По краешку судьбы, или Космические приключения Золотого человека

В двери каюты заглянул дежурный офицер.

- Господин Бенцура, Вас желает видеть капитан нашего корабля. Разрешите Вас проводить.

Андреас кивнул и поднялся на ослабших ногах. За те восемь часов, что он провел в размышлениях, казалось, он постарел более чем на восемь лет. Дежурный офицер ничего не сказал. Вежливо и корректно указал он дорогу до капитанской каюты. Андреас без всяких эмоций переступил порог комнаты правосудия. Он даже не удивился, увидев в большом капитанском кресле молодую женщину. Андреас не помнил ее лица и не узнал бы на улице, если б встретил. Он не знал и не находил тех слов, которые можно произнести в оправдание действий команды Карлоса. Но за те часы, что он просидел в каюте в полном одиночестве, он искренне несколько раз мысленно попросил у нее прощения. И от этого весь груз на его душе стал немного легче. Он заставил себя честно и прямо взглянуть в ее глаза.

- Знаешь, кто я? - спросила молодая женщина.

- Догадался уже. 7-047, надо полагать?

- Действительно, - Джейн скривила губы. - Ты и раньше не проявлял интереса к моему имени. Где уж ожидать, что ты вспомнишь его теперь? Да. Я - 7-047. Вот и свиделись, Андреас. Не ждал?

- Нет. Карлос уверил меня в том, что на «Парнасе» все погибли.

- Он ошибся. Ничего не хочешь мне сказать?

- А разве есть в этом необходимость? Ты же меня все равно убьешь?

Джейн опять саркастическим взглядом смерила стоящего перед ней ученого.

- И не надейся так дешево от меня отделаться. Сколько раз о легкой смерти просили тебя девчонки на «Парнасе»? Сколько, Андреас? Вы лишили нас всего, что у нас было. Издевались, как могли. Девять лет жестокого плена. Почему ты уверен, что я буду к тебе милосердной?

- Уверен, что не будешь.

- Правильно уверен. Вам с Ангелиной остается лишь молиться друг за друга. Мне тоже нечего тебе сказать. Можешь проваливать в свою каюту.

- Ангелиной? - он вздрогнул. - Ты сказала - Ангелиной???

Андреас застонал. Он только сейчас начал понимать, что близкая смерть для него - это еще не самое страшное, что может с ним случиться. Он откровенно испугался за жизнь своей племянницы:

- Но она-то в чем виновата? Она же ребенок! Она и знать не знает о твоем существовании! О, Боже! Я пришел к тебе, сам пришел, добровольно!!! Разве этого мало? Я в твоих руках, в твоей власти! Ты можешь делать со мной все, что хочешь! При чем здесь Ангелина?

- Многие девчонки попадали в ваши лаборатории в таком же возрасте, как и Ангелина. Интересно, если ее продать в одну из все еще действующих лабораторий Карлоса - как долго она там протянет?

У ученого пересохло в горле: Андреас знал, что даже после провала с «Парнасом» Карлос по-прежнему ставил опыты на людях. После крупной размолвки между друзьями разговоров на эту тему не было, общались просто «за жизнь». Все, кроме работы. Андреас ушел из военного ведомства. Карлос остался, а через пару месяцев и вовсе пошел на повышение, подсидев очередного начальника. Представить в лабораториях друга свою воспитанницу Андреас никак не мог. Липкий пот выступил у него на ладонях.

- Я не верю, - хрипло произнес он.

- Чему? Что я могу устроить ей экскурсию в Пятую лабораторию?

- Нет. Я не верю, что мы уничтожили в тебе все человеческое. Мы пытались, очень старались, но я не верю, что смогли это сделать. Так не должно быть! Знаю, что в тебе бьется живое сердце! Ведь ты не сможешь причинить зла ребенку? Ведь нет?

Он второй раз набрался смелости и взглянул Джейн в глаза. В эти холодные глаза на бледном, словно высеченном из камня, лице. Андреас понял, что только от него сейчас зависит судьба Ангелины. От силы его слов, от способности убеждения, от горячих слез, которыми, может быть, удастся растопить этот лед. Да, он готов на все: готов просить, умолять на коленях, готов расстаться со своим имуществом и даже жизнью.

- Мм-м, а я думала, тебе нечего мне сказать?

- Мне есть что сказать. Но я не знаю таких слов, чтобы выразить раскаяние, которое я чувствую. Я сожалею о том, что приключилось с вами на «Парнасе». Ты, возможно, не поверишь, но после гибели станции я ушел с работы. Я жалею о том зле, которое причинил людям, работая на Карлоса. Это святая правда! Да, мои слова - ничто в сравнении с тем, через что вы прошли, и я не молю о прощении. Я бы себя не простил, будь я на твоем месте. Но я прошу: вымести свое зло только на мне одном! Не трогай Ангелину! Возьми у меня все, что есть, я очень богат. Пусть мое состояние хоть как-то компенсирует тебе дни плена. Не трогай ее. Прошу!!!

Джейн молча разглядывала взволнованное лицо доктора, постукивая карандашом по столу.

- Звучит вроде как искренне, Андреас. Но почему ты решил, что меня интересуют твои деньги? Разве я выгляжу как человек, который сильно в них нуждается?

- Нет, конечно, я не хотел тебя обидеть. Я лишь хотел предложить тебе выкуп за Ангелину.

- Очень неплохая идея. Пожалуй, я даже соглашусь поменять тебе ее жизнь на то, что ты предложишь. Не знаю только, сойдемся ли мы в цене. Боюсь, что Ангелину я оцениваю слишком дорого.

- Я сам ценю ее дорого. Возьми у меня все, что есть!

- Хм... Ладно, присядь. Давай с этого момента поподробнее. Что именно готов ты предложить?

Джейн приготовилась слушать. Пленник воодушевился: если есть шанс откупиться, значит, еще не все так плохо. Он тут же стал перечислять свое богатство: квартиры, земли, акции, деньги и прочее. Джейн внимательно, не перебивая, слушала. Она лучше, чем сам Андреас, знала все о его финансовом состоянии, количестве и качестве вложений, наличии и стоимости имущества. Вместе с тем, ей было интересно, утаит ли доктор от нее что-нибудь из сокровищ? Насколько высоко он ценит жизнь своей племянницы? Андреас перечислил все. Все, что у него было на данный момент. И это обнадеживало. «Возможно, Лен был прав, когда уверял, что Андреас и не такой пропащий человек...». Джейн оторвалась от своих мыслей.

- Ты действительно готов расстаться со всем, что только что перечислил?

- Да, готов.

- Хорошо. Вот договоры дарения твоего имущества в разные благотворительные организации, - Джейн протянула ученому стопку бумаг и ручку. - Мне твои кровавые деньги не нужны. А этим приютам, детским домам, ночлежкам, больницам и храмам ты окажешь существенную помощь. Подписывай.

Холодные глаза смотрели насмешливо: «Ну, где же Ваша решимость, доктор?».

Андреас побледнел и взял в руки документы. 7-047 не была голословной. Она основательно подготовилась к встрече с ним. Здесь было все: его имущество, деньги, власть, возможности. Все, ради чего он трудился столько лет. Его спокойная старость и обеспеченное будущее его воспитанницы... Но выбора у него не было. Он вздохнул, взял ручку и медленно, методично подписал страницу за страницей. Каждый лист договоров о передаче имущества.

- Хорошо, - Джейн отложила в сторону документы. - Будем считать, Андреас, что часть грехов ты искупил своей благотворительностью, жестом доброй воли. Но ты ведь понимаешь, что жизнь Ангелины стоит дороже, чем твое барахло? И для того, чтобы наша сделка обмена состоялась, этого недостаточно.

- Недостаточно?.. Я все отдал. У меня больше ничего нет, - доктор недоуменно повел плечами.

- Неужели? Совсем ничего?

- Совсем... Ну разве только ... моя жизнь?

Андреас побледнел еще сильнее. События развиваются, судя по всему, по сценарию гибели Карлоса. Сначала тот подписал все документы, а потом приставил к голове пистолет и нажал на курок.

- Зачем мне твоя жизнь? - Джейн засмеялась - Нет, это, конечно, благородно - ее предложить. Но вот уж не думаю, что можно сравнивать «ценность» твоей персоны с жизнью прекрасного и чистого создания. Твоя жизнь, Андреас, чтоб ты знал, не стоит в настоящий момент ничего. Будь мы сейчас на бирже, ни один здравомыслящий человек не поставил бы на тебя ни космо. Так что иллюзий каких-то питать не следует... Нет, я не собираюсь тебя убивать. Один человек, которого я очень уважаю и которому я очень многим обязана, попросил у меня за твою шкуру. И я дала слово, что оставлю твою шкуру при тебе, если ты не будешь меня сильно провоцировать. Но в качестве платы за Ангелину твоя жизнь не котируется. Так что подумай, что ты можешь предложить еще.

- Предложить еще? - Андреас совсем потерял дар речи от изумления. - Я... не знаю. Что можно предложить еще? У меня больше ничего нет.

- Так уж и ничего? А твои знания, Андреас? Твой опыт? Как насчет бесплатно поработать?

- Бесплатно поработать?

- Именно. Сколько лет ты проработал на Карлоса?

- Лет пятнадцать.

- Да, можно представить, сколько ужасного ты натворил за это время. Как насчет того, чтобы искупить свои грехи честным трудом? Ты ведь врач, Андреас, первоклассный специалист. Все светила мировой медицины сосредоточили клиники лишь в центральных регионах, а на таких планетах, как Тиндадж, врача днем с огнем не сыщешь. А людей там много живет, и болеют они не меньше, чем все остальные. Кто-то должен и их лечить тоже. Не за деньги, Андреас - какие там деньги? Просто за идею. За человеколюбие, о котором ты сегодня меня просил. Международный красный крест давно призывает врачей включиться в акцию помощи отсталым сельскохозяйственным планетам, новым промышленным донорам и планетам в зонах экологического бедствия или военных действий. Только желающих работать за хлипкую крышу над головой да скромную трапезу - найти сложно. Честный пятнадцатилетний труд на благо человечества, я полагаю, справедливое наказание за твои преступления и достойный выкуп за жизнь твоей племянницы. Как сам считаешь?

- И ты ее не тронешь?

- Обещаю.

- Я согласен.

- Что ж, тогда мы договоримся. Условия нашей сделки простые, Андреас. Ты подписываешь контракт с Международным красным крестом и сегодня же отправляешься туда, куда тебя пошлют. Ты соглашаешься жить и работать в тех условиях, какие тебе предложат, за ту зарплату, какую установят. Тебе запрещено покидать территорию планеты, где ты осядешь на ближайшие пятнадцать лет, а также расторгать договор с работодателем. И уж, не дай Бог, конечно, Андреас, если я узнаю, что ты совершишь какое-нибудь преступление. Я не стану с тобой подписывать никаких документов, но хочу, чтобы ты четко усвоил: нарушишь хоть один из этих пунктов - будем считать, что сегодняшней беседы и сделки не было. Моя месть останется в силе. Вот такие условия. Ты согласен?

- Да. Я согласен. У меня только один вопрос. А Ангелина? Я могу взять ее с собой?

- Можешь. Как только осядешь на новом месте, позвони домой своей прислуге, и тебе ее привезут. К тому же им все равно придется в течение месяца освобождать ваш дом. Ты ведь его подарил частной школе. Не забыл?

Андреас кивнул. Джейн продолжила:

- Все, можешь идти пока в свою каюту. Мы скоро приземлимся. Представитель Международного красного креста любезно согласился подняться с контрактом на наш корабль. Подпишешь - и полетим дальше, к пункту назначения. Пока отдыхай.

7-047 дала понять, что разговор окончен. Андреас поднялся с места. Ноги его почти не слушались, спина вспотела, в животе что-то булькало и крутило. Но самое главное - и он, и Ангелина будут жить. Сейчас это уже было похоже на правду.

Андреас кое-как дошел до дверей и остановился. Он вспомнил, что за вопрос вертелся у него на языке все это время.

- А... Можно еще спросить? Кроме своей семьи, в жизни я, и правда, не делал никому ничего хорошего. Кто тот человек, который попросил за меня?

- Лен Маршалл.

При этом имени у врача мгновенно заболела голова - каждая клеточка, начиная от корней зубов и заканчивая волосами. Лен ему все-таки сильно врезал. Вместе с тем, тот удар стоил ему теперь двух спасенных жизней. Андреас слабо улыбнулся:

- Я рад, что его побег удался.

Джейн кивнула в знак согласия.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Айна

- По-моему, это неудачная идея, Джек.

Лаерти с опаской поглядывал на цыган, лениво пережидающих послеполуденную жару на крылечках своих домов. Он ускорил шаг, следуя за их юной проводницей. Цыганская девочка-подросток, которую Джек остановил в космопорту и более получаса упрашивал провести к Резеде, молча шла по центральной улице деревни, не оглядываясь на надоедливых спутников.

- Я чувствую их недобрые взгляды, - вновь начал жаловаться Лаерти. - Посмотри, как злобно некоторые из них на нас пялятся. А ты уверен, Джек, что мы идем верной дорогой? Может, она решила заманить нас подальше от космопорта? Не знаю, как ты, а я самостоятельно путь отсюда найти не смогу. А что, если Резеда живет в другой деревне?

- Надо быть более доверчивым к людям, Лаерти. Я этой девочке верю. В космопорту нам ведь сказали, что в этом районе всего один цыганский поселок, да и тот рядом. Я уверен, что это здесь.

Цыганка вдруг остановилась, повернулась к ним лицом и на чистом английском языке произнесла:

- Стойте. Мы уже почти пришли. Дальше пойдет только один из вас. Тот, кому это очень надо.

- Я готов, - Джек выступил вперед.

- Джек, ты уверен, что хочешь идти один? - Лаерти занервничал. - Может, я все-таки с тобой? Составлю тебе компанию.

- Со мной все будет в порядке, Лаерти, - Джек обратился к проводнице. - Куда следует идти?

- Иди за мной. Резеде уже сообщили, что я не одна. Она тебя ждет, хотя твоя дорога напрасная. Поверь мне. Резеда больше не провидица. Жалко, что туристы - трудные люди в понимании таких простых вещей.

Айна повернулась к Джеку спиной и свернула на узкую тропинку во двор маленькой улочки.

- Я не турист, девочка. Мне нужна помощь, - Джек поторопился, чтобы не отстать от нее. - Мы встречались с Резедой раньше, она делала для меня пророчество, но сказала тогда не все. Я должен кое-что выяснить. Это очень важно. Я уверен, что она меня вспомнит.

