Пленница

Гувернантка

Я не могла бесконечно долго оставаться в Трекорн-манор, но мне совершенно не хотелось возвращаться в Лондон. Я приехала в Трекорн-манор в надежде узнать хоть что-либо, способное пролить свет на загадку убийства Козмо Перривейла, но теперь я осознала всю смехотворность и безосновательность моего оптимизма.

Смерть Терезы временно оттеснила на второй план мысли о той, другой трагедии, но постепенно моя озабоченность возвращалась. Иногда мне казалось, что если бы мне удалось проникнуть в Перривейл-корт, познакомиться с основными участниками этой драмы, я бы смогла распутать загадку, оказавшуюся не по силам Скотленд-Ярду. Я понимала, как наивно с моей стороны было рассчитывать узнать хоть что-то, просто находясь неподалеку от места событий. Я чувствовала себя одинокой и совершенно беспомощной. Порой я была на грани того, чтобы довериться Лукасу. Умный, изобретательный, он обязательно что-нибудь придумал бы. С другой стороны, он мог отмахнуться от моей ребяческой и романтической веры в Саймона. «Его застали с пистолетом в руке, — рассудительно произнес бы он. — Потом он убежал вместо того, чтобы помочь следствию. Это говорит само за себя. То, что он проявил некоторую находчивость, позволившую нам спастись, не делает его невиновным».

Нет, я не могла целиком доверять Лукасу, но как же я нуждалась в опоре и поддержке… в ком-нибудь, кто вместе со мной принял бы участие в расследовании… кто поверил бы в невиновность Саймона.

Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться домой. Фелисити с Джеймсом уехали две недели назад, а я поначалу собиралась провести здесь всего одну неделю. Мысль о возвращении в Блумсбери под покровительство тети Мод повергала меня в уныние. Я не хотела туда возвращаться. Более того, мне предстояло серьезно задуматься о будущем. Мое фантастическое приключение провело границу между детством и взрослой жизнью.

Я растерянно повторяла себе, что если бы мне только удалось доказать непричастность Саймона к убийству, он смог бы вернуться домой, и мы опять были бы вместе.

Возникшую между нами связь, казалось, уже ничто и никогда не разрушит. Лукас тоже был участником этого приключения, но он оставался несколько в стороне. Он не был посвящен в тайну Саймона, и уже это проводило между ним и нами невидимую черту. Он был очень восприимчив, и я часто спрашивала себя, как он чувствовал себя там, на острове.

Сколько раз в день я была на грани того, чтобы излить Лукасу свои чувства… рассказать ему о том, что занимало все мои мысли! Он мог бы оказать мне помощь в распутывании этой загадки, но все же я не осмеливалась поделиться с ним тайной Саймона.

Так тянулись дни, и с каждым днем я все больше понимала, что так долго это продолжаться не может, что мне неизбежно придется принять какое-то решение. «Быть может, мне стоит отказаться от миссии, которую я сама на себя возложила и которая казалась мне теперь совершенно невыполнимой, — думала я. — Быть может, стоит вернуться в Блумсбери и довериться заботам тети Мод?»

Самым большим утешением для меня стали разговоры с нянюшкой Крокетт — единственным звеном, связывавшим меня с Саймоном. Я вынуждена была признаться себе в том, что люблю его, а она любила его так же сильно, как и я, и это нас объединяло.

Она могла говорить без умолку, и убийство в Биндон Бойс занимало ее не меньше, чем меня. Мне не приходилось ее даже подталкивать, она сама то и дело возвращалась к этой теме. Постепенно в этих разговорах начали вырисовываться некоторые жизненно важные для меня факты.

Она была хорошо осведомлена о нынешнем положении дел в Перривейл-корте.

— Я там изредка бывала, — говорила нянюшка. — Конечно, до того как разразилась эта страшная история. Видите ли, когда мальчики уехали в школу, я нашла себе работу в Апбридже, это же совсем рядом. Там я нянчила малышку Грейс. Такое милое создание. Я очень к ней привязалась. Она помогла мне смириться с утратой моего мальчика. Хотя это не было утратой в полном смысле слова. Саймон этого ни за что не допустил бы. Он приезжал ко мне в гости, а порой и я наезжала в Перривейл-корт, чтобы выпить чашечку чаю с экономкой. Ее зовут миссис Форд, мы с ней очень сдружились, поладили с самого начала. Она там всем заправляла… да и сейчас заправляет. Даже дворецкий у нее под каблуком. Такая уж она женщина, добрая, но любит порядок и знает, как его навести. Впрочем, экономки для того и существуют. Хотя в детской я ей распоряжаться не позволяла. Да она и не пыталась, и, как я уже сказала, мы стали лучшими подругами. Вот я и заезжала к ней на чашечку чаю, а заодно, чтобы узнать от нее последние новости.

— Так, значит, вы перестали там бывать только после того, как переехали сюда?

— О нет, я и сейчас навещаю миссис Форд. Если Джек Картер везет какой-нибудь груз в Апбридж, он непременно заезжает за мной, высаживает меня у самого дома, а когда заканчивает свои дела в городе, забирает меня и привозит обратно. Это для меня не только выход в люди, так я держу руку на пульсе событий.

— Значит, вы по-прежнему бываете в Перривейл-корте?

— Ну, в последний раз я там была месяц или два назад. А пока варилась вся эта каша, я вообще туда не ездила. Мне казалось, этого не стоило делать… Там была полиция и все эти зеваки… я думаю, вы меня понимаете.

— Так когда же вы туда ездили в последний раз?

— Да вот, я вспоминаю, выходит, что прошло уже три месяца. Теперь это совсем не то… Когда Саймон уехал, все для меня переменилось.

— Да, давно вы там не были.

— Давненько. Когда где-то происходит убийство, оно накладывает свой отпечаток на все окружающее.

— Расскажите мне о Перривейлах. Мне очень интересно.

— Вы такая же, как все, мисс. Вас привлекает это убийство.

— Но ведь речь идет о загадочном убийстве, верно? Вы же не верите в то, что его совершил Саймон?

— Не верю. Я бы все отдала, чтобы доказать, что он тут ни при чем.

— Возможно, ответ кроется в этом доме.

— Что вы этим хотите сказать?

— Кто-то же убил Козмо? Возможно, кому-то из обитателей дома известно, кто это сделал.

— Кому-то известна вся правда, это уж точно.

— Расскажите мне об этом доме.

— Ну, сначала там был сэр Эдвард.

— Но он умер.

— Да, умер. Как раз тогда, когда произошло убийство. Накануне убийства он был очень болен… никто не верил, что он выживет.

— А старая леди Перривейл?

— Настоящий тиран. Она с севера, совсем не такая, как мы. Она всегда все делала по-своему, а сэр Эдвард не возражал, разве что когда хотел на чем-то настоять… например, как тогда, когда привел в дом чужого мальчика. Ей это не понравилось, и это вполне понятно… но он сказал, что будет так, и точка. Ну вот, а она никогда не забывала о том, что это ее деньги спасли Перривейл. Миссис Форд говорила, что если бы не она, то его просто съели бы древоточцы и точильщики, притом очень быстро. И у нее были свои мальчики, Козмо и Тристан. Она ими очень гордилась. И тут появляется Саймон. Я часто думаю, что бедняжке было бы легче, если бы она открыто на него орала, а не ковыряла исподтишка. К тому же этим занималась не только ее светлость, но и слуги… и прочие… в детской я ничего подобного не допускала… Но я вам все это уже рассказывала.

— Мне интересно вас слушать, и каждый раз вы добавляете какие-то новые детали.

— Ну, как я уже говорила, радости в Перривейле было маловато. Отношения между сэром Эдвардом и ее светлостью не клеились. Со стороны всегда видно. Должна отметить, он всегда относился к ней с большим уважением… как к леди… но все равно это было заметно. Такая женщина, как ее светлость, любым другим мужчиной крутила бы как хотела. Но сэр Эдвард… Он был очень странный. Дом принадлежал ему, но спасли этот дом ее деньги. Она никому не позволяла забывать об этом. А сэр Эдвард был очень строг. Если какая-нибудь девушка позволяла себе лишнего с кем-то из парней, оба отправлялись под венец, не дожидаясь неприятностей. Каждый день в большом зале все собирались для общей молитвы.

Какое-то время мы сидели молча. Нянюшка улыбалась, глядя куда-то в пространство. Я знала, что она сейчас видит далекое прошлое.

— А потом настал день, когда мальчики отправились в школу, и нянюшка Крокетт стала не нужна. Но я получила эту работу в Апбридже… оттуда до Перривейла рукой подать, так что я не чувствовала себя выброшенной на улицу. Грейс была такой милой крошкой. Дочка Бэрроусов, очень уважаемых людей. Ее отцом был доктор Бэрроус. У них больше не было детей. Я воспитывала ее, пока ее тоже не отправили в школу. Она все мне говорила: «Вы будете нянчить моих деток… правда, нянюшка? Когда они у меня родятся». А я отвечала ей, что нянюшки стареют, как и все остальные люди, и приходит время, когда они должны заботиться о себе, а не о малышах. Хотя это очень грустно, прощаться со своими маленькими. К ним так привязываешься. На то время, пока ты за ними ухаживаешь, они становятся твоими детьми. Вот как обстоят дела.

— Да, я знаю. Расставаться очень трудно.

— Мне с моими детками повезло. Саймон часто меня навещал, и я тоже частенько заглядывала к миссис Форд на чашку чая.

— После Грейс Бэрроус вы приехали сюда?

Она кивнула.

— Убийство произошло в мой последний год у Бэрроусов.

— Значит, — заговорила я, понимая, что мое волнение меня выдает с головой, — вы тогда были очень близко?

— Я видела ее раз или два.

— Кого вы видели?

— Молодую вдову.

— И что вы о ней думаете?

Нянюшка помолчала.

— Когда появляется такая женщина, обязательно что-нибудь должно случиться. В ней есть что-то опасное. Кое-кто даже утверждал, что она ведьма. В этих местах верят в такие вещи, считают, что люди и в самом деле могут летать на метле и насылать на окружающих порчу. Впрочем, с тех пор как она сюда приехала, в Перривейл-корте и в самом деле все пошло наперекосяк.

— По-вашему, она была замешана в преступлении?

— Так почти все считают. Мы здесь таких барышень и не видывали. Она даже выглядит иначе. Ее рыжие волосы и зеленые глаза, которые почему-то плохо сочетаются с волосами. Внезапно среди нас появилась эта странная вдова с ребенком… и ребенок был почти таким же странным, как и мать. Вот ее отец — совсем другое дело. Он был веселым и приветливым. Такой приятный джентльмен. Совсем не такой, как она.

— Расскажите мне о ребенке. Вы так много знаете о детях. Что вы можете о ней сказать?

— Я знаю только своих малышей, все их повадки и привычки. Они для меня открытая книга. Но эта… впрочем, я не имела к ней никакого отношения… и слава Богу. Думаю, что она, когда вырастет, будет в точности как ее мамочка. Насколько я помню, ее зовут Кейт. Простое и приятное имя. Не то что у ее матери — Мирабель.

— Меня зовут Розетта. Это вам тоже, должно быть, кажется странным.

— О нет, у вас очень красивое имя. На самом деле вас зовут Роза, а что может быть прекраснее Розы?

— И что же вы знаете о Мирабель и Кейт?

— Только то, что это очень странная парочка. Они приехали вместе с майором, отцом Мирабель и поселились в Ракушечном домике. Мне сразу стало ясно, что вдова присматривает себе богатого мужа. Ну, она остановила свой выбор на Перривейлах. Поговаривали, что она могла заполучить любого из них, но выбрала Козмо, старшего. Ему должны были достаться земли и титул… Конечно, она выбрала именно его.

— А родители ничего не имели против этой невесть откуда взявшейся женщины? Мне кажется, сэр Эдвард со своими старомодными взглядами мог возражать против такой невестки.

— Сэр Эдвард был уже слишком болен. Что касается леди Перривейл, то она была очарована этой особой не меньше своих сыновей. Рассказывали, что майор был ее старинным другом. Он женился на ее школьной подруге, и Мирабель была плодом этого союза. Ее светлость сама хотела, чтобы они осели в Корнуолле. Не знаю, насколько это все правда, но так я слышала. Майор целыми днями пропадал в Перривейле. Ее светлость была так им увлечена. Такой, как он, кого угодно очарует. О да, леди Перривейл была совсем не против этого брака.

— А потом произошло… убийство.

— Все были уверены, что Саймон тоже по уши в нее влюблен. Это давало им мотив.

— Он этого не делал, нянюшка, — запротестовала я. — Зачем ему это было нужно? Я не верю, что он был влюблен в эту женщину.

— Конечно нет, — согласилась она. — У него было достаточно здравого смысла. Кроме того, если бы Козмо умер, она что, переключилась бы на Саймона? Нет… дело тут вовсе не в этом. Как бы я хотела знать, что же там все-таки произошло.

— Но вы ведь верите в невиновность Саймона, правда, нянюшка? Я хочу сказать, вы верите в это безоговорочно?

— Конечно. И я знаю этого мальчика лучше, чем кто-либо.

— А возможно ли вообще узнать другого человека, нянюшка?

— Я знаю своих детей, — упрямо повторила она.

— И вы помогли бы ему, если бы у вас была такая возможность?

— Всем, чем смогла бы.

И тут я ей все рассказала. Я поведала ей всю нашу историю, начиная со встречи на палубе и заканчивая расставанием у дверей посольства в Константинополе.

Она онемела от изумления.

— И вы провели здесь столько времени и ни словом не обмолвились мне об этом!

— Я не была в вас уверена. Поймите, нянюшка, для меня главное — защитить Саймона.

Она медленно кивнула. Затем она повернулась ко мне и схватила меня за руку.

