Плененная инопланетным воином

— Знаешь, ты мог бы передать мне моё полотенце.

Он вздыхает.

«Когда я стал твоим слугой?»

Драгикс слишком удивлен, но встаёт и поднимает полотенце с того места, где я оставила его на камне. Он бросает его мне, и я оборачиваю его вокруг себя, прежде чем обернуться к дракону-предателю.

Драгикс снова сверкает зубами на Айви и её браксианца.

Я прищуриваю на него глаза.

«Пугать их ниже твоего достоинства».

Я поворачиваюсь к Айви, которая выглядит ошеломленной. Я не могу полностью винить её.

— Гм. Привет, — говорит она, и я улыбаюсь.

— Привет. Прости этого сварливого дракона. Сегодня он не наелся.

Драгикс встаёт позади меня, а браксианец прищуривается на него.

Они долго смотрят друг на друга, а потом Драгикс фыркает.

«Я мог бы съесть его», — говорит он.

Я игнорирую это.

— Он не причинит вам вреда, — говорю я им. — Мы договорились.

Айви сомневается, но пожимает плечами.

— Ну, тогда ладно. Мы уже давно тебя ищем.

Они искали меня? Пока я представляла, что эти женщины собираются улететь без меня, на самом деле они меня активно искали?

У меня никогда не было много друзей. С тех пор, как я сбежала от Бена, я никогда не была в одном месте достаточно долго, чтобы завести друзей. Но эти женщины, эти… «незнакомки» пытались меня найти.

Я чувствую себя настоящей стервой. Я не только не убедила дракона позволить мне найти этих женщин, но даже не пыталась сбежать. Если не считать первых дней.

— Да, извини, — говорю я, моё лицо горит. — Потребовалось некоторое время, прежде чем Драгикс и я пришли к такому пониманию.

Айви смотрит на Драгикса, и я вижу, как она задается вопросом, не говорила ли я только что с гигантским драконом. Что-то подсказывает мне, что он не планирует открывать к ней ментальный канал, чтобы дать ей понять, что он действительно может говорить.

— Мы вели переговоры, — говорю я ей. — Я хочу пойти потусоваться с вами, ребята, но Драгикс не самый большой поклонник браксианцев.

Преуменьшение века.

— Вот почему я здесь, — говорит она. — Мы нуждаемся в твоей помощи.

— Слушаю.

Рядом со мной молчит Драгикс, огромный синезеленый сторожевой пёс, а Айви ходит по берегу реки напротив нас.

— Хорошо, ты помнишь тех фиолетовых ублюдков, которые купили нас и погрузили на свой корабль?

— Как я смогла бы забыть?

— Да. Хорошо. Мы почти уверены, что они вернутся.

Моя грудь сжимается, когда я открываю рот, и вот так я вновь стою перед сотнями ухмыляющихся инопланетян, пока они обсуждают, сколько я стою.

Затем меня ведут к кораблю, вынуждена смотреть, как одна из других женщин падает на колени, а фиолетовый инопланетянин бьёт её ногой по ребрам так сильно, что я слышу треск.

«Дыши, — приказывает Драгикс резким, как лезвие, голосом. — Хорошо. Снова».

Айви делает паузу, пока я беру себя в руки.

Драгикс подходит ко мне ближе.

«Мне это не нравится. Мне не нравится запах твоего ужаса. Мы улетаем сейчас».

«Мне нужно послушать, что они скажут, Драгикс. Я в порядке. Просто дай мне минутку».

Когда я оттолкнула приближающуюся паническую атаку, я снова поворачиваюсь к Айви. Она сочувственно наклоняет голову. Их здесь нет. Они не могут навредить мне. Нас не смогут украсть. По крайней мере, не сейчас.

Я прочищаю горло.

— С чего ты взяла, что они вернутся?

— Корабль, на котором мы были. Тот, который потерпел крушение. Ты была внутри?

— Нет, — признаюсь я, чувствуя себя трусихой. Драгикс прищуривается, словно читая мои мысли.

— Там часто мигает свет. По крайней мере, когда мы приземлялись здесь, он мигал время от времени. Теперь он мигает всё быстрее и быстрее каждый раз, когда мы проверяем его. Мы почти уверены, что это какой-то сигнал GPS. Если бы я была инопланетным работорговцем, а мои люди разбили корабль с грузом, за который я заплатил, я бы прилетела проверить его. Посмотреть, есть ли выжившие, которых можно спасти, какой товар можно восстановить.

Мне хочется зажать уши руками. Я хочу сказать ей, чтобы она ушла, чтобы оставила меня в покое, и я хочу вернуться на свою гору с Драгиксом.

На его гору.

Эти женщины искали меня.

Я вздрагиваю при мысли о жестоких инопланетянах с электрическим оружием, которым они загоняли нас, как скот.

— Ты действительно думаешь, что они вернутся?

Айви кивает.

— Я думаю, что мы должны надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.

Я выдыхаю. Я прожила уже много лет. Почему эта планета должна оказаться другой?

Драгикс придвигается ещё ближе, уткнувшись в меня носом.

«Всё будет хорошо, маленькая двуногая. Я защищу тебя».

Я улыбаюсь ему, а затем он смотрит на Айви, явно злясь на то, что она меня расстроила.

«Это не её вина, Драгикс. Она просто говорит мне правду».

Он фыркает, и я провожу рукой по его носу.

Айви прочищает горло.

— Так что скажешь? — она спрашивает. — Они превосходят нас по вооружению и, вероятно, мы будем в меньшинстве.

— Я хочу помочь, — говорю я. Я прикусываю губу, а Драгикс всё ещё стоит рядом со мной.

«Ты не оставишь меня, чтобы подвергнуть себя опасности, — говорит он. — Я запрещаю это».

Я игнорирую его.

— Нам нужно это обсудить, — говорю я Айви, и она кивает, её темно-рыжие волосы рассыпаются по плечам. — Но ты можешь рассчитывать на мою помощь, даже если Драгикс не совсем готов к этому.

Драгикс склоняет голову на мою неудачную попытку реверсивной психологии.

«Игры разума для меня ничего не значат», — говорит он мне, и я предпочитаю игнорировать и это.

Ему не нравится моё молчание.

«Мы улетаем», — говорит он резким голосом. Он протягивает лапу и притягивает меня к себе, моя одежда уже зажата в когтях другой его лапы. Я закатываю глаза, но очевидно, что дракон использовал последние остатки своего терпения.

Не то чтобы у него было его много изначально. Я не спорю, убедившись, что полотенце полностью обернуто вокруг меня, когда я усаживаюсь на него. Драгикс расправляет крылья, и лицо Айви побледнело.

— Мы поговорим об этом, — говорю я ей. — Скажи всем, что я приду к ним, как только смогу.

Драгикс рычит и взлетает в небо.

Драгикс

Я молчу, пока мы летим обратно в моё логово. И по молчанию Чарли я могу сказать, что она разочарована во мне. Я пикирую вниз и ловлю удазина, прокусывая его с приятным хрустом, пока тот мчится через поляну. Чарли даже не морщит нос, когда я смотрю на неё сверху вниз.

Вместо этого её мысли витали явно где-то в другом месте, выражение её лица задумчивое.

Зачем ей присоединяться к другим женщинам, когда ей грозит такая опасность? Я учуял её ужас, её ужас, когда другая двуногая рассказала ей об этих вещах. Запах её страха был оскорблением для моего носа.

Её голос звучит в моей голове.

«Люди не могут кому-то принадлежать, Драгикс. Я не домашнее животное».

Я рычу на это. Почему-то, когда Чарли разочаровывается во мне, мне хочется рычать. Рычать, а потом просить у неё прощения.

Я щурюсь на это. Возможно, это проблема. Я провёл слишком много времени с маленькой двуногой. О ней даже не знали, когда я родился. И она станет пылью в земле, прежде чем я умру.

Эта мысль заставляет меня взреветь, и Чарли поднимает на меня взгляд. Она ничего не говорит, и я не пытаюсь объясниться.

Я провёл слишком много времени в своей двуногой форме. В этой форме я становлюсь кем-то другим. Тем, кто с большей вероятностью поддастся капризам самки двуногих. Сегодня утром, когда я лежал на камне, мой разум был ясным и я вспомнил. Я вспомнил, почему я должен проводить больше времени в этой форме.

Мой народ давно знает, что проводить слишком много времени в образе двуногого значит навлечь на себя смертность и, в конце концов, окончательную смерть. Древние жили тысячи лет, видя, как меняется топография этой планеты. Когда они будут готовы покинуть эту жизнь и выбрать своё место среди звезд, они принтмают свою двуногую форму и позволяют природе идти своим чередом.

Я никогда не отдам свою жизнь за двуногого.

«Так почему ты не позволяешь ей уйти?»

Я снова рычу, и на этот раз Чарли со вздохом закатывает глаза. Я показываю ей зубы, и она снова закатывает глаза, рассматривая свои ногти.

Тёмные глаза Майз плывут перед моим лицом.

«Чарли, за эти дни научила тебя большему, чем ты научился за столетия. Я рада видеть тебя больше похожим на себя. Я… скучала по Драгиксу, которого знала».

Возможно… возможно, позволить ей пойти к своему народу — лучший выбор. Двуногая совершила то, что я не представлял себе возможным, — она вытащила меня из апатии, преследовавшей меня последние несколько столетий. Она помогла мне вспомнить, что у меня две формы. Что я могу общаться. Что мне нравится ощущение теплой воды на голой коже.

Я… благодарен ей за это.

Глава 9

Чарли

Мы оба молчим в течение следующих нескольких дней. Драгикс вернулся в облике дракона, проводя большую часть времени на охоте и во сне на своей скале. Я не прошу его отпустить меня снова к другим женщинам. Я надеюсь, что если он подумает об этом достаточно, то сам поймёт, что это единственное верное решение.

И, может быть, крошечная часть меня откладывает этот разговор.

Я… счастлива здесь. Предательский голос в моей голове, который то и дело всплывает, убеждает меня остаться с моим драконом. Он говорит мне, что если он не позволит мне уйти, я не понесу ответственность за то, что не помогла другим женщинам. За то, что мы не будем рисковать и на опять не похитят инопланетяне. За то, что не покину эту гору.

И Драгикс.

Именно этот голос заставляет меня искать Драгикса, когда его нет на вершине горы после утренней охоты. Ко мне можно отнести много эпитетов, но я никогда не была трусихой.

Драгикс находится в горячих бассейнах, когда я прихожу к нему. Вместо того, чтобы бросить на меня долгий горячий взгляд, к которому я привыкла, он просто смотрит на меня, а затем возвращает своё внимание к лесу.

— Ты всё ещё хочешь уйти от меня.

— Это не так просто, Драгикс.

Его глаза возвращаются ко мне, когда я называю его по имени, а затем снова отводит взгляд.

Очевидно, сейчас не время для нашего разговора. Я разворачиваюсь, чтобы оставить его в покое, но его низкий, хриплый голос прозвучал позади меня.

— Не уходи.

Он не просто говорит о данной минуте, но я вздыхаю и поворачиваюсь к нему, полностью одетая, соскальзываю в ванну. Он улыбается мне, но это грустная улыбка.

— Драгикс, ты же знаешь, что тебе не обязательно быть одному. Ты цепляешься за меня, потому что я была первым человеком, которого ты нашел после стольких лет одиночества. Но я уверена, что ты легко найдешь кого-то ещё, кто захочет жить здесь с тобой.

Моё сердце сжимается, когда я говорю это. Кто-то ещё, кто будет летать на его спине, дремать с ним на солнышке… пытаться держать свои руки подальше от его золотой кожи.

За исключением того, что им не нужно было бы проявлять никакой сдержанности. Они могли делать с моим драконом всё, что захотели бы. Поцелуи, прикосновения, секс… всё что захочет.

Я скриплю зубами, ревность пронзает меня.

Нет. Я не могу его ревновать. Драгикс заслуживает счастья. Я действительно верю в это сейчас. И я прощаю его за то, что он похитил меня. Он был не в своём уме.

Но кто-то получит эту его новую версию. Драгикс с ленивой улыбкой, сексуальными глазами и игривыми словами.

Он ёрзает, и я отвожу взгляд от его груди.

— Я не хочу никого другого. Я предпочёл бы снова быть один.

— Драгикс…

— Я больше не хочу об этом говорить.

Я вздыхаю, и он подходит ближе с печальным выражением лица.

— Ты позволишь мне тебя поцеловать?

Он задерживается на этом слове, и я чувствую, как горят мои щеки. За целую жизнь я не смогу придумать ни одной причины, чтобы сказать «нет».

— Да, — выдыхаю я, и в мгновение ока он оказывается передо мной. Я вздрагиваю. Иногда я забываю, как быстро он может двигаться. Как он может наброситься, когда видит то, что хочет.

И я — то, что он хочет.

Он протягивает руку, и я моргаю, когда он заключает меня в свои объятия. Я ожидала, что он наклонится и поцелует меня, но вместо этого он поменял наши позы, так что он прислонился к скале, а теперь я оседлала его.

— Ты хитёр, — говорю я ему, и он усмехается. Его лицо внезапно выглядит намного моложе, и я поднимаю руку, проводя ею по его щеке. Он закрывает глаза и трётся лицом о мою руку, как кошка.

Словно он изголодался по прикосновениям. Хотя я думаю, так и есть. Целые века. Века. Только с Майз, с которой можно поговорить, но не позабыв, от том, что он может это делать. Что это было для него?

Сущий ад. Должно быть, это было похоже на ад.

Я не знаю, как он пережил это и вернулся с неповрежденным рассудком.

— Тебе… жаль меня.

Голос Драгикса сменился низким рычанием, и он отрывает меня от себя, его челюсти сжаты.

— Нет, Драгикс. Я восхищаюсь тобой. Я думаю, что только особенные люди смогли бы так. Провёл столько времени в роли хищника, забыл большую часть того, что делает тебя тем, кто ты есть, и всё же решить не уничтожать людей, которых ты считаешь ответственными за своё одиночество.

— Моя мать…

— Она кажется удивительной женщиной. Но выбор всё же пришлось сделать тебе. Каждый день ты выбирал не мстить. Она бы так гордилась тобой. Я горжусь тобой.

Его улыбка прекрасна. Его руки всё еще на моей попе, и я наклоняюсь ближе, почти не в силах сдержаться, и прикусываю его нижнюю губу.

Он сидит так тихо, что едва дышит. Так что я делаю это снова, на этот раз добавляя движения своего языка. Он рычит, и одна его рука соскальзывает с моей задницы, зарывается в мои волосы и завладевает моими губами.