Девочка остановилась. Джек поднял свой взгляд. Прямо перед домом, на освещенной ярким солнцем завалинке из красных камней сидела цыганская колдунья. Все такая же, как на «Синей птице»: старая, морщинистая, седая. И такая же, как тогда, спокойная и слегка улыбающаяся.

- Я помню тебя, капитан. Помню, - проскрипела она простуженным голосом. - И обстоятельства, при которых мы познакомились, тоже помню, - Резеда вздохнула. - Я не в силах была предотвратить гибель твоего корабля. Не держи на меня зла.

- Здравствуйте, Резеда. Я не с претензиями к Вам пришел, а с мольбою. С мольбой о помощи! И только Вы можете помочь спасти двух людей, подарить двум людям счастье, помочь двум потерявшимся в космосе вновь встретиться и найти друг друга!!!

- Говоришь замысловато. Люди нашей общины не обманывали тебя, когда сказали, что мой дар видения посещает меня все реже и реже. Уже много дней я не вижу никаких событий. Но если мудрая Резеда может помочь тебе хотя бы советом, то мне это нетрудно. Что я могу для тебя сделать?

- Джейн - девушка, которую я люблю, та, которая мне предначертана быть женою. Я потерял ее. Она ушла, а я не удержал. Я бесцельно летаю в космосе, но я не знаю, где она может быть, где ее искать и как нам встретиться. Помогите, пожалуйста!!! Прошу Вас!

Джек понимал, что слепая женщина не может его увидеть, но постарался вложить в свой голос, в свои слова, все, что он чувствует, весь тот пожар, что пылает в его груди.

- Говоришь, ее зовут Джейн? - спросила цыганка.

- Да.

- Значит, ты сделал свой выбор из двух женщин в ее пользу?

- Конечно, я ее люблю.

- И ты уверен, что твой выбор правильный? Что именно она предначертана быть тебе супругой?

- Да... - Джек смутился от такого простого вопроса.

- Окончательно и бесповоротно?

- Ну да. А разве... не она будет мне женою?

- Не знаю. Выбор делать тебе. Забавная штука - жизнь. Ты можешь быть счастлив с любой из них.

- Да, но Вы говорили...

- Я помню, что я тебе говорила, и могу повторить это снова. Вы повенчаны на небесах, однако вам еще предстоит понять, как вы друг другу дороги. До свадьбы вам предстоит разлука, в случае, если вы выберете друг друга, то проживете долгую и счастливую жизнь. Ничего не изменилось. И я не называла тебе ее имя.

- Мою невесту зовут Джейн Аксер, - гордо произнес Джек. - Даже если мой выбор неверный, это мой выбор. Я люблю эту девушку и хочу прожить с ней всю жизнь. Помогите мне найти ее, прошу Вас!

- Я не волшебник, и многие вещи мне не под силу. Я не могу дважды увидеть одно и то же. Могу лишь повториться: ваша разлука необходима. Каждый из вас должен выполнить свое предназначение, прежде чем вы снова встретитесь, и каждый должен проверить свои чувства. Это необходимое условие.

- Да, но, по-моему, разлука слишком затянулась! Мы ведь выиграли нашу войну. Мы подняли с колен целый регион. Одиннадцатая республика свободна! Я выполнил свое предназначение и к встрече готов. Но где она произойдет? Куда мне лететь? Я не могу просто сидеть и ждать!

Резеда покачала головой.

- Молодость - поспешность. Один вопрос, милый, к тебе. Один вопрос. Ответь, почему ты убежден, что победа в этой, совершенно чужой для тебя войне - и есть твое предназначение?

- Как - почему? - Джек растерялся. - Я столько лет посвятил борьбе за справедливость... и вообще, здесь моя родина, мой дом... Вы говорили, что мои поступки окажут то самое решающее воздействие на наш Совет Обороны и...

- И что? Разве все произошло совсем не так, м-мм?.. Я вижу будущее, но не комментирую его. Помнишь? Ты сделал то, что должен был сделать в той ситуации. И ты поступил правильно. Только это еще не означает, что именно это и требует от тебя сама судьба. Дорог и путей много, ответственных дел тоже. Да и невеста твоя пока не выполнила своего предназначения. Вот вы и не можете повстречаться.

- Но как же так, в чем тогда мое предназначение? - Джек окончательно запутался.

- Не могу тебе этого сказать. Просто слушай свое сердце, оно подскажет путь. Дорогу осилит идущий. Судьба дарит подарки, когда мы их не ждем... Тебе пора. Прости, что большим ничем помочь не могу, - Резеда, обращаясь по-цыгански к внучке, сказала: - Проводи их, Айна, назад в космопорт.

- Почему ты не хочешь ему помочь, бабушка? Он ведь на самом деле ее любит. И он страдает.

- Да, милая моя. Я это знаю. Любовь - прекрасное чувство. Жаль, что не вечное. Люди ценят лишь то, что выстрадано. Если его чувства выдержат проверку такой разлукой, то они оба будут счастливы. Понимаешь меня?

- Да, но мне его жалко. Я чувствую, что он хороший. Я потому и согласилась привести его сюда.

- Это ничего не меняет. Проводи их обратно.

- Ладно, - Айна кивнула и снова перешла на английский язык. - Вам пора уходить. Я Вас провожу.

Джек вздохнул. Он один во всем виноват, и ему никто не может помочь.

- Спасибо, что выслушали. Извините еще раз за беспокойство, - он обернулся и медленно побрел к ограде. Увидав Лаерти, махнул рукой в сторону космопорта. - Возвращаемся, друг...

Через лес шли молча. Лаерти понял, что в присутствии посторонней девочки из Джека слова не вытянешь, придется ждать. Айна, зная все тропки в этом лесу, вела их самой короткой дорогой. Лес стал реже. Впереди показались дежурные прожектора космодрома. Девочка подняла голову к небу. На площадку приземлялся космический корабль. Даже дух захватывает. Айна набралась решимости спросить:

- А правда, что вы можете управлять такой огромной машиной и поодиночке?

- Правда. У нас у обоих есть статус капитана, - Джек вымученно улыбнулся.

- А ею сложно управлять - ну, в космосе?

- В космосе как раз не сложно. Сложно садиться и взлетать. Хотя и это лишь дело практики.

- А правда, что наше солнышко относится к числу гигантов и считается одним из самых лучистых?

- Да, оно достаточно большое и яркое.

- И его даже видно из других галактик? Даже из отдаленных?

- Ну, если очень захотеть и приглядеться, то можно и увидать.

- Мм-м... - девочка указала на космодром. - Вот мы и пришли. По полю я с вами не пойду, здесь уже не заблудитесь.

- Конечно. Спасибо тебе, Айна. За все спасибо: и за услуги проводника, и за то, что просила за меня тоже. Я ведь понял по интонации. Кстати, можно маленький подарок?

- Цыгане не берут деньги за добрые дела, - возразила она.

- А я не деньги хотел тебе предложить, - Джек достал из кармана куртки свои часы. «Я их уже давно не ношу. Так лучше. Джейн ведь тоже не носит часов». - Вот, настоящие, капитанские. Знаю, что на вашей планете не бывает снега, а в этих часах бывает. Их достаточно перевернуть, вот так, и снова опустить. Видишь, какой снегопад? Красиво. Держи. От капитана Джека Карно.

Он пожал Айне руку и протянул часы.

- Ой, спасибо.

- Не за что. Прощай.

Джек с Лаерти медленно пошли по полю навстречу своему кораблю. Пора улетать. Сердце девчонки сжалось в комок. «Да, нельзя всем помочь в этом мире. Но ведь попытаться стоит?».

- Капитан Джек! - закричала она вдогонку, перекрикивая шумные порывы ветра и рев двигателей приземляющегося корабля. - Ты не должен искать свою принцессу!

- Что?

- Я говорю, ты не должен искать свою принцессу! Девушку, которую ты ищешь!

- Почему?

- Она сама тебя найдет! Правда! Только будь таким же большим и ярким, как наше солнышко! И тебя можно будет заметить и из другой галактики! Если, конечно, захотеть и приглядеться! Удачи, капитан Джек!

- Что? Эй, подожди! Куда ты? Я не понял...

Но Айна, проворная, как лесная козочка, уже скрылась за деревьями.

- Что она хотела этим сказать? - Джек недоуменно поглядел на Лаерти.

- Очевидно, то, что Джейн тоже тебя ищет и найдет первой.

- Да, и мне так показалось. Но что означает - быть большим и ярким, как их солнышко? Как это?

- Кто его знает, Джек? Она же еще ребенок, может, и сама не поняла, что сказала, - Лаерти начал подъем по трапу. - Куда берем курс теперь?

- Пока не решил. Я даже не представляю, где ее искать... Слушай, а давай слетаем на планету Соленых озер!

- На эту ужасную планету??? Джек, что там делать?

- На этой прекрасной планете я был очень счастлив. Мне надо собраться с мыслями, подумать. Знаешь, Лаерти, как я устал. Еще три месяца, потерянных даром! Я чувствую себя разбитым.

- Тебе надо выспаться, Джек. Ты совсем себя извел.

- Возможно. Некогда спать, Лаерти. У меня такое чувство, будто мы бегаем по кругу, упуская при этом что-то важное. Только - что?

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Возвращение в солонку

Спустя три недели большой черно-красный корабль с определенной долей опаски совершил посадку в сырой болотистой местности, густо поросшей травой, почти никому не известной планеты О39/2480. Джек вернулся на планету Соленых озер.

Молодой капитан был в отчаянии. Поиски любимой им девушки результатов не давали. Общие друзья о ней ничего не слышали. Из полицейской базы данных вся информация на Джейн исчезла сразу же после возвращения экипажа «Синей птицы» в цивилизацию. Детективное агентство, куда обратился Джек, посмеялось над несерьезностью поисковой операции. Резеда и Айна, с которыми пообщался Джек, также не внесли ничего конкретного в его планы. Джейн исчезла в неизвестном направлении, нигде не оставив за собой следов. Бесцельно летая от планеты к планете, наводя повсеместно справки о разыскиваемой и ностальгически вспоминая каждое проведенное вместе с Джейн мгновение, Джек захотел побывать на той земле, где он был счастлив вместе с ней.

Подлетая к планете и производя расчет координат для посадки, Джек неожиданно, с чувством тревоги и необъяснимого волнения, изменил курс и принял решение посадить корабль не на каменное плато, а на уровне моря, в то самое место, где когда-то приземлились капсулы «Синей птицы».

- Опасаешься нападения, Джек? - Лаерти иронично поднял кверху одну бровь, наблюдая за проводимым посадочным маневром.

- Нет, Лаерти, хотя, если честно, такая нехорошая мысль возникала. Страшновато в «мертвой зоне», без связи, совершать посадку. Да? Хотя убежден, что за эти два года здесь ничего не изменилось и планета сейчас так же необитаема, как и тогда.

- Почему же мы не садимся на плато?

- Хочу зайти на могилу к Филиппу. Да и... Не знаю, Лаерти. Может быть, я не готов так сразу вернуться? Смотрю на эти снимки с космоса - и, веришь, душа в комок сжимается. Так они похожи на ту карту, что сделала Джейн. Столько воспоминаний сразу. Словно я провел здесь всю жизнь. Тяжело, наверно, будет увидеть запустение в нашем лагере.

- Да, мне тоже неспокойно. Ты только Фараона, Джек, не отпускай тут. Если удерет в лес, я за ним точно не пойду. Я хоть и прожил на этой планете целый год, но до сих пор вздрагиваю, когда мне снятся вопли местных куриц. Не говоря уж о том, что мы приземляемся рядом с опасной низиной. А в чем причина опасности - мы так и не знаем. И эксперта по этой планете с нами нет.

- Надо вооружиться на всякий случай. У меня такое чувство, что трава здесь вышиной с корабль. Нужно что-то типа косы или ножа. Смотри, как все заросло. Найдем ли мы с тобой его могилу?

- Найдем. Куда денемся? А и правда, когда мы приземлялись в прошлый раз, трава была не такой высоченной. Была весна. А сейчас? Трижды осень? Какое здесь сейчас время года, как думаешь?

- Ну уж точно - не сезон засухи. Здесь вообще не бывает времен года, если ты помнишь. Либо жара и дожди днем и ночью, либо жара днем, а дожди и мороз ночью, - Джек отстегнул ремень безопасности и встал с капитанского кресла. - Что, готов?

- Конечно.

Лаерти, заткнув за пояс два внушительных пистолета и один лазер, вооружившись длинным ножом, направился к посадочному трапу.

Травы на поляне, действительно, оказалось слишком много. Произрастая в жарком и влажном климате, на открытой, освещенной солнцем местности, отдельные травяные плети и цветы достигали местами высоты двух метров, скрывая отважных любителей приключений с головой. Лаерти, орудуя походным ножом, как косой, разгоняя мух и раскидывая в стороны отлетающие листья, первым уверенно прокладывал себе дорогу. Джек немного позади, вдыхая соленый влажный воздух, любуясь небом, солнцем и всей окружающей природой, медленно шел за своим другом.

- Джек, давай иди за мной, по моим следам! - крикнул Лаерти спустя пару минут. - Кажется, я нашел участок местности, где травы не очень много. Точнее... - Лаерти удовлетворенно кивнул сам себе, похвалив мысленно за удачную находку. - Точнее, она здесь не такая высокая. Смотри, трава словно подстрижена, как тропинка. Не перестаешь удивляться местным природным явлениям.

- Где? - Джек тоже вышел на достаточно узкий участок поля, где трава от силы доходила до пояса. - Правда ведь. И в нужную нам сторону. Это добрый знак. Как считаешь?

- Да. Жалко, нет с нами нашего эксперта по загадочным явлениям дикой природы, - Лаерти снова направился вперед, теперь размахивая ножом справа и слева от себя, сшибая у соседних растений самые макушки и распугивая мелких мошек и бабочек. - Думаешь, как бы Джейн объяснила данный феномен?

- Очень просто, Лаерти. Либо это растение другого вида, низкорослое, я имею в виду. Либо здесь особый пласт почвы, - Джек присел на корточки, разглядывая землю. - Либо... оно было когда-то подстрижено? А вот и те части, что были срезаны, - он поднял полусгнившие верхушки растений. - Что-то я чего-то недопонимаю, Лаерти. Что за явление могло выстричь здесь дорожку?

