По целям ближним и дальним

Отвагу, геройство, инициативу, находчивость и подлинное новаторство проявляли многие наши летчики. Наряду с ударами по вражеским аэродромам мы бомбардировали узлы обороны, живую силу и технику противника в районе станицы Крымская, другие цели на Таманском полуострове. Первые удары по немецким оборонительным сооружениям и сосредоточениям войск АДД нанесла в ночь на 29 апреля. Несмотря на сильное противодействие зенитной артиллерии врага, все самолеты благополучно вернулись на свои аэродромы.

Днем 30 апреля 1943 года напряженные воздушные бои вела в полосе Северо-Кавказского фронта наша истребительная авиация. Хотя из-за ухудшения погоды велись ограниченные действия, но и мы сумели в ту ночь поднять 125 самолетов группы АДД. В тактическом взаимодействии с войсками 56-й армии наши экипажи вновь бомбардировали узлы обороны противника в районе станицы Крымская. Одновременно мы нанесли удар по немецкому аэродрому, расположенному возле этой станицы.

На юго-западной окраине Крымской были обнаружены огневые позиции немецкой артиллерии, минометов, наблюдалось скопление живой силы врага. И сюда ударили экипажи группы АДД.

А чтобы обеспечить бомбардировщикам точное прицеливание, по моей просьбе наземные войска выложили в строго определенной точке линию костров - для обозначения начала боевого пути. Это помогло штурманам в условиях темной южной ночи точно поразить цели.

- Эх, пропала моя теща! - неожиданно произнес генерал Хрюкин, наблюдавший вместе с нами бомбардировку.

- А где она там живет, Тимофей Тимофеевич? - спрашиваю командарма.

- Как раз на юго-западной окраине станицы, где рвутся ваши бомбы...

С результатами бомбометания я смог познакомиться только 5 мая, когда войска 56-й армии овладели железнодорожным узлом Крымская. Но об этом несколько позже.

А пока я вместе с генералом Хрюкиным находился на КП и следил за боевыми действиями нашей авиации. Гул пролетавших над нами самолетов, завершаемый взрывами бомб, не снимал большого нервного напряжения. Легче стало, когда вражеские зенитки замолчали и погасли прожектора. Наконец-то все наши самолеты прошли! Отлегло от сердца до следующей такой же задачи...

Несмотря на упорное сопротивление гитлеровцев, войскам 56-й армии удалось прорвать первую полосу обороны врага и выйти во фланг группировке противника, оборонявшейся в районе Крымской. Гитлеровцы начали поспешный отход из этого района. Тогда мы немедленно перенацелили группу АДД на удары по отступающему противнику и его оперативным резервам. Наши экипажи бомбардировали скопление живой силы и техники врага в районе узлов дорог возле Нижнебаканской, Красного, Верхнего Адагута.

В ночь на 5 мая 104 бомбардировщика продолжали уничтожать отходящие тылы гитлеровцев и били по выдвигавшимся немецким резервам в районах станиц Варениковская, Гастагаевская. Отход своих войск фашисты пытались прикрыть авиацией и проявляли повышенную активность в воздухе.

Утром, выехав из Абинской на свой НП, я заметил, что к станице приближается примерно 45 Ю-88. Группа шла девятками, словно на параде, на высоте не выше 1400 метров Летели они вдоль дороги по направлению к Лабинской, а через станицу как раз двигалась, вздымая пыль, большая колонна наших автомашин. Очевидно, по сигналу воздушной тревоги они стали съезжать с дороги, рассредоточиваться в обе стороны. Сброшенные с фашистских самолетов серии фугасных бомб пришлись по селу, взметнулись взрывы и возле дороги. Пыль, дым закрыли дома, окутали все вокруг. Но, подъехав к станице, я увидел, что горело около десятка домов, не больше. В огромной автоколонне постадало 5-6 автомашин. Пыль рассеялась, движение возобновилось. И я невольно подумал, что немцы привезли на этот раз, очевидно, "впечатляющие" фотоснимки с изображением удара: разрывы бомб, окутанное пылью и дымом селение... На самом же деле бомбежка не дала боевого эффекта.

Попадая под удары фашистской авиации, находясь вблизи объектов бомбардировки, я не раз убеждался в том, что эффективность наших ударов гораздо выше, чем у противника. Речь идет не только о штурманском мастерстве и слаженности экипажей, но также о многих других факторах, влияющих на результат бомбометания.

Cтремясь повысить эффективность боевых действий АДД, мы непрерывно совершенствовали организацию вылетов и тактические приемы поражения цели. Большое значение придавалось вопросам обеспечения точного выхода на заданную ноль, обозначения точки прицеливания. Для этого в каждом авиаполку впереди боевого порядка высылались наиболее опытные командирские экипажи, которые уточняли положение цели, обозначали ее зажигательными или специальными зажигательными бомбами. При наличии контрастных ориентиров вблизи цели применялись серии светящих. авиабомб. Продолжительность горения САБ-100 исчислялась, например, восьмью минутами. В подобных случаях каждый экипаж, ориентируясь по местным предметам, находил точку прицеливания и поражал цель. Летный состав, воспитанный в духе нерушимой святости приказа, считал делом чести во что бы то ни стало пробиться сквозь сильнейший зенитный огонь и выполнить любое трудное и опасное боевое задание.

Кроме визуального наблюдения командира, находившегося возле цели, качество бомбометания подтверждалось фотоснимками, донесениями партизан, войсковой разведки, другими документами. А когда советские войска освобождали местность от фашистских захватчиков, авиационные командиры старались обязательно побывать на железнодорожных узлах, покинутых немецких аэродромах, на других объектах бомбометания, чтобы собственными глазами увидеть и опросом местных жителей уточнить результаты наших ударов по врагу.

Так было и утром 5 мая, когда я направился в только что освобожденную от фашистских оккупантов станицу Крымская. Осмотрев немецкие позиции, подвергнутые нашей бомбардировке, убедился, что били мы точно и эффективно. На подступах к населенному пункту, на узлах обороны и в немецких траншеях виднелись воронки большого диаметра. Видел я и разбитые дзоты, заваленные окопы. Отчего, признаться, в станицу въезжал не со спокойной душой. Особенно волновало состояние юго-западной окраины Крымской, по которой мы наносили удар. Точно ли бомбили наши экипажи в ночных условиях? Оказалось, точно! Огневым позициям противника, расположенным на этой окраине, досталось основательно. А дома мирных жителей, можно сказать, уцелели. Жива оказалась и теща генерала Хрюкина.

Едва утихли бои в станице Крымская, трудолюбивые и энергичные казачки принялись белить хатки, наводить порядок, чистоту. Жизнь шла своим чередом.

После освобождения Крымской войска 56-й армии не смогли развить дальнейший успех из-за недостатка сил и средств. Постепенно затихали боевые действия и на остальных участках Северо-Кавказского фронта, в том числе и на Малой земле, героически защищаемой частями 18-й армии.

По указани. Ставки Северо-Кавказский фронт с 7 июня закреплялся на достигнутых рубежах, готовился к новой наступательной операции.

В течение двух месяцев продолжавшиеся воздушные сражения на Кубани завершились крупной победой наших ВВС. Советская авиация разгромила лучшие немецкие эскадры, уничтожив в воздушных боях и на аэродромах 1100 самолетов противника{51}. Это коренным образом изменило дальнейший ход нашей общей борьбы за стратегическое господство в воздухе на всем советско-германском фронте.

Воздушные сражения на Кубани оказали существенное влияние и на развитие оперативного искусства ВВС. Здесь успешно было осуществлено оперативное взаимодействие авиации нескольких фронтов, ВВС Черноморского флота и группы АДД, что позволило действовать по единому плану и завоевать оперативное господство в воздухе.

На Кубани дальнейшее развитие получил принцип массированного применения авиации на направлении главного удара сухопутных войск, быстрый перенос усилий ВВС с одного направления на другое, непрерывное воздействие на противника: ночью - АДД и фронтовые ночные бомбардировщики, днем - фронтовая авиация. Новыми тактическими приемами и способами борьбы обогатились летные кадры.

Вражеская авиация, так же как и наши ВВС, располагала ограниченным количеством аэродромов. Она была стеснена относительно малым радиусом действия своих бомбардировщиков. Основные самолеты АДД почти в два раза превосходили фашистские бомбардировщики по дальности полета. Это вынуждало гитлеровцев базироваться скученно на крупных аэродромах, хорошо прикрывая их средствами ПВО. И наши авиасоединения приняли участие в воздушной операции по ослаблению авиационной группировки гитлеровцев. Удары наносили преимущественно по наиболее отдаленным аэродромам немецких бомбардировочных соединений, активно действовали и на поле боя, причиняя врагу ощутимые потери.

В это же время остальные дивизии авиации дальнего действия выполняли бомбардировочные удары в западном и юго-западном направлении. Не буду утруждать читателя перечислением целей, по которым работали мы весной 1943 года, но приведу несколько сообщений разведывательных органов и штабов партизанских соединений, характеризующих боевой эффект наших ударов.

Разведывательные органы как-то сообщили, что в результате бомбометания в ночь на 3 мая 1943 года в городе Минске было разбито здание немецко-фашистской фельд-комендатуры, где в тот момент происходил банкет. Авиация дальнего действия испортила гитлеровцам торжество, уничтожив 158 человек, в том числе 8 генералов. Одновременно наши экипажи разбили немецкую казарму, здание, где размещалась полиция, взорвали склад боеприпасов. Было убито свыше 700 гитлеровцев.

Очень хороший отзыв о действиях АДД прислал Украинский штаб партизанского движения. В документе сообщалось, что бомбардировка военных объектов в районе Киева в ночь на 11 мая причинила фашистским оккупантам огромные потери. Убитых гитлеровцы хоронили 5 дней. По этому случаю немецкие власти объявили траур.

Штаб 17-й воздушной армии прислал нам подтверждение, что в ночь на 16 мая авиация дальнего действия сожгла на железнодорожном узле Днепропетровск 4 вражеских эшелона, подорвала ферму железнодорожного моста через реку Днепр и уничтожила на аэродроме противника 43 немецких самолета.

Наши бомбардировщики полностью уничтожили на железнодорожном узле Могилев находившиеся там эшелоны противника, разрушили железнодорожный мост через Днепр, деревянный мост в пригороде Луппово, 2 склада боеприпасов и склад с продовольствием. Разрушено много здании, в которых размещались фашистские войска, а также дом гестапо. Разбито до 1500 автомашин и 100 мотоциклов.

Столь ожидаемые нами донесения разведывательных органов порой поступали с запозданием, затем по мере сбора новых данных о результатах ударов АДД приходили дополнительные сообщения. Мы прекрасно понимали, как рискованно бывало собирать такие данные, особенно в районе объектов, по которым авиация дальнего действия била многократно. Противник не без основания предполагал, что дело тут не обходилось без наведения бомбардировщиков со стороны наших партизан, подпольщиков, разведывательных групп, и после каждого успешного налета советской авиации гестаповцы, контрразведывательные органы врага принимали меры по выявлению и уничтожению разведчиков, усилению охраны важных объектов.

Дополнительное сообщение мы получили об успешной бомбардировке железнодорожного узла Могилев. Оказывается, число потерь противника достигло 4000 солдат и офицеров, погибло много летного состава. Удары АДД по железнодорожному узлу вызвали среди немцев панику. 28 мая город был оцеплен. Фашистские войска выезжали в окрестности.

Затем поступили сообщения о том, что разрушен паровозоремонтный завод в Гомеле, а севернее города разбито 2 здания, в которых размещался немецкий штаб. Погибло много старших офицеров.

В лесу около Новобелицы авиация дальнего действия разбомбила артиллерийский склад противника, который горел в течение 6 дней.

Еще более эффективной оказалась бомбардировка железнодорожного узла Полоцк - там было уничтожено 7 вражеских эшелонов, разгромлен штаб немецко-фашистского соединения. Семьдесят восемь самолетов нанесли удары по большому скоплению войск и техники противника в четырех километрах севернее города. А дополнительными сообщениями уточнялось, что, воспользовавшись ночной бомбардировкой, разбежались все военнопленные и много гражданских лиц, содержавшихся гестаповцами в особом лагере. Железнодорожный узел Полоцк бездействовал более тринадцати часов.

Бомбардировка железнодорожных узлов, аэродромов и других важных целей чередовалась с возрастающими ударами нашей авиации по военно-промышленным и административным центрам фашистской Германии и ее сателлитов.

Находясь к районе станицы Абинской, я с удовлетворением прочитал газетное сообщение о том, что в ночь на 29 апреля большая группа наших самолетов в сложных метеорологических условиях произвела налет на Кенигсберг. Это был пятый налет на крупный военно-промышленный центр Восточной Пруссии за один только месяц.

В ночь на 29 апреля на Кенигсберг мы впервые сбросили 5-тонную авиабомбу (ФАБ-5000). На эту бомбу мы возлагали большие надежды, гак как имевшиеся на вооружении однотонные и двухтонные бомбы были недостаточно эффективны для разрушения особо прочных железобетонных сооружений противника.

Мне довелось с По-2 наблюдать взрыв этой бомбы на испытательном полигоне и потом осмотреть произведенные ею разрушения. К сожалению, выявились существенные недочеты - эффективность ее мало превышала действие ФАБ-2000. Но все же она была принята на вооружение с расчетом на последующую доводку. Эту гигантскую бомбу разработало одно наше конструкторское бюро.