— Нянюшка, — серьезно произнесла я, — больше всего на свете я хочу докопаться до правды.

— Именно этого хочу и я, — сказала она.

— Вы очень много о них знаете. Вы имеете доступ в дом.

Она опять кивнула.

Вдруг я испытала небывалый прилив энергии и надежды.

— Нянюшка, давайте объединим наши усилия. Вместе мы обязательно докажем, что Саймон ни в чем не виноват.

Ее глаза сияли, а я впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

— Мы это сделаем, — пообещала я. — Вместе.

Поделившись своей тайной с нянюшкой Крокетт, я почувствовала себя значительно лучше. Мы беспрестанно обсуждали свою проблему и то и дело повторялись, что нас нисколько не беспокоило. Я только успевала изумляться тому, сколько у нас теперь рождалось идей. Мы убедили себя, что в доме кто-то обязательно должен знать убийцу Козмо Перривейла, и мы горели желанием выяснить, кто именно, и доказать невиновность Саймона.

Через несколько дней после того, как я доверилась нянюшке Крокетт, Джек Картер сообщил ей, что собирается везти в Апбридж груз и будет рад, если она составит ему компанию. И ему не будет скучно, и ей хорошо.

Это было ответом на наши молитвы. Нянюшка Крокетт сказала, что она поедет, если я присмотрю за детьми. Она отправилась в путь в сильном волнении.

День показался мне бесконечным. Я провела его с детьми, поэтому Лукаса не видела. Я играла с ними, читала им, рассказывала истории. Они остались мной довольны, а я считала минуты до возвращения нянюшки.

Я сама не знала, чего ожидаю от этого короткого визита.

Когда она вернулась, я сразу увидела, что нянюшка с трудом сдерживает волнение. Однако она отказалась мне что-либо рассказывать, пока дети не съели свой ужин, состоявший из молока и хлеба с маслом. После ужина она уложила их спать, и мы устроились в соседней комнате, предвкушая увлекательную беседу.

— Похоже, я не зря съездила, — начала она. — Мадам в полной растерянности.

— Вы имеете в виду леди Перривейл?

— Я имею в виду молодую леди Перривейл.

Она сложила руки на коленях и уставилась на меня с нескрываемым удовлетворением. Она не спешила поделиться со мной сделанным открытием, наслаждаясь моим нетерпением, предвкушая ожидающую меня радость.

— И что же, нянюшка, — торопила ее я.

— Ну, для них совершенно ничего необычного. Все как всегда. Там это происходит регулярно, но на этот раз терпение у них лопнуло. Все дело в мисс Кейт.

— И что же она натворила? Скорее, нянюшка, объясните мне, какое отношение ее поведение имеет к нам.

Она откинулась на спинку стула и многозначительно улыбнулась. Мне эта загадочность уже начала порядком надоедать.

— Слушайте, — наконец заговорила она. — От них опять ушла гувернантка. У них это происходит достаточно регулярно. Больше недели юную мисс Кейт никто не выдерживает. Но всякий раз в доме воцаряется неразбериха. Я так думаю, эта Кейт — настоящий чертенок. Ну, так вот, миссис Форд рассказала мне, что весь дом молится о том, чтобы у Кейт наконец появилась гувернантка, способная дать ей необходимое образование, а также, как я полагаю, избавить взрослых членов семьи от ее постоянного присутствия. Она пожаловалась, что им не удается разыскать такую гувернантку, и это всех повергает в отчаяние. А юную Кейт все это ужасно веселит, так как она считает, что прекрасно может обойтись и без гувернантки. Гувернанток перебывало в этом доме — не счесть, но ни одна из них не задержалась. Миссис Форд уверена, что скоро они махнут на нее рукой. Эта Кейт вытворяет все, что ей в голову придет, совсем нет на нее управы. Однако миссис Форд думает, что если они так и не найдут гувернантку, скоро из этого дома побегут не только гувернантки. Вот так обстоят дела в Перривейле.

Она замолчала и пристально посмотрела на меня.

— И я сказала миссис Форд: «Возможно…» А она насторожилась и спросила: «Что возможно, нянюшка?» Я ответила ей: «Может, я, конечно, лезу не в свое дело… но мне в голову пришла идея».

Я, затаив дыхание, ожидала продолжения.

— «Ну, я не знаю, — сказала я ей, — может быть, я действительно лезу не в свое дело, но у нас гостит одна юная леди… хорошо образованная юная леди. Самые лучшие школы и все такое. Ну, и на днях она говорила, что ей хочется чем-нибудь заняться. Не то чтобы у нее была такая необходимость, вовсе нет. Просто она заскучала. К тому же она так хорошо поладила с моими детишками… постоянно их чему-то учит и все такое. Ну, честно говоря… я не знаю. Просто это пришло мне в голову». Вы бы видели лицо миссис Форд! Думаю, она заслужила бы вечную благодарность хозяев, если бы ей удалось найти гувернантку для мисс Кейт.

— Нянюшка, что вы хотите всем этим сказать?

— Ну, мы ведь все время говорили… если бы вам удалось проникнуть в дом… Мы же решили, что где-то в доме есть ответ на наш вопрос… Как его найти, не получив доступа в дом?

Как только я осознала открывающуюся передо мной перспективу, меня охватило небывалое волнение.

— Вы думаете, они меня возьмут?

— Они вас схватят с руками и ногами. Вы бы послушали миссис Форд. «Вы у нее спросите? Как вы думаете, она согласится?» — приговаривала она. Я проявила крайнюю осторожность. Я хотела дать ей понять, что вас придется уговаривать. «Я могу сказать ей о вас, — ответила я. — Но, разумеется, я ничего не могу обещать. Я же не решаю за нее». Но она не унималась. Она ни о чем другом уже и думать не могла.

— Но у меня же совсем нет опыта. Вдруг я не справлюсь.

— Посмотрите, как вы управляетесь с близнецами.

— Но им всего по пять лет.

— Тут вы правы. Но когда миссис Форд рассказала мне об их проблемах, мне это показалось даром Небес.

— Если честно, то мне тоже так кажется. О такой возможности разве что только помечтать…

— Но это вполне реально.

— А что еще вам сказала миссис Форд?

— Ее очень интересовало, сколько вы сможете поработать… если согласитесь. Она и представить себе не могла, что кто-нибудь может захотеть учить мисс Кейт, тем более без особой для себя необходимости. Я же не могла сказать ей, что у вас есть на то свои причины. Потом она внезапно замолчала, видимо, испугавшись, что если я вам все расскажу, это вас отпугнет. Она сказала: «А, впрочем, возможно, мисс Крэнли с ней справится. Наверное, все остальные просто были недостаточно хороши…» Ну и все в таком роде. Ей так хотелось, чтобы я с вами об этом поговорила. Если бы она нашла гувернантку, ей удалось бы выслужиться перед ее светлостью. Я сказала ей, чтобы она ни на что особенно не надеялась, но пообещала с вами поговорить.

Я была так ошеломлена, что не вполне осознавала, что все это может для меня означать. Я старалась сохранять спокойствие и рассуждать здраво. Мне предстояло отправиться в чужой дом в качестве гувернантки. Что скажет мой отец? А тетя Мод? Они этого ни за что не допустят. И что представляет собой ребенок, превративший в ад жизнь всех моих предшественниц?

И все же… всего несколько часов назад я молилась о подобной возможности. Я отчетливо понимала, что если мне не удастся получить доступ в этот дом, поближе познакомиться с его обитателями, я никогда не раскрою тайну убийства Козмо Перривейла.

Несмотря на одолевавшие меня сомнения, я знала, что должна обеими руками хвататься за эту ниспосланную Господом возможность.

Нянюшка Крокетт внимательно за мной наблюдала, и на ее губах играла легкая улыбка. Она знала, что я отправлюсь в Перривейл-корт.

Вскоре стало известно, что в Перривейл-корте с нетерпением ожидают моего появления. Судя по всему, леди Перривейл отчаялась найти гувернантку для дочери, поэтому идея пригласить меня была воспринята с энтузиазмом. Она прислала в Трекорн-манор экипаж, чтобы я приехала в Перривейл-корт, и мы могли подробно обсудить возможное сотрудничество.

К счастью, когда я садилась в экипаж, Лукаса не было дома, а мои страхи заглушала радость от мысли, что у меня вдруг появилась надежда на успешное осуществление своей миссии.

Я попросила нянюшку Крокетт никому ничего не говорить о наших планах, потому что не хотела, чтобы Лукас узнал о них, пока мы твердо ничего не решили. Я не сомневалась, что ничего не зная о моих замыслах, он не поймет моего желания стать гувернанткой.

Я уже перестала изумляться причудливому повороту судьбы, предоставившей мне долгожданный шанс. В недавнем прошлом со мной произошло столько странного, что теперь я была готова к чему угодно. Я поняла, что когда человек делает шаг за пределы привычного и традиционного в понимании большинства, его начинают подстерегать необычные и неожиданные события. И вот я мчалась по проселочной дороге в великолепном экипаже, увлекаемом парой чистокровных лошадей, белой и черной, и управляемом кучером в элегантной ливрее Перривейла.

Когда мы прибыли в Перривейл-корт, я увидела в отдалении море. Сегодня оно было кротким и ласковым, светло-голубым и зеркально гладким. Стоило мне увидеть море, и, в каком бы состоянии оно ни было, перед моими глазами тут же вздымались свирепые волны, внесшие смятение в мою жизнь и в жизни множества других людей. Я знала, что уже никогда не смогу доверять морю. А если поселюсь в Перривейле, я буду видеть его каждый день и каждый день вспоминать…

Если я поселюсь в Перривейле? Я должна это сделать. Я все отчетливее осознавала, как важна для меня эта работа, и что отказываться от нее я не имею права.

Меня как будто окружило прошлое. Серые каменные стены, о которые столько лет бились морские ветры, придавали дому сходство с крепостью, а зубчатые башни делали его похожим на замок. По словам Лукаса, Перривейл перестраивали так часто, что он давно утратил свой первоначальный облик. Возможно, так это и было, но когда экипаж проехал под аркой ворот и остановился, меня охватили такие смешанные чувства, что я уже была не способна изучать архитектуру строения, в котором мне предстояло жить.

Немедленно отворилась одна из дверей, из которой вышла женщина. На вид ей было под шестьдесят, и я догадалась, что это и есть миссис Форд. Она лично явилась поприветствовать свою протеже и не скрывала, что очень рада моему приезду.

— Входите, мисс Крэнли, — пригласила она. — Меня зовут миссис Форд. Леди Перривейл хочет как можно скорее с вами познакомиться. Я так рада, что вы смогли приехать.

Простая гувернантка вряд ли была достойна такого радушного приема, но когда я напомнила себе о его причинах, от моей эйфории не осталось и следа.

— Нянюшка Крокетт все-все мне о вас рассказала, — продолжала миссис Форд.

«Не все», — подумала я и представила себе, в каких эпитетах расписывала меня нянюшка Крокетт. Вне всякого сомнения, она, не колеблясь, наделила меня несуществующими достоинствами.

— Позвольте, я провожу вас к ее светлости, — пригласила меня миссис Форд.

Мы вошли в высокий и просторный зал со стенами, увешанными оружием. В конце зала размещался огромный камин, окруженный скамьями. Пол был вымощен плитами, и наши шаги гулко разнеслись по залу. Это был типичный для такого рода зданий холл, если не считать витражей из изумительных по красоте оттенков рубиново-красного и сапфирово-синего стекол, отбрасывавших блики на каменные плиты пола. У подножия лестницы стояли доспехи, очень похожие на настоящего средневекового рыцаря. Я не удержалась и тревожно покосилась на этого своеобразного часового, начиная взбираться вслед за миссис Форд по крутым ступеням.

Затем мы прошли по длинному коридору и остановились у двери. Миссис Форд постучала.

— Войдите, — раздался женский голос.

Миссис Форд распахнула дверь и отступила в сторону, пропуская меня вперед.

— Мисс Крэнли, миледи, — представила она меня.

Миледи сидела на обтянутом темным бархатом и больше походившем на трон стуле. На ней было изумрудно-зеленое платье, которое очень шло к ее огненно-рыжим волосам. На ее шее я заметила ожерелье в форме змеи. Ее роскошные волосы были подняты в высокую прическу, а зеленые глаза искрились радостью.

— Входите же, мисс Крэнли, — воскликнула она. — Благодарю вас, миссис Форд. Присаживайтесь, мисс Крэнли, мне не терпится с вами побеседовать.

Такое радушие не оставляло ни малейших сомнений в том, что она надеется, что я соглашусь учить ее дочь. Мне стало ясно, что эта женщина доведена до отчаяния собственным ребенком, которого мне было страшно даже пытаться себе представить.

— Миссис Форд говорит, что вы хотите учить мою дочь, — начала она.

— Мне сказали, что вы нуждаетесь в гувернантке, — уточнила я.

— Последней гувернантке Кейт пришлось спешно уехать, и, естественно, я не хотела бы, чтобы ее обучение прерывалось надолго.

— Я вас понимаю. Должна предупредить вас, что я еще никогда никого не учила.

— Нам всем приходится когда-то что-то начинать.

— Как я поняла, вашей дочери восемь лет… или девять?

— Ей только что исполнилось девять.

— Вы не намерены в ближайшем будущем отправить ее в школу? Она уже достаточно взрослая.

Я увидела испуг в глазах сидящей напротив меня красавицы. Возможно, она представила себе, как ее дочь последовательно исключают из всех школ, в которые она ее отсылает?

— Пока это не входит в наши планы.

