Планировщик задач

Глава 1

Подразделение «Барьер»: один за другим – вышли с порта, на землю Арианы; Шарик был уже там и ждал дальнейших указаний.

Ариана – Аркадская идиллия инопланетного композита, что раскинула богатства своих плодородных «земель», среди безграничных простор чужедальних миров; она подобие огромного парка, с таким же зоопарком; в котором гармонично уживаются местные формы жизни, а дикая природа является полноправным хозяином этой планеты, Даже многочисленные, сельскохозяйственные угодья и животноводческие хозяйства, земных предпринимателей – это капля в море, для планеты которая в двадцать семь раз, больше Земли.

За длительное время «оккупации» Арианы, земная речь стала родной для каждого из её жителей и встретить человека, владеющего каким-либо другим языком: дикой планеты – практически невозможно.

По приказу земного правительства, предприниматели и вольнонаёмные рабочие, кто ступил на Ариану, обязан одевать: синий комбинезон, с надписью на спине «Земля»; специальный прибор: транскомуционный браслет, который считывает координаты местонахождения, и время пребывания на планете, как закон для всех Землян, Такие правила не являются рекомендательными, а есть не что иное, как условие для посещения чужедальней цивилизации, что были придуманы для блага и безопасности самих же жителей Тронплекса, Потому что, убийство на Ариане – обычное дело, и достаточно на словах объяснить свою правоту управляющему, или просто дать ему немного денег, и ты уже не виноват; а у кого денег нет или его речь звучит неубедительно: в большинстве случаев ждёт виселица.

Смысл бытия инопланетного мира: кто сильный, тот и прав – и это основной повод для строгого контроля, со стороны нашего правительства, и поэтому подразделение «Барьер» очень рисковало, когда было принято решение маскироваться под местное население, да ещё и без оружия; но это был приказ, и он не обсуждался.

По причине сильного суеверия и чтобы не пугать население – вмешиваться в планетарный ход событий, который может повлиять на эволюционное развитие арианцев: категорически запрещён; на использование любых технических средств, кроме оросительных систем водо-полива и мелких удобств в животноводческом хозяйстве – наложено табу.

Но и это оказалось не самой главной проблемой – кто бы мог подумать, что с портами будут такие осложнения: наивные крестьяне, усмотрев чарующее действия, современных средств перемещения – создали из портов идолов; одни на них молились, другие пугали детей: придёт большой лохматый и заберёт тебя туда, – говорили они своим детям, И со временем, эти единичные случаи, как-то незаметно, переросли в большое, религиозное движение, со всеми атрибутами зарождения новой религии: порты украшали цветами, а возле них проводили свои оргии, члены этого вновь образованного и быстро набирающего обороты религиозного движения, По этой причине, место портов постоянно меняется, с соблюдением всех правил маскировки – за разглашение места нахождения портала: крупный штраф и лишения права доступа на Ариану, на три года.

Земные деньги здесь не ходят – клёпки, единая валюта на всей планете, не считая золота и драгоценных камней, Джеку выдали целый рюкзак клёпок, на непредвиденные расходы, а также на закупку провизии.

Сильвер всей грудью вкусил чужедальнего бытия и с ностальгией по былым временам, огорчённо вздохнул, но этого никто не видел, да и навряд ли бы понял.

– Начнём с главного: предельное внимание и осторожность, Особенно в общении с местным населением, – сделал вводный инструктаж Джек, и поправил шляпу.

То, что он и его подразделение были без оружия, не считая криптонитового ножа – это очень осложняло дальнейшею операцию по поимке преступника, и лишь в какой-то мере, компенсировалось привычной ему обстановкой: он теперь знает кто его враг и поставленная задача не вызывает вопросов – поймать и обезвредить.

– Цель миссии нашего подразделения, до сих пор не определена, Требую чётко поставленной задачи с обозначение приоритетов! – услышал Джек, от рыжего и немного призадумался.

– Какая там цель, бегай рядом и всё, – ответил за шефа, Стив.

Но Шарик сделал вид будто Стива здесь нет, – продолжал с той же настойчивостью:

– Полковник, Джек Сильвер! Без незнания поставленной задачи, её выполнение является невозможной, И по причине того, что вы являетесь командиром боевого единицы, вы обязаны мне, как члену вашего формирования, предоставить детальную информацию о нашей миссии.

– Только собирался это сделать, – потёр нос Джек, – Пакет с заданием был вскрыт, прочитан, и чтобы не достался врагу уничтожен, План значит такой…

– План, ничто, главное в нашем деле: логическая карта действий, с последующим, надо составить чёткое планирование всех окончаний, из любого направления: развития событий, – перебил он Джека и немного поставил его в тупик: всей той продуманностью, которая извергалась из его пасти.

– Какое окончание?! Мы даже ещё и не начали, – усмехнулся Фёдор.

Джек и не знал, что говорить, Шарику в ответ: ведь в отличие от других, он воспринимал его очень серьёзно, и тогда он решил сказать первое что пришло на ум:

– Шарик, мы приманка: уготовленная врагу, враг угрожает всему миру: во всём мире; твоя задача нас прикрывать и как только появляется угроза, ты всех спасёшь: вот тебе и весь конец, конца всех планирований.

– Поставленная задача ясна, в моей компетенции, можете не сомневаться: предотвращение планетарной угрозы, моя специализация.

«Да, с ним уж точно не соскучишься, – подумал Сильвер и оценивающе глянул на Шарика, но кроме рыжей дворняги он больше ничего так и не увидел, а потом чтобы зря не тратить время, на пустые разговоры, сказал: – Планирование такое: преступник вышел именно с этого порта, ближайший населённый пункт, город Эдем, ну а там по обстоятельствам, – потом он ещё раз окинул Шарика, и эта говорящая собака, никак не могла „уложиться“ в его голове, даже по сравнению с населением Галаксеи – явный перебор».

Крепость раскинула свои флагштоки в восьми километрах от портала, и по местным меркам – это обычное поселение, где располагается резиденция императора.

Эдем – столица империи Семёна 33, что как под копирку схожа с другими подобными: двадцатью четырьмя столицами соседских империй, Город огорожен кирпичной стеной, высотой более десяти метров, под основанием которой тянется глубокий ров с водой, что со временем превратился в речушку, и оброс густым камышом, По приказу императора, в водоём запустили всеядных, и не перебирающих харчами – клоритов, Что упростило проблему с пищевыми отходами, которые, жители города скидывают прямо со стены в ров; ребятишки же кидают туда: бездомных собак и котов; зрелище, как от большой дворняги за считанные секунды не остаётся даже костей – очень веселит местных засранцев.

Массивные, деревянные ворота крепости днём открыты, и вход свободный, но на ночь: под засов и выставляется караул – зайти в город после десяти, если не знаешь охрану.

Шарик бежал впереди команды и вёл, как заправский, дворовой пёс, Джек смотрел на этого рыжего компаньона, а сам удивлялся: «Как это он с таким весом, и не оставляет следов», Собака виляя хвостом, первой вбежала в ворота города – деревянный мост ведущий через ров, даже не скрипнул, «Может Далатян пошутил, пятьдесят тонн. Хм! Но на него это не похоже», – подумал Сильвер, идя по мосту, который даже под его весом: скрипел и прогибался, а некоторые бревна имели явно ветхий вид.

В Эдеме царила: тишь да крыш, что имело место не только для этого города, но для тысячи ему подобных: люди, скот, и огромное количество диких животных на улицах – напоминало средневековую картину знаменитого художника, которая вдруг ожила, Запах навоза сильно бил в нос, и бродячие собаки одно нападали на рыжего, но тот гордо подняв голову бежал впереди, и не обращал на их провокационный лай: никакого внимания.

По устланной кирпичом дороге, подразделение шло просто вперёд – где искать Готфильда, мысли отсутствовали, И то что, преступник, запросто, мог быть уже где-нибудь за двести километров от этого места, или например: прятаться в лесу – навеивало дурные мысли не только Джеку.

– Сэр! Ну что, куда дальше? – спросил Фёдор.

– Куда! Куда, где нет труда! От куда я знаю, куда, По одному ходить и показывать рисунок Готфильда опасно, Видишь, как на нас, тут зыркают: в таких местах чужака видно за километр.

– Может для начала, давайте куда-нибудь зайдём, и перекусим? А там заодно и узнаем, – предложил Марк.

– А что, идея неплохая! Надо же, с чего-то начинать.

Пройдя ещё с метров сто они увидели вывеску, где красовалась надпись:

«Самогон-Шаурма Вино-Шашлыки Пиво-Раки».

Всё же, одно вмешательство, в ход местной цивилизации произошло, и как-то самой собой, Когда бурлило нашествие туристов с Тронплекса: рецепт самогона попал в руки местных дельцов, и процесс был уже не обратим – этот крепкий напиток, пришёлся по душе, простоватым жителям Арианы, и стал главным атрибутом почти каждого дома, Это был самый большой и единственный просчёт земного правительства.

– Смотрите, с местными поаккуратней: спасать нас не кому, – предупредил ещё раз Джек, при входе в кабак.

В заведении стоял сильный гул, хмельных завсегдатаев и по залу ходили полуголые девицы, Подразделение прошло за стойку бара, потому что, все места за столами были заняты.

– Собака ваша? – с отвращением буркнул бармен.

– Да, моя! Есть проблемы? – в подобной манере ответил Сильвер.

– Нет, но могут быть, эй, Джованни, а ну выгони дворнягу! – тотчас крикнул он, недалеко стоящему пацану.

Шарик не стал дожидаться пока его начнут пинать, шмыгнул в открывающуюся дверь – навстречу, в драбадан упитому крестьянину, который полетел кувырком: споткнувшись о собаку.

– Дайте на по шашлыку, или кто, может будет, другое? – обратился он к остальным.

– Марку, шаурмы закажите, – злорадствовал Стив, – Он её сильно любит!

– Сам себе закажи, – выпалил тот, и подумал: «И сюда эта хрень просочилась», – Мне пива, и раков побольше, уже очень тут они аппетитно выглядят, – пробасил Марк, провожая взглядом по пояс обнажённую официантку; барышня несла на подносе три огромных рака, весом больше килограмма каждый.

– Что и всё?! Вино, пиво – только вчера завезли, всё свежее, а может первачка желаете?!

– Спасибо, пока хватит и этого! А вместо пива ещё раков.

Марк сделал кислое лицо, но настаивать на пиве, не стал.

Местная публика с подозрением смотрела на чужаков, Даже на мгновение стих тот гул, который был когда они сюда зашли.

– Жопой чувствую, рихтону: не одну челюсть, – хрустел пальцами Стив.

– В конфликт, только в случае острой необходимости, – предупредил Сильвер.

Джина достала портрет Готфильда и показала бармену:

– Вы случайно, здесь, такого не видели?

Бармен небрежно – мельком, глянул на рисунок, и тотчас ответил:

– Не знаю, Может и видел! Мне что с этого, много ли тут разного народу ходит? Что я должен всех помнить?!

Джек достал рюкзак с клёпками, кинул ему пару бумажек: «Припомни, припомни», Бармен от увиденного количества денег: пустил слюну и открыл рот.

– А чего вы его ищете?

– Друг наш, – вставил свои пять кредитов Фёдор.

Бармен взял рисунок и поднёс к глазам, начал внимательно рассматривать.

– Может и видел, сразу и не упомнишь, – сказал он и положил его обратно на стойку, а потом подозвал к себе мальчика: что-то шепнул тому на ухо, он кивнул в ответ, и быстро куда-то побежал.

– Если этот Готфильд и здесь начнёт: зажигать огни большого города, народ может подумать, что мы с ним за одно, Тогда нам, уж точно не поздоровиться, – сказала Джина тихим голосом, повернувшись к Джеку.

– Ну и что ты предлагаешь?

– Может это и опасно: ходить по одному, но с таким коллективом, как у нас, мы ещё больше привлекаем внимания, чем если кто бы, заехал сюда на слоне.

– Вот ваши раки и шашлыки.

Шашлыки приятно пахли и порции оказались весьма внушительны, А знаменитые Арианские раки – это было что-то: размер этих «слонов» местной фауны: поражал своими размерами.

– Ох, не нравиться мне это место! Не нравиться.

– Слышишь, Ломоносов, ты тут ещё будешь. хорош каркать, молча ешь и всё, – грубо сказала Джина.

– Место как место, Шашлык тоже даже ничего, Сэр, может по маленькому бокальчику пивка? – будто невзначай проронил Марк.

– Я тебе дам пивка, Или ты уже забыл, что на работе?!

– Да я просто так спросил, Вы же сами сказали, что надо соблюдать конспирацию, а тут все бухают, и я подумал, что к такому мясу.

Прерывая мысль Марка, дверь заведения громко распахнулась, и в неё ввалилось двенадцать небритых рыл – одеты они были в кожаные плащи, а их головы покрывали такие же кожаные шляпы: в ту секунду, в заведении стало тихо.

Пройдя чуть вперёд, от двери, они замерли: в стойке пойнтера – пристально высматривая интересующий их объект, С заду, лохматого коллектива, выбежал Джованни, и в мгновение ока скрылся за стойкой бара – побежал на кухню.

Усач, который стоял впереди той компании, взглядом поймал Сильвера, Глаза этого ковбоя горели страстным желанием, а самого овладела горячка лёгкой наживы, Не теряя ни минуты он быстрой и уверенной походкой, подошёл и сел за стойку – прямо возле Джека, Его коллектив последовал следом и стал с заду – окружив подразделение плотным кольцом.

– Кирилло, а ну пива, и поживей! – сказал усач и хлопнул рукой по стойке бара.

Потный бокал холодного пива, вмиг оказался на прилавке, Усатый подхватил пенное, немного хлебнул и крутнув свой зад в сторону Джека – демонстрационно сдул белую шапку с пива, прямо ему в лицо, Сильвер скрипя сердцем, утёр лицо и как в ничем не бывало: стянул зубами очередной кусок мяса:

– Кирилло, а ну налей и мне пива, а то что-то мясо у тебя суховато.

Но тот стоял как вкопанный, потирая руки о фартук, и даже в мыслях не собирался делать то, что попросил его Джек.

– Я в этом городе знаю всех, А вас, что-то, не могу припомнить! – завёл разговор усатый.

– Мы здесь проездом: ищем друга, – сказал Джек, и достал рисунок Готфильда, – Если ты всех знаешь, не видел такого? – протянул ему портрет.

Усач взял рисунок, и не глядя – со смехом, скомкал бумагу: кинул ему в лицо.

– Мне какое дело, что ты, кого-то там ищешь?! У нас недавно купца одного ограбили, а он мне денег должен, И говорят: грабители, как две капли, на вас похожи, То, что вы его бомбанули, мне до одного места, но его должок: вам придётся вернуть!

– И много должен?

– О-о, и Василю с Петрухой и бородавочнику, – указывал он пальцем на своих товарищей, а те одобрительно кивали.

После этих слов, все сомнения, что разговора дальше не будет – отпали сами собой, Джек стянул с шампура очередной кусок мяса: прожевал хорошенько, потом взял пиво, что стояло около усатого, и залпом, осушил его бокал – до дна, После вытирая рот рукавом сказал:

– Пиво здесь и в самом деле отменное.

– Да он оказывается, ещё и шутник! – сказал усач повернув голову к своей банде, – Ты клоун, гони клёпки, и может до старости и доживёшь!

– У меня только мелкими купюрами, Такие пойдут?

Усатый улыбаясь смотрел на Джека, и уже в уме потратил все его деньги – подобный вид заработка являлся для него нормой и стилем жизни, В тот же час, как этот конюх, хотел ещё что-то сказать: бокал под пива, оказался на его голове, и с звонким треском, битого стекла, разлетелся в разные стороны – только ручка и осталась в руках Сильвера.

Небритая морда, ковбоя, с характерным шлёпаньем: мешка с дерьмом, вмиг оказалась на полу, с разбитой головой, и не подавала каких-либо признаков жизни, Тут завязалась самая настоящая бойня – местные выпивохи стали на сторону банды усатого, Но драка быстро угасала, по мере того, как Джек и его команда, только начали входить в азарт, Увидев такое, бармен крикнул мальчику:

– Джованни, беги быстрей, зови Архипа!

Через некоторое время в заведении не было ни одного целого стола или лавки, всё выглядело словно после нашествие диких животных на лагерь туристов: везде валялись и стонали, побитые «клиенты» бокала-стопочного заведения – бабы зажав сиськи руками, забились в угол и визжали, будто их резали.

– Да уж, не получилось по-людски, – подытожил Джек.

– Сэр, но вы его и так долго терпели, – сказал Стив, – Я бы честно говоря…

– От ты честно говоря, и есть, кто ты есть, честно говоря, – сказал с пылу Сильвер, не хотев обидеть Стива, а потом небрежно достал с рюкзака горсть клёпок, кинул их прямо в лицо перепуганного Кирилла: – Это, тебе за шашлык! И так ещё: порядок наведёшь.

Пообедать и не говоря уже о получении информации – не случилось, Подразделение в чуть подмятом настроении, направилось к выходу, Неожиданно, дверь резко распахнулась, и закрывая собой, дверной проём – ввалилось тело, что больше напоминало медведя, чем человека, В проходе зияла детина огромного роста и веса: рукава на рубахе были закатаны выше локтя, а по его волосатым и натруженным рукам – словно пожарные шланги – переплетались толстые вены, которые от сильного волнения ещё больше прорисовывались, придавая громиле, и так безмерно, угрожающий вид, Из одежды на нем, ещё были, брюхонские шаровары: заправленные в красные сапоги и кожаный фартук, подпоясанный широким ремнём – он крепил увесистую кувалдочку, Первое впечатление, что произвёл кузнец: богатырский конь, на котором пахали двадцать четыре часа в сутки, кололи стероиды[13] и кормили на убой.

Та первобытная сила, что излучал этот человек, ощущалась даже без её демонстрации, И связаться с ним бы решился только, чтобы разве, больной на голову, и то бы, наверное, сначала подумал; у Джека и его команды даже в мыслях не было, Но эта горилла перекрыла выход из этого шалмана, и по его лицу можно было прочитать, что он пришёл, именно по их души.

Кузнец ещё постоял с минуту, тяжело переводя дыхание, «Наверное бежал», – подумал Джек не сводя взгляда с его кувалды, и ему: ой, как не хотелось, связываться с этим типом.

– Кирилло, они?! – всё ещё громко сопя носом, голосом будто с винного бочонка, пробасил кузнец.

Бармен выглянул из-за стойки бара: утвердительно кивнул.

– Что это вы разбойничать в наших краях надумали?! – снова послышался голос словно из громкоговорителя, и кузнец медленно двинулся в сторону подразделения.

Ответить ему было нечего, да и навряд ли бы это их спасло: парень в голове был абсолютно пуст и их объяснения могли только ещё больше разозлить его.

– А ну отойдите, Хоть и не моя весовая категория, – пробурчал Стив и кинулся на кузнеца.

Тот поднял руку, сжатую в кулак, и она маленькой наковальней опустилась на голову Стива, тот сразу упал без чувств, у его ног, Следующая попытка Марка с Джиной тоже не увенчалась успехом, Два прямых удара кулаком отправили их в нокаут и они отлетели до стойки бара, Джек вынул нож и принял боевую стойку, «Зачем я его достал, Если он достанет кувалду, то меня это не спасёт», – подумал он, Нож засверкал в искусственном освещении, и световой луч отражённый, зеркальной поверхностью, блеснул по глазам кузнеца.

– Это ещё что за чертовня?! – забасил кузнец, а сам будто прочитав мысли Джека: взял кувалду наизготовку.

Ломоносов попятился за спину шефа и подумал: «Конец, этой кувалдой он точно, как пить дать» – и теряя всякую надежду, громко закричал:

– Шарик, спасай, убивают!

Рыжий вбежал в открытую дверь и остановился сбоку кузнеца.

– Шарик, наша жизнь под угрозой, планета, галактика, всё в большой опасности: сделай что-нибудь! – кричал перепуганным голосом Федя.

– Не вижу прямой угрозы для вашей жизни, – спокойно сказал тот и вильнул хвостом.

– Ты что слепой?! Глянь в бок.

– У этой особи нет ни малейшей возможности, противостоять Джеку: моя помощь здесь будет лишняя.

– Если ты так шутишь, то твои шутки сейчас не уместны, – произнёс Сильвер.

Кузнец, глядя на Шарика, перекрестился три раза подряд, и голосом как у попа сказал: «А ну нечистый сгинь! Дьявол рыжий!» – потом он со всего размаху, нанёс кувалдой удар в сторону собаки, Но Шарик ловко отскочил в сторону и кувалда пройдя мимо, врезалась в большую деревянную колоду, которая подпирала крышу питейного заведения, Послышался треск ломающегося дерева, и колода разлетевшись на две части, упала на пол – крыша посыпалась, и пять увесистых досок свалилось на голову Архипа, На что тот никак не среагировал, а только что-то громко рыкнул и подняв голову: посмотрел вверх – опять перекрестился и громко сказал: «Врёшь нечистый! Не возьмёшь!», – и кинулся на рыжего.

В погоне за Шариком, кузнец разошёлся не на шутку – кувалда летала со стороны в сторону громя всё, во что попадала, Заведение уже не спас бы никакой капитальный ремонт, Рыжий ловко маневрировал с места на места, не давая неповоротливому громиле, ни малейшей возможности: в его погоне за ним, После десятка удачным перемещений по заведению, Шарик прыгнул на барную стойку и сказал:

– Джек, заканчивай с этим цирком.

Кузнец в ту же секунду, с криком: «А-а!.. Нечистый!» – разнёс барную стойку в пух и прах: бочки с вином летели в разные стороны, будто это были не двухсот килограммовые ёмкости, а пустые ящики под картофеля, а Шарик тем временем, был уже с противоположной стороны – спокойно наблюдал, за представлением.

Утомившись в бесперспективной охоте за собакой: кузнец повернул свой дикий взгляд в сторону Джека, и насупил брови – лицо стало красным и казалось, что вот-вот, из его носа и ушей, пойдёт пар, Переложив кувалду в другую руку, он с воплем: «Имела жаба гадюку!» – кинулся в его сторону.

Джек уже не думал, что делать дальше, всё происходило в автоматическом режиме: отработанном за долгие годы службы на Федерацию, Он подпрыгнул и его правая нога полетела в сторону головы кузнеца, не ощутив и малейшего сопротивления она пронеслась прорезая воздух – Сильвера развернуло на сто восемьдесят градусов, и он не удержав равновесия упал прямо в ноги Архипа, «Это же надо, промахнулся: наверно старею, Ну вот и всё: конец, Сейчас он меня своей кувалдой: точно добьёт, но на прощанье, автограф оставить придётся», – множество тревожных мыслей промелькнуло за одну долю секунды, Джек поднапрягся и нанёс удар: ножом, чуть выше колена.

Мозг оказавшись в экстремальной ситуации, работал на сто процентов; тело сгруппировалось, и неожиданно сам для себя, Сильвер, от лёгкого толчка ногой, резко выпрыгнул в сторону, на три метра – два раза перекувыркнулся и уже был возле стены: в безопасном месте.

Тело Архипа, с треском сухого дерева, доломало с заду стоящий стол – лёгкий туман половой пыли отбил контур, бренного тела, Нога этого «богатырского коня» будто вкопанная, осталась стоять на том же самом месте.

Джек после минутного выжидания, с осторожностью, направился до тела громилы, и был готов на всё; и то что кузнец может неожиданно кинуть в него свою кувалду, тоже не исключалось, но Архип лежал спокойно и не подавал признаков жизни, «Может заманивает поближе», – думал Сильвер ступая размеренными шажками, в его сторону, но когда он подошёл совсем близко: большая лужа крови, дала спокойно вздохнуть, Пол головы кузнеца, было срезано: будто ножом по маслу, Глянув на свой красный сапог, Джек подумал: «Всё-таки не промазал, и борский мафригам настоящий, Надо быстро смыть, пока кровь не засохла, Вот это нога, даже удара не ощутил!» Он подошёл к покосившейся бочке самогона, с которой струился, чистый как слеза: полублагородный напиток – намочил платок и с должным усердием начал смывать следы крови.

Стив пришёл в себя первым.

– От козел, аж голова болит, кто его так? – сказал он вставая с полу и подойдя к телу Архипа, сильно ударил его ногой в бок.

Фёдор молча кивнул в сторону шефа, Он был под сильным впечатлением, и в его жизни, до этой минуты, не было, ни одного подобного случая, что могло бы по-настоящему угрожать его интеллигенто-интеллектуальной сущности.

– Давай приводи Марка с Джиной в чувство, и надо быстро линять от сюда, – сказал Джек, заканчивая смывать кровь.

Стив взял пустой бокал и нацедил половину, холодным пивом, потом подошёл к Марку и с улыбкой до ушей вылил ему на голову:

– Хорош валяться, Подымайся!

Джину же он, нежно похлопал по щёкам и отпустил, три лёгких щелбана по носу.

– Что за ураган, здесь прошёл? – сказала Джина, когда пришла в себя.

Большая часть крыши забегаловки обвалилась, и Больший Зирк кидал косые взгляды, изобличая следы весёлой заварушки, Упавшие со стен свечи, подпалили облитую самогоном лавку, и в заведении начинался пожар.

Марк открыл глаза и молча, не говоря ни слова: встал, и сразу направился к пивным бочкам, где отвёл душу, светлым «Кучумским паном» – не обращая внимания на шефа, На что Джек сделал вид, близорукого крота – да и сейчас, было не до того, время играло не на их стороне и надо было быстрее делать ноги, пока не пришла помощь в виде солдат.

– Советую здесь долго не задерживаться, Дым от пожара скоро будет замечен и вражеские силы могут прибыть в любую минуту, – прокомментировал обстановку Шарик.

На что ему никто не ответил ни слова, а в присущей манере: бывалых солдат – не суетясь, покинули забегаловку.

Команда спокойно, но в быстром темпе последовала к выходу из города, Возле ворот они неожиданно наткнулись на местный патруль из трёх человек, Копья дружины, сверкали полированной поверхностью своих пик, а увесистые, кованые мечи, на поясе охраны – не оставляли права выбора.

– Так, кто такие?

– Куда следуем?

После тех событий в баре, объяснять: что, да как – резона не было, Через секунду патруль уже валялся без сознания: на бревенчатом мосту, через ров, А для пущей надёжности, Марк с Стивом покидали их в речку.

– Просвежиться, вам ребята, не помешает, – говорил Марк когда закидывал туда последнего из трёх солдат.

Но просвежиться им было не суждено, В туже секунду: вода вокруг них забурлила, и сложилось ощущение, что это не речка, а кастрюля с кипящим борщом, Послышались громкие крики ужаса, пришедших в себя охранников, которые во всё горло звали о помощи, но к счастью Джека и его команды, эти крики продолжались, недолго.

– Ну и новости! – удивлялся Фёдор, резво отпрыгнув от кромки моста, На что Марк громко рассмеялся, схватил Ломоносова за пояс, сделал вид что хочет его бросить туда же.

– Отставить, заниматься, – буркнул Джек, а сам не сводил глаз с водоёма.

С воды начали выпрыгивать и сразу нырять обратно – существа с головой небольшого крокодила, и с телом змеи, Охранники выскакивали с воды, на считанные секунды: подкидываемые этими существами, и каждое последующее их появление над поверхностью, оставляло на них всё меньше и меньше плоти – бурлящие потоки «кипящей» жижи, багряной зыбью отбивали по берегам рва, После шестого, седьмого их появление на глазах удивлённого подразделения – показались только отполированные черепа, которые мелькнув лишь один раз, ушли в небытие, Вода через минуту стихла и разошлась тремя большими кругами, Потом на том месте вынырнула голова клорита: оглянувшись по сторонам он задрал морду, и посмотрел на мост, на заворожённые физиономии команды – громко застучал зубами в их сторону.

– Ах, ты сукин сын! – не удержался Сильвер и взял из-под ног копье, – Видели, мы зубы и побольше, – и с всего размаху кинул его в голову клорита.

