Плененная

15 глава — Тео

Я просыпаюсь утром и вытягиваю руку. Лилли здесь нет, а кровать холодна. Ее аромат до сих пор витает в воздухе, смешанный с безошибочным запахом секса. Я встаю с постели и поднимаюсь наверх.

— Лилли? — Я обыскиваю дом, но она ушла. Иду обратно в спальню и замечаю небольшой белый квадратик бумаги на тумбочке. Я открываю его и читаю несколько написанных предложения. Моя грудь начинает болеть от ее слов, настоящая паника поглощает меня, а за ней и опустошение. Я должен был догадаться, ее поцелуи вчера вечером были безумными, почти доведенными до отчаяния. Она прощалась, а я был настолько поглощен ею, что не обратил на это внимания. В то время как я безучастно смотрю на клочок бумаги, я понимаю, что теперь, когда знаю, каково это — владеть ею... я не могу отступить. Я буду бороться за нее, во что бы то ни стало.

***

Я звоню ей несколько раз, прежде чем принимаю решение просто поехать к ней в квартиру. К тому времени как оказываюсь там, я становлюсь нелогично злым. Почему, я не знаю. Она делает то, что считает лучшим для себя. Я не могу обвинять ее за это, но чувствую, что меня предали, хотя не имею на это право. Вся эта ситуация настолько запутанная. Она мне небезразлична, но я не хочу, чтобы так было, и она, безусловно, не хочет быть таковой для меня. Меня нисколько не должно беспокоить ее исчезновение посреди ночи, и все же я чувствую, будто она режет меня, и, прокручивая это в голове снова и снова, я продолжаю сыпать соль на рану.

С самого начала Лилли делала все, чтобы я вел себя иррационально. Я не должен был желать ее так сильно, но я желал. Я должен был просто отстать от нее, когда она сказала, что не заинтересована, но я не сделал этого. А сейчас мне не следует быть здесь, вести себя словно плаксивая маленькая сучка, которую только что бросили, и все же я здесь. Хреново быть мной.

Я нажимаю кнопку звонка и жду.

— Я слушаю, — ее голос похож на шепот, раздаваясь из домофона.

— Лилли, это я. Позволь мне войти. — Я с трудом сдерживаю свой гнев под контролем.

— Тео... — вздыхает она. — Пожалуйста, просто уходи.

— Нет, пока ты хотя бы не поговоришь со мной. Ты думаешь, что можешь просто оставить записку, и это все, с нами покончено?! — Снова слишком грубо. — С нами не покончено!

Она вздыхает.

— Все кончено, Тео. Господи, смирись с этим! — говорит она со злостью.

— Лилли, — рычу я в домофон, именно когда раздается щелчок. Она повесила трубку.

***

Я быстро погружаюсь в черную дыру небытия. Никогда я не чувствовал себя так, словно мне в груди пробили дыру. Как «просто секс» привел к такому? Единственное, на чем я могу сосредоточиться, — она и потеря ее. У меня уходит немало времени и множество сбивающих с толку страданий, прежде чем я прихожу к шокирующему осознанию. Я влюблен в нее. Я чертовски сильно влюблен в нее! Ирония в том, что после всех лет моего траха налево и направо, единственная женщина, в которую я по-настоящему влюблен, не желает меня знать. Поэтому я выпиваю, затем еще раз, и еще раз, пока боль не превращается в тихий шум.

***

Я просыпаюсь на своем столе дома в понедельник утром. Моя голова пульсирует, а желудок болезненный, если не сказать больше. На мне до сих пор та же одежда, что и вчера. Я, должно быть, напился до бессознательного состояния.

Я смотрю на часы. Уже девять тридцать. Я звоню Люси и говорю ей, что меня сегодня не будет, но что-либо существенное направлять в мой домашний офис.

Как только принял душ и переоделся, я решаю проверить свою электронную почту. Там письмо от моего менеджера по связям с общественностью с прикрепленным файлом. Им является статья в журнале с фотографией танцующей со мной Лилли. Заголовок гласит: «Занят ли наконец самый завидный холостяк Лондона?». Как раз, черт возьми, вовремя.

На странице три фотографии. На каждой из них Лилли выглядит воплощением элегантности, красоты и энергичности. Один из снимков очень увеличен, на нем мы стоим близко друг к другу снаружи The Duke. На втором — снаружи Circus House, я придерживаю для нее дверцу автомобиля открытой, а она мне улыбается. Последний с прошлой ночи: мы танцуем, глаза прикованы друг к другу. То, как она смотрит на меня, вовсе не взгляд несчастливой женщины. Как только мне удалось так сильно все испортить? В статье говорится, что ее личность еще неизвестна. По крайней мере, она не будет подвержена преследованиям со стороны папарацци.

