Пламя возмездия

1

Сдается мне, вам стоит на это взглянуть! — сказал Вашти, входя в круг света, отбрасываемый пышным костром.

— Куда взглянуть? — отозвался Хапри.

Асир махнул рукой куда-то за спину. — Что там? — сухо спросил киммериец, изучая зазубрину на мече, оставшуюся на память о маульпе.

Человек какой-то лежит.

— Живой? — Конан встал.

— Бормочет что-то непонятное. Так что — живой. Пока. Уж больно его бормотание сродни предсмертному бреду.

— И чего бормочет? — Хапри тоже встал. Взялся было за рукоять сабли, но передумал беспокоить оружие.

— Веди! — приказал киммериец, всматриваясь в темноту. Вашти в который раз бросил восхищенный взгляд на блики, играющие на могучих мышцах Конана. Игры пламени выгодно подчеркивали мускулатуру короля Аквилонии, порождая в сознании асира мимолетную зависть.

Отряд погрузился во тьму. Через несколько шагов Конан уперся в спину Вашти. Отстранил его в сторону и присел над дрожащим комком тьмы.

— Надо перенести его ближе к огню, — заключил киммериец, прислушиваясь к бессвязному бормотанию.

Хапри подхватил незнакомца под руки, Вашти взялся за ноги.

В свете костра Конан смог рассмотреть находку асира. Перед ним лежал парнишка. Худой, но высокий и плечистый. Раскосые глаза были плотно прикрыты дрожащими веками. Плечи незнакомца покрывали крупные волдыри, оставленные сильными ожогами.

— Да он, похоже, тоже недавно из Пустыни Смерти выбрался, — заметил Хапри, изучая его кожу, измученную ярким солнцем.

Незнакомец открыл глаза и посмотрел па киммерийца. Его зрачки забегали, пытаясь вернуть зрению четкость.

— Воды, — прошептал он наконец потрескавшимися от жары губами.

Хапри зачерпнул огромным листом местного дерева мутной жидкости из старого пня, храпящего затхлую воду давнего дождя. Путникам выбирать не приходилось. Все запасы живительной влаги остались в пустыне вместе с погибшим караваном.

Незнакомец жадно пил, потом взял лист в руки и сел. Он оживал на глазах.

— Как твое имя?! — спросил киммериец, неотрывно глядя в болезненно желтые глаза юноши.

— Фатих, — сипло пробормотал тот, недоверчиво прислушиваясь к собственному голосу. — Меня зовут Фатих.

— Кто ты и что здесь делаешь?

— Я сын паромщика. Помогал другу дойти до Хорота. Мы шли коротким путем — через пустыню.

— И где твой друг? — Вашти покосился в сторону, где он нашел Фатиха.

— Талиф погиб. Его схватило чудовище, прятавшееся в зыбучих песках.

— Зачем ты повел своего друга через Пустыню Смерти? — спросил Конан.

— Он спасался от погони. Украл немного серебра с одного из шикасских рудников. — Незнакомец закрыл глаза, не в состоянии выдержать тяжелый взгляд киммерийца. — Это самый короткий путь.

— Как ты здесь оказался?

— Прилетел. — Фатих закашлялся.

Вашти и Хапри переглянулись. Асир покрутил пальцем у виска.

— Что значит — прилетел? — нахмурился Конан.

— На драконе. Он долго держал меня в своей омерзительной пасти. Под языком. Потом внезапно дракон исчез, и я начал падать. Помню яркую вспышку. Что-то больно оцарапало руки и ноги. Все.

— Ты что забыл, мы сюда тоже не пешком пришли, — прошептал Хапри на ухо Вашти, реагируя на его жест.

Асир на миг задумался, виновато улыбнулся и опустил руку.

— Ну, и что нам с тобой делать, Фатих? — сухо спросил Конан.

— Помогите добраться до реки. Отец отблагодарит!

— А кто твой отец? — поинтересовался Хапри.

— Он держит переправу через Хорот.

— Паромщик? — Вашти удивленно покосился на юношу.

Фатих кивнул, зачерпнул еще воды и припал к листу.

Отряд киммерийца оживился.

— На рассвете ты поведешь нас к своему отцу! — заключил Конан.

2

Утро встретило путников крупными каплями зеркально чистой росы. Светало. Солнечные лучи уже давно резвились между длинными перистыми облаками, но самого солнца еще видно не было.

Конан открыл глаза. На ресницу упала капля росы, скатившаяся с древесного листа. Киммериец инстинктивно моргнул, но больше ничем не выдал своего пробуждения. Вместо того, чтобы резко подняться, как он делал каждое мирное утро, и идти будить свою немногочисленную команду, Конан оставался неподвижным, стараясь держать дыхание ровным.

Звук, который и заставил киммерийца насторожиться, повторился. Кто-то медленно крался к месту ночлега отряда короля Аквилонии. Кто-то большой, ибо, несмотря на все попытки чужака приблизиться тихо, его выдавало тяжелое дыхание и похрустывание настила из мелких веток, ссохшихся под палящим солнцем на вершине деревьев и сорванных коварным ветром.

Дыхание приблизилось, хруст прекратился. Конан заметил, как медленно сдвинулась рука Вашти, лежащего по другую сторону от потухшего костра.

Асир нащупал саблю и замер. Киммериец был уверен, что и Хапри давно вырвался из предательских объятий сна и застыл в ожидании команды. Только Фатих громко сопел и ворочался на мягкой постели из травы и листьев. Сын паромщика был далек от реальности, тем более — от опасностей реального мира.

Гость остановился на краю поляны, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Затем пришел к какому-то решению и сделал шаг в сторону путников.

— К бою! — выкрикнул Конан, вскакивая на ноги. По обе стороны от его меча тут же заблестели сабли.

Над воинами возвышался огромным зверь с туловищем медведя и головой тигра.

— Везет нам на уродов, — проскрежетал асир.

Тигромедведь посмотрел на него. Киммериец с удивлением понял, что зверь не собирается на них нападать. Не с таким добродушным взглядом предательски нападают на спящих противников. Не обращая внимания на людей, выставивших перед собой крошечное, по его меркам, оружие, невиданное животное прошло рядом с ними, наступив на все еще дымящиеся угли костра, и склонилось над Фатихом. Огромная волосатая лапа тронула плечо сына паромщика. Тот заворочался, открыл глаза.

— Гриз! — радостно воскликнул Фатих, хватая толстую лапу. Зверь довольно заурчал, словно большая кошка.

— Может, ты нам кое-что пояснишь? — спросил Хапри. Фатих обернулся, поглаживая темно-коричневую шерсть тигромедведя.

