Почему Россию не уважают?

Читаю немецкие мемуары

Чем дальше, тем больше у нас издают мемуарии битых в Великую отечественную войну противников. Это делалось и раньше, но мемории были генералов и маршалов Рейха — Типпельскирха, Гудериана, Манштейна. сейчас вываливают кулем всякие записки разных рядовых и ефрейторов. Количество перешло в качество — стало очень охота рассказать, что они там пишут, скромные герои в серых шинелях… Закончил с Сюткусом, добавил Н. Н. Никулина и Бидерманна.

Начинается уже хорошо. Прямо в вступлении миролюбец мемуарист заявляет, что под Ленинградом погиб миллион советских солдат. Вот так. Просто. Разумеется, никаких раскладок в подтверждение своей цифры не приводит, "это же всем ясно". Разумеется, смешно ожидать цифр потерь германских войск. Он же не "совок", чтоб своих говном поливать. Нет, о своих Стахов будет писать сугубо уважительно и с придыханием. Вот презрение к русским будет высказывать постоянно.

А дальше уже идет очень интересная фраза, которая собственно является главным в книге — зачем собсно старичок взялся за ручку:

Для тех, кто клеймит "типично фашистский метод" притеснения целых народов и рас и этнических групп, очевидным является то, что немцы атаковали и окружили Ленинград лишь только для того, чтоб по воле Гитлера сравнять его с землей, а население истребить. Мысли о том, что более естественными и закономерными были бы трезвые и логичные рассуждения о необходимости захвата города и порта являлись запретной темой и не подходили к развенчанию мифов."

Не знаю, кто как я понял все просто — типично фашистский метод (в кавычках) — это миф, немцы ничего плохого не хотели, а на них возвели напраслину, ведь нелогично же не поживиться тем, что есть в таком богатом городе. И разумеется никакого уничтожения города и никакого истребления населения не делалось.

Дальше Стахов бодро задает вопросы — а изучал ли кто это? Не пора ли миф этот опровергнуть? Все ли сделал Сталин, чтоб спасти город? Действительно все ли было сделано для эвакуации населения?

То есть по моему скромному мнению все эти вопросы переваливают отвественность за жертвы — на советское руководство, немцы-то и не при делах вовсе выходят. И Стахов даже подкрепляет примером — вон когда советские войска вошли в Восточную Пруссию миллионы немцев удрали легко и непринужденно.

Тут нам надо поучиться у немцев удирать, надо думать. Правда, мне непонятно — нас упрекают в том, что в ходе эвакуации погибло 2 млн. немцев. То ли это вранье, то ли Стахов об этом не знает. Впрочем, по его вопросам видно — не знает и знать не хочет — например, за все прошедшее время опубликовано достаточно много документов именно подтверждающих план ликвидации города Ленинграда с населением, и ни одного говорящего об обратном, но тем не менее это явно же миф! И то, что сохранилась и опубликована переписка финнов на тему дележа города, где немцы прямо заявляют, что финнам ничего не обломится, город положено ликвидировать и мемуары того же Манштейна, Маннергейма и дневник Гальдера — нигде и намека нет на хоть какое-то милосердие.

И далеко ходить не надо — судьба пригородов Ленинграда, разграбленных до кирпичей (долго рассказывать не стоит, напомню только про известную всем Янтарную комнату, хотя из украденного из дворцов она была не самая ценная) и дикая лютая смертность жителей таких рядом расположенных с Ленинградом городов как Пушкин, Павловск, Гатчина, смертность ПРЕВОСХОДИВШАЯ смертность в блокированном Ленинграде — достаточно ясно рисуют намерения немцев тогда и намерения Стахова сейчас.

Героический солдат вермахта бьется до конца — раз уж продул в войне, хоть поучаствовать в нынешней травле нашей истории.

Разумеется он упоминает о фото из "Огонька" где на фабрике Н мастер делает ромовых баб для красных господ в то время как сотни тысяч помирают от голода. И конечно же возлагает все вины на советское руководство, горестно вздохнув о пагубности расовой войны Гилера….

Извините за длинную цитату, но в ней суть мемории.

И дальше заявляется, что никто не виноват и народы были игрушками у злого Гитлера — и разумеется злого Сталина. Знак равенства выписан погуще. Немцы же здесь тоже истекали кровью и страдали в окопах, им тут в болотах три года корячиться пришлось, оне тоже жертвы… И дальше разумеется о том, что обвинять Германию в вероломном нападении 22 июня нельзя. Ибо — фанфары — московские архивы и газета Правда от 8 мая 1991 доказывают. Что СССР должен был напасть на Рейх, токо немцы опередили.

Вот так вот. Я честно признаюсь, что не помню ни одного документа, который бы это подтверждал, но может и ошибаюсь. Тем не менее, что, что я собирался поджечь квартиру соседу к делу не пришьешь. А вот то, что сосед спалил мой дом — уже реальное событие и вполне себе подлежит уголовному преследованию.

Далее правда Стахов признает, что документы о том, как СССР должон был напасть на Рейх ученые-историки пока не нашли, но газета Правда — это серьезный исторический ресурс, ага. Яковлевско-волкогоновская…

Но тут же исправляется, заявляя, что вот красноармейцы, разрушавшие, осаждавшие и "освобождавшие" Кенигсберг, Бреслау, и ты пы совершенно не испытывали сострадания к жертвам среди немецкого населения. К тем 25 %, что уцелели. Стоп, а на предыдуей же странице нам показывалось как ловко удирали оттуда немцы миллионами? Так удрали или уцелели на 25 % И откуда цифры?

