сюда добрались.

— Как они вообще его прощёлкали? — спросил Четвёртый.

Когда они уезжали в Холмы, ни о какой войне даже речи не шло.

— Непонятно, — пожал плечами Первый. — Похоже, истребление Совета на равнинных подействовало не меньше, чем на вересковых в своё время. Только с вересковыми масштаб был другой, тут намного больше. Никогда не знаешь, когда эта тактика сработает, а когда нет.

Четвёртый промолчал. Всё, что он мог бы об этом сказать, лучше было держать при себе.

Потянулись тревожные часы дежурства. Как таковых пересменок не было — стражи менялись местами, отдыхали всего по несколько часов. Только поздно ночью Четвёртому удалось немного поспать, но и то недалеко от поста, чтобы, если зазвонит тревожный колокол, быть сразу на подхвате.

Когда тревожный колокол всё же зазвучал в коридорах и залах Белого Столпа, Страж воспринял это почти с облегчением: наконец-то можно было начинать действовать, а не ждать непонятно чего.

Зашевелилась многочисленная охрана: враг был близко. Значит, как минимум часть леса пала под их натиском. Пусть это была ещё не победа, пусть Страж сражался на другой стороне, но он втайне ликовал.

У Императора были свои представления о храбрости, и участие в битве вовсе не было их составной частью. Его спустили к экипажам, и хорошо вооружённый отряд отправился в дорогу. Однако от Рощи далеко отъехать не удалось: воины в форме противника перегородили дорогу, и не успел командир гвардейцев прокричать приказ перестроиться, как завязалась битва.

Четвёртый придержал Корочку, стараясь оказаться как можно ближе к экипажу Императора. Кучер пришпорил коней, пытаясь прорваться, но ничего не вышло, и они застряли во всеобщей свалке. Думать времени не было, Страж просто пытался выжить сам и не потерять из виду экипаж. Да, он должен был защищать его. Но…

Наконец им удалось прорваться, и заметно поредевший отряд отправился дальше.

— Нужно было выезжать раньше, — услышал Четвёртый бормотание кучера, когда в очередной раз подъехал к карете поближе.

Весь рукав возницы был в крови, а из плеча торчало обломанное древко. Долго он так не протянет, но не его дело указывать, что да как. Страж огляделся, пытаясь понять, кто из своих не пережил стычки, но вроде бы все были здесь, даже прорицатель и лекарь. Другая беда, что второго такого нападения им, скорее всего, не выдержать. Третьего так точно.

Но отряд ехал всё дальше и дальше, а других противников больше не попадалось. Лес закончился, и на замену ему пришли многие квадрастрелы полей, время от времени пересекаемые ветрорезами и жилыми рощами. Холмы остались далеко на востоке: сейчас они вновь почти точь-в-точь повторяли дорогу в Приморье. Неужели они возвращаются туда? Вполне вероятно, ведь прибрежные леса Империи находились дальше всего от Равнины. Гвардейцы сгоняли беженцев с дороги, расчищая путь Императорскому кортежу.

Наступила ночь, но они довольно долго ехали в темноте. «Трус. Трус», — твердил про себя Четвёртый. Время от времени он ловил недовольные выражения на лицах других орденцев, но все молчали.

Они разбили лагерь среди полей. Простые походные тёмно-зелёные шатры, никаких разноцветных флажков, как это принято обычно. Страж долгое время не мог уснуть, размышляя, пора ли действовать, либо лучше пустить всё на самотёк. Он слышал, как по границе лагеря ходят дозорные. Похрапывание лошадей, мерное дыхание соседей по шатру. Завывание ветра. Нужно проявить выдержку. Поспешишь — и потеряешь всё. Ему представится ещё много шансов.

И действительно, днём, когда напряжение уже немного ослабело, и гвардейцы перестали тревожно вглядываться в каждого путника, на них повторно напали. Засада ждала в одном из ветрорезов, через которые пролегал их путь. Когда они въехали под древесную арку, их осыпал град стрел. Раненные кони вставали на дыбы, сбрасывая всадников, в белом снегу среди алых пятен крови лежали тела. Четвёртый пригнулся к холке Корочки. К счастью, ни одна стрела не задела ни его, ни его лошадь. Ещё мгновение, и на них посыпались враги. Завязался бой.