А Государственный Комитет Обороны, оказывается, еще заблаговременно позаботился о том, чтобы были усовершенствованы средства доставки 5-тонной авиабомбы на дальние цели. На тяжелом бомбардировщике Пе-8, который ранее мог поднимать максимальную бомбовую нагрузку до 4000 килограммов, конструкторы установили четыре новых, более мощных двигателя, усовершенствовали бомболюки. И командир 746-го отдельного авиаполка подполковник В. А. Абрамов, производивший по нашему заданию полигонные испытания, успешно оторвал от земли тяжелый четырехмоторный бомбардировщик и поднял ФАБ-5000 на заданную высоту.

5-тонную авиабомбу шутники поспешили прозвать "Марьей Ивановной" и после налета на Кенигсберг говорили: "Марья Ивановна" по всей Восточной Пруссии прогремела!"

Однако должен оговориться: модернизированный дальний бомбардировщик Пе-8 по ряду причин в серийное производство не пошел - вместо него решили резко увеличить выпуск усовершенствованного двухмоторного фронтового бомбардировщика Пе-2.

В борьбе за завоевание стратегического господства в воздухе наших летчиков хорошо подкрепляли работники авиационной промышленности. В начале мая 1943 года директор авиазавода И. Иосилович писал:

"Больше сверхплановых боевых машин нашим героям-летчикам, грозным мстителям! - вот основной стимул, который движет весь заводской коллектив на новые трудовые подвиги. Мы рады были получить 1 мая дружеское письмо от известных всей стране летчиков дальнего действия Героев Советского Союза А. Молодчего, А. Краснухина, М. Симонова, Г. Несмашного, А. Матросова и других, которые на наших машинах бомбили логовища фашистского зверья.

Наши герои-летчики благодарят заводской коллектив за первоклассные машины и требуют от нас все больше и больше самолетов...

К аэродинамическим качествам машин нашего завода предъявляются высокие требования. Это требует от нас постоянной работы над увеличением дальности полета, выдвигает настоятельные задачи внедрения автоматики в пилотировании, облегчения тяжелого труда пилота"{52}.

Рассказывая о том, как над этими проблемами упорно работает творческая мысль конструкторов и инженеров, директор предприятия с гордостью сообщал, что коллектив авиазавода, являвшегося основным поставщиком АДД, в четыре раза перевыполнил свои обязательства, взятые в предмайском социалистическом соревновании. Он подчеркивал, что это обеспечено не сверхурочным трудом, не штурмовщиной, как было раньше, а внедрением четкого заводского графика, строжайшей ритмичностью всего производственного процесса от первичной обработки деталей до окончательной сборки и испытания дальнего бомбардировщика.

Летчики, перегонявшие с авиационного завода на аэродромы АДД новые воздушные корабли рассказывали, что развешенные в цехах завода плакаты призывали рабочих:

Готовя новый самолет,

Ты помни, что во время боя

Tвой труд заботливый спасет

От смерти летчика-героя.

И тот, кто работал в конструкторском бюро, кто стоял у конвейера, изготовлял боевой самолет, приборы и вооружение к нему, тот понимал, всем сердцем чувствовал, что наступление на врага начинается с его станка, его рабочего места, его личных усилий и героической работы коллектива завода. И в этом великом наступлении в едином порыве участвовал фронт и тыл, участвовал весь советский народ!

На Курской дуге

Затишье на фронте было кажущимся. Обе стороны скрытно и напряженно готовились к летней кампании 1943 года. Всеми видами разведки, в том числе и воздушной, было установлено, что противник стягивает в район Курского выступа крупные силы, сосредоточивая южнее Орла и севернее Харькова свои ударные группировки. Поддерживающие их 4-й и 6-й немецкие воздушные флоты гитлеровцы усилили авиационными группами, переброшенными из Германии, Франции, Норвегии, и они имели теперь в общей сложности более 2 тысяч самолетов,

Предпринимало меры и советское командование. Под Курском развертывалась крупная стратегическая группировка наших войск, рассчитанная не только на оборону, но и на большое летнее наступление. В воздушных армиях, действовавших под Курском, авиадивизии и полки укомплектовывались личным составом и самолетами до полного штата. Кроме того, сюда прибывали авиационные корпуса и отдельные авиадивизии резерва Верховного Главнокомандования. В состав вновь организуемого Степного фронта было переброшено с Кавказа управление 5-й воздушной армии. Для усиления нашей авиационной группировки, действовавшей на курском направлении, привлекалось также несколько соединений авиации дальнего действия. В итоге мы превосходили здесь противника по количеству и качеству самолетов, в том числе по ночным бомбардировщикам, и действовали с повышенным напряжением, выполняя многочисленные задания Ставки. Вылетали преимущественно в полном боевом составе, цели бомбардировали там, где это требовалось, по складывающейся o6cтановке.

По решению Верховного Главнокомандования, наша авиация на период подготовки к летним операциям 1943 года свои основные усилия сосредоточивала на центральном направлении советско-германского фронта. Выполнялись задачи по уничтожению самолетов противника, срыву железнодорожных перевозок гитлеровцев, дезорганизации их автомобильного движения на дорогах.

На основе опыта воздушных сражений на Волге, Кубани, других участках командующий ВВС Красной Армии спланировал две воздушные операции, предусматривавшие массированные удары крупных групп самолетов.

Утром 6 мая соединения шести воздушных армий фронтовой авиации нанесли массированные удары по 17 вражеским аэродромам. Захватив гитлеровцев врасплох, они уничтожили 104 фашистских самолета на земле и 21 - в воздушных боях. В первой воздушной операции АДД не участвовала.

Днем 6 мая, утром 7 и 8 были произведены повторные удары, но противник успел перебазировать свою авиационную технику подальше от фронта и усилить прикрытие аэродромов. Поэтому результаты оказались меньшими, хотя и на этот раз враг понес немалые потери в самолетах.

В нюне 1943 года немецкие бомбардировщики совершили несколько налетов на различные объекты в Горьком, Ярославле, Саратове, других промышленных районов страны. Наиболее сильному налету фашистской авиации подвергся железнодорожный узел Курск. Он имел первостепенную роль в обеспечении подвоза материальных средств для советских войск, сражавшихся на этом стратегически важном участке советско-германского фронта. Не случайно в налете на Курск 2 июня участвовало 543 немецких самолета. Но своим масштабам он равнялся разве что массированному налету 4-го германского воздушного флота на Сталинград осенью 1942 года, очевидцем которого мне довелось тогда быть.

Но если на Волге в тот момент мы мало имели авиации и средств противовоздушной обороны, то на подступах к Курску гитлеровцы встретили плотный зенитный артиллерийский огонь, хорошо спланированные атаки крупных групп истребительной авиации ПВО, 16-й и 2-й воздушных армий. Только за этот день фашисты потеряли под Курском 145 самолетов.

В связи с повысившейся активностью ВВС противника Ставка Верховного Главнокомандования дала указание провести 8-10 июня новую воздушную операцию в целях разгрома на аэродромах ночной бомбардировочной авиации гитлеровцев. К участию в операции привлекались три воздушные армии ВВС (1, 15 и 2-я) и авиация дальнего действия. АДД в течение нескольких дней наносила удары по наиболее крупным немецким аэродромам, на которых базировались бомбардировщики Ю-88 и Хе-111. Этому предшествовала тщательная разведка. Мы высылали специально выделенные экипажи, которые выслеживали возвращавшиеся с заданий бомбардировщики и скрытно сопровождали их вплоть до места посадки. Разведчики стремились точно определить расположение вражеских аэродромов, самолетных стоянок, уточнить, где установлены зенитные батареи и прожекторы, где находятся склады боеприпасов и горючего. Они изучали режим полетов противника, определяли наиболее выгодные направления захода на цели. И предварительная разведка помогала нашим соединениям быстро и успешно подавлять средства ПВО врага, наносить эффективные удары по немецким аэродромам.

В ночь на 8 июня авиация дальнего действия совершила 302 самолето-вылета. 102 наших экипажа бомбардировали крупную немецкую авиабазу в Сеще. 87 кораблей нанесли удар по аэродрому противника в районе Брянска, а 75 самолетов били по скоплению вражеской авиационной техники в Орле. Из-за внезапно ухудшившихся метеорологических условий 38 экипажей сбросили бомбы на запасные цели.

9 июня АДД произвела 279 самолето-вылетов. 75 кораблей снова бомбили Сещу. При подходе к цели экипажи наблюдали большое количество вернувшихся с задания немецких самолетов, которые с зажженными аэронавигационными огнями ходили по кругу над своим аэродромом. Лишь после того как фашистские бомбардировщики совершили посадку, наши экипажи ударили по скоплению вражеских самолетов и вызвали многочисленные пожары.

В воздухе появились немецкие истребители, атаковавшие наших бомбардировщиков. Один "мессершмитт" был сбит огнем стрелков-радистов.

Надо заметить, что весной и летом 1943 года у воздушных стрелков работы значительно прибавилось, поскольку противник заметно усилил истребительное прикрытие ночью. В этих условиях мы стали еще больше внимания уделять огневой подготовке воздушных стрелков-радистов и других членов экипажей. Военный совет АДД наградил орденами старшину И. Шерстяных, сбившего к тому времени 3 немецких самолета, старшину А. Баранникова и других отважных и метких воздушных стрелков-радистов.

В ночь на 10 июня авиация дальнего действия бомбардировала аэродромы противника в Сеще, Брянске, Орле. Наши экипажи нанесли удар по скоплению немецкой авиационной техники в хорошо знакомом нам Боровском под Смоленском. Летчики наблюдали пять горевших на земле фашистских самолетов. Много очагов пожара возникло и на других вражеских аэродромах.

В ходе воздушной операции, продолжавшейся с 8 по 10 июня, совместными ударами только на аэродромах противника было уничтожено 168 бомбардировщиков, в воздушных боях сбит 81 фашистский самолет.{53} Всего же за время воздушных операций, проводимых в апреле, мае и июне 1943 года, советская авиация уничтожила свыше 1000 немецких самолетов.{54} Это, надо заметить, существенно изменило воздушную обстановку в нашу пользу.

Авиация дальнего действия продолжала ночные налеты на вражеские аэродромы и в дальнейшем. Буквально на следующую ночь после окончания июньской воздушной операции мы подняли 455 самолетов. 122 экипажа вновь нанесли удар по неприятельскому аэродрому в Сеще, а в налете на Брянск участвовало 175 кораблей. Остальные самолеты, как и в предыдущие ночи, во взаимодействии с 4-й воздушной армией уничтожали войска противника на Таманском полуострове, бомбардировали немецкий аэродром в районе Тамани. 33 экипажа выполняли специальные задания по оказанию помощи партизанам.

В ночь же на 12 июня уже 468 экипажей АДД нанесли новый мощный удар по вражеским аэродромам в районах Брянска, Сещи, Орла, а также в Боровском под Смоленском. Мы бомбардировали скопления немецких самолетов на Северном Кавказе в районах Керчи, Анапы, Тамани. Одно лишь перечисление этих пунктов говорит о том, что удары по немецким авиабазам осуществлялись на широком фронте - от Смоленска до Тамани - и на значительную глубину.

Взаимодействуя с фронтовой авиацией, совершавшей налеты на противника в основном днем, АДД продолжала и в последующие ночи, вплоть до начала Курской битвы, наносить мощные удары по аэродромам врага. Так, например, 20 июня 187 наших экипажей совершили налет на аэродром в районе Брянска, где вновь было отмечено большое скопление фашистских бомбардировщиков. Затем 22 июня 152 наших самолета бомбардировали немецкую авиабазу в районе Орла. В ту же ночь нашим налетам подверглись вражеские аэродромы в районе Олсуфьево, Карачев.

В связи с тем, что гитлеровцы усилили авиационное прикрытие своих аэродромов, участились воздушные бои. Ночью 22 июня над аэродромом Олсуфьево один Ли-2 был подбит немецким истребителем. Поврежденную машину летчики успешно довели на свой аэродром.

А вот экипаж ТБ-3 в ту же ночь вышел победителем в поединке с "мессером", сбив его в районе Олсуфьево. Одновременно и в районе Карачева наши воздушные стрелки подожгли атаковавший их Ме-110.

23 июня АДД выполнила обе задачи, поставленные перед нами Верховным Главнокомандованием: бомбардировала немецкие аэродромы и била по железнодорожным узлам.

Снова нашим ударам подвергся аэродром Олсуфьево. В налете участвовало 109 самолетов, применялись бомбы ФАБ-500, причинившие большие повреждения летному полю, местам стоянок и аэродромным службам. Для сравнивания воронок от бомб, уплотнения их грунтом требовались большие работы. Если же шли дожди, то засыпанные воронки быстро раскисали, и летное поле опять приходило в негодность.

Почему же АДД продолжительное время била по одним и тем же аэродромам? Да потому, что противник не мог использовать никаких иных аэродромов, кроме этих, - их на данном направлении не было. Мало того, недостаточный радиус действия вражеских бомбардировщиков (не свыше 500 километров) ограничивал возможности немецкой авиации базироваться в более удаленных пунктах. Вот почему немецкая авиация оставалась прикованной к своим основным аэродромам.

Боевые действия ВВС Красной Армии, уничтожавших самолеты врага в воздушных боях и на земле, ночные массированные удары АДД по аэродромам противника сильно ослабили немецкую авиационную группировку. Хотя гитлеровцы всячески стремились усилить противовоздушную оборону своих авиабаз, она довольно успешно подавлялась и преодолевалась нашими экипажами.