Остриё пики попало в отрытую пасть диковинного животного, и пройдя насквозь – вышло с другой стороны головы, Существо в тот миг ушло под воду, и опять всё повторилось, только над поверхностью оно показалось один раз, Вода снова разошлась кругами, лёгкая голубая зыбь отбилась по берегам – и никто больше не выныривал, Подразделение ещё с минуту, с ожиданием зрелищ, смотрело на водоём.

– Хорошо хоть не лето, а то бы, и поминай как звали, Могли бы хоть вывеску повесить, что осторожно, – пробовал возмущаться Фёдор, а Марк снова подколол Ломоносова, дёрнув рукой в его сторону, на что тот, как угорелый, прыгнул на метр назад и сказал, если он хочет померяться силой, то прибытию в Тронплекс, он ему это устроит: опять пугал боевым киборгом.

– Если не успокоитесь, дам по шее: одному и другом, копья и мечи на плечо, руки в ноги и за мной, а то дождёмся, что и нас здесь скупают, – сказал Джек и развернувшись, побежал в сторону леса.

Команда быстро добежала до леса – хоть расстояние было и небольшое, но Федя уже ели передвигал ноги и плелся сзади.

– Ломоносов, ты наверное хочешь, чтобы за тебя, нас всех повесили, Давай быстрей!

– Сэр, не могу, аж в боку колет.

– Стив, и ты любитель пива: давайте сюда оружие, берите этого, и не отставать!

Не имея карты и без всяких ориентировок: подразделение бежало без оглядки – у команды была только одна цель: как можно скорее оказаться в безопасном месте.

Форсировав две речушки, бежав сломя голову и пробираясь по зарослям Арианского леса: бог знает куда – под вечер, они были, уже в пятнадцати километрах от города, в глуби леса, Все приземлились в впадину оврага и тяжело дыша, переводили дыхания, Один Шарик спокойно сидел на краю оврага и лизал.

– Скоро стемнеет, надо разбить лагерь; противник далеко и не представляет опасности, – послышалось со стороны рыжего: ровно через шестьдесят секунд – столько ему потребовалось на собачьи ритуалы.

В первоначальный план Джека такая ночёвка не входила – остаться в диком лесу, да ещё без еды и оружия, и учитывая, что на дворе поздняя осень – это не предвещало никакого комфорта, не говоря об потенциальной опасности со стороны диких животных.

– Та дай, хоть немного передохнуть, а то, что-то, аж ух, – тяжело дыша сказал Марк.

После того количества пива, что он хлебнул перед этим, то этот марш бросок дался ему тяжелее всех, за исключением Фёдора – тот совсем был ели живой.

– Шарик прав, надо что-то вроде шалаша смастерить, а то на улице не лето, да и дров бы, не мешало, заготовить, Значит я, а вы будете шалаш строить.

Джек углубился в лес метров на сто, достал нож, и приступил к заготовке дров и брёвен для шалаша.

Управляться по дереву криптонитовым ножом – это что разрезать хлеб на кусочки, Шум от падающих деревьев разносился за сотни метров, и можно было подумать, что работает лесозаготовочная артель, Не прошло и двадцати минут, Сильвер заготовил дров на хорошую зиму и брёвен на три шалаша.

Возвратившись обратно, его взгляду предстала картина Тпрутпрункевича «Отдых на природе» – никто даже и не думал ничего делать, все лежали на голой земле и смотрели в небо.

– Ну что, девочки и мальчики, Так дело не пойдёт, Бревна, для шалаша я заготовил, и дров нарубал, поэтому у вас есть ровно один час, чтобы построить шалаш, а костёр я уже, как-нибудь, сам разведу, Время пошло!

– Сэр, а чем вы там рубали, Топор вы вроде с собой не брали.

– Джина, ты меньше разговаривай, а лучше иди вместе с Фёдором и нарежьте пропона, Шалаш ведь надо чем-то связывать.

Уже в темноте они накрывали шалаш ветками ели, Под чётким руководством Шарика, а также по его проекту, получилось не место для однодневной ночёвки, а добротный блиндаж, что находился в овраге и был замаскирован по всем правилам военного дела.

Команда сидела у костра, который распалили в соседней ложбине, Шарик высчитал что костёр разведённый в таком месте, не виден врагу – и настоял на этом.

– Тепло, хорошо! Плохо только, что поесть нет, – сказал Марк с сожалением, а сам подумал о том раке, которого он так и не успел попробовать.

– И деньги там остались, – прояснил положение дел Джек.

– Погрелись и хватит, надо выставить дозор, Враг может напасть в любую минуту, – перебил мысли о еде, рыжий.

– От ты Шарик, и иди в дозор, – ответил ему Стив.

– Сам придумал сам и иди, – поддержал Марк, – То говорит врага нет, то уже есть, не поймёшь.

– Учитывая то, что людская сущность не представляет для меня, даже и малейшей угрозы, Не вижу обходимости беспокоится за свою безопасность, а если принять во внимание: стратегию и тактику военного дела, и из опыта прошлых военных мероприятий.

– Хватит вам тут спорить, Я первый дежурю, через два часа, ты меня сменишь, Стив, Сейчас всем спать и тушите костёр, – сказал Джек и удалился в ночную мглу.

Он знал не с разговоров, чем может закончиться сон в тылу врага, и у него не было ни малейшего желания, оказаться утром с перерезанным горлом.

Поспать толком так и не удалось, по причине того что Шарик, всю ночь проверял дозор и пять раз за ночь: по тревоге, поднимал всех на ноги.

Утром распалив костёр все сидели молча, и слушали как от голода у них бурчит в животе.

– Сэр, надо бы чем-то подкрепиться, – предложил Марк.

– Да я знаю, что поесть бы не мешало, но, днём в город соваться, очень опасно.

– А ночью смысл какой?! Поесть то одно, но мы ведь, даже не знаем, где, то чудо безухое, якорь кинуло, Может его уже давно, там нет, или вообще никогда не было.

– Что тут на Ариане один город, – влез в разговор Стив.

– Насчёт этого вы правы, но на пустой желудок, пойдём значит на охоту, а ты, Джина, останешься огонь поддерживать.

Вдохновлённые решением шефа, подразделение шло по лесу и смотрело по сторонам: чего бы раздобыть, такого съестного, Лес переполняло множество разнообразных[14] животных: два раза рядом пробегал олень, и прямо на них выбегала дикая будунья с лаконятами, Марк погнался за ней с мечом, и вернулся только через пятнадцать минут: громко сопя носом и вытирая пот со лба, он ещё с минуту удивлялся:

– Как они с этим охотятся?..

– Для результативной охоты необходимо: ставить самоловы, использовать ловчие ямы и капканы, а чтобы поймать дикую будунью, за ней необязательно гонятся с мечом, что мало эффективно и нецелесообразно, – разъяснил Шарик и уже никому не надо было объяснять, что если кто бы его, попросил рассказать поподробней, то без сомнения, можно было бы услышать первоклассный, академический доклад: с множеством примеров и уточнений.

– Шарик, мы это без тебя знаем, но капканов у нас нет, и рыть ловчие ямы, на всё это, надо время, Мы же не собираемся, здесь жить, – ответил ему Джек.

Они ходили и кидали копья по диким животным, но ни одно из них, так и не достигло цели, то ли день такой был, то ли так кидали – и это только раздражало и вдобавок очень хотелось есть.

Неожиданно, в метрах десяти: перед ними, выбежал жирнючий маркап, который уселся на открытой местности, с любопытством наблюдал за необычными гостями и сразу было видно, что животные здесь не пуганные, Команда замерла, не зная, что и делать.

– Ну что, опять копье кидать?! – спросил сам у себя в голос Стив.

– Шарик, а ну взять его! – сорвалось с языка у Фёдора.

– Что значить взять? – посмотрел на Ломоносова рыжий.

– Ату его! Ату, Шарик! – азартно закричал Стив.

– Если бы моя сущность, была наделена эмоциями, есть много способов. избежать первобытной дискриминации, командуете мной как собакой, Нехорошо получается! Я же вами не командую, даже если учитывать воинскую субординацию в чинах или вашу фазу интеллектуального развития.

– Какая там фаза, какая субординация, собака она и есть собака, даже говорящая, и у тебя должен быть охотничий инстинкт, И лучшей возможности, чтобы это продемонстрировать, и не придумаешь, – сказал Стив, а сам не сводил глаз с маркапа.

– Я не собака.

– Вроде, на льва не похож, Э-э!.. Толку с тебя ноль, даже как с собаки! – высмеял его Марк.

– Ещё раз повторю, для тех, кто в броне-шлеме: я не собака, а нахожусь в образе собаки.

– Так, а кто ты? Больше похож, конечно на бобика, – вставил свои пять кредитов Фёдор.

– Объяснять вещи, не подвластные вашему мировоззрению, это пустая трата времени, а образ собаки выбран не случайно, Собака – символ друга, для человека, обозначает: верность, преданность и ассоциируется.

– Шарик, это конечно хорошо, но по сравнению с тобой, кушать нам хочется всегда, а пока ты говорил и маркап сбежал, – перебил его Сильвер.

– Я могу спланировать и организовать добычу любого животного, – тут же, заявил рыжий.

– Я тоже могу, но на это надо время, а у нас на выполнения боевой задачи три дня: день уже прошёл, а если мы будем планировать и сидеть в засадах, То просто на просто, на бытовые проблемы у нас уйдёт времени, больше чем, сейчас нам надо подкрепится и заниматься делом, – обозначил приоритет Джек.

Шарик молча мотнул хвостом и ни сказав ни слова, побежал в глубь леса.

– Говорил, что толку с него ноль, Учит, учит, лучше мы бы с собой киборга взяли, с ним бы точно, с голоду не пропали, и на дозоре стоял бы за всех, – с грустью высказался Марк.

– Некоторым полезно и поучиться, – проязвил Фёдор.

– Ты это что имеешь в виду?!

– Хватит тут вам, Что за день такой: охота не клеится, собака не собака, и ещё обижается! Надо разделиться, и может кому-то и повезёт, Федя ты со мной, а вы двое, через час встречаемся в лагере.

Джек с Ломоносовым бродили по лесу больше часа, а так ничего и не добыли, Разочаровавшись в методах охоты «без оружия», они молча шли в сторону лагеря, С далека виднелся дым костра – Фёдор задрал нос по ветру: начал активно внюхиваться в воздух.

– Вам не кажется, сэр, что жаренным мясом пахнет?

Джек, на всю грудь, вдохнул свежий воздух Арианского леса, но кроме как горько запаха: сальматийской ветхильи, куст которой рос в шаге от него, ничего больше не учуял.

– То тебе, Федя, с голодухи причудилось.

Голодный разум Фёдора высказывал свои предположения о возможной еде, что добыли Стив с Марком, но Джек только сказал, что гадать нечего – подойдём увидим.

При входе в лагерь, Сильвер, обратили внимания на Марка, тот сидел на корточках возле костра, и что-то поджаривал на огне.

– Сэр, а где Шарик? У этих спрашиваю, толком ничего не говорят, – спросила ещё с далека Джина.

– Бес его знает, где тот Шарик.

– Наверное, что-то планирует, Куда пошёл не сказал, короче где-то по делам, а то мы его с мысли сбиваем: он же теперь не собака, – с насмешкой сказал Фёдор.

– А кто? – поинтересовалась Джина.

– Вот появиться, ты его и спроси.

– Вы что-то там, всё-таки раздобыли! – сказал Джек подойдя поближе к костру.

Марк поймал ёжика и был очень этим горд, За час охоты – это хоть, что-то, чем можно поживится.

– И ты собираешься это есть? – сделал отвращённое лицо Ломоносов.

– У тебя есть другое?

Все сидели вокруг костра и наблюдали за Марком, как тот ворочает ёжика: нанизанного на деревянную рогатину; едкий дым, резал глаза повара и он одно их щурил, но со знанием дела ловко крутил шипящее мясо, со стороны в сторону: подставляя по очереди разные места – для лучшей прожарки.

– О! Уже почти готов, ещё минут пять и можно есть.

– Можно, Только есть нечего: на один зуб, Ничего ночью пойдём в город, там обязательно чем-нибудь разживёмся, – обнадёжил Стив.

Неожиданно, со стороны леса, послышался громкий шум и треск веток, Через заросли к ним пробиралось то, что заставило всех оставить свои дела – по шуму создалось впечатление нечто большого и опасного, В спешке похватав мечи и копья команда была готова ко всему; ёжик, которого жарил Марк упал в костёр и запахло палённым мясом.

И тут на их удивление: с кустов показался рыжий хвост, а потом и остальное; и это был никто иной, как Шарик и он будто бронированная машина для дробления камня – ломая кусты, тащил зубами что-то очень большое, Ещё два рывка и перед изумлёнными взглядами подразделения, предстала туша, самца оленя – килограмм на четыреста, Удивлению не было предела, и они с круглыми глазами, смотрели, то на оленя, то на Шарика.

– Ну, Шарик, ты и даёшь: так напугал, думали дикий медведь, про кабана уже молчу, – высказался Фёдор.

– Этих запасов мяса, вам должно хватить для пополнения своих энергозатрат, и по моим подсчётам, этого более чем достаточно, для команды из пяти человек, Быстро готовьте: пополняйте свои энергозатраты и надо продолжать нашу миссию.

– Шарик, чего-чего, но такого, я от тебя не ожидал, Молодец! Теперь есть что поесть, – был доволен ходом дела Джек.

– Есть два способа решить проблему: собственно, решать пока не решиться, или же полностью игнорировать, Вы почему-то выбрали первый способ, Добыча пропитания, для вас оказалась непосильной задачей, и ставило под угрозу срыва, всю нашу миссию, Этого я не мог допустить.

– Ох и Шарик! Ох и Шарик! Ты как любящая мать, Слова что ты бесполезный беру обратно, – сказал Марк и ловко управляясь ножом, начал разделывать тушу оленя.

– Кто в дозоре? – сходу спросил рыжий.

– Иду, иду, иду, – выпалил Стив.

Через два часа, команда довольствовалась, мягким и сочным мясом оленя.

– От наелся, так наелся, ещё бы пивка запить, – проговорил Марк.

– Мы за тебя очень рады, что ты пива хочешь, – буркнул, с полным ртом мяса Джек, потом тщательно прожевал и добавил: – Поесть, это конечно не последнее дело, но что будем делать дальше? Ходить и показывать портрет по городу уже вряд ли получится, Если нас там поймают, то точно повесят, А как говорит Шарик, то я тоже, не могу этого допустить.

– Если мы бы знали, где этот Готфильд, то могли бы его ночью: раз и утром уже домой, – размечтался Фёдор.

– У меня такое ощущение, что здесь его можно ловить годами, так и не поймать, Местность здесь для маскировки очень благоприятная, Вот как у нас например, шалаш, еды почти на месяц, Кто тут нас найдёт?! – высказалась Джина.

– Может Шарику покажем портрет и попросим его найти Готфильда, – предложил Ломоносов.

– Ты что забыл, он же не собака, – усмехнулся Марк.

– Никто и не говорит, чтобы он след брал, – решил, сделать очередную попытку, выйти на контакт с бобиком Джек: вытащил с плаща рисунок преступника и показал этой рыжей бестии, – Шарик, а ну глянь на эту морду.

– Ничего у вас не выйдет, – обрубал тот.

– Всё-таки ты был прав Марк: Шарик и правда не собака, – разочаровался в своей попытке Сильвер.

– Во-первых, то что я не собака, это факт, который уже давно, должен был дойти до вашего несовершенного сознания; во-вторых, как вы себе это представляете: ходит собака по городу, стучит в каждый дом и показывает этот некачественный рисунок – бред и то бывает правдоподобный; в-третьих, чего я должен его искать, если вы и без меня с этим прекрасно справитесь? Единственное, чем я могу помочь, в данной ситуации, так это спланировать поиск и поимку данного человека, И самое главное: задача, посильна вашему естеству – не должна понапрасну тратить мои ресурсы, вот если…

– С Шариком всё ясно, его надо три дня уговаривать, что бы он погавкал, и три дня слушать его профессорские доклады: по любому поводу, – выразился Фёдор.

– Зачем мне гавкать? Это бесполезное свойство присущее млекопитающему рода собака, и также ещё некоторым его видам.

– От я и говорю, с тобой всё ясно.

– Когда собака гавкает и злобно рычит, люди обычно боятся, Мог бы например напугать врага, – развил дальше мысль Марк.

– Собака лает, а караван идёт: не с вашего ли фольклора, и что это за примитивные рассуждения о страхе?!

– Не трогайте Шарика, он никого не собирается пугать, он и так нас с голода спас, а то бы сейчас ёжиков ели, Он хоть и не гавкает, а в данном случае пользы от него больше чем от тебя, – улыбнулась Джина в сторону Марка.

Марк с ухмылкой глянул на Джину, и уже было хотел: сказать что-то в ответ, но потом передумал – махнул рукой в её сторону.

– Напугать гавканьем, очень примитивно, лающая собака обычно не кусает, угрозу представляет особь оголяющая передние, издавая громкий рык, подобный, – здесь рыжий уточнил, со свойственной ему энциклопедичностью, – И кого этим можно напугать, зайцев или птичек? В моем арсенале имеется средство, более эффективное для подобного воздействия.

С леса появился Стив, ему надоело сидеть на том дереве и выглядывать по сторонам – очень хотелось есть: запах аппетитного оленя веял за добрые сто метров.

– Что это вы сами наелись, а меня не зовёте?

– Сейчас перекурим и пойдём на разведку: в сторону города, пока Шарик тут всех не перепугал, давай ешь, – сказал Джек, а сам только ещё больше подбил своё желание закурить, ведь со всей той конспирацией и спешкой, про сигареты думать не приходилось, «Ну ничего неделю терпел, а тут три дня» – думал он с сожалением, потому что закурить после такого сытного обеда, а потом бы ещё и кружечку крепкого зелёного чая: он бы многое за это отдал.

– Шарик не смеши, Чем ты можешь напугать: злобно зарычать?

– Я два раза не повторяю, но для тех, кто из леса: скажу, что в моем арсенале имеется более эффективный способ, для воздействия: чувством страха на людское сознание, страх с определённой, особенно на человека, с его тонкой организацией, нервной системы.

– Ты уже тут на диссертацию наговорил: профессор! Меня ты сможешь напугать, только своими заумными словами, А ну давай, напугай: по-настоящему! О! Боюсь, что аж не могу, – начал куражиться Марк.

– Демонстрация боевого воздействия: страхом, без явной угрозы, не считается допустимым действием.

– С Шариком разговаривать, это что небо красить, – сказал Фёдор и громко засмеялся, и все одобрительно заулыбались.

– Небо красить?.. – поставил вопрос рыжий и со своими заботами о здоровье Ломоносова рассмешил коллектив.

– Шарик, я с тобой полностью согласен, без явной угрозы: никогда, Но откуда мы узнаем, что ты кого-то пугаешь, Ведь мы можем подумать, что это угроза от противника и даже с перепугу атаковать тебя, – схитрил Джек, и вступил в ту игру, которую затеял Марк.

– Это вы, сэр, правильно подметили, Откуда нам знать, он это или не он.

– Логично! Но психическое воздействие на чувство страха, у человека, может привести к летальному исходу, демонстрация с максимальным уровнем воздействия, невозможна.

– Не надо максимально, ты нас так: для виду, легонько пугани, – не унимался Марк.

– Хорошо! Демонстрация психоделического воздействия страхом: без визуализации, Может быть оправдано в данном контексте.

– Че там, без визуализации, Ну и слово придумал, Давай с ней, – сказал Стив и откусил большой кусок мяса.

– Визуализация предусматривает только сто процентную силу воздействия, А сейчас встаньте, возьмитесь за руки и вспомните свой самый большой страх, это надо чтобы не сильно травмировать вашу психику.

– Какие руки: давай так, а то прям как в детском саде, – хихикнула Джина.

– Мы ведь то и не очень пугливые, – добавил Марк.

– Нет, это не просьба, а условие, Встаньте и возьмитесь за руки, демонстрация психоделического воздействия страхом будет длиться тридцать три секунды, – отсчитал он до тысячных долей.

– Почему так мало? За такое короткое время, мы возможно и не успеем перепугаться, – сказал Джек согласно окружающей обстановке, а сам подумал, что хоть незначительная, но всё-таки победа над Шариком была, И им удалось развести это существо два раза: первый раз непреднамеренно – с добычей еды, и второй раз получился тоже, как-то само собой, ради развлечения: после столь сытного обеда, и это был огромный шаг, по налаживанию контакта с «Это», «Если собака не собака, киборг не киборг, то только „Это“», – придумывал Джек, более подходящее описание, этому спасителю миров.

– Насчёт времени вы, сэр, точно подметили, я вот помню нас бомбили, а я думал, что гроза: пока туда сюда, всё и кончилось, – добавил Стив.

– Хорош жрать! Давай становись, очень интересно как он будет пугать, – выпалил Марк.

Подразделение взялось за руки, а Шарик отбежал и стал на расстоянии тридцати метров, На лицах команды сияли радостные улыбки, и они между собой выдавали разные шутки в сторону собаки, по поводу его пуганья, или как он там говорил: «Психоделическое воздействие страхом».

– Готовы? Готовность двадцать секунд, – сказал он и начал отчитывать в обратном порядке.

– Та давай сразу, а то уже уморил, – сгорая от любопытства крикнул Ломоносов.

Шарик стоял неподвижно – после цифры ноль, его глаза засветились красным и послышался ужасный рёв, от которого у Фёдора даже немного подкосились ноги; улыбки на лицах подразделения пропали в секунду.

– Это и всё?! – закричал Марк.

Рёв, который лился со стороны Шарика, был громким и можно даже сказать: страшным, и если бы он бы появился неожиданно, то и вправду можно было сильно испугаться, Но по причине того, что угроза спланирована и каждый из них ожидал: может и не такого – но всё равно ожидал, то такое пуганье не произвело сильного впечатления, что прям уж совсем: ух! Только по Фёдору было заметно, что для него: ух! – где-то, совсем рядом и его удерживала только крепкая рука Джека.

После двенадцати секунд подобного воздействия, со стороны Шарика, в сторону подразделения, пошла ели уловимая глазом, неизвестная, энергетическая волна, Дойдя до них, она замерла и равномерно развеялась во все стороны: вокруг – окружив команду плотным, невидимым кольцом, И в туже секунду, их одолел жуткий страх, Рёв продолжался с той же силой, но страх увеличивался с каждой долей секунды; что было неподвластно сознанию: химические процессы, наряду с нейрофизиологической перезагрузкой рецепторов – реагировали по чётко записанному графику из вне, и не подчинялись воли мыслей.

Ведь если учитывать, что не только явных, а вообще либо каких угроз не наблюдалось – ощущение для восприятия, было не из лёгких, и накручивалось всё больше и больше: охватив каждую клеточку их плоти – казалось, что смерть рядом и конец неизбежен.

Джек выхватил нож и принял боевую стойку остальные сделали тоже самое, Один Фёдор сломя голову кинулся в глубину леса, Такого чувства страха – Джек не испытывал никогда, Казалось, что кровь в жилах превратится в лёд и они вот-вот взорвутся, от всего того давления и нервного напряжения, что испытывало тело; сердце билось будто у загнанного зайца, и в любую секунду было готово разорвать грудную клетку, чтобы быстрее выпрыгнуть наружу и запрятаться в безопасном месте; волосы на висках Джины поседели в считанные секунды, а у Марка из носа пошла кровь.

Как всё это внезапно началось, так быстро и кончилось, но и этого было более чем достаточно – казалось, что прошла вечность, Все стояли с оружием в руках и перепугано оглядывались по сторонам, Тут Стива стошнило и он упав на колени: вывалил себе под ноги весь свой завтрак.

– Самочувствие, Стив, не аппетит, но тоже имеет, две стороны вопроса! Сильно не переживайте, через пятнадцать минут ваши физиологические показатели придут в норму, – сказал подбежавший Шарик.

– Сэр, если у вас есть поводок, попрошу взять на него Шарика, – выдавил из себя Стив.

Ближайшие десять минут все молчали, и никак не могли отойти от пережитого, «Напугал так напугал. Но так нам и надо, сами напросились. И я как дурак, этому ещё содействовал», – думал Джек стоя опершись об дерево, и его желание тоже опустошить желудок, он ели сдержал.

– А где Фёдор? – спросила Джина потерянным голосом.

– У страха глаза велики, Думаю, что он очень и очень далеко, У людей с незакалённой психикой, последствия подобного воздействия как правило в три раза больше.

– Так, Шарик, теперь когда будешь кого пугать, обязательно предупреждай, и это тоже не просьба, а приказ, – тихим голосом сказал Сильвер.

– Вот откуда олень: запугал бедолагу до смерти! – глотая слова сказал Марк.

– Способ психического воздействия на животное: которое не имеет должного интеллекта, не является эффективным, Для умерщвления или ликвидации теплокровного существа, в моём арсенале, имеется множество других способов, что во многие разы, превосходят данный вид психической атаки.

– Верим, верим, тебе: Шарик, или кто ты там, – подымаясь на ноги вымолвил Стив.

Мысль, то что не собака, так это точно: дошло теперь до всех – и в полной мере, И если бы они сразу, приняли «Это» с должным пониманием, то такого нервного потрясения можно было бы и избежать, Но в силу того, что по своей натуре человеческая сущность живёт по принципу: пока гром не грянет, мужик не перекрестится – всё это было хорошим уроком на будущее.

Шарик теперь вызывал какую-то боязнь и неизвестность: в его дальнейших поступках и планированиях; и о каких способах умерщвления он там говорил, можно было только догадываться, но проверять этого, даже в мыслях – не у кого не было, Джеку, сразу вспомнился, разговор с Далатяном, насчёт командования собакой; и это только лишний раз напомнило о совершенных технологиях гелтов; о чем теперь оставалось лишь сожалеть: в своей преждевременной недооценки Шарика, когда он пошёл на поводу у всех, и можно так сказать, способствовал всему этому, ставя под угрозу жизни каждого из членов подразделения – где был Ломоносов Сильвер даже и не догадывался.

Все сидели и ждали Фёдора, Марк дожаривал оленя: чтобы мясо не пропало, и это был такой гигантский шампур из лутовой палки, на которой вертелась целая туша.

– Может кто ещё, мясо хочет: олень пальчики оближешь?! – спросил он и сморщил лицо, от дунувшего клуба дыма.

– Ты что хочешь, чтобы мы его за день съели, его и за месяц не осилишь! Даже с твоим аппетитом, – сказал Джек.

Через два часа появился Фёдор, Лицо его было бледным и выглядел он, не совсем здоровым.

– Федя, где ты был? Мы уже начали за тебя беспокоится, – приветливо встретил его Стив.

Тот молчал уселся у костра, не сказав ни слова.

– Поешь мяса, Марк, а ну отрежь ему кусок, – сказала Джина.

Марк отрезал кусочек посочней и подошёл до Фёдора.

– На, поешь! Может попустит.

Фёдор будто никогда не ел – схватил мясо, начал жадно откусывать: кусок за куском – набив при этом полный рот.

– А чем от тебя так воняет? Фу, вонище! – прикрыл нос рукой Марк.

– И правда, ну и вонь, – подтвердила Джина.

– Отстаньте от него! – мигом разобрался в ситуации Джек.

Фёдор молча встал и пошёл в шалаш, По дороге, он два раза откусил от увесистого кусочка, что дал ему Марк, а остальное, насилу запихал в карман.

– Нервная система этой особи, не такая крепкая как у вас: но ничего страшного, за семьдесят два часа, плюс минус сутки, в зависимости, отойдёт, – успокоил всех Шарик.

– Что отойдёт это ясно, но эти два дня придётся на улице спать или новый шалаш делать, – буркнул Марк.

– От ты Марк и погрейся пока, оленя дожаривай и за Фёдором присмотришь, а мы сходим в город: на разведку, – подбил точку в этом вопросе Джек и то, что Фёдор, был как бы на его совести, неприятным осадком отложилось на душе, «Но, на то, она и война, и здесь бывают вещи похуже», – оправдывался он: сам перед собой, взяв курс в сторону Эдема.

Глава 2

В Элизиуме, авторитеты, собрались обсудить: конфликт Мирона с Хромым; далее на повестке дня стоял другой, немаловажный вопрос: что делать дальше? Ведь скоро здесь будет спецназ, и последующее за этим двух месячное прекращение поставок с Тронплекса – всё это, предвещало тяжёлые времена, Кто в этом виноват, и с чего начался весь сыр бор – пока никто не знал.