Когда он научился так хорошо целоваться? Если бы я не знала, что он не практиковался на других женщинах, у меня возникли бы подозрения. Но Драгикс, очевидно, просто быстро учится, и я стону ему в рот, когда он гладит мой язык своим, наклоняя мою голову, чтобы он мог проникнуть глубже, а затем дразнит меня, отстраняясь.

На этот раз я хватаю его за затылок и притягиваю к себе.

Он смеётся, окутанный чистым мужским наслаждением.

Я прижимаюсь к нему, чувствуя, какой он твердый, длинный и толстый, прижат ко мне. Мои тонкие штаны не защищают от его жара.

Я и не хочу этого.

Теперь он стонет, когда я кручу бедрами и сжимаюсь, удовольствие скользит по моему телу. Он проводит другой рукой под моей рубашкой, вверх по моему животу, туда, где твердеет и ноет сосок.

— У меня пробелы там, где должны быть мои воспоминания, — рычит он мне в губы. — Но все мои инстинкты говорят мне, что ты самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Моё горло сжимается, и я сглатываю комок, образовавшийся от его слов. Я ещё даже не рассталась с этим мужчиной, а уже так скучаю по нему, что кажется, что у меня скоро появятся свои пробелы в памяти. Дыры размером с Драгикса.

Его руки уверены и не колеблются, когда он перемещает одну из них обратно к моей заднице, используя её, чтобы помочь мне тереться об него, в то время как его другая рука играет с моим соском. Он щиплет и перекатывает его, и я наклоняюсь вперед для ещё одного медленного, глубокого поцелуя.

— Кхм, — звучит женский голос.

— Да ты издеваешься, — бормочу я ему в губы, и Драгикс медленно отводит голову, его глаза цвета жидкого золота, когда он не отрывает их от моего лица.

Он снова наклоняется ко мне, и я затыкаю ему рот одной рукой. Он хмурится, глядя на меня, а затем переводит своё внимание на Майз с мрачным выражением лица.

К её чести, она не дрожит, глядя в эти глаза.

— Зинты, — говорит она. — Они зашли на твою территорию. Их сотни.

Я вздрагиваю от возникшей ярости на лице Драгикса, когда он осторожно снимает меня с себя и встаёт на ноги. Его член твердый и мощный, и мне вдруг захотелось прикрыть его перед Майз.

Однако она не смотрит, её глаза почти дикие, пока она не спускает их с его лица.

— Где они? — спрашивает он.

— Юго-восточная граница. Они переплыли на Большую воду все сразу.

— Чего они хотят? — спрашиваю у неё.

Майз переводит взгляд на меня.

— Его чешую. Его кровь. Они не знают, что лечит не драконья кровь, а слюна.

Я встаю, желание, разлившееся по моему телу, мгновенно сменилось возмущением.

— Зачем им его чешуя?

— Броня, — говорит Драгикс, выбираясь из горячего бассейна. — Они продают её, чтобы люди использовали их в качестве доспеха.

— Я полечу с тобой.

Он качает головой, и я вылезаю из бассейна, вода потоком стекает с моей одежды.

— Ты будешь отвлекать его внимание, — тихо сказала Майз, когда Драгикс возвращается в прохладную гору, а мы следуем за ним. — Он был бы поглощен заботой о твоей безопасности.

Она права. Я знаю, что она права. Я видела, как Драгикс защищает меня. Но я бы хотела, чтобы я могла что-то сделать.

— Я хочу помочь.

— Сейчас не время, Чарли.

Драгикс поднимается по лестнице, и я пытаюсь отвести взгляд от его подтянутой упругой задницы.

Майз смотрит на меня, и, судя по тому, как дёргаются её губы, она явно понимает, о чём я думаю. Но затем её лицо проясняется.

— Если хочешь помочь, будь здесь, когда Драгикс вернётся. Он не будет… самим собой после убийства стольких врагов. Но я верю, что ты сможешь его успокоить.

Она не упоминает сцену, в которую только что вошла, и я киваю.

Драгикс разворачивается к нам, когда мы добираемся до вершины горы, и я вздрагиваю от выражения его лица. Гнев. Чистая, неумолимая ярость. Мне становится почти жаль зинтов.

Но именно они стреляли в нас в тот день. Те самые, которым удалось попасть стрелой в его крыло. Он вытащил её, быстро исцелившись, но что, если они все выстрелят в него? Я вижу, как он с рёвом падает на землю, пронзённый сотнями стрел, и моё сердце почти останавливается.

— Не бойся, — говорит он мне, раздувая ноздри. — Я защищу тебя.

— Я за тебя боюсь.

Он фыркнул на это, мгновенно приняв форму дракона. Я делаю шаг вперед и кладу руку ему на лицо, глядя в эти великолепные глаза.

— Будь осторожен. Пожалуйста.

Он кивает, а затем жестом показывает мне, чтобы я отошла. Он посмотрел на Майз.

— Я сохраню её, — клянется она, и я скрежещу зубами. Я ненавижу, ненавижу, что я слабая человечка, которая стала обузой сейчас.

Драгикс взмывает в небо так быстро, что он кажется вспышкой молнии. Вот он здесь, а вот, уже в небе.

***

Я сижу на вершине горы и жду, пока Драгикс вернётся.

Прошли годы с тех пор, как я доверяла мужчине, чтобы он так ко мне прикасался. Годы с тех пор, как я теряла себя в ощущении сильных мужских рук, обёрнутых вокруг меня.

Теперь, когда он улетел, моя голова проясняется. То, что я делаю… это опасно. Я не верю, что Драгикс когда-нибудь причинит мне боль. В глубине души я знаю, что он никогда не поднимет на меня руку. Но раньше я ошиблась. И Драгикс отличается от Бена. Когда я встретила Бена, я была молода, невинна и наивна. Теперь я старше, измучена и хорошо осведомлена о лжи, которую говорят мужчины, чтобы заставить тебя ослабить бдительность.

Драгикс не лжёт. Он честен до безобразия. Он не думает обманывать меня, потому что ему это не нужно. У него есть сила и власть делать со мной всё, что он захочет, и всё же он заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

И в этом проблема. Встаю ли я на те же грабли?

Когда аркавиане вторглись к нам, крошечная часть меня надеялась, что я стану парой аркавианину. Что кто-то спасет меня от этих мучений. От бесконечных нарушений запретительных ордеров и постоянного, выворачивающего кишки ужаса. Когда у меня появился отрицательный результат, я рыдала в ванной, желая, чтобы у меня был выход из такой жизни. Что я смогла бы просто покинуть Землю.

Я подумывала о том, чтобы подать заявку на полёт в Аркавию по работе. Поселиться на их планете.

А потом я увидела, как бежала Харлоу, помощница короля Аркавии. Как она сопротивлялась и всё равно попала в Аркавию.

Я уничтожила свою анкету, которую мне пришлось купить на черном рынке. Только когда я увидела, как они влюблены, как аркавийский король изменился, как он изменил законы, как он выслушал и вернул человеческим женщинам их права, я пожалела о своём решении.

А потом Бен снова нашёл меня, и копы в Остине подсказали мне оформить запретительный судебный приказ другого типа.

Они не предупреждают, что эти запретительные судебные приказы действительно разозлят твоего обидчика, и что если ты собираешься всё же получить их, тебе также нужен будет запасной план, чтобы ты могла убежать к чертовой матери, не оглядываясь ни на что. Они не говорят тебе, сколько женщин всё равно умерло, а запретительные судебные приказы, на которые они рассчитывали и верили в их защиту, валялись ненужные в их сумочках или засунуты в дальние ящики стола.

Они не говорят тебе, что если он когда-нибудь задушит тебя — если он когда-нибудь разозлится настолько, что попытается лишить тебя и крупицы воздуха, а тебе посчастливится выжить, — шансы, что он убьёт тебя, значительно возрастут.

Я потираю горло, чувствуя, словно его руки, огромные и сильные, сжимают мою шею, перекрывая мне воздух. Я встаю на ноги, заставляя себя сделать глубокий вдох. Впервые у меня есть шанс разобраться, шанс оглянуться на последние несколько лет.

Я могла бежать, потому что у меня не было багажа. Мои родители умерли, а детей у меня не было. Так что я могла бежать каждый раз, когда чувствовала, что кто-то пялится на меня. Каждый раз я понимала, что он нанял другого частного сыщика, чтобы найти меня.

Чистая удача, что я осталась жива.

Что, если я… не вернусь?

К чему я вообще возвращаюсь? К жизни в моей машине, к пробуждениям от ночных кошмаров и постоянная паранойя.

Я отталкиваю эту мысль. И что я буду делать на этой планете? В конце концов Драгиксу я надоем. Я — новая блестящая вещь, с которой ему приходится играть, домашнее животное, которое привлекло его внимание. Мы оба знаем, что я умру через несколько десятилетий по сравнению с его веками.

Может быть… может быть, если я поговорю с другими женщинами и увижу, что они здесь делают. У них должен быть какой-то способ поддержать себя. Я могла бы работать, готовить, убирать, делать всё, что мне нужно.

Чешуя Драгикса промелькнула у меня перед глазами. Броня, сказал Драгикс. Если бы я была в таком отчаянии, я смогла бы продать чешую.

Эта мысль отвратительна, и я тут же отвергаю её. Если я уйду от Драгикса, я ни за что не смогу отказаться от его маленьких кусочков, которые у меня останутся.

«Не будь идиоткой, Чарли. Ты сделаешь всё возможное, чтобы выжить. Как и всегда».

Драгикс

Я содрогаюсь от боли, когда лечу к своей горе. Ловушка. Зинты, марширующие по моей территории, были ловушкой, способом отвлечь меня, пока существа, прячущиеся на деревьях, атакуют. Они были покрыты грязью, чтобы заглушить их запах, и мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что их стрелы летели со всех сторон.

Большая часть моей территории теперь не более чем пепелище.

Как и зинты.

Однако они были хорошо вооружены. Мои крылья разорваны, травмы, на лечение которых уйдет как минимум день, даже с моими уникальными регенерирующими способностями.

Головокружение охватывает меня, и моя кровь капает по воздуху, как дождь. Я борюсь с желанием закрыть глаза. Если я упаду, я буду полностью уязвим для любых существ, которые наткнутся на моё бессознательное тело.

Чарли ждет на моей горе, ходит взад-вперед. Когда я подлетаю ближе, она оборачивается, уперев руки в бока, когда я приближаюсь, на её лице отчетливо отражается шок.

Моя посадка небрежна, мои крылья больше не выдерживают моего веса.

— Уходи! — приказываю я, и ужас пронзает меня при мысли о том, что я упаду на неё.

Она отпрыгивает в сторону, и я падаю с таким глухим стуком, что моя гора содрогается.

— О боже, о боже, Драгикс, ты в порядке? Господи, столько крови.

— Я в порядке.

Мой голос кажется слабым даже мне, и я рычу. Самцы моего вида никогда не должны показывать слабость. Но холодные руки Чарли на моей морде, бездонные голубые глаза Чарли на моих.

— Перекинься обратно, — дрожащим голосом приказывает она мне. Она оглядывается через плечо, когда появляется запыхавшаяся Майз. Она подбегает ко мне, её лицо потрясено.

Чарли наклоняется ближе, её глаза безумны.

— Превратись, пока не потерял сознание, Драгикс. Мы не сможем помочь тебе пока ты в этой форме.

Я тянусь к обороту. И это мучительно. Боль пронзает моё тело, когда я перемещаюсь сквозь стрелы, воткнутые в меня. Некоторые из них падают, оторвавшись от моей кожи, но ещё больше остаётся на месте.

— Что нам делать? — в голосе Чарли звучит паника.

— Мы должны убрать стрелы, — отвечает Майз. — Как только их больше не будет в его теле, он сможет быстро залечить раны. — Майз наклоняется надо мной с мрачным выражением лица. — Тебе нужно будет подготовиться.

Чарли трясётся рядом со мной.

— Чем я могу помочь?

Я беру её за руку, притягивая к себе. Её взволнованный взгляд встречается с моим.

— Майз сделает это.

— Держись рядом с ним, — говорит ей Майз. — Сделай так, чтобы он мог дышать твоим запахом, пока я работаю.

Я переключаю своё внимание на Майз и вижу понимание в её глазах. Она знает. Знает, что мой дракон почти спарился с двуногой. Что самая основная примитивная часть меня успокоится от запаха Чарли и что он не даст мне обернуться в дракона и разорвать Майз на части, когда она причинит мне ещё большую боль.

— Посмотри на меня, — бормочет Чарли, подходя ещё ближе. Её лицо бледно, и она подносит мою руку к своему лицу, нежно целуя мою ладонь. — Я отвлеку тебя.

Майз пронзает одной из стрел моё бедро, и я чувствую, как кровь отливает из моего тела.

Я рычу.

— Тсс, — успокаивает Чарли. И именно спокойная, глубокая синева её глаз удерживает меня на земле. Это позволяет мне терпеть боль.

Слёзы капают с её лица на моё к тому времени, когда Майз возится со стрелой, которая застряла у меня в животе.

— Тебе повезло, что это было не немного левее, — бормочет она. — Возможно, ты бы не вернулся сюда.

Чарли всхлипывает, и я игнорирую боль, успокаивая её.

— Я бы вернулся к тебе, — уверяю я её, и она неуверенно улыбается мне.

Следующие минуты мучительны. Наконец, наконец-то, Майз отстраняется.

— Я закончила, — говорит она. — Можешь перекинуться?

— Нет.

Трудно признать, что я слишком истощен, чтобы потянуться к своей другой форме. В моей крылатой форме я исцелялся бы намного быстрее, и у меня было бы больше возможностей защитить женщин, находящихся под моей опекой.

— Тсс, — говорит Чарли, когда я пытаюсь пошевелиться. — Всё в порядке, Драгикс. Если ты не можешь обернуться сейчас, ты сможешь сделать это позже.

Я киваю, борясь с гневом. Впервые за столетия я… слаб.

И я знаю почему.

Слишком много времени в двухногой форме имеет последствия. Медленное заживление ран является одним из них. И всё же я никогда не пожалею, что провёл это время с Чарли. Никогда не пожалею, что коснулся её кожи, поцеловал её губы.

— Я скоро вернусь, хорошо? — бормочет Чарли, глядя на Майз.

Майз кивает.

— Я останусь с ним.

Мы сидим в тишине, пока я смотрю на небо.

— Я никогда раньше не видела тебя таким раненым, — говорит Майз.

— Я слабее, — отвечаю я и встречаюсь с ней взглядом. Она кивает, явно понимая, что со мной происходит.

— Ты скажешь Чарли?