В период подготовки к летней кампании 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования обязала ВВС и АДД усилить борьбу с железнодорожными и автомобильными перевозками гитлеровцев, дезорганизовать сосредоточение оперативных резервов и развертывание войск противника. Народный комиссар обороны в своем приказе от 4 мая 1943 года указывал: "Удары по железнодорожным составам, нападение на автоколонны считать важнейшими задачами наших ВВС"{55}.

Наряду с авиацией Калининского, Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов к выполнению этой задачи привлекалась и авиация дальнего действия. Основными нашими целями были железнодорожные узлы Брянск, Орел, Гомель, Орша, Унеча, Новозыбков и другие.

По мере приближения предполагаемых сроков немецкого наступления под Курском интенсивность действий АДД возрастала. Так, в ночь на 4 июня в налетах на железнодорожный узел Орел участвовало 520 самолетов АДД. В связи с серьезными разрушениями, причиненными этому железнодорожному узлу большое количество немецких воинских эшелонов скопилось в Брянске и Карачеве. В ночь на 5 июня по ним немедленно последовал наш массированный удар, и в результате прямых попаданий бомб в эшелоны с боеприпасами и горючим было отмечено много пожаров и взрывы большой силы.

Всего за апрель - июнь 1943 года авиация дальнего действия совершила 9400 самолето-вылетов, из них 2852 - на железнодорожный узел Брянск и 2325 - на железнодорожный узел Орел.{56}

В одном из таких налетов на железнодорожный узел Брянск наши экипажи одновременно разбомбили расположенные неподалеку крупные артиллерийские склады противника. Их емкость составляла 1300 вагонов боеприпасов.

Газета АДД "Красный сокол" сообщала: "Налет советских бомбардировщиков производился в темную, непроглядную ночь. Земля была затянута дымкой. Тем не менее летчики безошибочно вышли на цель. Сейчас уже трудно сказать, чьи бомбы первыми угодили во вражеские склады. Судя по всему, бомбы были сброшены штурманом гвардии майором А. Харькиным (командир корабля летчик П. Храпов, стрелок-радист В. Хайлов). Время пребывания их экипажа над целью совпадает со временем взрыва, последовавшего в 00 часов 44 минуты. Взрыв оказался настолько сильным, что огненный отблеск его достиг высоты нескольких тысяч метров. Потом еще долго следовали взрывы одни за другим. Столб дыма поднялся до высоты 2000 метров. Зарево от возникшего пожара ярко оснащало даже наши бомбардировщики, летевшие на высоте 4000 метров"{57}.

Самолет-разведчик, посланный утром для фотографирования объекта бомбометания, привез снимок, на котором, кроме огромных клубов дыма, ничего другого не было видно. Вторично сфотографировать цель удалось только после того, как там окончились пожары, полыхавшие 39 часов подряд.

При помощи партизан потом установили, что в результате прямого попадания авиабомб взорвалось 45 немецких хранилищ с боеприпасами. Всего на территории склада размещалось 51 хранилище, причем только шесть из них уцелело, да и то потому, что они расположены были несколько в стороне и находились глубоко под землей. Результаты бомбометания, как говорится, не требуют комментария.

Уничтожая транспортные объекты и сооружения, вражеские склады с боеприпасами и горючим, авиация дальнего действия наносила большой урон врагу. Систематические удары АДД по коммуникациям противника в период подготовки к Курской битве дезорганизовали оперативные перевозки гитлеровцев, затягивали подготовку запланированной немецко-фашистским командованием операции "Цитадель". Я не говорю уже о том, что мы вынуждали противника снимать зенитные средства, прикрывавшие другие объекты и войска во фронтовой зоне, и перебрасывать их на усиление противовоздушной обороны железнодорожных узлов и станций.

Ощутимые удары по коммуникациям противника наносили и наши партизаны. В канун наступления немецко-фашистских войск под Курском их отряды начали специальную операцию по подрыву железнодорожных мостов и рельсов, по уничтожению немецких воинских эшелонов. Вот когда по-настоящему пригодилась взрывчатка, которую АДД в больших количествах доставляла партизанам!

В начале июня мы получили короткое, но отрадное сообщение от одного партизанского отряда: "Спасибо за груз. Мы взорвали 7 эшелонов врага"{58}. Партизаны по достоинству оценивали отвагу и высокое мастерство наших экипажей.

Как-то Семен Фроловский и Николай Маслюков темной и ненастной ночью приземлили тяжело груженные самолеты на лесной поляне, в пункте, не отмеченном даже на самой подробной карте.

Лесная поляна - не аэродром с бетонированной полосой. После дождя колеса шасси вязли в грязи, и в этих условиях поднять корабль, принявший на борт раненых партизан, было трудно. Изучив местность, летчик Фроловский решил начать разбег от лесной поляны, завершить его у обрыва реки. Это было, конечно, рискованно: за рекой, на противоположном берегу, находились гитлеровцы.

Когда начало смеркаться, Фроловский все-таки решил взлететь. Расчет был на внезапность. И вот, ускоряя разбег, Ли-2 понесся к реке. Точно рассчитав отрыв машины от земли, летчик поднялся над самым обрывом и на виду у забегавшихx по деревне гитлеровцев сделал разворот н взял курс на Большую землю.

В таких условиях нередко выполняли задания многие наши экипажи.

Весной 1943 года авиация дальнего действия доставила войскам, оборонявшимся на Огненной дуге, большое количество грузов. Спустя годы, на научной конференции, по-священной исторической победе Советской Армии под Курском, генерал-лейтенант Н. А. Антипенко, возглавлявший во время войны тыл Центрального фронта, вспоминал:

"...Нам сильно помогла авиация. В течение марта - первой половины мая 1943 года военно-транспортная авиация генерала Н. С. Скрипко (ныне маршала авиации) ежедневно подавала Центральному и Воронежскому фронтам наиболее дефицитные калибры боеприпасов. Обратные рейсы были использованы для эвакуации раненых. Лишь один Центральный фронт эвакуировал по воздуху 21 тыс. человек. Подобных масштабов эвакуации раненых по воздуху не было на протяжении всей войны"{59}.

В своем докладе на научной конференции Николай Александрович Антипенко допустил маленькую неточность. Военно-транспортная авиация, как самостоятельный вид ВВС, была образована после войны, но авиация дальнего действия имела части и соединения, вооруженные самолетами Ли-2 (бомбардировочный вариант), которые при необходимости в больших масштабах занимались перевозками войск, срочных грузов и эвакуацией раненых. Помню, нам пришлось по воздуху доставлять войскам, сражавшимся на орловско-курском и белгородском направлениях, кумулятивные и подкалиберные артиллерийские снаряды, обладавшие повышенной бронепробиваемостью. Для воздушных армий, действовавших в районе Курского выступа, мы перебросили на кораблях Ли-2 большое количество только что созданной инженером И. А. Ларионовым кумулятивной противотанковой авиационной бомбы ПТАБ-2,5-1,5.

К началу июля 1943 года войска Центрального и Воронежского фронтов по решению Ставки Верховного Главнокомандования находились в состоянии преднамеренной обороны. Они имели задачу на заранее подготовленных рубежах в оборонительном сражении измотать, обескровить ударные группировки врага и тем самым создать условия для перехода советских войск в решительное контрнаступление. АДД также была переключена на боевые действия в интересах этих фронтов.

Ставка Верховного Главнокомандования ночью 2 июля направила фронтам директиву, в которой предупредила войска о том, что немцы могут перейти в наступление в период с 3 по 6 июля. Войскам и авиации приказывалось быть в готовности к отражению возможного удара.

2 июля представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский убыл на Воронежский фронт. На орловском направлении представителем Ставки остался находившийся в войсках Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он координировал действия Центрального, Брянского и Западного фронтов.

3 июля Сталин вызвал к себе Голованова и поставил авиации дальнего действия новую боевую задачу. Несмотря на поздний час, я с нетерпением ждал возвращения Александра Евгеньевича и встретил традиционным вопросом:

- Что нового?

- Новостей более чем достаточно, - озабоченно ответил он и сообщил, что в Генеральном штабе имеются данные опроса перебежчиков, захваченных на Воронежском и Центральном фронтах, свидетельствующие о том, что немцы собираются перейти в наступление 5 июля.

Мне было приказано вылететь на Воронежский фронт для организации действий АДД, и 4 июля вместе с офицером оперативного управления подполковником М.И.Таланиным я прибыл на основной КП фронта, находившийся в районе станции Ржава.

Дежурный сообщил, что представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и командующий войсками Воронежского фронта генерал Н. Ф. Ватутин с группой генералов и офицеров штаба выехали на вспомогательный пункт управления, поближе к району боевых действий. К вечеру я представился Василевскому, и он кратко рассказал об обстановке на фронте.

Командование Воронежского фронта неоднократно получало донесения войск о заметном оживлении противника. Данные наземного наблюдения свидетельствовали о том, что за последнее время к линии фронта подтягивались немецкие части из глубины. Это подтверждали и экипажи самолетов-разведчиков 2-й воздушной армии. В первых числах июля еще более усилилось выдвижение из района Харькова на Белгород фашистских танков, мотопехоты.

И 4 июля в 16 часов после сильной артиллерийской и авиационной подготовки две немецкие пехотные дивизии и танковая дивизия начали штурм обороны 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. Это была разведка боем. Ее поддерживали значительные силы вражеской авиации. До наступления темноты немцы совершили более 400 самолето-вылетов. Поступили показания перешедшего линию фронта и добровольно сдавшегося в плен сапера. Антифашистски настроенный солдат, по национальности словен, сообщил, что его часть получила задачу проделать проходы в минных полях, снять проволочные заграждения, а личному составу выдан на пять дней сухой паек и водка. Примерный срок наступления - 5 июля. Это подтвердил и захваченный вечером в плен ефрейтор из 168-й немецкой пехотной дивизии. Он показал, что в подразделениях уже зачитан приказ Гитлера о начале наступления утром 5 июля, что на железнодорожном узле Белгород выгрузилось много немецкой пехоты. Севернее Белгорода наша авиаразведка обнаружила сосредоточение до 200 фашистских танков. Скопления вражеских войск были замечены и на других участках.

Чтобы упредить противника и ослабить его удар, Василевский и Ватутин решили в ночь на 5 июля провести предусмотренную планом артиллерийскую контрподготовку. Вместо запланированной авиационной контрподготовки решено было нанести удар по важнейшим аэродромам противника в районе Харькова, где воздушная разведка вечером 4 июля отметила большое скопление немецких самолетов.

АДД к этому мероприятию не привлекалась, так как выполняла задачу Ставки в интересах Центрального и Брянского фронтов. Мы бомбардировали ряд железнодорожных узлов, препятствуя выдвижению оперативных резервов гитлеровцев, вели разведку, наносили удары по вражеским аэродромам в районах Сещи, Олсуфьева, Брянска, Карачева, Орла, на которых базировалась немецкая бомбардировочная авиации. Это тоже помогало защитникам Курской дуги.

На Воронежском фронте артиллерийская контрподготовка проводилась в два этапа. В 22 часа 30 минут 4 июля наша артиллерия обрушилась на боевые порядки немецкой пехоты и танков, наступавших на позиции 6-й гвардейской армии. Затем в 3 часа 5 июля артиллерийская контрподготовка была проведена в полном объеме и, как выяснилось, нанесла гитлеровцам большой урон.

Ночная артиллерийская контрподготовка, проведенная войсками Центрального и Воронежского фронтов, наблюдалась многими экипажами АДД с воздуха, когда они возвращались после выполнения боевых задач. Вот что рассказывал об этом штурман Герой Советского Союза В. Ф. Рощенко:

- В ночь на 5 июля наши самолеты возвращались с бомбардировки крупного железнодорожного узла противника. Еще издали мы увидели, что на линии фронта началось что-то невообразимое. С обеих сторон шла интенсивная артиллерийско-минометная стрельба, местами полыхали пожары. Помочь нашим войскам - такое желание, пожалуй, без ошибки можно сказать, было у каждого из нас. И мы с особой решимостью готовились к новому боевому вылету.

В течение нескольких дней мы изматывали наступавших под Курском гитлеровцев, накрывая их в лесах и населенных пунктах, в лощинах и на дорогах{60}.

С 5 июля авиация дальнего действия полностью переключилась на выполнение боевых заданий представителей Станки на северном и южном фасах Курской дуги.

По yказанию заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в ночь на 6 июля соединения АДД бомбардировали войска и технику противника, наносившего главный удар в направлении Ольховатки и Понырей. Здесь наступали крупные силы пехоты при поддержке до 500 фашистских танков и значительных сил немецкой авиации.

Одновременно мы бомбардировали фашистские танки и мотопехоту северо-западнее Белгорода и в районе Томаровки, Борисовки, Пушкарного. По наблюдениям экипажей-контролеров весь район целей южнее Каменки, где наблюдались особенно плотные скопления немецких войск, был охвачен пожарами. В Томаровке были зарегистрированы три мощных взрыва.

В следующую ночь, на выполнение задания поднялись 495 самолетов АДД. 238 экипажей действовали в интересах Центрального фронта, бомбардируя скопление гитлеровцев северо-западней и западнее занимаемого нашими войсками Малоархангельска, а 163 экипажа наносили удар по группировке немецко-фашистских войск, наступавшей в полосе Воронежского фронта северо-западное и западнее Белгорода. Здесь успешно действовали наши мощные бомбардировщики Пе-8, каждый из которых поднимал около четырех тонн бомб, преимущественно крупного калибра.

