Пленительный обман

Глава 17

Анна сидела перед зеркалом, а Лиззи причесывала ее. Она честно выполняла наставления матери, стараясь привлечь внимание графа, но их разговоры·не выходили за привычные рамки. Лорд Хаверфорд был серьезным мужчиной, не склонным к флирту и прочим глупостям. В отличие от Рома.

Сердце заныло при мысли о нем. Она на мгновение прикрыла глаза, затем открыла их и посмотрела на свое отражение в зеркале. Под глазами пролегли тени. Темные круги свидетельствовали о бессонных ночах или о тех тревожных снах, которые преследовали ее, когда ей удавалось заснуть. Большинство ночей она лежала без сна. Мысли вертелись в голове, как ворох осенних листьев, подхваченных порывом ветра. Она тосковала по Рому.

Это никуда не годится. Она обещана другому мужчине и не имеет права на подобные желания. Но сердце не желало прислушиваться к голосу разума, оно стремилось к мужчине, который одним своим прикосновением пробуждал в ней радость и упоение жизнью. Она и сегодня пробовала флиртовать с лордом Хаверфордом, но удовольствие, которое она получала от общения с Ромом, превращалось в скучную работу с графом. И как она ни старалась, ее веселость вряд ли можно было назвать искренней, потому что все ее существо стремилось в Лондон, дабы осуществить миссию, которую она возложила на себя.

Ром как-то назвал ее умной. Лорд Хаверфорд, казалось, был более заинтересован в обществе Феллхоперов, ведя с ними бесконечные разговоры об овцах и не реагируя на жалкие попытки с ее стороны. Как может женщина флиртовать с мужчиной, которого интересуют только рыночные цены на шерсть? Он был деликатен, старался включить и ее в эти разговоры, но она была дочерью адмирала, не фермера. Его разглагольствования об овцеводстве угнетали ее с самого начала. И что же ждет ее в будущем? До конца своих дней вести беседы о разведении овец? И даже в постели?

Каждое мгновение, которое она проводила с Ромом, наполняло ее радостью, пробуждало страстные эмоции и новые идеи. С Хаверфордом ее мозг спал, не желая подключаться к скучным разговорам об овцах и фермах. Его деликатные прикосновения ограничивались теми редкими моментами, когда он помогал ей сесть на лошадь или слезть с нее. А когда она сама прикасалась к его руке, то, увы, не ощущала никакого волнения.

Будущее пугало ее, несмотря на основательность и безопасность. Деньги графа и его титул гарантировали ей комфортабельную жизнь в обмен на наследников, которых она подарит ему. Но не задохнется ли она в этой роскоши? Она любила Рома. Страстно. Безумно. Его присутствие волновало ее, заставляло кровь быстрее бежать по жилам. Но она принадлежала Хаверфорду. И он, а не Ром, ее будущее. Хороший человек, ничего не скажешь. Богатый и влиятельный. Со временем они привыкнут друг к другу, но приведет ли это к любви? Или ей суждено так и сойти в могилу с далеким и единственным воспоминанием о настоящей любви, которая могла бы сделать ее счастливой ...

И все же она поступила правильно, говорила она себе. Но в ее глазах стояли слезы. Зеркало передавало всю бурю эмоций, терзавших ее душу, и иллюзия силы и уверенности исчезла. Она поймала тревожный взгляд Лиззи и, не выдержав, опустила голову на руки и зарыдала, изливая в слезах горечь и печаль, которые накопились с того дня, когда она навсегда рас сталась со своей любовью на ступенях дома Лавинии. Лиззи осторожно дотронулась до ее плеча, надеясь успокоить, но Анна, прощаясь с романтическими мечтами, рыдала не переставая.

Ром прибыл в здание дипломатического департамента ровно в пять часов. Большинство кабинетов были закрыты и темны, но из кабинета Вона падал свет, дверь была приоткрыта. Рослого Пенниуорта нигде не было видно. Ром вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, Вон сидел, склонившись над столом, и осторожно перебирал кипу документов; лежащих перед ним, Он резко поднял голову.

– Деверо! Что вы делаете здесь в такой час?

– Я не мог ждать назначенной аудиенции до среды. – Ром взял стул и, не дожидаясь приглашения, уселся напротив дипломата. – Предпочитаю поговорить не откладывая.

Вон удивленно вскинул брови:

– О чем вы, Деверо? Вас загнали в угол?