— Это Гриз — наш питомец, — сказал он. — Он помогает отцу управляться с хозяйством, когда меня нет рядом. Заодно — сторожит переправу и дом.

— И что он здесь делает? — спросил Вашти.

— Наверное, меня почуял и пришел.

— Чего ж тогда подкрадывался?

— Не хотел меня будить. Но потом, похоже, не сдержался.

Зверь, настороженно прислушивающийся к разговору, закивал, будто поняв о чем говорят люди. Теперь он вел себя еще миролюбивее, когда почувствовал, что хозяин находится среди друзей.

— Нам нужно идти, — напомнил Конан, пряча меч в кожаных ножнах. — Ты приведешь нас к паромщику?

— Конечно.

Когда, быстро перекусив ягодами, найденными Гризом, отряд короля Аквилонии двинулся в путь, Фатих снова удивил воинов. Он забрался на шею своему питомцу и, словно забыв о гибели друга, всю дорогу до дома распевал песни. Пытка, ибо сын паромщика был далек от певческого искусства, продолжалась недолго. Как раз тогда, когда Вашти обдумывал, каким образом сбить с ног тигромедведя и добраться до горе-певца, редкий лес кончился, и ветерок донес до путников сладостный после Пустыни Смерти запах манящих вод Хорота.

Дом паромщика выглядел точно так же, как и дом старейшины, словно возведенный строителями кванти. К парому, курсирующему между двумя берегами, вела бревенчатая пристань, начинающаяся от самого крыльца дома. Сам паром мало чем отличался от обыкновенного плота, разве что добротностью креплений и высокими перилами. Через Хорот была переброшена толстая веревка, вдоль которой паромщик переправлял людей и товар на другой берег.

Река встретила путников густым туманом, берущим начало в двадцати шагах от берега и полностью скрывающим прозрачные воды Хорота.

— В недоброе время пришли мы, — пробормотал Фатих, нахмурившись. Перегнулся через голову Гриза и посмотрел в его огромные глаза. — Как ты мог бросить отца одного во время Тумана Призраков?

Зверь виновато опустил голову. Заскулил, но сын паромщика и не думал его утешать. Видимо, его питомец допустил слишком большую, опасную оплошность.

Киммериец, не дожидаясь предупреждения, обнажил меч. Вашти и Хапри последовали его примеру.

Окна дома были плотно закрыты ставнями, не давая путникам возможности заглянуть внутрь. Мощная дубовая дверь прикрывала вход без единой щели.

Фатих слез с Гриза и тихо постучал. Глухо заклокотала в тумане какая-то птица, пустив зловещее эхо. Дом молчал.

Фатих постучал еще раз. На этот раз громче. Настороженно вслушался в звуки за дверью. На лице сына паромщика появилось тревожное выражение. Он бросил на Гриза злой взгляд, хмуро посмотрел на туман, скрывающий половину парома, и, размахнувшись, забарабанил в двери.

Конан молча наблюдал за Фатихом.

Туман Призраков… Тут было над чем поразмыслить.

Чего так боится сын паромщика, оглядываясь на затуманенную реку? Что может быть настолько опасным, чтобы угрожать этой непреступной крепости, в которую паромщик превратил свой дом? Какое очередное испытание приготовил Кром для воинов? Конан не хотел верить, что чем-то прогневил могущественного бога. С таким противником ему никогда не справиться, ибо судьбу победить — не во власти смертного, не умеющего управлять временем, подвластным лишь богам.

Много вопросов теснились в сознании киммерийца, но король Аквилонии не дал им долго разъедать свой мозг. Резко тряхнув головой, он сбросил пелену мрачных мыслей и прислушался. Где-то в глубине дома зашуршали шаги.

Вскоре путники отчетливо услышали, как кто-то остановился по ту сторону двери. Громко ухнул филин, разбуженный тишиной. Все затаили дыхание.

3

— Гриз, это ты? — строго спросил кто-то из-за двери.

— Отец, открывай! — обрадовался Фатих.

— Не спеши, сынок. Прости старика за недоверие, но обернись, и ты увидишь его источник. Докажи, что ты мой сын!

Хапри вскинул брови, посмотрел на Вашти. Но асир, как и Конан, напряженно ждали развязки.

Сын паромщика мрачно посмотрел на Туман Призраков, приблизивший густую пелену еще на шаг, и задумался.

— Я не понимаю, что здесь происходит, но попробуй напомнить ему что-то из вашей жизни. Что знаете только вы, — посоветовал киммериец, прикрыв рукой глаза. Он чувствовал себя очень неуютно возле Хорота, окутанного волнением. Туман дышал опасностью. Это настораживало и держало в постоянном выматывающем напряжении. Конан предпочитал видеть противника, а не биться в стену предположений.

— Ты не один? — насторожился паромщик.

— Да, отец, со мной доблестные воины и Гриз!

Дверь внезапно отворилась.

— Проходите, — радушно сказал отец Фатиха, отступая в сторону.

Киммериец мгновение помедлил, бросил на старика-паромщика оценивающий взгляд и, не пряча меч, вошел вслед за Фатихом. Вашти и Хапри последовали за ним.

Асир задержался, пристально посмотрел в глаза хозяина дома на реке.

— Почему ты открыл нам дверь?

— Гриз никогда не ошибается. Если он пришел с вами, значит — вы друзья моего сына, а приведший вас — мой сын.

Вскоре паромщик уже потчевал гостей настоем из трав, которые росли только на берегах Хорота. Воины маленькими глотками опорожняли высокие кувшины, поглядывая на скудное убранство комнаты: добротный стол, десяток затертых табуретов, длинная скамья вдоль стены да небольшой плетеный ковер, наверняка прикрывающий вход в погреб.

Пламя трех свечей давало достаточно света, чтобы путники рассмотрели отца Фатиха получше. Седина давно скрыла молодость паромщика, но живые, по-восточному раскосые глаза, все еще сверкающие озорством, молодили его. Обветренная, загорелая кожа боролась с морщинами и складками. В движениях сквозила живость и уверенность.

— Что-то ты, сынок, припозднился, — сказал старик укоризненно. — Два дня я провел в тревожном ожидании и неведении.

— Угораздило меня, отец, ослушаться твоего напутствия и пойти через Пустыню Смерти.

Лицо паромщика потемнело от возмущения, затем кровь отхлынула от щек, выдавая осознание опасности, которой подверг себя Фатих.

— Зачем ты это сделал?

— В Шикасе я встретил Талифа…

— Этого бездельника и вора! — вскрикнул паромщик и стукнул кулаком по столу. Вспомнил про гостей, притих. — Я говорил тебе, что эта дружба до добра не доведет?!