Несмотря на большую остроту положения на Курской дуге, 94 самолета АДД действовали на юге, нанося удары по морским портам Тамань и Керчь. Была настоятельная необходимость сорвать подвоз морем пополнения и боеприпасов, предназначенных для немецко-фашистской группировки, засевшей на Таманском полуострове.

В те горячие боевые дни, когда на Курской дуге шли яростные бои с фашистскими "тиграми", "пантерами", "фердинандами", в частях АДД по примеру Героев Советского Союза А. П. Рубцова, А. М. Богомолова и других лучших летчиков с новой силой развернулось движение за увеличение бомбовой нагрузки на самолет. Успех в этом деле во многом зависел от выучки, профессионального мастерства летчиков и штурманов. Чтобы увеличить бомбовую нагрузку на корабль, Героям Советского Союза М. Т. Рябову, В. Ф. Рощенко, П. П. Хрусталеву и другим было разрешено уменьшить до минимума запасы горючего. У таких опытных специалистов самолетовождения ошибок в счислении пути и потери ориентировки не бывало.

На третьи сутки Курской битвы, в ночь на 8 июля, АДД вновь подняла все находившиеся в боевом строю исправные самолеты. Почти 500 кораблей, взяв максимальную нагрузку фугасных и осколочных бомб, били по скоплениям фашистских танков и пехоты. Это было очень важно и своевременно, так как противник продолжал вводить новые силы на направлении главного удара, намеревался прорвать оборону войск Центрального фронта на участке 2-е Поныри, Самодуровка и выйти к Ольховатке. 84 экипажа бомбили противника в районе железнодорожной станции Глазуновка, 83 самолета наносили удары по немецким танкам и пехоте на северном фасе в 22 километрах западнее Малоархангельска, в районе населенных пунктов Верхнее Тагино, Озерки. А большая часть наших самолетов - 250 экипажей действовали в интересах Воронежского фронта, бомбардируя скопления немецких танков, пехоты, боевой техники и транспорта противника севернее и северо-западнее Белгорода в районе населенных пунктов Лучки, Быковка, Пушкарное, Томаровка.

Особенно интенсивные налеты мы совершали на скопления врага в районе населенных пунктов Разумное и Крутой Лог. Отсюда наступало до 300 фашистских танков.

Немецко-фашистское командование, возобновив на обоянском и корочунском направлениях наступление силою 9 танковых и 7 пехотных дивизий, только вдоль шоссе на Обоянь сосредоточило до 500 танков. Это было подтверждено воздушным фотографированием. И Василевский поставил нам задачу в ночь на 8 июля массированной бомбардировкой фашистских танков ослабить удар гитлеровцев. Экипажи довольно быстро обнаружили скопление противника: танковая колонна гитлеровцев вытянулась в длину на несколько десятков километров. А для эффективности удара пришлось не только увеличить состав групп освещения, но и разрешить отдельным экипажам самостоятельно выбирать цели, дополнительно подсвечивать ее, бомбить прицельно - по одной-две бомбы. Именно так работали штурманы П. М. Костюшин, А. А. Кошик, Г. Безобразов и многие другие.

В ту ночь 66 наших бомбардировщиков бомбили и немецкие переправы через Северный Донец у населенных пунктов Соломино, Топлинка, Карнауховка. Специально подготовленные экипажи производили разведку Орловского аэродромного узла, контролируя немецкие аэродромы Сеща, Олсуфьево, Брянск, Карачев. Нам важно было знать, не появились ли на них новые силы фашистских бомбардировщиков.

АДД вела также интенсивную воздушную разведку погоды для обеспечения вылета по задаче представителя Ставки на северном фасе Курской дуги Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

Но погода, к сожалению, ухудшалась. В ночь на 9 июля из-за неблагоприятных метеорологических условий мы смогли поднять всего 174 самолета. Почти все они переключились на поддержку войск Воронежского фронта, которые с трудом сдерживали сильнейший натиск крупной танковой группировки Манштейна. Экипажи бомбардировали скопления врага в районе населенных пунктов Ольховка, Козьмодемьяновка, Быковка, Драгунское, Стрелецкое, Томаровка.

В ночь на 10 июля уже 231 экипаж повторил удар по тем же целям, расположенным вблизи Белгорода. Именно там была сосредоточена танковая группировка гитлеровцев, нацеленная на прохоровское направление и потеснившая войска Воронежского фронта. Положение создалось настолько тревожное, что представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский с разрешения И. В. Сталина вынужден был усилить войска Воронежского фронта объединениями Степного фронта и выдвинуть в район Прохоровки 5-ю гвардейскую армию генерала Л. С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерала П. А. Ротмистрова.

На северном фасе Курской дуги обстановка была более стабильной. Не добившись успеха в районе Понырей, гитлеровцы спешно производили перегруппировку, подтягивали резервы и, судя по всему, готовились предпринять еще одну попытку прорвать нашу оборону. Вот почему крупные силы АДД работали в интересах Центрального фронта, бомбардируя скопления фашистских танков и пехоты на северном фасе Курского выступа.

Соединения АДД нанесли удары по аэродромам в районах Карачева, Орла и, как сообщало Совинформбюро, уничтожили и повредили большое число находившихся на земле фашистских бомбардировщиков и истребителей. Но в эту ночь с боевого задания не вернулись 4 самолета Ил-4.

Вражеские аэродромы, железнодорожные станции, речные переправы, а также районы сосредоточения немецких войск плотно прикрывались зенитными средствами, ночными истребителями. Летом 1943 года поединки наших экипажей с воздушным противником заметно участились.

Во время боев на Курской дуге приказом Военного совета АДД орденом Красного Знамени был награжден штурман младший лейтенант Василий Андреевич Ковбасюк, воздушный стрелок старший сержант Иван Сергеевич Коноваленко орденом Отечественной войны I степени.

При налете на сильно защищенный объект противника зенитный снаряд основательно повредил наш бомбардировщик, и тяжело раненный летчик потерял сознание. Неуправляемая машина вошла в крутую спираль. Всему экипажу грозила гибель. Тогда штурман экипажа младший лейтенант В. А. Ковбасюк, также получивший ранение, нашел в себе силы, чтобы взять управление и вывести самолет из спирали. Буквально в последний момент поврежденная машина послушалась рулей, и корабль перешел в горизонтальный полет.

С помощью воздушного стрелка старшего сержанта И. С. Коноваленко раненый штурман довел бомбардировщик на аэродром и совершил посадку. Корабль и его экипаж были спасены.

В июле 1943 года в результате прямого попадания немецкого зенитного снаряда в бензобак загорелся корабль, ведомый гвардии майором А. Вихоревым. Энергичные попытки летчика сбить пламя не удались. Когда же все возможности спасения горящей машины оказались исчерпанными и самолету грозил неминуемый взрыв, по приказу командира члены экипажа выбросились на парашютах. Последним покинул пылающий корабль Алексей Вихорев.

Оказавшись на территории, занятой немецко-фашистскими оккупантами, советский летчик меньше всего думал о своем личном спасении - он спешил как можно скорее отыскать раненого штурмана и помочь ему: потерявший много крови штурман не мог передвигаться. А вокруг были враги. Порой совсем близко слышался немецкий говор, шум моторов неприятельских машин. Вихорев вынес на себе раненого товарища через линию фронта. Он доблестно выполнил нерушимый закон фронтового братства. И таких примеров было немало.

Соединениям АДД вместе с ночными бомбардировщиками фронтовой авиации выпала честь первыми начать второй этап Курской битвы. По приказу Ставыки Верховного Главнокомандования войска Брянского фронта и усиленная 11-я гвардейская армия Западного фронта утром 12 июля после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в контрнаступление. В ночь на 12 июля на орловском направлении немецкие опорные пункты бомбардировали 1, 2 и 3-й гвардейские авиакорпуса АДД, которыми соответственно командовали генералы Д. П. Юханов, Е. Ф. Логинов, Н. А. Волков, 5-й авиакорпус генерала И. В. Георгиева, 7-й авиакорпус генерала В. Е. Нестерцева и 45-я авиадивизия АДД полковника В. П. Лебедева. В paйон боевых действий прибыл командующий АДД генерал А. Е. Голованов.

В ту ночь поднялось 549 самолетов. 182 экипажа бомбардировали вторые эшелоны, артиллерию и резервы противника в 28-30 километрах юго-западнее Козельска, а 360 экипажей разрушали опорные пункты врага западнее города Новосиль".

Линия боевого соприкосновения войск с воздуха наблюдалась хорошо. Осветительные ракеты, автоматные и пулеметные очереди, четко обозначавшие передний край, позволяли нашим экипажам точно ориентироваться в местонахождении обороны противника.

Командир 45-й авиадивизии потом рассказывал мне, как экипажи П. Архарова, В. Лавровского и других обрабатывали господствующую над местностью высоту 344, превращенную гитлеровцами в мощный опорный пункт. По нашей заявке войска указывали экипажам нахождение целей лучами прожекторов, артиллерийскими снарядами. И авиабомбы крупного калибра разбивали и засыпали немецкие дзоты, командные и наблюдательные пункты, уничтожали и морально подавляли противника.

Вслед за ночными бомбардировочными ударами АДД соединения 1-й и 15-й воздушных армий генералов М. М. Громова и Н. Ф. Науменко провели одновременно с артиллерийской авиационную подготовку. В результате мощных совместных ударов вражеская оборона была ослаблена, это способствовало успеху наземных войск. Наступление Западного и Брянского фронтов изменило обстановку на северном фасе Курского выступа и заставило гитлеровцев прекратить наступательные действия в полосе Центрального фронта.

На южном фасе Курской дуги, где я в то время находился, обстановка обострилась и бои достигли наивысшего накала. Манштейн двинул на прохоровское направление крупные танковые резервы, сосредоточив в районе Грозное, Малые Маячки до 500 танков. Вдоль Обоянского шоссе наступало 300 немецких танков, в районе Дальней Игуменки, Мелехова - до 200 танков.

Фашистская бронированная армада, насчитывавшая в общей сложности тысячу танков, вклинилась в расположение войск Воронежского фронта на 30-35 километров и продолжала теснить поредевшие стрелковые соединения. Не исключалась возможность прорыва врага в район ВПУ фронта, КП 2-й воздушной армии.

Тогда Василевский вызвал меня и, кратко обрисовав обстановку, сказал:

- Авиации дальнего действия надо переключиться на прохоровское направление и всей своей мощью навалиться на танки Манштейна...

А в сражение была введена ударная сила вермахта - отборные танковые дивизии СС "Адольф Гитлер", "Райх", "Мертвая голова", в оперативном резерве стояла моторизованная дивизия СС "Великая Германия". Немецкая оперативная группа "Кемпф" и армейский танковый корпус "Раус" имели немало тяжелых танков "тигр", самоходных орудий "фердинанд".

Василевский вновь потребовал применить бомбы крупного калибра, заметив, что при этом важно не только физически истребить немецкие танки, но и морально подавить гитлеровцев.

Перед фронтовой авиацией стояла задача удерживать инициативу в воздухе, надежно прикрывать наземные войска и наносить массированные удары по скоплениям врага.

Нам противостоял противник опытный и сильный, как на земле, так и в воздухе. На южном фасе Курского выступа действовал 4-й германский воздушный флот генерала Рихтгофена, с которым мы уже сталкивались не раз, в том числе под Сталинградом, на Северном Кавказе. 4-й немецкий воздушный флот, понесший большие потери на Кубани, получил более чем достаточное материальное пополнение и к началу Курской битвы был усилен пятью бомбардировочными и одной истребительной группами, а также двумя группами пикирующих бомбардировщиков, переброшенных с запада.

С рассвета и до позднего вечера в небе кружились в карусели воздушных боев советские и немецкие самолеты, падали сбитые машины, часто били зенитки. А когда раскаленное июльское солнце уходило за горизонт и сгущались сумерки, поднимались легкие ночные бомбардировщики 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского. Их многократно подкрепляли летчики 17-й воздушной армии генерала В. Л. Судец. Они в тактическом взаимодействии с АДД били по скоплениям немецких войск, по ближним неприятельским аэродромам и переправам, железнодорожным станциям и коммуникациям противника.

Так было и в ночь, предшествовавшую контрудару советских войск под Прохоровкой. К сожалению, на южном фасе Курской дуги АДД не смогла обрушиться на врага всей своей мощью, так как большинство наших соединений по заданию Ставки действовали в интересах Брянского и Западного фронтов, начавших контрнаступление. Но и в этих условиях наши экипажи громили скопление неприятельских эшелонов на железнодорожном узле Белгород, нанесли удар по штабу немецкого танкового корпуса в поселке Болховец, били по колоннам фашистских танков, нацеленных на Прохоровку.

Противник пытался упредить нас и на рассвете основательно потеснил некоторые соединения 69-й армии, угрожая выйти вот фланг 5-й гвардейской танковой армии, развернувшейся для контрудара. Крупные силы немецкой авиации поддерживали продвижение фашистских танков и пехоты.