Я хмурюсь.

— Нет. И ты тоже не скажешь. Она будет чувствовать себя ответственной за это.

Майз хмурится, глядя на меня, и открывает рот — вероятно, чтобы возразить, — но мы оба поворачиваем головы, когда слышим, как Чарли задыхается и ругается.

Она появляется, идёт спиной вперёд и тащит за собой матрас

Майз встает и помогает ей передвинуть матрас поближе ко мне.

— Я хотела принести сюда побольше таких, но никак не могла поднять его по лестнице, — извиняющимся тоном говорит Чарли, всё ещё слегка запыхавшись. — Я подумала, что так будет удобнее.

Я улыбаюсь ей. Солнце скоро зайдет.

— Ты останешься со мной?

Она кивает, когда Майз помогает ей пододвинуть матрас ближе ко мне.

— Тебе помочь перелечь?

Я смотрю на неё, и она с улыбкой вскидывает руки.

— Отлично. Не дай Бог повредить твоему хрупкому мужскому эго.

Вся моя оставшаяся энергия уходит на то, чтобы перекатиться на матрас, набитый перьями. Я задыхаюсь и покрываюсь мелким потом, когда ложусь на него. Часть меня возмущена этой новой слабостью.

Другая часть меня задается вопросом, смогу ли я убедить Чарли солгать мне.

Я смотрю на неё.

— Ты ляжешь со мной на этот матрас?

Она прикусывает губу.

— Это то что ты хочешь?

— Конечно.

Наконец она улыбается и садится на край матраса. Я протягиваю руку, и она вскрикивает, когда я тяну её вниз, пока моя рука не обхватывает её, и она не ложится мне на грудь.

Это больно, но ощущение Чарли в моих объятиях того стоило.

Майз улыбается нам.

— Я оставлю вас в одних. Дайте мне знать, если вам будет нужно что-нибудь.

Мы смотрим, как садится солнце, и я медленно чувствую, как часть моей силы возвращается ко мне. Чарли лежит на мне, явно усталая, но проводит рукой по моей груди, обводя большой синяк.

— Я до сих пор не понимаю, как это может стоить того. Как потеря стольких людей может стоить несколько доспехов и, возможно, некоторых лечебных способностей, — говорит она.

Я пожимаю плечами и тут же сожалею о своём движении.

— Над ними стоит кто-то могущественный. Кто-то, кто хочет использовать мою чешую, как символ. Он сделает из них доспехи, которые наденет перед своим народом, и расскажет им, что теперь он может исцелить все раны, что он бессмертен.

— Но он им не станет. Он просто заберёт твою кровь. И это ничего не даст… верно?

— Его люди этого не узнают.

— Это безумие. Потеря стольких жизней ради символа.

— Лидеры всегда будут нуждаться в символах для своих последователей — людей, слишком глупых или слишком трусливых, чтобы выбирать свой собственный путь. Люди ищут повод причинить боль, разрушить, убить. Этим людям никогда не придёт в голову подвергать сомнению их приказы. Выбрать быть чем-то большим, чем безмозглым солдатом. Чтобы не атаковать самую большую угрозу их безопасности.

Чарли кивает мне, и когда она поднимает голову, её голос звучит тихо.

— Они всё ещё здесь? На твоей территории?

— Я убил их всех, — говорю я ей.

Она наклоняется и целует кончик моего носа.

— Конечно, ты это сделал, — говорит она, и её тон полон удовлетворения.

Я улыбаюсь ей.

— Злая самка.

Она целует меня в губы.

— Они пришли на твою территорию. Пытались убить тебя. Напугали меня до смерти. Всё потому, что им нужна твоя чешуя, твоя кровь. Мне не жаль, что они мертвы. Мне только жаль, что они не увидели другого пути, помимо нападения на тебя.

— Я не умру, как мой народ.

Чарли изучает моё лицо, и мне интересно, что она видит.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы жили на этой планете тысячи лет до прибытия браксианцев. Когда они приземлились на своих металлических кораблях, мы ничего не думали о безопасности от них. Они ждали самого длинного дня в году — когда мы все вместе, в такую ночь, когда много молодых драконов впервые поднимутся в небо, а взрослые готовятся их поймать в случае чего.

— О боже.

Я киваю.

— Я был одним из тех молодых юнцов. Но я тренировался тайно. Когда с неба стали расстреливать детей, взлетели и взрослые, полетели на охоту.

В данный момент у меня заболела шея, и я беспокойно ёрзаю. Физическая боль немного уменьшилась.

— Мой отец забрал нескольких детей, которые ещё не были убиты, и велел нам прятаться. Он сказал мне защищать их. У браксианцев был корабль. Корабль с оружием, которое они направили против моего народа.

Мой голос охрип.

— Но ты выжил.

— Да. Я был ранен, но выжил. Я приземлился в лесу, закопался в куче листьев. Я был слишком ранен, чтобы двигаться, и лишь удача сохранила мне жизнь, когда они охотились за всеми остальными в течение следующих нескольких дней.

Глаза Чарли мокры от слез.

— Почему? Почему они это сделали?

— Они произошли от драконов — не от моего народа, а от драконов с их планеты. Браксианцы больше не могут перекидываться. Возможно, за ними охотились на их планете. Возможно, они решили, что не желают снова становиться добычей — не желают рисковать, живя так близко к моему народу.

— Им нет оправдания, — рявкает Чарли. — Никому нет.

Я беру одну из спиралей волос Чарли и дергаю за неё, зачарованно наблюдая, как она возвращается на место. Кудри, я помню.

— Нет, — говорю я. — Нет. Семья Майз нашла меня и помогла вылечиться. Когда я стал достаточно большим, я ради развлечения охотился на браксианцев, убивая их в большом количестве. Они почти вымерли, как и мой народ, когда их прибыло еще больше.

— Ты их не убивал.

— Нет. К тому времени безумная ярость прошла, и я почти мог услышать голос матери в своей голове, говорящий мне, что новоприбывшие не должны платить за то, что было сделано с моим народом. Но я ограничил свою территорию и ясно дал понять, что любой браксианец, который посмеет приблизиться, умрёт с мучениями.

— Мне очень жаль, Драгикс.

— Мне тоже. Тебе пора спать, маленькая двуногая, — говорю я только для того, чтобы увидеть, как она улыбается, услышав прозвище.

— А ты?

— Я тоже буду спать.

Но я часами смотрю на звезды, гадая, которые из этих мерцающих огоньков мои родители.

Глава 10

Чарли

Я просыпаюсь от нежных поцелуев в лицо, в шею, в ушко. Я открываю глаза и вижу над собой лицо Драгикса, а затем чувствую его рот, твердый и властный.

Я стону, когда его язык ласкает мой.

— Драгикс, — бормочу я, слегка отстраняясь. — Твои раны.

— Излечились, — говорит. — Плохо, но исцелён. Пожалуйста, маленькая двуногая. Будь со мной.

Что я могла ещё сделать для него? Вчера, когда я смотрела, как он падает, я поняла, что могла больше его никогда не увидеть… Это чуть не убило меня.

— Да, — выдыхаю я, и его глаза расширяются, как будто он не может поверить в свою удачу.

Драгикс, как обычно, спал голый, так что он помогает мне снять одежду. Я судорожно выдыхаю, внезапно нервничая, и он застыл надо мной.

— Ты напугана. — Он собирается отступить, и я протягиваю руку, притягивая его ближе.

— Нет, нет, не так. Просто у меня давно никого не было. И, естественно, я не могла не заметить, что ты не совсем маленький.

Его лицо украсила лукавая улыбка, его руки нежны, когда они ласкают меня, его прикосновения почти благоговейны.

— Мы начнём медленно, — говорит он, а затем наклоняется, снова захватывая мои губы своими.

Его руки исследуют моё тело, а его язык исследует мой рот. Я напряжена, почти трясусь под ним, отчаянно нуждаясь в большем, когда он отстраняется. Послав мне ещё одну улыбку, он начинает целовать мое тело.

У меня пересыхает во рту при виде его золотой макушки движущейся вниз, пока его губы ласкают меня, медленно сводя меня с ума.

— Ты крадешь мой контроль, — бормочет он, глядя на меня горящими глазами.

— Взаимно, дракон, — умудряюсь ответить я, но слова превращаются в стон, когда он берёт в рот один из моих сосков.

Я запускаю пальцы в его волосы, прижимая его к себе, и задыхаюсь. Он слегка проводит краями своих зубов по моему остроконечному соску, и тут я почти кончаю.

Он одаривает меня игривой улыбкой, словно только что прочитал мои мысли. Я смотрю ему в глаза и немного ёрзаю под ним, пока не дотрагиваюсь до его длинного, твердого члена.

Я обхватываю его рукой, поднимая брови, когда обнаруживаю, что мои пальцы не совсем соприкасаются.

— Это немного пугает, — говорю я, и он закрывает глаза, вздрагивая надо мной.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — умудряется выговориться он, и я издала согласный стон, наклоняясь и прижимаясь собственными поцелуями к его груди.

Он хватает меня за волосы, используя их, чтобы наклонить мою голову и снова поцеловать меня в. Его язык скользит по моему, как будто он жаждет ощутить мой вкус, словно ему никогда не будет достаточно.

Я чувствую тоже самое.

Затем он наклоняется и убирает мою руку со своего члена, целуя мою ладонь.

— Позволь мне сначала поиграть, — говорит он, и я открываю рот, чтобы возразить, но в мгновение ока он уже оказывается у меня между ног, осторожно стягивая свободные штаны, в которых я спала.

Я краснею, когда он изучает меня, а затем сжимаюсь и ёрзаю под ним, когда он смотрит на меня снизу вверх. Он смотрит на меня, как на конфетку, и он самый большой в мире сладкоежка.

Его рука скользит по мне, и мои щеки становятся ещё более горячими от звука моей влаги. Он стонет, и его выражение лица становится собственническим, когда он скользит пальцем внутрь меня. Он целует внутреннюю часть моих бедер, используя язык, чтобы заставить меня вздрогнуть. Я такая чувствительная там, и моя дрожь, кажется, доставляет ему удовольствие, когда он делает это снова и снова.

— Драгикс…

Его палец начинает двигаться, и он добавляет ещё один, заполняя меня. Он перемещает свой рот к моему клитору и нежно дует на него, наблюдая, как я мечусь и стону.

— Драгикс…

Он улыбается мне, и я не могу сдержать хриплый смех.

— Ты выглядишь слишком довольным собой.

Он убирает пальцы, а потом прижимается ко мне, трётся об меня. Я раздвигаю ноги ещё шире, и он мягко входит в меня. Он продвигается медленно, осторожно, чтобы не причинить мне боль, и я так отчаянно нуждаюсь в нем, что поднимаю бедра, побуждая его двигаться быстрее.

— Осторожнее, Чарли, — бормочет он. Он наклоняется и покусывает мои губы, а затем одним плавным толчком наполняет меня. Он отодвигается и смотрит на меня, и я запомню выражение его лица на всю оставшуюся жизнь.

Нежность, восторг и отчаянная потребность. Он снова поцеловал меня, а затем начал двигаться, неторопливо, пока моё тело привыкает к нему, такому большому, внутри меня.

— Мне больше не нужно, чтобы ты был осторожен, — бормочу я, крутя бедрами. Он стонет, когда я сжимаюсь вокруг него, а затем он погружается в меня глубже, пока мы оба задыхаемся.

Я слышу, как кто-то стонет, и понимаю, что это я. Я близко, так близко, и я притягиваю его вниз, прижимаясь к нему, а он прижимается ко мне с каждым толчком, ударяя по моему клитору.

Моё тело дрожит, содрогаясь вокруг него, и я кричу, когда он толкается снова и снова, пока не начинает казаться, что наслаждению никогда не будет конца. Я кончаю ещё раз, мой оргазм разрывает моё тело, пока я задыхаюсь, и на этот раз он догоняет меня, и кончает, уткнувшись лицом в мою шею с рычанием.

Мы долго молчим, пока я провожу рукой по его спине. Не знаю, как он, а я чувствую себя контуженной. Я не знала, что секс может быть таким. Не знала, что меня может так сломить удовольствие, что я едва смогу вспомнить собственное имя.

Драгикс поднимает голову и ухмыляется мне, как будто мы двое детей, которым сошло с рук то, чего не должно было случиться. Я смеюсь, и он медленно отодвигается от меня, переворачиваясь на спину и увлекая меня за собой.

— Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? — бормочу я.

— Я не мог бы почувствовать себя ещё лучше. Расскажи мне о своей жизни, — мягко говорит он, его теплое дыхание касается моей шеи.

— Рассказывать особо нечего, — парирую я, и он притягивает меня к себе, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я хочу знать о тебе всё, маленькая двуногая.

Я смеюсь.

— Знаешь, это самое смешное прозвище, которое я слышала.

Он улыбается, проводя пальцем по моим губам.

— Расскажи.

— Ну, если честно, у меня не было насыщенной жизни, — признаюсь я. — Я жила в своей машине в Хьюстоне, когда меня похитили. Интересно, не поэтому ли гриватам было так легко похитить меня. Я не говорила с другими женщинами о том, откуда их похитили.

— Что такое машина?

Я объясняю, насколько могу, как работает машина.

Драгикс хмурится.

— Почему у тебя не было такого дома, как этот? — Он смотрит на каменные стены, окружающие нас, и я не могу сдержать смех.

— Ни у кого нет такого дома, приятель, — смеюсь я. — Я убегала. От моего бывшего.

— Твой любовник, — говорит он, его лицо становится жестким, и я киваю. — Почему ты убегала?

Я делаю глубокий вдох.

— Трудно говорить об этом. Женщины на Земле… каждая третья из нас подвергается насилию со стороны наших мужчин. Это клуб раненых женщин, к которому я принадлежала. Я думаю, что теперь, когда есть аркавиане, становится лучше. По крайней мере, для тех, кто с ними дружит.

— Твой любовник… причинил тебе боль?

Я киваю, и лицо Драгикса вспыхивает от ярости. А потом я смотрю, как его тело медленно начинает приобретать оттенки синего и зеленого. Он дрожит рядом со мной.

— Драгикс?

— Мне очень жаль, — говорит он. Он стискивает зубы, борясь с переменой, и его кожа снова становится гладкой, как золотой шелк.

— Хотел бы я отправиться на твою планету, — бормочет Драгикс. — Почему он ещё не умер?

— Это не совсем так там работает, — говорю я. Драгикс недоуменно моргает, и, несмотря на тему, мне приходится сдержать улыбку.

— Почему никто из мужчин не помог тебе?