— Говорил. — Фатих пристыжено склонил голову. — Но теперь он уже не будет будить в тебе гнев. Талиф мертв. Пустыня убила его. Он хотел пойти коротким путем, я повел его через пустошь. Повел к гибели.

— Только не говори, что ты повинен в его смерти. Я тебя знаю, может, лучше, чем ты сам. Пустыня Смерти никогда бы не заманила тебя, если бы не твоя безотказность. Ты хотел помочь Талифу, негодяю, который всего несколько лет тому назад украл нашу кобылу и исчез. Не вини себя, сынок, боги забирают только тех, кто им нужен. Случайностей в таких делах не бывает.

Конан терпеливо дослушал поучения паромщика, затем поставил кувшин на стол, привлекая всеобщее внимание.

— Нам нужно перебраться на другой берег Хорота.

В комнате повисла тишина. Старик испуганно посмотрел на киммерийца.

— Если бы не видел я твоего лица, серьезности твоих глаз, то просто посмеялся бы над твоими словами. Не шутишь ли ты, воин?

— Нет, я далек от этого уже многие годы. Что дает тебе повод для смеха?

— Давай, я расскажу тебе и твоим друзьям про Туман Призраков. После этого я спрошу тебя снова о серьезности твоих намерений.

— Я слушаю тебя, — кивнул Конан.

Паромщик посмотрел на пламя свечи, задержал взгляд, собираясь с мыслями.

— Когда-то давным-давно здесь жили атланты, испытывавшие едва ли не рассвет своего могущества. Они пришли с запада и расселились по берегу Хорота. В этих местах реку разделял, чтобы потом соединить, огромный остров. Этот прекрасный оазис Хорота облюбовали сановитые атланты. Среди фруктовых садов, подобия которым не найти во всей Хайбории, взметнулись к небу и богам высокие дворцы, украшенные всеми виданными и невиданными драгоценными камнями и металлами. Многочисленные башни протыкали облака. Атланты жили спокойной и богатой жизнью.

Но однажды пришла стихия. Наводнение, которое еще ни разу так рьяно не тревожило Хорот, затопило множество поселений атлантов на побережье реки. А больше всего пострадали сады и дворцы на острове. Плодовые деревья вырывало с корнем и уносило вместе с сотнями погибших атлантов. Вода подмывала дворцы, обрушивая стену за стеной, башню за башней. Казалось, не было этому конца, когда среди грозных волн бушующего Хорота с одной из башен заметили крохотную лодку, в которой стоял человек. Он не боялся упасть. Его хрупкое суденышко словно и не замечало огромных пенящихся волн, бьющихся в борта. Человек сошел с лодки прямо в одно из окон башни, к которому вода подобралась особенно близко. Он встретил перепуганных атлантов спокойными речами и предложил помощь, потребовав взамен привилегии и власть. Атланты согласились без промедления, с недоверием и завистью отнесясь к словам незнакомца. Потом только они поняли, что их спаситель — могущественный колдун с востока, которому подчиняются самые грозные силы природы.

Не прошло и дня, как Хорот успокоился и обмелел. Радости атлантов не было предела. Они возвели для спасителя красивейший дворец, задаривали его дорогими подарками. Жизнь колдуна стала богатой, роскошной. И тогда он решил упрочнить свою власть, вмешавшись в интриги сановников.

Это было его ошибкой. Не будучи искушенным в этой коварной борьбе, колдун пал жертвой чьей-то опасной авантюры. Ему приписали попытку переворота и захвата власти. Приговорили к смерти. Народная любовь мгновенно испарилась, заслуги были забыты. Его могущество пугало, поэтому приговор был приведен в исполнение на следующее же утро.

Но перед смертью колдун, связанный и скованный по рукам и ногам, держал речь. Атланты не успели закрыть ему рот. Странное проклятие на неведомом языке сошло со старческих губ перед тем, как голова колдуна скатилась в воду.

В то же мгновение остров засиял, словно звезда. Вспыхнул и погас. Атланты, толпившиеся на берегу Хорота, бежали, охваченные ужасом.

Остров исчез.

С тех пор каждый год воды реки в этих местах затуманиваются, чтобы скрыть призрачный остров. Атланты все еще живут на нем, но они приняли облик огромных волков, раздирающих всякого, кто осмелится приблизиться к ним. Так гласит легенда…

— Ты веришь в свои слова, паромщик? — спросил Конан, рисуя на столе невидимые узоры.

— Ничего другого не остается, — развел руками старик. — Мне не раз доводилось видеть здесь огромных волков, их пылающие яростью красные глаза.

— Долго длится этот Туман Призраков? — проворчал Хапри, сверля глазами стол.

— Ровно семь дней. Вчера начался.

Вашти выругался.

— Можно этот туман как-то обойти? — Конан резко провел рукой по длинным волосам.

— Остров довольно узкий, но длинный. День пути. Я это хорошо знаю. В свое время нужно было попасть на другой берег. Пришлось идти… Если же пытаться обойти вверх по течению, то дорога займет намного дольше, там очень густые прибрежные заросли.

— Что же нам тогда делать? — пробормотал Хапри, с надеждой глядя на киммерийца.

— Оставайтесь, — сказал паромщик. — Места у меня на всех хватит.

— Нет, мы не можем ждать шесть дней! — Конан хлопнул ладонью по столу. — У нас нет времени в запасе, старик. Совсем. Мы должны не позже ночи быть на другом берегу!

За дверями внезапно раздался громкий рык, затем еще один. Глухой удар породил жалобное поскуливание. Киммериец вскочил, опрокидывая табурет.

— Что случилось? — замотал головой разбуженный Фатих, до этого дремавший на лавке.

— Волки! — выпучил глаза паромщик.

— Гриз! — воскликнул Фатих и бросился открывать дверь.

Конан оттолкнул его и, сдвинув в сторону тяжелый засов, первым выбрался из дома. Возле парома лежал тигромедведь. Вокруг него искривились в неестественных позах огромные волки. Двое были еще живы. Пытаясь добраться до воды, они отчаянно дергали перебитыми лапами. Но силы покинули их разбитые тела. Питомец семьи паромщиков обладал огромной силой, если способен был так изувечить противников. Гриз не подавал признаков жизни. Его шерсть, обильно смоченная кровью врагов и водой Хорота, сбилась в комки.

— Гриз! — закричал Фатих, с ужасом наблюдая, как из шеи тигромедведя вырывается карминовая струя. Острые клыки волков все-таки достали до уязвимого места. Сын паромщика устремился к любимцу.