Беспримерное в истории встречное танковое сражение длилось несколько часов, а обстановка не прояснялась. Трудно было понять, в чью сторону склоняется чаша весов, кто на этот раз выйдет победителем. Не довольствуясь донесениями из армий и поступающей по радио оперативной информацией, Василевский неоднократно посылал в район танковой битвы воздушных разведчиков. Командующий 2-й воздушной армией генерал С. А. Кра-совский, стремясь облегчить положение наземных войск, поднял в тот день всю свою истребительную авиацию, успешно прикрывшую наши войска от фашистских бомбардировщиков. До поздней ночи шли воздушные бои.

Лишь с наступлением темноты затихли боевые действия на земле и в воздухе. Советские войска одержали выдающуюся победу. Только одна 5-я гвардейская танковая армия подбила и сожгла до 400 фашистских танков, более 300 автомашин, уничтожила 3500 гитлеровцев.

Позже я побывал на полях под Прохоровкой. "Тигры" с зияющими пробоинами, обугленные "пантеры", "фердинанды" - все превратилось в бесформенный металл. Под Прохоровкой были похоронены лучшие танковые дивизии вермахта, погребена последняя надежда гитлеровцев на летний реванш.

Противник, понесший огромные потери под Прохоровкой, на южном фасе Курской дуги тоже перешел к обороне. Но враг не был сломлен окончательно, и борьба продолжалась.

В ночь на 13 июля из-за плохих метеорологических условий авиация дальнего действия вылетала ограниченно. Правда, в следующую ночь мы постарались наверстать упущенное и подняли 418 самолетов, 144 экипажа бомбардировали в районе Грезное, Малые Маячки и Лучки скопления отступивших от Прохоровки фашистских танков и бронетранспортеров. Однако большая часть наших соединений действовала в интересах войск Брянского и Западного фронтов. 148 самолетов наносили удары по опорным пунктам гитлеровцев, 111 бомбардировали железнодорожный узел Орел. По тем же целям АДД била и в ночь на 15 июля. А несколько соединений поддерживали войска Центрального фронта, перешедшие утром 15 июля в контрнаступление.

В ту же ночь на южном фасе Курского выступа 186 наших бомбардировщиков уничтожали живую силу и технику врага в 35-40 километрах северо-западное Белгорода.

Возвращаясь с задания, один из экипажей Пе-8 заметил немецкий самолет, ходивший по кругу над своим аэродромом. Экипаж пошел на сближение с немцем и метким огнем бортового оружия поджег вражеский самолет.

К сожалению, в ту же ночь и мы потеряли один Пе-8. При возвращении с задания самолет ошибочно был сбит огнем нашей зенитной артиллерии.

Безмерно жаль было нелепо погибших воинов. Военный совет АДД совместно с командованием ПВО страны приняли дополнительные меры по улучшению оповещения, сигнализации, взаимодействия между авиацией и зенитчиками. Для нас ощутима была и потеря боевой машины. Производство Пе-8, как я уже говорил, прекратилось, a caмолет этот был с хорошими летно-тактическими данными. Мог брать наивысшую бомбовую нагрузку.. В этом отношении он не имел тогда равных себе, и мы дорожили каждым кораблем.

Как-то над аэродромом появилась машина необычного вида. Послышались возгласы:

- Откуда такой корабль?..

Когда самолет совершил посадку, с борта сошел Герой Советского Союза генерал M.В. Водопьянов.

- Как же вы долетели? Машина старая, того и гляди развалится, - смеялись летчики.

- Она еще и молодых переживет, - шутливо ответил Михаил Васильевич.

Это была первая модель четырехмоторного тяжелого бомбардировщика Пе-8, построенная несколько лет тому назад. Генерал M. В. Водопьянов обнаружил машину на заводском аэродроме, где она продолжительное время стояла без действия.

Четырехмоторный тяжелый бомбардировщик Пе-8 оказался в хорошем состоянии. на машине выполнили положенные доработки, допустили к полетам и решили использовать ее как учебный самолет.

Этот тяжелый бомбардировщик потом еще долго и верно служил, хорошо зарекомендовав себя не только в учебных полетах. Машина оказалась легкой в управлении, надежной в эксплуатации, быстроходной. На этом самолете экипажи бомбардировали Берлин, Данциг, Кенигсберг, другие города фашистской Германии. К лету 1943 года корабль-ветеран совершил сто боевых вылетов.

В суровых сражениях Великой Отечественной войны доблестно воевали и прославленные летчики-ветераны. Михаил Васильевич Водопьянов, в свое время спасавший челюскинцев, высаживавший на Северный полюс четверку папанинцев, одним из первых бомбил Берлин и совершил немало боевых вылетов. Отважный командир самолета "Родина" Герой Советского Союза Валентина Степановна Гризодубова также воевала в составе АДД - командовала авиаполком. Герои Советского Союза А. В. Беляков и И. Т. Спирин, прославившиеся в предвоенные годы легендарными дальними перелетами, готовили для АДД кадры. Их воспитанники быстро входили в строй, отважно и умело сражались на фронтах Великой Отечественной.

Наступление советских войск на северном фасе Курской дуги протекало в сложной обстановке. Особенно напряженные бои разгорелись в районе Волхова, где оборонялась крупная немецко-фашистская группировка. Авиация дальнего действия чуть ли не каждую ночь бомбардировала войска волховской группировки врага, ее тылы и основные коммуникации. Ведь от взятия Волхова во многом зависела судьба всего орловского плацдарма.

Наши соединения вновь наносили ночные массированные удары по железнодорожным узлам Орел и Брянск, но аэродромам и другим важным объектам, а также по опорным пунктам противника, поддерживая наступавшие войска Западного, Брянского и Центрального фронтов.

На левом фланге Западного фронта, обходившего орловскую группировку врага с севера, наиболее активную роль играла 11-я гвардейская армия генерала И. X. Баграмяна, а на Брянском фронте - 3-я армия генерала А. В. Горбатова. Они встречали сильное противодействие гитлеровцев и нуждались в поддержке авиации. Так что, несмотря на плохую погоду, в ночь на 16 июля командование АДД все же рискнуло выпустить 222 экипажа. Они бомбили скопления немецких войск в районе Волхова, разгружавшиеся эшелоны подкрепления на железнодорожной станции Моховая, расположенной в 33 километрах восточнее Орла.

На следующую ночь мы смогли поднять вдвое больше самолетов. 110 экипажей АДД повторили удар по скоплениям фашистских войск в районе Волхова, около 50 экипажей бомбардировали резервные части противника, следовавшие походными колоннами из Орла на Волхов. Группы наших самолетов наносили удары по железнодорожному узлу Орел и станции Моховая. 222 экипажа вновь действовали в интересах Юго-Западного фронта. Почему же в такое напряженное время, когда шли тяжелые бои в районе Курского выступа, крупные силы авиации дальнего действия переключались на юг? Это объяснялось тем, что войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Р. Я. Малиновского 17 июля должны были перейти в наступление в районе Изюма, а войска Южного фронта, которыми командовал генерал Ф. И. Толбухин, - на реке Миус. Забегая вперед, скажу, что это наступление заставило гитлеровцев перебросить с южного фаса Курской дуги в Донбасс несколько фашистских танковых и пехотных дивизий, что облегчило боевые действия войск Воронежского и Степного фронтов.

В ночь на 18 июля, когда наступление советских войск на юге успешно развивалось, авиация дальнего действия вылетела практически всем боевым составом, подняв более 700 самолетов. Половина из них действовала в интересах Юго-Западного фронта, бомбардировала железнодорожный узел Барвенково, железнодорожную станцию Иловайская, немецкий аэродром в районе Сталино (Донецк) и скопление войск противника в пунктах Новодонбасс, Софьино, Бродское, Снежное. Остальные самолеты, а их было более 300, наносили удары по железнодорожному узлу Орел, железнодорожным станциям Навля, Карачев, а также по неприятельским аэродромам в районе Олсуфьева и Карачева.

В связи с тем, что 19 июля возобновилось наступление наших войск на орловском направлении, 420 самолетов бомбардировали опорные пункты и узлы сопротивления гитлеровцев в 32 километрах восточное и северо-восточнее Орла, а также железнодорожную станцию Моховая. Одновременно 131 экипаж действовал на юго-западном направлении, нанося удары по скоплениям войск противника в районе Изюма, по железнодорожным эшелонам на станции Чистяковка, по фашистским самолетам на аэродроме Сталино.

В ночь на 20, на 21 июля, когда выдалась хорошая погода, мы опять поднимали по 600 самолетов. Свыше 400 экипажей бомбардировали цели на орловском направлении, поддерживая наступающие войска, в том числе танковые армии. До 200 наших экипажей действовали в интересах Юго-Западного фронта били по скоплениям гитлеровцев в районе Изюма, юго-восточнее железнодорожного узла Дебальцево, а также по немецкому аэродрому в Сталино. АДД нарушала перевозки врага, уничтожая скопление эшелонов, разрушая железнодорожные станции Краматорск, Барвенково, Харцизск, Донецко-Амвросиевка и другие.

Большие группы самолетов бомбардировали эти цели и в последующие ночи июля 129 кораблей подвергли сосредоточенному удару крупный немецкий аэродром в Сеще, повредили ангары и аэродромные сооружения, уничтожили несколько фашистских самолетов.

За время подготовки и проведения оборонительных операций на Курской дуге авиация дальнего действия совершила 12 809 самолето-вылетов{61}, причем значительная часть из них приходится на цели, расположенные на значительном удалении, недосягаемые для фронтовой авиации. Эта цифра убедительно свидетельствует о самом активном участии соединений АДД в боях на орловском и белгородском направлениях и действенной поддержке, оказанной нашим наземным войскам.

В конце июля наступавшие на северном фасе Курской дуги советские войска овладели Волховом, вышли на подступы к Орлу. На южном фасе немецко-фашистские войска в ходе напряженных многодневных боев были сильно измотаны, обескровлены и 16 июля прекратили свои атаки. На следующий день, прикрываясь сильными арьергардами, немецкие соединения начали постепенный отход на Белгород.

18 июля вступил в действие Степной фронт. Его соединения усилили удары Воронежского фронта, и наши войска с боями вышли на рубеж, который они занимали до начала наступления гитлеровцев.

Ставка Верховного Главнокомандования, прочно овладевшая стратегической инициативой, расширяла масштабы борьбы, заставляла гитлеровцев метаться по огромному советско-германскому фронту, перебрасывать резервные соединения с одного участка на другой. Вслед за наступлением войск Юго-Западного и Южного фронтов 22 июля 1943 года в наступление перешли войска Ленинградского и Волховского фронтов. И на всех этих операционных направлениях, от Крайнего Севера до юга, широко применялась авиация дальнего действия. К началу наступления на ленинградском направлении для организации и руководства бомбардировочными ударами наших соединений на командный пункт Волховского фронта убыл Голованов. Я же по-прежнему оставался на белгородском направлении, где оборонительные бои полностью закончились и войска Степного и Воронежского фронтов готовились к переходу в решительное контрнаступление.

В приказе Верховного Главнокомандующего от 24 июля 1943 года был подведен итог оборонительному периоду битвы на Курской дуге и сказано, что успешными действиями наших войск окончательно ликвидировано июльское наступление врага из районов южнее Орла и севернее Белгорода в сторону Курска. В ожесточенных боях советские войска, разбившие отборные дивизии немцев, не только полностью восстановили положении, которое они занимали до 5 июля, но и прорвали оборону противника, продвинувшись в сторону Орла.

"Таким образом, - заключал И. В. Сталин, - немецкий план летного наступления нужно считать полностью провалившимся.

Тем самым разоблачена легенда о том, что немцы летом в наступлении всегда одерживают успехи, а советские войска вынуждены будто бы находиться в отступлении"{62}.

В приказе Верховного Главнокомандующего отмечались войска, отличившиеся в боях по ликвидации немецкого наступлении, в том числе и соединения авиации дальнего действия.

Фронты наступают

В начале августа события в районе Курского выступа развивались стремительно. Несмотря на упорное сопротивление врага, передовые отряды Брянского фронта прорвались к окраинам Орла и завязали уличные бои.

Утром 3 августа после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в контрнаступление войска Воронежского и Степного фронтов, начавшие Белгородско-Харьковскую операцию. Их поддерживали 2-я и 5-я воздушные армии, которыми соответственно командовали генералы С. А. Красовский и С. К. Горюнов.

Представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, заслушав мой доклад о том, что АДД своими главными силами действует на Ленинградском и Волховском фронтах и каждую ночь бомбит узлы сопротивления врага в районе железнодорожных станций Синявино и Мга, что на белгородское направление выделено только 80-90 самолетов, задумчиво произнес:

- Да, блокадный Ленинград нуждается в поддержке... Что ж, будем исходить из того количества бомбардировщиков, которое выделено.

Отметив на карте населенные пункты Драгунское, Пушкарное и другие, расположенные в 18-24 километрах западнее Белгорода, Жуков с предельной краткостью указал:

- Бей по этим узлам сопротивления! Степному фронту надо помочь прорвать оборону врага.

В ночь, предшествовавшую наступлению войск Степного фронта, наши авиасоединения наносили удары по намеченным целям. Одновременно АДД активно поддерживала войска Брянского фронта, наступавшие на Орел. А 4 августа авиацию дальнего действия пришлось опять привлечь на несколько операционных направлений. Основные силы АДД бомбили узлы сопротивления и артиллерию врага под Ленинградом. Кроме того, наносили удары по железнодорожным узлам Брянск, Никитовка, Ясиноватая, Иловайская. Мы, поддерживая наступление Степного фронта, бомбили теперь железнодорожный узел Харьков, станцию Основа и другие цели.