В общем разумеется немецкий милосердный солдат херачивший по городу из дальнобойных орудий и немецкий гуманист в окопе совершенно даже и не подозревали, Что в блокированном городе люди от голода дохнут. Это невозможно, они бы тогда расплакались и не смогли бы воевать дальше. Правда в письмах писали. Что русские вот-вот передохнут и все кончится хорошо, но кто ж будет спорить. И бомбили с чувством глубокого сочувствия и по больницам били и за Тихвин дрались, чтоб окончательно поставки жратвы пресечь надо думать тоже с комом в горле. Да и манштейн, прибывший в 1942 году создать сплошное кольцо блокады (разумеется из чувства добра, никак не желая голодной смерти горожанам) тоже грустил, вероятно.

И завершается вступление собственно тем, что Хассо и хотело нам сказать — вермахт — 20 миллионов человек не были преступниками, они были хорошими, а подлецы мерзавцы и садисты есть в каждом народе, тут все одинаковы, потому давайте — ка быстро перестанем считать миф о зверстве немецкой армии хоть скоко-то правдивым… Ведь из ста сверстников автора 35 погибло в войну, а у остальных были сильные психологические проблемы…

Так сразу и зачесалось спросить — а как насчет угробленных вермахтом наших 2,5 миллионах военнопленных в первую зиму? А как насчет сотен сожженных с жителями наших деревень? А как с разграбленным имуществом? А как насчет массовых казней гражданского населения? Ну ка, старая сволочь, покажи злодейство советских солдат?

Сам мемуар достаточно нуден. Но вот пнуть практически любой факт нашей истории Хассо не преминет. Петербург красивый город. Стоит на костях, ради его постройки уморили сотни тысяч строителей. А по дороге разумеется, вспомнит, как русские топили Густлофф и Штойбен с ранеными и беженцами (мы ж ничего не слыхалипро Таллиннский переход, когда куда как раньше добрые немцы стеная от сочувствия топили пароходы четко видя, что там бабы и раненые? И про бомбежки Дороги жизни и Ладоги тоже конечно не упомним…) А вот тут в дедушку стрелял злой русский. А тут от их подразделения остались рожки да ножки, но они мужественно выстояли. А тут пикировщик друга детства упал подбитым на вражескую батарею (ну кто б сомневался, это у нас Гастелло посадить машину не умел, ага), а еще вот русские были не пойми кем. Пока их не облагодетельствовал Рюрик (так прям и слышен горестный вздох Стахова — так Рюрик нагадил, мерзавец).

Вот почитал мемуарии его и задумался.

Который уже век нам тычут в нос тем, что де пришел Рюрик и нас цывилизовал. До этого дескать на Руси вообще не было ничего. Тот же Стахов пишет вообще забубенные вещи — например "норманнские купцы ездили через Ладогу в Византию. Археологи находят при раскопках в г. Ладога детские деревянные мечи, что указывает на то, что норманнские купцы ездили с семьями…"

То есть вот так — у русских дикарей не было ни мечей, ни детей, ни дерева для игрушек ясен день.

И дальше про Рюрика…

Ну мы дикари, это понятно. То, что норманны (викинги) служили нашим князьям, а Рюрик оказался по праву наследником — как старший родич, женатый на княжьей дочке и потому стал князем в обычае местном как положено — это никого не парит. Хотя мне всегда было интересно — кто в понимании европейцев и как звал Рюрика на трон… Видимо собралась куча голых дикарей в лаптях с квасом и балалайками и пошли за тридевять земель князя искать, пока Рюрик не снизошел…Но ведь у дикарей не бывает крупных городов…

В то же время англичане так гордятся своей историей, что даже у нас каждый знает, как Вильгельм-Завоеватель высадился в Англии, надрал при Гастингсе саксов, отчего их громко сказано король Гаральд помре, и захватил страну, прижав саксов к ногтю. При этом все культурно, достойно и по-европейски.

То есть мы должны стыдиться того, что произошло мирно и в соответствии с нашими законами того времени, ибо это показывает нашу дикость, а вот англичане могут гордится, что какой-то залетный хам надрал задницу и покорил их предков.

Но тогда почему захват наших княжеств татаро-монголами для нас позор? Чем это отличается от похода Вильгельма?

И к слову — норманны были бичом божьим для жителей Англии и Франции. Остались и молитва о защите от норманнского неистовства и картинки и летописи. И это все нормально, тут нечего стыдиться, ага.

Но почему у нас такого викингового беспредела не было? Наоборот нанимались тут на службу, жили спокойно, соседствовали. Может потому, что у нас стоят в Новгороде ворота из Сёгтуны, а в Англии такого экспоната нет?

Ветерана водят там, где он воевал. Ему очень не нравится, что кладбище, которое эти пидорасы устроилиу самого Александросвского дворца сровнено с землей… Знают ли эти веселые люди, что ходят по костям сотен молодых немцев? Ах, как нехорошо ходить по костям…

Очень похоже кстати на Кюстина. Тому тоже все было в Питере гадко. Кроме мужиков, русские мужики поразили маркиза до глкбин души, этот французский гомосек единственно о чем хорошо написал — так о наших мужиках. Ну Стахов не гомосек, потому ему все плохо. Дворцовая площадь — Кровавое Воскресение, Петропавловская крепость — декабристы ждущие казни, Медный всадник — ужасные наводнения а еще Петр сына замучил…

И так все время. Но хваля своих великогерманцев за все и везде Стахов кое-что и полезное мне ал.