В наши? Наверное, она подразумевает Тристана, отчима девочки. Перед моими глазами замелькали видения… Вот Тристан входит в заброшенный дом… и видит распростертого на полу мертвого брата и стоящего над ним с пистолетом в руке Саймона. Я должна сосредоточиться, остановила я себя. Этот дом, наверняка, изобилует подобными напоминаниями. Но я этого сама хотела. Эти люди, совсем недавно просто имена, ничего не значащие для меня, теперь обретут плоть и кровь, а мне предстоит оценить степень их участия в разыгравшейся здесь трагедии.

— Миссис Форд говорит, что вы легко находите общий язык с детьми.

— Наверное, она имеет в виду близнецов из Трекорн-манор. Но им всего по пять лет.

— О да… Трекорн-манор. Вы там гостите. Если я не ошибаюсь, мы с вами уже встречались. Эти корабли… Мистер Лоример ужасно пострадал в этом жутком кораблекрушении.

— Да, — подтвердила я. — Мы вместе спаслись с тонущего корабля.

— Какой ужас! Миссис Форд мне о вас рассказывала. Но вам удалось выйти из этой переделки с меньшими потерями, чем мистеру Лоримеру.

— Мне и в самом деле повезло больше.

Она замолчала на несколько секунд, что, вероятно, должно было означать сочувствие. Затем она оживилась и заговорила опять:

— Что ж, мы должны быть счастливы тем, что вы спаслись. Кейт пойдет на пользу общение с настоящей леди. Миссис Форд говорит, что вы получили отличное образование.

— Ничего выдающегося.

Наш разговор приобретал все более странный характер. Я только и делала, что указывала ей на то, почему она не должна меня нанимать, а она стремилась к этому любой ценой.

— У нас очень хорошая детская. В ней выросли многие поколения детей рода Перривейлов. Мне кажется, это кое-что значит…

Я пыталась не думать об испуганном маленьком мальчике, которого решительно привел в детскую сэр Эдвард Перривейл и которому повезло попасть в любящие руки нянюшки Крокетт.

Мои следующие слова ее, похоже, испугали:

— Быть может, мне пора познакомиться с вашей дочерью?

Вот этого она хотела меньше всего. В зеленых глазах промелькнула тревога. Она была уверена, что одного взгляда на это маленькое чудовище будет достаточно, чтобы заставить меня отклонить ее предложение. Я прониклась к ней сочувствием. Ей так хотелось найти гувернантку для дочери, что она была готова на все.

Еще никогда претендентка на место гувернантки не была в таком удивительном положении. Я вдруг почувствовала себя влиятельной особой, что немало меня позабавило. Решение было в моих руках. Я знала, что вряд ли буду получать удовольствие от этой работы, но, во всяком случае, буду полностью независима от капризов хозяев. Я знала, что иду на это ради Саймона, и была уверена, что мне удастся разведать кое-какие секреты, которые, вполне вероятно, приведут меня к истине.

— Возможно, ее нет у себя в комнате, — произнесла она.

— Я думаю, мы должны познакомиться, прежде чем я приму окончательное решение, — твердо произнесла я, давая ей понять, что это ультиматум.

Она неохотно направилась к звонку, и через несколько мгновений в комнате появилась служанка.

— Приведите, пожалуйста, мисс Кейт, — распорядилась ее светлость.

— Хорошо, миледи.

Леди Перривейл так нервничала, что я тоже на мгновение испугалась, не зная, что же меня ожидает. Если она и самом деле совершенно невыносима, подумала я, что ж, все равно мне представится возможность оглядеться вокруг. Если все действительно так плохо, я в любой момент смогу последовать примеру предыдущих гувернанток.

Когда она вошла, я была приятно удивлена, возможно, потому, что ожидала чего-то худшего.

Она очень походила на свою мать, но ее волосы были чуть менее яркими, а глаза чуть менее зелеными. Мне показалось, в них есть оттенок голубизны, но это, возможно, из-за ее голубого платья. Ее брови и ресницы были песочного цвета, а необычное впечатление, которое производила на окружающих ее мать, во многом объяснялось темными бровями и роскошными черными ресницами. Тем не менее с первого взгляда было ясно, что она дочь своей матери.

— Кейт, дорогая, — обратилась к ней леди Перривейл, — это мисс Крэнли. Если нам повезет, она согласится стать твоей гувернанткой.

Девочка метнула на меня оценивающий взгляд.

— Я не люблю гувернанток, — заявила она. — Я хочу уехать в школу.

— Ты считаешь, это вежливо? — мягко упрекнула ее леди Перривейл.

— Невежливо, — признала ее дочь.

— Ты же знаешь, как следует себя вести?

— Я буду вести себя как захочу, мама, — последовал ответ.

Я рассмеялась и вмешалась в этот странный разговор:

— Я вижу, тебе предстоит очень многому научиться.

— Я учусь только тому, чему хочу.

— Это очень глупо, ты не находишь?

— Почему?

— Потому что ты рискуешь остаться очень невежественным человеком.

— Если я захочу быть невежественной, значит, так и будет.

— Выбор, конечно же, за тобой, — мягко ответила я, — но я не знаю ни одного умного человека, который хотел бы остаться невежественным.

Бросив взгляд на леди Перривейл, я отметила ее всевозрастающий страх, вдруг я отвергну ее дочь.

— В самом деле, Кейт, — заговорила она, — ради знакомства с тобой мисс Крэнли проделала долгий путь из Трекорн-манор.

— Я знаю, только этот путь вовсе даже не долгий. Трекорн-манор совсем рядом.

— Ты должна заверить ее в том, что постараешься быть прилежной ученицей, иначе она может и не захотеть работать с тобой.

Кейт пожала плечами.

Я поймала себя на том, что жалею леди Перривейл. Я не могла понять, как она, женщина, судя по всему, привыкшая повелевать, позволяет ребенку так себя вести.

Мне показалось, что Кейт как-то настроена против матери. Возможно, она пытается ее унизить. Только почему?

— Я думаю, что нам с Кейт следует немного лучше узнать друг друга, — заявила я. — Быть может, она могла бы показать мне классную комнату?

Кейт обернулась ко мне. Я видела, что она привыкла совсем к другим гувернанткам, к бедным, зависимым от своего заработка женщинам, отчаянно стремящимся получить работу и боящимся сделать неверный шаг, способный привести к ее утрате.

Впервые за долгое время я почувствовала небывалый прилив энергии. Я действительно находилась в доме Саймона и имела дело с людьми, замешанными в загадочном убийстве. Как ни странно, перспектива схлестнуться характерами с этой странной девочкой только подстегивала меня и придавала сил.

— Если вы так думаете… — неуверенно произнесла леди Перривейл.

— Да, — кивнула Кейт, — я покажу вам классную комнату.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я.

Леди Перривейл встала, как будто собираясь последовать за нами.

Я обернулась к ней.

— Быть может, мы с Кейт пообщаемся… наедине? — предложила я. — Так мы лучше поймем, сможем ли мы поладить.

Я думаю, она и сама не знала, какое из нахлынувших на нее чувств сильнее — облегчение или тревога. Она радовалась окончанию нашего интервью, но опасалась того, что может произойти, когда мы с Кейт останемся наедине.

Девочка повела меня наверх, прыгая через две ступеньки.

— Это далеко, — предостерегла она меня через плечо.

— С классными комнатами всегда так.

— Мисс Эванс всегда громко пыхтела, взбираясь наверх.

— Мисс Эванс — это несчастная леди, которая пыталась учить тебя до меня?

Она хихикнула. «Бедная мисс Эванс! — подумала я. — Она была в полной власти этого создания…»

— Тут, наверху, не очень хорошо, — продолжала она. — Тут водятся привидения, знаете ли. Вы боитесь привидений?

— Трудно сказать, я ведь не имела чести быть представленной ни одному из них.

Она опять хихикнула.

— Вот увидите, они очень страшные, — не унималась она. — В таких старых домах всегда водятся привидения. Они выходят, когда все спят. Особенно они не любят чужаков.

— Неужели? А я всегда думала, что они приходят повидаться со своими родственниками.

— Вы ничего не знаете о привидениях.

— А ты?

— Я знаю о них все. Они делают жуткие вещи — бряцают цепями и пугают людей.

— Мне кажется, ты наслушалась каких-то сплетен.

— Вот увидите, — зловеще произнесла она. По ее глазам было заметно, что она что-то задумала. — Если вы переедете сюда, вам будет очень страшно. Это я вам обещаю.

— Спасибо за обещание. Так это и есть классная комната?

— Она на самом верху. С верхней площадки можно посмотреть в самый низ… в колодец… потому что лестница идет по кругу. Тут когда-то повесилась одна женщина. Прямо на перилах. Она была гувернанткой.

— Быть может, у нее была ученица вроде тебя?

Это ее насмешило, и она одобрительно покосилась на меня.

— А кроме того, — продолжала я, — это, скорее всего, было очень сложно сделать. Ей пришлось применить все свое мастерство. Ага, вот и классная комната. Покажи мне свои книги.

— Это куча скучного старья.

— Ты хочешь сказать, что тебе скучно их читать. Скорее всего, дело в том, что ты их не понимаешь.

— Откуда вы знаете, что я понимаю, а что — нет.

— Но ты же сама мне сказала, что учишь только то, что хочешь. Смею предположить, тебя очень редко посещает желание учиться, что и объясняет твою невежественность.

— Вы какая-то странная гувернантка.

— Откуда ты знаешь? Я еще не стала твоей гувернанткой.

— Я дам вам совет, — вместо ответа произнесла она, заговорщически понизив голос.

— А я с удовольствием его выслушаю. И какой же совет ты решила мне дать?

— Не переезжайте сюда. Я не очень хорошая.

— О да. Это я уже поняла.

— Почему?.. Как?..

— Ты сама мне это сказала. А кроме того, это довольно очевидно.

— На самом деле я не такая уж и плохая. Я только не люблю, когда мной командуют.

— Ну, ты не оригинальна. Такая же, как и все. Но существуют люди, которым нравится учиться, и они учатся. У таких людей и жизнь потом удачно складывается.

Она озадаченно уставилась на меня.

— Ну что ж, я увидела классную комнату, — обернулась к ней я. — Мы можем вернуться к твоей маме.

— Вы скажете ей, что я просто ужасна, что я вам не нравлюсь, и поэтому вы не будете меня учить.

— Ты хочешь, чтобы я ей это сказала? — спросила я.

Она не ответила, что меня удивило и порадовало, и я продолжала:

— Ты часто рекомендуешь людям, что они должны делать?

— Ну конечно же, вы не хотите меня учить. Вы ведь не бедная, как мисс Эванс. Кто захочет меня учить, не нуждаясь в деньгах?

— Я была бы тебе благодарна, если бы ты отвела меня к своей маме. Но если ты не хочешь этого делать, рискну предположить, что я и сама способна найти дорогу.

Мы смотрели друг другу в глаза, как два генерала на поле боя. Я видела, что она заинтересовалась мной, несмотря на твердое решение сопротивляться мне. Я оказалась не похожа на всех ее предыдущих гувернанток, и я была вынуждена признать, что и она ведет себя не как обычная ученица. Но я чувствовала, что ей так же, как и мне, доставил удовольствие наш небольшой словесный спарринг. Я считала ее избалованным ребенком, но существовали и другие причины ее вызывающего поведения. Я не смогла понять, как она относится к матери, но она возбудила мое любопытство и мне захотелось в этом разобраться.

Как ни странно, но эта необычная девочка, от которой в отчаянии сбегали гувернантки, меня очень заинтересовала. Я хотела как можно больше узнать о ней. Я знала, что принимаю предложение Перривейлов в любом случае, леди Перривейл и ее дочь меня заинтриговали.

Кейт протиснулась мимо меня и начала спускаться по лестнице.

— Идите за мной, — сказала она.

Мы вернулись в комнату, где нас ожидала леди Перривейл. Она встревоженно поглядела на нас, как будто готовясь принять поражение.

— Кейт показала мне классную комнату, — сказала я. — Она светлая и просторная… на самом верху дома. Мне понравилось.

Я замолчала, самодовольно наслаждаясь ощущением собственной значимости, а затем продолжила:

— Я решила принять ваше предложение, разумеется, при условии, что мы договоримся о деталях нашего сотрудничества. Я приеду на испытательный срок, который будет касаться обеих сторон. Давайте назначим срок в один месяц. Если в конце этого месяца обе стороны найдут существующий порядок вещей удовлетворительным, мы поговорим о продлении срока моей работы.

Она подарила мне ослепительную улыбку. Она не сомневалась, что четверти часа, проведенных с Кейт, окажется достаточно, чтобы отпугнуть меня. Она была готова пообещать все что угодно. Я была уверена, что размеры предложенного мне жалованья значительно превосходили заработки обычных гувернанток.

— Когда?.. — с надеждой в голосе спросила она.

— Как насчет понедельника? Это начало недели, а кроме того, я живу совсем рядом.

Кейт изумленно смотрела на меня, а я совершенно хладнокровно произнесла:

— Если бы экипаж доставил меня обратно в Трекорн-манор…

— Разумеется, — закивала леди Перривейл. — Так, значит, мы ждем вас в понедельник.

Сидя в экипаже, направляющемся в сторону Трекорн-манор, я торжествовала. Я знала, что добьюсь всего, чего пожелаю. Я найду убийцу Козмо. А затем мне придется найти Саймона. Я еще не знала, как я все это сделаю, и решила, что у меня еще будет время об этом подумать.

Сейчас я думала о том, что мне крупно повезло с нянюшкой Крокетт, потому что она помогла сделать мне несколько шагов вперед по намеченному пути. Я была уверена, что иду по единственно возможной дороге и что впереди меня ждут открытия.

Нянюшка Крокетт ожидала меня, с трудом сдерживая нетерпение. Я не стала мучить ее ожиданием.

— В понедельник приступаю к работе, — просто произнесла я.

