По лермонтовским местам

В КРАЮ СИНИХ ГОР

На Кавказе можно побывать и одному, и в обществе близких друзей. Но побывать здесь в одиночестве - невозможно. Везде и всюду вас будет сопровождать Лермонтов: в походе и на отдыхе, в диких ущельях и на горных дорогах, в аулах и городах. Любуясь суровой и величественной красотой Кавказа, вы непременно с благодарностью вспомните о великом поэте. Вспомните потому, что перед вами откроются живописные картины, с которыми вы когда-то уже познакомились и навсегда полюбили читая Лермонтова.

И когда у вас не будет хватать слов, чтобы выразить переполнившие вас чувства, вы прибегнете к помощи Лермонтова. Это может случиться и «В глубокой теснине Дарьяла, где роется Терек во мгле», и

Там, где сливаяся шумят

Обнявшись, будто две сестры,

Струи Арагвы и Куры.

Волнующее ощущение постоянной близости к вам поэта вы испытаете в Ставрополе и Тамани, в Азербайджане и Грузии, в Осетии и Дагестане. Везде, где побывал Лермонтов на Кавказе.

Поэт прекрасно знал этот край. Уже в период первой ссылки он писал, что «изъездил Линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже…»

Среди множества мест, освященных его поэтическим гением, особое положение занимают города Кавказских Минеральных Вод. На Кавказе трудно найти другой уголок, где бы так тесно переплетались нити личной и творческой биографии Лермонтова. Многое напоминает здесь о поэте и его произведениях.

Но прежде чем пройти по лермонтовским местам, вспомним, дорогой читатель, о тех событиях в жизни поэта, которые навсегда связали его имя с Кавказскими Минеральными Водами.

Кавказ с давних времен привлекал к себе внимание русских поэтов. Ломоносов, Херасков, Державин, Жуковский, Грибоедов, Рылеев и целая плеяда менее известных поэтов в разной мере отдали поэтическую дань этому прекрасному, в то время еще во многом таинственному и неизведанному краю.

Правда, это были только отдельные штрихи, зарисовки, порою смутные упоминания, которые, безусловно, не могут идти ни в какое сравнение с той широкой и величественной картиной Кавказа, которая открылась перед изумленным русским читателем в произведениях А. С. Пушкина.

Но вот прошло всего несколько лет со времени появления в печати пушкинских созданий, не успели еще утихнуть вызванные ими волнения и споры, как о Кавказе заговорил другой поэт. И читатели как зачарованные начали прислушиваться к его молодому поэтическому голосу:

Я видел горные хребты,

Причудливые как мечты,

Когда в час утренней зари

Курилися, как алтари,

Их выси в небе голубом,

И облачко за облачком,

Покинув тайный свой ночлег,

К востоку направляло бег -

Как будто белый караван

Залетных птиц из дальних стран!

Вдали я видел сквозь туман,

В снегах, горящих как алмаз,

Седой, незыблемый Кавказ.

Это был голос Лермонтова.

Пушкин впервые побывал на Кавказе летом 1820 года. О своих впечатлениях он с восторгом писал брату: «Жалею, мой друг, что ты со мною вместе не видал великолепную цепь этих гор; ледяные их вершины, которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и недвижными; жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту, Машука, Железной горы, Каменной и Змеиной».

Когда думаешь об этой поездке Пушкина на Кавказские Минеральные Воды, невольно вспоминается, что в это же время здесь находился и шестилетний Миша Лермонтов. И какое-то волнение охватывает нас при мысли, что в одну из прогулок по Горячей горе Пушкин (это ведь так возможно!) обратил внимание на не по возрасту серьезного мальчика, который своими большими, необыкновенно выразительными глазами внимательно всматривался в синевшие на горизонте горы.

Пушкин не мог, конечно, знать, что здесь, на пятигорской горной тропе, в этом мальчике он встретил того, кто через несколько лет не только десятки раз с волнением перечитает и перепишет его стихи и поэмы, но и станет вскоре его достойным наследником и продолжателем.