К своему стыду должен признать — умыл меня Стахов. И я ему за это благодарен.

Всем известно, что оккупанты тут у нас были добрыми и душевными и токо действия злых партизан нарушили сангам советских граждан и войск Рейха. Не будь у нас партизан — все бы цвело пучком. мир дружба фройндшафт!

И вообще — партизаны это токо у русских, и потому нехрен жаловаться, что немцы и их шавки тут деревни с жителями десятками жгли. Сами виноваты, ибо партизанить — некультурно. Не по-европейски.

А тут читаю Стахова — а он напоминает о Лютцове, Шарнхорсте, Гнезенау.

Попутно — Лютцов и Шарнхорст — действительные партизанские командиры. Чуть ли не похлеще Давыдова.

Гнейзенау — создал первую очень обоснованную, грамотную методичку по организации партизанской деятельности в стране, причем с очень точными тактическими и экономическими рекомендациями. Наши использовали его труд в 41–42 годах.

Да и сейчас обоснования и рекомендации Гнейзенау своей пользы не потеряли.

Глубоко чтимы немцами за это.

Касаемо отношения к партизанам-немцам — очень рекомендую[7].

"Фрайкорпс" при этом — типичнейшая партизанщина (к слову воодушевлявшаяся именно предыдущими деятелями) — и вот что интересно — почему это ни Наполеон не расстреливал деревни за то, что неподалеку партизаны хамили, ни чехи не расстреливали немцев семьями?

И почему деятельность токо русских партизан — такая уж бандитская и ужасная?

(Опять же отмечу, что для наших западных друзей все живущие на территории бывшего СССР — таки русские).

Что положительного в этом мемуаре — то, что Стахов несколько раз проговаривается, как тяжело было в окопах с этой "крысиной войной", бесконечными рукопашными и дракой за клочок земли. За это ему спасибо.

Автор — литовец, всю свою жизнь стыдившийся того, что он литовец (действительно — ну что такое быть литовцем? Отвратительно и мерзотно и стыдно, хуже сифилиса! Это становится ясно после прочтения книги.) и страстно мечтавший всю жизнь быть немцем. Родился он в Восточной Пруссии, в литовской семье (ужас, ужас!) но семейные предания гласили, что он не какой-то гадкий литовец, а вполне себе бастард, потому как его бабушку трахал какой-то немец, причем даже не просто трахал, а даже и спускал, отчего папа Сюткуса и родился. Это Бруно постоянно с гордостью поминает на страницах своей книги, не забывая присовокупить, что трахавший его бабушку немец был аристократом и потому сам Сюткус не просто сын ублюдка, но даже сын аристократических кровей ублюдка. При этом фамилии своего великогерманского аристократического предка дотошный Сюткус ни разу не приводит, что как-то удивляет. Документов тоже никаких на эту тему нет, хотя свои солдатские документы Сюткус представляет обильно, причем даже в фотокопиях, чтоб никто не сомневался. Толкует только о том, что бабушке был подарен чудовищной стоимости перстень, который, однако, Бруно не то пропил, не то поменял на портянки, а чтобы это выглядело благовидно в книге придумал, что именно этим перстнем, гусем и куском сала откупился от кровавой гэбни. Но про кровавую гэбню позже, пока о том, как вонючему литовцу превратиться в благоухающего немца. Ну, чтоб не стыдно было. То, что Сюткусу все время было адски стыдно за свою изначальную национальность прет из книги могучим потоком.

По германским законам рос он как "не гражданин". (Привет нашим прибалтам. Они ловко усвоили великогерманский подход к нации). В 1940 году малец получил, наконец удостоверение личности иностранца, проживающего в 3 Рейхе, то есть лицо без гражданства. Это был успех! Через год по его словам он стал натурализовавшимся немцем. Это позволило ему встать на воинский учет и впоследствии служить в вермахте.

Тут есть закавыка — когда после перестройки он по приглашению своей родственницы, живущей в Германии сумел наконец-то приблизиться к осуществлению своей мечты его немецкие власти приняли отнюдь не как бывшего немецкого гражданина, что давало повод к восстановлению гражданства, а как банального переселенца, воссоединяющегося с семьей. И достоверно подтверждаемая служба его в вермахте никак для немцев не означала, что он был гражданином 3 Рейха и немцем. Битва за немецкий паспорт продолжалась 4 года. Но переселиться удалось только через еще три года — в 1997 году. При этом в финансовой помощи и компенсациях Сюткусу было отказано — то есть ровно точно так же (токо с компенсациями!) переселялись мои знакомые казахстанские немцы — фольксдойчи. И паспорта получали куда проще. Тут остается только гадать — то ли Сюткус был все же не гражданином Рейха, а его подданным, то ли нынешние немцы так вот сурово относятся к бывшим военнослужащим, но, во всяком случае факт есть факт — никаких преференций Бруно не получил.

Также мне было любопытно, что будучи из литовской семьи, да еще и впридачу литовцем, тем не менее Сюткус был в юнгфольке (типо наших октябрят) и позже в гитлерюгенде (вступил в 1938 году). То есть быть в нацистских молодежных организациях и учиться в гос. школе нация не мешала. Всех, значится зачисляли. Вот и возникает вопрос — не брали ли в вермахт не токо немцев. Да, я в курсе, что в 1935 году по закону в вермахте могли служить только немцы, но вот к 1943 году — ничего не поменялось?