– Ну и где этот Хромой? Просил, быстрее разрулить, а самого где-то черти носят, – возмущался Кабан.

– Затеяли они это не вовремя, Ух, не вовремя! – негодовал Мусор, одно приглаживая свои тараканьи усики, – И что-то Мирона не видать.

– И «животные», не пришли, – продолжал с мыслями о Бубуинах Кабан.

Бубуины, на подобные собрания ходили редко: считали, что нет надобности в каких-либо решениях, А что им надо, то они и сами решат.

В бокс где собрались главари банд, вошёл человек, лет под пятьдесят, а за ним последовало восемь быков, спортивного телосложения, Подтянутость и выправка мужчины, наряду с его камуфляжной экипировкой и начищенными до блеска ботинками: обличало в нём военного.

Череп – прослужил на Федерацию, в звании полковника, более двадцати лет, и попал на Марс по глупейшему обстоятельству: когда отдал приказ на уничтожения подземного бункера, где тогда погибли три тысячи мирных жителей; хотя по данным разведки, там были бригады наркобаронов, вооружённых до зубов автоматическим оружием.

В Элизиуме он себе сколотил сообщество, в которое входили такие же, как и он, попавшие сюда по злому року люди, Но чтобы здесь выжить им пришлось играть по местным правилам и через два года, это сообщество превратилось в алчных и жадных до чужого людей, которое позднее стало именоваться, не иначе как банда Черепа.

– Что ты, Череп, опаздываешь? Вроде понятно всем объявили: на семь! – резко бросил Волк.

– Начальство не опаздывает, а задерживается, И тем более зря, вы собрались.

– Слышь, начальник нашёлся, Вертели мы тебя, – выкрикнул кто-то из присутствующих, и пошёл лёгкий смешок, но Череп не придал этому никакого внимания.

– Ты если чего знаешь, так базарь, а нет, – пробурчал Мусор и забегал глазами по народу, ища поддержки.

Авторитеты сидели и нервно переглядывались – Эммануил был не тот человек, который попусту стал бы баламутить воду, и его хоть и не любили, но к его мнению всегда прислушивались.

Череп стоял лицом ко всем присутствующим и не знал, с чего начать.

– Давай не тяни, а то и без этих сходняков, проблем хватает, – послышался недовольный голос Седого.

– Мои люди тут ходили по делам, и вдруг видят: бродяга, суп варит, – начал полковник.

– Ну и шо, шо варит? Пробила чуда на хавчик. вот и кухарит, хе-хе, скоро Бубуины, тут всех бродяг: на суп поварят, – засмеялся Кабан под дружное одобрение со стороны остальных.

– Не знаю, кого там пробило или нет, но запах мясного бульона, можно было учуять за тридцать метров, Вот мои парни: чего там греха таить, решили тоже немного подкрепиться, Начали было мясо доставать, а там сами кости, Ну и давай его: мол, где мясо дел?.. Тот, начал хитрить, Ну, а если ещё короче, то нашли они у него, – здесь он примолк и повернул голову: – Тимоха, покажи публике, аргумент.

За спины Черепа вышел человек, в камуфляжной форме, с зелёным мешком, на котором, едким красным шрифтом, отбивался трафарет надписи «Трилбилитрон».

– Что ещё за хрень, – послышался чей-то голос.

Эммануил кивнул, что мол: сейчас сами узнаете, Тимоха перевернул мешок дыркой вниз: пару раз тряханул, и поднял его вверх, за левый угол, Оттуда выпало, что-то большое и круглое, И все сразу узнали кучерявую маковку Хромого, которую было ни с чем не спутать.

– Ни фига себе! Мирон, замочил Хромого, – сделал круглые глаза Мусор.

– Я так не думаю, Там были ещё две головы, и костей, пару мешков, – продолжал Череп.

– А тот шо говорит? Мясо где дел? – поинтересовался Кабан.

– Что он может сказать! Чёрт он и в Элизиуме черт, Кости говорит нашёл, и место показал, а мясо сами догадайтесь, – захихикал Череп.

Коллектив загудел:

– Это всё, эти черные животные.

– Пора с ними кончать, а то и нас скоро всех съедят.

– А что Мирон, Где он? Что скажет?

– Череп, а ты шо думаешь: на счёт этих бублуинов? – сказал за всех Кабан.

– Я предлагал, уже давно, от них избавиться.

– И Мирон нам не указ! Да и он, зажрался, – поддержал полковника Мусор и махая руками начал подбивать, – Что жало прикусили? Самое время, всё порешать.

– Я в этом, не участвую, но и мешать не буду, а сейчас мне надо идти: готовиться, скоро собаки подтянуться, а у меня, – сказал с полным безразличием, Волк, встал и пошёл на выход.

– Э-э. Борис Егорыч, зажди меня! – подорвался Седой вслед уходящего Волка и по дороге развёл руками: – Я пас!

– Ну и ладушки, без вас справимся! – буркнул им вслед Кабан, – Ну шо «генерал» Картер! Давай свой план!

Выйдя с бокса где проходит сходка, Волк глубоко вдохнул спёртый воздух родного дома, и повернул голову в сторону Седого:

– Отмазались!

– У Кабана совсем крышу сорвало, с Шаманом надумал воевать, – ответил тот.

– Пускай.

– Слышь, Егорович, мне тут, на пару часов, пропетлять бы под свистом пуль: в глубину лохматой вечности, – неожиданно прервал их разговор Герасим.

– Опять под кайфом?

– Какой там кайф, откуда? С охраной замутил, ещё на той недели, обещали тушёнки подогнать, хочу.

– Тушёнка, такое закручивается.

– Да, ерунда! У меня там всё схвачено, я быстро: туда и обратно.

– Смотри, только аккуратно, выкупать тебя, – и заулыбался, – и если получиться с куревом разжиться, то ты там не стесняйся.

Отговорившись от Волка Герасим с мыслями о хорошем вознаграждении: за сенсационную новость, направился в сторону его тайных покровителей – Бубуинов, И двигало им в большей степени не чувство наживы, а совсем другое, Настроение было обалденное – он закурил папиросу и забормотал под нос любимый мотив:

Иду, иду, по темной улицей

Судьбе своей наперерез

Иду, иду, за красной девицей:

Имею страстный интерес

А в небе, небе, и по улице

Летит, поёт моя душа

Постой, постой моя красавица

Горю от страсти, от тебя.[15]

Ещё не так давно, Герасим был предан Егоровичу, как собака, но в один счастливый день или ночь – имел неосторожность: был сильно пьян и под мартапаном[16] – ввалиться в сектор к Бубуинам, там он кричал такой бред, что его сразу же взяли в плен и уже было хотели съесть, Но один из членов банды, узнал в нем правую руку Волка – так он и стал, теми глазами и ушами, что потом всё рассказывали, что видели и слышали на сходке авторитетов, и не только там.

Бубуины – это не скопище обычных бандитов и наркоманов, а чётко организованное сообщество, со схожей татуировкой, в головах поселенцев Элизиума: как секта белого братства, которая одно время терроризировало население Тронплекса и стала нарицательным примером для всех криминалистических учебников, Элизиумский аналог, переплюнул белую братию в разы – и не только в жестокости; ведь вера для заключённых, это намного, более сильное чувство, чем для вольного человека и поэтому в банде фанатично придерживаются религии Зулу, Постоянные жертвоприношения и другие обряды, загадочного вероисповедания, запугали местных заключённых так, что в сектор к Бубуинам, даже под дулом пистолета, нельзя было заставить никого зайти.

В банду входят только черные, и как правило: судимые за самые жестокие преступления.

Герасим шёл быстрым шагом и постоянно оглядывался, чтобы его кто случайно не заметил, Пройдя хитрыми путями он вынырнул в десяти метрах от входа, в резиденцию Шамана: учителя и гуру, чёрной братии; в тридцати шагах от шлюза бокса, он насчитал десять Бубуинов, которые играли в домино, за большим деревянным столом, По спине прошёл лёгкий холодок и Герасим придав ходу, хотел незаметно проскользнуть в бокс – сделал вид, будто их не видит, уже почти зашёл в створки шлюза.

– Так, а ну стоять! Куда преешь? – крикнул кто-то из играющих.

– У меня важное сообщение, спешу, – думал, что громко, но себе под нос, пробурчал Герасим, и с мыслями, что слава Богу пронесло, ведь ещё два шага и он в середине. наклонил голову.

Неожиданно, с бокса вывалился громадный негр, Сушёное ухо на разноцветной верёвке, которое болталось на его шее, прояснило поспешность такого решения, Здоровяк передёрнул дробовик, и сходу, мощным ударом ноги, прощупал грудину Герасима.

– Не гони лебедей! Фраер! – сплюнул на грунт громила.

Герасим отлетел метров на пять – в груди жгло и сильно болело, Несмотря на то, что его тут знали и видели частенько, Всё равно, каждое такое посещения не обходилось, без каких-либо неприятностей.

– Мне вот надо, Важная информация, Сходняк был, – придумывал он на ходу, чтобы ещё сказать.

За стола встал коренастый негр и направился в сторону Герасима, Дреды[17] этого Бубуина свисали по пояс, тело: вдоль и поперёк – покрывали устрашающие татуировки, в виде костей с черепами; пауки и другая бестия загробного мира, удачно сочеталась с его лицом, Одет был он в кожаный жилет на голое тело и ребитиновые штаны, за спины торчала костяная рукоять самурайского меча.

– Сказали же, нельзя! Обед, И вообще давай, что там у тебя говори, Я сам передам.

– У меня секретная информация для Шамана.

– Прямо-таки, уж и секретная?!

Герасим стоял потирая грудную клетку, которая гудела и пекла от боли.

– Ладно, Слон, проведи его, – обратился он к здоровяку, и с жалостью посмотрел на этого шныря.

– Давай, шевели булками, – пробасил Слон, толкая Герасима, прикладом дробовика.

После очередного пинка, тот спотыкаясь, ввалился в бокс, Перед ним стоял большой стол, а на нём медный поднос с огромными кусками жареного мяса, от которого у него сразу забурчало в животе и он жадно сглотнул слюну, Человек за столом, откусил мясо с большой кости, а голую костяшку кинул прямо в Герасима – попал по голове.

– На, посмакуй! – буркнул Готфильд.

Да! Алекс Готфильд – живой и полон сил, И эта зеркальная копия своего братца Филиппа, удачно прижилась на главенствующих позициях Элизиума.

Что Алекс очутится по ту сторону ворот, и в совсем в противоположном амплуа – если кто бы ему, это сказал три года назад, тому бы он, точно набил морду; ведь у него всё было схвачено и он отстёгивал долю начальнику Элизиума – рыло липло от шоколада и они с Филиппом процветали.

Но по злому року или по обычаю: начальники, в тюремной зоне, долго не держаться и как правило сами не уходят: их выносят, Так было и в тот раз, но с новым папиком не повезло: тот оказался с гонором, и дела: будто кто сглазил – пошли кувырком; он всерьёз взялся за Готфильдов и кому-то одному надо было брать всё на себя – потянули жребий и Алекс уже через полчаса топтал рабочую зону Элизиума, Филип должен был снабжать провизией, и сменить его через месяц – потом по кругу, и это казалось намного лучшим вариантом, чем, ведь за контрабанду оружия и наркотиков могли запросто распылить: без суда и следствия – дороги назад, на Землю не было.

Но план не сработал, и злой рок коварно подшутил над братьями: начался бунт заключённых, и начальник приказал долго жить – ровно через три дня, после побега Алекса к зекам, Но боязнь того, что он успел доложить в Тронплеск, поставила крест на его возвращении.

При том же бунте Алекс стал свидетелем, плена Филиппа – которого схватили Бубуины, и после двух дней пыток, они кинули его бесчувственное тело под шлюз административного бокса, где оно провалялось ещё пол дня; но то, что брат выжил, Алекс не знал, и для себя он поклялся, что любой ценой отомстит за родную кровинушку: этим Бубуинам; но тогда это были не Бубуины, а банда Циклопа.

Алекс три месяца прятался по рабочей зоне питаясь, чём придётся, и строил планы мести, При благоприятном стечении обстоятельств, и благодаря военной подготовке с его внушительными размерам, ему удалось внедриться в банду Циклопа, где он почти сразу стал правой рукой главаря; и со временем завоевал немалый авторитет, среди абстрактно думающего коллектива – жестокость и цинизм были его врождёнными качествами, А в один прекрасный день: Циклоп случайно упал и сломал себе шею, Но удержать вожжи, с телегой запряжённой двумя дикими троконами – непростое дело, и для усиления своего влияния на забредшие души зеков, он провозгласил религию Зулу[18], как первостепенную идею в банде, На его удивление результат превзошёл все ожидание, Местная однотонная жизнь и потеря какой-либо надежды на дальнейшее существование нашло немало сторонников религии.

У Бубуинов, как их позже прозвали за животную суть и бесчеловечные поступки, Очень строгий отбор: чтобы стать членом банды – мало одного желания; ты должен быть обязательно черным и слыть: полнейшим отморозком, Ритуалы с жертвоприношениями и питьём свежей крови, ещё больше отбивало мозги у вновь поступивших, Они словно зомби, которые готовые по одному приказу Шамана (Алекс сам придумал это имя: для конспирации) отдать свою жизнью, на благо правой цели.

Ведь так хочет Бог!

А если он этого хочет, – и это высшая кульминация: религии Зулу.

По этой причине, с Бубуинам никто не связывается, даже Мирон предпочитал поддерживать нейтралитет.

Позже Готфильд наладил контакты со своими подельниками, с охраны, которые ему рассказали то, что теперь его несильно то и волновало – оказывается, бывший начальник не успел никуда сообщить; а Алекса, по их словам, объявили без вести пропавшим, и наградили орденом за отвагу: первой степени – посмертно.

Но такая новость, запоздала не только во времени, но уже и потеряла всякий смысл: ведь здесь и сейчас, он настоящий Бог и подобная жизнь его вполне устраивает, а те поступки, что он успел натворить за то время, пока не знал этой информации – закрыли наглухо все засовы, в праведную жизнь людского общества; и он продолжал мстить за своего брата, возомнив себя венцом справедливости.

– Чего припёрся? – сказал он Герасиму, – И ты, Слон, не знаешь, что обед?!

– Да, я а он заладил: информация секретная! Информация секретная! Гоблин велел пустить, – пытался оправдываться громила.

– Давай говори, и смотри если какая-нибудь лажа, будешь наказан, – неоднозначно предупредил Шаман, – Зачастил ты Педро! Зачастил!

Бренное тело Педро Гонсалеса, окропил холодный пот и ладошки вмиг залипли мокрым.

– На, жри, пока я добрый, – кинул ему он кусок мяса.

Тот подобрал с грязного пола, увесистый шмателек, и для виду дунув не него пару раз – откусил небольшой кусок.

– Вот я и говорю, сходняк значит был. И решили тебя: таво, – сказал Герасим и даже поперхнулся.

– Продолжай, продолжай, если меня это будет интересно: получишь двадцать пачек сигарет и мяса ещё дам.

– Кабан, Мусор и Череп, решили тебя завалить, за то, что ты Хромого, – откусил он шмат мяса, а потом поднял вверх весь кусок, и неловко покрутил им, – Но я чего, очень даже вкусно, – сказал Педро и демонстративно откусил ещё.

– Что ты там несёшь?! У тебя видать от наркоты башню: напрочь отбило!

– Что слышал то и говорю, Череп принёс в мешке голову Хромого и сказал, что забрал у какого-то демона, Который на углу пятнадцатого, это где, те чмыри, да ты должен знать, они ещё там, всё зелёные от бертонита, Хе-хе, точно черти! Так, вот, прямо рядом, возле логова цветных: то чудо суп и варит, да и сейчас наверное варит, Череп, сказал, что у него: два мешка под набивку – такого добра, Шаман, ты ведь знаешь, что я на все сто, но кто кроме ваших?! – сказал Герасим и замолчал.

– А что Мирон, другие что говорят?

– Мирона не было, а Седой с Егоровичем сами по себе.

Алекс встал из-за стола и молча подошёл к тумбочке, на которой красовался механический, переносной, антикварный музафон, что неизвестно как здесь появился, и достался ему от прошлого хозяина, Усердными движениями кисти, он раз сорок – подёргал: вверх-вниз, заводную рукоять вычурного прибора и выбрал, опционально, одну из ста доступных мелодий; зазвучала музыка в стиле рекотан: другой не было.

Подобная дребедень, ему сначала не нравилась, и даже выводила из себя, но потом: за долгие годы пребывания в лагерной атмосфере, она стала его самой любимой – прошивку новыми мелодиями, сейчас делают: только, за большие деньги.

Мелодичное звучание квадрофонического музафона, под незамысловатые слова песни, скрасило обстановку:

…Бежал бычок, за ним телега

Сошли поля от бела снега…

А щеки красным так горели,

Что всходы – в поле зеленели…

«Хромой! Хромой, делить мне, с ним нечего, бочку на меня не катил, сходка, без Мирона, Интересно, кто бы мог замутить такую подставу?» – размышлял он под рекотан.

Герасим уже не обращал внимания, ни на Шамана, ни на Слона: трамбовал ненасытную кишку мясом; ведь впереди предстояли тяжёлые времена, и он ел так: будто живёт, последний день.

– Шаман, можно я ещё кусочек возьму? – сказал Педро обглодав очередную кость.

– Можешь забирать всё, Заслужил! Значит говоришь на углу пятнадцатого, кости варит?!

– Как сам слышал: так и тебе сказал.

– Слон! Давай сюда Хонэна, и поскорей!

Через минуту Гоблин уже стоял перед Шаманом.

– Смотри, на углу пятнадцатого сектора, чудо: из опустившихся, говорят, кости варит.

– Что, пойти забрать? – перебил Гоблин.

– Да, ты, слушай, что я говорю, а не то, что тебе там, Так, вот: кости эти, ещё недавно были Хромым, Твоя задача: узнать до малейших подробностей, где мясо дел, откуда кости, короче, по полной программе, – сказал Шаман, но не стал вводить его в полный курс дела: о сходке, и том что на них вешают кучерявого, потому что спешить с выводами в таком деле, было очень рискованно.

– Он говорит, что нашёл, – промямлил Гонсалес с полным ртом.

– Тебя никто не спрашивает, Забирай мясо и отваливай, пока твои что не заподозрили, Ещё, Слон, дай ему двадцать пачек сигарет, а то если, придёт с пустыми руками: драконыч может что-нибудь заподозрить.

– Ты значит, возьми с собой человек пятнадцать и по полной боевой! – сказал Алекс Гоблину.

– С чего такое внимание, какому-то бродяге?

– Ты просто делай, а я сам подумаю: кому уделять внимание, а кому нет, Чего стоишь? Слон, раздай им оружие, и хорош там, в домино играть! Всем быть на чеку: из сектора ни на шаг, У нас военное положение!

– Что случилось? – насторожился Гоблин.

– Не знаю, не знаю, может и случилось, но в любом случае, думаю, скоро прояснится, ещё, эти собаки, будь они неладны! Под утро подтянуться.

Те охранники, с которыми Готфильд, в прошлом, занимался торговлей: оружием и наркотиками – за то, что он их не сдал, были ему должны по гроб жизни, Но когда Алекс стал Шаманом, их, дружеским отношениям пришёл конец: он взял бывших корешей в оборот и наладил старый бизнес, который потихоньку набирал темп, И если бы не Мирон, со своими бабками и связями, то только он: Шаман – был бы самым влиятельным человеком в Элизиуме, конечно, после начальника тюрьмы.

Гоблин во главе чёрной братии, вооружённой дробовиками и автоматами, пятой мировой – держал путь, в сторону пятнадцатого сектора, Главным оружием Хонэна был самурайский меч, что висел у него за спиной; и владел он им – весьма неплохо.

В банде Шамана, не было: худых и костлявых – особое отношение к физической подготовке, значилось в приоритете, В здоровом теле: здоровый дух – одна из тринадцати, основных заповедей религии, что не давала расслабить булки, ни одному члену сообщества.

Работяги увидев смертельный марш Бубуинов (Шли они не толпой, а организованной колонной по два), думали, что, то чёрная бестия вышла на охоту – слух, сея панику: птицей пролетел по Элизиуму; каждый старался, как можно скорее затеряться, среди множества хитрых проходов рабочей зоны, чтобы случайно не попасться на их взгляд.

Бубуины быстро прошли на угол пятнадцатого сектора, и вдали показался человек, который, что-то мешал в большой кастрюле.

– Слышь, Хонэн, вон он вроде.

– Да вижу, вижу.

Бродяга принадлежал к категории бомжей, которые побираются чем-либо и не работают, Спят тоже где попало, И на его счастье и счастье множество таких же, как и он опустившихся – температура воздуха в поселении радовала постоянной температурой: в любое время – плюс двадцать три градуса, по Цельсию.

Печки для приготовления пищи, ввиду сложившейся традиции: использовать всё не по назначению – пришлось изобретать специально для местной публики, Трекс – печь, что работает при помощи сложной, химической реакции, не известной ни одному заключённому, Если на трекс поставить кастрюлю или кружку с водой, то она сразу закипает, а когда убираешь, то в туже секунду, печь становиться холодной, Но самый, главный фокус заключается в том, что посуда, которой можно пользоваться, должна быть с определённого сплава, Если поставить обычную, мелтонную кружку или кинуть на трекс кусок мяса, то оно всё так и останется холодным.

– Суп или борщ варишь? – спросил Гоблин за спины повара.

Бродяга пропустил мимо ушей, что спросил у него Хонэн – доставал с кастрюли кости и с жадностью обгрызал то мясо, что на них оставалось, а потом подкидывал в кипящий бульон, новую порцию, Но эти бренные остатки, были обработаны со знанием дела: мяса на них, практически не было; а этот бичара, так увлёкся праздником пуза, что вокруг себя – ничего не замечал.

– Так что, суп или борщ?! – повторил Гоблин.

– Тебе какое дело? – сказал тот и не оборачиваясь, черпнул кружкой с кастрюли, наваристого бульона.

– Да вот, тоже хочу.

– Ничем не могу помочь, самой мало, – как собака зарычал бродяга.

Хонэн поставил ногу на плечо, сидящего суповара.

– Я Черепу всё расскажу, это он мне костей дал.

Услышав тихий смех сзади себя, чудо повернуло голову, и увидев Бубуинов – он с перепугу даже выронил кружку с бульоном.

– Извините меня пожалуйста! Не признал! Не признал!

Упал на колени и начал целовать Гоблину ноги.

– Берите всё, мне ничего не надо, У меня ещё есть: много есть, Только не убивайте!

– Что жить хочешь? С такой жизнью как у тебя, я бы уже давно, точно повесился, – усмехнулся Хонэн, – Где кости взял?

– Нашёл, – сказал тот и примолкши на пару секунд, забегал глазами по лицам Бубуинов, – Всё скажу! Всё! Это всё они! Бес попутал: отпустите меня пожалуйста! – плача и пуская слюни ныл бродяга.

– Давай по порядку, как тебя зовут?

– Дуня, – и утёр нос.

– Хе-хе, трансквазионный[19] что ли, была Дуня стала: Вася, сейчас как зовут?!

– Джузеппе.

– Так вот Джузеппе, давай по порядку: кто они и кого там – кто попутал?

– Не спалось, что-то: на голодный желудок, Вдруг смотрю, прут мешки: я за ними, а они возьми и кинь их, прямо у дороги, Я значит туда, а там это, – сказал он и в тот миг, упал на пол: начал кататься по красному грунту Марса, кося под дурака, и при этом ещё громко кричал: – А-а!.. Бесы! Бесы!

– Тебя же вроде по-человечески, попросили.

– Видать, трансквазия, хорошо по башне бьёт! – послышался чей-то голос.

Бродяга ещё громче закричал:

– А-а!..

– Так, а ну подымите эту Клаву на ноги.

Вмиг к лежащему бомжу подскочили двое Бубуинов, и взяли его под руки – через две секунды, Джузеппе стоял, перед лицом Хонэна.

– Знаешь, что, Твоя дурка: неубедительно! – сказал Гоблин и резким движением руки выхватил меч; два уха бомжа, тотчас, упали в красную пыль.

– Даю тебе последний шанс, Дуня! Будешь косить, – сказал Гоблин и провёл рукой по горлу, – Отпустите его! Давай заново и смотри: последний!..

Тот скорчил лицо, от сильной боли, и перестал валять дурака, Кровь лившаяся из раны залила его верхнюю одежду, Конечно если это можно было назвать одеждой.

Бродяга чувствовал, что ему уже точно не жить: или эти съедят, или люди Мирона пришьют.

Хоть, население тюрьмы было и не маленькое, но членов банд – знали не только в лицо, Потому что, не раз, каждому поселенцу приходилось сталкиваться с их интересами.

Но Мирон может простит думал бродяга, а от этих пощады ждать не стоит.

– Удав и Микола, Других я не знаю.

– Вот видишь, молодец, чего сразу не сказал?

– Испугалась, – уже более спокойным голосом промямлил Джузеппе.

– Мясо где дел?!

– Мясо не было, только кости и головы, И то, головы Череп забрал.

– Черепу сказал тоже самое?

– Нет! Только что нашёл и всё, ну ещё показал, где, Да если я бы только, на них посмотрела, то никогда бы и не трогал, – сказал он и снова заплакал, а с его носа побежали сопли.

– Головы, хм, что тебя, в них, так смутило?

– Череп своим говорил, а я краем уха услышал: вроде там голова Хромого была.

– Всё хорошо, но одно лишь плохо.

Услышав эти слова Дуня сделал испуганное лицо и тут же выпалил:

– Я вам всё сказал! Всё! Мне скрывать нечего, Мясо я не брала.

Да нет, Дуня-Вася, ты что-то там говорило, что тебя бес попутал, а это уже… Ты же знаешь какое у нас отношение к всякой чертовне.

– Какое? – вякнул суповар и сделал удивлённое лицо.

– Да никакого, – дружный смех чёрного коллектива звоном пролетел мимо ушей Джузеппе, и в тот же миг, острое будто бритва, лезвие самурайского меча: как по маслу, срезала голову бродяги, – Черепок надо с собой взять, чтобы Шаману лишний раз не доказывать, – вытирая клинок об тряпочную одежду бомжа, сказал Хонэн.

– «Дичь» может, тоже возьмём?

– Не надо, Пускай жрут! Но кости заберём, завёл душу: борща захотелось.

Бубуины вскинув мешки с костями на плечи, взяли курс в свой сектор – впереди шёл Хонэн с головой бродяги: держал в руках, как голову, медузы «Горгоны», стращая население Элизиума.

В боксе Шамана, Гоблин кинул маковку Дуни под ноги Алекса.

– Вот, суповар.

– Ну и зачем ты её сюда припёр?! Лучше рассказывай, что узнал?

Хонэн, рассказал всё то, что ему рассказал бродяга.

– И какого ты хрена, отрубал Дуне голову?! Когда он мог это подтвердить.

– Я думал.

– Тебе что, ещё раз повторить, думать здесь буду я?! Твоё дело выполнять!

– Виноват!

– Мне от твоего чувства вины легче не сделалось, Что прикажешь теперь делать: на Мирона войной идти, и эти ещё с другой стороны?! – гневно кричал Шаман, и ходил взад-вперёд, по боксу.

– Но ведь, Удав с Миколой, то, живы и здоровы, и если на них надавить, то.

– Что, то?! Что, то?! – ещё больше злился Готфильд, – Мирон тебя на пушечный выстрел до своего сектора не подпустит, И кому больше поверят? Вот сука! Козел! Решил меня подставить, Разорву этого мудака, как бобик тряпку!

Неистовая ярость, с ног до головы, охватила Алекса; он ходил по боксу и не находил себе места, В голове крутились разные планы и дальнейшие развязки событий, Он понимал, что надо успокоиться и с холодной головой подойти к проблеме, ведь в таком деле чувства и эмоции – только на руку противника; и это был, тот самый случай, который решал: всё и вся – либо Бубуинам придёт конец, либо он во главе с ними займёт главенствующие позиции в поселениях Элизиума.