— Стой! — приказал киммериец, схватив его за плечо. Подозрительный взгляд Конана пытался пронзить толщу тумана, почти скрывшего паром.

— Волки могут только этого и ждать, — добавил он.

Перехватив меч двумя руками, он медленно пошел к Гризу.

4

Конан двигался практически беззвучно, мягко ступая по бревнам причала. Туман колыхался, закручиваясь в вихри от неосязаемых потоков воздуха. Он словно завлекал воина, подбадривая при каждом движении.

Киммериец был всего в пяти шагах от Гриза, когда заметил в тумане три темных пятна, и резко бросился на землю. Зубы зверя клацнули над головой Конан. Тускло блеснул меч, вспарывающий худое брюхо. Волк заскулил, упал, затрясся и задергал лапами. Конан вскочил. С двух сторон к нему подкрадывались, низко склонив головы, два зверя. Волки двигались бесшумно, лишь глухое рычание выдавало их. Киммериец настороженно водил мечом из стороны в сторону, ожидая атаки в любой миг.

— Саблю! — крикнул он, продолжая внимательно следить за противниками. — Мне нужна сабля! Вашти!

— Бросаю! — отозвался асир. За спиной Конана засвистело острое лезвие, вспарывая густой воздух. Воин резко развернулся, легко подхватывая оружие. И тут же волки напали, решив, что Конан отвлекся.

Два блика сверкнули навстречу атлантам, укрытым проклятием.

Меч столкнулся с острым клыком, отскакивая и выворачивая руку киммерийца. Зверь упал и, издав удивительно человеческий стон, начал тереть лапой челюсть.

Сабля попала точно в пасть второго волка, мгновенно погасив блеск демонических глаз. Не давая себе передышки, Конан взмахнул мечом и отрубил голову стонущего зверя.

Осмотрелся. К четырем убитым Гризом волкам добавилось еще три.

Вложив меч в ножны, киммериец, держа наготове саблю, схватил тигромедведя за лапу и, напрягая мышцы, медленно потащил его к дому.

— Пусть устраивают пир над своими сородичами, — спокойно сказал он, когда подошел к паромщику.

Туман откликнулся слитным воем. Через мгновение Конан понял, что приближается уже целая стая волков.

— Все — в дом! — приказал он, схватил Гриза за густую шерсть и последним забрался в укрытие. В щель закрывающейся двери он увидел многочисленные угли глаз, дрожащих в молочной пелене Тумана Призраков.

— Значит, легенда не врет, — подытожил киммериец, оглядевшись. Его глаза метались от Вашти, прячущего вернувшуюся саблю, к Хапри, настороженно поглядывающему на дверь. Затем взор Конана остановился на побелевшем от пережитого страха лице паромщика.

— И много этих волков на острове? — спросил киммериец после недолгого, но напряженного молчания.

— Сотни, — развел руками старик. — Может, тысячи. Кто их знает? Легенда умалчивает, сколько атлантов жило на побережье Хорота. Тем более — на острове. Но одно мне известно точно — остров очень длинный, и на нем было много дворцов.

— Похоже, нам придется прорываться через Хорот с оружием в руках, — мрачно сказал король Аквилонии, осмотрев свой отряд.

— Безрассудство, — сказал паромщик, покачивая головой. — Еще никто из осмелившихся разрушить заклинание не вернулся живым. И редко кому удавалось выловить из реки трупы этих безрассудных удальцов, когда Туман Призраков исчезал вместе с проклятым островом.

— О каком заклинании ты говоришь? — вскинул брови Конан.

— Я разве не рассказал? Нет? Тогда слушайте. Существует поверье: если кто-то сможет продержаться на острове от полудня до заката, тогда чары окутывающие атлантов, будут рассеяны. Волки обретут человеческое обличие, чтобы их души заняли достойное место среди предков. Они исчезнут, покорившись времени, и не будут больше страдать от вечного блуждания в Тумане Призраков. Остров снова заживет прежней жизнью, вернув себе утраченную природную девственность. А избавитель в награду получит от атлантов щедрый дар.

— Я не собираюсь торчать на острове до заката! — возмущенно воскликнул Вашти.

— Это невозможно, — откликнулся Хапри на вопросительный взгляд киммерийца.

— Решено! — пророкотал король Аквилонии.

— Мы не имеем права поддаваться власти легенды, какой бы правдивой и благородной она ни была. У нас есть более важная миссия. Будем прорываться!

— Это непросто, — печально сказал старик. — Волки впервые за долгие годы напали на мой дом. А это значит, они почувствовали опасность, нависшую над их существованием. Не тешьтесь надеждой, что волки хотят освобождения от заклятья. Их сознанием управляют демоны, а не атланты. Человеческие желания подавлены потусторонним гневом и жаждой крови.

— Нам только битвы с демонами не хватало, — пробормотал Хапри, поглаживая рукоять сабли.

— Откуда тебе столько известно об этой легенде? — подозрительно спросил Вашти.

— Во-первых, я здесь живу — видел немало. Во-вторых, пять лет назад мне довелось переправлять одного странного человека. Он пришел, как и вы, во время Тумана Призраков. Но проявил больше благоразумия и остался у меня переждать, пока колдовство не рассеется. Этот человек и поведал мне легенду Падших Атлантов.

— Ты дашь нам паром, старик? — спросил киммериец, решительно вскинув голову.

— Разве я могу отказать человеку, спасшему жизнь моему сыну? — грустно ухмыльнулся паромщик. Киммериец успел поведать ему историю похода через Пустыню Смерти. Когда же Фатих рассказал о своем путешествии, все встало на свои места. — Берите. Только не забудьте, что он не доставит вас на другой берег. Посередине реку перечеркивает остров. Так что, перебравшись через него, вам придется добираться до берега вплавь. А паром я потом подберу, после Тумана.

Внезапно дверь сотряс мощный удар, привлекая всеобщее внимание.

— И чего им неймется?! — покачал головой Хапри.

— Они чувствуют опасность, — напомнил паромщик.

— Мы ведь не собираемся разрушать заклинание! — возмутился Вашти. Он никогда не видел волков, и первая встреча с ними создала в его памяти не лучший образ, заставляя трепетать, казалось, бесстрашное сердце. В соседней комнате кто-то закричал, заставив даже Конана содрогнуться от ужаса.

— Фатих! — Паромщик побледнел. — Волки пробрались через дымоход!

Киммериец бросился вслед за сорвавшимся в места стариком. Краем уха он услышал, как надсадно затрещала дверь под тяжестью нового, более тяжелого удара. Кто-то сосредоточенно царапал прочные ставни, скрывающие окна. Дом паромщика атаковали уже не три волка. Киммериец по глухому рычанию выделил пятерых: двое прыгали на дверь, трое пытались найти слабину в добротных ставнях.

