Почему США умирают

Глава II. Культура Безграничных Возможностей

Но вернемся к Америке. В отличие от России, Америка с самого своего основания была выстроена вокруг других управляющих принципов:

денег как меры всех вещей: от культуры — успех музыкального коллектива или кинофильма измеряется кассовыми сборами — до войны (они даже военную мощь государств измеряют оборонными бюджетами); и —

беспощадной конкуренции за деньги.

Неважно, кто ты, неважно, откуда ты, во что ты веришь и чего ты хочешь: если с тобой можно заработать деньги — ты хороший американец. А так как в заработке денег все средства хороши — от откровенных спекуляций и контрабанды рабов до учреждения новой религии и создания новой реальности (интернет) — то Америка стала Страной Возможностей, в которой человек с головой, жаждой и без жалости взлетает на самую верхушку социума за одно поколение.

Эта специфическая американская Культура Безграничных Возможностей стала привлекать самых талантливых и амбициозных со всего мира, уезжавших из обществ со стабильными социальными иерархиями и национальными культурами (культура — это система запретов, пресловутая американская «этика фронтира» — это отсутствие ограничений, то есть отсутствие культуры, что изначально было огромным плюсом Америки; в полном смысле американская культура — как общенациональная система запретов — начала формироваться только сейчас, см. cancel culture) в ревущий американский хаос невероятных взлетов и ещё более невероятных падений. Не имело смысла переезжать в Империю в надежде, что ваши дети станут графами и князьями (такое могло быть, но как исключительный случай). Переезжать в Америку в надежде, что ваши дети станут миллиардерами, — вполне осмысленный план.

Деньги, в отличие от титула, положения или репутации, легко приходят и ещё легче уходят. Социальная иерархия, построенная вокруг денег, — самая динамичная из всех. Это имеет свои минусы: с такой иерархией не может быть воинской культуры и настоящей армии (за деньги можно убивать, но нельзя умирать); интеллектуальный класс не воспроизводится, и его надо постоянно завозить извне (возможна только прикладная интеллектуальная деятельность, классический философ для американца — придурок); нет религиозной жизни в европейском понимании (типичная российская дискуссия о «зажравшихся попах» просто будет непонятна американцу — см. «телеевангелизм»); отсутствует сама возможность понимания (а с понимания начинается управление) другого общества («Конец истории» Фукуямы как ярчайший пример американского мышления: надо всем в мире просто дать возможность зарабатывать деньги, и весь мир станет Америкой. Китаю дали возможность заработать деньги — Китай остался Китаем, там 5000 лет своей социальной иерархии). Да и с пониманием своего общества возникают проблемы (одна реакция на победу Трампа чего стоит). Дипломатия сводится к раздаче денег, деньги же во многом определяют политику внутреннюю.

Как типичные малокультурные люди, американцы стесняются быть самими собой — очень успешными бизнесменами из деревни — и надувают щёки про «идеалы, ценности, традиции и заветы». После чего всерьез считают, что беспрерывно понтующегося деревенского лоха с толстым лопатником весь мир слушает из–за невероятной глубины и высоты его нехитрых колхозных мыслей. Сидят немцы и французы с открытыми ртами: «Вот умище–то у американцев! Выборы придумали! Демократию! Права, вы не поверите, человека! И ещё оплачивать защиту ЕС за счёт американских налогоплательщиков, но это так, третьестепенный момент». Гениев уже даже украинцы доят: «Свобода! Гамбургер! Дети–трансгендеры! Помогите нам такое же организовать, вот наш яндекс. кошелек…». Гении тут же самодовольно делают перевод: «Видали, как украинцы гамбургерами–трансгендерами прониклись? То–то же, знай наших!».

Но и плюсы иерархии, построенной вокруг денег, громадны. Абсолютное экономическое доминирование (каждый гражданин с утра до вечера изыскивает способы повысить экономическую продуктивность); быстрые социальные и культурные изменения (нет культуры — нет традиций — нет преград для радикальных реформ); аккумуляция первоклассного человеческого капитала с помощью понятного всему миру аттрактора (деньги — они и в Сомали деньги); глобальное влияние через распределение денежных потоков между друзьями и врагами; колоссальное технологическое превосходство; глобальное доминирование в поп–культуре (истории про деньги понятны всем); возможность закрыть почти любую проблему, просто купив решение (у японцев есть воинская культура, у нас — нет. Но на каждый их авианосец мы строим 10 наших в ответ — и никакая «культура» такой разрыв не компенсирует).