Я почти смеюсь над полнейшим женоненавистничеством в этом вопросе, но на такой варварской планете, как эта, такой вопрос уместен.

Я пытаюсь объяснить.

— Не то чтобы он просто ударил меня просто так. Изначально мы познакомились в клубе в Нью-Йорке. Он был в VIP-секции, а я праздновала помолвку друга. Сначала он любил меня. Он был очарователен. Я никогда не встречалась с кем-то вроде него.

Драгикс рычит на это, и я провожу рукой по его спине. Мой дракон собственник. Почему-то его ревность не пугает меня так, как должна. И, возможно, это само по себе красный флаг.

— Всё началось с двусмысленных комплиментов, завуалированных оскорблений. Я никогда не училась в колледже — мои родители погибли в автокатастрофе, когда я была подростком, и у них не было страховки жизни. — Я машу рукой. — Неважно. В общем, поддержки у меня не было. Мне было семнадцать, и я была совсем одна, когда они умерли. Мои оценки резко упали, и у меня не было надежды на стипендию. Так что в тот момент, когда мне исполнилось восемнадцать, я устроилась официанткой.

— Бен был дорогим адвокатом. Когда мы впервые вместе пошли на свидание, и я сделала что-то, что разозлило его, это то, что он бросил мне в лицо. Моя необразованность. Моя работа с минимальной оплатой труда. Он шутил об этом, иногда перед своими друзьями.

Я сжимаю кулаки при воспоминании об унижении от всего этого.

— Я была так молода. Одинока. Оглядываясь назад сейчас, дня него я была идеальной мишенью. Когда он сказал, что мне следует бросить работу, что она всё равно не приносит денег, что это смущает его, я так и сделала. Он сказал, что хочет баловать меня, заботиться обо мне.

Глаза Драгикса пылают сконцентрированные на моём лице, и я качаю головой.

— Сейчас это не имеет значения.

— Нет, — говорит он хриплым от ярости голосом. — Закончи.

Я сглатываю. Может быть, лучше всего рассказать. Так что я, наконец, смогу сделать первый шаг к прощению себя.

— В первый раз он ударил меня, потому что я не давала ему читать свои сообщения. Он вёл себя глупо, и я сказала ему об этом. Он ударил меня по лицу, и я застыла там, как идиотка в полном шоке.

Драгикс вдыхает, и воздух вокруг нас становится холодным. Мои глаза расширяются, и он просто жестом просит меня продолжать.

Я вздыхаю.

— Он долго извинялся, покупал мне цветы и следующие три месяца обращался со мной как с принцессой. Я подумала, что это было только однажды. Он был в стрессе на работе. Короче говоря, к тому времени, когда я наконец ушла, у меня не было друзей, которым можно было бы позвонить. Я практически исчезла. Они думали, что я слишком увлеклась своими новыми отношениями, чтобы больше заботиться о них, и мне некуда было идти. Они бы помогли мне, если бы я им сказала. Если бы я сообщила им, что Бен сделал со мной. Но мне было слишком стыдно. Я ушла, и он нашёл меня. Потом я снова переехала, и он снова нашёл меня. Угрозы, мольбы, постоянный страх — этого было слишком много. Я думала, что люблю его. Поэтому я вернулась.

Слеза катится по моему лицу, и Драгикс целует её.

— Ты была одна и напугана.

Я киваю.

— И слабой.

Он хватает мой подбородок рукой.

— Нет.

Я пожимаю плечами, всё ещё разочарованная в себе.

— Несколько недель спустя я сделала что-то, что разозлило его. Я не помню, что это было. Всё, что я помню, это то, что он схватил меня за горло.

Драгикс притягивает меня к себе, его огромное тело трясётся, когда он целует каждый дюйм моего лица. Я вздыхаю, ловя его губы своими.

Его губы теплые, нежные. Он целует меня, как будто я бесценна.

— Ты выжила.

— Да. Удача была на моей стороне. Он забыл, что должен был прибыть один из его друзей. Он сказал мне идти в спальню и закрыть дверь. Я так и сделала, и пока я была там, я запихнула всё, что смогла найти, в свой рюкзак. И в тот момент, когда он привёл своего друга в гостиную, я помчалась по коридору прямо в полицию. А потом я провела три года в бегах.

Драгикс долго молчит, а потом отстраняется от меня.

— А потом ты приземлилась здесь, и я похитил тебя и не дал тебе уйти. Украл твою свободу. Неудивительно, что ты возненавидела меня. Неудивительно, что ты хочешь уйти.

Я качаю головой.

— Да, когда ты впервые забрал меня, я подумала, что ты такой же, как Бен. Но это не так, Драгикс. Ты бы никогда не причинил мне вреда. Если ты не сделал этого, когда был больше зверем, чем человеком, ты не сделаешь этого и сейчас. Я костяии своими чувствую, что это правда.

— Завтра я отнесу тебя к другим двуногим, — говорит он, и у меня отвисает челюсть.

— Что?

— Если я не дам тебе свободу, я ничем не лучше того самца, который так долго тебя мучил.

Мои глаза горят от слёз. Дракон понял про личность. Что такое свобода. Для меня.

Я смотрю на него сверху вниз. Я не хочу уходить, и поэтому мне нужно это сделать. Это разумный выбор. Единственный возможный выбор.

Драгикс

Чувство вины терзает меня при мысли о её ужасе, когда я похитил её. Не только потому, что я был существом, которого она никогда раньше не видела, но и потому, что она уже подвергалась насилию.

Я спариваюсь со своей маленькой двуногой снова и снова, в течение дня и ночи. Я ещё не уверен, что мои крылья удержат нас, поэтому я проведу ещё одну ночь с Чарли, прежде чем верну ей свободу.

Мне… стыдно.

— Ты снова думаешь об этом, — мягко говорит Чарли, и я смотрю на неё сверху вниз. Когда день начал накалятся, мы перебрались в комнату, которая когда-то была комнатой моих родителей. Она достаточно велика, чтобы я мог лежать в форме дракона, что помогло бы мне исцелиться.

Но я не хочу упустить ни одного момента с ней. Полежать с Чарли, с «моей» Чарли.

Она вздыхает от моего молчания.

— Я прощаю тебя, Драгикс. Ты никогда не делал мне больно, даже в ту ночь, когда я пыталась сбежать.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда.

— Я знаю.

Солнце встает, комната становится светло-серой. Если я не заставлю себя увести её в ближайшее время, я не смогу.

— Мы должны лететь.

Чарли садится, её тёмные волосы растрепаны вокруг красивого лица.

— Ты уверен? Ты можешь лететь?

Я киваю.

— Мы пойдем сейчас.

Прежде чем я передумаю.

Она вдруг выглядит такой грустной, что мне приходится отвернуться.

— Я встречу тебя наверху, — говорю я.

— Хорошо. — Еле слышно сказала. — Если это то, что ты хочешь. Я пойду попрощаюсь с Майз.

Я киваю и выхожу. Майз не поймёт моего выбора. Долгое время я сожалел о том, что вообще увидел, как этот корабль падает с неба. Сожалел, что когда-то был достаточно любопытен, чтобы полететь к нему, исследовать запах, который привлёк меня. Если бы я сопротивлялся этому желанию, я бы остался в своей крылатой форме, никогда не зная ничего другого. Никогда не зная об этой… потере.

«Но тогда ты бы не узнал Чарли».

На ней широкие темно-серые штаны и рубашка цвета ее глаз, когда она выходит на вершину моей горы. Она сжимает сверток в руках, и я чувствую свой запах. Моя чешуя. Она выглядит хрупкой, грустной и такой красивой, что мне приходится отвернуться, когда я превращаюсь в свою крылатую форму.

Мне больно, но я принимаю эту боль. Я лучше почувствую эту боль, чем боль от потери Чарли.

— Драгикс…

«Мы летим сейчас».

Выражение её лица грустное, когда я наконец смотрю на неё, и мне приходится отвести взгляд, когда по её щеке стекает слеза.

— Хорошо, — мягко говорит она. — Ты прав.

Я помогаю ей залезать на свою спину и расправляю крылья, игнорируя боль, оставшуюся после исцеления. Я съедаю три удазина, когда мы летим, и сразу чувствую себя менее истощённым.

И я отвожу свою маленькую двуногую в её новый дом.

Глава 11

Чарли

Из-за слёз, бегущих из глаз, я даже не могу насладиться своим последним полётом с моим драконом. Драгикс, к счастью, даёт мне уединение, пока я плачу, но я знаю, что он, вероятно, чувствует запах соли в моих слезах.

Я вытираю лицо, когда он опускается ниже, уже не используя крылья, а паря в воздушном потоке.

По пути он съедает несколько животных, и это помогает ему лететь быстрее. Я надеюсь, что он полностью выздоровел, но у меня такое ощущение, что он ещё не в лучшей форме.

Это разумный выбор. Правильный выбор.

Так почему кажется, что этот выбор полное дерьмо?

Драгикс приземляется, и я понимаю, что не обратила внимания на то, где мы находимся. Мы на небольшой полянке рядом с лесом, и он трансформируется, пока я оглядываюсь.

— Другие двуногие там, — говорит он, указывая.

Я ещё не готова оставить его.

— Ты пойдешь со мной?

Он изучает меня, и мне интересно, не ругает ли он меня внутренне за то, что я всё усложняю. Но он кивает, протягивая мне руку.

— Подожди. Майз дала мне это для тебя. — Я лезу в свой мешок с одеждой и под драгоценные чешуйки, которые я собрала. Наконец я нахожу то, что ищу, и отдаю штаны Драгиксу. Я видела, как между его глазами появляется небольшая линия. Что его нижняя губа чуть-чуть выпирает. Не дуется, но всё же явный признак его недовольства.

— Давай, Драгикс, — уговариваю я, поднимая штаны. — Разве ты не хочешь посмотреть, где я остановлюсь? Чтобы познакомиться с другими женщинами?

Он колеблется, глядя на штаны, а затем встречается со мной взглядом.

— Этого ты хочешь?

— Ты не обязан, если не хочешь. — Я вздыхаю. — Честно говоря, я ещё не готова с тобой попрощаться.

От этого его золотые глаза слегка светлеют, и он долго смотрит на меня.

— Если это то, чего ты хочешь, я пойду с тобой.

— Я понимаю, что прошу тебя приблизиться к твоим врагам. Если ты не хочешь этого делать…

Он наклоняет голову, глядя на меня.

— Я хотел бы увидеть этих других двуногих. Узнать, что с ними ты будешь в безопасности.

У меня болит сердце, но я киваю, и он берёт штаны и натягивает их. Невероятно странно видеть его одетым — всё равно, что смотреть, как тигр надевает пару ботинок.

Я думала, что так он будет выглядеть более цивилизованно, но по тому, как он наклоняет голову, с отвращением глядя на свои штаны, видно, что он не совсем любитель одежды.

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает, и я беру его за руку, и мы идём в указанном им направлении.

Вскоре подходит браксианец, его глаза расширяются, когда он видит меня.

— Человеческая женщина, — выдавливает он, немного заикаясь. — Ты та, кто пропал без вести.

Я киваю.

— Я хотела бы поговорить с другими женщинами, пожалуйста.

Он смотрит на Драгикса, и я смотрю на него, почти смеясь. Дракон явно решил попытаться выглядеть безобидно. Его руки лежали по бокам, и он наклоняет голову, избегая взгляда браксианца.

Браксииц ждёт одно долгое мгновение, а затем поворачивается. В этот момент Драгикс поднимает глаза, и я ловлю его взгляд.

Чистая, непоколебимая ярость.

Я должна издать какой-нибудь звук, потому что он переводит взгляд на меня, и его глаза слегка смягчаются.

— Знаешь что? Нам не нужно этого делать, — говорю я. — Это была глупая идея, извини.

Он качает головой.

— Я считаю, что мне нужно убедиться, что здесь ты будешь в безопасности, — говорит он.

Моя грудь сжимается. Как я могла подумать, что Драгикс причинит мне вред? Он не только даёт мне свободу, но и пришел к своим врагам, чтобы убедиться, что я буду в безопасности.

Я киваю и сжимаю его руку. А затем мы следуем за браксианцем в огромный, раскинувшийся лагерь. Повсюду стоят палатки, и хотя Драгикс объяснил, что браксианцы обычно кочуют, ничто в этом лагере не выглядит временным.

— Чарли?

Я оборачиваюсь, и мой рот открывается, когда я смотрю на женщину, которая бежит ко мне рысью. У неё небольшой бугорок, но она всё же явно беременна, и она сияет в моих глазах, когда огромный браксианин следует за ней, его взгляд сканирует меня, а затем останавливается на Драгиксе, где он задерживается.

— Элли, верно?

Она кивает, и трудно совместить эту счастливую женщину с той, у которой была сломана рука и которая выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание, когда мы следовали за вуальди.

— Мы искали тебя несколько недель.

— Вау, не похоже, что это было так давно.

— Невада, — кричит Элли через моё плечо, и я оборачиваюсь, когда вижу другую женщину, стоящую возле загона странных чешуйчатых существ, которые были бы похожи на лошадей, если бы не были ярко-зелеными и рогатыми.

Невада оборачивается, и её глаза расширяются, когда она замечает меня.

— Ну, будь всё проклято, — кричит она, шагая к нам, и я на мгновение завидую её длинным ногам, обтянутыми узкими кожаными штанами. — Мы здесь придумываем план за планом, чтобы найти тебя и в итоге ты прогуливаешься прямо у нашей входной двери.

Я помню эту женщину. Это она сказала вуальди, что мы должны остановиться, чтобы я могла отдохнуть. Она ухмыляется мне, а затем указывает на некоторых других женщин.

Это немного ошеломляет, вести один и тот же разговор снова и снова, когда появляются другие женщины. Судя по всему, некоторые из них принадлежат к другому племени, также вместе стоящие со своими браксианскими воинами. Я чувствую, что вошла в сумеречную зону. Я представляла, что эти женщины работают на износ, чтобы выбраться с этой планеты, но большинство из них, кажется, более чем довольны новым положением и не собираются никуда.

Драгикс рядом со мной молчит, но напрягается каждый раз, когда один из браксианцев подходит ближе. Я провожу большим пальцем по его руке, и он терпит мужчин, но я вижу, что он недоволен.

— Как ты убежала от дракона? — спрашивает Невада. — И кто этот парень?

Невада стоит рядом с браксианцем, который представился Ракизом, королём племени. Он обнимает её за плечи, и она улыбается ему, прежде чем снова обратить внимание на меня.

Я вдруг почувствовала себя неловко, подумав что сама расскажу незнакомцам секрет Драгикса.

— Э-э, он, э-э, друг.