Я не могу пройти мимо этой дыры под названием жалость к самому себе, и поэтому утопаю в горе, сдаваясь ему. К полудню я больше не в состоянии с этим справляться, поэтому снова начинаю пить. Это образ моей жизни на ближайшие два дня. Иногда я до боли скучаю по ней, в другой раз — ненавижу за то, что она заставляет меня быть таким жалким, но несмотря ни на что, я всегда желаю ее.

На третий день я просыпаюсь оттого, что кто-то сильно трясет меня.

— Тео!

— Что? — стону я.

Я приподнимаю голову с дивана и вижу перед собой Хьюго. Я не возвращался в свою постель с тех пор, как Лилли ушла, она пахнет ею, даже после того, как простыни были сменены, и я просто не могу этого вынести.

— Дружище, какого черта с тобой произошло? — Хмурится он, глядя на меня.

— Я напился, — заявляю я, как ни в чем не бывало.

— Это я вижу, но почему?

— Потому что мне так захотелось. — Я сажусь и потираю лицо.

— Неужели, во вторник вечером и в одиночестве? — Он скрещивает руки на груди. — Следует ли мне записать тебя в центр реабилитации? Есть более эффективные способы прославиться.

— Почему ты здесь? — меняю я тему.

— Мне звонила Мария. Она сказала, что приходила занести некоторые продукты, которые купила утром в магазине, а ты лежал без сознания на диване, воняя виски. — Он приподнимает на меня бровь.

— Ну, теперь ты сам во всем убедился. Сделай снимок, — глумлюсь я. Я встаю и направляюсь в сторону кухни. — Кофе? — спрашиваю я, включая кофеварку.

— Пожалуйста. — Он смотрит на меня настороженно. — Итак, осмелюсь спросить, почему ты в таком состоянии?

Я пожимаю плечами.

— Просто у меня тяжелый период в жизни эти пару дней.

— Тео, это не просто тяжелый период на пару дней. Что происходит?

Я не чувствую необходимости открывать свои проблемы Хьюго. Он хороший друг, но он не поймет этого.

— Ты этого не поймешь, Хьюго.

— Вот черт, это Лилли? — Я отвожу взгляд в сторону. — Я приму твое молчание за «да».

— Как я и говорил, ты не поймешь, — бормочу я.

— Послушай, что бы ни происходило, я вижу, что она другая. Она исключение для тебя. Это я понимаю, более чем. — Искренность в его взгляде удивляет меня. — Она делает тебя счастливым.

— Мы расстались. Она сказала, что все это больше не может продолжаться. — Я делаю глубокий вдох.

— Я думал, что вы, ребята, просто приятели по траху?

— Да, мы ими и были, но, если честно, это довольно сложно. Такой исход был... «неизбежен». — Я наливаю две чашки кофе.

— Тогда почему соглашение «просто секс»? — Он выглядит действительно озадаченным.

— Именно она наставила на отношениях без обязательств, — поясняю я.

Он приподнимает брови.

— Вау. А теперь она хочет выйти из игры?

Я пожимаю плечами.

— Очевидно, да.

Он надолго замолкает.

— Тео, я видел вас вдвоем, и она определенно увлечена тобой, чувак. Если она из числа девушек без обязательств, то это, очевидно, заставило ее запаниковать. Она, вероятно, просто в шоке. — Я внимательно слушаю его речь. Она звучит правдоподобно.

— Она действует в точности так же, как и я обычно поступаю, — я смеюсь и подпираю голову руками, отчаянно пытаясь переварить новые возможности.

— Угу... и я. Итак, тебе нравится... ты хочешь быть с ней?

— Да, — отвечаю я без колебаний.

— Мужик, ты невыносим. Тогда ты должен сказать ей. Ты ведь не хочешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Он встает и кладет руку мне на плечо. Я киваю. Я просто не уверен, что смогу позволить ей сломить меня снова, если она отвергнет меня.

— Спасибо, ты и в самом деле мне помог, — улыбаюсь я.

Он смеется.

— Могу поспорить, ты никогда и не думал, что скажешь это мне.

Я начинаю смеяться вместе с ним.

— Точно.