Свои боевые действия Сюткус описывает как и положено ветерану, причем скорее советскому — сухо, нудно и неинтересно. Вот настоящий немец описывает, как правило куда помпезнее — тысячи советских танков и толпы жидомонголов доблестно отражаются великогерманской рукой героя. То, что Рейх войну просрал эпично объясняется настоящим немцем-ветераном обычно как недосмотр — ну типа все было прекрасно, но стоило ему отойти за угол пописать (заболеть, поехать в отпуск, лечь в госпиталь) — как фронт без его героизма тут же рушился. Кто не верит — отсылаю к мемориям Кариуса, Типпельскирха, Гудериана и прочих.

Надо заметить, что предпосылки у Сюткуса быть снайпером были. Он был маленьким, худощавым, выносливым и упорным крестьянским парнем. (Как не вспомнить фразу литовского снайпера из "Сайлент Шторма": Хоррошшо пытть малльенким!") Мало того, он подмолачивал контрабандой, таская через границу из Германии в нищую Литву всякие товары типа зажигалок, пемзы и прочего, чего в нищей Литве не было и товары эти брались влет. (Для многих наверное удивительно, но факт — Прибалтика обросла жирком и приобрела европейский лоск только сося соки из СССР — до того эти гордые народы были нищими как церковные крысы, что в моих глазах оправдывает стыд Сюткуса перед своей нац. принадлежностью. Нечем там было гордиться). Обратно из Литвы таскал жратву — ее брали влет на территории сидевшей на карточках Германии. Разумеется необходимость пересекать границу под носом у погранцов давала хорошую выучку в скрытности, наблюдательности и так далее. Мало того, как допризывника его перевели из гитлерюгенда в СА (не советскую армию, а штурмовые отряды Рейха), а за то, что показал высокие показатели по стрельбе получил мелкокалиберную винтовку и запас патронов в личное пользование, что позволило отрабатывать на воробьях приемы стрельбы. (к слову — будучи уже на военной службе Сюткус получил недельный отпуск за показатели в стрельбе боевыми патронами. Все ему завидовали. Правда, когда он потом заснул на посту и проверяющий забрал у спящего винтовку и ему пришлось сидеть на гауптвахте и потом мыть полы в штабе — завидование прекратилось.

Курсы снайперов длились 5 месяцев. Причем немцы использовали и советские наглядные пособия — в частности трофейный учебный фильм Сюткусу запомнился.

Дочитал мемории Сюткуса. Таки он стал настоящим немецким солдатом. Если в начале его писание куда ни шло, то в конце войны наши, оказывается, атаковывали толпами танков и семью цепями пехоты, шедшей плечом к плечу. Сотни танков советских зараз Сюткус видал лично, ага. Как это ему удалось — учитывая, что человек не сидящий на воздушном шаре, а наоборот ныкающийся в окопе физически не может охватить взглядом поле с этими сотнями танков — непонятно. Треть книги занимает рассказ о том, что все НКВД старательно гонялось за бедным Сюткусом, а он то и дело откупался от злого НКВД кусками сала. В Сибирь, правда, он все — таки попал — за доказанную связь с лесными братьями сожительницу Сюткуса сослали. Ну и он поехал с ней, непойманный злым НКВД. Работал на шахте, потом после распада СССР кинулся в Германию, но она к литовцу отнеслась холодно. Вот и все собственно.

Описания же собственно охоты за нашими — взяты из рапортов его сослуживцев. Сухо, и малоинформативно, никаких ценных моментов. "Сюткус застрелил советского солдата с дистанции 300 метров, а потом еще часового с дистанции в 150 метров"

В общем, книгу можно и не читать. Никакого уважения к этому противнику нет. И честно говоря, жаль, что его не присыпало еще тогда. Убогая никчемная личность, тем не менее, уложившая более 200 наших мужчин.

Почему мемуары "русского солдата" размещаю здесь? Потому что эти мемуары очень немецкие по духу. Они были необходимы как воздух тем, кто старательно гадит на нашу историю — так они просто гадили, а теперь они ссылаются именно на эти мемории, вот дескать — "русский солдат подтверждает".

Во- первых, странное впечатление вызвала по прочтении эта книга. Нарублен салат из всего всякого, но общее впечатление — очень тоскливое и не потому, что там, дескать "чернуха войны". Война менее всего похожа на лакированные парадные картины. Да и после Ремарка и Барбюса ничего особенно нового не добавишь. Но тут остается странное ощущение, что советский солдат, русский, лебезит перед проигравшими врагами и старательно поливает помоями своих же сослуживцев. То есть все наши солдаты и офицеры, а тем более генералы — уроды и морально и физически, кретины и воры, подлецы и мрази. Ни одного просто нормального человека. Вот немцы — те — о! Те — сверхчеловеки. И такое послевоенное уже хи-ви удивляет, особенно когда пишет вроде бы фронтовик, награжденный серьезными наградами — Красная Звезда, медали. Орден Отечественной войны не рассматриваю — их в 1985 году всем ветеранам давали, но Красная Звезда…

Во вторых, автор самые жареные слухи приводит не как очевидец — а ему рассказывали. И вот эти рассказы как раз именно то, за что схватились те же немецкие его друзья. Самый бред тот же Стахов не отважился написать сам — он воспроизводит в своих мемуарах куски из мемуаров Никулина. Вот, дескать, очевидец. Но при этом Никулин аккуратно каждый свой особо жареный пассаж сопровождает снимающим с него всякие претензии "мне рассказывали".