Взгляд, который он бросает на меня, недоволен, и краем глаза я замечаю, что другие женщины с сомнением переглядываются.

Я не пыталась использовать наш мысленный путь, пока Драгикс находится в этой форме, но я всё равно попыталась сейчас.

«Я полагаю, ты не хочешь, чтобы они знали, кто ты». Я смотрю на него, надеясь, что он понимает, что я посылаю. Я осознаю, что веду себя непростительно грубо и, вероятно, всё еще выгляжу словно у меня запор из-за таких усилий, которые требуются, чтобы отправить своё сообщение, пока другие женщины смотрят прямо на нас. «Если ты хочешь уйти сейчас, всё в порядке. Как видишь, со мной всё будет хорошо».

Я неуверенно улыбаюсь ему, и он изучает моё лицо. Затем он качает головой.

— Я Драгикс, — говорит он. — А Чарли под моей защитой. Всякий, кто причинит ей вред, ответит передо мной.

Зои хмурится. Это маленькая женщина, примерно моего роста, и она стоит одна, а рядом с ней мечется браксианский воин, изредка поглядывая на нас, но всегда возвращая взгляд на её лицо.

— Я не уверена, что понимаю, — мягко говорит она.

— Это немного безумно, — признаюсь я. — Никогда бы не поверила, если бы сама не увидела. Но вот.

Драгикс переминается с ноги на ногу, медленно перекатываясь мышцами. Внезапно становится ясно, что он, возможно, притворялся безопасным, но на самом деле он здесь самая большая угроза.

Браксианцы мгновенно насторожились, изучая Драгикса, как будто сейчас задумались как его быстро устранить.

Дерьмо.

Я сделала это. Я позволила им увидеть, что у него есть более уязвимая форма.

Я встаю перед ним, глядя на Ракиза. Невада, кажется, находит это забавным, потому что я вижу краем глаза, как она улыбается.

— Драгикс не только единственный оставшийся дракон после того, как ваши люди убили его семью, но и мой друг. Если кто-нибудь здесь даже подумает о том, чтобы причинить ему боль, клянусь, я заставлю их заплатить.

Я оглядываюсь, встречаясь глазами с каждым воином вокруг нас. К нам присоединились другие, явно привлеченные напряженностью, сквозящей в группе, которые в настоящее время смотрят на меня так, как будто у меня две головы.

Воины не то чтобы испугались моей угрозы. Это нормально. Я всё равно убью их, если они причинят ему боль.

Я моргаю. Я пацифистка. Кроме Бена, я никогда в жизни не думала о том, чтобы причинить кому-либо боль. Но ради Драгикса… Ради Драгикса я бы спалила весь этот мир дотла, если бы пришлось.

«Я твой друг?»

«Конечно, Драгикс. Ты больше, чем друг. Ты это знаешь».

Он долго молчит, потому что все вокруг нас напрягаются.

«У меня не было друга с тех пор…»

С тех пор как его семью убили. Его народ. О, я знаю, что это были не имено эти браксианцы. Но мне не следовало приводить его сюда, к людям, которые всегда были его врагами.

— Знаете что, — говорю я, — это ошибка. Я не должна была приходить сюда.

— Подожди, — говорит Элли. — Просто слишком много всего нужно переварить, Чарли.

Её голос низкий и успокаивающий, и я понимаю, что веду себя как сумасшедшая. Но я не позволю этим воинам смотреть на Драгикса так, будто они думают, как трудно будет его убить.

Дело не в том, что они обязательно хотят его смерти. Я могу сказать по тому, как браксианцы медленно передвигаются, так что женщины оказываются позади них. Они думают, что им нужно защищать человеческих женщин от него.

Проблема в том, что Драгикс всегда был призраком для этих парней. Огромный зверь летает над головой. Теперь я показала им, что у него есть гораздо более уязвимая форма.

— Мне нужно, чтобы ты обратился.

Драгикс переводит взгляд на меня. Он не выглядит обеспокоенным. Может быть, поэтому браксианцы ведут себя так, будто он представляет угрозу. Он окружён врагами, и он крут, как огурец, уверенный в том, что сможет убить их всех в мгновение ока.

Единственный способ решить эту проблему — заставить их увидеть, что он не добыча. Что он может легко убить их, но предпочитает этого не делать. Потому что, если они когда-нибудь нападут на него, даже если будут думать, что делают это, чтобы защитить своих женщин, Драгикс превратит это место в пепел.

«Они будут напуганы. Это то, чего ты хочешь?»

«Сейчас они недостаточно напуганы. Они напуганы, но им интересно, смогут ли они убить тебя до того, как ты изменишь свою форму. Я хочу, чтобы они увидели, что ты пришел сюда в своей самой уязвимой форме и не нападал. Что ты можешь быть либо союзником, либо врагом».

«Это помешает другим женщинам доверять тебе».

«Мне все равно».

Его взгляд не отрывается от моего лица, а затем он наконец кивает.

— Вам, ребята, нужно отступить, — говорю я вслух. — Вы не верите, что это Драгикс? Он это докажет.

— Все в порядке, — успокаивает Элли. — Мы верим тебе, Чарли.

Я качаю головой.

— Ваши воины уже тянутся к оружию, гадая, смогут ли они убить его до того, как он шевельнётся. Может быть, им нужно увидеть, как быстро происходит его оборот.

— Чарли, — говорит Невада, и её лицо бледнеет. Я игнорирую её и поворачиваюсь к Драгиксу.

В мгновение ока он стал драконом.

Люди спотыкаются, и весь лагерь останавливается. Воины обнажили мечи, и я встаю перед ним.

«Отойди, маленькая двуногая. Они не могут навредить мне в этой форме. Их мечи не пробьют мою чешую. Мне не нравится, что ты меня прикрываешь».

Голос у него нежный, успокаивающий, а глаза согревают. Что со мной не так? Я как-то усугубила всю эту ситуацию.

Его оборот был быстрее, чем я когда-либо видела. Я не знала, что он может меняться за секунду, и я предполагаю, что ему пришлось сильно постараться, чтобы сделать так.

Драгикс пробегает взглядом по всем лицам вокруг нас. Воздух напряжен от страха, женщины бледнеют, глядя на него. Браксианцы скалят зубы, готовые к его атаке.

Он лежит, свернувшись клубочком, как кошка. Он даже кладёт голову на землю, глядя на весь мир так, словно собирается вздремнуть.

Некоторое напряжение спадает.

— Достаточно, — говорит мне Невада, отталкивая Ракиза в сторону. Он рычит на неё, но позволяет ей подойти ближе. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя защищающей своего огромного смертоносного дракона, но тебе нужно снизить уровень его угрозы. Это гигантский хищник. Тот, кого ты привела в наш дом. Эти люди просто реагируют на угрозу.

— Он не угроза.

— А откуда мы это знаем? — Невада улыбается мне, но её глаза серьезны. — Давайте все передохнём на минутку. Дракон — Драгикс, — говорит она, когда я сужаю глаза, — очевидно, спокоен. Так что давайте все расслабимся и опустим наши мечи, а?

Мои брови взлетают вверх, когда все воины подчиняются ей. Драгикс движется позади меня, поднимая голову, и я провожу рукой по его морде.

— Мне… жаль, — я извиняюсь перед всеми, мои щёки горят. — Просто… Драгикс защитил меня. Он не какой-то уничтожающий всё монстр, который собирается убить вас всех. Ты права. Я почувствовала себя его защитницей.

Зои улыбается мне, но ближе подходит Невада.

— Мужчины могут свести с ума даже самых логичных женщин, — говорит она. — Я понимаю. Теперь, когда мы все немного остыли, добро пожаловать домой. — Она обнимает меня, и я наконец расслабляюсь, обнимая её в ответ.

Глава 12

Чарли

Драгикс следует за мной в палатку, которую Невада назвала кради. Он большой и гостеприимный, и я падаю на одну из многочисленных огромных подушек на полу. Драгикс отдыхает рядом со мной. Его штаны порвались в клочья, когда он обратился, и я тянусь за подушкой, кладя её ему на колени.

Он смотрит на меня, но позволяет.

Входит Элли, улыбаясь мне.

— Ребята, вы голодные?

Я качаю головой, но она указывает на длинный стол у одной из «стен» кради.

— Угощайтесь, если почувствуете голод.

Она садится и осматривает меня, а я осматриваю её живот.

— Итак, — говорю я, чертовски любопытная. — Ты беременна, да?

Элли заливается смехом.

— Уверена, что да. — Она протягивает руки, демонстрируя великолепные браслеты, похожие на переплетенные золотые нити.

— Это брачные браслеты. Они означают, что я фактически замужем за Терексом.

— Поздравляю. Так ты не собираешься улетать?

Она качает головой, и я осматриваю женщин, подошедших, пока мы разговаривали. Элли не единственная с золотыми браслетами — я вижу их и на запястьях Невады, и я видела, как золото блестело на руках Айви, когда она ранее обнималась с воином с суровым лицом. Он выглядел так, словно хотел кого-то убить, пока не посмотрел на Айви, и на его лице появилось что-то вроде благоговения.

— Да, — говорит одна из женщин, и я смотрю на неё. — Я Вивиан. Я планирую покинуть эту планету. Как и Зои.

Я поднимаю бровь, глядя на Зои, и она смотрит на меня в ответ. Она та, вокруг которой раньше нависал и кружил огромный воин. Она молча кивает, и я смотрю на остальных.

— Кто-нибудь ещё?

Невада двигается, привлекая моё внимание к ней.

— Алексис вышла замуж за Дексара, другого короля племени. Они уже должны были быть здесь, но явно опаздывают. Бет отправилась за ними вместе с Зариксом. Мы давно планировали эту встречу, так что здорово, что вы пришли сегодня.

Её взгляд переключается на Драгикса, и я тянусь к его руке. Она слабо улыбается, а потом мы все поворачиваемся, когда кто-то входит в кради.

— Привет, привет! — Алексис выглядит так, будто родилась для того, чтобы носить прозрачное платье мятного цвета, которое облегает её тело, закручиваясь вокруг лодыжек. Позади неё женщина, которую я не узнаю, грациозно входит в палатку, её движения такие, будто она парит в воздухе. Методом исключения я предполагаю, что это Бет.

— Чарли! — говорит Алексис. — Я так рада тебя видеть. А это кто?

Я открываю рот, но говорит мой дракон.

— Драгикс, — говорит он, и Алексис моргает.

Она смотрит на него.

— Я узнала твои глаза, — мягко говорит она. — Мы видели тебя у реки.

Он кивает, и она широко ему улыбается.

— Если ты на нашей стороне, нам действительно не помешала бы помощь, нужно переместить тот корабль от реки.

Я хмурюсь.

— Почему?

— Есть подозрение, что вытекающая из него химическая жидкость может быть причиной низкой рождаемости младенцев женского пола среди браксианцев.

Драгикс напряжен и тих рядом со мной, и я практически слышу, как он думает, что было бы хорошо, если бы браксианцы все вымерли естественным образом.

Тишина растягивается, переходя в неловкость, и я вздыхаю.

— Как насчет того, чтобы придумать, что делать с этими фиолетовыми инопланетянами, если они действительно возвращаются?

Алексис кивает.

— Вот почему мы опоздали, — говорит она. — Мы решили проверить корабль по дороге сюда.

— И? — спрашивает Невада, её глаза проницательны.

Алексис судорожно выдыхает.

— И вообще больше не мигает. Сигнал постоянно горит красным.

Я пододвигаю ещё одну подушку и прижимаю её к себе.

— Что это значит?

— Я думаю, это означает, что они почти здесь. Держу пари, что это какой-то маяк, и я думаю, что их корабль так близко, что они могут оказаться здесь в любой день.

Мы все замолчали. Я смотрю на Драгикса, и он смотрит на вход в кради, его мысли явно где-то в другом месте.

— Если они действительно возвращаются, мы должны быть готовы.

— Хорошо, — говорю я. — Что мы собираемся с этим делать?

Невада встает.

— Ракиз и Дексар переговариваются с некоторыми другими племенами, пытаясь убедить их помочь нам в битве. Проблема в том, что у них нет реальной причины рисковать всем ради нас. В их племенах нет ни одной женщины, подвергающейся риску.

Бет прочищает горло.

— Несколько других племен согласились сражаться в рамках союза, но они недовольны этим.

Я хмурюсь.

— Нам нужно убедить другие племена, что они тоже будут в опасности. Если эти инопланетяне вернутся, вполне вероятно, что они осмотрятся и возьмут всё, что им покажется интересным, верно? Кто сказал, что они не возьмут браксианских женщин?

Элли кивает.

— Это то, что мы пытаемся им донести.

Айви говорит.

— Я думаю, нам нужно пересечь Большую воду и поговорить с королём на другом берегу.

Я поднимаю бровь, открывая рот, когда она объясняет, как зинты похитили её и перевезли через Большую Воду в настоящий город. Может быть, эта планета не так недоразвита, как я думала ранее.

— Что заставит его помочь нам? — спрашивает Невада. — Похоже, ему было плевать, что тебя похитили, а потом он появился как раз вовремя, чтобы сказать нам, чтобы мы отвалили.

Айви закусывает губу и пожимает плечами.

Мы все долго молчим, подавленные.

Элли встает на ноги.

— Уверена, что вы, ребята, устали от путешествия. Почему бы нам не отдохнуть и не встретиться завтра утром? Мы можем провести мозговой штурм ночью и обсудить наши идеи, когда почувствуем себя бодрее.

Другие женщины кивают и меняют тему, некоторые выходят из кради. Невада направляется к нам.

— Ребята, я приготовила для вас кради, — говорит она, и Драгикс напрягается рядом со мной. — Я покажу тебе, где это.

Мы следуем за ней выйдя из кради, и Драгикс замирает, глядя на браксианца рядом с Бет. Браксианец улыбается ей сверху вниз, а Драгикс трясётся рядом со мной, ярость волнами изливается на него.

«Что такое, Драгикс?»

«Этот мужчина. Он выглядит в точности как тот браксианец, который убил мою сестру».

Я вздрагиваю от скрытой ярости в его голосе.

Рядом с нами стоит Невада с озадаченным выражением лица.

— Ты знаешь Зарикса?

Драгикс смотрит на него ещё один долгий миг, и я вижу смерть в его глазах. Мне не следовало приводить его сюда. Не стоило просить его остаться. Для него это особый вид пытки.

— Нет, — говорит он, отворачиваясь, и Невада смотрит на него долгим взглядом, а затем поворачивается, чтобы отвести нас к нашему кради.