***

Вся следующая неделя — та же боль, наполненная жалостью к себе, как и в первые несколько дней. Если все это описывает суть того, что значит быть влюбленным, то я не хочу иметь с этим ничего общего. Я начинаю думать, что Лилли Паркер — худшее, что когда-либо случалось со мной, я был счастлив, просто слепо избегая любви и продолжая легкомысленно жить, пока не появилась она, а теперь все во мне сводится к этому жалкому несчастному беспорядку.

Даже когда я отчаянно пытаюсь убедить себя в том, что ненавижу ее, у меня не выходит. Я влюблен в нее, не важно, как сильно я не хочу этого, но ее потеря убивает меня. Я просто хочу, чтобы боль прекратилась. Я не пил с того дня, как приходил Хьюго, но это не означает, что я не хочу. Выходные были тихими, никаких привычных вечеринок.

Я погрузился в работу, чтобы отвлечься. Я намереваюсь полететь в Рим через несколько недель, мне нужно покинуть Лондон, привести свое разбитое состояние в норму. Я бы просто встал и улетел прямо сейчас, но есть несколько крупных сделок, проходящих здесь, в Лондоне, на сегодняшний день, я все еще мыслю достаточно рационально, чтобы понимать, что я не могу все испортить из-за девушки, неважно, кто она, или в каком беспорядке сейчас моя голова. О боже, я превратился в чертового слабака, думаю, мне просто необходимо сбавить обороты.

Вся следующая неделя, казалось, тянется вечность, я не могу найти энтузиазма ни для чего. Оформление сделки с медиакорпорацией было завершено. Уокер приходит в офис для заключительного подписания бумаг, это трудная встреча, он, очевидно, уже знаком со слухами к этому времени, видел газеты и фотографии. После подписания документов, он встает, чтобы уйти.

— Я предполагаю, вы слышали... — начинаю я. Я не знаю, почему говорю с ним об этом. Я не должен оправдываться. — Я просто... я надеюсь, у Лилли нет никаких неприятностей из-за этого, это полностью моя вина...

Он хмурится.

— Нет. Мне удалось убедить партнеров, что это было мимолетное увлечение. Я прекрасно все понимаю, но думаю, что страданий для Лилли более чем достаточно и без сурового выговора, и, судя по вашему состоянию, вам тоже. — Он кивает, прежде чем развернуться и уйти.

От упоминания о ней и мысли о ее страдании ком образуется у меня в горле. Я не хочу, чтобы ей было больно из-за этого. Я бы не пожелал этой боли никому. Меня смущает тот факт, что она в силах прекратить это, но предпочитает страдание тому, чтобы быть со мной, это подобно тому, как ты расчесываешь открытую рану. Я не знаю, почему завел об этом речь. Думаю, мысль о том, что она теряет работу из-за меня, была бы уже слишком. Я бы угрожал разорвать все контакты с их фирмой, если бы они так поступили, возможно, оттого этой теме и было позволено ускользнуть: из-за страха спровоцировать реакцию.

***

Наступают выходные, в течение которых мне удается контролировать свои эмоции, контролировать боль. Теперь я просто бесчувственный, пребываю в постоянном состоянии небытия. Оцепенение становится, словно утешительным одеялом, как только оно начинает сползать, я быстро убеждаюсь в том, что оно возвращено на место, нейтрализуя все чувства.

В субботу вечером я сижу, уставившись в телевизор, но на самом деле ничего не смотрю, когда звонит дверной звонок.

Я открываю парадную дверь и вижу Хьюго на пороге с недовольным выражением лица.

— Чувак, ты выглядишь дерьмово.

— Спасибо, мне уже говорили, — бормочу я.

— Ну, тебе следует принять душ и побриться, потому что мы идем на вечеринку сегодня вечером, — широко улыбается он.

Я качаю головой.

— Мне не до вечеринок, Хьюго.

— Ну, ты ведь знаешь, что меня это не волнует. Все, что ты делаешь, так это сидишь взаперти в своем доме. Тебе необходимо выбираться отсюда. Возьми себя в руки. — Он хлопает меня по плечу, нет ничего, что мне хотелось бы больше, чем «взять себя в руки».

Я вздыхаю. Возможно, всего одна ночь поможет притвориться, будто все в порядке, и даже попытаться вернуться в привычное для себя русло.

— Ладно.