Но к такому резкому повороту событий, Алекс Готфильд был, пока не готов.

Пришла беда открой ей двери

Не то сломает и пройдёт

И будут большие потери:

Согнёт в погибель и убьёт

Убьёт душу, а может тело,

Разгромит веру а потом:

Узнает слабость и за дело,

Клеймить цепями и тавром

Не стой не плачь, не бойся доли

Прими беду, как дар богов

Проверку духа – нашей воли,

Очистку пуганных мозгов

Беда уйдёт: сегодня, завтра

Ты станешь крепче чем вчера;

Но только если не согнёшься,

И примешь горе, как дара [20]

Глава 3

До города было не больше: двух часов ходьбы – в быстром темпе, Шарик бежал впереди, а за ним следовали и остальные: шли молча – соблюдая конспирацию.

Вдали показался каменный забор крепости.

Джек нашёл место: с которого вход в город просматривается, как на ладони, а их при этом – не видно, При входе в Эдем толпилось с десяток солдат: вооружённых пиками и мечами.

– Надо координаты снять, а то это хождение: эти водоёмы, – сказал Сильвер, и достал астрал, считал месторасположение: забил данные в опционную книгу перемещений.

– В прошлый раз, возле ворот никого не было, – прошептала Джина.

– Это в прошлый, И мне чего-то кажется: это всё из-за нас, такая охрана, Днём соваться в город очень рискованно, а вот когда стемнеет, – подбил Джек.

– На вашем месте, я бы туда совсем не ходил: ни днём, ни ночью, По происшествию последних событий, враг должен быть, уже давно: развернул полномасштабную операцию, – высказался Шарик.

– Ух, какой ты умный! Да тебя там, хотят поймать больше чем нас, будь уверен! И не просто поймать.

– Костер по тебе, Шарик, давно плачет, – захихикал Стив, перебивая Джину.

– Вы лучше думайте, что нам дальше делать? А за рыжего не переживайте, он не пропадёт! – сказал Джек и сделал озабоченное лицо, – Всё это, очень и очень подозрительно: люди не ходят – одна охрана, а что там за воротами?! – размышлял он вслух.

– Исходя из сложившейся ситуации, вижу два выхода из положения, я пойду в город и всё разведаю.

– Куда ты пойдёшь? Джина права, тебя там ищут больше чем нас.

– Интересно! Интересно! Первый план понятно, а второй какой? – поинтересовался Стив у Шарика.

– При применении первой тактики, вторая не имеет значения, а за меня не переживайте конспирироваться я умею, – сказал тот и в мгновение ока: из рыжей дворняги, стал точно такой, только, уже чёрной, дворнягой.

– Ну и законспирировался, я то думал, – заулыбался Стив.

Но Шарик не обращая внимания на пустые слова, мотнул хвостом и побежал в сторону городских ворот, Подбежав к охране – он сделал вид, что что-то вынюхивает, Один из охранников махнул на него пикой, а он делая вид что испугался, быстро вбежал в городские ворота.

Рыжего не было около часа, И все уже начали немного волноваться.

– Неужели, что-то случилось? – обеспокоилась Джина.

И по большому счету, тревоги были не за Шарика, а совсем наоборот, На подсознательном уровне, у команды, засела пакостная мысль о его возможности: спланировать и исполнить – что-либо, в угоду достижения цели, а его способности, планирование, на тридцать секунд, они уже ощутили на своей шкуре, И всё это подогревалось, ситуацией, что рыжий даже и не догадывался (или знал, но просто не подавал вид), что цель подразделения, это не спасение мира, а простая миссия по поимке преступника, Которая по ряду, непредвиденных причин, из простой, превратилась в невыполнимую.

– Сэр, надо Шарика попросить, чтобы он нам спланировал, а то наша миссия, конца краю нет, – неожиданно предложил Стив.

– Идея неплохая, но за то время, что осталось, даже если и спланирует, – высказалась Джина.

– Он то спланирует, но не забывайте, выполнять то нам, И что толку с его планирования, если мы не знаем где преступник.

– До весны ещё далеко, – пробовал шутить Стив, но никто не обратил на это внимание.

На горизонте, показалась телега, которая отвлекла подразделение от насущных проблем, и они с жадность устремили свои взоры в сторону ворот.

К городу, с шумом дребезжащей цепи, что волоклась за повозкой: приближалась подвода, запряжённая сивым мерином; он прихрамывая на левую, переднюю ногу – шагом тащил бричку, с пятью крестьянами; те удобно усевшись на устланном соломой, дне телеги, вели шумный разговор; рядом с мерином шёл его хозяин: держал лошадь за узду.

Охрана остановила путников и они начали о чём-то, там, говорить.

– Интересно, о чём они там?! – разгорелся любопытством Джек.

За ворот, неожиданно, появился Шарик, Он медленно обежал вокруг брички и остановился недалеко от охранника, который разговаривал с мужиком, Один из крестьян, сидевший на телеге, достал со своей сумки буханку хлеба – отломил кусок и кинул собаке.

– На ешь! Видать голодный, раз бегаешь за воротами.

– На вид вроде не тощий, я бы себе его забрал, а то у меня кобель сдох, без собаки нельзя, – сказал другой, из мужиков.

– С этими сборами, будь они неладны!

– Это уж точно, Домой мы с тобой, Клим, попадём не скоро, а кобеля таскать: по всему городу на верёвке, так это.

Шарик подбежал к хлебу и понюхал: отвёл нос, и как заправский кобель, обмочил колесо телеги, после сделал незамысловатый манёвр, остановился в метре от охранника.

– Вишь хлеб не ест, значит свойский, – заулыбался Клим.

– Опять эта собака, А ну пшёл вон! – рявкнул охранник, и топнул в сторону рыжего.

Тот, отбежал чуть назад.

– Глянь не понимает, когда ему нормальным языком говорят, Пшёл вон! Кому сказал, ух! – уже крикнул и сделав злую гримасу: двинулся в сторону собаки, но кобель стоял как вкопанный, продолжая мотать хвостом, – Сейчас я тебя научу слушаться, Бестия хвостатая!

Охранник с ходу: со всего размаху, ударил Шарика ногой, и тотчас, упал на землю – схватился за ногу, и громко закричал: корчась от боли, Шарик ещё пару секунд постоял, потом быстро шмыгнул под телегу, Тут подбежали другие охранники, и не понимая в чём дело, растерянно смотрели по сторонам:

– Потап, что с тобой?

– Чего кричишь?

На телеге, мужики заливались от потехи:

– Хотел по корове, попал по вороне!

– Будешь знать, как бедное животное обижать!

– Где эта собака?! Сейчас я её пикой заколю, – закричал один из охранников.

– Была только здесь.

– Как будто в воздухе растворилась.

Все охранники ударились в поиски Шарика: залазили под телегу, смотрели в середине: под соломой, – а потом под смех мужиков, только удивлённо разводили руками, и одно повторяли: не может быть, ведь только здесь была.

Шарик тем временем, уже стоял сбоку от Сильвера.

– Заждались, заждались! Чего так долго? – сказал Джек.

– Вы только гляньте на тех колхарей, как они его там ищут: и под телегу залазят, и в камышах, – ели сдерживался Стив, чтобы не засмеяться громко, – Шарик можно вопрос? Ты что железный?

– Раскрытие моих технических данных, равносильно проигранной войне, И когда союзники могут в любой момент оказаться на стороне врага, то использование скрытых преимуществ в виде не использованных действий, которые выливаются в неожиданные превосходства; могут привести к плачевным последствиям.

Стив сделал тревожное лицо и только спросил о чем он это говорит, А Джек, который тоже хотел заодно спросить, о том что правда ли что он весит пятьдесят тонн, Сделал вид будто поперхнулся, а сам подумал: «Хорошо, что не спросил, а то бы тоже сейчас выглядел глупо», Одна Джина не скрывала радости, как Шарик поставил на место Стива:

– Будешь знать, как задавать глупые вопросы.

– Ладно, давай рассказывай, что там пронюхал.

– Обстановка вами была недооценена, И это могло бы оказаться фатальным просчётом, который предрешил бы, нашу миссию.

– Шарик если можно: давай по-простому, и чтобы всё ясно.

– Говорю на понятном земном языке, по правилам грамматики, просторечие не входит в данный контекст моего доклада: о проделанной, разведывательной миссии.

Бабуни бруни бубуни:

Равени вени вани

Едуни зуни дунани,

Делили мыло в бане

Сильвер только дал знак что понял, но просил не об этом.

– По городу висят ваши портреты, кстати: о мне ни слова, Всё о вас: дьявол во плоти, существа из ада, а если пропустить данные рефлексии, с упрощением, высказывания крестьян построены, в основном, на религии, Приписывают вам смерть кузнеца и то что вы убили трёх девочек, с которых вытащили внутренности и съели, идут разговоры, что вы только и питаетесь сердцами девственниц.

– Что за бред, ты тут наговорил?! – округлила глаза Джина.

– Бред, это совокупность идей и представлений, – здесь Шарик выдал Джине полную энциклопедическую справку: значения слова, с некоторыми комментариями, – А моя логика.

– Твоя логика логична, – перебил Стив.

– Это у тебя логична, когда ты идёшь покакать и берёшь с собой бумажку, моя: совершенна.

– Не берёт! Не берёт! – подколол Джек, а сам про себя смеялся: как Шарик ловко засунул их всех за пояс.

– Когда я веду отчёт о проделанной, разведывательной миссии, просьба меня не перебивать, – сказал Шарик и вопрошающе глянул на Джека.

Тот кивнул в ответ и усмехнулся: «Философствовать им не дано».

Озабоченное лицо Джины высказывало недоумение, а Стив только блымал глазами и одно поджимал губы.

Джек же сказал, что он тоже не любит когда его перебивают, но так-как человек существо не совершенное – вот и приходиться с такими работать, На что Шарик выдал небольшую речь о субординации и продолжил отчёт:

– Затем я последовал на рыночную площадь, Но акция провалилась по причине нападения на меня хозяйских собак: в количестве десяти особей, И чтобы не привлекать внимания пришлось удалиться; хотя рынок является лучшим местом для сбора информации, По городу ходят множество солдат: проверяют документы, по моим расчётам в ночное время возможен комендантский час и задействование спецпропусков.

– Шарик, не смеши, какой комендантский час! Или ты забыл, где мы находимся?!

Хотя по Шарика морде не было заметно никаких эмоций, а скорее всего, у него их совсем не было, Но его взгляд на Стива, сразу дал ему понять, что лучше.

– Понял, молчу, – сказал тот пялясь на собаку, и для пущей ясности провёл у себя по рту, делая вид что застёгивает молнию.

– Дальше я последовал к административному зданию: правления этого города.

Проникновения в образе собаки на территорию Панифекса[21], так они называют этот развлекательно-управленческий комплекс, не представляло быть возможным, по причине усиленной охраны, тогда пришлось, – сказал Шарик и замолчав, перевёл взгляд на Стива.

Тот дал понять, что рот у него всё ещё на замке.

– Правит городом император Семён 33, и я как раз, попал на их совещание, и если учитывать примитивность данной расы, даже намного упрощена чем ваша, – подчеркнул он, – Я пришёл к выводу, что исходящая угроза от врага, для вас, является более чем реальной: объявлена демобилизация со всего государства, на войну с нечистым; а за ваши головы: по весу – золотом сыплют.

– От скотина, этот Готфильд, и это уже диагноз, а не следственная причина, И здесь успел, Эх! И этим он только усилил моё желание: побыстрей с ним повидаться, – злилась Джина.

– Продолжает развлекаться, но подумают всё равно на нас, Как это ему на руку, – подытожил Джек.

– Кто такой Готфильд?

– Не знаю, как бы тебе это объяснить! Наша миссия, это не совсем спасание мира, но Филипп Готфильд: очень плохой и опасный человек, даже можно сказать, враг всему человечеству, и наша задача была: поймать и предать его правосудию.

– Почему вы мне сразу не сказали о цели операции? За одного человека столько шума, И почему была: цель ведь ещё не обезврежена?

– Ну ты же спасаешь, миры, цивилизации, – пробовал оставаться на высоте Джек, – А была потому, – и сделал гримасу понятную только ему.

– То, что я спасаю, одна сторона вопроса, но могу спланировать что угодно, И так-как я с вами в одной команде, то это было не тактично: не сказать мне о цели нашей операции.

– Я же тебе показывал рисунок, но ты отказался помочь, – оправдывался Джек, хотя чётко понимал, что в этом Шарик был прав: надо было ему сразу всё рассказать.

– Отказался?! Отказались вы, Разговор был о том, что я могу спланировать: процедуру поиска.

– Хорошо! Давай планируй, нам надо знать где находиться Готфильд? – поспешно вставил своё слово Стив, не дожидаясь пока шеф сам его об этом попросит.

Сильвер достал рисунок Готфильда и развернул перед Шариком.

– Джек! Зачем, ты мне тычешь эту бумажку, прямо перед мордой?

– Шарик, тебя не поймёшь, то ты хочешь помочь, то сразу отказываешься! – возмутилась Джина.

– Повторное разъяснения простых вещей, не является, но ваша раса, это исключение из правил, повторю: планирование всевозможных комбинаторных, сущность моего бытия, Учитывая обстановку, которая сложилась в данной ситуации могу предложить три варианта развития событий: во-первых, мне надо ДНК Готфильда.

– Что и всё? – сказал Джек.

– ^Да.

– Почему ты раньше не сказал?

– Нет цели нет планирования! Разработка, стратегии планирования – моё любимое занятие, и сейчас, в этом временном часе, у меня: два миллиона триста восемьдесят шесть тысяч пятьсот семьдесят два варианта, разных событий.

– Интересно, и что ты там планируешь? – поинтересовался Стив.

– Ну если желаешь, то мы можем обсудить: несколько тысяч стратегий, развития событий, прямо сейчас.

– Да чего там, Давай уже сразу все: два миллиона, будем мы размениваться по мелочам.

– Можно конечно бы и всё, но к сожалению, то что я планирую не подвластно твоему сознанию.

– Ничего он не желает, Сейчас через пять минут у нас будет ДНК и надеюсь завтра мы уже будем дома, – перебил их беседу Джек, – А ты, будешь тут демагогию разводить, – буркнул он в сторону Стива, – В дозор будешь ходить за всех!

На что тот пытался оправдываться: что это всё Шарик, но Джек его не слушал, молча достал астрал и набрал код лаборатории патологоанатома, Но на его удивление астрал не работал, и ничего не происходило.

– Джина, а ну попробуй своим.

Её астрал тоже почему-то не открыл портал – попытка Стива, дала точно такой же результат.

– Это уже какая-то чертовщина получается, Ладно, сейчас свяжусь с прокурором: узнаю.

Как он не пытался, выйти на связь, так ничего из этого и не получилась, Планета была полностью заблокирована: как и говорил прокурор, но Джек почему-то думал, что эта блокировка не касалась их подразделения, и была только для обычных граждан.

– Мы здесь теперь будто в западне: без оружия и связи, Спасибо Шарику накормил, а то бы ещё и голодные ходили, – высказалась Джина.

– Ничего страшно в этом нет: сто третье ответвления главной задачи, имело схожий вариант и просчитано до логического якоря в.

Все с любопытством глянули на Шарика, и с удивлением подумали, что может предложить ещё, эта рыжая дворняга, кроме какого-то там якоря с кучей непонятных слов.

– Я сам могу, переместиться на Землю и взять ДНК Готфильда, Джек, где я могу взять этот образец? – неожиданно для всех, сказал рыжий.

– И как ты себе это представляешь? Подходит собака к патологоанатому и говорит: «Дайте мне пожалуйста ДНК Готфильда, Меня прислал Джек Сильвер и я очень тороплюсь», Тогда уже точно, с диагнозом: «рыжая дворняга»… – усмехнулся Сильвер, – мы его долго не увидим.

– Никто не рассчитывал появляться там в образе собаки, Самым лучшим вариантом было бы появление в твоём образе, Джек.

– Это как? А ну по подробней.

На глазах у всех, Шарик в считаные секунды трансформировался в Джека, а потом ещё, и его голосом, сказал: «Время идёт и не в вашу пользу».

Стив от удивления, даже, открыл рот и только сказал: «А почему же ты тогда?.» Но суровый взгляд шефа, перебил его мысли, оставив Стива один на один: с тысячью и одним вопросом, по этому поводу, Которые через секунды, прояснились более светлыми и продуманными:

Могу я стать горой большой,

Букашкой малой: доброй, злой

Могу стать Богом на Земле!

Зачем тогда, нужда в тебе?!

– Я так и думал.

– Что ты там думал? – на секунду перевёл взгляд на Стива Джек, но не услышав ничего в ответ, переключился на «рыжего»: – Ты только там смотри: ни с кем особо не разговаривай, Просто скажи ему чтобы дал образец и всё, ну скажи ещё, что может бухануть: ты разрешаешь, И ещё, с твоим перемещением, желательно: в укромном месте, – сказал Сильвер и сделал вид будто ничего не случилось, и он это видел множество раз, а сам подумал: «Этот будет намного круче самых навороченных киборгов и флузелиновой шкуры».

Джек дал «Шарику» координаты патологоанатома и тот сразу растворился в воздухе.

– Вы видели это?! Вы видели?! С ним надо быть поаккуратней, а то может он и нас, уже давно спланировал, – непомерно возбудился Стив и сделал задумчивое лицо.

– Тебя и планировать не надо, ты планированным родился, – пошутил Джек, неоднозначно подогретый увиденным; это было: и удивление, и восхищение, и страх – всё вместе.

– Да расслабься ты, от словим то чудо-юдо, и больше ты этого Шарика, никогда не увидишь, А шеф по прибытию доложит куда надо, и его может даже…

Слушая взволнованный разговор и видя озабоченные лица его команды, Джек не стал вмешиваться, но для себя он уже знал наверняка: что-что а докладывать куда надо он уж точно не будет, А сам подумал: «А как вы думали с высшим разумом общаться? А если бы вы ещё на Галаксее побывали или узнали о моей новой ноге – теперь понятно: почему гелты никого к себе на планету не пускают».

Не прошло и пяти минут как Шарик исчез, как он появился опять.

– Быстро ты это.

– Миссию выполнил, Не вижу причин тянуть время, Точные координаты Готфильда у тебя, Джек, в астрале.

Сильвер достал астрал, и приятно удивился оранжевому свечению координаты, что означало: последняя вновь добавленная, Сам же Шарик уже бегал возле ног, и что-то вынюхивал.

– Сэр, это что, мы прямо сейчас, можем портироваться: перед рылом этого урода? Если да, то давайте сделаем это незамедлительно, Мы его и втроём, – не хотела медлить Джина, и по её телу прошла волна чувств, которые она испытала, когда была в подвале у Готфильдов; уровень адреналина зашкаливал выше крыши и она почувствовала такую ненависть к этому человеку, что если бы он сейчас, где-нибудь встретился ей, то его бы уже точно – никто и ничто не спасло.

– Спешить не будем, Ведь его в городе не ищут, а ищут нас и если что пойдёт не так, то без оружия, ещё Федя, слышала, что Шарик докладывал?

– И вдобавок, скоро стемнеет, не мешало бы и подкрепиться, – похлопал себя по животу Стив, и пустил слюну, только об одном воспоминании того оленя, что оставался в лагере, на шампуре.

– Стив, прав: целый день у нас в запасе, Сейчас возвращаемся в лагерь, а завтра с самого утра: тёпленького, перенесём в холодненькое.

Согретая хорошей новостью, команда немного расслабилась, и то что задание будет выполнено в срок – не у кого, не осталось и сомнения, Джек достал астрал и уже через десять секунд они стояли в тридцати метрах от их лагеря.

Запах костра и жареного мяса прощупал желудки проголодавшихся членов подразделения «Барьер»; с далека, доносился оживлённый разговор.

– Фёдору наверное полегчало, и он там с Марком треплется, – подумала вслух Джина.

Подойдя ближе они заметили, что у костра сидит незнакомец, который живо и увлекательно, разговаривает с Марком.

– Почему так долго? – сказал Марк при виде вышедшего за кустов Стива.

– Здравствуйте! Вот решил немного погреться возле вашего огонька, – сказал незнакомец.

Это был такой крепенький старичок: лет под семьдесят, с густой, чёрной бородой и с такими же волосами, что вызывало неопределённую подозрительность, Стёганый жилет из овчины, был одет на толстенный свитер, и сиял своей новизной, наряду с такими же новыми лаптями, Недалеко от старика лежало большое лукошко с грибами.

– Иду значит: собираю грибы, а тут Марк оленя готовит, я то, здесь всех знаю, а вас что-то, не припомню?! – с подозрением проронил старик.

– Уже успел познакомиться? – сказал Джек и строго глянул на Марка, – Охотники мы отец, Заблудились вот и зашли в ваши края.

– Мне Марк уже это всё рассказал.

– А что он вам ещё рассказал?

– Я что значит говорю, Если заблудились я вам дорогу укажу, и дом у меня здесь поблизости, Живу я сам, Чего вам здесь в лесу мёрзнуть, да и опасно ночью, – ловко парировал вопрос старик, сгладив некоторую напряжённость.

– Спасибо, за приглашение дедушка! А вас как зовут? – поддержала разговор Джина.

– Зовите меня, дедушка Банзай, Меня здесь, все так кличут.

– Очень любезно с вашей стороны, но мы как-нибудь сами, И мясо надо кому-то охранять, а то животные до утра, всё растянут, – прояснил Сильвер.

Старик казался таким безобидными, что у подразделения: чувство тревоги ушло не оставив и следа и они опять расслабились.

– И ещё у меня там травы разные есть, Вашему товарищу надо немного подлечиться, – сказал он и кивнул в сторону шалаша.

– Может и правда переночуем в доме, а то второй день на улице, ещё этот Шарик покоя не даёт?! – сказал Стив и вопрошающе глянул на шефа.

Рыжий бегал вокруг костра и дважды подбегал: нюхал незнакомца, но при этом ни сказал ни слова – соблюдал конспирацию.

– Дедушка Банзай, а как далеко ваш дом? – попав опять под командное мнение, спросил Джек.

– Да здесь, недалеко: минут двадцать ходьбы.

– Ну тогда, я в принципе, не против, Значит, Марк, буди Фёдора, а мы пока мясо подвесим на дерево.

Стив тут же достал нож и сказал, что немного мяса надо взять с собой, Потом ловкими движениями отрезал заднюю ляжку оленя.

– От теперь можно и подвешивать.

Собрав вещи и затушив костёр, команда в преддвериях, что всё будет: Тип-Топ – взяла курс за стариком.

Они пробирались через лес, уже почти в полной темноте.

– А мы правильно идём, ничего не вижу?! – поинтересовалась Джина.

– Дедушка Банзай, знает этот лес как свои пять пальцев! Я здесь тридцать лет живу, Так что, не переживайте.

Здесь чуть просветлилось и они вышли на большую поляну, что была размера с поле для игры в тронплет и на ней могли, свободно погонять свои три мяча: сорок человек из университетской сборной при этом не мешая друг другу и соблюдая все привила игры; вдали виднелась речка и на её берегу, стоял большой, деревянный дом.

По ровной поверхности поляны они быстро добрались до избы.

– Вот мы и дома! – сказал старик и первым зашёл в двери.

Потом он зажёг три коптилки и стало видно, будто днём, Дом оказался очень просторным, и в нем была только одна огромная комната, В углу которой стояла дровяная печь: дивной конструкции, а по середине, массивный, дубовый стол; два двуярусных топчана, по разные стороны, от двери и один, такой же, недалеко от печки – создавали видимость гостеприимного дома, По всему помещению висели вязанки трав и связки с грибами.

– И что, вы тут, всё время, сами живете?

– Мне так удобнее: никто не мешает, Бабка как померла, я сразу, сюда перебрался, А раньше мы жили в Эдеме, город, не так чтобы далеко, бывали там?

Все молча переглянулись и Джек решил сменить тему.

– А в реке рыбы много?

– Рыбы то много, но у меня уже возраст не тот, чтобы рыбалкой заниматься.

– А сколько вам лет?

– А вот угадай сколько?

– Ну лет: шестьдесят пять, шестьдесят, – хотел немного польстит старику, Джек.

– Ты что родимый! Моему сыну восемьдесят семь, А мне, сто тридцать два, весной стукнуло, Ладно, садитесь сейчас я чаю заварю, От и собака сюда забежала, А ну пошла отсюда! Блох мне только здесь не хватало, – сказал старик и почесал бороду, потом взял веник и замахнулся на Шарика, – Я кому сказал, а ну пошёл вон на улицу!

Шарик стоял как вкопанный.

– Иди на улицу, – сказал Сильвер в сторону собаки.

Пёс молча мотнул хвостом и выбежала наружу, Тотчас старик захлопнул за ним массивную дверь, И принялся разжигать печь, потом поставил чайник, Через некоторое время в хате стало тепло и уютно; приятный запах травяного чая благоухал на весь дом.

– Сейчас бы в лесу мёрзли, И Шарик, задолбал бы своими проверками, – завёл разговор Стив.

Джек тут же похлопал Марка по плечу и сказал: «Что же это ты Шарик! Мешаешь своему другу спать?» – и строго глянул на Стива, и всем своим видом дал ему понять, чтобы он поменьше трепал языком, А старик с далека поинтересовался, что мол такое имя странное: прямо-таки собачье, На что, никто, ничего, ему не ответил, а молча принялись, с большим аппетитом, расправляться с сочной олениной, ляжку которой взял с собой Стив.

– Отец, давай к нам, мяса поешь, – предложил Марк.

– Спасибо, но я мясного не употребляю.

– Зря, хороший олень.

– А вот и чаек готов, – сказал он и с такой лёгкостью поставил двухвёдерный чайник на стол, что можно было подумать, что он пустой, Потом достал с ящика, большие деревянные кружки: начал наливать чай.

– Дедушка Банзай, вы так сильно не суетитесь, Лучше отдохните, Мы сами нальём, – сказал Стив и забрал чайник из рук старца, – Такой чайник: а живете сами?! Видать, чай сильно любите? – и хотел было сказать Марку, что у них был похожий, в их полевом лагере.

Старик промолчал, и почесал бороду.

– Что-что, а по чаю я уже соскучился, А китайского зелёного у вас нет? – спросил Джек, скучая по той банке «Зелёного дракона», что стояла у него на кухне.

– Чего нет: того нет, Его только эти, с Земли, выращивают, Да и этот, будет полезней любого твоего китайского, зелёного.

После сытной еды, желание закурить, было немалое, но спрашивать про табак у старика Джек не стал, потому что это могло бы их сразу рассекретить, Да и навряд ли он курил.

Выпив по кружке чая, через некоторое время, каждого из членов команды разморило ещё больше: появилась тяжесть во всех конечностях и глаза начали слипаться сами по себе.

– Что значит в тепле и с хорошей едой, Спать что-то хочется, ужасно, – прозевал Марк.

– А ты, сынок, поспи, поспи!

Через десять мину всех одолел крепкий сон.

Глава 4

Мирон и не догадывался, что Шаман раскрыл его планы, и мысль что всё идёт, как задумано, придавала уверенности его действиям.

– Не бойся, никто тебя здесь не тронет. Времени развлекаться сейчас нет, – вынул руку Твердохлебов, под юбки Вероники: – Мы с тобой потом покувыркаемся. Ха-ха-ха, Репортёршу связать: берём с собой! – сказал он в сторону Баклана, – И давайте шустрее, пока никто дупля ни дал, да и Александэр, наверное уже, возле шлюза заждался

Удав должен был прикрывать их отход из административной части: на случай, если что пойдёт не так.

Мысль о репортёрше – козырная карта, Мирона, которой можно бить любые предложения администрации, а ещё вдобавок, и начальник, красным паровозом прошла по извилистым путям серого вещества, и закрылась за семью замками: лелея больное воображение; и как всё было кстати – судьба по-щучьему велению, стелила соломку Твердохлебову: ведущий репортёр, самого большого новостного канала в плену на Марсе – звучит неправдоподобно, но достоверно и эта правдивая реальность, закручивалась с быстротой киношного боевика.