Конечно, при серьезных испытаниях страна, выстроенная вокруг денег, рухнет. Но, к счастью для американцев, серьезное испытание у них было ровно одно — Гражданская война 1861–65 — да и та проходила под лозунгом «Эти южане со своим отсталым рабством мешают зарабатывать деньги северянам!».

Короче говоря, при всех своих минусах — вы маскируете мировой МММ под страну, нацию, культуру, философию и даже религию, всерьез начиная считать смыслом жизни слоган «Куплю жене сапоги!» — плюсы денежного общества легко перевешивают его минусы. Хоть и МММ, а мировой. Хоть и «Куплю жене сапоги!», а из каждого утюга на планете звучит, и всем сапоги жене купить хочется. Хоть за двести лет расторговавшиеся колхозники так и остались «новыми американскими» в малиновых пиджаках (ибо деньги есть — эволюция закончена; денег нет — надо не рефлексировать, а зарабатывать) — а остальной–то мир вообще в одних трусах ходит.

Наконец, когда есть деньги, есть и пиар. И вот с колоссальным маркетинговым бюджетом США — люди всерьез считают американцев верующими идеалистами, а евреев — алчными прагматиками. Хотя в Израиле вообще–то ортодоксы есть — сидят всю жизнь, Тору учат, божественный смысл выискивают, реально в это всё верят. Американец, обнаружив, что в Торе нет бизнес–секретов и стратегий эффективных деловых переговоров, тут же сразу всё её изучение закончил бы. Потому что «идеалист, подвижник, демократ» даже свою американскую Конституцию не смог дочитать, когда выяснил, что в Конституции нет ничего про выгодные инвестиции и минимизацию налогообложения.

Короче говоря, «всё у них там за деньги» — это не критика США, а описание управляющего принципа их социальной иерархии. Само собой, американцы начнут вам рассказывать про свои ценности, свободу, демократию и Конституцию — но это люди, которые устроили Войну за Независимость 1775–1783 из–за попытки английского короля заставить их платить налоги (причём заставили оплачивать войну французов — собирать налоги на содержание ополчения, которое воюет за право не платить налоги, показалось американцам абсурдным. Пока французы 2 миллиона ливров не подвезли, ополченцы на контракте начали разбегаться — обещали деньги и не платят, нафиг независимость).

А затем американцы устроили Гражданскую из–за того, что зарабатывать деньги хотели: на Юге — занимаясь рабством на хлопковых плантациях, а на Севере — дальнейшим развитием промышленности (для чего вместо рабов были нужны потребители). Линкольн говорил, что если может сохранить страну, не отпуская на волю ни одного раба, то, слышь, негры, работать! И это у них секулярный святой, подвижник, Иисус Америкос, являющий собой совокупность лучших качеств американской натуры, эталон американца. Нет ничего плохого в прагматизме — но циничные прагматики, строящие из себя монахов–отшельников из таежного скита, автоматически вызывают ярость у любого человека из любой культуры.

Даже коммунизм американцев возмущал исключительно потому, что грозился отменить деньги. Как только в Китае согласились разрешить госкапитализм, не трогая диктатуру коммунистической партии и вообще всю политическую надстройку, китайские коммунисты тут же стали союзниками американских либералов. Из идеалистических соображений, конечно: Фукуяма же открыл, что деньги — это хорошо, люди любят, когда хорошо, а удобнее всего зарабатывать деньги с помощью торговли, для чего идеально подходит либеральная демократия. Дайте китайцу разбогатеть — и ради торговли с Америкой китаец свергнет власть коммунистов. Фукуяма же не может ошибаться, он же японец, это почти то же самое.

Китаец разбогател, ничего свергать не стал, а стал за деньги покупать друзей по американской методике. Теперь США, забыв про глобальную торговлю как двигатель либерализма, вводят против Китая санкции. Дескать, китайцы за свои деньги демократию по всему миру подрывают. И тут бы американцам остановиться, задуматься, Фукуяму на подвал отправить для допроса с пристрастием — но нет, как и положено нации философов–идеалистов, колгозники даже не пытаются отрефлексировать произошедшее. Если раньше брали деньги у вас, говорили про демократию, теперь берут деньги у Китая и говорят «слава товарищу Си!» — то, может, никто в американские идеалы и не верил? Нет, не может такого быть, приехавший в большой город сорить деньгами колгозник положительно влюбил в себя весь высший свет столицы!

