Плоть и кость дзэн

Десять быков

Просветление, к которому направляет дзен, ради которого он существует – приходит само. Подобно осознаванию, которого не было и которое вдруг, через мгновение – есть. Но человек во плоти своей движется в милосердном времени даже, когда идет по грязи, волоча ноги и свою истинную природу.

Поэтому даже в дзен должен быть компромисс и признание постепенности осознавания, его ступеней или этапов, подводящих к самому моменту просветления. Вот о чем эта книга.

В XII веке китайский мастер Какуан, отправляясь от давней традиции даосов, нарисовал картинки десяти быков и написал к ним приводимые здесь комментарии в стихах и прозе. Вариант Какуана был чисто в духе дзен и шел дальше прежнего, кончавшегося пустой восьмой картинкой. С тех пор быки Какуана были постоянным источником вдохновения учеников, за прошедшие столетия их было нарисовано огромное множество.

Бык – это извечная первооснова жизни, это истина в действии. Десять быков здесь представляют собой последовательные этапы осознавания ищущим своей настоящей природы.

Эта последовательность этапов убедительна и эффективна сегодня так же, как и во времена Какуана. Здесь, в Америке, через восемь столетий, мы также работаем, вскармливая и воодушевляя этого быка (то же делает Токурики в Киото).

Понимание этой животворной первоосновы преодолевает любое время и расстояние. «Десять быков» – это больше, чем поэзия, больше, чем живопись. Это откровение духовного раскрытия человека, о котором повествуют все священные писания, все книги о высшем человеческом опыте.

Возможно, читатель, как и китайский патриарх, разыщет следы своего скрытого я, и с посохом целеустремленности в одной руке, и с кувшином истинного желания в другой, станет выходить на рыночную площадь и просветлять других.

Пол Репс

Скитаясь по пастбищам этого мира,

Без конца раздвигая высокие заросли,

Я стараюсь найти быка.

Вдоль безымянных рек, по запутанным тропам

Я в горах пробираюсь далеких.

Мои силы уходят, нет мочи терпеть,

Не могу отыскать быка.

И лишь ночью в лесу слышен хруст саранчи.

Комментарий. Бык потерялся, стоит ли его искать?

Ведь лишь из-за отрыва от истинной своей природы я не могу найти его.

В смешенье разных чувств я потерял следы.

Вдали от дома, озираясь на распутьях, не знаю я, какой идти дорогой.

Страх, алчность, зло, добро с пути меня уводят.

Вдоль берега идя, я под деревьями

Следы копыт заметил, даже

Под нежно пахнущей травою они видны.

Вдали от дома, высоко в горах

Мне встретились они.

И прячутся следы не боле,

Чем чей-то вверх торчащий нос.

Комментарий. Понимая учения, следы быка я вижу. Теперь я осознал, что если множество вещей из одного металла производят, то точно также мириады сущностей из ткани самости растут.

А если различать не буду, то как же отделю я истину от лжи?

И, хоть пока я не прошел врата, но путь уже заметил.

Я слышу, соловей поет.

И греет солнце, мягкий ветерок,

И ива зеленеет вдоль реки.

Быку не скрыться здесь.

Какой художник сможет написать

Его огромную главу и царские рога?

Комментарий. Кто слышит шум, тот может осознать его источник. Как только все шесть чувств сольются воедино, то входишь во врата.

А лишь войдешь – и голову быка заметишь!

Единство это уподоблю единству соли и воды в растворе, единству цвета со всем прочим, что вместе краску образует.

Легчайшее, неотделимое от самого себя.

В ужасной борьбе ухватил я его.

Неистощимы бычьи мощь и воля.

Взбегает он на дальнее плато,

Что высоко за облаками,

Или в ущелье недоступном

Укрыться норовит.

Комментарий. Он долго был уже в лесу, но я поймал его сегодня! Страсть к окружающей природе его сбивает с направленья.

Сладкой травы жаждет он и все дальше уходит.

И нрав его пока упрям и необуздан.

И укрощать его придется мне кнутом.

А теперь нужны кнут и веревка,

Чтобы снова бык не пропал

На какой-нибудь узкой и пыльной тропинке.

Хорошо был обучен когда-то и вот

Снова кроток и добр, как и прежде.

И опять повинуется так же,

Совершенно свободный от пут.

Комментарий. Когда одна мысль возникает – за ней другая вслед идет.

Все делает неверным заблужденье.

Не объективное рождает заблужденье – оно из субъективного идет.

Держитесь крепко за кольцо, что через нос быка продето, не допускайте ни малейшего сомненья.

Я на быке верхом неспешно спускаюсь по горе домой.

Свирель моя поет и будит мягкий вечер.

Рукой похлопывая в такт, я отмеряю вечный ритм.

И кто бы ни услышал эти звуки – тотчас подхватит их.

Комментарий. Окончена борьба, уравнены находка и потеря. Лесной деревни песню я пою, мотивы детства из свирели извлекаю.

Сидя верхом на быке, гляжу на облака над головою.

Вперед еду я и о том не тревожусь, что бы меня остановить могло.

Верхом на быке я добрался до дома.

Я безмятежен, и бык мой пускай отдохнет.

Рассвет наступил. Блаженствуя в покое

Жилья своего под соломенной крышей,

Я в угол забросил веревку и кнут.

Комментарий. Все подчиняется не двум, а одному закону.

Быка мы взяли лишь, как временный предмет.

Это как связь у кролика с капканом, и как у рыбы с сетью.

Это как золото и шлак, как появленье из облака луны.

Чистого света дорожка одна сквозь бесконечное время струится…

Веревка, кнут, и бык, и самость – ушли в Небытие.

Безбрежно небо так, что мысль к нему пристать не может.

В бушующем огне как уцелеть снежинке?

Ушедших патриархов здесь следы.

Комментарий. Ушла посредственность. От всех ограничений ум свободен.

Я просветленья не ищу. Но также и не остаюсь я там, где просветленья нет.

И так, как ни в одном из состояний я не остаюсь надолго – глаза меня не могут увидать.

И если сотни птиц цветами мой путь усыпят даже – в чести этой нет смысла для меня.

Как много шагов сделал я совершенно ненужных,

Чтоб назад возвратиться к истоку.

Уж лучше слепым и глухим оставаться с начала!

В жилье настоящем своем пребывая,

Я равнодушен к тому, чего нет и что есть –

Вот река, что течет безмятежно, вот красные цветы…

Комментарий. Сначала истина ясна. Уравновешенный, в молчанье, я наблюдаю форм распад и форм объединенье.

Тому, кто не привязан к форме, реформа не нужна.

Вода – изумруд, гора – насыпанное индиго, и то, что созидается, и то, что разрушается – я вижу.

Босой, в распахнутом халате, средь мира людей пребываю.

Лохмотья мои запылились, а сам я блаженствую вечно.

И магия мне не нужна, чтоб жизнь удлинить. И теперь

Предо мной оживают деревья…

Комментарий. Внутри мои врата, и тысяча святых меня не знает.

Незрима сада моего краса. К чему искать патриархов следы?

С бутылкою винной иду я на рынок, о посох опершись домой возвращаюсь.

И на базаре, и в лавчонке винной, лишь только на кого взгляну – он просветленным станет.