Драгикс

Я должен покинуть это место. Всё в этих людях заставляет меня ходить по грани. Этот браксианец… он был так похож на мужчину, который убил Эзру. Тот, кто пронзил её своей огненной палкой, когда она была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

Если я останусь здесь… боюсь, я убью их всех.

— Ты останешься со мной сегодня вечером? — мягко спрашивает Чарли, и я изучаю её красивое лицо. Мне нужно уйти. Но я понимаю, что не могу уйти без ещё одной ночи с ней. Еще одна ночь прикосновений к её нежной коже, поцелуев в её пышные губы, растворения в её невероятном теле. Ещё одна ночь её рук, ласкающих меня, свет её голубых глаз, смотрящих на меня так, будто я знаю ответы на все её вопросы.

— Я останусь сегодня вечером.

Она кивает, одаривая меня дрожащей улыбкой.

— Это прощание, не так ли?

— Да, маленькая двуногая. Здесь ты будешь в безопасности.

Она снова кивает, но не так, словно приняла мои слова. Она всё ещё обдумывает способ убедить меня остаться подольше. Она открывает рот, и я наклоняюсь, довольный тем, как её губы смягчаются под моими, её рот открывается.

Я беру её на руки и отношу к большой куче отрезков меха в углу сооружения, которое браксианцы называют кради. Возможно, я не хочу быть в этом месте с этими людьми, но я могу признать, что они обеспечили для Чарли уют и тепло.

Я осторожно кладу её на меха и смотрю на её раскрасневшееся лицо.

На мгновение мне хочется выть. Реветь. Спросить её, почему она хочет остаться здесь с этими двуногими. Почему она вместо этого не вернётся со мной. Но она хочет быть с другими женщинами своего вида. Желает сразиться с фиолетовыми самцами, которые хотят похитить её на свой металлический корабль.

Я рычу и Чарли моргает, глядя на меня. Я стал слишком близок со своей маленькой двуногой. Когда я уйду отсюда завтра, я должен заставить себя держаться подальше от неё. Иначе я боюсь, что заберу её с собой, прикую к себе до конца её дней.

Уже случилось то, чего я боялся больше всего. Моё бессмертие практически исчезло. Если я завтра не уйду и не вернусь в свою крылатую форму, я… умру. Я знал — когда зинты напали и сумели ранить меня, — что слабею. Что я рисковал потерять свою увеличенную продолжительность жизни. И я всё равно остался в двуногой форме. Чтобы я смог проводить больше времени с Чарли. Я смотрю на неё сверху вниз и заставляю себя использовать свою логику.

Я последний из своего народа. Когда я умру, нас не станет. Навсегда. Браксианцам удастся уничтожить нас окончательно. Я никогда не позволю этому случиться. Как только я попрощаюсь с Чарли, я останусь в крылатой форме до конца своей жизни, если это потребуется.

Голубые глаза Чарли изучают моё лицо.

— Что такое?

— Давай не будем говорить сейчас. Давай просто будем вместе.

Она хмурится, и я наклоняюсь, провожу большим пальцем по мягким линиям между ее бровями, разглаживая их. Затем я целую её губы, глубоко погружаясь в неё, и провожу руками по её телу, отчаянно пытаясь коснуться каждого сантиметра её кожи, оставить на ней себя.

Я могу уйти от неё, но я позабочусь о том, чтобы она никогда не забыла меня.

Она издаёт мягкие, настойчивые звуки подо мной, когда я отрываю свой рот от её и провожу им по её шее. Я вдыхаю её запах и точно так же жажду её, когда стягиваю её тунику через голову.

Боги. Она такая мягкая, такая гладкая, её грудь идеально лежит в моих руках. Я нежно сжимаю их, а затем провожу большими пальцами по её соскам. Она вздрагивает, её голова откидывается назад, глаза затуманиваются, и я делаю это снова. И опять.

— Драгикс…

Её голос — мольба, и я не могу ей отказать. Она освобождается от штанов, и через несколько мгновений моя одежда оказывается в куче рядом с её одеждой.

Если это последний раз, когда я прикоснусь к своей маленькой двуногой, я сделаю всё от меня возможное. Я буду двигаться медленно, запомню все её эмоции.

Её рука скользит вниз, сжимая меня, и я вижу звезды.

Она смеётся над моим низким рычанием и любые мысли, которые у меня были о том, чтобы действовать медленно, вылетают из моей головы

Я чувствую дикую потребность вбиваться в неё, отметить её как свою. Сделать так, чтобы ни один другой мужчина не сравнился с тем, что я могу сделать с ней.

Мысли о том, что к ней прикоснётся другой мужчина, достаточно, чтобы я зарычал, а глаза Чарли расширились. Но я крупный, и я бы никогда не обидел свою крошечную самку.

Я провожу рукой вниз и нежно прикасаюсь к маленькому чувствительному бугорку, который заставляет её застонать. Я ввожу в неё один палец, наблюдая, как её глаза закрываются.

— Мне нужно быть внутри тебя, — бормочу я.

— Да. Войди в меня, — говорит она, сжимая бедрами мою руку.

Я заменяю руку своим членом, прижимая его к ней. Затем я проскальзываю в неё, пока она стонет, наклоняя свои бедра так, чтобы я мог скользнуть глубже.

Я погружаюсь сильнее, чем когда-либо, стону от её жара, когда она сжимается вокруг меня. И вот я глубоко внутри неё, бедра к бедрам, и она со стоном встречает мой взгляд.

Я начинаю двигаться, ее стенки сжимают меня, и я сжимаю её вьющиеся волосы, целую её так, как она учила меня, глубоко проникая языком и требуя её ответа.

У неё перехватывает дыхание, и я прижимаюсь к её губам, ловив её громкие стоны, когда она затряслась и задрожала вокруг меня. Я кончаю вслед за ней, удовольствие пронзает каждый мой нерв, мои конечности дрожат, когда я вбиваюсь в неё в последний раз.

Мои руки скользят к её бедрам, крепко удерживая их, пока я глубоко вбиваюсь в неё, когда она ещё сильнее сжимается вокруг меня, откидывая голову назад.

Как я заставлю себя уйти от неё?

Чарли

Драгикс нежно целует меня в щеку, и меха вокруг меня шуршат, когда он встаёт с постели.

Я открываю глаза.

— Куда ты идешь?

Выражение его лица смиренное, и я прищуриваюсь, глядя на него.

«Я подумал, что так будет проще. Для нас обоих».

— Ты уходишь, да? Ты просто собрался улизнуть отсюда, даже не попрощавшись. — Я издала сдавленный смешок. — Я никогда не считала тебя трусом, Драгикс.

Его глаза обостряются. Выражение его лица теперь отстранённое, будто он мысленно уже ушел.

Я отбрасываю меха и встаю, не обращая внимания на то, что голая.

Глаза Драгикса скользят по моему телу, прежде чем он поборол себя и вернул взгляд обратно к моему лицу.

— Будь осторожна, маленькая двуногая.

Я уставилась на него в шоке.

— Ты угрожаешь мне сейчас?

— Я тот, кого здесь боятся воины. Ты должна помнить об этом.

— Иди на хрен. — Он делает шаг вперед, его глаза сверкают, и я поднимаю руку. — Почему ты затеваешь ссору? Так будет легче оставить меня в таком состоянии? — Он молчит, а я смеюсь. — Верно. Ты знаешь, что тебе можно не уходить. Ты мог бы остаться здесь. Со мной. Помоги нам отбиться от того, что грядёт. Будь со мной, Драгикс.

Я практически умоляю, а его лицо с каждой секундой становится холоднее и отчужденнее. После прошлой ночи… мысль о том, что я больше его не увижу… что-то ломается внутри меня.

— Мне здесь не место, — говорит он. — Это не мои люди.

— Я знаю, что это не так. Но… они могли бы стать ими. По крайней мере, ненадолго.

Он скалит зубы, и я понимаю, что это худшее, что я могла сказать. Он поворачивается и выходит из кради, а я натягиваю штаны, ругаясь и засовывая в них ноги.

Удивительно, но он ещё не улетел, когда я выпадаю из кради, всё ещё натягивая рубашку через голову. Он идёт к воротам лагеря, не обращая внимания на нескольких браксианцев, которые так рано проходят по лагерю.

Солнце встаёт, заливая землю тёплым светом. Воздух прохладен и свеж, и моё сердце разрывается.

Я следую за ним, бегу, чтобы догнать его широкий шаг. А потом толкаю его за один из кради. Только тот факт, что на моей стороне внезапность, это сработало, и он на мгновение становится шокированным, прежде чем его лицо снова становится жестким.

— Местные жители могут умереть, Драгикс.

Он молчит, а я смотрю на него.

— Тебе всё равно, да?

— Я говорил тебе. Я забочусь только о тебе.

Я совершила ошибку, наделив его человеческими эмоциями. Представляя, что он чувствует по-человечески. Он никогда не сможет увидеть дальше своей ярости и боли, чтобы помочь браксианцам, даже если это означает также помощь мне и другим женщинам.

Я отступаю. Я выставила себя идиоткой, гоняясь за ним. Мы оба согласились на это. Он собирался высадить меня здесь и улететь. Я та, кто попросила его остаться на ночь.

Виновата.

Он смотрит на меня, эти золотые глаза суровы. Но что-то мерцает в них, когда мы смотрим друг на друга, и его рот сжимается, как будто он сопротивляется словам, которые хочет сказать.

Я прочищаю горло. Я сделала то, что поклялся никогда больше не делать. Я привязалась к мужчине, который, как я знала, причинит мне боль. Может, это и не физическая боль, но она всё равно достаточно мучительна, чтобы убить меня.

— Тогда нет смысла затягивать. — Я отступаю. — До встречи, Драгикс.

Он кивает, его лицо непроницаемо. Но я уже знаю его достаточно хорошо, чтобы видеть муку в его золотых глазах.

— До встречи, Чарли.

Глава 13

Чарли

Я чувствую, как будто меня разрезали и оставили истекать кровью. Но я делаю счастливое лицо и пытаюсь объяснить, почему Драгикс решил не помогать нам.

Очевидно, что другие женщины не понимают, но они всё равно принимают мои объяснения. У нас есть заботы поважнее, и после очередной встречи мы решили, что некоторые из нас отправятся в племена, которые до сих пор не согласились вступить с нами в союз.

Завтра я отправлюсь в племя, которое находится недалеко от моря, которое местные называют Большой водой. Судя по всему, короля племени зовут Кхакс. Его племя давно не появлялось и только недавно вернулось в эти места. Ракиз описал воинов Кхакса как дикарей, что, учитывая, насколько жестоки эти воины на тренировках, заставляет меня нервничать.

Но нам нужны союзники. Я отчётливо помню длинные палки, которыми инопланетяне били нас током. Если у них есть другое подобное оружие, нам нужно найти способ вывести его из строя, прежде чем они используют его против нас.

Браксианцы — крутые сукины дети, но они по-прежнему вооружены только мечами и арбалетами.

Я возвращаю своё внимание к настоящему, когда Айви касается моего колена.

— Как дела? — мягко спрашивает она.

Мои глаза горят, и я прижимаю к ним ладони. Мы сидим в том же кради, что и вчера, только остальные уже разбрелись по своим делам. Зои давит в углу какие-то душистые травы и сочувственно смотрит на меня, когда я убираю руки от лица.

— Я… ещё стараюсь, — признаюсь я. — Кто бы мог подумать, что я влюблюсь в дракона, который похитит меня и утащит к себе логово? Звучит, как дерьмовая сказка.

Зои ухмыляется мне через всю комнату.

— Знаешь, оригинальные сказки намного хуже, чем легкие сказки, которые нам рассказывали в детстве. Если бы это была действительно дерьмовая сказка, дракон бы съел тебя и использовал твои кости, чтобы выковыривать твою плоть из своих зубов.

Мы с Айви долго смотрим на неё, и она краснеет.

— Извини, — бормочет она, и мы смеёмся.

Приятно посмеяться над чем угодно.

— Он, по сути, социопат, — бормочу я. — Он не заботится ни о ком, кроме меня, и даже это сейчас кажется сомнительно.

Айви наклоняет голову.

— Ты пыталась обращаться с ним, как с человеком.

Я пожимаю плечами. Её слова повторяют то, о чём я подумала раньше. Драгикс не человек. Я «знаю» это. Но всё же…

— Верно… И я так долго была одна. Мой бывший… он был жестоким. Мне было плохо. И я не думаю, что он когда-либо по-настоящему любил меня. Я не думаю, что он умел любить. Я была молода и одинока, оплакивала свою семью, и он хотел меня, потому что я выполняла своё предназначение. Он мог доминировать. Причинять боль. Когда Драгикс похитил меня, одной из первых вещей, которую он сказал, было: «Я увидел тебя и взял тебя. Я Драгикс. Я делаю то, что хочу».

Слёзы текут по моему лицу, и я смахиваю их. Через кради глаза Зои увлажняются от сочувствия, и Айви обнимает меня за плечи.

— Ты думаешь, что они одинаковые.

— Да… нет… я не знаю.

— Драгикс когда-нибудь… причинял тебе боль?

— Нет. Никогда. На самом деле он был одержим идеей исцелить меня. Когда мы впервые встретились, он был не более чем зверем. Но он всё же был осторожен со мной. Я просто… я беспокоюсь, что проблема во мне. Что меня интересуют только эмоционально недоступные, собственнические мужчины.

Айви кивает.

— Я понимаю, но два парня — это не шаблон. Нельзя сравнивать жестокого мудозвона с Земли с инопланетным драконом на Агроне. Я знаю, что заманчиво попытаться «разобраться» в них, чтобы было меньше мороки и боли. Но ты думаешь, что, обвиняя себя и помещая Драгикса в одну категорию с бывшим, ты почувствуешь себя лучше?

— Нет. Нет, совсем нет. Я просто скучаю по нему. Жизнь на той горе была простой, понимаете?

Она кивает.

— Я понимаю. Мужчины отстой.

Мы с Зои смеёмся, но лицо Айви серьёзно, хотя глаза её блестят.

— Я понимаю, каково это — влюбиться в парня, которого даже на этой планете считают варваром, что действительно требует некоторых затрат нервов. Врекс жил отшельником в лесу, пока мне не удалось его цивилизовать.

Она улыбается нам, и она выглядит такой счастливой, такой довольной, что я внезапно пытаюсь подавить возникшую зависть, желая всей душой, чтобы Драгикс был со мной прямо сейчас.

Ухмылка исчезает, и она сжимает мою руку.

— Будет лучше, обещаю. Просто это займёт время. К счастью, у тебя более чем достаточно вещей, на которые можно отвлечься прямо сейчас.