Она бросилась ко мне и крепко меня обняла.

— Я знала, что вы согласитесь. Я в этом не сомневалась! — воскликнула она.

— Леди Перривейл, похоже, тоже это знала. Я уверена, что такого собеседования не было ни у одной гувернантки в мире. Можно было подумать, что работа нужна ей, а не мне.

— Миссис Форд мне так и говорила. — Она встревоженно посмотрела на меня. — А вы видели… девочку?

Я кивнула.

— Трудный ребенок. Но если только возможно докопаться до правды, я это сделаю.

— Ради Саймона. Бедняжка… где он теперь? Если бы только он смог вернуться к нам.

— У нас все получится, няня. Мы уже на нужном пути.

Теперь, когда я зашла так далеко, мне предстояло взглянуть в лицо ожидающим меня трудностям. Придется сообщить отцу о том, что я иду работать гувернанткой. Он меня не поймет. И не стоит забывать о тете Мод. Я была уверена, что этот шаг не вызовет ее горячего одобрения, поскольку значительно снизит мои шансы на то, что она считает удачным замужеством. Но к тому времени, как они обо всем узнают, я уже обоснуюсь в Перривейл-корте.

Мне придется написать об этом Фелисити. Я спрашивала себя, как она отреагирует на мое сообщение. Она поняла бы меня, если бы знала о моих мотивах, потому что видела, как меня что-то сильно беспокоит. Она сама была гувернанткой, но я сильно отличалась от Кейт, и мы с Фелисити подружились с первого дня.

А вот реакция Лукаса оказалась для меня полной неожиданностью. В тот день я увидела его только вечером, за обедом. После смерти Терезы этот прием пищи стал унылым и безрадостным. Мы все избегали смотреть на пустое место напротив Карлтона, где раньше сидела она. Разговор не клеился, и в нем то и дело возникали паузы, которые мы с Лукасом силились заполнить. В прошлом мы подолгу засиживались за столом, теперь все мечтали о том, чтобы обед закончился как можно скорее.

— Я не видел тебя целый день, — сказал Лукас. — Я искал тебя после ленча.

— Меня здесь не было, — подтвердила я. — Я ездила в Перривейл-корт.

— Перривейл-корт! — изумленно воскликнул он.

— Да… Честно говоря, собираюсь там работать.

— Что?

— Я буду гувернанткой. У леди Перривейл есть дочь, Кейт. Мне предстоит ее учить.

— Зачем тебе это?

— Ну, все же какое-никакое занятие и…

— Это просто смешно! — Он перевел взгляд на Карлтона, мрачно уставившегося в свою тарелку. — Ты слышал? Розетта собирается переехать в Перривейл-корт, чтобы учить их девчонку.

— Да, я слышал, — кивнул Карлтон.

— И ты не находишь эту идею бредовой?

Карлтон слегка кашлянул.

— Я приступаю к работе в понедельник, — сказала я. — Мне надоело бездельничать, и это будет неплохое начало.

От изумления Лукас даже потерял дар речи.

— Как хорошо, что вы провели с нами столько времени, Розетта, — заговорил Карлтон. — Дети к вам привязались. Разумеется, мы понимали, что это не может длиться вечно, и что когда они немного оправятся от удара, вы нас покинете…

Мы все опять погрузились в молчание. Как только мы встали из-за стола, Лукас увлек меня в гостиную.

— Я хотел бы поговорить с тобой, — заявил он.

— О чем?

— О твоей сумасбродной затее.

— Эта затея не сумасбродная, а очень даже здравая. Я не хочу сидеть без дела.

— Ты могла бы выбрать себе какое-нибудь другое занятие. Если тебе так хочется заниматься детьми, то чем тебя не устраивают здешние малыши?

— Это совсем другое, Лукас.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты отдаешь себе отчет, во что ты впутываешься?

— Если мне покажется, что не справляюсь, я просто уйду.

— Этот дом! Я не могу представить тебя там!

— Очень многие молодые женщины работают гувернантками.

— У тебя нет необходимой подготовки.

— А что, она у всех есть? Я получила неплохое образование, значит, могу кое-чему и научить.

— Что за вздор! Скажи мне, Розетта, зачем ты это делаешь? Ведь должна быть какая-то причина.

Несколько секунд я молчала. Мне так хотелось все ему рассказать. Я ведь уже не удержалась и поделилась своей тайной с нянюшкой Крокетт. Но к этому времени я успела узнать, что она любит Саймона. Я не сомневалась, что тогда сделала верный шаг. Однако в Лукасе я не была уверена и поэтому колебалась. Да, он должен испытывать благодарность к человеку, спасшему ему жизнь. Но Лукас был спокойным реалистом, и я не знала, как он воспримет мои откровения.

Он ответил за меня.

— После всего, через что нам пришлось пройти… я думаю, вполне естественно, что тебе не сидится на месте. Обычная жизнь кажется тебе скучной… слишком предсказуемой. Ты стремишься к переменам. Только этим я могу объяснить столь смехотворные действия.

— Я их смехотворными не считаю, Лукас.

— Ты так замечательно поладила с близнецами, да и с нянюшкой Крокетт ты стала неразлучна… вы с ней похожи на двух заговорщиц.

Я затаила дыхание. Мне показалось, он обо всем догадался.

— Как ты узнала, что в Перривейл-корте нуждаются в гувернантке? — резко спросил он. — Смею предположить, что через нянюшку Крокетт. Я слышал, что она продолжает водить дружбу с кем-то из слуг.

— Ну, да…

— Я так и думал. Вы это затеяли вдвоем. Говорю тебе, это безумие. Это место! После убийства оно приобрело какой-то зловещий оттенок. Тебе не следует жить в таком месте. Сначала убийство… а потом эта женщина, совсем недавно собиравшаяся замуж за убитого, быстро выскакивает за другого…

— Все это не имеет никакого отношения к обязанностям гувернантки.

— Гувернантки! — презрительно хмыкнул он. — Ты — гувернантка?

— А почему бы и нет?

— Типаж не подходит.

— А какой типаж должен быть у гувернантки? Смею тебя заверить, они бывают очень разными.

— Но ты не попадаешь ни в одну категорию. Выходи-ка лучше за меня замуж.

Я уставилась на него.

— Что ты сказал?

— Ты не находишь себе места. Тебе пришлось пережить такие приключения, от которых волосы на голове встают дыбом. Тебе все кажется скучным. Что ж, вот тебе выход. Выходи за меня замуж.

Я расхохоталась.

— Лукас, у меня нет слов! И кто из нас совершает абсурдные поступки?

— По-прежнему ты. Я спокоен и, как всегда, преисполнен здравого смысла. Чем больше я думаю об этой идее, тем больше она мне нравится.

— Но ты же меня не любишь!

— Очень люблю! Разумеется, себя я люблю больше, но ты у меня на втором месте.

Это опять меня насмешило. Обстановка разрядилась, и я вздохнула с облегчением.

— Конечно, я не восприняла твое предложение всерьез, — заговорила я, — но мне кажется, я только что выслушала самое оригинальное предложение руки и сердца, которое когда-либо звучало в этом мире.

— Зато я честен.

— Должна отдать тебе должное.

— Кроме того, не такое уж оно и необычное. Просто люди редко говорят правду. Большинство людей страстно влюблены в свою собственную персону. Когда они признаются кому-либо в любви, они делают это только ради собственного удовольствия и комфорта. Так что, видишь, я отличаюсь от остальных мужчин только честностью.

— Ах, Лукас, это очень мило с твоей стороны, но…

— Это совершенно не мило, а что касается твоего «но», то я знал, что оно прозвучит.

— Но я и в самом деле не могу воспринимать это всерьез.

— Почему? Я долго об этом думал, и наш союз мне представляется наилучшим решением всех проблем. Куда бы ты ни обратила свой взгляд, ничто тебя не радует. Твоя прямолинейная тетушка вторглась в твой дом и изменила его до неузнаваемости. Сама ты совсем недавно прошла через полосу самых невероятных приключений. Больше с тобой никогда не произойдет ничего подобного, поэтому жизнь кажется тебе пресной. Ты не знаешь чем заняться. Но ты готова на все что угодно, лишь бы вырваться из трясины, которая засасывает тебя. Если ты готова даже на то, чтобы стать гувернанткой в доме с сомнительной репутацией, то неужели брак со старым ворчуном не лучше? Да, он немного покалечен, зато он любит и понимает тебя.

— Не слишком романтичная речь.

— Мы говорим не о романтике, а о реальных вещах.

Я опять не удержалась от смеха, и он расхохотался вместе со мной.

— Послушай, Розетта, — посмеявшись, заговорил он. — Откажись от этой бредовой идеи… Хотя бы подумай об альтернативном предложении. У него есть определенные преимущества. Ведь мы добрые друзья, верно? Мы вместе смотрели в лицо смерти. Никто не сможет понять тебя лучше, чем я. Или ты предпочтешь вернуться к тете Мод и ее матримониальным обедам?

— Эта перспектива меня совершенно не прельщает, — ответила я. — В каком-то смысле ты прав. Ты понимаешь меня… в определенной мере.

— Тогда оставь эту затею. Я отправлю Дика Дювейна к Перривейлу с сообщением, что им придется подыскать себе другую гувернантку. Подумай о моем предложении. Поживи здесь еще немного. Давай познакомимся поближе. Тебе незачем кидаться в омут головой. Давай продумаем планы.

— Ты так добр ко мне, Лукас.

Я вложила руку в его ладонь, и он поднес ее к губам.

— Розетта, это правда, — очень серьезно произнес он. — Я в самом деле тебя люблю.

— И я в самом деле занимаю в твоем сердце второе место?

Он рассмеялся и на мгновение привлек меня к себе.

— Но… — продолжала я.

— Да, мне известно об этом «но». Ты едешь в Перривейл, верно?

— Я должна это сделать, Лукас. На то есть причина.

В моем мозгу молнией сверкнуло предостережение об опасности. Я в очередной раз оказалась на грани того, чтобы рассказать ему, почему я еду в Перривейл. Тогда он все сразу поймет.

Он увидел, что меня не переубедить.

— Что ж, — вздохнул он, — по крайней мере, я буду рядом. Мы будем встречаться в «Короле-Моряке». А когда жизнь покажется тебе совсем уж невыносимой, ты в любую минуту можешь покинуть Перривейл-корт и вернуться в Трекорн-манор.

— Это для меня большое утешение, — заверила я его. — И еще, Лукас… Спасибо за предложение. Оно и в самом деле очень много для меня значит.

— Не думай, что ты выслушала это предложение в последний раз. Я так просто от тебя не отстану. Ты еще не раз от меня это услышишь.

— Меня оно очень удивило. Думаю, и тебя тоже.

— О, я его вынашивал очень давно. Возможно, я задумал это еще на острове…

— Ты часто вспоминаешь это время?

— Я никогда о нем полностью не забываю. Любая мелочь может всколыхнуть эти воспоминания. И я часто думаю о Джоне Плайере. Хотелось бы знать, что с ним случилось.

Я опять насторожилась и промолчала, как поступала всякий раз, когда он заговаривал о Саймоне.

— Что если он до сих пор в гареме? Бедняга. Из нас троих ему достался самый тяжкий жребий… Хотя все мы в той или иной степени пострадали.

Его лицо опять стало жестким. Обида на судьбу, превратившую здорового человека в инвалида, просыпалась при любом напоминании о пережитых событиях.

— Я бы многое отдал, лишь бы узнать его судьбу, — продолжал он.

— Мы не должны забывать, что если бы не он, мы бы сейчас здесь не находились, — произнесла я. — Возможно, когда-нибудь мы что-нибудь узнаем.

— Я в этом сомневаюсь. Когда случаются подобные вещи, люди обычно исчезают из твоей жизни.

— Но мы же не исчезли, Лукас.

— Да, и это похоже на чудо.

— Быть может, он тоже когда-нибудь вернется.

— Если ему удастся бежать… что маловероятно.

— Но я же бежала, Лукас.

— Да, тебе повезло, но кто выпустит его? Нет, мы его уже никогда не увидим. Да, пока мы были там… на этом острове… мы очень сблизились. Но это в прошлом, и мы не должны постоянно возвращаться в прошлое. Что касается будущего, то позволь заверить тебя, что роль миссис Лоример подходит тебе гораздо больше, чем роль гувернантки маленькой мерзавки в доме, совсем недавно ставшем местом кровавого убийства.

— Поживем — увидим, Лукас, — ответила я.

Мои первые дни в Перривейл-корте были до отказа заполнены впечатлениями и сдерживаемыми эмоциями. Сам дом был удивителен и изобиловал неожиданностями. Местами он казался мне огромным, как средневековая крепость, а местами походил на элегантное тюдоровское поместье. В некоторые комнаты уже успела вкрасться современность.

Леди Перривейл поприветствовала меня очень тепло, но тут же поручила меня заботам миссис Форд, с самого начала ставшей моим союзником. Я была ее протеже, сагитировав меня, она снискала благодарность леди Перривейл и теперь намеревалась взять меня под свое крыло и приложить все усилия к тому, чтобы мое пребывание в Перривейле оказалось длительным и успешным.

Первым делом она показала мне мою комнату.

— Если вы будете в чем-нибудь нуждаться, мисс Крэнли, сразу дайте знать. Я сделаю все, что будет в моих силах, лишь бы вам было удобно. Нянюшка Крокетт просила меня позаботиться о вас, и я намерена сдержать данное ей, а теперь и вам обещание.

Моя комната располагалась рядом с детской, комната Кейт — по соседству с моей. Комната мне понравилась, ее окна выходили в мощенный плитами дворик. С другой стороны двора на меня смотрели другие окна. У меня вдруг возникло неприятное ощущение, что за мной наблюдают, и я порадовалась тяжелым и плотным портьерам.