Недалеко ходить, примерчик:

Речь идет об ополченцах — добровольцах. Повторяю — добровольцах. С чего это они должны разбегаться — ведомо только автору. Сам автор знать не знает, что там было — но по слухам "все погибли". То, что за прошедшее время можно было бы узнать так ли это — автора не парит, важнее сообщить, что вот так вот все зазря от тупого начальства. Можно верить? Не уверен. Насчет бомбардировщиков-мессершмиттов тоже интересно. Это к слову 1941 год.

Или вот:

Ну, разумеется, как иначе. Вот немцы держали запасы спирта на передовой, не выпили, а наши тут как тут. И опять же — "рассказали", сам не видел.

Или вот:

Разумеется, злое НКВД, расстреливающее за каждый чих и замполиты это моральное разложение в упор не видали, конечно, всех женщин в армии держали как ППЖ. Конечно никто не подсиживал начальство. Немудрено, что автор выложил написанное якобы 30 лет назад только после того, как основная масса воевавших померла. И опять же — не сам видел — а "рассказывали".

Или вот:

Опять рассказали. Но вот как управляются войска и как ведутся боевые действия — это сразу видно "фронтовик Никулин" даже и после 60 лет с конца войны не понял. Тем не менее, в духе времени отразил. Какие там планы операций, взаимодействие родов войск и всякое прочее… Все шло вот так вот, ага.

Или вот:

Опять же — можно рассказывать про миллионы изнасилованных немок — и ссылаться на "очевидца". И с него взятки гладки — ему опять же рассказывали, а он бедный ничего не мог сделать — трубку-то не бросить! А почему, к слову? Впервые узнал, что оказывается, дежурный штабной связист должен держать трубку у уха постоянно.

Или вот:

Ну, это тем более интересно — прикинем какие у нас экскаваторы были 30 лет назад и прикинем, как туда впихнуть скелетов несколько…

Или вот:

Собственно на этом отрывке можно бы и закончить. Немцы для ННН — утонченные интеллектуалы, наши — зверье, тупое и пьяное. И честно говоря, после этого отрывка так стало горько и погано — не воин-победитель беседовал с побежденным врагом, а никчемный унтерменьш — с арийцем сверхчеловеком — униженно и подобострастно. Но, в речи Эрвина любой нормальный человек видит наглую брехню — от начала и до конца. Вот так добротно — полная брехня. И про статистику (60 и 40 процентов, ага. Во всех дивизиях одинаково. Знает Эрвин статистику, как же))) И про двухметровый вал из трупов в Синявино — тут меня Дзиньштейн просветил, что там шла насыпь узкоколейки, как раз возвышавшаяся на 2 метра, через нее атаковали и наши и немцы и трупов там лежало густо. Но чтоб вал из трупов — это Эрвин сбрехнул нагло. И что странно — вроде ННН пишет, что воевал в пехоте и артиллерии именно в Синявино. Уж что-что, а вал из трупов любой бы знал. И при том спокойно выслушивает брехню ганса, то есть Эрвина. Мне лично странно — такие вещи обычно воевавшие помнят. И про странную атаку, в которой толпы пехоты метались под перекрестным огнем после того, как основную массу немцы уже истребили. Сколько же там было народу, если после массакра еще толпы метались? И с какой стати немцы лупили по пехоте из противотанковых пушек? И самое главное — что это за заградотряды с десятками пулеметов и противотанковых пушек? Заградотряд — это усиленная пехотная рота. И к слову — а когда это заградотряды успели занять окопы из которых в атаку пошли толпы этих самых? И где такое было? Вот забавно — о жютких расстрелах целых полков заградотрядами понаписано море писанины, Михалков даже кино снял, где наших заградотряд начинает расстреливать в спины раньше, чем немцы огонь открыли и злому НКВДшнику-пулеметчику похрен, что он стреляет в полковника НКВД, ага. Так прямо в лицо полковнику и говорит. Но ни одного факта такового деяния за прошедшие 20 лет торжества "Правды О войне" никто не привел. Ни одного! Хотя бы расстрелянный взвод. Черт с ним с толпами… Вот собственно этот эпизод — квинтессенция всей книги. Русский солдат услужливо лебезящий перед наглым брехливым гансом….

Для людей несведущих отмечу особо то, что фронтовику ННН как-то невдомек, что опять же странно.