Неожиданно, на пульте Волкова зазвучал сигнал и красная тримпетка, своим зловещим миганием, пощекотала нервы бандитам.

– Не понял, что за фигня! Быстрей, приводите начальника в чувство, – крикнул Мирон, с мыслями: бог знает о чём.

Волков пришёл в себя от ударов по щёкам.

– Просыпайся! Просыпайся, давай! – кричал ему в лицо Баклан.

Волков, будто в тумане, услышал звук вызова связи, В мыслях всё перемешалось и шло кувырком: ничего дельного на ум не приходило, как воспользоваться связью, Можно было конечно поднять тревогу, но тогда им с Вероникой точно конец, Нет, он не боялся за себя, В его руках была жизнь безвинного человека и он за неё отвечал.

Мирон подошёл к начальнику и чуть наклонившись, над лежачим Волковым сказал:

– Что это у тебя, там мигает?

– Обычная связь, но если не отвечу, поднимется тревога.

– Так что же ты лежишь, давай быстро вставай и отвечай?! И смотри без шуток, мне терять нечего, Оба здесь ляжете.

Волков торопливо встал с полу и сразу нажал кнопку на пульте.

– Да, слушаю.

– Сэр, «Голиаф» просит разрешения на посадку.

Мирон не поверил своим ушам, «Не может быть! Вот так удача, так удача – или наоборот, Может спецназ прибыл? Хотя» – подумал он, и в голове начали крутиться разные мысли о дальнейшем развитии событий – насчёт «Голиафа» у него был особый план, Обстановка резко менялась и теперь всё зависело «как ляжет карта», Поднеся к горлу Вероники нож, он всем своим видом показал начальнику, что если, он ей перережет горло.

Волков знал, что на боевом корабле дежурит двадцать человек, космической пехоты, и если бандитам, даже удастся пройти охрану тюрьмы, то захват «Голиафа» не был тривиальной задачей, «Обученные пехотинцы, которые служат на Федерацию, это тебе не тюремная охрана», – думал он и возлагал большие надежды на этих парней.

– Пускай грунтуется, через полчаса будем на месте.

Волков грубо нарушил инструкцию: насчёт кораблей типа «Протон» – строжайший запрет на посадку: звездолётов подобного типа, на планету, Боевой корабль должен дожидаться груз и пассажиров, только на орбите, где его захват практически невозможен, ведь чтобы оказаться в середине космолёта, надо пройти не один шлюз.

Любая доставка только боевым клапером – и только им.

Но здесь Волков был хозяин, и даже больше чем хозяин – настоящий Бог, и по сути мог позволить себе что угодно, Лишь бы минералы отгружались на Землю: вовремя и в нужном количестве, а остальное не имело значения; и вдобавок он прекрасно понимал, что должность «хозяин Элизиума» – временная: в полном смысле этого слова.

– Так, начальник, чего это военный корабль тут делает? – озаботился Твердохлебов.

– Прилетели вот за ней, – кивнул он в сторону Вероники.

– Я же говорил, что это наш билет на свободу, – радостно закричал Мирон, махая помповым ружьём.

Настроение поднялось до небес, и надо было быстро просчитать дальнейший план действий, Перемещение по административной зоне с их видком, сразу бы привело к провалу: всех и всего. И проблема с одеждой стала на первое место.

– Значит, нам надо, такая, же клоунская одежда, как на тебе: и на всех. Где у тебя тут склад?

– Я вас проведу.

– Как-нибудь без тебя, ты лучше им маякни, и скажи, что надо двадцать комплектов формы, а человечка ты за ней пришлёшь.

– Зачем двадцать? Вас ведь восемь.

– Не твоего ума дело! Сказали двадцать, значить двадцать. Баклан, раздевай этого. Пойдёшь за формой.

– Мирон, форма то, в крови, Заметят?

– Сделай так, чтобы не заметили! И быстрей там, время, идёт. Полчаса! Полчаса! – повторял он как наряженный, и его горящие глаза говорили только об одном: лучше его не трогать.

Через пять минут, Баклан был вылитый охранник (только морда, чуть выдавала), а небольшое пятно крови, на обмундировании, он прикрыл папкой, со стола Волкова, которую взял под руку.

– Как я сам это донесу, и мерить надо, или как?

– Или как, скажи им, чтобы помогли, а мы тут их встретим, Размер, не главное, с двадцати комплектов что-нибудь, да подберём, а ну подожди, пока ты ещё там не маяковал им на склад, – сказал он обращаясь к начальнику, – Скажи пускай выдадут сорок комплектов, роба не помешает, И ещё, Валера, не забудь, когда придёшь с одеждой, то обязательно стукни три раза в дверь, что бы мы тебя случайно не вальнули, – заулыбался Твердохлебов и похлопал его по плечу, – Охранник, твою мать!.. А ты, волчара! Приводи себя в порядок: дорога у тебя дальняя.

Люди Хромого тем временем готовились к войне, и они не верили, что Бубуины вдруг: ни с того, ничего – взяли и съели их босса, Все были твёрдо уверены, что это дело рук Твердохлебова.

Пятьдесят вооружённых до зубов, и жаждущих мести, головорезов, держали путь к сектору Мирона – впереди всех, шёл Кирпич, Он знал Хромого более пятнадцати лет, и он ему был: и за отца, и за мать, Когда он узнал, что «папика» порезали на куски: как ту свинью, – пришёл в бешеную ярость, Даже учитывая на не равные силы он поклялся: сделать, с тем мудаком, тоже самое.

– Жека, ты только глянь, бродяги и с полными мешками, Надо бы проверить, может что хорошее, – сказал кто-то из окружения Кирпича.

– Откуда у бродяг хорошее!.. – не думая о наживе, буркнул тот, но сам одобрительно кивнул.

И сразу же автоматная очередь просвистела над головами, тех трёх, которые тащили туго набитые мешки и прогибались под тяжестью своей ноши.

– Стоять, бояться! Шаг влево, шаг вправо, рассчитывается как попытка бегства: расстрел на месте, – глумился Кирпич, а его отвратительное настроение, придавало большей выразительности его речи.

Фигуры замерли на месте, боясь даже пошелохнуться – стояли и тяжело сопели, Подойдя ближе Жека ткнул одного из них: в спину – автоматом.

– Давай скидай! Во затарились, ели прут, – сказал он и схватил за мешок, одного из них.

Поклажа упала с плеч, прямо под его ноги, и два больших, красных куска мяса, выпав с мешка – прокатились по пыльным ботинкам Кирпича; тотчас раздалось дружное: У-у, ху-ху, – ни фига себе!

– Что-то вы, ребята, на Бубуинов не похожи, А ну! К лесу задом, ко мне передом! Гляну на ваши отмороженные морды, – но те как стояли, так и продолжали стоять: спиной к Евгению; тогда он дал сигнал своим головорезам, и через две секунды все трое стояли уже на коленях, с опущенными головами, – Я что непонятно сказал?! Головы подняли! Быстро! И мне в глаза!

В то же мгновение, как Микола поднял голову, он получил удар ногой в морду.

– Микола, я тебя и твоего Мирона на ремни порежу, козлы гребаные!.. – гневно кричал Кирпич, и его сразу, одолела такая ярость, что не прошло и двадцати секунд, как Федя стал похож на кусок отбивной, – Подымите его! Подымите! И не говори, что тебе больно, это только начало, – яростно шипел он, прямо в лицо этому любителю мяса, который не чувствовал под собой твёрдой поверхности, а просто висел на руках, двух мордоворотов, – Я правильно понял?! – и кивнул в сторону бренных останков.

Тот пуская пузыри из крови, только пару раз блымнул глазами, в ответ, Он уже давно понял, что теперь, что ни говори, то толку от этого не будет.

– Эти, с тобой, Хромого завалили?! – сказал Кирпич указывая автоматом на тех двоих.

Федя отрицательно покачал головой.

– Давай говори, что ты тут мне мозги паришь?! – ещё больше возбудился Жека, и тотчас достал нож, отрезал Миколе нос, – Не жди быстрой смерти, забудь! И живи долго, у нас с тобой будет очень длинный разговор, Давай говори, кто с тобой был?!

– Удав всем руководил, А мне что, я просто делал что говорили, – промямлил тот и сплюнул кровь, которая ручьём заливала ему рот: начал бормотать, про всё что знал и не знал.

А то, что Кирпич отрезал ему нос: почти под самый корень, никак на него не подействовало – он был под мартапаном, и это был уже третий месяц подряд: такого наркоугара, И ещё где-то, в глубине души, Микола наивно надеялся, что может и отпустят, Ведь он не виноват, и всё это затеял Мирон, а он тут, ни при чём.

– Федя, ты вроде не дурак, и у Мирона тебе живётся неплохо, Зачем мясо решил забрать, или тебя такой сильный голод одолел?.. – сказал Кирпич крутя ножом возле его лица.

– Видать Мирон своих голодом морит, – послышался чей-то голос, под лёгкий смех коллектива.

А знаешь? Мы с пацанами тебя наверное на пельмени покрутим, будет чем Хромого помянуть: выпить есть, а от с мясцом, туговато, Ну что пацаны?! Покрутим?!

В ответ послышался дружный смех, и с несытой жизни, братва начала развивать эту тему дальше:

– Покрутим! Покрутим!

– Давно я пельменей не ел.

– Давайте с него холодца наварим.

– Ухи хочу, аж срать не хочется, может ухи?!

– Политиленыч! У тебя что крыша поехала?! Уха ведь с рыбы вариться.

– А ты думаешь, с мяса не вкусно будет?! – сказал тот и вытер слюни, которые потекли от буйно разыгравшейся фантазии.

Все ещё больше засмеялись.

– Как же ты, Микола, опустился: что бы мясо людское есть! Тьфу, вот уже урод! – с отвращением сплюнул Евгений, – Ладно Бубуины: не люди, им простительно, Но тебе же, чего не хватало у Мирона?! Вы там у него с жиру беситесь… жил человек как кот в масле, а знаешь, не буду я тебя трогать.

– Что отпустишь? – наивно заулыбался Федя, – Жека! Я же тебе говорил: я тут ни при чём, это всё Мирон с Удавом, намутили.

– У меня на счёт тебя, есть идея получше, Подарю я тебя, наверное, Шаману! Расскажешь ему про свои рецепты, как ты там готовишь: с подливкой или без.

В эту секунду шутки и разговоры: среди вдохновлённого коллектива – резко прекратились.

Идти в сектор к Бубуинам, даже при полном боевом снаряжении, не казалось хорошей идеей, Услышав эти слова один из людей Миколы быстро вскочил на ноги и побежал сломя голову, Тут же раздался выстрел дробовика и его голова разлетелась вдребезги.

– Ты, Микола, на это не рассчитывай, Так, берите этих и идём к зверям.

– Жека! С мясом что, брать будем?

– Мог бы и не спрашивать, Не идти же нам в гости, с пустыми руками!

С небольшой изменой в душе, друзья-товарищи, во главе с Кирпичом, взяли курс в сторону сектора Бубуинов.

А тем временем Мирон и его люди, второпях примеряли новое обмундирование, Рядом на полу валялись двое солдат с поломанными шеями.

– Как по мне сшито, – восхищался Мирон.

– Удава, с собой брать будем? – проронил как бы невзначай Баклан.

– Сейчас рисковать не к чему, такое прёт, была бы моя воля: всех бы с собой взял, – Тут Мирон достал фонотрон: «Надо договориться чтобы встретили», – и набрал какой-то номер.

– Стёпа, привет! Что там у вас?..

– Именно, у меня в шоколаде, а ты что там?

– Да вот, собираюсь к тебе в гости, Подготовил ты бы нам встречу: как полагается.

– Не понял!

– Какой же ты, Стёпа, тугодум, Через десять минут я буду на взлётной площадке, Так что, ты там, уж посуетись, – сказал Мирон в очень приподнятом настроении.

– И как это ты?..

– Ты главное встреть: чтоб без сюрпризов, а там поговорим.

Степан Твердохлебов, сейчас как Блондерг – родной брат Мирона, После той неудачи на Ариане – только чудом избежал ареста: он нанёс себе флузелиновую маску и сменил ДНК; затем воспользовавшись: денежными ресурсами их совместного бизнеса, наряду с большими связями, что наладил Мирон в Тронплексе; пристроился на «Голиаф» и организовал бизнес, по доставке всего: чего возможно.

Но по мере развития нового дела и стремительного роста авторитета Мирона, Большим потокам контрабанды мешал только тогдашний капитан «Голиафа», но и даже такой волевой человек как Семён Модельгест, не мог стать на пути Степана Твердохлебова, который будто мясорубка перемалывал любые трудности на своём пути, и всё это смазывалось большими суммами денег.

Капитан космолёта был ловко взят в оборот: его он подставил на очередной партии наркоты и оружия, После очередь дошла и до его зама, которому Стёпа преподнёс, должность капитана: на золотом блюдце с голубой каёмочкой, но и также, обманом, повязал его не незаконных поставках, – а сам устроился заведовать хозяйственной частью.

Вся левая доставка с Тронплекса, проходит через его руки – и не только левая – и другие охранники, кто занимается незаконным бизнесом должны отстёгивать ему процент, А ввиду того, что хватает и своего, такой подход, выгоден всем, как говориться: и волки сыты и бараны целы.

Баклан набил четыре рюкзака оружием и экипировкой – один из них ввалил себе на плечи:

– Чего стали, берите, Или вы хотите, чтобы я сам всё тащил?

– Ты лоб здоровый, допрёшь, – Но, Мирон, – Шучу, Валера, шучу. Давайте помогайте, стали как истуканы! – А ты начальник, смотри!.. дёрнешься, поляжет не только твоя голова. Сколько успею всех с собой заберу. Ты же знаешь, мне терять нечего, – предупредил его Мирон, когда выходили из бокса.

Волков всё ещё возлагал большие надежды на пехотинцев с «Голиафа», и решил преждевременно не поднимать тревогу.

Они вышли с резиденции начальника и направились на взлётную площадку, где их уже ждал «Голиаф», Волков шёл впереди – за ним Мирон, который левой рукой: под руку – держал Веронику; а в его правой: в рукаве – на всякий случай, был взведённый пистолет.

Бригада Кирпича всю дорогу шла молча, и как бы им не хотелось – до сектора Бубуинов долетели пулей: под заданный Евгением ритм.

В логове Шамана – царила гробовая тишина: и не было видно каких-либо признаков жизни, что было не свойственно для этой части тюремной зоны.

– Что это Бубуины, не ужели пожрали друг друга! – сказал Кирпич и вытер выступивший от волнения, на лбу пот, и его свинцовый желудок, посетило не большое чувство смятения: о поспешном решении идти к этим зверям.

Шаман был готов, что на его нападут и с далека наблюдал за спонтанными манёврами: заблудших овечек.

– Мы, с миром пришли, – громко закричал Кирпич.

Но ответа не последовало – гробовая тишина, продолжала резать уши.

– Ей, Шаман, у меня для тебе подарок, Я знаю, что это не ты, убил Хромого.

Неожиданно, непонятно откуда, послышался голос Готфильда:

– Какой ещё подарок? Если хотите жить, бросили оружие, и не дёргаться.

– Так, аккуратно кладём, и шаг назад, – чуть нервничая приказал Кирпич, – Я тебе привёл того, кто убил Хромого.

– Мирона, что ли?!

– Ты же знаешь, что эта сволочь руки сама марать не станет.

Тут, со всех сторон, показались Бубуины.

Группировка Шамана насчитывала не более ста человек, но каждый один такой боец: стоил десяти других.

Перед Кирпичом, вдруг, словно под земли появился Шаман, Рядом с ним стояли Слон и Гоблин.

– Я знаю, что это люди Мирона замочили Хромого, И это чудо в этом участвовало, – толкнул он Кирпича, вперёд к Шаману.

Тот споткнувшись, шагнул: два шага вперёд – тупо смотрел на Готфильда, Лицо любителя мяса, заплыло от гематом, а дырка от носа пекла и немного болела.

– Смотрю, ты с ним уже пообщался?

Евгений развёл руки, дав понять, что мол пришлось, Алекс кивнул Слону в сторону Миколы, Здоровяк, с хрустом чужих костей, вмиг покрутил безносого и поставил его на колени, перед духовным учителем.

– Неужели, Микола?! Ну ты Федун и красава! Если хочешь быстро умереть, так уже и быть, но с условием: всё как на духу! Надумаешь, юлить, обещаю, что долго не помрёшь, Гоблин постарается, – сказал Шаман и глянул на Хонэна, а тот утвердительно моргнул.

Быстрая смерть для Феди Николаева была теперь наилучшим подарком, за всю его долгую жизнь в Элизиуме, и поэтому он почти сразу, не торопясь, посветил всех в планы Мирона.

– Ох и хитёр, этот Твердохлебов! – с облегчением промолвил Шаман.

– Я его везде достану, – процедил сквозь зубы Кирпич.

– Да ты так сильно не шуми, Хромого теперь нет, Как собираешься дальше жить?

– Ещё не решил.

– Ну так давай решай! На меня работать будешь?

Такой поворот событий чуть смутил Жеку, Но он уже точно знал, что без Хромого половина его людей разбежится, а Мирон при любых раскладах – не жилец, А вот, под крылом Шамана, его бытие, не виделось таким уж мрачным, Ведь Шаман – реальная сила, который, при желании, может поставить любого на колени, а учитывая сложившеюся обстановку, Кирпич долго раздумывать не стал.

– Враг моего врага, мой друг, Только у меня одно условие: Мирон мой.

– Мирон не твой, и даже не мой! Его уже не существует, вычеркни его со своей бестолковой: навсегда.

Большая проблема, для Алекса Готфильда, без хлопот и лишних телодвижений – решилась, неожиданно: сама собой, «Мирон – дело времени, а с остальными я как-нибудь сам разберусь», – подумал Алекс и в туже минуту с него упал весь тот груз проблем, которые навеял вокруг него этот комбинатор.

– Как не существует, не понял? – удивлялся Жека.

Шаман достал фонотрон и набрал какой-то номер.

– Себастьян, привет! Говорят, у вас там начальника с репортёршей, в заложники взяли.

Конечно Шаман ещё точно, сам не знал, как сработал план у Мирона, Но был уверен, что если Твердохлебов что затевал, то это всегда имело далеко идущее продолжение, И тут надо было действовать наверняка – без каких-либо догадок.

– Ты что! Откуда такая информация? У нас всё относительно спокойно: ждём спецназ.

– Если ты глухой, могу повторить ещё раз, а если нет то подымай своих: труби во все трубы, Мирон захватил начальника и репортёршу, так что давай поторопись, может медаль дадут.

Услышав это Кирпич только утвердился в своём выборе, о решении: стать человеком Шамана.

– Вот такие пироги, Евгений! А Удава и его людей мы порежем на ремни, а потом, – хотел он сказать и про Черепа и остальных, но промолчал, – И смотри, если работаешь на меня, то… дисциплина на первом месте, да и пресс тебе не мешало бы подкачать, Усёк? Продал душу, назад дороги нет, – лёгкий смех со стороны Бубуинов, иголками прощупал Кирпича, а горький осадок на душе заставил усомнится о поспешном решении.

Он знал не понаслышке, что с Шаманом шутки плохи – если вообще уместны, и теперь, то что он мог себе позволить, когда был с Хромым – надо было забывать и строго себя контролировать, а то запросто можно было оказаться на месте Миколы.

– Хонэн, а ну давай меч.

Гоблин достал свою гордость: самурайский меч, который сверкал и блестел, как у кота яйца, Наслюнявив пальцы, он провёл ими по острию: от самой ручки, до его кончика, и осторожно передал в руки Алекса.

– Обещал я тебе, Федун, быструю смерть, Слово сдержу, ну от прощальных слов: воздержимся, да и тебе, они: не к чему.

В тот же миг, голова Миколы слетела с плеч и покатилась в сторону Кирпича.

Душа дрожит и трепет душит,

Боится дух покинуть плоть

И яркий свет глаза не слепит

Стоит на входе сам господь

Но свет пропал и стала темень

А где дорога, где же путь?

И содрогнуло то виденье,

Что прояснило жизни суть

Стоит в тумане и весь чёрный:

Владыка бездны и костей

Он вышел с пекла, чтобы встретить

И проводить к себе гостей

– Можешь взять, себе на память!

Евгений инстинктивно, со всей силы, ударил по бритой маковке Миколы, и голова улетела метров за тридцать.

– Мы лучше с пацанами, будем ей в футбол гонять, – сказал он и повернулся к своему коллективу, но на этот раз никто его не поддержал, Все молчали и ощущалась напряжённость, ведь теперь они тоже Бубуины, и никто из них не знал, чего ожидать дальше.

– Для футбола у нас есть три кожаных мяча, а с этой, хорошая мумия или пепельница получится, – усмехнулся Шаман и перевёл взгляд на перепуганного товарища Миколы: – А тобой, мы отпразднуем.

– Ухи наварим, хочу, аж срать не хочется, – послышался голос Политиленыча.

– Можно и ухи.

– Только уши мои, – забасил Слон и направился в сторону «дичи».

Мирон уже видел, вдали, открытый шлюз «Голиафа», Звёздное небо под прозрачным евтоновым колпаком, мерцало тысячью звёзд и вдохновлённые зеки с открытыми ртами смотрели на бесконечную даль галактик, Но внезапный рёв сирены, смутной тревогой ударил по мозгам и заставил содрогнуться каждую клеточку, их бренной плоти.

– Что за хрень? – буркнул Баклан встревоженно оглядываясь по сторонам, – Если сейчас саптонку отключат, нам хана.

Саптоновая система гравитации и кислородной османтии, и так работала с перебоями – грузовой майдан сортировки, и отправки руды: давил спёртым воздухом и сильным шумом в ушах.

– Пока начальник у нас, не отключат. ещё и эта, – дыша как окунь на берегу, проговорил Твердохлебов.

– Мирон, брось это дело и может ещё останешься живой, Тебя ведь всё равно возьмут, – вдохновился Волков.

Твердохлебов толкнул начальника: дулом пистолета, в спину.

– Шагай-шагай! И тоже может останешься живой, – сказал он и повернувшись назад крикнул: – Быстрей шевелите «булками», а то сгниём здесь, – и оглянулся по сторонам.

К взлётной площадке, со стороны административного бокса, двигалось две группы вооружённых охранников, с кутуновыми масками: кислородной гидрации, на лицах, Но беглецы были уже в десяти метрах от «Голиафа».

– Точно отключат, – бормотал Валера и одно оглядывался.

На встречу Мирону, с шлюза корабля, показались пехотинцы.

– Я же тебе говорил, что это твой конец. Давай сдавайся! И я устрою как будто ты, – сказал Волков и тут же получил удар кулаком по печени, от Мирона, и пистолет с очень сильным давлением, упёрся ему в позвоночник.

И на удивление начальника, из глубины отсека, послышался голос Степана:

– Что ты это, братуха, задерживаешься?

И появился Стёпа Твердохлебов, с протонной винтовкой в руках.

– Станция конечная, Пошли на выход! Приехали! – сказал он и ударил одного из пехотинцев прикладом винтовки, Мирон, давай быстрей грузитесь, а то охрана сейчас откроет огонь, или кислород перекроют.

При входе в «Голиаф», Мирон заметил, что рядом с Степаном стоят два пехотинца с протонными винтовками, Он удивлённо окинул, врагов своего сообщества и кивнул в сторону братана, словно хотел спросить: что это за?..

– Не боись! Ребята проверенные, Или ты думаешь, что сам сможешь: «Голиафом» управлять?

– Я ничего не думаю, Давай быстрей отсюда убираться.

Шлюз с громким шипением воздуха закрылся и корабль плавно стал набирать высоту, Следом замерцали залпы винтовок, но «Голиаф» имел такую защиту, что обычная протонка не могла причинить ему, какого-либо вреда, Пройдя без проблем евтоновый колпак (коды доступа к его защитной системе были только у Волкова, поэтому заблокировать: опционально разрешённый «Голиаф», не представляло возможным) вырвался на открытые просторы вселенной.

– Вот она! Вот она, долгожданная!.. – радостно закричал Мирон, и через пару секунд добавил: – Я знал, что это когда-нибудь случится.

– По такому поводу, имеется, – заулыбался Баклан и достал бутылку вина, которую припрятал ещё в боксе начальника.

– Вот за это, Валера, хвалю! Молодец!

– С этими что делать? Может в шлюз спустим? – сказал Степан и кивнул в сторону Волкова с Вероникой.

– Пока не надо, это наша страховка: на всякий пожарный, Связать потуже и хорош, но начальника, и по ногам, бо сильно шустрый: чтобы, чего не учудил.

– Зачем связывать, Или ты забыл, где находишься, В карцер обоих! – приказным тоном бросил он, пехотинцам.

Те подхватили заложников под руки и увели в неизвестном направлении.

– Ты им доверяешь?

– Как родной матери, Да ты не переживай, люди они проверенные, по ним Элизиум уже давно плачет, И пару лишних протонок. тоже не помешает.

– На счёт этого ты прав, а то с этим допотопным оружием чувствуешь себя обезьяной, – сказал Мирон и глотнул вина прямо с горлышка, – На хлебани! – передал он бутылку Степану.

– Что это бутылка! Сейчас отпразднуем по-взрослому, У меня для такого случая припасено, но для начала, надо определиться куда летим.

– Ну куда? Куда? Где нет труда, – смеясь кинул Мирон, и всё ещё находился под сильным впечатлением.

– А если серьёзно? Мы ведь не можем просто лететь, Скоро здесь будут эсминцы Федерации и тогда.

– Тогда, тогда, тогда, есть тут одно место, где можно потеряться без проблем, Ариана, там у нас всё схвачено и припасы кое-какие имеется, Сменим ДНК, флузелиновая маска, а потом можно и на Землю рвануть, Стёпа не парься, всё будет в шоколаде.

– Последний раз по-моему, парился ты, – подколол, с намёком, что без него, – твоя Ариана в печёнках сидит, и что там ловить?!

– Но то было в прошлый раз, когда у нас, там бизнес был, а теперь ведь нам деньги не нужны, вот и будем оттягиваться, хоть до седых усов, Ну что, усёк? Кому мы там нахрен надо! И жиртрес свой человек, не пропадём, По крайней мере: залечь на дно, годика на два, три, и к бабке не ходи, отсидеться придётся, что это мы о плохом, да о плохом, Пора пить водку! Вроде не всё так и плохо, Тьфу! Тьфу! Тьфу! – сплюнул он через левое плечо и постучал Степана по лбу, – Чтобы не сглазить, Давай тащи, что там у тебя: пожрать, выпить, Хочется поскорее, забыть, этот страшный сон.

Через десять минут стол ломился от разных закусок, Водка с вином лились ручьём, и расходовались медленно и планомерно, вкруговую и в общем порядке, Дым дорогих сигарет наполнил весь эсминец; уже давно забытое чувство свободы опьянило беглецов, Забыв всё на свете они ударились в пьянство, ведь их души требовали праздника – повод для этого был, куда более серьёзный, чем это могло показаться на первый взгляд, И несмотря на то, что их долгожданная свобода была ещё, очень и очень далеко – минимум шестнадцать часов лета, на четвертой световой скорости, Но это было, уже не столь важно, Главное, что в душе каждого, свобода ощущалась в полной мере; процесс был запущен и остановить его было невозможно – ведь самый важный шаг, для этого, был сделан.

«Голиаф» набирая скорость, взял курс на Ариану.

Поёт душа: свободным духом,

На части рвёт прилива страсть

И шепчет кореш вольным слухом,

Воспрянул «Я» – попёрла масть

Глава 5

Утром, только открыв глаза, Джек скатился с топчана на пол и по привычке принял упор лёжа – начал отчитывать разы, Увидев это, Марк сразу же вскочил со своего лежака, упал напротив – начал отжиматься, На что Джек только улыбнулся:

– Хочешь на спор? А ну, Джина, прыгай на спину.

– Стив, давай покажем им, – сказал Марк, предвкушая лёгкую победу, запыхтел под внушительным весом Стива.

Результат оказался предсказуемым: Джек, как и ожидалось, выжал, хоть и с немалым усилием – свои сто раз, а Марк, ели «перешагнул» за полтинник, потому что, его расчёт оказался неверным; ведь Стив по сравнению с Джиной, весил под добрых сто тридцать килограмм.