Ром хрипло рассмеялся:

– Едва ли, хотя ваше замечание небезосновательно, должен согласиться.

– У меня нет времени на подобные дискуссии, мой друг. Масса неотложной работы, вы сами видите.

– Я думаю, вам придется выделить время для разговора, Вон. Я хочу поговорить с вами об обществе «Черная роза».

– Ах вот оно что. – Холодная улыбка тронула губы Вона. – Я понял, что вы, будучи здесь в первый раз, заметили кольцо.

– Да, я узнал его. – Ром небрежно вытянул ноги, готовый вскочить в любую минуту.

– Вы хотите знать, что оно означает? – спросил Вон.

– Я знаю, но хотел бы услышать от вас.

Вон склонил голову набок.

– О чем вы, Деверо? Почему вы пришли ко мне сегодня, когда видели это кольцо несколько дней назад?

– У меня были на то причины.

Эдгар Вон вздохнул и поднялся со стула. Ром напрягся, но Вон обошел стол, озабоченно потирая шею одной рукой.

– Друг мой, если мы будем продолжать в том же духе обмениваться загадками, то боюсь, ни о чем не договоримся.

– Я пришел сюда, чтобы задать вам вопрос, Вон, а не для чего-то еще.

Он всегда подозревал, что Вон своей внешностью производит обманчивое впечатление и на самом деле гораздо старше. Дипломат быстрым движением схватил со стены шпагу и встал в стойку. Ожидая такого поворота событий, Ром выхватил пистолет. Вон взглянул на дуло пистолета, направленное на него.

– Не очень подходящее оружие для занятий спортом.

– Речь не идет о спорте. – Ром поднялся, держа противника на мушке. – Речь о смерти. И вам придется ответить на мой вопрос.

– Похоже, все, что я слышал о вас, правда, – сказал Вон и рассмеялся.

– Общество «Черная роза», – начал Ром, – что ...

Вон неожиданно сильнейшим ударом ноги выбил пистолет из рук Рома.

– Что ж, давайте поговорим об этом: – Вон приставил острие шпаги к горлу Рома. – Я давно наблюдаю за вами, Деверо, и ждал этого момента.

– Он настал. Вы должны радоваться, не так ли?

Вон прищурился:

– Здесь я задаю вопросы, мой друг, а вам придется ответить на них.

– Как скажете.

Не успел Вон и глазом моргнуть, как Роман схватил со стола тяжелую книгу. Одного удара было достаточно. Ром отскочил в сторону и схватил шпагу со стены. На какую-то долю секунды Вон замешкался, но уже в следующую пришел в себя и, приложив шпагу ко лбу, отдал Рому салют. Ром сделал тоже самое, каждый встал в позицию, готовый вступить в бой.

Поединок начался с легкого позвякивания металла о металл. Противники изучали друг друга. Вон неожиданно сделал резкий выпад, Ром парировал удар. Они замерли на пару секунд, глаза блестели от возбуждения. Вон медленно улыбнулся. Ром кивнул, и дуэль началась. Вон атаковал, Ром защищался, от сильного удара шпага завибрировала в его руке. Он крепче сжал рукоять и, наступая, заставил пожилого мужчину попятиться под его напором.

Вон упорствовал, затем пошел в атаку, так ловко маневрируя шпагой, что Рому пришлось максимально центрироваться. Они двигались по комнате, и их движения, то замедленные, то импульсивные, напоминали своеобразный танец.

– Они обучили вас прекрасно, – заметил Вон. Пот выступил у него на лбу.

– Это война научила меня. – Ром заставил Вонa отступить на шаг.

– Я могу сказать то же самое. – Вон двинулся вперед с удвоенной силой.

Ром отбил атаку.

– Смерть слишком мягкое наказание для вас.

– Я готов приветствовать смерть только в том случае, если заберу вас с собой;

Вон сделал резкий выпад, лезвие сверкну молнии.

– Вы считаете, что еще недостаточно мужчин отправили на тот свет? – задыхаясь, спросил Ром.

– Больше, чем вы, я думаю.

Покраснев от усилий, пожилой дипломат продолжал драться с неожиданной энергией.

– Мерзавец! – С перекошенным от злости лицом Ром сделал несколько решительных шагов, отбивая атаку противника.

– Этот титул для вас. – Вон проделал неожиданный маневр, который заставил их сойтись лицом к лицу, шпаги скрестились в воздухе. – Только безжалостный негодяй мог убить такого юношу как Питер Брантли.