Фронт нарезан кусками, и каждый кусок фронта занят определенной частью или соединением. Потому там нет толп, это фантазии Эрвина. Есть полоса ответственности дивизии — как правило, несколько километров фронта, полоса ответственности полков, батальонов, рот, взводов, отделений. Размеры определены уставами и соблюдаются по возможности, опять же зачастую в том плане, что нарезается куда больше, чем возможно. Соответственно атакуют те, кто окопы занимают. Но их всяко, не толпы. Скорее на передовой обычно недостаток бойцов, это в штабах народу полно. При этом на одну дивизию по приказу приходится по одному заградотряду — сводное подразделение из обстрелянных бойцов той же дивизии. Сидит оно не на передовой, а в ближнем тылу, обычно у штаба дивизии. Расстрелять оттуда находящихся на нейтральной полосе товарищей невозможно, далеко слишком. Вооружение у нее — соответствующее пехотной роте, то есть, нет там десятков пулеметов и противотанковых оружий по определению. Заградотряды НКВД располагались еще дальше в тыл — опять же у них не было десятков пулеметов и ПТО и они тем более не могли расстреливать атакующих (задачи заградотряда НКВД отлично расписаны Богомоловым в "Моменте истины"). То есть немецкий бред любым мало-мальски служившим человеком воспринят как Сияющая Правда быть не может. А ННН выдает эту чушь, как Истину. Разумеется, в его мемуарах видим уже не удивляясь, что наши потери вдесятеро больше, чем немецкие, что на Невском Пятачке на 1 квадратный метр плацдарма приходилось 17 убитых красноармейцев (площадь плацдарма 2, 5 млн. квадратных метров к слову). Все это позволяет отнести меморию ННН сюда — к немецким мемуарам.

К слову интересно еще и то, что с ННН сильно все непонятно. Сам он воевал вроде как все время на передовой, но в корпусной артиллерии. Это вообще-то сильно не на передовой. Дальность действия таких артсистем — 15–20 км. Потому рассказы о боях в Погостье смущают — что артиллерист — дальнобойщик делал на передовой? Также непонятно, как мог ННН слушать брань генералов — генералы на передовой не слишком часто околачиваются, а тут ННН своими ушами слушал разносы. Ничего не говорится ННН о том, как он командовал отделением. Да и вообще в его изложении много непоняток, причем постоянно.

Например:

Все непонятно от начала до конца. С чего это боец решил выкинуть свое оружие и взять немецкое? Каждому бойцу (кроме тыловиков, ага) положено оружие, которое ему в красноармейскую книжку вписывается. Вот у моего деда записаны винтовка и карабин полученные в ходе войны. За потерю оружия драли шкуру. А его командир на это как посмотрел? Сам боец взял незнакомое оружие и пошел с ним 40 километров. Опять непонятно — откуда и куда их так тут на Ленфронте перебрасывали? При этом он даже не поинтересовался — как вообще машинка работает. Прям контр-страйк какой-то… Молчу о том, что вообще-то — Maschinengewehr. Не машингевер. Машиненгевер. Хотя это не красит ни интеллигента-профессора, ни корректора в издательстве. Да и в других ругательствах ошибки вопиющие. К слову — с чего это русский боец ругается по — немецки? А получить в бок по ошибке очередь от своих ему не страшно?

И так постоянно. То его расчет получает приказ выдвинуться с пушкой прямо к немецким окопам и пушку тянут 21 человек, после чего подрываются всем скопом на фугасе у самых немецких окопов, 19 человек разносит в пыль — прям ничего не осталось, одна нога с куском живота, отлетевшая на сорок метров на землянку командира. Что за орудие? Если 45 мм — то как-то непонятно, что там делало 21 человек. То он в одиночку уничтожает из другой пушки взвод немецкой разведки. И после таких рассказов остается странное впечатление, что это гирлянда писарских баек. Довелось в свое время пообщаться с писарями. Тоже все начальство идиоты, все окружающие мерзавцы. Один писарь — герой всех боев и самый умный в армии человек…

В общем, если кому нужна книга — продам со скидкой. Единственно, что интересно — фотографии Д.Онохина. Например на них есть непойми откуда взявшийся — и разбитый прямо под Ленинградом в декабре 1941 года французский танк, которого тут быть не могло по определению, ближайший батальон с такими танками по Гиллебрандту находился далеко на севере…

Фотографии Д. Онохина, правда, густо разбавлены фотографиями немецкими, что не совсем понятно, но тем не менее. Очень любовно показан быт немцев тут под Ленинградом. Что удивляет — хероватый быт, окопный, да еще и без валов из советских трупов в 2 метра, что немцы обязательно бы сфотографировали, будь оно правдой. Вот правдой являлось то, что для оккупантов тут была настоящая Жопа Мира, это да, правда, солоно им тут пришлось. Ну и, разумеется, и здесь видно перекосом, даже разбитую вдрызг немецкую трешку — там даже башня с крестом валяется — окрестили в пылу борьбы с совком "подбитым нашим танком у Погостья". Ну, в общем — немецкие мемуары…

Да, к слову. Власов и Пеньковский — тоже фронтовики…

Двойственное ощущение после прочтения этого мемуара. Нет, Готтлоб конечно же германский солдат до мозга костей и таковым и остался. Разумеется, в его мемуаре есть все положенные штампы (см. пародию И.Кошкина) — и тридцатиградусный мороз в Крыму, и дурак Гитлер, и умные и честные генералы, и волны накатывающейся советской пехоты и так далее. Но при этом его мемории ни в какое сравнение не идут с вышеперечисленными мной.

Для чего мы читаем мемуары, что нам там интересно? Ощущения человека, попавшего в обстановку, в которую мы уже не попадем. Бытовые и военные подробности виденные и пережитые мемуаристом. То, что он пережил сам. И особенно — опыт, полученный тогда и могущий быть примененным нами нынче. Все остальное — идеология, послезнание, умствования о том, что ясное дело мемуарист знать и видеть не мог, чужие рассказы, ретранслируемые мемуаристом, нас мало в общем интересуют. Ну, какой интерес читать заявы фронтовика о том, что делал Сталин или Гитлер, когда он мерз в окопе? Сам-то мемуарист откуда эту информацию взял? Фронтовик видел только свой кусок окопа, много — взводную, ротную позицию, никак не Сталина с Гитлером. И максимум о ком он может рассказывать — командир полка — и очень редко — командир дивизии. Потому рассказы о высших сферах — это уже худлит, причем убогий, потому как мемуарист не писатель, не этим интересен.