– Слабак ты, Марк! Глянь сколько шеф отжался, – дразнилась Джина.

Тот только развёл руками, но так и не понял, почему он проиграл – буркнул что-то под нос – уселся за стол и принялся доедать оленя, Стив тем временем чего-то там, рылся в своих вещах и негромко возмущался.

– Что ты там бурчишь?

– Хотел мясо порезать, не могу нож найти, И где я мог его деть, А ты его не видела?

– Ну возьми мой, – сказала она и по привычке полезла в кобуру куртки, – Не поняла! Я вроде бы его вчера.

– Стив, на мой, – сказал Джек, и сунул руку под подушку, – или давай лучше я сам, Сильвер достал нож и за считанные минуты порезал оставшеюся часть голени оленя: по маленьким кусочкам.

– Вот это нож! – восхищался Марк.

– Может и у тебя, когда-нибудь, такой будет, – как обычно сказал ему Джек, – Сейчас быстро перекусим и будем брать Готфильда, А то меня эта планета, утомила не по-детски: чая нормального нет, про курево уже молчу.

– Сэр, мой фонотрон пропал и рюкзак Фёдора: с нашим барахлом, Советую всем, проверить свои вещи! – встревожилась Джина.

Проверка, ещё больше насторожила подразделение: кроме ножа Джека – остальное, как в воду кануло, но более всего, обеспокоила пропажа астралов.

– Вот и всё, остаёмся здесь жить, – сказал Фёдор спокойным, схожим на полное безразличия, голосом.

– Эх, дедушка Банзай, будь ты неладен, увижу, уши точно накручу! Мне он сразу подозрительным показался: сто тридцать лет, а борода и волосы черные, То-то он нас, вчера, этим чаем споил, и ходу, Теперь уже наверное далеко, – возмущался Стив.

– И как я на это клюнул, Развёл как детей, – подумал Джек и тут же выпалил: – Хорошо, что ещё усыпил, а не.

Все переглянулись, и им сразу вспомнилась та истина, которую они знали, но по неизвестной причине, почему-то игнорировали, и те слова Шарика, что надо выставлять дозор, не для кого теперь не казались шуткой, И то что они были не на курорте, а выполняли боевое задание, на чужой планете, – на этот раз всё кончилось: более менее благополучно.

– Да что вещи, Лучше давайте оленя доедать, а то пропадёт, – мямлил Ломоносов, с полным ртом мяса.

– Попустило? Ешь, ешь, отъедайся, а потом не забудь пойти и простираться, – выговорился Марк.

– Хватит вам между собой скубтись, Ничего страшного, было и похуже, – пыталась оставаться спокойной Джина.

– Связи с Тронплексом нет, операция по моей вине, под провалом: куда может быть хуже, – проронил Джек.

– Сэр, вы ни в чем, не виноваты: стечение неблагоприятных обстоятельств, Кто мог знать, что старик вор. А где Шарик? У него ведь всё продумано, и он точно должен, по любому что-то знает! Тем более, что всю ночь на улице был.

– Он знает, знает, но только для себя, – буркнул Марк.

– Пойду узнаю, – сказала Джина и толкнула дверь, но та и не шатнулась, Даже мощные удары ногами: Марка а потом и Стива, не дали результат – дубовая дверь, как монолит срослась с домом.

– Ну старик, ну и хитрец, теперь ещё и в ловушке! Хорошо, что следы не стал заметать, и дом не подпалил, пока спали, – сказал Джек и попытался выглянуть в маленькое окошко, но его размеры. можно было смотреть только прямо перед собой: голова не проходила ни у кого.

Один Фёдор был спокоен как удав, он сидел за столом и с большим аппетитом уплетал сочное мясо оленя, Разделавшись с очередным куском он вытер рукавом рот и сделал громкую отрыжку, а после сказал:

– А где это наш лохматый друг?

Джек под лба глянул на Федю, но учитывая его состояния не стал ничего говорить.

– Странновато конечно, старик то ладно, а вот, что Шарика нет, – озаботилась отсутствием собаки, Джина: она три раза кричала ему в окошко, и всё безрезультатно.

– Наверно на охоту пошёл, или по своим делам, Он же не собака, чтоб дом охранять, – иронично подметил Стив.

– Не остроумно, знаешь.

– Надо отсюда, побыстрей выбираться, а то, предчувствие, гложет мой, эх! – проронил Джек и достал нож.

И только он это сказал, как вдруг, прерывая глухую тишину леса, раздался громкий звук трубы, Которая трубила короткими, громкими звуками: туту, туту-ту, туту, туту-ту.

– Знакомый мотив, не могу припомнить где слышал, – сказал Стив.

– Значит план у них был другой, – подумал вслух Джек и ему не надо было объяснять, что означали эти звуки, Он подошёл к глухой стенке дома, возле печи, и уже было хотел делать выход в стене избы, но глянув в сторону Марка сказал: – Ну что, солдат, не желаешь: испробовать?! – и протянул ему свой нож.

Тот с удивлением глянул на шефа, потом на нож, И только хотел, что-то сказать, как услышал:

– Чего тянешь?! Представь, что масло режешь, Главное покрепче за рукоять держись.

Марк с восхищением, вгляделся в зеркальное отражение клинка и крепко сжал рукоять, Первый удар, полностью вогнал нож в стену – бревна оказались намного толще, длины лезвия, Потом он с такой же лёгкостью вытащил его обратно, и снова глянул на Джека; его блестящие от радости глаза, говорили сами за себя:

Купила мама ножик, чтоб резать пироги Дитя его схватило – попробуй забери!

Через две минуты в стене был уже не только проход, а большая дыра: крыша с одного бока дала крен, а этот дровосек, так увлёкся – строгал и не верил, строгал и не верил; что наверное если бы его не остановили, то он наверняка: построгал бы весь дом – на щепки.

Все быстро повыскакивали из избы на улицу, и тотчас замерли – с леса, плотным кольцом, со всех сторон, выстроившись в шеренгу, на них двигалась целая армия: человек триста крестьян, вооружённых топорами и вилами, С заду них виднелось ещё около сотни всадников, но они уже были не с вилами и топорами, а с пиками и мечами.

Прерывая утреннюю тишину леса, труба снова отбила, незамысловатый мотив: туту, туту-ту, туту, туту-ту – крестьяне облепили поляну, что мухи: кучку-невеличку; бежать было некуда, сзади путь преграждала широкая река.

– Ловушка, Придётся плыть, – выпалил Марк и подбежал к реке: зашёл туда по колено, потом оглянулся и крикнул: – Чего стоите?

– Ты смотри пингвин нашёлся. Я никуда не поплыву. Если не утонешь, так от воспаления лёгких, дуба врежешь, – категорично заявил Ломоносов.

– И не факт, что уплывёшь, стрелами закидают, – добавил Джек.

– Но так хоть какая-то возможность, а так порубают, – пятясь к реке молвила Джина.

– Какая ещё возможность?! Река что море, и если учитывать, что на улице не лето, а у этих луки на изготовке, с Федей точно потонем! – подытожил Стив и почти сразу добавил: – И кто знает! Может тех зубатых, что мы видели под мостом, именно здесь и наловили.

Все тут же переглянулись, и план с форсированием реки: вплавь, отпал сам собой, А Марк услышав эти слова, что-то бурча себе под нос и одно оглядываясь – стрелой вылетел на берег.

Подразделение медленно пятилось назад к реке, и выхода в спасении: не было даже и намёка – Шарик пропал бесследно.

Толпа крестьян остановилась, и вперёд вышел, небольшого роста, толстый человек с деревянным щитом, в другой руке он держал огромных размеров топор.

– Демоны, сдавайтесь! Будем вас судить по кучумским законам.

– Может и правду сдаться, Что там у них за законы такие, – предложила Джина.

– Кучумские не кучумскиие, но на этой планете они по-моему, все одинаковые, отрубят голову и дело с концом, Надо было Шарика слушать, Что он там говорил насчёт дозора?! – съязвил Ломоносов.

Среди всех, Фёдор был самым спокойным, После того пуганья: с проверкой психоделического воздействия страхом, он уже не боялся ничего, И на него тот испуг: подействовал как-то особенно.

– Я вижу ситуация вышла под вашего контроля, Другого развития событий я и не ожидал, – послышался голос, неожиданно появившегося, с ниоткуда, Шарика.

– Шарик ты где был? Мог бы и предупредить, – обрадовалась Джина.

– Моя главная функция не предупреждать, а планировать, вам же, я предоставил, но вы сами отказались действовать согласно предписанию, и это уже ваши проблемы, А я обновлял информацию о местонахождении Готфильда, Операцию по поимке особи, что угрожает человеческому роду – нужно завершить в кротчайший, временной срок… Цель находиться в тех самых координатах, что и вчера.

– Шарик, ты наверное, чего-то не заметил, – кивнул Марк, в сторону крестьян.

Лесную тишину опять пронзил неприятный голос того толстуна, с деревянным щитом:

– Даём вам последний шанс, Демоны, сдавайтесь!

Присутствие рыжего вселило, большую надежду в удачном исходе от неожиданного нападения, Но никто не решался даже заикнуться, чтобы он, что-нибудь сделал, потому что, о его реакции на подобную просьбу, только можно было догадываться, и его ответ: «Вы здесь и без меня справитесь, беспричинная трата моих ресурсов» – мог поставить крест на их спасении.

– Искусственно созданная проблема, что возникла в последствии действий, непродуманного игнорирования логической последовательности, – здесь Шарик выдал небольшую речь о своём видении проблемы, – а поскольку, это угрожает срыву нашей миссии, то я не могу допустить.

– Пугать будешь? – перебил Фёдор.

– Уровень психоделического воздействия: страхом, будет равен, максимальной степени трансенквации по шкале эквитонской системы исчисления, а именно: сто процентов, по-вашему, – и это предусматривает визуализацию; целенаправленное воздействия не приведёт к соматической элиминации, поэтому, на вас, будет оказывать влияние, только визуализация, Ложитесь на землю и закрывайте уши и глаза, – сказал он не обращая внимания на реплики от Ломоносова.

– Нам твоё планирование понятно, Пора действовать, – азартно выпалил Фёдор.

– Федя, давай быстро ложись, и закрывай все свои входы и выходы, а то потом тебя придётся целиком в стиральную машину укладывать, – усмехнулся в его сторону Марк, – Или чухай на ту сторону, клин клином вышибается, напугаешь их своей, – тут же получил подзатыльник от Джека: – Сейчас я тебя, напугаю, Бегом на землю!

Подразделение, один за другим, кроме Феди, быстро попадало на дышащий свежестью, Арианский грунт; и ни у кого даже не было и мысли ослушаться Шарика: с его предупреждением, Один Ломоносов, с улыбкой до ушей, пошёл и сел на крыльцо дома в ожидании зрелища.

Шарик отбежал чуть вперёд, от той хибары, и замер перед войском крестьян.

Ополчение, земель кучумских – нервно перешёптывалось: в преддверии священного боя, против демонов.

– Гляньте, тот самый кабель, только рыжий, Что он тут делает? – сказал мужик, который кидал Шарику хлеб, возле ворот Эдема.

– За родину! Вперёд! Рубать демонов! – закричал пузатый и кинулся в сторону избы.

Толпа с криками (каждый кричал, что ему приходило на ум) побежала к дому, со всех сторон.

У рыжего засветились глаза и раздался громкий рёв, но он был не громче чем в прошлый раз: когда он пугал Джека и его команду.

Крестьяне на минуту остановились и оглянулись по сторонам.

– Это всё проделки демонов, Не бойтесь: с нами Бог, – послышался опять голос пузатого.

– Во рычит! Во рычит! Ох, этот Шарик! Молодец! И тут у него, продумано: по высшему разряду, – размышлял в слух Фёдор, а сам: как заворожённый, сидел на крыльце, хибары Банзая; и по его виду, можно было подумать, что он пришёл в городской театр, на премьеру «Звёздной баллады».

Войско снова бросились в атаку.

Через секунду Шарик трансформировался в большой шар – размером с футбольный, который переливался загадочным светом, И в тот же миг раздался громкий хлопок, Подразделение одновременно подняло головы, чтобы глянуть, что там происходит.

На месте рыжей собаки, появилось чудовище не чудовище, а что-то большое и ужасное: высотой «Это», было более двадцати метров, его металлическое естество переливалось семью цветами радуги, все двенадцать конечностей имели большие когти, а глаза светились будто хороший прожектор.

Чудище, с душераздирающим рёвом, сделало шаг вперёд, И кони, сломя голову понесли в разные стороны, унося хорошо вооружённых всадников: в глубь леса, Ну а крестьян, испуг, видать, уже не брал или наоборот с испугу, они бежали и кидали, топоры и вилы, в сторону этого монстра, «Это» повернуло свои «прожекторы» в сторону подразделения и рёв на время стих.

– Понятно, – произнёс Марк, и все будто по команде «зарыли» головы, обратно в землю.

Только Ломоносов, как ни в чем не бывало, сидел на крыльце и предвкушал дальнейшее развитие событий.

Чудище повернуло голову обратно в сторону бегущих крестьян и наклонив её вниз: к траве, чтобы воздействие было прямо на уровне их тел: два раза, лапой, скребнуло по земле – груды грунта и камней полетели с большим облаком пыли, потом раздался – такой ужасный вопль, что пролетавший вблизи ворон упал замертво, Войско остановилось, не зная, что и делать: бежать по домам или атаковать демона дальше, И в туже самую секунду, ели заметное колебание воздуха: волнами, поплыло в сторону, этой лиги храбрецов; не прошло и трёх секунд – как ополчение крестьян, попадало замертво, А на месте монстра опять стоял Шарик, который вильнув хвостом побежал в сторону «зарывшегося» подразделения.

Фёдор заворожено продолжал смотреть на поле битвы, как будто ожидая второй части спектакля.

– Препятствие устранено, Можно продолжать нашу миссию, – сказал Шарик когда подбежал до Сильвера, который отряхивал пыль с одежды.

– Днём нам в городе делать нечего, там если поймают, был бы астрал, то другое дело.

– Эх, дедушка Банзай! Голимец кучумовский, покрал все наши вещи, – возмущённо забасил Стив.

– Хотел украсть, хотел, – поставил акцент рыжий, – его планирование с воровством, несовершенно и имеет многочисленные пробелы, особенно, – здесь Шарика опять понесло: с его якорями и другой сверхинтеллектуальной информацией, – Я бы на его месте, спалил бы вас вместе с домом, – подытожил он.

– Это очень хорошо, что ты не на его месте, – высморкался Марк, вперемешку с землёй.

– Мои рассуждения гипотетические.

– Шарик если ты хочешь что-то сказать, от твоей философии понятней не станет, какое твоё планирование? – обозначил приоритет Джек.

– Имущество подразделения, находится, – здесь рыжий указал точные координаты и сказал, что покажет место, а потом расписал от и до: поимку Готфильда – в двенадцати вариантах.

– Ну и Шарик! Всё у тебя спланировано, Может меня научишь? – ляпнул Марк.

– К сожалению, твоей жизни не хватит, чтобы усвоить хотя бы азы планирования, Человеческая жизнь коротка, И твой мозг не позволяет оперировать большими массивами данных, Поэтому, довольствуйся чем есть, – и тут же добавил: – Хотя там ничего нет.

– Федьку, что опять накрыло?! – спросил, как бы у всех, и в тоже время у самого себя, Стив.

– Что-то не похоже, скорей наоборот, – сделала вывод Джина.

– Фёдор, ты как там? – крикнул ему Сильвер.

– Лучше всех, – ответил тот и поднявшись с крыльца, с довольной физиономией, направился в сторону остальных.

– Ну тогда вперёд, нечего здесь задерживаться.

Их путь к лесу, шёл через поляну: где многочисленные тела крестьян, с видом не совсем естественной смерти – неравномерно усеяли поле битвы, У всех до единого были белые волосы, а тело покрывали, многочисленные, набухшие капилляры – лица запечатлели маску, которую обычно вешают, перед воротами кучумского ада.

– Вот это напугались, так напугались, Интересно что они чувствовали перед смертью, – удивлялся Фёдор переступая через тела крестьян.

– Зудело там, где и у тебя, – захихикал Марк.

– Если интересно, то я могу предоставить подробную характеристику психоделического воздействия: страха на человека?

– Конечно интересно, ещё спрашиваешь!

– Шарик, интересно только ему, Так что попрошу, в свободное от работы время, Сейчас лучше веди туда, где, то чудо, запрятало наши вещи, – сказал Джек.

– Многозадачность: один из принципов планирования, наша дискуссия не будет мешать работе.

– Я бы допустим тоже не хотела этого слушать.

– В этом нет обходимости, Фёдор, сильно не переживай, сейчас, только настроюсь на твою волну.

– Проходит начиная с чего?..

– Ты просто думай и ничего не говори.

– Значит он это и наши мысли, так читает?! – встревожился Марк.

– Так скажи, ему об этом: напомни о конституции, о правах человека на личную жизнь, – высмеял его Джек, а сам только подумал, что контроль мыслей, не простая штука, и он с этим сталкивался не раз, когда посещал Галаксею.

Команда с трудом, пробиралась через густой лес: Шарик бежал впереди и показывал дорогу, а Фёдор шёл сзади, постоянно делая очень смешные гримасы – всё удивлялся и одно качал головой.

– Рыжий себе замену готовит, – буркнул Марк рядом идущей Джине, и кивнул в сторону Ломоносова.

– Вот это дерево, – сказал Шарик и встал как вкопанный под огромным: метров под сто пятьдесят, трибулиптом (в Арианских лесах, такое дерево не редкость).

Взгляду команды представилось огромнейшее дерево с большим дуплом: правильной формы, которое находилось на такой высоте, что не совсем просто было туда и забраться, Марк подсадил Стива, и тот очутившись в середине забасил: «Не дупло, а целый дом – здесь многодетной семье, и с их двумя коровами: можно жить, и ещё угол сдавать», Он сразу обнаружил пропавшие вещи, и повыкидывал их наружу, а когда вылезал с дупла, то сильно удивлялся:

– Старый, старый, а вот как он сюда смог забраться?! Ещё и с вещами, а если что, то можем здесь и заночевать.

– Может у него, где-то здесь, лестница припрятана, – предположила Джина.

– Это не имеет значение: как, главное, что всё нашлось, и давайте побыстрей закончим с этим дерьмом, а ночевать будем дома, Действуем по третьему варианту, что спланировал Шарик: каждый портируется с своего астрала, – напомнил Сильвер, на всякий случай, – Воспользуемся моментом неожиданности, Вяжем, а там по обстоятельству, ты, Федя, со мной.

Джеку было уже в нетерпёж: быстрей повидаться с тем уродом, чтобы отдать должок, и сразу домой, «Первым делом в ванную, не сначала закурю, затем чая, а потом в ванную», – раскидывал он в голове дальнейший вечер, как голос Шарика сбил его с «сладкой» мысли.

– Подождите секунду, Сейчас обновлю информацию об местонахождении объекта.

Рыжий на две секунды испарился в воздухе, и тут же показался на том же самом месте, Если, кто бы отвернулся, в этот момент, то могло показаться что он никуда и не удалялся.

– Объект имеет те самые координаты, что и раньше и наша миссия входит в завершающий этап.

Джек достал астрал, и со словами: «Ну что девочки и мальчики, пускай воздастся грешной душе по её деяниям!» – и под радостные лица команды, начал набирать координаты, места нахождения Филиппа Готфильда.

Тем временем, в Панифексе Эдема, Семён 33, созвал своих бояр на срочное собрание, На повестке дня обсуждался вопрос, о появление демонов в их государстве, Рядом с императором сидел, тот самый дед Банзай, который заманил к себе подразделение «Барьер», и хотел поменять их души на золото, Собрание сопровождалось большой трапезой, и как думал Семён 33 «Одно другому не мешает».

– Так ты, старик, говоришь, демонов к себе заманил? – сказал он откусывая кусок мяса.

– Банзай меня зовут: дедушка Банзай!

– Да мне хоть, Гаврило Петрович, если обманул, то отрубаю я тебе, твою чернопрядную или скормлю волкам, Но, а если правду говоришь, одарю золотом в таком количестве: сколько сможешь унести, – сказал он, а сам скрестил пальцы, под столом.

– Сколько, сколько?! Прослушалось, как-то батюшка, а что насчёт сил, то вы не переживайте, я хоть и стар, но если такое дело, смогу много унести, – ехидно заулыбался старик.

– Много говоришь?! Но тогда придётся тебе отрубать голову: дешевле будет и казна не пострадает, – сказал Семён 33 вытирая жирные руки об свой парчовый кафтан.

Неожиданно, в палаты где обедал император, вбежал насмерть перепуганный солдат.

– Батюшка, родной. не вели казнить, – и упал на колени.

– Поликарп, ты чего это: надумал меня пугать, А ну давай вставай и рассказывай: что там с демонами, покончили?!

– Да где там, родимый, если бы кони не понесли, то не стоял я бы сейчас перед тобой, Всё набранное войско пало замертво: от демона нечистого, – сказал Поликарп и трижды перекрестился.

Потом он начал рассказывать события по порядку, а в конце своего повествования резко замолчал и сделал очень испуганное лицо, оглянул бояр и сказал: «А когда мы вернулись назад, все мёртвые, и тишина», – и снова перекрестился.

– Вот видите, я не обманывал, Хотелось бы мне золотишко побыстрей получить, а то дела тоже, понимаете, – обронил как бы невзначай, дед Банзай.

– Так старик, не мешай мне думу думать, – с убитым горем лицом, сказал Семён 33.

Распетушившись словно бойцовый петух, дедушка Банзай начал в хамской форме доказывать свою правоту: «Как это так! Вы же сами сказали, что не обманите, что это за император: слово не держит, позор на всё государство! Грабёж средь бела дня».

– Уважаемый, хватит шуметь! Никто тебя не собирается обманывать, Ей охрана!

В зал в тот миг вбежало четыре молодца с пиками.

– Отрубайте этому, Гавриле Петровичу, голову! Обещал! А обещание надо держать, а то не дай бог подумают, что я обманщик.

– Да что это такое?! Да что вы себе, это позволяете?! – не унимался старик.

Охрана с большим трудом тащила Банзая через весь зал, а тот упирался и кричал революционные лозунги, Четыре здоровых охранника ели с ним справлялись.

– А ну подождите, Не надо ему рубать голову.

Охрана остановилась, а Банзай приложив ещё немного усилий, крутил охранников, как на карусели, и те ели удерживались на ногах.

– Ты смотри, честному человеку голову рубать! Где это видано?! – громко крикнул старик.

– Снимите с него живцом шкуру, потом порубите по кускам, и скормите бродячим собакам, а голову на кол: перед воротами повесьте, Смотри какой! Вздумал тут людей на бунт подбивать, – сказал император и в гневе сжал кулаки.

Банзай уже почти смог освободиться от охранников, как на помощь пришло ещё шесть молодцев и они насилу вытащили его в двери, на что тот перестал выдавать реплики, в сторону Семёна 33 – затянул во всё горло:

Вставай! Сыны Отечества

На смертный бой с врагом!

Порубим мы купечество,

Семёна топором

Пусть льют, рекою тёмною:

Кровавые ручьи

Вставай, душа ты вольная!

Вставай, точи мечи!

И будет, воля верная:

Народа и меча

Вставай, братва кучумская!

Вставай, руби врага!..

– Не извёлся ещё человек: что ценит деньги больше, чем жизнь, – с грустью сказал император, и через секунду добавил: – Зато, как поёт! – и плюхнулся со всего роста, на большой, вычурный трон: на меховые подушки, – Ну что бояре мои дорогие: что будем делать? Самим нам, наверное, не одолеть демонов, Придётся обращаться за помощью к нашим соседям.

Бояре одобрительно кивали, при этом набивая щеки разными деликатесами.

– Поэтому, так и порешим: будем слать гонца, Ты, Василий, поедешь, войско собирать, – обратился он к сыну, – Больше довериться некому, Тебя все императоры знают с детства, вот ты им объясни: что да как, И обязательно скажи, что если демоны нас одолеют, то потом они за них примутся, А вместе мы сила и их ух, – сказал он и показал движением рук скручивание головы, – и тут им сразу конец.

Дверь императорских хором с громким шумом распахнулась и вбежал Поликарп, в руках он держал обломок от меча: – Сбежал демон! Сбежал!

– Кто сбежал?

– Какой демон?

– Где демон?

Перепугано кричали бояре и тут же начали быстро выбегать из-за стола, Один император как в ничем не бывало сидел на троне, потягивал медовый коктейль.

– Да не мути ты воду, Рассказывай по порядку.

– Вот и говорю: сбежал демон, Значит связали мы его: чтобы шкуру снять, а он эту верёвку, словно нитки!.. Пятерых наших, сразу, намертво уложил, И вот, – сказал вояка и показал обломок меча, – я его по голове, а он развернулся и ходу с городу – давай бежать, Мы на коней и за ним, так кони не могли догнать, Чуть животину, батюшка, не загнали, Демон! Чистой воды демон!

– Вот видите, уже демоны в обличие людей по городу ходят, а что дальше будет, одному богу известно, Посему, слушай мой, императорский указ: выставить во всем городе, значит охрану, и каждого мужика, кто может вилы в руках держать, призвать на срочную службу, Точка, Так вот и запишите значит, а я подпишу, А ты сынок давай езжай, Времени у нас в обрез, а может вообще уже нет, – сказал он и похлопал Васю по плечу.

Четыре портала, одновременно, открылись в комнате, где Готфильд сидел и чистил картошку, В углу помещения, на полу, лежало связанное тело: молоденькой девчонки, От удивления и внезапности, руки Филиппа дрогнули: нож забренчал под ноги, а картофелина покатилась под топчан, Но бывший охотник за головами не растерялся, подхватил нож, и кинулся на Марка, Но тот успел схватить его за руку, и в ту же секунду, с другой стороны, Стив со всей силы ударил Готфильда, под дых ногой, Филипп немного согнулся и сделал глубокий вдох.

– А ну дайте мне! Мне дайте! Я его немного подровняю, – крикнула Джина.

И с разбегу: прыгнула и ударила его двумя ногами в грудь, От сильного удара Готфильд отлетел на два метра, и упал: ударившись спиной о деревянную кровать, Явно не ожидая такого развития событий, Филипп уже не пытался сопротивляться: силы были неравны, а присутствие Джины говорило ему только об одном, что до суда дело не дойдёт (с надеждой на Элизиум), Но Готфильд был солдат, хоть и с больной головой, но всё равно солдат, и сдаваться он не собирался, Схватив мощную, деревянную табуретку он с очень большой силой кинул её в окно – оконная рама, с громким треском и звоном бьющегося стекла, вылетела наружу.

Филипп действовал спонтанно и его задача была, любой ценой спасти свою шкуру, Не долго думая он кинулся в сторону оконного проёма, но на его пути, будто из-под земли вырос Марк, Голыми руками этого парня было не взять, тогда Готфильд, на ходу, хватая двумя руками, вторую табуретку, громко закричал: «Демоны! Все быстрей сюда, Держите их! Демоны!» И после этих слов, вся мощь этого негра, обрушилась на голову Марка – табурет разлетелся на множество маленьких частей – Марка немного шатнуло и у него помутнело в глазах, Филипп напряг все мышцы и с ходу схватил противника за пояс, резким движением своего тела, он закинул Марка себе на плечо, и мощным прыжком, прямо в месте с ним, выкинулся в разбитое окно.

Стив только успел схватить Готфильда за ногу, но его вес вместе с Марком был непомерным – в левой руке остался лишь один ботинок этого урода, Подразделение повыпрыгивало следом, в тоже самое окно, Марк лежал без чувств, а Филипп бежал и кричал: «Демоны! Держите их! Охрана!», Мимо проезжал захудалый крестьянин: верхом на лошади, Готфильд одним движением руки стащил его наземь, а сам прыгнул в седло, И подшпоривая пятнистую кобылу, помчался к воротам города, крича во всё горло одно и тоже: «Демоны! Демоны! Держите их! Все сюда!»