С первого же мгновения мне показалось, что я очутилась в каком-то сне. Я не могла свыкнуться с мыслью, что я живу в доме, где Саймон провел большую часть своего детства, и от этого моя решимость доказать его невиновность возросла. Вскоре стало ясно, что Кейт очень мной заинтересовалась. Она твердо решила разузнать обо мне как можно больше.

Не успела миссис Форд выйти из моей комнаты, как в нее вошла Кейт. Она не постучала, видимо, считая излишними подобные церемонии по отношению к какой-то гувернантке.

— Так, значит, вы все-таки приехали, — сказала она. — Я не ожидала, что вы приедете… но потом подумала… зачем бы вы стали говорить, что приедете, если бы не собирались этого делать?

— Конечно, не стала бы.

— Очень многие люди обещают что-то сделать, а потом не делают этого.

— Я не из таких.

Она села на кровать.

— Правда, ужасная комната?

— Мне она показалась приятной.

— Вы ведь гувернантка. Не думаю, что вы разбираетесь в комнатах.

— В моем лондонском доме у меня очень хорошая комната.

— Почему же вы в ней не остались?

— А у тебя, кажется, не очень хорошие манеры.

— О нет. Честно говоря, они у меня очень плохие.

— По крайней мере, ты это осознаешь… что говорит в твою пользу. Но поскольку ты, кажется, этим гордишься, то это, совсем напротив, характеризует тебя не очень хорошо.

Она рассмеялась.

— А вы смешная, — сказала она. — Я говорю и делаю все, что мне хочется.

— Я это уже поняла.

— И никто меня не изменит.

— Значит, тебе придется позаботиться об этом самой.

Она заинтересованно на меня посмотрела, а я продолжала:

— И если тебя не затруднит, встань, пожалуйста, с моей кровати. Я хочу разобрать вещи.

К моему удивлению, она встала и принялась наблюдать за мной уже стоя.

— Это все ваши вещи?

— Да.

— Немного. Я думаю, вы хотите выйти замуж за хозяина дома, как Джейн Эйр. Что ж, это у вас не получится, потому что он уже женат… на моей маме.

Я подняла брови.

— И не делайте такой удивленный вид. Очень многие гувернантки на это рассчитывают.

— Я удивляюсь твоей эрудиции.

— Что это такое?

— В твоем случае определенные познания в литературе.

— А вы думали, что я ничего не знаю?

— Как я поняла, у тебя были проблемы с гувернантками.

— Я люблю читать книги о людях. Мне нравится, когда в их жизни происходят разные ужасные события.

— Меня это не удивляет.

Она рассмеялась.

— Чему вы собираетесь меня учить?

— Немного истории, английской литературы… грамматики… ну и, конечно, математики.

Она скривилась.

— Я не буду делать того, что мне не нравится.

— Ну, это мы посмотрим.

— Иногда вы все-таки похожи на гувернантку.

— Я рада, что ты это признаешь.

— Мне нравится, как вы разговариваете. Это очень смешно.

— Я вижу, тебя очень легко рассмешить.

— Вы совсем не похожи на мисс Эванс. Она была такой глупой. С первого же дня она постоянно чего-то боялась.

— Наверное, это ты ее пугала?

— Конечно.

— И ты пользовалась своим выгодным стратегическим положением.

— Что вы имеете в виду?

— Она пыталась делать свою работу, а ты ей всячески мешала. Ты сделала ее жизнь невыносимой, и ей пришлось покинуть этот дом.

— А я не хотела, чтобы она здесь была. Она была такой занудой. Я не думаю, что вы будете занудой. Интересно, надолго ли вы задержитесь?

— Я уеду, когда захочу.

Она загадочно улыбнулась. Было ясно, что она уже обдумывает план действий. Как ни странно, меня она тоже заинтересовала, и я с большим удовольствием препиралась с ней. Она проследовала за мной в классную комнату, где я принялась изучать книги в шкафу. Оказалось, что он совсем неплохо укомплектован. Еще я обнаружила в комнате доску, несколько тетрадей, грифельные таблички и карандаши.

— Мне придется попросить тебя показать, чем ты занималась с предыдущей гувернанткой.

Она скривилась.

— Когда?

— Как насчет сейчас?

Она заколебалась и даже как будто ощетинилась. «Интересно, что я буду делать, если она просто развернется и уйдет», — подумала я. Я знала, что она на это вполне способна, и искренне сочувствовала своим предшественницам, всецело находившимся во власти этого создания. Я рассчитывала продержаться подольше, но, по крайней мере финансово, я не зависела от прихотей своей ученицы.

Однако пока она была несколько заинтригована моим непривычным для нее поведением и поэтому решила пойти навстречу моим желаниям. Мы достаточно интересно провели следующие полчаса, в течение которых я обнаружила, что она не так невежественна, как я опасалась. Более того, она оказалась очень восприимчивой и способной девочкой. Она много читала, и это меня воодушевило. В конце концов, нас объединяла любовь к чтению. Уже в первый день я много узнала о поместье Перривейл. По словам миссис Форд, делами занимались сразу три управляющих. — Видите ли, мисс Крэнли, — поясняла она, — с тех самых пор, как… ну, вы знаете… мы об этом не говорим… Так вот, мистера Козмо не стало, мистер Саймон уехал. Их было трое, а теперь остался только сэр Тристан. Ну, и ему одному было не управиться. В поместье всегда был управляющий… даже до всего этого… а потом взяли еще двоих. Поместье Перривейлов очень большое, самое большое в округе. Конечно, все очень изменилось… с тех самых пор, как… случилось это... и не стало сэра Эдварда.

В этот же день я мельком увидела Тристана, и с этого самого момента заподозрила его в том, что ему что-то известно о случае на заброшенной ферме.

Он выглядел, как классический злодей. Смуглая кожа, черные блестящие волосы, очень гладкие и напоминающие необычную черную шапку, тем более что они опускались ему на лоб треугольником, придавали загадочный и даже зловещий вид.

Наша встреча была мимолетной. Кейт показывала мне сад, а он шел вместе с леди Перривейл из конюшни. Она выглядела очень красивой в темно-синей амазонке и того же цвета шляпе, оттенявшей ее сверкающие волосы.

— Ах, Тристан, это мисс Крэнли, новая гувернантка, — произнесла она.

Он снял шляпу и церемонно поклонился мне.

— Она уже нашла общий язык с Кейт, — продолжала леди Перривейл голосом, в котором звучала скорее надежда, чем убежденность.

— Я показала ей классную комнату, а теперь показываю сад, — ответила Кейт.

— Это замечательно, — кивнула леди Перривейл.

— Добро пожаловать в Перривейл, — вставил сэр Тристан. — Надеюсь, ваше пребывание здесь окажется долгим и счастливым.

Я заметила ухмылку Кейт, и мне стало интересно, как она планирует испортить мне жизнь. В этот момент я, не имея на то ни малейших оснований, приписала Тристану роль убийцы. Что с того, что у меня нет никаких доказательств? Мне это подсказывает мое шестое чувство, убеждала я себя.

Я осматривала сад, погруженная в глубокие размышления. Кейт это заметила. Я начинала осознавать, что она вообще очень наблюдательна и от ее внимания почти ничего не ускользает.

— Вам не понравился Отто.

— Кто?

— Мой отчим. Я называю его Отто. Ему это не нравится, да и маме тоже.

— Полагаю, именно поэтому ты это и делаешь.

Я снова увидела подтянутые к ушам плечики и знакомую гримаску. Кейт опять развеселилась.

— Я люблю давать людям прозвища, — заявила она. — Вот вы, например, Крэнни.

— Я не уверена, что мне это нравится.

— А вам и не должно нравиться. Когда речь идет об именах и прозвищах, у людей просто нет выбора. Им приходится пользоваться тем, что им дали другие. Возьмем меня: Кейт Бланчард. Ну кому может нравиться имя Кейт? Я бы хотела, чтобы меня звали Ангеликой.

— Это имя наводит на мысль об ангелах, — ответила я. — Вряд ли это было бы удачным выбором.

Она опять расхохоталась. Довольно много смеха для первого дня.

— Мы начнем заниматься завтра, в девять тридцать, а закончим ровно в двенадцать, — сообщила я ей.

— Миссис Эванс начинала в десять.

— Мы начнем в девять тридцать.

Очередная гримаска, впрочем, совершенно беззлобная.

Я решила, что мы с ней и впрямь довольно неплохо ладим. Я опасалась худшего. Похоже, я ее действительно заинтересовала. Может, с уроками тоже не будет никаких проблем?

Меня ожидало жестокое разочарование.

По вполне понятным причинам моя первая ночь в Перривейл-корте оказалась бессонной. События дня теснились в мозгу, не позволяя расслабиться и заснуть. Наконец-то я оказалась в доме Саймона, почти на месте преступления. Я поставила себе задачу, пугавшую меня своей монументальностью, — доказать его невиновность. Однако меня утешала мысль о Лукасе, к которому я в любую минуту могла обратиться за поддержкой. Меня очень тронуло его предложение. С другой стороны, оно меня удивило. Я никогда не думала о нем как о потенциальном женихе. Точнее, думала, но мельком, когда увидела задумчивость в глазах тети Мод, услышавшей о нашей с ним встрече в доме Фелисити.

Я пыталась сообразить, с чего мне начать расследование. Скорее всего, придется просто ткнуть пальцем в небо, а вся затея напоминала мне охоту за призраками, на которую я решилась только благодаря пережитым мною необычайным приключениям.

А пока мне придется иметь дело с Кейт, что само по себе — достаточно трудная задача. Правда, начало оказалось значительно легче, чем я ожидала. Впрочем, это объяснялось лишь тем, что мне удалось ее слегка заинтриговать и заинтересовать собственной персоной. Мне было нетрудно представить себе, что мое общество ей рано или поздно наскучит, и тогда она развернет против меня настоящие военные действия. Я только надеялась, что мне удастся напасть на след убийцы прежде, чем она сделает мою жизнь невыносимой.

Я должна что-то узнать о Козмо, который был обручен с неотразимой Мирабель, из абстрактного имени превратившейся во вполне конкретного человека. Я уже познакомилась со всеми участниками драмы, из которых лучше всех я знала Саймона. Как сильно привлекала Мирабель Саймона? Увидев ее, я поняла, что она должна нравиться почти всем мужчинам, встречающимся на ее пути.

Должно быть, я задремала, потому что меня разбудил какой-то звук за дверью моей комнаты. Я открыла глаза и увидела, что ручка медленно поворачивается. Затем дверь бесшумно распахнулась, и в комнату скользнула фигура, накрытая простыней. Я тут же догадалась, кто скрывается под этой простыней.

Она замерла у двери и свистящим шепотом произнесла:

— Убирайся. Убирайся… пока не поздно. Тебя здесь ждет беда.

Я притворилась спящей. Она подошла ближе. Я следила за ней из-под полуприкрытых век, и когда она оказалась рядом с кроватью, я схватила простыню за край и дернула.

— Привет, привидение, — произнесла я.

Она выглядела совсем обескураженной.

— Очень плохая игра, — прокомментировала я. — Кроме того, эта простыня… Это же так очевидно. Ты что, на лучшее не способна?

— Вы притворились спящей. Это нечестно.

— А ты притворилась привидением, а в любви и на войне все средства хороши, а поскольку любви у нас с тобой нет, то это совершенно определенно война…

— Вы испугались.

— Ничего подобного.

— На одну минутку? — почти умоляюще произнесла она.

— Ни на секунду. Ты могла изобразить привидение и получше. Прежде всего, если ты планировала пугать меня привидениями, не стоило столько говорить о них при нашей первой встрече. Я насторожилась и сказала себе: «Эта девочка воображает себя преследовательницей гувернанток».

— Кем? — воскликнула она.

— Вот видишь, у тебя очень ограниченный словарный запас. И меня это не удивляет, ведь ты отказываешься учиться. Ты изводишь гувернанток, потому что рядом с ними остро чувствуешь свое невежество. Ты считаешь, что имеешь над ними превосходство. Но ты знаешь, это ведь трусость, издеваться над зависимым от себя человеком. Этим занимаются только крайне неуверенные в себе люди.

— Я пугала мисс Эванс.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Тебе вообще наплевать на всех людей, кроме себя, верно?

У нее был очень удивленный вид.

— Тебе не приходило в голову, что мисс Эванс пыталась заработать себе на жизнь, и это было единственной причиной, по которой она соглашалась терпеть рядом с собой такого неприятного ребенка, как ты?

— Я неприятная?

— Чрезвычайно. Но это было бы нетрудно изменить, если бы ты стала хоть немного заботиться о чувствах других людей.

— Вы мне не нравитесь.

— Я тоже от тебя не в восторге.

— Так значит, вы уедете?

— Возможно. Тебя вообще никто не захочет учить.

— Почему?

— Потому что ты четко дала понять, что учиться не хочешь.

— Ну и что?

— Это доказывает, что ты относишься к знаниям пренебрежительно, а это характерно для очень глупых людей.

— Так значит, я очень глупая?

— Похоже на то. Разумеется, в твоих силах измениться. Вот что я тебе скажу. Почему бы нам не заключить перемирие.

— Что такое перемирие?

— Это своего рода соглашение. Мы договоримся об условиях.

— Каких условиях?

— Мы посмотрим, нравится ли тебе, как я учу, и готова ли ты учиться. Если нет, я уеду, и тебе пригласят другую гувернантку. Это избавит тебя от необходимости ломать голову над тем, как от меня избавиться. Так наши отношения будут вполне цивилизованными, и мы обойдемся без всех этих детских хитростей.

— Хорошо, — кивнула она. — Давайте заключим перемирие.