- Что-то или кто-то, - Лаерти вытащил из-за пояса пистолет и воинственно огляделся. - Предлагаю посмотреть, куда ведет эта дорожка. Что скажешь?

- Согласен. К тому же, - Джек выпрямился в полный рост, разглядывая местность и находя знакомые ориентиры, - мне кажется, что нам по пути.

Вытащив также свой пистолет, Джек прямиком направился по условной тропинке. Друзья не ошиблись. Дорожка с невысокой травой, разделив заросшую поляну точно посередине, уходила в сторону деревьев. Пройдя несколько шагов под их нависшими кронами, капитаны в изумлении остановились у могилы Филиппа.

Могила была ухоженной. Вместо самодельного деревянного креста, что когда-то заботливо установил экипаж «Синей птицы», теперь стоял мраморный памятник с фотографией профессора и датами его жизни. С двух сторон от него были прикреплены еловые венки с траурными лентами. На могиле посажены цветы, сквозь которые также начали прорастать местные сорняки.

Джек и Лаерти переглянулись.

- Думаешь, Арчер?

- И нам ничего не сказал?

- Не знаю. Но не Таисия с Тони. Это точно. Я их недавно видел. Они бы проболтались.

- Гарри? Он клялся, что сюда - ни ногой.

- Хм... Странно.

Друзья подошли к могиле поближе. Джек взял в руки траурные ленты с венков и прочитал уже слегка расплывшиеся от соленой влаги надписи, говорящие о вечной памяти. Один венок был от друзей. Второй значился как от родственников. Небольшие инициалы внизу лент были обозначены как Д.А. и Е.Д.

Лаерти присвистнул.

- А что, у Филиппа были родственники?

- Племянница. Эти инициалы: «Д.А. и Е.Д.»? Ну конечно! Джейн Аксер и Ева Дофине! Какой же я глупец, Лаерти! - Джек сокрушенно покачал головой. - Я ведь начисто забыл. Джейн говорила, что Фил просил ее разыскать свою племянницу. Но как? Как она нашла сюда дорогу? На чем она сюда долетела? Это же безумно дорого! Какой корабль согласился их сюда отвезти? И как... как давно они здесь были?

- Не знаю, Джек. Травой тут все порастает очень быстро. Сумасшедший климат, сам помнишь. Но могу предположить, не более чем месяц-два назад.

- Да, я тоже так думаю. Лаерти, а вдруг они еще здесь? Надо срочно подняться к шалашу!

- Вряд ли, Джек. Только безумец согласится поменять цивилизацию на эту сумасшедшую планету.

- Лаерти!!!

- Молчу, Джек, молчу. Надо - поднимемся. Только давай на корабле. Идти пешком по джунглям мне не хочется.

Они снова поднялись на борт корабля. «Красная комета» с недовольным рычанием оторвалась от болотистой почвы, превращая в уголь мокрую траву, и поднялась в небо, а спустя какую-то четверть часа приземлилась на каменном плато, почти рядом с лагерем. Джек с волнением в груди быстро побежал вниз по знакомым тропинкам. «Сколько раз в день поднимались и спускались мы здесь в свое время?». Каждый камень, каждое деревцо смотрело на него как на доброго знакомого. Лаерти едва поспевал следом...

Однако лагерь хороших новостей друзьям не принес. Здесь царило уныние, пустота и тоска. Шалаш был в том же виде, в каком его оставили, лишь слегка покосившаяся крыша выдавала, что дождей было предостаточно и многие ветки требуют замены. Вся лужайка перед «домиком» и даже костровище заросли травой, которая здесь была не многим менее чем в низине. Вещи лежали на тех же местах, где и были на радостях забыты своими хозяевами. Продукты давно испортились и сгнили. В самодельных вазах на стенах шалаша все еще торчали пучки растений, бывших когда-то шикарными букетами вкусно пахнущих цветов, а теперь превратившихся в соломенные веники. По надувным матрасам, которые служили экипажу кроватями, нисколько не смущаясь присутствия людей, важно прохаживались ставшие теперь в полном смысле этого слова домашние курицы. Выкопав какое-то подобие подземного хода между загоном и шалашом, эти маленькие громко кричащие птицы теперь смело ходили через «дом» в лес и к речке, но неизменно возвращались в уже принадлежавшее им по праву собственности жилище. Во всем чувствовалось запустение и одиночество.

- Ничего. Никаких следов. Думаешь, они сюда не заезжали? - Джек со щемящим сердцем разглядывал все вокруг.

- Нога человека не бывала здесь очень давно. Хоть бы записку оставили, что ли!

- Записку? Точно, Лаерти! Она могла оставить записку! Дневник капитана. Помнишь? - Джек прямиком направился в сторону «капитанской вышки». Лаерти только охнул в ответ.

- Джек, ну ты ведь не полезешь на это дерево? Помнишь, что было в прошлый раз?

- Я должен, Лаерти. Джейн могла оставить там записи. Я бы, наверно, так и сделал. Дневник для того и ведет капитан, чтобы в нем было все.

- Но она ведь уже не капитан, и приезжала не одна. Джейн могла дневник и не проведывать вовсе.

- Знаю. Но я должен. Все, я полез. Ну-ка, подсади меня!

Со второй попытки Джек все-таки залез на дерево. «А не так и сложно». Он оглянулся по сторонам. «Красота какая! Неудивительно, что Джейн просиживала здесь часами. Есть чем любоваться... Да, но дневник - важнее всего! Только бы он был на месте!». Джек с тревогой дотянулся до дупла. В глубине ствола, на теплом и сухом мхе обнаружил он шуршащую бумагу. Дрожащей рукой вытащил он ту самую тетрадь, что подарил Джейн для ведения записей. Тетрадь была исписана от корочки до корочки. Последняя страница открылась сама собой. Джек прилип к ней глазами. Запись была свежей:

«- Привет, дневник! Не люблю недоделанных дел, недосказанных мыслей или невыполненных обещаний. Поэтому, спустя два года, опять пишу. Обещала рассказать, что там, за горизонтом, за непролазными зарослями, далеко на юге. Там счастье, дневник. Простое человеческое счастье. Очень непродолжительное, как оказалось, но зато самое настоящее. Я не знаю, как тебе его описать, да и надо ли? Но одно могу сказать: если бы у меня была еще одна жизнь, я бы провела ее именно там, вместе с Джеком.

Судьба - вещь непредсказуемая. Почти год мы ждали возможности удрать с планеты Соленых озер, а когда возможность наступила, я внутренне оказалась к этому не готова. В ночь на одиннадцатое июня на планету приземлился корабль контрабандистов. Мы его дружно атаковали и улетели отсюда. Экипаж снова поступил под управление капитана Джека Карно, я же сошла с корабля на Марте. Наши пути разошлись.

Джек, Лаерти, Арчер, Гарри, Тони и Таисия поступили на контрактную службу в КСД. Были в самых горячих точках, что доставляло лично мне массу волнений. Но они справились! Они добились свободы и независимости для своей родины. В репортажах о реабилитации повстанцев часто звучат их имена. Сказать по правде, я очень по ним скучаю. Мне не хватает наших вечерних посиделок у костра, походов с Гарри, препирательств с Лаерти...

Лаерти и Джека месяцев десять назад я видела на Каласке. Они были от меня так близко, как от этого дерева, на котором я сижу, до нашего шалаша. Их корабль зашел туда на дозаправку. Равно как и наш тоже. Представить себе, дневник, не можешь, каких сил мне стоило не закричать и не окликнуть их. Но я заставила себя этого не делать. Нам уже пора было улетать, да и их сбивать с курса я не имела права. Мне так сложно было уйти от Джека, сойти с его дороги и не вставать между ним и Алисией, особенно после того, как мы признались друг другу в любви. Их свадьба была решенным делом еще задолго до меня. Я не имею права вмешиваться и разрушать его жизнь. Если бы я его окликнула, уйти второй раз от него я бы не смогла. Да и бередить память Джека тоже несправедливо. Я надеюсь, что он смог меня забыть. Знаю, что он женился и куда-то переехал из Одиннадцатой республики. Что ж, так лучше. Я тоже стараюсь его забыть. Хотя, если честно, пока это не получается...

Арчер, я знаю, тоже женился. Видела его фамилию вместе с супругой в списке участников аукциона на покупку элитного жилья. Дай Бог, чтобы у них все в жизни сложилось. Тони с Таисией также вместе. Еще не женаты, но, думаю, к этому все придет рано или поздно. Они заслуживают счастья. О Гарри и Лаерти ничего конкретного не знаю, но полагаю, что и у них все в порядке.

Вот так, дневник, обстоят дела у членов экипажа «Синей птицы». У меня тоже все хорошо. Скопила немного денег на поездку сюда, отметилась. Во-первых, Филиппу обещала разыскать его племянницу. А Ева уговорила отвезти ее на могилу дяди. Так и собрались. Во-вторых, тоска замучила. Приехала свою душу подлечить. Красиво все-таки здесь. Очень красиво. И уезжать не хочется, хотя и надо...

Что ж, дневник, на этом все. Страницы закончились, как и мое повествование. Я ведь и не капитан уже, и команды у меня нет. Жизнь опять начинается с нуля... Хотя нет, не совсем. У меня есть еще одно неоконченное дело: не все свои обещания я выполнила, а значит - пора за работу. Пока-пока. Джейн Аксер».

- Боже мой, Лаерти! - Джек в ужасе захлопнул дневник. - Мы разминулись здесь всего на месяц! Я поверить не могу в это! И она убеждена, что я женат!

- Женат? - Лаерти запрокинул кверху голову, пытаясь разглядеть Джека сквозь листву. - А я почему-то не удивлен. Мы все были убеждены, что ты женишься на Алисии. Да и твой отец...

- Боже, какой я дурак! Вот почему Джейн не окликнула меня на Каласке! Вот почему наши пути никак не пересекаются: Лаерти, она сама избегает меня, избегает нашей встречи, избегает даже мыслей обо мне! Это неправда - то, что сказала мне цыганская девчонка! Джейн не ищет меня! Она пишет, что старается меня забыть! Боже, услышь мою молитву: пусть у нее это не получится! Пусть не сможет она меня забыть! Пусть помнит, пусть помнит меня! Где ты, Джейн?

Джек закрыл лицо руками. Ему вдруг стало очень страшно. Страшно за то, что он не представляет, где искать, страшно за то, что он может ее и не найти никогда.

- Джек, а что, если она... как это выразить, - Лаерти смутился, - ну, когда хотят кого-то забыть, иногда кидаются в объятия другого человека и...

- Замолчи, Лаерти! Не смей так говорить, не смей даже думать так! Я запрещаю тебе, слышишь?

- Слышу. Я просто предположил.

- Лаерти, я не имею права думать так. Это я отпустил ее, это я не удержал ее, когда она уходила. Это моя вина, понимаешь? Если я хоть на секунду засомневаюсь, что смогу ее найти, я потеряю ее навсегда. Я должен верить, верить так, как не верил никогда в жизни, за двоих, и за нее тоже, за десятерых, не знаю за кого еще, но я должен верить, что найду ее!

- Успокойся, Джек. Мы найдем ее обязательно. Нам пора уходить отсюда. Собирается дождь.

- Вижу. Сейчас спущусь. Я только напишу пару строк, что мы тоже здесь были.

- Думаешь, Джейн еще раз сюда вернется?

- Вряд ли, - Джек вздохнул. - Но я должен.

«Красная комета», поднимая тучи каменной пыли, второй раз за свою трудовую космическую жизнь покидала планету Соленых озер. Джек с грустью смотрел на удаляющуюся землю. Землю, где он пусть и недолго, но был счастлив.

- Что теперь, Джек? - Лаерти обеспокоенно смотрел на друга. - Думаешь, куда они полетели? Опять на Марту? Где нам их теперь искать?

- Без понятия. Джейн нигде не оставляет следов. Она меня не ищет, как сказала Айна. Она от меня прячется. Смысла лететь на Марту нет.

- Что тогда? Попытаемся разыскать Еву?

- Тоже дохлый номер. Фил говорил, что Ева бесконечно переезжает под вымышленными именами, с липовыми документами. Ты же знаешь, полиция убеждена, что бумаги Виктора Дофине вовсе не уничтожены, как он сообщал на допросах, а спрятаны кем-то из членов его семьи. Полиция опасается создания нового электронного вируса. Вся семья бывшего ученого в розыске. Я не знаю, как Еву нашла Джейн, под каким именем, и где теперь скрывается эта девушка. Мне о Еве Фил ничего не рассказывал.

- Куда же тогда мы летим? Домой?

- Домой? - Джек задумался. - А он у меня есть? Отец однозначно сказал, чтобы я у него больше не показывался. Его воля. Он меня не увидит.

- Джек, перестань, прошу! Вы оба тогда погорячились. И я уверен, что Уилл это понимает. Вы ведь не первый раз ругаетесь, и ты знаешь, что все равно помиритесь.

- Нет, Лаерти. На этот раз все по-другому. Раньше на мировую всегда шел первым я, потому что знал, что я не прав. А в этот раз я прав, и мне просить прощения не за что.

- Что же тогда? Что будешь делать?

Глядя куда-то вдаль, Джек ответил тихим голосом:

- Филипп перед смертью дал нам всем поручения, верно? Видишь, Джейн его поручение выполнила: нашла Еву. А я ведь, сказать по правде, еще ничего не предпринял, чтобы выполнить его поручение.

- А о чем он тебя попросил?

Джек вздохнул.

- Найти мою мать.

- Мать? Какую мать? Джек, но ведь у тебя нет...

- Есть, Лаерти. Как выясняется, есть. И это еще одна причина, по которой я не спешу общаться с отцом. Я хочу знать, что происходит. Почему все вокруг меня уверили, что матери у меня нет? Вот мои ближайшие планы. Что же касается тебя, Лаерти... Ты замечательный друг и очень много для меня делаешь. Особенно сейчас, когда мне необходима моральная поддержка. Но, согласись, ты не можешь тратить свою жизнь на исправление моих ошибок.

- То, что Джейн ушла, это и моя ошибка. Если б я тогда тебя не остановил, сейчас все было бы иначе.