Эта мимолетная встреча в Пятигорске, к сожалению, только предположение. Но если даже ее и не было, мы не можем не отметить знаменательный факт - одновременное посещение Кавказа уже прославленным поэтом Пушкиным и шестилетним Лермонтовым - его будущим гениальным наследником. Здесь, на кавказской земле, впоследствии вдохновенно воспетой ими, впервые сошлись пути двух великих людей.

«Кавказ был колыбелью его поэзии… - писал В. Г. Белинский в 1840 году, - и после Пушкина никто так поэтически не отблагодарил Кавказ за дивные впечатления его девственно-величавой природы, как Лермонтов». Никто!… Это краткое категоричное определение великого критика следует относить не только к тому времени, когда оно было высказано, но и ко всей последующей истории русской литературы. Лермонтов остался непревзойденным певцом Кавказа.

Впервые Лермонтов побывал на Кавказе в 1818, а затем в 1820 году: Е. А. Арсеньева возила внука на воды, чтобы поправить его здоровье. Уже эти поездки оставили, несомненно, какой-то отпечаток в его детском сознании.

Но несравненно большее значение в жизни поэта имеет третье посещение им Кавказских Минеральных Вод, в 1825 году, когда ему было около 11 лет. В это время он уже испытал на себе очарование поэмы Пушкина «Кавказский пленник». Здесь он стремился увидеть те таинственные картины кавказской жизни, о которых читал и о которых слышал из рассказов взрослых, побывавших на Кавказе.

Ожидания не обманули будущего поэта. На Горячих водах (так до 1830 года назывался Пятигорск) он видел вокруг себя пеструю многонациональную толпу, наблюдал нравы кавказских жителей, их праздники и народные игры, в которых выражались мужество, ловкость. В окрестностях Горячих вод, в существовавшем в то время Аджи-ауле, Лермонтов присутствовал на одном из национальных праздников. Он внимательно наблюдал за обычаями горцев, с упоением слушал песни народных певцов. По-видимому, уже здесь в его живом детском воображении созревали замечательные поэтические строки, вошедшие затем в одну из лучших его юношеских поэм:

Уж скачка кончена давно;

Стрельба затихнула: - темно.

Вокруг огня, певцу внимая,

Столпилась юность удалая,

И старики седые в ряд

С немым вниманием стоят.

На сером камне, безоружен,

Сидит неведомый пришлец.

Наряд войны ему не нужен;

Он горд и беден: - он певец!

Дитя степей, любимец неба,

Без злата он, но не без хлеба.

Вот начинает: три струны

Уж забренчали под рукою,

И, живо, с дикой простотою

Запел он песню старины.

Портрет Миши Лермонтова в детском возрасте неизвестного художника. Масло, 1820 - 1822 гг.

Народные песни, предания, легенды, слышанные юным Лермонтовым на Кавказе, оказали большое влияние на его поэтическое творчество.

На Кавказе поэт испытал и первое увлечение. Об этом с волнением рассказал он позднее, в дневниковой записи от 8 июля 1830 года: «Кто мне поверит, - писал он, - что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей… Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь…»

Уже в юношеские годы Лермонтов создает произведения, в которых выражает свои романтические настроения, поиски людей сильных духом, способных выступить на борьбу за свободу, за свое человеческое достоинство.

Среди ранних романтических произведений большое место занимают стихотворения и поэмы, посвященные Кавказу. Через три года после последней поездки на Кавказ четырнадцатилетний Лермонтов пишет поэмы «Черкесы» и «Кавказский пленник», а затем - «Каллы», «Аул Бастунджи», «Измаил-Бей», «Хаджи-Абрек»… Кроме поэм Кавказу посвящено несколько его ранних стихотворений.

Поэт с восторгом говорит о суровом и величественном Кавказе, который был для него символом свободы, вдохновителем на непреклонную борьбу за свободу человека.

Тебе, Кавказ, - суровый царь земли -

Я снова посвящаю стих небрежный:

Как сына ты его благослови

И осени вершиной белоснежной!