Не успев сориентироваться – подразделение, тотчас, попало в окружение, горожан, Люди были кто с чем: топоры, вилы, палки, Через толпу, под разъярённые выкрики народа, пробирались охранники с пиками и мечами, И не давая людям свершить самосуд, еле сдерживали толпу, Дальше подоспело ещё пол сотни солдат, и они быстро разогнав горожан, взяли Джека и его команду под пики – повели в сторону Панифекса.

Шарик видя такой поворот событий решил действовать по своему планированию: он трансформировался в белого ворона и кружил над головами толпы, не сильно привлекая к себе внимание.

Возмущённые люди следовали по пятам, взятых в плен «демонов», Гомон толпы был слышен за пару кварталов, и народ всё подходил и подходил.

– Чего они там, так шумят? – поинтересовался Семён 33 и выглянул в окно, – А ну, Константин, поди узнай в чём дело! – приказал он воеводе.

Военачальник сразу посеменил к выходу, и уже через шесть минут: тяжело сопя и утирая лоб, вбежал обратно, его лицо светилось от счастья и он ещё не сказав ни слова – на немом языке, рассказал всю суть, после на открытые рты бояр и императора выпалил: «Поймали! Поймали! Поймали, батюшка, демонов», Семён 33, резко встал с трона, и не сказав ни слова, вышел к воротам Панифекса; там он дал сигнал рукой, чтобы стихли, Установилась гробовая тишина, Только шум крыльев белого ворона, разгоняя лёгкие порывы ветра, прохлопал над головами крестьян – сделав круг над воротами, птица плавно спустилась, на самую макушку императорского знака, который красовался над массивными воротами Панифекса.

– Дайте я на этих демонов посмотрю, – промолвил император.

Подразделение стояло опустив головы: любые разговоры в своё оправдание, могли бы только привести к непредсказуемы последствием, У Марка на голове зияло большое рассечение, с которого сочилась кровь и Стив поддерживал его под левую руку.

– Уважаемые, граждане Эдема! Наконец-то, свершилось! Мы поймали демонов, и они за то зло, что причинили нашим, ух, ответят по кучумскому закону! – поднял руку, сжатую в кулак.

Толпа одобряюще загудела, а Семён 33 дал знак и опять воцарилась тишина.

– Завтра, в десять, ноль, ноль, на Вильтонской площади, мы предадим демонов правосудию: со всей строгостью и справедливостью наших законов, Чьи дети и мужья пострадали от нападок этих нелюдей, просьба прийти к девяти часам и зарегистрироваться, После того как мы с ними разберёмся я устраиваю пир за свой счёт, А сейчас расходитесь по домам, Демонов в темницу, и не забудь охрану усилить! – строго сказал он военачальнику.

Толпа не спеша, и громко обсуждая события волнующего мероприятия, разбредалась по городу.

Темница, в которую доставили «демонов», убивала наповал: только одним своим видом; тридцати метровая башня, с гигантских глыб: природного камня, как старинный замок, грандиозно возвышалась посреди бездонной пропасти; тысячные орды воронья, что кружили над пиками темницы – рвали душу на части: своим дотошным криком.

Ступил ногой ты чуть левее:

Оковы, пропасть, страшный сон;

Тюрьма души – а что страшнее?

Судьба поставлена на кон

Кричит недолей ворон чёрный

Рвёт душу: звонкий лязг цепей

Настанет день и не последний,

Когда запустишь белых голубей

В камере, где очутилось подразделение, кроме одного окна с мощной, кованой решёткой, через которую ветер гулял взад-вперёд – были только голые стены, со свисающими по ней цепями; и то что, команду не приковали – ничего не меняло: бежать было не куда.

– Сильно болит? – спросила Джина у Марка и сделала сочувственное лицо.

Тот махнул рукой и сделал такую мимику, что она сразу поняла, что не вовремя.

– Завтра, ни у кого и ничего, даже если что и болело, к обеду уже болеть не будет, Семён всех излечит, – сказал Фёдор, как будто был с императором за одно и находился по ту сторону темницы.

– Вот блин, с каждым разом попадаем: лучше и лучше, – вырвалось у Джека из глубины души и он очень сожалел, что с ним нет его армейской протонки, а то он бы показал этим крестьянам, все правила военной тактики, ведения боя: в вражеском тылу.

Ограничения поставленные прокурором, по ногам и рукам, связали команду, Хотя со стороны врагов таких ограничений не наблюдалось, Но в данный момент не было не только протонной винтовки, а и его любимый нож с остальными вещами подразделения, был изъят императорской охраной.

– А что? Мы то ни в чем не виноваты: те в баре сами напали, На поле тоже самое, В чём наша вина? – завёл разговор Стив.

Сильвера это очень развеселило и он смеясь похлопал Стива по плечу:

– Ты что не слышал? Мы же демоны, а завтра они посовещаются и он решит, – потом Джек замолчал и сделал серьёзное лицо, – Короче ты сильно не парься, головы они рубать могут.

– Не факт, что отрубят, Могут и повесить, – добавил Ломоносов.

– Ну и нашли же вы тему, о чем поговорить! Шарик нас спасёт, Всё спланирует и тогда…

– И что тогда? – перебил Джину, Марк, – Тогда нас просто может и не оказаться в его планированиях, И где сейчас твой Шарик?! Можно было ведь и без этого обойтись! А-а, – и прижал руку к ране.

Белый ворон, уже как пять минут назад, тихо подлетел к башне и притаившись сидел на уступе окна.

– Причём здесь Шарик! Боевая задача у кого? У нас или у рыжего? И хочу вас всех поздравить, что наше задание мы с позором провалили, – объявил Джек.

После этих слов все сразу притихли и разошлись по разным сторонам темницы.

– Нам надо было обезвредить одного, – тут Джек примолк, и наградил, каждого: по очереди, своим тяжёлым взглядом, а потом добавил: – Если кто не заметил: такого же, безоружного человека.

– Местные тоже без оружия, Мы это тоже сразу заметили, Да этот город, только штурмом, и в полном боевом! – улыбнулся Стив и добавил: – И без пленных, по другом никак.

– Ладно, забудьте, что я вам наговорил, С этим крестьянами и их беспредельной простотой, можно тронуться.

– Гляньте птичка, И дать тебе нечего, – сказала Джина и протянула руку к ворону, тот демонстративно перелетел на другую сторону.

Какая же это птичка, Ворон, да ещё белый, А знаешь, он больше всего мясо любит?! – сказал Фёдор и рассмеялся, а потом сделал неоднозначную гримасу, и зачем-то подморгнул Джине.

– Федя, знаешь, что? Будешь меня доставать, испугом не отделаешься! И не смотри, что я на вид: мягкая и пушистая.

Стив, подошёл к оконной решётке, и с недюжинной силой схватил её двумя руками, Но как он не пытался, металлические прутья, даже не шелохнулись; а только руки сильно запекли, от приложенных усилий, Отпустив решётку он с грустью сказал: «Да нет, она тут намертво».

– Давай вдвоём, попробуем! – сказал Марк и тоже подошёл, и схватил кованный прут.

Результат остался без изменений, решётка не давала и намёка: на то что, её можно вытащить или хотя бы погнуть.

– Бесполезно! Даже не шатается, – подытожил Марк.

Они опять разбрелись по разным сторонам камеры и молча уселись на каменный пол; только отдалённый хруст крысиных зубов, скрашивал тишь, что воцарилась в помещении; лёгкие порывы ветра, с определённой частотой студили и без того ледяные стены темницы – и это не придавало энтузиазма команде.

В глуши сырой – во тьме безмолвной,

Где скрежет, точит страстный мозг:

Раздался писк и крыс тюремный,

Прокрался тихо, боком в бокс

Хозяин он дверей железных,

Замков пудовых и оков;

Как часовой он нар тюремных:

Обходит запертый засов

Душа его всегда свободна

И нет нигде ему преград

Стоит на страже постоянно:

Заклятый враг и меньший брат

Разные мысли пересекались в голове Джека, и отталкивая друг друга: уступали дорогу новым, пока одна из них не стала расти в размере – затмив собой всё воображение, Мысль о новой ноге и что ситуация – лучше не придумаешь, чтобы испытать инопланетную поделку, Вторым «я» – навязчиво нашёптывало и подбивало к действию: а ну давай врежь, и как следует, и по сильней, и чтобы.

– Говорите не идёт?! – и глянул по очереди на пехотинцев, – Сейчас проверим, – тихим голосом и без всякой надежды сказал Сильвер.

Стив сделал одобряющую улыбку и ели заметно кивнул, мол: Давай! Давай! Попробуй! А Марк глянул шефу в глаза, и чуть не засмеялся, тут же взялся за рану и со словами: «А-а» – быстренько опустил голову.

Джек снял свой дорогущий, правый сапог и отставил в сторону, Хоть продавец и говорил что-то там, о супер-пупер прочности, кожи Борского Мафригама, но он не собирался этого проверять – по крайней мере не сейчас.

Никто кроме Стива и Марка, не придавал вниманию, заинтересованности шефа в этой: глупой не глупой, но по крайней мере, как думали пехотинцы, в излишней попытке – кому что-либо доказывать.

Сильвер подошёл к окну и взял одной рукой за решётку – и если бы не злорадное нашёптывание второго «я», сам только вид, кованого прута на тридцать шесть «говорил»: даже и не думай, Джек отошёл на расстояния удара, В тот же миг, ворон который до этого времени спокойно сидел возле окна, порхнул и взлетел в воздух.

«Как там эта нога крепится, Криптонит – разговоров нет, Ох, если поломаю! Буду опять инвалидом», – пугающие и провокационные мысли смешались в его голове, и он уже очень сожалел, что поддался на этот необдуманный шаг, Ведь нога ему дороже всего.

Поскольку на ноге напрягать было нечего, Джек с вырвавшимся грудным криком, подпрыгнул, и мысленно вложился в удар – но от волнения, промазал по решётке, а попал чуть ниже окна: по стене, Ощущение лёгкой боли быстро прошло, и в ту секунду послышался огромный грохот, от которого содрогнулась вся башня и заложило в ушах, Решётка с большими кусками стены вылетела вперёд, и издав громкий хлопок преодоления сверхзвуковой скорости, в один миг пропала вдали, Образовался проем на всю стену темницы, Джек растеряно, схватил сапог и натянул на ногу.

Подразделение с круглыми глазами, пооткрывали рты, и с удивлением смотрели, то на шефа, то на дыру в стене.

– Протез такой! Протез! Что протезов никогда не видели?! – пытался оправдываться Сильвер.

– Таких не видели, – показал рукой Фёдор, в сторону где раньше была стена с окном.

С низу башни послышался топот сапог, То уже охрана бежала проверить, что там случилось, Джек, подумал, что не продолжить ли ему испытание: «Но надолго ли меня хватит? Внизу там ведь сотни три солдат, а нога одна и то только у меня», – и решил отказаться от этого плана, Но удачно прошедшее испытание очень возбудило, и он уже забыл зачем он здесь, и почему.

В дверь вбежали человек пятнадцать охраны, И удивлённо вглядываясь на огромную дыру в стене в один голос затарабанили: «Что вы это наделали?!»

Но команда спокойно сидела на полу темницы: поджавшись под стену, и ноль эмоций – один Федя:

– При чём тут мы, это вы строить не можете! Землетрясение девять балов, причуды природы, – в возмущённом тоне, забалаболил Ломоносов.

Охранники стояли молча, и не сильно понимали о чём разговор.

– Давайте нам новую камеру! Мы отказываемся находиться в этой! – чрезмерно расхрабрился Федя.

– Да куда они от сюда денутся? – сказал один из охранников обращаясь к другим, потом посмотрел на Фёдора и добавил: – А нет другой темницы! Остаётесь здесь до утра.

Солдаты ещё с минут пять: постояли, поудивлялись, и не зная, как реагировать, молча ушли заперев за собой массивную дверь, Джек ели сдержался, чтобы не ударить, напоследок, в двери ногой, уж очень ему хотелось ощутить то же самое чувство, которое было когда он выбивал решётку.

Все дружно подошли и посмотрели в дыру в стене – внизу виднелась бездонная пропасть.

– Зря старались, сэр, – произнёс Фёдор.

– Ловко вы это, Хоть бери и себе ставь: такой протез.

– Ну и дурак же ты Марк, – смеясь ткнула, его пальцем, Джина.

– Чего это дурак, ты представь.

Разыгравшееся фантазия, особенно Марка, рассмешила не только Джину, даже Фёдор сказал, что до такого и он бы не додумался, а вот вместо указательного пальца, он бы себе такой протез поставил бы точно, чтобы Марку с Стивом щелбаны отпускать; и сразу начал доставать Джека глупыми вопросами, где он ставил свой.

Неожиданно, прерывая их беседу, в темницу залетел белый ворон и сел на пол.

– О, птичка, – сказала Джина.

– Если это и есть ваше планирование, То оно глупо и бездарно! – послышалось со стороны ворона.

– Шарик, ты как всегда вовремя! А почему ты их там у Панифекса не напугал, Выглядело бы очень эффектно, Представь, ты бы такой: у-у-у, а потом…

– Федя, помолчи пожалуйста, – грубо перебил его Джек, – а то я тебе не палец, а уши такие поставлю, чтобы от воли уже можно было покрутить.

Ворон расправил крылья, и в тот же миг перед ними уже стояла та самая рыжая дворняга, под кличкой Шарик.

– Во-первых, в этом не было обходимости; во-вторых, вы же ни в чем не виноватые, И как сказал Семён 33 в их государстве строгий, но самый справедливый суд, – подчеркнул рыжий, – Поэтому вам боятся нечего, Мои аргументы давно спланированы и, больше часа они вас не продержат, И ещё должны будут вам компенсировать, Только есть одна проблема, – не дождавшись расспросов он тут же прояснил: – Бумага которая называется клёпки, не может быть принята, как достойная компенсация, – здесь он более десяти минут ласкал уши подразделения, с возможной компенсацией: в разных её вариантах.

– Насчёт компенсации ты не плохо придумал, – сказал Марк и взялся за голову.

– Шарик ты что! Во всё это веришь? – сказала Джина, – Что суд у них строгий, сомнений нет, а вот что он справедливый.

– Вопрос не понят, В данном контексте слово веришь никак не умещается, Я, беру вас защищать на этом суде, и можете не сомневаться в моей компетенции.

– Шарик! Да кто бы сомневался, Только никто никого не будет слушать, Просто отрубят голову и аминь, Это и будет наша компенсация, – подбил Джек под дружный смех команды.

– Никто головы рубать вам не собирается.

– Возьмут и отпустят, И ещё полные карманы золота насыплют, – с иронией подметил Марк.

– Семён 33 сказал, что рубать головы демонам, это большая честь, а вот повесить то что надо, – прояснил ситуацию Шарик.

– Спасибо, утешил, – буркнул Стив.

– Но я вам, ещё раз скажу, что у меня есть четыреста сорок восемь планирований, развития процесса, И во всех его логических концовках: повешение или другая ликвидация нашего подразделения, не предусмотрена.

– Вот с этого, и надо было начинать! – сказал Джек.

– Завтра после суда, миссия переходит в завершающий этап, Объект обосновался в доме дедушки Банзая: возле реки, и бежать ему некуда.

– Шарик, никогда больше, не упоминай, этого кучумовского голимца, Увижу, и уши протезные не спасут.

– Солдат ребёнка не обидит, сдался тебе тот старик, – толкнул Марк Стива в бок и переключился на рыжего: – А в плавь, там ведь, не больше пяти километров ширины?..

– В водоёме водятся клориты: далеко не уплывёт.

У Марка после этих слов мурашки по телу побежали, а Стив подморгнул ему и сказал, что тот вороватый старик, тридцать лет живёт на берегу той реки и явно знал, что они там водятся и тут же пошутил насчёт того, как бы они выглядели после заплыва.

– Шарик, может ты сам Готфильда, та во, а нас портируешь по домам, и расстанемся друзьями? Нашей благодарности не будет предела, – неожиданная просьба Фёдора положила конец всем дискуссиям.

Команда молча переглянулась, и никто не знал, как среагирует это рыжее создание.

– Если бы я и мог это сделать, то всё равно бы ты, Федя, говоря вашим фольклором: такой халявы не дождался никогда, К твоему сожалению, моя сущность проявляется только в планировании, а в отдельных случаях и в исполнении разнообразного, что угрожает гибелью, целых цивилизаций, И здесь не мой профиль, так уж я устроен, вы же: протонной винтовкой – мух тоже не плавите, И с вашим: DF234 – уровнем сложности заданием, вы в полной мере и сами справитесь, не вижу, не то что больших, а вообще каких-либо препятствий для выполнения нашей миссии, А вот если надо спланировать, то всегда пожалуйста – уровень сложности: роли не играет, но не более, чем три миллиона семьсот восемьдесят шесть тысяч девятьсот тридцать пять заданий в сутки – в земные сутки, К сожалению, больше не могу, но я совершенствуюсь, – добавил он через секунду.

– Почему халява, если можешь, то чего бы и не помочь добрым людям, – пытался надавить на не него Ломоносов; и от причины окончательной потери страха и других катаклизмов в Федином сознании: беседу вёл он с Шариком, на «равных».

– Если ты хочешь знать, добрый человек, Так знай, а лучше запиши, чтобы больше не задавать глупых вопросов, Была такая планета Криксус.

– Почему была?

– Была потому что, в данном временном континууме её уже не существует, а что насчёт несовершенной человеческой памяти, то эту историю я тебе сам запишу: на ксинтонном уровне твоего мозга.

– Ха-ха-ха, договорился, – похлопал Стив Федю по плечу.

– Если хочешь, Стив, могу и тебе записать?

Но тот быстро показал ему замок на рту и отошёл подальше от Фёдора.

Технический прогресс на планете Криксус приобрёл невиданных темпов, И в итоге был создан искусственный интеллект, который стал делать всё за местных жителей, Он постоянно самосовершенствовался и совершенствовался, Но самая большая ошибка криксусянцев была в том, что у него не был заблокирован модуль рациональности, – сказал Шарик и почти сразу добавил: – У меня он заблокирован на Н456 уровне в семнадцатом логическом композиуме.

– Ну и что это значит? – спросил Марк, и сделал при этом очень умное лицо.

– Для тех, кто в бронешлеме, объясню.

– Ты ему лучше запиши, – засмеялся Стив и опять показал замок.

– По расчётам их главного, интеллектуального объекта, что именовал себя как YeWWWr612, В жителях планеты, которые: без достаточно серьёзных на то оснований, только зря занимают ресурсы Криксуса – нет обходимости.

– И от куда ты всё это знаешь? – не было предела, Фединому удивлению.

– Была у меня миссия по планированию Криксуса.

– Интересно, что ты там?.. – вырвалось у Джека.

– Ввиду угрозы пяти ближайшим галактикам, пришлось расщепить ядро планеты.

Подразделение молча переглянулось, и желания задавать каких-либо ещё вопросов, отпало, само собой, И только сейчас, до всех: по-настоящему дошло, что такое Шарик и что скрывается под видом этой рыжей дворняги, Теперь он вызывал скрытый и не совсем понятный: подсознательный страх, Ведь с подобным успехом, он мог бы спланировать и их, или расщепить например, Земное ядро, Успокаивало лишь одно, что он на их стороне, и у него на каком-то там уровне: в семнадцатом логическом композиуме – заблокирован, тот самый модуль.

– Сразу бы так всё и объяснил, и какие тут могут быть вопросы, Но один вопрос всё-таки остался, Мог бы ты мне подробней о расщеплении ядра планеты? – разошёлся Ломоносов, со своей врождённой тягой к наукам.

– Твоя психика не полностью окрепла после демонстрации психоделического воздействия, страхом: подробности могут травмировать тебя ещё больше.

– Федя, нам второго Шарика не надо, так что успокойся там! – поставил точку в этом вопросе Джек и сказал, что надо хоть немного отдохнуть; и то что планы Шарика то одно, а множество их вариантов и ветвлений, то совсем другое.

Без стены, в темнице было очень холодно, и сильные порывы ледяного ветра пронизывали до костей; каменный пол остыл так, что под утро покрылся инеем, Всю ночь все ходили взад-вперёд, чтобы хоть немного согреться, Один Шарик скрутился клубком и делал вид что спит, но на самом деле он просчитывал миллиардную композицию, своего очередного планирования.

Это была одна из самых длинных ночей в жизни подразделения.

Утро, судного дня, порадовало тёплой и зирковой погодой, Подразделение с кандалами: на ногах и руках, доставили на Вильтонскую площадь, где уже всё было подготовлено для показательной казни: пять виселиц и столько же здоровенных мужиков в чёрных масках – окружало больше сотни солдат с пиками.

Горожане, как сельдь в бочке, толпились на площади, и все подходы к Панифексу, были забиты множеством людей, Большинство из которых пришло, не так как, на суд, как на обещанную Семёном 33 гулянку, после всего того успеха, в поимке демонов.

Столы находились сбоку от площади и уже ломились от обилия мяса и вина, И это предвкушало большую пьянку, после того как повесят демонов; и сейчас головы горожан тревожила только одна мысль: быстрей бы он кончился! – этот даже ещё не начавшийся суд.

Толстые верёвки, быстро оказались на шеях: Джека и его команды. Толпа ликовала, и из неё доносились озлобленные выкрики:

– На костёр их!

– Четвертовать надо!

– Давайте их сюда, мы сами с ними разберёмся.

Вильтонская площадь – самая большая площадь в городе и была выбрана она не случайно: ведь её расположение под стенами Панифекса – удачно сочетается с её использованием в государственных делах; окна резиденции императора наряду с большим балконом, что выходит прямо по центру вида этой арены – делают из неё стратегически важный объект, И по этой причине, это самое значимое место в Эдеме, которое использовалось, используется и будет использоваться для подобных мероприятий.

Семён 33 вышел на балкон, за ним последовала множественная свита бояр и военачальников, Толпа загудела и шапки полетели вверх над головами горожан – народ приветствовал императора, Тот поднял руки над головой и колебательным движением: взад-вперёд, поприветствовал собравшихся.

Император с утра ещё не обедал и не собирался надолго затягивать это мероприятия, В Панифексе с самого вечера суетилось сто двадцать лучших поваров Эдема, готовя обед к сегодняшнему банкету. Множественное количество закусок, и аппетитный, лачанский пампилот[22] – уже присутствовали на императорском столе.

– Дорогие горожане, Эдема! Сегодня у нас настоящий праздник: мы словили демонов и… – резко замолчал Семён 33 и поковырялся в ухе, потом вытащил палец с уха и глянувши на него быстро вытер о свой парчовый халат, – за их все деяния, мы их повесим.

Толпа опять загудела, одобряя сказанное, Император воссел в большое велюровое кресло, инкрустированное: золотом с драгоценными камнями, и повернув голову к главному судье сказал:

– Давай, Поликарпыч! Начинай, и смотри не затягивай!

Неожиданно в животе Семена 33 заурчало и он добавил: – Слышал! Правда, – и погладил объёмный мамон.

Поликарпыч стрелой, спустился с балкона, и уже через минуту стоял на деревянной сцене, которую специально изготовили: по особому случаю, и установили сбоку от виселиц.

– Итак, начнём, – сказал судья, и приступил к зачитыванию обвинения, с большого рукописного листа:

1. Демоны обвиняются в убийстве, кузнеца Архипа.

2. Уничтожении имущества: пиво-винного заведения Артымонова.

3. Убийство трёх девственниц: с доставанием их сердец и попытка убить ещё одну, которая чудом осталась жива.

4. Убийства вольнонаёмного, императорского войска – в сговоре с дьяволом.

И самая главная их вина, это связь с демоном, в облике рыжей собаки.

Толпа начала перешёптываться и креститься.

«Купание» солдат в рве с клоритами осталось не замечено: нет следов, ни свидетелей.

– Если у вас есть что сказать в своё оправдание, а если нет, тогда, – сказал он и глянул в сторону балкона, – будем с этим заканчивать, – и достал белоснежный платочек: поднял его над головой.

– Да здравствует демократия! Долой рабство! Свободу неграм! – закричал Фёдор.

– Где ты здесь негров видишь? – ухмыльнулся Марк.

Народ с недоумением переглянулся, и зароптал: «Да что с ними разговаривать! Вешать демонов, и точка!»

– Ну если у вас нечего сказать: в своё оправдание, может кто ещё, хочет, что сказать, – обратился Поликарпыч к толпе, не опуская руки.

– Что-то мне планирование рыжего, перестаёт нравиться, – встревоженно сказала Джина.

– Для себя планировал, – заулыбался Марк.

– Никто, значит никто, тогда давай! – махнул главный судья, в сторону палачей.

В тот миг, послышался голос из толпы: «Стойте! У меня есть несколько вопросов по существу».

– А ну подождите! Кто там ещё? – прохрипел Поликарпыч (закашлялся) и начал вглядываться в народ.

Пробираясь сквозь толпу, двигался высокий, лысый человек, под два метра роста, На его не пропорциональной маленькой голове виднелись большие черные очки с очень мощными линзами; клетчатый пиджак не по росту, с которого торчали длинные костлявые руки, Всё это украшала причудливая, красная бабочка, на белой рубашке.

Томясь от выжидания, разжигаемого воображением празднично набитых стволов в Панифекс и с тем что лысый ели плывёт через толпу, Поликарпыч, тотчас, громко крикнул с обращением к народу: «Пропустите его, а то мы и так задержались с исполнением».

Лысый с трудом пробрался через толпу и не обращая внимания на Поликарпыча, залез на трибуну и стал рядом с судьёй.

– Давай быстрей говори, что ты там хотел?! – сказал он кидая взоры на балкон.

– Ну и чудо? Ему сачок в руки и вылитый ботаник, в этой жизни, мы с ним точно не пересекались, – удивлялся Стив.

Поликарпыч, оценивающе, и с немалой долей удивления, окинул лысого гражданина, и сказал, что не припомнит, чтобы они раньше встречались на улицах Эдема, На что, то ответил: «В жизни всё, когда-то, бывает в первый раз», Потом повернулся к толпе, и громким поставленным голосом сказал: «Я уполномоченный по правам человека: в случаях нарушающих честь и достоинства, безвинных жертв бюрократизма и диктаторской политики империалистических взглядов, на строй государства в современном обществе – буду доказывать невиновность этих людей», – и указал рукой в сторону виселицы.

Поликарпыч аж открыл рот и очень удивился речи новоиспечённого гражданина, с которой он понял только жест рукой в сторону «демонов», И это слово: «уполномоченный» даже немного напугало его, ведь он ни разу в своей жизни не сталкивался ни с одним уполномоченным, и все обычно проходило: как всегда– по плану, все это поставило его мысли в тупик.

– Какой ещё уполномоченный? Уполномоченный!.. Сейчас узнаю, – сказал он и быстро побежал в Панифекс.

– Да это же Шарик! Гляньте как нарядился! Профессор! – расцвёл Ломоносов.

На балконе Поликарпыч, что-то взволновано говорил Семёну 33 и разводил руками, Тот сначала всему сопротивлялся потом встал, подошёл к перилам балкона, громко сказал: «Так-как я и говорил, что суд у нас самый справедливый, То у демонов есть право говорить в своё оправдание, Пускай этот уполномоченный говорит, Уважаемый уполномоченный! Пожалуйста. как вы там говорили: по существу, и побыстрей, А то у нас, сами понимаете, всё по расписанию».

Толпа опять загудела и начала перешёптываться.

Главный судья переговорив с императором, спустился вниз на сцену в приподнятом настроением.

– Давай говори! И слышал, что император сказал, по существ?!

– Уважаемые граждане, города Эдем! Хочу довести до вашего сведения, что все обвинение в сторону этих людей, – сказал лысый и указал рукой в сторону виселицы, – необоснованные и лживые.

Голос из толпы: «Чего тянуть, вешай и дело с концом – уполномоченный ещё какой-то».

Не обращая внимания на выкрик с народа, лысый продолжил: «Начнём с менее тягостных обвинений, Первое, погром пиво-винного заведения Артымонова, Артымонов присутствует здесь?» – сказал он и начал делать вид что вглядывается в толпу, хотя сам, с точностью до миллиметра, знал координаты этого человека.

– Здесь я.

– Прошу пройти, на помост, и ответить на пару вопросов.