- Может быть. Что теперь об этом рассуждать? Но я настроен на длительные поиски, даже если мне придется искать Джейн всю жизнь. Резеда ведь сказала, что победа в войне не являлась моим предназначением, что-то я должен сделать еще, до того, как мы с Джейн встретимся. А значит, прежде чем я ее разыщу, я должен найти это что-то важное. Думаю, речь идет о моей матери. Видишь, как все запутанно! Ну а ты, друг... Двадцать пятого числа на Данге стартует группа межгалактического путешествия. Экзотический туризм. Ты столько лет мечтал прокатиться по самым необычным планетам. А сейчас у тебя есть и деньги, и время. Глупо упускать такой шанс. Правила, правда, у них жесткие. Залог требуют, аж зашкаливает, но я предлагаю договориться с ними на «Красную комету». Корабль постоит на стоянке до твоего возвращения. Очень многие туристы в последнее время сходят с маршрута, и компания несет убытки. Именно поэтому они и берут залоги - страховка бизнеса. Как вернешься из путешествия - корабль заберешь...

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Семейный очаг

Джек так и сделал, как сказал. Оставив Лаерти и «Красную комету» в космопорту Данги дожидаться старта межгалактического путешествия, он приобрел билет на тихоходный пассажирский рейс, следующий в Ольскую республику. Взяв в походную сумку минимум своих вещей и ленивого кота Фараона, Джек ступил на посадочный трап космического общественного транспорта.

Он не хотел прилететь слишком быстро. Ему требовалось собраться с мыслями. Джек не знал, почему до сих пор откладывал этот полет. Тревоги и волнение не давали ему спать и есть. «Какая она - моя мать? Как выглядит? Чем занимается? Что обо мне знает? Как меня примет? И примет ли вообще? Почему отец о ней никогда ничего не рассказывал и даже Филипп всегда хранил молчание? Почему моя мать меня не искала?». Эти вопросы не давали Джеку покоя всю дорогу. Несколько раз он думал отказаться от этой затеи и не ворошить прошлое. Но если принял решение - действуй!

Джек захотел разобраться в положении вещей. Даже если он узнает что-то, что будет ему неприятно. Если мать его не примет, или она окажется не такой, какой он представлял ее долгие годы. «Лучше зажечь в темном подземелье лампу и столкнуться лицом к лицу с невиданным чудищем, чем бродить в лабиринтах в темноте, внушая себе, что так спокойней и безопаснее...». В этих и других размышлениях время пути пролетело незаметно. Теплым летним вечером космопорт Ольска в числе многих международных рейсов принял на посадочную площадку и большой тихоходный корабль с капитаном Джеком Карно на борту в качестве пассажира.

С душевным трепетом ступил Джек на планету, где он когда-то родился, на землю своей первоначальной родины и родины его родителей. Он уже не помнил лучей тепло-красного солнца, бледно-желтых облаков и такой забавной рыжей листвы. Шустрый таксист, предложивший Джеку свои услуги, быстро мчал его по указанному адресу в центр столицы, а Джек во все глаза смотрел по сторонам, разглядывая особняки, парки, фонтаны, площади и яркие витрины магазинов. Воспоминания детства вдруг разом захлестнули его сердце, где-то защемило и заныло внутри. Джек очень-очень захотел найти свою мать. Сомнений в его душе больше не было. По какой причине они не могли видеться почти двадцать пять лет, Джеку было все равно: он знал, что он любил свою мать и непременно хотел ее увидеть.

Вот и он, ее дом. Тот самый адрес, который указал ему Филипп. Джек расплатился с таксистом и вышел из автомобиля.

Фасад двухэтажного особняка нарядно смотрелся на центральной улице. Джек в нерешительности остановился у калитки. Какой-то частью души он помнил эту калитку, этот маленький осколок детства, пять ступенек, ведущие к парадной двери. Он помнил эти яркие золотые цветы по обе стороны от крыльца, причем раньше они казались ему гигантскими живыми изгородями.

Джек окинул взором окна и балконы дома. На улице уже смеркалось, и в окнах горел свет. За шторами и жалюзи временами мелькали тени. «Хорошо, если моя мама сейчас дома! Осталось только сделать шаг вперед. Зажечь свет в черном подземелье...».

К дому подъехало такси, из которого выскочила молодая девушка. Рыжая кудрявая егоза без умолку с кем-то болтала, хихикала и кокетничала. Она опасливо поглядела наверх, на окна и балконы. Оценив цепким взглядом, что ее приезд прошел незамеченным, девушка нагнулась в глубь салона и поцеловала сидящего в такси мужчину.

- До завтра, - прощебетала она ему и помахала рукой.

Поправила то, что можно с большой натяжкой назвать прической, ибо рыжие кудри топорщились на голове во все стороны, и развернулась к подъезду.

Только сейчас она заметила, что у дверей ее дома прохаживается в нерешительности незнакомец. А вся предыдущая сцена прошла у него на глазах. Девушка вспыхнула и высоко подняла голову.

- Вы меня ждете?

- Э, нет. Думаю, не Вас, - Джек улыбнулся девушке и вопросительно посмотрел в ее светло-голубые глаза. - Я ищу хозяйку вот этого дома.

- А в двери позвонить не пытались?

- Нет. Не успел. Простите. Я не хотел за Вами подглядывать. Это получилось не специально. А Вы здесь живете? Я разыскиваю Камилу Рос Де Оро. Скажите, она здесь проживает?

- Да, здесь. Это и в любом справочнике написано. Только в это время суток она не принимает. Обратитесь в ее офис к секретарю, Вам назначат время приема. А вообще пресс-конференция для журналистов состоится только в следующий вторник. Странно, что Вы ее разыскиваете в нерабочее время.

Девушка открыла калитку, недовольно поднялась по ступеням крыльца и залезла в свою сумочку в поисках ключей.

Джек поднялся за ней на одну ступеньку и опять в нерешительности остановился.

- А я не журналист. Простите, правда, уже вечер. Но я торопился сюда, как мог. Я из космопорта. Сразу как транспорт подошел. Я ее не по служебным вопросам ищу, - он с тревогой глядел на то, как девушка открыла ключами входную дверь и вот-вот переступит порог своего дома. - Вы не могли бы ей передать, что ее разыскивает сеньор Карно? Джек Карно меня зовут.

- Хм... Ладно, давайте свою визитную карточку. Я ей передам.

- У меня нет визитки. - Джек совсем растерялся под пристальным недоверчивым взором.

- Нет визитки? Вы в каком веке живете, сеньор Карно? И вообще, по какому вопросу Вы ее ищете?

- Мм-м... По личному, сеньорита.

- Скажите пожалуйста! - девушка высокомерно передернула плечами, зашла в дом и, не оборачиваясь, бросила через плечо: - Если в течение получаса она не выйдет, то ждать бесполезно.

София захлопнула двери и еще раз передернула плечами. «Ну и настырный народ нынче пошел! Никакого покоя нет. Поужинать с семьей нормально не дадут!».

- Добрый вечер всем! Мам! Малышня! Я дома! Вы уже ужинаете? - закричала она с порога, пытаясь по отзвукам определить, в какую часть дома ей перемещаться.

Девушка не ошиблась: дружная семья уже находилась в столовой, приступив к ужину. София прямиком направилась туда.

- Всем приветы! Мама! Пит, Анри! Я не опоздала? Добирались с подругой на такси, а кругом такие пробки... Как дела?

- Отлично, - Камила кивнула в знак приветствия, отвечая за себя и восьмилетних сыновей. - А у тебя?

- У меня тоже все хорошо, - София уселась на свой стул и притянула столовые приборы. - Мам, а тебе фамилия Карно о чем-нибудь говорит?

Камила перестала есть и испуганно посмотрела на дочь.

- Вообще - говорит. А почему ты спрашиваешь?

- Да так просто. У нас под окнами расхаживает какой-то тип с такой фамилией и хочет с тобой поговорить по личному вопросу.

- Уилл??? - Камила побелела как мел и поднялась с места.

- Нет, он сказал, что его зовут Джек. Джек Карно.

Старый дворецкий, прислуживающий за ужином, выронил из рук столовые приборы...

Меньше чем через полминуты Камила была уже на улице и со слезами на глазах обнимала сына.

- Джек! Сын мой!!! Господи, благодарю тебя! Небо услышало мои молитвы! Джек! Я так ждала, так надеялась, что день этот когда-нибудь настанет, и я тебя еще увижу! Джек, мальчик мой, ты нашел меня! Какое счастье! Боже! Ты так похож на своего отца! Одно лицо! Вылитый Уилл! А Уилл? Он не приехал?

- Нет. Если честно, он не знает, что я здесь.

Джек очень осторожно взглянул на женщину, приходившуюся ему матерью. Воспоминаний о ее внешности у него почти не было. Но именно такой он себе ее всегда и представлял: самой красивой женщиной на свете. Немолодая уже, но без каких-либо признаков старения на лице. Ровная светлая кожа, светло-каштановые, с легким рыжим оттенком волосы, синие глаза - такие понимающие, такие добрые. Правильные черты заплаканного сейчас и одновременно улыбающегося лица. Плавные жесты и грация, высокая стройная фигура. Такая элегантная во всем: и в одежде, и в мимике, и даже в речи.

В дверях показалась еще одна фигура. Джек непроизвольно перевел глаза на удивленное лицо рыжей бестии, с которой он имел возможность беседовать пару минут назад. А затем с интересом посмотрел и на выпрыгнувших на порог двух как две капли воды похожих друг на друга мальчишек. Камила тоже обернулась.

- София, познакомься. Это твой родной брат Джек. Джек, это твоя родная сестра София. Дети, пойдемте в дом. Нам надо о многом поговорить...

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Александрия

- Привет, Денис!

- ???!

- Не узнаешь?

- Джейн? О, нет! - Денис поперхнулся полукислым пивом, которое уже около часа медленно потягивал в местном баре Александрии, сидя за одним из столиков, слушая безвкусную, с точки зрения Джейн, музыку и разглядывая не менее безвкусное шоу разукрашенных полуголых танцовщиц.

- О, да! Ты что, не рад меня видеть?

Джейн без приглашения уселась за стол напротив напуганного парня, загораживая собой сцену, и мило улыбнулась.

- Да как сказать... Если за тобой следом опять прибежит твой сумасшедший дружок и будет из меня вытрясать душу, то не особо, - Денис опасливо огляделся кругом.

- Не поняла. Какой еще дружок?

- Да ладно. Неважно. Дела давно минувших дней. Как ты меня нашла здесь? Какими судьбами?

- Да все теми же. Я по поводу нашей сделки, если не забыл. Ты все еще мечтаешь стать генералом?

- Предположим, все еще мечтаю. Что с того?

- Есть такой вариант, Денис, - молодая женщина хитро подмигнула. - Если ты готов кое-что для этого сделать.

Денис засмеялся. Его испуг рассеялся, уступая место обычной самоуверенности и браваде. Здесь, на своей родной планете, в людном месте ему ничего не угрожает.

- Вот как? Кому я должен продать душу? Кого убить?

- Зря паясничаешь. Я серьезно. Условия сделки прежние: никаких вопросов, полное подчинение и гарантированный результат.

- Гарантированный результат? Не смеши меня, Джейн. В этой жизни ничего никому нельзя гарантировать. Просто скажи, что тебе от меня нужно, и все. Ты ведь не просто так меня разыскала? Верно?

- Верно, - Джейн улыбнулась. - Ты достаточно догадливый. Мне нужно попасть во дворец. У меня там запланирована важная встреча. И ты можешь меня туда провести. И проведешь.

Денис расхохотался.

- Ну и ну! Джейн, и ты туда же! Нет, не обижайся, но ты восьмая, кто за сегодня просит меня о таком «пустячке». Девчонки-девчонки, как вам это объяснить? Не могу я, служба такая! Я, конечно, понимаю, что произвожу впечатление человека, которым можно вертеть и крутить, как захочется. И вы, наверно, вообразили, что завтрашняя коронация - это нечто удивительное и волшебное, на что непременно стоит посмотреть. Но уверяю, что это не так. Все самое интересное покажут в новостях, а в целом - скучища. Придет столько военных, наблюдателей, журналистов - яблоку будет негде упасть. Что там делать? Джейн, ты меня прости, но я не могу.

- Даже за генеральский статус?

- А кто мне его даст?

- Тот, кто будет утвержден новым правителем Александрии.

- А ты уже знаешь, кто из трех кандидатов будет утвержден? Совет наблюдателей решит это лишь завтра. С великими мира сего не договориться. Уж поверь мне, - авторитетно заявил он.

- Это зависит от того, кто будет договариваться.

- Мм-м... Вон оно как? И на кого ты работаешь?

- Никаких вопросов, Денис. От тебя требуется только провести меня через внешнюю ограду дворца. И все. Се-год-ня!

- И только-то? - Денис опять засмеялся. - А я-то, глупый, поволноваться успел даже. Подумаешь, усыпят за государственную измену?! Джейн, я не знаю, как там у вас, в космосе, но здесь - ты пойми, что Александрия, по международным меркам, довольно отсталая планета. И о правах человека вспоминают здесь только когда приезжает какая-нибудь очередная международная комиссия. Ты почитай наши законы! Бардак! Я еще пожить хочу.

- Да, я ознакомилась с вашим законодательством.

- Ну так о чем тогда ты меня просишь? Я военнослужащий, Джейн, офицер службы безопасности. Я ведь тебе рассказывал. Я должен охранять наше государство от тех, кто нарушает законы, а не сам их нарушать. То, о чем ты меня просишь, это должностное преступление, если вообще не измена Родине.

- Твое ответственное отношение к службе, Денис, похвально. Но мне очень надо попасть во дворец, и, поскольку у меня нет специального пропуска на внешнюю охрану, только ты можешь мне помочь. Я не собираюсь нарушать законы Александрии, нарушать общественный порядок и тем более - подставлять тебя. Мне нужно переговорить с одним человеком, еще до коронации. И сделать это нужно сегодня. Я могу на тебя рассчитывать, Денис? Мне не хочется напоминать, но ты обязан мне жизнью.

- А вот это, между прочим, не достойный уважения аргумент.

- Согласна, но это последний аргумент, который есть в моем арсенале. Ты мне должен. И ты мне нужен. Сейчас. Так ты мне поможешь?

- Как ты себе это представляешь?

- Просто. На охране ведь сегодня стоят ваши? Со своими всегда легче договориться. Придумай что-нибудь. Тебе лучше знать, что сработает эффективней, раз ты сам в этом же соку варишься. Например, скажи, что хочешь показать своей девчонке охраняемую твоим полком территорию. Вот и все.

- Вообще-то у меня есть невеста, и ребята ее знают. И потом, накануне коронации... Это преступление. Там такая охрана! У нас мышь не проскочит.