5 августа, ровно через месяц после начала июльского наступления гитлеровцев, войска Брянского фронта при содействии с флангов войск Западного и Центрального фронтов в результате ожесточенных уличных боев овладели городом и железнодорожным узлом Орел. К вечеру того же числа войска Степного и Воронежского фронтов сломили сопротивление гитлеровцев и овладели Белгородом.

Эта выдающаяся победа вызвала в войсках огромный подъем наступательного духа. Приказ Верховного Главнокомандующего и первый салют, прогремевший в Москве в честь доблестных освободителей, были встречены с ликованием. Фронтовики хотя и не видели праздничных огней и фейерверков, расцветивших небо столицы, но сознание того, что Родина их благодарит и чествует, воодушевляло на новые ратные дела и подвиги.

Приказами народного комиссара обороны от 9 сентября 1943 года и от 27 мая 1944 года были присвоены наименования Орловских: 5-му авиакорпусу АДД генерал-майора И. В. Георгиева, 1-й гвардейской авиадивизии АДД полковника С. С. Лебедева, 8-й гвардейской авиадивизии АДД полковника В. Г. Тихонова, 54-й авиадивизии АДД полковника В. А. Щепкина, 25-му гвардейскому авиаполку АДД подполковника В. А. Абрамова.

Советские войска не давали врагу передышки. Сразу после освобождения Орла и Белгорода, утром 7 августа перешли в наступление войска Западного фронта, наносившие удар из района восточное Спас-Деменска. Так началась Смоленская наступательная операция, имевшая целью нанести поражение противостоящим войскам группы армий "Центр", выйти к истокам Днепра и начать затем освобождение Белоруссии.

Немецко-фашистское командование, поняв, какую серьезную угрозу таит это наступление, перебросило несколько своих дивизий с орловского на смоленское направление. Этим немедленно воспользовались войска Брянского и правого крыла Центрального фронта и усилили натиск на орловскую группировку немцев.

10 августа, преодолевая сопротивление гитлеровцев на брянском направлении, наши войска овладели железнодорожной станцией Хотынец, 12 августа войска Центрального фронта освободили город Дмитровск-Орловский, 13 августа войска Западного фронта заняли город и железнодорожную станцию Спас-Деменск и продолжали успешно продвигаться в направлении Ельня, Смоленск.

После взятия Карачева, что знаменовало ликвидацию орловского плацдарма, наши войска усилили наступление на брянском направлении.

Поддерживая наступающие войска, авиация дальнего действия почти каждую ночь бомбардировала железнодорожные узлы Брянск-1, Брянск-2, Рославль, а также скопления немецких войск, танков, бронетранспортеров, автомашин в районе Харькова, на других участках. В ночь на 15 августа почти 100 самолетов АДД наносили удары по аэродромам Брянск, Сеща, Олсуфьево.

С целью нарушить подвоз фашистских войск на смоленское направление, снимаемых с других участков советско-германского фронта, мы почти еженощно бомбардировали железнодорожный узел Рославль. Крупные группы наших экипажей, численностью до ста и более, постоянно били по вражеским узлам сопротивления в районах 35-45 километров юго-восточнее Ельни, юго-западнее Спас-Деменска, Жиздры и других населенных пунктов.

Когда в сводках Советского информбюро сообщалось, что наши войска, наступавшие из района Спас-Деменска, снова продвинулись вперед, что на брянском направлении они заняли свыше 60 населенных пунктов, а на харьковском значительно улучшили свои позиции, наши летчики хорошо понимали, что успеху наземных войск способствовали и бомбардировочные удары авиации дальнего действия.

Наступающие войска Степного фронта продолжали с боями продвигаться в южном направлении.

К 17 августа они вышли на северную окраину Харькова. Но буквально на другой день обстановка осложнилась. Воронежский фронт, наступавший правее, подвергся сильному контрудару противника в районе Ахтырки.

Немецко-фашистское командование за короткий срок успело пополнить людьми и техникой потрепанные под Прохоровкой танковые дивизии СС "Мертвая голова" и "Райх". Эти соединения были усилены отдельными батальонами тяжелых танков и снова представляли собой опасную силу. В район Ахтырки прибыла из-под Брянска и немецкая моторизованная дивизия "Великая Германия", а также другие части. Фланговый контрудар по наступавшим на широком фронте советским войскам нанесли 400 фашистских танков и 16-тысячная группировка немецкой мотопехоты, поддерживаемая крупными силами бомбардировочной авиации.

Всего же западнее Ахтырки и южнее Богодухова немецко-фашистское командование сосредоточило 7 танковых и моторизованных и 4 пехотные дивизии.

Разгорелись ожесточенные бои. Героические усилия наземных войски 2-й воздушной армии поддерживались авиацией дальнего действия. Наши экипажи бомбардировали немецкие аэродромы, скопления фашистских танков, бропотранспортеров врага. Вместе с ВВС Красной Армии соединения АДД выполняли задачи и по срыву железнодорожных перевозок противника 4-й авиакорпус генерала Г. С. Счетчикова и 6-й авиакорпус генерала Г. Н. Тупикова наносили удары по железнодорожным узлам и станциям Полтава, Мерефа, Люботин, Красноград, Славянск, Барвенково, Дебальцево.

Войска Воронежского фронта при поддержке авиации отразили сильный натиск гитлеровцев, разгромили фашистскую группировку в районе Ахтырки, Богодухова и нанесли тяжелые потери оперативным резервам врага.

Тем временем войска Степного фронта под командованием И.С. Конева, отражая контратаки гитлеровцев, неуклонно приближались к окраинам Харькова. Их наступлению активно содействовали войска Юго-западного фронта. Прорвав оборону врага, частью сил они выдвинулись южнее Харькова, а основными силами успешно развивали наступление на центральную часть Донецкого бассейна.

В период Харьковской операции ВПУ командующего войсками Степного фронта находилось в доме лесника. В дни боев за освобождение Харькова я часто бывал здесь. Генерал Конев ставил задачи АДД на те ночи, когда Ставка выделяла наши соединения для поддержки действий этого фронта.

Накануне переноса ВПУ в дом лесника, расположенного севернее Харькова, в этой местности был сильный бой. На поляне и в лесу валялось много неубранных трупов гитлеровцев. Все наши войска находились в движении, в наступлении, и до подхода тыловых подразделений некому было убрать трупы, навести порядок в лесу. Просто руки до этого не доходили. А Иван Степанович Конев в его помощники, поглощенные кипучей деятельностью по руководству наступающими войсками, будто и не замечали того, что их окружает.

В те напряженные боевые дни мне, как и раньше, приходилось ежедневно перелетать на своем связном У-2 на ВПУ Степного, Воронежского и Юго-Западного фронтов, докладывать представителям Ставки Маршалам Советского Союза Г. К. Жукову и А. М. Василевскому о результатах боевых действий АДД, получать для нас очередные боевые задачи. Инициативный и исключительно работоспособный оператор штаба АДД подполковник Михаил Иванович Таланин неутомимо занимался сложными и трудоемкими делами управления. Он связывался со штабом АДД, передавал полученные нами указания от представителей Ставки и заявки фронтов, принимал данные из Москвы, уточнял задачи для соединений, расположенных на Юге, занимался множеством организационных дел и успевал переезжать на новую площадку к моему прилету.

22 августа экипажи-разведчики 5-й воздушной армии обнаружили, что противник начал отход из района Харькова. Чтобы не дать возможности немецко-фашистскому командованию вывести свои войска, И. С. Конев начал ночной штурм города. И наши соединения в ту ночь наносили сосредоточенные удары по фашистским танкам и автомашинам в районе Ахтырки, юго-восточнее и восточное ее, по отходящим колоннам немецких войск юго-западнее Харькова.

23 августа войска Степного фронта при активном содействии с флангов войск Воронежского и Юго-Западного фронтов в результате ожесточенных боев сломили сопротивление гитлеровцев и штурмом взяли Харьков.

Освобождением харьковского промышленного района была победоносно завершена Курская битва, явившаяся одним из самых выдающихся событий второй мировой войны. Начатое под Курском контрнаступление переросло в общее стратегическое наступление Красной Армии на огромном фронте - от Великих Лук до Азовского и Черного морей.

Историческая победа Красной Армии в Курской битве, продемонстрировавшая наше возросшее могущество, неизмеримо подняла международный авторитет Советского Союза, воодушевила народы Европы на борьбу против гитлеровцев, на скорое освобождение. Вместе со всеми Вооруженными Силами на всех этапах Курской битвы активно действовала наша авиация. Борьба за господство в воздухе под Орлом, Белгородом и Харьковом завершилась разгромом крупных авиационных группировок врага. Советские ВВС прочно завоевали стратегическое господство в воздухе и удерживали его до самого конца войны.

Окрепли и закалились в боях и сражениях летчики авиации дальнего действия, обогатившиеся опытом войны. Успешно решались проблемы управления крупными авиационными группами, как в оборонительных, так и в наступательных операциях, совершенствовались методы массированного применения сил фронтовой авиации и АДД.

Справился со своими многообразными задачами, обеспечил бесперебойную работу авиационного обслуживания и боевого снабжения многочисленных авиаполков авиационный тыл.

Части и соединения авиации дальнего действия показали возросшее мастерство, дисциплинированность и организованность, умение выполнять различные боевые задачи в тактическом и оперативном взаимодействии с наземными войсками в условиях быстро меняющейся обстановки, сложной погоды и сильного противодействия противовоздушной обороны врага.

Следует отметить, что во время выполнения боевых задач наши экипажи в 1943 году стали встречать возросшее противодействие ПВО противника. У немцев появились радиолокационные наземные станции. Ночные истребители гитлеровцев, вооруженные радиолокационными прицелами, значительно осложнили действия бомбардировщиков АДД даже при полетах в плохую погоду.

Мы в управлении АДД вплотную занялись изучением тактики действия вражеской истребительной авиации и зенитной артиллерии в ночных условиях: вызывали и заслушивали почти всех сбитых противником членов экипажей, изучали показания пленных немецких летчиков, донесения советских разведчиков и партизан.

Так, помнится, участились случаи нападения вражеских ночных истребителей на дальние бомбардировщики в районе озера Нарочь, с которого обычно наши экипажи выходили на заданные цели. Партизаны сообщили, что юго-восточнее Минска гитлеровцы развернули радиолокационную станцию и тщательно охраняют подступы к ней, что разветвленную систему воздушного наблюдения, оповещения и наведения возглавляет немецкий генерал.

Получив такой сигнал, с помощью воздушной разведки мы уточнили координаты цели и не замедлили послать туда крупную группу самолетов для уничтожения радиолокационной станции противника. Экипажам при прокладке маршрутов и выполнении полетов было запрещено использовать озеро Нарочь как крупный естественный ориентир, так как именно возле него их перехватывали немецкие ночные истребители. На объекты, сильно прикрытые средствами ПВО противника, соединения АДД стали совершать налеты с нескольких направлений, эшелонируя бомбардировщики по высоте. Это снизило боевые потери.

В дальнейшем мы стали еще более внимательно изучать и отрабатывать методы противодействия наведению немецких истребителей с использованием средств радиолокации, о которых тогда еще мало знали.

Командиры всех степеней, летчики, штурманы постоянно занимались и вопросом повышения эффективности бомбардировочных ударов, по крупицам собирая драгоценный боевой опыт.

В тех случаях, когда цель находилась в пределах видимости, я неоднократно выезжал возможно ближе к переднему краю. Когда наблюдение можно было вести сбоку, то есть почти перпендикулярно боевому курсу самолетов, удавалось увидеть все недостатки бомбометания и предостеречь летный состав от повторения их.

Во время Белгородско-Харьковской наступательной операции мне, например, удалось наблюдать бомбометание наших экипажей по железнодорожным узлам Мерефа и Люботин. Некоторые экипажи производили бомбометание с недолетом. Назрела настоятельная необходимость внести изменения в способы применения и тактику действий частей и соединений, усилить контроль за тем, как каждый экипаж выполняет боевую задачу, насколько метко поражает цель. А это, надо заметить, трудное дело.

Тогда был отработан и применен на практике новый боевой порядок частей и соединений АДД. Так, во всяком случае, я его назвал. Вместо экипажей-лидеров, вылетавших в голове боевых порядков авиаполков и дивизий, был введен отряд наведения, который следовал перед основным эшелоном бомбардировщиков. Этот отряд состоял из его командира, экипажей - зажигателей цели и экипажей-осветителей. Задачей отряда наведения было обозначение точки прицеливания для основной группы экипажей бомбардировочного эшелона.

По назначению командира один из наиболее опытных и подготовленных экипажей - зажигателей цели первым сбрасывал зажигательные бомбы, которые создавали очаг пожара. При этом командир отряда наведения снижался и лично уточнял, где находится центр цели по отношению к созданному очагу пожара. Очередные экипажи - зажигатели цели поддерживали горение, а экипажи-осветители и подходящие группы бомбардировщиков получали по радио точное целеуказание.

Экипажи-осветители, идущие в составе группы бомбардировщиков, периодически сбрасывали серии САБ-100, состоящие обычно из десятка светящих авиабомб. САБы медленно опускались на парашютах. К сожалению, иногда освещались и свои самолеты, летящие ниже.

В обязанности командира отряда наведения могла входить и задача контроля за результатами бомбардировочного удара.