— Как мне надоела вся эта нечисть! — воскликнул Хапри, выхватывая саблю. Подскочил к двери, сдвинул засов.

— Об угол ударился?! — схватил его за плечо Вашти. — Хочешь нас всех погубить?!

Но молодой воин только отмахнулся, освобождаясь от руки асира. Толкнув дверь, он врезал по морде первому волку. Второй оказался порасторопнее, увернулся. Но Хапри успел полоснуть его саблей по глазам. И тут же закрыл дверь.

Тем временем киммериец и паромщик ворвались в комнату, из которой донесся крик Фатиха. В воздухе летали облака потревоженной сажи. Конан громко чихнул, привнеся в бесцельное кружение серых пылинок еще больший хаос.

Сын паромщика лежал на жестком ковре в центре комнаты. Над ним возвышался оскалившийся волк, презрительно сверкающий голодными глазами. Окровавленные руки Фатиха закрывали заплаканное лицо, полные дикого ужаса глаза. Но зверь, увидев короля Аквилонии, сразу же утратил интерес к первой жертве. Легко спружинив на сильных лапах, он бросился на киммерийца. Паромщик испуганно отшатнулся, враз потеряв всю воинственность.

Несмотря на молниеносную реакцию, Конан немного запоздал, поднимая меч. Когти волка вцепились в его руку, заставив выпустить оружие. Еще прыжок. Огромная пасть замерла совсем близко от горла воина. Киммериец, удерживая голову извивающегося животного за уши, почувствовал на лице разгоряченное дыхание. Ноги Конана натолкнулись на порог, и противники, сплетенные в смертельных объятиях, повалились на пол.

Паромщик заметил, что из огромного камина высунул голову еще один волк. Недолго думая, старик подхватил с пола меч киммерийца и рубанул от плеча. Полетела серая крошка. Меч задел камень, из которого был сложен очаг. Острое лезвие вонзилось в шею зверя и застряло, уперевшись в крепкий хребет. Сила старика не могла соперничать с силой хозяина оружия. Но такого удара оказалось достаточно. Волк дернулся и обмяк, закрыв своим телом лаз для других зверей.

Конан натужно хрипел, с трудом удерживая невероятно сильного противника. Ни один обычный волк не выдержал бы и мгновения в схватке с киммерийцем. Если только зверя не создала Тьма… Острые когти все глубже рыли борозды на теле Конана. Уродливая голова резко дергалась, пытаясь внезапным рывком прорваться к горлу короля Аквилонии. Но крепкие руки не ослабляли хватки.

Два когтя неожиданно впились в могучее бедро. Киммериец стиснул зубы от боли, собрал воедино всю ненависть и мощным рывком сломал зверю шею. С отвращением сбросил тварь с себя.

Конан прислушался и удивленно замер.

Наступившая тишина завораживала.

5

— Почему волки отступили? — в который раз спросил Хапри.

— Испугались, — довольно усмехнулся Вашти, разлегшийся на скамье.

— Не знаю, ведомо ли им такое чувство как страх, — покачал головой Конан и посмотрел на сына паромщика, обрабатывающего его раны мутной жидкостью с резким запахом.

— Я заметил в их глазах только скрытую ненависть и затаенную хитрость. — Хапри задумчиво оглядел комнату. Его взгляд остановился на короле Аквилонии. — Эти твари намного умнее, чем кажется поначалу. Ими управляют не животные инстинкты.

— Я вам солгал, — неожиданно сказал паромщик, не отрывая взор от пола. — Когда говорил про незнакомца, поведавшего мне легенду атлантов.

Все взгляды скрестились на старике.

— Ну, теперь-то ты готов сказать нам правду? — вскинул бровь киммериец. — Хорошо, мы слушаем.

— Я говорил вам, что мой дом впервые подвергся нападению волков. Это неправда. Первый раз уже был.

— И произошло это тогда, когда ты принимал у себя того самого любителя легенд, — сказал Хапри.

Паромщик кивнул и продолжил:

— Звери обступили дом и протяжно выли. Потом дружно набросились. Еще не было ставень. Дверь я сколотил из тонких досок. К тому же она не запиралась. Поэтому вскоре волки заполнили все комнаты — слава Митре, Фатих тогда ушел в Шамар! — и зажали меня и гостя в углу. Но, что странно, они не обращали на меня внимания. Совсем. Взгляды красных немигающих глаз были направлены на незнакомца, который перед этим и поведал мне легенду. Я для них не существовал! Что-то подобное я видел сегодня…

— …Когда волк напал на меня, — спокойно сказал Конан, — в то время как ты стоял на шаг ближе к нему и выглядел гораздо более привлекательной жертвой.

— Именно!

— И что произошло с твоим гостем? — поторопил старика Хапри.

— Ничего. Абсолютно. За мгновение до нападения зверей, он внезапно поднял правую руку и сказал несколько слов на неведомом мне языке. Услышав эти гортанные звуки, волки разом поджали хвосты и, жалобно поскуливая, выбежали из дома.

— Снова — колдун! — возмутился асир. — О Имир, за что ты так не жалуешь наш поход?!

— Здесь владения других богов, Вашти, — заметил Хапри. — Так что не стоит спрашивать со своего. Он далеко на севере.

Асир мрачно покосился на молодого воина. Промолчал.

— А дальше? — Конан терпеливо ждал продолжения рассказа паромщика.

— После того, как всех волков поглотил Туман Призраков, мой гость, не говоря ни слова, вышел на причал, вскочил на паром и уплыл.

— Как это — уплыл? — воскликнул Вашти.

— А вот так. Взял и уплыл. Мой мозг был не настолько сильно подавлен страхом, чтобы я бросился мешать колдуну. А паром я нашел на следующий день после того, как рассеялся туман. Прибило к берегу ниже по течению.

— Странно как-то, — сказал киммериец после недолгого молчания. — Легенды обычно расходятся очень быстро. Они не держатся долго в одних устах, распространяясь подобно лавине или болезни. Но о твоей я слышал впервые. К тому же, по твоим словам, остров просто огромен — больше суток пути в длину. И о нем тоже нет ни одного предания. Можно попробовать объяснить это тем, что баржи начинают ходить дальше по течению из-за многочисленных мелей Хорота, поэтому люди редко бывают в этих местах. Но верится в такое объяснение с трудом.

— Ничем не могу помочь, — развел руками старик. — Твои сомнения можешь развеять только ты сам.

— Или остров, — спокойно добавил Конан.