- Надо сделать, чтобы проскочила. Ну скажешь, что я твоя дальняя родственница, кузина.

- А дальше? Как ты попадешь внутрь?

- Это не твоя забота, - отрезала Джейн.

- А выйдешь как?

- Это тоже не твоя забота.

- Нормально. А что тогда моя забота?

Денис начисто забыл и про пиво, и про танцовщиц. Все его расслабленное благодушное настроение испарилось, словно дымок из самовара в углу барной стойки.

- Я же тебе сказала. Провести меня через внешнюю линию охраны. Сегодня. И все.

- Да, и все. Прощай карьера. Если не жизнь.

- Я думала, генералы - более смелые люди.

- А ты хоть одного живого генерала видела?

- Разумеется. И, кстати, не все они высокого роста, как ты считаешь. Так что комплексовать на этот счет не надо.

- А кто тут комплексует? Я готов вступить в должность хоть сегодня. Жаль только, что никто не предлагает... Эх... - Денис страдальчески вздохнул, поморщился, почесал затылок. Опять вздохнул. - Ладно. Еще никто не говорил, что я не держу данного слова. Есть у меня один лишний пропуск, даже врать не придется. Но внешняя линия охраны - это тьфу! Не так серьезно, как внутренняя. По этому пропуску в здание тебя не пустят. Нужен еще один, но допуска к нему, или даже к тому лицу, кто их выдает, у меня нет. Понимаешь? Скажи, в чем смысл - ну пройдешь ты за ворота, а дальше? Дальше что будешь делать? Ты не сможешь свернуть по газону куда-нибудь вправо-влево. Тебя тут же перехватит охрана. У тебя будет лишь одна дорога - пятьсот метров вперед, до парадных дверей и еще одного поста. Как будешь пробиваться? Выкручивать им руки и валить на пол?

- Зачем? Покажу им требуемый пропуск, - Джейн загадочно улыбнулась и достала из кармана именную пластиковую карточку со своей фотографией.

- Как? - Денис опешил. - Где ты ее достала?

- Фирма веников не вяжет, а если и вяжет, то фирменные. Теперь дело только за тобой, Денис.

- Ох, боюсь, впутаешься в какую-нибудь историю там, внутри. Недаром мне всю ночь змеи снились. Ох, не к добру. Попадешься - я точно для тебя уже ничего сделать не смогу.

- Спасибо за беспокойство, Денис. Все будет в порядке. И у меня, и у тебя. Змеи к звездам на погонах снятся. Правда.

- Врешь ты все.

- Но с такой ложью не так страшно. Ты настоящий друг.

- Я настоящий осел, наверно, - Денис охнул, отклонился назад, на спинку стула, и снова охнул. «Уговор, конечно, дороже денег. Но каков уговор!».

Так, тихо и мирно, без шума и оружия, без громких скандалов и ярких репортажей в прессе и на телевидении произошла очередная революция на планете класса А17 - в Александрии. Имевшиеся до этого момента три кандидата на пост главы государства комиссией международных наблюдателей в качестве таковых более и не рассматривались. Деменева Александра как единственная прямая наследница была единогласно признана главой русского альянса из четырех планет во главе с Александрией. Скромная процедура коронации в соответствии с не менее скромным бюджетом в присутствии растерянных представителей местной элиты, традиционно - кадровые перестановки. А дальше - дальше началась работа.

Никто на самом деле, ни местное население, ни международные наблюдатели, ни хамелеонские попечители, неправомерно заключившие кабальный договор для Александрии - никто в принципе не мог ожидать, что никому не известная молодая женщина вдруг проявит железную волю и характер. Что она возьмет на себя всю полноту ответственности за принимаемые решения и будет с самыми серьезными намерениями строить сильное, самостоятельное государство.

Джейн мало волновало, кто и что о ней думает, что говорит и кому что не нравится. Поставив перед собой четкие цели, задав жесткие рамки с самого начала для себя и своей команды, Джейн с головой окунулась в работу, набирая скорость и сметая со своего пути любые преграды. Она заявила хамелеонским «опекунам», что расторгает договор об опеке и перечислила на их счета к их непередаваемому на словах изумлению всю сумму обозначенной в договоре неустойки. Юридически (показательно для международного сообщества) она выдержала всю необходимую процедуру по расторжению договора, вежливо и железно несколько раз ответила твердое «нет» на предложения хамелеонов по защите ее планет от космических разбойников. Джейн без длинных предисловий и рассуждений выставила такой мощный космический флот для охраны своих территорий, что теперь не только случайно забредшие сюда разбойники, но и официальный хамелеонский флот со всем их напыщенным оружейным обеспечением не рискнет безнаказанно подойти.

Самостоятельность и независимость есть неотъемлемые свойства государства. И Джейн проявила свою самостоятельность и состоятельность, как силой, так и казной. Используя завещанные ей Филиппом деньги, женщина творила на планете чудеса. Она помогала людям. Так, как и обещала. Джейн строила дороги и дома, школы и больницы, развивала социальные службы и институты, кормила голодных и помогала нуждающимся. Все для людей, каждый день. Сколотив вокруг себя, вокруг Лена и Евы твердую группу руководителей и исполнителей, единой сплоченной командой, не признавая невозможных вещей и невыполненных приказов, Джейн добивалась результатов, о которых ранее и мечтать не смела. Каждый день - строго по курсу, каждый день - все для успеха, каждый день - исключительно работа. Нужная, полезная, социально необходимая и значимая, бесконечная и изнурительная...

Джейн взяла себе за девиз: «Сделай счастливыми других - сама обретешь счастье». С такой жизненной установкой она вставала раньше всех, еще до восхода солнца, с такой программой она принималась за дела и решала проблемы, с такой установкой поздно вечером Джейн отчитывалась перед собой и планировала новый день, искренне радуясь, что нет у нее времени на раздумья и переживания о несложившейся личной жизни.

Так и летело время. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Альянс Александрии вырос благодаря Джейн до девяти планет, жизнь на них не просто наладилась, а поднялась вверх сразу на несколько порядков. Народ боготворил свою королеву, а близко расположенные к альянсу планеты искренне радовались удачному и выгодному соседству. И все вроде бы были счастливы. Все, кроме самой Джейн. День за днем она дарила счастье другим людям и искренне радовалась за других. Но осознание собственного счастья не приходило. А все чаще появляющееся в рабочем графике женщины свободное время волей-неволей возвращало ее мысли к собственной персоне. Джейн вздыхала незаметно, закусывала украдкой верхними зубами нижнюю губу, дежурно улыбалась, загружала себя бесполезными незначительными делами, а ночами часто ревела в подушку. На вершине бывает одиноко...

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Уилл

Уилл стоял на балконе своего дома и с грустью смотрел вглубь тенистого парка, где под вечер прогуливалось множество народу. Куча ребятишек скачет по дорожкам и полянам, а за ними с лавочек наблюдают гордые и ворчливые бабушки и дедушки. С работы спешат через парк усталые мужчины и женщины - домой, к семье. Молодые парочки влюбленных неспешно прохаживаются по тихим, заросшим по обе стороны диким кустарником, тропинкам. Мило воркуют о чем-то своем. Гуляют с друзьями, подругами, семьями. А он один. Не с кем поделиться новостями, и новостей нет никаких. «К чему выходить на улицу, если можно гулять на собственном балконе? Никакой разницы. Стоишь тут, дышишь воздухом». В комнате сработал сигнал выключившейся микроволновой печи. Вот и ужин разогрет. Все как всегда. После того как Джек ушел, жизнь в этом доме остановилась на какой-то однообразной безрадостной ноте.

Уилл вошел в комнату. Вытащил из микроволновки тарелку с бутербродами и пустыми глазами уставился в телевизор. Нечего смотреть: бесконечные сериалы, глупые шоу, скучные новости...

Звонок в дверь оторвал его от размышлений о смысле жизни. Поднявшись с дивана, он направился в прихожую.

- Камила???

Уилл застыл в удивлении, увидев в дверях свою бывшую жену. Женщина, которую он любит уже тридцать с лишним лет, стояла перед ним все такая же красивая и волнующая. Время некоторых людей не задевает. Ее фигура и лицо стали несколько взрослее, в глазах появилась небольшая толика мудрости и жизненной усталости. Но она была прежней. Коричневые, с легким рыжеватым оттенком волосы аккуратно уложены в стильную прическу. Все такой же острый носик и едва различимые веснушки на светлой коже. Элегантное дорогое платье и единственное украшение на открытой шее - тонкая золотая цепочка. Уилл знал эту цепочку. Он сам ей дарил ее на первую годовщину их знакомства. И запах ее духов он тоже знал. «Сколько лет прошло, а я помню, до сих пор помню каждую черточку ее лица и тела!».

- Камила? Ты? - переспросил он, немного совладав со своим волнением.

- Здравствуй, Уилл, - она смущенно опустила глаза и неуверенно улыбнулась. - Боялась, что ты меня не узнаешь. Можно войти?

- Конечно. Прошу, - Уилл жестом руки пригласил женщину в дом. Столько лет ждал ее прихода, а сейчас растерялся. - Отчего же не узнаю? Ты нисколько не изменилась. Потрясающе выглядишь.

- Спасибо, - Камила прошла в гостиную. - Работа обязывает выглядеть хорошо.

- Да, работа...

Уилл хмыкнул. Его обычная маска безразличия и легкого высокомерия, с которой он привык не расставаться последние -цать лет жизни, снова была при нем.

- Работа... Помню. Работа, которая нас с тобой разлучила.

- Вот как? - Камила живо отреагировала на подколку. - А я думала, это твоя работа нас разлучила.

Уилл приготовился к очередному выяснению отношений:

- Неужели? Еще скажешь, что я во всем виноват? А я полагал вообще-то, что это ты, милая, предала нашу семью. В конце концов, не я вышел замуж за десятиюродного родственника.

- И это говорит человек, который украл у меня моего ребенка, посадил его на самый опасный транспорт в мире и умотал в неизвестном направлении? И это я виновата в нашем разрыве?

Уилл рассмеялся.

- Ладно, все сначала, значит? Что ж, пусть будет моя вина. Я не жду, что ты признаешься в своих ошибках, Камила. Понимать ты меня никогда не понимала, даже и не пыталась выслушать. Что теперь об этом сожалеть? Я собирался ужинать. Составишь мне компанию?

- Нет, спасибо, Уилл. У меня через час рейс. Я к тебе буквально на пару минут.

- Как хочешь. Что ж, присядь. Значит, проездом? Решила навестить старого друга?

- Твоя ирония неуместна, - женщина присела в мягкое кресло. - Я здесь не проездом. Я приехала специально к тебе. Поговорить о нашем сыне. О Джеке.

- О Джеке? Ха! Не поздновато ли в некоторых проснулись материнские чувства? Камила, чтоб ты знала, Джек уже вырос. Я понимаю, ты помнишь его пятилетним мальчуганом, но время-то бежит. Ему уже тридцать! Или ты считаешь, что именно теперь настало время проявить свою материнскую заботу? Боюсь, что твое предложение на пару десятков лет запоздало.

Камила вздохнула, опустила глаза и помолчала несколько секунд:

- Мы действительно редко друг друга понимали раньше, Уилл, хотя и любили друг друга. У тебя нет права оскорблять меня, даже если ты убежден в справедливости своих поступков. Я не отрицаю, что совершила много ошибок. Но, в отличие от тебя, Уилл, я очень дорого за них заплатила. Слишком большую цену, чтобы здесь и сейчас с тобой это обсуждать. Я приехала не прошлое ворошить. Я хочу поговорить с тобой о Джеке, потому что знаю о вашей с ним размолвке. Твоему сыну сейчас нужна помощь. Твоя помощь, Уилл. И если не я, то, наверно, за него у тебя никто и не попросит.

- Помощь? Что ты знаешь о Джеке? Где он? Что с ним?

- Все в порядке. Ты не волнуйся. Он уже около года живет у меня. На Ольске. В нашем старом доме. Филипп ему рассказал перед смертью, где меня найти.

- Вот чертяга! Зачем было клясться, если все равно не смог сдержать своего слова?

- Я очень благодарна Филиппу за то, что вернул мне сына. Пусть и довольно поздно. Ты считаешь, что это правильно - не рассказать ребенку о его матери? Джек вообще не знал, что я у него есть.

- Он был тогда слишком маленьким, чтобы понять, что происходит. Так было лучше. Вопросов меньше, - Уилл вздохнул. - Значит, он живет у тебя? Что ж, его право - винить меня или осуждать теперь. Он уже взрослый. Что у него стряслось? Какая помощь нужна?

- Уилл, Джек очень переживает из-за вашей ссоры. Я хочу, чтобы вы помирились.

- Неужели? - он горько засмеялся. - Так переживает, что сам побоялся явиться в родной дом и попросить прощения у своего отца? Решил отделаться парламентером? Вот уж не думал, что он в качестве заступника выберет тебя, Камила. Да, Джек, действительно, растет!

- Уилл, перестань язвить! Джек не знает, что я отправилась сюда, а если узнает, то я боюсь, что смогу подорвать его доверие, которое, как мне кажется, между нами возникло. И - как тебе это объяснить поделикатнее? Джек не собирается просить у тебя прощения. Не потому, что не любит или не уважает тебя, как ты, возможно, решил. Нет! Как раз наоборот. Он не собирается извиняться, потому что убежден в своей правоте. Уилл, постарайся и его понять тоже. Джек мне рассказал о ваших непростых отношениях, о частых ссорах и конфликтах. И о том, как ему каждый раз приходилось возвращаться к тебе с повинной. Но сейчас все по-другому.

- Надо же! Все он рассказал! А из-за чего мы поссорились на этот раз, он тоже доложил?

Камила кивнула.

- Да. Из-за девушки.

- Из-за девушки... Да. Все беды в этом мире из-за девушек!

- Он любит ее, Уилл. Если ты когда-нибудь любил по-настоящему - ты должен его понять.

- Ой! И кто бы говорил о любви?! Я ничего ему не должен больше, Камила! Он взрослый уже, и сам ломает себе дров и набивает шишки. Я сделал для него все, на что был способен: вырастил, выучил, помог встать на ноги! Все, абсолютно! Я хотел помочь ему устроиться в жизни, нашел для него невесту, организовал такую карьеру, о которой и мечтать многие боятся. И что же? Ему ведь ничего не нужно! Отца родного выставил прилюдно полным дураком, невесту бросил, карьеру развалил. Он же умный, принципиальный, порядочный! Какие могут быть переживания, Камила? В чем он теперь несчастлив?