— В таком случае возвращайся в свою комнату и ложись спать. Спокойной ночи.

Она остановилась у двери.

— Но в этом доме и в самом деле есть привидения, — сказала она. — Здесь произошло убийство… совсем недавно.

— Это случилось не в этом доме, — ответила я.

— Да, но это был брат Отто. Одного брата убили, а второй сбежал. Они все были влюблены в мою маму, а потом она вышла замуж за Отто.

Она была очень наблюдательна и тут же заметила перемену в моем настроении. Кейт вернулась и села на край кровати.

— Что ты об этом знаешь? — спросила я. — Тебя здесь тогда не было.

— Да, я переехала сюда, когда мама вышла замуж за Отто. До этого мы жили в домике Грэмпса.

— В чьем домике?

— Моего дедушки. Сейчас он живет во Вдовьем доме. Он переехал туда после замужества мамы. Ему полагался хороший дом, потому что теперь он стал отцом леди, хозяйки поместья. Тем более что ему все равно не нравилось в маленьком домике. Он очень важный джентльмен. Его зовут майор Даррелл, а майоры — очень важные люди. Они выигрывают сражения. Раньше мы жили в Лондоне, но это было очень-очень давно. А потом мы переехали сюда, и все изменилось.

— Ты, должно быть, знала их всех. Того, кого убили, и того, кто уехал.

— Можно сказать, что я их знала. Они все были влюблены в мою маму. Грэмпса это очень забавляло. Он был так этим доволен, потому что когда мама вышла замуж за Отто, он переехал в большой дом. Но вначале была вся эта суматоха. А потом Козмо убили, а Саймон убежал, потому что не хотел, чтобы его повесили.

Я молчала, и она продолжала:

— Убийц и в самом деле вешают. Им на шею надевают веревку, и они… качаются. Сначала это очень больно, но потом они умирают и уже ничего не чувствуют. Вот этого он и боялся. Да и кто не боялся бы на его месте?

Я не могла произнести ни слова. Я видела, как Саймон, крадучись, выходит из дома… добирается до Тилбери… знакомится с матросом Джоном Плайером.

Она пристально за мной наблюдала.

— Когда людей убивают, их призраки возвращаются. Они преследуют людей. Иногда они хотят узнать, что случилось на самом деле.

— Ты думаешь, никто не знает, что случилось на самом деле?

Она хитро на меня посмотрела. Я знала, что ей доверять нельзя. Она могла просто меня дразнить. Я не сумела скрыть свою заинтересованность, и она это заметила. Должно быть, она уже догадалась, что меня чрезвычайно интересует это убийство.

— Меня же там не было, — наконец ответила она. — Но кое-что я помню. Я тогда была с Грэмпсом… мама находилась наверху. Кто-то… это был один из грумов из Перривейла… прискакал к нам и сказал: «Мистера Козмо нашли мертвым. В него кто-то стрелял». Грэмпс сказал: «О Господи». Но ведь так нельзя говорить. Это упоминание имени Господа всуе. Об этом что-то говорится в Библии. Грэмпс поднялся наверх, к маме, а мне запретил за ним ходить.

Я попыталась придумать какую-нибудь приличествующую случаю реплику, но в голову ничего не приходило.

— А вы ездите верхом, Крэнни? — вдруг ни с того ни с сего спросила она.

Я кивнула.

— Вот что. Мы съездим в Биндон Бойс… на место преступления. Вам этого хотелось бы, верно?

— Ты помешалась на этом убийстве, — ответила я. — Это дела давно минувших дней. Но, может, мы как-нибудь туда и съездим.

— Хорошо, — кивнула она. — Договорились.

— А сейчас, — добавила я, — спокойной ночи.

Она улыбнулась и, прихватив простыню, удалилась.

Я долго лежала без сна, размышляя о том, что приехала сюда учить Кейт, но, вполне возможно, она тоже сможет кое-чему научить меня.

Кейт уже давно решила, что гувернанткам необходимо всячески портить жизнь, в результате чего они уезжают, а она получает свободу до прибытия следующей кандидатуры, и тогда ей опять приходится прибегать к отработанным приемам устранения гувернанток.

Я отличалась от своих предшественниц хотя бы тем, что не нуждалась в этой работе как способе добывания средств к существованию. Это давало мне определенное преимущество и лишало борьбу со мной необходимого накала. Я пыталась внушить себе, что всем детям присуща неосознанная жестокость, которая объясняется отсутствием жизненного опыта, а следовательно, неспособностью осознать степень причиняемых страданий.

У меня не вызывало сомнения, что Кейт может пригодиться мне в осуществлении моей задачи. Кроме того, я решила вступиться за всех гувернанток, пострадавших до меня, а в особенности за тех, кто будет страдать после. Я решила привить Кейт хоть немного человечности. Как ни странно, она вовсе не казалась мне безнадежной. Я считала, что в ее жизни произошли какие-то события, сделавшие ее черствой и безжалостной, и верила в то, что ее можно изменить.

На следующее утро, к моему немалому удивлению, она явилась в классную комнату точно в назначенное время.

Я сообщила ей, что разработала расписание. Мы начнем с английского и посмотрим, как она успевает по этому предмету. Я хотела узнать, как она читает, пишет, насколько хорошо знает грамматику. Я решила, что мы будем вместе читать книги.

Мне уже было известно, что в шкафу имеется неплохая подборка литературы. Сейчас я выбрала «Графа Монте-Кристо» и, открыв книгу, увидела на форзаце надпись «Саймон Перривейл», сделанную детской рукой. Мои руки задрожали.

Мне удалось скрыть нахлынувшие на меня эмоции от ее зорких глаз.

— Ты когда-нибудь читала эту книгу? — спросила я.

Она отрицательно покачала головой.

— Мы ее как-нибудь прочитаем. А, вот еще одна. «Остров сокровищ». Это о пиратах.

В ее глазах вспыхнул интерес. На фронтисписе была цветная иллюстрация — Долговязый Джон Сильвер с попугаем на плече.

— В той, другой, книге его так звали… я имею в виду убийцу.

— Откуда ты знаешь, что он убийца? — начала я и замолчала, увидев ее изумленный взгляд. Осторожно, напомнила я себе и продолжила: — А потом мы займемся историей, географией и арифметикой.

Она нахмурилась.

— Посмотрим, сколько мы успеем, — твердо подвела я итог.

Утро прошло довольно сносно. Я обнаружила, что Кейт достаточно бегло читает. Приятным сюрпризом стала ее любовь к художественной литературе. Ее также интересовали исторические личности, но она наглухо закрывалась от дат. Я нашла в шкафу вращающийся глобус, и мы принялись увлеченно путешествовать по земному шару. Я показала ей место, где мой корабль потерпел крушение. Моя история ее заинтриговала, и мы завершили утро чтением главы из «Острова сокровищ». Эта книга покорила ее с первой страницы.

Меня изумил собственный успех.

Я решила, что мы будем заниматься с ней до полудня, после чего она может заниматься чем пожелает до трех часов, затем мы будем гулять в саду и знакомиться с жизнью растений или отправляться на прогулку по окрестностям. Мы могли вернуться в классную комнату в четыре часа и позаниматься до пяти. Таков был мой учебный план.

В полдень она не продемонстрировала ни малейшего желания остаться в одиночестве и предложила показать мне окрестности. Меня обрадовало то, что после уроков она с удовольствием осталась в моем обществе. Судя по всему, ее интерес ко мне нисколько не ослабел.

Она болтала об «Острове сокровищ» и пыталась предугадать, что будет дальше. Она также хотела узнать больше о моем кораблекрушении. Я начала подозревать, что именно ему я обязана тем, что она приняла меня… пусть хотя бы на короткий срок… чего не было с другими гувернантками.

Мы поднялись на утесы над морем и некоторое время сидели там, глядя вдаль.

— Море здесь довольно бурное, — заговорила она. — Раньше тут промышляли грабители кораблей. Они зажигали фонари и заманивали корабли на скалы. Капитаны думали, что здесь есть бухта, и их судна разбивались. После этого грабители забирали себе весь груз. Я хотела бы быть одним из них.

— Почему ты хочешь быть злой?

— Быть хорошей скучно.

— В конце концов вознаграждается именно добро.

— Я люблю сейчас, а не «в конце концов».

Я рассмеялась, и она присоединилась ко мне.

Внезапно она произнесла:

— Посмотрите на вон те скалы внизу. Совсем недавно там утонул человек.

— Ты его знала?

Какое-то время она молчала. Затем заговорила:

— Он был чужаком. Приехал из Лондона. Его похоронили на кладбище возле церкви Святой Морвенны. Хотите, я покажу вам его могилу?

— Вряд ли это одна из местных достопримечательностей.

Она опять засмеялась.

— Он был пьян, — продолжала она. — Он свалился с утеса прямо на камни.

— Должно быть, он был очень пьян.

— О, еще как! Тут такая шумиха поднялась. Очень долго никто не мог понять, кто это такой.

— Я смотрю, ты любишь всякие ужасные истории.

— Очень.

— Это не самое мудрое увлечение.

Она посмотрела на меня и засмеялась.

— Вы смешная, — сказала она.

Вечером, удалившись к себе и вспоминая прошедший день, я отметила, что он оказался неожиданно приятным. У меня появилась надежда, пусть пока и очень хрупкая, на то, что рано или поздно мне удастся достичь взаимопонимания с Кейт.

Прошло несколько дней. К своему собственному ликованию, я обнаружила, что мои несколько нетрадиционные методы преподавания работают с такой ученицей, как Кейт, намного успешнее общепринятых. Мы подолгу читали. Честно говоря, я оставляла уроки чтения на десерт, в качестве вознаграждения за усердие в менее увлекательных занятиях. Она, конечно, могла и сама почитать, но предпочитала делать это вместе со мной.

Ей нравилось делиться с кем-то своей радостью, и мне казалось, это говорит в ее пользу. Более того, она любила обсуждать прочитанное. Кроме того, иногда процесс чтения тормозился незнанием какого-нибудь слова. Она жадно глотала знания, несмотря на то что совсем недавно демонстрировала свое нескрываемое к ним презрение. Что касается «Острова сокровищ», то книга не на шутку увлекла ее.

Разумеется, не следовало ожидать быстрых перемен в поведении ребенка лишь на основании того, что наши отношения складывались более успешно, чем я ожидала. Но на четвертый день она не пришла в классную комнату к назначенному времени.

Я пошла к ней. Она стояла у окна, судя по всему, ожидая меня и готовясь к сражению.

— Почему ты не в классной комнате? — поинтересовалась я.

— А мне не хочется сегодня заниматься, — вызывающе бросила она.

— Твои желания не имеют никакого значения. Сейчас время уроков.

— Вы не можете заставить меня учиться.

— Разумеется, я не собираюсь применять к тебе силу. Я просто пойду к твоей матери и сообщу ей, что, поскольку ты решила не учиться, в моем дальнейшем нахождении здесь нет никакого смысла.

Это был рискованный шаг. Я и представить не могла, что уеду сейчас из Перривейла. Тем не менее я понимала, что ничего не добьюсь, если не заставлю ее уважать себя.

Она с вызовом смотрела мне прямо в глаза. Мое сердце упало, но мне удалось скрыть от нее свои чувства. Я зашла слишком далеко и не имела права поворачивать назад.

— Вы и в самом деле хотите уехать?

В ее глазах я увидела испуг, смешанный с изумлением, и почувствовала, что ей так же не по себе, как и мне.

— Если ты немедленно не явишься в классную комнату, мне не останется ничего другого.

Какое-то мгновение она колебалась.

— Отлично, — произнесла она. — Уезжайте, если вам этого так хочется.

Я повернулась и пошла к двери. Я не имела права показывать ей свое отчаяние. Если это конец, я так ничего и не добилась. Но поворачивать назад было поздно. Я вышла. Она не двинулась с места. Я уже спускалась по лестнице, когда до меня донесся ее голос:

— Вернитесь, Крэнни.

Я замерла и медленно обернулась к ней.

— Хорошо, я иду, — произнесла она.

Направляясь вместе с ней в классную комнату, я торжествовала победу.

Она весь день была в каком-то странном настроении. Я не понимала почему. Возможно, она устала вести себя хорошо, потому что это было чуждо ее природе.

Вечером, ложась спать, я обнаружила в своей постели мертвую землеройку. Я осторожно завернула ее в салфетку и направилась в ее комнату.

— Я думаю, эта бедняжка принадлежит тебе, — произнесла я.

Она изобразила отвращение.

— Где вы ее нашли? — воскликнула она.

— Там, куда ты ее положила. В своей постели.

— Готова поспорить, что вы завизжали, когда ее увидели.

— Это несчастное существо не показалось мне ни страшным, ни смешным. Твой поступок глуп и банален.

Я видела, что ее озадачило слово «банален». Она обожала открывать для себя новые слова, но сейчас была не в том настроении, чтобы спросить у меня, что оно означает.

Я продолжала:

— Хотела бы я знать, сколько раз в истории проказливые дети подсовывали кому-нибудь в постель дохлую мышь. Это так глупо. Ты очень предсказуема, Кейт.

Она немного приуныла, но затем оживилась.

— Но вы же принесли ее назад? — указала она на очевидный факт. — Вы собирались положить ее в мою постель?

— Я не собиралась делать ничего подобного. Я всего лишь хотела, чтобы ты узнала, что твоя глупая шутка не произвела желаемого эффекта. Я напоминаю тебе, что мы заключили перемирие, а это исключает подобные детские выходки. Гораздо интереснее поддерживать хорошие отношения. Существует огромное количество увлекательных занятий. Зачем тратить время на бессмысленные истерики и глупые шутки? Мы можем беседовать…

— О чем? — перебила она меня.

— О жизни… Людях…

— Об убийствах, — добавила она.