6

— И все-таки почему они отступили? — Киммериец напряженно всматривался в туман.

— У меня есть предположение, — отозвался паромщик, передавая Вашти корзину с провизией. Встретил взгляд Конана. — Мой таинственный гость упомянул однажды про привязанность волков к туману. Я понял, что долго вне Тумана Призраков они жить не могут. Как рыбы — без воды.

— Верь в это, — кивнул король Аквилонии. — Похоже, в этом твое единственное спасение!

— Счастливого пути! — махнул старик и толкнул паром. Конан ускорил отплытие, навалившись на багор, которым уперся в причал.

— Вашти, Хапри, не подходите близко к перилам, — тихо сказал он, вслушиваясь в шелест воды, ласкающей просмоленные бревна.

Асир что-то буркнул в ответ об излишестве детских поучений, но тут же вспомнил, к кому обращается, и замолчал.

Молодой воин отошел на середину парома и сел.

— Встань! — нахмурился Конан. — Сидя ты не сможешь в полную силу отреагировать на внезапную атаку.

Хапри молча подчинился.

Вашти взялся единолично управлять переправой. Он медленно и размеренно подходил к носу парома и, крепко сжав веревку, отступал к корме.

— Ты неправильно идешь, — заметил молодой воин, рассматривая скрытые туманом очертания спутника. — Нужно не пятиться, а идти лицом вперед. Так удобнее!

— Удобнее? — усмехнулся асир. — Так удобнее получить когтем в спину и клыками в зад!

Разговоры прекратились. На пароме воцарилась мрачная тишина. Конан настороженно глядел по сторонам, но почти ничего не видел в тумане. Киммериец едва мог рассмотреть своих воинов. Хапри замер. Вашти спокойно вышагивал вдоль перил.

Король Аквилонии поднял голову, в надежде увидеть хоть какие-то признаки солнца, но взгляд вылавливал лишь слабое, беспощадно рассеянное свечение.

Где-то рядом плеснула крупная рыба. Потом еще одна. После третьего всплеска киммериец схватился за меч.

— Внимание, — прошептал он.

Хапри медленно обнажил саблю, вставая спиной к широкой спине Конана.

Вашти продолжал тянуть паром. Лишь пружинящий шаг выдавал его готовность к бою. Левая рука, опустившаяся на рукоять сабли, говорила о решимости и уверенности. Асир выжидал.

Но вместо волков из воды на деревянный настил выползло что-то небольшое, по колено воинам. Вашти бросил веревку и попятился. Он первым рассмотрел новых противников.

— Лучше бы это были волки, — прошептал асир, пристраиваясь спиной к братьям по оружию. Теперь отряд Конана мог отражать атаки сразу с трех сторон.

— Что ты увидел? — спросил Хапри, присматриваясь к неторопливым теням, окружившим паром.

— Вашти, отвечай! — приказал киммериец. Он давно открыл для себя истину: чем меньше враг, тем он опаснее. Природа, даже магическая, всегда воздавала за навязанные недостатки, вроде небольшого размера. Некоторые насекомые одним лишь укусом могли убить самого крепкого человека. Другие же многократно превосходили в ловкости и скорости.

Асир молчал. Он не любил даже пауков, не говоря уже о тех тварях, что лезли сейчас на воинов.

— Вашти! — прошипел Хапри, ткнув того локтем в бок.

— Скорпионы, — тихо отозвался асир. — Гигантские скорпионы.

Меч киммерийца вздрогнул, покачнулся. Конан сглотнул слюну. Он понял, почему враг так лениво передвигается. Они собирают армию для решающего штурма.

— Скорпионы очень проворны! — сказал он. — Не обманитесь видимой неповоротливостью!

— И что они здесь делают? — сухо спросил Хапри. — Что творится с миром? В пустыне мы встретились с гигантским крабом. На реке из воды вылезают десятки скорпионов.

— Колдовство! — отозвался Вашти. — Ну, мы так долго будем стоять? Или они решили заморить нас голодом?

— Похоже, что нам придется ждать, пока они не соберут приличное воинство и не победят нас количеством, — заметил король Аквилонии. — Кто против такой участи?

— Мне поднимать руку? — кисло улыбнулся Хапри.

— Я — против! — кивнул асир. — Эти проклятые маги даже героически погибнуть не дают! Будь здесь зритель, который рассказал бы моим потомкам о подвигах предка, я бы не беспокоился. Но чтобы меня бесследно сожрали какие-то гигантские тараканы!.. Ни за что!

— Тогда — вперед, — прошептал Конан. — Атакуем первым. По команде.

Очередная тень уцепилась в борт парома и, отчаянно работая скрытыми туманом клешнями, медленно влезла на дощатый настил, пристраиваясь бок о бок с другими скорпионами.

— Вперед! — проревел Конан, и троица рассыпалась, устремившись к замершему от неожиданности врагу.

7

Киммериец взмахнул мечом, в сторону полетели клешни, хвосты и перерубленные куски тел скорпионов, смешавшихся с щепками, в которые превращались перила после могучих ударов. Конан безостановочно размахивал тяжелым оружие, не давая врагу приблизиться. Короткие выпады поднимали в воздух тучи щепок и сраженных скорпионов. Иногда меч касался пола, оставляя глубокие рубцы. Но враг и не думал отступать. Пустующее место тут же заполняли новые противники, суетливо влезающие на паром.

Вашти крутил перед собой мельницу, поворачиваясь из стороны в сторону. Острое лезвие, на бешенной скорости превратившееся в блестящий и круг, крошило крепкие латы скорпионов на тысячи мелких кусочков. Враги отступали под защиту перил и каната, который асир боялся перерубить.

Но вскоре им стало тесно, и скорпионы посыпались на своих сородичей, только собравшихся влезть на паром.

Хапри убивал скорпионов по одному. Выманивал врага на себя, затем он ловко наступал на толстую спину и тремя стремительными взмахами сабли отсекал острые клешни и смертоносный хвост. Но и молодой воин вскоре последовал примеру Конана. Скорпионы перестали атаковать по одиночке.

— Этих тварей никогда не убудет! — прокричал Конан, расчищая очередную площадку от прибывающих врагов. — Это колдовство! Кто-то управляет ими, и будет создавать этих тварей, пока последний из нас не поляжет от смертельного яда.

— Ох, и доберусь же я до этого колдуна! — взревел Вашти, резко взмахнув мечом над полом. С десяток тесно сбившихся скорпионов лишились лап.

— Надо что-то делать! — отозвался Хапри, чувствуя накатывающуюся усталость. Темп, навязанный атаками скорпионов, изматывал молодого воина.