Женщина посмотрела на часы.

- Если ты наберешься трехминутного терпения, я расскажу тебе. Наш сын несчастлив, Уилл. Он любит ту девушку, ради которой бросил все. Но он ее потерял. Зная, что Джек должен жениться, она уехала в неизвестном направлении. И он не может ее найти.

- Все еще не нашел?

- Ты зря иронизируешь. Он не знает, где искать. Детективные агентства тоже не взялись за ее поиски - мало исходных данных. Он в отчаянии, ему очень плохо, Уилл. Но выход есть. Понимаешь, существует одна служба, для которой эти поиски по зубам. Я говорю о наших Президентских ресурсах. Да, не смотри на меня так. Ты ведь слышал в новостях? У нас перевыборы главы государства, а лидер нашей партии, он ... ушел... Мы тут посовещались командой и решили, что, в принципе, самой партии все равно, кто из ее членов будет выражать и оглашать ее волю. А Джек - просто уникальный человек, он то, что надо! Он - Личность, и удивительно вовремя появился на нашем политическом горизонте. Народу давно не хватало новых лиц, свежих идей, интересных предложений. Они его очень любят. Над его имиджем даже и не надо работать! Джек герой после войны в южных галактиках...

Уилл изумился.

- Джек подался в политику? Джек??? Мы сейчас с тобой об одном и том же человеке говорим? Джек сказал, что политика - ну и я вместе с ней - мы разрушили ему личное счастье. Он сказал, что больше никогда, ни ногой, ни за что... Да он и в КСД пошел служить добровольцем, только чтобы ему не пришлось больше заседать на Совете Обороны, принимать какие-нибудь решения, брать ответственность на себя! Камила, то, что ты говоришь, это что-то неправильное. Так не может быть!

- Может, Уилл. Может. Джек желает найти ту девушку. Какая-то пожилая цыганка предсказала ему, что он вернет свою любовь, если сделает что-то очень важное для других. И наш сын в поисках. Сначала он думал, что это «что-то важное» - это победа в вашей войне, налаживание мира в регионе. Именно поэтому он пошел на сделку с КСД - не потому, что хотел уйти от ответственности, а потому, что это была самая короткая дорога, самый быстрый путь. Но война закончилась, а девушку свою он так и не нашел. Тогда Джек решил, что самое важное на свете - это найти меня. Он и этой цели достиг. Он погостил у меня немного, а затем снова умотал в неизвестном направлении. Мы все ждали его с победой, мы верили, что он привезет Джейн, но он вернулся ни с чем. Уилл, ты бы видел его раздавленный вид. У посторонних людей сердце сжимается. Глупо и опасно бесцельно летать в космосе в поисках потерянного человека, и, согласись, еще более глупо сидеть дома в четырех стенах! Ни планов, ни надежды - ничего! Джек был в отчаянии, и опять собирался улетать, когда один восьмилетний мальчуган случайно вернул ему смысл жизни. Одна оброненная фраза перевернула все. Джеку сказали, что различные интервью, съезды и пресс-конференции - это мои обычные серые будни, а по-настоящему я расцветаю и сияю, как солнышко, в период выборов. Я тогда бываю такой яркой, что мной можно освещать планеты! Представляешь?

- Милый комплимент. Хотя... он соответствует действительности. Это так.

- Спасибо, Уилл. После этих слов Джек закричал: «Как солнышко! Как солнышко! Я должен сиять, как солнышко! И тогда она сама меня найдет!». Он увидел новую цель и снова обрел надежду. А как у нашего сына глаза загорелись! Уилл, эти выборы для него - единственный шанс. Во-первых, Джек понял, что вот оно - то самое, значимое, что он должен сделать, чтобы заслужить свое счастье. Знаешь, с каким рвением он принялся за работу? Как он бескорыстно что-то делает для других? Да с него пылинки все ходят сдувают, Джек может решить наши проблемы. Во-вторых, Уилл, он теперь все время на виду. И не только на местном телевидении. Его уже один раз показывали на первом межгалактическом, а если Джек победит, то будет там светиться регулярно! Это увеличивает шансы на их встречу! Ну, и в-третьих, конечно, наши Президентские поисковые ресурсы. На них тоже большая надежда. Для этих ребят нет ничего невозможного. Уж не знаю их принципы работы, но они умеют творить чудеса, и для своего Президента обязаны будут постараться. Понимаешь, в чем весь смысл? И Джек будет доволен, и те люди, на кого я работаю. Они от нашего сына без ума и дали на все добро. А мы как родители обязаны ему помочь.

- Как же Джек вступил в предвыборную гонку, будучи гостем на вашей планете? - озадачился Уилл.

- Очень просто. Он ведь мой сын. И по всем документам, что ты у меня оставил, он значится под моей фамилией. Юридических препятствий нет. Джек должен выиграть.

- Ну еще бы! Особенно если ты будешь организовывать его предвыборную кампанию. Ты ведь не провалила пока ни одной? Да, Камила. Я должен был догадаться, что за сила могла привести тебя сюда. Ты служишь только одному богу - политике.

- Я знаю и люблю свою работу.

- В таком случае я спокоен. Джек победит.

Женщина с сомнением покачала головой:

- Не уверена, Уилл. Нет, я сделаю все, что в моих силах, и даже больше! И я, и наша команда. Но журналисты... Они копают все и везде. Они раскапывают наши с тобой отношения, выясняют ваши, проверяют его со всех сторон. В прессу просочилась информация, что у кандидата в Президенты конфликт с отцом. Да, Уилл, идеальных людей не бывает, и народ таковых не ищет. Джеку рукоплещут за его прошлый статус революционера и конфликты с полицией. Он отстаивал тогда интересы целого региона, и люди верят, что он так же будет стоять на страже интересов Ольской республики. Но семья на Ольске - это святое. Если мы никак не сможем опровергнуть информацию о вашей размолвке, Джек потеряет много пунктов из своего личного рейтинга. А конкуренты у него очень сильные. Конечно, его поражение не сильно скажется на планете в целом. Но для него это будет больше чем трагедия. Мы убьем его последнюю надежду разыскать ту девушку.

- Чего ты от меня хочешь, Камила?

- Я же сказала. Помирись с ним.

- Ха, сказала! Как ты себе это представляешь? Я же оскорблен - и я же еще и поеду просить у него прощения? Хорошенькое дело!

- Уилл! Умоляю тебя!

- Нет, нет и не проси, Камила! Нет у тебя права умолять меня о чем бы то ни было! Подставлять Джека я не собираюсь. Приедут журналисты - слухи опровергну. Имидж поддержу. А уж бегать за ним и, тем более, извиняться за то, в чем прав я - нет уж. Уволь!

- Иногда, Уилл, ради большого дела приходится поступаться и личными интересами.

- Да-да-да. Именно это ты себе внушала, когда через два месяца после моего отъезда выходила замуж за этого надушенного милого дальнего родственника, подающего большие надежды?

- Я не хочу это обсуждать с тобой, Уилл.

- Отчего же? У нас как-то так сложилось, Камила, что постоянно нет времени поговорить. Странная жизнь какая-то получается. Может, все-таки ответишь мне на пару вопросов? Мне очень любопытно, что за необыкновенный человек появился рядом с тобой, ради которого ты поступилась всеми личными интересами, включая мужа и сына? Как его зовут? Серж? Конечно! Это же надо было для политической карьеры твоего отца. Он такой правильный, такой благородный. Такой...

- Хватит, Уилл! - терпение Камилы лопнуло. - Я приехала не оскорбления выслушивать. Ты можешь думать обо мне сейчас все, что хочешь. Да, мне пришлось выйти за него замуж. Только почему-то ты среди всех политических причин забываешь упомянуть и еще три. Тебя ведь на протяжении почти пяти лет не было дома! Ты же постоянно находился в дальних рейсах, а возвращаясь, ревновал меня к каждому фонарному столбу. У тебя ведь не было времени даже на то, чтобы официально оформить наши отношения и зарегистрировать брак!

- Брак? Да половина населения живет неофициально, не оформляя отношения. Что с того? Если ты доверяешь человеку, то никакая регистрация и не нужна.

- Неужели? Хорошо я выглядела в глазах семьи и друзей - в семнадцать лет в одиночку воспитывая ребенка! Статус капитана - это же так важно, а ледяные звезды манят сильнее домашнего очага. Я не говорю о том, что ты украл у меня сына! Ты представить себе не можешь, что я пережила тогда! Каких сил стоило моей семье, чтобы замять этот скандал. Отец хотел даже подавать заявление на тебя в Интерпол.

- Что ж не подал? - Уилл усмехнулся. - Ах да, я забыл. У вас же были свадебные хлопоты. Так романтично.

Камила молча поднялась со своего места.

- Хочешь поговорить - и сам же не даешь сказать ни слова. Впрочем, как всегда. Да, наш брак с Сержем необходим был моему отцу. Но пока ты был рядом, я держалась. Я могла дать отпор тому натиску, который меня просто сломал, когда ты уехал. Это ведь ты уехал, Уилл. Ответь мне - зачем? Посмотри, до чего довела нас твоя неоправданная ревность. Ты винишь меня, что это я разрушила нашу семью. Как я должна была найти вас с Джеком? Как и где? Космос большой, огромный, необъятный...

Уилл тоже поднялся на ноги.

- Не такая моя ревность и неоправданная, Камила. Если бы ты была к нему равнодушной, ты бы не вышла за него замуж. Я бы вернулся. Я дальше нашей орбиты и не отлетал никуда. Подумать только, два месяца переживаний - и ты уже замужем. Вот она - любовь!

- Дурак ты, Уилл. Что ты знаешь о любви? Я любила тебя все эти годы. Я все это время ждала, что ты вернешься. Жаль, что ошиблась... Да, я вышла за Сержа замуж. Твоей дочери нужен был отец. Когда ты уехал, я была на втором месяце беременности. Плюс два месяца ожидания и тревог, мое положение становилось заметным, - Камила горько вздохнула, вспоминая то нелегкое время. - Отец сказал, что не потерпит еще одного скандала. Серж - замечательный человек. Он благородный, хоть ты совсем другой смысл и вкладываешь в это слово. Он согласился стать отцом для твоей дочери.

- Что??? - вскричал Уилл. - У меня есть дочь?

- Да. Ее зовут София. Уже совсем взрослая. Красавица. Настоящая невеста.

- Ты?.. И ты мне ни слова не сказала о ее существовании?

- А как я могла это сделать? Ты же не хотел, чтоб тебя кто-то нашел. Так и получилось. Ты забрал себе нашего сына, а я себе - нашу дочь, - женщина опять вздохнула. - Я не собираюсь препятствовать вашим встречам. Если хочешь с ней пообщаться, приезжай в гости. Где я живу, должен помнить.

- А что она обо мне знает?

- Так же, как и Джек обо мне - ничего.

- Она считает Сержа своим отцом?

- Нет. Она в курсе, что у нее другой отец. Ну а сейчас, конечно, она много времени проводит с Джеком и знает о тебе с его слов. Думаю, она не будет возражать против вашей встречи.

- Она - возможно. А твой муж?

- У меня нет мужа, Уилл. Я уже семь лет вдова. Серж умер, когда наши с ним дети - близнецы Питер и Анри - были еще совсем маленькие. Они его тоже не помнят... Судьба у меня такая: в одиночку поднимать детей, - Камила посмотрела на часы. - Мне пора ехать, Уилл. Рада была тебя повидать, хоть ты меня и очень расстроил. Знаешь, что самое печальное во всей нашей истории? Ты презираешь меня за то, что под давлением родителей, ради политических интересов я отказалась от своего личного счастья, отказалась от любимого человека. И при этом требуешь от нашего сына точно такого же поведения. Разберись в себе как-нибудь. Кто из нас все же не прав? Прощай. И не провожай меня.

Камила резко развернулась и в несколько легких шагов дошла до дверей. Она все еще любила этого человека. Столько времени прошло, а чувства нисколько не притупились. Две секунды ожидания - в надежде, что Уилл ее все же остановит, не даст уйти... Ничего.

Женщина открыла дверь и исчезла в вечерних сумерках. На что она надеялась? Сколько раз они пытались поговорить и выяснить отношения? Самое обидное в споре - когда другая сторона тебя не слышит. Каждый остается при своем мнении, и каждый чувствует себя обиженным. Вот оборотная сторона твоей медали, гордость.

Уилл со злостью пнул мягкую подушку, уютно расположенную на кресле. Затем, посчитав, что этого недостаточно, пнул и само кресло. Он был не прав и знал это, кругом не прав, окончательно и бесповоротно. Это и бесило. Совершить ошибки, которые он успел совершить - ужасно. Но еще ужаснее осознать это по прошествии стольких лет! А исправить их как - непонятно. Можно ли их вообще исправить?

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Дружная семья

Джеку снился сон.

Сон яркий и одновременно тревожный. Джек будто бы сидел на троне, в королевской мантии и с короной на голове. И все обращались к нему с поклонами и только как «Ваше Величество». И разговаривали почему-то лишь по-русски. На языке, который ему очень нравился, но который, к сожалению, он начал помаленьку, за неимением русскоязычных собеседников, забывать. По левую руку от него сидели за накрытым столом его друзья. По правую - мать, сестра, братья и многочисленные родственники по материнской линии. И все праздновали его свадьбу, свадьбу его и Джейн. Невесты только рядом с ним не было. Но ни гости, ни он сам от этого почему-то не смущались. Зато среди приглашенных была Алисия. Она весело щебетала и рассказывала о своей несложившейся личной жизни. Оказывается, от нее сбежал уже тысяча сто первый жених. Она снова свободна, счастлива и опять не против встречаться с Джеком. Они ведь созданы друг для друга! Во всяком случае, пока Джейн здесь нет. Джек ведь не против? И Джек почему-то согласно кивал. Алисия же все время улыбалась и хлопала в ладоши всем выступающим с поздравлениями. На большой паркетной площадке исполняли в честь молодоженов свой зажигательный танец приглашенные цыгане. Даже Резеда что-то старательно вытанцовывала. Затем конферансье в возникшей паузе объявил, что в честь всех влюбленных отец жениха исполнит современную французскую серенаду. Тогда в центр площадки вышел Уилл Карно и громко красивым баритоном без аккомпанемента запел любовную песнь:

- О, Камила, о, Камила! Ты своею красотой

Мое сердце поразила, забрала сон и покой!