«Да, об одном из них», — подумала я, а вслух произнесла:

— А еще мы можем дочитать «Остров сокровищ».

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, — запела она. — Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Я улыбнулась.

— Есть очень много книг, которые мы можем прочитать вместе. Например, «Граф Монте-Кристо». Ты его не читала. В этой книге рассказывается о человеке, которого бросили в подземелье по ложному обвинению. Ему удается бежать, и он начинает мстить своим обидчикам.

Ее глаза округлились от изумления и интереса.

— В общем, — заключила я, — если мы не хотим попусту тратить наше время, у нас есть чем заняться.

Она не ответила, но я поняла, что одержала очередную победу.

— Что мы сделаем с этой бедным мышонком? — спросила я.

— Я его похороню, — ответила она.

— Вот и хорошо. А вместе с ним похорони и свои глупые предубеждения относительно гувернанток. Тогда мы, возможно, начнем получать удовольствие от занятий.

На этой ноте я триумфально покинула ее комнату.

Мои успехи с Кейт приводили в изумление всех домочадцев. Наконец-то нашелся человек, которому удалось превратить это маленькое чудовище в нормального ребенка, или, по крайней мере, взять девочку под контроль.

Миссис Форд меня боготворила. Она произносила мое имя не иначе как шепотом, как будто я была героем битвы, увенчанным воинской славой. За короткое время я стала довольно значимой персоной в этом доме.

Через неделю после моего приезда леди Перривейл попросила меня зайти к ней. Она ожидала меня в гостиной.

— Похоже, вы замечательно поладили с Кейт, — заговорила она. — Это так чудесно. Я знала, что все будет хорошо. Нужно было всего лишь найти подходящего человека.

— У меня совершенно нет опыта, — напомнила я ей.

— Вот это и есть ваш секрет успеха. У пожилых женщин слишком много правил. Они закостенели в своих представлениях и не в состоянии понять современного ребенка.

— Кейт — очень необычный ребенок.

— Ну конечно. Однако же вы, похоже, ее понимаете. Вас все устраивает? Быть может, у вас есть какие-нибудь пожелания?

— Спасибо, у меня есть все необходимое, — поблагодарила я ее.

В этот момент как будто по команде в комнату вошел сэр Тристан. Меня позабавила мысль о том, что его позвали за тем, чтобы он присовокупил свои похвалы к дифирамбам жены. Похоже, Кейт и в самом деле истощила их терпение.

Как странно, что капризный ребенок может поставить в затруднительное положение человека, способного на убийство брата. Я тут же упрекнула себя за то, что заклеймила как убийцу человека лишь на основании его угрюмой внешности. Хотя, конечно, он унаследовал титул, поместье… и Мирабель.

Его проницательные глаза, казалось, пронзили меня насквозь. Мне стало очень стыдно. Интересно, что бы он сказал, если бы прочитал мои мысли.

— Я слышал, что вам удалось обуздать Кейт, — произнес он и добавил со смешком: — Это необыкновенное достижение. Я думаю, мисс Крэнли, вам пришлось продемонстрировать незаурядную изобретательность, чтобы достичь того, в чем потерпели неудачу ваши предшественницы.

— Кейт — трудный ребенок, — ответила я.

— А вот это нам отлично известно, — произнес он, глядя на жену.

Она сокрушенно кивнула.

— Мне кажется, она нуждается в понимании, — сообщила им я.

Мне очень хотелось знать, каковы отношения Кейт с этими людьми. Она об этом не проронила ни слова. И где ее отец? Что с ним стряслось? Что она подумала о помолвке матери с Козмо, а затем, сразу после его смерти, вступлении в брак с Тристаном? Мне очень хотелось все это знать. Возможно, ответы на эти вопросы помогли бы мне распутать эту загадку.

— И вы, похоже, готовы ей его предоставить.

— Как я уже объясняла, я впервые в жизни работаю гувернанткой.

— Разумеется, вы очень юная, — тепло улыбнулся мне Тристан, — и очень скромная. Верно, дорогая?

— Даже чересчур скромная, — подтвердила леди Перривейл. — Мисс Крэнли, я очень надеюсь, что вам у нас не скучно. — Она перевела взгляд на мужа. — Мы хотели сказать, что, быть может… когда у нас будет званый обед или прием, вы могли бы к нам присоединяться… хотя бы время от времени. Ведь ваши друзья — наши близкие соседи.

— Вы имеете в виду Лоримеров?

— Да. Это ужасное несчастье… Вряд ли им сейчас хочется ездить в гости… Но, наверное, со временем мы сможем их пригласить, и в этом случае, разумеется, мы хотели бы видеть вас в числе гостей.

— Я принимаю ваше приглашение с большим удовольствием.

— Мы не хотели бы, чтобы вы чувствовали себя… изолированно.

«Вот для чего нужны гувернантки, — думала я. — Когда за обеденным столом не хватает женщин и хозяевам необходимо уравнять гостей, тут же зовут гувернантку, разумеется, если она достаточно презентабельна. С другой стороны, они не хотят меня потерять. Как странно, что только мне удалось найти подход к этому своенравному ребенку и ввести его в какие-то рамки».

— Вы очень добры, — ответила я. — Честно говоря, я хотела бы…

Они с готовностью ожидали окончания фразы.

— … время от времени после ленча покидать Перривейл, — закончила я. — Я хотела бы иногда навещать Лоримеров. Видите ли, там тоже есть дети. Когда случилось это несчастье, я была с ними и осталась в Трекорн-манор после того, как друзья, с которыми я путешествовала, уехали домой.

В глазах леди Перривейл вспыхнул огонек тревоги, и это меня немало позабавило. Дети? Что если им тоже нужна гувернантка? Так я и зазнаться могу, веселилась я, и все благодаря тому, что мне удалось на какое-то время призвать Кейт к порядку.

— Конечно, — быстро произнес сэр Тристан. — Конечно, вы должны навещать своих друзей. Как вы намерены это делать? До Трекорн-манор неблизкий путь. Вы ездите верхом?

— О да.

— В таком случае, решено. Подойдите к Мэйсону, и он подберет вам подходящую лошадь.

— Вы очень добры. Кейт уже спрашивала меня о верховой езде. Думаю, она с удовольствием будет выезжать со мной на прогулки.

— Отлично. По-моему, она очень неплохая наездница.

— Я в этом уверена. Верховые прогулки пойдут ей на пользу.

На следующий день мы с Кейт отправились на прогулку. Она — на собственной маленькой белой лошадке, к которой была очень привязана. Я с удовольствием наблюдала за тем, как она ее гладит и ласкает. Значит, любовь и забота были не чужды ее природе.

Главный конюх, Мэйсон, оседлал для меня гнедую кобылу.

— Ее зовут Золотце, — сообщил мне он. — Это чудесное существо. Обращайтесь с ней ласково, и она отплатит вам тем же. Она очень спокойная… уравновешенная… любит, чтобы ее приласкали… а после прогулки угостите ее кусочком сахара. Если вы все это сделаете, вы покорите ее сердце.

Кейт оказалась очень ловкой маленькой наездницей. Поначалу она пыталась рисоваться передо мной, но после того как я сказала ей, что мне отлично известно о ее умении контролировать лошадь, а кроме того, если бы это было не так, ей бы не позволили выезжать на прогулку без грума, она угомонилась.

Я размышляла о том, как бы мне потактичнее расспросить ее о взаимоотношениях с домашними, потому что знала, насколько необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Она была очень наблюдательна и следила за мной не менее пристально, чем я за ней.

Она пообещала показать мне Биндон Бойс.

— Ну, тот старый дом, где произошло убийство, — пояснила она.

— Я помню.

— Вам понравится, Крэнни. Я же вижу, как вас интересует это убийство.

Мне стало не по себе. Я выдала себя, и она это тут же подметила.

— Это ужасное место. После наступления темноты туда никого не загонишь… Я имею в виду, что вечером его обходят десятой дорогой. Днем, я думаю, очень многие хотели бы на него взглянуть, но в одиночестве — ни за что.

— Кирпичи и цемент не способны никому навредить.

— Дело не в этом. Когда-то это был обычный фермерский дом. Я помню его до… до того, как это все случилось.

— Правда?

— Ну конечно. Я ведь уже была не маленькая.

— И ты жила поблизости… после того как переехала из Лондона.

— Верно. Дом, в котором мы тогда жили, находится здесь, неподалеку. Там и до моря недалеко. Дом стоит на холме, а внизу уже море. Я вам все покажу, когда мы доедем до места.

— Это далеко?

— Да нет, всего одна миля.

— Ну, это легко.

— Поскакали, я вас обгоню.

Мы промчались по лугу, а когда луг закончился, увидели море. Я полной грудью вдыхала бодрящий морской воздух. Кейт подъехала поближе.

— Вон он, — показала она. — Отсюда его уже видно. Вон там старый фермерский дом, а рядом — Ракушечный домик. Ракушечный… Какое глупое название! Кто-то ракушками выложил его название у входа. Я выковыряла слово «ракушечный» и выложила слово «адский». Получился Адский домик.

Я рассмеялась.

— Что ж, это вполне в твоем духе.

— Грэмпс тоже смеялся. Я придумала. После того как вы посмотрите на фермерский дом, я познакомлю вас с Грэмпсом. Он будет рад. Он любит знакомства и гостей.

— Я уверена, что меня ожидает увлекательная программа.

— Поехали. Первым делом Биндон Бойс.

Мы немного спустились вниз, и я наконец-то его увидела. Как мне и говорили, дом пришел в полное запустение. Крыша, казалось, вот-вот готова провалиться. Тяжелая дверь слегка приотворена. Задвижка, судя по всему, давно исчезла.

— Мне кажется, он сейчас рухнет.

— Войдем? Или вы боитесь?

— Конечно же, я хочу войти.

— Лошадей оставим здесь.

Мы спешились у старой коновязи и привязали лошадей. Толкнув дверь, мы очутились в комнате, судя по всему, некогда представлявшей собой гостиную. Она была просторной, с двумя окнами. Стекла потрескались, в полу недоставало досок, с окон свисали ветхие занавески, а с потолка — клочья паутины.

— Они так ничего и не тронули здесь… после убийства, — сказала Кейт. — Вот здесь это и произошло… в этой самой комнате. Тут водятся привидения. Вы их чувствуете?

— Да, — кивнула я. — Тут жутковато.

— Это все привидения. Держитесь поближе ко мне.

Я улыбнулась. В этом месте ей хотелось, чтобы я была рядом.

Я отчетливо видела эту сцену: вот Саймон привязывает лошадь к коновязи, наверное, там же, где это сделали мы, ничего не подозревая, входит в дом и видит на полу мертвого Козмо. Рядом с ним лежит пистолет. Саймон берет пистолет в руки, и в этот миг в дом врывается Тристан. Саймон был обречен.

— У вас какой-то странный вид, — сообщила мне Кейт.

— Я представила себе, как все это было.

Она кивнула.

— Я думаю, Саймон его поджидал. И, как только он вошел, бах-бах! Хорошо, что пришел Отто и поймал его с поличным. Но он убежал. — Она подошла еще ближе. — Как вы думаете, где сейчас Саймон?

— Если бы я знала.

— Возможно, его преследует призрак Козмо. Привидения могут путешествовать? Думаю, могут, если не очень далеко. Интересно, где он. Мне так хочется это знать. Да что с вами, Крэнни?

— Ничего.

— Вы не успели сюда войти, как у вас стало какое-то странное лицо.

— Вздор.

Вдруг мне послышался легкий шорох над головой.

— Все дело в том, Крэнни, что вам страшно, — внезапно она замолчала. Округлившимися от ужаса глазами она уставилась на лестницу. Она тоже услышала этот звук. Она прижалась ко мне, а я стиснула ее руку. Наверху скрипнула половица.

Кейт тянула меня за руку, но я не двигалась с места.

— Это привидение, — прошептала Кейт, и ее лицо исказилось от страха.

— Я посмотрю, что там, — сказала я.

Она затрясла головой и в ужасе отпрянула.

Секунду-другую она не шевелилась. Затем подошла ко мне. Я начала подниматься по лестнице. Кейт шла за мной, едва не наступая мне на пятки.

Вот мы и на площадке. Я услышала хриплое дыхание. Кейт тоже. Она крепко сжала мою руку.

На площадку выходило три двери. Все три были закрыты. Я прислушалась и опять услышала это тяжелое дыхание. Я замерла. Я знала, что кто-то ожидает по ту сторону ближайшей ко мне двери.

Я подошла к двери и повернула ручку. Распахнув дверь, я шагнула в комнату.

Посередине комнаты стоял немытый и нечесаный мужчина. На полу валялась куча тряпья, рядом с которым стоял бумажный пакет. Я заметила на полу крошки, и меня захлестнула волна облегчения. Как бы то ни было, но этот мужчина был реальным, живым человеком. Я и сама не знала, что ожидала увидеть. Возможно, как и Кейт, я опасалась столкнуться с призраком Козмо. Но перед нами стоял просто старый бродяга.

— Я ничего дурного не делаю, — произнес он.

Кейт уже была рядом со мной.

— Это Хэрри Тенч, — пояснила она.

Хэрри Тенч. Это имя было мне знакомо. Я слышала, как оно упоминалось в связи с убийством.

— А вы кто? — вопрошал тем временем бродяга. — Я знаю, кто это. — Он указал на Кейт. — И что вы тут делаете? Я тут ничего дурного не делаю.

— Успокойтесь, — сказала я. — Мы просто хотели взглянуть на дом. Мы услышали шум и поднялись наверх.

— Нечего здесь смотреть. Что я сделал дурного?

— Ничего, ничего. Простите, что мы вас потревожили.

— Я тут просто сплю. Меня выгнали из дома. И не думайте меня отсюда выставлять, я никому не причинил вреда.