– Согласен. – Ром стоял против Вона. Оба тяжело дышали, глядя друг другу в глаза. – И я хочу, чтобы вы своей жизнью заплатили за его смерть.

Вон заморгал:

– Черт побери, ничего не понимаю... О чем вы?

– Питер Брантли, вы убили его.

– Я не убивал. – Вопрос застыл в глазах Вона. – Это вы убили.

– Что за игра? – Разозлившись, Ром грубо оттолкнул Вона.

– Никакой игры. – Вон поднял руку, когда Ром приготовился начать новую атаку. – Подождите, я думал, вы убили Брантли?

– Нет, это вы. Или кто-то еще из вашего пресловутого общества «Черная роза». – Ром снова встал в позицию. – А теперь защищайтесь и закончим поединок.

– Мое ... общество? Что за чушь! – Вон опустил шпагу. – Я не вхожу в это общество.

– Но я сам видел у вас кольцо.

– Да. Оно принадлежало одному члену «Черной розы», которого мы задержали некоторое время тому назад.

– Ложь! К оружию, трус!

– Я прощаю вам эти оскорбления, Деверо, потому что уверен, что вы пребываете в большом горе. Я всегда думал, что вы член общества.

– Я?! – Сбитый с толку Ром осторожно опустил шпагу. – Нет, это вы, Вон.

– Да нет же, Деверо. Я как раз расследую преступления этих злодеев.

– Я тоже.

Двое мужчин с изумлением смотрели друг на друга.

– И это значит, – наконец спросил Вон, – что мы сражаемся на одной и той же стороне?

– Если вы не лжете.

Вон поднял голову и отбросил шпагу.

– Вот вам мое оружие. Я могу показать вам записи, которые я сделал, проводя расследование, чтобы доказать вам правду.

– Я мог и солгать. В таком случае вы глупо поступили, отбросив оружие.

Вон пронзил его взглядом:

– Вы ... солгать?

– Нет.

– Тогда мы должны доверять друг другу.

– А вы не боитесь рисковать?

– Интуиция подсказывает мне, что вы на стороне правды, Деверо. – Вон подошел к столу, не сводя глаз с Рома. – Не могу понять, как вы во все это впутались? Брантли?

Ром кивнул. Горе и стыд перехватили горло.

– Держите ваши руки так, чтобы я мог видеть их.

Вон достал из ящика папку с бумагами.

– У меня друзья в министерстве внутренних дел, один из них попросил меня помочь в этом вопросе, учитывая мой опыт и интерес к фехтованию. – Его лицо посуровело. – Я видел на своем веку немало смертей, чтобы позволить этим негодяям убивать невинных юнцов.

Ром помолчал, потом подошел ближе и взглянул на бумаги. Имена, даты, записи за прошедший год. Ром не мог произнести ни слова, воспоминание о безжизненном взгляде Питера было слишком свежо. Он поднял глаза на Вона:

– Расскажите мне о кольце.

– У нас был один информатор, молодой человек, который хотел выйти из общества. Однажды ночью он пришел к нам и сказал, что должна состояться дуэль. Я взял группу людей, чтобы остановить очередное злодеяние; все убежали, кроме одного.

– И вы сумели его разговорить, я полагаю?

Вон вздохнул.

– Он отказался говорить, У него на пальце было это кольцо, поэтому мы решили, что он принадлежит к верхушке общества.

– Триада.

Вон приподнял брови:

– Да.

– Что с ним было дальше?

– Он умудрился повеситься, трус. Ушел, не сказав ни слова. – Вон нервно перекладывал бумаги с места на место. – Я предполагал, что Брантли вовлек вас.

Ром быстро кивнул:

– Я дал обещание его брату перед смертью.

– А мы думали, вы состоите в обществе. Не так давно ваше присутствие было замечено на вечеринке в Воксхолл-Гарденз.

Ром снова кивнул.

– У вас и там были свои люди?

– Один, они быстро раскусили его. – Он заскрипел зубами. – И убили, мерзавцы ...

– Мне очень жаль.

Вон коротко поклонился.

– Когда вы покидали Воксхолл, то были без маски. Поэтому мы узнали вас.

– И подумали, что я один из них? Хотя я сделал бы то же самое, будь я на вашем месте. – Ром положил шпагу на стол.

– Ваше имя и слухи о пропавшем письме были для нас единственной зацепкой.