Так горячо Четвёртому не было даже в подземельях Сиенастей. Он клял всё на свете за то, что сейчас не в форме. Несколько раз ему удалось избежать клинка просто случайно, но не могло же так продолжаться вечно. Снег и кровь под ногами смешались в вязкую грязь, не давая нормально двигаться. Пришлось оставить лошадь и продолжить бой пешим. В боку кололо, дыхание сбилось, горло саднило от крика. Сколько противников у него уже было? Он потерял счёт. Прошло минут пять. Или десять. Но для Четвёртого бой растянулся в вечность.

Когда он с трудом развернулся, когда кончик меча уже неумолимо клонило к земле и он не мог поднять отнимающихся рук, никто не напал сзади. И перед ним никого не было. Страж огляделся, не веря себе. Дорога превратилась в кровавое месиво, где-то жалобно ржали лошади. Кто-то стонал.

Он сел прямо в грязь, пытаясь отдышаться. Экипаж Императора стоял, похожий на ежа, весь утыканный стрелами. Его лошади пали, а кучер лежал у колёс. С другой его стороны стояли, озираясь, Третий и Седьмой.

Четвёртый заставил себя подняться и шатающейся походкой двинулся к карете. Распахнул дверцу. Принцесса была мертва, стрела пробила глазницу. Император, пусть и окровавленный, дышал. Услышав звук проворачивающихся петель, он открыл глаза и уставился на пришельца. Наконец, опознав под слоем грязи и крови доспех своего, он улыбнулся.

— Позови лекаря, — сказал он, и это было последнее, что он произнёс в своей жизни. Короткий взмах клинка, и кровь, хлынувшая из распоротого горла, залила ещё белый воротничок и камзол. Император что-то неразборчиво булькнул, дёрнулся к горлу, пытаясь остановить кровь, и затих.

Четвёртый стоял и молча смотрел, как стекленеют глаза его заклятого врага. Последний из старшей ветви Императорского рода. Он выполнил свою клятву. Свершилась месть. Что-то должно было измениться, но нет. Не пели Духи, не расцвели цветы. Он не чувствовал ничего, хотя должен был бы радоваться. Даже ни одной слезинки не сорвалось с его ресниц.

Теперь неплохо бы добраться до Лиестанея и отблагодарить за огненные подземелья Сиенастей. Но на душе было пусто, а мысли казались онемевшими, чужими. Словно холод сковал его разум.

— Четвёртый! — услышал он сквозь туман, начавший обволакивать его сознание. Третий уже обошёл карету, до него оставалось всего несколько шагов. — Его Величество?

Страж несколько мгновений смотрел на него, пытаясь собраться. Видел ли Третий, что он сделал? Бросится на него сейчас? Нужно ли драться? Он понимал, что против другого стража ему сейчас не выстоять. Не в его состоянии.

— Мёртв.

— Проклятье.

Третий остановился рядом и заглянул в экипаж. В полутьме не было заметно, что кровь на камзоле совсем свежая. Четвёртый подобрался, готовый ударить в любой миг. Седьмой подошёл к заднему колесу и остановился там: он слышал, что сказал Четвёртый, и смотреть на Императорские останки у него не было никакого желания. И так слишком много тел вокруг.

— Что делать теперь будем?

— Нужно добить врагов, оказать помощь тем из своих, кто выжил, похоронить павших и возвращаться. — За многие годы Страж уже хорошо выучил, что нужно делать после окончания битвы. — Вернёмся к Лиестанею. Главе мы нужны больше, чем ему, — он кивнул на остывающего Императора.

— Так и поступим, — согласился Третий. Страж только сейчас заметил, как его напарник растерян.