— Нам бы это и в голову не пришло, — заявила Кейт, быстро оправившаяся от испуга. — Мы думали, что вы привидение.

Его губы растянулись в усмешке, обнажив желтые зубы.

— Не беспокойтесь, — сказала я. — Пойдем, Кейт.

Я взяла ее за руку, и мы вышли из комнаты. Я закрыла за собой дверь, после чего мы быстро спустились по лестнице.

— Поехали отсюда, — обратилась я к Кейт.

— А вы по-настоящему испугались, — заметила Кейт, когда мы отвязывали лошадей.

— Мне до тебя было далеко. Ты не забыла, что хотела убежать?

Она некоторое время молчала, а затем произнесла:

— Он очень смелый… Не боится спать в доме, в котором произошло убийство. Вы бы на это не согласились, верно, Крэнни?

— Я привыкла спать в более комфортных условиях, чем этот несчастный человек.

— А это Ракушечный домик, — указала она. — Там мы все жили.

Я увидела аккуратный домик с ухоженным садом и кружевными занавесками на окнах. Мы подъехали достаточно близко, чтобы я обратила внимание на то, что слово «адский» уже заменило вполне респектабельное «ракушечный». Мне было трудно представить себе леди Перривейл в этих стенах. А ведь тут, кроме нее, жили и ее дочь с отцом.

Я подумала об отце Кейт. Что если просто взять и спросить у нее? Возможно, я смогу выбрать момент и задать ей несколько осторожных вопросов? Не следует забывать, что она очень проницательна, а это означает крайнюю степень осторожности.

— Поехали, — подгоняла меня она. — Давайте посмотрим, дома ли Грэмпс.

Вдовий дом очень отличался от Ракушечного домика. Я уже видела его издали, он стоял неподалеку от Перривейл-корта. Перривейл и Вдовий дом разделяла небольшая рощица, выехав из которой, мы и увидели это очаровательное здание. Я решила, что оно построено в правление королевы Елизаветы, потому что его архитектура была, несомненно, тюдоровской — красный кирпич и окна в тяжелых свинцовых переплетах. По стенам вился дикий виноград, а перед домом красовалась ухоженная лужайка, окаймленная цветочными клумбами.

Мы спрыгнули с лошадей, привязали их и вошли в ворота. Нигде ни души.

— Готова поспорить, что он в саду, — сказала Кейт.

Вслед за ней я обошла дом, прошла через небольшой фруктовый сад и оказалась в саду, со всех сторон обнесенном кирпичной стеной. Вьющиеся растения взбирались на стену, а грядки с какой-то травкой, судя по всему, ароматической, окружали пруд, в центре которого плескался фонтан. Что меня поразило больше всего, так это атмосфера полного покоя. На деревянной резной скамье у пруда сидел какой-то мужчина.

— Грэмпс! — завопила Кейт.

Я изумилась его моложавой внешности. Позже я подсчитала, что ему, должно быть, уже за пятьдесят, но он выглядел лет на десять моложе. Он держался очень прямо и, вне всяких сомнений, был очень привлекательным мужчиной. Я отметила сходство с леди Перривейл и Кейт. Его волосы были похожего цвета, но виски уже тронула седина. Глаза у него были серые, с зеленцой. Однако, как и Кейт, ему недоставало темных бровей и ресниц, которым леди Перривейл была обязана производимым на окружающих впечатлением. Его брови были очень светлыми, едва заметными, что придавало ему слегка удивленный вид и очень его молодило.

Он вскочил и широкими шагами направился к нам. Кейт бросилась к нему на шею. Он подхватил ее и закружил вокруг себя. Она залилась ликующим смехом, а я с удовольствием отметила, что все-таки существует человек, которого она по-настоящему любит. Меня порадовало такое открытое проявление чувств.

— Эй, малышка! — воскликнул он. — А где же твои манеры? Как насчет того, чтобы представить нас друг другу? А впрочем, не надо ничего говорить. Я и так знаю…

— Это Крэнни, — представила меня Кейт.

— Розетта Крэнли, — представилась я.

— Мисс Крэнли, как я счастлив с вами познакомиться. Ваша слава докатилась и до Вдовьего дома. Моя дочь, леди Перривейл, уже поведала мне о чудесах, которые вы творите с нашей маленькой еретичкой.

— Что такое «еретичка»? — поинтересовалась Кейт.

— Лучше тебе не знать, как вы считаете, мисс Крэнли? Я так рад, что вы решили меня навестить.

— А это — майор Даррелл, — торжественно произнесла Кейт. — Майоры — очень важные люди, правда, Грэмпс?

— Ну, если ты так считаешь, милая, — отозвался майор, заговорщически покосившись на меня и приподняв одну из своих светлых бровей. — Проходите, присаживайтесь. Подкрепимся?

— О да, с удовольствием, — закивала Кейт.

— Вина?

— Того замечательного печенья, которое ты подаешь к вину.

— Ну конечно. Послушай, милая, пойди-ка, скажи миссис Карн, что ты приехала ко мне в гости, и передай ей все наши пожелания.

— Хорошо, — кивнула Кейт и убежала.

Майор обернулся ко мне.

— Миссис Карн приходит сюда утром по будням, чтобы позаботиться обо мне. В качестве особого одолжения она дважды приходит и во второй половине дня. К счастью, сегодня один из таких дней. Если не считать ее забот, я вполне способен за собой поухаживать. Армия быстро этому учит. Я многое умею делать сам, что здорово облегчает мне жизнь. Но присаживайтесь, мисс Крэнли. Вы не находите, что это прелестное местечко?

— Да, здесь царит такой покой.

— Я чувствую то же самое, а покой — это очень желанное состояние для человека моих лет. Я уверен, что вы меня понимаете.

— Я думаю, что это желанное состояние в любом возрасте.

— О нет, молодые предпочитают приключения. Они готовы платить любую цену за волнующие события в их жизни. Я тоже отдал свою дань погоне за приключениями, а теперь… слава Богу… я могу наслаждаться покоем. Я так рад тому, что вы согласились учить мою внучку, да к тому же делаете в этом нелегком занятии такие успехи.

— Еще слишком рано судить об успехах. Я провела с ней очень мало времени.

— Но домашние в полном восторге. Они уже отчаялись найти для нее учителя. Бедное дитя, ей многое пришлось пережить. Но под всей этой напускной бравадой она золотой человечек. Проблема в том, что к ней очень трудно пробиться. Она нуждается в понимании.

Мне было легко и хорошо с ним. Было совершенно очевидно, что он любит Кейт, и он подтвердил мое мнение о ней.

— Да, — кивнула я, — я с вами согласна. Ее необходимо научиться понимать.

— Вы же понимаете, о чем я говорю? Переезд, смена обстановки… отчим. Ей пришлось приспосабливаться. А такому ребенку, как Кейт, это дается очень тяжело.

В нем было что-то очень искреннее. С ним было намного легче общаться, чем с матерью или отчимом Кейт.

— Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы… я имею в виду, с Кейт… я надеюсь, что вы без колебаний обратитесь ко мне.

— Вы очень добры, — отозвалась я. — Мне приятно осознавать, что у меня есть такой союзник.

За несколько минут нашего общения я успела почувствовать, что мы с ним заодно, и это и в самом деле было удивительное чувство.

В саду появилась Кейт. Она сообщила, что миссис Карн скоро принесет вино и печенье.

— Иди, посиди у пруда, милая. У меня есть новые золотые рыбки. Ты их видишь?

— О да! Они просто прелесть!

— У вас удивительно ухоженный сад, — отметила я.

— Я сам за ним ухаживаю. Это наполняет мою душу покоем.

Что он все твердит о покое? Хотя, почему бы и нет? Разве в покое есть что-то предосудительное?

Миссис Карн подала угощение. Я ее так себе и представляла: пухленькая, розовощекая, средних лет. Ее привязанность к своему работодателю не оставляла ни малейших сомнений, что меня нисколько не удивляло. Она восхищалась им и стремилась его опекать. В ее тоне порой проскальзывали даже властные нотки.

— Пожалуйста, майор, это печенье я испекла сегодня утром.

— Миссис Карн — вы сущий ангел.

— Я рада вам угодить, майор, — заважничала она.

— Это мисс Крэнли, — продолжал он.

Судя по всему, не было никакой необходимости объяснять мое появление вместе с Кейт. Миссис Карн наверняка была прекрасно осведомлена обо всем, что происходит в Перривейл-корте.

Она кивнула в мою сторону и исчезла.

— Золотая душа, — улыбнулся майор. — Но иногда она обращается со мной, как с малолетним ребенком. Хотя, признаюсь честно, я очень люблю, когда меня балуют. Так значит, вам понравился мой сад? Очень многое здесь сделано моими руками… И общий дизайн, и многие растения. Ну, и каждое утро приходит человек, который выполняет всю грязную работу.

— Вы здесь давно живете?

— Переехал сразу после замужества дочери. Этот дом был своеобразным свадебным подарком. Вам, наверное, кажется странным, что невеста так нянчится со своим отцом, но Мирабель ни за что не допустила бы, чтобы ее старый отец остался жить в крошечном домике. Она устроила все так, что я еще и сделал ей одолжение, переехав сюда.

— Как раз сегодня мы видели Ракушечный домик.

— Он по-своему очень мил. Хотя места для сада там почти нет. Ну и, конечно, его невозможно сравнивать с Вдовьим домом.

— Я рассказала Крэнни, как я выковыряла ракушки и заменила слово «ракушечный» на «адский».

— Вот видите, мисс Крэнли, с чем мне приходится мириться!

— Ты сам над этим смеялся! Ты что, забыл, Грэмпс?

— Может, и смеялся. Так что я говорил? Ах, да, этот дом, конечно же, намного удобнее, чем тот, в котором мы жили с Мирабель и Кейт. Я тут очень счастлив.

— Как приятно, должно быть, жить в таком красивом доме с таким чудесным садом.

— Да, особенно после такой бурной жизни. Армейская жизнь — это вам не фунт изюму, уж можете мне поверить. И вот теперь у меня есть все это, моя дочь счастлива в браке, а моя внучка тоже благодаря своей необыкновенной гувернантке наконец-то встала на стезю добродетели.

Он опять лукаво приподнял брови. Я поняла, что это одна из его привычек.

— Грэмпс объездил весь мир, — похвасталась Кейт. — Он побывал везде-везде.

— Как вы понимаете, мисс Крэнли, это небольшое преувеличение.

Я улыбнулась.

— Майоры — самые важные люди в армии, — не унималась Кейт.

— Моя милая внучка отметает прочь всех этих генералов, фельдмаршалов, полковников и всех остальных, которые совершенно необоснованно полагают, что таковыми являются именно они.

— Но это же так и есть, — упорствовала Кейт.

— Ну как можно спорить с таким преданным поклонником? Я и в самом деле немного повидал мир. Индия, Египет… я ехал туда, куда меня звал солдатский долг.

— Расскажи нам, Грэмпс, — взмолилась Кейт.

Мы пили вино и беседовали. Он рассказывал о том, как совсем молодым офицером жил в Индии.

— Вот это были деньки!.. Но климат… Да и обстановочка еще та. Я был слишком молод, чтобы принять участие в подавлении восстания, но это все равно висело в воздухе.

Он рассказывал, а Кейт то и дело поглядывала на меня, как будто желала удостовериться в том, что его рассказ производит на меня должное впечатление. Было совершенно ясно, что он — ее герой. Он рассказывал о Египте, Судане и Индии. Наконец он произнес:

— Я очень много сегодня говорю. Это все из-за Кейт. Она знает, как меня разговорить, верно, внучка?

— Мне нравится тебя слушать, — ответила Кейт. — И вам ведь тоже понравилось, правда, Крэнни?

— Увлекательный рассказ, — подтвердила я.

— Я рад, что вы не заскучали. Надеюсь, вы ко мне еще заедете.

— Жаль, что меня там не было, — грустно произнесла Кейт.

— О некоторых событиях приятнее слушать, чем самим становиться их участником.

— Должно быть, вы скучаете по всем этим приключениям, — предположила я.

— Я вам уже говорил, что очень ценю свою нынешнюю спокойную жизнь. С меня довольно приключений. Сейчас меня радуют визиты близких и осознание того, что они устроены и счастливы.

— Это очень благородное отношение к жизни, — кивнула я. — Но как быстро пролетело время. Нам пора возвращаться домой, Кейт.

— Пообещайте, что вы приедете еще.

Я поблагодарила его, а Кейт опять подпрыгнула и обвила его шею руками. Ее поведение повергло меня в изумление. Это был совершенно другой ребенок. И меня очень радовала привязанность, существовавшая между ней и ее дедушкой.

— Правда, Грэмпс великолепен? — поинтересовалась она на обратном пути.

— Он, несомненно, прожил очень интересную жизнь.

— Такой увлекательной жизни, как у него, ни у кого не было. Ну, вы, конечно, побывали в кораблекрушении… это тоже немало. Надо было, чтобы вы рассказали ему об этом.

— О, его приключения намного интереснее.

— Да, конечно, но ваши тоже ничего. Вы сможете рассказать ему в следующий раз.

Меня очень радовало то, что нам предстоял еще этот следующий раз.

Вечером, лежа в постели, я прокручивала в голове события этого дня. А их было немало. Сначала Хэрри Тенч, потом майор. Оба они жили здесь во время убийства.

Я представила себе майора в Ракушечном домике с дочерью и внучкой. Наверняка я смогу очень много у него узнать. Такой человек, как он, безусловно, разбирается во всем, что происходит вокруг, и у него должны быть собственные соображения. Надо поддерживать знакомство с майором. Сегодняшний день выдался весьма удачным. В этой уверенности я и заснула.