От ранних лет кипит в моей крови -

Твой жар и бурь твоих порыв мятежный;

На севере в стране тебе чужой

Я сердцем твой, - всегда и всюду твой!…

В некоторых ранних поэмах Лермонтова, наряду с описанием жизни, быта кавказских народов, читатель найдет детальные и красочные описания многих мест на Кавказских Минеральных Водах. Действие поэмы «Аул Бастунджи», основанной на горской легенде, происходит в районе Пятигорья,

Между Машуком и Бешту, назад

Тому лет тридцать, был аул, горами

Закрыт от бурь и вольностью богат.

Его уж нет…

В ауле том без ближних и друзей

Когда-то жили два родные брата,

И в Пятигорье не было грозней

И не было отважней Акбулата.

Поэму «Измаил-Бей» поэт начинает волнующим обращением к любимому краю:

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой…

Во всей этой поэме Лермонтов, описывая жизнь и природу Кавказа, с любовью говорит о дорогих ему местах,

Где по кремням Подкумок мчится,

Где за Машуком день встает,

А за крутым Бешту садится.

29 января 1837 года вся передовая Россия была потрясена страшным известием: от тяжелой раны, полученной на дуэли с Дантесом, умер Пушкин.

Ни для кого не было тайной, что гибель Пушкина была прямым следствием не прекращавшейся травли поэта со стороны царя и великосветского общества.

Лермонтова до глубины души поразила смерть любимого поэта. Гнев, все свое негодование против придворной аристократии, горе русского народа поэт выразил в знаменитом стихотворении «Смерть поэта».

В несколько дней стихотворение в сотнях списков распространилось по всему Петербургу, а вскоре и за его пределами. «Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление», - говорил В. В. Стасов о влиянии стихотворения Лермонтова на русское общество.

Вскоре список стихотворения с надписью «Воззвание к революции» кем-то был послан царю. Поэт был арестован и после непродолжительного следствия последовал «высочайший указ»: перевести корнета Лермонтова на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк.

В марте 1837 года Лермонтов покидает Петербург, а 10 апреля из Москвы с подорожной «по казенной надобности» направляется в ссылку.

По дороге Лермонтов тяжело заболел и из Ставрополя направлен был в Пятигорск. На Минеральных Водах, продолжая лечение в Железноводске и Кисловодске, поэт пробыл до сентября. Многое в этих местах было ему уже знакомо. Квартира, в которой он поселился в Пятигорске, находилась на краю города, откуда открывался красивый вид на горы.

«У меня здесь очень славная квартира, - писал Лермонтов, - из моего окна я вижу каждое утро всю цепь снеговых гор и Эльборус. И сейчас, покуда пишу это письмо, я иногда останавливаюсь, чтобы взглянуть на этих великанов, так они прекрасны и величественны».

В Пятигорске Лермонтов встретился со своим старым знакомым по благородному пансиону Н. М. Сатиным, которому ссылка в Симбирскую губернию была по болезни заменена высылкой на Кавказ. На квартире Сатина поэт впервые познакомился с Белинским.

В Ставрополе и Пятигорске, а затем и в Закавказье Лермонтов встречался с декабристами, сосланными на Кавказ. Особенно сблизился он с известным поэтом-декабристом А. И. Одоевским, автором знаменитого ответа на стихотворное послание Пушкина сосланным в Сибирь декабристам. Впоследствии, в 1839 году, узнав о смерти Одоевского, Лермонтов посвятил ему задушевное стихотворение:

Я знал его: мы странствовали с ним

В горах востока, и тоску изгнанья

Делили дружно; но к полям родным

Вернулся я, и время испытанья

Промчалося законной чередой;

А он не дождался минуты сладкой:

Под бедною походного палаткой

Болезнь его сразила, и с собой

В могилу он унес летучий рой

Еще незрелых, темных вдохновений,

Обманутых надежд и горьких сожалений!…

Пребывание Лермонтова на Кавказе в 1837 году имело огромное значение для его творчества. Под непосредственным и сильным воздействием Кавказа им созданы такие выдающиеся произведения русской литературы, как поэмы «Мцыри» и «Демон», роман «Герой нашего времени».