— Ладно? Ты не споришь со мной? — Я качаю головой. — А я был полностью готов связать тебя и вставить в рот кляп, если потребуется. — Смеется он. — Тебе все же нужно принять душ и побриться, потому что, приятель, ты выглядишь как бездомный. — Он хватает меня за плечо и смотрит мне в глаза. — Чувак, ты же миллионер. Ты должен быть подходяще одет.

Я закатываю глаза, глядя на него.

— Дай мне полчаса.

***

Мы мчимся по улицам Лондона, в «Ламборгини» Хьюго. Ночь теплая, и Хьюго опустил крышу, хотя для меня это немного неуместно.

— Чувак, так нас вообще-то могут увидеть цыпочки. То есть, я хорош собой сукин сын, но рядом с тобой здесь, я выгляжу как нечто, вне конкуренции. Мы будем отгонять их покрасочной работой. — Он смеется. Я улыбаюсь Хьюго в ответ, он никогда не меняется, и я считаю наше близкое знакомство обоснованным. Фактически, будто бы я смогу притвориться, что за последние несколько месяцев ничего не произошло. Просто Хьюго и я вне дома в обычный вечер субботы.

Мы паруемся снаружи Poison. Хьюго увеличивает число оборотов рычащего двигателя, что заставляет каждого из очереди обернуться и посмотреть на ярко-оранжевый «Ламборджини» и человека за рулем. Он паркует автомобиль прямо перед входом в клуб, на двойных желтых линиях, и поднимает крышу, прежде чем выйти. Все взгляды устремлены на нас, пока мы направляемся к двери. Хьюго в своем репертуаре: черные джинсы и аккуратная белая рубашка с пиджаком поверх. Он подмигивает практически каждой женщине, мимо которой проходит.

Я бреду позади него в джинсах и простой черной футболке, осознано приложив меньше усилий.

Так как сегодня вечер субботы, клуб переполнен. Очередь на баре, по меньшей мере, человек пять. Танцпол забит, а температура внутри, должно быть, на все градусов пятнадцать выше, чем снаружи.

Хьюго поднимается наверх, в ВИП-зону. Мы даже не останавливаемся переговорить с вышибалой у двери. Нас здесь хорошо знают по причине траты кучи денег, часто Хьюго покупает напитки для всех женщин, я уверен, что благодаря ему это место все еще действует.

Бар переполнен и здесь, но отнюдь не так же как внизу, так что нам не потребуется много времени, чтобы нас обслужили.

— Что будешь пить? — Он оборачивается ко мне, отрывая свой взгляд от очень грудастой барменши.

Думаю, сегодня будет тяжелая ночь.

— Текилу, огромное количество текилы.

— Вот это по-нашему, — навеселе он хлопает меня по спине.

— Десять шотов текилы и две «Короны». — Барменша кокетливо ему улыбается.

Когда рюмки выставлены в ряд и наполнены, Хьюго отсчитывает немного наличных, прежде чем повернуться ко мне.

— Итак, моя миссия на сегодня напоить тебя так, чтобы ты не вспомнил своего собственного имени, не говоря уже о Лилли.

Звук ее имени произвел на меня быструю вынужденную чувственность, которая с такой же скоростью и исчезла. Я поднимаю первый шот и вливаю его в себя, потом следующий, а затем еще один, пока не выпиваю семь шотов текилы. Хьюго выпивает остальные три.

— Я собираюсь напиться в течение десяти минут, а ты станешь таким же пьяным примерно через полчаса... — строго смотрю я на него. — Если я узнаю, что ты, будучи пьяным, отвез меня домой в своем чертовом автомобиле, я надеру тебе задницу. Понял?

Он громко смеется.

— Все в порядке. Я намерен выпроводить тебя с какой-нибудь девушкой к концу ночи.

Мысль о том, чтобы спать с другой девушкой, отталкивает меня, но тогда, по крайней мере, Лилли не будет последней девушкой, в которой побывал мой член. Возможно, это поможет. Я буду решать проблемы по мере возникновения.

Текила ударяет в голову быстрее, чем я думал, и я ловлю себя на мысли, что на самом деле неплохо провожу время. Я в оцепенении, прекрасном, блаженном оцепенении. Рядом со мной сидит блондинка, я опускаю взгляд и вижу ее руку на своем бедре. Поднимаю на нее хмурый взгляд. Откуда она взялась? Она говорит, но мой разум работает, словно в замедленном действии, и я не могу уловить, что она рассказывает.

Она хватает мое лицо, тем самым заставляя обратить на себя внимание. Она хорошенькая. У нее зеленые глаза, не такие яркие, как у Лилли, но похожие.