И тут Бидерман выгодно отличается от разных умников, рассказывающих в своих мемориях все что угодно, только не то, что он сам видел. Он — не писарь, а действительно фронтовик и те самые осмеянные Кошкиным привычные германские штампы-бредни в мемории Бидермана получают несколько иное освещение. Простоват он, Бидерман, хитрит неумело и потому его мемории читать интересно. И что удивительно — от их чтения можно получить пользу, применив рассказанное им, фронтовиком, в случае если прижмет сейчас.

Меня он расположил к себе уже описанием первого боя. Началась перестрелка, непонятно кто с кем. И трава напротив в поле шевелится, вроде учили стрелять на любое шевеление, но видно ж что это ветер. Тем временем стала бахать соседняя пушка, потом что-то там загорелось, столб дыма стало видно. Потом ему объяснили, что сунулась советская рота с бронемашиной, бронемашину подожгли — соседний расчет преуспел. А он кроме дыма ничего не увидел…

Начал войну Бидерман (вообще-то Бидерманн, но у Центрополиграфа крайне непрофессионально работают переводчики, корректоры и редакторы. Периодически это просто бесит, потому как лучше б они шли работать не в издательство, а грузчиками. Их интеллекту это было бы впору) артиллеристом при 37 мм. Противотанковой пушке. Наводчик. Ефрейтор.

И въехал он к нам в составе противотанковой роты пехотного полка — на французских гусеничных тягачах "шенилеттах". Так хорошо въехали, что до Крыма из 10 тягачей уцелело 2. Остальные поломались, повредились под обстрелами. Ну и энтузиазм местного населения сказался, например два тягача грохнулись на минах. Это к слову о том, что немцы французскую технику никак не применяли. И мудаки из Центрполиграфа тоже туда же — де, слабенькие были тягачи, никак не годились для войны в России. При этом тут же разместили фото других артиллеристов — с 50 мм. Пушками на прицепе… То есть ясно, что рота с шенилеттами была отнюдь не одна и за пару месяцев войны из сотни скажем таких машинок гавкнулось безвозвратно 80… А из 1000 значится 800. И соответственно да, немцы больше эту технику не применяли. К слову, рассказывая о дивизии "Одеколон" в Крыму — так иронично назвали свежеупакованную дивизию, которая прибыла с Запада и моментально испарилась, потеряв в первом же бою 40 танков — Бидерман отмечает, что танки в дивизии были французские. (МРА помнится пену испускал, доказывая, что этого не может быть, потому как не может и все! Это де были чешские танки, а Бидерман — тупой осел и все перепутал. Но мне как-то мнение противотанкиста, который танки обязан по силуэтам опознавать как-то более внушает уважение.)

Удивило, что Бидерман, разглядывая наших военнопленных отметил, что там и белолицые русские и азиаты и какие-то смуглые кавказцы. К слову к крымским татарам и кавказцам Бидерманн искренне расположен — отличные холуи из них получались, хиви не за страх, а за кусок хлеба, за Сталина они воевать не хотели, а вот защищали родную Германию от души. Русские — враги, без всяких симпатий. Уважает и боится, но враги. И разумеется немцы воюют за Родину, защищая ее даже штурмуя Севастополь и Ленинград, а советские — за Сталина…

Несколько раз в книге отделение Бидерманна отражает нападение куда больших масс советских войск. Должен отметить, что чувство меры у Бидерманна есть и более чем на роту с танками он не претендует. Первый железный крест получил уже в Крыму — подбив в условиях деревни три советских танка — один со 150 метров, другой с 80, третий — с 40, до этого в боях с танками не сталкивался. Проверил единственный битый танк, который не сгорел — с холодком убедился, что русскому наводчику не хватило долей секунд — прицел был наведен на позицию ПТО. На всякий случай открыли замок и вынули из ствола снаряд. При этом рассказывая о превосходстве в численности советских войск (оно по его мнению было всегда и везде, а вот германсике войска все время были стощены) проговаривается — типа его орудие с пулеметом отражало русское наступление, отбили атаку, русские откатились, разумеется — и артиллерия перестала стрелять… Понимаешь, что кроме пушки Бидерманна стрелял еще кто-то, отбивая эту атаку.

Симпатично, что Бидерманн рассказывает очень много про армейский быт и порядки в германской армии. Например, кто-то украл у хозяев дома, где жил расчет, корову. В память о сожранных у хозяев курах и гусях расчет, оскорбленный тем, что из их дома кто-то коров тырит — отправился восстанавливать справедливость. Следствие закончилось ничем, поэтому украли корову у румынского подразделения и отдали хозяевам. Украли походя гуся у чужого подразделения. Фельдфебель тамошний, однако отследил, кто гуся съел и нажаловался. Бидерманна, как командира расчета вызвали на ковер, однако после короткой отповеди капитан его угостил выпивкой из стаканчиков — обрезанных артгильз. Оказалось, что для капитана свой ветеран милее всяких там разных, да к тому же как раз офицеры из штаба округа попались на воровстве овец и потому в общем дело о гусе спустили на тормозах.