Еще в Петербурге, до ссылки, Лермонтов работал над романом «Княгиня Литовская», в котором читатель впервые встречает образ Печорина. Однако роман остался незаконченным. Лермонтов сознательно приостановил работу над этим произведением. Все более глубокое изучение современной ему русской действительности убеждало его, что для раскрытия образа Печорина - молодого человека 30-х годов XIX столетия - необходим более острый общественный конфликт. Но где то общество, та среда, в которой наиболее полно, реалистически проявился бы характер его героя?

Находясь в ссылке, Лермонтов увидел, что обстоятельства жизни на Кавказе наиболее соответствуют раскрытию образа Печорина - этого портрета, «составленного из пороков всего нашего поколения в полном их развитии». Наблюдения во время ссылки за жизнью общества на Кавказе помогли поэту глубже понять то, чего он не успел еще осознать в Петербурге и что послужило причиной прекращения работы над «Княгиней Лиговской».

Результатом этих всесторонних наблюдений Лермонтова явился роман «Герой нашего времени».

Большое место в романе занимает изображение жизни на Кавказских Минеральных Водах. Действие повести «Княжна Мери», составляющей часть романа, целиком протекает в Пятигорске и Кисловодске.

Некоторые из лиц, с которыми Лермонтову приходилось встречаться в Пятигорске и Ставрополе, послужили прототипами для его повести. Это отмечали современники поэта. «Те, которые были в 1837 году в Пятигорске, - писал Сатин, - вероятно, давно узнали и княжну Мери, и Грушницкого, и в особенности милого, умного и оригинального доктора Майера».

Николай Васильевич Майер служил летом 1837 года в Пятигорске. Он был близко связан с сосланными на Кавказ декабристами и пользовался их глубоким уважением. Это был человек живой и остроумный. Своим умом, душевной теплотой он привлекал к себе симпатии лучших людей. Майер впоследствии послужил Лермонтову прототипом образа Вернера. Декабрист Н. И. Лорер вспоминал, что Майер «был очень дружен с Лермонтовым, и тот целиком описал его в своем романе «Герой нашего времени» под именем Вернера - и так верно, что, кто знал Майера, тот сейчас и узнавал».

С изумительным художественным мастерством описывает Лермонтов в романе кавказскую жизнь. Об этом с восторгом писал Белинский: «…в «Герое нашего времени» вы видите повседневную жизнь обитателей Кавказа, видите ее в повести и драме нашего времени, олицетворенную в типических характерах, которые с таким творческим искусством изображает художническая кисть г. Лермонтова. Тут не одни черкесы: тут и русские войска, и посетители вод, без которых неполна физиономия Кавказа. Бывшие там удивляются непостижимой верности, с какой обрисованы у г. Лермонтова даже малейшие подробности».

В сентябре 1837 года Лермонтов закончил курс лечения водами. Ему не пришлось принять участие в боевых действиях, так как экспедиции временно были приостановлены. «Я приехал в отряд слишком поздно, - писал он С. А. Раевскому, - и слышал только два-три выстрела».

По предписанию командования Лермонтов едет в Грузию, к месту стоянки Нижегородского полка. В Закавказье он провел около двух месяцев, побывав также в Шуше, Кубе, Шемахе и других местах.

Благодаря неустанным хлопотам Е. А. Арсеньевен, в конце 1837 года Лермонтов был переведен в Гродненский гусарский полк, стоявший в Новгороде, а в апреле 1838 года - в Петербург. В это время он уже был признанным русским поэтом. Появившиеся в 1837 году в печати «Бородино», а в 1838 году «Песня про купца Калашникова» умножили его поэтическую славу.

За два года пребывания в Петербурге после первой ссылки Лермонтовым созданы стихотворения «Дума», «Поэт», «Три пальмы», «Не верь себе», «Дары Терека», «Как часто, пестрою толпою окружен», «Казачья колыбельная песня», «И скучно, и грустно» и многие другие гениальные стихи, а также поэмы «Мцыри» и «Демон», роман «Герой нашего времени».