— Вашти, мы должны плыть, — громко сказал киммериец. — Тогда этим тварям будет сложнее забраться на паром.

— У каната полно скорпионов! — крикнул асир.

— Так перетащи его на середину парома! Быстрее!

Вашти спрятал саблю, ногой отогнал двух проворных противников, схватил канат и, рывком сорвав его с двух крючьев на перилах, потащил на середину парома.

— А мы прикроем тебя с боков! — подхватил Хапри, сметая в воду назойливых скорпионов.

Вода вновь зашелестела. Асир уже не мерил паром размеренными шагами, а едва ли не бежал, быстро перебирая ногами. Теперь скорпионам было тяжело уцепиться за низкие борта. Вода же смывала тех, кто успел схватиться за доски еще до того, как паром начал движение.

Киммериец смерчем налетел на оживленно копошащихся тварей, сметая их на своем пути вместе с остатками перил. Но стремительность едва не стоила ему жизни. Один из скорпионов, прижав хвост к деревянному настилу, проскользнул под быстрым оружием киммерийца и ударил противника в ногу. Конан тут же смел его, разрубив на две части, и настороженно взглянул на свою широкую ступню. Облегченно вздохнул и снова взмахнул мечом. Жало ударило в кожаный ремешок сандалии.

Вскоре перед королем Аквилонии предстали лишь изрубленные доски парома и неподвижные останки скорпионов.

Хапри с торжествующим криком расчленил последнего врага.

Внезапно громко выругался Вашти. Через мгновение ему уже вторил Хапри.

Конан, внимательно следящий за своим бортом, обернулся и замер. Лоб киммерийца покрылся испариной.

Асир стоял по середине парома и держал обрубок каната.

— Кто-то перерезал веревку! — сказал он и в очередной раз выругался.

— Или перегрыз, — добавил Конан, чувствуя, как по телу растекается коварная скованность. — Или перегрыз… — Ему не нравилась эта мысль. Ведь то, что он собирался предпринять, теперь становилось смертельно опасным.

— Что будем делать? — сотряс туман Хапри.

Друзья устремили взор на киммерийца. Король Аквилонии тяжело вздохнул, с грустью посмотрел на воинов и тихо спросил:

— Плавать умеете?

— Кто бы мог подумать, что туман для острова всего лишь прикрытие?! — сказал Хапри, захлебываясь словами.

После бешеного плавания сердце не вырывалось из груди только у Конана. Но и киммериец не мог спокойно дышать.

Они не знали, сколько времени занял этот заплыв, не знали расстояние, которое преодолели. Единственное, что сейчас занимало их измученные мысли, это обещание.

И Митра, и Имир получили клятвы: воины никогда больше не будут переправляться на пароме через реку кишащую скорпионами и волками.

— Кто-то лизнул мою пятку, — прохрипел Вашти. — В воде. Я это почувствовал.

— Так вот почему ты меня тогда обогнал, — засмеялся Хапри, но тут же закашлялся.

— Волки не лижут пятки, — кисло усмехнулся Конан, вставая. — Они их откусывают. — Король Аквилонии осмотрелся. — Клянусь гневом Крома, здесь невероятно красиво! И мне это не по душе…

— Туман Призраков. — Асир брезгливо сплюнул в густую пелену, резко заканчивающуюся у берега острова. — Надеюсь, эти водяные скорпионы не полезут на берег.

— Думаю, они подождут нас на другой стороне, — спокойно сказал Конан.

Хапри взглянул вверх по склону, у подножия которого отдыхал отряд, и замер.

— Здорово! — пробормотал он.

На гребне земляной волны, застывшей высоким холмом, стоял великолепный замок.

Белокаменные стены никогда не знали осады. Мраморные башни высоко вздымались над изумительным садом, изогнувшимся сотнями карликовых деревьев. Беспощадно слепил глаза блеск тысяч лепестков невероятных цветов.

На фоне туманной завесы, ограничивающей другой берег острова, замок словно парил в россыпи водяной пыли гигантского водопада. В каждом изгибе его каменной плоти чувствовалась уверенность и сила.

— Этот замок построили боги, — прошептал Вашти.

8

— Рад приветствовать вас в моем скромном жилище! — раздался голос позади путников.

Конан резко обернулся, едва не срезав кончиком меча бороду удивленного Вашти.

— Будьте сдержанней! — посоветовал тот же голос.

— Кто ты такой? — тихо спросил Конан, глазами обыскивая огромный зал замка. — Где ты?

— Я спускаюсь к вам.

Взгляд киммерийца скользнул по расшитым золотом портьерам, скрывающим огромные арочные окна, коснулся многоярусной люстры, сверкающей сотнями свечей, и упал на две зеркальных реки ступеней, плавными дугами спускающиеся в зал.

Незнакомец медленно вышагивал по великолепному ковру, скрывающему белый мрамор лестницы. Его левая рука, затянутая белой перчаткой, скользила по резным перилам. В правой хозяин замка сжимал высокий бокал с золотистым напитком.

Белые перчатки и черный балахон — единственное, что удалось разглядеть путникам. Лицо незнакомца скрывала чернота глубокого капюшона.

— Кто ты? — повторил король Аквилонии, не отрывая глаз от его спокойного шествия.

Хозяин замка ступил на иссиня-черный пол, натертый до чистоты горного озера.

— Кто я? Это не важно. — Капюшон раскачивался в такт с размеренными шагами. Незнакомец остановился в десяти шагах от воинов, боящихся даже дышать. Бокал наполовину исчез в темноте, окутывающей его лицо, и тут же вернулся. Золотистый напиток лениво покачивался в хрустальной оправе.

— Важно другое, — сказал хозяин замка. — Вы пришли на остров. Значит, вы хотите умереть.

— Это еще почему? — прорычал Вашти.

— Мы на острове временно, — пояснил Конан, крепче сжимая рукоять меча. — Мы — путники, которые хотят только одного — перебраться через Хорог.

— Я знаю, кто вы.

Безжизненный голос, лишенный власти малейших эмоций, заставил Хапри поежиться.

— Ну, так мы пойдем? — как можно более спокойно спросил он. — Спасибо, конечно, за гостеприимство. Нам пора.

— Не спеши, Хапри, — остановил его Конан, внимательно разглядывая незнакомца. — Нас, похоже, так просто все равно не отпустят. Так давай воспользуемся возможностью поговорить с колдуном и хозяином проклятого острова.

— Ты не так глуп, варвар, как я думал.

Киммериец мог поклясться самим Кромом, что колдун улыбается.

Хапри переводил изумленный взор с хозяина замка на короля Аквилонии. Вашти молча обнажил саблю, которую слишком поспешно вложил в ножны.