Все есть в этой женщине - и ум, и красота!

О, Камила, о, Камила - ты моя мечта!

Хочу любимым быть тобою!

Хочу судьбой твоею быть!

Камила, будь моей женою!

Мне без тебя не жить!..

«Да, папа совсем обезумел на старости лет! Прийти на мою свадьбу и объясняться в любви маме...».

- Уилл?! Господи, что ты здесь делаешь? Перестань немедленно распевать песни под моими окнами! Ты же всех соседей разбудишь! Я уж не говорю о журналистах! - громким шепотом зашумела на солиста Камила. Выскочив в пять часов утра на балкон в одной ночной рубашке, поверх которой была наброшена шаль, без строгой прически и косметики, главный специалист политической рекламы выглядела сейчас самой обыкновенной женщиной. - Уилл! Ты меня слышишь? Прекрати, не то я на тебя все цветы с подоконника скидаю! Я... Я охрану вызову!

... - О, Камила! Под звездою под счастливой я рожден!

Если б ты меня любила - был я небом награжден!

Мне не надо денег, власти! Лишь глядеть в твои глаза!

Ведь любовь - источник счастья! Я прошу сказать мне «ДА»!

Молю, чтоб сердце мне открыла!

Хочу судьбой твоею быть!

Я люблю тебя, Камила!

Мне без тебя не жить!..

- Уилл! Прекрати, пожалуйста! Ты весь дом разбудишь. Что скажут дети?..

Джек окончательно проснулся, сел на кровати и внимательно посмотрел в сторону открытого окна. Фараон тоже соскочил с подушки своего хозяина, где он неизменно привык спать нос к носу, и запрыгнул на подоконник, разглядывая все происходящее на улице.

... - О, Камила! Найди в себе силы простить!

Дать шанс - мне, себе и детям!

Чтоб каждый день я мог говорить:

Спасибо, что вы есть на свете!..

В дверь комнаты Джека робко постучались. София, такая же заспанная, в халате, с распущенными спутанными волосами, возникла на пороге его комнаты.

- Джек, ты уже проснулся? Там, под окнами, какой-то тип распевает для мамы серенады.

- Да, София. Я знаю этого типа. Это наш с тобой отец.

- Отец? Ты не шутишь?

- Какие уж тут шутки? Я узнаю его голос среди миллиона. Не подозревал, что он умеет петь.

- Да... а... Там уже толпа зевак начала собираться под окнами. Боюсь, что мама сегодня определенно попадет в утренние газеты. Думаешь, он будет еще долго распевать свою арию?

Джек рассмеялся.

- Ха-ха! Пока своего не добьется, София.

- Ты думаешь, он сможет вот так, к примеру, сутки стоять и петь?

- Надо будет - и неделю! Он точно сможет. А ты полагаешь, мама продержится - сутки его слушать?

... - Хочу любимым быть тобою!

Хочу судьбой твоею быть!

Камила, будь моей женою!

Мне без тебя не жить!..

- Не знаю, Джек. Интересно, а какой он? Вот бы одним глазочком на него взглянуть!

- Так выйди на балкон или к окну подойди.

- Ну да! В таком виде засветиться в прессе?

- Ладно. Я спущусь за ним. Думаю, мама не будет возражать. Не прилюдно ведь выяснять отношения.

- Джек, ты что, в таком виде выйдешь на улицу? В халате? Ты же кандидат в Президенты!

- А разве Кандидаты в президенты - не люди? Или спят в деловых костюмах с бабочкой на шее? Как говорит наша мама, иногда маленький скандал помогает большому делу. Я скоро.

Джек засунул ноги в мягкие домашние тапочки, улыбнулся, представив свой далеко не деловой костюм, и бесшумно проскользнул к центральной лестнице. Прислуга и охрана также уже проснулись и, перешептываясь и хихикая, толпились у парадной двери, ожидая распоряжений домовладелицы. Джек им примирительно кивнул и вышел на улицу, навстречу зевакам, журналистам - ну и, конечно, отцу.

- Доброе утро, папа! Вообще-то в этом квартале люди привыкли вставать на несколько часов позднее. Какими судьбами? - он протянул вперед руку для приветственного рукопожатия.

Уилл с радостью пожал протянутую руку, а затем добродушно и по-отцовски крепко обнял сына.

- Во-первых, приехал тебя поддержать. Не каждый день мой сын вступает в предвыборную кампанию на пост Президента. Хочу сказать, что я безмерно тебя уважаю и горжусь тобой. Мы победим! Да?

- Да. Я буду очень стараться.

- Ну вот. А во-вторых, сын, я женюсь.

- Женишься? Ты?? На ком???

- На твоей маме, надеюсь. Я ее любил всю свою жизнь. И люблю сейчас ничуть не меньше, а даже больше. И она меня любит, я чувствую это. То, что она еще не скинула мне на голову ничего тяжелого, полагаю, это хороший знак. Как считаешь?

- Не смей ему отвечать, Джек! - Камила, скрывая улыбку смущения от такого количества зрителей, полушутя-полусерьезно погрозила пальцем. - Учти, я все слышу! И я все еще сердита. Он виноват в нашей разлуке.

- Что ж, значит, придется снова петь, - Уилл развел руками и, кланяясь в обе стороны собравшемуся народу, громко и четко объявил: - Песня. Для любимой женщины. Исполняется впервые. На коленях.

- О, Боже! - Камила с мольбой протянула вперед руки. - Уилл! Я тебя умоляю. Не надо петь! Чего ты хочешь?

- Сплотить нашу семью, Камила. Если ты меня любишь, выходи за меня замуж!

- Уилл, прошу тебя, зайди в дом. Здесь поговорим.

- Я зайду в дом только в случае, если ты мне скажешь «да».

- Это шантаж.

- Это любовь. Камила, мы всю молодость разменяли на какие-то ссоры и пустые разговоры. Может быть, пора остановиться и задуматься, в чем оно - счастье? Камила, я люблю тебя. Ответь, а ты меня любишь?

Все затаили дыхание, устремив взгляды на самую элегантную, умную, строгую и, вместе с тем, одинокую женщину их района.

«Ну, ну же, скажи!» - читалось в их ободряющих улыбках. Камила посмотрела на Джека. «Скажи ему, что любишь!» - читалось в его глазах. «Скажи ему, мамочка», - услышала она краем уха тихий шепот Софии за своей спиной.

- Скажи мне, Камила, - повторил свой вопрос Уилл, неотрывно глядя на любимую женщину.

Камила, признавая свое поражение, с виноватой улыбкой кивнула. Любить - значит прощать.

- Да, Уилл. Да. Зайди, наконец, в дом.

Публика дружно зааплодировала счастливой развязке такой необычной, милой и теплой, ставшей достоянием всей улицы, частной истории.

А утром читатели местных газет уже нисколько не сомневались, что кандидат, за плечами которого стоит столь крепкая, настоящая семья, любовь, которая выдержала проверку временем и разлукой, - такой кандидат не сможет проиграть.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Жизнь удивительных людей

- Привет, Митч! Я не помешаю?

- Кирилл? Нет, конечно. Входи. Давненько не заглядывал. Как дела? Как твоя команда? - Митч захлопнул книгу и поднялся навстречу другу.

- Ох, да все путем, - Кирилл устало плюхнулся в кресло. - Никогда не думал, что быть руководителем группы так сложно.

- А то? - Митч улыбнулся. - Еще не раз нас с Ником вспомнишь. Руководство - это очень нелегко. Какие-то проблемы?

- Да нет. Просто замотался. Ребята молодцы, но все равно каждый - личность, у каждого свои достоинства и недостатки, какие-то амбиции, претензии... Что ты смеешься? С нами было так же трудно?

- Еще и не так. Это сейчас Чет нас жалеть начал: и нагрузку снизил, и отпуска стал давать регулярно. Да и Димка так не свирепствует. А помнишь, как раньше было? Четыре года работы без отпуска? Кстати, об отпуске, Ник уже уехал?

- Да, сегодня утром. Поехали с Меган к ее родителям.

- Понятно.

- А ты, Митч? - Кирилл внимательно посмотрел на друга.

- Что - я?

- Ну, раз я тебя застал здесь, значит, Алик не уговорил тебя лететь с его командой до Саргонда. Как решил провести отпуск ты?

- Я еще не решил. Думаю, что, наверно, никуда не поеду. Здесь останусь. На Фениксе.

- Вот тебе раз!!! Отпуск называется! А то ты Чета не знаешь, Митч?! Он же один раз тебя в коридоре увидит - и все, пиши пропало. Скажет: «Ой, Митч! Ты разве никуда не улетел? Слушай, как здорово! Мне надо помочь. Сделай, пожалуйста, вот это, вот это, вон то, и еще это, это и это тоже. Если не трудно, Митч?». И я посмотрю на тебя тогда, как ты сможешь отвертеться. Я еще ни одного человека не знаю, кто бы смог противостоять настойчивости Чета. Чем больше его повышают по служебной лестнице, тем больше он работает. И от других требует того же.

- Не преувеличивай, Кирилл. Я не собираюсь по коридорам слоняться. Я хочу лишь выспаться.

- Спать будем в следующей жизни, Митч! Сам говорил. В этой жизни спать некогда. И так тридцать лет в среднем на сон уйдет. Поехали лучше с нами до Саловы. Золотые пляжи, шикарные отели, лучшее мороженое мира! Вот там будет отпуск! Мм-м?

- Нет, спасибо, - руководитель тринадцатой группы отказался. - Я не любитель мороженого, а пляжами меня не удивишь.

- Мм-м. Что это у тебя, Митч?

- Где?

- Где? Везде!!! В душе в первую очередь! Паутина, плесень и ржавчина! Фу! На кого ты стал похож? Ну посмотри на себя критически, Митч!

- Смотрю. Что не так?

- Все!!! Ты когда в последний раз с девушками встречался, если не по работе, я имею в виду? Ты ведь два года безвылазно сидишь в своей комнате и читаешь какую-то ерунду!

- Я читаю не ерунду, а классику. Умные вещи люди пишут. Тебе бы тоже не мешало прочесть.

- На пенсии почитаю!

- Да... Два года? Подумать только, как летит время!

- Не летит, а мчится, Митч. А ты от него отстал! Встречу Сару - побью ее за то, что она с тобой сделала. Честное слово, побью, несмотря на то, что мы друзья и она - девчонка!

При упоминании имени бывшей напарницы Митч заулыбался:

- Побьешь? И даже несмотря на то, что она чемпион КСД по боям без правил?

- Ну... Что ржешь? И даже несмотря на это тоже! Так довести человека! Совести у нее нет.

- Да уж. Ты эту чертовку сначала разыщи! Тебя Чет сразу же повысит. Не слышал, как возмущались ребята из отдела контроля? Подозревают, что это она, неизвестно когда и как, проникла в компьютеры и стерла всю информацию о себе. Все, что было: послужной список, личное дело - все, одним словом. Ищи ветра в поле. Комок неприятностей в юбке, - Митч мечтательно вздохнул.

- Послушай, дружище, - Кирилл поспешил прекратить ненужную ностальгию. - Надо ведь как-то устраивать свою жизнь. Ну не вышло один раз. Пытайся снова! В мире миллионы девушек, одна лучше другой! Нельзя же прятаться в четырех стенах. Даже по мертвым столько не тоскуют!

- Я не тоскую и не прячусь. С чего ты так решил, Кирилл?

- С того. У тебя нет девушки, и ты не делаешь ровным счетом ничего, чтобы она у тебя была. Ты и в люди перестал выходить. В местном баре забыли, как ты выглядишь. А тебя ведь там ждут девушки! Слышишь меня? ДЕ-ВУШ-КИ! Как ты найдешь себе спутницу жизни, если сидишь целыми днями у себя со своей классикой?

- Ты думаешь, моя спутница ждет меня в местном баре?

- А вдруг?

- Ответь мне, Кирилл, почему ты не пьешь пиво в нашем баре?

- Пиво? - Кирилл недоуменно пожал плечами от такой резкой смены темы. - Потому же, почему и ты не пьешь. Там перестали продавать настоящее пиво. Нормальное пиво можно купить только...

- Неважно, Кирилл. Но принцип тот же. Прикоснувшись один раз к чему-то стоящему, ты ведь уже не удовлетворишься подделкой, верно? Так и я. Мне не о чем говорить с теми раскрашенными куклами в местном баре.

- А зачем с ними говорить? Ну, то есть... Я хотел сказать... Да, ты прав. Значит, решено. Ты поедешь с нами до Саловы. Не спорь, Митч. Там много музеев, есть театры, картинные галереи. Найдем тебе девушку, с которой можно поговорить. Там таких целая тысяча... Может больше. Я уверен.

- Мне не нужна тысяча. Меня где-то ждет всего одна.

- Вот ее и поедем искать! Не спорь, Митч! Я уже забронировал билеты и на тебя включительно, - подытожил Кирилл.

Митч покорно улыбнулся. Робкий стук в двери прервал беседу друзей. В комнату заглянула Ирис:

- Ребята, как хорошо, что вы оба здесь. Вас Чет ищет.

- Нас? А-а-а... - Кирилл вопросительно перевел взгляд с секретаря на своего друга и обратно.

- А что, Ирис, ты разучилась телефоном пользоваться? - Митч тоже по внешнему виду секретаря пытался определить, зачем они вдруг понадобились своему высокому начальству.

- Разве вы берете трубку, будучи в отпуске? - Ирис надулась.

- Ну да, иногда. А что, Ирис, наш отпуск отменяется?

- А я знаю? Может быть, пойдете и сами спросите у Чета?

- Так уж теперь, наверно придется, - Кирилл вздохнул.

- Митч, Кирилл! Как здорово, что вы еще не уехали! - Чет поднялся навстречу друзьям, радушно пожимая им руки и жестами приглашая располагаться в кабинете. - У меня для вас будет небольшое поручение перед вашим отпуском, маленькая просьба. Не откажете?

Кирилл, меланхолично улыбаясь, посмотрел на Митча и перевел взгляд на своего начальника.

- Смотря в чем просьба, товарищ генерал.

- О, сущие пустяки! Надо слетать до одной русскоязычной планеты, найти одного человека и передать ему один документ, - Чет положил на стол запечатанный конверт светло-зеленого цвета. - Вы ведь оба русские? Для вас эта поездка не составит особого труда.

- Хм, - Кирилл опять покосился на Митча. «Отпуск, похоже, действительно накрывается медным тазом». - А куда надо ехать?