Они поделили поле на три сектора и начали методично осматривать всех воинов. Нескольких противников пришлось добить. Четвёртый же расправился и с парой своих, так как выбрал для осмотра ту часть дороги, от которой хорошо просматривалась сторона экипажа, с которой он подходил, чтобы прирезать Императора. Выживших всё равно оказалось немного, и большинство в настолько тяжёлом состоянии, что везти их обратно в столицу не было смысла — скорее всего, доехали бы лишь хладные трупы. Да и в битве от них сейчас толку не было бы никакого.

Следующая задача — поймать разбежавшихся лошадей. Тут как раз подоспели первые путники. Раздались крики, началась паника, послышались рыдания. Но удалось зато пристроить встречных к копанию могил — не волкам же оставлять тела.

Когда раненые были перевязаны, Император и принцесса уложены на позаимствованную телегу, а остальные закопаны, они тронулись в обратный путь. Проехали лишь час или два, чтобы удалиться от места битвы. Опять разбили лагерь, на этот раз состоящий всего из нескольких шатров, и устроились на отдых.

Четвёртый всё ждал, когда же его придут убивать: почему-то не верилось, что никто так и не увидел, не понял, не догадался, что он сделал. Но ночь прошла спокойно, как и следующий день. Новость о смерти Императора летела перед ними быстрее огня в подлеске. Когда они въехали в столицу, о случившемся знали уже все. Бои шли ещё более ожесточённые: предводители армии Равнин уже считали победу своей и теперь с удвоенной силой атаковали обороняющихся.

Добраться до столицы оказалось лишь частью дела: никто их не встречал. Императорская Роща пала. Половина леса, если не больше, уже сгорела. Хорошо, что раненых они оставили ещё в первой роще, которая встретилась на обратном пути. Генералы панически отступали, сдавая позиции одну за другой. Империя была разрушена. Отыскать в царящем хаосе главу Ордена стало непростой задачей. Хорошо ещё, что он не был простым солдатом.

— Нужно найти Лиестанея, — глядя на открывающийся дымный пейзаж, произнёс Третий.

Везти сюда тела теперь казалось ему не лучшей идеей: возможно, быть похороненными у дороги стало бы лучшей участью. Здесь же Императора и принцессу, скорее всего, выставят на посмешище. И хорошо ещё, если только их отрубленные головы будут кататься по лесу на колах. Может, придумают что-нибудь и похуже.

— Я вижу отряд наших, если это не дезертиры, — Седьмой указал куда-то направо. — Спросим, где генеральная ставка.

Наконец, получив хоть какие-то ориентиры, они опять отправились в дорогу. В этот раз от цели их отделяли всего несколько напряжённых часов: линия боёв проходила совсем рядом и с каждым шагом становилась всё ближе. Что если в тыл прорвался вражеский отряд? Может, какие-то саботажники? Или кто-то явился специально за телами? Хотелось избавиться от неповоротливой телеги, и Четвёртый мог поспорить, что, будь они поодиночке, любой бы уже давно это сделал. Но так каждый смотрел на спутников и молча ехал дальше.

Лиестаней встретил их угрюмым молчанием. В шатре было душно и в то же время холодно: всё тепло вылетало сквозь хлопающий полог — кто-нибудь то и дело заходил или выходил, а внутри было слишком много народу, чтобы помещение успевало хоть как-то проветриться. Стол с расстеленной на нём картой был центром всеобщего внимания. Несколько генералов что-то громко обсуждали, двигали туда-сюда фигурки, спорили. Адъютанты прибегали с новостями, уносили приказы. И лишь бывший глава Тайной службы недвижно сидел на походном табурете возле стены, наблюдая за непрерывной суетой вокруг.

— Мне уже доложили, — не дожидаясь приветствия и поправ все правила субординации, откликнулся он.

Троица выживших — всё, что осталось от стражей Ордена, — молчала.

— У рыцарей серьёзные потери, присоединитесь к ним. Первый Рыцарь будет здесь через несколько минут, проинструктирует, — Лиестаней сделал паузу. — Хотя нет. Останетесь со мной. Только путаница возникнет, если вас объединить.