Я смеюсь.

— Это точно. Какой-нибудь совет для завтрашнего разговора с тем племенем?

— Не позволяй им запугать себя. Сохраняй хладнокровие и объясни, что это будет значить для них, если этим фиолетовым ублюдкам дадут полную свободу действий на этой планете.

Я киваю, и мы наблюдаем, как Зои пересыпает травы в маленькую деревянную миску. В основном она молчала, её мысли явно были где-то в другом месте, и она смотрит на меня.

— Хотела бы я пойти с тобой.

— Можно же, — говорю я удивленно. Я не думала, что она захочет пойти.

Она качает головой.

— Тагиз сойдет с ума.

Айви смотрит на меня, а затем прищуривается на Зои.

— Он командует тобой, девочка? Ты знаешь, что не можешь позволить этим воинам делать что им заблагорассудится. Если бы они думали, что мы проглотим их дерьмовое отношение к нам, они бы днём и ночью держали нас в безопасности в наших кради.

Я смеюсь над этой мыслью, и Айви улыбается мне. Затем она возвращает своё внимание Зои, которая краснеет.

— Это не так. Я имела в виду… он определенно властный, но я думаю, что это у браксианцев в крови. Просто… он тот, кто спас меня, и он, кажется, считает своей обязанностью следить за тем, чтобы я была в безопасности, каждое мгновение каждого дня. Он относится ко мне как к пациенту.

Нижняя губа Зои выпячена, а огромные глаза раздраженно расширены. Она похудела с тех пор, как я видела её в последний раз, а её острые ключицы и высокие скулы придают ей хрупкий вид. Её кожа бледная и безупречная, с несколькими крошечными веснушками, разбросанными по её маленькому носу, и её темные волосы рассыпаны вокруг её плеч.

— Ну, — говорю я, — к сожалению, ты страдаешь неизлечимой красотой.

Зои смотрит на меня, и я смеюсь.

— Девочка, я всю жизнь была самой маленькой в классе, я понимаю.

Айви вмешивается:

— Добавь еще тот факт, что ты чуть не умерла на глазах у Тагиза, и он, вероятно, борется со всеми теми инстинктами, которые делают браксианцев такими классными в постели, но с которыми так много мороки, чтобы выбраться из мехов. Даже человеческий парень хотел бы заботиться о тебе, но тебе придётся показать ему, что он тебе не нужен в качестве няньки.

— Как мне это сделать?

Зои плачет, и я посмотрела на неё.

— Это большой шок для любого браксианца. Выплесни всё, как на духу.

Она становится ярко-розовой и кусает нижнюю губу.

— Я поцеловала его, — признается она.

— Оооо, девочка, — воркует Айви. — Я знала, что в тебе это есть.

Зои теперь ярко-красная.

— Я тоже гордилась собой, пока он не оттолкнул меня и не сказал, что не хочет причинить мне боль.

Ууу.

— Есть только одна возможность, — говорю я, и Зои посмотрела на меня. — Докажи ему, что ты сильнее. Но ты не сможешь этого сделать, пока тебе действительно не станет лучше. Если ты будешь слишком напрягаться и в конечном итоге потеряешь сознание или что-то в этом роде, ты просто докажешь, что он прав.

Айви кивает.

— А пока, если ты хочешь, чтобы он перестал видеть в тебе пациента, вам нужно избегать любых разговоров о твоём здоровье, — говорит она. — Это то, что я бы сделала в любом случае. Говори с ним только в том случае, если речь идет о чем-то другом, и он скоро всё поймет.

Зои моргает, а затем её глаза становятся жесткими.

— Ты права. Я — медсестра. Весь чертов день я имела дело с напористыми докторами и трудными пациентами. Я могу справиться с одним браксианцем.

Айви ухмыляется и стреляет в меня взглядом, и я смеюсь. Я не могу дождаться, чтобы увидеть этот фейерверк.

— Вот это дух, — говорит Айви.

Драгикс

Я чувствую Чарли призрачной тенью внутри себя. Моя маленькая двуногая в моей крови, в воздухе, которым я дышу. Всё напоминает мне о ней, от леса, который она любила исследовать, до реки, в которой она когда-то купалась обнаженной.

Даже греться на солнышке на вершине моей горы не доставляет никакого удовольствия. Я продолжаю открывать один глаз, ожидая увидеть Чарли, неторопливо выбирающуюся из моего логова, с улыбкой на лице, когда она умоляла меня взять её с собой в полёт.

Майз поднимается по лестнице и садится рядом со мной, глядя на равнины внизу.

— Здесь тихо без Чарли, — говорит она, игнорируя мой рык.

«Она принадлежит другим двуногим».

— А ты? Где твоё место, Драгикс?

«Здесь». Один. Навечно.

Тёмные глаза Майз смотрят на меня, и я показываю ей края своих зубов. Она закатывает глаза, чего я никогда не видел, пока Чарли не начала жить с нами. Она стала постоянно демонстрировать свою непочтительность.

Это зрелище так сильно напоминает мне Чарли — то, как она дразнила меня, надеясь заставить меня зарычать, чтобы она смогла смеяться от удовольствия, — и теперь я больше не могу даже смотреть на Майз.

Я встаю на лапы, не обращая внимания на её вздох, расправляю крылья и оставляю свою гору позади.

Я летаю над своей территорией, рассеянно сканируя её в поисках зинтов, браксианцев или красивой темноволосой женщины, возвращающейся ко мне.

Я отбрасываю эту мысль и делаю крен влево, бросаясь на охоту. Затем я направляюсь к реке, где Чарли впервые увидела другую двуногую самку.

Если бы я никогда не позволял ей покинуть своё логово, она бы не заговорила с остальными. Они бы подумали, что она мертва, и оставили бы нас в покое. В конце концов, Чарли смирилась бы со своей судьбой. Она бы осталась со мной.

«Это сделало бы меня не лучше самца, причинившего ей столько боли и страданий».

Я сердито смотрю на большой корабль, наполовину утонувший в реке. Идея решения любых проблем с фертильностью, которые есть у браксианцев… это не очень хорошая мысль. Меня это совсем не радует. Я был бы счастлив, если бы они вымерли естественным путем. Конечно, даже моя мать не ожидала бы от меня, что я буду активно помогать процветанию браксианской расы.

Я приземляюсь в реку, изучая корабль. Тогда я, мысленно закатывая глаза от себя же, начал толкать его. Я силён, но корабль лежал здесь десятилетия. Я использую свои когти, чтобы разгрести русло реки, отталкивая камни в сторону, а затем вкапываюсь, снова с рёвом толкая корабль.

Я толкаю, пока он не оказался на берегу реки, больше не загрязняя воду — если это действительно источник проблем браксианцев.

Возможно… возможно, однажды Чарли увидит это. И, может быть, она будет знать, что даже если бы я не смог остаться с ней, не смог бы окружить себя своими врагами, я не чудовище.

Мне приходит в голову мысль, настолько отвратительная, что я реву, пламя окружает меня, когда я теряю контроль.

Чарли красивая и смелая, и она… сияет. Браксианские самцы будут сражаться, чтобы завоевать её. Если она не найдет дорогу домой на свою планету, в конце концов она спарится с одним из них. У них будут детёныши.

Я смотрю на корабль. Возможно, теперь у них будет больше шансов родить дочерей с её мягкими вьющимися волосами и темно-синими глазами.

Мне требуется больше самоконтроля, чем когда-либо раньше, чтобы не столкнуть корабль обратно в воду. Чтобы не сжечь этот мир. Не лететь в лагерь браксианцев и похищать Чарли оттуда, где её, скорее всего, обнюхивают другие самцы.

Я дрожу от ярости и только мысль о её лице и разочаровании в её глазах, удерживает меня от глупых порывов.

Глава 14

Чарли

Мы уезжаем рано утром. Зои была вынуждена признать, что она ещё не готова к путешествию, даже если бы хотела. Но по тому, как она скорчилась и перешептывалась с воином по имени Хьюекс, очевидно, что она что-то замышляет.

Хорошо ей.

От этого визита многое зависит. Ракиз уже ведёт переговоры с другим племенем, и, по-видимому, его союзник Дексар — пара Алексис — делает то же самое. Сегодня они вернутся в лагерь, а пока настала наша очередь действовать. Они доверяют нам убедить Кхакса — короля племени, которого они считают варварским, — помочь нам в бою.

Мои глаза отяжелели и словно набиты песком, после бессонной ночи. Судя по сочувственному взгляду Элли, которая только что взглянула на меня, мне не нужно зеркало, чтобы понять, что они, скорее всего, также опухшие и красные.

Сказать, что я скучаю по Драгиксу, значит ничего не сказать. Интересно, что он делает сейчас. Он мог быть в наших горячих бассейнах, летает над лесом, дремлет на вершине своей горы. А может…

Достаточно.

— Она не причинит тебе вреда, — говорит Жозет. — Её зовут Вари.

Я заставляю себя сконцентрироваться на настоящем и улыбаюсь одному из браксианцев, который едет с нами. Его зовут Жозет, и он выглядит так, будто его лицо треснет, если он улыбнётся мне в ответ. Он указывает на одного из немного устрашающих зверей, которых они называют «мишуа», и я сглатываю, когда он смотрит на меня красными глазами.

— Вари, да? Рада познакомиться с тобой.

Я медленно подношу руку к её лицу и, когда Жозет не возражает, глажу её по носу. Её чешуя сильно отличается от чешуи Драгикса, но ощущение её под своей рукой всё ещё заставляет мое горло сжиматься.

Она смотрит на меня и тихонько фыркает, но когда я убираю руку, она подталкивает её, побуждая меня погладить её еще немного.

Я смеюсь.

— Избалованная девушка.

Лицо Джозета остается пустым, но его глаза мерцают, когда он легонько шлёпает ее по боку.

— Они все избалованы. Меньшего они не потерпят.

— Я бы тоже, — говорит весёлый голос, и я оглядываюсь через плечо на Вивиан.

— Что ты здесь делаешь так рано?

— Я еду с тобой.

Джозет вздыхает, и Вивиан игнорирует его.

— Я всегда остаюсь позади, — говорит она мне. — Я отчаянно нуждаюсь в приключениях.

Я поднимаю бровь. Почему-то в лагере воинов на чужой планете Вивиан выглядит безупречно. Она сделала что-то со своими глазами, чтобы затемнить ресницы, и её волосы ниспадают на спину, словно золотой шелк. Её платье сидит так, будто оно было сшито на заказ, но стальной взгляд в её глазах предупреждает меня, что, хотя она может заботиться о своей внешности, она не легкомысленна.

— Если ты уверена. Джозет сказал, что нам нужно ехать быстро, если мы собираемся вернуться сегодня днем. В противном случае нам придется где-то разбить лагерь.

Вивиан весело смотрит на меня.

— Чего мы ждем?

Джозет что-то бормочет и уходит, чтобы поговорить с другим браксианцем. Они болтают несколько мгновений, а затем другой парень долго смотрит на Вивиан, прежде чем, наконец, кивнуть.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Это Дювикс, — говорит она. — Он всё равно собирался поехать с вами, ребята, а теперь Жозет говорит ему, что ему придётся ехать со мной. — Она смотрит на меня и закатывает глаза. — Мишуа не разрешают женщинам ездить на них. Как и всё остальное на этой планете, они настолько примитивны, насколько это возможно.

Мишуа смотрит на Вивиан, и Вивиан сужает глаза в ответ.

— Могли ли они… понять тебя?

— Кто знает. В любом случае, Дювикс и Жозет всё ещё злятся на меня. Когда мы всё ещё пытались найти вас, ребята, был только один человек, на которого можно было рассчитывать, чтобы флиртовать с браксианцами для получения информации. Информация, которая была нужна Неваде, чтобы она знала, где вас всех искать.

Я не могу не улыбнуться.

— И ты была этим человеком.

— Верно. Я сделала то, что должна был сделать, чтобы помочь — единственный набор навыков, который у меня есть, на самом деле.

Её тон самоуничижительный, и я хочу сказать ей, чтобы она не говорила о себе всякой ерунды. Но я точно знаю её недостаточно хорошо для этого.

— Итак, — продолжает она, — этих парней наказали, когда Ракиз выяснил, кто выдал самую ценную информацию. Они всё ещё недовольны этим.

Я смотрю на неё.

— Дай угадаю, ты не особо расстраиваешься из-за их отношения к тебе.

Она пожимает плечами.

— Они посмотрели на меня и увидели легкомысленную особу, которая заигрывала со всеми, кто дышал. Я научила их не судить о книге по обложке.

Я улыбаюсь, когда возвращаются воины с мрачными лицами.

— Знаешь что, я думаю, мы станем хорошими подругами.

Вивиан переплетает свою руку с моей, пока мужчины седлают мишуа.

— Я тоже так думаю.

Подготовка не заняла много времени, Жозет успокаивает меня, когда я сажусь на мишуа. Он не сказал ни слова, когда я передала ему свой матерчатый мешок, просто прикрепить его к седлу, прежде чем он показал мне, где держать мишуа.

Походка мишуа совсем не похожа на лошадь. Гораздо ухабистее, и если бы Жозет не обнимал меня за талию, я бы, скорее всего, свалилась с Вари, пока она шаталась по дороге.

Мы в том же лесу, который Драгикс исследовал вместе со мной. Или, по крайней мере, я исследовала его, а он наблюдал за моим лицом, улыбаясь моим реакциям. Я продолжаю смотреть на небо, ожидая увидеть, как он летит над головой, но он явно либо вернулся на свою гору, либо охотится где-то ещё.

Солнце скоро будет высоко в небе, и мы не останавливаемся на обед. Джозет протягивает мне бурдюк с водой и немного вяленого мяса, и я жую, когда мы выходим из прохладной тени леса на широкую открытую равнину.

Воины в полной боевой готовности, и это заставляет меня нервничать. Я постоянно сканирую окружающее пространство, желая надеть шорты и майку, пока капли пота катятся по моей шее. Сегодня влажно, и я практически чувствую, как слипаются мои волосы, а Вивиан почему-то всё ещё выглядит великолепно. Её лицо раскраснелось, но она выглядела так, будто играла в теннис на крытом корте с кондиционером.

Я прищуриваюсь, глядя на неё, когда Жозет и Дювикс приближают своих мишуа, чтобы поговорить

— Я могла бы возненавидеть тебя, — говорю я, и она разражается смехом.

Если бы Драгикс был здесь, он бы медленно ухмыльнулся и снял с меня одежду. Ему нравились мои растрёпанные волосы, и он часами играл с моими кудрями, пока мы разговаривали.

— У тебя снова такое выражение лица, — говорит Вивиан.

