Планерское. Коктебель

«Как море определяет всю жизнь Коктебеля, так виноград задает тон Отузской долине, — писал в начале нашего века автор «Крымских очерков» С. Елпатьевский, — Ранней весной являются люди, до тысячи человек, перекапывают виноградники... Виноград заполняет летние работы, и сбор винограда открывает бал Отузской долины... Тогда необыкновенное оживление начинается в Отузской долине. Скрипят огромные мажары по узенькой пыльной дорожке долины, нагруженные новыми бочонками винограда, пробковыми опилками для его укладки, тогда стук идет по долине, заколачиваются бочонки с виноградом, чтобы отправить их в Москву, в Петербург, в Варшаву. Тогда горластые девки стаями, как ласточки, носятся по виноградному морю и целую ночь все поют и поют, а музыкальные парни целую ночь играют на гармонике...»

Никандр Александрович Маркс. В начале мая 1917 года в Одессу прибыл пароход, на котором с острова Березань были доставлены останки лейтенанта Шмидта и его соратников — матросов Антоненко, Гладкова, Частника. На набережной пароход встречали толпы людей. Когда же по трапу сошел сын легендарного лейтенанта, к нему направился старый человек в генеральской форме и зачитал приказ, отданный по частям Одесского военного округа по случаю похорон того, «кто завещал бороться за свободу России». Потом генерал возложил на гроб венок от штаба округа: «Лейтенанту Шмидту, который погиб за свободу, и его сподвижникам».

Генерал этот — начальник Одесского военного округа Никандр Александрович Маркс — отнюдь не являлся ординарным служакой. Он был профессором, читал лекции по древнему русскому праву в Археологическом институте, который сам окончил уже в чипе генерал-майора, сорока девяти лет. В 1912 году его избрали действительным членом Московского археологического общества. Десять научных работ его были изданы.

Н.А. Маркс, человек широко образованный, непредвзятый, стал одним из первых русских генералов, перешедших на сторону революции. 1 мая 1917 года генерал Маркс неожиданно для всех вывел на демонстрацию части одесского гарнизона. Во временном революционном комитете, куда его кооптировали, он неизменно голосовал за предложения большевиков. Дело дошло до того, что Керенский вознамерился снять с поста «красного генерала», но одесские рабочие и матросы запротестовали, и решение не обрело силу. Позднее по состоянию здоровья Н.А. Маркс вышел в отставку и поселился в своем доме в Отузах. Белый генерал Слащев, высадивший в 1919 году вблизи Коктебеля десант, приказал арестовать Маркса. Некоторое время его держали в качестве заключенного в феодосийской гостинице «Астория». На допросе ему прямо говорили, что его ждет расстрел, «как военного, предавшегося большевикам». Офицеры порывались расправиться с ним самосудом. Под стражей, в товарном вагоне генерала отправили в Керчь и дальше — в Екатеринодар. В соседней теплушке ехал М.А. Волошин; он сопровождал друга до самой ставки Деникина, чтобы предотвратить расстрел по дороге. Никандр Александрович чувствовал себя плохо, у него участились приступы грудной жабы... Долго не могли найти генералов, чтобы судить Маркса (по закону его могли судить только равные по званию). Военно-полевой суд приговорил его к четырем годам каторжных работ, что при его возрасте и болезни было равносильно смертному приговору. Однако под напором ходатайств различных общественных организаций и частных лиц (в первую очередь М. Волошина) Деникин приказал освободить мятежного генерала. Разжалованный в рядовые, лишенный всех прав состояния, он вернулся в Отузы. Но оставаться там было опасно: белые офицеры собирались «докончить изменника». Н.А. Маркс перебрался сначала на Тамань, а потом в освобожденный Красной Армией Екатеринодар. Здесь в декабре 1920 года «красный генерал» был избран ректором Кубанского государственного университета. Он горячо взялся за налаживание работы советского вуза. Одновременно читал лекции в краевой партийной школе.

Однако допросы в деникинской контрразведке, преследования белогвардейцев подорвали здоровье И.А. Маркса. В 1921 году он умор от паралича сердца.

Подробнее о связях Маркса с Крымом. Происходил он из старинного греческого рода, жившего в Крыму еще до присоединения полуострова к России. В гражданскую войну без колебаний выступил за Советскую власть. В Феодосии Никандр Александрович руководил отделом народного образования. Он организовывал школы в уезде, вел просветительную работу в клубах, читальнях, библиотеках. Старожилы до сих пор помнят блестящую речь Н.А. Маркса на первомайском митинге в Феодосии.

Как уже было сказано выше, Маркс был крупным историком, археологом, палеографом. Он собрал и издал большое количество письменных памятников допетровской Руси. А в Крыму собрал огромное множество народных легенд и издал их тремя выпусками в Москве и Одессе (в их число вошли и легенды о Карадаге). После смерти Никандра Александровича В. Вересаев готовил к опубликованию собранный ученым фольклор.

Н.А. Маркс стал прототипом одного из главных героев романа Вересаева «В тупике» — профессора Дмитриевского. И еще один всем известный литературный персонаж несет в себе черты Н.А. Маркса. Это профессор Горностаев из треневской пьесы «Любовь Яровая». Разумеется, Горностаев — образ собирательный, но многое в нем взято «с натуры» — у Н.А. Маркса и у М.А. Волошина, которые, кстати сказать, внешне были чем-то похожи. Незадолго до смерти тяжелобольной М.А. Волошин продиктовал «Рассказ о генерале Никандре Александровиче Марксе», который хранится сейчас в рукописном фонде Пушкинского дома[15].