– Да что идти, и так все ясно, разгромили моё заведение, что ремонту уже не подлежит, надобно новое строить.

Лысый строгим взглядом посмотрел на судью и дал понять, что так дело не пойдёт.

– Ты Артымонов, а ну бегом сюда! Охрана помогите ему! Ишь чего надумал: суд задерживать, – резко крикнул Поликарпыч.

Два охранника влезли в толпу и силой вытащили оттуда, того самого бармена, который стоял за прилавком пивнушки, Подтащив его до трибуны они кинули Артымонова прямо в ноги главному судье.

– Ваше превосходительство, вы же сами видели, что осталось от моего дома, – сказал тот и заплакал.

– Слезами горю не поможешь, Взрослый человек, а плачешь как маленький, хватит здесь слюни распускать, Отвечай! В твоём заведении мои подзащитные оставили сумку с двумя миллионами клёпок, – бил козырной картой, лысый.

Толпа опять загудела: «Ого, деньжища отхватил! И всё ему мало».

Лысый поднял руку и толпа стихала.

– Так вот, этих денег с остатком хватит, на три таких заведения как у тебя, И о каких ты убытках ещё можешь говорить.

– Это правда, что столько денег было?! – удивлённо поинтересовался Поликарпыч.

Бармен притих и не знал, что ответить, «И откуда он всё знает, а если кто, ещё видел, что я взял»

– подумал Артымонов и решил признаться, а то неровен час и его повесят.

– Были деньги! Я взял, Сумка валялась, прямо на проходе, хотел позже вернуть, а то мало ли лиходеев ходит.

По толпе прошёлся смех: «Ты уж бы точно вернул! Знаем мы тебя! Да и пиво ты ослиной мочой бавишь».

– Вот видите, господин судья, первый пункт обвинения может быть снят, – сказал Лысый и глянул на Поликарпыча, ожидая от него одобрения.

– Ладно, первое обвинение снимается, – с неохотой сказал тот.

Неожиданно Семён 33 встал с кресла, и гневно прокричал с балкона: «А почему же ты тогда, дань не заплатил? Если сумма там в три раза больше стоимости твоего заведения, Решил украсть мои деньги?! Спасибо уполномоченному, что вывел тебя на чистую воду».

– Ты что батюшка, разве я мог, Просто забыл.

– Отрубайте ему голову, что бы знал, как меня обворовывать, И остальным урок будет.

Охрана затащила Артымонова на большую колоду, которая стояла возле виселицы, И через пять секунд его голова уже покатилась под ноги ликующей толпы.

Взошёл восход и грело душу:

Богатство денег – лепота

Настал заход и холод сердца,

Скатилась сущность подлеца

Настроение у Семёна 33 поднялось и он в праздничном настроение, прокричал с балкона:

«Ну что уважаемый, все мы вас поняли, что вы там говорили, Спасибо за хлопоты! Но пора уже закругляться, а то мы ещё не обедали» – и глянул на одобрительно кивающих бояр.

– Спешка нужна только при ловле блох и то, – здесь лысый замолчал и не стал продолжать тему.

– Вы же сказали, что у вас самый справедливый суд, значит мы должны обсудить все несправедливые моменты в деле моих подзащитных, – ответил ему уполномоченный.

– Пускай говорит, может и правда не виноваты, Вот например, Сеньке Малдувану, на прошлой недели голову отрубали, а он оказывается корову не сводил, Она сама отвязалась и в лес пошла, там та её и нашли, объеденную волками, – послышался голос из толпы.

Семён 33 одобрительно махнул рукой, что мол пускай продолжает, и с кислым лицом бухнулся на меховые подушки: переносного трона.

– Переходим ко второму пункту обвинения: убийство кузнеца Архипа, Все знали кузнеца, как человека большой силы.

– Да он в прошлом году, на спор, убил Демьянова быка с одного удара, – сказал кто-то из первых рядов, а народ одобрительно загудел, подтверждая действительность.

– Так вот скажите, мог бы кто из этих людей, – сказал лысый и кивнул в сторону виселицы, – или они все вместе, убить кузнеца Архипа?

Толпа громко засмеялась и откуда-то из далека послышалось: «Да и двадцать точно таких бы не смогли, Архипа голыми руками?!» – и все ещё громче засмеялись.

– Видите, и это ложное обвинение, Сейчас я вам расскажу, как все было на самом деле: Архип, пришёл в заведения выпивший, и был вооружён кувалдой, по образцу, – понесло лысого, – вес боевого томагавка, составляет тридцать четыре килограмм и семьсот граммов, – под открытые рты крестьян поставил он точку.

– Это точно! Архипа, что пьяного, что трезвого. лучше обходить десятой дорогой, – чей-то хмельной голос, подкинул дров, и по толпе опять прошёл смешок, – Пил я с ним как-то пиво, так он мене четыре зуба выбил, голова после этого месяц болела.

– И с порогу, начал хамить этим людям, Потом силой своей хвалиться, вёл себя очень вызывающе, Если не верите, спросите у Артымонова он все слышал и видел, и может подтвердить.

– Как же я у него спрошу, если ему только что голову отрубали? – развёл руками Поликарпыч.

После того что сталось с Артымоновым, желание выступать свидетелем улетучилось в миг – и даже те, кто там был и все видел: удивлялись бесшабашности Архипа.

– … Потом он сломал своей кувалдой, основание ведущего столба, – прояснил Лысый с учётом всех архитектурных подробностей, – черепица, изготовленная из, упала с высоты, и снесла ему пол головы, следом упала и труба, а труба особый разговор, вмиг отсекла ему ногу, выше колена, Но чтобы избежать множество ненужных подробностей, – загрузил и так по полной программе, – Многие из вас ходили и смотрели на то что осталось, такое под силу, только кузнецу Архипу, Мои подзащитные сами, ели от него, на силу спаслись, – сказал лысый и глянул на Поликарпыча, тот всё ещё переваривал сказанное, но сделав недовольную физиономию, с неохотой произнёс: «Убийство Архипа, снимается, Невиновны!»

– Во Шарик даёт! Ну и уполномоченный! – бурчал себе под нос Фёдор.

– Переходим к третьему обвинению, Убийство трёх девочек, и попытка убийства четвертой несовершеннолетней, А теперь у меня вопрос, ко всем жителям города Эдем, Кто видел, что мои подзащитные, совершали все эти преступления? Свидетели есть? Если есть, попрошу выйти и все рассказать, что вы видели.

В толпе во-царила гробовая тишина, никто не хотел рисковать своей шкурой, Тем более, что для этого и не было причины, а наговаривать никто не собирался.

– Это не они! Они меня наоборот спасли, А тот был чёрный и без ушей, – послышался где-то с глубины площади голос.

Толпа расступилась и в образовавшемся кругу стояла та самая девочка (лет шестнадцати), что лежала связанная на полу, когда подразделение пыталось задержать Готфильда.

– А ты точно уверена, что это не они? – спросил Поликарпыч.

– Я же вам говорю, если бы не они, не стоять бы мне здесь живой.

Девочка выбежала из толпы и подбежала к виселице.

– Если будете их вешать, то и меня вместе с ними.

Поликарпыч глянул на балкон и негромко сказал: «Невиновны!»

– Итак, продолжим, в порядке очереди, Следующее обвинение: убийство императорского войска, Звучит оно намного более абсурдно, чем предыдущие обвинение, Разве могли, пять безоружных человек, убить триста шестьдесят семь солдат, вооружённых самым современным, – сказал лысый и замолчал на три секунды, – оружием, что соответствует только передовым технологиям, кучумского народа.

– Да брехня: всё это, – крикнул, стоявший возле самой виселицы, пузатый мужик.

– Но как ни странно звучит: оказывается, погибло не все войско, и почему, убили одних, а пожалели других?! Конная гвардия в количестве шестьдесят восемь человек – спаслись бегством и все они остались в живых, – продолжал свою речь уполномоченный.

– Гражданин уполномоченный, а откуда у вас такие новости? – с большим удивлением поинтересовался главный судья.

– Работа такая, И главное в ней, это планирование – сбор информации второстепенен.

Судья с подозрением посмотрел на уполномоченного, и округлив глаза, отвёл голову с сторону охранников: «Кто из вас был, тогда в лесу, когда чудище напало?»

Из охраны вышло десять человек.

– А ну давайте, рассказывайте, что вы там видели.

– Выбежало чудище и.

Не дав им больше сказать и слова, лысый взял инициативу в свои руки.

– На это месте остановимся поподробней, Когда выбежало чудовище, что делали эти люди? – сказал он и указал рукой на виселицу.

– Они упали на землю и закрыли головы руками, Один правда сидел на крыльце и вроде бы семечки лузгал, – ответили те в один голос.

Лысый повернулся к народу с сказал: «Вот видите, выбежало чудовище! И эти люди тоже испугались: упали на землю и хотели спрятаться от монстра, хотя то было не совсем то, что вы думаете, – описывать чудо-юдо он не стал, – И им повезло, что оно их не заметило, А тот человек, как вы говорите, сидел на крыльце и лузгал семечки, то это вам причудилось, Откуда вам знать, что он лузгал семечки, а не грыз ногти, или в носу не ковырялся? Ведь вы сами сказали, далеко находились, у страха глаза велики. особенно, и мало чего вам тогда могло показаться».

На лицах охранников прорисовалось, неопределённое чувство смятения: с мыслью о голове Артымонова – лысый явно поставил их в неоднозначную ситуацию.

– Да не было там, на крыльце никого.

– Нет, я видел был.

– То тебе, после Дуськиного самогона, все померещилось, Меня тоже от него так плющит.

– Я тоже никого не видел, далеко было.

– Думаю, что и это обвинение, можно снимать, – подбил лысый и поправил бабочку.

Поликарпыч глянул на балкон и не знал, что делать, А император словив его взгляд, погладил себя по животу и дал понять, что пора закругляться.

– Ладно, если у тебя все, то мы сами решим их вину, Хватит! Ты уже всех и так утомил.

Но лысый не слушал, что говорит ему главный судья – действовал согласно планированию: «И наконец, последнее обвинение, это связь с дьяволом: в облике рыжей собаки, Хочу заметить, что это самая абсурдная часть обвинения, Дьявол является мифическим персонажем и само его бытие, не является возможным – и звучит неправдоподобно, Даже если теоритически предположить, возможность его наличности, среди, давайте лучше представим, всю ту его мощь, которую вы себе нафантазировали, Немного оговорюсь и скажу, что фантазия у вас развита слабо – нет там никакой силы и мощи, Так вот, если это мифическое существо по кличке дьявол, было связано с этими людьми, то разве могло бы оно позволить поймать своих подопечных – и это при всём его сверхмогучестве, Вывод напрашивается сам – нет не могло, и все это плод вашей больной фантазии, И дальше продолжая эту тему хочу сказать, о таком безвинном существе как собака, Собака – это самый дружественный образ для человека, Есть даже такое выражение: собака друг человека, А вы говорите дьявол, Конечно учитывая уровень развития вашего интеллекта: на данном этапе эволюции – не позволяет вам с сто процентной уверенностью осознать, что все здесь мной сказанное, есть ни что иное как истина, Но попрошу, отбросить все сомнения, и довериться, у меня очень богатый опыт подобного планирования».

Толпа молча смотрела на лысого и не понимала ни слова с того что он сказал, но твёрдо была уверена, что сейчас он главная помеха, к столам набитыми разными вкусностями, И по этой причине дальнейшее продолжение судебного заседания зашло в полнейший тупик: раз они не демоны, то и праздновать нечего, а раз столы уже накрыты, то не пропадать же добру, виноваты не виноваты, какое это уже имеет значение думали горожане.

– Он с ними за одно, Вешай и его, – крикнул плюгавый мужик из первых рядов.

– Уважаемый! Как там тебя? Поломочный, Если у тебя все, то можешь идти домой, Мы тут сами разберёмся, – громко закричал с балкона император, и при этом было заметно, даже не вооружённым глазом, что уполномоченный, ему как кость в горле.

– Как вам было уже доказано, что мои подзащитные невиновные, Попрошу освободить, – спокойно и с чувством выполненного долга сказал лысый.

– Ишь чего выдумал, что доказано, Мне ничего не доказано, Ей! Поликарпыч, вешай давай, а то там уже всё остыло.

– Мне непонятна логика вашего поведения, То есть она совсем у вас отсутствует, И как вы умудрились, занять такую руководящую должность, – сказал лысый в сторону балкона.

– Так ты мне ещё хамить тут надумал, Сто плёток на первый раз, думаю тебе хватит.

– Никто вам не хамит, как можно хамить человеку без должного интеллекта, он этого всё равно не поймёт.

– Двести плёток! – придя в ярость крикнул Семён 33.

– Призываю вас, уважаемый император, с холодной головой обсудить сложившеюся ситуацию и найти правильное для вас решение, Потому что вы своими действиями: ставите под угрозу выполнения нашей миссии, а этого я допустить не могу, Предлагаю вам как можно быстрей прийти к консенсусу по нашему вопросу, и закончить этот, плохо режиссированный спектакль.

– Шарик, отключай ты там свой модуль, А то у меня уже ноги занемели, – громко закричал Ломоносов.

– Я вижу ты холоп, так и не уймёшься, Решил с демонами за одно! Но ничего бог всё видит, – сопел от злости император.

– Бог ничего не видит, по причине не имения сущности: существования самого существа, – перебил его лысый и окончательно поставил в тупик, лишь одну возможность о нахождении общего языка с императором, – Эмоции присущи только людскому роду и от сюда все ваши беды, Придуманный вами бог, вами же был и утоплен, А тот подвид, – сказал лысый и указал головой в сторону виселицы, – распял своего, такого же бога, Многие расы: жгли, распыляли, закидывали камнями и делали многое другое – на что у кого хватило ума и фантазии, Даже если допустить, что вам бы и представилась такая возможность: встретиться с настоящим богом, в вашем понимании всего видения, и при этом ещё учитывая весь уровень вашей логики, То будьте уверены, жить бы вам осталось недолго, Но тут такой номер не пройдёт, можете на это и не надеяться, что я дам вам сорвать нашу миссию, А если у вашего вида полностью отсутствует чувство самосохранения, то это скорей генетический брак и тут тебе Семён 33 – ничего не поможет.

– Что-то я сразу не понял, Да он же туранчокс, гляньте какую он тут ерунду несёт.

Бояре дружно засмеялись и начали обсуждать теорию императора, о том, что этот уполномоченный не в себе:

– Да я сразу заподозрил, что что-то с эти уполномоченным не так.

– Точно туранчокс.

– Дать ему тумаков и пускай домой идёт.

– А вдруг он заразный какой?

– Чтобы от тебя не заразиться этим дерьмом, Как ты там говорил «Генетический брак», Ну и словечко придумал, Спасу я тебя и пойдёшь ты до своего бога пешком, он у тебя наверное ещё живой, – язвительно смеясь сказал Семён 33, – отрубайте этому полномочному голову, а тело спалить, чтобы кто ещё вдруг не заразился.

– Видел я много туранчоксов, но такие как ты попадаются не часто, И из-за их алогичного мышления – планирование не приобретает логического конца, поэтому и приходиться использовать запасной вариант, – сказал лысый и поправил бабочку.

– Так, сразу его не убивать, Растяните ему это удовольствие подольше: чтобы как следует помучился, – сказал император и нахмурил брови, а его лицо приобрело цвет переспелого помидора, – Всем жителям нашего города, новый указ: всех туранчоксов выгнать из города, Пусть живут дикованием, А тот, кто надумает их укрывать: отрубать голову безотлагательно, Тебе Поликарпыч, все это проконтролировать, – сказал он и уселся на трон, начал нервно постукивать пальцами по велюровой обшивке.

Шесть охранников направилось в сторону уполномоченного, Лысый повернулся к виселицы и из его глаз неожиданно вырвался зелёный луч, который облаком, полностью окутал всех членов подразделения и девочку, стоявшую вместе с ними, В туже секунду зелёное облако начало принимать твёрдую форму и все это за считанные секунды превратилось в зелёный прозрачный камень, Все, кто находился в середине этого камня, застыл в той позе, в которой находился до этого момента – но глаза всё видели, а уши всё слышали и дышать было легко, Так что никакого дискомфорта не было, не учитывая, что у Фёдора сильно чесался нос и один глаз был закрыт, Палач со всей силы ударил топором по зелёной субстанции в надежде её разрубить, Но топор отлетел с сто кратной силой, которая была приложена в момент удара – обух отскочил прямо в лоб и тот упал замертво.

– Да это же, тоже демон, хватай его! – послышались множественные голоса из толпы.

Народ тем часом: зря не теряя времени – накинулся на еду, и то что сейчас произошло на их глазах не возымело должного эффекта, который можно было бы ожидать, Сейчас первостепенной задачей стояло: отхватить халявной жратвы и выпивки, да и побольше, Все поглощали еду так, как будто никто никогда не ел и не пил – вино глоталось прямо с кувшина, куски мяса и закусок, что не вмещались в рот быстро распихивались по карманам, а так как людей было очень много и каждый хотел что-нибудь ухватить, то возле столов началось развиваться настоящее побоище за еду.

Руки охранников были уже в сантиметрах от лысого, Как вдруг раздался громкий хлопок и на месте уполномоченного, появился, переливающийся загадочным сиянием шар, который взмыл в высоту на десять метров, И в тот же час в шар полетели копья и стрелы, но не причиняя ему никакого вреда, они подали обратно на головы горожан, На что те, не обращали никакого внимания, Лишь единицы стояли и смотрели, как это чудо переливается над Вильтонской площадью, некоторые ещё при этом крестились, Шар начал крутиться против часовой стрелки, и с каждой секундой набирал обороты: все больше и больше, В какую-то секунду, он сверкнул чуть ярче, и из него начали выходить маленькие блестящие импульсы, которые тоже переливались разным цветом, По мере того как скорость вращения шара стала уже даже не заметна обычному взору, Время будто замерло и все остановилось, Импульсы охватили не только площадь а и весь город – все вокруг блестело и переливалось, И в один момент все так засверкало и заблестело, что кроме этого света уже не было видно ничего, Как все это светопреставление началось, так быстро оно и кончилось – шар перестал крутиться: упал на площадь и опять стал рыжей дворнягой.

Кроме Шарика и подразделения «Барьер», которое было обездвижено в объятиях неизвестной субстанции, больше никого не наблюдалось, Все жители, и другой вид живой плоти – исчезли в небытие, Зелёный луч из глаз рыжего засветил в сторону виселицы и прозрачный камень постепенно отпустил команду со своих объятий.

– Шарик, ну ты и напугал, Я думал эта штука нас раздавит, – первое что сказал Фёдор.

Шарик молча виляя хвостом подбежал и остановился против виселицы.

– Не знаю, как у кого а у меня ноги уже затекли так, что ели стою, – добавила Джина и глянула на собаку.

Рыжий на разговоры не реагировал, а спокойно сидел напротив виселицы и молчал, Девочка, которая оказалась вместе с подразделением, стояла и испуганно крестилась, То зрелище, что она увидела, произвело на неё сильное впечатление.

– Девочка, как тебя зовут? – обратилась к ней Джина.

Та молча подняла голову и испугано таращась на Джину продолжала креститься и что-то нашёптывать.

– Ей красавица, слышишь меня? Возьми там на земле меч и отруби эту верёвку, И я обещаю, что когда ты вырастишь, я на тебе женюсь, – пытался заиграть с ней Марк.

Девочка на это не реагировала, и продолжала креститься.

– Ну кто так просит, Девочка ты нас не бойся мы тебе ничего плохого не сделаем, Мы не демоны, а точно такие люди, как и ты, Просто мы с другой планеты, – продолжала Джина.

– С какой другой планеты?

– Мы с Земли.

– Не похоже вы на тех, кто с Земли, Они все в синих одеждах ходят, а вы…

– Нас обворовали, не могли же мы голые ходить, – всё пыталась найти с ней контакт Джина.

– А где тогда демоны делись?

– Какие демоны?

– Чтобы выйти на контакт с представителем этой планеты у вас может уйти не один день, А у нас время не позволяет такой роскоши, – прервал их беседу Шарик.

С его глаз засветился красный луч, который в один миг «обрезал» верёвки, Все в тоже время попадали на землю, а поскольку ноги и руки были в кандалах – равновесие удержать было тяжело, Шарик подбежал к каждому и по очереди «срезал» – эти приспособление, каменного века, Девочка увидев все это бросилась убегать, и в минуту, растворилась в одной из многочисленных улочках древнего города.

– Девочка, подожди, Мы тебе ничего плохого не сделаем, – только и успела крикнуть Джина.

– Оставь её в покое, Шарик прав на счёт всего этого дурдома, Пускай бежит, – сказал Джек.

Неожиданно город накрыла большая тень и в Эдеме сразу потемнело, Все как по команде подняли головы вверх, Большой межгалактический корабль, своими громадными размерами, что в сочетании с тысячами разноцветных свечений, напоминал диковинного, исполинского чудовища с инопланетной и очень далёкой сказки – накрыл весь город, Он летел так низко, что можно было наблюдать отдельные элементы обшивки корабля.

– Голиаф! Не верю своим глазам, что он тут делает?! – с чувством удивления и восхищения от всей той мощи, что пролетало над его головой, сказал Джек.

Посадка на планету – на любую – военных межгалактических кораблей: строго запрещена, И не имеет значение, мотив манёвра, Эту инструкцию, Джек, по сравнению от других знал наизусть, и сразу в его голову закралась мысль: «Может какая-то секретная спецоперация, Хотя, Надо обязательно проверить куда он полетел», Сильвер много раз был на корабле и лично знал его капитана, Сеню Модельгеста, Сильвер не говоря ни слова, побежал в сторону, входа в Панифекс – команда последовала за ним, Императорские хоромы – самое высокое здание в Эдеме, и лучшего места за полётом «Голиафа»: и не придумаешь, Корабль на низкой скорости пролетел город и направился на восток, Все с удивлением смотрели на ту мощь, что излучал космолёт, и это был тот единственный, а для кого первый и последний раз, чтобы так вживую, и в такой близи увидеть «Голиаф», Казалось подыми руку и до него можно было дотронуться.

– Может пока нас не было, там уже война началась, – предположил Марк.

Джек глянул на Марка, потом на удаляющийся «Голиаф», и чуть взволнованным голосом сказал: «Может и началась», Он уже ни чему не удивлялся, Особенно после встречи с Шариком.

– Ну сегодня мы уже никуда не идём и останемся в городе, Наберёмся немного сил, а завтра нам надо двигать вслед за кораблём и узнать, что там, Если это простые учения то, – сказал Джек и немного задумался, – но всё равно, боевым кораблям посадка строго запрещена, А за Ариану, так вообще разговору нет.

– Может какая-нибудь техническая неполадка? – предположил Стив.

– Какая ещё неполадка! Он с орбиты Марса не сходит уже не одну сотню лет, И где Марс, а где мы, В школьном учебнике за четвёртый класс, ясно сказано, – проязвил Ломоносов.

Все уже забыли какая у них боевая задача – разговоры были только о «Голиафе», и Федино цитирование учебника, за четвёртый класс, не вызвало негативной реакции, а только больше разожгло их интерес к легендарному звездолёту.

– Надо заканчивать миссию, а корабль не входит в наши интересы, – напомнил зачем они здесь Шарик.

– Может и не входит, но сегодня мы всё равно остаёмся здесь, Ночь – не спали, сутки – не ели, Мы же Шарик люди, а не киборги и нам надо отдыхать, – сказал Джек и уже в голове составил свой чёткий план дальнейших действий, – Ты вот весь город уничтожил, а нас за это по голове не погладят.

– Это уж точно! Шутка ли – город полностью исчез, Здесь Элизиумом попахивает, – добавил Стив.

– Да не каркай ты, Мы то тут причём, – сказала Джина и встревожено глянула на Шарика потом на шефа.

– Наше фото по всему городу, ха-ха-ха, а ты говоришь не причём, – спокойным тоном сказал Джек, так-как рыжего он не контролировал и в этом плане его голос ничего не решал.

– О чем вы тут говорите? Я никого не уничтожал, данная ситуация не предусматривала подобного, противник был перемещён за десять тысяч километров от места дислокации нашего подразделения, пока они доберутся, учитывая, мы успеем выполнить нашу миссию.

Настроение у всех сразу поднялось и горестные мысли пропали.

– Ну и Шарик! Молодец, опять всё продумал на высшем уровне! А мы то подумали, что ты их того, Конечно они этого заслужили, Но целый город, перебор, – в своём репертуаре выразился Ломоносов.

– Смотрю они тут праздновать собрались, Столы аж ломятся, Ну что может и себе попируем?! – предложил Марк, и только сейчас обратил внимание на, по-царски сервированные столы.

– После как найдём наши вещи, а потом можно и попировать, И надо бы все эти листовки с нашими физиономиями, чтоб и клея не осталось, – сказал Джек.

– Сэр, на это может уйти не один день, город не маленький.

– Какие дни? Ты что хочешь сорвать нашу миссию, времени и так нет?! – акцентировался на Стиве, Шарик, и сразу было видно, что он не шутит – потому что не умеет.

– Шарик! На каждом столбе и по всему городу, Мы физически не сможем быстро все это сорвать, А сейчас мы будем отдыхать, а листовками займёмся завтра, – поддержал дрожавшим голосом, друга, Марк.

Шарик ничего не сказал в ответ, молча выбежал с Панифекса на улицу, Все разбрелись по большому зданию, этой сияющей роскошью и вычурностью, резиденции императора – в поисках своих вещей, Но долго искать их не пришлось, все ценности Семена 33 лежали в одном месте, там же лежали и вещи подразделения.

– Сэр, гляньте сколько денег! Может возьмём себе немного на расходы?! – сказал Стив и вопрошающе посмотрел на Джека.

– Конечно возьмём! – неожиданно для всех сказал Сильвер, – Они же нам должны, как-то, это компенсировать, И деньги наши тоже забрали, Только возьмём не столько сколько унесёшь, а разумно, Сколько нам может понадобиться на пару дней?

– Может и много понадобиться! Все от обстоятельств, – озаботился Ломоносов.

– Ладно, хватит на этом заострять внимания, На Земле они все равно не ходят, а тут сильно и купить нечего, Марк набери мешок и поди запрячь где-нибудь в лесу, Мешка думаю хватит с запасом, – сказал он и через минуту добавил: – Только не забудь снять точные координаты и прячь подальше.

После холодной ночи в башне и тех испытаний с кандалами и судом – у подразделения нагулялся не дюжий аппетит; Арианская кухня: императорского стола с разнообразными деликатесами, была маленьким, но приятным подарком и скрасила их ужин – наряду с задушевным разговором и большим, лачанским пампилотом.

Тем временем, Готфильд, собирал дрова, чтобы протопить печь в избе Банзая, Когда он увидел корабль пролетающий над лесом, У него даже что-то ёкнуло в его нутре.

Звезда сверкнула сокровенно

Оставив только, яркий след,

Когда мелькнула вдохновенно:

Во взгляда, нужный нам момент

И загадав своё желанье,

Держи в секрете до конца:

Благословенное мечтанье,

Судьбы летящего гонца

Ведь с Голиафом он был хорошо знаком, и на него сразу накатила сильная волна воспоминаний, порой даже не самых лучших, которые связывали его жизнь с многолетней службой в тюремной охране Марса, Он быстро залез на самое высокое дерево и начал наблюдать куда направляется космолёт, «Интересно, что делает „Голиаф“: так далеко от Марса», – подумал он спускаясь с дерева, И тут его осенила обнадёживающая мысль, что показалась намного перспективней, чем в преддверии: суровых зим Арианы, блукать по местным лесам, Тем более, та тревога, которую вселило в него подразделение «Барьер»: при своём внезапном появлении через астрал – не давала ему покоя, Когда он увидел этих парней в первый раз, то сразу понял, что эти ребята, достанут его даже из-под земли, А то что он тогда не убил, ту бабу в подвале, Филипп уже очень сожалел, И по этой причине оставаться на этой планете, стало небезопасно, Бросив собирать дрова он последовал на встречу своей судьбе, которая была темна, как и этот лес: в самых его отдалённых уголках, непроходимой топи.