Такая инструкции была введена нами после соответствующей опытной проверки, и боевая практика показала, что эффективность ударов АДД стала выше.

По нашим настоятельным просьбам промышленность создала цветную ориентирную сигнальную авиабомбу (ЦОСАБ). В августе 1944 года она прошла войсковые испытании в 45-й авиадивизии и успешно применялась для обозначения поворотных пунктов на маршруте, выводя экипажей на цель. Бомба эта производилась двух цветов: красного и зеленого. Дальность свечения красной ЦОСАБ достигала 90 километров, зеленой - 60. Снижалась она на парашюте с вертикальной скоростью 3,7 метра в секунду, время горения было рассчитано на 10 минут. Сброшенная с низких высот ЦОСАБ могла использоваться для обозначения цели на земле. Подобные новинки помогали повышать точность бомбометания.

В Курской битве Советские Вооруженные Силы нанесли решающее поражение немецко-фашистским войскам, заставили их перейти к стратегической обороне на всем советско-германском фронте. Произошли глубокие изменения в соотношении сил в нашу пользу. Мы прочно овладели стратегической инициативой как на земле, так и в воздухе. Ветераны авиации дальнего действия с полным основанием могут гордиться тем, что и они внесли достойный вклад в эту эпохальную битву. Впереди было еще много суровых испытаний, тяжелых сражений. Но историческая победа под Курском стала важнейшим этапом на многотрудном нашем пути к майским рубежам сорок пятого года.

На Смоленском направлении

Сразу же после взятия Орла и Белгорода, когда Курская битва шла к своему победному завершению, советские войска начали наступление на смоленском направлении. Гитлеровцы здесь основательно укрепились, создав глубоко эшелонированную оборону. Она состояла из 5 - 6 оборонительных полос и достигала глубины 100 - 130 километров. Это было установлено всеми видами разведки, в том числе и воздушной.

За 14 дней наступления войска Западного фронта, нанесшие поражение противнику, продвинулись всего лишь на 40 километров. Бои приняли затяжной характер. Гитлеровцы ожесточенно оборонялись, стремясь любой ценой удержать местность между Днепром и Западной Двиной, именуемую "смоленскими воротами". Тогда Ставка Верховного Главнокомандования приказала приостановить наступление, подтянуть тылы и пополнить части боеприпасами и горючим.

В этот период наши войска на смоленском направлении поддерживались напряженными действиями фронтовой авиации и соединений АДД.

В ночь на 24 августа боевые задания выполняли 562 экипажа АДД. Из них 221 самолет бомбил фашистские войска в узлах сопротивления юго-западнее Жиздры. Около 40 экипажей действовали в интересах Волховского фронта, а 210 самолетов наносили удары по скоплениям танков и пехоты противника на юге.

На следующую ночь на смоленском направлении действовало более 150 самолетов. Мы нанесли удары по бывшим нашим аэродромам Шаталово, Боровское, на которых базировалась авиация противника, уничтожали немецкие самолеты на железнодорожных узлах Рудня (Смоленск), Новозыбков, Унеча.

Одновременно 187 экипажей вылетали в интересах Степного фронта и бомбили железнодорожные узлы Мерефа и Люботин. 74 самолета на Юго-Западном фронте подвергли бомбардировке железнодорожные станции Барвенково, Харцизск, Иловайская.

После перегруппировки и пополнения 28 августа войска Западного фронта возобновили наступление. 1-я воздушная армия и соединения АДД, бомбардировавшие укрепления врага, способствовали успешному прорыву сильноукрепленной обороны противника на всю оперативную глубину.

30 августа войска Западного фронта, которыми командовал генерал армии В. Д. Соколовский, овладели Ельней, 1 сентября освободили Дорогобуж. Боевые действия Западного фронта осуществлялись во взаимодействии с Калининским фронтом, возглавляемым генералом армии А. И. Еременко.

Соединения АДД, действовавшие на разных операционных направлениях, активно поддерживали наступление войск Западного и Калининского фронтов, нанося ночные удары по скоплениям живой силы и техники врага, по оперативным резервам гитлеровцев, парализуя железнодорожные перевозки противника.

В результате овладения Духовщиной и Ярцевом наши войска взломали сильноукрепленную долговременную оборонительную полосу гитлеровцев, которая держала на запоре так называемые "смоленские ворота".

Итак, мы возвращаемся на смоленскую землю. Приходится бомбить знакомые аэродромы, с которых в июне 1941 года совершали свои первые боевые вылеты по танковым колоннам фашистов, рвавшимся к Москве. Прошло два тяжелых года войны. Теперь мы обеспечиваем победное наступление наших войск, освобождающих родную землю от немецко-фашистских захватчиков.

Невольно сравниваешь с тем, что было, кажется, совсем не так давно. Хорошо помню вызов к Верховному Главнокомандующему в тяжелые дни летнего наступления гитлеровцев в 1942 году. Голованов болел, и мне было приказано приехать к Сталину около двух часов ночи.

Видимо, получив новые разведывательные данные, он, как всегда, был краток и без всяких вступительных объяснений сказал:

- Смоленск, Орел, Курск, Харьков и Ростов-на-Дону - базы снабжения немцев. По этим железнодорожным узлам идет подвоз войск и грузов. Надо это нарушить. Пошлите на каждый узел самолетов по восемьдесят... Верховный Главнокомандующий знал ограниченные возможности недавно образованной авиации дальнего действия, поэтому назвал эту скромную цифру.

Сделав краткие записи на карте, мысленно умножаю 80 caмолетов на пять железнодорожных узлов - 400!

- Товарищ Сталин, - докладываю о наших возможностях, - к сожалению, мы не сможем послать такое количество самолетов. Максимально поднимем не более 150-160 кораблей.

Сталин сверкнул глазами и вспылил:

- Вы сговорились с Головановым! Две недели назад он тоже докладывал такую же цифру. Но за это время вы получали с заводов самолеты. Где они?..

Когда Верховный гневается - хорошего не жди. Но я все-таки решил не давать невыполнимых обещаний, так как твердо и безошибочно знал боевой состав АДД.

Вновь докладываю, что получаем только с одного завода по 30 самолетов Ил-4 в месяц, а других поступлении пока не бывает, что в течение длительного времени каждую ночь совершаем боевые вылеты всеми исправными самолетами, бомбим цели, сильно прикрытые средствами ПВО противника, помимо сбитых самолетов многие вернувшиеся с заданий корабли имеют значительные повреждения, требующие продолжительного ремонта в полевых условиях.

Недовольно выслушав мои объяснения, Сталин настаивает на том, чтобы мобилизовали все наши возможности и послали указанное им число бомбардировщиков на каждый железнодорожный узел.

Несколько раз докладывал я ему наш боевой состав, объяснял, что не можем послать столько самолетов.

Наконец уже около трех часов ночи Сталин прервал разговор:

- Уходите, от ваших объяснений у меня голова болит.

Ушел с чувством, что поступил правильно - не приукрашивал. Такие крупные и важные цели, как железнодорожные узлы, надо бомбить, конечно, большим числом самолетов, но где их взять?

По возвращении в управление АДД собрал ближайших помощников. С. инженерами вновь обсудили меры по ускорению ремонта поврежденных самолетов, находящихся на своих аэродромах. Подумали о том, как отремонтировать и перегнать наши самолеты, из-за повреждений находившиеся на аэродромах фронтовой авиации, машины, совершившие вынужденные посадки. Требую изыскать все возможности для скорейшего ввода их в строй. Одновременно готовим части для вылета по новым целям.

С того памятного вызова в Кремль и разговора со Сталиным прошло немногим более года, но как далеко шагнула авиация дальнего действия, выросшая количественно, окрепшая качественно. Теперь на бомбардировку одного крупного железнодорожного узла мы посылаем самолетов зачастую в два раза больше, чем раньше на несколько узлов. Возможности наши расширились. Впрочем, и задач стало больше.

В те дни когда войска Западного фронта с тяжелыми боями пробивались к Смоленску, в сводке Совинформбюро назывались запорожское, днепропетровское, полтавское, киевское, гомельское направления. Признаюсь, не особенно радовало обилие заявок и целей. Это распыляло наши силы: удары наносились по многочисленным целям, но они не везде были мощными. Мы считали такое применение АДД серьезным недостатком, поскольку у нас уже были все возможности для нанесения массированных и сосредоточенных ударов по важным объектам крупными силами, были условия для проведения самостоятельных воздушных операций. Такие задания мы выполняли не раз.

Авиация дальнего действия, наносившая многочисленные удары по железнодорожному узлу Смоленск, когда бои приблизились к городу вплотную, вместе с фронтовой авиацией бомбардировала войска, технику, опорные пункты противника на поле боя.

А части и соединения Западного фронта, развивая наступление, форсировали Днепр и после упорных боев 25 сентября штурмом овладели Смоленском и важным узлом коммуникаций, мощным опорным пунктом обороны немцев - городом Рославль.

В приказе Верховного Главнокомандующего среди отличившихся были названы 36-я авиационная дивизия полковника В.Ф. Дрянина, 2-й гвардейский авиаполк полковника Балашова, 3-й гвардейский авиаполк полковника П. П. Глазкова, 14-й гвардейский авиаполк-подполковника Зенкова. Всем этим частям и соединениям присвоили наименование Смоленских.

Почетного наименования Рославльских были удостоены 13-й гвардейский авиаполк полковника Дмитриева, 17-й гвардейский авиаполк подполковника А. Е. Матросова, 19-й гвардейский авиаполк подполковника Шапошникова.

На смоленском направлении по два-три боевых вылета в ночь делали экипажи эскадрильи, которой командовал гвардии майор Д. В. Чумаченко. Впервые комэск и его подчиненные начали летать на выполнение боевых заданий со Смоленского аэродрома в июне 1941 года. С тех пор эскадрилья совершила свыше 1500 боевых вылетов, наносила удары по военно-промышленным объектам Берлина, Кенигсберга, Тильзита, Данцига.

Несколько вражеских эшелонов уничтожил на железнодорожных yзлах Смоленска и Вязьмы Герой Советского Союза майор II. Л. Ищенко. Однажды его экипаж атаковали четыре немецких истребителя. Вступив к бой, воздушные стрелки сбили два фашистских "мессера". Но и наш самолет, получивший серьезные повреждения, загорелся. Ищенко сумел дотянуть до линии фронта и посадить горящую машину на нашей территории.

На смоленским направлении совершил свой двухсотый боевой вылет штурман гвардии капитан П.А. Большаков. В прошлом педагог одной из средних школ Новосибирской области, Петр Алексеевич Большаков зарекомендовал себя как мастер ночных бомбардировочных ударов. Он точно поражал цели, имея на боевом счету немало эшелонов с техникой и живой силой врага, немецкие самолеты, танки, автомашины.

В ходи напряженных и продолжительных боев войска Западного, Калининского и Брянского фронтов нанесли серьезное поражение группе армий "Центр" и, освободив Смоленскую, Брянскую и часть Калининской областей, вступили в восточные районы Белоруссии. Это был крупный успех наших войск, решительно и настойчиво освобождавших родную землю.

На Днепре

Стояла безветренная погода, и над полевыми дорогами, словно дымовая завеса, неподвижно висела пыль. Войска Воронежского фронта, разгромившие под Богодуховом и Ахтыркой фашистские танковые и моторизованные дивизии, устремились к Днепру, чтобы возможно быстрее форсировать реку и выйти в тыл киевской группировке врага.

20 сентября 1943 года подвижная группа фронта в составе 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в районе Ромны вышла на оперативный простор и быстро продвигалась в направлении на Переяслав-Хмелъницкий. Передовые отряды группы в ночь на 22 сентября на подручных средствах с ходу переправили через Днепр свои головные подразделения и захватили небольшие плацдармы в районе прибрежных сел Вел. Букрин, Ржищев. А танки, артиллерия оставались на левом берегу реки, так как стремительно продвигавшиеся передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии переправочными средствами не располагали. Понтонный же парк отстал и пробиться по колонным путям к Днепру смог только спустя сутки.

Представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и командующий Войсками Воронежского фронта генерал армии Н. Ф, Ватутин приняли решение выбросить воздушный десант на букринский плацдарм. Для этой цели в районе Лебедина сосредоточились три воздушно-десантные бригады под командованием генерала Капитохина. Одновременно в тот же район стали прибывать самолеты Ли-2 1, 53 и 62-й авиадивизий АДД, а также подразделений ГВФ. Мне было приказано возглавить транспортно-десантную авиагруппу и осуществить десантирование.

Вызвали к Жукову.

- Вот что, нужно захватить плацдарм в излучине Днепра, - объявил он. Желательно вот на эту площадку высадить десант. При этом Георгий Константинович показал по карте крупного масштаба место в центре букринского выступа, где имелась относительно ровная поверхность.

Тут в разговор вступил находившийся в кабинете член Военного сонета Воронежского фронта Н. С. Хрущев.

- У меня есть связь с партизанами, - сказал он. - Они могут выложить, сигналы из костров.

Правда, потом оказалось, что в районе предполагаемой высадки десанта партизан не было, они находились юго-восточнее Вел. Букрина, в Каневском лесу.

По данным воздушной разведки, в районе предполагаемого десантирования и в прилегающих селах не было и немцев, хоти окопные работы силами принудительно привлеченного местного населения проводились.

Георгий Константинович приказал при подготовке воздушно-десантной операции соблюдать максимальную скрытность.