Вообще немецкая дисциплина выглядит не так, как мы привыкли ее считать. Например уже в конце войны генерал-полковник Шернер взял за правило всяких штабников отсылать за провинности в пехоту. Этим он плюнул в душу пехотинцам, которые вначале вроде как гордились тем, что они инфантерия, а тут вишь — быть в пехоте — это наказание. К Бидерманну (он уже стал лейтенантом) направили проштрафившегося фельдфебеля-оружейника. Его прегрешение было в том, что Шернер подозвал его к себе, фельдфебель курил в этот момент трубку, и, подойдя к генералу отдал правой рукой честь, а трубку оставил в левой. Шернер спросил — что он там держит. Фельдфебель показал трубку. Генерал полковник велел ее выкинуть. Фельд выколотил ее о каблук и спрятал в карман. И загремел за это в пехоту. Ну читатели могут оценить такую дисциплину, Швейк с куружкой пива в руке где-то рядом. Но дальше еще смешнее — естественно оружейника Бидерманн направил в батальон, потому как оружие требовало ухода и ремонта, а тут такой мастер свалился вдруг. Через пару дней из штаба явился однорукий офицер — узнать как выполнен приказ командующего. Увидел, что приказ игнорирован и фельдфебель не в окопе, а чинит поломанное при штабе, ушел — и все осталось без последствий, то есть проверяющий тоже на приказ забил. Неплохо, а?

К слову — удивляет огромное количество инвалидов в германской армии в конце войны — однорукие, одноглазые и так далее. А Гиллебрр помнится писал, что куча инвалидов ушла из вермахта. Однорукий — не инвалид?

Заметки мемуариста и сейчас кое в чем могу быть полезны — например он пишет, что его друга убил метко пущенный советский снаряд, когда взвод строился на площади. После этого последовал приказ обходится без построений на виду у противника. А после того, как снаряд разнес сразу нескольких наблюдателей из разных подразделений, которые собрались в удобном для корректировке месте — вышел соответственно приказ, чтоб и наблюдатели не кучковались. Вполне применимо. Очень увлекают практические советы такого свойства — например Бидерманн набрал на поле боя трофеев — медали, пистолеты и отнес поварам. После этого его расчет получал еду вкуснее, чем другие. Ротный фельдфебель с помощью умельцев на базе советской трофейной полевой кухни создал передвижной самогонный аппарат, и вся рота потом получала доппаек, еще и на торговлю с другими ротами оставалось. Нашли трофейный советский тягач "Комсомолец", свинтили с него генератор тока, чтоб никто не попользовался машинкой, а потом провернули самозахват трофея. Когда заручились поддержкой начальства. Стырили три бочонка вина, чтоб не бегать протянули шланг — от бочонка в форточку избы, где ночевали и самотеком получали вино в надобном количестве всю ночь, не привлекая беготней и бочонком на столе ненужного внимания патрулей, начальства и халявщиков. При приходе ненужного элемента конец шланга прятали под стол — и усе. От таких деталей — а их в книге много — мемуар приобретает этакой ремарковский окрас, очень герой становится похожим на тех солдат — из "На западном фронте без перемен". Потом отряхиваешься, как только начинает живописать очередной героический бой.

В целом мемуары стоят того, чтоб их прочесть. Воевал Бидерманн в Крыму, участвовал в боях за Севастополь, штурмовал Ленинград с Манштейном и далее попал в Курляндский котел. Много всяких деталей, интересных эпизодов. К слову — много пишет о потерях. Потери немцы несли все время и весьма тяжкие. В некоторых случаях все понятно — при штурме Севастополя в ротах из 80 человек сталось по 20, а первая же атака его полка у Гайтолово принесла потери до 30 процентов, в некоторых случаях уроды из Центрполиграфа набардачили так, что смысл усколкзает напрочь. Ну, вот например:

Я лично нифига не понял. Прямо "рупь двадцать да рупь двадцать — итого четыре тридцать!" Кто объяснит, что тут имелось в виду — буду благодарен.

Более внятно написано о потерях при боях в Синявино в 1942 году. "За период между 22 сентября и 7 октября (1942год) наш батальон в общей сложности потерял 62 человека убитыми, 280 ранеными и 30 пропавшими без вести. Примерно 20–30 легкораненых осталось при батальоне, так что боевая численность батальона составляла примерно 50 бойцов"

После этого понятно, почему бравый Манштейн сообщил не свои потери в мемуарах (11 армии, которой он командовал), а привел потери 18 армии…

Ну а в целом — враг он враг и есть. Читать его интереснее, чем других, он честнее, явно с юмором человек был, не так пафосен и ходулен, но увы так врагом и остался… Особенно это заметно, когда он попал в плен. С ним в ГУЛАГе обращались ужасно, заставили обрить голову, чтобы избавить от вшей и водили в баню, чтобы мылся. Но он был непреклонен. Опять же по его описаниям русские пленные всегда получали медпомощь и их кормили, а если что и случалось, то вермахт никак не виноват в творившемся в тылу вермахта. А вот немецких военнопленных просто истребляли и плена немцы боялись адски. При этом живописание ужастей советского плена исчерпывается упоминанием слова ГУЛАГ и нагнетанием саспенса, увы ничего конкретного так в ужастях и не прописано.

В общем война заканчивается когда похоронен последний солдат воевавший в ней… В смысле — пока все не перемрут, так врагами и ходят. Слишком это оставляет сильный след — убивать друг друга и терять своих друзей.