- Планета Александрия. Вам о чем-нибудь говорит это название?

- Нет, - Кирилл пожал плечами. - Очередная планета, названная по имени своего владельца, страдающего манией величия. Вообще, насколько я помню из истории, изначально Александрией назывался город на первой человеческой планете Земля в честь какого-то полководца. Затем, когда началась волна расселения людей в космосе, каждая вторая планета называлась по имени своего владельца. А когда их с одинаковыми обозначениями получилось так много, что летать в космосе стало невозможно, тогда и ввели новые стандарты кодификации: буквенно-цифровой код, ну и название, если такого еще не зарегистрировано. Очевидно, тот Александр был очень шустрым и богатым, раз первым успел оформить эту планету на себя. Да?

Генерал пожелал исправить немного вольное толкование этого вопроса своими подчиненными.

- Ты почти не ошибся, Кирилл. Первый владелец этого альянса, состоящего тогда из четырех планет, русский бизнесмен и турист Владимир Колонский, был сказочно богатым человеком. Он назвал столицу Александрией в честь своей молодой жены Деменевой Александры, какой-то потомственной русской княгини. Он взял себе фамилию супруги, переехал с женой и со всеми родственниками, слугами и миллионами на эти планеты и образовал там неплохое государство. По форме правления Александрия - конституционная монархия. Если в семье первенцем рождается мальчик, его называют Александром, если девочка - Александрой. Они и продолжают традиции своих предков. Государство развивается тихо, скромно, почти незаметно. С мировыми гигантами ни в каких областях не соревновалось. Сильным его тоже до последнего времени назвать было нельзя. Это только в прошлом году оно вышло на мировую арену, и вы могли услышать о нем в новостях. О государстве и о его новой королеве Александре. Слышали? - Чет испытующе посмотрел на друзей.

- Нет.

- Я что-то такое слышал в новостях,- Митч напряг свою память.

- Да, новая королева там творит чудеса, - продолжил генерал. - Начиная с того, что она расширила свою территорию до девяти планет и закупила такой космический флот, какой даже южным повстанцам не снился, и заканчивая... уж не знаю чем - так много реформ она провела. Кстати, на Александрию сразу три престижных турагентства открывают туристические маршруты.

- Правда? - Кирилл, услышав о туристических маршрутах, слегка повеселел и оживился. - А Александрия - это вообще где?

- Это очень далеко на севере, - Митч попытался вспомнить космическую карту. - Вроде бы. Мы туда, Кирилл, с тобой пол-отпуска добираться будем. Если не больше.

- Да, это далековато, - Чет виновато улыбнулся. - Зато какая смена обстановки для вас, ребята!

- А что, Чет, в нашей курьерской службе не осталось больше русскоязычных сотрудников? - Митч, достаточно долго и хорошо зная своего начальника, понял, что здесь что-то не так.

- Почему не осталось? Полно.

- Зачем же ты хочешь отправить нас?

- Затем, Митч, что я вам доверяю.

- А курьерской службе?

- Курьерской службе тоже доверяю.

- Тогда в чем подвох?

- Подвох? - Чет хитро улыбнулся себе в усы. - Ну как вам сказать? Предположим, есть один человек, с которым я веду переписку. Информация, которой мы обмениваемся, носит конфиденциальный характер. Доверить ее обычным каналам связи я не могу. А засвечивать сам факт переписки в отделе контроля также не входит в мои интересы. Не вам объяснять, как этот пресловутый отдел любит совать нос в чужие дела. Мы давно с Кеном ходатайствуем у Президента о сокращении полномочий этой независимой и не очень-то и нужной контролирующей инстанции. Но пока у Президента реформирование отдела контроля не является первоочередной задачей. У меня сейчас вариантов два - ехать самому или направить верных почтальонов. Людей, в мужестве и благородстве которых я ни секунды не сомневаюсь. То есть вас. Я могу на вас рассчитывать?

Митч и Кирилл растерянно посмотрели друг на друга. «Как отказаться после таких слов? Отпуск, действительно, плакал».

- Конечно, Чет! Ты можешь на нас рассчитывать, - ответил за обоих Кирилл. - Доставим твои бумаги, хоть самой королеве Александрии!

Чет широко улыбнулся.

- Кстати, о королеве Александрии. Именно ей и надо будет доставить пакет.

- ???

- Что так на меня уставились? Вы не ослышались. Вы направляетесь к главе большого государства с очень важной миссией. Поэтому как дикари себя в дороге, пожалуйста, не ведите. Да и на месте тоже. Вот, Стефан сделал для вас специальную подборку материалов. Информация о планете: история, культура, политика, экономика, традиции и прочее. Возьмете с собой, посмотрите в пути. Лететь вам далеко. О поездке вашей знать никто не должен. Конверт в дороге не вскрывать. Вручить лично в руки Деменевой Александре, минуя всяких посредников - и с нашей стороны, и с ее тоже. Вопросы?

- Хм...

- А как она выглядит, эта Александра? Никогда с живыми королевами общаться раньше не приходилось, - Митч пожал плечами. - Здесь есть ее фотография?

Чет опять улыбнулся, на этот раз очень лучисто, нисколько не скрывая своего отличного настроения.

- В этих материалах, наверно, нет. Но я вам покажу сейчас уникальную запись. Интервью с королевой. Первый межгалактический показывал. Программа «Обстоятельства и люди». Точнее, фрагмент записи, - генерал поправился, взглянув на часы. Включил голографическую установку, настраивая запись. - Тоже Стефан принес. Если бы вы, ребята, чаще смотрели не развлекательные программы, а познавательные, у вас бы многих сегодняшних вопросов не было.

На экране появилась заставка популярной телевизионной программы.

- Здравствуйте, уважаемые зрители! С вами ваша любимая программа о жизни людей, которыми мы не перестаем восхищаться, и я - ведущая программы Регина Дэвс, - журналистка оглянулась назад. Камера крупным планом показала открывающийся за ее плечами вид белокаменного города, растянувшегося у подножья холма. - Сегодня мы побываем с вами в гостях у очень интересного человека. Это красивая, умная, необыкновенно обаятельная и талантливая женщина. Эта женщина в свои (не будем уточнять - сколько) меньше чем тридцать лет сумела за какие-то полтора года поднять на несколько порядков по уровню жизни целый регион. Да, кто-то, наверно, уже догадался. Я говорю о Деменевой Александре, королеве альянса девяти русских планет по имени Александрия. И мы с вами сейчас побываем в настоящем королевском дворце, - журналистка подмигнула телезрителям.

На экране появились заставки улиц и площадей города, красивые здания, сады и фонтаны, королевский дворец, колонны, лестницы, статуи...

- Чтоб я так жил! - завистливо прошептал Кирилл. «А может, и правда, неплохо - съездить в отпуск в столь далекую и экзотическую страну. Что Салова? Сто раз там бывали. Митч прав: хорошими пляжами сейчас никого не удивишь».

Журналистка тем временем переместилась уже внутрь дворца и остановилась у входа на террасу.

- Знакомьтесь, господа. Представляю вам героиню нашего репортажа - Деменеву Александру. Здравствуйте, Ваше Величество.

- Здравствуй, Регина. Входи.

Джейн поднялась навстречу съемочной бригаде и с хитрецой улыбнулась в камеру.

- Это... - Кирилл вскочил со своего места.

- Чет, это Сара???!

Только и смогли выговорить Митч и Кирилл.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Приезд друзей

Искреннему волнению друзей не было предела. Бесконечно тянущиеся обычно дни и ночи полета на тихоходном пассажирском корабле для Митча и Кирилла промчались как минуты ожидания одного дня. Изучая в своей каюте карты, аннотации достопримечательностей и правила поведения на незнакомой планете, просматривая снова и снова выторгованный у Стефана полный вариант записи интервью с Сарой, они все свое время проводили в раздумьях, в предвкушении встречи и бесконечных беседах. А обсуждать было что: их веселое и опасное боевое прошлое, их такое разное теперь настоящее и, конечно же, перспективы будущего. Друзей очень порадовало, что Сара их не забыла, что прямо с экрана на зависть всем общим знакомым прозвучали их имена и приглашение в гости. Но Митча не мог не насторожить тот факт, что журналисты, оказывается, уже давно посватали его любимую и какого-то арабского шейха, делового партнера альянса Александрии, а женщина лишь отшутилась на эту тему в своем интервью, никак эту идею не опровергнув. Митч, словно зверь в клетке, расхаживал взад и вперед по каюте, и под неодобрительные взгляды Кирилла репетировал сотни вариантов приветствия. В жизни ему еще не приходилось так волноваться и ждать. Ждать и волноваться. А когда пришла пора спускаться с трапа, Митч вдруг понял, что забыл все, что хотел сказать. «Пусть судьба нас рассудит», - решил он сам для себя. С каким-то чувством покорности и обреченности пошел он вслед за Кириллом.

В космопорту друзей встречали. Молодой крепкий подтянутый офицер в форме службы безопасности космопорта подошел к ним и вежливо представился. Да, королева в курсе их приезда. Нет, чистого сюрприза не получится. Списки прибывающих пассажиров у нее на контроле. Зато проблем с транспортом не возникнет. Доставит их быстрее ветра... Вот и столица. Белокаменный дворец, тот самый, что показывали зрителям с экрана. Ворота и внешняя охрана дворца. Вот и пешеходная аллея. А вон и встречающие...

Митч замедлил шаг и остановился. Он вдруг не только вспомнил свой сон почти трехлетней давности. Сон, который не давал ему покоя много месяцев подряд. Который он знал наизусть и в котором, как ему казалось, он помнит каждую деталь. Митч понял, что нежданно и негаданно только что окунулся в свой сон. Все так, как он и видел много раз подряд. На залитой солнцем лужайке стоят две девушки.

Митч ахнул. Он только сейчас осознал, откуда у него все время было такое чувство, словно он знает Сару - ну, если не всю жизнь, то, во всяком случае, очень давно. Да-да, именно! Одна из снившихся ему девушек - это Сара! Девушка, которую он любил. Любил - и ненавидел за то, что любил. Девушка, которая словно ураган ворвалась в его жизнь, прошла по краешку судьбы, стараясь не задеть его чувства - и вместе с тем перевернула в душе все, что там было, заставила измениться, позволила влюбиться. Сердце Митча взволнованно застучало.

До чего же нереально! Вот она стоит - такая, как он много раз видел ее во сне. Темно-фиолетовое платье, нескромно открывающее шею и грудь, строгая прическа, из которой словно случайно выпала пара непослушных локонов, длинные бриллиантовые серьги, хитрый взгляд на этом по-настоящему красивом лице. Как он мог провести раньше параллель, сравнить эту леди с той самоуверенной упрямой девчонкой в камуфляжном костюме, которая однажды утром появилась в офисе Ника? Он и сейчас не верил, что перед ним Сара, а тогда и вовсе не было возможности сопоставить эти два кадра. С появлением Сары в Агентстве КСД Митч так больше ни разу и не видел свой сон. Винить себя за невнимательность глупо. К тому же, он честно признался сам себе, из двух виденных им девушек его всегда интересовала совсем другая. Митч перевел на нее взгляд, боясь вспугнуть это виденье. Сколько раз он проживал свой сон, считая его реальностью, а затем просыпался очень не вовремя? Только бы то, что он сейчас видит, было наяву!

Ева что-то ответила Джейн и слегка наклонила голову. Да, Митч не знал эту девушку, и, кроме сна, никогда не видел ее раньше. Но он мог бы в любую минуту нарисовать ее портрет, каждую черточку ее лица, ее белокурые волосы, светло-серые глаза, улыбку. Он знал каждый ее жест, наклон головы, походку. Сколько бессонных ночей провел он, лежа в своей кровати, разглядывая потолок и пытаясь разгадать смысл приходящего сна? Сколько раз он мечтал о встрече с этой незнакомкой? Митч не знал ее - и знал одновременно. В одном он был убежден: эта девушка - не просто мечта, эта девушка - его судьба. Он любит ее, и любит очень давно. Сердце его остановилось на какое-то мгновение и, сбившись со своего привычного ритма, застучало в другом диапазоне.

Митч взглянул на приближающуюся Сару, и весь список его эмоций - от любви и желания до гнева и ненависти - мгновенно растворился в ее улыбке, в ее зеленых глазах. Митч взглянул на нее по-новому, иными глазами. Он понял, что любит эту женщину за то, что у него есть возможность любить ту, другую, что скромно идет сейчас позади Сары ему навстречу. Он понял, что любит Сару как друга, самого лучшего, верного, надежного и дорогого друга. Человека, близкого по духу, человека, которому он может доверить абсолютно все: от своей мечты до своей жизни. Человека, которого он безмерно уважает и которым не перестает восхищаться. Митч благодарен ей за то, что в свое время Сара смогла сказать ему «нет», и этим спасла ему его самую большую мечту.

Он улыбнулся и направился вслед за Кириллом навстречу приближающимся девушкам.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

В поисках счастья

Водоворот воспоминаний закружил мгновенно. Улыбки, рукопожатия, поцелуи. Нестареющие дружеские шутки и приколы, последние новости с обеих сторон и просто возможность быть рядом, глядеть друг на друга и искренне радоваться. Настоящая дружба только крепнет в разлуке. Джейн с удовольствием показывала напарникам свои владения, устраивала экскурсии, банкеты и развлечения, внимательно выслушивала рассказы Митча и Кирилла об их новых приключениях и приключениях их общих знакомых, вдохновенно рассказывала об уже проведенных и еще только предстоящих реформах. Бесконечно говорила и не могла наговориться, все время слушала и не могла наслушаться. И лишь одна тема оставалась нетронутой среди друзей - это личная жизнь каждого. Словно негласно объявленное табу не позволяло им задавать вопросы личного характера. Все знали, что каждый из них одинок, и не вставали лишний раз друг другу на мозоли.

Митч во все глаза смотрел на Сару, и за очарованием ее улыбки, за уверенностью тона и силой слов не укрылись от его внимательного взора ни ее усталость, ни тоска по беззаботному прошлому, ни тревога по грядущему будущему. Не было в ее глазах ощущения счастья. Удовлетворение от работы было, а ощущения счастья - нет. Митч все больше расспрашивал свою собеседницу, пытаясь выяснить причины немого крика ее души о помощи, но все чаще подмечал недомолвки, попытки поменять тему, а иногда и откровенное вранье: Сара не хотела признаваться в том, что ее мучает какая-то проблема, что они вообще у нее бывают. И это настораживало.