- Это вам не академия, - сказал он. - Никаких планов не составлять. Разрешаю пролететь через район десантирования только штурманам полков, дав им задание по бомбардировке какого либо объекта в глубине.

Встал вопрос, когда выбрасывать десант: днем или ночью?

Я доложил, что экипажи АДД в течение нескольких лет летают исключительно ночью. Более того, в авиацию дальнего действия пришло много командиров кораблей, которые летают и в сложных метеорологических условиях и ночью, но они никогда не летали в строю. А для десантирования днем необходимо лететь довольно плотным строем, иначе истребители не смогут прикрыть колонну кораблей. Я высказал мнение, что нужно организовать учебно-тренировочные полеты и хотя бы элементарно сколотить звенья, эскадрильи. Учитывая неустойчивую погоду, на это требовалось минимум четыре-пять летных дней.

Тут же выяснилось, что фронтовой истребительной авиации мало, базирование ее растянулось, она не сможет длительное время висеть в воздухе. Словом, истребительное прикрытие для авиации дальнего действия организовать сложно, и на это также потребуется время.

Выброску десанта решено было произвести ночью, тем более что Днепр с его характерной букринской излучиной - хороший ориентир. Но тут возникла другая проблема: на аэродромах не было горючего, а где находятся транспорты с бензином - неизвестно. Я доложил об этом Жукову, сообщив последние сведения, что транспорты якобы уже перешли на фронтовые железные дороги, и просил тыл фронта скорее подать их на наши аэродромы.

Но дни проходят, бензина все нет.

- Вы мне срываете десантирование, - строго говорит Жуков и обещает принять меры.

Затем он уточняет свое решение: вместо одной площадки для десантирования назначил дополнительную вторую, расположенную южнее, ближе к Каневскому лесу. Туда требовалось выбросить две десантные бригады, которым ставилась задача перехватить улучшенную грунтовую дорогу Канев - Тулинцы и воспрепятствовать подходу оперативных резервов гитлеровцев в район Букрина.

В соответствии с таблицей десантирования авиачасти перегруппировывались по намеченным аэродромам. А к вечеру 24 сентября стали поступать долгожданные транспорты с горючим. Закипела работа, все готовились к вылету.

В ту пору ночи стояли темные, безлунные. Вдруг возникшая густая дымка ухудшила видимость у земли. Целесообразно было отменить десантирование, перенести его на другое число, но Жуков еще вечером принял решение выбрасывать десант. Спешно звоню с аэродрома на ВПУ Воронежского фронта и прошу соединить меня с ним. Из штаба отвечают, что Жуков вместе с Ватутиным уехал в войска.

Приказа заместителя Верховного Главнокомандующего я отменять не мог вылет состоялся в намеченное время.

Самолеты следовали на высоте 400-500 метров. В букринской излучине Днепра правый берег, крутой, гористый и возвышается над уровнем моря на 400 метров. Поэтому летчики держались отметки по высотомеру 850 метров.

При подходе к району цели, как донесли мне .командиры, головные самолеты были обстреляны из всех населенных пунктов сильным огнем зенитных пулеметов, а затем начался обстрел из всех видов оружия, включая автоматы и карабины.

Во время выброски воздушного десанта на северную площадку с земли во всех направлениях подавались сигнальные осветительные ракеты. Противник вел по десантникам интенсивный огонь. Загорелись хозяйственные постройки, дома в близлежащих населенных пунктах.

Экипажи наблюдали, как собирались, мигая карманными десантными фонариками, парашютисты, как они группировались и вступали в бой. Но разведывательные данный не соответствовали действительности. За последние сутки обстановка в районе выброски десанта резко изменилась: накануне сюда начали прибывать крупные резервы гитлеровцев, здесь сосредоточивались две пехотные, одна моторизованная, одна танковая немецкие дивизии.

Вначале гитлеровцы приняли приземлившихся парашютистов за напавших партизан и открыли по ним бешеную стрельбу. Обнаружив затем низколетящие советские самолеты, сосредоточили зенитный артиллерийский огонь по ним и сбили три Ли-2.

Высадке десанта должна была предшествовать запланированная бомбардировка района соединениями АДД, но она не состоялась из-за ухудшившихся метеорологических условий. Густая дымка мешала нашим экипажам различать и выложенные на левом берегу Днепра сигнальные костры. Организованность выброски нарушил и сильный обстрел с земли. Некоторые экипажи делали по два-три захода, так как недостаточно натренированные солдаты, ранее совершившие всего по одному-два ознакомительных прыжка, задерживались с отделением от корабля и выброска проходила в замедленном темпе.

Все десантирование предполагалось провести в три рейса. Но, получив донесение от командиров о сильном огневом противодействии с земли и еще большем ухудшении видимости, также о том, что приводная станция не работает, я приказал прекратить дальнейшие вылеты.

А в районе северной площадки в течение всей ночи шел огневой бой: наши парашютисты, встретившись с врагом, не растерялись, дерзкими, решительными действиями они вызвали в стане неприятеля замешательство и нанесли гитлеровцам большие потери. В дальнейшем десантники отошли в Каневские леса, где соединились с партизанами и осуществили совместно с ними ряд смелых и успешных операций в тылу врага.

Несмотря на возникшую тяжелую обстановку, потери в личном составе авиационных частей и десантных групп оказались незначительными. К сожалению, сильный огневой бой, который на протяжении всей ночи вели наши парашютисты в районе букринского плацдарма, не был поддержан войсками фронта, форсировавшими к тому времени Днепр лишь отдельными небольшими группами передовых отрядов.

Война не из одних побед. В борьбе с сильным, технически оснащенным врагом встречаются трудности, неожиданности, порой складываются критические ситуации. Было их немало и в боях за Днепр, где советские войска одержали выдающуюся победу и наголову разбили гитлеровцев. Мы ценили драгоценный опыт войны. Но учились и на неудачах. Десантная операция в районе букринского выступа заставила меня со всей тщательностью разобраться в недостатках ее организации.

АДД к тому времени совсем не имела опыта выброски крупных десантов. У нас не было тогда специально подготовленной военно-транспортной авиации, не было самолетов, на которых можно перевозить, с которых можно выбрасывать и высаживать воздушно-десантные или стрелковые войска с их боевой техникой. Попытка, как мыслилось в довоенное время, использовать для этой цели гражданские пассажирские самолеты и устаревшие бомбардировщики не оправдала себя.

Дальнейшая практика показала, что с ростом оснащения войск боевой техникой более 80 процентов общего веса воздушного десанта, даже с ограниченным количеством артиллерии, составляют вооружение и боеприпасы. Самолет Ли-2, которым мы тогда располагали, имел дверь шириной 70 сантиметров. Через нее нельзя было погрузить на борт корабля ни орудия, ни другую крупногабаритную технику - она позволяла выбрасывать в один поток только парашютистов с личным оружием. Парашютно-десантные мешки с грузами или предметами вооружения весом до 80 килограммов и ограниченных габаритов подтаскивались к двери вручную и выталкивались. Разумеется, все это происходило медленно.

Чтобы разброс парашютистов и грузов по дальности сократить до минимума, отделение десантников от самолета необходимо доводить хотя бы до 30 секунд. На кораблях нужны были десантные люки таких размеров, чтобы они позволяли парашютистам и технике оставлять самолеты в минимальное время. Эти требования диктовала военно-транспортной авиации боевая действительность. Нам нужны были самолеты, способные совершать взлет и посадку на грунтовых аэродромах или площадках с минимальным разбегом и пробегом. Требовалось оборудовать их современными средствами самолетовождения и точного десантирования, установить на них стрелковое и ракетное вооружение, необходимое для обороны от истребителей ПВО противника и подавления его наземных средств.

Вскоре после боев в районе букринской излучины Днепра встал вопрос о выброске воздушного десанта на юге, где противнику удалось отсечь от пехоты наши танки, прорвавшиеся в глубину неприятельской обороны. Маршал Советского Союза А. М. Василевский, выслушав мой доклад о десантировании на Днепре, согласился с предложением провести совместное учение наших экипажей и воздушно-десантных подразделений.

Вместе с Головановым и командующим ВДВ генералом Капитохиным мы выбрали район базирования и выброски воздушного десанта. Затем в районе Донбасса провели учение. Оно показало много недочетов, как у десантников, так и у летчиков, потребовало дополнительной подготовки, повторного учения. А тем временем надобность в выброске десанта отпала.

Опыт Великой Отечественной войны, когда непрерывно и широко приходилось использовать тяжелые бомбардировщики ТБ-3 и самолеты Ли-2 для выброски и перевозки войск и грузов в интересах фронтов и действующих и тылу врага партизан, все более убеждал в необходимости образования военно-транспортной авиации. Это диктовалось боевой действительностью. И крепко засела у меня мысль добиться этого.

В 1950 году после окончания Высших академических курсов при Военной академии Генерального штаба я просил назначить меня командующим десантно-транспортной авиацией ВДВ. Жизнь требовала осуществлять также и перевозки войск с тяжелой боевой и специальной техникой.

Командующий ВДВ генерал-полковник А. В. Горбатов, а впоследствии и генерал-полковник В. Ф. Маргелов стали выше ведомственной позиции согласились с выдвинутым мною предложением объединить десантно-транспортную авиацию ВДВ с транспортными частями ВВС и образовать на их основе военно-транспортную авиацию ВВС.

Признаюсь, тогдашний главком ВВС главный маршал авиации К. А. Вершинин без особого восторга склонился к решению на объединение.

- У меня своих проблем хватает, - ответил он, - а тут и за ваши отвечать придется.

Но идею организации военно-транспортной авиации поддержали Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, начальник Генштаба генерал армии С. М. Штеменко, а позже и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. И в апреле 1955 года последовало решение Министра обороны СССР об образовании военно-транспортной авиации ВВС. Мне была оказана честь возглавить ее.

Следует сказать, что военно-транспортная авиация впитала в себя опыт организации и ведения боевых действий АДД. Она обогащала этот драгоценный опыт в ходе многочисленных учений мирного времени, творчески расширив возможности маневра по воздуху Сухопутных войск и ВВС, многократно и успешно решая внезапно возникавшие задачи по переброске войск, техники, грузов, а также выполняя ответственные задания правительства по перевозкам в интересах народного хозяйства страны.

Вскоре после организации военно-транспортной авиации конструкторское бюро, руководимое талантливым авиационным конструктором Героем Социалистического Труда Олегом Константиновичем Антоновым, в короткие сроки создало с учетом тактико-технических требований ВВС четырехмоторные воздушные корабли Ан-12 и Ан-22, поднимающие основные системы вооружения Сухопутных и Воздушно-десантных войск, средства наземного обеспечения ВВС. Вслед за ними промышленность приступила к серийному выпуску тяжелого военно-транспортного корабля Ил-76 Генерального конструктора Героя Социалистического Труда С. В. Ильюшина. Эта авиационная техника позволила в дальнейшем решать новые задачи воздушных перевозок войск и задачи десантирования.

Опыт многочисленных учений, маневров показал правильность принятого решения. Военно-транспортная авиация, как самостоятельный вид ВВС, прочно утвердилась в Вооруженных Силах и успешно решает многие сложные задачи.

Но продолжим прерванное повествование о Днепре. Наши войска, переправившиеся в районе Смоленска через верховье Днепра, в конце сентября 1943 года с боями форсировали эту крупную водную преграду северное и южнее Киева, преодолели устье реки у Черного моря и захватили на правом берегу крупные плацдармы оперативного значения.

В битве за Днепр участвовали фактически все соединения авиации дальнего действия, начиная от 36-й Смоленской авиадивизии, базировавшейся в северных районах страны, вплоть до 50-й авиадивизии, аэродромы которой располагались на самом левом фланге советско-германского фронта.

Прокладывая путь войскам, наступавшим на запорожском направлении, наши экипажи нанесли эффективный удар по железнодорожному узлу Пологи, забитому немецкими воинскими эшелонами.

"Через Пологи, - писала газета "Красный сокол", - проходило большое количество воинских составов, которые противник торопился перебросить на правый берег Днепра.

Застав фашистов врасплох, наши экипажи сумели закупорить железнодорожный узел, разбив выездные пути и воспламенив несколько эшелонов.

Не успели немцы растащить горящие составы, как над целью вторично появились советские самолеты, которые нанесли еще более мощный удар. Как только отбомбился последний самолет, над Пологами появился экипаж, которому было дано задание сфотографировать результаты боевой работы. Летчику Петрову и штурману Душанову удалось сделать удачный снимок. На нем отчетливо были видны разбитые воинские эшелоны. Таких эшелонов дешифровщики насчитали двадцать два.

Наряду с такими опытными экипажами, как летчики Кретов и Марченко, штурманы Матюшко и Вязовский, отлично действовали молодые летчики Голубев и Кичайкин, Алексеев и Артемьев, Кумец и Волонтырец.

Одновременно наши экипажи успешно блокировали железнодорожные мосты через Днепр"{63}.

В те напряженные боевые дни наши прославленные герои-летчики В. Н. Осипов и П. А. Таран совершили свои трехсотые боевые вылеты. Открыл счет третьей сотне боевых вылетов экипаж корабля "За Советскую Украину" в составе летчика Героя Советского Союза И. И. Даценко и штурмана Героя Советского Союза Г. И. Безобразова. Они удачно бомбили скопление гитлеровцев на острове Хортица возле Запорожья и нанесли противнику большие потери.