Стражи молчали, дожидаясь дальнейших распоряжений. Лиестаней открыл рот, чтобы добавить что-то ещё, как снаружи раздался странный хруст. Судя по тому, как все замерли, пытаясь сообразить, что это, Четвёртый понял: никто из присутствующих раньше не слышал ничего похожего. Либо это было слишком давно и в безопасности.

— Все наружу! — крикнул он и бросился первым к выходу, показывая пример. Воины зашевелились, но недостаточно быстро. Четвёртый уже выбежал и, быстро вычленив, откуда идёт смертельно опасный звук, побежал в сторону. Кто-то бежал следом, а треск всё нарастал. Ещё несколько секунд, и огромное древо рухнуло на ставку. Четвёртого зацепило ветками. Каким-то из крупных сучьев задело особенно крепко, и мир завертелся кувырком.

Наконец треск и грохот затихли, уступив место непривычной тишине. Четвёртый огляделся: его окружали огромные ветки. Просто чудо, что он не попал ни под одну из них. Страж осторожно пошевелился, ощупал себя. Надо же, кажется, ничего не сломано. Ему невероятно повезло. Рваная одежда, несколько ссадин и ушибов — такая ерунда. Обычно, когда падает древо, то от попавших под него остаются только невзрачные мокрые пятна.

— Есть кто живой? — крикнул он в хитросплетение ветвей и щепок, но никто не отозвался.

Нужно было всё же подойти поближе и посмотреть. Четвёртый поднялся и, морщась от боли, начал пробираться туда, где остался шатёр ставки. Где-то в пяти древках от него без сознания лежал глава. Ему повезло меньше: одна из ветвей перебила ноги. Участь остальных оказалась еще печальнее: буквально в нескольких древках за ним начинался ствол. Звать кого-то было бессмысленно. К весне, когда всё стает, от них даже пятен не останется.

Четвёртый прислушался: никого не было рядом, ни друзей, ни врагов. Где-то вдалеке были слышны голоса. Кто-то зычно отдавал команды. Но когда еще они сюда доберутся…

Четвёртый забрался на ветку чуть выше главы и закрыл глаза, вызывая превращение. Потом сел поудобнее и стал ждать.

Не прошло и минуты, как Лиестаней тихо застонал. Еле заметно пошевелился и сморщился от боли. Открыл глаза — и встретился взглядом со Стражем.

— Хамнамди, — наконец произнёс он через целую вечность молчания.

— Здравствуй, Лиестаней, — отозвался Хамнамди.

— Я же убил тебя? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Лиестаней, на что Хамнамди лишь улыбнулся.

— Значит, Шестая действительно работала на тебя.

На этот раз Лиестаней говорил убеждённо. Надо же, что волнует его в последние минуты жизни.

— Нет, я не имею понятия, кто её подкупил, — покачал головой он. — На меня работал Четвёртый.

— Четвёртый, — глава хмыкнул каким-то своим мыслям. Похоже, он не заметил, во что одет его враг, и не понял, что он и есть Четвёртый. — Надо же…

— Тебе есть что сказать перед смертью? — поинтересовался Хамнамди, доставая меч. Малый меч.

— Будь ты проклят, Плачущий Король, — кисло произнёс Лиестаней.

— Я уже проклят, — отозвался он. — Давай что-нибудь оригинальное.

— Я буду ждать тебя, — бывший глава смотрел ему прямо в глаза.

— Прощай, Лиестаней.

Свистнул клинок.

Нужно было уходить. Он ещё раз преобразился и торопливо сбросил доспех. Несколько фокусов с одеждой, и она больше не смотрелась как форма. Сейчас лучше не выглядеть как воин: к простым беженцам меньше вопросов у патрулей, да и противники над гражданскими особо не зверствовали.

Опять выбравшись из леса на уже знакомую дорогу в сторону Приморья, он выудил из-за пазухи кулон и всмотрелся в его белёсую муть.

Звезда ждала.

Ему предстоял долгий путь на юг. На Острова.