А в это время уже готовилась новая расправа над непокорным поэтом. Царь враждебно встретил появление романа «Герой нашего времени», в котором он усмотрел книгу «отвратительную», указывающую на «извращенный ум» автора. В 1840 году Лермонтов был снова сослан на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк, в район ожесточенных военных действий.

В день отъезда из Петербурга он в стихотворении «Тучи» поэтически определил свое положение как изгнанника.

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную.

На этот раз поэту пришлось принимать активное участие в военных действиях на Кавказе Поэт участвовал в ожесточенных сражениях. Одно из самых кровопролитных из них он описал в стихотворении «Валерик».

Лермонтов заболел и получил разрешение лечиться водами. Весь август он провел в Пятигорске и Кисловодске. В сентябре поэт вернулся в отряд. «Я, - писал он, - теперь вылечился почти совсем и еду с вод опять в отряд в Чечню».

Поэт сражался в рядах армии, а в голове его созревали планы новых произведений. Он мечтал издавать собственный журнал и всецело отдаться литературному труду. «Мы в своем журнале, - говорил он, - не будем предлагать обществу ничего переводного, а свое собственное. Я берусь к каждой книжке доставлять что-либо оригинальное…»

Но, чтобы осуществить свои планы, необходимо было уйти в отставку от военной службы. Мысль об этом глубоко волновала поэта. В январе 1841 года с большим трудом удалось ему выхлопотать отпуск. Он поехал в Петербург с надеждой, что удастся получить отставку и посвятить свою жизнь литературе.

Мечтам поэта не суждено было осуществиться. Вместо отставки он получил приказание в 48 часов оставить Петербург и отправиться к месту ссылки.

На Кавказ Лермонтов выехал вместе со своим другом и родственником Алексеем Аркадьевичем Столыпиным. 9 мая 1841 года он прибыл в Ставрополь и в тот же день писал Ар-сеньевой: «Милая бабушка, я сейчас приехал только в Ставрополь и пишу к вам; ехал я с Алексеем Аркадьевичем, и ужасно долго ехал, дорога была прескверная, теперь не знаю сам еще, куда поеду; кажется, прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а оттуда постараюсь на воды… Я все надеюсь, милая бабушка, что мне все-таки выйдет прощенье, и я могу выйти в отставку».

По дороге в Темир-Хан-Шуру Лермонтов остановился в Георгиевске, в 40 верстах от Пятигорска. Вспыхнувшее горячее желание посетить любимый городок, встретиться со старыми друзьями заставило поэта изменить направление, предписанное начальством. Столыпин не соглашался, но поэт настоял на своем.

Из письма Лермонтова к Арсеньевой видно, что он имел намерение по прибытии в полк вытребовать разрешение поехать на воды. Теперь же, по прибытии в Пятигорск, он решил одновременно воспользоваться и возможностью лечиться минеральными водами. Лермонтов представил военному коменданту города медицинское свидетельство о болезни и получил разрешение остаться в Пятигорске. Подобное разрешение получил и Столыпин. Вместе они наняли небольшой флигель на окраине города. Здесь поэт провел последние месяцы своей жизни.

Среди отдыхавших в Пятигорске Лермонтов встретил и своих знакомых. Рядом с ним, в соседних домах, жили корнет М. П. Глебов, князь С. В. Трубецкой (сосланный в кавказскую армию), князь А. И. Васильчиков (находившийся на Кавказе по делам службы). Рядом жил и знакомый по юнкерской школе Н. С. Мартынов, к этому времени майор в отставке.

Встретился здесь Лермонтов с родным братом Пушкина Львом Сергеевичем. Частыми гостями у поэта были Руфин Дорохов - тот самый, что послужил Л. Н. Толстому прототипом образа Долохова в романе «Война и мир», - ссыльные декабристы Н. И. Лорер и М. А. Назимов, офицеры А. И. Арнольди, А. Ф. Тиран и многие другие. Лермонтов любил веселую компанию, в которой можно было бы хоть немного отвлечься от грустных дум и душевных волнений.

Иногда все они собирались в квартире поэта или же посещали находившийся по соседству дом генерала Верзилина.