— Более того, — зло улыбнулся Конан. — Перед вами могущественный маг, который спас и погубил атлантов! Перед вами тот самый чужак, который усмирил волков, когда гостил у паромщика. И он же распространил легенду, погубившую не одного искателя приключений.

— Я потрясен. — Голос остался безжизненным. Только покачивание капюшона оживляло слова. — Ты сам до этого дошел, Конан из Киммерии? Поразительно. Похоже, эта встреча будет много интереснее всех предыдущих.

— Предыдущих? — Хапри, следуя примеру асира, выставил перед собой саблю.

— Много воинов последовали на остров в поисках богатства и славы. Моя история Падших Атлантов быстро разошлась по всему миру.

— Зачем ты сочинил эту легенду? — спросил Конан.

— А кто сказал, что легенда лжива? Ты переоцениваешь мои способности. Я не сказитель и не поэт. Мне это ни к чему. Нет смысла лгать, когда правда не может повредить. Мне просто нужна кровь, настоящая кровь. Не затхлая жижа, текущая в жилах волков, а свежая, человеческая. И наивные искатели приключений сами приносят ее мне.

— Вампир, — вздохнул Вашти.

— Нет, я не вампир. Кровь нужна мне лишь в магических целях. На кровь девственницы уже давно не полагаюсь, приходится довольствоваться тем, что есть. Конечно, иногда, во время Тумана Призраков, я покидаю остров и нахожу девственно чистую кровь, но надолго ее не хватает. Не могу же я выкачивать из бедных девушек слишком много живительной силы. Это бесчеловечно.

— Как трогательно, — сплюнул асир.

— Знали бы вы, сколько магической силы скрывает одна капля крови, были бы более почтительны. Интересно, сколько скрывается в вашей? Думаю, очень много. Кровь настоящих воинов, кипевшая в огне многих сражений. Что может быть лучше?

В памяти Хапри неожиданно ярко вспыхнули, подробности легенды атлантов, рассказанной паромщиком.

— Но колдуна, спасшего атлантов от наводнения, казнили, — пробормотал он.

— Как ты думаешь, — ухмыльнулся киммериец, — так ли легко убить мага, способного управлять стихией? Очевидно ведь, что именно он натравил на атлантов гнев водной стихии, чтобы вскоре предстать героем. Но древняя раса была не такой глупой. Они поняли, что колдун обманул их. И казнили его. Вернее — хотели казнить. А про то, что чародея погубило ложное обвинение в заговоре, он уже сам придумал. Не захотел чернить свое «доброе» имя.

— Опять я вынужден признать, как ошибся в тебе, варвар, — колдун отбросил бокал. Хрусталь разлетелся мириадами осколков, бесшумно брызнув на пол сотнями искр. — Но — перейдем к делу!

Конан прыгнул, легко преодолев десять шагов, отделявших его от колдуна.

9

Меч прорисовал широкую дугу, сверкающую бликами сотен свечей. За мгновение до удара киммерийца колдун вскинул руки и быстро прочертил перед собой магический символ. Разрубленный балахон вспыхнул зеленым пламенем и рассыпался красным пеплом.

— Красиво, правда? — спросил колдун за спинами воинов.

Конан резко развернулся, крутнувшись на одной ноге. Что-то сверкнуло. Киммериец упал на колено. Кинжал пролетел над самой головой и растаял в воздухе. Вашти последовал примеру Конана. Хапри растерянно крутил головой, пока не заметил колдуна, восседающего на крошечном смерче под самым потолком.

— А ты и правда ловок, варвар, — кивнул маг, облетая люстру. — Молва не лжет.

— Ты еще удивишься, колдун, — спокойно сказал король Аквилонии.

Он не стал ждать следующей атаки врага. Вскочив, молнией метнулся к лестнице. Запрыгнул на перила и быстро взбежал на второй этаж замка, по пути увернувшись от еще одного ножа. Маг одобрительно качнул капюшоном, похлопал в ладоши. Перчатки приглушили звук.

Киммериец спрыгнул на деревянный пол коридора, поддерживаемый рядом высоких колонн.

— Все не могу понять, что ты задумал? — Колдун уже не сидел, а лежал. — Становится скучно.

Конан, выжидавший момент для ответного удара, едва не пропустил очередную атаку. Он не заметил, как под самым потолком возникла небольшая туча. Молния ударила всего в пяти шагах от короля Аквилонии, в последний миг свернув в сторону высокого бронзового подсвечника. Киммерийца словно огрели кувалдой по голове. Ноги подкосились, перед глазами заметались разноцветные круги, но он не позволил себе упасть. Сделав еще несколько неуверенных шагов, Конан с размаху всадил меч в деревянные перила.

Маг, увлекшись странной беготней воина, совсем забыл про люстру, удерживаемую толстым канатом, пропущенным через блок и привязанным к перилам второго этажа. Вот его-то и перерубил киммериец перед тем, как неподвижно распластаться на холодном полу.

Колдун не заметил, как оказался на пути люстры, с дребезжанием летящей к земле.

Вашти и Хапри видели как руки мага, сбивая свечи, пытались изобразить какой-то знак. Смерч уменьшился и рассеялся. Загорелся балахон. Колдун закричал, обезумев от боли. Люстра с грохотом подмяла его под себя, окатив пол волной воска и пламени. Крик оборвался.

— Король! — воскликнул Вашти.

Замок вздрогнул. Три колонны разом подломились. Обрушилась половина коридора, потеряв опору. Над следующей колонной все так же неподвижно лежал киммериец.

— Король! — закричал Хапри.

Асир побежал, обогнул обломки люстры и ринулся к лестнице. Но, внезапно поскользнувшись, проехал по полу несколько шагов и замер, звонко ударившись лбом о ступеньку.

Хапри застыл, нерешительно поглядывая то на Вашти, то на выход из замка. Кусок рассыпающегося потолка рухнул ему на голову, погасив сознание.

Замок рушился, погребая под собой беспомощных воинов, погрузившихся в беспамятство.

Весь остров сотряс мощный толчок. Над замком поднялось облако пыли. Рушились башни. Треснули вековые стены.

Туман рассеивался.

И только воды Хорота сохранили немое спокойствие, медленно наступая на тонущий остров.

Солнце медленно клонилось к закату, играя холодными лучами в вершинах прибрежных деревьев. Хорош отдыхал, раскинувшись зеркальной гладью. Борьба с островом отняла у него очень много сил. Радостно плескалась рыба. Над ожившей водой кружили белые тени птиц. Призрачный туман отступил, бесследно растворившись в ароматном воздухе.