— Хочешь потанцевать? — спрашивает она.

Я киваю. Она хватает меня за руку и тянет с дивана. На ней зеленое платье, под цвет ее глаз. Хьюго вместе с другой девушкой ждет нас, его рука обвита вокруг ее шеи. Мы все вместе спускаемся вниз по лестнице на танцпол. Я обвиваю руку вокруг талии блондинки, а второй рукой держусь за перила, чтобы избежать падения. Моя голова становится тяжелой, слишком тяжелой.

— Меня зовут Кэсси, кстати, — перекрикивает она музыку.

— Тео.

— О, я знаю.

Должно быть, я представился ранее.

На танцполе жарко, с кучей тел, плотно прижатых друг к другу. Я слишком пьян, чтобы танцевать, поэтому просто стою, пока Кэсси в значительной степени использует меня как шест.

Внезапно она хватает руками мое лицо и прижимается своими губами к моим. В глубинах разума чувство вины не дает мне покоя. Я не хочу целовать ее, она — не Лилли. Но Лилли ушла, и она не хочет тебя. Я застрял между тоской по ней и ненавистью за то, что тоскую. Алкоголь, к счастью, притупляет организм достаточно для меня, чтобы не обдумывать действия, поэтому я сжимаю в кулак ее волосы и представляю что она — Лилли. Я проникаю языком ей в рот и посасываю ее нижнюю губу. Она стонет у моих губ, заставляя тем самым притянуть ее ближе. Господи, как же я соскучился по ее губам. Она отстраняется и хватает меня за руку, увлекая сквозь переполненный танцпол, я, пошатываясь, иду следом за ней.

Следующее, что я осознаю: я в кабинке туалета, меня подталкивают, чтобы я сел на закрытую крышку унитаза. Я искоса смотрю на нее, пока она стягивает вниз к ногам свое нижнее белье. Я смотрю вниз и понимаю, что мои джинсы и боксеры опущены к лодыжкам. Твою ж мать, она хочет трахнуть меня в туалете клуба. Прежде чем мой разум может возразить, она садится верхом и опускается на мой чудесным образом эрегированный член, одному Богу известно, как это произошло с таким количеством текилы во мне. Я смотрю ей в глаза, зеленые глаза, думаю я про себя. Такие прекрасные. Она снова меня жадно целует, пока объезжает меня. Мне нравится, когда она скачет на мне вот так, будто владеет мной. Подобное было так давно, что за считаные минуты я кончаю в нее.

— О боже, Лилли, — вскрикиваю я, когда взрываюсь оргазмом.

Она поспешно целует мои губы еще раз.

— Я могу быть кем угодно, кем бы ты ни пожелал, милый, — шепчет она, прежде чем слезть с меня. Что за черт?

Она открывает дверь и оставляет меня одного.

***

Когда мне, в конце концов, удается выбраться из кабинки, меня встречает группа хихикающих женщин. Я приветствую их, чем вызываю смех, и выхожу из уборной. Все кружится перед глазами, я ни на чем не могу сосредоточиться.

— Тео? Тео? — я оборачиваюсь на звук, это Хьюго. Он хмуро смотрит на меня. — Куда ты подевался?

— Был с Лилли, — мямлю я.

— Ну, конечно. Я предполагал, что ты пересечешься с ней. Я шел, чтобы предупредить тебя. — О чем он толкует, если был со мной ранее.

Я хмурюсь, глядя на него.

— Мне нужно на воздух. — Не дожидаясь ответа, я направляюсь к двери, но замечаю пожарный выход по дороге и иду к нему. Я поворачиваю ручку и попадаю в тускло освещенный переулок. Сажусь на землю, опираясь спиной о стену, и опускаю голову между коленей, пытаясь прекратить головокружение. Я не знаю, как долго так просидел, но через какое-то время слышу звук приближающихся шагов.

— Ну и ну, посмотрите, кто у нас здесь. Кто-то слишком много выпил. — Грубый голос кокни², который я не узнаю, слышится рядом.

Я смотрю вверх и вижу двух мужчин, стоящих в переулке и глазеющих на меня.

— Давай свой бумажник и телефон, — требует он.

Я в недоумении смотрю на него.

— В самом деле, ты грабишь меня? — спрашиваю я.

Он смеется.

— Так и есть, симпотяжка. Отдай их мне, и мне не придется разбивать твою милую мордашку.