Рядом с домом Н.А. Маркса на Русской слободке (теперь улица 14 апреля) стоял дом уже знакомого вам К.К. Арцеулова. Они дружили, несмотря на разницу лет, и Арцеулов иллюстрировал один из выпусков «Легенд Крыма».

Строго говоря, дом на Русской слободке принадлежал не самому Арцеулову, а его матери Жанне Ивановне. Она была четвертой дочерью И.К. Айвазовского и прожила здесь до 1920 года. Ее дом был известен музыкальными концертами, которые устраивала хозяйка. Здесь и рос маленький Костя, будущий прославленный летчик, герой мальчишеских игр первой трети двадцатого века. В 1916 году он, впервые в мире, выполнил преднамеренный «штопор» с выходом из него. И потом долгое время был знаменит не меньше, чем, скажем, Нестеров, сделавший «мертвую петлю».

В Отузах юный Арцеулов готовился к профессии художника и одновременно строил планёр. Через пятнадцать лет в Коктебеле, на горе Клементьева, ему, первому в стране, присвоят звание пилота-парителя...

Существует и «Хроника времен Михаила Македонского» — так назвала свой очерк о нем крымская писательница Елена Криштоф. Очерк перерос в повесть (она вышла в 1975 году в издательстве «Детская литература» и называется «Соратники»). Прочтите ее, и вы поймете, почему писателя заинтересовал характер героя.

Теперь, когда человека уже нет, хочется говорить о нем серьезно и без сентиментальных восхвалений. Это был отнюдь не легкий человек. Властный, не терпевший возражений. Царь и бог в своем совхозе. Единоначальник.

Но человек безусловно талантливый. Все у него получалось. Взялся строить винзавод в Планерском — построил лучший на Украине. Взялся писать книгу воспоминаний — написал талантливую книгу.

В чем был его талант? В особом направлении ума? В умении подчинить людей цели? Или в том, как он чувствовал землю, знал, что она может выдать, а уж с землей, слава богу, он имел дело с детства, с тех пор, как отец послал его, десятилетнего, на заработки к немцу-колонисту.

Было время, когда его обвиняли в излишней самонадеянности. Почему замахивается на то, на что не решаются другие? Вот, например, никто в Крыму никогда не готовил коньяков. А ему надо!

И в 1970 году коньяк «Коктебель» получил серебряную медаль на международном конкурсе в Ялте. А через шесть лет пошел в производство новый марочный коньяк «Крым», задуманный еще при Македонском.

В 1957 году Михаил Македонский «покорил» Наниково и Планерское. Присоединил их к Щебетовке. Убедил всех в области, что земли трех сел надо собрать в один кулак. И ведь не просто присоединил земли. Он их поднял! А поднимая землю, поднимал и людей. Это он открыл Дмитрия Сухоборова, смышленого паренька из Планерского, изобретателя целого комплекса машин и механизмов по обработке виноградных плантаций. «Золотая голова колхоза» (так называют Сухоборова) сэкономила Коктебелю сотни тысяч рублей, а главное — освободила сотни рабочих рук от тяжелого труда на виноградниках.

Жаловались на жесткую требовательность Македонского. Дескать, он «давил» на людей. Но почему-то при нем вырастали герои. Загляните в новое издание Большой Советской Энциклопедии, в том четвертый, на 68 страницу. Там, рядом с портретом поэта Валерия Брюсова, увидите фотографию Марии Александровны Брынцевой, дважды Героя Социалистического Труда. Она росла в Отузах, в многодетной и нищей семье на Русской слободке. С восьми лет — нянька, в двенадцать — батрачка. Вдова расстрелянного немцами партизана, мать шестерых сыновей. И депутат Верховного Совета четырех созывов. Ей поставили памятник при жизни — бронзовый бюст на главной улице Щебетовки. Вся династия Брынцевых — ее сыновья и невестки (а теперь и внуки) и сама она, семидесятитрехлетняя, — работает сейчас в совхозе «Коктебель». В 1973 году за рекордный урожай винограда Марию Александровну наградили пятым орденом Ленина.

Дважды Героем стала в 1951 году совсем еще молодая ученица Брынцевой Александра Пикова (Волосенко). И шестнадцать орденов Ленина у рабочих совхоза, а всего здесь уже сотня награжденных орденами и медалями. И больше тысячи ударников коммунистического труда.

Так передается в совхозе традиция Брынцевой, эстафета рекордов. Теперь ее подхватила лауреат Государственной премии Инна Остапенко, бригадир из Наникова, поставившая в 1973 году «абсолютный рекорд» Крыма по винограду, — собрала 249 центнеров с гектара на площади в 66 гектаров.

Но вернемся к Македонскому. Он умел мечтать. Он хотел видеть Щебетовку городом-садом. Вот какой она рисовалась ему: многоэтажные дома, театр, прямые асфальтированные улицы. В центре — Дом науки и, конечно, Музей трудовой славы.

Гостям он особенно любил показывать одну аллею среди совхозных плантаций, которую сам окрестил «Мечта виноградаря». Там виноградные лозы, поднятые на высокой шпалере, рвутся вверх, образуя зеленые арки, прохладный туннель, а под ними пролегает широкая дорога. И прикидывал: если превратить все межклеточные дороги в такие аллеи, можно, помимо красоты, получить дополнительно шесть тысяч тонн ягод...