– Пропавшая записка?

– Я уже упомянул вечеринку. Я удивлен, что вы не слышали об этом. Ну да, записка или письмо. Называйте как хотите ... Оно пропало примерно год назад. Триада с ума сходила, желая найти его. Это было доказательством их злодеяний, вы понимаете? Доказательством того, что, общество существует. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы найти это письмо.

У Рома перехватило дыхание.

– На этом листе был символ общества?

– Да, тот же самый, что и на кольцах, которые они носят. Очевидно, это был определенный сигнал. Когда кто-то получал такое письмо по почте, он должен был прибыть на заранее оговоренное место для дуэли.

«Анна!» Их неожиданная встреча у дома Лавинии, записка, упавшая из ее рук на каменные ступени. Все это мгновенно всплыло в его памяти. Ничтожный обрывок бумаги таит в себе смертельный риск для Анны, ее жизнь в опасности. А она и не подозревает об этом.

Вон пристально изучал его, сосредоточенно сдвинув брови.

– Деверо? Что с вами?

– Все отлично.

Роман взглянул Вону в глаза. Он обожал этого человека всю свою сознательную жизнь, пока не заподозрил, что тот принадлежит к злополучному обществу. И даже теперь, когда доказательства его непричастности лежали перед ним, он сомневался. Не было ли это дипломатической уловкой? Что, если он чужой? Что, если эта хитрая лиса хочет сбить Рома со следа, притворством и правдоподобными деталями, доказывая свою лояльность?

Не совершил ли он ошибку, открывшись Вону, и, возможно, тем самым затянул петлю на шее Анны? Ее жизнь была для него дороже собственной, и он не имел права теряться в догадках.

– Я вижу в ваших глазах недоверие, – заметил Вон. – Послушайте, Деверо, мы могли бы объединить наши усилия, если хотим покончить с этим обществом.

Время бежало.

– Я знаю, у кого это письмо.

Лицо Вона оживилось.

– У кого?

– Я думаю, оно в Хаверфорд-Парке. – Ром прошел через комнату, подобрал с пола свой пистолет и засунул его в карман.

– Стойте! Куда вы? Вы не можете вот так уйти! – Вон выбежал из-за стола. – Черт побери, Деверо, мы не закончили наш разговор!

– Я закончил. – Роман направился к двери. – Я сообщу, если мне понадобится ваша помощь, Вон.

– Черт, Деверо! Вернитесь! Я помогу вам!

Но Ром, не отвечая, уже вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

– Я жалею, что мама не поехала с нами, – сказала Лавиния, сидя рядом со своим мужем, Анной и Генриеттой в гостиной Хаверфорда.

Эмберли ласково похлопал жену по руке, маленький бриллиант сверкнул на его мизинце.

– Ты же знаешь, дорогая, что твоя матушка не любит выходить в общество.

– Она не то чтобы не любит, – возразила Лавиния, – просто она испытывала такое унижение из-за того, произошло в семье, что это неудивительно. Но когда она узнала, что Феллхоперы тоже приглашены, она передумала.

Все повернулись к брату и сестре Феллхопер, которые сидели вместе с адмиралом и Хаверфордом за карточным столом и играли в вист.

– Все это можно было бы ограничить более узким кругом, – заметила миссис Роузвуд, потягивая херес. – Если бы была только семья, то ...

– Но тогда нас бы не было здесь, мама, – напомнила ей Анна.

Генриетта покровительственно улыбнулась дочери:

– Глупости, милая. Ты знаешь, что это просто вопрос времени. Можно сказать, мы уже одна семья.

Анна приподняла брови и выразительно на чету Эмберли.

– Я не хочу ничего форсировать, мама.

Тихий женский смех долетел от карточного стола. Генриетта бросила недовольный взгляд в ту сторону.

– В отличие от других, как мне кажется.

Слава Богу, от продолжения этого неприятного разговора Анну спасло появление дворецкого.

– Мистер Роман Деверо, – объявил дворецкий.

И секундой позже Роман появился в дверях, растрепанный и измученный. Сердце Анны заныло.

– Ром, – воскликнул Хаверфорд, – какой сюрприз!

Поклонившись гостям, Роман подошел к графу:

– Я должен срочно поговорить с тобой, кузен.

– Я вижу. – Хаверфорд поднялся. – Прошу простить меня ...

Они быстро вышли из комнаты. Тяжело дыша; Анна наблюдала, как дверь закрылась за высокой знакомой фигурой, и не находила себе места.