Я смеюсь. Не знаю почему, но я начинаю смеяться.

— Ну, если ты так хочешь поиграть. — Он делает шаг в мою сторону, но останавливается, услышав чьи-то шаги у выхода в переулок.

— Что здесь происходит? — требует объяснений она, ее голос так согревает, что я невольно улыбаюсь, пока не понимаю, что она в опасности. Пошатываясь, я встаю на ноги, готовый убить придурков, если они подойдут к ней.

— Привет, дорогуша. А ты хорошенькая. Я почти закончил, — он улыбается, прежде чем сделать ко мне еще один шаг.

— Не смей подойти еще хоть на шаг, — ее голос низок, в нем слышится явная угроза. Что, черт побери, она делает?!

Улыбаясь, он оборачивается и направляется к ней. Она не двигается и выглядит такой маленькой и хрупкой, стоя там в своем коротеньком черном платьице и туфлях на шпильке. Мужчина подходит к ней вплотную и хватает ее за волосы, резко дергая ее голову в сторону. Затем проводит языком по ее обнаженной шее. Его друг смеется. Я, пошатываясь, пытаюсь добраться до нее.

— Огромная ошибка, приятель, — говорит она, прежде чем ударить коленом ему в промежность с молниеносной скоростью, отчего он сгибается, хватая ртом воздух. Лилли хватает его за затылок, и снова поднимает колено, разбивая им его лицо. Повсюду разбрызгивается кровь. Парень начинает кричать, закрывая лицо руками.

Второй парень резко подбегает к ней, хватая ее за запястье и скручивая, отчего она кричит. Во мне нарастает гнев при виде того, как он касается ее. Я покачиваюсь и ударяю его в челюсть. Я даже не замечаю ответного удара и не ощущаю его. Это лишь усиливает красный туман, застилающий мне глаза; прежде чем у меня выходит обрушить на него следующий удар, Лилли ударяет ребром ладони ему в горло, чем заставляет раскашляться и отшатнуться назад. Она быстро повторяет движение, на этот раз, ломая ему нос.

Двое вышибал врываются из пожарного выхода, осматривая происходящее.

— Твою ж мать. — Они смотрят на меня, прислонившегося к стене, с кровью, сочившейся из моей губы. Двое парней корчатся на земле, сжимая руками лица. — Это ты сделал? — спрашивают они у меня. Я качаю головой и указываю на Лилли.

— Они пытались меня ограбить, — смеюсь я.

Лилли пристально смотрит на меня с другой стороны переулка. Ее грудь и шея забрызганы кровью, как и ее правое колено.

— Ты в порядке? — спрашивает ее один из вышибал, широко выпучив глаза.

Она один раз кивает головой.

— Это не моя кровь.

— Черт, девушка, вам не нужна работа? — смеясь, спрашивает второй вышибала, словно оценивая ее отличительные черты.

Она улыбается.

— Нет, спасибо.

Она поворачивается и идет обратно через дверь, а я отталкиваюсь от стены, чтобы последовать за ней.

— Лилли, подожди.

Драка снаружи немного отрезвила меня.

Я хватаю ее за локоть, и она поворачивается ко мне лицом, ее подбородок решительно вздернут вверх.

— Что, Тео?

— Я... Спасибо тебе. — Люди пялятся на нас, обоих в крови, одному Богу известно, как, должно быть, мы выглядим.

— Ну, да, в следующий раз, когда ты захочешь сдуру напиться, не иди блуждать самостоятельно в темном переулке. Ты сам напрашиваешься на неприятности. — Гнев исходит от нее волнами.

— Лилли, я... — Я должен сказать ей, прямо сейчас, тогда, по крайней мере, я смогу жить своей жизнью без сожалений, верно? — Лилли, я люблю тебя, — выпаливаю я.

Ее лицо бледнеет, прежде чем выражение немного смягчается. Она поднимает руку и вытирает слезу, которая стекает по моей щеке, а я этого и не заметил. Я закрываю глаза, желая продлить этот миг немного дольше.

— Если бы ты знал меня лучше, то не стал бы, — шепчет она.

— Я знаю тебя, — шепчу я. — Я люблю тебя.

— Мне жаль, Тео... я не могу. — Она отворачивается, но не раньше, чем я замечаю, как поникло ее лицо. Пока я смотрю, как она удаляется, слезы свободно стекают по моим щекам.

Нет, думаю, я бы предпочел жить в сожалении, не зная, что она не чувствует того же. Официально заявляю. Я слабак.