Светлыми и радостными часами в жизни ссыльного поэта были встречи его с выдающимся русским ученым, бывшим профессором медицинского факультета московского университета И. Е. Дядьковским. Об одной из таких встреч очевидец ее писал: «Беседа его с Иустином Евдокимовичем зашла далеко за полночь. Долго беседовали они о Байроне, Англии, о Беконе. Лермонтов с жадностью расспрашивал о московских знакомых. По уходе его Иустин Евдокимович много раз повторял: «Что за умница».

Много времени поэт посвящает поэтическому творчеству. «Я не знаю, - писал он из Ставрополя, - будет ли это продолжаться, но в течение моего путешествия я был одержим демоном поэзии, т. е. стихов. Я заполнил наполовину книгу, которую мне подарил Одоевский, что мне, вероятно, принесло счастье».

При отъезде Лермонтова из Петербурга друг поэта В. Ф. Одоевский подарил ему записную книжку с надписью: «Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам, и всю исписанную». В эту книгу поэт и вписывал свои вдохновенные произведения.

Лермонтов встретил в Пятигорске много старых друзей. Но больше было врагов, которые и здесь не прекращали преследовать поэта. Это были и выслуживающиеся перед Петербургом военные чиновники, и «голубые мундиры», и светские дамы и кавалеры - различного рода выскочки и неудачники. Всех их объединяла ненависть к свободолюбивому поэту. В атмосфере этой вражды жил он напряженной духовной жизнью. Его мысли высказаны в последних стихотворениях.

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чем?

Этот тревожный вопрос задает себе поэт при виде величественной звездной ночи. И как бы частичным ответом на него является последнее стихотворение, написанное в Пятигорске, - «Пророк». В нем Лермонтов как бы подводит итог своей жизни и говорит, что ждет человека, гражданина, поднявшего голос против лжи и несправедливости.

Провозглашать я стал любви

И правды чистые ученья:

В меня все ближние мои

Бросали бешено каменья.

Через несколько дней после прибытия Лермонтова в Пятигорск из Ставрополя было получено строгое предписание начальника штаба войск Кавказской линии полковника Траскина. Этот личный поверенный военного министра зорко следил за поэтом. В своем предписании Траскин отметил, что болезнь Лермонтова «может быть излечена другими средствами», и приказал отправить его «по назначению».

С большим трудом Михаилу Юрьевичу Лермонтову удалось выхлопотать разрешение остаться в Пятигорске.

Все эти притеснения развязывали руки светским врагам поэта.

Против Лермонтова усиленно настраивали офицера Лисаневича. Ему предлагали вызвать поэта на дуэль, «проучить» за шутки, якобы оскорблявшие его офицерскую честь. Однако Лисаневич чистосердечно признался, что шутки поэта носят дружественный характер и что Лермонтов всегда первый извинялся, если видел, что кого-нибудь в своих шутках обидел несправедливо. Лисаневич ответил, подстрекавшим его врагам поэта: «Что вы, чтобы у меня поднялась рука на такого человека!»

На великого поэта поднялась рука у Мартынова. Это была ограниченная, себялюбивая личность. Мартынов - представитель того типа людей, которых Лермонтов осмеял в образе Грушницкого в романе «Герой нашего времени». Его усиленно старались поссорить с Лермонтовым. И он поддался на эти провокации. Безобидная шутка поэта в его адрес на вечере в доме Верзилиных 13/25 июля 1841 года была для Мартынова достаточным поводом, чтобы вызвать Лермонтова на дуэль.

14 июля Лермонтов выехал в Железноводск, где принимал ванны. На другой день прямо из Железноводска поэт направился к месту дуэли.

К вечеру 15/27 июля великого поэта России не стало.

Передовое русское общество с глубокой скорбью встретило весть о трагической гибели Лермонтова.

«Мы лишились в Лермонтове поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина», - с болью писал В. Г. Белинский.

Лермонтов был убит, когда ему не исполнилось еще и 27 лет. Не достигнув своего полного расцвета, он тем не менее создал гениальные произведения, вошедшие в сокровищницу русской литературы.