Американская свобода вызвана общеамериканским консенсусом, что деньги — это хорошо, а все остальные вопросы по сравнению с деньгами второстепенны и потому могут быть отданы на откуп публике (с cancel culture этот подход начал меняться: с появлением национальной культуры свобода стала растворяться). Пусть верят во что хотят, говорят что хотят, делают что хотят, пока это не мешает зарабатывать деньги.

Американская демократия до начала XX века регулировалась вооруженными бандами (не было тайного голосования, кто голосовал неправильно — тому представители местных цапков буквально выбивали зубы); дискриминационным избирательным законодательством и монополией двух партий, базирующейся на организационно–финансовом господстве над всеми остальными партиями и движениями. Каждый имеет право свободно и честно выбрать из центриста поправее или центриста полевее. Потому что зачем давать выбор не из центристов?

Американские либерализм и права человека росли из буквального отсутствия государства (в США до начала XX века единой национальной валюты не было, десятки банков выпускали свои валюты), остающегося крайне фрагментированным до сих пор (см. фактический бойкот решений Трампа со стороны властей разных уровней).

Такое можно себе позволить, если ты живешь на мировом отшибе и раз в столетие к тебе в гости не приходит лучшая армия Европы. А так даже во время Гражданской пресловутая Конфедерация отказывалась вести общую бюджетную и налоговую политику, выступая не как единое государство, а как совокупность отдельных государств–штатов. Люди насмерть стояли за свой хлопок и своих негров — но даже в такой ситуации отказывались вводить единый для всей Конфедерации военный налог.

Тоталитаризм в США никто никогда не построит, потому что на содержание концлагерей деньги нужны, американского Гитлера, заикнувшегося о повышении налогов ради организации Холокоста, свои же товарищи по партии и удавят.

Пресловутая Конституция — это такой специальный документ, который (1) даёт самые лучшие и полные права во всем мире; (2) никак не мешает тому, что негры до 1965 года совершенно официально, юридически, были не равны белым.

То есть при желании в Конституции США можно вычитать всё, что угодно — и защиту рабства, и запрет рабства, и равенство всех рас, и сегрегацию разных рас, и выборы с демократией, и три президентских срока Рузвельта с коллегией выборщиков, которая юридически имеет право выбирать президента, вообще не ориентируясь на результаты выборов.

Советские товарищи, религиозно поклоняясь волшебной коммунистической утопии, считали себя страшными реалистами и прагматиками. Американские товарищи, рассматривая весь мир как совокупность финансовых транзакций, считают себя наивными идеалистами. У японцев вообще всё общество построено вокруг лояльности. А у шведов — вокруг абсолютного примата государства над всеми другими социальными структурами, включая даже семью. В каждом обществе своё безумие — и сложно не признавать, что американская финансовая обсессия породила крайне успешное общество.

И нет, мой тезис не «в Америке всё за деньги и это плохо!». Мой тезис: «Америка была построена вокруг денег и ради денег — и добилась благодаря такому системному дизайну невероятных успехов. После чего внезапно объявила, что есть вещи поважнее денег вообще–то. Равенство и справедливость, например. Система нарушила свои принципы».

Являя собой полную противоположность нашей Империи (стабильная межпоколенческая иерархия, структурированная вокруг долга, войны и внешней экспансии VS крайне динамичная социально–финансовая иерархия, структурированная вокруг беспощадной внутренней конкуренции и экономического развития), Америка совершила ту же ошибку. Дала слабину. Отказалась от управляющего принципа. Поверила интеллектуалам, нацменам и рвущимся наверх политическим и общественным активистам, что смысл жизни не в деньгах. Что может быть печальнее страны–армии, решившей заняться либерализмом и демократизацией в разгар войны? Только страна–финансовая пирамида, всерьез решившая объявить собравшимся в офисе МММ вкладчикам, что есть вещи поважнее денег.

На самом деле все еще смешнее. Это долгий разговор, но к его концу вы будете хохотать гиенами.