Я открываю рот, чтобы ответить, но мишуа начинают подниматься на холм, и я хватаюсь за один из рогов Вари.

Как только мы оказываемся на вершине холма, появляется группа браксианцев с мечами в руках.

— Мы здесь, чтобы поговорить с Кхаксом, — говорит Джозет. — Это имеет жизненно важное значение.

Воины долго изучают нас, а затем перешептываются между собой.

— Сдайте оружие, — говорят они, и Жозет фыркает.

— Нам поручили защищать этих женщин, — сказал он.

Один из других воинов скалит зубы.

— Вы считаете, что мы причиним вред женщинам?

Вроде всё идёт хорошо.

Вивиан потягивается, подчеркивая её внушительную грудь и тонкую талию, и это движение привлекает внимание каждого мужчины.

— Я бы хотела уже слезть с этой мишуа, — мурлычет она. — Вы же не думаете, что наши защитники оставят нас совершенно беззащитными, правда?

Мне как-то удаётся сдержать улыбку. За последние несколько часов я узнала, что Вивиан много чего может, но беззащитность никогда не была её частью характера. Под великолепным лицом скрывается острый ум, и безжалостная приверженность делать всё, что необходимо.

До сегодняшнего дня я бы не выбрала Вивиан, если бы мне нужен был кто-то за моей спиной. Даже я была повинна в том, что судила её по внешнему виду.

Воины колеблются, а затем смотрят на меня. Я улыбаюсь им, как я надеюсь, кокетливой улыбкой, но прекрасно понимаю, что у меня никогда не будет ни капли сексуальной самоуверенности Вивиан.

— Ладно, — хрипло говорит первый воин. Они поворачиваются, чтобы уйти, и Жозет смотрит на Вивиан и фыркает.

— Тебе есть что сказать? — ласково спрашивает она.

Он качает головой, и мы топаем к лагерю.

Я кусаю губу, пока мы не въезжаем в ворота лагеря. Один из воинов указывает на загон мишуа, и мы спешиваемся, передавая мишуа группе воинов, которые забирают их у нас.

— Подожди, — говорю я. — Можно мне эту сумку?

Джозет передает её мне, и мы следуем за воинами, встретившими нас у входа в лагерь.

Понятно, что этот лагерь гораздо более временный, чем тот, из которого мы только что приехали. В то время как Ракиз и Невада делят ташив — хижину, также используемую для встреч, — здесь нет такой постройки. И если кради в лагере Ракиза выстроены ровными рядами, то кради здесь расставлены, казалось бы, без всякого смысла, так что нам приходится обходить их, следуя за воинами.

Эти браксианцы носят набедренные повязки до колен, каждая с длинным разрезом по бокам, и ничего больше. Они выглядят опасными, злыми и недружелюбными, когда мы идём по их лагерю с Жозет и Дювиксом.

Они ведут нас в большую общую зону. Члены племени сидят на камнях вокруг костра, который, благодаря нынешней жаре, не горит. Члены племени стоят перед огромным валуном, выдолбленным в смутном подобии трона.

Я понимаю, что здесь нет абсолютно никаких женщин. Мы встретили нескольких из них по пути через лагерь, их глаза были широко раскрыты и любопытны, но это сборище явно представляет собой какой-то мужской клуб.

Потрясающе.

На троне восседает браксианец. Лицо у него каменное, а нос явно сломан один или два раза. Он первый браксианец, которого я когда-либо видела с опрятной бородой, и я не могу не пялиться на него. Я предполагаю, что это Кхакс.

— Странные женщины, — бубнит он. — Откуда вы?

Вивиан выходит вперед и объясняет, как мы сюда попали и почему нам нужна его помощь. Я не спускаю глаз с Кхакса и с облегчением вижу намек на интерес на его лице, когда она рассказывает ему о нашей ситуации.

Он ёрзает на своём троне.

— И ты надеешься извлечь выгоду из нашей репутации в бою.

Я моргаю. По правде говоря, Невада сказала, что они злобные дикари, и было бы здорово переманить их на нашу сторону. Она ничего не сказала о репутации племени.

Вивиан не запинается.

— Верно, — говорит она, одаривая его милой улыбкой.

Он фыркает, но долго задумчиво смотрит на нас.

— Мы не из тех, кто вступает в союз с такими племенами, как у Ракиза, — наконец говорит он. — На самом деле, мы никогда не стремились к какому-либо союзу с браксианскими племенами в этой части Агрона.

Я прочищаю горло.

— И много вы выиграли от этого замкнутого круга? Или вы не думаете, что союз с племенем Ракиза может открыть возможности для вашего племени?

Он хмурится.

— У нас есть всё, что нам нужно.

У него твердая челюсть, и я оглядываюсь и вижу, что его воины косятся на нас. Вивиан вздыхает, но смотрит на меня, пожимая плечами. У неё нет идей.

Я сомневаюсь, но у меня есть последняя карта. Я поднимаю свой матерчатый мешок, и он поднимает бровь, когда я приближаюсь к нему. У меня разрывается сердце, когда я протягиваю сверток, и моя рука дрожит. Один из его охранников делает шаг вперед, но Кхакс поднимает руку и тянется к ней.

Несмотря на моё опустошение, мне приходится улыбаться, когда он заглядывает внутрь и его рот открывается. Он встречается со мной взглядом, и я заставляю себя говорить, несмотря на ком в горле.

— Жест доброй воли, — говорю я. — Мы хотели бы получить вашу поддержку.

Он вытаскивает одну из чешуек Драгикса, и я сжимаю руки, чтобы не потянуться и не вырвать её у него. Он мерцает великолепным цветом морской волны на солнце, но следующая, которую он достанет, темно-зеленая или темно-синяя.

Члены племени перешёптываются при виде чешуи.

— Мне было бы интересно узнать, как они оказались у вас, — говорит Кхакс.

Я улыбаюсь ему.

— Это история для другого дня.

Он смотрит на меня, а я молчу. Он не получит эту информацию от меня.

Наконец, он медленно кивает нам. Не знаю, что означает этот кивок, но заставляю себя повернуться, и мы гуськом удаляемся с поляны.

Я зажимаю рот, пока мы возвращаемся к мишуа, Жозет и Дювикс угрожающе идут рядом с нами.

Вивиан подталкивает меня.

— Ты уверена, что откажешься от этой чешуи?

— Да. — Нет. Она смотрит на меня, и я вздыхаю. — Я уже сделала это сейчас. Кроме того, Ракиз сказал, что это племя известно своими стратегиями в бою. Если из-за Кхакса мы выиграем войну или снова окажемся в плену, это того стоит.

Она кивает, и Жозет помогает мне взобраться на мишуа. У меня до сих пор лежат драгоценные чешуйки под подушкой. Их великолепный серебристо-голубой цвет, который напоминает мне солнце, сияющее на чешуе, пока он дремал на вершине своей горы.

Следующие несколько часов проходят быстро, мы все погрузились в собственные мысли. Так как мы ушли так рано, и наша беседа с Кхаксом была не очень продолжительной, мы вернулись в лагерь к полудню.

Невада ждёт нас, когда мы соскользнем с мишуа.

— Ракиз на встрече с Дексаром и некоторыми другими королями племени. У нас есть… новости.

Судя по болезненному выражению её лица, я предполагаю, что это плохие новости.

Вивиан хмурится.

— Что случилось?

— Они здесь. Наши разведчики заметили их возле леса Сенекс. Они охраняют свой корабль, но остальные, кажется, рассредоточились и охотятся. За нами.

— О боже. — Я вытираю потные руки о штаны. — Как, чёрт возьми, они приземлились, что никто не заметил?

Невада пожимает плечами.

— Глубокой ночью. Один из часовых Дексара заметил какие-то странные огни и сообщил об этом. Когда Дексар отправил туда разведчиков…

— Что?

— Инопланетяне атаковали. Они убили двоих разведчиков. Один из них был ранен, но сумел вернуться в лагерь и предупредить Дексара.

Я смотрю на неё.

— Они знают, что мы знаем, что они здесь.

Невада кивает, и впервые она выглядит измученной.

Вивиан подходит ближе и гладит её по руке.

— Почему бы тебе не отдохнуть?

Невада качает головой.

— Есть ещё кое-что. Алексис и Бет откладывают свои брачные церемонии. Они хотели подождать, пока мы не соберёмся все вместе. — Чувство вины настигает меня. Если бы я не узнала об этой угрозе, ушла бы я вообще от Драгикса? Я концентрируюсь на Неваде, она продолжает: — Алексис и Дексар должны были устроить грандиозную церемонию в своём лагере, но с этой угрозой…

Я хмурюсь, не понимая. Похоже, Вивиан это понимает.

— Они хотят спариться на случай, если Дексар погибнет, — голос у неё пустой.

Невада кивает, проводя рукой по волосам. Она выглядит измученной, и я уверена, что если бы Ракиз увидел её прямо сейчас, он бы приказал ей отдохнуть.

Конечно, она, скорее всего, точно сказала бы ему, что он может сделать с этим приказом. Если я чему и научилась, наблюдая за Невадой и Ракизом, так это тому, что они оба вспыльчивы. Но они также быстро мирятся — постоянно затаскивают друг друга в темные углы и крадут личные минуты, когда могут.

У меня было такое — ненадолго — с Драгиксом. У нас была эта страсть, эта… потребность.

— Чарли?

— Извини. Я отключилась. Какая разница, если Дексар… падёт?

Невада вздыхает.

— Алексис сможет править своим племенем без него. По крайней мере, в краткосрочной перспективе. Боже, я не могу поверить, что мы вообще говорим об этом. Что за дерьмо.

Вивиан вздыхает.

— Дерьмо — это точно. Когда церемония?

— Сегодня. Они решили, что лучше всего это сделать немедленно. А потом мы планируем начать войну.

Я вздрагиваю, пока мы следуем за Невадой к кради, которую Алексис использовала с Дексаром, пока она здесь. Она выглядит бледной, но глаза её тверды и решительны. Айви, Бет и Зои здесь, и, судя по выражению их лиц, им не удалось её развеселить.

— Как дела? — спрашиваю я, и она слегка улыбается мне.

— Я в порядке. Просто… Дексар так ждал этого, чтобы сделать это должным образом перед нашим племенем. Он говорит, что у нас будет ещё одна церемония, но это не то же самое. Так не должно быть, — заканчивает она шёпотом.

Я не знаю, что сказать. Она права. Так не должно было быть.

Бет подходит ближе и становится на колени у её ног.

— Ты его любишь?

— Конечно.

— Тогда это просто шанс показать эту любовь своей семье и друзьям. Не позволяй им украсть это у тебя. Не позволяй им замарать это.

Из глаз Алексис падает слеза, и она вытирает её.

— Как ты стала такой мудрой?

Бет ухмыляется, и мы все поворачиваемся, когда входит Элли. Сегодня её живот кажется больше, и если бы она была на Земле, я бы сказала, что срок пять или шесть месяцев. Но эта математика точно здесь не работает.

Она улыбается, когда видит, куда я смотрю.

— Браксианские дети большие, — говорит она. — Мони говорит, что они также обычно появляются раньше, чем наши дети.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Теперь, когда меня не тошнит от всего, что я ем, я чувствую себя прекрасно. Я просто не могу дождаться встречи с этим маленьким мальчиком или девочкой. — Она смотрит на Алексис. — Как ты относишься к церемонии на закате?

Алексис улыбается, и на этот раз большая часть печали ушла.

— Звучит прекрасно. Скажи моему властному браксианцу, что ему не разрешено видеть меня до церемонии. Некоторые традиции до сих пор священны.

Мы все смеёмся и следующие несколько часов говорим обо всем, кроме инопланетян, которые только что приземлились на Агроне.

Глава 15

Чарли

Алексис выглядит невероятно. Её длинные светлые волосы собраны в элегантную прическу, а платье ледяного синего цвета идеально сочетается с её глазами.

Вивиан накрасила, что, по-видимому, является здешней традицией для брачных церемоний, её губы в глубокий вишнево-красный цвет, а глаза слегка подвела краской для век.

На голове у неё корона, блестящие драгоценности блестят так, словно горят на солнце.

Она стоит рядом с Дексаром, и они смотрят только друг на друга, когда произносят слова, которые скрепят их союз.

В груди так тесно от боли.

Один из воинов Дексара делает шаг вперед, и я обмахиваю лицо. Зачем-то зажгли костёр, пока солнце садится, ещё было тепло.

Я хмурюсь, когда воин берёт Алексис на руки и идёт к огню. Я напрягаюсь, и Невада кладет руку мне на плечо.

— Тсс, — бормочет она. — Смотри.

Она опускает руку к животу, и мои глаза расширяются, когда я понимаю, что она тоже беременна.

Эти браксианские воины не теряют времени даром.

Я возвращаю своё внимание туда, где Дексар встал на противоположной стороне костра, а затем я смотрю, как воин подбрасывает Алексис в воздух высоко над огнём. Она парит над пламенем и приземляется на руки Дексара, её улыбка ослепляет.

Я смотрю на Неваду, и она ухмыляется, глядя на моё лицо.

— В племени Дексара этого не делают, но когда он услышал о нашей традиции, он сказал, что это звучит так, как будто это олицетворяет отношения между ним и Алексис.

Я поворачиваюсь к счастливой паре. Руки Алексис обвивают шею Дексара, и его губы на её губах, пока они игнорируют возгласы толпы.

— Эта часть должна была быть позже, — смеётся Невада.

Ракиз делает шаг вперед и что-то шепчет Дексару, который с ухмылкой отрывает рот от Алексис. Затем он снова ставит её на ноги и делает вид, что отрывает от неё руки, подняв их вверх.

Толпа смеётся, и Ракиз вручает ему два золотых браслета.

— Лекси, — говорит Дексар, и мои глаза наполняются слезами от чистой любви на его лице. — Эти браслеты олицетворение нашей связи. Сильная, верная и нерушимая. Ты примешь их?

Алексис плачет.

— Да.

Дексар застегивает золотые ленты вокруг её запястий, а затем Бет делает шаг вперед, протягивая Алексис её собственные ленты.

Алексис улыбается ему сквозь слезы.

— Дексар, — говорит она надтреснутым голосом и судорожно вздыхает. — Эти браслеты олицетворение нашей связи. Сильная, верная и нерушимая. Ты примешь их?

Его зеленые глаза практически светятся, когда он кивает.

— Приму, — торжественно говорит он, и она застёгивает ленту на запястьях своего воина.

Невада наклоняется ко мне.

— Этим действием она всем говорит, что она равна ему, а он ей, так же, как и она ему, — бормочет она.