– Не надо так смотреть, милая, – шепнула мать. – Ты не должна показывать графу свое нетерпение.

Анна закрыла глаза и попыталась взять себя в руки, оставив мать наедине с ее заблуждением.

– Интересно, что привело сюда твоего брата? – задумчиво проговорил Эмберли, обращаясь к Лавинии. – У него такой вид, словно он загнал лошадь, не меньше.

– Понятия не имею. – Лавиния нахмурилась, глядя вслед мужчинам. – Я помню, он говорил, что никуда не собирается из Лондона ...

Она вопросительно приподняла брови, повернувшись к Анне. Анна едва заметно покачала головой. Он сама терялась в догадках, не понимая, что заставило Рома появиться в Хаверфорд-Парке. Но срочность и важность этого визита не оставляли сомнений.

Лавиния вытянула губы, обдумывая вопрос, и вдруг встревожилась.

– Надеюсь, ничего не случилось с мамой?

Эмберли сжал ее руку.

– Если бы это было так, он первым делом постарался бы успокоить тебя. Нет. Ясно, это какие-то мужские дела ... Не стоит волноваться.

– Я согласна с вашим мужем, – вступила в разговор Генриетта. – Мистер Деверо немедленно сообщил бы вам, если бы дело касалось вашей матушки.

Лавиния глубоко вздохнула.

– Что ж, придется подождать, пока он поговорит с Марком. А потом я допрошу его.

– Вполне разумно, – согласился Эмберли.

Но Лавиния снова посмотрела на Анну, и тревога в ее глазах была точно такая же, как и в глазах Анны. Чем объяснить появление Рома и, что еще хуже, как она сможет держать дистанцию, когда каждый удар ее сердца связан с его появлением? Лавиния пошевелила пальцами, но Эмберли все еще не отпускал ее руку.

– Моя дорогая, не расстраивайся. Если хочешь, я пойду и скажу твоему брату, чтобы он сразу пришел говорить с тобой, как только закончит свои дела с Хаверфордом.

– Ой, правда, Генри? Это было бы замечательно!

– Конечно, моя дорогая. – Генри поднялся, улыбаясь ей. – Я тут же вернусь.

Когда Эмберли вышел из гостиной, мать Анны наклонилась к Лавинии:

– Как вам повезло с мужем, миссис Эмберли. Он так внимателен к вам.

– Спасибо, миссис Роузвуд. Я тоже благодарю Бога, хотя Генри немножко чаще, чем хотелось бы, пропадает на своих политических собраниях. Я бы хотела, чтобы он больше времени проводил дома.

– Другие жены вообще видят своих мужей раз в году, – пожала плечами Генриетта. – Женщина должна ценить те мгновения, которые ее занятый муж проводит с ней. Разве не так, дочь?

Слыша за словами скрытое назидание, Анна машинально ответила:

– Да, мама. – Время от времени она мельком поглядывала на дверь. Лавиния громко кашлянула, и Анна, заметив ее настороженный взгляд, снова повернулась к компании и попыталась поддержать разговор: – Я обязательно буду помнить об этом, когда выйду замуж.

– Если бы дочери почаще прислушивались к советам своих матерей, было бы куда больше благополучных браков, – подытожила Генриетта.

– Женщине не следует роптать на судьбу, а лучше поблагодарить Бога за то, что у нее есть, – вздохнула Лавиния, – И тогда она будет гораздо счастливее.

– Именно. Миссис Эмберли, я вижу, вы смотрите в корень проблемы. – Генриетта кивнула и отпила херес. – Чем больше молодые леди будут ценить свою участь и чем меньше думать о всяких романтических глупостях, тем лучше будет всем, уверяю вас.

– Я согласна, – проговорила Лавиния, глядя в глаза Анне. – Нашему сердцу свойственно ошибаться, и те, кто слепо следует за своими желаниями, часто приходят к катастрофе.

Прежде чем Анна смогла сформулировать ответ, вернулся Эмберли.

– Извини, Лавиния, – сказал он, усаживаясь рядом с женой. – Они закрылись в кабинете. Нам придется подождать, когда они вернутся, и тогда ты сможешь переговорить с братом.

– Все равно спасибо, Генри.

Эмберли улыбнулся жене, и его обычно печальные темные глаза потеплели.

– Я готов на все, лишь бы ты была счастлива, моя радость.